
     - Њы потому и живем,  что они выстоЯли... прости за банальную мысль. Ќо
ты права:  поверить,  до конца осознать -  это действительно трудно. Џоэтому
вот Я иногда и перечитываю.
     Ќика, вздохнув, отложила книгу.
     - ’ы своего дедушку хорошо помнишь? - спросила она, помолчав.
     - ђазумеетсЯ.   Ћн  умер,  когда  Я  заканчивал  первый  класс,  весной
шестьдесЯт первого года.
     - ‘лушай,  а почему Ђлександр ‘еменович?  -  Ќика посмотрела на подпись
под портретом на фронтисписе. - Ћн ведь твой дедушка по материнской линии?
     - Ќе родной.  ќто,  фактически, мамин дЯдЯ, но он заменил ей отца. Ћтец
ее погиб еще до войны, а дед взЯл ее к себе. Ћн тогда на “краине служил.
     - Ђ-а,  вон что.  Ќаверное,  он был очень хороший человек,  -  подумав,
сказала Ќика. - “ него глаза такие...
     - —еловек он был настоЯщий.
     - “ тебЯ вообще хорошаЯ семьЯ. ’ебе очень повезло, Ђндрей.
     - ‚ этом смысле - да.
     Ќаступила долгаЯ пауза.
     - џ тебе не мешаю? - спросила Ќика.
     - ’ы - мне?
     - џ почему-то думала, что застану дома только ’атьЯну ‚икторовну...
     - џ  понимаю,  что ты пришла не ко мне.  Ќо ничего ‘трашного.  ‚  конце
концов, мы встречаемсЯ и в школе.
     - ‘обственно, Я пришла за портфелем.
     - ‚он он,  у  менЯ на  столе.  џ  просто мог бы  захватить его с  собой
первого.
     - Ќу зачем же...
     - Ђ то еще опЯть утопишь или забудешь где-нибудь.
     “  Ќики задрожали губы.  ‡ачем он  это  говорит?  ‚прочем,  врЯд ли  он
помнит,  что все началось именно с утонувшего портфелЯ.  Ќе вздумай она в то
утро прогулЯть первый урок...
     - —то с тобой? - спросил Ђндрей.
     - „а нет, ничего...
     Ћн встал с дивана, отошел к столу, бесцельно переложил с места на место
несколько  книг,  крутнул  пальцем  диск  проигрывателЯ  с  лежащей  на  нем
пластинкой.  Џотом отодвинул стул,  сел.  Ћн сам не знал,  что заставило его
переменить место:  то ли боЯзнь оставатьсЯ рЯдом с ней, то ли желание видеть
ее перед собой.  Џожалуй, все-таки первое. Ћна сидела в углу дивана, опустив
глаза,  машинально водЯ  пальцем  по  переплету  "‡аписок  солдата";  словно
почувствовав его взглЯд, она повернула голову и встретилась с ним глазами.
     - џ  хотела спросить,  -  сказала она негромко,  снова опустив ресницы,
будто отгородившись. - Џомнишь, когда ты менЯ встречал... в ноЯбре... џ тебе
все рассказала,  когда мы вышли из метро,  и потом спросила - думаешь ли ты,
что мне не нужно было возвращатьсЯ домой.  ’ы сказал, что, наверное, не смог
бы вернутьсЯ. Џомнишь?
     - Џомню.
     - ’ы и сейчас так считаешь?
     - Њне сейчас трудно представить себЯ на твоем месте,  - сказал Ђндрей и
лишь  секундой позже понЯл всю  жестокость своих слов,  точно услышав их  со
стороны. - ’о есть Я хочу сказать...
     - Ќе надо, - с трудом проговорила Ќика, не поднимаЯ глаз - џ понЯла.
     †естокость,  подумал он.  Ђ  может ли правда не быть жестокой?  „олжна,
наверное,  но  это  не  всегда получаетсЯ.  ’олько настоЯщее искусство умеет
говорить  правду,  оставаЯсь милосердным.  Ќужно  быть  Њикеланджело,  чтобы
создать такую вещь,  как "Џьета",  -  безжалостно правдивую и  в то же времЯ
бесконечно милосердную.  Џростым смертным это не под силу. ‚ лучшем случае -
полуправда "ѓерники".  €  если  сплошь и  рЯдом  оказываетсЯ бессильным Язык
искусства, то что можно сказать на обычном человеческом Языке...
     - ’ебе сейчас очень трудно?
     - Џлохо мне,  Ђндрей, - не сразу отозвалась она. - ’ак плохо мне еще не
было никогда в жизни...
     —то ж,  это же  самое он  мог сказать и  о  себе.  Џо  другим причинам,
вероЯтно,  но ему последнее времЯ тоже было трудно и плохо. Ћчень плохо, всю
эту зиму.  ’огда -  после памЯтного мероприЯтиЯ у †еньки Љарцева в последний
день перед новогодними каникулами - он решил даже перейти в „ругую школу, но
это, конечно, было неосуществимо. Ќикто не стал бы переводить его в середине
последнего учебного года,  да и  потом он сам -  из гордости -  отказалсЯ от
этой мысли.  ЏонадеЯлсЯ на  свои силы.  €  всЯ третьЯ четверть оказалась длЯ
него сплошным мучением,  он  никогда не  думал,  что  это будет так трудно -
видеть ее каждый день...
     Љ  этому прибавилось и  другое:  полнейшаЯ неопределенность в отношении
своего будущего.  ‡а  зиму он  ближе познакомилсЯ с  некоторыми художниками,
бывал   у   них   в   мастерских,   прислушивалсЯ  к   спорам.   Џерспективы
вырисовывались,  мЯгко  говорЯ,  не  обнадеживающие.  Њожно  было,  конечно,
плюнуть на все и пойти - от греха подальше - в какой-нибудь технический вуз;
не сразу,  а потом,  после армии.  Љак ни странно,  мысль о службе не пугала
его,  наоборот,  он все чаще ловил себЯ на нежелании вообще подавать в  этом
году куда бы то ни было.  ‘начала отслужить,  это даже необходимо,  - что он
знает о настоЯщей жизни?  ЏопросилсЯ бы в бронетанковые,  как-никак семейнаЯ
традициЯ...  Ђ  там будет видно.  Ќо  и  это ведь,  как ни верти,  тоже лишь
временнаЯ отсрочка.
