беглецах"? ђазве мы от страха удираем?
    - Ђ от чего же?
    - Ћт неравенства сил. Ћттого,  что  хотим  соединитьсЯ  со
своими.
    -  ѓрамотный  ты  шибко,  -  сказал  ‘трашных.  -  “же   и
оправдание придумал. Ђ те, кто не придумывал себе  оправданий,
на  раздолбанных  позициЯх  в  последний  раз  под   солнышком
греютсЯ. Џока не закопали. ’ы хотел их встретить?
    - ‹адно вам, - сказал ’имофей. -  ’ы  не  прав,  ‘трашных.
—его на ѓерку зверишьсЯ? …сли по совести, так Я  больше  всего
опасалсЯ, что кто-нибудь из наших, из  отбившихсЯ,  нас  же  и
шлепнет.
    - Љто спорит, - согласилсЯ ‘трашных, - если бы свой подшиб
- обидно.
    - ‘антименты, - сказал ѓерка. - ЉакаЯ разница, чьЯ пулЯ?
    - ’о есть как -  какаЯ  разница?  -  изумилсЯ  ‘трашных  и
кинулсЯ в спор, но не потому, что хотел доказать противное,  а
только из чувства противоречиЯ, из привычного желаниЯ делать в
говорить  наоборот.  Ђ  вообще-то  он  на  минуту  позавидовал
‡алогину, потому что последнЯЯ реплика, по ђомкиным  понЯтиЯм,
была  оригинальной,  и  уже  только  поэтому  ее  должен   был
произнести не кто иной, как он, ђомка ‘трашных, независимо  от
того, правильно это суждение или  нет;  но  раз  уж  случилось
иначе, он считал делом  чести  опровергнуть  оппонента,  пусть
даже длЯ этого ему пришлось бы доказывать, что белое черно.
    ’имофей попыталсЯ утихомирить их  увещеваниЯми,  когда  не
помогло -  придумал  им  работу:  заставил  откатить  мотоцикл
подальше в кусты, в укромное место. Ћни  запомнили  ориентиры,
не сомневаЯсь, что вскоре представитсЯ случай  извлечь  машину
из тайника; уничтожить ее было  жалко  да  и  бесхозЯйственно.
‘пор иссЯк лишь после  того,  как  они  двинулись  на  восток.
’имофей приказал ђомке идти в  пЯтидесЯти  метрах  впереди,  в
дозоре.  „оговорились  о  звуковой  сигнализации.  ђомка  взЯл
автомат, бинокль и скрылсЯ в кустах.

        10

    Џотом они встретили —апу.
    ‘обственно говорЯ, звали его Ќичипор „рабына, он это сразу
сказал, но как-то невнЯтно,  невыразительно,  словно  выполнил
формальность,   и   что   бесполезно   настаивать    и    быть
принципиальным - все равно не сейчас, так завтра он станет длЯ
своих новых товарищей просто —апой, как был —апой всю жизнь, с
первых же лет, как был —апой длЯ  каждого  встречного,  словно
это имЯ у него на лбу от рождениЯ вырезали. Ћн был  —апа  -  и
этим сказано все. Ћн был не очень маленьким - вровень с ѓеркой
‡алогиным - и уж куда сильнее ѓерки, здоровьем природа его  не
обделила; но  и  силачом  его  нельзЯ  было  назвать.  Ћн  был
круглолиц   и   круглоглаз,   с    широким    и    добродушным
носом-бараболей; это  было  милое  и  немножко  смешное  лицо,
довольно приметное; уж во всЯком случае, когда видел его перед
собой, не возникало сомнениЯ,  что  легко  узнаешь  его  среди
других. Ќо впечатление это было обманчивым. ‘тоило повернутьсЯ
к —апе спиной, как он тотчас же выпадал  из  памЯти,  и,  если
потом приходилось с ним сталкиватьсЯ, человек знакомилсЯ с ним
заново, и заново - узнав, что этого паренька  зовут  Ќичипором
„рабыной, - нарекал его —апой,  и  был  очень  доволен  собой,
будто бы он первым до этого  додумалсЯ.  …му  и  в  голову  не
приходило, что он  уже  знаком  с  —апой,  что  всЯ  процедура
повторЯетсЯ в точности уже второй или  третий  раз.  “ж  такаЯ
была у —апы  планида,  на  которую,  впрочем,  он  никогда  не
обижалсЯ. €наче он бы сразу перестал быть —апой!
    Џограничники встретили его  вскоре.  Ћни  перевалили  одну
гору;  вышли  к  другой,  покруче,  уже  настоЯщей  горе  -  с
укутанной облаками вершиной,  с  синевой  под  ними,  -  стали
огибать ее ложбинами и вот в одной из ложбин увидели танки.
    Џервым их  обнаружил  идущий  дозорным  ‘трашных.  Ћн  дал
сигнал: "†ду вас, подтЯгивайтесь", и когда ’имофей и ѓерка его
догнали...
    (ѓерка тащил оба автомата и боекомплект за двоих, и еду, и
еще поддерживал ’имофеЯ, подставив ему  свободное  плечо,  все
равно ’имофей уже еле шел: к боли он  притерпелсЯ,  и  его  не
очень пугало, что раны отвердели и  опухли,  видать,  начинали
гнить,  -  но  потерЯ  крови  сказывалась;  крови  он  потерЯл
многовато длЯ одного человека, и стоило повернуть голову  -  и
землЯ переворачивалась, а ноги были такими слабыми, что каждый
шаг казалсЯ чудом, он даже  задумыватьсЯ  боЯлсЯ  о  том,  что
чувствует,  как  ему  удаетсЯ  еще  идти;  и  он   преодолевал
головокружение,  тошноту  и   слабость   и   ведь   о   чем-то
разговаривал с ѓеркой, отвечал на какие-то его вопросы, а  сам
думал, как поступить, не знал, как же  сделать  лучше,  потому
что не длЯ него сейчас была эта работа - идти; еще один  такой
переход - и конец ему, не встанет, а как быть иначе  -  он  не
знал,  уж  так  ему  не   хотелось   отрыватьсЯ   от   парней,
отлеживатьсЯ в какой-нибудь избе, остатьсЯ одному;  и  он  все
думал, искал выхода, напрЯгаЯ всю волю и  гордость,  чтобы  не
заикнутьсЯ: мол, хорошо бы привал сделать. "џ дойду и не стану
им обузой", - твердил он про себЯ, когда вдруг раздалсЯ ђомкин
сигнал,  который  длЯ   ’имофеЯ   прозвучал   как   сигнал   о
спасительной передышке, ведь, что бы там впереди ни случилось,
они остановЯтсЯ, хоть на десЯть минут,  хоть  на  минуту;  они
остановЯтсЯ, чтобы разобратьсЯ в смутившей ђомку  ситуации,  и
тогда можно будет сделать вид,  что  задумалсЯ,  и  прилечь...
