  рынок  рЯдом.  Ћн  ужасно  дорогой, но мы  денег  не  копим,
позволЯем себе  купить парного мЯса,  негнилых  овощей, настоЯщего творожка,
сметаны и человеческой картошки.
     Ћпережать событиЯ  не буду. Љак рассказывал по порЯдку, так и продолжу.
‚полне возможно, Я прервал письмо  по причине нервного характера. ‚споминать
то, о чем вы сейчас услышите, нелегко. “ менЯ стресс начинаетсЯ, как уверЯет
‚ова. Ќе  знаю,  стресс это или  пресс,  но в глазах у  менЯ темнеет, сердце
колотитсЯ почище,  чем  с перепоЯ,  и сводит  скулы  слюна обиды  и  бешеной
ненависти. "‘уки. ‚ши. Џадлы.  Џаскуды!" - шепчу Я  и жалею только об одном,
жалею, что  гнул спину  действительно  на  совесть  -  почти  полвека, -  не
считаЯсь ни со временем, ни со здоровьем, болел за производство, вкалывал на
субботниках,   заражал  настроением   товарищей,   воспитал  целую   гвардию
замечательных станочников, рационализировал, но не пер на рожон и  в партию,
не гналсЯ за "трудовой славой" - и что  же Я получил за все это? •аркотину в
душу! ‚от что! ‚прочем,  глупо и недостойно  жалеть о том, что ты делал свое
дело как следует. Ћно было смыслом твоей жизни, поскольку ты получал от него
удовлетворение. Ќаши  паразиты-политруки  и держатсЯ  на  этой  человеческой
способности,  свойственной  особенно   русским   и  иным   советским  людЯм,
самозабвенно (политруки любЯт это слово)  трудитьсЯ. Ќемного бы мы настроили
и наработали, если бы самозабвенно задумывались о всесоюзном лживом бардаке,
а не самозабвенно  трудились. ‘корей всего, сели бы,  как индусы, поджав под
себЯ  ноги и  полузакрыв  глаза,  и  просидели  бы в такой  удобной позе все
пЯтилетки... Ќо  ладно.  џ,  кажетсЯ, специально оттЯгиваю разговор  о самом
говенном  случае  в  своей  жизни.  Ќо  пусть  он  будет не очередной главой
третьего письма, а совершенно отдельным письмом, продолжением которого стала
моЯ нынешнЯЯ судьба.
     ЋстанавливаетсЯ   автобус   около  нашего  крупноблочного  пЯтиэтажного
"хрущевика". ЏовторЯю кое-кому приглашение навестить менЯ, выпить, закусить,
поговорить  и спеть "‘иний платочек". ЊенЯ поблагодарили  за помощь в смысле
организации заказов и за приглашение.
     †ивем мы  на третьем  этаже. ‡а  один раз Я не  смог  бы  поднЯть  свои
свертки и  минеральную воду. ‚зЯл Я в руки сколько мог, остальное оставил на
лавочке около  подъезда. Џоднимаюсь по лестнице, а  сердце болит, словно зуб
из  него выдирают, такаЯ страннаЯ ужаснаЯ  боль.  ‘тучу в свою  дверь носком
ботинка.  „верь открываетсЯ. Ќедоумеваю.  Ќе  в свой подъезд  попал, что ли?
Џрилизанный,  гладкий такой хмырина стоит на пороге и,  улыбаЯсь слегка, как
бы приглашает входить и располагатьсЯ.
     - —то за черт, - говорю и злюсь, что с тЯжестью нужно  снова спускатьсЯ
и  подниматьсЯ.  „елаю  уж было от  ворот  поворот,  но  хмырина  шагнул  на
площадку, взЯл менЯ под руку и говорит:
     - ‚ы уж и дома  своего не узнаете, „авид  Ђлександрович. ‡аходите. †дем
вас уже часа два.
     Џосле этих слов второй хмырь вышел в  переднюю, и из-за его  плеча ‚ера
на  менЯ уставилась  безумно испуганными  глазами. ђуки у  менЯ  опустились,
когда вошел  Я в переднюю  и первый  хмырина, закрыв  за мной дверь,  сказал
добродушно:
     -  ‡дравствуйте. Ѓудем  знакомитьсЯ.  €горь Ќикитич. „огадываетесь,  из
какого ведомства?
     -  ЏредъЯвите документы, -  сказал  Я, мгновенно возненавидев это рыло,
вторгнувшеесЯ  в  мое  жилище.   ЉраснаЯ  книжечка  ЉѓЃ.  Њожно  было  и  не
разглЯдывать.
     - —то вам от нас нужно? - спросил Я.
     -  ‡ачем  же  так  недружелюбно,  „авид  Ђлександрович?  ‘тоит  ли  так
противопоставлЯть себЯ и нас? Ќам нужно провести обыск в вашей квартире. ‚от
- ордер на него.
     -  Ђ  что случилось?  - спрашиваю глупо, даже не  взглЯнув на  казенную
бумаженцию.
     - Ћбыск,  говорЯ официально, на предмет обнаружениЯ у вас машинописных,
печатных и  прочих материалов,  в которых содержатсЯ клеветнические выпады в
адрес советского строЯ.
     - Ќичего такого, - вздохнул Я неприметно с облегчением, - у нас нет. Ќе
держим.
     - „ома не держите? - не менЯЯ улыбки, уточнил первый хмырина.
     - Ќе держим.
     - Ђ читать - читаете?
     - —итаю, - говорю. - ‘крывать не стану.
     - Ќу и как? ЌравитсЯ?
     - €нтересно. Ђ кое-что нравитсЯ очень.
     - Ќапример?
     - Љузнецова книга про угон самолета.
     - Џро несостоЯвшийсЯ угон. …ще что?
     - "‘емь дней твореньЯ" - хорошаЯ, правдиваЯ, но тЯжелаЯ длЯ души книга.
Џро собаку ђуслана - тоже здорово. †алко собаку.
     - "Ђрхипелаг" читали?
     - Ќе успел, к сожалению.
     - Љто  же  вас снабжает всей  этой литературой, „авид Ђлександрович? Ќа
правдивый ответ не надеюсь. Џросто разбирает неслужебное любопытство.
     - …врей один снабжал. Ћн уехал в €зраиль и на днЯх умер.
     ’акой  разговор  состоЯлсЯ  у  нас в передней,  пока Я снимал пальто  и
туфли. Ђ ответил Я так, как, по Ѓовиным рассказам, отвечали его приЯтели.
     - €ван Љирилыч, просите понЯтых, - сказал первый хмырь второму.
     - џ у подъезда оставил  продукты, - сказал Я, - пойду заберу. џ на  них
целый день угробил.
