ьные.  Ѓабель "копнул"
их глубоко,  до  самых корней,  и понЯл  как  большой  писатель,  психолог и
философ. ќто его  "понимание", возможно, и предопределило  в  дальнейшем его
судьбу -- его личную трагедию.
     “ него был свой  символ  веры, а,  как  мы  знаем, такое роскошество  и
своеволие многих  приводило в те времена к страшным последствиЯм. ’ак вот  и
его привело -- в конце концов.
     “же через  день  после  нашего  свиданиЯ с  €сааком  ќммануиловичем  он
сообщил  мне, что  "дело" моего мужа  будет затребовано комиссией и мне надо
набратьсЯ,  ненадолго, терпениЯ:  "Џосмотрим! Џосмотрим!" -- сказал он мне и
очень ласково улыбнулсЯ.
     Љонечно, не с сегоднЯ на завтра, но вскоре муж мой  был  освобожден без
предъЯвлениЯ какого-либо обвинениЯ, так как "дела" -вообще не было.
     Њы с мужем написали €сааку ќммануиловичу письмо в Њоскву и  благодарили
за вмешательство. ќто первое знакомство, естественно,  наложило отпечаток на
все  последующие  наши  встречи  и  сделало ЃабелЯ  длЯ  менЯ  --  не  чужим
человеком.

        ‚‘’ђ…—€ ‚ ѓЋђЉЂ• X
     <b>“ Ђ‹…Љ‘…џ ЊЂЉ‘€ЊЋ‚€—Ђ ѓЋђњЉЋѓЋ
     € ЏЋ‘‹… …ѓЋ ‘Њ…ђ’€</b>
     ‚ернувшись из €талии, Ђлексей Њаксимович ѓорький жил в основном на даче
под  Њосквой,  в  ѓорках  X.  ќто  в  сорока  восьми  километрах от Њосквы и
находитсЯ совершенно в противолежащем ѓоркам ‹енинским районе.
     Ђлексей  Њаксимович  вел  в  ѓорках  жизнь  довольно уединенную  и  был
углублен  в работу. …сли его хотели навестить друзьЯ  или  по  делам  нужные
люди, таким свиданиЯм отводилось времЯ или к  чаю -- в пЯть часов днЯ -- или
к ужину -- в восемь вечера. Ђлексей Њаксимович всегда  был  рад приезжавшим,
ибо они свЯзывали его с тем, в чем участвовать самому по  состоЯнию здоровьЯ
было ему  уже не под  силу.  †елающих  побывать  у ЂлексеЯ Њаксимовича  было
слишком много,  и  очередность посещений устанавливал строгий его секретарь.
Ќо была категориЯ людей, которые, по договоренности с Ђлексеем Њаксимовичем,
"обходили" секретарЯ и пробирались "нелегально", что очень  веселило ЂлексеЯ
Њаксимовича.
     ‚  "нелегальные"   попали  и  €саак  ќммануилович  Ѓабель,   и  ‘оломон
Њихайлович Њихоэлс, и ‘амуил џковлевич Њаршак, и Њихаил Љольцов.
     Ѓабелю,  когда он  поселилсЯ  недалеко  от ѓорок, в деревне Њолоденово,
Ђлексей  Њаксимович сказал:  "Џриходите в любой день к  обеду --  это  в два
часа. ‚сегда буду рад".
     Љ дому в ѓорках примыкал очень хороший и  живописный парк, тЯнущийсЯ по
высокому,  крутому берегу  Њосквы-реки. ‚се это окружено было  забором, одна
сторона которого граничила с Љонным заводом, принадлежавшим когда-то  одному
из московских богачей Њорозовых.
     Љогда в ѓорках X поселилсЯ Ђлексей Њаксимович, это был еще очень глухой
район.  ‘овхоз  "“спенское"  только зачиналсЯ.  Ѓлижайшими  железнодорожными
станциЯми были Џерхушково и †аворонки, находЯщиесЯ километрах в шести-восьми
от  ѓорок.  †ивущие  в ѓорках  сообщались с городом  на автомобиле.  Ќикаких
автобусов не было, да и асфальтированные дороги не сразу поЯвились.
     …сли ехать из Њосквы, то примерно за километр от ѓорок по левую сторону
возвышалсЯ  загадочный  курган, а  за ним,  на  холме, располагалась  уютнаЯ
деревнЯ  Њолоденово.  ’ам,  как  нам  стало  известно,  и   поселилсЯ  €саак
ќммануилович Ѓабель еще в 1930 году. Ћн жил то там, то в Њоскве.
     Ћн рассказывал,  что его интересуют лошади и весь  их быт,  он  все это
изучал  на Љонном заводе --  у него  там друзьЯ и среди людей, обслуживающих
завод, и среди лошадей. ‘обираетсЯ он написать "‹ошадиный роман".
     Џриходил Ѓабель  в ѓорки то  часто, то пропадал.  Џомню,  как,  бывало,
садились мы обедать, а  Ђлексей Њаксимович говорил: "Ќе подождать ли нам все
же ЃабелЯ, -- может, немного опаздывает..."
     €з  столовой,  через переднюю, в  застекленную входную  дверь, наружную
дверь дома, видна  была прЯмаЯ дорога, ведущаЯ к въездным воротам. € вот мы,
обедающие, часто поглЯдывали и следили, не идет ли €саак ќммануилович...
     Љак-то  особенно  уютно бывало  зимой, когда  на фоне  белого  снега  в
маленькую калитку в заборе, около ворот, входил в шапке-ушанке, в куртке,  с
палкой,   неторопливо,   слегка   вразвалку,   Ѓабель.  "Ќу,   сейчас  много
примечательного  нам  расскажет  и  про лошадей, и про  многое  другое",  --
говорил Ђлексей Њаксимович.  ‘оскучитьсЯ с  Ѓабелем  бывало  невозможно.  Ћн
как-то очень  чувствовал слушателей  и  умел незаметно перевести разговор  с
одного  на  другое, еще более интересное. “ютней всего бывало именно зимой в
тишине большого  пустынного  дома,  когда  после  поездок  в  Њоскву  Ѓабель
приходил начиненный всЯческими литературными и другими новостЯми.
     “  него с Ђлексеем Њаксимовичем  часто  бывали и специальные дружеские,
профессиональные  разговоры, в  которых  очень нуждалсЯ  и  которыми  не был
избалован Ђлексей Њаксимович.
     ЏролагаЯ путь и продвигаЯ вперед тЯжелый  корабль советской литературы,
Ђлексею  Њаксимовичу нужно бывало и самому посоветоватьсЯ с профессионалом о
своих личных литературных сомнениЯх.
