риказ ссадил с машин,  а  то были бы  мы сейчас за „унаем на
формировке,  в  баньке парились бы.  Ђ вы  б тут воевали,- оживленно говорил
разбитной  солдатик,  пришедший  вместе  с  Ђрхиповым.   Љак  бы  платЯ   за
гостеприимство, он ко всем поворачивалсЯ, довольный, и голос его то затихал,
то усиливалсЯ.- ќто  на  полчаса  приказу опоздать или  бы немец  погодил  с
наступлением - и все, читали бы мы про вас сводки. Њы уже по машинам сидели.
     ‡арЯжающий Ќиконов - комбат определил его по  густому, табачному голосу
- спросил:
     - —его же вы сюда  шли в таком разе? ‘емеро вас осталось, ни начальства
над вами, ни приказа - топали б за „унай. Љто вас неволил?
     - Љто? - бойко, весело засмеЯлсЯ пехотинец.- Ѓудто сам  не знаешь  кто?
џ, если знать хочешь, имею право вовсе не участвовать.
     - ’о есть как же это ты имеешь право?
     -  Ђ так. Њогу на  законном основании сидеть в тылу.- Ћн подождал, пока
всем любопытно станет.- “ менЯ грудь куринаЯ.
     ‘олдата  с "куриной"  грудью и Ѓеличенко  встречал впервые.  …му  стало
интересно. Ќо он  продолжал стоЯть  на  своем месте  и  слушать. Ђ там сразу
несколько голосов спросили озадаченно:
     - —его это?
     - ѓрудь, говорю, куринаЯ. Њожете пощупать, если сомневаетесь.
     ‘тало тихо. ‚идимо, в самом деле щупали.
     -- ЊенЯ четыре медкомиссии отставили,- весело хвасталсЯ пехотинец, пока
остальные удостоверЯлись на ощупь.
     Џотом незнакомый голос, принадлежавший человеку пожилому, сказал:
     - ѓрудь куринаЯ, а не летаешь. ’ак, может, ты несешьсЯ?
     € все засмеЯлись.
     "‚се  же веселый  мы народ,- подумал  Ѓеличенко.- €з  тех,  что  сейчас
смеютсЯ, после боЯ, может, и половины не останетсЯ. €  знают  они это, и все
же  шутка у нас  не переводитсЯ. Ђ  если  в душу к  любому заглЯнуть, что он
несет в ней?.."
     ‘ловно подтверждаЯ eго мысли, тот же пожилой голос заговорил:
     - Ђ  вот  мне, ребЯта, через свой дом  припало идти. Љак посмотрел - до
сих пор  вижу. •утор наш на горе  стоит, место сухое,  веселое. ‚низу речка.
‚есной, как садам  цвести, не  хвалЯсь скажу, лучше нашего места не видел...
‚от так он одной улицей прошел - нет улицы. Ђ по другой не успел факельщиков
пустить, тут наши его нажали.  ’ак  на  той улице  все  деревьЯ  целые,  все
листочки на них  зеленые. ЏоглЯдел Я, как мои четверо у соседей жмутсЯ, да и
пошел  дальше войну догонЯть. —то сделаешь? Ђ Я плотник, Я хороший  могу дом
поставить... Љак они там без менЯ справлЯютсЯ?
     - —то дом! - перебил пехотинец с "куриной" грудью.- ќто все  отец перед
войной копил, все  старалсЯ, хотел новый дом поставить. Џока строили, так он
вокруг  все похаживает до  подкладывает,  с плотниками говорит  уважительно,
чтоб  не  обиделись.  Ћтец хозЯин был. Џоставили,  первый раз печь затопили,
сели завтракать. Ћтец, как  полагаетсЯ, поллитровку  на стол.  "Ќу, говорит,
дом  поставили,  теперь будем жить". € только он  это сказал, девчонка  наша
вбегает с  улицы: "ЃатЯ,  война!" Ѓыло это двадцать второго июнЯ, а еще июль
не кончилсЯ, мать уже на него похоронную получила. Њне лично домов не жалко,
мне только людей жаль.
     ‚етер Явственно донес рокот танковых моторов, и солдаты некоторое времЯ
прислушивались.  €з темноты  по двое, по  одному  стали  выбегать пехотинцы.
Ќекоторые  на  бегу оглЯдывались, стрелЯли куда-то  назад и вверх  и  бежали
дальше, минуЯ батарею.
     - —то делают, что делают, сволочи! - наблюдаЯ за пехотинцами, с  гневом
и презрением повторЯл Ќиконов.
     ‘олдаты  уже  не разговаривали, а стоЯ  смотрели на отступавшую пехоту.
‘лева,  из-за садов,  осветив  их  короткими  вспышками, ударила  минометнаЯ
батареЯ, и  четыре  огненных разрыва встали впереди.  Њинометчики  повторили
залп, еще и еще. Ћттого, что бойцы у пушек ничего не делали, а только ждали,
тревога, возникшаЯ при виде отступавшей пехоты, усилилась.
     ’елефонист, до  сих  пор сидевший  спокойно,  стал  вызывать  командира
батальона.
     - "ЉаспиЯ"! "ЉаспиЯ"!  - повторЯл он все  более, встревоженным голосом.
…му страшно  было  идти  под разрывы, откуда  бежали пехотинцы, и  все  свое
желание жить он вкладывал в это "ЉаспиЯ".
     Ќо Ѓеличенко глЯнул на него, и свЯзист строго сказал напарнику:
     - Џосиди-ка, Я сбегаю.
     €, взЯв катушку в одну руку, побежал по проводу, тЯжело топаЯ сапогами,
носки которых он ставил вовнутрь.
     ’онЯ видела, как  Ѓеличенко поглЯдывает на часы,  уже несколько  раз он
оборачивалсЯ, будто ища  кого-то, и, тотчас же забыв, начинал опЯть смотреть
на  поле  впереди  орудий.  Ѓрови  сдвинуты,  глубокаЯ  поперечнаЯ   морщина
разделила их, рот отвердел, и все лицо жесткое, неприЯзненное. ѓосподи, если
бы он понимал, какой он родной сейчас.
     -  ’ы  что?  -  спросил Ѓеличенко, заметив  ее  рЯдом  и глЯнув на  нее
рассеЯнными глазами.
     ‚друг  далеко впереди вспыхнуло, огонь взлетел по соломе вверх и исчез.
Ќа горЯщем снегу стоЯла скирда, белый дым густо валил от нее. ЋпЯть пыхнуло,
и  опЯть дым  задушил  огонь.  Ќо вот пламЯ  дохнуло из  середины,  охватило
скирду, и лица бойцов на батарее смутно осветились. ќто ѓорошко подал о себе
весть.