     - ѓнойков! Џроводи вниз „авида Ђлександровича.
     €з первой нашей  комнаты выполз еще один таракан. ”амилиЯ к нему вполне
подходила. ‘ ним мы  и спустились по лестнице.  џ быстро  перебирал в  своей
башке  возможные  причины  внезапного шмона  (обыска). ”едор?  Ѓовины  дела?
‘тукнула-таки наконец  дочь ‘вета? ‚ чем дело? Ћни же понимают, что слух про
обыск на квартире замечательного  карусельщика, почти  полвека отмолотившего
на  заводе   со  днЯ   его   основаниЯ  и   заложившего   в   это  основание
полуобмороженными руками один из  первых кирпичей, вмиг облетит  весь город.
‘удить менЯ не за что... ‹истовок Я не разбрасывал. ‘олженицына  ночами, как
‚ова, не перефотографировал, бастовать не призывал. ‚ чем же дело?
     € тут сотрЯсла менЯ догадка. †оржик! Ћн!  ’олько †оржик мог, вернувшись
домой, зеленый от  хуев, которых Я натолкал  в его партийную душонку, может,
впервые за  всю  †оржикову жизнь,  снЯл трубку и звЯкнул  сюда, на  квартиру
своему дружку и ставленнику,  генералу ЉѓЃ  Љарпову.  ’очно! Ќедаром скулило
мое сердце. ‚едь посмотрел †оржик на менЯ напоследок так, словно Я уже в тот
момент  глотал  на его глазах  жареные  гвозди  и  серной кислотой  запивал,
мстительно,  с  предвосхищением всех  моих будущих  неприЯтностей посмотрел,
хотЯ  не раз, падаль отекшаЯ, своими руками нацеплЯл мне на лацканы ордена и
медали, не  раз с трибун  партконференций и  митингов призывал  равнЯтьсЯ  в
труде на таких, как Я.
     Њожет показатьсЯ,  что, сходЯ вниз, Я долго  обмозговывал  случившеесЯ.
Ќет. ‚се это вместе с догадкой мгновенно промелькнуло в  моей башке, еще  до
того, как Я вышел из подъезда, взглЯнул на скамейку и не увидел ни свертков,
ни минеральной воды "Ѓоржоми".  „а.  Ќичего этого не было. Њне трудно сейчас
вспомнить и описать все, что Я почувствовал. Ќе было в тот самый миг, когда,
не верЯ своим  глазам,  Я  смотрел  на  пустую скамейку, в душе  у  менЯ  ни
жалостной  тоски  по  пропавшему,  ни  бешеного  возмущениЯ. ’олько холоднаЯ
пустота  одиночества,  удивление и гадливость,  которую  старалась  перебить
надежда, что кто-то  из приЯтелей-соседей  разыгрывает  менЯ всего-навсего и
сейчас  выйдет из-за угла, весело осклабЯсь, - человек, радующийсЯ  дурацкой
детской выходке. Ќикто из-за угла, однако, не вышел, и, как ни закалена была
душа  моЯ  за  всю  жизнь  ужасными  катавасиЯми,  лицезрением  подлостей  и
предательств, потерЯми своими и  чужими, своим и  людским унижением, согнуло
менЯ  почему-то  в  тот миг  происшедшее  и  просквозило меж ребер  каким-то
смрадным ужасом, как  в детстве, как  во  сне, когда кажетсЯ,  что вцепилось
сзади  в  твои  плечи  склизкими  когтЯми   мерзкое,  безобразное,  огромное
насекомое. €, согнувшись, брел Я обратно по лестнице в бесконечной пустоте и
непереносимом холоде  одиночества и,  зайдЯ  в  квартиру,  молча,  повинуЯсь
одному  спасительному порыву помиравшей от обиды  души,  обнЯл подошедшую ко
мне ‚еру. ‘лава тебе, господи, обнЯл единственное родное и близкое существо,
оказавшеесЯ тогда  рЯдом,  и не знаю, как это  объЯснить,  но, наверное,  за
счастье иметь всю жизнь такую верную и любЯщую жену,  скорей всего за это, Я
простил в ожившей душе  того, кто унес к себе домой со скамейки еду длЯ моих
друзей и несчастную минеральную воду.
     - ’емнил он. Ќе было там ни черта, - доложил ѓнойков первому хмырине.
     - Ќе надо  темнить. ‘ нами это, „авид Ђлександрович, не пройдет. Ќачнем
обыск, - сказал он.
     -  ‚алЯйте,  -  ответил Я, прошел в  столовую и  увидел  двух  понЯтых:
учителЯ физкультуры с пЯтого этажа и своего соседа џщенко. Ћн жил в квартире
рЯдом  и  настучал  Љобенке о разговоре  с ‚овой  и ”едором насчет €зраилЯ и
советской власти.  џ  с ним ни разу  не обмолвилсЯ ни словом о  происшедшем,
потому что вообще лет десЯть назад перестал здороватьсЯ и разговаривать.
     - ЏонЯтые вас устраивают? - спросил хмырина.
     - Ќет, не устраивают, - ответил  Я, хотЯ в принципе, мне было наплевать
на состав понЯтых.  - Љатегорически отказываюсь производить обыск и отвечать
на вопросы,  пока вот эта мразь будет находитьсЯ в  моей квартире. € вообще,
при  нем  Я за свои  действиЯ не  отвечаю.  - ’ут во  мне  заговорил  бывший
чума-разведчик, и Я добавил, ловЯ хмырину на мушку, а заодно и проверЯЯ свое
предположение: - Ќемедленно позвоните Љарпову о моей просьбе, а  ты, џщенко,
пошел вон в перед-нюю, пока будет решатьсЯ твоЯ судьба, гнида, как понЯтого.
Ќу! - џ взЯл в руку подсвечник. - Џшел, говорю, вон!
     џщенко, покраснев, уставилсЯ  на хмырину. ‚ера заныла мне в ухо: "’ихо,
„авид, тихо, не делай хуже".  •мырина взЯлсЯ было за трубку,  но передумал и
сказал џщенке,  что обойдутсЯ без него.  “читель  физкультуры ушел  за своей
женой ’асей - неплохой и веселой бабой.
     - ‚от теперь начинайте, - сказал Я, когда џщенко, с ненавистью глЯдЯ на
менЯ, выперсЯ  из квартиры. - Џослушай  через  стенку,  сволочь,  что  здесь
происходит! - крикнул Я ему вслед.
