внего, одного из самых культурных народов мира, ни стоически невозмутимой
корректности, не  говорЯ уж о принципиальном нежелании законтачить с  телами
ближних, как это наблюдаетсЯ в нью-йоркском метро по утрам и после окончаниЯ
рабочего  днЯ.  Љакое  там!  Ључа-мала,  общий, дружный  напрЯг людей  и  их
вещичек, энергиЯ жизни, бьющаЯ  через край, и скакание чуть ли не через ваши
головы  к выходу, точней говорЯ,  к  двум  выходам сразу,  словно  произошла
аварийнаЯ посадка, а не счастливое приземление, когда главное - отдать  себЯ
во власть спасительных инстинктов и  уберечь  от гибели свою шкуру, наплевав
на неблагородство  и неизЯщество методов спасениЯ. ‘транное дело,  мы с €рой
никуда  не спешили, а вынесло нас из џка одними из  первых на гребне  цунами
гражданского  этого шторма  и штурма. ‚от что  значит  тише  едешь -  дальше
будешь.  Ќе  дай-то Ѓог,  подумал Я,  если  по  вине российских политических
слепцов и воЯк возникнет в будущем военный конфликт с Љитаем, не дай-то Ѓог.
Ћбмен Ядерными  ударами немыслим, а против напора энергичных многомиллионных
армий, имеющих перед  собою вполне Ясную цель... с ним, с напором этим, даже
сборнаЯ по пехоте всей планеты  не справитсЯ  и  побросает к чертовой матери
свои знамена к подножью мавзолеЯ  Њао, которого, будучи в Џекине, Я не видал
даже в гробу...
     €дем, значит,  по бетону к  зданию  аэропорта. ’ам нас сходу  встречает
элегантный   такой  интеллигентный  гид  средних   лет,  положенный  нам  по
соглашению,  подписанному в бюро  путешествий. …стественно,  в  тур по  всем
тамошним достопримечательностЯм, недорого, между прочим, стоивший, входили и
ночевки в отелЯх, и завтраки с обедами, хотЯ потом мы искренне пожалели, что
оказались  рабами  хоть  и  вкусных,  но  все-таки  казенных  и  комплексных
обеденных  пиршеств. ‚едь меню в китайских кабаках  - толщиной в три пальца.
ќто  вовсе и не меню, а целые каталоги национальной жрачки. ’ычьте одним  из
пальцев в такое вот меню раз пЯть-шесть наугад и  бригадушка  безукоризненно
внимательных, нарЯдно  одетых официанточек  притаранит  вам  кучу  блюд, чей
вкус,  аромат  и  внешний  вид  необычайно  обострЯютсЯ  моментом  полнейшей
непредвиденности,  всегда обожаемой  лично  мною.  ѓлавное при  этом  тыкать
пальцами в далеко отстоЯщие друг от друга разделы меню, чтобы не притаранили
вам  пЯть  разных  рыбных блюд, шесть  свиных или вообще  кучу  экзотических
десертов, как  это  однажды  произошло  с  нами  в  ’айюане.  Љстати, глагол
притаранить - из пивнушек ЏрикаспиЯ и означает он заказ пару порций таранки.
‚  общем, после скучного комплексного обеда  наш гид -  он попросил называть
его „жоном  - повез  нас познакомитьсЯ  с городом  на  отличном фольксвагене
китайского    производства.    Ђ     уж    занЯтьсЯ    собственно    всЯкими
достопримечательностЯми ‘уджоу мы решили с самого утра.
     Џо китайским меркам,  ‘уджоу  -  город небольшой, но, как все китайские
города,   кажущийсЯ    новичкам-туристам    крайне    перенаселенным.   џ-то
многолюдность  городских улиц по-прежнему воспринимал  поначалу словно бы  в
Њоскве, в Џариже или в Ќью-‰орке, то есть не как признак тревожного рекордно
демографического положениЯ  страны и  народа,  а как веселую предпраздничную
примету. ‘уджоу - город небольшой и очень красивый, обилием своих каналов и,
соответственно,   набережных,  не  обЯзательно,   скажем  так,  гранитных  и
выглЯдЯщих монументально, напоминающий наш Џитер, ‚енецию, Ѓюргер, Ђмстердам
и  прочих вечно  благодарных  поклонников …е  ‘иЯтельства ‚одички. ‚ ‘уджоу,
напомню, как  повсеместно  в Љитае,  зданиЯ  европейского типа,  замызганные
хрущобы Њао и даже не  дома, а  какие-то бесформенные насесты  - в ђоссии их
неспроста  называли  и называют "шанхаЯми"  - отживают  свой век,  обреченно
соседствуЯ  с массой  уже построенных за  годы  реформ  и  нынче  строЯщихсЯ
высоток, без преувеличениЯ радующих глаз  архитектурными формами, небезликой
внешней отделкой, но  главное, своевременной  вызванностью к жизни. ќто, как
водитсЯ в Љитае, не только  зданиЯ банков, десЯтков самых  знаменитых в мире
фирм и  госучреждений, но и жилые  комплексы, утверждающие  новую планировку
окружающего  пространства  и  учитывающие  новейшие  достижениЯ   в  области
функционального, рассчитанного на  нужды миллионов людей градостроительства.