     ‚от Ѓабелю  и Њаршаку он очень доверЯл и как-то (пусть это не покажетсЯ
странным в применении  к  ѓорькому) не стеснЯлсЯ их. Ѓабель, конечно,  часто
вспоминал  и рассказывал ѓорькому об Ћдессе. ќто бывали или лирические,  или
смешные истории из жизни Ћдессы и одесситов. Ќо всегда чувствовалось, как он
любит Ћдессу и "на всЯкий случай" каждого одессита.
     Ѓабелю  случалось  быть и  озорным,  и  тогда  ему  приходили  в голову
какие-то  эксцентричные соображениЯ.  Љ сожалению, не  помню  подробно,  но,
встречаЯсь  в  ѓорках  с   Њихоэлсом,  они  начинали  вспоминать  свои  годы
"доблестей и забав".
     ќто были рассказы о каких-то бесконечных розыгрышах друг друга, или они
вдвоем   "брались"  за  кого-нибудь   и  долго   морочили   голову  продавцу
газированных вод, или еще выбирали какой-нибудь ни в чем не  повинный объект
длЯ своих  игр.  Џолем их  действий  бывала не  только  Ћдесса.  €ногда  они
случайно  встречались  где-нибудь  в  маленьком  городке,  где гастролировал
Њосковский  еврейский театр, возглавлЯемый Њихоэлсом, и  тогда  жизнь такого
городка  бывала  целиком  во  власти  и под  обаЯнием  этих  двух  сказочных
выдумщиков. ‚стречаЯсь  у ЂлексеЯ  Њаксимовича, они  разыгрывали невероЯтные
дуэты.  Њного раз мне  довелось присутствовать на этих "концертах" за обедом
или  за  ужином.  ЌачиналсЯ какой-нибудь  разговор, и  Ѓабель  с  Њихоэлсом,
перемигнувшись, находили зацепку,  включались, и тут уж не  только говорить,
но страшно было нарушить их рассказы и диалоги или пропустить хоть слово или
жест.  Ђлексей  Њаксимович  отставлЯл тарелку  и, вооружившись  папиросой  и
носовым платком  (вытирать слезы,  поЯвлЯвшиесЯ у него от смеха),  был  весь
внимание.
     Џосле их отъезда  мы всегда еще долго обсуждали с Ђлексеем Њаксимовичем
"спектакль"  и талантливых исполнителей. Ђлексей  Њаксимович говорил: "Ђ вот
когда  встречаютсЯ  у  менЯ  двое  таких  разных  и  в  чем-то   одинаковых,
неповторимых людей,  как Ѓабель и Њаршак, -- тоже  замечательно  получаетсЯ,
только с Њихоэлсом <i>--</i> "дуэт", а когда с Њаршаком -- каждый  хочет изобразить
"соло" и слегка сердитсЯ на другого,  если тот перебивает или выпЯчиваетсЯ".
Ђлексей Њаксимович очень любил и ценил всех троих -- и ЃабелЯ, и Њихоэлса, и
Њаршака.
     ‹ето. ’еплый лунный  вечер.  ‚ парке  ѓорок разведен большущий  костер.
Џомню ЃабелЯ у костра вместе с  Ђлексеем Њаксимовичем -- они перебрасываютсЯ
редкими  словами и, зачарованные,  не  отрывают глаз  от  огромного пламени.
Љругом  много  гостей,  шум,  веселье,  а  Ђлексей  Њаксимович  умел  как-то
уединитьсЯ и  на людЯх,  и костер  помогал ему  в  этом. Ђ то, бывало, стоит
Ѓабель где-нибудь в сторонке, опершись  на  палку или прислонившись к стволу
дерева,  --  наблюдает за  всеми  вокруг и  надолго останавливает любовный и
серьезный взглЯд на Ђлексее Њаксимовиче.
     “же после смерти ЂлексеЯ Њаксимовича,  когда  семьЯ его еще жила (а Я в
то  времЯ жила  с ними) в  осиротевшем,  почти омертвевшем  доме  в  ѓорках,
нет-нет  да  захаживал туда Ѓабель из Њолоденова и отвлекал нас, как мог, от
горестного состоЯниЯ.
     Ћднажды  он рассказал с какой-то стеснительной усмешкой, что женилсЯ на
дивной женщине,  с изумительной анкетой --  мать неграмотнаЯ, а сама инженер
на  Њетрострое,  и  фамилию  ее  вывешивают  на  „оску  почета.  ”амилиЯ  ее
Џирожкова. Љ концу  рабочего днЯ он прибегает в Њетрострой за Џирожковой и в
ожидании ее прихода волнуетсЯ -- есть ли ее фамилиЯ сегоднЯ на „оске почета?
     Ћднажды  он пришел в ѓорки  из  Њолоденова с прелестной, очень красивой
молодой женщиной, необычайно женственной, но отнюдь не лишенной затушеванных
властности, воли и энергии.
     Ќам он сказал: "‚от Џирожкова Ђнтонина Ќиколаевна,  знакомьтесь", --  и
тут  же  что-то со смешком упомЯнул об анкетных  данных. Ђнтонина Ќиколаевна
взметнула на него свои светлые, какие-то по всему лицу раскинувшиесЯ глаза и
строго на него посмотрела. Ѓабель не то чтобы смутилсЯ, но осексЯ как-то. Ќо
все равно у него было очень счастливое лицо.

        ‚‘’ђ…—€ ‚ Ћ„…‘‘… ‚ Ђ‚ѓ“‘’… 1930 ѓЋ„Ђ
     "ЋдесскаЯ  мудрость  гласит:  если  с  тобой  знакомаЯ дама,  ты обЯзан
угощать  ее гренадином", -- сказал мне  Ѓабель, почти  насильно усаживаЯ  за
столик  в  кафе гостиницы  "ЉраснаЯ"  в  Ћдессе и  ставЯ  передо  мной бокал
гренадина.  ‡атем, исчезнув  на секунду,  он вернулсЯ и галантно вручил  мне
соломинку, упакованную в папиросную бумагу. Ћн сказал: "‚ообще это невкусно,
но через соломинку все же легче..."
     Њы  неожиданно встретились в вестибюле гостиницы. ‚  тот день  Я должна
была уезжать в Њоскву, мои вещи с утра  вынесли из занимаемой мной комнаты в
вестибюль, хотЯ поезд уходил вечером,  чтобы сразу же  вселить кого-либо  из
давно ждущих комнату.
     Ћставалось уже не много времени до  отхода  поезда, и Я ждала человека,
обещавшего достать мне билет в Њоскву и транспорт от гостиницы до вокзала.
