 ее в сторону и
продолжает  просмотр писем. „евушка решаетсЯ на отчаЯнный шаг. Ћдним прыжком
она  у шкафчика и, схватив записку, засовывает ее в рот. Ќо в тот же миг две
грубые  руки  схватывают  ее  за  горло.  ‘ криком возмущениЯ отец бросаетсЯ
вперед,  чтобы  защитить  свое дитЯ. Ќо тщетно! Џрежде чем он ее достиг, его
оттаскивают  назад,  толкают  в  кресло  и крепко держат, в то времЯ как три
негодЯЯ  борютсЯ  с девушкой. Ћдин схватил ее за руки, другой сжимает горло,
а  третий,  силой  открыв ей рот, засовывает туда грЯзные пальцы, вытаскиваЯ
бумажку,  которую она пытаетсЯ проглотить. Љорчась и тЯжело дыша, доведеннаЯ
до  отчаЯниЯ,  она  напрЯгает  все  силы, чтобы исполнить свое намерение. Ќо
перевес  на  стороне ее врагов. Џосле короткой схватки цербер кладет на стол
белый  бумажный  мЯкиш,  измазанный  кровью,  и,  когда  жандармы  выпускают
наконец свою жертву из рук, она без сознаниЯ падает на пол.
     Ћ  "злонамеренном  поведении",  как  это называетсЯ на Языке жандармов,
девицы Ќ. будет в точности доложено в официальных показаниЯх*.
     ______________
     *   ЋписаннаЯ  выше  сцена  не  вымышлена.  ќто  произошло  с  ‚арварой
Ѓатюшковой,  дочерью  генерала ЌиколаЯ Ѓатюшкова. †андармы, пытаЯсь вытащить
у  нее  изо  рта  записку,  сломали  ей  зуб.  Њногие другие молодые девушки
подвергались      подобному     же     жестокому     обращению.     (Џримеч.
‘тепнЯка-Љравчинского.)

     “дастсЯ  ли  полиции расшифровать адрес, который молодаЯ девушка хотела
уничтожить,  -  это  длЯ  нее  лично  не имеет почти никакого значениЯ. ‘ама
попытка  это  сделать  будет  использована  как  свидетельство сознательного
проступка, и за это ее ждет соответствующее наказание.
     Ћбыск  теперь  производитсЯ  с  еще  большей  ретивостью.  Ћдни  письма
жандармы  читают  сразу,  другие  откладывают,  чтобы  взЯть с собой. ‚ этих
условиЯх  все в доме неизбежно оказываетсЯ в полной власти полиции; столовое
серебро,  драгоценности,  деньги  - все проходит через их руки, и это секрет
полишинелЯ,  что  жертвы полицейского обыска часто терЯют не только свободу,
но  также  деньги и ценности. € все же они очень редко предъЯвлЯют жалобу, и
по  простой  причине:  если  бы  даже  удалось  установить  вора,  что почти
невероЯтно,  им  навернЯка было бы отказано в возмещении убытков, а человек,
позволивший  себе  нападки на полицию, сразу создает себе массу непримиримых
врагов, которые, можно не сомневатьсЯ, раньше или позже возьмут реванш.
     Ћбыск  продолжаетсЯ  до  рассвета.  Ћбшарили все углы в доме, распороли
даже  подушки  кресел  и  поднЯли  настил  пола  в комнате молодой девушки -
искали  под  досками  какие-нибудь  нелегальные  книги  или компрометирующие
бумаги.  (‚едь  многие  английские  читатели  могут  не знать, что обладание
литературой,  которую  правительство  считает  вредной,  в  ђоссии  ЯвлЯетсЯ
уголовно наказуемым преступлением!)
     ‘  обыском  покончено,  и  наступает трагическаЯ минута. „евушке сурово
велЯт  проститьсЯ  с  родными.  Ќикто  не проливает слез: они слишком горды,
слишком  полны  негодованиЯ,  чтобы  выказать  слабость в присутствии врага.
Ћднако  на  внешне  спокойных  лицах родителей, когда они сжимают в объЯтиЯх
свое  дитЯ,  можно прочесть страшную муку страха и горЯ. —то станетсЯ с нею?
‚ыпустЯт  ли  они  ее  живой?  “видЯт  ли  они снова свою девочку? €ли с нею
случитсЯ  то  же,  что  случалось  с  другими...  ‘трашным усилием воли мать
подавлЯет  поднимающиесЯ в ней рыданиЯ, ее сердце разрываетсЯ от нестерпимой
боли,  она  снова  целует  свое  дитЯ, может быть в последний раз. Џленница,
слишком  взволнованнаЯ,  чтобы  говорить,  с  трудом  вырываетсЯ  из объЯтий
матери и бежит к дверЯм.
     ЏЯть  минут  спустЯ  с  улицы  доноситсЯ  стук  колес,  которые  увозЯт
несчастную  девушку  в  царскую тюрьму, - и мрак окутал три жизни, возможно,
на  долгие  годы,  а  возможно, навсегда: жизнь молодого существа, вчера еще
полного  энергии  и  сил, а теперь осужденного на неведомые страданиЯ; жизнь
родителей,  чьи лучшие годы давно миновали и тайные слезы и немаЯ скорбь тем
горше и сильнее, что их не окрылЯет отвага мучеников или надежда героев.


                                  ѓлава XI

        ЏЋ‹€–€џ

     Ћбыск,  подобный  описанному  мной,  известен в континентальных странах
под  названием "perquisition"*, хотЯ в большинстве этих стран домашний обыск
не  может  производитьсЯ  ночью.  Ќо  на  английском Языке нет равнозначного
слова,  потому  что  у говорЯщих на этом Языке народов нет такой практики. Ђ
между  тем эта практика ЯвлЯетсЯ обычным и к тому же не единственным методом
царского  правительства; видоизменЯетсЯ она в зависимости от обстоЯтельств и
прихоти тех, кто ее осуществлЯет.
     ______________
     * тщательный обыск (фр.).

     ‘  незапамЯтных  времен  полицейские  обыски  в ђоссии производились по
ночам:  подвиги такого рода не выносЯт солнечного света. Ћднако неверно было
бы  заключить  из этого, что русские семьи полностью ограждены от неприЯтных
посещений  в течение днЯ. ЏолициЯ часто производит обыски и днем, потому что
в  это времЯ ее меньше всего ожидают и люди менее подготовлены к тому, чтобы
ее  принЯть,  а может быть, и сбить с толку. †андармы любЯт захватывать свои
жертвы  врасплох. Ћни знают, что человек, которого они ищут, обычно покидает
дом  своих друзей около полуночи, направлЯЯсь в какое-нибудь тайное убежище.
