 дури  и очумели от беспросветности своей жизни, способны были на
все. Џроломить череп таксисту за семь рублей выручки - пожалуйста. ‚ырвать у
старушенции сумку с только что полученной на почте пенсией - всегда. Џоджечь
газеты  и  письма в  почтовом Ящике  -  хлебом не корми. ЌаблюдаЯ за  дымом,
валЯщим из подъезда, они гогочут скотскими голосами. ‚ одиночку справитьсЯ с
такой  же, как  они сами, чумовой девкой они уже не могут. Ћни это  называют
хором  ЏЯтницкого.  Џо-вашему  -  группенсекс,  кажетсЯ.  Њногие  из  них  -
жестокие, злобные хорьки, не отдающие себе отчета в природе своих поступков,
и если перестанешь вдруг испытывать к ним  недоумение и законную ненависть -
так  они  затерроризировали  целые  районы  нашего  города  в юности,  -  то
чувствуешь,  как они несчастны,  заблудившись в чащах перед светлым будущим,
как не виноваты порой в том, что они таковы,  и безысходной кажетсЯ мысль об
их  будущем, будущем бездушных стареющих хулиганов и  пьЯниц. Њы, нормальные
стариканы, так и  зовем их обезьЯньими  ордами - их  толпы,  слонЯющиесЯ  по
улицам  в поисках,  где  бы  сшибить  на бутылку.  Ћчередной призыв  в  рЯды
‘оветской  Ђрмии  освобождает   наш  город,  борющийсЯ  за   звание   города
образцового быта, от неуспевших  загреметь в лагерЯ. Ќо младшие быстро берут
с  них пример, наследуют их образ жизни, блюЯ от лживой казенщины пионерских
игр  и  комсомоль-ских  компаний.  Ћни  быстро  овладевают  соответствующими
ужимками,   фарцовкой,  дискоманией,  бормотухой,   группенсексом,  ширЯнием
(наркоманством),  мелким   садизмом   и   паразитическим  бездумьем.  Џричем
вырождаютсЯ наши ближайшие потомки с  какой-то железной  закономерностью, не
зависЯщей ни от  заботы  и усилий  отцов, ни  от устрашениЯ  законом, ни  от
лживых   проповедей   комсомольских  идеологов.   ќтих  циничных  долбоебов,
достойных своих старших парттоварищей,  этих молоденьких грызунов, понЯвших,
что партийнаЯ кормушка - не жалкий подъезд и тоскливаЯ осеннЯЯ улица,  что в
ней будут те же трЯпки, те  же бабы и диски,  та  же, но уже законнаЯ власть
над слабым и безвольным обывателем и кое-что другое, что сейчас им еще не по
зубам:  загранка,  закрытые  курорты,  закрытые  лавочки, представительство,
сановность  и возможность раскроить  мир ни за что ни про  что,  как  кроили
черепа таксистов их недалекие несмышленые одногодки.
     ...€  вот  он стоит сейчас  передо  мною,  не  конченый  еще,  судЯ  по
заплывшим от слез глазам, беспомощной детскости страха и вины в голосе.
     -  Ќу, будет, будет, - сказал Я, смутившись и как бы оправдываЯсь перед
парнем. - ќто все, наверное, ошибка...
     - Ќе  ошибка. џ слышал, как он со своим кривоглазым Љотей ржал, пожираЯ
колбасу и запиваЯ портвешок  боржомчиком. Ќе  ошибка. џ фамилию  вашу, „авид
Ђлександрович, на Ящике увидел. Ђ то не знал бы, куда девать его. Ќе легавым
же  в милицию тащить, - сказал торопливо мужичок, желаЯ,  очевидно, одного -
быстрей покончить в  выходной день со  всем этим  пакостным делом. - ѓовори,
паразитина, ошибка или подлЯнка?
     - ЏодлЯнка. €звините... мы и жрать-то не хотели... сыты были с Љотей...
смотрим - Ящик. Љопченым пахнет и минералка тут  же. Њне ее как раз  врач от
гастрита прописал, - увидев мое незлое лицо, забубнил парень.
     - ‚от Я тебе и  отобью носопыркалки, чтобы ты больше копченого не чуЯл!
- Њужичок  забежал перед парнем, подскочил, он  был низкорослым, хотел снова
тыркнуть его в нос, но Я помешал.
     - Ќе надо, - говорю, - пустЯки. Ќе надо. Ѓог с вами.
     -  Ќет,  надо! Ќадо! ‘егоднЯ он копченое за три  версты учуЯл, а завтра
что почует? ‡олотое?! - взревел отец верзилы.
     ѓости звали менЯ из комнаты с большим нетерпением.
     - ‚ы правы, -  сказал  Я беззлобно, - убивать их, гадов, следует еще до
зачатьЯ, но и  прощать надо уметь. Џрошу вас  обоих ко мне на стопку.  ’ам и
поговорим. …сли  откажете - обижусь  и  кусок в горло не полезет.  Џрошу вас
обоих.
     Џарень, не знаЯ, как ему быть, взглЯнул на отца.
     -  €ди рыло вымой, скотина,  - сказал мужичок.  - Ќа портвейнах гастрит
нажил!
     -  ‡аходите,  будем рады,  -  сказала  ‚ера,  и  мы принЯли  еще  двоих
неожиданных гостей, не говорЯ  никому о причине их прихода. Ђ когда на столе
поЯвилась буженина (колбасу ЏетЯ успел умЯть со своим Љотей),  сыр,  шпроты,
кильки,  перец болгарский, паштет,  аджика, горбуша и другие всЯкие  вкусные
вещи из џшиной  торговой точки, это было  длЯ всех так неожиданно и приЯтно,
что мы с ‚ерой таЯли от  удовольствиЯ: ублажили-таки  старых приЯтелей. ЏетЯ
же  переживал. Ќе  притворЯлсЯ.  Ќе  ел  и  отказалсЯ  выпить  рюмку  водки.
‘мущалсЯ. Ќаконец что-то сказал на ухо отцу. ’от коротко ответил:
     - ‚ерно. €ди. Њать успокой.
     €  ЏетЯ ушел,  неловко со всеми попрощавшись. Љто-то спросил,  с чего у
него  нос  расквашен  и под  фарой  фингал. џ  ответил,  что  парень  боксом
занимаетсЯ, и на этом инцидент был окончен.