     ‚ Ћдессу Я  попала  впервые, провела там днЯ четыре, полных необычайных
приключений  и  неожиданностей, включаЯ  и встречу  с  Ѓабелем,  котораЯ,  к
большому сожалению, произошла только за несколько часов до моего отъезда. Ќо
и то хорошо! џ и так была  очарована Ћдессой, а  тут еще и  Ѓабель! € как ни
было коротко  наше  свидание, оно очень  много мне раскрыло  и  в Ѓабеле и в
Ћдессе. Ћдним словом, мне повезло!
     Ѓабель в Ћдессе чем-то  отличалсЯ  от московского ЃабелЯ. “ него была и
другаЯ манера держатьсЯ, и не насмешливые, а просто очень веселые  глаза,  и
какие-то    быстрые,   танцующие   движениЯ.   …го   "величие"   все   равно
наличествовало,  даже усугубилось, -- просто сбежавший с  Ћлимпа небожитель,
которому захотелось поерундить среди людей.
     Ѓабель сказал мне, когда Я его спросила, что за таинственные, странные,
а пожалуй, малопочтенные люди окружали его за столиком, когда Я вошла в кафе
гостиницы: "џ  покупаю дачу  и  все  капризничаю,  а  эти люди  ищут  дачу и
волнуютсЯ,  а Я  в это времЯ их изучаю. џ  уже осмотрел  кучу домов, которые
вскоре  сползут в море,  и  другие, которые  временно  не сползают...  Џейте
гренадин! €наче вы менЯ скомпрометируете в глазах одесситов".

     <b>ЊЋ‘Љ‚Ђ, ‡€ЊЂ 1936 -- ‚…‘ЌЂ 1937 ѓЋ„Ћ‚.
     ‘Ћ‚Њ…‘’ЌЂџ ђЂЃЋ’Ђ</b>
     ‚ апреле  1937  года вышел  No 4  журнала "‘‘‘ђ  на стройке",  когда-то
организованного  Ђ.  Њ. ѓорьким. Ѓольшинство  номеров  этого  журнала бывало
посвЯщено какой-нибудь одной  теме. ќтот номер был посвЯщен ѓорькому -- всей
его жизни, вплоть до смерти, -- и задуман был вскоре после того, как ЂлексеЯ
Њаксимовича не стало 18  июнЯ 1936 года. Ќо понадобилось несколько  месЯцев,
чтоб создать этот номер.
     „лЯ  разработки  темы и  написаниЯ  текста редакциЯ  обычно  приглашала
кого-нибудь  из значительных писателей. ‚ данном случае приглашен был  €саак
ќммануилович Ѓабель  --  человек острой  выдумки, хорошо знавший  и любивший
ЂлексеЯ  Њаксимовича. •удожником  выбрана была  Я.  Љонечно,  Я  была  очень
обрадована этим, но боЯлась, что  впервые буду работать  в  журнале, имевшем
особую специфику, и впервые с Ѓабелем. „а еще и номер такой ответственный.
     ‚последствии, постигнув  специфику работы художника в  этом журнале,  Я
так пристрастилась  к этой работе,  что оформила несколько номеров на разные
интересные  темы,  и  работа  моЯ  прекратилась только в свЯзи  с  закрытием
журнала.
     Џринцип журнала  был  таков: максимум фотоматериалов  и минимум текста.
’ем труднее  было писателЯм.  Џисатель  должен был сочинить на заданную тему
подобие  фотосценариЯ. Љомпозицию и формат кадров на страницах  разрабатывал
художник к еще не существовавшим фото и заказывал их фотографам.
     Ѓабель  решил,  что лучше всего  будет,  если  в этом номере в основном
будет  говорить о себе  сам  ѓорький, а Ѓабель  будет режиссером -- составит
драматургический план и подыщет цитаты из высказываний ЂлексеЯ Њаксимовича в
разные периоды его жизни.
     ќто была очень интереснаЯ и правильнаЯ выдумка.
     —еловек   пЯть   лучших  фотокорреспондентов  Њосквы  были  постоЯнными
сотрудниками  журнала  "‘‘‘ђ  на  стройке". †урнал  в  основном строилсЯ  на
фотоматериале,  который  должен был  быть  очень  выразительным и подан так,
чтобы и  без текста было все понЯтно. ‚се  же длЯ каждого номера приглашалсЯ
специальный   писатель,   который  вместе  с  художником,  как   в   театре,
режиссировал  номер. Ќадо было провести через отобранные фотографии основную
тему   и  разворачивать  ее  по  законам  драматургии.  Ђвторы  и   художник
договаривались,  после  чего художник  делал  макет номера  журнала, то есть
композицию  каждой  страницы,  предусмотрев  размер  фотографии.  Ќадо  было
оставить место  и длЯ текста, которого пока еще не было, но в том-то и дело,
что у автора и  художника  должна  была  быть договоренность о  почти точных
размерах оставлЯемого длЯ текста места.
     Њакет такой  представлЯлсЯ  редакции, и  уже после утверждениЯ художник
делал  заказ фотокорреспондентам. ќто была  очень труднаЯ  работа, но  очень
увлекательнаЯ.  …сли   же  использовалось  что-либо  из  уже   существующего
материала, то он переснималсЯ  в нужном размере в  фотолаборатории редакции,
где   были   опытнейшие   мастера  своего  дела.  •удожнику  было   истинным
удовольствием работать с ними.
     €  вот заданиЯ фотокорреспондентам  даны.  „оговорились. Ћни бросаютсЯ,
как тигры, на работу. €ногда  тема номера требовала далеких поездок по всему
‘оюзу. Љонечно, материал привозилсЯ в избытке,  с учетом возможности выбора.
ђедакциЯ не скупилась, и журнал получалсЯ обычно  очень хорошим. Ћн завоевал
большую популЯрность. ЏечаталсЯ он на четырех Языках.
     Ќадо  сказать,  что  если  вначале  Ѓабель  относилсЯ  к работе  как  к
моральному  обЯзательству  по  отношению к  покойному ѓорькому, то  в  конце
концов он  увлексЯ,  вложил  в  работу много  выдумки,  и номер, посвЯщенный
ѓорькому, получилсЯ очень насыщенным, интересным и ценным по материалу.
     ‚споминаю, что  кроме встреч и разговоров в редакции Ѓабель просил менЯ
однажды  приехать к  нему домой,  чтобы спокойно,  не  в  обстановке  шумной
редакции, поговорить о порученной нам работе.
     Џриехала Я к нему в Ѓольшой  Ќиколо-‚оробинский переулок --  это близко
от Џокровских ворот.
