   ‚ семнадцать лет вошел Я в эту дверь;
                                     Њне семьдесЯт - Я ухожу теперь.
                                     ‚ семнадцать лет как счастьЯ не искать?
                                     Ќо в семьдесЯт поздненько начинать.

                                                    "Љак вам это понравитсЯ"

     ’еперь   мы  должны  перенестись  в  ’иллитудлем,  куда  леди  Њаргарет
вернулась,  выражаЯсь романтическим слогом, расстроеннаЯ и с тЯжким бременем
на  душе  по  причине неожиданного и, как она полагала, несмываемого позора,
которым  покрыло  ее перед всеми злосчастное происшествие с ѓусенком „жибби.
ќтот  незадачливый  воин  был  безотлагательно отправлен пасти свое пернатое
стадо  в  самый  дальний  уголок  выгона,  чтобы не растравлЯть душевных ран
своей  госпожи  и не попадатьсЯ ей на глаза, пока не изгладитсЯ воспоминание
о недавнем позоре.
     ’отчас  по  возвращении  леди  Њаргарет  нарЯдила  торжественный суд, к
участию  в котором были привлечены ѓаррисон и дворецкий - и как свидетели, и
как  заседатели,  -  длЯ  установлениЯ  виновности  Љадди •едрига, пахарЯ, а
также  злостного  подстрекательства  со  стороны его матери, так как оба эти
лица,  по  общему  мнению,  были  подлинными виновниками тЯжелого поражениЯ,
понесенного  рыцарством  ’иллитудлема.  Љогда  следствие  было  закончено  и
преступление  неопровержимо  доказано,  леди  Њаргарет принЯла решение лично
пристыдить  подсудимых  и,  если  они  не  раскаютсЯ, вынести приговор об их
изгнании   из  пределов  баронства.  ‹ишь  одна  мисс  Ѓелленден  осмелилась
замолвить  словечко  за  осужденных,  но  ее  заступничество  не оказало той
помощи,  какую  могло  бы  оказать  при  других  обстоЯтельствах. “знав, что
незадачливый  кавалерист нисколько не пострадал при падении, ќдит, вспоминаЯ
о  его  злоключениЯх, не могла совладать с одолевшим ее желанием посмеЯтьсЯ,
и,  несмотрЯ  на  досаду  и  негодование леди Њаргарет, смех разбирал ее тем
сильнее,  чем  настойчивее,  как  это  обычно  бывает,  она  стремилась  его
подавить.  ќти  приступы смеха не раз повторЯлись и по дороге домой, пока ее
бабка,  которую не смогли обмануть вымышленные причины, приводимые юною леди
в   объЯснение   неуместной  веселости,  не  отчитала  ее  в  полных  горечи
выражениЯх   за   бесчувственное   отношение   к  чести  семьи.  ‚от  почему
вмешательство мисс Ѓелленден не имело никакого успеха.
     —тобы  подчеркнуть  серьезность  своих намерений, леди Њаргарет сменила
палку  с  набалдашником  из  слоновой кости, которую обычно брала с собой во
времЯ  прогулок,  на огромную трость с золотым набалдашником, доставшуюсЯ ей
после  отца,  покойного  графа  ’орвуда;  ею, словно своего рода официальным
жезлом,  она  пользовалась  лишь в исключительно важных случаЯх. ЋпираЯсь на
свой  грозный,  царственный  посох,  леди  Њаргарет Ѓелленден проследовала к
хижине провинившихсЯ и переступила ее порог.
     ‘тараЯ  Њоз  со  смущенным лицом поднЯлась с плетеного стула и, покинув
свое  место у очага, выступила вперед, но не с выражением сердечной радости,
как  бывало,  свидетельствовавшей  о  том,  насколько  она  польщена честью,
оказанной  ей  госпожою, а с какой-то торжественностью и робостью, напоминаЯ
собой  обвинЯемого, который впервые предстает перед судьей и, несмотрЯ ни на
что,  полон решимости отстаивать свою невиновность. …е руки были скрещены на
груди,  губы,  выражаЯ  почтительность, смешанную с упорством, плотно сжаты;
всЯ  она  изображала  собою  внимание  и  готовность  к  этой  торжественной
аудиенции.  ‚стретив  высокую  гостью  старательным приседанием и молчаливым
поклоном,  Њоз,  как  обычно,  указала  на  стул,  на  котором леди Њаргарет
(славнаЯ   леди  обожала  посплетничать)  не  раз,  бывало,  просиживала  по
получасу,  слушаЯ  всЯкую  всЯчину, касающуюсЯ округи и ближнего городка. Ќо
теперь  ее  госпожа  была  слишком  разгневана,  чтобы  снизойти до подобной
милости.  ‚еличественным  жестом  она  отклонила  немое  приглашение  Њоз и,
выпрЯмившись  во  весь  рост,  начала  нижеследующий  допрос, ведЯ его таким
тоном, чтобы подавить обвинЯемую:
     - Џравду  ли,  Њоз,  сообщили  мне  ѓаррисон,  ѓьюдьил и другие из моих
слуг,  что,  преступно нарушив свои обЯзанности перед Ѓогом, королем и мною,
вашей  исконной  леди  и  госпожой,  вы осмелились не пустить вашего сына на
смотр,   созванный  по  приказу  шерифа,  и  возвратили  оружие,  доспехи  и
снарЯжение,  когда  не  было  уже никакой возможности подыскать вместо Љадди
подходЯщего   человека,   из-за   чего  баронство  ’иллитудлем  как  в  лице
владетельницы  его,  так и в лице его обитателей подверглось такому унижению
и бесчестью, каких наша семьЯ не запомнит со времен Њалколма Љенмора?
     Њоз  безгранично уважала свою госпожу и теперь пришла в замешательство,
не  знаЯ,  как  себЯ  защитить;  робко  кашлЯнув  несколько раз, она наконец
ответила:
     - Љонечно...  миледи...  хм...  хм...  Љонечно, мне горько... мне очень
горько, что произошла неприЯтность. Ќо болезнь моего сына...
     - Ќе  говорите мне о болезни вашего сына, Њоз! …сли бы он действительно
захворал,  вам  следовало  прийти  на  рассвете  в  замок и попросить у менЯ
чего-нибудь  из  моих  снадобий, и ему стало бы легче; почти нет недугов, от
которых у менЯ не было бы лекарства; и вам это отлично известно.
     - Ћ  да,  миледи!  Љонечно! џ убедилась, что вы чудо как лечите. Џитье,
что  вы  прислали  Љадди  в  последний  раз,  когда  на него напали колики в
животе, прЯмо как рукой снЯло с него хворь.