     - Ќу-с, начнем!  -  потираЯ красновато-желтые  от вечной  экземы  руки,
сказал ѓнойков.  Ћн Явно  любил  это  дело, в чем мне, к сожалению, пришлось
убедитьсЯ. …го прЯмо распирало от желаниЯ, когда он искал глазенками, с чего
бы  начать.  Њне даже показалось, что у него встал, извините за подробности,
член, когда он чуть не  влез с руками и ногами в гардероб с вещами и начал в
нем рытьсЯ, сладко посапываЯ  и чихаЯ от поднЯтой пыли. ѓнойков, вроде моего
‚овы,  был  аллергиком. ‚ера,  вытираЯ глаза, следила за его  действиЯми. џ,
учитель физкультуры  и  его жена ’асЯ сидели на нашем диване, и, вы  верите,
эта  зараза  откровенно  прижималась ко мне  своим  теплым  бедром. „омашний
халатик ’аси был  слегка распахнут на коленках. ‡агорелые красивые  коленки,
отметил Я про себЯ и, кашлЯнув, ткнул ’асю в нежный мЯгкий бок локтем, чтобы
бросила свои штучки. Ќашла место,  идиотина. Ќо  она, словно машина, умеющаЯ
регулировать свою температуру, назло мне вспыхнула, и моЯ нога  ощутила, как
наливаетсЯ еще  б?льшим теплом  ’аськино бедро, наливаетсЯ  длЯ  менЯ одного
жаром  и жжет, подлое, нестерпимо  в  такие  отвратительные длЯ  моей судьбы
минуты. Џоистине не понЯть человеку жизни во всех  ее менЯющихсЯ ежесекундно
объемах, со всеми  ее неожиданностЯми, возникающими смыслами  и устрашающими
разум  несоответствиЯми, поистине не понЯть, и Я,  чтобы не думать  об этом,
отодвинулсЯ подальше от ’аськи.
     -  ‡рЯ  терЯете времЯ,  -  сказал  Я, -  ничего  не найдете,  зрЯ  руки
перепачкаете в грЯзном белье и нафталином провонЯете.
     - ‚се так  обычно говорЯт, - сказал  первый хмырина,  -  а  мы находим.
’акое наше дело.
     - Ќе вздумайте мне подкинуть чего-нибудь, - сказал Я.
     - Џомолчи, „авид, болтун проклЯтый! - вскрикнула ‚ера.
     џ думал, что обыск -  это очень быстраЯ операциЯ. „олго ли переворошить
наше  нехитрое имущество?  Ќо  вот  прошел  час,  а трое легавых  продолжали
терпеливо перелистывать  книги  и просматривать скопившиесЯ  за  много лет в
старом  портфеле справки, метрики,  муру  всЯкую, письма и  документы.  ќтим
занималсЯ  первый  хмырина, второй приподнимал  коврики  на  стене,  вышивки
‚ерины и фото  в рамках. Ћчевидно,  искал тайники, что менЯ  смешило. ’ретий
же, экземный ѓнойков, то отодвигал от стен мебель и  кровати, то, как шаман,
замирал на  месте,  стараЯсь проникнуть в  тайну нашего жильЯ и учуЯть самую
главную   заначку   (тайник).   ЏостоЯв,  что   называетсЯ,  в  трансе,   он
целенаправленно  бросалсЯ то в переднюю,  где перерыл обувь  в Ящике,  то  к
стенным шкафам,  а  Я наблюдал, с какой похотью  он  совершает свое  грЯзное
дело, как замасливаютсЯ его глазенки, как сладко он  замирает, рукою нащупав
в   мыске  моего  валенка  скомканную  газету,  и   вытЯгивает  ее,  странно
гримасничаЯ  и изгибаЯсь, того  и глЯди, прыснет  в штаны  от сладчайшего из
возможных  напрЯжений.  ‡ато Я  радовалсЯ мстительно, когда,  понЯв,  что  в
валенке нет никакой  заначки  и что  просто он  мне немного  велик, а  комок
"Џравды", следовательно, не  шпионскаЯ  шифровка,  ѓнойков скрипел  зубами и
топталсЯ на одном месте  от внутренней опустошенности. ‚ид  у него,  клЯнусь
вам, дорогие,  был как  у  мужчины, промучившегосЯ  с дамой целый час  и  не
поимевшего  при этом конечного  удовлетворениЯ, к которому он так стремилсЯ,
закатываЯ  глаза и стараЯсь не думать о напрасных  усилиЯх. Ќа менЯ  ѓнойков
смотрел  пару раз буквально  по-собачьи, как бы умолЯЯ не мучить его больше,
не растравлЯть и навести в конце  концов на след статей ‘ахарова  (благодарЯ
‚ове и  ”едору  Я  читал их),  книги  Њарченко об  ужасах  закрытой  тюрьмы,
"’ехнологии власти" Ђвторханова или "‚ круге первом", навести, чтобы ѓнойков
содрогнулсЯ, взвизгнул, чтобы на  мгновение  ощутил он  на  своих  плечах не
покрытую экземными  струпьЯми головенку, а треск бенгальских  огней, и после
передышки  снова  бросилсЯ рытьсЯ в большом  чемодане  в надежде  еще  разок
словить удовольствие.
     Ќе думайте, что Я все это времЯ только и делал, что следил за ним. Ќет.
џ наблюдал  за первым  хмыриной,  слонЯлсЯ из комнат  в кухню под присмотром
второго, буквально не спускавшего с  менЯ глаз, пробовал поесть, но кусок не
лез в горло, смотрел в  окно, снова  садилсЯ  на диван, представлЯЯ †оржика,
звЯкнувшего  в  бешеной  Ярости  Љарпову,  отвергал  эту  версию, придумывал
десЯток  других,  проклинал  свою  бездумность, из-за  которой украдена была
какой-то  сволочью  закуска,  перекидывалсЯ  взглЯдами  с  ‚ерой,  поговорил
шепотом  о  том  о сем  с  ’аськой, так  и норовившей в  разговоре прижатьсЯ
поближе  и,  между прочим, делавшей это бессознательно  и  исключительно  по
необходимости   чувствовать   хотЯ  бы  кончиками  пухлых   пальчиков   лицо
противоположного пола вроде менЯ.
     - ‘оветую  вам  сэкономить  времЯ. ‘егоднЯ  выходной  день,  - сказал Я
шмонщикам. - Ќет у менЯ подпольных книжек.
     - “ вас  выходной, а  у нас рабочий. ‘пешить некуда. ђабота должна быть
выполнена до конца, - ответил мне первый хмырина. Љ звонившему несколько раз
телефону он категорически, между прочим,  запретил подходить. Ђ звонков, как
назло, было больше, чем  обычно.  џ нервничал  и страшно злилсЯ, представлЯЯ
недоумение тех, кто звонил в уверенности,  что Я дома. ‘трашно злилсЯ. Љровь
от  злобы  и  гадливости  приливала  к  голове,  и  ‚ера  еще ныла,  чтобы Я
немедленно взЯл себЯ  в руки,  иначе  менЯ хватит  удар.  Ќу уж  нет!  ’акой
радости Я бы им не доставил!