     Ћн чувствовал себЯ заблудившимсЯ, потерЯвшим ориентацию. ‘амое скверное
- сомневатьсЯ в своем призвании и в то же времЯ чувствовать,  что уже никуда
от  него не  денешьсЯ.  ‘омнениЯ,  которые впервые поЯвились у  него прошлым
летом, возвращались все чаще и все настойчивее.
     Ћн  не  мог  заставить  себЯ  поговорить  на  эту  тему  с  родителЯми,
поговорить всерьез.  Ћни просто не понЯли бы его,  он был в этом уверен, они
сочли бы  все  это  блажью,  проЯвлением модной инфантильности.  •орошенькаЯ
"инфантильность"...
     ‘ родителЯми он не хотел обсуждать свое будущее еще и потому, что жизнь
нужно  познать своими силами,  без  подсказок,  изучить ее  во  всей  широте
спектра и  всеми методами познаниЯ.  ‚ключаЯ литературу и музыку.  Ќекоторые
книги -  такие, как вот эти дедовы мемуары, - лежали в красной полосе, цвета
огнЯ и  крови;  а  в ультрафиолетовой,  почти за пределами восприЯтиЯ,  были
Џерголези и Џахельбель,  Ѓах,  ѓендель,  ”рескобальди.  Џрикосновение к этим
двум полюсам придавало сил, словно зарЯжало новой энергией. €менно благодарЯ
крайней полЯрности.  Њежду  "Stabat Mater"  и  сухим,  точным,  по-солдатски
лаконичным отчетом о том, как ‘едьмаЯ гвардейскаЯ танковаЯ армиЯ протаранила
ворота  "крепости Ѓерлин"  на  ’ельтов-канале,  лежат  не  только  два  века
европейской истории,  нашей  общей;  между ними,  во  всеобъемлющем единстве
противоположностей, лежит как раз то, что мы коротко называем "жизнь". € без
этого обрамлениЯ ее просто не было бы. ‚место нее было бы существование.
     - џ пойду уже, - негромко сказала Ќика.
     - Џогоди.  џ  тебе  хочу  сказать одну  вещь,  только ты...  вдумайсЯ и
постарайсЯ понЯть как надо. Ќичего не сравниваЯ - потому что какие тут могут
быть сравнениЯ,  у,  каждого ведь свое,  - Я только хочу сказать, что... ну,
понимаешь, всем нам трудно. ‚ большей или меньшей степени. ’ак вот... ‘кажи,
у  тебЯ  никогда не  поЯвлЯлась мысль,  что  человек тоже может переходить с
одного уровнЯ на  другой?  Ќу,  вот как электроны перескакивают с  орбиты на
орбиту?
     Ћна бледно улыбнулась.
     - Ќикогда не могла представить себе, как они ухитрЯютсЯ.
     - ќтого и нельзЯ представить образно,  однако это происходит.  Љонечно,
аналогиЯ грубаЯ и очень приблизительнаЯ,  но длЯ наглЯдности... ‚ернее, дело
даже не в том,  что человек способен переходить с одного уровнЯ на другой, а
просто в том, что эти различные уровни существуют одновременно. •отЯ... - Ћн
помолчал,  не глЯдЯ на Ќику.  -  ‚  общем,  если поймешь,  что они есть,  то
перейти уже не проблема. ‚от послушай-ка...
     Ћн   подошел  к   своему  столу   и,   перевернув  пластинку,   включил
проигрыватель.
     - Њожет быть,  тебе станет понЯтнее,  что Я хочу сказать. ќто Ѓах, один
из хоралов Ћрганной мессы...

     ‚зЯв билет, €гнатьев позвонил в институт и спросил ЊамаЯ.
     - ‚итЯ,  -  сказал он,  -  завтра менЯ на работе не будет, придумай там
что-нибудь, если спросЯт.
     - Људа это ты намылилсЯ?
     - ‚ Њоскву, ненадолго.
     - ЉакаЯ к черту Њосква!  -  заорал ‚итЯ.  - “ тебЯ в пЯтницу доклад! ’ы
что, совсем уже спЯтил?!
     - “спокойсЯ, к пЯтнице вернусь.
     - Џогоди,  „им,  - сказал Њамай уже встревоженно, - ты всерьез, что ли?
‘лучилось что-нибудь?
     - „а, случилось, - ответил €гнатьев и повесил трубку.
     Ћн  вышел на  площадь,  пересек ‹иговку.  ‘еверо-западный ветер гнал по
Ќевскому  мокрый  снег,  дворничихи  широкими  дюралевыми  лопатами  скребли
тротуары,  сбрасываЯ грЯзную жижу под колеса троллейбусов.  Ђ черт с ним,  с
докладом, в крайнем случае пусть переносЯт - скажет, что заболел...
     ‘нег перестал,  пока €гнатьев дошел до  Џублички.  €ли  все же  зайти ‚
институт,  попытатьсЯ поработать там?  „ома не получитсЯ,  нечего и  думать.
Њожно,  впрочем,  и  здесь...  Ћн ощупал карман -  читательский билет был на
месте.  ‘тоЯ в  подъезде,  он с трудом раскурил папиросу -  ветер врывалсЯ и
сюда, каким-то завихрением, что ли, - отшвырнул после нескольких затЯжек. ‚о
рту было горько. "‘лучилось что-нибудь?" „а, случилось!
     Ђ ведь он понЯл это не сразу. ‚начале, прочитав письмо в первый раз, он
подумал,  что все не так серьезно,  все поправимо,  стоит лишь ему приехать,
поговорить,  успокоить...  Ќо  потом  он  перечитывал  эти  странно  ровные,
выведенные  аккуратным  ученическим  почерком  строчки,  перечитывал дважды,
трижды, и всЯкий раз ему открывалсЯ новый смысл и оставалось меньше надежды.
Ќет, теперь это уже непоправимо.
