винившийсЯ скалывает саперной лопаткой желтый лед, за
ночь намерзавший на углу казармы.
     --  Ђкжигитов мастер  был  спать  с открытыми глазами.  ‡а  день и  так
намерзнешьсЯ  в поле, а тут придумали еще на занЯтиЯх сидеть в противогазах.
‹ицу от резины тепло, стекла от дыханиЯ запотевают, спЯт все, один Ђкжигитов
глЯдит. ‚от  и налепили бумажки на стекла. …го вызвали к доске, он вскочил--
все, как в дыму. €дет, на столы натыкаетсЯ...
     ђойзман смеЯлсЯ вместе со всеми,  словно  самое дорогое  вспомнив.  „лЯ
него теперь только  то  зримо, что было в  прошлой  жизни. Ђ тогда  ледЯного
взглЯда голубых  его глаз побаивалсЯ ’ретьЯков. ‚ходил  капитан  ђойзман  на
занЯтиЯ, щеки после бритьЯ блестЯт, раздражение на шее припудрено. ‚ызовет к
доске, а  взглЯдом держит  на дистанции.  Ќо  особенно гордой  была  у  него
походка: на прЯмых ногах, не сгибаЯ колен. Џосле  узнали: в самые первые дни
отступлениЯ, в Џрибалтике  еще, был он ранен в обе ноги.  Ћттого и походка у
него такаЯ -- поневоле журавлинаЯ.
     Њайор  Ѓатюшков,  самый   пожилой  из   преподавателей,   по-детски  не
выговаривавший  ни  "р", ни  "л",  за что и  получил  от  курсантов прозвище
"Џосраник божий", жаловалсЯ как-то на ђойзмана во времЯ тактических занЯтий,
когда весь  взвод,  промерзнув,  грелсЯ  табачным  дымом,  спинами от  ветра
заслонЯЯсь: "“ менЯ  доче'и--  девушки, а к нему  женщины  ходЯт по вече'ам.
Љаждый 'аз-- новые. € мы с ним в общей ква'ти'е живем..."
     €  невдомек было ему, что  этим только  подымает капитана в курсантских
глазах.
     Џобритый  на ощупь, с клочками  оставшихсЯ кое-где  волос, сидел сейчас
ђойзман в халате, задумавшийсЯ, как старец. …сть ли  у  него семьЯ?  €ли  на
оккупированной  территории  остались  все?  Џисьма  к  нему  не приходили  в
госпиталь ни разу, иначе бы просил прочесть вслух.
     Ђ  у окна,  в  углу, как,  бывало, он  сиживал на ѓоши-ной койке, сидел
‘тарых в ногах ЂветисЯна, расспрашивал громко, как глухого:
     -- „очка-- это как же будет по-вашему? —то-то неслышно сказал ЂветисЯн.
‘тарых  в  изумлении  зашевелил  губами,  складывал  их  по-чудному,  что-то
выговорить пыталсЯ:
     -- Ќу, что ж... Ќичего. ’оже и так можно.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XVII
     ’еперь  ”аЯ, соседка,  открывала  ему как  своему и,  если ‘аши не было
дома,  звала  обождать. “  нее  в комнате  всегда жарко натоплено и  бело от
накидок, скатерок, скатерочек,  развешанных, разложенных повсюду. Ђ у теплой
стены-- кровать, пышнаЯ гора подушек.
     Ќог  не  вынимаЯ  из  чесанок,   разрезанных  позади,  чтобы  на   икры
налезали,-- не каменных  фабричных  валенок, а  из  дому  присланных  мЯгких
деревенских чесанок,--  сидела ”аЯ  посреди обрезков  материи,  шила  что-то
маленькое или вЯзала  крючком крохотный  какой-нибудь башмачок.  € вздыхала.
Џрокричит паровоз на путЯх, ”аЯ повернет голову к окну, долго слушает: он уж
замолк,  а   она  все  слушает.  €  опЯть  замелькал  крючок  в   руке.  Џод
успокоительный  ”аин голос, под ее вздохи, от металлического мельканиЯ перед
глазами ’ретьЯков засыпал наЯву, а уши в тепле горели.
     -- ...‚акуированных понагнали, ой, чо делатьсЯ стало!-- вздыхает ”аЯ.--
„енег у всех помногу, во по скольку денег, цены-те сразу и поднЯлись.
     ”ланелевый халат на животе у ”аи уже не сходитсЯ, тонкие, блестЯщие под
абажуром волосы  причесаны гладко, а  чтобы пучок на затылке  не распадалсЯ,
полукруглый гребень в него воткнут. € тишина в комнате, будто  мир вымер, не
веритсЯ даже, что где-то война идет.
     -- —о на  базар не вынесут,-- вакуированные все хватают. ’ак и хватают,
так и хватают, прЯмо из рук рвут. „еньги-те  подешевели, людЯм  ни к чему не
подступись.
     ”аЯ свое говорит, а  он свое видит.  "‚акуированные"... ‚начале и слова
этого не  было-- эвакуированные; говорили, как  от прошлой  войны  осталось:
беженцы. Ћн шел по  Џлехановской, и вдруг разнеслось: селедку дают. ќто было
самое начало войны, еще только карточки вводили.  Ђ тут,  как до  войны, без
карточек.
     ЏрЯмо на улице скатили на тротуар бочки, поставили весы, и продавщица в
фартуке,  мокром  на  животе  от  селедочного рассола,  продавала  развесную
селедку:  за  головы вытЯгивала  из бочки рукой  и шлепала  на  весы.  ‘разу
настановилась очередь, и еще подбегали, подбегали люди, радовались удаче.
     ‘транно теперь  вспомнить,  назад оглЯнутьсЯ: немцы  были уже в Њинске,
столько людей  погибло уже и  гибло,  гибло ежечасно, а тут радость: селедку
дают.  € он  тоже  радовалсЯ,  заранее представлЯл, как принесет  домой: без
карточек достал! € разговоры в очереди:
     "•ватит на всех?  ‘тановитьсЯ?  Ќе становитьсЯ?"  Ђ  вперемежку  другие
разговоры: что где-то на юге  идет огромное  танковое сражение, наших больше
тысЯчи танков уже разгромили немцев. € верЯт, хочетсЯ верить: все так удачно
сразу  сошлось. €  кто-то  знающий  доподлинно, из  первых  рук,  разъЯснЯет
авторитетно, теперь немцы покатЯтсЯ назад...
     ‚от  тут словно страшным  ветром подуло  на  людей, словно хлопьЯ  сажи
принесло  с  пожара. ЏрЯмо  по  трамвайным  путЯм  двигались  посреди  улицы
какие-то повозки,  запрЯженные  лошадьми, люди шли нездешние, одетые  кто во
что  -- кто  в шелковом  платье, кто в шубе  среди  лета,  дети  закопченные
выглЯдывали  из халабуд.  ќто были беженцы, первые  беженцы, которых увидели
здесь:  война  пригнала  впереди  себЯ. ‚сех  их стали  пускать за селедкой,
очередь отступилась от весов, а они только пить спрашивали.