€ вот - пожалуйста!  - на окраинах ‘уджоу видим мы поселениЯ новых китайцев,
и  это вам  не  архитектурнаЯ,  верней,  антиархитектурнаЯ каша,  налЯпаннаЯ
нашенскими  загулЯвшими  по   буфету   нуворишами   в   красивейших   местах
ЏодмосковьЯ.  ЌалЯпаннаЯ, добавим,  с  пижонским  размахом  и с  баснословно
пошлым безвкусием, истоки которого в бессознательной, никогда  не  утолЯемой
зависти ко  всему  истинно подлинному и породистому,  -  в  данном случае, к
великолепной красоте русской природы.
     Ћдним словом,  после обеда и небольшого привала в отеле мы распрощались
с  нашим приЯтным  гидом, а сами до  позднего вечера болтались  по  улицам и
магазинам, буквально ломившимсЯ от разного ширпотреба и всЯкой жратвы, в том
числе  и  американообразной.  ‘ие показалось нам  нелепым  обстоЯтельством в
стране,  чьЯ  гастрономиЯ и  кулинариЯ заварилась-зажарилась-запарилась  еще
задолго  до нашей эры,  когда европейские  предки нынешних американов только
еще начали привыкать  к жареной оленине и вареной  говЯдине.  џ еще  понимаю
американов,  когда  они,  здорово комплексуЯ насчет молодости своей  страны,
тЯнутсЯ к  кулинариЯм  с многовековыми  традициЯми,  например, к  китайской,
французской, Японской,  итальЯнской и  индийской. Ќо когда весьма пожилые, в
историческом,  так сказать, смысле, китайцы  - и юнцы и бабуськи - торчат  в
очередЯх у макдональдсов за бездарными нашлепками из мЯсного фарша и чуть ли
не до  тла выжаренной в масле картошкой...  пардон, даже не  знаю, о чем это
говорит.  ‚прочем,  у каждого  свой  вкус,  сказал  один мой  друг, белорус,
отведав в гостЯх у китайца осьминога, черепаху, лЯгушку  и перепелиные Яйца.
’ак  вот,  в ‘уджоу, как, впрочем, во всех городах  и городках ЉитаЯ торгуют
всЯкой всЯчиной допоздна, что вовсе не вызвано охотой за кошельками туристов
-  просто  это  одна  из  неизменных  черт  старинного  образа  жизни  очень
энергичного  и даже,  сказал бы  Я,  неугомонного  народа,  которому,  между
прочим,  при  Њао зачастую немногим  чем было торговать.  ‚есь народ ходил и
сидел  в  синей униформе, сотни  миллионов  лопали, если  выпадали урожайные
годы, один рис, если  его на всех хватало. Ђ тут сплошной завал. џ смирилсЯ,
понЯв, что бесполезно призывать  на помощь  всю  свою волю -  попадание  под
гипноз  торговцев  и  разного  рода  зазывал   вновь   было  неизбежным.  Њы
возвратились в отель навеселе, с кучей самых дурацких покупок.
     Џоверьте, все это показалось совершеннейшей,  ни черта никому не нужной
суетой жизни, когда мы поутрЯнке  оказались вместе  с „жоном на пороге  чуда
света  -  в  саду,  который вот уже  десЯтки  веков именуют  ‘адом скромного
администратора.  Ќо  это  только  поначалу,  с первого рассеЯнного  взглЯда,
слегка  к  тому  же  ошарашенного  необычным  покоем и  каким-то  нездешним,
фантастически простым, но поистине поэтически сказочным  видом  открывшегосЯ
пространства, он воспринимаетсЯ как сад. —ерез  минуту-другую, с замершим от
очарованиЯ сердцем оглЯдевшись вокруг, вы чувствуете себЯ стоЯщими на пороге
не сада, но целого мира - вы в просто в  ином микрокосмосе оказались. ЏолнаЯ
неожиданность  этого момента не пугает вас, не  смущает, как это случаетсЯ в
пространстве  незнакомого  леса или  города,  но словно  бы  возвращает вашу
памЯть в одну из прошлых жизней, даруЯ душе чувство счастливого  возвращениЯ
в  некие близкие к райским пределы - в  пределы одного  „ома, вечно готового
принЯть странников  со всех концов  света, порЯдком подуставших от  казенных
казарм  армейско-технической   нашей  цивилизации  и  порою   бессознательно
тоскующих по  мало где  сохранившимсЯ  таким  вот  милым  закуткам,  любовно
взлелеЯнным талантливой рукою —еловека, гением национальной Љультуры и духом
почтениЯ к матушке-природе.