хоть на десЯть минут)...
    ’ак вот, когда ’имофей и  ѓерка  догнали  ‘трашных,  перед
ними открылась ложбина, а на дне ее вразброс стоЯли  советские
танки: одна тридцатьчетверка и два Ѓ’-7.
    € кругом ни души.
    - ‘трашных, разведай, что тут происходит. ’олько  тихо.  ‚
случае чего отходи прЯмо на нас. Џрикроем.
    ...‹ечь на спину и закрыть глаза...
    ‚озле самого лица топчутсЯ ђомкины  сапоги.  ‘ловно  и  не
уходил никуда.
    - ’им... ’имка, поглЯди, какое чудо-юдо Я привел.
    Ќе открывать глаз. Џросто лежать,  не  открываЯ  глаз,  не
шевелЯсь, ни о чем не думаЯ, - они ведь должны  понимать,  как
ему плохо, как много крови он потерЯл.  „олжны  ведь  когда-то
они понЯть, что он не железный... Џросто лежать...
    ’имофей даже вздохнуть себе не позволил.  Ћткрыл  глаза  и
сел. € увидел перед собой —апу.  ѓлаза  —апы  были  красны  от
давних слез, лицо раздергано  противоречивостью  чувств:  горе
еще наливало вниз его щеки, концы губ и глаз, но  радость  уже
давила  изнутри,  и  уже  угадывалась  ухмылка   в   плЯшущих,
срывающихсЯ чертах.
    - Џочему он плачет? - расцепил губы ’имофей.
    - ‚от и  Я  подумал,  с  чего  бы  это  он?  ЏредставлЯешь
картину: сидит возле  танка  и  ревет  чуть  ли  не  в  голос.
Ђника-воин!
    - Ћн тебЯ не трогал? - спросил ’имофей у —апы.
    - ќтот? - —апа смахнул под  носом,  а  потом  и  последние
слезы стер. - Ќавищо ему менЯ трогать? €ли Я на бабу схожий?
    - Ќу мало ли как можно обидеть...
    - Ћбидеть? Ћн - менЯ?.. ’а вы шуткуете, товарищ  командир.
“ нашем селе Я таких гавриков...
    - ЏонЯтно, - перебил ’имофей. - ѓде остальные?
    - ’ю! ’а Я сам токечки сюда пришкандыбал. „ругим Яром. џ ж
на вас и подумал, что вы и есть оте остальные.
    - Ђ чего ж плакал?
    - Ћбидно. €з сердца те слезы.
    - ЏонЯтно. ‘трашных, доложите обстановку.
    ђомка перестал давитьсЯ смехом, демонстративно - длЯ —апы,
конечно, - вытЯнулсЯ по-уставному.
    - ’ак что, товарищ командир отделениЯ, лощину  Я  прочесал
всю. Џусто. Љроме этого героЯ. Ќо он не в счет - приблудный.
    - ђазобралсЯ, что произошло?
    - ѓорючее кончилось. ‘ухие баки. ‚се  машины  на  ходу,  у
каждой почти полный боекомплект - и ни грамма бензину.
    ’имофей смотрел, как дрожит воздух  над  нагретой  солнцем
тускло-зеленой броней, на вспаханное траками дно ложбины... Ќи
души... € это не мираж  -  это  реальность.  Њожно  подойти  и
потрогать эту угловатую броню и аккуратные клепки...
    - Ќо ведь это же не мотоцикл! - вдруг не выдержал он.
    - ’ы думаешь, они вроде нас...
    - Љонечно! - Ћн чуть не застонал, но  сдержалсЯ  и  сказал
себе: "‹адно... ладно..." - и почти успокоилсЯ. -  Љонечно,  -
уже тихо повторил он, - думают - возвратЯтсЯ... Ќо ведь это же
танки! € никакого прикрытиЯ... охранениЯ...
    - ‡десь и так укромно, - сказал ‡алогин. -  €  в  стороне.
‘лучайно разве кто набредет.
    - Ђ длЯ обороны неспособно, - деловито добавил ‘трашных. -
„аже охранЯть - поглЯди сам! - и то не  с  руки.  ‚се  подходы
закрыты. Ѓатальон - и тот не управитсЯ.
    „а ведь они, похоже, пытаютсЯ  как-то  его  утешить.  …го,
своего командира... ‚от уж никуда не годитсЯ.
    -  ‹адно...  Џослушайте,  а  может,  их  заминировали?   -
встрепенулсЯ ’имофей.
    - ‹ожбина не минирована, - сказал ‘трашных, - Я проверЯл.
    - Ђ если мы их взорвем?
    Ћн поглЯдел в глаза товарищам. ‘трашных отвел взглЯд.
    € ‡алогин отвернулсЯ.
    - Ђ что - можно, - сказал —апа. - “правимсЯ враз. - Ћн  не
понЯл, почему так изумленно взглЯнули на него пограничники,  и
торопливо поЯснил: - …сли  не  чесать  по-дурному  Языком,  то
наши, когда бы сюда ни вернулись, не  дознаютсЯ,  чьЯ  работа.
‚ыходит, обойдетсЯ без шухеру. Ђ германец что так, что этак  с
этого во что будет иметь...
    € —апа показал, что с этого будет иметь германец.
    –еплЯЯсь за  кусты,  они  спустились  в  лощину.  ‘трашных
приволок танковый брезент, расстелил в тени  терновника;  тень
была не плотнаЯ, легкаЯ, пропускала дыхание солнца,  что  было
совсем не лишним - лощина оказалась сырой. ’имофей едва лег на
брезент - словно провалилсЯ куда-то. € уже не  слышал,  как  с
него стЯнули сапоги и портЯнки, расстегнули драгунскую  куртку
и накрыли одеЯлом.
    ‚ этот день они не стали уничтожать танки. Њало ли что!  -
а вдруг завтра на шоссе поЯвЯтсЯ свои? “тро  вечера  мудренее.
Ћни натаскали в тридцатьчетверку молоденького лапника,  сверху
навалили  травы.  Љонечно  же,  тесновато,  однако  само  ложе
получилось роскошное. Ќа лучшем месте положили …горова.  Љогда
проснулись, чтобы поужинать, у  него  был  жар,  должно  быть,
ужаснаЯ температура, потому что он никого не узнавал и бредил,
и —апа сказал: раз нет лекарств, надо пустить кровь, он видел,
как это делал их коновал, и всегда помогало. Ќо ѓерка  сказал,
что не позволит, мол, к ночи всегда больным  становитсЯ  хуже;
другое дело, сказал он, холодный компресс на голову и на рану;
на том и порешили.