     Љогда он в  этот раз  по дороге из училища на фронт заехал  на  станцию
‚ерещагине, где мать и  сестренка жили в эвакуации,  он снова  этих беженцев
вспомнил.  Њама была такаЯ  же  худаЯ,  как те  женщины;  губы  заветренные,
растрескавшиесЯ до  крови. Ђ  на левой руке вместо безымЯнного пальца увидел
он  вздрагивающий  обрубок. Њать, словно застыдЯсь перед ним, спрЯтала руку:
"‡ажило  уже..."  ‹Ялька  рассказала  ему   потом,  что  это  на  лесоповале
случилось. € еще у мамы страшный шрам на плече и на лопатке во всю спину.
     ”аЯ--  как   детство   человечества,  у   нее  не  война   виновата,  а
"вакуированные": у  них  у всех денег  помногу, цены из-за  них поднЯлись. €
большинство  людей так: видЯт, что к глазам поближе, что их коснулось самих.
€ так останетсЯ,  и не переубедишь. Џричины  не многим понЯтны  и не  многим
интересны.
     -- Џервые-то самые все больше из Ћрши были.-- ”аЯ вздыхает, лицо  у нее
сейчас осмысленное.-- ѓде это Ћрша?
     -- ‚ Ѓелоруссии.
     -- € „анилыч мой так говорит. €  чо люди думали? Ќисколько даже  в руки
не взЯли с собой. —о надето на них, то и при них. Ђ детей помногу у каждой.
     --  Ћни,  ”аЯ,  из-под  бомбежки  бежали. ’ут  живыми  вырватьсЯ, детей
спасти.
     -- Ћй,  страх, страх!-- “глом гребнЯ  ”аЯ почесала широкое переносье. €
хоть  брови высоко  в этот момент  подымала,  ни  одной  морщины на  лбу  не
наморщилось, только весь  он  выпер подушечкой. Џровела гребнем  по волосам,
воткнула в узел на затылке.-- Њорозы-те как ударили, „анилыч, бывало, придет
с дежурства:
     "ЋпЯть утром мерзлых у вокзала  подбирали..." „ак чо  „анилыч, Я и сама
видала, вокзал-- вон он...
     Џрохрустел   снег  за  окном   под  чьими-то  валенками.  €  ”аЯ  и  он
прислушались:  „анилыч? ‘аша?  Љаждый своего  ждал.  Ѓухнула  входнаЯ дверь;
‘аша, к себе не  зайдЯ, сюда заглЯнула,  румЯнаЯ с мороза,  белой  изморозью
опушен платок вокруг лица. “видела его-- обрадовалась. ‚ коридоре сказала:
     --  џ маму видела. ѓорло завЯзанное, такаЯ несчастнаЯ в окне.  ѓоворить
не может, кивает мне из-за стекла.
     Ќа  пушинках платка, на ресницах иней уже растаЯл от  тепла и  блестел.
’акой красивой он не видел ее еще ни разу.
     Ћна размотала платок, скинула шубку, в ситцевом платье убежала на кухню
умыватьсЯ. ђЯдом со своей шинелью он повесил ‘ашину  шубу, теплую ее теплом,
посмотрел, как  они висЯт.  ‘тоЯ  посреди  комнаты в  гимнастерке без ремнЯ,
.ждал. ‘аша вернулась, вытираЯ лицо полотенцем, говорила невнЯтно:
     --  Њы  с мамой спали вместе, и то  Я не  заразилась, а  теперь вернусь
оттуда,--  умываюсь, умываюсь... Ќа улице стою, не пускают туда, а все равно
кажетсЯ, все микробы на мне.
     Ћна  достала  из-под подушки  кастрюлю, завернутую в телогрейку, делала
все быстро:
     -- ‘ейчас печь затопим.
     €, накидав на руку  сушившиесЯ  у печи дрова, понесла  их в коридор,  к
топке.
     -- џ без мамы теперь на ночь топлю,-- говорила она, присев на корточки,
обдираЯ с  поленьев бересту на растопку.-- –елый день  менЯ дома нет, так по
крайней мере утром из тепла выходишь на мороз.
     -- Ђ что же ты ешь, ‘аша?
     -- —то ты! “ нас картошка есть.
     Ћни  вместе уложили щепки, дрова  на  них и подожгли. ‡апахло березовым
дымком, коридор осветилсЯ из топки.
     -- Ћбожди  курить,-- предупредила  ‘аша, очищаЯ ему  от кожуры остывшую
картошку.
     -- џ не хочу,-- говорил он.-- џ после ужина.
     -- Љак это можно не хотеть картошку? Џо-моему,  от одного  ее запаха...
‘воЯ у нас картошка, не покупнаЯ, своЯ.
     ЉрупнаЯ очищеннаЯ картофелина сахарно искрилась при огне.
     -- Ќа.
     Ћн держал ее в руке, ждал, пока ‘аша очистит себе.
     -- ’ы  любишь такую,  в мундире? џ ужасно люблю. Ђ если  с молоком?..--
Ћна откусила, не утерпев.--  …шь. џ тут одной молочнице вышила платье, целый
месЯц вышивала. ‡аберусь  с ногами на кровать, одним глазом--  в учебник,  а
сама  вышиваю. ‚асильки по серой  парусине: вот так на рукавах, на груди, по
подолу.-- Ћна обчертила в воздухе, и  он увидел ее в этом платье: васильки к
ее серым  глазам.-- Ћна  принесла  нам целую четверть  молока... џ  же  соль
забыла!
     -- Ћна и без соли вкуснаЯ.
     -- €  мне  тоже.  ’ут  какой-то совершенно особенный сорт. Џоверишь, мы
одни глазки сажали-- и вот такие клубни. Ћдин куст-- полведра.
     Ћна сбегала  в  комнату, блюдечко с  солью  поставила на железный  лист
перед печью. Љрасный огонь из топки плЯсал на их лицах, на  светлом железном
листе. Ћни  сидели перед топкой на низкой скамейке, макали  картошку в соль,
розовую от огнЯ.
     --  ’ы ведь был совершенно не такой,-- сказала  ‘аша.-- €  лицо у  тебЯ
было другое.
     -- Љакое?
     Ћна рассмеЯлась:
     --  џ  уже не могу вспомнить сейчас.  Џросто лицо чужого человека. Ќет,
один  раз-- не  чужое. ‡наешь когда? Њне перевЯзывали ногу, а  ты  прошел по
коридору.  ’ы прошел, а Я посмотрела тебе вслед. ’ы  сделал  вид, как  будто
прошел просто так. Њне стало тебЯ жалко.  Ќо все равно это был не ты. џ даже
могла бы тебЯ не узнать. Ђ помнишь, мы сидели на подоконнике?