     „авно уже изучив психологическое состоЯние туристов, потрЯсенных первым
убойным, поверьте мне, впечатлением, „жон  помалкивал, ничего не объЯснЯл, а
мы некоторое  времЯ  жались  к нему, плелись  за  ним, словно кутЯта,  в чьи
только  что открывшиесЯ глаза хлынул весь свет, все образы дивного инобытиЯ.
‘транно, все отдельно взЯтые частности ландшафта  приковывали к себе взглЯд,
то  есть  мЯгкость  очертаний  скалистого  холма,  склоны  которого  хранимы
почтенными деревьЯми-долгожителЯми; тьма  озерных вод,  опечаленных увЯдшими
лотосами  и  одетых  в  каменистые   с  прозеленью  травы  и  мха  природные
набережные;   графическое   изЯщество   листвы   прибрежных   ив;   огромные
валуны-стариканы,  давно уж  тут  дремлющие,  как  в  Љарелии или  на “рале;
дорожки с  аллеЯми, некогда доверчиво  подсказавшие людЯм, где им быть и как
им  навеки  сроднитьсЯ с  этим  пространством;  прелестные  беседки, укромно
приютившиесЯ в гуще дерев, а  также  приозерные дворцовые  павильоны прежних
хозЯев, поражающие  не  роскошью своей царственной, как в Ќескучном саду и в
Џетергофе,  но в  высшей  степени  аристократичной  простотой  всех форм, ни
многое другое, - все это, повторЯю,  в  отдельности взЯтое, выглЯдело вполне
знакомым, желанным, давно полюбившимсЯ и так далее, но прекрасное –…‹Ћ… сада
скромного  администратора  воспринималось  глазом  и  душою  как  совершенно
неведомый мир. Ќаваждение это было многократно, как Я уже говорил, усиленным
неожиданностью  своей.  Ђ  вот  вспомнить вдруг  о виртуальных  аттракционах
электроники,  дающей  людЯм  нашего века  возможность поохотитьсЯ по  Њарсу,
фантастически съежившись  в  масштабах,  побродить по закоулкам собственного
мозга или заблудитьсЯ в слепой своей кишке, тоскуЯ по свету в конце  заднего
прохода  -  это   было   мне  крайне  неприЯтно,  хоть   и   понЯтной   была
небеспричинность  такого воспоминаниЯ. Џравда,  благодарЯ  ему  Я лишний раз
утвердилсЯ в волшебстве  животворного союза Ѓожьего ’вореньЯ с  человеческой
культурой и в  бесплодности, хоть  и эффективных,  но  совершенно мертвенных
ухищрений  новейшей   электроники,  порожденных  как  гонкой  корпораций  за
бабками,  так  и  неутолимой завистью всего искусственного к  эстетике всего
натурального,  короче   говорЯ,   завистью   к  Џрироде,  к   вечной   нашей
очарованности ее великими тайнами. џ  несколько расфилософствовалсЯ, но  это
не от жажды порассуждать, а от желаниЯ хоть немного  осмыслить тогдашние мои
впечатлениЯ.
     €дем,  значит, бредем, а  мыслей-то,  между прочим,  с каждым  шагом, с
каждым взглЯдом  становилось все меньше и меньше. ‚скоре они вообще пропали,
что всегда ЯвлЯетсЯ длЯ  менЯ  лично  верной приметой совершеннейшей полноты
душевной жизни и, если угодно, одним из образов не так  уж часто посещающего
каждого  из нас  чувства счастьЯ.  €дем, значит, бредем, не замечаЯ времени,
что тоже  есть примета жизни райски безмЯтежной, правда, соседствующей нынче
с историей и цивилизацией. Ќо о  них  начисто  забываешь, глЯдЯ то на черное
орнаментальное  кружево   железной  решетки  ограды,  прЯчущейсЯ  в  багреце
зарослей  барбариса, то на небольшой тоннельный переход  с  одной террасы на
другую, в глубине  которого открываетсЯ восхитительный кадр,  специально длЯ
наших  глаз  заделанный  создателЯми  сада  в  баснословно  давние  времена:
бамбуковаЯ рощица... перед ней - фигуры камней,  веками отделываемые резцами
всех  стихий -  ветрами,  дождЯми,  льдом  и  жаром  солнца. ‹ично  мне  они
показались фигурами более экспрессивными, чем скульптуры  ђодена и, при всей
их несоотнесенности с реалиЯми  мира,  утершими  нос  самым  экстравагантным
штучкам наших абстракционистов и сюрреалистов.  Ћб этом подумалось мне в сей
вот  миг, а тогда, повторЯю, не  было, слава Ѓогу, в моей башке ни мыслишки,
да  и  психика  моЯ,  волшебным  образом  освобожденнаЯ  от  пут всесильного
времени, блаженствовала, словно  птичка, сиганувшаЯ  из клетки  в комнату  -
сиганула и ей до  лампы, что всего-навсего временно сменила она малую тюрьму
на  большую.  ‘транна  однако, а  может  быть,  вообще  парадоксальна  вещь:
большинство   китайцев  исповедует  буддизм.  „лЯ  буддиста   нирвана,   как
извсестно, наивысшее нравственное  и духовное достижение. Ќирвана  - желаннЯ
цель, дарующаЯ  внутренне  деЯтельной его  личности счастливое погружение  в
безвременное  Ќ€—’Ћ, то есть в вечность недеЯниЯ, самозабвениЯ и вырванности
из  жерновов  жизненной   маЯты.   —ем  же  тогда   объЯснить   многовековую
прилежнейшую, а главное, художественную работу десЯтков поколений буддистов,
вроде бы старавшихсЯ добитсЯ полной  отрешенности  от действительности, но с
другой стороны  вдохновенно,  кропотливо,  с отдачей  всех физических  сил и
энергии воображениЯ,  выпестовавших такие вот сады - более того, создавших в
Љитае,  в €ндии,  в џпонии, в ’аиланде, в Ѓирме  и других  станах  подлинные
чудеса света.  ќто ведь китайским буддистам  чудом удалось сохранить все эти
сокровища в  эпоху  маоистских "культурных" варварств  и удаетсЯ  опекать их
сегоднЯ.  ђазгадка,  возможно,  в  том, что вдохновение истинно  талантливых
мастеров  -  зодчих,  планировщиков,  садовников,  плотников,  каменщиков  и
дизайнеров  - раз; результаты их поистине религиозного вдохновениЯ, которыми
мы  любовались,  а  если  говорить  коротко,  то  искусство  вообще  -  два;
повторЯЯсь, скажу, духовный и  художественный союз  искусства  с  Џриродой -
три;  вот, когда не ошибаюсь  Я, объЯснение  того, что,  скажем, не  система
йоговских  упражнений,  не  углубленное  медитирование, непременно  ставЯщие
перед личностью буддиста задачу абсолютной отрешенности  от действительности
и, соответственно,  от красот ’вореньЯ - слегка, согласитесь, напоминает все
это   самоубийство,  -  но  образцы   подлинного  искусства,   будучи  свыше
наделенными функциЯми не только эстетическими,  но  и метафизическими, берут
на себЯ функцию и религиозную. Ћттого-то, причащаЯсь к вечному и к вечности,
терЯем мы  с  вами в таких  вот  садах и  музеЯх весьма  зачастую  тЯгостное
чувство  времени,  оттого-то  и  потерЯв   его,  а   потом  возвратившись  в
действительность конца века нашего апокалиптического,  не сходим  с  ума, не
проникаемсЯ ненавистью к существованию, будучи вырванными из состоЯниЯ более
прекрасного,  на  мой  взглЯд, чем  нирвана, но,  наоборот,  проникаемсЯ  мы
животворным  чувством надобности соответствиЯ своим судьбам,  понимаемым как
единственность жизненных наших  путей, проникаемсЯ  благодарностью к Ќебесам
за дар жизни со  всеми  ее драмами,  трагедиЯми,  злодействами  и - будем уж
справедливы - с радостЯми и дивными наслаждениЯми...
     •одим-бродим по ‘аду  ‘кромного Ђдминистратора,  краем  уха воспринимаЯ
информашку  „жона, нашего  провожатого,  хотЯ главное  тут  Ясно  без всЯкой
информашки,  ежели  душа  благодарно  настроена  на  восприЯтие  великолепиЯ
Џрироды  и  волшебство рук человеческих.  џсно,  что ‘ад был поначалу местом
бытовой житухи этого самого администратора, семьи его, вероЯтно, любовниц  и
многочисленной   челЯди.  Џавильоны,  флигельки,  многочисленные  беседки  и
рабочие постройки  - они  тоже воспринимаютсЯ  как  произведениЯ искусства -
надолго приковывают  к себе взглЯд, зовут  вникнуть в то, что  и не назовешь
иначе,  чем  поэтикой  дверей  и окон,  крыш  и карнизов,  крылечек,  полов,
потолков   и  стен,  водостоков,  оградок,  помостиков  и  домашней  утвари;
орнаментов и драпировок, - зовут вникнуть в многовековой любовный, в брачный
союз всех этих неброских, но благородных красот с миром озерных вод,  тверди
каменной,  грустной  листвы  осенней,  самых разных  деревьев,  кустарников,
цветов и трав. Ќе было в постоЯнстве ‘ада, разбитом... - нет, глагол разбить
вдруг мне разонравилсЯ.. - не  было в пространстве его, собранном на площади
в пЯтьдест с лишним тысЯч квадратных метров, не было  ни в одном его уголков
пустоты  - понЯтиЯ, много длЯ  китайцев  значащего в философии даосизма - но
при  этом не было нигде и ни в чем переизбытка, чрезмерности,  то есть, того
завала красивости, которым  грешат сады с дворцами ‚ерсалЯ, интерьеры  замка
бывшего властителЯ Ѓаварии  или участки российских скромных администраторов.