     …сли  бы вы  знали,  дорогие,  как мне было хорошо  и  приЯтно. ‚  нашу
квартиру  набилось в  конце концов  столько людей,  что кое-кого похудощавей
пришлось  посадить по  двое. Ћсобенно порадовали менЯ те, которых дергали  в
партком, запрещали поддерживать со мной отношениЯ и участвовать в торжествах
прощаниЯ с заводом. Ћни пришли, и Я был рад.  Ћчень рад. € было замечательно
не помнить в те минуты о  всесилье †оржика, о шмонщиках,  о моей бесконечной
тоске одиночества и  покинутости в тот миг,  когда  Я не увидел  на скамейке
продуктов,  и  о  прочих дурных и благих переживаниЯх. Џросто был  праздник,
казавшийсЯ несбыточным, когда мне послышалась ирониЯ в словах ‘кобликова "он
скоро освободитсЯ", но чудом начавшийсЯ и набиравший час от часу весельЯ.
     ’олько не  суждено ему было  кончитьсЯ благополучно в свой  срок, когда
всем гостЯм, подвыпившим и слегка сорвавшим голоса старыми любимыми песнЯми,
само собой становитсЯ Ясно, что праздник  кончилсЯ, пора сматывать удочки  и
лобызать  на  прощание  хозЯев.  Ќе суждено, хотЯ  такого  именно завершениЯ
злополучного  и чудесного  днЯ Я не ожидал, вернее,  не предчувствовал,  ибо
невероЯтность   случившегосЯ  не  имела   ни  малейшего   отношениЯ  к  моей
собственной судьбе...
     Ќакурили мои  дружки и ‚ова  со своей женой, хоть колун вешай. Џришлось
балконную дверь открыть и отдышатьсЯ на свежем воздухе от дыма.
     Ќе   знаю,  что   менЯ  тогда   дернуло  пойти  позвонить   в  квартиру
соседа-стукача. Ѓыло какое-то движение души сделать что-то  такое  длЯ  себЯ
необычное, чтобы оно  ни в какие ворота  не лезло. Џотом  уж смекнул Я,  что
переполнЯла  менЯ  благодарность ’ворцу и  всем  …го  Ђнгелам за сегоднЯшнее
избавление,  за отсрочку от тюрьмы,  за возможность  устроить мои проводы на
пенсию, и  хотелось, просто подмывало,  как хотелось отплатить тем, на что Я
не только  не считал себЯ способным, но плюнул бы сам себе  в душу от одного
лишь предположениЯ, что могу когда-нибудь так поступить.
     ‘ердце  у менЯ  колотилось  от нахлынувших, может быть, впервые в жизни
противоречивых чувств, а  разбиратьсЯ Я в них не привык и, стоЯ перед дверью
соседа-стукача, не решалсЯ позвонить, волновалсЯ, как маленький, еще секунда
- и Я прошмыгнул бы в свою квартиру к желанным гостЯм, но предчувствие того,
как важно из самых свЯтых побуждений решитьсЯ позвонить, настоЯтельно тЯнуло
мою неимоверно тЯжелую руку к звонку. ‡вони, дурак, не стеснЯйсЯ, звони, это
трудно,  почти невозможно,  но ты  звони,  звони, ты  ведь  всю жизнь мечтал
выкорчевать зло и  у тебЯ ничего не выходило, убеждал менЯ голос, у  тебЯ не
выходило,  потому  что ты  рубал, когда  приходилось,  зло  до  корешков,  а
корешки-то, хитрые, невыкорчеванными оставались, и не в  других людЯх,  не в
мире, а в самом тебе! ‡вони!
     €  Я  позвонил.  Џозвонил,  волнуЯсь,  не  вру   вам,  дорогие,   и  не
преувеличиваю, как тогда,  когда шел  к  отцу моей ‚еры  просить  разрешениЯ
взЯть  ее  в жены. Љак  в  коридоре роддома, когда, сходЯ с ума от страха  и
растущей радости,  словно на пороге  великой тайны, ждал рождениЯ первенца -
‚овы. џ  стоЯл  перед дверью,  ужасаЯсь  сходству  своих  нынешних чувств  с
прошлыми. ‚ы  можете  хохотать и считать менЯ идиотиной,  но  ничего мне  не
давалось  с таким нечеловеческим, можно  сказать,  трудом, как  тот звонок в
дверь  к  ненавидимому мною  соседу,  которого Я  от омерзениЯ  не человеком
считал, а лишь  тухлой мокрицей. € никогда еще Я  так страстно и вслепую  не
хотел  превозмочь в себе  что-то  упрЯмое и  темное, движимый в  неизвестное
наперекор  всем  привычкам  и  принципам  незнакомым  душе повелением.  €  Я
позвонил в дверь.  …е  открыл он, зло и  подозрительно (это был его  обычный
взглЯд)  забегав  по  мне глазами.  ‚едь  его,  ко  всему прочему, вы только
представьте  его  состоЯние,  бесило  веселье  за  стеною,  бесило дружеское
людское  общение, от которого  он,  совершенно  справедливо презираемый, был
давно отлучен, бесило застолье в доме человека, которого, судЯ по всему, еще
пару  часов  назад  должны были  по всем  правилам,  он, Я уверен, сладостно
предвкушал это, принимать в бетонном боксе нашей городской тюрьмы.
     - ’ы, - говорю, - ‚алерий, ничем сейчас особенным не занимаешьсЯ?
     - Ђ что?
     - Ћставим, - говорю спокойно, чувствуЯ ровность настроениЯ и удивлЯЯсь,
что страха  и нерешительности у менЯ  ни  в одном  глазу, - разные мысли, не
будем ломать  над нашей  жизнью  головы, пойдем  посидим  с  нами. Ќа пенсию
ухожу. Ђ мысли разные оставим. —его уж там.
     Ћн  покраснел,  потерЯлсЯ,  взглЯд  его  стал  туповатым,  со  стороны,
наверное,  мы оба  были в тот момент  похожими на двух пареньков, выЯснЯющих
отношениЯ и смущающихсЯ чувств более редких, чем озлобление и вражда.
     - Њожно и посидеть, - наконец сказал он неопределенно.
     - ‚се свои там. ‡инку зови. Њеста хватит, - сказал Я, и мне было легко,
словно два пуда  с плеч сбросил, хотЯ слово "посидеть" неприЯтно резануло по
нервам.
     Ќе  испортил,  чего  Я  побаивалсЯ,  нашего  застольЯ  сосед.  ЋсвоилсЯ
постепенно, а во  мне  погас  совсем тот  непонЯтный порыв,  и неудобно было
перед ”едором и заводскими дружками, что без их ведома Я привел и посадил за
стол того, кого даже начальство считало опасным подонком.
     Љто-то чуть не сцепилсЯ с ним, но Я взмолилсЯ:
     - Ѓратцы! Џомилосердствуйте! Ќе будем качать права. ‘егоднЯ мой день.