     --  ’ы  тогда вообще смотрела  сквозь менЯ. ‘аша помолчала. Ќа  лице ее
сменЯлись отсветы огнЯ из печи.
     -- ‡наешь, когда ты впервые,-- она посмотрела на него,-- вот такой был,
как сейчас?
     -- Љогда?
     -- Ќет, Я не тогда увидела, Я на другой день вспомнила  и подумала, что
ты обморозилсЯ и, наверное, заболел. ’ы такой заледенелый был в шинели и еще
менЯ загораживал от ветра.
     Ћни говорили и смотрели  в огонь, и  это  было их общее, что они видели
там.
     -- Џомнишь, Я еще спросила:  "“ тебЯ есть что-нибудь под шинелью?" Ђ ты
засмеЯлсЯ: "„уша!" Ђ у  самого губы не могут  слова выговорить. џ потом весь
день думала, что ты заболел.
     -- ’ак ты ж менЯ тогда испугалась.
     --  ќто  не тогда. џ испугалась, когда  ты вышел из-за  барака.  ’ы  не
видел,  какой  ты  был  страшный.   ‚есь  заметенный,  как  волк.  Њне  даже
показалось, у тебЯ глаза блестЯт. € никого кругом. џ ужасно испугалась.
     Ѓухнула входнаЯ  дверь на кухне.  —ерез  коридор прошел  вернувшийсЯ  с
дежурства  ‚асилий  „анилович ЏЯстолов, ”аин  муж.  †естЯные пуговицы на его
железнодорожной шинели--  белые  от инеЯ: мороз на улице был  сегоднЯ силен.
„анилыч прошел, не кивнув, в форме он высоко себЯ нес. Ќо  из комнаты  вышел
другим  человеком:  в телогрейке,  в растоптанных валенках, в  руке-- топор,
стараЯ ушанка примЯла одно ухо. Ћн шел в сарай за дровами, остановилсЯ около
них:
     -- ЊарусЯ не лучше?
     -- ‘егоднЯ в окне ее видела,-- похвасталась ‘аша.
     -- ‡начит, на поправку тронулась.  ‚  плЯшущих отсветах долгоносое лицо
„анилыча то светлело, то думой омрачалось.
     -- Џлоха была, совсем  плоха.-- Џоскреб  ногтЯми подбородок,  сощурЯ на
огонь стеклЯнный взглЯд, потЯнул себЯ за нос.-- Џовезли ее--  нет, думаю, не
выживет. ѓлЯди-ко, жива...
     ‘аша  и  ’ретьЯков  посмотрели  друг  на  друга,  удержались,  чтоб  не
рассмеЯтьсЯ. Ћн  не  видел. ЏостоЯл еще над ними и пошел  с топором  в руке,
мЯгко ступаЯ разношенными валенками.
     “видев, что она очищает картошку, ’ретьЯков прикурил из печи.
     -- Џодожди,-- опЯть сказала ‘аша.
     -- ‚се. Ќе могу уже. Љогда закурил, не могу.
     -- Ќе можешь?
     -- Ќе могу.
     -- Ќет, как ты честно врешь. € глаза свЯтые.
     -- џ не вру.
     -- Ќе врешь. ‚от эту, когда покуришь, съешь. Ћна очистила себе.
     -- Њы, когда осенью выкопали картошку, дождались  ее наконец, Я думала,
мы никогда не наедимсЯ. Ђ капуста тут какаЯ! „аже в Њоскве на базаре Я такой
не видала.  ‡аморозок  уже,  воздух свежий, холодный,  и  вот такие огромные
белые  кочаны  на  грЯдке лежат.  џ этот запах,  мне кажетсЯ, на  всю  жизнь
запомню.  Ќам дали участок,  одну сотку, мы  с  мамой пришли  копать,  а там
вскопано. Њама так напугалась, бегает: "Ћтобрали у нас, кому-то отдали..." Ђ
Я вижу:  смЯтаЯ пачка "Ѓеломора" валЯетсЯ. ‚олодЯ курил  "Ѓеломор". џ  сразу
догадалась: это они с †енькой вскопали.
     Ќепросохшие  березовые  поленьЯ  сипели в  печи,  на закопченных торцах
накипал желтый  сок.  ‡аслонЯсь  рукой  от жара, ‘аша  передвигала  поленьЯ,
пальцы ее против огнЯ насквозь светились.
     -- Њама до войны совсем не такаЯ была. Ђ теперь чуть только что-- сразу
беззащитнаЯ становитсЯ.-- €  посмотрела ему в  глаза.-- “ менЯ  мама...  ЊоЯ
мама-- немка.
     “ него вырвалось простодушно:
     -- ’ы не похожа.
     -- џ с мамой-- одно лицо.
     --  ‘аша,  Я  не то хотел  сказать.-- ‚ душе  у него шевельнулась к ней
жалость.-- ‚едь сейчас быть немкой...
     -- ’ы понимаешь это? Ќемка, когда война с немцами. Ќо она так родилась,
в чем  она  виновата? € она  вообще  даже не  немка. Ѓабушка была русскаЯ. Ђ
дед... Ћн всех  детей тайком  возил в ”инлЯндию крестить в лютеранскую веру.
„о  революции еще. Љлал в корзину и тайком от  бабушки вез. …сли бы  не это,
мама сейчас и по паспорту была бы русскаЯ. Ђ  с  таким паспортом куда она? €
из Њосквы мы бы не уезжали  ни за что.  Ќо  папа очень  за нее  боЯлсЯ. Ћн с
фронта  писал  тете  Ќюсе,  своей  сестре,  чтобы  мы  вместе  были,  вместе
эвакуировались. Ђ когда он погиб, мама все времЯ мне говорила: "…сли со мной
что  случитсЯ,  ты  по крайней мере  останешьсЯ  с  тетей  Ќюсей. Ђ  так  ты
совершенно  одна".  “ нее все времЯ этот страх,  она за всех немцев, за все,
что они сделали, себЯ чувствует виноватой. Ќа ней это -- как пЯтно какое-то.
Ќе пережив, нельзЯ это понЯть.
     Ќо он понимал и чувствовал. ‚ его семье не было  немцев.  € мать и отец
его-- русские  люди. Ќо  отец  арестован.  —етыре года оставалось до  войны,
слово "немец"  не означало то, что  оно  теперь  значит, но уже тогда на нем
было пЯтно,  и  он  чувствовал это.  ‘аша  ему  только  ближе  стала,  когда
рассказала сейчас.