     - Џочему  же,  дорогаЯ  моЯ,  вы  не обратились ко мне, раз в этом была
нужда? Ђ потому, что никакой нужды не было. ‘лышите вы, вероломнаЯ женщина!
     - ‚аша  милость  никогда  прежде  не обзывали менЯ такими словами. ѓоре
мне!  Ђх,  зачем Я дожила до этого часа, чтобы услышать такое! - воскликнула
Њоз,  разражаЯсь  слезами.  -  €  это  Я,  котораЯ родилась в ’иллитудлеме и
прожила  тут  свой  век,  служа  владельцам его! џ вижу, нас с Љадди считают
злодеЯми,  раз  говорЯт,  что  он  не  билсЯ  бы  в крови выше колен за вашу
милость,  и за мисс ќдит, и за старый замок, но это неправда, он билсЯ бы, и
лучше  ему  погибнуть  под  его  развалинами,  чем покинуть вас, спасаЯсь от
смерти;  но верховаЯ езда, смотры, миледи, ну их совсем... не слышать бы мне
о них вовсе! Ќе могу понЯть, на что только они нужны!
     - Ќа  что  нужны?  -  вскричала  высокороднаЯ  леди.  -  Ђ разве вам не
известно,  безрассуднаЯ  женщина,  что  вы, ЯвлЯЯсь моими вассалами, обЯзаны
участвовать  в  моей охоте и моем ополчении, должны охранЯть и защищать менЯ
от  врагов,  если вас на законном основании призовут к этому от моего имени?
‚ы  несете  службу не безвозмездно. Ќасколько Я знаю, вы пользуетесь землей.
‚ы  живете  здесь  на хороших условиЯх; у вас тут и дом, и хлев, и огород, и
пастбище  на  моем  выгоне.  Њного  ли найдетсЯ таких, которые жили бы лучше
вашего?   Ђ   вы   ропщете,   когда   от   вашего  сына  требуют,  чтобы  он
один-единственный день послужил мне в строю!
     - Ќет,   нет,  миледи...  здесь  вовсе  не  то!  -  воскликнула  Њоз  в
замешательстве.  -  Ќо  нельзЯ  служить  двум  господам;  и если уж говорить
правду,  как  она  есть,  то существует тот, чьи велениЯ Я обЯзана выполнЯть
прежде  ваших.  € Я, конечно, не стану повиноватьсЯ ни королю, ни кесарю, ни
кому-либо из бренных земных созданий наперекор его воле.
     - ’ак  вот  оно что! „а вы совсем выжили из ума! ђазве Я приказываю вам
что-нибудь не согласное с совестью?
     - џ  не  хочу  утверждать  это,  миледи; тут нет ничего не согласного с
совестью  вашей  милости;  ведь  вы выросли в правилах прелатизма. Ќо каждый
должен  идти,  сам  себе  освещаЯ  дорогу  светом собственной веры, а моЯ, -
продолжала  Њоз, набираЯсь смелости по мере того, как их разговор становилсЯ
все  напрЯженнее,  - а моЯ вера велит, чтобы Я скорее лишилась дома, огорода
и  пастбища  длЯ коровы и претерпела всЯкие муки, чем надела на себЯ доспехи
или позволила моему сыну облачитьсЯ в них ради неправого дела.
     - Ќеправого!  -  воскликнула  леди  Њаргарет.  -  „ело,  к которому вас
призывают  ваша  законнаЯ госпожа, волЯ его величества, распорЯжение ’айного
совета, приказ лорда-лейтенанта и вызов шерифа, - это дело неправое?!
     - Ђх,   миледи,   конечно   неправое,   не  гневайтесь,  ваша  милость;
вспомните,  что  говорит  Џисание  о  царе  Ќавуходоносоре, который поставил
золотого  истукана  на поле „еир, а место было на равнине у реки, совсем как
то,  где вчера собралось ополчение; кнЯзьЯ, наместники, военачальники, судьи
-  и  они  также  -  и  еще хранители царской казны, советники и шерифы были
собраны  туда на поклонение истукану, и им велели пасть перед ним и почитать
его при звуках труб, флейт, арф, фанфар, псалмов и другой музыки.
     - Ќу  и  что  из  того?  „о чего же вы глупаЯ женщина! —то общего между
Ќавуходоносором и смотром в ‚ерхнем “орде Љлайдсдейла?
     - ‘ейчас  объЯсню,  миледи!  —уточку  погодите!  -  продолжала  твердым
голосом  Њоз.  -  …пископальнаЯ церковь - то же самое, что золотой истукан в
поле  „еир,  и  так  же  как  ‘едрах,  Њисах и Ђвденаго (только они одни - и
больше  никто  - отказались пасть ниц и преклонитьсЯ перед ним), так и Љадди
•едриг,  ничтожный  пахарь  на  службе  у  вашей  милости, по крайней мере с
согласиЯ  своей  старой  матери,  не станет кривлЯтьсЯ или, как они говорЯт,
совершать  коленопреклонениЯ  в  доме прелатов и приходских свЯщенников и не
препоЯшет  себЯ мечом, чтобы битьсЯ за их дело ни под литавры, ни под орган,
ни под волынку, ни под какую другую музыку.
     ‹еди  Њаргарет  слушала  это изложение Ѓиблии вне себЯ от негодованиЯ и
изумлениЯ.
     - ’ак  вот  с  какой  стороны задул ветер! - воскликнула она, приходЯ в
себЯ  после  минутного  оцепенениЯ.  -  ‡лобный  дух  тысЯча  шестьсот сорок
второго  года  снова  творит  свое дело, и притом настойчивее, чем прежде, и
всЯкаЯ  старуха  у  очага  вступает  в  спор  о  вере  ѓосподней  с  учеными
богословами и праведными отцами церкви!
     - …сли  ваша  милость разумеет епископов и свЯщенников, то какие же они
отцы  -  они  отчимы  нашей  шотландской церкви. €, раз ваша милость желает,
чтобы  мы с Љадди убрались отсюда, Я скажу вам начистоту еще одну вещь. ‚аша
милость  и  управитель  хотели  приставить  моего  сына  Љадди к машине, что
недавно  придумана  длЯ  провеиваниЯ  зерна*  и отделениЯ его от мЯкины. Ђ Я
считаю,   что   поднимать  ветер  при  помощи  человеческих  ухищрений  ради
собственной  нужды  вашей  милости,  вместо  того  чтобы  молитьсЯ о нем или
покорно  и  терпеливо ждать, когда провидению будет угодно ниспослать его на
тот  холм,  где ваше гумно, - это значит безбожно восставать против промысла
ѓосподнЯ. € еще, миледи...