     ЏонЯли ребЯта. ‘осед хватанул с ходу два стакана, чтобы сподручней было
сидеть под взглЯдами, и, уже порЯдочно окосев, говорил мне на балконе:
     - ’ы, „авид, измудохал менЯ... как говоритсЯ... по справедливости... по
справедливости...  Я  дурею  пьЯный,  но по справедливости... убить  мало...
мало. ’ы  не бойсЯ... не посадЯт...  и... и... ходи куда хочешь... Я  больше
следить не буду... сами пускай... следЯт...
     ‡инка увела его вскоре, и все вздохнули спокойней.  ’олько ‚ера понЯла,
что происходило у менЯ в душе.
     - —его они  нашли у тебЯ? -  спросил ”едор. џ не успел соврать. Ќаверху
раздалсЯ  чей-то  чудовищный  вой:  "Ђ-а-а!"  ‘ообразить,  почему  он  вдруг
пронессЯ вниз, прЯмо на нас с  ”едором, было в тот миг невозможно. Њы только
успели  поднЯть головы - поинтересоватьсЯ, кто это там завыл по-звериному, и
воющаЯ тень, пролетев в метрах четырех от балкона, шмЯкнулась оземь с глухим
хрустом. ‚ой мгновенно оборвалсЯ, а  сверху до нас донессЯ визгливый женский
голос:
     - ‘во-о-олочь!.. ‘во-лочь! ’ы слышишь?
     ѓустаЯ листва заслонЯла от нас упавшего. Њы с ”едором первыми оказались
возле него. Ћн по самую грудь торчал в пышной, высокой, разбитой  лично мною
под нашими окнами клумбе. Ѓолее ужасного и вместе с тем  смешного  положениЯ
тела погибшего человека Я не видел даже за все годы войны, а  повидать тогда
пришлось немало.  Ћн  словно  врос  в  землю,  наверное,  судорожнаЯ  агониЯ
вытЯнула в струнки его ноги, и они на наших глазах начали заваливатьсЯ, пока
совсем  не завалились,  образовав  на  клумбе  жуткий мостик.  ќто было тело
физкультурника, ’аськиного  мужа,  моего понЯтого! Ћн нырнул в землю, как  в
воду, руки по швам, в скрюченных пальцах еще была по-следнЯЯ дрожь жизни.
     - ѓотов, - сказал ”едор, когда  мы, не сговариваЯсь, выдернули упавшего
из клумбы.
     - ќй! Ќе трогайте его! - крикнули сверху. - ‘ейчас милициЯ приедет.
     Љричал мужчина, а из подъезда выбежала растрепаннаЯ ’аська.
     - ‚от, „авид, - сказала она мне, - собаке  - собачьЯ смерть! Ѓог шельму
метит.
     Ќа  этом происшествии тот день кончилсЯ. ЉончилсЯ вместе  с ним  и  мой
праздник. Љ  нашим окнам  сбежалась всЯ  †елезнаЯ ‘лободка.  ‹юди глазели на
лежавшего около  клумбы  физкультурника.  Ћбсуждали  ужасные подробности его
преступлениЯ,  самосуда над ним  и  казни.  Ћни вытоптали  цветы и  траву  в
скверике и обломали кусты.
     ‚ы никогда не догадаетесь, что  натворил  этот сонный  на вид, безликий
физкультурник, вернее, учитель физкультуры.
     ЊилициЯ не приезжала часа полтора. џ сам звонил два раза в отделение, и
дежурный мне отвечал:
     - …сли труп мертв и убийцы ждут  ареста, то спешить некуда. ‚ажнее есть
дела. Џриедем.
     “бийц было пЯтеро. „вое взрослых мужчин и трое  юношей. Ћни и не думали
убегать.  ‘идели у  подъезда  и курили. Ћтмахивались  зло от пристававших  с
расспросами. Ћ том, что случилось, стало известно из беспорЯдочной и нервной
трепни  ’аськи. Ќе буду рассусоливать  эту гнусную  историю.  ’ак называемый
учитель физкультуры  растлил четырех  девочек. Ќет, он  не насиловал их.  Ћн
обрабатывал  каждую  в  своем  закутке  в физзале.  ‚нушал,  что  если, мол,
регулЯрно  делать  массаж,  то  он  гарантирует  способной  девочке  хорошую
спортивную  карьеру,  зачисление в любой московский вуз, а там  - чемпионаты
‘оюза, …вропы, мира, Ћлимпийские игры, валютный магазин, заграничные шмотки,
куча  поклонников  и  так  далее.  €  что вы думаете?  ќти спортивные телки,
которые во  сне видели все, что  им  нагородил  солидный,  вежливый и добрый
учитель, по очереди ходили к нему на массаж.  ‘начала  массаж, а потом  дело
дошло   до   серьезных   вещей.   „евица,   забеременевшаЯ  первой,   причем
забеременевшаЯ  случайно,  потому что  учитель предусмотрительно пичкал всех
четырех  таблетками, рассказала обо всем матери. Љогда ее стали дубасить чем
попало, она совершенно резонно заЯвила, что  не заметила, как все произошло,
ведь массаж  был приЯтный и как  будто  усыплЯл. Њассажировал учитель  девиц
совершенно  голых.  Љонечно,  им,  дурам,  это нравилось. џ  сам  засыпал  в
санатории на массаже. Љроме того, девица сказала, что не  она одна такаЯ.  ‘
этого  и  началось.   ‘обрались  отцы  совращенных,  признавшихсЯ  во   всем
четырнадцатилетних школьниц  и  их старшие братьЯ. „вое решили обратитьсЯ  в
прокуратуру после экспертизы, а у остальных так болела душа за опозоренных и
испорченных девочек, что  они Явились к учителю, к  педагогу,  наставнику, к
тренеру, к члену ЉЏ‘‘  и  бюро горкома партии,  когда он собиралсЯ обедать с
женой ’аськой, не ведавшей, с кем изменЯет ей вечно сонный муженек и поэтому
не  ловит  мышей в кровати, Явились,  вынесли приговор  и  скинули  с пЯтого
этажа. € чуЯл ведь он, чуЯл,  змей,  когда сидел на диване  во времЯ обыска,
чуЯл, что  надвигаетсЯ на  него  неотвратимо беда, хотЯ не знал  о признании
девочек,  хотЯ  ничего вроде бы  беду эту  не  предвещало. ‘оплЯчки получали
пЯтерки,  жвачку,  чувствовали  себЯ  взрослыми,  и,  если  бы не  случайнаЯ
беременность одной из них, все было бы шито-крыто. Ћт учителЯ они перешли бы
к парнЯм, а  дальше бы разобрались, что к чему. ‚озможно,  одна из них стала
бы знаменитой гимнасткой.  “ нас  в стране гимнастику очень любЯт и уважают.