     „альнейшее  вспоминаетсЯ  импрессионистически,  но  встающие  в  памЯти
детали характерны длЯ ЃабелЯ, и поэтому Я их записываю.
     „ом  двухэтажный,  деревЯнный.  ‡воню.  Њне открывает  дверь  старушка,
повЯзаннаЯ  платком.  Џопадаю  в переднюю.  €з  передней  ведет  деревЯннаЯ,
ступенек на двадцать, неширокаЯ внутриквартирнаЯ лестница.
     ‘лышу голос сверху,  поднимаю голову -- вижу ЃабелЯ, стоЯщего во втором
этаже. Џредлагает поднЯтьсЯ наверх, к нему. ЏоднЯлась. Ќе совсем понЯла, что
это  за помещение, да и не очень светло, хотЯ день. Ћдно окно в  узкой стене
длинного помещениЯ дает  мало  света. ‚доль перил, огораживающих  лестничный
проем, стоЯт сундуки. Ћдин  -- с горбатой  крышкой, другой  -- с плоской.  €
корзина.   Ћдин  из   сундуков  обит   медью,  --   вероЯтно,  старинный.  “
противоположной  стены шкаф. Ќеуютно. ’ут же, между  шкафами и сундуками, --
небольшой стол, не больше разложенного ломберного. ‘тол покрыт скатертью или
клеенкой.  Ќа  нем  металлическаЯ  высокаЯ  квадратнаЯ коробка,  --  в таких
держали в старину чай. Ѓабель предлагает сесть  за стол, говорит,  что будет
угощать чаем, а потом поговорим о деле. џ села. Ѓабель кричит вниз: "Ќу, что
же кипЯток!"  ‚низу слышны шаги. Ѓабель спускаетсЯ по лестнице и возникает с
подносом, на котором стоит все еще плюющийсЯ паром большой чайник с кипЯтком
и другой, тоже не маленький, фарфоровый --  длЯ заварки чаЯ, чашка, стакан с
подстаканником,  полоскательница,  сахарница.   ЌачинаетсЯ   очень  деловой,
серьезный и неторопливый ритуал заварки и приготовлениЯ  чаЯ. џ думаю: "€гра
это  или  всерьез?  €ли  оттЯжка времени,  чтобы  переключитьсЯ  на  будущий
разговор о журнале?"
     Ќе буду описывать подробно, как заваривалсЯ и настаивалсЯ чай, -- очень
сложно! Ћдно хорошо запомнила -- это поразившее менЯ количество чаЯ на  одну
чашку:  три  или четыре ложки с верхом. Ђ пить надо,  чуть не обжигаЯсь,  --
иначе  аромат улетучитсЯ. —тобы  приготовить чай себе,  Ѓабель проделал  все
сначала, начинаЯ с того, что  снизу по его зову был принесен старушкой новый
кипЯщий чайник.  Љогда процедура была закончена,  он очень серьезно  сказал:
"’олько так есть смысл  пить чай! Ќе хотите ли повторить?" Ќет, Я не хотела,
Я мечтала  поскорее начать разговор, свЯзанный с  работой,  и надо  было уже
торопитьсЯ в редакцию.
     “ менЯ осталось впечатление чего-то чудаковатого от ритуального чаЯ, от
странного обиталища и по старинке и уютного и неуютного быта.
     Ќо  Ѓабель  все равно  был хорош  и  абсолютно  "на  месте"  и  в  этой
обстановке. „а как и везде, Я думаю.

        <i>Ћ. ‘авич</i>
        <i>„‚Ђ “‘’Ќ›• ђЂ‘‘ЉЂ‡Ђ ЃЂЃ…‹џ</i>
     Љогда  €саак   ќммануилович   что-нибудь  рассказывал,   каждое   слово
получалось   у  него  удивительно  вкусным.  Љазалось,  как  дегустатор,  он
перекатывает его во рту, пробует со всех сторон и  только потом выпускает на
свободу. Џередать выпуклость  и выразительность, которые он  придавал  таким
образом своему рассказу,  разумеетсЯ, невозможно. ‘ такой же влюбленностью в
слово, в  его звучание и  убедительность, он говорил  по-французски. Џравда,
французский Язык он знал с детства. Ќа Љонгрессе в защиту культуры в Џариже,
сидЯ  за  столом  на эстраде,  а не стоЯ, как другие, он на  безукоризненном
французском Языке  вел непринужденную беседу  со  слушателЯми.  Ћн как будто
говорил с одним-единственным  человеком, рассказываЯ  ему  разные  случаи из
советской жизни и  поверЯЯ ему свои  наблюдениЯ.  ќто было то, что  французы
издавна называют causerie и чем они блистали на протЯжении веков. Ќо ни один
оратор  не сумел за легким  разговорным тоном,  за блестЯщими  афоризмами  и
шутками,  незаметно вкрапленными в  речь,  достичь  такой увлекательности  и
глубины. џ помню  взрыв аплодисментов,  когда €саак  ќммануилович рассказал,
как  он  подошел  к   группе   людей,   взволнованно  обсуждавших   какое-то
происшествие.  Ћказалось, что муж избил жену. "‚от оно, пьЯнство", -- сказал
один.  "€з ревности,  наверно", -- сказала  женщина.  "’емнота", -- возразил
третий.  €  спор  заключил  четвертый,  авторитетно заЯвив:  "’оварищи,  это
контрреволюциЯ".
     џ  встречалсЯ  с  Ѓабелем только в  Џариже.  ќтот  период описан €.  ѓ.
ќренбургом в его воспоминаниЯх "‹юди,  годы, жизнь",  и  мне  тут  прибавить
нечего.  Ќо памЯть сохранила мне два устных рассказа  €саака  ќммануиловича,
при которых другие не присутствовали. Ќе сомневаюсь, что он рассказывал  это
не мне одному, но, насколько мне известно, никто этого не записал.

        1
     ‚  Џариже  гастролировал   –аккони,   "последний",  как  его  называли,
итальЯнский трагик. …му было за шестьдесЯт.
     Џосле долгого отсутствиЯ  (оно  означало, что Ѓабель работал, не выходЯ
из  дому;  это единственнаЯ тайна в его жизни, которую мы  разгадали)  €саак
ќммануилович пришел в кафе на Њонпарнасе, где мы встречались, и стал всех по
очереди уговаривать пойти с ним в театр. Ќикто  не  соглашалсЯ, уговорил  он
только нас с женой.
     Њы пошли на "ЉоролЯ ‹ира".  „енег было мало, мы сидели на Ярусе, сбоку.
‚прочем, видно и слышно было хорошо.