     ______________
     *   ‚озможно,   что   речь   идет   о  чем-то  вроде  амбарных  веЯлок,
употреблЯемых  теперь длЯ провеиваниЯ зерна, которые, однако, поЯвились в их
нынешнем  виде  не  ранее  1730 года. Џри своем поЯвлении они были враждебно
встречены  наиболее  ревностными  сектантами, рассуждавшими так же, как наша
славнаЯ Њоз. (Џрим. автора.)

     - ќта  женщина  способна  вывести из себЯ хоть кого! - прервала ее леди
Њаргарет;  затем  властно и жестко она добавила: - €так, Њоз, закончу тем, с
чего   мне   следовало   начать:  вы  длЯ  менЯ  слишком  ученаЯ  и  слишком
благочестиваЯ,  и  Я  не могу спорить с вами. ’олько скажу вам вот что: либо
Љадди  всЯкий  раз  беспрекословно  будет  ЯвлЯтьсЯ  на  смотр, когда его на
законном  основании  призовет  к  этому  мой  управлЯющий,  либо  вам  и ему
придетсЯ  немедленно  убратьсЯ  отсюда  и  покинуть  мои  владениЯ; старух и
пахарей  сколько  угодно;  но если бы их и вовсе не существовало на свете, Я
предпочла  бы, чтобы на полЯх ’иллитудлема не росло ничего, кроме бурьЯна, и
в   нем  гнездились  целые  тучи  птиц,  чем  чтобы  мою  землю  распахивали
мЯтежники, восставшие против своего королЯ.
     - Ќу  что  же,  миледи,  -  сказала  на  это  Њоз, - здесь Я родилась и
думала,  что  умру  там же, где умер отец; а ваша милость всегда была доброю
госпожой,  и  Я  никогда  не  скажу  ничего  другого  и никогда не перестану
молитьсЯ  за  вас  и мисс ќдит и о том, чтобы на вас снизошла благодать и вы
узрели заблуждениЯ вашего сердца. Ќо пока...
     - ‡аблуждениЯ  моего  сердца! - взорвалась леди Њаргарет. - ‡аблуждение
сердца! „а как вы смеете, дерзкаЯ женщина?
     - Ћ  да,  миледи;  обитаЯ  в  юдоли  слез  и во тьме, все мы впадаем во
множество  заблуждений,  и великие мира сего, и малые; но Я сказала уже: мое
ничтожное  благословение  всегда  будет  с  вами и близкими вам, где бы Я ни
была.  џ  буду  вам  сострадать,  если  услышу  о  ваших  горестЯх,  Я  буду
счастлива,  услышав  о  вашем благополучии как на земле, так и на небе. Ќо Я
не  могу повиноватьсЯ велениЯм земной своей госпожи наперекор велениЯм Ѓога,
иже на небе, и Я готова претерпеть за правое дело.
     - Ћтлично,  -  заЯвила  леди  Њаргарет,  повернувшись  спиной  к  своей
собеседнице,  -  отлично,  вам известно мое решение, Њоз. џ не желаю иметь у
себЯ  в  баронстве  ’иллитудлем  заЯдлых  вигов. …ще немного, и вы устроите,
пожалуй, свое молитвенное собрание не где-нибудь, а в моей гостиной.
     ЏроизнесЯ  эти  слова,  она  удалилась с превеликим достоинством, тогда
как  Њоз,  дав  волю  чувствам,  которые  она  подавлЯла  в  себе  во  времЯ
аудиенции,  - ведь у нее была своЯ гордость, - разразилась жалобами и начала
громко рыдать.
     Љадди,  которого  все  еще  удерживала  в  постели болезнь - мнимаЯ или
действительнаЯ,  -  лежал,  пока  шли  прениЯ,  у себЯ на кровати за дощатою
перегородкой,   совершенно   убитый   услышанным.   Ћн  притаилсЯ  и  боЯлсЯ
пошевельнутьсЯ,  трепеща при мысли о том, как бы леди Њаргарет, к которой он
испытывал   своего   рода   наследственное   почтение,   не  обнаружила  его
присутствие  и  не  обрушила  на  него  столь  же горькие упреки, какими она
осыпала  его  старую  мать.  Ќо,  едва миледи ушла и миновала опасность быть
услышанным ею, он выпрыгнул из своего гнезда.
     - ‚ы  просто  спЯтили,  вот что Я скажу вам! - закричал он, подступаЯ к
матери.  - “ вас Язык на целую милю, как говаривал отец. Ќеужели вы не могли
оставить  леди  в  покое и не приставать к ней с вашим пуританством? Ђ Я-то,
взрослый  дурень, послушалсЯ вас и улегсЯ, как мальчишка, под одеЯло, вместо
того  чтобы ехать вместе со всеми на смотр. ѓосподи Ѓоже, а Я все-таки ловко
обвел  вас вокруг пальца: ведь не успели вы повернутьсЯ ко мне спиной, как Я
вылез  в  окно  и  дал  тЯгу, чтобы пострелЯть в "попку", и как-никак дважды
попал  в  него!  ђади  вашей  блажи  Я  обманул нашу леди, но Я не собиралсЯ
обманывать  мою  милую.  Ђ  теперь она может выходить за кого вздумает, ведь
менЯ  все  равно навсегда выгнали отсюда. ЏолучаетсЯ, что эта взбучка почище
той,  которую  нам  задал  мистер  ѓьюдьил, когда вы заставили менЯ как-то в
‘очельник   отказатьсЯ  от  каши  с  изюмом,  будто  ѓосподу  Ѓогу  или  еще
кому-нибудь  не все одно, поужинал ли пахарь пирожком с начинкою или овсЯным
киселем.
     - ‡амолчи,  сынок,  замолчи,  -  ответила  Њоз,  -  ничего ты в этом не
смыслишь:  то  была  недозволеннаЯ еда, она разрешаетсЯ только в особые дни,
да  еще  в  праздники,  а  в  прочее  времЯ  протестантам  запрещено  к  ней
прикасатьсЯ.
     - Ђ  теперь,  -  продолжал  Љадди,  - вы навлекли на нас гнев уже самой
леди!  Љогда  бы  Я  мог  приодетьсЯ  почище да поприличнее, Я бы спрыгнул с
кровати  и  сказал, что поскачу, куда ей будет угодно, днем или ночью, и она
бы  оставила  нам  и  дом, и наш огород, где растет лучшаЯ раннЯЯ капуста во
всей округе, и пастбище на господском выгоне.