    Џосле ужина их опЯть потЯнуло в сон.
    - „авайте разберемсЯ насчет дежурств, - сказал ‡алогин.  -
’олько, чур, не Я первый!
    - Њальчик шутит?  -  сказал  ‘трашных.  -  ‡ачем  нам  эта
роскошь?
    - Ќу  как  же,  -  растерЯлсЯ  ‡алогин,  -  порЯдок  вроде
такой... „а и за комодом присмотреть.  Ђ  то  ведь  очнетсЯ  -
шухер будет жуткий.
    - €з-за себЯ он не станет.
    - ќто Я понимаю. Ќо порЯдок есть порЯдок.
    - Љончай базарить, - отрезал ‘трашных. - ‚о-первых, комоду
мы все равно не в силах помочь. Ђ во-вторых, кто  припретсЯ  в
эту дыру ночью? - Я правильно говорю, —апа?
    - ‘олдат спить, а служба идеть, - сказал —апа.
    ќтот древний аргумент оказалсЯ  и  наиболее  убедительным.
Ћни  забрались  в  Ѓ’,  задраили  люки  и  на  всЯкий   случай
изготовили к бою пулеметы. € через несколько минут уже  спали.
Љонечно же, они рисковали; но, прЯмо скажем, риск был невелик,
почти  ничтожен.  Ђ  устали  все  невероЯтно  и   морально   и
физически. € —апа в этом смысле не был исключением.
    €сториЯ его была простаЯ.
    ‘лужил он в стрелковом полку  ординарцем  командира  роты.
Љаким   он   был   ординарцем   -    хорошим    или    плохим,
предупредительным или растЯпой - не суть важно; зато  со  всей
ответственностью можно сказать, что —апа был  простодушен,  за
что  и  поплатилсЯ  в  первый  же  день  войны.   …стественно,
пострадавшим оказалсЯ его лейтенант. ‚ыЯснилось это не  сразу,
когда полк поднЯли ночью по  тревоге  и  стало  известно,  что
война,  а  несколько  погодЯ,   когда   после   десЯтичасового
непрерывного марша полк одолел чуть ли не полсотни километров,
вышел  на  исходный  рубеж  и  стал  окапыватьсЯ.  ’олько  тут
подоспел лейтенант, догнал-таки свою роту и в первую же минуту
обнаружил —апину оплошность.
    ќтот лейтенант был личностью своеобразной, вернее - позво-
лЯл себе быть таковым.  Љогда-то,  еще  в  начале  прохождениЯ
службы в полку, ему случилось  отличитьсЯ  неким  оригинальным
способом, каким именно, впрочем, никто уже точно не помнил; но
репутациЯ сохранилась. „аже командир полка и  начштаба,  когда
речь заходила о лейтенанте, всегда  говорили:  "Ђх,  это  тот,
который... ну как же, помню,  помню..."  -  следовательно,  ко
всему прочему создавалось впечатление, что лейтенант на  виду.
€ он позволЯл себе времЯ  от  времени  высказыватьсЯ  смело  и
нелицеприЯтно,  чем  еще  больше   укреплЯл   свою   репутацию
оригинала. Ђ "раз человек такой, что с него возьмешь?" - и ему
зачастую сходило с рук то, за что крепко  пострадал  бы  любой
другой.
    ‚  ту  ночь,  когда  началась  война,  лейтенант  пропадал
невесть где. “ него был  очередной  бурный  роман  в  заречном
селе, с кем именно роман - не знал никто из приЯтелей,  а  тем
более —апа. …му лейтенант приказал  раз  и  навсегда:  "’ы  не
знаешь, куда Я иду, - внЯл? ты не знаешь имен моих подружек  -
внЯл? а если узнаешь случайно - тут же забудь от греха подаль-
ше..." ќто случилось  после  того,  как  —апа  дважды  подрЯд,
проЯвив недюжинное упорство и смекалку, находил лейтенанта по-
среди ночи - естественно, по делам службы. ‘ тех пор лейтенант
и "темнил".
    Ќа этот раз судьба грозила ему немалыми  карами.  „иапазон
был широк:  от  словесного  нагонЯЯ  до  штрафбата.  ‹ейтенант
готовилсЯ к любому повороту событий и все же  не  учел  весьма
существенной детали - и получил удар прЯмо в сердце. —тобы  не
интриговать  читателЯ  попусту,  скажем  сразу,  что  он   был
страстным коллекционером. Ћн собирал бритвы и, понЯтно, первым
долгом пожелал узнать, где коробка с его коллекцией. —апа  был
прост,  не  отличалсЯ   ни   фантазией,   ни   склонностью   к
самоанализу.
    - ‚аше личное  оружие,  шинель  и  смена  бельЯ  в  ротной
линейке, товарищ лейтенант, - доложил —апа, еще пуще  округлив
от старательности свои глаза.
    - џ тебЯ про коллекцию спросил. Џро  коллекцию.  ’ы  внЯл?
‹ейтенант говорил тихим голосом. …сли б он был злым богом,  он
превратил бы —апу в камень. ђазумеетсЯ, узнав  прежде,  что  с
коллекцией. Ђ сейчас он глЯдел в непроницаемые, как  у  куклы,
—апины глаза  и  пыталсЯ  прочесть  в  них  правду.  ‡нал  ее,
предчувствовал, но это знание казалось ему таким ужасным,  что
лейтенант боЯлсЯ дать ему всплыть; топил его, надеЯсь на чудо,
ласково заглЯдывал в глаза ординарца; он бы молилсЯ,  если  бы
умел, но лейтенант не умел  молитьсЯ,  и  потому  механически,
бессознательно  (чем  значительно  снимаетсЯ  долЯ  его  вины)
поминал бога в душу мать...
    - Ђ  как  же!  џсное  дело,  внЯл,  товарищ  лейтенант,  -
преданно  объЯснЯл  —апа.  -  Ћднако  Я  так  понЯл,   товарищ
лейтенант, война...
    - ЉоллекциЯ где, —апа...
    - Ќу где ж ей быть еще, товарищ лейтенант? Ќу куда  ж  она
еще денетсЯ? ‚ казарме она, товарищ лейтенант. Љак  была  -  у
вашей тумбочке.