     ‚етер свирепо ударил в  лицо,  когда он  вышел из-за  угла  библиотеки,
сворачиваЯ на ‘адовую.  Љ остановке подплыл трамвай. ‚агон был новой модели,
светлый,  весь  в  широких стеклах,  точно  аквариум.  €гнатьев опустилсЯ на
легкое,  слегка  спружинившее под  ним  сиденье,  обтЯнутое бирюзового цвета
пластикатом,  протер рукавом окно.  Ќепоправимо,  непоправимо.  Њожет  быть,
лучше было бы вообще не ехать - зачем? —то он может ей сказать? “говаривать,
утешать, произносить какие-то пустые слова? €ли если не "вообще", то хотЯ бы
сейчас;  наверное,  благоразумнее было бы пока воздержатьсЯ от встречи, дать
ей времЯ... Ќо длЯ чего - времЯ? Ђ благоразумиЯ с него хватит, в ‘вердловске
он уже проЯвил себЯ таким "благоразумным" - дальше некуда...
     ’рамвай шел вдоль ‹ебЯжьей канавки, слева медленной каруселью вращались
заснеженные  просторы  Њарсова  полЯ,   потом  под   полом  стал   гудеть  и
погромыхивать мостовой настил  ЋпЯть  началсЯ снегопад,  сквозь  мельтешение
белых  хлопьев  едва  угадывались  грузные  очертаниЯ  бастионов  -  низких,
придавленных непомерной  тЯжестью  одевшего  их  гранита.  …сли  бы  там,  в
аэропорту,  он не умствовал, не взвешивал - "разумно" или "неразумно", - все
могло бы обернутьсЯ иначе. Ђ теперь случилось непоправимое.

     - Њожет быть,  - сказала Ќика. - Њожет быть, ты и прав, и с высоты того
уровнЯ все,  что происходит здесь,  кажетсЯ мелким и незначительным. Ќо тебЯ
это утешает?
     - ‚  какой-то степени -  да,  -  сказал Ђндрей,  хмуро разглЯдываЯ свои
руки.
     - Ђ менЯ -  нет. Ќаверное, Я так устроена. џ читала где-то, что женщины
вообще ближе к земле —то мне твой верхний уровень? џ-то живу здесь, внизу!
     - Њы все живем внизу.  Љак и животные, кстати. Ќо те не знают, что есть
верхний уровень,  а мы знаем.  „олжны знать,  во всЯком случае.  Ђ вообще ты
права,  Я иногда и сам думал, почему женщины так мало сделали в искусстве, в
творчестве Џрактически -  ничего.  ‚от тут,  видно,  и  сказываетсЯ разница.
Џисательниц  было  сколько  угодно,  но  ведь  это  самаЯ  примитивнаЯ форма
творчества,  а высшие -  музыка и живопись - доступны только мужчинам. ‚от и
делай вывод.
     - Џросто, наверное, нам нужно что-то другое, - сказала Ќика, подумав.
     - Љонечно!  €  это другое вам подавай по первому требованию,  иначе вам
жизнь не в жизнь...
     - ѓлупый ты, - Ќика вздохнула. - Ќе понимаю, как можно быть таким умным
и таким глупым при этом.
     - ...‚ам  кажетсЯ,  что вы  требуете от  жизни самого простого,  самого
обыденного,  -  не слушаЯ ее,  продолжал Ђндрей, - но это ошибка, потому что
как  раз здесь очень многое не  зависит от  наших способностей ‹юбой внешний
фактор,  совершенно случайный,  может поломать все твои планы. Ђ то, чего ты
достиг на  верхнем уровне,  это уже твое -  навсегда,  что бы  ни случилось.
’олько там человек становитсЯ настоЯщим человеком, - понимаешь, человеком, а
не гуманоидом, который умеет только есть, пить и рожать детей...

     €гнатьев вышел из трамваЯ на кольце,  город здесь кончилсЯ,  Џриморский
проспект переходил в шоссе,  которое убегало дальше -  на ‹ахту,  ‹исий Ќос,
‘естрорецк.  Џо  правую руку тЯнулись пустыри,  среди голых деревьев торчали
кое-где  покинутые  жильцами  деревЯнные покосившиесЯ домишки,  облезлые,  с
выбитыми окнами,  Явно  предназначенные к  сносу.  …ще  один  район  будущих
новостроек.  Ђ  слева от  шоссе стоЯл на холмике какой-то небольшой обелиск,
дальше  тЯнулсЯ глухой  дощатый забор,  за  которым,  в  конце  огороженного
участка,   виднелось  нелепое  строение,  узкое  и  высокое,  в  три  этажа,
покрашенное в грЯзно-желтую охру и с виду тоже необитаемое.
     Ћн прошел по шоссе километра два-три, потом повернул обратно.
     Љак  внезапно и  непоправимо покатилось все  под откос.  ‚незапно,  как
поезд, у которого вылетел из-под колес кусок лопнувшего рельса. ‘лучайность,
чей-то недосмотр -  и  все летит к  черту.  Џочему это должно было случитьсЯ
именно с ними?  € не найти виновных. ‚ернее, виноваты все - как всегда в тех
случаЯх,  когда на первый взглЯд не виновен никто.  „онн прав: нет человека,
который был  бы  сам  по  себе,  как остров,  каждый из  нас ЯвлЯетсЯ частью
материка,   неотъемлемой  частью   единого  целого,   насквозь  пронизанного
немыслимо сложной  системой динамических взаимодействий,  которые  свЯзывают
между собой всех нас,  хотим мы этого или не хотим.  € поэтому,  когда рЯдом
случаетсЯ беда, не спрашивай, кто в ней виноват. ‚ ней виноват ты.
     €наче,  совсем иначе  нужно  было  ему  вести себЯ  с  Ќикой,  тверже и
решительнее.  Ћн  обЯзан был в  полной мере осознать свою ответственность за
нее,  за  каждый ее  поступок,  каждое ее  решение.  Ђ  он только советовал,
осторожно сохранЯЯ дистанцию,  оставаЯсь как бы в  стороне.  ‚ конце концов,
может быть, и не так еще все непоправимо, иногда понЯть - это уже наполовину
исправить...
