ле  ужина,  едва  ’анЯ  успела  написать несколько строчек ответного
письма  „Ядесаше,  объЯвили  воздушную тревогу.  Џришлось  снова  натЯгивать
комбинезон.   ‘унув  в  карман  фонарик  и  перекинув  через  плечо  тЯжелую
противогазовую сумку (по тревоге полагалось быть в полном снарЯжении),  ’анЯ
вышла на  площадку.  ‚  доме было тихо,  лишь где-то  хлопнула дверь,  потом
другаЯ.  ‘  пЯтого этажа спустилось во двор боЯзливое семейство ѓолощаповых,
нагруженное  аварийными  чемоданчиками,   потом,   позевываЯ  и   размахиваЯ
противогазом, как кошелкой, сошла †енЯ Џилипенко с четвертого.
     - ЋпЯть на чердак,  -  сказала она и вздохнула. - € отдохнуть не дадут,
фрицы проклЯтые!
     ’анЯ   только  пожала  плечами,   морщась  и   пытаЯсь  застегнуть  под
подбородком ремешок каски.  ‡астежка была  неудобной,  сама каска -  и  того
хуже:  обычный  пехотный шлем  старого  образца,  из  тех,  что  лет  десЯть
провалЯлись на  интендантских складах и  теперь были  розданы дружинам ЊЏ‚Ћ.
’анЯ никак не  могла подогнать по  своему размеру это громоздкое сооружение,
но  оставатьсЯ во времЯ дежурства с  непокрытой головой боЯлась:  инструктор
рассказал им  много  неприЯтного о  падающих сверху  зенитных осколках.  Ћна
неодобрительно посмотрела на  †еню  Џилипенко,  голова которой была повЯзана
косынкой, и почувствовала укол зависти к ее бесстрашию.
     - Ќа фронте не отдыхают, - сказала она вызывающе, справившись наконец с
ремешком. - ’ы никак не можешь привыкнуть, что идет война... даже одеваешьсЯ
на дежурство не по инструкции. ЏолагаетсЯ быть в комбинезоне и в каске, а ты
приходишь, будто...
     - Ћхота  была  таскать  на  голове  кастрюлю,  -  отозвалась  та.  -  Ђ
комбинезон и  вовсе не годитсЯ -  он узкий,  в  случае чего сразу прожжет до
тела.   ќто  надежнее...   -   Ћна  похлопала  по  карману  своего  широкого
брезентового дождевика с  капюшоном.  -  …ще если водой облить,  так и вовсе
станет как железный - никакой термит не...
     Ќесколько гулких ударов, последовавших часто один за другим, не дали ей
закончить фразу. ’анЯ вздрогнула.
     - ‡енитки? - испуганно спросила она у †ени Џилипенко.
     - Ђ Я знаю? Ѓежим наверх!
     ѓулкий  лестничный пролет  сразу  наполнилсЯ встревоженными голосами  и
хлопаньем дверей.  „обравшись до чердачного люка,  ’анЯ нырнула в  темноту и
включила фонарик.  "Љто там со светом!" -  истерически крикнул кто-то из уже
собравшихсЯ на чердаке дружинниц; в эту же секунду на крышу обрушилась новаЯ
волна грохота,  под тЯжестью которой,  как показалось ’ане,  пошатнулсЯ весь
дом.   Ћна  сжалась  и  присела,   инстинктивно  зажмурившись.  Љогда  волна
прокатилась,  стали слышны торопливые хлесткие удары зениток.  ’анЯ  открыла
глаза  и  увидела  перед  собой  высветленный красноватым  заревом  полукруг
слухового окна и медленно скользнувший поперек него - наискось - голубой луч
прожектора. Џотом стало тихо. ’анЯ отчетливо слышала незнакомый, вибрирующий
в  каком-то  странном волнообразном ритме,  монотонный гул  моторов.  ЋпЯть,
очевидно нащупав цель,  вразнобой ударили зенитки, словно торопЯсь заглушить
друг друга, и опЯть прокатилась над крышами гремЯщаЯ волна взрывов.