    ’ут ему еще раз подумалось, что, может  быть,  он  был  не
прав, что - черт с нею! - надо было кинуть ее в линейку вместе
с остальными лейтенантовыми  шмутками.  Ќу  война  -  это  все
понЯтно. ’олько ж не все времЯ война,  не  круглые  же  сутки,
иногда  ж  захочетсЯ  человеку  душой  оттаЯть,  возле чего-то
погретьсЯ. Ћдному - письма мамкины перечесть, другому, скажем,
цветочки; а этот вот - бритвочками бы  побаловалсЯ...  Ќо  его
была мгновеннаЯ слабость. —апа сказал ей - нет. Ћн никогда  не
думал о своих каких-то идеалах или чистоте, и  прочих  высоких
материЯх, но что длЯ него было чисто - на то он пылинке  сесть
не давал, а что было свЯто - за то, не задумываЯсь,  отдал  бы
жизнь.
    Ќо это так - к слову...
    Ђ  коллекциЯ  действительно   осталась   в   той   тЯжелой
казарменной тумбочке, в нижнем  отделении,  где  под  запасным
комплектом голубого байкового бельЯ лежали пачки аккуратно ра-
зобранных по адресатам  и  перевЯзанных  шнурками  от  ботинок
письма лейтенантовых корреспонденток. Ѓлокнот с их адресами  и
пометками о днЯх  именин  и  рождений,  какой  когда  отправил
письмо и о чем договаривалсЯ, он носил с собой; а  эти  письма
лежали довольно открыто; он не  делал  из  них  тайны  и  даже
иногда, во времЯ сабантуев, после второй или  третьей  бутылки
читал приЯтелЯм.
    Љстати, небольшаЯ поправочка: и бритвы-то не все  были  на
месте. Ћдна из них, чуть ли  не  самаЯ  ценнаЯ,  находилась  в
мастерской. ЌемецкаЯ, с грубой костЯной ручкой,  с  фашистской
свастикой у основаниЯ лезвиЯ, называлась она довольно  просто,
что-то там  было  насчет  золы,  только  —апа  и  не  старалсЯ
запомнить, сам он еще не брилсЯ ни разу  и  был  убежден,  что
привередничать из-за бритв  -  блажь;  но  как  было  потешно,
просто слов нет, когда лейтенант, отдаваЯ эту  бритву  мастеру
длЯ совсем пустЯчного ремонта - клепка в ней  разболталась,  -
повторил раз пЯть, какаЯ это ценность, и каждый  раз  добавлЯл
еще, что она дорога ему как памЯть. € вот теперь эта  "памЯть"
осталась в мастерской, может быть, насовсем, потому что с вой-
ны не удерешь, это не маневры; не  сегоднЯ-завтра  они  пойдут
вперед, через ‚енгрию на  Ѓерлин,  чтобы  задушить  фашистскую
гадину в ее собственном логове,  вот  и  выходит,  что  в  это
местечко, где были их казармы, лейтенант если  и  попадет,  то
ого как не скоро, и врЯд ли тогда его признают, а скорее всего
не попадет вовсе; значит, бритва тю-тю!..
    ‹ейтенант держалсЯ геройски. Џравда, он все-таки  высказал
—апе все, что о нем думает, а в заключение приказал:
    - ‘вои вещи оставлЯешь здесь.  Ќалегке  смотаешьсЯ  домой.
„аю тебе двадцать четыре часа - чтобы  ни  минутой  позже  всЯ
коллекциЯ и "‡олинген" из мастерской были  здесь.  ‚нЯл?  …сли
патруль задержит - сам понимаешь. Ќо с пустыми руками лучше не
поЯвлЯйсЯ. ‚нЯл? Ќу вали!
    —апа знал, что прав тот, кто имеет  право  приказывать,  и
еще знал, что с этим лейтенантом  ему  и  жить  и  воевать,  а
потому не спорил. Џравда, приказ был еще тот, Явно незаконный,
но такаЯ уж  судьба  ординарскаЯ:  нос  высоко,  да  до  чести
далеко.
    Џуть до казармы он проделал  быстро.  ‘перва  на  попутной
полуторке, а за развилкой его подобрал на фуру неразговорчивый
дЯдько в засмальцованном жилете из овчины и в картузе на манер
конфедераток: весь углами, и козырек лаковый.  ‘олнце  уже  не
пекло, дорога была гладкой, шины у фуры  богатые,  на  резине.
—апа как зарылсЯ носом в то сено, так  только  перед  казармой
дЯдько еле его растолкал.
    ‚  расположение  полка  —апа   возвратилсЯ   куда   раньше
назначенного  лейтенантом  срока,  хотЯ  от   шоссе   пришлось
свернуть сразу: на первом же километре его  чуть  не  застукал
контрольный пост; еще раз испытывать судьбу  у  —апы  не  было
желаниЯ. Ћн добралсЯ окольным путем, большей частью пешим,  но
полка на месте не обнаружил. —апа почуЯл недоброе. Ћткуда сила
взЯлась - побежал к роще, где на опушке окапывалась  их  рота.
‚от и окопы, вот блиндаж лейтенанта, совсем законченный,  даже
дерном поверху обложить успели. Ќо людей нет. Џризнаков боЯ  -
нет. Џолк словно испарилсЯ. €х  перевели  на  другой  участок,
сообразил  —апа,  и  это  его  успокоило,  но  ненадолго.   Ћн
тщательно обшарил блиндаж, уверенный, что лейтенант должен был
оставить ему записку. Ќе нашел. —апа выбралсЯ  наружу,  сел  в
цветущую траву и положил рЯдом коробку  с  бритвами:  какое-то
оцепенение сковало мозг, потом рассеЯлось, и тогда —апа понЯл,
что теперь он дезертир. Ќизкий, подлый  дезертир.  €  нет  ему
оправданиЯ.
    Џахло  свежей  влажной  землей,  чабрецом  и  еще   чем-то
терпким, вроде лука. ‚ густом вЯзком  воздухе  плавали  пчелы.
‚Язы стоЯли на вершине холма,  как  войско,  изготовившеесЯ  к
битве; роща кончалась вдруг, и оттого, что луга были выкошены,
а кустарник вырублен совсем, крайние деревьЯ казались стройнее
и выше, чем были на самом деле. ‡а  долиной  опЯть  начинались
холмы; из-за одного, сбоку,  четко  темнеЯ  на  фоне  белесого
неба, выдвигалсЯ увенчанный крестом шпиль костела. ‡начит, там
есть городок или хотЯ бы большое село, подумал  —апа,  но  это
открытие вовсе его не обрадовало. Ћн осталсЯ один.  "џ  теперь
совсем один", - понЯл —апа, и эта мысль испугала его, как если
бы вдруг оказалось, что он осталсЯ один-единственный на земле.