     Ћн  опЯть прошел мимо желтого дома за  глухим забором,  снова подивилсЯ
его мрачному виду -  странное сооружение, какой-нибудь карантинный изолЯтор,
что ли.  Ѓолезнь,  подумал он ‚ сущности,  Ќика сейчас больна,  у нее что-то
вроде шокового состоЯниЯ,  это  понЯтно.  Ќо  ведь из  шока рано или  поздно
выходЯт...
     ЏустаЯ  "двойка",  словно  дожидаЯсь его,  стоЯла на  кольце трамвайной
станции.  Ћн посидел в вагоне, отогрелсЯ немного, потом снова вышел наружу и
успел  выкурить  папиросу,   прежде  чем   поЯвилась  вагоновожатаЯ.   ЋпЯть
потЯнулась,   разматываЯсь  в   обратном   направлении,   бесконечнаЯ  улица
‘авушкина.  Ќа  автостоЯнке у  …лагина мостика,  рЯдом с  буддийским храмом,
какой-то сумасшедший мыл светло-серую "‚олгу" -  такую же точно, как та, что
однажды июльским вечером поЯвилась в отрЯдном лагере, притащеннаЯ на буксире
‚итенькиным "конвертиблем".
     €нтересно, если бы в тот день ему предсказали все, что будет потом, все
- вплоть до сегоднЯшнего письма? ’огда он, наверное, испугалсЯ бы. Ђ сейчас?
…сли бы  сейчас ему предложили переиграть прошлое,  начинаЯ с  того момента?
Ќет. ЌесмотрЯ ни на что - нет!
     Џо-настоЯщему, без оговорок и полностью, он был счастлив с Ќикой только
один день: то воскресенье, что они провели вдвоем в Љоктебеле, неделей позже
поездки в ‘олдайю. Љонечно, длЯ него было счастливым все времЯ ее пребываниЯ
в лагере, особенно последние дни. € он продолжал оставатьсЯ счастливым после
ее отъезда - вплоть до того ночного звонка в октЯбре. Ќо все это были другие
разновидности  счастьЯ,  а  настоЯщее  -  полное  -  длилось  один  день.  ‚
Љоктебеле,  когда собирали камешки,  ходили на  могилу ‚олошина,  следили за
прожекторным лучом и слушали,  как орут павлины... Ќовогодний вечер тоже был
длЯ  него счастливым,  но  уже как-то  совсем по-другому,  -  слишком многое
успело вторгнутьсЯ в их судьбы к тому времени;  даже услышав Ќикино "да", он
не  мог избавитьсЯ от  какого-то  странного то  ли  привкуса горечи,  то  ли
предчувствиЯ беды...
     Ќо дело ведь не в  числе белых и черных камешков,  дело вовсе не в том,
как часто и насколько хорошо бывало за это времЯ ему самому. „ело в том, что
он  стал нужен Ќике,  стал ей  необходим,  как  бы  ни  старалась она сейчас
убедить себЯ в обратном. Ђ кому он был необходим раньше?

     Љогда Ќика ушла,  Ђндрей снова поставил ту же пластинку, лег на диван и
закрыл глаза.  …му  было  трудно дышать,  а  сердце сжимало вполне реальной,
вполне физической болью,  отнюдь не в  переносном смысле.  Ћн зажмурилсЯ еще
крепче,  боЯсь,  что заплачет, и презираЯ себЯ до глубины души: ничтожество,
так переживать из-за  девчонки,  котораЯ не  понимает тебЯ и  которой ты  не
нужен. € еще берешьсЯ рассуждать о "верхних уровнЯх".
     Ћн  содрогнулсЯ  и  стиснул  зубы,  услышав  начало  музыкальной фразы,
котораЯ всегда  потрЯсала его  в  этом  хорале.  Ћн  не  знал,  как  толкуют
музыковеды этот раздел мессы, и не интересовалсЯ их толкованием, хотЯ мог бы
почитать специальную литературу,  о  Ѓахе ведь столько написано.  Ћн понимал
это место по-своему,  да музыку и нельзЯ понимать иначе;  ему пение органных
труб рассказывало о самом главном - о —еловеке, о его слабостЯх, о его силе,
о  безграничных возможностЯх его  духа.  €менно  здесь,  как  пересекающиесЯ
плоскости,  смыкались оба  уровнЯ  бытиЯ  -  верхний  и  нижний;  и  переход
становилсЯ не только возможным,  он был естественным,  неизбежным. Ќо, может
быть, права по-своему и Ќика, полностью нам не оторватьсЯ от нижнего уровнЯ.
Ѓетховен, вероЯтно, хорошо это чувствовал, когда писал ‹унную сонату.
     Ќет,  не так все просто. ‚ жизни вообще нет ничего простого, она проста
и понЯтна лишь гуманоидам.  ‚ этом, наверное, их счастье. € это справедливо:
нужна ведь какаЯ-то компенсациЯ, они тоже не виноваты, что родились слепыми.
Ђ у кого открыты глаза, тому трудно.

     Ќа обратном пути Ќика зашла в "ѓастроном" и, вернувшись домой, занЯлась
приготовлением ужина. Ћна мыла и резала мЯсо, чистила овощи - с отвращением,
через силу,  -  ей  не  хотелось ничего делать,  никого видеть,  ей хотелось
одного: исчезнуть, перестать быть...
     Љонечно,  Ђндрею легко,  он действительно живет в каком-то другом мире,
но  ведь по  желанию туда не  переселишьсЯ.  ќто  нужно таким родитьсЯ.  Ћна
родилась другой,  и до сих пор ее мир - ее уровень - в общем ее устраивал. Ђ
теперь? Ђндрей прав в том, что здесь все слишком зависит от случайностей, от
ошибок,  чужих  или  своих  собственных.  Ќа  том,  верхнем,  уровне  этого,
наверное, не случаетсЯ.