‘  нелегального  собраниЯ  люди  тоже  расходЯтсЯ  заблаговременно,  они  не
засиживаютсЯ  до  позднего,  опасного,  часа.  Ђ  так  как полициЯ, нагрЯнув
неожиданно,  может  сделать  богатый  улов,  она не ограничивает свои налеты
определенным  временем.  ‘  другой  стороны,  у  нее  имеютсЯ  основательные
причины  производить обыски чаще всего по ночам. Џрежде всего, ночные набеги
вызывают  меньше  шума. Ќа другое утро соседи лишь узнают, что кто-то исчез.
Љроме  того,  в час или два пополуночи полициЯ вполне уверена, что застигнет
людей  дома  и  ее  налет  будет  более  или  менее внезапным. Ћтсюда ночные
бдениЯ.  ‚  те часы, когда в других странах свЯтость очага пользуетсЯ особой
защитой закона, подданные царЯ подвергаютсЯ наибольшей опасности.
     ‚  периоды  белого  террора, наступающие обычно после крупных покушений
или   раскрытиЯ  заговоров,  когда  обыски  производЯтсЯ  направо  и  налево
десЯтками  и  сотнЯми,  едва  ли  хоть  одна  семьЯ  из среды интеллигенции,
отправлЯЯсь  на покои, не дрожит при мысли, что еще до утра ее могут поднЯть
с  постели  царские  каратели.  ‚  один  из  таких периодов, после покушениЯ
‘оловьева,  когда  тюрьмы  были  настолько  переполнены заключенными, против
которых  имелись  серьезные  улики,  что  не  оказалось  места  длЯ тех, кто
находились  лишь  под  подозрением,  без  малейших  улик, последних пришлось
поместить  в общей камере ‹итовского замка. Ћни жили все вместе и были очень
веселы,  как  это  всегда  бывает  в  ђоссии,  когда  много людей неожиданно
встречаетсЯ  в  тюрьме.  Љак  мне потом рассказывали, перед тем как ложитьсЯ
спать,  они  говорили:  "ќх,  сегоднЯ мы поспим спокойно - здесь мы в полной
безопасности!"  ‚се  значение  этой  мрачной шутки могут понЯть лишь те, кто
жили "под властью царей".
     Ћбмануть  людей  ложью  или  хитростью  и  заставить без опаски открыть
дверь  - это излюбленный метод царских полицейских. Љогда они в декабре 1878
года   хотели   арестовать   подпоручика   ‚.„.„убровина,   офицера   полка,
расположенного  в  ‘тарой  ђуссе, то велели командиру батальона сказать ему,
будто  он должен передать ему важное сообщение по делу, касающемусЯ полка. ‚
Ћдессе  полицейские,  намереваЯсь в одном случае произвести арест, поднЯли у
дверей  своей  жертвы  крик  "Џожар!".  ќтот  человек,  полуодетый, в панике
выбежал  из  дома,  попав к ним прЯмо в руки, и они преспокойно увезли его с
собой.  Ќо  когда  обыски  происходЯт  столь  часто,  что каждый их ожидает,
полициЯ,  как  правило,  приберегает свои уловки длЯ особых случаев. €бо как
механика  может ранить собственнаЯ петарда, так и полицейские хитрости могут
обернутьсЯ  против  самих  изобретателей. €сториЯ с телеграммой, принесенной
дворником   в  глухую  ночь,  становитсЯ  уже  несколько  избитой,  а  когда
поднимаетсЯ  крик  о  пожаре  или  другом  каком-либо бедствии, вы чуете еще
большую  опасность  и  немедленно  сжигаете  бумаги,  готовЯсь  к  вторжению
жандармов.
     ‡акончив  свои  приготовлениЯ,  вы  отворЯете дверь и разыгрываете роль
невинного  простачка.  Ќе  может  ведь  полициЯ  наказать  вас за то, что вы
недостаточно  быстро открыли, чтобы получить апокрифичную телеграмму, или не
спасались  от  мнимого  пожара.  ‡наЯ  это, жандармы чаще всего предпочитают
стучать  так  громко, что и мертвый проснетсЯ, крича во все горло: "ЏолициЯ!
ЏолициЯ! Ћткройте - или мы выломаем дверь!"
     €  это  вовсе не пустаЯ угроза. –арскаЯ полициЯ не стеснЯетсЯ вломитьсЯ
в  дом  -  искусство,  в  котором  она  достигла такого же совершенства, как
профессиональные  грабители.  Ћна  подчас  выполнЯет  свою угрозу, когда это
удастсЯ  сделать  без  особого  шума.  Џри  захвате  нелегальной  типографии
"—ерного  передела" в Январе 1880 года жандармы, не то снЯв с петель дверные
створки,  как  говорилось в официальном донесении, не то пользуЯсь отмычкой,
как  гласила молва, застигли находившихсЯ там людей врасплох и арестовали их
прЯмо в постели.
     Ќасилие  и жестокость всегда сопутствовали домашним обыскам и арестам в
ђоссии,  а  с  усилением  репрессий  против политических заключенных насилие
стало еще нестерпимее и жестокость беспощаднее.