ђЯдом не было лейтенанта, которому положено было за  него,  за
—апу, думать; рЯдом  не  было  товарищей  по  роте,  вместе  с
которыми он ничего не боЯлсЯ  -  вместе  они  были  силой!  Ћн
осталсЯ один. ‘ам себе командир и  сам  себе  товарищ,  сам  и
разведка, сам и основные силы. ‚округ были  мир  и  покой,  но
что-то  в  груди  —апы   напрЯглось,   он   Явственно   слышал
предостерегающий голос, и это был не страх, потому что  трусом
—апа никогда не был; может быть, его мозг  воспринЯл  какие-то
еще неведомые науке волны, которые идут от мозга к мозгу,  уже
затопили незримым паводком  все  окружающее  пространство,  но
проЯвЯтсЯ только через два-три днЯ,  проЯвЯтсЯ  вдруг  у  всех
сразу, в образе четких черных силуэтов: "ЋЃ•Ћ„џ’!",  "’ЂЌЉ€!",
"ЋЉђ“†€‹€!.."
    ѓудели  разбитые,  натруженные  ноги;  свЯзки  обеих  стоп
словно раскисли,  каждаЯ  косточка  отделилась  от  остальных,
плавала, как в киселе,  была  сама  по  себе  и  ныла.  Њанили
разбросанные по склону стожки. ‡авалитьсЯ сейчас под какой-ни-
будь, ноги разуть... ах разуть ноги да придавить эдак  минуток
триста - как идти после этого будет легко  да  весело!  €  как
далеко он сможет уйти! - хоть весь маршрут отмерЯй сначала...
    —апа тЯжело поднЯлсЯ, взЯл коробку с бритвами  под  мышку,
еще раз оглЯдел долину, какаЯ она тихаЯ да пригожаЯ,  и  пошел
на север, где, как он знал, километрах в десЯти  было  большое
стратегическое шоссе. "“ж там-то Я  встречу  наших",  -  сонно
качал  головой  —апа,  под  "нашими"  имеЯ  в  виду  вовсе  не
обЯзательно свой полк, а нечто большее, хотЯ  и  неконкретное,
что  должно  было  разорвать  одиночество  и  вернуть  —апу  в
привычную, надежную, родную атмосферу Љрасной Ђрмии.
    Ќа шоссе были немцы.
    —апа сразу проснулсЯ и заспешил  вдоль  шоссе  на  восток.
Џервого убитого красноармейца он увидел  издалека.  ’от  сидел
почти на открытом месте,  привалЯсь  спиной  к  кусту  бузины;
правда, с шоссе его было не видать. —апа не сразу  понЯл,  что
красноармеец  убит.  Љрасноармеец  вроде  бы  отдыхал,  и  это
поначалу сбило —апу с толку. Ќо когда до него осталось  метров
двадцать, —апе что-то не понравилось, хотЯ он и не сразу дога-
далсЯ, что именно, а потом подошел совсем близко и увидел, что
красноармеец весь в засохшей крови, и по  ранам  на  животе  и
груди было Ясно, что его добивали в упор и не жалели патронов.
Ђ потом —апа понЯл, что его насторожило раньше: вокруг  белели
бумажки, вывернутые из  карманов  красноармейца,  и  это  даже
больше диссонировало  с  окружающей  пастельной  зеленью,  чем
труп.
    —апа впервые видел убитого человека и приблизилсЯ к нему с
неохотой. ‚  двух  метрах  от  красноармейца  —апа  присел  на
корточки и долго его рассматривал, потом взЯл за конец  ствола
и потЯнул к себе его винтовку;  но  то  ли  рука  убитого  уже
оцепенела, то ли винтовку что-то  удерживало,  только  легкого
усилиЯ оказалось мало.  —апа  потЯнул  сильнее,  затем  дернул
винтовку. “битый качнулсЯ так по-живому,  что  у  —апы  сердце
замерло и он сел на землю и даже вспотел. Ќо винтовка была уже
в его руках. Џравда, оказалось, что  в  ней  нет  патронов,  и
пришлось приблизитьсЯ к убитому совсем и  осмотреть  подсумки;
они были полны, и —апа по очереди опустошил  все,  и  в  конце
этой операции испытывал к этому парню что-то вроде симпатии  и
жалости.
    —апа зарЯдил винтовку и едва обошел кусты, как  перед  ним
открылось поле недавнего боЯ. Ѓой был  встречный  -  определил
—апа, хоть и немного в этом смыслил,  -  никто  даже  и  окопа
вырыть не успел. “битые лежали по всему пространству: в черных
воронках, за камнЯми, просто посреди травы,  -  ж  сразу  было
видно, кто билсЯ перед смертью, а кто бежал; эти в большинстве
были с пустыми руками. Ќо больше  всего  убитых  лежало  вдоль
склона насыпи. ќто был почти непрерывный валик,  вроде  ленты,
окаймлЯвшей шоссе. ‚идать, они были убиты на самом полотне,  а
потом их сгребли в  сторону,  сбросили,  чтоб  они  не  мешали
проезду,  как  сбросили  смЯтые  76-миллиметровки,   и   трупы
лошадей, и разбитые повозки, и два немецких танка  -  один  из
них все еще чадил. …ще два  танка  мертво  чернели  внизу,  на
лужайке, среди маков, но  ни  одного  убитого  немца  —апа  не
высмотрел. “же убрали своих, успокоил он себЯ, и все продолжал
стоЯть, все смотрел из кустов на эту страшную картину, которую
перечеркивало наискосок сверкающее на солнце шоссе, а по  нему
мчались и мчались на восток торжествующие,  трубЯщие  моторами
орды веселых молодых убийц.
    „о ближайшей точки шоссе  было  четверть  километра.  —апа
сдвинул планку прицела,  дослал  в  ствол  патрон  и  приладил
винтовку в развилку куста. –елитьсЯ было  очень  удобно.  —апа
отодвинул ногой коробку с  бритвами,  чтобы  не  раздавить  ее
случайно при стрельбе, перевел дух и еще раз приладилсЯ.  ‚зЯл
на мушку водителЯ тупорылого грузовика и повел за  ним  ствол,
прикидываЯ,  какое  понадобитсЯ  упреждение.  ‘трелок  он  был
никудышный, а сейчас  промазать  было  бы  тем  более  обидев.
"Ќичего, не первым, так вторым его достану, - подумал —апа, но
тут же забеспокоилсЯ, сколько  же  раз  он  успеет  выстрелить
прежде, чем его обнаружат. - ђаза три успею, - прикинул он,  -
а потом они начнут лить из  автоматов,  придетсЯ  залечь,  ну,
обойму Я всю истрачу, а вторую, может, и зарЯдить не дадут..."
    —апа опустил винтовку и  посмотрел,  какие  у  него  шансы
насчет отступлениЯ. Ћчень хлипкие были шансы. Љустарник такой,
что все насквозь видно; рЯдом  гора,  да  ведь  до  нее  и  со
свежими силами в полчаса не добежишь - сердце  зайдетсЯ,  а  у
него какие же силы, он уж который час идет не на ногах,  а  на
нервах, а фашисты - те засиделись, гады, в кузове  на  лавках,
им размЯтьсЯ охота, загонЯт как зайца.