     - Ќо,  драгоценный мой мальчик, мой Љадди, - продолжала стараЯ женщина,
-  не ропщи на ниспосланные нам испытаниЯ; не жалуйсЯ, раз терпишь за правое
дело.
     - Ђ  откуда  мне, матушка, знать, правое оно или нет, - возразил Љадди,
-  или,  может  быть,  оно  правое потому, что вы так часто восхвалЯете вашу
веру?  ’ут  мне  ничего не понЯть. Џо-моему, между обеими верами не такаЯ уж
разница,  как  думают  люди.  Љто  же  не знает, что свЯщенники читают те же
слова,  которые  читаютсЯ  и  у  нас; а если это праведные слова, то славную
сказку,  как  Я считаю, не грех и дважды послушать, и всЯкому тогда легче ее
понЯть.  Ќе у каждого столько ума, как у вас, матушка, чтобы сразу уразуметь
такую премудрость.
     - Ђх,  дорогой  мой  Љадди,  это  и  есть  длЯ  менЯ  самое  горькое, -
проговорила  взволнованно Њоз. - ‘колько раз Я тебе объЯснЯла различие между
чистой  евангелической  верой  и  верой,  испорченной  выдумками  людей. Ђх,
мальчик мой, если не ради своей души, то ради моих седин...
     - ‹адно,  матушка, - прервал ее Љадди, - к чему поднимать столько шуму?
џ  всегда  делал  все, что вы мне велели; Я ходил в церковь по воскресеньЯм,
как  вы  хотели,  и,  кроме  того,  заботилсЯ  о  вас  во  все дни недели, а
беспокоюсь  Я  больше  всего  о  том,  как  мне вас прокормить в это тЯжелое
времЯ.  Ќе  знаю,  смогу ли Я пахать на каком-нибудь поле, кроме господского
или  Њаклхема; ведь Я никогда не работал на другой земле, и она не будет мне
родной  и  знакомой.  €  ни  один  из окрестных землевладельцев не осмелитсЯ
взЯть  нас  к  себе  в  поместье  после  того,  что нас прогнали отсюда, как
нонэнормистов*.
     ______________
     * €гра слов: enormity - по-английски "гнусность".

     - Ќонконформистов,  милый,  -  вздохнула  Њоз, - таким именем окрестили
нас люди.
     - Ќу   что   ж!  ЏридетсЯ  уйти  подальше,  может,  за  двенадцать  или
пЯтнадцать  миль.  џ мог бы служить, конечно, в драгунах, ведь Я хорошо езжу
на  лошади  и умею поиграть с палашом, но вы опЯть завопите о вашем горе и о
ваших  сединах.  (’ут  всхлипываниЯ Њоз заметно усилились.) ‹адно, ладно, не
буду  больше;  вы  слишком стараЯ, чтобы трЯстись на обозной телеге вместе с
ќппи  „амблен,  капральской  женой.  Ќо  что  нам все-таки делать, вот уж не
приложу  ума!  ЏридетсЯ,  пожалуй,  двинутьсЯ  в горы, к диким вигам, как их
называют,  и  тогда  менЯ  подстрелЯт,  как  зайца,  или  отправЯт на небо с
пеньковым воротником на шее.
     - Ђх,  милый  мой  Љадди! - воскликнула благочестиваЯ Њоз. - ‚оздержись
от  таких  греховных,  себЯлюбивых  речей,  которые  не лучше, чем неверие в
божественный   промысл.   "Ќе   видел  Я  сына  праведника,  просЯщего  хлеб
насущный",  -  сказано  в ‘вЯщенном писании; твой отец был хороший и честный
человек,  хотЯ, пожалуй, слишком привЯзанный к земным радостЯм, мое счастье,
- подобно тебе, он тревожилсЯ лишь о бренных делах мира сего.
     - Ќу  что ж, - сказал, поразмыслив, Љадди. - џ вижу лишь одно средство,
но  это  то  же,  что  дуть на остывший уголь. ‚ы, верно, кое-что знаете про
дружбу   мисс  ќдит  с  мистером  ѓенри  Њортоном,  которого  зовут  молодым
Њилнвудом;  Я несколько раз относил от него к ней и обратно книжки, а может,
и  письма.  џ  делал  вид,  что  ни  о чем не догадываюсь, хотЯ очень хорошо
понимал,  в чем тут дело, - иногда полезно прикинутьсЯ дурачком; и частенько
Я  видел,  как они гулЯли себе по тропинке у динглвудского ручейка. Ќо никто
ни  одного  слова  не  слышал  об этом от Љадди. џ знаю, у менЯ не Ѓог весть
какаЯ  голова  на  плечах,  но  Я  честен,  как  наш старый передовой вол, -
беднЯга,  не  придетсЯ  мне  больше  работать  с  ним; надеюсь, что тот, кто
заменит  менЯ,  будет  о  нем  заботитьсЯ  так же, как Я. ’ак вот, Я говорю,
пойдем,  матушка, в Њилнвуд и расскажем мистеру ѓарри о нашей беде. €м нужен
пахарь,  и  землЯ там похожа на нашу. џ уверен, что мистер ѓарри возьмет мою
сторону,  потому  что  у  него  доброе сердце. Љонечно, от его дЯди, старого
Ќиппи  Њилнвуда, большого жалованьЯ не жди: у него лапы цепкие, как у самого
черта.  Ќо  у  нас  все  же будут хлеб, капуста, местечко у очага и кров над
головой,  а  что нам еще нужно на первое времЯ? €так, поднимайтесь, матушка,
и  собирайте-ка  вещи:  раз  все  равно  придетсЯ уйти, лучше не ждать, пока
старый ѓьюдьил и мистер ѓаррисон ЯвЯтсЯ сюда сами и вытолкают нас взашей.


                                 ѓлава VIII

                                             Ќикакого  он черта не пуританин
                                        и  вообще  ничего  определенного,  а
                                        попросту угождатель.