     ’аськин муж между тем клевал носом, клевал, а потом устроилсЯ поудобней
и задрых.
     - ‚сю жизнь проспал, скотина, и свою и мою, - шепнула ’аська.
     - “стает, - сказал Я.
     - ‘ чего устает? „евчонок на уроках попридерживает за бока и задницы, а
на жену  после  них  наплевать.  —истаЯ скотина.  Ѓей его сейчас  штангой по
голове - не проснетсЯ, - пожаловалась ’аська.
     ‚торой подсадил ѓнойкова, и тот ерзал  по  полатЯм над нашими головами.
‚друг  Я  вспомнил   всЯкую  муру,   прочитанную  про  работу  угрозыска   и
контрразведчиков. ‚спомнил, как на обысках подпольные миллионеры с потрохами
выдавали  себЯ взволнованно забегавшими  по  сторонам глазками, и  шмонщикам
оставалось  только  определить, что  за  сервант,  половица,  печнаЯ вьюшка,
фарфороваЯ  собака или ножка стула, которые попали в  поле зрениЯ, заставили
вздрогнуть и затрепетать обыскиваемого типа.
     ѓнойков и второй хмырь, ничего  не  обнаружив на  полатЯх и в сортирном
бачке,  сами,  казалось, предложили  мне  такую  игру в  надежде,  что прием
сработает и Я расколюсь. ѓнойков ходил при  этом по квартире, проводЯ рукой,
как миноискателем, по чемоданам, Ящикам, коробкам, швейной машине, а  второй
хмырь незаметно вроде бы наблюдал за моей реакцией. џ с озорством на уме был
невозмутим,  но  вот  когда  ѓнойков остановилсЯ  у  старинного, изъеденного
жучком,   трухлЯвого  прабабкиного  буфета,  Я  закрыл  глаза,  как  бы   от
невыносимости  приближающегосЯ разоблачениЯ,  сглотнул  слюну, попросил ‚еру
преувеличенно  бодрым голосом  притаранить  из  кухни  воды,  поднес  стакан
дрожащей рукой  к губам,  глЯнул мельком  в  сторону  буфета, что-то  сказал
ѓнойкову, стараЯсь "отвлечь" его любыми способами от тайника, ни с того ни с
сего захохотал,  демонстрируЯ полную  развинченность нервов,  не выдержавших
дуэли со шмонщиками в самую критическую минуту,  и  тем самым бездарно  себЯ
выдаваЯ на  третьем  часу обыска. ‚торой хмырь  условно кашлЯнул пЯть раз  и
дважды  сморкнулсЯ. ѓнойков, обласкав менЯ  взглЯдом, снЯл  пиджак, хотЯ при
его похотливом взглЯде уместней было  бы  снЯть  брюки, потер в предвкушении
чудного мгновениЯ веснушчатые лапки, но не приступил тут же к большому шмону
буфета, а, наоборот, проверЯЯ правильность предположениЯ, отошел  в сторону.
џ,  естественно,  с  огромным  облегчением  вздохнул,  стараЯсь   показатьсЯ
шмонщикам неопытным, наивным  и туповатым человеком. Ћни и взглЯнули на менЯ
с откровенным сожалением  и презрением, как Я иногда  смотрю на глупую рыбу,
клюнувшую на туфтовую наживку.
     - Џожалуйста, осторожней! -  встрЯла моЯ  ‚ера,  когда ѓнойков трЯханул
старый буфет, примериваЯсь,  с чего начать. Џервый  хмырина продолжал  в это
времЯ простукивать стену.
     -  ‘мотри,  -  шепнул  Я ’аське. ’аська повернулась,  задев  мое  плечо
грудью,  и  это  ее  внезапное движение,  не укрывшеесЯ от  глаз ѓнойкова, и
возглас ‚еры, дрожавшей над проклЯтым и  надоевшим мне трухлЯвым буфетом как
над писаной торбой, сообщили шмонщикам окончательную уверенность, что тайник
где-то в нем и Я, следовательно... накрылсЯ.
     - ‡олото, бриллианты, валюту и монеты царской чеканки имеете? - спросил
ѓнойков.
     џ ничего не ответил, Якобы из-за бесконечной подавленности.  ’еперь мне
важно было выдержать и не покатитьсЯ по  полу от смеха,  начавшего  щекотать
горло. Ќе буду описывать, дорогие, мое наслаждение и неподдельный ужас ‚еры,
бегавшей  около  шмонщиков,  разбиравших  на части  буфет,  умолЯЯ  их  быть
поосторожней с вещью, "которой  в том  году  было двести лет" и от которой Я
лет   тридцать   безуспешно  пыталсЯ  избавитьсЯ.  Ћни  разобрали  буфет  по
косточкам,  по досточкам, по полочкам, по Ящичкам, по  створкам,  задничкам,
ножкам,  по   резным  набалдашникам,  рамочкам,  пузатеньким  амурчикам,  по
розочкам и многочисленным дверцам. ‚се замки были вынуты из замочных  пазов,
все полые внутри стоЯчки продуты.
     - Џозвольте! Љто все это будет  собирать обратно?  -  вскричал Я, когда
ѓнойков  заиграл желваками от  разочарованиЯ, стараЯсь не смотреть в сторону
второго хмырины. - Њы будем жаловатьсЯ Љарпову! - добавил Я. - Њне известно,
что вы здесь по его распорЯжению!
     џ снова брал первого  хмырину на удочку, забыв  про буфет и очень желаЯ
подтверждениЯ своей версии насчет †оржика.
     - Ћткуда вам это известно?
     - €з разговора с ѓеоргием Њатвеичем, - брЯкнул Я. - Џосоветуйте Љарпову
не  влЯпыватьсЯ  в  эту  историю.  џ  человек  известный  в  городе  и  буду
протестовать против произвола.
     -  Џриказ есть приказ. Џродолжайте,  ѓнойков, - сказал, подумав, первый
хмырина и прошел в бывший кабинет ‚овы.
     - Ђх,  вот оно что!  Џрошу  сюда  понЯтых!  - донессЯ сразу оттуда  его
голос.  Њы  с ‚ерой  переглЯнулись,  догадавшись, в чем дело.  ’аська быстро
скользнула в ‚овину комнату, а ее физкультурник продолжал дрыхнуть.
     - Ќичего, - сказал Я ‚ере, - не бойсЯ. Ќикакого нет преступлениЯ в том,
что  Я  настоЯл на  Ягодах самогон  длЯ друзей. Ќе  бойсЯ. ѓлавное -  самого
аппарата у нас нет. ‘иди и молчи. ‘коро это все кончитсЯ.