    —апа еще раз посмотрел на убитых, на шоссе. ’олько  сейчас
он  понЯл,  что  первый  же  его  выстрел  перечеркнет  и  его
собственную жизнь. Ќу, не сразу; ну, минуты через  три,  через
пЯть - самое большее... Ђ  сколько  он  врагов  успеет  убить?
Ћдного, двух; если очень повезет -  убьет  троих...  ‚роде  бы
подходЯще. „а что  там  считать,  —апа  и  на  один  к  одному
согласилсЯ бы не колеблЯсь, если бы  за  этим  что-то  большее
стоЯло, скажем, товарищей прикрыть или спасти кого-то.  Ђ  так
просто - ты убил да тебЯ убили - это почему-то не  понравилось
—апе. —то-то в этом было мелковатое, неполноценное; —апа  даже
не знал, как это выразить, слов у него  не  хватало;  что-то в
этом было такое, что лишало его удовлетворениЯ, и смерть сразу
становилась чем-то бессмысленным и трагическим.
    —апа закинул ремень винтовки  на  плечо,  взЯл  под  мышку
коробку с бритвами и, почти не хоронЯсь, пошел в сторону горы.
    Љогда ему открылось еще одно  место  недавнего  боЯ,  —апа
обошел его все - неторопливо, методично;  подходил  к  каждому
убитому,  смотрел,  не  уцелел  ли  кто:   очень   ему   стало
недоставать хоть какой живой души, прЯмо невмоготу  стало,  Ќо
живых не нашлось. ‡ато он  разжилсЯ  вполне  исправным  ЏЏ  и
пЯтью  запасными  магазинами  к  нему.  Њожно  было   бы   еще
раздобыть, если поискать по солдатским торбам, только ведь  не
утЯнешь такой груз. „лЯ коробки с  бритвами  да  длЯ  запасных
магазинов —апа приспособил  почти  новый  вещмешок,  осторожно
снЯв его с огромного синеглазого помкомвзвода. ‚ещи убитого он
аккуратно сложил рЯдом с ним, только Ќ‡ забрал, совсем еще  не
тронутый, - уж в  этом-то  —апа  разбиралсЯ,  -  завернутый  в
субботний номер "Џравды “краины".
    ‚интовку он все же не хотел бросать. ‚едь если пальба идет
не в упор, а на мало-мальски приличном расстоЯнии,  что  такое
ЏЏ? - так только, треск длЯ наведениЯ паники.  Ђ  винтовка  -
она всегда  вещь.  Ќо  когда  —апа  прошел  по  чащобе  да  по
каменистым осыпЯм километра два, - а каждый из них казалсЯ ему
бесконечным, потому что  они  накладывались  на  предыдущие  и
растЯгивались предыдущими, как резиновые; а на одном  плече  у
него винтовка весом с центнер, а на другом автомат -  тоже  не
легче; а магазины за спиной, а ботинки на ногах... - все груз,
все  тЯжестью  прЯмо  за  сердце  тЯнет!..  Ќет,  решил  —апа,
винтовку надо бросить. Џока что ни на кого нападать на большом
расстоЯнии он не собираетсЯ, а если уж придетсЯ принимать бой,
так не иначе если столкнетсЯ с фашистами носом к носу. ’ак это
ж длЯ автомата ситуациЯ!..
    Ћн прислонил винтовку  к  дереву,  выгреб  из  карманов  и
высыпал патроны. € хотел идти дальше - и не смог.
    —апа  сел  рЯдом,  привалилсЯ  к  дереву  спиной  и  долго
смотрел, жмурЯсь от солнца, на долину,  на  аспидную  излучину
шоссе, а когда устали глаза - себе под ноги, на бурые камушки,
похожие  на  кирпичный  щебень,  только  совсем  хрупкие:  они
крошились, если сильно нажать.
    "ќто не моЯ винтовка, - говорил себе —апа. - Ќе моЯ. Ќе на
менЯ записана. џ даже номера ее  не  знаю  (он  чуть  было  не
глЯнул, какой у нее  номер,  но  тут  же  спохватилсЯ  и  даже
подвинулсЯ самую малость, почти  спиной  к  ней  повернулсЯ  -
только бы не видеть ее, даже случайно;  ведь  он  длЯ  того  и
сидел здесь: отвыкал от нее). Ћна длЯ менЯ ничем  не  отличима
от миллиона других, - внушал он себе. ’акаЯ же, как все..." Ќо
он знал, что это не так, что их свЯзывает тот бой, который они
так и не дали  фашистам,  тот  момент,  когда  он  вел  мушку,
наведенную точно на шею шофера,  так  отчетливо  черневшую  на
фоне этой белой шеи. €х свЯзывали недолгие  часы,  проведенные
вместе; часы, когда они были одним целым, неотделимые друг  от
друга; просто человек и просто винтовка, а слившись, они стали
воином...
    —апа не смотрел  на  нее.  "џ  отдыхаю,  Я  просто  присел
отдохнуть", - говорил себе —апа и осторожно,  одну  за  другой
рвал паутинки, которые их так прочно слепили. €  когда  настал
момент и  он  понЯл,  что  он  сильнее  излучаемого  винтовкой
магнетизма и уже достаточно отстранилсЯ от нее, —апа  поднЯлсЯ
и, так и не взглЯнув на нее ни разу, тЯжело потопал на восток.
    Ћн шел недолго.  ‚стретил  тропинку  и  послушно  запетлЯл
между кустами, все больше по-над  краем  леса,  только  иногда
срезаЯ углы чащи. Ђ потом увидел в ложбине советские  танки  и
даже припустил к ним бегом, и  это  было  несколько  мгновений
счастьЯ, впрочем совсем короткого. Џотом он понЯл правду  -  и
был ошеломлен больше, чем когда потерЯл свой полк.  …му  стало
плохо, тошно, одиноко. Ћн был такой маленький, слабый,  жалкий
и никчемный...
    —апа сел на землю и заплакал.

        11

    Ћни проснулись легко и сразу. ‚сех разбудил один и тот  же
звук: - над самой головой скребли по броне чьи-то  подкованные
ботинки. —еловек обошел башню, заглЯнул, не открыт ли передний
люк, сел верхом на пушку и опЯть, сопЯ и тихо ворча,  принЯлсЯ
за прерванное только что занЯтие - открывание верхнего люка.
    - Љончай, ѓанс, - закричали ему издали. -  Љакого  дьЯвола
ты там застрЯл?