                                                          "„венадцатаЯ ночь"

     Ѓыл  уже  вечер,  когда  ѓенри  Њортон  увидел,  что  к усадьбе Њилнвуд
приближаютсЯ  укутаннаЯ  в клетчатый плед стараЯ женщина и поддерживающий ее
под  руку  дюжий,  глуповатого вида парень в серой домотканой одежде. ‘тараЯ
Њоз  отвесила поклон Њортону, но Љадди первым обратилсЯ к нему. Џо дороге он
условилсЯ  с матерью, что по-своему поведет это дело; Љадди охотно склонЯлсЯ
перед  ее умственным превосходством и с сыновней почтительностью слушалсЯ ее
в  обычных  делах, но на этот раз он решительно заЯвил, что найти работу или
добитьсЯ  чего-нибудь  в  жизни  он  с  его малым умишком сумеет не в пример
лучше ее, хоть она и может трещать о чем хочешь не хуже любого свЯщенника.
     ‚ соответствии с их уговором он и начал беседу с Њортоном:
     - ‘лавный  вечерок  выдалсЯ нынче длЯ ржи, ваша честь; западный участок
здорово поднимаетсЯ за ночь.
     - Ќе  сомневаюсь, Љадди; но что же привело сюда вашу матушку - ведь это
она,  не так ли? (Љадди кивнул.) —то же привело сюда вашу мать и вас, да еще
в дождь и так поздно?
     - Џо  правде  говорЯ,  сударь,  то,  что  заставлЯет старух пускатьсЯ в
дорогу: нужда, сударь, нужда. џ ищу места, сударь.
     - Њеста? ‚ это времЯ года? —то это значит?
     Њоз  не  могла дольше сдерживатьсЯ. ѓордаЯ от сознаниЯ, что страдает за
правое дело, она начала в тоне подчеркнутого смирениЯ:
     - Ќебу   было   угодно,   с   позволениЯ   вашей   чести,  почтить  нас
посещением...
     - ‘ам  сатана  в  этой  женщине и ни крупицы добра! - зашептал Љадди на
ухо  матери. - …сли вы приметесь толковать о ваших треклЯтых вигах, никто во
всей  нашей  округе  не  отважитсЯ  отворить перед нами дверь своего дома. -
‡атем  он громко заговорил, обращаЯсь к Њортону: - ЊоЯ мать стара, сударь, и
она  забылась в разговоре с миледи, котораЯ не терпит, когда ей хоть немного
перечат  (сколько Я знаю, никто не любит, чтобы с ним спорили, раз может сам
себе  быть  хозЯином),  особенно,  сударь,  когда ей перечат ее же люди, - и
потом  мистер ѓаррисон, управитель, и мистер ѓьюдьил, дворецкий, не очень-то
жалуют  нас,  а  знаете,  плохо  жить  в  ђиме  и ссоритьсЯ с папой. ‚от Я и
подумал,  что  лучше  убратьсЯ  подальше, пока одна беда не привела за собою
другую;  а потом, у менЯ к вашей милости письмецо; оно, может быть, объЯснит
вам получше, зачем мы сюда пришли.
     Њортон  взЯл  у  Љадди  записку  и,  покраснев  до  ушей  от  радости и
неожиданности,  прочел  следующие слова: "…сли вы поможете этим несчастным и
беззащитным людЯм, то премного обЯжете вашу ќ.Ѓ.".
     Ћн  был  так  взволнован,  что  не сразу собралсЯ с мыслЯми; наконец он
спросил:
     - ‚ чем ваша просьба, Љадди, и чем Я мог бы помочь?
     - Њне  нужна работа, сударь, работа и кров длЯ матери и длЯ менЯ (у нас
есть  кое-какие вещи, чтобы обставитьсЯ, была бы только тележка перевезти их
сюда),  и  еще  мучица,  и молоко, и овощи, ведь Я за столом не промах, да и
матушка,  дай  Ѓог  ей  здоровьЯ,  тоже,  и потом немного деньжат, но тут уж
решайте  с  хозЯином  сами.  џ  знаю, вы не дадите в обиду бедного человека,
если сможете ему пособить.
     Њортон покачал головой.
     - —то  касаетсЯ  пищи и крова, Љадди, то это, наверно, устроитсЯ, а вот
насчет жалованьЯ - тут дело нелегкое.
     - Ќу  что  ж,  сударь,  как  там  уж  выйдет; все лучше, чем тащитьсЯ в
ѓамильтон или еще куда-нибудь и того дальше.
     - •орошо, Љадди, идите на кухню; Я сделаю все, что смогу.
     ЏредстоЯвшие  Њортону переговоры были нелегкими. …му пришлось уламывать
сначала  домоправительницу, котораЯ привела тысЯчу возражений с единственной
целью  доставить  себе удовольствие выслушать просьбы и увещаниЯ; после того
как  удалось  наконец  преодолеть  сопротивление  с  ее  стороны,  было  уже
сравнительно  просто  уговорить  старого Њилнвуда взЯть в дом работника, тем
более что платить ему он мог по своему усмотрению.
     Њоз  и  ее сыну отвели под жилье помещение в одной из пристроек, и было
решено,  что,  пока  они  не  обзаведутсЯ  своим  хозЯйством,  их допустЯт к
скромной  трапезе,  за  которой  собирались все слуги Њилнвуда. —то касаетсЯ
Њортона,  то он употребил содержимое своего тощего кошелька на подарок Љадди
"длЯ   обзаведениЯ",   как   он   при  этом  сказал,  и  это  может  служить
доказательством  глубокого  уважениЯ  к  той,  котораЯ  поручила его заботам
несчастных изгнанников.
     - ‚от  мы  и  устроились,  -  сказал  Љадди матери, - и если нам не так
хорошо  и удобно, как прежде, жизнь есть жизнь, где бы ты ни был; а главное,
мы  с  благочестивыми  и  богобоЯзненными  людьми  той  же веры, что ваша, и
споров о ней у вас, матушка, больше не будет.
     - Њоей  веры, золотко! - воскликнула его сверхученаЯ мать. - ѓоре мне с
твоей  и  их  слепотой! Ђх, Љадди, да ведь они в стане Язычников и, Я думаю,
никогда  не  выберутсЯ  оттуда;  они  немногим  лучше  прелатистов.  ‘лушают
наставлениЯ  этого  заблудшего  человека,  Џитера  Џаундтекста,  который был
некогда   достойнейшим   проповедником   слова   ѓосподнЯ,   а  теперь  стал
вероотступником  и  за  жалованье,  чтобы  прокормить  себЯ и семью, покинул
праведную  стезю и пошел за этой черной индульгенцией. Ћ сын мой! …сли бы ты
прониксЯ  евангельской  проповедью, которую слушал в долине Ѓенгонара, когда
там  говорил  наш  незабвенный  ђичард  ђамблбери,  этот  сладчайший  юноша,
принЯвший  мученический венец на ‘енном рынке незадолго до ‘ретеньЯ! Ќеужели
ты  не  запомнил  - а ведь он говорил об этом не раз, - что эрастианство так
же мерзостно, как прелатизм, а индульгенциЯ не лучше эрастианства?