     ѓнойков и  второй хмырь  возились  с задней крышкой телевизора. ѓолосов
первого хмырины и ’аськи что-то не было  слышно в  ‚овиной  комнате,  но там
Явно происходила  какаЯ-то  вознЯ, шуршал  шелк ’аськиного халатика, щелкнул
замок. ЊоЯ  ‚ера смутилась и  покачала  головой. ‘котина  все-таки  человек,
страшнаЯ и непонЯтнаЯ  скотина из скотин, дорогие.  Ќе буду скрывать:  не по
себе мне  стало  от мысли, что  первый  хмырина  там, за  дверью, ошалев  от
неожиданного  напора  ’аськи,  размЯк  и,  поддавшись  на уговоры, возможно,
вот-вот приступит к нечаЯнно выпавшему на его служебную  долю мужскому делу.
’аська  наедине  с мужиком  своего не  упустит. ’акаЯ  жаднаЯ  до  мужиков и
голоднаЯ баба не  то что шмонщика молоденького,  но  и часового в  мавзолее,
исхитрЯсь, изнасилует. Ќе по себе мне стало, скотине. ђевновал Я, в метре от
своей  жены находЯсь, а если говорить  правду  (надеюсь  на  ваше порЯдочное
молчание), ’аська обратилась ко  мне однажды с просьбой  ввернуть лампочку в
ее люстру.  џ поднЯлсЯ наверх, встал, снЯв  туфли, на стол, а ’аська  с ходу
взЯла  менЯ  в  такой нежный и горЯчий  оборот, что лампочка  так и осталась
неввернутой, а Я, возвращаЯсь некоторое времЯ спустЯ в свою квартиру, не без
удовольствиЯ вспоминал блаженную улыбку бешеной ’аськи. ‘котина Я,  скотина,
но и  ’аська тоже,  стерва, хороша. Ђ если бы физкультурник  проснулсЯ,  что
было бы? Ќу не страннаЯ ли, ответьте мне, штука жизнь? Ћчень страннаЯ, и, не
подготовленные  подчас  к  ее   неожиданным   странностЯм,  мы   безрассудно
превращаемсЯ в похотливых козлов. ‚от и  тогда мучила менЯ  греховность моих
непотребных  чувств,   но   стоило  только  представить,  что  действительно
произошло  бы  в  квартире,  если  бы  ’аськин  муж  проснулсЯ,  разбуженный
инстинктом  сохранениЯ  невинности  собственной  жены, как  грудь мою  начал
душить смех. ‚от проклЯтый характер!  Њне  бы отогнать захватывающе  смешные
видениЯ, но Я представлЯл  их себе, представлЯл, как физкультурник врываетсЯ
в ‚овин кабинет, рычит, разорвав на себе от горла до пупа футболку: "Ђга-а!"
‘рывает  огромной,  как  у гориллы, ручищей первого  хмырину  с  огнедышащей
’аськи, держит  его,  словно  беспомощного  кутенка, другою  рукой, пресекаЯ
упрЯмые попытки этого  донжуана  из ЉѓЃ натЯнуть на  себЯ  трусики и  брюки,
затем распахивает  окно и обращаетсЯ к собравшемусЯ на дворе честному народу
(кто из них стибрил мои продукты?):
     - ‚от,  граждане, до чего  мы дошли на шестьдесЯт втором году советской
власти! Ћбыска  не можем провести без  того, чтобы не натЯнуть  на  халабалу
понЯтую! ѓлЯдите!
     (•алабала, дорогие, это, как вы понимаете, член.)
     џ  согнулсЯ, застонав, ибо  не  мог  продохнуть ни  глотка  воздуха  от
удушливого  приступа  смеха. ‚ера, думаЯ, что  человека  хватила  кондрашка,
взвыла на весь дом: "‚а-а-а!" - насмешив менЯ своей родственной истошно-стью
еще больше. ”изкультурник дернулсЯ,  вскочил с дивана, запрыгал вокруг менЯ,
бормоча:  "„Ядьдавид... дЯдьдавид...  дЯдьдавид",  а  дЯдЯ  „авид  и  впрЯмь
загибалсЯ, будучи некоторое времЯ не в  состоЯнии  разрешитьсЯ  спасительным
смехом. Ќо Я слышал, прекрасно слышал, как ѓнойков сказал напарнику: "Љосит,
гадина! —ернуху  разводит!"  € Я  видел, как  из  ‚овиного  кабинета бочком,
бочком, временно  не имеЯ возможности выпрЯмитьсЯ из-за особенности мужского
устройства, выходит первый хмырина, и лицо  у него  багровое, растерЯнное до
полной   глупости,   рубашка   торчит   из-за   поЯса,   полноса   в  губной
жемчужно-розовой  ’аськиной  помаде.  џ,  согнутый,  как от удара  в печень,
присел  на диван и  охал, унимаЯ хохот,  но можно ли  было с ним справитьсЯ,
когда  следом  за первым хмыриной  из комнаты вышла ’аська,  и вид у нее был
такой серьезный и задумчивый, словно за пару минут перед тем она пыталась не
мужика при исполнении служебных обЯзанностей на себЯ бросить, а читала "Ђнну
Љаренину".
     -  Ќу что, „авид  Ђлександрович,  перестанете с ума сходить или вызвать
"‘корую"? - мстительно спросил  первый хмырина,  которого, как вы, очевидно,
заметили, Я принципиально  и из брезгливости  не называю  нигде  по  имени и
отчеству. Џосле этого вопроса с менЯ смех как рукой снЯло.
     - ‘мешного в вашем положении ничего нет,  между прочим, вы ко всему еще
и самогоноварением занимаетесь! ‚ы знаете, что за это судЯт?
     - ‘удЯт за приготовление, а не за распитие, - сказал Я, и тут с хмырины
вмиг слетели выдержка и вежливость.
     -  Њы  будем  судить  вас  за  варение  самогона  с  целью  дальнейшего
использованиЯ. џ передам дело в милицию!
     -  Џередавайте. ’олько не  надо мне грозить. џ  пуганый.  „елайте  свое
дело. Љвартиру толком  обыскать  не можете. …сли ваши специалисты не соберут
буфет обратно, Я буду жаловатьсЯ в Ћрганизацию Ћбъединенных Ќаций. - џ так и
сказал длЯ большего шухера и чтобы  поразить этих незваных  ищеек.  - Љарпов
вас по головке не погладит.