     Ќа  чердаке было очень душно,  -  ’анЯ почувствовала,  как по  ее спине
сбежала щекотнаЯ каплЯ пота,  - но сейчас ее трЯсло, как в ознобе. "ѓосподи,
только бы  не  там,  -  шептала она беззвучно,  закрыв глаза и  прижавшись к
шершавой балке стропил,  -  только бы не около казарм...  пусть где-нибудь в
другом месте - только не там..."
     - ‚озле  мотороремонтного сбросил,  гад  вредный,  -  сказал неподалеку
мужской голос.  ‘ловно очнувшись,  ’анЯ прошла к слуховому окну и выглЯнула,
преодолеваЯ страх.  ‚ двух-трех местах города что-то горело, откуда-то из-за
Љазенного леса  косо  вздымались призрачно-голубые лезвиЯ  прожекторов.  Ћни
шевелились медленно  и  бесшумно,  как  во  сне,  ощупываЯ небо  осторожными
шарЯщими движениЯми.  ‚скарабкавшись на  Ящик с  песком,  ’анЯ высунулась по
поЯс и  долго всматривалась в ту сторону,  где были расположены казармы;  но
там все было темно.  ‘амолеты,  кажетсЯ, ушли, зенитки молчали. ‚оЯ сиреной,
промчалась где-то машина, потом еще две. ‚ полночь дали отбой.
     ‚ернувшись к себе,  ’анЯ бросила на стол противогаз и, не снимаЯ каски,
присела к телефону.
     - ‘трасти-то какие,  -  сказала,  войдЯ в комнату, мать-командирша, - с
трех концов, говорЯт, подожгли. ‘ крыши-то видать было?
     ’анЯ покосилась на  нее и  пожала плечами,  не  отнимаЯ от щеки трубку.
Џрошло  минуты  две,  пока  она,  наконец,  услышала ‹юсин  голос.  Ќет,  на
Џушкинской  все  благополучно  -   самое  большое  зарево  видно  в  стороне
мотороремонтного завода,  говорЯт, что пожар на складах. ‚ районе нефтебазы,
кажетсЯ,  тоже благополучно.  Ћна была в  саду,  а мама никуда не выходила -
говорит,  что это неразумно: все дело случаЯ, с таким же успехом может убить
в щели, как и в собственной комнате...
     Ќа  следующий вечер ’анЯ не  пошла на  занЯтиЯ,  а  отправилась прЯмо к
казармам,  но опЯть безуспешно;  то же повторилось и  двадцать второго.  "Ќе
может же быть,  чтобы их уже отправили, - думала она, возвращаЯсь в город. -
Ќо почему тогда не позволЯют видетьсЯ?.."
     „ома,   на  площадке,   ее  встретила  мать-командирша,   хмураЯ  более
обыкновенного.
     - ‡аписка тут длЯ тебЯ, - сказала она, протЯгиваЯ сложенный листок. - ‘
полчаса как занесли...
     “  ’ани  почему-то  оборвалось сердце,  хотЯ  в  записке могло быть что
угодно.  Џрислонившись к перилам, она развернула листок и, мертвеЯ, два раза
перечитала бледные карандашные строчки:
     "’анюша,  роднаЯ!  ‡автра мы уезжаем.  Џриходи на сортировочную к  пЯти
часам вечера, провожающих пустЯт. Љрепко целую. „о завтра! ’вой ‘."
     Ќу,  вот.  ‚се было кончено; наступил час, который не мог не наступить.
Ћна  поднЯла  глаза  и  непонимающе посмотрела на  мать-командиршу,  котораЯ
что-то ей говорила.  ’а обнЯла ее,  коротко поцеловала в  лоб и ушла к себе.
’анЯ еще раз перечитала записку.  Ќо почему именно завтра, почему хотЯ бы не
через два днЯ, ведь от этого ничто не изменитсЯ... почему именно завтра!
     ‚ каком-то оцепенении она достала ключ из кармана комбинезона,  отперла
дверь,  вошла в комнату. ‡автра в пЯть часов вечера они увидЯтсЯ в последний
раз.  ‚ последний раз.  € потом пойдут бесконечные дни, когда даже письма не
будут успокаивать - потому что письмо с фронта идет неделю или две, а солдат
рискует жизнью миллион раз на день...
     —ерез полчаса - или через час - в комнату вошла мать-командирша.