     - „а  слыханное  ли  это  дело!  -  прервал  ее  Љадди. - Ќас выгонЯт и
отсюда,  и  нам некуда будет приткнутьсЯ. ‚от, матушка, мое последнее слово:
если  Я  услышу хоть раз, что вы подымаете крик (на людЯх, конечно; мне ваша
болтовнЯ  нипочем,  менЯ  от нее лишь ко сну клонит), так вот, если Я услышу
еще  разок такой крик на людЯх из-за разных там Џаундтекстов, и ђамблбери, и
всЯких  вер, и всех этих мошенников, Я сделаюсь солдатом, а кто знает, может
быть,  и  сержантом  и  капитаном,  когда вы не перестанете мне надоедать, и
пусть  ђамблбери  вместе с вами отправитсЯ к самому черту. Ќикакого проку не
видел  Я  в его наставлениЯх и ничего через них не добыл, разве что колики в
животе,  ведь  битых  четыре  часа  просидел  Я  на сыром мху, пока шло ваше
собрание;  а потом леди лечила менЯ своим снадобьем, и, когда б она знала, с
чего  Я  заполучил  эту  болезнь,  она,  верно,  не торопилась бы выгнать ее
своими лекарствами.
     ‚здыхаЯ  в  душе  над тем, что ее Љадди такой закоснелый и нераскаЯнный
грешник,  Њоз,  однако,  не  смела больше затрагивать в разговорах запретную
тему  и  хорошо  запомнила  выслушанное  ею  предупреждение.  Ћна достаточно
хорошо  знала  характер своего покойного мужа, на которого этот благополучно
здравствующий  плод их союза был очень похож; она помнила и о том, что, хотЯ
ее  супруг в большинстве случаев беспрекословно склонЯлсЯ пред ее умственным
превосходством,  все  же порою и у него, когда он выходил из себЯ, случались
припадки  упрЯмства,  и тогда не помогали ни убеждениЯ, ни угрозы, ни ласки.
’репеща  поэтому,  как  бы  Љадди и в самом деле не надумал пойти в драгуны,
она  прикусила Язык и, даже слушаЯ похвалы Џаундтексту, как красноречивому и
способному  проповеднику, сохранЯла в себе достаточно здравого смысла, чтобы
удержать  готовую  сорватьсЯ с Языка гневную отповедь, выражаЯ клокотавшее в
ней  возмущение только тЯжкими вздохами, которые ее собеседники сочувственно
приписывали  ее  взволнованным  воспоминаниЯм о наиболее патетических местах
его  поучений.  ’рудно  сказать,  как  долго  удавалось бы ей подавлЯть свои
истинные   чувства   и   мысли.   Ќеожиданный  случай  избавил  ее  от  этой
необходимости.
     ‚ладелец  Њилнвуда  строго  придерживалсЯ  старинных порЯдков, если они
способствовали  соблюдению  экономии.  Џо  этой  причине  в его доме все еще
продолжал  сохранЯтьсЯ  старый  обычай, лет за пЯтьдесЯт до того повсеместно
распространенный  в  отландии  и  заключавшийсЯ в том, что слуги, принесЯ с
кухни  кушаньЯ,  садились  в  нижней  части стола и обедали вместе со своими
хозЯевами.  €так,  на  следующий  день после переселениЯ Љадди и на третий с
начала  нашего  повествованиЯ  старый  ђобин, исполнЯвший в усадьбе Њилнвуда
обЯзанности  дворецкого,  камердинера,  ливрейного  лакеЯ,  садовника и кого
только  угодно,  поставил  на  стол  огромную  миску  похлебки, заправленной
овсЯной  мукой  и  капустой,  причем  в  океане  жидкости  наиболее усердные
наблюдатели  заметили  смутные  очертаниЯ двух-трех тощих бараньих ребрышек,
поЯвлЯвшихсЯ  времЯ  от времени на поверхности. „ве огромные корзины, одна -
с  хлебом  из  Ячменной  муки  пополам  с  гороховою,  втораЯ  -  с овсЯными
лепешками,  служили  дополнением к этому неизменному блюду. Љрупный отварной
лосось  в  наши дни указывал бы на то, что здесь живут на широкую ногу, но в
прежние  времена эта рыба ловилась во всех сколько-нибудь значительных реках
отландии,  и  в  таком  количестве,  что  лососину  не  только  не  считали
деликатесом,  но  кормили ею главным образом слуг, которые, говорЯт, нередко
ставили  даже  условием, чтобы им не давали такую приторную и надоевшую пищу
свыше  пЯти  раз  в  неделю. Ћбъемистый мех с очень слабым пивом собственной
варки  был  отдан  в распорЯжение всех обедающих, так же как лепешки, хлеб и
похлебка;  что  до  баранины,  то она полагалась лишь господам, включаЯ в их
число  и  миссис “илсон. ’олько длЯ господ был поставлен с краю и серебрЯный
кувшин  с  элем, имевшим некоторое право на это название. Ћгромный круг сыра
из  овечьего  молока,  смешанного с коровьим, а также миска с соленым маслом
предназначались длЯ всех.
     ‚  верхнем  конце  стола,  чтобы  почтить  эту изысканную трапезу своим
присутствием,  восседал  сам владелец поместьЯ, с племЯнником по одну руку и
любезной  его  сердцу  домоправительницей  по  другую.  Ќа  довольно большом
расстоЯнии  и,  разумеетсЯ, как повелось издавна, ниже солонки, сидел старый
ђобин,   худой,   изможденный   слуга,   скрюченный   и  изувеченный  вконец
ревматизмом,   и  рЯдом  с  ним  нерЯшливаЯ,  всегда  неопрЯтнаЯ  горничнаЯ,
сделавшаЯсЯ  с течением времени совершенно бесчувственной к ежедневной брани
и  понуканиЯм,  которыми осыпали ее хозЯин и его вернаЯ домоправительница по
причине  ее  беспечного  нрава.  ’ут  были еще молотильщик, седой пастух, на
попечении  которого  находилось  стадо  коров,  и  только что нанЯтый пахарь
Љадди  со  своей  матерью.  Ћстальные  работники поместьЯ Њилнвуд жили своим
хозЯйством  и  были  счастливы хотЯ бы уже потому, что свою столь же простую
еду  могли есть спокойно и досыта, избавленные от наблюдениЯ острых и жадных
серых   глазок   Њилнвуда,  которые  измерЯли,  казалось,  количество  пищи,
проглатываемой  каждым  из его подчиненных, и следили за каждым куском ее от
губ  до  желудка.  ќто  пристальное  наблюдение было Явно не в пользу Љадди,
который  вследствие  быстроты,  с  какою  исчезало  перед  ним все съестное,
вызвал  неприЯзнь  в своем новом хозЯине. Њилнвуд то и дело отводил глаза от
не  в меру усердного едока, чтобы устремить негодующий взглЯд на племЯнника,
отвращение  которого  к сельским работам было главной причиной необходимости
в  пахаре  и  на  которого  ложилась  прЯмаЯ  ответственность  за наем этого
чудовищного обжоры.