    - Ћдин момент. ‚идишь? - люк заклинило, никак не открою.
    - Џлюнь ты на это дело. …ще на мину нарвешьсЯ.
    - Ќе может быть здесь мины. Ћни так быстро удирали, что им
такое и в голову не могло прийти. € почему именно  этот  танк,
если другие не заминированы?
    - ќто, по-твоему, танк?  ’ы  обозналсЯ,  милый  ѓанс.  ќто
мусорный Ящик.
    - Ќет уж, Я его не пропущу. џ на всю жизнь  запомнил,  как
Ѓадер по дороге на ђеймс у менЯ на глазах вытащил из  танкетки
сейф с казной.
    - Љончай, кончай, ѓанс, - послышалсЯ третий голос, и рЯдом
с машиной прошелестела трава. - ‹ейтенант ждет на дороге. …сли
мы задержимсЯ, он нам такую жизнь устроит...
    - „а, да, Я сейчас... Ђх, где Я здесь видел ломик...
    -  Ќу  черт  побери!  —то  случитсЯ,  если  ты  один  танк
пропустишь?
    - Ќе могу его пропустить.  Џонимаешь?  Ќе  могу.  Џусть  Я
осмотрю миллион танков и  не  найду  своего  клада  -  что  ж,
такова, значит, моЯ удача. Ќо если  Я  буду  знать,  что  один
пропустил из-за какого-то лейтенанта... „а мне же не будет по-
коЯ до самой смерти!
    - …сли хочешь знать, из-за таких  вот,  как  ты,  типов  у
наших трофейных команд репутациЯ мародеров... —ерез нижний люк
пробовал?
    - Ќет. ‡адурили вы мне голову...
    Ћн спрыгнул на землю, обошел танк, присел  на  корточки  и
заглЯнул под днище. € встретилсЯ взглЯдом с  ђомкой,  который,
неслышно  открыв  люк  и  выбравшись   из   него,   стоЯл   на
четвереньках  в  нерешительности,  нападать  первым   или   же
подождать еще - авось немцы уйдут.
    Ќемец был маленький, толстый, с короткими полными ручками,
с тем характерным  разрезом  чуть  опущенных  к  концам  глаз,
которые придают любому лицу жалостливое  выражение.  ќто  было
такое тыловое, такое мирное лицо, что военнаЯ форма  на  немце
казалась чем-то чужеродным. Љстати, он был и без  оружиЯ.  …го
винтовка стоЯла здесь же, прислоненнаЯ к танку, но  до  нее  -
несколько шагов; а ђомка держал в руке "вальтер".
    Ќемец не пыталсЯ бежать и кричать как будто  не  собиралсЯ
тоже. Ћн не первый год был на войне, насмотрелсЯ и  наслушалсЯ
всЯкого; перед ним было дуло "вальтера", и он терпеливо  ждал,
что за этим последует.
    —то с ним делать?
    ђомка не знал,  как  по-немецки  будет  "руки  вверх"  или
"подойди ко мне", но стоило прижать палец к губам, а затем по-
казать знаками: мол, полезай сюда, - и  немец  послушно  полез
под танк.
    Џусть  посидит  здесь,  рассудил   ђомка,   попЯтилсЯ   на
четвереньках, вылез наружу, только собралсЯ встать -  и  вдруг
увидел рЯдом с собой на земле тень человека. —еловек  стоЯл  у
него за спиной. —еловек в каске. џсно - немец: кому ж еще  тут
быть...
    Ћн  никогда  бы  не  обратил  вниманиЯ  на  эту  тень,  да
сказалась служба на границе: глаз помимо воли подмечал  каждую
мелочь.
    ќто длилось доли секунды.
    ’ень двигалась.  —то  делал  враг  -  ђомка  не  успел  ни
заметить, ни понЯть.  Ћн  перекатилсЯ  через  плечо  и  еще  в
падении выстрелил не глЯдЯ,  наугад  в  направлении  немца.  Ђ
потом  выстрелил  еще  раз  -  опЯть  не  целЯсь,  потому  что
продолжал катитьсЯ; силуэт немца в бледном выгоревшем  мундире
лишь на миг мелькнул перед глазами.
    Ћбе пули прошли мимо.
    - Ђх, собака фашистскаЯ,  -  бормотал  ‘трашных;  растираЯ
левой рукой бедро, в которое угодил удар прикладом. -  Ђх  ты,
собака, да ведь если с такой силой трахнут по башке -  шариков
потом  не  соберешь!  Ѓьет  со  спины,  без  предупреждениЯ...
Ѓандюги какие-то, а не солдаты!..
    Џеред танком, на  месте  секундной  схватки,  было  пусто.
"‡начит, сидит с той стороны,  ждет,  пока  Я  выглЯну,  чтобы
ухлопать".
    ђомка стремительно привстал, готовый тут же спрЯтатьсЯ.
    Ќикого.
    ђомка стал крастьсЯ вдоль танка -  и  вдруг  увидал  сразу
всех трех немцев. Џожилой толстЯк был уже  далеко,  он  тЯжело
бежал к мотоциклу по рыхлому,  развороченному  гусеницами  дну
лощины и даже не оборачивалсЯ. ‚озле мотоцикла, спрЯтавшись за
него и пристроив винтовку  на  багажник,  сидел  на  корточках
второй. ’ретий (это он едва не убил ђомку) был ближе всех.  „о
него выло метров двадцать. Ћн неторопливо отступал,  перебегаЯ
от укрытиЯ к укрытию, и  едва  увидел  ђомку  -  выстрелил  не
целЯсь. ’отчас же хлопнул выстрел из-за мотоцикла.
    "Џугаете? Ќа авось хотите взЯть?.."
    ‘трашных неторопливо, старательно прицелилсЯ. Њимо...
    ЏрицелилсЯ еще старательней. ЋпЯть мимо! —то за дрЯнь ока-
залсЯ "вальтер"!
    Ќе  обращаЯ  вниманиЯ   на   выстрелы   немцев,   ‘трашных
забарабанил рукоЯткой "вальтера" по броне.
    - ѓерка, ты видишь их?
    - ‚ натуральную величину.
    - Ђ ну попробуй из пулемета.
    Ќо из  пулемета  не  пришлось.  …два  башнЯ  танка  начала
поворачиватьсЯ, немцы разом ухватились за мотоцикл и  откатили
его за крайний Ѓ’. ’ретий немец тоже больше  не  поЯвлЯлсЯ.  Ђ
потом пограничники услышали удалЯющийсЯ треск мотоцикла уже за
скалой, за которой ложбина поворачивала к шоссе.
    - Ћто б и нам добра умотать - у другий бок, - сказал —апа.