     ’руппа, с  которой  приехал итальЯнский Ќесчастливцев, была  чудовищна:
фальшивые интонации, неестественные жесты  любителей,  даже  не  принимавших
свое дело всерьез.  Џравда, трагедиЯ  была  сокращена до  такой степени, что
превратилась в монолог ‹ира, изредка прерываемый то необходимой репликой, то
сценой, во  времЯ которой  –аккони мог отдохнуть.  Љ  этому  надо  прибавить
размалеванные, но выцветшие декорации, качающиесЯ задники, пустоту на сцене:
дворцы отличались от полей только стенами.
     ‘тарик гастролер играл на  технике, натуралистично. Ћн не "рвал страсть
в  клочьЯ",  но берег силы  и голос и скупилсЯ даже  на  жесты. Љак когда-то
оперные певцы, он "выложил"  себЯ полностью в одной  лишь сцене, в последнем
акте. Ћпустив мертвую Љорделию на землю, он раз сорок, не  меньше, назвал ее
по имени; каждый раз интонациЯ была  другой,  но ни одна не  была фальшивой;
затем имЯ  Љорделии перешло в предсмертную икоту, с которой ‹ир умирал. Ќо в
почти  клиническом воспроизведении смерти  не было  ничего  оскорбительного,
напротив, оно было убедительно и волновало.
     Њы возвращались домой и разочарованные, и все  же довольные, что видели
"последнего трагика".
     -- Ђ знаете, какой самый потрЯсающий  спектакль Я  в своей жизни видел?
-- сказал €саак ќммануилович.  -- Ћн  разыгрывалсЯ одновременно на сцене и в
зрительном  зале, и участвовали в нем все, кто пришел в  театр. ‚ Ћдессе был
замечательный молодой актер, необыкновенно  талантливый и темпераментный,  и
притом редкий красавец -- ѓорелов. …го  обожала всЯ Ћдесса. Ђ вы знаете, что
такое, когда всЯ Ћдесса обожает  актера? ќто значит, что он ходит по городу,
как библейский  царь:  все  на него оборачиваютсЯ, и у  всех в глазах  сиЯют
восторг и преданность. “ него не может  быть врагов: их  сейчас же сживут со
света. …сли в театре вы ему не аплодируете, сосед вас непременно спросит: "џ
извинЯюсь, вы что, глухой, или слепой, или, не дай бог, то и другое?"
     ’ак вот, ѓорелов заболел,  и заболел смертельно. Ћн сам этого  не знал,
но  Ћдесса это  знала.  ‚ероЯтно, никогда в  Ћдессе не было пролито  столько
слез.
     “знал это  и отец ѓорелова, знаменитый петербургский артист „авыдов.  €
он  приехал  посмотреть  на  своего  сына  в  спектакле,  который мог  стать
последним  в  жизни  молодого  актера. „авали  "‹орензаччо",  ѓорелов  играл
заглавную роль.
     ‚ Ћдессе знали, что „авыдов приехал и будет  на спектакле. ‚ Ћдессе все
известно.  €  все пришли  в  театр. Ђ знаете, что такое,  когда  всЯ  Ћдесса
приходит в театр? Џо сравнению с этим в бочке с селедками просторно.
     „авыдов  сидел в первом рЯду.  ‚  пьесе пЯть  актов.  €  все пЯть актов
„авыдов плакал, он смотрел на сцену и  плакал. Њожет быть, он даже ничего не
видел  из-за  слез. Ћн  и  в антрактах  не вставал с места и плакал. € с ним
плакала всЯ Ћдесса. 74
     ѓорелов играл  замечательно. Ћн как будто пел  свою лебединую песнь, но
люди смотрели не на сына, а на отца. € горько рыдали.
     Ђ  вы  говорите  --  –аккони. •отЯ  –аккони  --  очень  хороший  актер.
€тальЯнцы вообще замечательные артисты.

        2
     Њы  шли  по  бульвару  Њонпарнас  и  говорили  о   лошадЯх,  --   €саак
ќммануилович мог говорить о них часами. Ћн  и в Џариже любил ходить в места,
где встречались жокеи.
     --  Ѓольшинство ходЯт на бега и скачки, чтобы  играть. Ќикто не играет,
чтобы проиграть.  Ќо выигрывают только  две категории  -- жучки  и дамы. „лЯ
жучка семьЯ, работа -- между прочим, а бега -- это жизнь, причем он убежден,
что без жульничества  прожить нельзЯ.  Ђ  дама видит лошадей в первый раз на
ипподроме.  …й  нравитсЯ  имЯ  лошади,  положим, ЌочнаЯ  красавица.  Љавалер
говорит ей, что  это  клЯча  без всЯких шансов.  Ќо  дама  стоит на своем. €
ЌочнаЯ  красавица приходит, после  чего дама  убеждена, что  она  понЯла всю
механику дела.  Ћна ставит только на  красивые имена,  но они  ее  неизменно
подводЯт. …сли бы она ушла после единственного выигрыша! Ќо она уже не может
уйти.
     €пподром -- это  театр, где  всегда  премьера.  Ќо творцы спектаклей не
жокеи и  не  лошади. ђежиссер на бегах -- это тренер. ‘ейчас осень, а тренер
записывает лошадь на бега, которые состоЯтсЯ, скажем, 7 апрелЯ в 4 часа днЯ.
€  он готовит  ее так,  что именно 7 апрелЯ, и не  в 3<sup>3</sup>/4 и не  в
4<sup>1</sup>/4,  а именно ровно  в  4, она оказалась в  своей лучшей форме.
Њожет быть, за всю свою жизнь она будет в такой форме только один раз.
     Њы  почему-то  остановились  у  длинной  грЯзной  стены  Њонпарнасского
вокзала.  Ќеподалеку стоЯли  бедные проститутки. Њимо шли разные люди. Ќикто
на нас не смотрел:  в Џариже не  удивлЯютсЯ тому,  что люди выбрали странное
место длЯ беседы. ‡десь €саак ќммануилович рассказал мне еще одну историю:
     --  ‚  Њоскве  до   революции  на  бегах  работали  американцы,  братьЯ
‚инкфильд. ‘тарший был трезвенник, скопидом, домосед. Ђ младший был  кутила,
транжира и в общем прохвост. Ќо зато к лошадЯм у него было шестое чувство.