—уЯл учитель,  чуЯл,  как поднимаетсЯ  над его  головой колун, и подремывал,
наверное, исключительно  из  желаниЯ не  подавать  никаких  признаков жизни,
авось беда пройдет стороною. Ќе прошла. Ќе обошла. ‚от, собственно, и все.
     „ень тот кончилсЯ смехом. Њой сосед-стукач, окосевший  вдребадан (очень
пьЯный), залез на подоконник и орал, пытаЯсь вырвать ноги из рук жены ‡инки:
     - ‚иноват!..  ЋбЯзательно  виноват!.. Џусти!  Џусти!  ‘мерть  понЯтому!
„авид, прости!.. ‡инка! “бью!
     …му удалось-таки вырватьсЯ, наш  этаж очень невысокий. Џод хохот толпы,
еще судачившей о происшедшем, ‚алерий спрыгнул  вниз, на корточки, завалилсЯ
на траву  газона.  Љогда  мы  с  ”едором подошли к  нему и  стали щупать, не
переломаны ли ноги, он замогильным голосом сказал:
     - „авид... прости... умирает... очень ош-ш-шибочный ч-ч-человек...
     "Ћшибочный человек" осталсЯ дрыхнуть в  траве на газоне, а мы с ”едором
проговорили  всю ночь. Ћн  настойчиво уламывал менЯ собрать все  документы и
подать на выезд вместе с ‚овой. € снова тоска сжала душу. ‚едь  согласись  Я
сейчас уехать, какие там к черту документы собирать и подавать, если у  менЯ
подписка о невыезде не то  что из нашей самой демократической и свободной на
свете страны,  но из  этого  веселого города.  ’ак  Я и сказал ”едору, а про
амбарную книгу скрыл. ‚рать не стал, как собиралсЯ, все же  не те у нас были
отношениЯ, просто  скрыл. Џросил его больше не заикатьсЯ об отъезде, иначе Я
обижусь до конца моих и его дней.
     ’еплаЯ  тогда была ночь. ”едор, по своему обыкновению, почитаемому мной
- человеком невежественным, - философски заметил:
     - ‚се же ночи  в  принципе уютней  и человечнее дней, потому что ночами
большинство  людей спит. Џолитруки  спЯт,  маршалы отдыхают от перекраиваниЯ
карты  мира, не дышит, сомкнув зловонную  стальную  пасть, вскормленное нами
чудовище  прогресса, уткнулись, как щенки, сбившись с  ног, в железобетонную
плоть  его несчастные заблудшие овцы и  дети... монщики  твои, „авид, спЯт,
сосед твой спит, а вот пестун девичий не спит, он  уже отоспалсЯ... ‘котина!
Џойдем, „авид, выпьем за жизнь. „рожь менЯ что-то внезапно пробрала от любви
к ней.
     - Џошли, - сказал Я.
     ‚ера и дети спали. Њы выпили на  кухне. Џоговорили о  том о сем. ‘ловно
молодые  люди,  с  аппетитом  выпили и с  удовольствием закусили. Ќу что мне
стоило  тогда рассказать ”едору  про  амбарную  книгу? ’еперь  кажетсЯ,  что
ничего не стоило. ђассказал бы,  и мы  чудесно  обмозговали бы, как  бросить
†оржика и начальника ЋЉѓЃ Љарпова через хер по-флот-ски.
     ‡абыл вам написать следующее. ’аська к нам тогда  позвонила в квартиру.
Џустил Я ее.
     -  ‡аснуть, -  говорит,  - не  могу.  ’рЯсет, черти чудЯтсЯ  и  обидно.
Ћбидно, мужики, что  сволочь  эту  не  выгнала Я десЯть  лет  назад. ‘колько
сладкого  бабьего  времени коту под тухлый зад  полетело! Ђ он  девчонок  на
матах раскладывал! Њассаж, гадюка,  производил! Ќу, не гад, скажите, не гад?
Ќалей мне, „авид, спаси,  плохо мне. „а его не один раз надо было швырнуть с
верхотуры, а двадцать!  вырЯть,  потом обратно  на  лифте подымать и  опЯть
швырЯть,  пока мокрого места от него, пса, не  осталось бы. ‘обаке - собачьЯ
смерть... •оть вы менЯ пожалейте... ‚от как жисть идет! –елый день на обыске
сидела, а вечером  супруга  выбросили в окошко... Ћх подлец! „евчонок ему не
хватало, а Я что, нехороша, скажите?
     ‡аплакала  ’аська,  горько  заплакала,  налили  мы   ей   чистоганчика,
успокоили, как  могли,  рЯдом с ‚ерой моей спать  уложили.  € мы  с  ”едором
вздремнули по-солдатски.
     Ђ  в воскресенье мои проводы  как-то сами собой возобновились с  полной
силой. ‚ гостЯх у менЯ побывало полцеха, если не больше. Ќо мы с ‚овой и его
Њашей сумели на часок  уединитьсЯ, чтобы поговорить  о  предстоЯщем. ‚ова на
колени  встал, умолЯЯ менЯ  и  мать уехать вместе с ними  на  все  готовое и
обеспеченную до конца дней  жизнь в  €зраиле. џ ответил: "Ќет". Ѓольше  мы к
этому не возвращались.  ‚ова менЯ хорошо знает. ЊоЯ  жена тоже знает. ‘ам он
рвалсЯ уехать как можно скорее, так как его не подпускали  больше  к генам и
ко всЯким свЯзанным с рассмотрением клеток сложным приборам. Џусть „жо, этот
большой  знаток  женщин,  представит  себЯ  гинекологом, влюбленным  в  свою
работу. €  вот ему запрещают даже близко подходить к "вертолету". ‚ертолетом
женщины  нашего  города  называют  гинекологическое кресло. ‚место  этого он
получает распорЯжение  заниматьсЯ черт знает какой белибердой, имеющей более
чем отдаленное  отношение к изучению  любимого объекта. Љаково? Ђ  ведь ‚ова
напоролсЯ экспериментально на важнейшие данные, подтверждающие существование
некой  "энтилехии", то есть силы  †изни, котораЯ, по  глубочайшему  ‚овиному
убеждению, не  могла возникнуть сама собой, не могла! Ћн стоЯл  на пороге  у
поразительного  доказательства. Ћн сам, будучи  человеком неверующим,  вдруг
уверовал,  что первый  импульс  был  сообщен  земной  жизни посторонней,  вы
слышите, посторонней волей сверхмогущественного и всесильного по сравнению с
нами существа,  которого ‚ова был вынужден  называть ’ворцом.  Љак  вам  это
нравитсЯ? Њне лично ‚овины  доказательства  нужны, как утке копыта.  џ и без
них  верю тому, что написано в Ѓиблии, и чувствую наличие  ’ворца и дел  …го
буквально  во всем: в себе, в рыбах,  в  воде, в чудесах судьбы, в радостном
могуществе  жизни  травы  и  деревьев,  в  искусстве  моих  рабочих  рук,  в
редчайшем, но все же посещающем людей даре великодушиЯ, в частой, удивлЯющей
менЯ беспомощности бесконечной доброты перед низкой гордыней и слепотой зла,
в существовании  всех  цветов  радуги  в  живых цветах  и  не дышащих жизнью
предметах, в предчувствиЯх и в снах.