     Ћтовсюду к горЯщей скирде  потЯнулись трассы пуль.  €  несколько  групп
пехотинцев,  попавших  в свет,  пригибаЯсь,  шарахнулись в  стороны, стрелЯЯ
назад.  €з темноты, сбоку, будто  огненный  глаз засверкал.  ‚еер светЯщихсЯ
огненных  нуль  рассеЯлсЯ над головами бегущих,  и все услышали грубый  стук
танкового пулемета.
     - ’анки! - оборачиваЯсь,  закричал наводчик, мгновенно побледнев,  одни
темные глаза остались на лице.
     ‘ внезапно вскипевшей злобой Ѓеличенко оттолкнул его.
     - Ќа танки не глЯдЯт, их бьют!
     ‚спыхнула  другаЯ скирда, и  стал виден танк, озаренный сбоку.  Ћн  шел
стороной,  длиннаЯ  пушка его,  краснаЯ  от  пламени,  покачивалась.  €  еще
несколько танков показалось на свет, гусеницы их кроваво  блестели.  ‚переди
падали и догорали на снегу ракеты.
     Ѓеличенко  выбрал первый. Ќеотрывно следЯ в  панораму, наводил  орудие.
‚оротник  гимнастерки давил горло. ђасстегнул его, всей  потной шеей  ощутив
холод и ветер.  ‘тало легче  дышать.  Ћт  напрЯжениЯ глаз  заливало  слезой.
Ѓеличенко отер его, поглЯдел  на темное, даваЯ  глазам успокоитьсЯ, и, когда
вновь глЯнул  в  панораму, танк наползал на  перекрестие. Ћн взЯл  небольшое
упреждение и выстрелил.
     ђЯвкнуло,  оглушило  орудие. Ћткрыли  замок,  н  теплый  пар,  пахнущий
порохом, пронесло мимо лица.
     - ‘нарЯд! - крикнул Ѓеличенко.
     Ћкутавшись  бензиновым дымом, взрычав так, что здесь было слышно,  танк
развернулсЯ на орудие, стрелЯЯ из пушки.
     Ѓеличенко стоЯл  уже  без  шинели,  без  поЯса,  в  одной  расстегнутой
гимнастерке и кубанке на потной голове.
     Љрепко расставив ноги, прижавшись  бровью  к глазку  панорамы, целилсЯ.
‚друг  все закричали,  раздалсЯ  взрыв,  и снег перед  танком осветилсЯ.  Ќо
Ѓеличенко не успел ничего понЯть: в этот момент он выстрелил. ‚есь подавшись
вперед, душевным усилием помогаЯ снарЯду лететь, он увидел, как сверкнуло  и
взвихренный снег накрыл  танк.  Љогда облако осело,  танк  стоЯл  совершенно
целый, только  башнЯ  покривилась. Ѓеличенко разогнулсЯ. Ќа поле  горели еще
два танка, и множество копен,  прежде не  видных,  выступили теперь на свет.
…ще вставали запоздалые разрывы, но ни танков, ни пехоты немецкой не было. €
пелена  страшного напрЯжениЯ  упала с глаз.  Ѓеличенко  вытер лоб  кубанкой,
снова надел ее:
     - „айте закурить.
     Ћн наклонилсЯ над солдатскими ладонЯми, пахнущими от снарЯдов железом и
порохом,- в них билсЯ зажатый огонек - и  радостной была перваЯ  затЯжка.  Ђ
вокруг,   светЯ   папиросками,  солдаты   громкими   голосами   рассказывали
подробности боЯ. Ѓеличенко слушал с недоверчивой улыбкой: он ничего этого не
видел.  Ћн  этот раз был за  наводчика  и из всего боЯ  видел танк  в стекле
панорамы.
     Ћпершись  спиной о щит  орудиЯ,  который во  многих  местах был  пробит
крупными  осколками,  он  стоЯл горЯчий, в  распоЯсанной  гимнастерке, точно
хорошо поработавший плотник.  Ќо чьЯ-то рука уже застегивала пуговицы у него
на  груди.  Љонечно  же,  это  ’онЯ. Љроме  пуль,  танков,  снарЯдов  и мин,
оказываетсЯ, есть  на фронте  и  такаЯ  опасность: простудитьсЯ.  Ћн  сверху
смотрел на ее  подымавшуюсЯ от  пуговицы к пуговице руку.  Ђ ’онЯ, пользуЯсь
моментом, накидывает ему на плечи шинель.
     - ’ы  потный, остынешь.-  ‘мотрит повЯзку.-  “ тебЯ  кровь  на бинтах,-
говорит она.
     ‚ самом дело, кровь. € он начинает чувствовать, как болит рука.
     Ћн берет у телефониста  трубку  и  вызывает Ќазарова. „о второго орудиЯ
метров сто пЯтьдесЯт, так что голос слышно и в трубку, и простым ухом.
     - Ќазаров? †ивой? •орошо  стрелЯл... ‡а танк спасибо. Ќe ты подбил?.. Ђ
кто?
     €  ’онЯ, и батарейцы смотрЯт  на Ѓеличенко и  ждут.  €м тоже  интересно
знать, кто  подбил второй танк. Ќо комбат сузившимисЯ  глазами глЯдит поверх
голов и вдруг кричит Яростно:
     - ’анки слева! Џо танкам слева прЯмой наводкой...
     Џехотинец  бежал,  согнувшись,  метЯ по  снегу  полами  шинели,  сильно
припадаЯ на левую ногу. ‹ицо смЯто страхом, глаза одичалые.
     - ‘той! - крикнул ѓорошко.
     Џехотинец  обернулсЯ, выстрелил назад куда-то и побежал дальше. ѓорошко
дал над его головой очередь.
     - ‘той!
     Џехотинец как бежал - присел, увидев ѓорошко, охотно  спрыгнул к нему в
окоп. ‘ел на землю, озираЯсь.
     - Људа бежал?
     - ‚се бегут...
     Џри  свете  горЯщей скирды  ѓорошко разглЯдел его. ‘олдат  был смирного
вида. ѓлубоко насунутаЯ  ушанка примЯла уши, они покорно торчали вниз;  лицо
небритое, глаза томЯщиесЯ, светлые.
     -  Љак  то  есть  все бегут?  -  продолжал  сурово допрашивать ѓорошко,
поскольку дальше собиралсЯ попросить закурить.- џ вот не бегу.
     - Ђ ты что же делаешь здесь? - робко спросил пехотинец.
     - Ќаблюдаю.- € ѓорошко широко показал рукой.
     Ќа пехотинца это произвело сильное впечатление. ђаз среди такого страха
и  грома человек сидит,  приставленный к делу, значит,  знает. €  даже  само
место, где он сидел, показалось надежным. Ћн охотно подчинилсЯ.
     - ‡акурить есть? - спросил ѓорошко.
     - Ђ увидит.
     - Љто?
     - „а он.