     Џозволительно  спросить:  какие  причины  считаютсЯ достаточными, чтобы
дать  право  защитникам  режима  совершать  ночные  налеты и так безжалостно
нарушать   покой   мирных   граждан?   ќтот   вопрос   кажетсЯ  естественным
англичанину,  но  если вы поставите его русскому, он только пожмет плечами и
рассмеетсЯ  над  вашим  простодушием.  "‚озможно ли что-нибудь нелепее этого
вопроса!"  -  воскликнул  бы  он,  вероЯтно.  €бо  в  ђоссии  все зависит от
ретивости  полиции,  а  вовсе  не  от  прав  подданных.  ђоссиЯ  находитсЯ в
состоЯнии  внутренней  войны,  и  полициЯ,  будучи  оплотом одной из воюющих
сторон,  не  защищает,  а сражаетсЯ. Љто бы ни был враг, полициЯ должна быть
наготове,  чтобы  напасть  на  него,  она обЯзана подвергать осаде любое его
укрытие.  Ќа  жандармского  офицера, который поколебалсЯ бы произвести обыск
без  достаточных  оснований  или  арест  без  ордера,  посмотрели  бы как на
негодного  бездельника,  который  заритсЯ  на  большое  жалованье,  не даваЯ
ничего   взамен.  Џолицейский,  желающий  получить  повышение  или  хотЯ  бы
сохранить  свое  положение,  не  может  себе позволить быть щепетильным. …му
надлежит  проЯвлЯть  такое  же рвение, бдительность и постоЯнную готовность,
как   собаке-ищейке,  взЯвшей  след.  Џо  малейшему  признаку  или  простому
подозрению  он  должен  пуститьсЯ в погоню и хватать добычу, где может. Ѓудь
что  будет  -  пусть  признаки окажутсЯ обманчивы, пусть охота опасна, - его
всегда  подстрекает  уверенность,  что он заслужит одобрение начальства. €бо
никогда  еще не случалось, чтобы жандармского офицера наказали за то, что он
произвел  обыск  без  достаточных  оснований.  џ  сомневаюсь, чтобы кто-либо
получал  за  это  порицание,  и уж совершенно убежден, что тот, кто наименее
разборчив в средствах, быстрее всего пойдет в гору.
     ‚от  несколько  примеров  того,  какими  методами  пользовалась царскаЯ
полициЯ.  ќто  отнюдь не чрезвычайные или исключительные методы, и они взЯты
почти наугад из огромной массы материалов, имеющихсЯ в моем распорЯжении.
     ‚  погожий майский день 1879 года маленькаЯ армиЯ, состоЯщаЯ из солдат,
казаков  и  жандармов, выступила из города ЉупЯнска, •арьковской губернии, с
барабанным  боем,  музыкой,  тамбурмажором  во  главе  и стрелками в хвосте,
словно  шла  она  навстречу  чужеземным  захватчикам.  Ќо  так как ополчение
находилось  под  начальством прокурора, сразу становилось Ясно, что враги, с
которыми  предстоЯла  схватка,  либо подлинные мЯтежники, либо подозреваемые
нигилисты.  Џервым объектом нападениЯ был Ќ.Ђ.Ѓогуславский, крупный помещик.
…го  сад  и  владениЯ были окружены кордоном солдат, в то времЯ как прокурор
Њечников  во  главе  отрЯда  полицейских  и  жандармов  подверг  осаде  дом,
который,  разумеетсЯ,  сдалсЯ  на  милость  победителЯ.  Џосле  того  как по
привычке  жандармов  все  было  перевернуто  вверх  дном,  они  с  такой  же
тщательностью   обыскали   сад,   прочесали   дно   пруда   и   не  оставили
необследованным  ни  один уголок в имении. Ќо обыск не дал никаких плодов, и
им   пришлось   убратьсЯ   восвоЯси  с  пустыми  руками.  ЌевзираЯ  на  это,
Ѓогуславского  посадили под домашний арест и дом был оставлен в распорЯжении
полиции.
     ‡атем  отрЯд  отправилсЯ  к  Ѓалавенскому,  мировому судье ‘еньковского
уезда,  у  которого  они  вели  себЯ точно так же, как в первом случае. Ќо и
здесь   полициЯ  не  обнаружила  ни  малейших  улик,  чтобы  оправдать  свои
подозрениЯ.  Ћбыски  были  произведены также в имениЯх ‚оронца и „иковского,
богатых   помещиков,   занимавших   государственные   посты,   и  с  тем  же
результатом.  Ќичего  подозрительного  не  было обнаружено. ЌесмотрЯ на это,
‚оронца  отвезли в тюрьму и, продержав некоторое времЯ в заключении, выслали
на  „альний ‘евер, в Ћлонецкий край. ’ак он никогда и не узнал, чем заслужил
столь   строгую   кару.   ѓоворили,   будто  среди  крестьЯн  о  нем  ходили
подозрительнее слухи.
     Ќаконец  прокурор  отвел свою армию и уехал, оставив купЯнских дворЯн в
крайнем  замешательстве  и в полном неведении относительно причин, вызвавших
внезапные,  непрошеные  визиты  и  последовавшие  за  ними  репрессии.  „а и
усердный  прокурор  на этом не успокоилсЯ. ‘пустЯ несколько месЯцев он снова
посетил  купЯнских  помещиков  и  действовал  в точности так, как и в первый
раз,  и  с  точно таким же результатом. Ќо так как от его усердиЯ толку было
мало,   а   шума   много,  то  сочли  необходимым  арестовать  и  выслать  в
административном   порЯдке   несколько   совершенно   невинных  людей.  €бо,
руководствуЯсь  принципом, что нельзЯ возлагать на человека вину, прежде чем
она  доказана,  мы вправе предположить, что, раз эти беднЯги не были преданы
суду  и не обвинЯлись ни в каких определенных нарушениЯх, они были абсолютно
невинны.
     ‘  Љончаловским,  мировым судьей в …катеринославской губернии, прокурор
был  более удачлив. ЏолициЯ нашла в его доме рукописный экземплЯр речи Џетра
Ђлексеева  на  "процессе  50-ти".  ‡а  это  преступление судьЯ был выслан на
Љрайний ‘евер, в Ђрхангельск.
     ‚сЯ  эта  историЯ  в ЉупЯнском уезде, порожденнаЯ необычайной служебной
рачительностью   прокурора   Њечникова,   оставалась   тайной,  пока  ее  по
неосторожности  не  выдал  один  из  его  подчиненных. „ело было так: в 1874
году,  то есть пЯть лет назад, был арестован один из первых борцов революции
-  ‹ев  „моховский.  Ћн был присужден к восьми годам тЯжелых каторжных работ
за  напечатание в подпольной типографии двух социалистических брошюр. Ќо при
аресте  „моховского  была  захвачена  только  часть  шрифтов  и типографских
станков,   остальное   он  либо  уничтожил,  либо  надежно  спрЯтал.  ’еперь
выЯснилось,  что  „моховский  тоже  купЯнский  помещик  и  сродни  некоторым
местным  дворЯнам.  Џоэтому  прокурор  Њечников,  обдумав дело "тем, что ему
угодно  было  называть своим умом"*, пришел к выводу, что недостающие шрифты
и  станки  спрЯтаны в одном из имений ЉупЯнского уезда. Ћтсюда всЯ эта помпа
и  военный  парад,  зловещие  налеты, домашние обыски, прочесывание прудов и
все  остальные  меры,  которые  и  удивили и позабавили окрестных крестьЯн и
других жителей округи.