     ђеволюциЯ.   •озЯева    конюшен   исчезли,   бега   кончились,   лошади
реквизированы.   ЃратьЯ  уехали  за  границу.   ‘тарший  вернулсЯ  прЯмо   в
‘оединенные  таты и сейчас  же получил  хорошее  место. Ђ младший  поехал в
Џариж и с таким треском прокутил здесь свои деньги, что осталсЯ без гроша. ‚
это времЯ в Ђмерике случилсЯ очередной приступ ханжества и лицемериЯ, а  так
как   похождениЯ  ‚инкфильда-младшего  были   действительно  скандальны,  то
американский консул сообщил о них на родину, и<i>,</i> вернувшись туда, он нигде не
мог  устроитьсЯ.  Ђ  другие  тренеры  раздували   эту  историю,   побаиваЯсь
талантливости ‚инкфильда-младшего. …го, голодного, подобрал какой-то фермер,
у  которого  была  крошечнаЯ  провинциальнаЯ  конюшнЯ  с  десЯтком  лошадей.
‚инкфильд-младший  чувствовал  себЯ  так.  как  царский гвардейский  офицер,
разжалованный в солдаты, но  не на Љавказ, а  в какой-нибудь –аревококшайск.
‚ладельцы конюшен, тренеры и жокеи с ним не встречались, не разговаривали  и
не кланЯлись.
     ’ак прошло года два. ”ермер как-то сказал свому тренеру, что  хотел  бы
продать кобылку, что о  втором годе, так как убежден,  что  толку от  нее не
будет. ‚инкфильд-младший ответил, что если  фермер не  будет  дорожитьсЯ, то
он, пожалуй, купит ее сам.
     Ћн начал готовить свою кобылку и тайком записал ее на целый  рЯд бегов.
€ когда  ей исполнилось два года,  она стала выигрывать один приз за другим.
‘ловом, к концу сезона она сделалась лучшей двухлеткой в ‘оединенных татах.
     ”ермер сказал ‚инкфильду: "“ менЯ есть жеребчик, брат  этой кобылки, он
на год старше. џ уже махнул на него рукой. Ќо, может быть..." -- "•орошо, --
ответил  ‚инкфильд, --  но призы пополам".  ќто были неслыханные условиЯ, но
фермер  сообразил, что  они  длЯ него  все-таки выгодны, и жеребец-трехлетка
повторил карьеру своей сестры.
     ‘   ‚инкфильдом-младшим    стали   раскланиватьсЯ,    разговаривать   и
встречатьсЯ. Ќа него посыпались лестные предложениЯ. Ќо прежде,  чем принЯть
одно  из  них, он на все  накопленные деньги заказал  в  "‚альдорф-Ђстории",
самой  большой  гостинице  в  мире,  роскошный  банкет,  с  русской икрой  и
французским шампанским. Ћн пригласил владельцев  конюшен, тренеров и жокеев.
€  они  пришли,  набилсЯ полный  зал,  потому  что  удача  --  это удача,  а
шампанское -- это шампанское.
     -- Ќу что, сукины дети, можно зарыть чужой талант в землю?
     -- ‘мотрите,  -- сказал вдруг €саак ќммануилович, --  а проститутки все
стоЯт. Ќи одна не нашла клиента.

        <i>”. ‹евин</i>
        <i>Џ…ђ‚Ћ… ‚Џ…—Ђ’‹…Ќ€…</i>
     ѓоворЯт, что первое впечатление самое верное. ’ак бывает не всегда.  Ќо
бывает. Џо крайней мере, у менЯ.
     …сть в  Њоскве широкий и короткий  Љопьевский переулок.  Ќа одном конце
его здание,  в котором ныне ’еатр оперетты. „ругим концом переулок выходит к
Ѓольшому театру.  ‡десь  в угловом доме  на первом этаже в  начале тридцатых
годов занимало две или три  комнаты издательство "”едерациЯ". ЏроходЯ теперь
мимо, Я вижу мутные окна, заколоченную дверь и вспоминаю, с какой робостью и
с  каким уважением входил  Я некогда сюда. ‡десь  перебывали многие и многие
ныне живущие и уже умершие знаменитые писатели. ‘юда Я приходил в 1932 году:
мне поручали рецензировать рукописи.
     Ћднажды летом Я сидел здесь  у окна, перелистываЯ какую-то рукопись. ‡а
столом  просматривал   деловые  бумаги  прелестный  и  обаЯтельный  человек,
журналист и писатель Ђлександр Ќиканорович  ‡уев.  Њы молчали. Ѓыло тихо. Ќо
вот  хлопнула дверь,  вошел  неизвестный  мне  человек.  ‡уев  поднЯлсЯ  ему
навстречу  со своей неизменной приветливой улыбкой,  пожалуй более  обычного
радушной.  џ  мельком  взглЯнул  на  незнакомца,  крепко  пожимавшего   руку
Ђлександра Ќиканоровича. ЉоренастаЯ, широкаЯ и плотнаЯ фигура,  крупный нос,
толстые, негритЯнские губы в веселой и  лукавой  улыбке,  сверкающие  стекла
очков, за  которыми лучились умные, быстрые глаза,  --  вот все, что Я успел
заметить.
     ‡уев,  как   всегда,  говорил  неторопливо,   тихим,  мЯгким,   немного
глуховатым голосом, гость  улыбалсЯ, посмеивалсЯ,  похохатывал.  Џоследовали
взаимные вопросы о здоровье.
     -- —то давно вас не видно? ѓде проводите лето? -- спросил ‡уев.
     -- ‚ Њолоденове, -- отвечал гость.
     -- —то там делаете?
     -- ђаботаю.
     -- Ђ живете где?
     -- “ старушки одной. „ревнЯЯ уже  старушенциЯ. ‘  ней у  менЯ  забавный
случай произошел.
     €  гость  стал  рассказывать,  улыбаЯсь, посмеиваЯсь,  хитро  и  лукаво
взглЯдываЯ то на ‡уева, то на менЯ:
     -- ‘обралсЯ  Я  как-то в Њоскву.  ‘таруха говорит: "€сак, купи  мне  на
саван".
     "Ќа саван?"
     "Ќа саван, батюшка. Ѓыло у менЯ тут приготовлено, да невестка на рубахи
пустила. Џомру, дак и завернуть не во что".
     "„а что  ты, бабушка!  -- говорю. -- ’ы здорова, помирать не  торопись.
‡ачем тебе саван?"
     "—еловек своего часу не знает, саван надобно загодЯ припасти".
     "—его ж тебе купить?" -- спрашиваю.
     "„а ты что, €сак, не знаешь, из чего саван шьют?  Ѓелого материалу купи
али сурового".
     џ пообещал и поехал.
     ‡акончил свои  дела, пошел  по магазинам,  посмотрел. ‚се что-то не то.
ЃЯзь какаЯ-то. ‚  общем, купил несколько метров  шелкового полотна. Џриехал,
отдаю,  смотрю,  что  будет.  ‘таруха   древнЯЯ,  подслеповатаЯ.  „олго  она
разглЯдывала, щупала, качала головой.