     ’ак вот ‚ова открыто заЯвил на научной  конференции, что  биологиЯ,  по
сообщениЯм многих  биологов,  приперла  наконец  к  очевидной  необходимости
полного согласиЯ с фактом сотворениЯ жизни  не счастливым случаем в каком-то
первичном  бульоне из  разных  молекул,  а  тем, кого он  предложил  условно
называть до получениЯ более точных данных Џосторонним Ќаблюдателем. Њожет, в
чем-то Я ошибаюсь, вспоминаЯ разговор с ‚овой, но в основном Я точен. ‚скоре
его вызвал парторг и в присутствии инструктора –Љ партии сказал:
     - ‚ы, ‹анге,  несли Явную околесицу. ‚округ  нее те, кому  это выгодно,
поднимают  нездоровую  шумиху. ‚ы  неглупый  человек и  должны  понЯть,  что
лазейки длЯ поповщины в  нашем институте не будет. „авайте бить отбой. ‚ы  -
член  партии. ќто первое. ‚о-вторых, вы  - ученый. ‚ третьих - зав.  крупной
лабораторией. Џодумайте  над анализом  этого синтеза,  чтобы  всЯ триада  не
пострадала.
     Ђ инструктор  –Љ, новенький видать, слушал, надувшись, слушал, а  потом
вставил:
     -  ‚ы  понимаете свободу  как  безответственность, но  ответственность,
коммунист ‹анге, это необходимость.
     - —то Я должен сделать? - спросил ‚ова.
     - ‘урово разделатьсЯ с Џосторонним Ќаблюдателем, - сказал инструктор.
     -  „а так, чтоб от  него  мокрого места  не осталось!  - грозно добавил
парторг.
     ‚ова, наверное, пошел в менЯ. ‚ такой серь-езный момент он схватилсЯ за
живот и начал хохотать. Џотом, сдержав хохот, спросил:
     - Љак вы себе  это представлЯете? ‚едь Џосторонний Ќаблюдатель не  плод
моего  больного  воображениЯ.  „а  и  не  Я, собственно,  додумалсЯ  до  его
существованиЯ. Љ этому  привел прогресс науки.  ‚  тупике многое  становитсЯ
Ясно, и от некоторых фактов именно в тупике никуда не денешьсЯ.
     -  Ќо  вы  хоть понимаете,  что  это  -  прЯмаЯ  поповщина?  -  спросил
инструктор –Љ.
     - …сли считать поповщиной то,  что осознаетсЯ сегоднЯ некоторыми людьми
и  кругами  общества  объективно  закономерными  ЯвлениЯми,   то  в  истории
достаточно примеров того...
     „оговорить ‚ове не дал парторг. Ћн заорал:
     -  €ли  вы заЯвите в печати о непозволительном длЯ  ученого экскурсе  в
фантастику и  убьете вашего  Џостороннего ЌаблюдателЯ  в  зародыше,  или  вы
скажете лаборатории "до свиданиЯ"! ‚ам Ясно? Ђ-а-а?
     ‚ова  мне  рассказал,  как  вдруг почувствовал себЯ  под защитой  такой
съверхмогущественной  и  всевидЯщей   ‘илы,  что  без  малейшего  напрЯжениЯ
собственной воли душа его наполнилась непостижимым  бесстрашием  и отбросила
прочь заегозившие было  в мозгу мысли о  скорых последствиЯх легкомысленного
поведениЯ.
     Ћн вынул тогда из кармана партийный билет, положил его на стол и ушел.
     - ‚ова, -  сказал  Я ему,  когда  мы шли  в понедельник в  жэк заверЯть
родительское разрешение на отъезд, - ты еще легко отделалсЯ. ’ебЯ оставили в
институте и не посадили, но ты вынужден уехать, покинуть  родные места, отца
и мать.
     -  Џричина  сложней, - сказал ‚ова. - џ  просто  во многом  стал другим
человеком, и сейчас  выход из этого длЯ менЯ лично один: уехать. ’ем более Я
еду не на чужбину, а к своему народу, на свою землю.
     - •орошо, - сказал  Я. - Ђ ты знаешь, ученый херов,  что перед отъездом
ты сажаешь менЯ в тюрьму? “едешь и  будешь наблюдать  со  стороны, как Я там
парюсь?
     “шами зашевелил,  баран  безмозглый,  когда узнал, что  нашли при шмоне
амбарную книгу.
     - Њне бы, - говорю, -  завести тебЯ сейчас за тупой  рог в  тот  амбар,
выпороть вожжою  и сделать  об этом соответствующую запись в той же амбарной
книге.
     Џочему уж он не увез  ее в Њоскву,  говорить неинтересно.  ‘лучайность.
Њне было от нее не легче.
     - ’ем более, отец! ’ем более надо ехать вместе с нами!
     -  Џомолчи,  - говорю, - и поезжай  сам. ’ы тоже предатель, вроде твоей
сестры, только по-другому.
     - Џоверь, отец,  Я, может быть, и не уехал бы, - говорит ‚ова, - но Я в
тупике. ‚ полном тупике.
     - ‚се у тебЯ, - ответил Я, - в тупике. € ты, и наука, и человечество, и
природа, и наше родное правительство, и советскаЯ экономика - все в тупике.
     ‡аверил управлЯющий  жэком мою  и ‚ерину  подписи. ‚опросов не задавал.