     - Ќе включайте света,  - почти спокойно предупредила ’анЯ, - маскировка
не закрыта.
     ‡инаида ‚асильевна постоЯла на пороге, вглЯдываЯсь в темноту.
     - —его ужинать-то не идешь? - спросила она грубовато.
     - џ не хочу ужинать.
     - Љак это "не хочу"... Џоела, что ль, где?
     ’анЯ не ответила.
     - ‡рЯ,  ’атьЯна,  -  помолчав,  сказала мать-командирша. - Ѓога гневить
нечего,  ты  покамест настоЯщего горЯ еще не  знаешь.  Џлохой ты будешь мужу
помощницей, как Я поглЯжу...
     - Ќе нужно,  ‡инаида ‚асильевна,  -  с трудом выговорила ’анЯ.  - Џрошу
вас, не нужно...
     - Ћх,  девка, горе ты мое, - вздохнула та. - Ќу, сиди, коли так. ‘уп-то
Я тебе в передней оставлю,  возьмешь тогда,  в кастрюльке.  Џоешь только, а,
’анЯ?  € не серчай на менЯ, Я ведь не со зла это, только добра тебе и желаю.
Ќу, •ристос с тобой...
     “тром  ее  первой  мыслью  было:   "‘егоднЯ  в   последний  раз".   “же
окончательно проснувшись,  она долго лежала с закрытыми глазами,  как любила
полежать до войны по воскресеньЯм.  Ђ  вдруг все это приснилось -  весь этот
месЯц,  отъезд „Ядисаши, ‘ережа в солдатской гимнастерке, вчерашнЯЯ записка,
- вдруг откроешь глаза, и окажетсЯ, что нет никакой войны...
     Ћна  их  открыла.  “видела маскировочную штору,  брошенный через спинку
стула защитный комбинезон,  пустой Ящик радиолы с  темным прЯмоугольником на
месте шкалы и  рЯдом круглых дыр на панели управлениЯ.  …й вспомнилось,  как
‘ережа размонтировал аппарат -  на  третий день войны,  когда было приказано
сдать приемники.  Ћн вытащил шасси,  и  потом они вместе ходили на сдаточный
пункт,  а там долго не могли понЯть,  в чем дело и почему она сдает не целый
аппарат,  а только шасси.  ‘транно,  что даже тот день -  когда „ЯдЯсаша уже
готовилсЯ к  отъезду -  сегоднЯ вспоминаетсЯ ей  как  мирное и  невозвратимо
ушедшее времЯ. ‘ нею был тогда ‘ережа. € она не знала, что в тот день он уже
подал заЯвление в военкомат...
     Ћна опЯть закрыла глаза и  некоторое времЯ лежала неподвижно на  спине,
без  мыслей.  Џотом поднЯла руку и  посмотрела на  часы -  было уже четверть
одиннадцатого.  Љогда же она вчера легла? Ќаверное, поздно. „ругие уже давно
работают,  сегоднЯ их  должны были  послать заканчивать щель в  детском саду
имени Љрупской. Ќу что ж, сегоднЯ у нее уважительнаЯ причина...
     ’елефонный звонок сорвал ее с постели.  ‚друг это ‘ережа, подумала она,
выскакиваЯ в  соседнюю комнату,  вдруг у  него  что-то  изменилось и  отъезд
откладываетсЯ...  Ќо это оказалась ‹юдмила. ‘разу обессилев, ’анЯ опустилась
на стул.
     - „а, ‹юсЯ, - сказала она безжизненным голосом.
     - ’анюша,  это  ты?  Њне сегоднЯ позвонила ‡инаида ‚асильевна,  Я  даже
хотела прийти сейчас к тебе.  ’анюшонок,  милый,  Я понимаю, как тебе сейчас
тЯжело,  но ты не отчаивайсЯ! Џодумай, сколько людей на фронте - не со всеми
же случаетсЯ несчастье! Ђлександр ‘еменович столько раз воевал и...
     - Љонечно,  -  сказала ’анЯ,  - не со всеми. ’ы, как всегда, права. —то
сегоднЯ в сводке?
     - Ѓыл налет на Њоскву,  ночью.  ЉажетсЯ, ничего серьезного. Њоскву ведь
до  сих пор не бомбили,  это они решили отметить месЯц с  начала войны,  вот
негодЯи...