     -  ђазуй глаза. ѓде  он?  Ќет,  ты  выглЯни, выглЯни.  Ќо  пехотинец не
выглЯнул. Ћн и так насмотрелсЯ достаточно, век бы всего этого нe видеть.
     - Њилый  человек!  - сказал он с чувством,  радуЯсь внезапно обретенной
безопасности.- Њы же все пуганые,  стрелЯные.  Ћдно слово:  пехота... Љомбат
кричит: "Џропускай танки над собой!" Ђртюхов, сосед мой, высунулсЯ из  окопа
с гранатой -  тут его танк и срубил пулеметом. џ уж сжалсЯ, сижу. Љак его не
пропустишь? ѓосподи, ведь этак один раз испытаешь,  другой раз не захочетсЯ.
Љак он надо мной пронессЯ, как опахнул жаром.
     € в робких глазах его опЯть плеснулсЯ пережитый ужас.
     - ‚от ведь как ты немца боишьсЯ,- сказал ѓорошко.- Ђ  он, между прочим,
сам тебЯ боитсЯ. Џехотинец принЯл  это, как  вроде бы посмеЯлись над ним. Ћн
ничего не ответил.
     -  ‹адно уж, кури,-  разрешил ѓорошко,  возвращаЯ кисет.- џ тебЯ, можно
сказать, ради табака и остановил. ‚ижу,  солдат шибко  бежит и не в себе как
будто, ну, думаю, этот не успел табачок свой искурить.
     ѓорошко щелкнул зажигалкой,  поднес огонек  пехотинцу и  следом  за ним
прикурил сам. Ћни сидели  в одном  окопе,  два солдата. ’ревожное, озаренное
небо было над ними, и воздух вздрагивал от мощных толчков. ѓорошко несколько
раз  затЯнулсЯ  и выглЯнул; пехотинец  осталсЯ  сидеть,  как сидел, во  всем
охотно положившись на него, поскольку на себЯ самого не полагалсЯ.
     Ћтсюда бой был виден иначе, чем с батареи. Њетрах в пЯтидесЯти от окопа
жарко горела скирда  соломы. ‡а ней  по самому краю полЯ  мчались три низких
танка,  точно  три  дымовые  завесы,  оставлЯЯ  за  собой  взвихренный снег,
освещавшийсЯ пламенем. Ђ  навстречу им  длинными  молниЯми  попыхивали залпы
орудий.
     ‘обственно,  ѓорошко  мог бы  уже  возвращатьсЯ:  стога он поджег.  Hо,
обученный действовать  в одиночку,  надеЯтьсЯ  главным образом на себЯ  и на
свой автомат, он не очень смущалсЯ, что вокруг уже не было наших. ЏоглЯдываЯ
с  интересом  на  поЯвившиесЯ  в  пламени  пожара  каски  немецкой  цепи, он
рассчитывал, что уйти успеет.
     Џодпустив немцев поближе, он дал по ним очередь.
     - —то ж ты? Љaк же ты проглЯдел, а?  Ћтражать теперь надо, - вскочив, в
растерЯнности говорил пехотинец, суетЯсь и забываЯ про свой автомат.
     - ‘трелЯй! - крикнул ѓорошко. ‹ицо его дрожало вместе с прижатым к щеке
прикладом,  один  глаз при  свете  пламени блестел зло и  весело.-  ‘трелЯй,
говорю!
     ‚от  тут,  за  их  спинами,  словно  несколько  паровозов  сразу  стали
выпускать  пары,  "катюша"  дала  залп  через  город.  ‚оздух  над  головами
наполнилсЯ  шумом: это,  набираЯ высоту, неслись огненные кометы.  Џехотинец
упал, но ѓорошко, сразу сообразив, дернул его:
     - Ѓежим!
     Џод прикрытием  залпа  они выскочили  из окопа,  перебежали  освещенное
место  и  уже  в  кукурузе упали.  Љогда  оглЯнулись назад, в стороне немцев
возник город из огнЯ и клубЯщегосЯ над ним  раскаленного  дыма. Џотом землЯ,
на  которой  они  лежали,  задрожала, как  живаЯ,  и  грохотанием наполнилсЯ
воздух.
     ѓорошко  глЯдел  на  все  это азартными глазами  и откусывал  зажатый в
кулаке снег.
     - ѓосподи, идем, что тут смотреть,- тЯнул его пехотинец.- Ќебо вон и то
все в огне. €дем, пока живые.
     Ћгненный город погас так же мгновенно, как и возник.  ’олько белый дым,
разрастаЯсь, подымалсЯ в небо.
     - ’ы  сколько воюешь? -  спросил ѓорошко и опЯть  откусил снег крепкими
зубами. …му было жарко, снег таЯл от его горЯчей руки.
     -  ЊесЯц   воюю.   ЊесЯц  целый  без  отдыха,-  пожаловалсЯ  пехотинец,
беспокойно оглЯдываЯсь.
     Ќад ними шелестели мертвые листьЯ кукурузы, все вытЯнутые ветром в одну
сторону. ‘лабо  освещенные  отблеском пожара, они  казались теплыми. ѓорошко
глЯнул на  пехотинца и при этом  смутном свете увидел его томЯщиесЯ глаза. €
хотЯ пехотинцу  было порЯдком за сорок, девЯтнадцатилетний ‚анЯ почувствовал
вдруг ответственность за этого человека, словно был старше его.
     - Џойдем, - сказал он, встав с земли, и поправил на плече автомат.
     € они пошли под уклон, скользЯ  сапогами, хватаЯсь за стебли  кукурузы,
чтоб не упасть. Ќизкое зимнее небо было багрово освещено с земли, на которой
шел  бой.  Џо  временам за  бугром  вспыхивало  Ярче,  кукуруза  наполнЯлась
множеством тревожно шевелЯщихсЯ тeней, и грохот раздавалсЯ позади.
     - Џойдем, пойдем уж, - торопил пехотинец, полагаЯ, что они удалЯютсЯ от
боЯ, а на самом деле вслед за ѓорошко шел на батарею, в самый что ни на есть
бой. Ќо если бы даже узнал он, куда идет, врЯд ли  бы он решилсЯ отстать  от
ѓорошко: одному eму сейчас было еще страшной.
     Ћни подходили уже к садам,  и там вовсе  близко  было до батареи, когда
чуткое  ухо  разведчика среди  звуков  боЯ отличило  с  наветренной  стороны
негромкие  голоса  и  приглушенное рокотание  мотора,  работавшего  на малых
оборотах.
     -  Џойдем,  чего  тебе  тут  интересного?  -  видЯ,  что  ѓорошко опЯть
останавливаетсЯ, испугалсЯ пехотинец.
     Ќо  тот скинул с плечи автомат и на  мЯгких ногах  неслышно перебежал к
кустам,  присел и увидел,  как с бугра,  хорошо заметный на  озаренном небе,
спускаетсЯ темный танк. ‚округ него  суетились черные фигуры людей. "Ќемцы!"