‚ова  повеселел. ‚се документы у него были  собраны,  оставалось подать их в
Ћ‚€ђ и  ждать. ‘ работы его  не увольнЯли, потому  что он, обнаглев, открыто
заЯвил  дирекции и парторгу, что  в случае увольнениЯ поставит в известность
мировое  общественное мнение  и  шум подниметсЯ такой, как в "Џравде", когда
эта самаЯ честнаЯ в мире  газета защищает учителей-коммунистов, уволенных за
политические взглЯды  из немецких  школ.  ‚от  его и  не увольнЯли.  Џлатили
денежки,  он  слонЯлсЯ  из  лаборатории в  лабораторию  и  не  допускалсЯ  к
исследовательской работе. Ќа один из его протестов парторг ответил:
     -  €сследуйте,  ‹анге,  вашего Џостороннего ЌаблюдателЯ в  синагоге или
попросите  ассигнований  у  Џапы  ђимского.  ‡аметьте,  Я  ничего  длЯ   вас
оскорбительного не сказал. - Ћни были с глазу на глаз, и ‚ова не растерЯлсЯ.
     -  Љакое вы  говно, - говорит, - ћрий ‚ладимирович, а ведь занимались в
свое времЯ наукой.
     -  „о  свиданиЯ,  ‹анге.  -  Џарторг  вынужден  был  съесть  обиду  без
свидетелей.
     Ќо хватит о ‚ове. ‚ечером Я провожал его на вокзал. Ћн снова уговаривал
менЯ ехать вместе. џ рассказал ему про подписку  о невыезде, и он заткнулсЯ.
Њаша и внуки тоже тЯнули менЯ с собой в €зраиль, но Я просил не возвращатьсЯ
больше  к  этому  разговору.  Ћни уехали на  электричке  в  Њоскву веселые и
сча-стливые  оттого, что все они вместе и впереди у них инаЯ желаннаЯ жизнь.
џ грустно  и устало возвращалсЯ домой. ел пешком. Ћбычно у менЯ  не  бывает
после весельЯ похмельЯ, а тут опЯть тоска засосала  в  подвздошье так, что Я
остановилсЯ, прислонилсЯ к столбу и, обернувшись, с омерзением уставилсЯ  на
иллюминированный  лозунг  "’рудЯщиесЯ  нашей  области  безгранично  доверЯют
внешней политике родного правительства!".
     ‚ этот  момент  голову мою глухо  расколола боль  удара.  Ћчнувшись,  Я
понЯл, что валЯюсь на асфальте, что руки у  менЯ скручены за спиною, но глаз
Я не мог открыть из-за чудовищной боли, сдавившей голову. џ хотел крикнуть и
только  что-то промычал, менЯ приподнЯли, буквально швырнули куда-то,  и  от
резкой боли в позвоночнике все поплыло перед глазами.
     Ќу  как,  дорогие мои  либералы, не ожидали  вы  такого поворота судьбы
советского  человека,  считаЯ,  что  Я  по-обывательски  хаю многие чудесные
начинаниЯ нового общества? Љонечно, не ожидали. џ имею в виду не „жо и ‘ола,
а тебЯ,  сестра моЯ.  Љак вам не  хочетсЯ,  чтобы  кто-то  правдивым  словом
разрушал  веру  вашей  романтической, мать  ее  ети,  юности  в  возможность
построениЯ справедливого  братского общества! Љак вы нервозно открещиваетесь
от  голых  фактов  и  многолетней статистики бандитского  отношениЯ власти к
личности. Љак  неистово ищете вы в  вашем  последнем письме оправданиЯ тому,
чему  нет  оправданиЯ, называЯ  издержками исторического  процесса  бездушие
произвола, хроническое и похабное  отношение государства к насущным  людским
нуждам и поощрЯЯ к  новым историческим беззакониЯм  такой вот  своей верой в
прочность и чистоту  заблеванного идеала тех, кто давным-давно  в  нем не то
что  разуверилсЯ,  а просто в  гробу видал этот  ваш  драгоценный  юношеский
идеал. „а и не в  идеале тут, как Я теперь начинаю понимать, дело. Џросто вы
когда-то  стали  болеть  за  марксистов-ленинцев,  как  некоторые   люди  за
"‘партак"  или "„инамо", боленье заменЯло  вам религию  и делало сытую жизнь
небессмысленной, вы  проносите  через всю свою  жизнь в  знак  благодарности
страстную, беззаветную  любовь к  родимой команде,  подчинЯЯ  слепой страсти
чувство справедливости, а  иногда достоинства и состраданиЯ. €  плевать вам,
болельщикам  "родины  социализма",  на грЯзную, кровавую и  лживую игру этой
ставшей, несомненно, сильной команды. ‚ам насрать даже на то, что однажды во
времЯ  матча могут  рухнуть  от  вашего  безумного  топота,  свиста  и  рева
перекрытиЯ   стадиона,   откуда   вы  с   комфортом   наблюдаете  за   игрой
"прогрессивных   людей   доброй   воли"   с   "реакционерами"   и   "акулами
империализма".
     €звините, дорогие, Я с пылу с жару валю на вас все до кучи, но  вы тоже
хороши, когда считаете, что Я то преувеличиваю, то очернЯю,  то недопонимаю,
то недооцениваю. €звините, но иногда, читаЯ ваши письма, мне хочетсЯ увидеть
вас на моем месте и  посмотреть,  как бы  вы  недооценили, недопреувеличили,
перенедопонЯли, полуочернили,  предонедооценили и,  в общем, недобзднули (не
перенапугались).
     Ќадо  полагать,   вы  все-таки  не  окажетесь  на  моем  месте.   ’огда
усаживайтесь поудобней  на своих трибунах, откуда чудесно видать соотношение
сил на мировой арене, берите в лапы пиво, бутерброды и, чувствуЯ наслаждение
то ли  от  игрового азарта,  то ли от своей непричастности  и  полной, более
того,  отдаленности от  судеб  происходЯщего  у  вас  на  глазах  бешеного и
грЯзного напора "красных" на  ворота  "свободного мира",  считайте забитые в
них голы и пьЯнейте от самоубийственного восторга.
     …сли эти мои  слова не имеют отношениЯ к вам лично,  передайте их вашим
знакомым:  бесстыдным  болельщикам "‘‘" - "советского социализма". ‚ас  же Я
приглашаю туда, где Я очутилсЯ после потери сознаниЯ...
     Ќадо мною - грЯзно-серый  потолок. ‚  него  вделана тусклаЯ  запыленнаЯ
лампочка.  Љакой-то  липкий  назойливый свет  слепит  мне глаза.  џ не  могу
пошевелить ни  руками, ни ногами.  —увствую на тупо ноющей  голове съехавшую
повЯзку.  ‚здыхаю.  Ќичего!  „ышу.  ‘лава  богу!  „ышу. †ив, значит,  старое
чучело.  ЏриЯтно  испытать  привычное  чувство  жизни  после  возвращениЯ  в
сознание, извините, в жизнь. џ не идиот и не пытаюсь сообразить, что со мной
произошло. •ватает ума не делать этого. •отЯ очень было бы интересно узнать.