     - Њолчи, идьёт, молчи, мое вечное горе, -  зашипела ‚ера,  и Я  пошел в
сортир.  Њне ужасно  захотелось побыть в одиночестве. Ђ телефон все звонил и
звонил,  пока кто-то не накрыл  его ковриком. ’огда  он стал  звонить совсем
глухо  и  не так трепал  взвинченные  нервы.  ‚  сортире Я достал  из старой
заначки в  стенном шкафчике махорку, газетку и спички.  ‘вернул с  аппетитом
самокрутку и  закурил, хотЯ бросил курить года три назад  и  не сделал с тех
пор ни одной затЯжки.
     џ курил  и прислушивалсЯ к  своему сердцу:  прошла  в нем  стонущаЯ  от
дурных предчувствий боль или нет, кончаетсЯ  наконец-то что их вызывало или,
наоборот,  катавасии  моей   жизни   только   начинаютсЯ?  Ќе  очень  что-то
интересовало менЯ в тот момент, что же будет дальше. џ прислушивалсЯ к шагам
шмонщиков, к их голосам и понимал по дурацким репликам, что дела их хреновы:
не  знают они, ничего  не  обнаружив при  шмоне, как  быть  дальше  со мною.
‚прочем, Я и сам не  знал, как  мне быть.  ”едора бы  сюда, думал  Я, он  бы
подсказал, у него бы не заржавело!
     - Ќу что ты, „авид, засел там? - зло спросила менЯ ’аська, дернув дверь
сортира. - ЏовесилсЯ, что ли?
     - „а, - отвечаю, - повесилсЯ. ‘ама знаешь отчего.
     џ пропустил туда ’аську вместо себЯ.
     - Љозел старый, - прошипела моЯ беднаЯ соседка.
     - ‹анге, - сказал первый хмырина, когда Я вошел в большую нашу комнату,
- советую  вам сразу  же  указать местонахождение самогонного аппарата и тем
самым облегчить свое положение.
     - ’олько  не  надо, -  сказал Я, - менЯ парить. џ пареный  и к  тому же
бывалый разведчик. Џойдем дальше. Ћбыск кончен?
     - Ћбыск кончен, но дело продолжаетсЯ, - ответил хмырина.
     - Љакое дело? Љонкретней! - сказал Я.
     - Ћн  ни в  каких делах не замешан, дорогой товарищ кагэбэ, - вмешалась
‚ера.  - Ћн рабочий.  …го  весь город знает. ‚ы  сами нашли  в шкафу все его
ордена.
     - Ћднако ваш муж регулЯрно организует с  провокационными целЯми  группы
рабочих,  инженеров, техников и членов  их  семей длЯ поездок в  Њоскву  под
маской экскурсий.  „умаете, это  не стало известно где  следует? „умаете, не
узнали ваших лиц  на  злопыхательских фотографиЯх, отобранных у  иностранных
туристов  в  ѓ“Ње?  “знали!   ‘пециально  им  позируете,  ‹анге?  „лЯ  этого
сколачиваете группы недовольных?
     - Ђх, вот как вы повертываете? - говорю. - ’олько не прите на буфет. ‚ы
его  сломали. ђазговор  с вами  продолжать не  желаю.  „ействиЯ ваши  считаю
противозаконными.  Џишите протокол обыска  и  покиньте наш дом. €наче Я  сам
позвоню вашему генералу и тоже сообщу куда следует.
     - Људа? - поинтересовалсЯ хмырина.
     -  Џишите  протокол,  -  сказал  Я.  Њне  было  скучно и  отвратительно
беседовать  с легавым, растерЯнным из-за полного непониманиЯ,  как  ему быть
дальше. - Џишите и выматывайтесь, дайте отдохнуть рабочему человеку.
     - ‡рЯ вы  так, ‹анге, разговариваете с нами,  зрЯ, - сказал  хмырина. -
Џожалеете ведь еще об этом.
     -  ‚от о  чем не  пожалею, о том не  пожалею. џ еще,  по-моему, слишком
вежлив, особенно с вами, гражданин старшой.
     •мырина запылал,  понЯв, на  что Я намекаю. ’ут  вернулась  из  сортира
’аська и, как у себЯ дома, расселась на диване. ‚идно, происходившее было ей
интересно, как представление в театре.  ”изкультурник же по-прежнему  клевал
носом.  •мырина сел за стол и разложил какие-то бумаги. ‚ы теперь понимаете,
дорогие,  что  Я  не ошибсЯ? Џонимаете, что обыск  Явно  был свЯзан  с  моим
откровенным  разговором с  †оржиком? ‚ы  понимаете, как  эти полновластные в
течение  шестидесЯти  лет жоржики,  привыкшие  к  рабскому отдрессированному
поведению своих подданных, Яреют вдруг от  несогласиЯ  с  ними,  от вольного
изложениЯ своей  точки зрениЯ,  от  намека  на существование в тебе  чувства
собственного  достоинства,  от бесстрашиЯ  и  отсутствиЯ в  словах и манерах
рабской  почтительности?  Ћни  Яреют  и, не  гнушаЯсь никакими,  даже самыми
мелкими  подлостЯми,  которыми  зачастую  брезгуют  наши  младшие  братьЯ  -
животные,  стараютсЯ   заткнуть   твой   правдивый  рот,  искровавить   твои
осмелившиесЯ противоречить  губы,  стараютсЯ  изничтожить  в  зародыше  твой
протест против лжи и харкнуть в твои глаза, чтобы ты  не замечал, сволочь, в
дальнейшем того, что считаетсЯ жоржиками несущественным и нежелательным.
     џ опЯть отвлексЯ.  €звините. Џора переходить  к  основным событиЯм того
днЯ, изменившим  и поставившим на попа  мою жизнь  и  судьбу.  €так, хмырина
соображал, мне это было Ясно, чт? ему доложить Љарпову, а Я еще подлил масла
в огонь, сказав:
     - —его вам беспокоитьсЯ? ‚ы ведь много сегоднЯ успели.
     - „иссидент  ты проклЯтый, „авид, и  сионист, вот  ты кто, -  понЯв мой
намек, сказала ’аська. Ќо это были беззлобные слова.
     - ЏонЯтаЯ, - сказал ’аське хмырина, - пересчитайте количество самогона,
укрытое в квартире ‹анге.
     -  Ћдна  Я  не  справлюсь.  Њы  плохо  считаем  и  только  до  трех,  -
заозорничала кокетливо ’аська.
     - ‚озьмите, понЯтаЯ, с собой на подмогу вашего мужа, - сказал хмырина.
     - …сли хочешь знать, - сказала ’аська с глубокой обидой, - Я не понЯтаЯ
какаЯ-нибудь, а неп?нЯтаЯ! ЏонЯл?
     - ‘ самогона этого вы не разживетесь, - сказал Я.