     --  “ менЯ  еще стыд  перед мамой,--  говорила  она.-- ’ут перваЯ весна
такаЯ  страшнаЯ была, Я просто не  знаю,  как мы  пережили  ее.  Џапа погиб,
аттестата  нет, все,  что  привезли с собой,  продали. џ утром  выпью стакан
теплой воды  и иду на  экзамены.  € вот  один раз... ‘тыдно ужасно! ќти дни,
когда ей плохо было,  Я  прЯмо  отделатьсЯ от  этого не  могла. Џонимаешь, Я
выкупила хлеб  по карточкам. Ќа  два днЯ сразу. Ќа маму и на себЯ. ‚ышла  из
магазина и  чувствую-- не могу.  Ћт  него так  пахнет! ‚ернулась,  попросила
продавщицу отрезать кусочек. Ђ она своим огромным этим ножом вот такой кусок
отхватила. €  Я  съела. Ќе могла утерпеть.  Њама увидела, конечно.  Ћна  же,
главное, не работала.-- “  ‘аши в глазах  были  слезы.-- “ нее иждивенческаЯ
карточка. џ работала вечерами после школы, она как бы на моем иждивении, и Я
у нее отрезала и  съела тайком. € сказать постыдилась.  Ђ  она вообще такаЯ,
что с себЯ последнее отдаст. Њы еще когда не все продали,  а морозы страшные
в  ту  зиму...  ‚от  придут просить, тоже  эвакуированные, особенно  если  с
детьми...  Ћна тайком  от менЯ отдаст  что-нибудь, а потом такаЯ передо мной
виноватаЯ! "„оченька, ведь мы с тобой все же в тепле..."
     ‘аша встала, ушла в комнату. Љогда вернулась, лицо было  хмурое,  глаза
сухие, щеки горели.
     -- ’ам еще холодно,-- сказала она,-- давай здесь чай пить.
     Ћна принесла чашки,  вынула закоптившийсЯ  чайник из  печи.  ‚ коридоре
сразу стало светлей от незаслоненного  огнЯ. Ћни сидели  лицами к топке, две
огромные  их тени  колыхались за спинами по  стене,  терЯлись в  красноватом
сумраке под потолком.
     -- ‚едь  она  почему заболела?-- сказала  ‘аша.-- “  тети  Ќюси ‹енечка
заболел дифтеритом. ’ак она уговорила не отдавать его  в  больницу,  а то он
умрет  там.  ѓде-то  добыли сыворотку,  она сама ухаживала  за  ним.  € менЯ
заразить боЯлась, все хлоркой мыла. € заразилась.
     Ћн шел в этот вечер под косматым зимним небом, под толстыми, как тросы,
белыми  от инеЯ  проводами, шел и думал. Ћн думал о ‘аше, о войне,  о крови,
котораЯ третий год льетсЯ на всех фронтах, а в ней так чудно слилась.
     Љакой-то дед возил детей крестить,  клал, как котЯт,  в корзинку и вез.
ЉакаЯ  свЯзь? Ђ  свЯзь есть,  только незримаЯ; во всем, что происходит, есть
свЯзь всех  с  каждым.  ‘огласись он тогда остатьсЯ при  штабе  бригады, как
лейтенант  ’аранов осталсЯ,  и никогда  бы он не встретил  ‘ашу.  ’олько  на
отдалении видишь, как свЯзано одно с другим.
     ‘ильный  луч  прожектора  осветил снег,  далеко  вперед кинул его тень.
’ретьЯков  оглЯнулсЯ.  Џо лезвиЯм  рельсов  мчалсЯ  на него  слепЯщий  свет,
втЯгивал в себЯ из тьмы блестки изморози.
     Ћн  сошел  с  полотна.  Ќалетел,  промчалсЯ  мимо него  с  грохотом  по
прогибающимсЯ  рельсам  тЯжелый  состав, увлекаЯ  с  собой  морозный  ветер:
товарные  вагоны,  платформы,  туши  танков  на  платформах  под  заметенным
брезентом, часовые в валенках на площадках вагонов, отвернувшиесЯ от  ветра,
платформы с пушками, вагоны, площадки, часовые-- мелькало, мелькало, мчалось
в  грохоте, в  стуке колес, и выше,  выше  над  мчащимсЯ составом вздымалась
снежнаЯ пыль. ‚ этом взметенном снегу, в снежной  мчащейсЯ метели мелькнул и
скрылсЯ  последний вагон. ’уда умчалсЯ, к фронту. € устремилось вслед, с ним
вместе унеслось что-то, как оторвалось от души. € ощутимой стала пустота.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XYIII
     -- Ќу, пожили мы дружно, госпитальной каши поели, пора и честь знать. Ђ
то тут  с  вами  воевать  разучишьсЯ,--  говорил  Љитенев, по  грудь укрытый
одеЯлом.  Љак  раз  с  вечера  всей  палате сменили белье--  и постельное  и
нательное,--  и  он  в  чистой клейменой  бЯзевой  рубашке лежал  высоко  на
подушке, заложив руки за голову, край белой простыни отвернут поверх одеЯла.
ЏотЯнулсЯ, разведЯ локти, сладко зевнул до слез.-- Ѓудете тут радио без менЯ
слушать, где чего на свете делаетсЯ. џ на “краине в госпитале лежал...
     -- Ђ говорил, ни разу не раненный,-- на слове поймал его ‘тарых.
     --  Ќи  разу. ќто  менЯ при бомбежке привалило.  ‚от начнут с  утра  по
радио-- чудно слушать: захоплэно, литакив, гармад,  рушныць... Њы  возьмемсЯ
считать,  сколько у немца  "захоплэно"... „а ему уж воевать нечем! “ него за
всю войну столько не было, сколько у него "захоплэно".
     -- Ќе ранен, а в госпитале лежал.
     -- Ќе ранен.
     -- Ђ контужен -- не один черт? Ќет таких в пехоте, чтобы воевал и нигде
не раненный, не побитый.
     --  € не контужен.  ЊенЯ  землей  привалило!--  с  достоинством говорил
Љитенев.  ‚  госпитале  месЯцы мелькают быстро, а  каждый  день  долог.  ‚от
Љитенев  и  старалсЯ  с  утра  пораньше  "завести"  ‘тарыха,  благо  тот  "с
полоборота заводитсЯ". Ћни  еще попрепирались со скуки: "Џрисыпало... Ђ если
б  не  откопали?"  "‚торой раз  закапывать не пришлось  бы..."--  и  Љитенев
повернулсЯ на  бок, подпер голову, стал глЯдеть на  ’ретьЯкова. ’от спокойно
сгибал и разгибал поверх одеЯла раненую руку. ‚рач еще на первых  перевЯзках
сказала ему: "•очешь,  чтоб  рука  осталась  крючком?"  "‡ачем  же мне?"  --
испугалсЯ ’ретьЯков. "’огда  разрабатывай сустав, а то так и  срастетсЯ".  €
хоть больно бывало вначале,  кровью промокала повЯзка,  оставатьсЯ инвалидом
ему не хотелось.
     -- Ќу?
     ѓлаза у Љитенева светлые, как вода, прозрачные. ’ретьЯков ждал.
     --  ‚от  не  знаю,  оставлЯть  тебе шинель  в наследство, не оставлЯть?
Њожет, зрЯ только  трепешь казенное имущество? Џохоже, что зрЯ.-- ‚  светлых
глазах его смех играет:-- Ђ вообще как?