Ћчень. ’ак  Я думал и пробовал повертеть глазами в разные стороны. Џотемнело
в них от этой попытки. Ѓольно. ‡акрыл. ‚споминаю...  џ прислонилсЯ к столбу.
Њне было  тоскливо и страшно. Џоследнее,  что  Я увидел: "’рудЯщиесЯ  нашего
города   безгранично  доверЯют  внутренней   политике   родного   советского
правительства!" џ сам  себЯ, длЯ того чтобы проверить, не лишилсЯ ли Я  дара
речи после инсульта, инфаркта и так далее, спросил:
     - Љакой политике  родного  правительства  мы доверЯем:  внутренней  или
внешней?
     - ‚нешней, - сипло ответил кто-то справа.
     - Ђ внутренней? - бессмысленно спросил Я, обрадовавшись, что Я не один,
что рЯдом  живаЯ душа с  головой на плечах. Ќо  говорить мне было нелегко. џ
чувствовал,  что  у менЯ опухли Язык и  губы.  џ облизнул  их.  ‘олоноватаЯ,
запекшаЯсЯ, как  в детстве, корка. Џро свой вопрос Я забыл и удивилсЯ, когда
спустЯ какое-то времЯ  кто-то справа сиплым, прокуренным и пропитым  голосом
ответил как бы после долгого раздумьЯ:
     - ‚нутренней доверЯем само собой.
     - ѓде мы?
     - •ер его душу знает.
     - Ђ врачи тут есть?
     - ‚олки тут, а не врачи.
     - Љак волки?
     - ’ак.  ‚олки. ’олько ты не говори им  про это. ‘читай за  людей, не то
пришьют шизо.
     - ’о есть как  шизо? - спросил Я и от мгновенной слабости, вызванной не
болью, а чудовищной догадкой, провалилсЯ в тартарары  (обморок).  ЋчнулсЯ от
приЯтного женского голоса:
     - Џекшева прилетела из Џарижа.  ’ам сейчас самый  модный мех -  волчий.
Љто бы  мог подумать! Ђльберт в том году убил трех волков с вертолета. € все
добро осталось в снегу. „о чего же мы порой бесхозЯйственны!
     џ пошевелилсЯ и нелепо сказал:
     - ‡дравствуйте.
     -  ‡дравствуйте, больной ‹анге. -  Ќадо мной склонилась женщина в белой
шапочке и в белом халате. - Љак себЯ чувствуете?
     - †ив, -  сказал Я. - ‚роде бы  жив. —то  у менЯ с руками и  ногами?  -
ѓоворить  было трудно,  но  надо  же знать  хоть  что-нибудь о судьбе  своих
немногих конечностей.
     - Џо отношению к вам принЯты предохранительные меры. ‚ы буЯнили.
     - Ќе может быть! ‘роду не буЯнил, - сказал Я.
     -  Џросто  вы ничего не  помните,  так  как  находились  в  невменЯемом
состоЯнии. Ѓудем вас лечить.
     - Ћт чего?
     - ‚ы находитесь в спецпсихбольнице.  „иагноз нам  в основном Ясен.  ‚ам
его знать ни к чему.
     - ђазвЯжите менЯ,  -  попросил Я спокойно, но внутренне, как  разведчик
бывший,  подобралсЯ,  понЯв, что  на  горле тут  никого не  возьмешь,  нужно
по-рысьи  начинать  боротьсЯ за свою  шкуру.  Ћ самочувствии  ‚еры и ”едора,
сбившихсЯ,  очевидно,  с  ног  в поисках пропавшего  без вести  человека,  Я
мгновенно положил не думать. Ѓесполезные думы только  сводили бы менЯ с ума.
- ‘ообщите моим близким, - сказал Я. - Џусть принесут передачу. џ есть хочу.
€ развЯжите менЯ.
     - ‘виданиЯ вам не разрешены.  ‚ас накормЯт.  Џожалуй, ему можно  начать
двигатьсЯ, - сказала кому-то врачиха  и, уходЯ, снова посетовала: - ‚едь  из
трех  волков можно было сообразить прелестную полудоху! Љакой дурак! Ђ ‹анге
пусть еще поспит.
     џ увидел  над собой вторую  женщину с  желтым,  как  у китаЯнки, лицом.
ѓлаза у нее  были  черные с  синеватыми  белками. Џрическа  -  мальчишескаЯ.
Ѓобрик  с сединой. Ћна сама  была похожа  на больничную постоЯлицу с тЯжелой
хронической болезнью.
     - Ћткройте рот. Џроглотите таблетку. ‡апейте водой. ќто снотворное.
     ‘ одной  таблетки мне ничего  не будет, подумал  Я. ’аблетку проглотил.
‡апил  ее.  •орошо  испить  водицы. •орошо.  ‘пать  -  не  подыхать,  а  сил
набиратьсЯ... ‘пать - не  подыхать... ‡наю  Я, чьих  рук все это дело, знаю,
хотЯ не  ведаю, что именно  произошло со мной  на улице. ‘ложного ничего тут
нет.  Ћгрели по башке дубинкой,  измудохали ногами  и руками и  отволокли  в
"психотанке"  в  психушку.  ’акие  случаи  бывали  уже  в  нашем безгранично
доверЯющем родному правительству городе, бывали. ‚от как заели тебЯ, †оржик,
ебаный  в  партбилет, мои  слова. Ђ вы нам еще  рассказываете по  телевизору
жуткие  сказки  о произволе  хунты Џиночета  и покойного  папаши  „ювалье на
ѓаити! •ороши марксисты-ленинцы, хороши!  Ћгреть дубиной пожилого человека и
замечательного  карусельщика, его же избить  и  его же считать  невменЯемым!
•ороши!  ‹адно уж... Џосплю пока,  а  там посмотрим,  кто  быстрей  колупает
замазку, хлебает лужи, продувает макароны и ставит папиросный дым на попа!..
џ  заснул смиренно,  чтобы набратьсЯ  сил. ‘даватьсЯ этим паскудам,  наложив
полные штаны, Я не собиралсЯ.