     - Џравда, вчера ведь исполнилсЯ ровно месЯц, Я и забыла.
     - ’анюшонок,  ты хочешь,  чтобы Я  пришла на станцию?  џ просто подожду
где-нибудь, чтобы потом тебЯ проводить. •очешь?
     - Ќе нужно,  ‹юсЯ,  -  помолчав, ответила ’анЯ. - џ приду к тебе, может
быть, останусь ночевать. …сли не будет налета.
     - •орошо,  ’анюша,  Я буду ждать...  € слушай, Я хотела тебе сказать...
ќто просто совет,  ’анюшонок,  ты не обижайсЯ... Џомни все времЯ, что ‘ергею
сегоднЯ  тоже  очень  трудно,  и...  постарайсЯ вести  себЯ  так,  чтобы  не
расстраивать его еще больше. ’ы менЯ понЯла?
     - „ержать себЯ в руках?  -  ’анЯ усмехнулась. - Љонечно, Я буду держать
себЯ в руках.  џ буду вести себЯ героически,  как подобает стойкой советской
девушке!  џ даже спою ему модную песенку: "€ди, любимый мой, родной, суровый
час принес разлуку".  ’ы довольна?  ‹юсЯ, ты хоть раз в жизни пробовала сама
последовать хотЯ бы одному из своих мудрых правил?
     ’анЯ  положила трубку и  долго  сидела,  разглЯдываЯ круглую ссадину на
коленке,  равнодушно пытаЯсь вспомнить,  где и когда она так ушиблась, потом
принЯлась  считать  шашки  паркета,   сбилась,   начала  счет   в   обратном
направлении.  ‚  комнате было жарко,  пахло утренним солнцем и пылью -  окна
оставались открытыми  уже  несколько дней  подрЯд.  ‘  улицы  донессЯ  голос
диктора:   "...Њосковское  времЯ  -  двенадцать  часов.  Џередаем  последние
известиЯ". „а, нужно было продолжать жить.
     ’анЯ  надела  халатик,   убрала  постель,  поставила  на  электроплитку
кастрюльку со  вчерашним супом.  …сть не хотелось,  но нужно было продолжать
жить.
     Џосле завтрака она заставила себЯ занЯтьсЯ домашними делами -  прибрала
в комнатах,  выстирала комбинезон.  ‚сЯкий раз,  когда она бросала взглЯд на
часы,  сердце  ее  обрывалось и  тут  же  начинало битьсЯ  редкими  тЯжелыми
ударами, перехватываЯ дыхание.
     Ќаконец стрелки подошли к трем.
     …ще никогда,  ни на один праздник ’анЯ не одевалась так тщательно.  Ћна
выкупалась,  истратив на  голову остатки шампунЯ,  надела свое лучшее белье,
привела в  порЯдок ногти.  Ћна  занималась этим,  когда в  передней раздалсЯ
звонок.  ’анЯ открыла, придерживаЯ у горла воротник халатика; вошел небритый
человек с сумкой.
     - ‘ ѓорэлектросети, - хмуро представилсЯ он. - ђозетки в квартире есть?
     - „а, - кивнула ’анЯ. - ‘юда, пожалуйста...
     —еловек  молча  осмотрел  проводку  в  обеих  комнатах,   опечатал  все
штепсельные розетки.
     - Ќагревательными приборами пользоватьсЯ воспрещаетсЯ,  -  сказал он, -
настольными лампами тоже. ‡астелите стол чем-нибудь, мне поднЯтьсЯ нужно.
     ‚зобравшись на стол, он вывинтил из люстры все лампочки, кроме одной, и
патроны тоже опечатал.
     - ќту после смените, - сказал он, тЯжело спрыгнув на пол, - можно иметь
не больше сорока ватт на комнату.  ’ут у  вас шестидесЯтиваттнаЯ.  €  в  той
комнате тоже смените. …сли будет перерасход, вообще отрежем.
     “же выходЯ,  он  не  удержалсЯ -  посмотрел на  разбросанные маникюрные
принадлежности и скользнул взглЯдом по ’аниному золотистому халатику.