    ’имофей был без сознаниЯ.  …го  вынесли  наружу,  и,  пока
‡алогин и ‘трашных выкладывали возле башен обоих Ѓ’  пирамидки
из фугасных снарЯдов, —апа смастерил носилки. Ћн сделал их  на
совесть, с ременными заплечными  петлЯми,  а  то  ведь  тащить
носилки  руками  -  надолго  не  хватит.  Ћн  еще  возилсЯ   с
носилками, когда в конце лощины поЯвились немцы.  •орошо,  что
их заметили вовремЯ. ‘трашных развернул башню тридцатьчетверки
и ударил по ним осколочным. ЏрицелитьсЯ он не  успел,  выстрел
был Явно неудачным,  но  немцы  залегли.  ‚торой  выстрел  был
получше, а после третьего они отступили за скалу.  ’ут  в  люк
заглЯнул ‡алогин и сказал, что они уже готовы, сейчас  понесут
’имофеЯ; через пЯть минут можешь с этим  делом  кончать.  Ђга,
сказал ‘трашных, и длЯ острастки еще дважды ударил осколочными
под  скалу,  потом  зарЯдил   орудие   фугасным,   старательно
прицелилсЯ под башню Ѓ’, где лежали снарЯды, и промазал. Ћн  и
во второй раз промазал, но после третьего рвануло так, что  от
Ѓ’ почти ничего не осталось. „ругой Ѓ’  удалось  уничтожить  с
первого  же  раза.  ‘трашных  еще  немного  задержалсЯ,  чтобы
взорвать тридцатьчетверку, а потом неторопливой рысью  побежал
за товарищами.
    ’рудно  сказать,  сколько  они   прошли   за   этот   день
километров. ‘ами они считали, что не меньше двадцати, все-таки
шли  без  малого  до  сумерек;  правда,  до  настоЯщего  темна
оставалось еще не меньше часу,  но  им  встретилсЯ  подходЯщий
ночлег  -  сеновал  с  остатками  прошлогоднего   сена.   ќтим
пренебрегать  не  следовало.  …динственное  село,  которое  им
довелось  обойти  стороной,  было  полно   немцев.   Љто   мог
поручитьсЯ, что в следующем будет иначе?
    - ђомка, тебе не кажетсЯ, что мы глупость спороли,  точнее
говорЯ, сделали  принципиальную  ошибку?  -  спросил  ‡алогин,
когда они после скромного ужина укладывались спать.
    “жин был даже более чем скромен - по небольшому бутерброду
на брата. Џриходилось экономить. Љ тому же  известно,  что  на
порожнее брюхо спокойнее спитсЯ; иное дело - завтрак, без него
и работа киснет.
    - „умаешь, зрЯ за шоссе держимсЯ?
    - “же почти уверен. ’ы сообрази, дЯдЯ: ѓитлер мог  нанести
удар как раз вдоль шоссе, на узком фронте, а чуть в стороны  -
и его уже нет. € там ЉраснаЯ ЂрмиЯ. Ќу?
    - € сколько же в этом "чуте" будет километров? -  ‘трашных
против обыкновениЯ совсем не  иронизировал:  сил  не  было,  -
фронта что-то не слышно ниоткуда.
    - Ќу, может, полста, а может, и больше...
    - Њне не подходит, - сказал ‘трашных. - Њного.
    - —удило! ќто ж до линии фронта. Ђ Я  убежден:  стоит  нам
отвернуть в глубину, как сразу же повстречаем  своих.  ѓоремык
вроде нас. ’олько поумнее нас: они не лезут  черту  в  зубы  и
держатсЯ подальше от этой проклЯтой дороги.
    - Њне не подходит, - сказал ‘трашных, - Я уже во  как  сыт
одним умником.
    - џ тебе серьезно говорю.
    - Ђ Я шучу? ‘ообрази: встречаем какого-нибудь умного парнЯ
с кубарЯми. ЋбрадуетсЯ он нам?  …ще  бы!  ‡аржет  от  счастьЯ!
Љоманда, что и говорить,  дай  бог.  ’олько  вот  ’имош  будет
лишним.  Ћбуза.  Ќу,  мы  с  ним  возимсЯ  понЯтно  почему.  Ђ
лейтенант не поймет.  Ћн  скажет:  "–елесообразнее  не  тащить
младшего сержанта товарища …горова - мучить его и лишать  себЯ
мобильности,  а  оставить  на  попечение  советских  товарищей
колхозников". ’ы понЯл? -  "це-ле-со-образ-нее",  -  отчеканил
‘трашных. - Ћн объЯснит нам: "ќто не жестокость.  ќто  суроваЯ
необходимость. ‚ойна диктует свои законы". € в первой же  хате
мы сбросим ’имошу на попечение какой-нибудь бабы или  деда,  и
даже узнать не сможем, что это за  дед,  может,  он  первеющаЯ
сука во всем  районе  и  ждет  не  дождетсЯ  своих  любимейших
фашистов.  ‚от  он  обрадуетсЯ,  а?  ‚от  подарочек-то  немцам
отвалит!
    - Ќу, ты это зрЯ, дЯдЯ, - сказал ‡алогин. - —его вдруг  мы
его бросим? € не подумаем.
    - Џрикажут - так и бросишь.
    Ћни замолчали, и несколько минут было слышно  только,  как
бормочет в беспамЯтстве ’имофей. Џотом вдруг подал голос —апа:
    - •лопцы, а шо Я вам скажу... Ќа таком от харче  далекочки
не удерем.
    - Ђ Я думал, ты спишь, - удивилсЯ ђомка.
    - Ќе-а, брюхо не даеть. ѓоворить  со  мною.  Њысли  усЯкие
нашоптываеть.
    - —ревовещатель! - прыснул ‡алогин.
    - € какие ж  это  мысли  оно  тебе  "нашоптываеть"?  -  не
унималсЯ ‘трашных.
    - Ђ то, что бегем по-дурному. € товарища командира  жалко.
‘амое времЯ остановитьсЯ.
    - ЏрЯмо здесь? Ќа этом вот сеновале?
    - Ќе-а, туточки погано. Ћткрыто  отусель.  Ќемец  наскочит
сдуру - куда тикать? - усе  ж  кругом  видно...  €  за  харчем
далекочки бегать.
    - Ќайти бы лесника! - ‡алогин наконец-то сообразил, к чему
гнет —апа. - “ него и припас должен быть, и живет он небось  в
какой-нибудь дыре, на отшибе.
    - Ћто ж Я и говорю...
    -  Ћн  гений,  -  мрачно  сказал  ‘трашных.  -  ‘амородок.
Ќеотшлифованный бриллиант... џ его  отшлифую,  ‡алогин,  а  из
тебЯ сделаю к нему оправу. € буду носить это кольцо на большо