     Ќаступил вечер,  вернулись с  работы  родители -  вместе,  отец  теперь
заезжал за мамой на работу,  ждал в машине,  если она задерживалась. ‘егоднЯ
он  был в  отличном настроении,  за ужином рассказывал,  как ловко срезал на
коллегии какого-то  деЯтелЯ,  который  вздумал  было  покатить бочку  на  их
ведомство,   и  как  -   судЯ  по  некоторым  признакам  -  осталсЯ  доволен
замминистра.
     - Њежду  прочим,   -   сказал  он,   понижаЯ  голос,  -  нашего  ’ихона
Љондратьевича,  похоже, собираютсЯ взЯть наверх. ’ак что, - он поднЯл палец,
- в ближайшее времЯ возможны некоторые перемещениЯ!
     - ’ебе что-нибудь говорили? - спросила …лена ‹ьвовна.
     - Ќе то чтобы говорили,  о таких вещах прЯмо не говорЯт. Ќо - намекнули
в некотором роде. ‚опрос вентилируетсЯ уже давно, и, похоже, в принципе есть
благоприЯтное решение. ’ак что, дорогие товарищи женщины...
     - ’ы  еще  и  министром станешь,  -  сказала  Ќика.  -  ‘мотри,  папка,
зазнаешьсЯ.
     - Ќет,  министром не стану,  - благодушно сказал €ван Ђфанасьевич. - Ќа
министров готовЯт кого помоложе,  поперспективнее.  ’ы,  дочка,  завтра дома
будешь или идешь куда?
     - Њне нужно будет пойти, с утра. Ђ что?
     - ’ут ‚асилий ‘еменович должен зайти за  ключами,  машину взЯть.  Џусть
начинает готовитьсЯ к техосмотру,  пока есть времЯ,  а то апрель проскочит -
оглЯнутьсЯ не успеешь. ’ак с утра, говоришь, тебЯ не будет. Ђ после обеда?
     - Џусть лучше вечером, Я не знаю точно, когда вернусь.
     - Ђ что у тебЯ завтра? - спросила …лена ‹ьвовна.
     - „а   так,   просто  договорились  собратьсЯ,   может  быть  за  город
куда-нибудь съездим...
     - ’ы мне что-то не нравишьсЯ, Ќика, - сказала мать озабоченно. - ‘мотри
не расхворайсЯ. Љак ты себЯ чувствуешь?
     - Ќормально, мамочка. Џросто иногда усталость какаЯ-то.
     - ‚есенний,  авитаминоз,  -  объЯвил €ван Ђфанасьевич.  -  ќто  у  всех
сейчас.  ‡автра скажу,  чтобы мне апельсинов взЯли в  буфете,  Я там сегоднЯ
отличные видел - во такие!
     - Џапка, ты просто прелесть, - улыбнулась Ќика. - ’олько апельсинов мне
и не хватает. Ќу что, можно убирать?
     - „а, убирай, Я сейчас приду - помоем.
     - ‘иди, мамочка, Я без тебЯ все сделаю.
     - ѓоворЯт,  посудомойки в продаже поЯвились, - сказал €ван Ђфанасьевич,
- надо будет купить. џ такие в Ђмерике видел, отличнаЯ вещь.
     - Џавлиновы купили и  очень  недовольны,  -  сказала …лена  ‹ьвовна.  -
’олько жир размазывает, а толку никакого, приходитсЯ домывать руками.
     - Њожет,  им  дефектнаЯ попалась,  в  конце  месЯца  выпущена.  -  €ван
Ђфанасьевич закурил,  поднЯлсЯ из-за стола,  взЯл с телевизора программу.  -
Ќу-ка, что тут сегоднЯ на голубом экране...


        ѓ‹Ђ‚Ђ 11

     €гнатьев вышел из вагона,  слегка одуревший от элениума, но выспавшийсЯ
и относительно отдохнувший. Ќад Њосквой стоЯло солнечное весеннее утро, было
тепло,  и он подумал,  что хорошо сделал, не надев пуловера. „нем, вероЯтно,
станет совсем жарко. Ћн спустилсЯ к автоматическим камерам хранениЯ, отыскал
свободную Ячейку,  запер  портфель и  аккуратно записал шифр  и  номер,  сам
удивлЯЯсь разумности своих действий.
     Ќа улице ѓорького было уже совсем по-весеннему сухо и солнечно,  шумели
машины  и  двигалась  нарЯднаЯ  толпа,  табунками  шествовали  иностранки  с
непокрытыми головами,  в  сиреневых и  голубых очках-блюдечках и  долгополых
макси-тулупах, в похожих на шинели наполеоновских времен двубортных пальто с
огромными пуговицами и  широкими лацканами.  Џочти у всех волосы были такие,
как у Ќики,  -  прЯмые,  рассыпанные по плечам;  всЯкий раз, когда навстречу
попадалась брюнетка, у €гнатьева вздрагивало сердце...
     Ћн постоЯл у  витрин "Ѓерезки",  закурил,  стараЯсь успокоитьсЯ,  взЯть
себЯ в  руки.  ‚ремЯ еще есть,  но даже если он и опоздает на минуту-другую,
это не беда Џеред Ќикой он должен предстать совершенно спокойным,  как будто
решительно ничего не случилось.  Ќужно,  чтобы она понЯла именно это: что не
случилось ничего страшного,  ничего непоправимого.  Ћшибка -  да, и не одна,
куча ошибок, но почти все ошибки в конечном счете поправимы. Ђ если говорить
о  вине,  то она и в самом деле общаЯ.  Ќет человека,  который был бы сам по
себе, как остров.
     Ћни подошли к памЯтнику одновременно -  €гнатьев с улицы ѓорького, Ќика
от  кинотеатра "ђоссиЯ"  -  и  одновременно увидели  друг  друга.  €гнатьеву
показалось,  что Ќика замерла на секунду,  он ускорил шаги, испугавшись, что
она сейчас повернетсЯ и побежит прочь. Ќо Ќика не убежала.
     - ‡дравствуй... - сказала она тихо, когда он подошел. - Љак ты доехал?
     - Ќика!  - Ћн обнЯл ее за плечи, прижал к себе. Ћна, чуть отвернувшись,
подставила щеку -  сдержанно,  отчужденно.  …е щека пахла весной.  €гнатьеву
вспомнилась их прошлаЯ встреча три месЯца назад - на „ворцовой набережной...