Џока батареЯ вела бой, они неслышно выходили ей в тыл.
     Ќа  гребне показалась еще пушка,  задраннаЯ в небо, и блеснули гусеницы
второго танка, переваливавшего бугор. ѓорошко схватил пехотинца  за отвороты
шинели, притЯнул к себе, заговорил, дыша в лицо ему:
     - ‘лушай менЯ. ‚спышки видишь? ќто наша батареЯ стрелЯет. Ћни там ведут
бой,  а  тут им  танки  с  тыла  заходЯт.  ЏонЯл? ’ише,  говорю! ЏонЯл,  что
получаетсЯ? Ѓеги  на батарею, скажи, а Я пока  задержу их. Ѓеги все  садами.
Џотом овражек будет, он тебЯ и выведет на батарею.
     Ћн говорил это и изредка встрЯхивал пехотинца, чтоб тот лучше  понимал.
Љак только отпустил его, тот зашептал жарким, захлебывающимсЯ шепотом:
     -  Ѓежим  вместе. ‚месте  мы  скоро! €х вон сколько,  что ты против них
можешь? Ѓежим, милый человек.
     -  ’ы пойдешь или нет? - спросил ѓорошко  и  вскинул автомат.- Џойдешь,
говорю?
     Џехотинец хотел еще  сказать что-то,  но вместо этого сморщилсЯ горько,
повернулсЯ и побежал,  пригибаЯсь, Ђ ѓорошко уже знал,  что будет  делать. ‘
ним нe было ни гранат,  ни бутылок  с горючим  -  один автомат был с ним. Ћн
будет стрелЯть и перебегать с места на место, завЯжет бой. ’анки не  захотЯт
себЯ обнаружить. Ђ в случае чего он подожжет стожок сена у самых садов.
     ѓорошко лег в кустах, разбросав ноги. Џод  локоть  ему попалсЯ камушек.
Ћн отбросил его, чтобы руке был упор. Ќемцы сбегали с бугра и сразу исчезали
в темноте, как  только головы их  опускались ниже  грeбнЯ. Ќо  те, что вновь
поЯвлЯлись  на  бугре,  были  хорошо видны на  фоне  зарева.  €  ѓорошко дал
очередь.
     ЏеребегаЯ,  он  обнаружил,  что  пехотинец  бежит  за ним  следом,  как
жеребенок за маткой. ЃоЯлсЯ ли он  один или его не хотел бросать, ѓорошко не
понЯл и понЯть  нe успел. ‘ танка ударил пулемет, снег под ногами  замелькал
красным, зеленым, синим. Љогда ѓорошко поднЯлсЯ и побежал, пехотинец осталсЯ
лежать лицом вниз. ‚анЯ окликнул его;  тот не отвечал и не  шевелилсЯ. ЋпЯть
ударил пулемет с танка. Ћгненные струи  прижали ѓорошко к земле, перед лицом
мгновенными вспышками освещались маленькие елочки, торчащие из-под снега.
     ’еперь  он  полз  к  стогу. ‹ежа надергал сена  -  оно  резко  пахло на
морозе,- достал зажигалку. Ћгонек задувало  ветром.  € едва только  мелькнул
он, как  на свет  ударили из автоматов. Ќемцы подбегали, и передние были уже
близко. ‹ежа на животе, ‚анЯ  дал  по  ним очередь.  ‚незапно автомат смолк:
кончились патроны.  Ћн  взглЯдом  смерил расстоЯние  до убитого пехотинца  и
понЯл, что  если  и  успеет взЯть  у него автомат,  то  стог  уже не  сможет
поджечь. ’огда он, расстегнул телогрейку и, заслонЯсъ  от ветра, зажег пучок
сена. Љрошечные огоньки врозь побежали по сухим травинкам и  погасли один за
другим.  ‘пеша, ‚анЯ полез  в  карман гимнастерки. Џальцы его наткнулись  на
какие-то бумаги. ќто были те самые письма, которые ‚анЯ  писал  Љлаве и двум
другим  девушкам, всем одинаково  сообщаЯ,  что,  пока годы его полностью не
ушли, он  желает найти в жизни настоЯщего друга. Ћн скрутил из них  бумажный
жгут,  поджег.   Ћн   не  шевелилсЯ,   пока  бумага  не  разгорелась.  Џотом
ослепленными со  света  глазами глЯнул в темноту  и увидел  бегущих  с бугра
немцев. Ћни показались  ему огромными. Ќо  нему ужe стрелЯли со всех сторон.
Ћдин  немец вбежал  и круг света  с прижатым к животу  автоматом. ‚сей своей
напрЯгшейсЯ незащищенной  спиной ‚анЯ почувствовал,  как  сейчас выстрелЯт в
него, и жизнь, как крик, рванулась  в нем.  Ќо он пересилил  себЯ, осторожно
подносЯ к сену  огонь. Ќемец дал очередь, отпрыгнул в тень и оттуда еще  раз
дал очередь.
     Џоследним  своим  усилием  ‚анЯ  поправил  огонь.  €  этот  свет,  Ярко
вспыхнувший  и  осветивший всю его  девЯтнадцатилетнюю  жизнь, был увиден на
батарее.
     Ќазаров говорил по телефону, как вдруг услышал:
     - ’анки слева!
     …ще не видЯ танков, Ќазаров  вслед за комбатом  прокричал команду:  "Џо
танкам слева прЯмой паводкой Ћгонь!" - оглЯнулсЯ с  трубкой в руке и заметил
пламЯ нового горЯщего стога.  € в  тот же момент низко над окопом разорвалсЯ
снарЯд. Ќазаров пригнулсЯ. ‘тоЯвший поблизости замковый загреб рукой воздух,
подзываЯ его, сел на станину.  Ќазаров подбежал,  но тот  сполз  на колени и
ткнулсЯ лбом в  ноги ему. ђастерЯвшись,  Ќазаров под мышки тЯнул его  вверх,
зачем-то пытаЯсь посадить  обратно на станину.  ‡амковый был грузен,  он все
тЯжелее сползал вниз, ужe опиралсЯ о землю подгибавшимисЯ в локтЯх  руками и
ладонью одной из них  вдавливал  огонек cобственной цигарки. ‹опнул над ухом
второй снарЯд, и наводчик отскочил от орудиЯ, размахиваЯ рукой и дуЯ на нее,
словно ожегсЯ.  Љисти на  руке не было.  Ѓросив замкового - у того  сразу же
подогнулись руки, он упал,  ударившись подбородком о землю,- Ќазаров кинулсЯ
к орудию.  ‚шестером,  взЯвшись за  станины, они развернули его. Ќо  высокий
бруствер окопа не давал стрелЯть.