     "€  еще  платить  тебе  жалованье?  —ерта  с два! - думал Њилнвуд. - ‡а
неделю ты у менЯ наешь больше, чем наработаешь в месЯц".
     ќти  невеселые размышлениЯ были прерваны громким и настойчивым стуком в
ворота.  Џовсюду  в  отландии  было  принЯто  во времЯ обеда держать ворота
усадьбы,  а  если  их не было, то входную дверь в доме накрепко запертыми, и
только  важные  гости  или  те, кого привело неотложное дело, позволЯли себе
домогатьсЯ,  чтобы их принЯли в эту пору*. ‚от почему и хозЯев, и домочадцев
удивил  неожиданный  стук,  и  так как времена были смутные, он даже немного
встревожил  их,  тем более что колотили в ворота властно и очень настойчиво.
Њиссис  “илсон  встала  из-за  стола  и  собственною  персоной  поспешила  к
воротам;  но,  разглЯдев через щелку, котораЯ длЯ этого прорезалась в дверЯх
большинства    шотландских   домов,   кто   виновники   грохота,   торопливо
возвратилась  назад,  объЯтаЯ  ужасом и всплескиваЯ руками: "Љрасные куртки,
красные куртки!"
     ______________
     * ќто было правилом хорошего тона. (Џрим. автора.)

     - ќй,  ђобин!  Џахарь,  как  тебЯ  там?  Њолотильщик!  ЏлемЯнник ѓарри!
Ћткройте  ворота, да поскорее! - восклицал старый Њилнвуд, поспешно хватаЯ и
засовываЯ  в  карман  две-три  серебрЯные  ложки,  которыми  был  сервирован
верхний  конец  стола,  тогда  как  ниже  солонки  полагались  лишь  честные
роговые.  -  Ѓудьте приветливы, господа, ради самого Ѓога, будьте приветливы
с ними; им недолго и покалечить нас. Ћ, мы ограблены, мы ограблены!
     Џока   слуги   отворЯли  ворота  и  впускали  солдат,  отводивших  душу
проклЯтиЯми  и  угрозами по адресу тех, кто заставил их зрЯ прождать столько
времени, Љадди успел шепнуть на ухо матери:
     - Ђ  теперь, сумасшедшаЯ вы старуха, молчите, как рыба или как Я молчал
до  этой  поры,  и  дайте  мне говорить за вас. џ не желаю совать свою шею в
петлю из-за болтовни старой бабы, даже если она моЯ мать.
     - џ  помолчу,  золотко,  чтобы  не  напортить тебе, - зашептала в ответ
стараЯ  Њоз.  -  Ќо  помни,  золотко  мое, кто отречетсЯ от слова, от того и
слово отречетсЯ...
     Џоток  ее увещаний был остановлен поЯвлением четырех лейб-гвардейцев во
главе с Ѓосуэлом.
     Ћни  вошли, производЯ страшный грохот подкованными каблуками необъЯтных
ботфортов  и  волочащимисЯ  по  каменному  полу  длинными, с широким эфесом,
тЯжелыми  палашами.  Њилнвуд и домоправительница трЯслись от страха, так как
хорошо   знали,  что  такие  вторжениЯ  обычно  сопровождаютсЯ  насилиЯми  и
грабежами.  ѓенри  Њортону  было  не по себе в силу особых причин: он твердо
помнил,  что отвечает перед законом за предоставление убежища Ѓерли. ‘ираЯ и
обездоленнаЯ  вдова  Њоз  •едриг,  опасаЯсь  за  жизнь  сына  и одновременно
подхлестываемаЯ   своим  неугасимым  ни  при  каких  обстоЯтельствах  пылом,
упрекала  себЯ за обещание молча сносить надругательства над ее религиозными
чувствами   и  потому  волновалась  и  мучилась.  Ћстальные  слуги  дрожали,
поддавшись  безотчетному  страху.  Ћдин  Љадди,  сохранЯЯ  на лице выражение
полнейшего  безразличиЯ  и  непроницаемой тупости, чем шотландские крестьЯне
пользуютсЯ  порою  как  маской,  за  которой обычно скрываютсЯ сметливость и
хитрость,  продолжал  усердно расправлЯтьсЯ с похлебкой. Џридвинув миску, он
оказалсЯ  полновластным  хозЯином  ее  содержимого  и вознаградил себЯ среди
всеобщего замешательства семикратною порцией.
     - —то  вам угодно, джентльмены? - спросил Њилнвуд, униженно обращаЯсь к
представителЯм власти.
     - Њы  прибыли  сюда  именем королЯ, - ответил Ѓосуэл. - Љакого же черта
вы заставили нас так долго торчать у ворот?
     - Њы  обедали,  и  дверь  была  на  запоре,  как  это принЯто у здешних
хозЯев.  Љогда  бы  Я  знал,  что  у  ворот  -  верные  слуги нашего доброго
королЯ...  Ќо  не угодно ли отведать элю, или, быть может, бренди, или чарку
канарского,   или   кларета?   -  спросил  он,  делаЯ  паузу  после  каждого
предложениЯ  не  менее  продолжительную,  чем  скаредный покупщик на торгах,
опасающийсЯ переплатить за облюбованную им вещь.
     - Њне кларета, - сказал один из солдат.
     - Ђ  Я  предпочел  бы  элю,  -  сказал  второй, - разумеетсЯ, если этот
напиток и впрЯмь в близком родстве с „жоном џчменным ‡ерном.
     - ‹учшего  не  бывает,  - ответил Њилнвуд, - вот о кларете Я не могу, к
несчастью, сказать то же самое. Ћн жидковат и к тому же слишком холодный.
     - „ело  легко  поправимое, - вмешалсЯ третий солдат, - стакан бренди на
три стакана вина начисто снимает урчание в животе.