     Ќу  что,  дорогие, ожидали  вы такого  поворота  налево с разворотом  к
чертовой бабушке?  Ќе ожидали?  €  Я не ожидал.  Љак поступили бы вы на моем
месте  и  на  месте  ‚еры? Џредставьте,  что  „жо  вышел  проводить  ‘ола  в
Љалифорнию и не возвратилсЯ. ‚ы обзвонили все морги, вытрезвители, публичные
дома,  каталажки, гангстерские конторы, травмпункты, и везде вам отвечают: к
сожалению, вашего доброго, славного „жо у нас не было, нет и,  скорее всего,
не  будет.  Ђ  ведь ‚ере  так  и отвечали, сволочи  бездушные, четверо суток
подрЯд! Ќо ”едор с самого начала смекнул правильно, что Я или в психушке или
в кагэбэшном изолЯторе. Ћднако не будем забегать вперед.
     €так, Я  сплю в смирительной рубашке. Љонцов моих найти нигде не могут,
и сам Я не в силах  дать знать о себе. Џроснувшись, не могу повернуть головы
от  боли,  вижу только  потолок, соседа не вижу.  ЉажетсЯ, нас только  двое.
‹ампочка  горит  весь  день и  всю  ночь.  ‚лила  мне  сестра, желтолицаЯ  и
стриженнаЯ под мужика, бурды питательной  в рот. „ерьмо еда, но стало от нее
повеселее телу.  Ђ  вот сколько  Я проспал,  час или пару  суток, не  пойму.
Џринимаю  решение  косить  (хитрить). Џрошу  у  сестры  еще  снотворного или
какого-нибудь успокаивающего лекарства, не могу, говорю, без них,  ублажьте,
дайте таблеточку.
     ‚се  же  благодарЯ  самиздату  стали мы образованными и подкованными по
части охмурениЯ  своих  губителей. Ќесколько  книжек Я прочитал в свое времЯ
здоровых  людей,  которых чекисты  заточили  в психушки. ‚се  они делали все
возможное, чтобы не глотать различную одурЯющую химию,  убивающую в человеке
личность.  €  конечно, врачи-преступники  исходили в своих действиЯх  против
мнимых  больных  из  их  сопротивлениЯ  насильственным процедурам и  прочему
приему психотропной пакости. џ же с ходу предлагаю им другую игру: сам прошу
таблеточку, Якобы заветную, кошу, что  полюбились мне транквилизаторный кайф
и аминазиннаЯ придурь, усыплЯю бдительность волков в белых халатах и волчиц.
Џрошу и прошу. „айте,  мол, и дайте. ‘начала  давали, а потом, исключительно
длЯ  того,  чтобы помучить человека,  стали  зажимать. џ же  наловчилсЯ (это
нехитраЯ, поверьте, наука) притыривать таблетки под Язык.  ‘начала, пока  не
поднималсЯ  с койки, сплевывал  их под рубашку.  Џотом было легче.  ‚тирал в
щели пола  и под плинтусы. Ќо не  буду  распространЯтьсЯ на эту тему.  € без
менЯ достаточно написано про психушки. Њой же опыт тамошний оказалсЯ в конце
концов не из  самых тЯжких. џ говорю "в  конце концов", ибо  хорошо то,  что
хорошо кончаетсЯ. „о  конца  концов надо  было, конечно,  дожить,  перенести
кое-что  почти  непереносимое, не впасть в  смертельное  уныние, не  уморить
весельЯ души и любви к жизни.
     ‚опросов волкам Я никаких не задавал. Љроме  бытовых, конечно. Џонимал,
что, например, поинтересуйсЯ Я, по чьему приказу попал  сюда, то менЯ сочтут
подозрительным до  мании  преследованиЯ  и  тогда  пиши пропал:  зачислЯт  в
тЯжелые шизики. Ѓыли у нас в городе, пользующемсЯ самым высоконравственным в
мире бесплатным медобслуживанием, ужасные случаи. Ѓыли.  € Я не  хотел лезть
на  рожон,  раз очутилсЯ  в  грЯзных  и  жестоких  лапах.  Ѓесполезно.  Ќадо
выжидать, крепнуть,  вести себЯ нормально и хитро, не делать никаких намеков
на то, что догадываюсь о  несомненной  свЯзи  происшедшего за последние пару
дней  с  разговором  с  †оржиком,  и тогда  посмотрим,  сволочи,  кто  кого,
посмотрим, волки, которых наплодили политруки больше,  чем при фюрере. Ќынче
навернЯка имеетсЯ в каждом большом городе чекистскаЯ психушка, куда  гораздо
легче,  чем в  тюрьму,  заховать неугодного человека. €  заметьте,  все  это
происходит не без указаниЯ с самого верха.
     € вот - ваш  дорогой брат  и дЯдЯ лежит, плюЯ в серый бетонный потолок,
пошевеливает  затекшими, но  освобожденными  конечностЯми,  хлебает  тусклую
баланду (суп-пюре),  держит, как мудрый бурундук, таблетки в подъЯзычье и  в
защечье  и готовитсЯ  к беседе с лечащим врачом.  …го  предупредили, что она
вот-вот состоитсЯ. ‘оветовали критически отнестись к моментам жизни, которые
вызвали  воспаление психики и довели ее до взрыва,  происшедшего на одной из
улиц  города в присутствии граждан  таких-то, во  столько-то  часов  вечера,
такого-то  числа и месЯца. Џоложение,  больной ‹анге,  небезнадежно,  но все
усилиЯ врачей - пустой звук без вашего сотрудничества и сознательности.
     Њой  единственный  сосед  по  палате   ЯвлЯлсЯ  форменным  и  настоЯщим
людоедом. џ  не рассказываю  вам страшную сказку, а если вы сочтете, что все
это бред моей больной психики  и недаром,  значит, Я валЯлсЯ в  психушке,  Я
немедленно  прекращу  нашу переписку. „а! ‹юдоед. Ћн был совершенно случайно
опознан на  улице  одной  из своих жертв. џ не хочу сейчас  отвлекатьсЯ  длЯ
изложениЯ   истории  этого   жуткого   человека,  рожденного,  подобно  нам,
нормальной женщиной, на  общей длЯ всех нас и затерЯнной  в  бездонном  небе
земле. ‚ы узнаете со временем все,  что он сам рассказал мне однажды. Џричем
Я до  сих пор не понимаю, зачем он открывалсЯ, если невозможно было  даже  с
помощью  анализа души найти  в этом... Я чуть было  опЯть  не  оговорилсЯ...
людоеде крупицу раскаЯниЯ  и сожалениЯ. џ больше не мог видеть  его заросшей
черной густой бородой морды и рыбьих, беловатых, плавающих в кровавых белках
зрачков. Ќе буду также  рассказывать,  какую Я испытал гадливость от чувства
человеческой  несовместимости с этим  ужасным  существом. ѓадливость, как  Я
понЯл, неизмеримо сильнее ненависти.