     ’ретьЯков, улыбаЯсь, ждал:
     -- џ спрашиваю, как в смысле морально-политического состоЯниЯ?
     -- Ѓодрое.
     -- Ђ ведь какой  был юноша!--  Љитенев подложил  подушку под спину, сел
повыше.-- …го когда в палату привезли, Я думал, к нам девушку  кладут. ѓлаза
Ясные,  мысли чистые и все устремлены на разгром врага. Ђ полежал с  вами, и
вот чего из него получилось.  ќто он от ‘тарыха понабралсЯ. Ќе учись у него,
’ретьЯков, он  уже лысый.  Њежду  прочим,  ты,  ‘тарых, своей лысине  жизнью
обЯзан.  ’ы ведь  от стыда  прикрылсЯ.  Ђ будь у тебЯ  чуб, как у  некоторых
военных, стал бы ты каску на голову надевать?
     Љитенев процедил сквозь  пальцы волнистый свой  чуб, заметно отросший в
госпитале.  Њедсестра, с ложечки  кормившаЯ  ЂветисЯна гречневой  размазней,
сама  рыженькаЯ,  круглолицаЯ, румЯнаЯ, так  заслушалась радостно, что ложку
уже не в рот совала, а в ухо.
     -- Ђ  ну, руку мне сожми! -- Љитенев протЯнул ’ретьЯкову свою руку. ’от
полюбовалсЯ, как на ней от кисги до засученного  по локоть рукава играют все
мускулы.
     -- ‡ачем?
     -- ‘таршего по званию  спрашивают "зачем"? Џриказано жать-- жми! Њожет,
ты симулЯнт.
     ЏосмеиваЯсь, ’ретьЯков слабыми пальцами сжал, сколько мог.
     --  € все? ’ы  что, вообще  такой слабосильный? Ђ ну,  правой жми! Ќет,
силенка есть. Ђ ну, левой еще разок! Ђ ну, смелей!
     -- ‚се.
     -- Љак все?
     -- ‚се. ‘ильней не могу.
     ’ут  ‘тарых  прискакал, подпираЯсь под плечо костылем, сел  на  койку с
разбегу, обнЯл костыль. ‹ицо, жаждущее рассказать.
     -- ќто  тоже  привели  одного  на медкомиссию, рука  не  хуже твоей, не
разгибаетсЯ...  ’ы  слушай,  слушай,  опыта  набирайсЯ,  плохому  не  научу.
ЏриводЯт  его, ага...  "Ђ ну,  руку  разогни". "Ћна у менЯ такаЯ..." Џробуют
силом разогнуть.  ‚се точно, отвоевалсЯ  парень, надо списывать по чистой. Ђ
тут  хирург-старичок не зрЯ  нашелсЯ: "Ќу-ко  покажи, как  она у тебЯ прежде
была?"  "Џрежде-то  во  как!"--  €  сам  разогнул. ѓлЯди,  ’ретьЯков,  будут
спрашивать,  мимо ушей пропускай.--  ‘тарых махнул себЯ по уху.-- ‚рачи, они
теперь до-ошлые...
     Ѓелые  двери палаты раскрылись, в белых  халатах вошли  двое. Џередний,
солидный, подымал плечи, очки его гордо  блеснули на свету. Џри нем суетилсЯ
начхоз.
     Ќачхоз был вольнонаемный. Ќа нем под халатом -- мЯтые гражданские брюки
в  полосочку,  не  достающие до  ботинок.  Ќестроевой, ограниченно годный по
какой-то статье, он в их офицерскую палату входил, пресмыкаЯсь, понимал, как
должны раненые смотреть на него, не безрукого, не безногого. € хоть ничего в
его судьбе  от них не зависело, готов был услужить  каждому. "†ить хочет",--
определил ‘тарых. € даже про то, что начхоз  шепелЯвит от  рождениЯ, сказал:
"ЏридуриваетсЯ!  Ќестроевой...  ‘  женой  спать, тут он строевик, а  как  на
фронт-- ограниченно годный".
     ’ретьЯкову всегда стыдно было за этого человека, не стыдЯщегосЯ унижать
себЯ.  Љак  можно жить от освидетельствованиЯ до  освидетельствованиЯ, ждать
только, чтоб опЯть  признали  ограниченно годным,  отпустили  дослуживать  в
тылу... ‚едь мужчина, война идет, люди воюют.
     Ќо сегоднЯ начхоз  нес  службу при начальстве. Ќикого в отдельности  не
замечаЯ, строгим взглЯдом прошел по головам:
     -- ‡десь он, здесь. ђазве что если на перевЯзку... ’ретьЯков! Џодводите
вы нас. ‚ами вот интересуютсЯ.
     —то-то  знакомое почудилось ’ретьЯкову  в  солидном человеке,  которого
начхоз пропускал вперед, в его манере подымать плечи. Ќо тут ‘тарых неохотно
поднЯлсЯ  с кровати, загородил  обоих.  Ђ когда отскакал в  сторону, они уже
стоЯли в ногах.
     -- ‚олодЯ!
     -- Ћлег!
     ‚ портупее косо через плечо, в распахнутом белом халате стоЯл перед ним
его  одноклассник  Ћлег ‘еливанов,  смотрел  на  него и улыбалсЯ.  €  начхоз
улыбалсЯ, родительскими глазами глЯдел  на  обоих. € всЯ палата  смотрела на
них.
     -- Љак ты разыскал менЯ?
     -- „а, понимаешь, совершенно случайно. Ћлег сел на ребро кровати, полой
халата прикрыл  полное  колено,  обтЯнутое  суконным  галифе. ‚оеннаЯ форма,
погоны  под халатом, портупеЯ, ремень.  Ђ в  стеклах  очков те  же  кроткие,
домашние глаза. Ѓывало, стоит Ћлег у доски, весь перепачканный мелом, потный
от стыда: "‘просите у мамы, Я, честное слово, учил..."
     -- ‘лушай, по виду ты прЯмо "товарищ командующий".
     --  ѓлавное, ты здесь столько лежишь,  а  Я лишь вчера узнал. ‚ бумагах
попалось...
     -- ЏредставлЯешь, капитан, вместе в школе  учились,-- сказал ’ретьЯков,
отчего-то чувствуЯ некоторую  неловкость за Ћлега:  того  так почетно ввели,
такой он сидел здоровый, свежий с улицы.
     -- Ѓывает,-- сказал Љитенев и встал, надеваЯ халат.
     -- Ћлег, но как ты здесь?
     -- џ -- здесь.
     -- ‡десь?
     -- ‡десь.
     € оба в этот момент почувствовали тишину палаты.
     --  Џошли, ротный, покурим,-- сказал Љитенев громко. ‚месте со ‘тарыхом
пошли они в коридор. € начхоз удалилсЯ, длЯ порЯдка еще раз оглЯдев палату.
     елестел газетой Ђтраковский на своей  койке, заложив  руку за  голову.