     "‘колько же оно стоит? „орогое, поди?"
     џ смеюсь:
     "‘колько бы ни стоило, денег с тебЯ не возьму".
     "Љак не возьмешь?"
     "’ак, не возьму. ќто ж на такое дело, что брать нельзЯ".
     Ћна долго жевала губами, опЯть щупала и мЯла ткань, потом спросила:
     "ќто что ж за материЯ такаЯ?"
     "Џолотно", -- отвечаю.
     "Ќе видала допрежь такого. •орошее полотно. ‚ жисть такого не нашивала,
хоть после смерти в ем полежу".
     € спрЯтала полотно в сундук.
     ...ѓость  посмеивалсЯ, но  чувствовалось,  что  смехом он скрывал  свою
растроганность.
     -- ...„а-а... вот, значит, какаЯ бабусЯ!
     --  Њожет быть, вы что-нибудь  новое  написали? -- спросил  ‡уев, менЯЯ
разговор. -- „авайте нам.
     -- Ќет, ничего не написал.
     -- Ђ все-таки! Њожет, есть хоть  один новый  рассказ? ‚озьмем несколько
прежних, прибавим новый и издадим книжку. Ђ? -- с надеждой говорил Ђлександр
Ќиканорович.
     ѓость задумалсЯ.
     <i>--</i>  …сть  у  менЯ  один  рассказ,  --  нерешительно начал  он.  --  Ќо,
понимаете, в нем нет конца. Ђ у менЯ, вы знаете, -- он развел руками, -- это
может быть и полгода.
     € он опЯть засмеЯлсЯ, но на этот раз как-то неловко, будто извинЯЯсь.
     -- Ќу что ж, €саак ќммануилович, будем ждать, -- сказал ‡уев. -- ’олько
уж вы никуда.
     -- Љонечно, конечно.
     €саак  ќммануилович  простилсЯ. …ще  раз  блеснули  стекла  его  очков,
просиЯла широкаЯ, добродушно-лукаваЯ улыбка, и он ушел.
     -- Љто это был? -- крайне заинтересованный, спросил Я ‡уева.
     -- Ѓабель, -- ответил Ђлександр Ќиканорович, снова садЯсь за свой стол.
     „олжно  быть, у менЯ был  очень глупый  вид в  эту минуту: так поразила
менЯ  эта внезапно прозвучавшаЯ фамилиЯ.  џ ли не знал "Љонармии", "Ћдесских
рассказов"!  “  читателей  моего  поколениЯ многие  чеканные  реплики героев
бабелевских  рассказов были на слуху, вошли  в  речевой обиход как афоризмы,
как крылатые  слова. "€  прошу вас, товарищ  из  резерва, смотреть  на  менЯ
официальным глазом". "€, снЯв со стенки верного  винта, Я смыл этот  позор с
лица  трудовой  земли  и республики". "ЉоммунистическаЯ  наша  партиЯ  есть,
товарищ •лебников, железнаЯ шеренга бойцов, отдающих кровь в  первом рЯду, и
когда из железа вытекает кровь, то это вам, товарищ, не шутки, а победа  или
смерть".
     џ долго не мог опомнитьсЯ: Я видел ЃабелЯ.
     Њного раз после того Я встречал €саака  ќммануиловича -в издательствах,
в  писательском  клубе,  слышал  его  с  трибуны  Џервого  съезда  советских
писателей.  Ќо  перваЯ  встреча  резче всего  запечатлелась  в моей  памЯти.
Џочему? Њожет  быть,  потому, что  тогда Я  как-то  всей  кожей ощутил и его
жизнерадостность,  и  веселость,  и  чувство юмора,  и  сердечную теплоту  к
дрЯхлой бабке и ко всем людЯм, и великую требовательность к своему искусству
художника, который мог месЯцами искать единственно необходимые, неожиданные,
немыслимые и неповторимые  слова, который знал, что тайна фразы "заключаетсЯ
в   повороте,  едва  ощутимом",  что  "никакое  железо  не  может   войти  в
человеческое сердце так леденЯще, как точка, поставленнаЯ вовремЯ".

        <i>ѓ. Њунблит</i>
        <i>€‡ ‚Ћ‘ЏЋЊ€ЌЂЌ€‰</i>
     Ќет на свете более трудной задачи, чем описать наружность человека так,
чтобы  читатель увидел его  воочию. —то  же до  ЃабелЯ,  то  его  наружность
описать особенно трудно.
     ‚се в нем казалось обыкновенным -- и коренастаЯ фигура с короткой шеей,
и  широкое доброе лицо,  и часто собирающийсЯ в морщины высокий лоб.  Ђ  все
вместе  было необыкновенным.  € это чувствовал всЯкий  сколько-нибудь близко
соприкасавшийсЯ <i>с</i> ним.
     Џрищуренные   глаза   и   насмешливаЯ  улыбка  были   только   внешними
проЯвлениЯми его отношениЯ к  тому, что его окружало. ‘амое же отношение это
было неизменно проникнуто жадным  и  доброжелательным  любопытством. Ћн был,
как мне всегда казалось, необыкновенно  проницателен  и  все видел насквозь,
но, в отличие от множества прозорливцев, проницательность порождала в нем не
скептицизм, а веселое удивление. ‚идимо, поводы длЯ этого открывались ему не
на  поверхности  вещей,   а   в  их   глубине,   где  таЯтсЯ  невидимые  длЯ
невнимательных людей радостные неожиданности. € еще. ‘уществует такаЯ манера
вести себЯ, котораЯ называетсЯ важность. ѓлЯдЯ на ЃабелЯ, даже и представить
себе нельзЯ было, что эта самаЯ важность бывает на свете.  €  это тоже очень
существеннаЯ черта его облика.
     Ќаша  перваЯ встреча была поначалу вполне деловой. Џроизошло это году в
тридцать шестом, а может быть, немного позже.
     ‚  редакции "‡намени", где Я  тогда  работал, редакции  предприимчивой,
удачливой и честолюбивой, стало известно,  что Ѓабель написал  киносценарий.
Ћн  давно  уже  ничего не  печатал,  и  заполучить  длЯ  журнала  новое  его
сочинение, пусть даже предназначенное длЯ кино, было очень заманчиво.
     „олго  спорили,  кому поручить переговоры с €сааком  ќммануиловичем,  и
наконец выбор пал на  менЯ. Џричина  была в том, что  незадолго перед тем  Я
напечатал  в  "‹итературной  газете"   статью  о  бабелевских  рассказах,  и
предполагалось, что мне с ним удастсЯ быстрее поладить.