     € тут ђЯпушкин,  исполнЯвший  при Ќазарове должность ординарца, схватил
лопату и выскочил на бруствер. ђазорвалсЯ снарЯд поблизости, осколок звЯкнул
по железу, чуть не выбив лопату из  рук ђЯпушкина. ’от испуганно пригнулсЯ и
стал  быстро и  Яростно  раскидывать  землю. Ћстальные снизу, из-за укрытиЯ,
смотрели, как он,  расставив ноги,  работает под обстрелом.  ’олько наводчик
стоЯл посреди окопа, побелевшими пальцами левой руки сжимал правую, раненую,
держа  ее высоко над головой. Љ нему подбежал Ѓородин. ЋглЯдываЯсь в сторону
немцев, словно  боЯсь не успеть, он снЯл со штанов тоненький  ремешок и, как
веревкой,  сильно  перекрутил  наводчику  руку у запЯстьЯ, чтобы  остановить
кровь.
     Ђ ђЯпушкин все работал один на виду у немецких танков, и расчет смотрел
на него. ’ак бывает перед атакой: уже все готовы, и нерны напрЯжены  у всех,
но кто-то должен первым  оторватьсЯ от земли.  €  Ќазаров  почувствовал  это
состоЯние  солдат.  Ћн сдернул  с себЯ шинель и, возбудив  себЯ  этим резким
жестом, выскочил с лопатой на бруствер. ‡а ним выскочили остальные.
     Ћттого  что  орудие  Ѓеличенко  начало  стрелЯть  в  это  времЯ,  танки
перенесли огонь на него,  и  снарЯды рвались теперь далеко  от  окопа. Ѓойцы
быстро  расчистили  бруствер,  у  панорамы  за  наводчика стал  Ѓородин.  Ћн
стрелЯл, подолгу  целЯсь, тщательно наводЯ, и с каждым его промахом, по мeре
того как танки приближались, тренога и напрЯжение на огневой росли.
     Ќикогда  еще Ќазаров ничего  так  горЯчо не желал  в  жизни, как сейчас
одного-единственного удачного  попаданиЯ. € дождалсЯ  наконец. Џод гусеницей
сверкнуло, раздалсЯ тЯжкий взрыв, и танк стал.
     ‚ первый  момент, когда  Ќазаров  оглЯнулсЯ,  он  не  сразу понЯл,  что
происходит вокруг. Љакие-то люди, сгибаЯсь под тЯжестью труб, бежали садами.
Џотом он сообразил, что это минометчики соседней батареи. Ћни отходЯт.
     - ‘той! - закричал Ќазаров, с пистолетом выскочив наперерез им.-  ‘той!
- Ћн выстрелил над головами.- Њы с тЯжелыми пушками стоим, а вы отступать?
     Ћн чувствовал, что, если они не остановЯтсЯ, он будет стрелЯть в них. €
неожиданно и больно ударил  его приказ комбата снЯтьсЯ  с огневых  позиций и
срочно отходить.
     ’о,  что  в  восторге  боЯ,  по  молодости, не  понимал Ќазаров,  видел
Ѓеличенко. „лЯ батареи это была последнЯЯ возможность отойти.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XI
     ЌЋ—њ ЉЋЌ—Ђ…’‘џ

     ’олько теперь, когда они покидали  город, Ѓеличенко расставалсЯ с ‚аней
ѓорошко.  Ћн видел  смерть его: когда вспыхнул  стог сена, все  понЯли - это
сделал ‚анЯ.  Ќо в тот момент  сам он стрелЯл по танкам, и все они еще  были
вместе, в  одном бою. ’еперь он  уходил из города живой, а ѓорошко оставалсЯ
там навсегда.
     “лица,  по которой шла батареЯ, горела с одной стороны. ‚  окнах черных
каменных  стен  вихрилось  светлое  пламЯ,  от нестерпимого жара  вспыхивали
деревьЯ на тротуаре.
     ђаненые  сидели  на пушках, лицами к огню,  и  пожары отражались  в  их
глазах. ‚ынужденные полагатьсЯ на чужую защиту, они тревожно оглЯдывались по
сторонам.
     ‚  подъезде одного  из горевших  домов головой на улицу  лежал немец  в
каске, с автоматом.  Ћдежда на нем тлела.  Ћдин из раненых  спрыгнул, взЯл у
него автомат и после долго не мог влезть на пушку, забегаЯ то с  одной, то с
другой стороны.
     Ѓеличенко  шел у второго орудиЯ. ‚ коротком  подпоЯсанном ватнике, несЯ
левую руку на перевЯзи, он повесил автомат за плечо, и на его  сильной спине
он казалсЯ маленьким, как пистолет. Ћн  вел батарею,  но и мыслЯх то и  дело
возвращалсЯ к ‚ане,  и один  раз воспоминание  больно  поразило его. Џодошла
’онЯ, держа что-то в руках.
     - ‘аша,- позвала она, показываЯ ему это.
     Ѓеличенко увидел свою шерстЯную гимнастерку, посмотрел на  нее и ничего
не понЯл. Ћн глЯнул на лицо ’они, похудевшее за эти дни, вытЯнувшеесЯ.
     - ‚анЯ отдавал стирать ее,- сказала она.- Љогда уходил, просил ‘емынина
забрать. ѓоворил: комбат любит эту гимнастерку.
     ‚от  и нет  ‚ани ѓорошко, а Ѓеличенко все  еще  чувствует на  себе  его
заботу.
     ’онЯ  всхлипнула,  продолжаЯ идти  рЯдом,  и слезы  текли по ее  щекам.
Ѓеличенко  глЯнул на  раненых,  сидевших  наверху;  они как будто ничего  не
видели, все  смотрели в другую  сторону. Ћн понимал:  плачет она не только о
‚ане, но и о Ѓогачеве, о ђатнере - обо всех,  кого перевЯзала она за эти дни
и кого  предстоЯло  ей еще  перевЯзать. Ђ  может  быть, оттого  она  плакала
сейчас, что была измучена физически.
     ‹юди находились  в той крайней  степени усталости, когда сильней  всего
сон. ђаненые спали, сидЯ на орудиЯх. ‚сЯкий раз, когда близко проезжали мимо
горЯщего дома, от сильного света, от жара, который  они чувствовали  лицами,
раненые просыпались, мутными глазами смотрели на огонь и засыпали снова.
     “же начиналась окраина города, когда заднее  орудие  вдруг  дернулось и
встало внезапно.
     Ћт  толчка  раненые посыпались  с него,  один упал  на  перебитый пулей
локоть, задохнувшись от боли, вскочил и, молча уносЯ прижатую к животу руку,
кинулсЯ в сторону. ќто  под  трактором подломились  мостки, и  он боком всей
тЯжестью сполз в кювет.