ЋголившийсЯ белый худой локоть  его с опавшими  синими венами, как  неживой,
торчал вверх.
     Ћлег протирал  стекла очков полой халата,  слепо мигал будто припухшими
глазами. ‘мутно  вспоминалось  ’ретьЯкову--  мать  писала ему на  фронт  или
‹Ялька писала,--  что  призвали  Ћлега вместе с  ребЯтами из  их  класса,  с
Љарповым  ‹ешкой, с  братьЯми  …лисеевыми,  Ѓорисом  и  Ќикитой, куда-то  их
погнали уже обмундированных, а  потом Ћлег вернулсЯ. € что-то  угрожало ему.
Ќо будто бы вмешалсЯ  отец, известный в их городе врач-гинеколог, и Ћлега по
зрению признали негодным  к строевой службе.  ‚ школе он действительно видел
плохо.
     -- ‡наешь,  кого Я здесь встретил на базаре?-- Ћлег  надел очки, взглЯд
за стеклами проЯснилсЯ.-- Њать ‘они  Ѓатуриной, помнишь ее?  Ћна  еще голову
тебе бинтовала на уроках военного дела. Џо-моему,  ‘онЯ была в тебЯ немножко
влюблена. Ћна ведь убита, ты не знал?
     -- ђазве она была в армии?
     -- Ћна сама пошла. ’акой тогда был подъем в первые дни!
     -- ’ак Я ее в августе встретил. Љакие ж первые дни?
     -- Ђ ты не путаешь?
     Ќет, он не путал. Ћн встретил ‘оню  Ѓатурину в самом конце августа: уже
астры продавали. ‘онЯ сказала:
     "‘мотри, астры!  ‘коро в школу.  ’олько уже  не  нам.  Љакие синие!" Ћн
купил  ей букет. Љак  раз  у  Џетровского спуска. Џотом они стоЯли на мосту.
‘онЯ  спиной  оперлась  о перила,  распушивала  астры,  смотрела на них. Џод
мостом  текла  мутнаЯ  от глины, быстраЯ  вода,  и две  их  тени  на  мосту,
казалось, плывут, плывут навстречу.  "Ђ  ведь мне еще никто никогда не дарил
цветов,-- сказала ‘онЯ.--  ’ы-- первый". € посмотрела на него, держа букет у
подбородка. Ћн  поразилсЯ еще, какие синие у нее глаза.  € весь подбородок и
кончик носа она выпачкала желтой пыльцой. Ћн хотел достать платок, но платок
был  грЯзный,  и рукой  осторожно стирал пыльцу, а  ‘онЯ  смотрела на  него.
‘казала вдруг:
     -- €нтересно, каким ты будешь после войны, если встретимсЯ?
     ‡начит,  она тогда уже знала, что уходит на  фронт, но  не сказала ему.
Џотому что он, парень, был еще не в армии.
     -- Ћна сама  подошла ко  мне на базаре, а  так  бы Я  ее, наверное,  не
узнал,-- рассказывал Ћлег.--  ,  нее вот эта  часть  лица... Ќет, вот эта...
Џодожди, Я  сейчас вспомню.-- Ћн пересел  на  кровати другим  боком к  окну,
подумал:-- „а вот  эта.  Ћна  отсюда подошла. ‚сЯ  вот  эта часть лица у нее
перекошена и глаз открыт, как мертвый. ќто парез, паралич  лицевого нерва. џ
потом  был у нее, она мне  читала  ‘онины письма. Ћчень тЯжело... Ђ помнишь,
как у менЯ на галерее мы играли в солдатики? “ тебЯ была ЯпонскаЯ армиЯ, а у
менЯ были венгерские гусары. Џомнишь, какие красивые были  у менЯ венгерские
гусары?
     €з-за  стекол  очков  с широкого  мужского лица смотрели на  ’ретьЯкова
детские глаза, в которых  времЯ остановилось. Ћни  смотрели на  него из  той
жизни,  когда все они еще были бессмертны. “мирали взрослые, умирали  старые
люди, а они были бессмертны.
     ‚ коридоре,  пожимаЯ огромную ладонь  Ћлега, ’ретьЯков сказал: "Џриходи
еще",-- а сам очень надеЯлсЯ, что больше Ћлег не придет.
     ‘тарых сразу же спросил в палате:
     -- Љореш?
     -- ‚ школе вместе учились. ‚от разыскал менЯ.
     -- Ѓольшой человек.-- ‘тарых радостно ощерилсЯ.-- Ќужен родине в тылу.
     -- —то ты знаешь? “ него зрение...
     -- Џлохое!
     -- Ћн ночью вообще, если хочешь знать...
     --  ”ронт  с  тылом  перепутал!--  под  смех  палаты закончил  за  него
‘тарых.--  ‘ослепу! ќто  не хуже  того,  летом в  сорок  втором  везли нас в
санлетучке.  Љак раз самое он на ‘талинград пер... ЉакаЯ же это станциЯ, вот
не вспомню... Ќу, шут с ней. ’ут  эшелон с оборудованием на путЯх, тут бабы,
детишки, кого взЯли, кого брать не хотЯт, слезы,  визг, писк. Ќабились к нам
в товарные вагоны. Ќе положено, а  не  оставлЯть же. ’ут гражданин вот такой
солидный вперсЯ с  чемоданами. …го выпихивать.  "’оварищи,  товарищи, что вы
делаете? џ нужен нам!"
     -- ‚решь!-- хохотал Љитенев-.-- ‚едь врешь!
     -- џ нужен нам!
     <img border=0 vspace=3 hspace=3 src="baklanov-a13.jpg">


        ѓ‹Ђ‚Ђ XIX
     „лЯ тЯжелораненых  самые трудные часы ночью, длЯ выздоравливающих самое
тЯгостное  времЯ--  вечер.   ‚ечером   в   палате  сумеречный  желтый   свет
электричества, хлопьЯ теней по углам, и все, кого отделила война-- и мертвые
и живые,-- все они в этот час с тобой.
     ќтой ночью снилсЯ ему отец. ‘мотрел  на него издали, непохожий на себЯ,
поникший, стриженный наголо, старый, каким он не видел отца ни разу в жизни.
€ в  то же  времЯ он  знал,  что  этот жалкий  человек  со шрамом через  всю
голову-- это его отец.
     Ћн  ведь  даже  не простилсЯ  с ним.  Љогда  это  случилось,  он  был в
пионерском лагере. ‚ воскресенье,  как обычно, ко всем приехали  родители, к
нему почему-то не приехал никто. Џотом среди недели приехала мать. Ѓыла она,
как после болезни, и всЯкий раз, когда смотрела на него, он видел в глазах у
нее близкие слезы.
     Ћна сказала, что отец в командировке, что уехал надолго. € только когда
смена в  лагере  кончилась,  он вернулсЯ домой,  увидел опечатанную дверь во
вторую комнату, мать рассказала, как это было...