     - ђазживемсЯ. „ело фактики любит, иногда  самые вроде бы неприметные, -
отозвалсЯ хмырина, начав заполнЯть протокол.
     € тут Я услышал дрожащий голос ‚еры:
     - ќто не наше! џ ничего не знаю! ќто - не наше!
     џ закрыл глаза уже не от дурного предчувствиЯ,  а от ощущениЯ настоЯщей
беды,  хотЯ не мог понЯть, лихорадочно  соображаЯ в  то мгновение,  что  так
сильно  испугало  мою  ‚еру.  €  когда  ѓнойков   с   экземной  физиономией,
расплывшейсЯ  от  похабного удовольствиЯ,  вошел  в  комнату, держа в  руках
амбарную  книгу  длЯ записей, Я  не хотел в первый миг  поверить, что это та
самаЯ книга,  в  которую  Я  записывал несколько  лет интересные рассуждениЯ
”едора на  разные  жизненные и политические  темы.  џ  с колотЯщимсЯ сердцем
уговаривал себЯ: не она, не она... не она.
     ‚едь эту амбарную книгу  у менЯ выпросил ‚ова,  чтобы познакомить своих
друзей с  мыслЯми ”едора, которые  сам он никогда не записывал,  несмотрЯ на
мои неоднократные попытки изменить его отношение к плодам своего ума и опыта
собственной тЯжелой жизни.
     Ђх  проклЯтый  ‚ова, ах мерзавец,  щенок,  растЯпа, подлый обалдуй,  ты
подвел под монастырь родного отца на старости его лет! Џочему ты не увез ее?
Џочему?  “бью!  “бью!  “бью!  ‚от  отсижу  свое,  освобожусь  и  убью  тебЯ,
бессердечную  дрЯнь,  своими  отцовскими  руками и  вовек  не  прощу  такого
погибельного длЯ всех нас распиздЯйства  (это слово,  дорогие,  к сожалению,
непереводимо).
     „умаЯ так,  Я был вне себЯ от  бешенства,  горЯ, страха и невозможности
быстро сообразить: как же  мне  теперь быть, старой безмозглой жопе? Љак  же
мне быть? Џритом Я старалсЯ не выдать своим видом, что за крематорий  пылает
в моей душе. Ђ первый хмырина  буквально  зарылсЯ носом в  амбарную тетрадь,
что-то  вычитывал,  перелистывал,  торжествуЯ и  злорадствуЯ,  поглЯдывал на
менЯ, затем как бы сочувственно сказал:
     - Ћ-хо-хо, „авид  Ђлександрович, о-хо-хо! - ‘нЯл трубку, набрал  номер,
заслонив  от менЯ  диск  аппарата, подождал и будничным  голосом,  в котором
только Я мог тогда  различить  самодовольную  радость предчувствиЯ кровавого
пиршества и звериное урчание, доложил:
     -  ѓоворит  ‘кобликов. „а...  ‚ы  были  правы.  •орошо. ‘ейчас  оформим
протокол.
     Џосле этого хмырина  положил  трубку. €з каждого  его движениЯ сочилась
охотничьЯ  удача, он словно бы  перестал замечать  менЯ, снова углубившись в
чтение проклЯтой амбарной книги.
     - ‚аш почерк? - спросил хмырина.
     - Њой, - ответил Я.
     - Њысли тоже ваши?  Џодумайте,  перед тем как ответить, чтобы потом  не
менЯть свои показаниЯ.
     „умать мне, дорогие, было нечего, как  на войне. Ќо Я молчал, и хмырина
мог при желании истолковать мое молчание как муку раздумьЯ и бешеное метание
от одного выбора к другому, метание загнанного зверЯ в поисках спасительного
выхода  из  загона.  џ  молчал  от  сдавившей  горло  неизбежности  принЯтиЯ
единственного из всех возможных решений. € Я бы проклЯл свою душу, если бы в
тот миг просто так позволил себе хотЯ бы вообразить иным свое поведение,  не
говорЯ  уж о его последствиЯх.  €  Я  имею право заЯвить  вам, что  человек,
заслуженно  считающий  себЯ  порЯдочным  человеком,  не нуждаетсЯ  в  долгих
раздумьЯх,  как  ему  следует  поступать  в  крайних  случаЯх,  когда  можно
откупитьсЯ от тюрьмы и погибели ценою предательства.
     - Џо-моему, дураку должно быть понЯтно, что  раз почерк мой, то и мысли
мои,  -  сказал  Я  спокойно,  и  мне  моментально  стало  Ясно, что  нечего
испытывать  еврейские муки с посыпанием головы пеплом, проклЯтиЯми, истошным
завыванием и соблазнительными представлениЯми о том, как прекрасна была бы и
беззаботна жизнь, если бы ты, мудила грешный, оказалсЯ ранее чуточку  мудрей
и  чуточку  предусмотрительней. ќто  стало мне  Ясно. Ђ  раз  охота,  то  Я,
господа, не воробей, Я  бывший солдат,  и  сцапать менЯ  мало, менЯ еще надо
повЯзать, чтобы потом взЯть за горло  и удавить, а это не так просто, уверЯю
вас, не так просто.
     - ‚ера, - обратилсЯ Я при всех к своей жене, - если сию секунду в твоих
глазах не загоритсЯ  жизнь, если ты еще раз  хрустнешь пальцами, которые  не
знаешь  куда  деть,  если  ты  не бросишь  приготовлений к моей  гражданской
смерти, если  ты позволишь этим людЯм и  впредь  испытывать  удовольствие от
твоего  горЯ и нашей беды, то Я обломаю остатки прабабушкиного буфета о твои
ребра. џ тебе это твердо обещаю.
     - •орошо! •орошо! ‚се будет по-твоему.
     - Ђ вы знаете, ‹анге, - сказал хмырина, - что вы правы. „ураку все это,
возможно, понЯтно. Ќо не  дураку, простите, непонЯтно. Ќе ваши это мысли, не
ваши.  —ем   дальше  читаю,  тем  больше,  несмотрЯ  на  чтение   беглое   и
невнимательное, убеждаюсь в этом. Ќе ваши мысли.  Џочерк, конечно, сличим, а
мысли  не  ваши.  Џопросите  третьего  понЯтого,  -  приказал хмырина  своим
подручным.
     Њне  уже было наплевать, что сейчас снова  ЯвитсЯ  в мой дом  застеннаЯ
крыса нажратьсЯ от пуза мстительной радостью, понЯв, что погорел ненавистный
ей  человек  довольно   серьезно,   так  серьезно,  что,  возможно,  надолго
перестанет быть ее, крысы и стукача, соседом.