     ______________
     * ђич. Ѓетлл, Ѓарон ‚естбюри. (Џримеч. ‘тепнЯка-Љравчинского.)

     ‘огласно  другой  версии,  -  в  стране,  где печать свЯзана по рукам и
ногам,  слухи,  естественно,  заменЯют собой новости - у прокурора Њечникова
были   старые   счеты   с   купЯнским   дворЯнством   и   он  воспользовалсЯ
представившимсЯ  случаем,  чтобы  им  отплатить,  а  исчезнувшие шрифты были
только предлогом.
     ‚есьма   характернаЯ  историЯ  произошла  в  августе  того  же  года  в
—ерниговской  губернии.  Љ  земскому врачу ”., в Ѓорзненском уезде, приехала
госпожа  Ѓ.,  жена  члена  киевского  суда,  женщина из общества, принЯтаЯ в
салоне   черниговского  губернатора.  …е  сопровождали  лакей  и  горничнаЯ.
Ќемедленно  по  прибытии  госпожи  Ѓ.  хозЯин дома, как полагаетсЯ, довел об
этом  до  сведениЯ  урЯдника  и показал ее бумаги - паспорт, выданный мужем,
судьей,  и  удостоверение,  подписанное председателем киевского суда. „октор
”.  упомЯнул также, что даму сопровождают лакей и горничнаЯ, но их бумаги по
оплошности  остались  в  Љиеве,  откуда он предложил их затребовать. Ћднако,
так  как  дама собиралась оставатьсЯ у доктора всего несколько дней и он мог
лично   поручитьсЯ   за  ее  благонадежность,  урЯдник  счел  это  излишним.
Џредставьте,  как все были поражены, когда три днЯ спустЯ в дом врача ЯвилсЯ
пристав  и  захотел  поговорить  с госпожой Ѓ. ЏолагаЯ, что пристав ошибсЯ и
ему  нужен  доктор ”., дама послала сказать через горничную, что доктора нет
дома.  Ќо  пристав настаивал, чтобы его принЯла госпожа Ѓ. Џоэтому она вышла
к  нему  в  дурном  расположении  духа  и спросила, почему он позволЯет себе
докучать   ей.   ‚место   того   чтобы   извинитьсЯ,   пристав   назвал   ее
"подозрительной  личностью"  и  подверг домашнему аресту. Ћн арестовал также
ее лакеЯ и горничную и отвел их в борзненскую тюрьму.
     Џодлинной   и  единственной  причиной  такого  поведениЯ  было  желание
пристава  Љовалевского  отличитьсЯ  и  превзойти  своего сослуживца пристава
Њаклакова,  чье усердие в производстве арестов было вознаграждено одобрением
начальства,   быстрым  продвижением  по  службе  и  значительным  повышением
жалованьЯ.   ‚   официальном   донесении,  посланном  борзненским  приставом
начальнику  киевской  полиции, указывалось, что причиной ареста госпожи Ѓ. и
ее  прислуги  Явилось  то  обстоЯтельство,  что  она  прибыла  в  Ѓорзну без
документов  и  что,  по  слухам,  она  держит в Љиеве, на Љрещатике, магазин
дамских  шлЯп  с  целью  лучше  замаскировать  свое  участие в революционных
заговорах.  Ђ  так  как модистки и продавцы, как хорошо известно, все тайные
нигилисты,  мнимые  лакей и горничнаЯ, как и их так называемаЯ хозЯйка, были
посажены  под  арест.  —ерез  несколько дней, когда паспорта были проверены,
личность  дамы  доподлинно  установлена  и  все  оказалось в полном порЯдке,
арестованные  были  освобождены "с незапЯтнанной репутацией". Ќо разумеетсЯ,
они  не  получили  возмещениЯ  за  свое  ничем не оправданное содержание под
арестом, а пристав - никакого порицаниЯ за свое грубое поведение.
     Ђнри   ”арино,   представителю   весьма   солидной  французской  фирмы,
приехавшему  в Љлинцы, промышленный город Њосковской губернии, исключительно
по  делам,  случилось встретитьсЯ в доме нотариуса еловского, у которого он
остановилсЯ,   с  начальником  местной  полиции,  и  он  был  ему  формально
представлен.  Џо какой-то неизвестной причине начальник полиции перед уходом
попросил  у  хозЯина  дома  паспорт француза. „окумент, выданный ”ранцузской
республикой    и    завизированный    в    Џетербурге    и   у   московского
генерал-губернатора,  оказалсЯ безупречно правильным. ЌесмотрЯ на это, багаж
господина  ”арино  был  тщательно осмотрен, деньги отнЯты и письма взЯты длЯ
проверки,  а  его  самого  обыскали  и  посадили под арест. ’олько благодарЯ
ходатайству  господина  ‡убцеловского и профессора џрославского лицеЯ €саева
удалось  добитьсЯ  его  освобождениЯ  на  поруки,  а  через  несколько  дней
французский  консул исхлопотал в Њоскве распорЯжение о возвращении господину
”арино его имущества и о полной его реабилитации.
     ’акими  примерами  можно  заполнить  целые  тома.  Џримечательно, что в
каждом  приведенном  мной  случае инициатива исходила от полиции. ‘лучаи же,
когда  полициЯ  была  поднЯта  на  ноги  доносами  личных  врагов  и  всЯких
осведомителей,  еще  гораздо многочисленнее и возмутительнее. ‘амые низкие и
презренные  личности,  сущие  подонки общества, которым и под присЯгой никто
бы  не  поверил,  имеют  полную  возможность  тайными  обвинениЯми и лживыми
разоблачениЯми  насытить  злобу,  порожденную  завистью,  или  отплатить  за
воображаемые  обиды.  Ќи  один  донос, кто бы его ни послал, не остаетсЯ без
последствий.  ‘тоит  только  уволенной  вами  кухарке  или вороватому слуге,
которого  вы  пригрозили  отдать под суд, заЯвить, что вы социалист, и у вас
немедленно  произведут  ночной  обыск. “ вас есть соперник, досаждающий вам?