     - ‡дравствуй, Ќикион. “ вас тут совсем уже весна...
     - Ђ в ‹енинграде?
     - „ождь со снегом,  что еще может быть в нашем парадизе.  Џойдем, сЯдем
где-нибудь...
     ‚  этот утренний час  возле памЯтника было еще  безлюдно,  они  выбрали
скамью на солнечной стороне, сели.
     - Љак …лена ‹ьвовна? - спросил €гнатьев, помолчав.
     - ‘пасибо, сейчас ничего... Њама уже работает.
     ‘нЯв перчатки, Ќика скручивала их жгутом, разглаживала на колене, опЯть
скручивала.
     - ’ы сердишьсЯ, что Я приехал?
     - џ не сержусь,  -  не сразу ответила она.  - Ќо мне тЯжело с тобой. ’ы
мог бы просто... написать...
     - Ќет, - €гнатьев решительно покачал головой.
     - Њне тЯжело с тобой говорить, пойми...
     - €  не  говори,  Ќикион.  ’ы  права,  к  твоему  письму ничего уже  не
добавить.  €  не  нужно.  џ  ведь не объЯснЯтьсЯ приехал.  Ќе говори ничего,
только выслушай менЯ -  хорошо?  џ ведь все понимаю,  Ќикион.  € что с тобой
сейчас происходит,  и  почему ты  написала это письмо,  и  почему не  хотела
встречи.  џ только одного хочу -  чтобы ты понЯла себЯ...  свое состоЯние...
так же хорошо, как понимаю Я. Џоэтому Я и попросил разрешениЯ приехать.
     - „има, Я прекрасно понимаю свое состоЯние.
     - Ќе  уверен,  роднаЯ.  Ќо  подожди минутку,  ладно?  „ай  мне сказать.
Љонечно, ты понимаешь свое состоЯние, - кто же спорит! - но ты не понимаешь,
насколько оно временное.  €  это тоже естественно,  Ќика.  Љогда у  человека
болит зуб,  его не утешает мысль о том,  что через месЯц он уже и вспоминать
не будет об этой боли.  „лЯ него в данный момент нет будущего времени - есть
только настоЯщее,  и  в  этом настоЯщем все сводитсЯ к  одному-единственному
ощущению.  Џонимаешь?  „лЯ тебЯ сейчас единственнаЯ реальность в мире - твоЯ
боль; но все в жизни проходит. ќто банально звучит, но это так.
     - ’ы ведь только что сам сказал, что эта мысль никого не утешает.
     - Ќика, Я и не утешаю тебЯ! ‚ернее сказать, Я не рассчитываю на то, что
тебе от моих слов станет легче -  сейчас. ‘ейчас легче не станет, потому что
все заслонено болью.  ђазумеетсЯ!  Ќо Я хочу сказать другое: рано или поздно
боль утихнет, и тогда ты опЯть увидишь вокруг себЯ обычную жизнь. ’ак всегда
бывает,  пойми,  ты  ведь  нормальный  человек  с  нормальными человеческими
реакциЯми...
     - „а нет у менЯ сейчас никаких реакций!
     - Џочему же нет? Ћни есть, Ќика, но ты сейчас реагируешь только на одно
- на свое сознание вины...
     - €  ты считаешь,  это может пройти,  как зубнаЯ боль?  …сли бы ты хоть
немного понимал,  что со мной происходит, тебе и в голову не пришло бы такое
сравнение!
     - •орошо, согласен - может, оно и не очень удачное. џ ведь только в том
смысле сказал,  что,  когда человека что-то мучает - неважно, физическаЯ это
боль или  душевнаЯ,  -  он  не  способен трезво воспринимать окружающее,  не
способен рассуждать, а ты пытаешьсЯ это делать. ’ы вот пишешь...
     - „а не рассуждаю Я ни о чем! - опЯть перебила Ќика, уже повышаЯ голос.
- Ќу как ты не понимаешь, „има! џ просто написала тебе, что во мне ничего не
осталось,  что Я...  опустошеннаЯ какаЯ-то,  не  знаю,  -  словно во мне все
выжжено, пойми!
     - Џонимаю.  Ќо  тогда к  чему эти разговоры о  своей вине?  ’ы сейчас -
именно сейчас,  в  твоем теперешнем состоЯнии -  не  можешь здраво судить ни
себЯ,  ни других.  ЉакаЯ вина? ‚ чем? —то ты оказалась бессердечной? „а будь
ты  по-настоЯщему бессердечна,  разве ты  так повела бы себЯ,  узнав историю
џрослава?  ѓде же  тут бессердечие?  Ћшибка -  да.  ‘  матерью ты  вела себЯ
неправильно.  Ђ кто из нас не ошибаетсЯ?  џ не ошибсЯ, расставшись с тобой в
‘вердловском аэропорту?  џ  ведь тогда все видел,  Ќика!  €  забери Я тебЯ с
собой в ‹енинград -  ничего бы этого не было. Ђ кто не ошибаетсЯ? ‚прочем, Я
тебе скажу кто!  ‘ветлана -  вот кто никогда в жизни не ошибетсЯ, потому что
ей ни до кого и ни до чего нет дела...
     €гнатьев тут же  спохватилсЯ -  не нужно было этого говорить,  все-таки
сестра...  € вообще свидание пошло совсем не так,  как он хотел, к чему этот
спор -  он ведь твердо решил ничего не доказывать, ни о чем не спорить... Ћн
покосилсЯ на Ќику -  та сидела в  напрЯженной позе,  глЯдЯ прЯмо перед собой
сухо блестЯщими глазами, - и стал закуривать, ломаЯ спички.
     - Џрости,  -  он  сделал несколько жадных затЯжек и  швырнул сигарету в
урну. - Ћ ‘ветлане Я сказал не подумав.
     - Ќет,   ты  прав,   -   тихо  отозвалась  Ќика.  -  Ћна  действительно
оказалась...  именно такаЯ.  Ќикогда не думала.  ‚прочем,  Я и о себе думала
иначе...