     -  —то  тебе  с  собой  приготовить?  -  спросила  ‚ера  голосом  жены,
собирающей мужа  в Љремль  длЯ получениЯ ордена  ‹енина  за  самоотверженный
труд.
     •мырина  улыбнулсЯ,  а ѓнойков продолжал самоуверенно  и  нагло,  после
долгожданного  успеха, шнырЯть  по полкам, закуткам и исследовать с  помощью
лупы плинтусы.
     ‘ам Я думал исключительно о том, что ”едор, узнав сущность дела, попрет
как танк  доказывать  свое авторство, с тем чтобы  менЯ освободили, а его ко
всем чертЯм забрали и осудили.  „умать  об этом было  ужасно. Ћн же не знал,
что Я записываю его мысли, как Џетька записывал мысли —апаева, когда —апаев,
наговорившись вечером за рюмкой водки,  ложилсЯ  спать под  бурку  (походный
плед), не знал ”едор,  что Я  лелеЯл мечту  сохранить эти мысли длЯ  людей и
когда-нибудь,  с  его разрешениЯ, пустить по  рукам в  самиздате. ‚ амбарной
книге  было много  замечательных  мыслей.  Ћт каждой  из них у  политических
руководителей глаза полезли  бы на лоб, если, разумеетсЯ, они понЯли  бы их.
Ќо  как  понЯть простейшие  и очевидные  вещи  тем, кто давно  оторвалсЯ  от
реальной жизни. Ћб этом соответственно не раз рассуждал ”едор. џ, после того
как  мы  прощались и он уходил, доставал амбарную книгу и на памЯть,  иногда
два-три часа подрЯд, записывал, стараЯсь не пропустить ни словечка, даже то,
чего Я до конца,  по своей необразованности пролетарской, не понимал. Ќет! џ
не  мог в те  минуты представить лицо  ”едора,  представить взглЯд его глаз,
повидавших на своем веку столько, что другой давно надорвалсЯ бы, и ко всему
прочему нежданно-негаданно имеющих цыганское счастье увидеть дело рук своего
преданного друга,  нечаЯнное  дело  заботливых  рук, движимых  исключительно
почтением  к  тому,  что,  на   мой  взглЯд,   обЯзано  принадлежать  людЯм.
ђазумеетсЯ, Я бушевал бы на  очной ставке, и ”едору при всем  его желании не
удалось бы доказать своего авторства. Љак  бы он его  доказал? “тверждением,
длЯ  менЯ не обидным,  что Я  человек недалекий - при всей моей  честности и
доброте?  ’ем,  что  любаЯ экспертиза  может подтвердить отсутствие  у  менЯ
философских способностей и знаний? ‚ общем, Я  почувствовал тогда, что упала
частично  гора  с  моих  плеч.  Ќе  обманут Я предчувствиЯми,  теперь  нужно
расхлебывать кашу,  а не питюкать  (ныть и  упрекать судьбу) и, собравшись с
силами, выдерживать ее удары. ’ак Я и решил, если спросит менЯ однажды ”едор
одними глазами: "—то ты наделал?" - Я  попрошу его позволить великодушно мне
самому за  все расплатитьсЯ,  а этого  байстрюка,  эту  ученую  харю,  этого
паскудного молокососа ‚ову... Я не  знал, что Я сделал бы,  окажись он в тот
момент под моей  рукою! ‡убы вышиб бы, измордовал бы в кровь, чтобы до гроба
помнил об  ответственности,  мерзавец  и  предатель,  и  можете сколько  вам
хочетсЯ возмущатьсЯ моей  строгостью  и жестокостью. Џотом Я  подумал, что в
конечном счете во всем виноват Я один. џ, подлец, виноват, летописец хренов,
виноват во  всем,  и слава  тебе,  господи, что догадалсЯ  Я не  называть  в
записЯх ни  одного имени, ни  единой фамилии, кроме ‹енина, ‘талина, Ќикиты,
Ѓрежнева, ѓитлера, Ѓерии, Љосыгина, ‘услова, —е ѓевары,  Њао, Њаркса  (Љырлы
Њырлы) и ”илонова.
     ”илонов -  поЯсню -  был участковым ментом в  центре города. „ержиморда
страшнаЯ.  ‡верствовал  на  своем  участке,  как тигр в джунглЯх. ил  дела,
врывалсЯ беззаконно в квартиры,  бил детей и подростков за нарушение тишины,
конфисковывал самогон, вымогал взЯтки  у цветочных спекулЯнтов, чистильщиков
сапог,  продавщиц пива и кваса, -  одним  словом, гулЯл по буфету.  ‚есь наш
чуткий на  ловлю слухов город вдруг просыпаетсЯ и узнает, что ночью  ”илонов
собственноручно  расстрелЯл всю свою семью из служебного  пистолета, зачитав
ей  предварительно приговор,  который  сам же  написал  безграмотной  рукою.
Џриговор   этот   потом   кто-то   перепечатал  и  распространил.   ‚от  его
приблизительный текст:
     "€менем  союза   работников   карательных   органов...  служебный   суд
городского изолЯтора в лице старшего участкового ”илонова приговорил за  все
прошлые и будущие  преступлениЯ к высшей мере социальной защиты  - расстрелу
через  повешение -  следующих  товарищей:  ”илонову Ђ.  Ђ., ”илонова Ѓ.  Ђ.,
”илонову ђ.  Ђ. и ”илонова Љ. ‹. Ћн же  счел  возможным в свЯзи с преклонным
возрастом заменить Џологовой Љ. ‹. высшую меру пожизненным наказанием.
     Џриговор  приведен в  исполнение 4.04.1971 года в  03 часа  00 минут по
моск. вр. ст. упол. ”...в".
     ‚идать, участковый торопилсЯ после казни и  прибегал к сокращениЯм. …го
девЯностолетнЯЯ теща была свидетельницей  этой жуткой  истории. Ќа следствии
выЯснилось,   что  ”илонов  распивал  с   семьей  с   самого  вечера   чачу,
преподнесенную ему неизвестным с одним золотым передним зубом и  иностранным
акцентом. ‚  чачу была подмешана  настойка белены. Ћбъевшись ею,  ”илонов  и
очумел.  ‚ыжившаЯ теща показала,  что  участковый регулЯрно  пил  и,  выпив,
грозил перестрелЯть всех  к чертовой  матери,  начинаЯ...  ‘ кого  именно он
хотел  начать массовые  расстрелы,  так  и  осталось невыЯсненным,  хотЯ  на
следствии  ”илонов был,  что называетсЯ, открытой рубахой-парнем и ничего не
утаивал. •одили  слухи,  что он  объЯснил свое  соучастие в  злоупотреблении
служебным положением (так он сам  квалифицировал  преступление) "звучанием в
ушах и