     - Џальчики красите?  -  спросил он с  угрюмой насмешкой.  -  ЏодходЯщее
занЯтие.
     - „а, - сказала ’анЯ очень тихо.
     Њонтер вышел,  хлопнув дверью. ’анЯ постоЯла с закрытыми глазами, потом
медленно  размотала с  головы  мохнатое  полотенце и  пощупала распушившиесЯ
волосы. Ћни уже высохли. Ѓыло четыре часа.
     Ћна  долго  сидела перед зеркалом,  расчесываЯ волосы щеткой,  пока  не
заблестели как  шелковые.  Џотом  достала из  шифоньера белый  костюм -  тот
самый,  в котором была второго сентЯбрЯ.  ’у самую блузочку, тот самый поЯс,
те  самые туфли.  ‚се,  кроме цветка.  Ќо  ‘ережа поймет -  сейчас цветов не
достанешь.  ѓде  они  собирались тогда  отпраздновать первую  годовщину -  в
‹енинграде?
     Џеред уходом она позвонила ‹юсе.
     - ‹юсЯ, - сказала она, - Я у тебЯ прошу прощениЯ за сегоднЯшнее. €звини
менЯ,  ты ведь, наверное, все понимаешь. Ќе сердись. џ к тебе сегоднЯ приду,
обЯзательно. —то? •орошо, Я передам... „а, конечно, от всех, Я понимаю...
     Џока она говорила, в комнату вошла мать-командирша.
     - €дешь,  ’анЯ?  - спросила она. - Ќочевать останешьсЯ у ‹юдмилы? Ќу...
‘ереженьке поклон от менЯ,  не забудь. ‘кажи - молитьсЯ за него буду, как за
своих сынов.  € за тебЯ пускай не болеет, мы-то здесь проживем... лишь бы их
всех  господь  сохранил,  воинов  наших.  Ќу,  ступай,  не  ровен  час,  еще
опоздаешь...

     Ќад  обширным двором сортировочной станции -  над  лабиринтом рельсовых
путей,  над пакгаузами, над маневрирующими составами, над светлыми и темными
платьЯми женщин и  желтыми,  цвета выгоревшей травы,  гимнастерками мужчин -
высоко-высоко,  в  величавом  и  непостижимом покое  плыло  легкое  перистое
облачно, уже чуть тронутое алой краской заката.
     - Џочему ты все смотришь на небо? - тихо спросила ’анЯ.
     - Џросто так...  ‚се кажетсЯ,  будто самолет слышно... ’ы мне обещаешь,
что не будешь бывать в  этих местах?  ‚  центре все-таки не так опасно,  мне
кажетсЯ.
     - •орошо,  ‘ережа,  Я  не буду здесь бывать,  -  прошептала она,  опЯть
прижимаЯсь щекой к его плечу.  - џ буду делать все, что ты мне скажешь... Ќе
буду  ходить вблизи военных объектов,  буду вовремЯ есть и  вовремЯ ложитьсЯ
спать...  Ђ ты обещай мне только две вещи -  беречь себЯ и почаще писать. ’ы
будешь себЯ беречь, ‘ережа?
     - „а, длЯ тебЯ...
     - Џотому что  Я  умру,  если с  тобой что-нибудь случитсЯ.  ќто Я  знаю
совершенно точно.  ‚едь человек знает,  что он умрет,  если оставить его без
воздуха. Ћбещай мне, что будешь себЯ беречь, ‘ережа.
     - џ обещаю, ’анюша. „лЯ тебЯ, Я же сказал.
     - Џочему у тебЯ нет каски?
     - ’ак у нас и винтовок еще нет. ‘казали - все там выдадут.
     - ЋбЯзательно носи каску, осколки иногда падают сверху...
     - •орошо, Я буду обЯзательно носить каску. ’анюша...
     - —то, ‘ережа?
     - Љак хорошо, что ты пришла в этом костюме...
     - џ знала, что это будет тебе приЯтно.
     - ‘пасибо, ’анюша...
     Ћн взЯл ее руки и поцеловал одну ладошку, потом другую. Џальцы ее слабо
дрогнули в ответ.
     - Ќе нужно, ‘ережа, - сказала она чуть слышно. - €наче Я... Я не смогу.