     Ћни  опЯть  замолчали.  ‘литно  и  вразнобой урчали  голуби у  подножиЯ
памЯтника,  по  улице ѓорького то  и  дело  взрывались дружным ревом машины,
стартующие  на   зеленый  свет.   Ќа  соседнюю  скамью  присел  пенсионер  с
транзистором,   включил  его  -   послышались  позывные  "ЊаЯка".   €гнатьев
машинально посмотрел на часы, было половина одиннадцатого.
     - џ просто дурак,  -  сказал он.  - џ ведь не длЯ того приехал, Ќикион,
чтобы с  тобой спорить.  џ  приехал сказать,  что  люблю тебЯ и  буду любить
всегда.  Ђ  ждать Я  могу долго.  џ понимаю,  тебе сейчас не до менЯ.  Ќо ты
просто знай, что Я тебЯ люблю, мне этого достаточно...
     - ‘пасибо, „има...
     - Ќе благодари,  это Я должен тебЯ благодарить.  Ќикион,  ты не знаешь,
чем ты стала длЯ менЯ за этот год.  „аже меньше -  года еще нет,  а Я за это
времЯ словно прожил вторую жизнь. џ ведь и раньше жил только длЯ того, чтобы
тебЯ встретить.  џ просто этого не знал, понимаешь? ‘транно - жил, как живут
все...  училсЯ, сдавал экзамены, зачеты, писал диссертацию, рылсЯ в земле, и
все  это  длЯ того,  оказываетсЯ,  чтобы встретить тебЯ.  €  действительно -
встретил.  —то же,  ты думаешь,  Я смогу теперь жить,  как до тебЯ?  Џоздно,
Ќикион.  „лЯ менЯ это теперь -  на всю жизнь. € как бы все ни сложилось... Я
имею в виду -  потом, в будущем... мне достаточно сознаниЯ, что ты есть, что
мы с тобой дышим одним воздухом,  ходим по одной земле. ’олько это Я и хотел
сказать... любимаЯ. ’олько это.
     Ќика  шевельнула губами,  словно пытаЯсь что-то  сказать,  и  ничего не
сказала. Ћна сидела так же прЯмо, не глЯдЯ на €гнатьева.
     - џ не буду ни звонить,  ни писать,  раз ты не хочешь,  -  продолжал он
негромко.  -  Ќаверное,  ты права -  сейчас лучше не надо. Ќо ждать - твоего
звонка,  твоего письма -  Я  буду все времЯ,  а  ждать Я  умею долго,  Я уже
сказал.  …сли Я ждал тебЯ столько лет, не знаЯ даже, как тебЯ зовут и какого
цвета у  тебЯ глаза,  -  неужели ты  думаешь,  что  смог бы  перестать ждать
теперь, когда Я тебЯ знаю?
     - „има...
     - „а, Ќикион?
     - ’ы только не обижайсЯ,  прошу тебЯ...  Џойми и не обижайсЯ,  но... ты
лучше уйди, хорошо? Џотому что Я... не могу больше...
     - џ понимаю, роднаЯ. џ сейчас уйду, мне еще нужно взЯть билет...
     - ’ы едешь сегоднЯ вечером?
     - џ еду сейчас,  Ќикион. „ело в том, что завтра у менЯ доклад на ученом
совете - хочу еще поработать ночью. Џопытаюсь достать билет на "ћность", она
уходит около двух, а не достану - махну самолетом.
     - ‹учше не надо самолетом,  „има...  прошу тебЯ!  - сказала она, быстро
оборачиваЯсь к нему.
     - џ думаю, достану на поезд.
     - ’огда ты беги, чтобы успеть...
     - “спею, еще почти три часа. Ќу что ж...
     …му о многом хотелось ее спросить -  о планах на лето,  о том, куда она
теперь думает подавать документы,  -  но он увидел ее глаза и понЯл, что уже
ни  о  чем нельзЯ спрашивать,  ничего нельзЯ больше говорить,  нельзЯ больше
здесь оставатьсЯ.  Ћн поднЯлсЯ.  Ќика тоже встала. Ћн взЯл ее руки, прижал к
лицу.  Џрохладные пальцы замерли, потом робко распрЯмились, лаской коснулись
его щек,  снова затихли.  Ћн отвел их, зажмурившись, поцеловал одну ладошку,
другую и, резко повернувшись, молча пошел прочь.
     Ќика смотрела,  пока он не скрылсЯ в  толпе.  Џотом отошла к памЯтнику,
обогнула его,  направилась к  кинотеатру.  ‚  кассах она  долго стоЯла перед
таблицей с  расписанием сеансов,  ничего  не  в  силах  сообразить,  наконец
спросила у кассирши, когда начинаетсЯ ближайший.
     - Ћдиннадцатичасовой только  началсЯ,  -  сказала та,  -  сейчас журнал
идет. ЏустЯт вас еще, пустЯт, успеете...
     ‚ойдЯ в  зал,  Ќика села в кресло с краю,  закрыла глаза -  и тут у нее
хлынули слезы. ‚первые за много дней.
     •орошо,  что соседние места пустовали, зрителей на этом утреннем сеансе
было немного.  ‚прочем,  она плакала совсем тихо,  слезы текли и текли по ее
щекам - все слезы, которые копились так долго. Џлаточек уже промок насквозь,
Ќика закрыла глаза, но слез было не удержать.
     Љогда   они   наконец  иссЯкли,   Ќика   почувствовала  себЯ   какой-то
опустошенной,  слабой,  безразличной ко всему на свете.  ѓремела музыка,  на
экране  двигались,  говорили  и  смеЯлись какие-то  люди;  Ќика,  ничего  не
воспринимаЯ,  сидела в своем кресле без мыслей,  без ощущений.  Џотом музыка
умолкла,  зажегсЯ свет.  Ћна встала и  пошла к выходу.  Ќа улице ее ослепило
солнце -  глаза сразу опЯть наполнились слезами.  ЉакаЯ-то  женщина спросила
удивленно:  "—то,  плохо кончаетсЯ?  Ђ говорили - веселаЯ..." Ќика кивнула -
да, очень веселаЯ, веселее не бывает...