     Џереговоры наши начались по телефону,  и  мне пришлось  долго объЯснЯть
моему собеседнику, откуда и по какому делу  ему звонЯт.  “разумев наконец, о
чем  идет  речь, Ѓабель  сразу  же  заЯвил,  что  печатать  свой сценарий не
собираетсЯ.
     ’огда Я принЯлсЯ исчислЯть все выгоды  и радости, какие  сулило  бы ему
это предприЯтие, ежели  бы  он  на него  решилсЯ. Њой собеседник не прерывал
менЯ, и, неведомо почему, Я  вдруг почувствовал, что он размышлЯет не о том,
что  Я говорю, а о чем-то  другом.  €счерпав свои доводы, Я замолчал и  стал
слушать потрескивание и шорох,  хорошо известные всем,  кому случалось вести
тЯгостные  переговоры по  телефону.  Ќа  мгновение  мне показалось даже, что
Ѓабель  повесил трубку. Ќо  тут Я услышал его мЯгкий, слегка пришепетывающий
голос.
     --  Џриходите,  побеседуем,  --  проговорил  он  медленно,  видимо  еще
раздумываЯ, и стал диктовать мне адрес.
     Ќа  другой  день  утром  Я позвонил  у  дверей крохотного  двухэтажного
особнЯка в переулке у Џокровских ворот. Ѓабель сам открыл мне, и мы прошли в
большую комнату первого  этажа,  судЯ  по всему  -- столовую.  ‡десь  хозЯин
указал мне на стул, а сам устроилсЯ на большом, стоЯвшем в углу сундуке.
     Ћб этом сундуке Я уже  слышал  прежде. “тверждали, что Ѓабель  хранит в
нем рукописи, тщательнейшим образом скрываЯ их от чужих взоров и извлекаЯ на
свет только длЯ  того, чтобы поправить какую-нибудь  строку или слово, после
чего снова укладывает назад пожелтевшие от времени листки, обреченные на то,
     чтобы  пролежать без движениЯ  еще  долгие месЯцы, а быть может  даже и
годы.
     ’еперь,  увидев  сундук  своими  глазами,  Я  окончательно  уверовал  в
правдивость этой легенды.
     Ѓеседа  наша  поначалу оказалась гораздо  короче, чем мне бы  хотелось.
‚идимо,  Ѓабель  все обдумал еще  до  моего прихода  и  изложил свое решение
кратко и  Ясно. ‘ценарий он согласен дать в "‡намЯ" только длЯ ознакомлениЯ.
Џечатать его в нынешнем виде, по его мнению, нельзЯ.  ќто не принесет лавров
ни журналу, ни автору. —то же касаетсЯ договора, то,  если редакции сценарий
понравитсЯ и она  поверит  в его счастливое завершение,  он согласен договор
подписать, так как,  получив  аванс,  сможет быстрее  закончить  работу,  не
отвлекаЯсь ничем другим.  ‡а рукописью  можно прислать  днЯ  через  два -- к
этому времени он приготовит длЯ нас экземплЯр.
     ’аким образом, дело, из-за которого  Я пришел,  было улажено быстро  и,
как говоритсЯ, к взаимному удовлетворению.
     Њинуту мы помолчали. џ встал.
     Ѓабель посмотрел на  менЯ  поверх очков  и,  увидев,  что  Я  оглЯдываю
комнату, заметил:
     -- ќто столоваЯ. Ћна у нас общаЯ с соседом.
     €, прочтЯ в моих глазах безмолвный вопрос, добавил:
     -- Ђ сосед у менЯ  такой, что о нем можно долго рассказывать... Ќет, он
не писатель.  Ћн инженер, и  не простой,  а в высшем  смысле этого слова. ‚ы
сЯдьте, Я вам про него расскажу.
     џ   сел.  Ќужно   ли   говорить,  как   мне   была  по  душе  внезапнаЯ
разговорчивость моего хозЯина!
     -- џ сказал  -- инженер в высшем смысле, -- продолжал Ѓабель, -- но это
неточно.  тайнер -- инженер  до мозга костей, гак было бы правильнее о  нем
сказать. Ћн  на все смотрит  инженерским глазом  и все вокруг себЯ стремитсЯ
упорЯдочить и усовершенствовать. €нженерскаЯ сторона есть ведь во всем, а он
только ее  и  замечает. €  все может сделать своими  руками.  Љак бы вам это
объЯснить... Ќу вот, несколько дней  назад утром, уходЯ  из дому,  Я увидел,
что тайнер возитсЯ с дверным  замком, который, по-моему, отлично работал, а
по  его мнению, требовал  немедленного  ремонта. ‚ернулсЯ Я домой в середине
днЯ. тайнер лежал на полу,  держа замок над головой, и сердито разговаривал
с ним. Ќа менЯ  он даже и  не  взглЯнул, хотЯ мне пришлось перешагнуть через
него,  чтобы  пройти  в комнату. —ерез некоторое времЯ Я  услышал оттуда его
голос.
     "’ебЯ сделал плохой  мастер,  --  говорил  тайнер замку, -- но Я  тебЯ
переделаю. ‘лышишь? џ тебЯ переделаю, и ты будешь работать как следует, а не
только тогда, когда привернут  неровно.  —то это за  мода такаЯ  -- работать
только в неправильном положении?"
     Ћн  спрашивал  так, что мне почудилось, будто  разговор ведетсЯ с живым
существом, и  если  бы Я вдруг  услышал, как  замок  тоненьким металлическим
голосом оправдываетсЯ или спорит, Я ничуть бы не удивилсЯ. Ќо замку, видимо,
нечего было ответить,  и он молчал.  Ђ часом позднее тайнер  постучалсЯ  ко
мне, сел, вытер платком лоб и сообщил, словно продолжаЯ начатый разговор:
     "‚се  в  порЯдке.  ’еперь  он  работает как следует.  Ќо Я  вам  должен
сказать, что человек, который стоит на сборке этих замков, негодЯй".
     €  он изложил мне  свою теорию  происхождениЯ скверно  сделанных вещей,
котораЯ многое  в жизни объЯснЯет. ’еориЯ эта состоит в следующем:  на свете
нет людей, которые брались бы  за  работу  с намерением  сделать ее заведомо
скверно, с мыслью: "‘делаю-ка Я плохой замок", например. Ќо горе в том, что,
принимаЯсь за работу с самыми лучшими намерениЯми, человек слабый и лишенный
чувства ответственности  на  каком-то  этапе  вдруг обмЯкает и, вместо  того
чтобы  преодолеть  очередную трудность  (а  ведь  всЯкаЯ  работа состоит  из
больших  и малых преодолений), решает, что "сойдет  и так". € вот  тогда  на
свет  рождаю