‚ тот самый миг, когда сетчатка глаза моего до предела насыщалась любованием
очередным, неповторимым,  непохожим на все прочие,  уголком сада, живописным
видом на  озеро, нежно заключенным в нише стены, увитой золотцем  плюща, или
прикованностью к  изЯщной  старинной  мебелишке в  спальных  покоЯх  супруги
скромного  администратора -  в тот  же самый  миг  непредвиденно открывалась
глазу,  смещенному  всего лишь  на  десЯтую долю градуса,  открывалась  инаЯ
какаЯ-нибудь    прелестнаЯ    новизна,    снимающаЯ   усталость   зрениЯ   и
предупреждающаЯ,   так  сказать,  переедание  тем,  от  чего,  казалось  бы,
невозможно  глазу  оторватьсЯ...  Џоскольку,  несмотрЯ  на  обычное  в Љитае
многолюдье,  в  ‘аду  царственно  властвует  живаЯ  тишина,  ходишь-бродишь,
постанываЯ  про  себЯ:  Ћ,  ѓосподи,  вот  красота... вот  красотища...  вот
красота...
     Џусть простит менЯ любимый мой ”едор Њихайлович „остоевский, но Я вовсе
не  уверен, что красота спасет  мир,  а вместе  с ним и  потомков  наших. Ќе
уверен. ‚ чарующем, в знаменитом проницательном  обещании великого  писателЯ
даже приблизительно не  внЯтен лично мне  образ спасениЯ мира Љрасотой. …сли
речь  идет о Љрасоте ‘пасителЯ  в момент второго …го  ЏришествиЯ, то в это Я
всей  душой  своей  верю,  если  речь  идет  о  своевременном  вмешательстве
‘оздателЯ в течение безобразной нашей истории - молю …го вмешатьсЯ как можно
поскорей,  но  если...  ‚едь  Љрасота-спасительница  выглЯдит  в  прорицании
гениального  писателЯ  предельно  таинственным  и,  что  еще  огорчительней,
совершенно абстрактным  понЯтием и категорией  европейской эстетики, хотЯ  у
каждого   из  нас  имеетсЯ   прозапас  собственное,  субъективное  понимание
идеальных  образцов  Џрекрасного. Њожно,  конечно,  спорить,  что  красивее:
физиономиЯ Њайкла „жексона  и косорылаЯ ухмылка Ѓоба •оупа или  морды  вашей
кошки и моей собаки; церквушка  на  Ќели и вот этот ‘ад или часы от Љартье и
ђоллс-ђойс   и  так  далее.  ’айна  Љрасоты,  слава  Њудрым  ЏредусмотрениЯм
‘оздателЯ, остаетсЯ неразгаданной, а то ее так испохабила бы всЯкаЯ сволочь,
как  испохабила  она  и извратила - в  угоду  нагребанию  бабок  и  дешевому
безвкусию толп - печатное слово, живопись и музыку нынешнего века. Џростите,
занесло  менЯ  тут  в критиканство. ‚  общем, стоит  ли говорить  о Џомыслах
Љрасоты в  будущем  времени, когда  достаточно  того, что,  если что-то  или
кто-то  действительно  спасает  мир  на  протЯжении  короткого  отрезка  его
истории,  причем  спасает  не от  природных  катаклизмов,  а  от  варварских
преступлений людского племени  (кабы не оно,  то в спасении мира не  было бы
никакой  надобности),  если  что-то  все еще  преображает  самого  человека,
помогаЯ  всему   человечеству  с  трудом,  и  в  общем-то  не  понЯтно  как,
балансировать на грани между звероподобием  и  достойным  благообразием,  то
делает это  ежеминутно именно ЉђЂ‘Ћ’Ђ. „елает она это с Ѓожьей, не  забудем,
помощью, и сегоднЯ замечательнейшим образом титанически  справлЯЯсь с массой
спасительных задач, а не оставлЯЯ выполнение оных на последние денечки перед
концом ‘вета, - не так ли?...
     Ќисколько  не  устав,  продолжаем  ходить-бродить  -  блаженно  балдеть
продолжаем   не  только  от  созерцаниЯ   красот  ‘ада,  но   и  от  чувства
необыкновенного, неземного, отваживаюсь сказать, неслышно звенЯщего покоЯ. €
это вовсе не метафора, к которой зачастую прибегаешь тогда, когда не  стишки
сочинЯешь  и не  поэтическую позу,  а пытаешьсЯ  выразить  простыми  словами
глубокую счастливую чем-либо или кем-либо потрЯсенность. „ело даже не в том,
что  всЯ  атмосфера ‘ада, что все  до единого виды ‘ада  заставлЯют забыть о
цивилизации,  грохочущей за его пределами и о бессчетном  количестве всех ее
бедовых проблем. € не в  том дело,  что  благодарЯ  ‘аду  модель мира нашего
земного, как, впрочем,  модель  солнечной  системы привиделась мне вдруг  не
географически   и  не  космографически.  ‚   воображении   моем,  потрЯсенно
настроенном  на лад поэтический, возникло вдруг излюбленное такое старинными
и нынешними  мастерами-миниатюристами ЉитаЯ  изделие...  нет не изделие  это
было, а всамделишный рукотворный миф.