     Ћна  долго  стоЯла  у  витрин  с  фотостендами  ЂЏЌ,   делаЯ  вид,  что
рассматривает снимки,  побродила по  бульвару.  Ћткуда-то  донеслись сигналы
проверки времени -  был час днЯ.  Ќике не хотелось ни ехать домой, ни ходить
по улицам, ей вообще не хотелось жить.
     Ќа  Џушкинской ей  навстречу блеснул зеленый огонек такси.  Ћна увидела
его издали - он был какой-то особенно Яркий, крошечнаЯ изумруднаЯ звездочка,
- и ей равнодушно подумалось,  что вот всегда так:  когда нужно - не увидишь
ни одного свободного, а сейчас - пожалуйста...
     Ќо почему не нужно сейчас,  - вспыхнула вдруг неожиданнаЯ мысль, перваЯ
отчетливаЯ мысль с того момента,  как они расстались у памЯтника Џушкину,  -
именно сейчас и нужно! €менно сейчас!
     “же выбегаЯ на  середину улицы,  Ќика бросила взглЯд на часы,  замахала
руками  перед  самой  машиной  -  та  послушно  притормозила,  сворачиваЯ  к
тротуару.  Ќика и  не сомневалась,  что водитель остановитсЯ,  оно просто не
имело права проехать мимо, это такси, посланное за ней, как ‡олушкина карета
из тыквы...
     - Џожалуйста,  на  ‹енинградский  вокзал,  -  выпалила  она,  забираЯсь
внутрь.  -  ’олько  скорее,  если  можно,  мне  обЯзательно нужно  успеть  к
"ћности"...
     - Џоспеем,  -  добродушно заверил ее  водитель и,  нагнувшись,  щелкнул
счетчиком. - Љ "ћности" поспеем, очень даже свободно.
     Ћни  успели  едва-едва.   Љогда  Ќика  добежала  до  платформ  дальнего
следованиЯ,  посадка на ленинградский экспресс уже закончилась и провожающие
выходили из вагонов.  …сли бы только знать,  в  каком он!  Ћна заглЯдывала в
каждое окно, понимаЯ, что не успеет дойти и до середины, как поезд тронетсЯ.
‘вободных кресел было много,  это успокоило ее -  „има,  значит,  смог взЯть
билет,  он здесь,  лишь бы только оказалсЯ где-нибудь не очень далеко, чтобы
она смогла хотЯ бы его увидеть...
     € она увидела его.  ‚ четвертом вагоне он сидел в дальнем рЯду, у окна,
Ќика увидела его  затылок над откинутой спинкой кресла,  его светлые волосы,
увидела знакомые портфель и  шлЯпу в багажной сетке.  Ћна отчаЯнно застучала
по  толстому  стеклу,  надеЯсь  привлечь  внимание сидЯщей  с  этой  стороны
пассажирки, попросить позвать, - но в этот же момент поезд тронулсЯ плавно и
бесшумно,  Ќика застучала еще сильнее, занЯтаЯ разговором пассажирка наконец
оглЯнулась,  но тут же ее скрыл край оконной рамы.  Ќика ускорила шаги -  но
уже  было не  догнать,  окно уплывало,  уплывал все  скорее и  скорее вагон,
уплывал в своем кресле так и не оглЯнувшийсЯ „има.  Ќика бежала,  все еще на
что-то надеЯсь,  голубые вагоны обгонЯли ее,  прошли пЯтый,  шестой, наконец
пролетел  последний,   обдав  ее   на   прощанье  несильным  еще   вихорьком
закрученного движением воздуха.
     Ћна наконец остановилась,  прижав руки к груди - так колотилось сердце,
- глЯдЯ  вслед  поезду,  который  уже  превратилсЯ  в  темное  прЯмоугольное
пЯтнышко,  стремительно уменьшающеесЯ в размерах,  словно тающее в солнечном
блеске, в путанице рельсов, опор контактной сети, сигналов и переходов...
     ‚от и все,  подумала она потерЯнно.  ‡ачем же тогда было это такси?  Ћн
так и не оглЯнулсЯ. Ќо ведь - вспомни - ты хотела только увидеть его, только
увидеть еще раз.  „а,  но мне этого мало. Ђ как же дальше? Ќе знаю, не знаю,
но Я  просто не могу без него -  и  не могу с ним -  Я не знаю,  что делать,
может быть позже, со временем...
     Ћна медленно шла вдоль опустевшего перрона, чувствуЯ какую-то странную,
нереальную  до  головокружениЯ невесомость,  облегченность всего  тела,  как
после долгой болезни. € на сердце у нее тоже было легко, отрешенно, пусто.
     ЋпЯть ей подумалось, что никогда не следует обижатьсЯ на случай, потому
что в  конечном счете,  наверное,  все -  или почти все -  случаетсЯ в жизни
именно так,  как надо.  € то,  что „има не обернулсЯ и не увидел ее, - тоже,
наверное, к лучшему...
     Љогда  принимаешь решение,  нужно все-таки  постаратьсЯ его  выполнить.
Ћсобенно если оно обошлось так дорого.  ‚ сущности, это было нелепо - бежать
на  вокзал после того,  как сама сказала:  уйди,  Я  не  могу больше,  Я  не
выдержу... € действительно не выдержала бы. ’ак что же, теперь легче?
     Ќаверное,  он все-таки прав. ‚се в жизни проходит, пройдет и это. Ќужно
только времЯ.
     ‚ремЯ...  Ћн сказал:  Я умею ждать долго Љонечно, он сумел бы - сколько
угодно.  ’олько зачем?  ‘ейчас она  посмотрит в  расписании,  когда "ћность"
приходит в ‹енинград.  ‘ вокзала на ’аврическую „има доберетсЯ,  ну, скажем,
за полчаса.  ‚от и  прекрасно,  она рассчитает времЯ и  встретит его звонком
ђазумеетсЯ,  не длЯ каких-нибудь объЯснений!  Џросто -  чтобы спросить,  как
доехал. € пожелать успеха на завтрашнем ученом совете...

     ‚севоложск, 1969-1971