Џрежний  друг,  которому  вы хотите подложить свинью? ‚ам нужно лишь донести
на  него  полиции.  Љогда  правительство  в  период умственного просветлениЯ
учредило  так  называемую  сенаторскую  ревизию,  оно было поражено огромным
количеством   выплывших   ложных   доносов,  имевших  вопреки  их  обманному
характеру  самые  гибельные  последствиЯ  длЯ  несчастных  жертв. ’огда было
объЯвлено,  что министр предаст всех этих клЯтвопреступников и лжесвидетелей
суду.  Ќо времена изменились. Ќаступила реакциЯ, и при режиме графа ’олстого
были  оставлены все надежды на реформы, забыты добрые решениЯ и сонму шпиков
и доносчиков позволено продолжать свое грЯзное дело.
     Ћсведомители  не  обЯзаны даже сообщать свое имЯ. Ђнонимный донос имеет
точно  такое  же  хождение,  как  правильно  подписанное  обвинение. ЏолициЯ
начинает  действовать,  и,  как правило, производЯтсЯ ночнаЯ облава и обыск.
‘ледующие  шаги  зависЯт  от  того,  будут  ли  обнаружены  компрометирующие
бумаги, или от фактов, которые могут показатьсЯ жандармам подозрительными.
     ЏолициЯ   не   считаетсЯ   ни   с   чем  -  ни  с  численностью  людей,
подвергающихсЯ  репрессиЯм,  ни  с  личностью  человека.  Ќа Љавалергардской
улице  в  Џетербурге,  недалеко  от ’аврического сада, стоит дом, занимающий
почти  целый квартал. ‚ этом пЯтиэтажном здании множество маленьких квартир,
и  обитает  в  нем,  должно  быть,  не менее тысЯчи человек. Њногие жильцы -
студенты-медики,  прикрепленные  к  близлежащей Ќиколаевской больнице. € вот
до  полиции  дошли  смутные слухи, будто в этом человеческом улье скрываютсЯ
опасные  преступники  и,  возможно,  тайно  подготовлЯетсЯ  заговор  с целью
ниспровержениЯ  существующего  строЯ. Ќемедленно был устроен налет. ѓлубокой
ночью  все  здание,  обширное,  как  хлопчатобумажнаЯ фабрика, было оцеплено
батальоном  пехоты  и  равным  количеством жандармов. Џоследние, разбитые на
отрЯды  по  три  и  четыре  человека,  прорвались  в коридоры, на лестницы и
лестничные  площадки.  Ћттуда  они  делали облаву налево и направо; у многих
дверей  сразу  кричали:  "Ћткройте, полициЯ!" Џаника охватила дом, как пламЯ
пожара.  —ерез  несколько  минут  жильцы  уже  были на ногах и во всех окнах
горел  свет.  Ћхрана,  поставленнаЯ  у  каждой  двери,  держала  жильцов под
арестом,  пока  не наступала их очередь. Ћбыски производились одновременно в
двенадцати  квартирах  равным  числом  полицейских  групп,  и эта инквизициЯ
продолжалась  до  тех  пор, пока все здание не было досконально обследовано.
Ќичего  не  обнаружили,  но  полициЯ,  не  желаЯ  уходить  с пустыми руками,
прихватила  с  собой  несколько  пленников,  которые  через  пару  дней были
отпущены домой.
     ќто   далеко   не   единственный  случай  такого  рода.  Џосле  крупных
покушений,  и  особенно  после первого и последнего, самым серьезным образом
предлагалось   обыскать   каждую  квартиру  в  Џетербурге.  ’акой  план  был
невыполним  -  это  невозможно  физически, но на многих петербургских улицах
фактически  производились  обыски  из  дома  в  дом и из конца в конец. Ћдин
жилой  квартал  был  окружен  целым  полком  солдат,  которые  задерживали и
арестовывали  каждого,  кто пыталсЯ выйти из дома или войти в него. Џока это
происходило   снаружи,   жандармы   хозЯйничали  внутри.  Џокончив  с  одним
кварталом,  они  направлЯлись  в  другой  и повторЯли свою операцию, пока не
прочесали всю улицу.
     ЌагрЯнуть  во  мраке  ночи,  вторгнутьсЯ  наподобие  грабителей  в дома
мирных  граждан,  обшарить их жилища и нагнать страх на детей - все это было
порождено  самим  произволом деспотизма. ‘истема была в равной мере нелепа и
скандальна.  Ћбыски были бесполезны. Ќалетчики ничего не находили, ибо, если
их  ожидали  -  иногда  о  предстоЯщем  приходе  полиции  кто-то таинственно
сообщал заранее, - принимались меры, делавшие их поиски бесплодными.
     ‘удейкин  это  понимал. Џосле его прихода к власти обыски прекратились,
может  быть  потому,  что с этого времени уже не было крупных покушений. ’ем
не  менее  тот  факт,  что  эта  система существовала и с таким ожесточением
проводилась  в жизнь, весьма характерен длЯ методов царского правительства и
длЯ    взглЯдов   тех,   кто   Якобы   руководствуетсЯ   высоким   принципом
"неприкосновенности   жилища".   €х  судЯт  по  безошибочному  мерилу  -  их
действиЯм;  длЯ  них  свЯтость  очага человека, покой его жилища не достойны
никакого  уважениЯ.  Ћт  полицейских  налетчиков  никто и не ждет, чтобы они
думали   о  зле,  которое  причинЯют  мирным  гражданам;  так  от  охотника,
разгорЯченного  преследованием  зверЯ, не ждут, чтобы он замечал, что топчет
траву или отбрасывает ногой кусты ежевики.
     ‚есьма  примечательно  также,  что право домашнего досмотра принадлежит
различным  органам  полиции, действующим независимо друг от друга. Ќа тот же
дом  в тот же день иногда делались по два, по три и даже четыре налета. •отЯ
и  веритсЯ с трудом, но это совершеннаЯ правда. ‚есной 1881 года в Љларенсе,
на   берегу  †еневского  озера,  пребывала  русскаЯ  дама,  вдова  статского
советника  ђ.,  женщина  лет  сорока,  мать  четырех детей. ‚о времЯ паники,
начавшейсЯ  после 13 марта, к этой даме на протЯжении двадцати четырех часов
полициЯ  приходила  семь  раз.  ‘емь  раз  в течение одних суток она слышала
страшный  крик:  "Ћткройте,  полициЯ!";  семь раз ее квартиру переворачивали
вверх дном и сама она подвергалась величайшим испытаниЯм.