     Ќикогда  прежде он так  не  любил  мать, как в эти дни, когда несчастье
обрушилось на них.  € он решил длЯ себЯ твердо: кончит седьмой класс, пойдет
работать. Ћтец бы  тоже так поступил  и так бы сказал ему. ‹Ялька маленькаЯ,
пусть  учитсЯ,  а он-- старший. Ќо  потом поЯвилсЯ Ѓезайц. ќтого  он  не мог
матери простить: ни за отца, ни за себЯ.
     Ќо если  он воюет  честно  и  на фронт пошел сам, когда  их год еще  не
призывали, если он все прошел, как положено, так ведь это отец его воспитал.
Њысленно он  представлЯл не раз, как  вернетсЯ с войны,  придет и  скажет, и
судьба отца изменитсЯ. Ћн не знал толком, куда он  придет, как все будет, но
верил: кончитсЯ война,  он  придет  с  фронта,  и  разберутсЯ,  поймут,  что
произошла страшнаЯ ошибка, отец его ни в чем не  виноват. „аже с  матерью он
не  говорил  об  этом, а с Ђтраковским временами  хотелось  поговорить.  Ћни
как-то  стоЯли  у  окна   вблизи  операционной,  и  он  спросил,  за  что  у
Ђтраковского этот орден. ’от сверху глЯнул себе на рубашку: "ќто мой пропуск
в жизнь". € усмехнулсЯ.
     Ђтраковский ходит сейчас по палате,  думает о чем-то, думает. €  ‘тарых
думает над шахматной доской. ‘ кровати, из сумерек, ’ретьЯкову видно, как он
сидит, подперев голову, уминает пальцами розовый шрам на лбу.
     -- Љонем, конем походи, старшой,-- громко  советует повар. Ђ  сам, весь
перекривлЯЯсь, подмигивает на слепого ђойзмана, что-то другое  показывает на
доске. ‘тарых вскочил белый:
     --  Ђ  вот  костылем  сейчас в  лоб похожу!  --  €  на  всех:--  Ђ  ну,
раздвиньсЯ! Ћбступили-- дыхнуть нечем.
     -- € чего  намахиваетсЯ?-- пристыженно  оправдывалсЯ  повар.-- —еловеку
добра желают, в воду пихают, а он, как оглашенный, на берег лезет...
     Џовар каждый вечер здесь, в их офицерской палате: стоит смотрит, жаждет
сыграть. Ћн разъевшийсЯ, выбритое лицо блестит, как безволосое, рыхлаЯ грудь
необъЯтна. Ќо  это не от вольных хлебов.  “  него ранение,  в котором стыдно
признаватьсЯ. ђедкий не засмеетсЯ, узнав, куда он ранен, повар уже  привык к
этому, не обижаетсЯ. Ћн как  раз  перед  самой  войной женилсЯ, руки у  него
целы,  ноги  целы,  но  приехал  домой,  жена  поплакала-поплакала и  честно
сказала, что жить  с ним не сможет.  € он вернулсЯ обратно в  этот госпиталь
вольнонаемным,  по   вечерам  приходит  в  их  палату,  переживает:  "Џешкой
походи..."  Љак-то  сказал он:  "Џока  война--  ничего.  Ђ  кончитсЯ  война,
разъедетесь вы все..."
     € впервые тогда ’ретьЯков поразилсЯ мысли: человек боитсЯ, что кончитсЯ
война. Џока они здесь, он, как все, будто и длЯ него ничего не кончилось. Ќе
дай Ѓог, чтобы так ранило, пусть лучше сразу убьет. € все равно у ’ретьЯкова
к нему почему-то гадливое чувство.
     -- ‘таршой, дай одну сгонЯю,-- просит повар и суетитсЯ, чтобы пустили к
доске.
     -- Ћбождешь!
     ‘тарых вновь расставлЯет шахматы, пристукиваЯ фигурами по доске.
     -- „авай, капитан, в шашки.
     --  ‚  шашки?-- переспросил ђойзман.--  Ќет,  в шашки  трудно, они  все
одинаковые.
     --  Љак  он  их  запоминает!  -- поражаетсЯ  ‘тарых.--  џ мыслью вперед
устремлюсь, эти ходы забываю...
     Љто-то  неуверенно открывал  дверь  палаты.  Џосторонний,  должно быть,
кто-то. ’ретьЯков приподнЯлсЯ на здоровом локте, в дверЯх-- ‘аша.
     --  ‘аша,-- говорил он, обе  ее озЯбшие  руки греЯ в своей  одной руке.
’кнулсЯ  губами  в  ледЯные   кончики  пальцев  и  все  их  один  за  другим
перецеловал,  оторватьсЯ не  мог.  Љогда поднЯл  голову, сердце  колотилось.
‘иЯющими глазами ‘аша смотрела на него.
     -- ‘аша,-- говорил он пьЯный.-- ‘аша. Ќе  надеЯлсЯ, ждать не мог, а она
пришла.
     -- Љак же ты догадалась?
     -- џ думала, ты заболел. Њорозы, а он в одной шинели.
     -- Ќет  шинели, отобрали  у менЯ шинель, в  том-то все и дело. ‘ижу  --
выйти не могу.
     -- ...‘хватил, думаю, воспаление легких. џ даже к маме не пошла.
     -- ‘аша!
     Ћна сидела на подоконнике-- в белом халате, коса перекинута на грудь,--
а он стоЯл перед ней,  держал ее руки,  смотрел на них, как на чудо  в своей
руке.
     --  ’ам  сторожа  нового   поставили...  џ  говорю,  мне   надо  насчет
художественной самодеЯтельности договоритьсЯ. Ђ Я, говорит, не обЯзан  из-за
тебЯ места лишатьсЯ, у менЯ приказ.
     -- ’ак там  две доски в заборе оторваны. Ћни только на гвозде висЯт. €х
раздвинуть...
     -- …сли б не они, Я бы не прошла. •орошо, ’амара ѓорб дежурит, дала мне
халат.
     Љакие  крошечные у нее  пальцы. ЋзЯбшие.  € почему-то пахнут паровозным
углем.
     -- ’ак Я же уголь собирала,-- говорит ‘аша.-- ќто счастье, что мы рЯдом
с железной дорогой живем, а то бы вовсе топить было нечем. Џока поезд стоит,
обЯзательно из топки под паровозом насыплетсЯ. €ногда целое ведро наберешь.
     -- Џод вагонами?
     -- Ђ иначе гонЯют, не дают собирать.
     -- Ђ если тронетсЯ?
     -- џ однажды, знаешь, как напугалась! ‚едро там оставила...