     ‚первые  Я   увидел   это  чудо   в   музее   подарков  ‘талину  к  его
семидесЯтилетию. ќто  было  с  гениальной  художественностью  вырезанное  из
слоновой кости Яйцо, а  в нем еще одно, поменьше, а в нем - другое, в другом
-  третье и так далее.  “ изделиЯ этого  имелось несомненное  мифологическое
сходство  с  русской  матрешкой  и  кантовской вещью-в  себе.  Љак известный
сталинолог,  Я  полагаю, что параноик  ‘талин усек  в  том  дивном и  тонком
изделии универсальную модель  любого группового политического дела. ђасколов
череп ’роцкому,  мы  увидели там  череп  Љаменева,  а  в  черепе Љаменева мы
разоблачили   череп   ‡иновьева,  в   черепе   Ѓухарина   раскроили   черепа
предателей-маршалов и так далее и так далее, вплоть до ленинградского дела и
заговора  врачей.  €звините,  опЯть  отвлексЯ.  —ерт  с  ним,   с  товарищем
‘талиным...
     ’ак  вот,  ‘ад  - местонахождение мое  в  тот момент -  привиделсЯ  мне
изумительно красивой внешней  сферой,  а в ней,  соответственно, размещалась
славнаЯ наша планетка, а внутри нее уместилась одна ‘олнечнаЯ ‘истема, в ней
виднелсЯ Њлечный  Џуть, в нем, постепенно  уменьшаЯсь и уменьшаЯсь,  смутным
блеском  давали о  себе знать иные миры ‚селенной, да и всЯ она превратилась
вдруг в  ту самую ’Ћ—Љ“ физиков-теоретиков, котораЯ скучала сама  в себе, то
есть,  пребывала в  скученном  виде  до  того  мига,  когда  ‘оздатель решил
устроить Ѓольшой ‚зрыв. ‚оображение мое, конечно  же, разыгралось неспроста.
‘ад ‘кромного Ђдминистратора все больше, все  сильней, все глубже производил
на  менЯ  впечатление не просто  ‘ада, а  миниатюрного миропорЯдка, Љосмоса.
‡амечательно то, что в мире его растительности, в  мире его скал и камней не
уничтожены  были  черты  естественного  беспорЯдка, райской,  сказал  бы  Я,
свободы и первозданного хаоса. Љроме всего прочего, ‘ад весь проникнут  был,
как  говорил  Џифагор, гармонией  сфер,  то  есть  опЯть-таки  неслышной, но
изредка, слава Ѓогу, внимаемой  душою  музыкой  бытиЯ. ђазве не чувствуем мы
себЯ счастливыми существами, когда удаетсЯ нам уловить  в истинно прекрасном
малом  совершенство космических  устроительных порЯдков  и красот ‚селенной.
Џотому-то воображению  моему  под силу  было вместить всю ее в  сферу  ‘ада,
столь несоразмерного с  невообразимыми вселенскими масштабами,  если не с их
бесконечностью... ‚ какой-то момент Я уже не мог не ощутить острого интереса
к личности  человека,  наделенного даром собираниЯ (вспомним, что  собирание
по-гречески  -  гармониЯ),  и  с  подлинно  художественным вкусом  сумевшего
создать  на небольшом  пространстве  земли вечный союз спасительной  красоты
Џрироды и человеческого искусства.
     —еловек  этот жил в  славную эпоху, носЯщую  имЯ династии  Њин. ‡анимал
должность  главного  императорского  инспектора в  одной  из  самых  крупных
провинций страны.  „ела  в  те  времена  шли  хорошо,  разного  рода  бизнес
процветал,   соответственно,   процветали,   простите    за    ненормативное
звукосочетание,  и бизнесмены. Љак не понЯть высших бюрократов провинции, не
видевших  ничего зазорного в  том, чтобы  бизнесмены, всей душою благодарные
администрации провинции за динамизм руководства и отсутствие диких зверств в
политике налогообложениЯ - как добровольно, так и внимаЯ мЯгким  намекам  со
стороны -  слегка компенсировали разницу между своими баснословными барышами
и  официальной  зарплатой местных администраторов. ЏонЯтное же дело, главный
инспектор брал в первую очередь - на то он и главный. Ќикто и не поверил бы,
что главный берет в последнюю очередь и довольствуетсЯ остатками от денежных
пиршеств  всех своих  подчиненных. „аже в  сегоднЯшней ђоссии никто этому не
поверил  бы. џ почти уверен, что завистники стукнули императору на  главного
инспектора  - грабастает, дескать, сволочь такаЯ,  позорит вашу власть  - не
древнекитайские  бизнесмены стукнули, а  подлые  и завистливые  подчиненные.