     €з кабины, ступив валенком на гусеницу, выпрыгнул тракторист Њосковка -
в ватном  промасленном  бушлате, закопченной  ушанке  с незавЯзанными ушами,
черный при свете пожара. ’оропЯсь, зачем-то снЯл с головы шапку, стал на нее
коленом и начал заглЯдывать под трактор.
     „ругой тракторист, ‹атышев, широколицый, угрюмый, вдруг медведем  попер
на подходивших бойцов:
     - —его, чего идете? —его не видели?
     ‚о всех батареЯх трактористы и шоферы  держались независимо, как особое
племЯ  технических специалистов.  Ѓеличенко  знал характер каждого и  обычно
старалсЯ ладить с ними. Ќо сейчас разозлилсЯ:
     - ’ы бы тогда был умный, когда  трактор вел. Ђ теперь  тебе самое времЯ
помолчать.
     Ћн  слез в  кювет,  обошел  трактор  вокруг.  ‘прыгнул туда и  Ќазаров.
’рактор сидел глубоко и, накренившись, косо стрелЯл из выхлопной трубы синим
дымком.
     - ЏодгонЯй второй трактор! - крикнул Ѓеличенко.
     -  ’рактор давай сюда!  - закричали, замахали руками бойцы, и некоторые
побежали навстречу,  рады  случаю  делать что-нибудь,  только  бы  выбратьсЯ
скорей.
     Џодогнали.  Џодцепили  стальной трос. Ћба трактора  взревели  моторами,
из-под гусеницы одного летела землЯ, он глубже осаживалсЯ, гусеницы другого,
высекаЯ огонь,  скребли по булыжнику,  и он боком сдвигалсЯ все ближе к краю
кювета. Ћдин за другим моторы заглохли. ‘тало неожиданно тихо. € все ощутили
в тишине, что немцы где-то рЯдом. Љогда тракторист неловко лЯзгнул по железу
заводной рукоЯткой, сразу несколько человек оглЯнулись на него.
     ’еперь не заводилсЯ  увЯзший трактор. “же лазили  в мотор. Њосковка раз
за разом с отчаЯнием рвал рукоЯтку. ’рактор только всасывал воздух.
     ђастолкав всех, к Ѓеличенко подошел ‘емынин.
     - Ќемцы там шебаршатсЯ,- негромко и в  нос,  чтобы  кругом не  слышали,
сказал он Ѓеличенко. Ќо все прислушались: ‘емынин ходил в боевом охранении.-
‡астукали менЯ вот на той улице.
     - ’ы  как  сюда шел?  -  быстро спросил  Ѓеличенко.  ‘емынин  обиделсЯ,
толстые двойные губы его стали еще толще.
     - —то ж,  Я их на батарею поведу? “вел, а  после  дворами  -  сюда. ‚ас
издали слышно. ‡а танки принЯть можно. ‚от они и опасаютсЯ.
     Љогда Ѓеличенко поднЯл голову, все смотрели на него. Ћн чувствовал, как
измучены  люди. € оттого, что  в душе  он  жалел их  и боЯлсЯ поддатьсЯ этой
жалости, он сказал жестким тоном приказа:
     - Ѓудем тащить орудиЯ  одним трактором. Ќе возьмет сразу - будем тЯнуть
по очереди.
     Ћн знал, какую тЯжесть взвалил на людей, и не оставлЯл им права выбора.
’ак  в  трудные  моменты  легче.  Џотом  оглЯнулсЯ вокруг,  встретил глазами
Ќазарова.
     - ЋстанешьсЯ здесь, лейтенант,- сказал он.- ’рактор надо вытащить.
     ‚  это  времЯ другой трактор, зацепив сразу две пушки, пыталсЯ сдвинуть
их. Ѓойцы, налегаЯ на колеса, и плечом и криком помогали ему.
     - ‘ам видишь,- сказал Ѓеличенко.
     ‘ейчас он уйдет, а Ќазаров останетсЯ, и в трудный, в опасный момент над
ним  будет один приказ: его совесть. Ќо  он уже  видел Ќазарова в бою, знал,
что  на него можно  положитьсЯ. €  Ѓеличенко говорил с ним, как с человеком,
равно отвечавшим за все.
     - Ќу, а если немцы - тогда подожжешь трактор.
     €  батареЯ ушла. Ќекоторое времЯ оставшиесЯ смотрели  вслед  ей,  потом
‹атышев, крЯкнув, полез в мотор, и все взЯлись за работу.
     Ђ  батареЯ  тем временем двигалась по городу. ’рактор тЯнул одну пушку,
расчет  другой,  оставшейсЯ  посреди  улицы,  слушал  удалЯвшиесЯ  лЯзганье,
тарахтенье и  выхлопы,  и  чем дальше все это удалЯлось, тем  тревожнее было
оставшимсЯ людЯм.  Ћни  слушали неверную тишину, оглЯдывались,  и постепенно
чувство заброшенности и  оторванности от всех овладевало ими. Џушка  стоЯла,
уронив на булыжник мостовой стрелу с железной кованой серьгой на конце.
     Ќо вот  трактор возвращалсЯ, бойцы заранее подхватывали стрелу на весу,
волнуЯсь,  держали  ее, чтобы  прицепить орудие в  тот самый  момент,  когда
подойдет  трактор. Џотом  они проходили  мимо первой  пушки, и теперь уже ее
расчет провожал их глазами.
     Ќа  перекрестке  двух   улиц,  предупрежденный  разведкой,  двигавшейсЯ
впереди,  Ѓеличенко  внезапно  встретил  комбата в высокой  папахе с красным
верхом, того самого комбата, чьЯ батареЯ  была  уничтожена в  первое утро. ‘
бойцами, заглушив моторы тракторов, он стоЯл  под  стеной каменного дома. ’о
ли они  трактор Ѓеличенко издали принЯли по звуку за  танк,  то ли просто не
решались идти вперед, но они  стоЯли здесь. € чем дольше они стоЯли так, тем
страшней  становилось  завести  моторы,  нарушить   тишину,  в  которую  они
напрЯженно вслушивались и в которой чудились им немцы.
     „аже разведку не выслали вперед, боЯсь oторватьсЯ друг от друга.
     Љомбат шагнул навстречу Ѓеличенко:
     - Ќа огневой у менЯ немцы? Ќе видел?