     Ћна  вдруг  соскочила с подоконника: в конце коридора  показалась белаЯ
шапочка врача.  Џо лестнице они побежали  от него наверх, на  третий этаж. €
смеЯлись, и весело  было обоим. Ќо  и  там  наткнулись на палатного врача. €
всюду,  куда они  прибегали, натыкались  на  кого-нибудь. ’олько на холодной
лестнице,   под  самым  чердаком,  никого  не   было.  Ћни  прибежали   сюда
запыхавшиесЯ.  ’ут  стоЯли  огромные  снеговые лопаты,  движки с деревЯнными
ручками,  прислоненные к стене,  что-то  валЯлось.  Ћкно, как  в нетопленном
помещении, было  все изнутри в  мохнатом инее. Ћколо этого голубого снежного
окна он обнЯл ‘ашу и поцеловал.  –еловал  вздрагивающие под его губами веки,
щеки, пальцы, пахнущие углем.
     „рожа, они стоЯли на холоде, грелись общим теплом. Ѓухнула дверь внизу,
затопали вверх шаги.


        ѓ‹Ђ‚Ђ XX
     Џроводили ђойзмана.  €, глЯдЯ,  как он палочкой ощупывает  впереди себЯ
дорогу, как неуверенной ногой ищет порог, опЯть ’ретьЯков видел его прежним:
бывало,  входил  гордо  на  негнущихсЯ  ногах,  глЯнцевые   от  бритьЯ  щеки
припудрены, взглЯд холоден.
     Ќа  его  место  привела  сестра  под  локоть  тоже капитана,  согнутого
какой-то болезнью, желтого,  желчного,  всем недовольного. Џризванный осенью
сорок  третьего года, когда с него снЯли бронь, капитан  Њакарихин до фронта
еще не добралсЯ, все воевал с врачами по госпиталЯм. ‚ палате он сразу начал
устраиватьсЯ надолго. "џ вас не потесню, если займу  еще вот эту полочку?"--
спрашивал он ЂветисЯна. Ђ тому и челюстью шевельнуть больно, он только мигал
огромными  своими  мохнатыми  ресницами.  "‚от  и  хорошо",--  сам  за  него
соглашалсЯ Њакарихин и занимал еще одну полочку.
     Ћн обнюхал подушку со всех сторон, брезгливо держа ее на весу, перетрЯс
тюфЯк, напустив пыли на всю палату.
     -- €м лишь бы в  строй, лишь бы в строй выпихнуть,-- говорил Њакарихин,
кулаками разбиваЯ комьЯ ваты в тюфЯке,-- годен, не годен-- в строй,
     € вскоре уже ходил  между койками,  раздавал статьи, по которым каждого
из них должны комиссовать.
     --  ’воЯ--  одиннадцать  бе,--  указал  он   пальцем  на  ’ретьЯкова.--
Ћграниченно  годный  первой  степени,  что в мирное времЯ  означает  инвалид
третьей группы.
     "‘ам  ты инвалид ушибленный",--  подумал ’ретьЯков, которому никто  еще
никогда этого  обидного  слова  не  говорил. € с  этой  минуты  возненавидел
Њакарихина.  Ђ  ‘тарых, когда капитан  вышел к  сестрам что-то требовать длЯ
себЯ, сказал, глЯнув вслед:
     -- ‚полне может не успеть на войну. "†изнь  отдам за ђодину, а на фронт
не поеду..." €з таких.
     € долго качал лысой своей головой,  котораЯ потому только сидела у него
на плечах, а не сгнила в земле, что вовремЯ каска на ней оказалась.
     ‡а обедом Њакарихин ел, дрожа челюстью, всхлипывал над горЯчим.
     -- ‚оруют,-- говорил он, тЯжело дыша.-- Џоловину воруют из котла. “ нас
в  запасном  полку  устроили  ревизию  повару-- во, сколько  за  две  недели
наворовал!  €  смеетсЯ, мерзавец:  "џ  за  две недели  столько, а до менЯ по
стольку-- за день..."
     Ѓайка  была стараЯ,  всем  известнаЯ, но  Њакарихин рассказывал  ее как
свою.
     -- ‚он у  вас повар какой разморделый.  „лЯ начальства надо украсть?  Ђ
длЯ себЯ? Ђ длЯ семьи?
     --  ‘лушай,  Њакарихин,--  позвал его  Љитенев.  ’от  поднЯл  от  миски
замутненные едой глаза.-- “ тебЯ как, на ногах не отразилось?
     -- Ќе понЯл.
     -- Џешком ходишь нормально?
     --  …сли  не  на  далекие  расстоЯниЯ...  ‚ообще-то  у  менЯ,  конечно,
плоскостопие-- раз, варикозное расширение -- два...
     -- Ќа близкие.
     -- Ќа  близкие?--  Њакарихин взЯл себЯ  за  колено, пристукнул ногой об
пол.-- Ќа близкие могу.
     -- ’огда  иди ты...-- € Љитенев  кратко и  четко послал его "на близкое
расстоЯние". Џредупредил: -- € не задерживайсЯ!
     Њакарихин  оглЯдел  всех, молча взЯл  свой  хлеб,  взЯл  миску  и отсел
отдельно к себе на кровать.
     --  ‘оскучитесь вы здесь без  менЯ,-- говорил Љитенев  днЯ  через  два,
Явившись  в  палату  в  полном   боевом,  в  наплечных  ремнЯх,  в  сапогах.
‚ыписывалсЯ  он из госпиталЯ не  утром,  как обычно, и  не днем даже,  а под
вечер, чтобы последнюю ночку  здесь, в городе, переночевать. € у ’амары ѓорб
все в этот  день валилось из рук.  Ћна то плакать принималась, то глЯдела на
всех мокрыми сиЯющими глазами: к ней уходил он прощатьсЯ.
     ’еперь  оставалось  их  трое из прежней  палаты: Ђтра-ковский, ‘тарых и
’ретьЯков.  € еще ЂветисЯн своим стал за это времЯ, хоть по-прежнему  слышно
его не было. ‚се трое они чувствовали себЯ здесь недолгими гостЯми, подходил
их срок.
     -- „авай  сразу на мою койку переселЯйсЯ, будешь рЯдом с Ђтраковским,--
говорил Љитенев,  помогаЯ ’ретьЯкову перебратьсЯ,  и  сунул  ему под подушку
сложенную шинель.-- ЏользуйсЯ. ’воЯ.
     Ћни сели колено к колену. Љитенев достал плоскую флЯжку. Ђ когда выпили
на прощание, лицо у ‘тарыха вдруг обмЯкло.
     --  Џехота,  ты  что?-- смеЯлсЯ Љитенев,  сам  растрогавшись, и  хлопал
‘тарыха  по гулкой спине.  ’от  хмурилсЯ, отворачивалсЯ.-- Ђ еще хвалилсЯ: Я
раньше вас там буду.
     -- ‚се там будем.
     -- Џросись на наш фронт, вместе будем воевать. ђоту тебе не дадут, ты в
голову ушибленный. „ивизией сможешь наворачивать вполне.
     Ћни шутили напоследок, а сами знали, что расстаютсЯ навсегда: на долгую
ли, на короткую, но на всю жизнь. •отЯ чего