     Ћни  опЯть замолчали.  ЌевысокаЯ насыпь у  тупика,  где  они  сидели на
разостланной шинели,  поросла жесткой травой,  выгоревшей и пыльной. ‚ траве
короткими тоненькими очередЯми строчили кузнечики.  Џод навесом пакгауза,  в
большой группе красноармейцев и  провожающих,  с отчаЯнным надрывом выводила
"Љатюшу" чьЯ-то гармонь.  ѓде-то пели "ђоспрЯгайтэ,  хлопцы,  кони".  ѓде-то
плакал ребенок.  “ходили последние минуты,  которые им суждено было провести
вместе.
     €  все это случилось по  его воле.  ’о,  что они сидели сейчас на  этой
станции,  среди  красных  товарных вагонов  и  надрывных песен,  зачехленных
орудий и тюков прессованного сена, безветренного июльского зноЯ и искрЯщейсЯ
между шпал угольной пыли -  все это было реальностью только потому,  что так
решил он сам. Ћн решил идти на фронт, так как не мог позволить, чтобы кто-то
другой защищал его любимую.  Ќо  это решение было принЯто почти месЯц назад,
когда никто не  мог  еще  предугадать ход войны.  ‚о  всЯком случае,  он  не
предугадывал. Ђ теперь ему приходилось уезжать, оставлЯЯ ’аню одну в городе,
который не был уже таким глубоким тылом.  …му приходилось оставлЯть ее в тот
момент,  когда начались налеты,  когда немцы вышли к  „непру под  Њогилевом,
когда каждый день боев приближал к  ќнску линию фронта.  Ќеужели его решение
было неправильным?
     ‚се эти мысли мгновенно промелькнули в  голове ‘ергеЯ и тут же получили
ответ.  Ќет,  оно  было правильным.  …сли бы  речь шла только о  том,  чтобы
уберечь ’аню от трудностей и опасностей войны,  - длЯ этого не нужно было бы
идти на фронт.  Ќо ведь в  том-то и  дело,  что речь теперь шла не только об
этом.  Џойти в военкомат его тогда заставила именно мысль о ’ане, это верно;
но  сейчас он  уже  понимал,  что  на  самом деле  это  была мысль о  чем-то
неизмеримо более всеобъемлющем. Ћн думал о ’ане, потому что в тот момент она
воплощала длЯ  него буквально все;  но  в  это "все" входила и  его мать,  и
сестра,  и  товарищи  по  школе,  его  и  ’анины,  и  ее  право  учитьсЯ  на
филологическом факультете,  и его мечты стать инженером-электриком и строить
заводы-автоматы. …сли он хотел защищать ’аню - ему нужно было защищать и все
остальное:  всю их жизнь,  весь привычный им и  воспитавший их строй.  €наче
быть не могло. € он не мог сделать это иначе, чем сделал. €наче было нельзЯ.
     - ‘ережа,  -  сказала ’анЯ.  -  ‚чера Я весь вечер думала, что подарить
тебе на памЯть.  € у менЯ ничего не оказалось... Љак странно, правда? џ даже
свое вечное перо недавно потерЯла,  иначе Я  подарила бы тебе его,  чтобы ты
писал им письма. € Я просто отобрала длЯ тебЯ несколько своих фотографий, за
разные годы. ЏоследнЯЯ снЯта накануне выпускного вечера, двадцатого...
     ’анЯ достала из кармашка небольшой плотный пакетик в  целлофане и  сама
вложила его в карман ‘ергеевой гимнастерки.
     - ...’олько сейчас не нужно,  посмотришь потом. •орошо? € ничего больше
Я  тебе подарить не  могу...  кроме самой себЯ.  ’ы  не  можешь взЯть менЯ с
собой,  ‘ережа,  но Я все равно принадлежу тебе - где бы ты ни был и сколько
бы времени вам ни пришлось еще не видеть друг друга. Џонимаешь?
     - „а,  ’анюша.  џ  все понимаю.  ’ы говоришь -  подарить "на памЯть"...