‡ачем под собою рубить облюбованный сук? Ђх,  если  чиновник в руках,  то не
выпусти  счастье из  рук, как откровенничал в тюремном  двустишии бизнесмен,
осужденный  в  те  давние времена  за  дачу  крупной  взЯтки. Ћдним  словом,
император дернул к себе того главного инспектора и Якобы заЯвил ему так: ты,
братец,  доносит служба моей  безопасности, как паук, насосалсЯ там у себЯ в
провинции в  особо  опасных  размерах.  Џоэтому вали в  отставку и скажи мне
спасибо  за то,  что  не отрубаю  тебе голову  за злоупотребление  служебным
положением - уж больно умелым, больно  полезным ты был администратором. ‚али
к чертовой матери отседова куда-нибудь подальше, скройсЯ  с глаз моих долой,
понимаешь. Ќу, наш бывший главный инспектор скромно нагрузил  флотилию лодок
нахапанным серебром и прочими подношениЯми  и  скромно же отбыл на юг, в  не
худший  город на белом свете, в ‘уджоу. Ћтбыл, прибыл, день приезда приЯтней
днЯ отъезда,  разгрузил свои сокровища,  потом,  как это  делает кое-кто  из
новых русских,  прикупил  огромный  кусок  земли,  но, в отличие  от них, не
залЯпал его чудовищной дешевней с башенками или мертвообразной модернЯгой, а
положил  начало,  не побоюсь сказать, бессмертного  своего ‘ада, справедливо
носЯщее в веках имЯ ‘кромного Ђдминистратора.
     Љто именно  назвал его так, не известно. Џроизошло  это, думаю, вот  от
чего:  блеск   великого   совместного  предприЯтиЯ  Џрироды,  €скусства   и,
разумеетсЯ, бабок, вложенных в это дело с  умом и  любовью, настолько затмил
блеск некогда нахапанных администратором богатств, что скромность его просто
не   могла   остатьсЯ   не   восславленной.    Џричем,    восславленной   не
слащаво-патетически,  а  с  Явной,  как  мне кажетсЯ, иронией, реалистически
мудро   подразумевавшей   некую   принципиальную   несовместимость   умелого
администрированиЯ  с  абсолютной  неподкупностью,  но  все-таки   отдававшей
должное умеренным аппетитам властительного коррупщика.
     ‚   общем,   если   уж   хапать,   хочетсЯ   мне   сказать   российским
администраторам, то хапать  надо так, чтобы, во извинение за противозаконную
коррупцию, оставить  обществу  после  своей кончины какой-нибудь  ‘ад, парк,
музей,  галерею,  а не только  алЯповатые  терема  да  тома  не  законченных
прокуратурой дел о хищениЯх и взЯточничестве в особо опасных размерах.
     €так,  жил  себе поживал  скромный администратор, трех сыновей народил,
кайф ловил до конца дней в дивном саду, потом в свой час врезал дуба. Ђ трое
сыновей - они были балбесами  и охламонами, как это часто случаетсЯ в семьЯх
людей по горло обеспеченных - загулЯли сыновьЯ,  задымили, потом свЯзались с
дурной компашкой,  вскоре  вполне закономерно  нарвались на пару кидал, ну и
попали,  как  говоритсЯ, за  все ланцы  в  тухлую  замазку.  Џродули кидалам
по-фраерски весь ‘ад  -  вот  как попали.  •орошо, что кидалы прошлых времен
оказались людьми с чувством большой исторической ответственности перед своим
народом,  Џоднебесной  и  императорской династией. Ћни так вроде бы  сказали
друг другу: ну что мы, в натуре, еще каких-нибудь лохов не уделаем во  весь?
“делаем,  падлами   нам  быть,  со   всеми  потрохами,  беседками-розетками,
бамбуками, мраморными елками и  амурными  телками!  Ђ ‘ад  и  прибамбасы эти
хреновы половинить не будем.  …му цвести  не западло,  как красюку ‚аську  с
Љурской аномалии, решили сознательные  кидалы.  ќто одна лишь  из легенд. Џо
другой,   игроки,  облапошившие   балбесов  скромного  администратора,   ‘ад
поделили,  но  продолжали за ним ухаживать, а  с  картишками  завЯзали. „ело
однако не в  вариантах авантюрной  и поучительной легенды. ѓлавное -  цветет
‘ад  по сей  день.  —его только не пережил  народ ЉитаЯ  за  несколько веков
нелегкой  своей истории,  а ‘ад цветет, не увЯдаЯ, удивлЯет нас и восхищает,
даруЯ  возможность  выбратьсЯ   из  отвратительных  лабиринтов   технической
цивилизации,  из  неимоверно  абсурдной атмосферы  жизни  уходЯщего  века  -
выбратьсЯ  под  немеркнущее  солнышко природной  простоты  и  искусства  рук
человеческих,  раз уж так вышло, сообщающее нашим душам в эпоху неслыханного
распада  нравственных и культурных  ценностей чувства надежды, достоинства и
прочности бытиЯ...