     ‡а его  вопросом, в голосе, каким  он спрашивал, Ѓеличенко почувствовал
тайную надежду:  вдруг  окажетсЯ  так,  что можно  не идти  туда?  Ѓеличенко
посмотрел на него, на  бойцов,  на тракторы и  понЯл, почему  они  здесь. €х
послали обратно за пушками. ‚ бою, когда танки шли на них и часть людей была
перебита,   а   остальные  бежали,  наступил  момент,  когда  бессмысленным,
преступным делом показалось  спасать искалеченные пушки. Ќо все  это,  такое
убедительное и понЯтное  в бою, пока смерть стоЯла  над людьми, терЯло смысл
за  чертой города. ’ам не  было немецких танков,  там оставалсЯ и властвовал
один  неумолимый факт:  командир батареи бросил свои пушки.  Ћн  был жив, он
вернулсЯ,  а  пушки  его  остались  у  немцев.  €  это  было  сильней  любых
оправданий. ‘  той же  неумолимостью  ему сказали: иди и  не возвращайсЯ без
пушек. €  вот  он шел.  € бойцы,  которых  пожалел  он  в  бою,  не заставил
вернутьсЯ, когда они бежали к садам, а он, сжавшись, сидел за колесом пушки,
теперь его же винили во  всем. € тем не менее, хотЯ Ѓеличенко сам видел, как
этот комбат погубил батарею,  ему сейчас по-человечески было его жаль. Ђ чем
он мог помочь?
     - ‘лушай, комбат,- сказал он,- у тебЯ  два трактора. Њы одним тЯнем две
пушки. „ай трактор.
     Ќа минуту  в глазах  комбата  мелькнула надежда. Ћн  подумал,  что если
поможет выйти этой  батарее, то и с него таким образом сниметсЯ вина, но тут
же понЯл бессмысленность этой надежды. “же тем, что  батареЯ Ѓеличенко, двое
суток после  него державшаЯ южную окраину, вышла из города, не бросив пушки,
этим самым подписывалсЯ  ему приговор. €, устыдившись  минутного  малодушиЯ,
понЯв,  что за просьбой Ѓеличенко стоЯло:  "‚се  равно  ведь  пушек  вам  не
спасти", он махнул трактористам:
     - Њоторы!
     ЉакаЯ бы судьба  ни ждала его, он шел ей навстречу.  € в этом одно было
ему горьким утешением: он от своей судьбы не прЯталсЯ.
     Ѓез зависти - чего уж сейчас завидовать! - он сказал Ѓеличенко:
     - Ќе могу, капитан. „ал бы трактор, да видишь сам...
     € они пошли навстречу пожару, откуда отходили сейчас последние бойцы.
     Њногие  в  батарее  до этой встречи  осуждали Ѓеличенко  за то,  что он
приказал одним трактором тЯнуть две пушки. Ћни осуждали его потому,  что они
были люди  и им хотелось жить,  а всегда как-то легче, когда есть виноватый.
’еперь они смотрели на него с доверием и надеждой.
     ‚ том же боевом охранении, что и ‘емынин, но только, правее батареи шел
Ћрлов.  Ћн шел  узкой  улицей, стиснутой  домами, мрачноватые  шпили которых
вонзались  в  небо.  “лица  была  завалена рухлЯдью,  выброшенной  из  окон:
домашние вещи, подушки валЯлись на мостовой, свисали с чугунных балконов.
     Ќа тротуаре стоЯла немецкаЯ легковаЯ машина с распахнутыми дверцами. €з
нее свешивались  через подножку  руки и голова  шофера с  крепким затылком и
волосами, упавшими на глаза. €, как  всегда вокруг  немецких машин, валЯлось
здесь множество всЯких вещей и трЯпок, словно вывернули на мостовую сундук.
     Џотом  дома  пошли  ниже,  улица  раздвинулась,  и  Ћрлов  увидел следы
недавнего  боЯ. ага  два  не  добежав до  раскрытой двери  дома,  лежал  на
тротуаре, на боку,  убитый  пехотинец с котелком и  хлебом  в руках. Љотелок
выплеснулсЯ  и примерз,  а хлеб он так и не выпустил  из руки. Ќи крови,  ни
следа пули  Ћрлов не увидел на  нем; ребЯчье  лицо убитого  было удивленным.
…сли бы его в этот раз не убило, а ранило только, он бы понЯл, что на фронте
с  пулЯми вперегонки не играют. Ќо он ничего этого понЯть не успел. Ћн  даже
не износил своей шинели - она была новаЯ, недавно со склада.
     ‡десь бой шел упорный;  множество автоматных гильз валЯлось на земле, и
воронки от мин зиЯли одна на другой. ‚идно было, что пехота держалась до тех
пор, пока не пошли на нее танки.
     Ћрлов  шел  по  следам гусениц.  Ќесколько раз  пехота наша,  отступаЯ,
пыталась  зацепитьсЯ, и  там,  где  она  завЯзывала бой, оставались  убитые.
Џоследний бой произошел в конце улицы,  над оврагом.  “ низкорослого деревца
лежал  спиной на своем вещевом мешке пехотинец. ѓрудь его выгнулась, широкий
небритый  подбородок  торчал и  небо. ЏраваЯ нога пехотинца,  перебитаЯ выше
колена, неестественно подогнулась под спину.
     Ћрлов прошел шагов двадцать  и увидел  брошенное противотанковое ружье.
‘леды  от  него  вели к  оврагу,  и  глинистый край  был осыпан. Ђ по другую
сторону дороги стоЯл наш пулемет  и около него - раздавленный пулеметчик. Ќо
и  танк далеко не ушел. Ћн  стоЯл  в кустах  над оврагом.  Ћрлов оглЯделсЯ и
понЯл все, что произошло здесь. Џэтээровец бросил ружье и спрыгнул в  овраг,
а пулеметчик осталсЯ. Ћн был один, он мог уйти  -  кто  ему  судьЯ? Ќо он до
последнего  стрелЯл по смотровым щелЯм, убил танкиста и сам погиб. џрость ли
так была велика в человеке или такое крепкое сердце? Ћрлов всмотрелсЯ ближе.
‹ицо  пулеметчика  было  искажено, но  все же разглЯдеть можно. Ћбыкновенное
немолодое лицо; под усами запеклась кровь.
     ‚чера  только Ћрлов  сам подорвал гранатой немецкий танк. Ќо то было на
глазах у всей батареи. Ќа глазах у людей, в азарте, Ћрлов был готов умереть,
хотЯ любил жизнь и знал многие ее радости. Ђ вот так, одному...
     €, главное,  никто не узнает после. „ва днЯ  пролежит здесь пулеметчик,
потом немцы сгонЯт окрестных жителей с  лопатами, и те зароют его где-нибудь
и  место заровнЯют.  € хотЯ Ћрлов никогда никому не  призналсЯ  бы в этом, в
душе  он считал, что  прав пэтээровец. ’от - жив. Ћн вернетсЯ в часть, и как
расскажет  о  себе, так о нем и будут  судить. …ще, может быть, и  наградЯт,
потому что рота воевала стойко - это сразу было видно.
     Ћрлов  оглЯнулсЯ,  и  вдруг ему  стало  страшно  рЯдом  с  раздавленным
пулеметчиком.
     ‘  этого  момента  он  уже не  шел  параллельными улицами,  высматриваЯ
немцев, как ему положено было в боевом охранении, а жалсЯ к батарее. € когда
он увидел немецкий танк и  автоматчиков, осторожно пробиравшихсЯ  следом, он
кинулсЯ  к своим  не длЯ того, чтобы предупредить  об опасности, а у них ища
защиты.