Ќеужели ты думаешь,  что мне еще нужно что-то на памЯть о  тебе,  неужели ты
думаешь,  что  Я  вообще могу  тебЯ  когда-нибудь забыть...  Ђ  за  карточки
спасибо,  это самый дорогой подарок,  какой ты могла мне сделать. “ менЯ еще
знаешь что есть?  ’а твоЯ роза,  помнишь,  Я ведь ее засушил тогда...  Ћна у
менЯ здесь, в бумажнике. •очешь, покажу?
     - Ќет,  -  быстро сказала ’анЯ.  -  ђади бога,  не нужно. ‘мотри, какой
закат, ‘ережа...
     - Ђга. ‚етер завтра будет.
     - Ќаверное.
     - —то еще Ђлексан-‘еменыч писал?
     - Ќичего, ‘ережа. ’олько то, что Я сказала. Ћн передавал тебе привет, Я
говорила?
     - „а, спасибо. Њожет, мы там где-нибудь увидимсЯ...
     - Њожет быть.
     Њолчание.  ’оскливые выкрики маневрирующих паровозов,  песнЯ, надрывные
переборы гармошки. Ќа лицо ‘ергеЯ уже лег тревожный отсвет закатного зарева.
     - Ћтвернись  оттуда,   -  сказала  ’анЯ.  -  Ќе  нужно  туда  смотреть,
пожалуйста...
     ‘ергей посмотрел на нее -  у ’ани задрожали губы. Ќизко опустив голову,
она провела рукой по колючему шинельному сукну.
     - …сли война до  осени не  кончитсЯ,  -  сказала она тихо,  не поднимаЯ
головы,  -  тебе в  этом будет холодно,  ‘ережа...  џ  тебе тогда пришлю мою
лыжную  фуфайку  -  помнишь?  Ћна  на  менЯ  велика,  и  потом  ведь  шерсть
растЯгиваетсЯ...
     - Ќу вот еще... —то нам, теплого не выдадут? ’ебе она тоже пригодитсЯ.
     - “  менЯ ведь есть кожанаЯ куртка,  с  мехом,  она очень теплаЯ...  Ќо
может быть, до осени война кончитсЯ?
     - „олжна кончитьсЯ, ’анюша, думаю, что должна.
     - џ тоже думаю...
     Ћни не услышали,  как была подана команда,  - увидели только движение в
толпе.  ‚скрикнув в  последний раз,  умолкла  гармонь.  ЋтчаЯнно,  в  голос,
заплакала  женщина.  ‘ергей  вскочил,  вглЯдываЯсь  в  хлынувшую  к  вагонам
человеческую волну. ЏоднЯлась и ’анЯ, глЯдЯ на него остановившимисЯ глазами.
     - Ќу вот... - сказал он хрипло.
     - “же?  Ќо ведь мы еще совсем не...  - растерЯнным шепотом начала она и
не договорила, словно ей не хватило воздуха.
     ‘ергей вскинул на плечо лЯмку вещмешка, поднЯл шинель.
     - ’анюша,  простимсЯ здесь,  -  сказал он,  кашлЯнув.  - Ќе нужно туда.
ЏопрощаемсЯ, и ты сейчас иди - только не оборачивайсЯ...
     - Ќет!  -  вскрикнула она,  схватившись за него обеими руками.  -  Ќет,
‘ережа,  Я не пойду,  -  ты не бойсЯ, Я плакать не буду, честное слово! џ не
уйду до конца,  ты не можешь отнЯть у  менЯ эти минуты -  больше Я  ничего у
тебЯ не прошу...
     ...’о,  что  было  потом,  осталось у  нее  в  памЯти  лишь  отдельными
разорванными впечатлениЯми.  ‚  полнеба пылал багровый закат над семафорами,
на  его огненном фоне четко,  словно прочерченный тушью,  рисовалсЯ сквозной
чертеж эстакады.  „линным,  бесконечно длинным,  нацеленным прЯмо  на  закат
рЯдом стоЯли вагоны.  ‡ахлебываЯсь,  рыдала женщина:  "Џетенька-a! Џетенька,
ро-о-одненький ты мой!!" Џожилой усатый боец,  крепко зажмурившись,  целовал
плачущую девочку в линЯлом ситцевом сарафанчике; другой, помоложе и, видимо,
сильно выпивший,  с  красивым лицом,  искаженным выражением какого-то лихого
отчаЯниЯ,  продиралсЯ сквозь толпу,  волоча за  собой  расстегнутую гармонь.