     "ќто  было  больше, чем Я могла вынести, - говорила она потом. - “ менЯ
четверо детей, поэтому Я покинула Џетербург и приехала сюда".
     Њожно  подумать, что госпожа ђ. была серьезно скомпрометирована или, во
всЯком  случае,  что  у  полиции  были  все  основаниЯ  подозревать  ее  как
участницу  революционной  борьбы.  Ќичуть  не  бывало.  ‚  этом  случае  она
немедленно  была  бы  заключена  в  тюрьму.  „ама  была  сама  невинность  и
настолько  благонадежна,  что,  когда  она  обратилась  с просьбой выдать ей
заграничный  паспорт  длЯ  поездки в вейцарию, полициЯ не чинила ей никаких
препЯтствий  и  ее  просьба  была  удовлетворена. ‘емь домашних обысков были
сделаны   на  всЯкий  случай,  "по  чистому  недоразумению",  как  ей  потом
объЯснили.  ЌедоразумениЯ  такого  рода нередки в ђоссии. ‘о слишком многими
приключалось,  что  их  арестовывали  по  ошибке,  ссылали по недоразумению,
держали  много  лет  в  тюрьме  зрЯ.  ‚се  это случалось. џ расскажу об этом
больше  в  одной  из  следующих глав. ’акие факты достаточно хорошо известны
русским  людЯм,  и,  когда  полициЯ  ограничиваетсЯ только непрошеным ночным
визитом  и  обыском  в  нашем  доме,  мы  почитаем за счастье, что так легко
отделались.
     ’о,  как  по  отношению  к гражданам царской ђоссии соблюдаетсЯ принцип
неприкосновенности  жилища,  очень  удачно  изобразил в одной сценке великий
русский сатирик ‘алтыков-™едрин.
     ѓлумов говорит:
     - ...знаете  ли,  о  чем Я мечтаю? ЌельзЯ ли нам, друзьЯ, так наше дело
устроить,  чтобы  обывателю  даже  приЯтно было? —тобы он, так сказать, всем
сердцем, чтобы длЯ него это посещение...
     - ‚се равно что гость пришел...
     - ‚от-вот-вот! „а и гость-то чтоб дорогой, желанный.
     - Ђ ежели действие происходит ночью?
     - ’ак  что  ж,  что  ночью? ЏроснетсЯ, докажет свою благопристойность и
опЯть  уснет!.. ‡наете ли, что Я придумал, друзьЯ?.. —тобы у каждой квартиры
два ключа было: один - у жильца, а другой - в квартале!
     Ћдин из друзей запротестовал:
     - Ђ ежели, позволю вас спросить, в квартире-то касса находитсЯ?
     - ’ак что ж что касса! Њы - божьи, и касса наша - божьЯ!
     - Ќу нет, с этим позвольте не согласитьсЯ! Њы - это так! Ќо касса!!


                                 ѓлава XII

                      „ЋЊ Џђ…„‚Ђђ€’…‹њЌЋѓЋ ‡ЂЉ‹ћ—…Ќ€џ*

     ______________
     * ‘м. следующую главу. (Џримеч. ‘тепнЯка-Љравчинского.)

     Ќо  вернемсЯ к нашей героине, которую мы оставили под конвоем жандармов
на пути в тюрьму.
     €з  угла  кареты,  куда  ее  втолкнули, она выглЯдывает в окошко поверх
задернутых  занавесок.  ЌесмотрЯ  на  ранний  час,  на  улице  уже  начинают
поЯвлЯтьсЯ  люди.  „евушка  кажетсЯ  спокойной  и  покорной своей судьбе, но
взглЯд  ее задерживаетсЯ на каждом предмете, встречающемсЯ по дороге, словно
она  никогда  больше  его  не увидит. ЌесмотрЯ на внешнее спокойствие, ее ум
работает  с  лихорадочной  быстротой. —ерез полчаса, а может быть скорее, за
нею   закроютсЯ  ворота  тюрьмы.  …й  придетсЯ  подвергнутьсЯ  допросу.  ќто
несомненно.  Ќо  в чем ее обвинЯют, что может полициЯ иметь против нее? ‚ то
времЯ,  как  колеса  громыхают  по  булыжной  мостовой  и  ее  глаза все еще
прикованы  к  окошку  кареты,  она  обращает  свой  мысленный  взор внутрь и
допрашивает  себЯ  перед  судом  собственной совести. …й только восемнадцать
лет,  и  она  всего  несколько  месЯцев  живет  в  Џетербурге, куда приехала
учитьсЯ.  ќто  не  долгий  срок,  но  достаточный, чтобы совершить несколько
тЯжких  проступков  и нарушений. ЃеднЯжка! ‚о-первых, она дружит с неким Ќ.,
бывшим  студентом,  а  теперь  пылким революционером, ревностно занимающимсЯ
пропагандой  среди  крестьЯн.  Ћн ее друг детства. Љогда она жила в деревне,
он  иногда  писал  ей,  и  вот  одно  из  его  писем она только что пыталась
уничтожить.  ‚  Џетербурге  они  изредка  встречались.  Ћна  познакомилась с
несколькими  друзьЯми  Ќ.,  разделЯвшими  его  воззрениЯ.  ‘реди  них была и
молодаЯ  девушка  ‚.,  котораЯ  относилась  к ней с душевной добротой, и она
отвечала  ей  тем  же.  Ћднажды, когда ее подруга ждала прихода полиции, она
взЯла  на  хранение  пачку  запрещенных  книг.  ‚  другой раз она взЯла у ‚.
нелегальную  брошюру длЯ студентки, с которой вместе училась. € наконец, она
разрешила  ‚.  воспользоватьсЯ  ее  адресом  длЯ  своей  переписки.  ‚се это
серьезные  преступлениЯ, и, если они стали известны полиции, она погибла! Ќо
жандармы   не  могут  все  знать.  ќто  маловероЯтно.  Ћднако  кое-что  они,
по-видимому,  все  же  знают или подозревают. Љак много и что именно? ‚ этом
все дело.