     “ходить из ‘ада не  хотелось, жаль было  уходить  точно  так же, как  в
детстве   проснутьсЯ,   прервав  захватывающе  красивый   сюжет  авантюрного
какого-нибудь сновидениЯ. ‚прочем,  на времЯ  проснувшись, мы,  так сказать,
снова вздремнули.  ’о есть переехали мы  на тачке в  следующий ‘ад, радуЯсь,
что ‘адов таких классических, как ‘ад  скромного администратора, в ‘уджоу не
один,  а  несколько.  Џри  всей  своей  неприЯзни  и  нелюбви  к  удручающей
одинаковости,  к тотальной стандартности,  коей Ђмерика, к сожалению,  может
быть  названа  королевой  некрасоты,  Я  с радостью  отмечал,  что,  скажем,
следующее чудо природы - ‘ад “довольствий  - несмотрЯ  на очевидное сходство
его  архитектурных  ансамблей, ручейков,  прудов, рыбок  золотых  в  прудах,
деревьев,  лужаек, каменных глыб, в общем,  пейзажа, -  как  личность  - да,
именно как  личность  -  то  разительно,  то неуловимо отличаетсЯ  от  ‘адов
’игрового  •олма, ‘ада „есЯти ’ысЯч ‚идов ‚есны, ‘ада ‚сеобъемлющей Љрасоты,
ђовного ‘ада и ‘ада ‡игзагов.
     ‘обственно,  так ведь оно бывает с впечатлениЯми, производимыми  на нас
образцами живописи и  некоторыми людьми. Ќатуры самобытные, но ни лицами, ни
осанкой  своей нисколько нас не поражающие, радуют  и  удивлЯют неповторимой
своей  оригинальностью,  даже   если   они   не  выпендриваютсЯ,   выпЯчиваЯ
оригинальные эти  свои  качества  ума,  души, манер  и так далее. Ђ личности
стандартные,  внешне  будучи  писаными  красавцами или  соискательницами  на
звание   мисс    ЉалифорниЯ,   поражают    удивительно   стандартной   своей
безликостью... џ уж не знаю, каким образом мастерам старых  времен удавалось
добитьсЯ того, чтобы натуры садов в ‘уджоу,  да и в  других краЯх ЉитаЯ, при
всем природном  видовом сходстве, выглЯдели  натурами, выглЯдели личностЯми,
ну нисколечко  не  похожими друг на друга.  ‚ общем, ‘ады в ‘уджоу -  это не
дюжина красоток с  подиумов конкурса  красоты,  а солидные фигуры участников
симпозиума  по  проблемам  эстетики  двадцать  первого  века  или же  членов
всемирного  эсхатологического  конгресса,  обсуждающих планы  организованной
подготовки человечества к достойной  встрече  Љонца  ‘вета. Љроме шуток,  не
могу Я понЯть, как  удалось богатеЯм, художникам, архитекторам, садовникам и
дизайнерам старых времен не  повторить в  одном ‘аду черт лица другого ‘ада,
особенностей черт характера ‘ада третьего... пЯтого... десЯтого... сотого  -
как? Ќе  знаю. Ќезнание такого рода,  как это ни странно, нисколько  менЯ не
смущает. Ќаоборот - лично менЯ  оно радует и даже вдохновлЯет. Ћт  него веет
одной из ’айн  ’вореньЯ, всегда сообщавшей  внимательным художникам  веру  в
превосходство  истинно артистического  вкуса Њатушки-Џрироды над претензиЯми
их собственных самонадеЯнных разумов и вкусов  или,  скажем,  над уродливыми
крайностЯми авангардистских метаний школ, школок, направленьиц - всех, одним
словом, довольно безликих измов нынешнего века...
     ѓрустно расставаЯсь с каждым из ‘адов в ‘уджоу, немало монеток - юаней,
центов и даже российских  рублевок - побросали  мы с €рой  в  фонтанчики,  в
пруды, в  озерца,  в  родничковые  лужицы,  в  бурлЯщие  кружевца  маленьких
водопадов. Ѓог даст, мы сюда  еще возвратимсЯ, а если не выйдет, то что  ж -
успокоимсЯ  на   том,  что,  на  истинно  прекрасное  не  наглЯдишьсЯ,  хоть
безотрывно  ты на  него глазей  десЯтилетними, а раз  так,  то  и  пары дней
созерцаниЯ  в   путешествии   таких   вот  красот  достаточно   длЯ   вечной
благодарности Ќебесам и судьбе.

     (c) 2000 Radio Svoboda