Џахло пылью, человеческим потом, нефтью и креозотовой пропиткой шпал.
     ‘ергей,  уже  бросив в  вагон  шинель и  вещмешок,  стоЯл  перед нею  -
высокий,  в  плохо  пригнанном обмундировании и  пыльных  сапогах,  кирзовые
голенища которых казались слишком широкими.  Ћн  держал ее  за  локти  и  не
говорил ни слова.  —то можно было теперь говорить?  Љругом шумели,  плакали,
смеЯлись, в соседнем вагоне кто-то отплЯсывал гопака, гулко стуча каблуками.
’олько бы  выдержать до  конца,  только бы  не  заплакать в  самую последнюю
минуту!
     €,  когда подошла эта  минута,  ’анЯ не  заплакала.  ‚змыл и  растаЯл в
закатном огне пронзительный паровозный гудок,  загромыхали буфера - пока еще
там,  впереди.  ‘ергей,  держа в  ладонЯх ее запрокинутую голову,  торопливо
целовал глаза,  щеки,  волосы.  "‘ережа,  - шептала она беззвучно, забыв все
другие слова,  -  ‘ережа,  ‘ережа..." Џотом - лЯзгнула и растЯнулась сцепка,
вагон  дрогнул,  словно не  решаЯсь двинутьсЯ,  -  ‘ергей обхватил и  рывком
прижал к  себе ее тело,  и  оно безвольно изломилось в  его руках.  …го губы
оборвали ее  шепот.  ЏроходЯ стык,  неторопливым сдвоенным ударом громыхнула
колеснаЯ тележка, проплыл буфер. ‘ергей оторвалсЯ от ’ани и, не оглЯдываЯсь,
побежал за вагоном.
     ‘верху протЯнулись руки. "„авай, браток, давай! - кричали ему. - Ќа всю
войну не  нацелуешьсЯ!"  Џоймав чью-то шершавую ладонь,  он прыгнул,  больно
ударившись коленом,  вскарабкалсЯ.  Џилотка едва  не  свалилась.  ЌатЯнув ее
поглубже,  ‘ергей перегнулсЯ через укрепленный поперек двери брус. ”игурка в
белом,  то и  дело заслонЯемаЯ другими,  бежала вдоль эшелона,  спотыкаЯсь и
отставаЯ все больше и  больше.  Ѓойцы прижали ‘ергеЯ к брусу,  навалились на
него, кричали, махали пилотками.
     ‚  толпе провожающих уже нельзЯ было разглЯдеть отдельные лица.  ‘ловно
горЯщие изнутри,  алым  отраженным блеском пылали окна станционных построек.
‘ергею показалось еще,  что на секунду он увидел ’аню,  но сейчас же потерЯл
из виду - на этот раз окончательно. ‚стречный ветер уже обвевал его затылок.
ѓромыхнула стрелка,  вагон  дернулсЯ в  сторону.  Ќаплывший пакгауз заслонил
толпу.
     ‚округ  ‘ергеЯ  стало,   свободнее  -  бойцы,  громко  переговариваЯсь,
разбирали свои  вещи,  устраивались на  нарах.  ирилась и  разворачивалась,
уплываЯ  от  него,  панорама города  -  рЯд  коротких труб  на  здании  ’ќ–,
парашютнаЯ вышка в  парке,  корпуса жилмассивов,  сади,  едва заметные вдали
высокие трубы мотороремонтного завода,  синеющаЯ справа темнаЯ полоса опушки
Љазенного леса -  всЯ его двадцатилетнЯЯ жизнь,  его школа,  его друзьЯ, его
любовь. ‚се это удалЯлось с каждым оборотом колес.
     Џотом он повернул голову. „линный эшелон изогнулсЯ на закруглении пути,
шатались вагоны,  видно было,  как далеко впереди хлопотливо мелькают шатуны
паровоза.  …ще дальше пылал закат -  всЯ западнаЯ сторона неба была в  огне.
Ѓыстро набираЯ ход, все громче и чаще грохоча колесами на рельсовых стыках -
словно постепенно распалЯЯсь Яростью, - эшелон шел навстречу этому пламени.