     ’ут  думы  нашей  пленницы были прерваны. Љарета внезапно остановилась,
и,  выглЯнув  в окошко, она увидела четырехэтажное здание, изЯщное и строгое
по   своему   архитектурному   стилю.   ќто  дворец  новой  инквизиции.  „ом
предварительного  заключениЯ.  Љак  хорошо  знаком  ей  лицемерный вид этого
зданиЯ  с  длинными  рЯдами  высоких  и  красиво  изогнутых  сводчатых окон,
скрывающих,  словно  сомкнутые  каре  солдат  при  казни,  ужасы, творЯщиесЯ
внутри!  Љак  часто  останавливалась  она  перед  этим  двуличным  домом,  с
удивлением  и  скорбью  думаЯ  о  тех  несчастных,  которые томЯтсЯ за этими
стенами  из  полуобтесанного  камнЯ.  Љто  бы мог подумать, что ей так скоро
придетсЯ разделить их участь!
     „евушка   выходит   из   кареты   и   с  серьезным,  озабоченным  лицом
приближаетсЯ   к  величественным  воротам,  напоминающим  врата  прекрасного
храма.  Ћни  как  раз  так  высоки,  что под ними свободно пройдет колесница
осужденных,  которых снарЯдили на тюремном дворе в их последнее путешествие.
Ѓесшумно  отворЯетсЯ  калитка в массивных темных воротах, и часовой, человек
богатырского  роста,  так  же  легко  управлЯющийсЯ  со  своим ружьем, как с
камышовой  тростью,  кажетсЯ  безжизненным,  как  каменные  тумбы  по  обеим
сторонам  въезда. ‡агремели засовы; калитка запираетсЯ. Љто знает, когда она
снова отворитсЯ, чтобы ее выпустить?
     „евушку  ведут  в  канцелЯрию.  ‡аписывают  ее  имЯ,  возраст и внешние
приметы. ‡атем снизу раздаетсЯ голос:
     - Џримите номер ’ридцать девЯть!
     - …сть принЯть номер ’ридцать девЯть! - отвечает голос сверху.
     Ќомер  ’ридцать девЯть под охраной тюремного надзирателЯ поднимаетсЯ по
лестнице.  Ќа одной из площадок ее передают другому надзирателю, и тот ведет
ее в камеру под номером 39.
     ‘  этой  минуты камера становитсЯ всем миром узницы. ЊаленькаЯ каморка,
но  чистаЯ  и аккуратнаЯ, четыре шага в ширину и пЯть в длину. ЏрикрепленнаЯ
к  стене  опускающаЯсЯ кровать, столик, тоже прикрепленный к стене, табурет,
газовый  рожок,  раковина с краном. Ћна рассматривает все это с любопытством
и  даже  с  чувством  приЯтной  неожиданности.  ‚  конце концов, черт не так
страшен,  как  его малюют. …два она окончила осмотр камеры, как с удивлением
услышала  странные  звуки  -  таинственное  постукивание,  раздававшеесЯ как
будто  из  стены. Џрижав к ней ухо, она слушает, затаив дыхание. ‘тук хотЯ и
слабый,  но  Явственный.  “дары  следуют  один  за  другим не с механической
регулЯрностью,   а   в   определенном   ритме  и  с  размеренностью,  словно
вдохновленные  разумным  существом  и  таЯщие  в  себе  какой-то сокровенный
смысл.  Ќо  что  означает  это  странное  постукивание?  Ђ!  Ћна  понЯла. …й
приходилось  слышать,  что  заключенные  в  тюрьмах  иногда сообщаютсЯ между
собой  посредством  перестука - по образцу дроби телеграфной азбуки. ‘тучит,
должно  быть, сосед, ее товарищ по несчастью, и он хочет поговорить с нею. ‘
благодарностью  и  сочувствием  она  постучала  несколько  раз  в  ответ.  ‚
следующую  минуту,  к  величайшему  ее  изумлению, стук слышитсЯ уже со всех
сторон.  ‚ противоположной стене раздаетсЯ несколько громких, резких ударов,
словно  тот,  кто  стучит,  весь кипит от нетерпениЯ или гнева. ’ам, значит,
находитсЯ  еще  один  страдающий  собрат,  нуждающийсЯ в утешении! Љогда она
поднЯла  руку,  чтобы  ответить,  снизу  донеслись  новые  удары,  такие  же
ритмичные,  но  более  звонкие, - их проводником служит водопроводнаЯ труба.
‡атем  сверху,  как эхо, прозвучали такие же сигналы. Љаморка всЯ огласилась
этими  отрывочными  звуками, словно шла игра в крикет или будто таинственные
существа,   в   которых   верЯт   спириты,  выстукивали  свои  донесениЯ  из
потустороннего мира.
     Џервым  чувством  узницы  был  страх.  ‡начит,  в  этом  зловещем  доме
заключенные  находЯтсЯ  повсюду:  и  над  нею, и под нею, и справа, и слева.
Ќеужели  она  лишь  одна из многих в толпе несчастных? Ќо вскоре ею овладела
досада,  страстное  сожаление,  что  ей прежде не приходило в голову изучать
тюремную   азбуку.   Ќе  понимаЯ  смысла  постукиваниЯ,  которое  продолжало
раздаватьсЯ в ее камере, она почувствовала стыд, почти отчаЯние.
     —то  значат  эти  звуки?  —то  хотЯт  ей  сообщить невидимые соседи? Ќе
расшифровав   их   стука,   она   не   могла  ничего  ответить.  Њало-помалу
постукивание  прекратилось,  и  вокруг нее снова воцарилась глубокаЯ тишина.
Ќо  прошло  несколько  минут, и один из стучавших начал сызнова. Њожет быть,
он  пожалел  новоприбывшую  за  ее неведение и хотел обучить ее. Ќа этот раз
удары  были  реже  и  Явственнее, как бы длЯ того, чтобы дать ей возможность
лучше  их  сосчитать,  и  они  не  прерывались,  как  раньше,  паузами.  Ћна
прислушиваетсЯ,  напрЯженно  думаЯ,  что  они  могут  означать,  и  вдруг ее
осенила  счастливаЯ  догадка.  Њожет быть, каждый звук соответствует букве в
порЯдке  азбуки.  ‚  таком  случае  понЯть  постукивание  будет  легко!  Ћна
дождетсЯ  первой  паузы и, когда возобновитсЯ стук, свЯжет телеграфную дробь
с  буквой:  один  стук  -  перваЯ  буква,  два  стука  - втораЯ и так далее.
Ќаступила  пауза.  ‡а  ней  последовало  новое  постукивание. †адно слушаЯ и
внимательно  считаЯ  удары,  она нашла одну букву, другую, третью. ’ри буквы
составили  слово.  ‡атем она составила по буквам еще одно слово. "Љто вы?" -
спрашивал сосед.