     - Ѓренди,  эль,  Љанарское или кларет? Ђ мы отведаем всего понемногу, -
изрек  Ѓосуэл,  -  и  присосемсЯ  к тому, что окажетсЯ лучшим. ќто не лишено
смысла, хоть и сказано каким-то распроклЯтым шотландским вигом.
     Џоспешно,  хотЯ  и не без дрожи в руках, Њилнвуд вытащил из кармана два
увесистых, громадных ключа и вручил их домоправительнице.
     - „омоправительница,  -  заЯвил  Ѓосуэл,  придвигаЯ стул и бесцеремонно
усаживаЯсь,   -  не  слишком  молода  и  не  такаЯ  уж  раскрасавица,  чтобы
кто-нибудь  испытывал  искушение  сопровождать  ее  в  погреб,  и, черт менЯ
побери,  не вижу тут никого, кто бы мог ее заменить. ќто что? (арЯ вилкой в
миске  с  похлебкой  и  вылавливаЯ баранье ребрышко.) Ќикак, мЯсо? џ возьму,
пожалуй,  кусочек-другой!  Ќо оно жесткое, словно его произвела на свет сама
чертова матушка!
     - …сли  в  доме  найдетсЯ  что-нибудь  получше,  сэр... - забеспокоилсЯ
Њилнвуд, встревоженный этими симптомами неудовольствиЯ.
     - Ќет,  нет,  нам  не  до  этого,  - сказал Ѓосуэл, - пора переходить к
делу.  ‚ы  посещаете  Џаундтекста,  пресвитерианского  пастора,  не  так ли,
мистер Њортон?
     Њистер  Њортон  поспешил  утвердительно ответить на этот вопрос и начал
торопливо оправдыватьсЯ:
     - ‘огласно  индульгенции, дарованной его всемилостивейшим величеством и
нашим   правительством,  -  ведь  Я  ни  за  что  не  сделал  бы  ничего  не
дозволенного  законом;  и  потом,  знаете,  Я  вовсе  не  против  умеренного
епископства:  Я  человек  деревенский, а наши пасторы будут попроще, так что
их  проповеди  как-то  понЯтнее;  и,  с  вашего  разрешениЯ,  сэр,  эта мера
правительства сберегла немало денег стране.
     - ‹адно,  менЯ  это  нисколько  не  касаетсЯ, - отозвалсЯ Ѓосуэл, - они
получили  индульгенцию,  и  делу  конец;  что до менЯ, то, если бы Я сочинЯл
законы,  ни  один  лопоухий  поп  изо  всей  этой своры никогда бы не лаЯл с
кафедры  в нашей отландии. ‚прочем, Я повинуюсь приказам. Ђ, вот и напитки:
ставьте-ка их сюда, матушка, да поближе.
     Ћн  вылил  добрую  половину  бутылки, вмещавшей целую кварту кларета, в
деревЯнную чашку и осушил ее до последней капли.
     - ‚ы  зрЯ  хулили  свое  вино, друг мой; оно превосходно и лучше вашего
бренди,  но  и  бренди совсем недурное. „авайте-ка выпьем с вами за здоровье
его величества королЯ!
     - ‘  удовольствием,  -  сказал  Њилнвуд, - но Я, знаете, не пью ничего,
кроме элЯ, кларета держу самую малость длЯ моих достопочтенных друзей.
     - ‚роде  менЯ,  не так ли? - заметил Ѓосуэл. - ђаз так, - продолжал он,
протЯгиваЯ  бутылку  ѓенри,  -  раз  так,  молодой  человек, за здоровье его
величества королЯ!
     ѓенри   молча  наполнил  вином  стакан  средних  размеров,  не  обратив
вниманиЯ  на  толчки  и намеки дЯди, как видно желавшего, чтоб он последовал
его примеру и предпочел пиво кларету.
     - Џревосходно,  - сказал Ѓосуэл. - Ќу, а как обстоЯт дела с остальными?
—то  там  за  старуха?  „айте  и  ей  стакан  бренди,  пусть и она выпьет за
здоровье его величества.
     - ‘  позволениЯ  вашей  чести,  -  произнес  Љадди, устремив на Ѓосуэла
тупой  и  непроницаемый  взглЯд,  -  это  моЯ  матушка, сударь; она такаЯ же
глухаЯ,  как Љора-‹инн, и, как ни бейсЯ, ей все равно ничего не втолкуешь. ‘
позволениЯ  вашей чести, Я охотно выпью вместо нее за здоровье нашего королЯ
и пропущу столько стаканчиков бренди, сколько вам будет угодно.
     - ѓотов  поклЯстьсЯ,  парень говорит сущую правду! - воскликнул Ѓосуэл.
-  ’ы и впрЯмь похож на любителЯ пососать бренди. ‚от и отлично, не терЯйсЯ,
приЯтель!  ѓде  Я,  там  всего вволю. ’ом, налей-ка девчонке добрую чарочку,
хоть  она,  как  мне сдаетсЯ, нерЯха и недотрога. Ќу что ж, выпьем еще и эту
чарку  -  за  нашего  командира,  полковника ѓрэма Љлеверхауза! Љакого черта
ворчит  эта стараЯ? Џо виду она из самых отъЯвленных вигов, какие когда-либо
жили в горах. Ќу как, матушка, отрекаетесь ли вы от своего ковенанта?
     - Љакой  ковенант  изволит  ваша  честь  разуметь?  ‘уществует ковенант
труда, существует и ковенант искуплениЯ. - поторопилсЯ вмешатьсЯ Љадди.
     - ‹юбой  ковенант, все ковенанты, какие только ни затевались, - ответил
сержант.
     - Њатушка!  -  закричал  Љадди  в самое ухо Њоз, изображаЯ, будто имеет
дело  с  глухою.  -  Њатушка,  джентльмен хочет узнать, отрекаетесь ли вы от
ковенанта труда?
     - ‚сей  душой,  Љадди,  - ответила Њоз, - и молю ѓоспода Ѓога, чтобы он
уберег менЯ от сокрытой в нем западни.
     - ‚от  тебе  на, - заметил Ѓосуэл, - не ожидал, что старуха так здорово
вывернетсЯ.  Ќу...  выпьем  еще  разок  круговую,  а  потом  к  делу. ‚ы уже
слышали,  полагаю,  об  ужасном и зверском убийстве архиепископа ‘ент-ќндрю?
…го убили десЯть или одиннадцать вооруженных фанатиков.
     ‚се вздрогнули и переглЯнулись; наконец Њилнвуд нарушил молчание:
     - Њы  уже  слышали  об  этом  несчастье,