     ‘реди людей, оставленных Ѓеличенко у трактора, был писарь ‹еонтьев.
     ‘тоЯ коленЯми на гусенице, сунув головы в мотор, трактористы копались в
нем.  Ћни  отвинчивали  непонЯтные ‹еонтьеву детали,  смотрели  их  на  свет
пожара. Ќекоторые  тут же ставили на место, другие клали на масленую трЯпку,
разостланную на гусенице. ’о Њосковка, то ‹атышев, не оборачиваЯсь,  коротко
бросали ‹еонтьеву:
     - Љлюч подай на двенадцать! Ђ ну, крутни рукоЯтку!
     Ћн срывалсЯ  с места, делал  что говорили и,  подаваЯ ключ  или ветошь,
старалсЯ по лицу догадатьсЯ: "ѓотов?" Ќо трактористы опЯть лезли в мотор.
     Ќе занЯтому делом ‹еонтьеву было сейчас тЯжелее всех. Ћн прислушивалсЯ,
вытЯнув шею, и каждый близкий выстрел отдавалсЯ и его сердце.
     Џошел  снег. Ћн красной метелью  кружилсЯ  над  домами, на фоне зарева.
‘пины трактористов  и землЯ  вокруг стали белыми, только  на капоте трактора
снег таЯл от тепла, и краска мокро блестела.
     ‚друг трактор взрокотал. ‹еонтьев вздрогнул, и тотчас же ‹атышев махнул
рукой: "ѓлуши!" Ћни поспешно прикручивали последние детали.
     ‚ернулсЯ  Ќазаров, ходивший искать кого-нибудь из жителей. Ћн пришел со
стариком  венгром.  ЏодведЯ  его  к  трактору,  громко,  точно  глухонемому,
говорил:
     - ‹опату нам, понЯл? ‹опату нужно! - и почему-то показывал два пальца.-
‹опата, разумиешь?
     "ђазумиешь" было, правда, не венгерское слово - украинское. Ќо все же и
не  русское. €  Ќазарову казалось,  что  так венгру будет  понЯтней, раз  не
по-русски.
     - ђазумиешь? - повторЯл он с надеждой. Ќо венгр и теперь  не понимал. ‚
зимнем  пальто, надетом прЯмо на нижнюю  белую рубашку,  без  шапки, седой и
смуглый, с густыми черными бровЯми, хрЯщеватым  носом и  черными, блестЯщими
глазами, он стоЯл рЯдом с трактором и повторЯл:
     - Ќэм иртем. Ќэм тудом...
     -  Ќету  дома,  говорит,- по-своему перевел ‹атышев,  возившийсЯ  в это
времЯ с тросом  лебедки.-  Ђ нам  бы  как  раз  народишку  человек  пЯток  -
пособить.
     ‹еонтьеву  казалось,  что  они говорЯт  слишком громкими  голосами,  но
‹атышев, внезапно обидЯсь, заговорил еще громче:
     - Љак же так никого  нет дома? Њы у ваших дворов  жизнь  кладем, а ты -
"нет  дома"...  €ли  нас  дети  не  ждут?  „а  что,  когда  ты  по-русски не
понимаешь...
     Ћн нагнулсЯ, показал рукой, как будто роет землю около гусеницы.
     - ‹опату!.. Љопать!..
     Ќо в этот момент в переулке раздались выстрелы, топот ног по булыжнику,
и оттуда, зажимаЯ одной рукой бок и отстреливаЯсь, выбежал Ћрлов. .
     -  Ќемцы!  -  кричал  он. „обежав  до  трактора,  упал в кювет  и  лежа
продолжал стрелЯть в переулок, где никого не было.
     €  тут  все  увидели,  как   из-за  дома  показалсЯ  танк  с  крестами.
ђазвернувшись, он пошел  на них  по переулку, ворочаЯ  башней  из  стороны в
сторону: гусеницы егo, дрожа, укладывались на булыжник.
     ‚ следующее мгновение, согнувшись  низко, с  бледным, некрасивым лицом,
Ќазаров  перебежал  на  противоположную  сторону.  €  ‹еонтьев, и  Ћрлов,  и
Њосковка, рЯдом лежавшие в кювете, видели, как младший лейтенант стал за дом
и,  прижимаЯсь спиной  к  стене, начал осторожно подвигатьсЯ, в отставленной
руке  держа противотанковые гранаты,  а левой ощупываЯ впереди себЯ кирпичи.
’ак он дошел до угла, выглЯнул и отпрЯнул  назад: с другой стороны танк тоже
подходил к углу.
     ‚се  замерли, глЯдЯ, как он поставил  одну гранату на землю, а с другой
что-то делал, держа перед лицом. Ќазаров опустил ее, быстро выглЯнул за угол
и  отскочил. €з-под танка выметнулсЯ  огонь, раздалсЯ взрыв, танк попЯтилсЯ,
огрызаЯсь из пулемета; брызнули стекла из окон первого  этажа, по всей стене
дома  возникли красные кирпичные  дымки, ветер  просвистел нaд головами тех,
кто лежал в кювете.
     Ќазаров изо всех сил прижималсЯ  к стене дома спиной.  Ћн опЯть так  же
быстро выглЯнул, кинул вторую гранату. Љогда дым отнесло, танк стоЯл посреди
улицы, пушка его, сникшаЯ между гусениц, упиралась в камни мостовой. € вдруг
улица перед трактором заполнилась выскочившим отовсюду немцами.
     ‹атышев, стоЯвший до сих нор за радиатором, сгорбЯсь, с длинным гаечным
ключом к руке, первый кинулсЯ им навстречу. Ћни схватились с  рослым немцем,
и над головами их и поднЯтой  руке  тракториста качалсЯ  занесенный  гаечный
ключ. ’олько ‹еонтьев видел, как со спины к ‹атышеву скачками на  подогнутых
ногах приближалсЯ другой немец.
     „ико  закричав,  подхваченный  незнакомым  ему  до  сих  пор  чувством,
‹еонтьев  выскочил  наперерез  немцу  и  ткнул  в  лицо ему  железным  дулом
автомата. ’от  опешил, попЯтилсЯ  испуганно, а ‹еонтьев  все совал в его уже
окровавленное  лицо  дуло  автомата,  забыв,  что  из  него  надо  стрелЯть.
Ќеожиданно лицо  немца  взорвалось  огнЯми, закачалось,  поплыло,  и  мЯгкаЯ
душнаЯ  тЯжесть  навалилась на  ‹еонтьева. Ћн  долго  боролсЯ под ней, потом
почувствовал,  что  выныривает  с  большой,  давившей  его  глубины. € когда
вынырнул, вместе со звоном в