     Љак  ему  ответить? Љонечно, тем же способом. Ћна выстукивает свое имЯ,
и они обмениваютсЯ еще несколькими фразами.
     ‹юбезный  сосед  учит  ее  шифру,  очень  простому  и удобному, и с его
помощью после небольшой практики разговор ведетсЯ легко и быстро.
     ‘  помощью этого слухового Языка сотни умных и тонко чувствующих людей,
оставаЯсь  невидимыми  и  навсегда  разделенными,  беседуют  друг  с другом,
обмениваЯсь  своими  мыслЯми.  ‹ишенные  неумолимой  жестокостью  тюремщиков
человеческого  общества,  своих друзей и близких, осужденные жить и страдать
в  полном  безмолвии, подобном безмолвию смерти, они обращаютсЯ к окружающим
их  стенам,  немым свидетелЯм их одиночества, сообщают им свои думы, делЯтсЯ
своим  горем.  Љамни  и  железо более отзывчивы и милосердны, нежели люди, и
они  передают  их  мысли и чувства другим таким же страдальцам. ‡аключенных,
уличенных  в  постукивании,  строго  карают  за  нарушение  тюремных правил,
требующих  мертвого  молчаниЯ. Ќо стены - добрые, верные друзьЯ, они никогда
не  изменЯт, они влекут к себе, и узники приникают к ним, чтобы освободитьсЯ
от  одиночества  и  в  беседе  с  невидимыми  друзьЯми сбросить с души бремЯ
горестей.
     ЌельзЯ  наказывать  всех нарушителей гробового молчаниЯ: никакой карцер
всех  не  вместит.  €х  так  много, что властЯм поневоле приходитсЯ смотреть
сквозь  пальцы  на  эти  проступки.  ‚  ђоссии  нет  ни  одной  тюрьмы,  где
заключенные  не  общались  бы между собой посредством постукиваниЯ, а в „оме
предварительного заключениЯ перестукиваютсЯ больше, чем где-либо.
     Ќомер  ’ридцать  девЯть  быстро  освоилась  со  странной и своеобразной
жизнью  тюрьмы  и  почти  уже  подружилась с людьми, о существовании которых
узнавала  лишь  по ритмическому стуку в стену. Ќо общие страданиЯ и общность
взглЯдов  заменЯют  здесь  менее умозрительные отношениЯ, и нередко в тюрьме
устанавливаютсЯ  свЯзи,  длЯщиесЯ  потом всю жизнь. ѓоворЯт, любовь не знает
преград.  „лЯ  любви  не  существует и тюремщиков. Ѓывали случаи, когда люди
влюблЯлись друг в друга через тюремные стены.
     Ќомер  ’ридцать  девЯть  была  способнаЯ ученица и вскоре стала всецело
разделЯть  воззрениЯ,  чувства,  восторженный  идеализм нового мира, который
перед  нею  раскрывалсЯ  благодарЯ  царской  полиции.  Ќикогда  еще  молодаЯ
девушка  не жила такой полной жизнью. Џрежде, увлеченнаЯ почти исключительно
своими  научными  занЯтиЯми,  она  испытывала  к  освободительному  движению
молчаливое  сочувствие,  основанное на более или менее смутных идеЯх. ’еперь
она  уже  все  понимает. Ћна узнала страданиЯ своих товарищей по несчастью и
сблизилась  с ними душой. Ћна видит, как преданны они своему делу, как верЯт
в  будущее.  € теперь, как пылкаЯ новообращеннаЯ, она радуетсЯ тому, что и у
нее достаточно сил, чтобы страдать и боротьсЯ.
     Ќо   в   то   же  времЯ  она  испытывает  глубокую  печаль.  Џеред  нею
раскрываетсЯ  всЯ  жизнь  ее  незримых  братьев  и сестер, и эта жизнь полна
мрака,  горестей  и  нечеловеческих мук. ‘удьбы этих людей не похожи одна на
другую.   Ћдни  узники  сидЯт  только  по  подозрению,  другие  -  настоЯщие
революционеры и известные пропагандисты.
     …е  сосед  по  камере,  номер  ‘орок,  серьезно  скомпрометирован.  …го
схватили  на  месте  преступлениЯ,  переодетого  крестьЯнином,  с  фальшивым
паспортом,  при  ведении  революционной  пропаганды.  Ћн  богатый  помещик и
мировой судьЯ и, наверно, будет приговорен к долгосрочной каторге.
     ’акой  же строгий приговор грозит номеру естьдесЯт восемь. ќто молодаЯ
девушка,  высокообразованнаЯ,  из  дворЯнской  семьи.  Ћна  окончила  курс в
–юрихском  университете  и,  вернувшись  в  ђоссию,  поступила  работать  на
московскую   бумагопрЯдильную   фабрику.   …е  арестовали  по  подозрению  в
сношениЯх   с  революционерами,  так  как  в  ее  сундучке  было  обнаружено
несколько   нелегальных  брошюр;  один  рабочий,  запуганный  полицией,  дал
показаниЯ,  будто  он  слышал,  как  девушка читала вслух одну из брошюр его
товарищам.   —итателю   может   показатьсЯ,   что   это  не  очень  страшное
преступление,  но  длЯ  царской  полиции  вполне  достаточное, чтобы осудить
девушку и, по всей вероЯтности, тоже приговорить ее к долгосрочной каторге.
     Ќо  эти  двое  еще наиболее счастливые. Ћни хоть знают, какаЯ судьба их
ожидает,   -  преимущество,  которого  лишены  многие  их  товарищи.  Ќомеру
„евЯтнадцать,  например,  находЯщемусЯ  в  камере  нижнего  этажа, вообще не
предъЯвлено  никакого обвинениЯ. Ѓрошюра, обнаруженнаЯ у него полицией, была
слишком   пустЯчной,   чтобы   обладание   ею   могло   рассматриватьсЯ  как
преступление.  Ќо  под тем предлогом, что он друг номера ‘орок, его держат в
тюрьме  уже  два  с  половиной  года. Ћбвинение против номера естьдесЯт три
такое  же необоснованное. …го вина заключаетсЯ в том, что он однажды приехал
в  имение  человека,  арестованного  за ведение революционной пропаганды. Ќи
один  из  крестьЯн,  с  которыми  ему  устроили оч