ушах услышал рокотание и лЯзганье и ощутил, что
и сам он, и все вокруг равномерно сотрЯсаетсЯ.
     - Ћжил? - спросил ‹атышев.
     ‹еонтьев понЯл, что сидит на тракторе рЯдом с ‹атышевым, привалившись к
его  теплому  плечу.  Ћн  пошевелилсЯ  -  затылок  обожгло  болью.  ‹еонтьев
осторожно пощупал под шапкой сзади. ’ам было мокро, липко и все болело.
     - ‹ежи, лежи,- говорил ему ‹атышев. ‚переди  трактора  шли с автоматами
на спинах Ќазаров и Ћрлов.
     - ‚ытащили трактор? - спросил ‹еонтьев.
     - ‘ам себЯ вытащил лебедкой. ‡ацепили тросом за фонарный столб, он себЯ
и вытЯнул,- довольно басил ‹атышев.
     Љого-то не хватало, но ‹еонтьев никак не  мог вспомнить кого: он все же
плохо соображал.
     - Ђ Њосковка где?
     …му не ответили. Љрупное лицо ‹атышева с твердыми складками у  губ было
каменным. ‹еонтьев отодвинулсЯ в угол кабины и тихо сидел  там. € постепенно
обрывками  все вспомнилось ему, и  он  испытал  то  необыкновенное  чувство,
заставившее его  кинутьсЯ  наперерез  немцу.  Љогда  ‹атышев  глЯнул  в  его
сторону, он увидел, что ‹еонтьев плачет. Ћн долго думал, о чем бы это, потом
сказал:
     - ќто ты с непривычки. ђана твоЯ не очень чтобы так уж... ‡аживет она.
     - „а не от боли...- сказал ‹еонтьев, стыдЯсь, что его так понЯли.
     - Ќе от боли, значит...-  повторил ‹атышев,  и по голосу чувствовалось,
что не поверил.
     Ђ впрочем, это было даже безразлично сейчас. ѓлавное было это чудесное,
возникшее в бою чувство, которое ‹еонтьев испытал впервые.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XII
     “’ђЋ

     ѓород  оставалсЯ  позади.  “же  на  выезде, под мостом, каменный  завал
преградил  путь,  и  батареЯ  остановилась.  ђаненые,  сидевшие  на  пушках,
проснулись от внезапной остановки, оглЯдывались вокруг. ‚ их сонном сознании
все  спуталось,  и  только  эта  ночь  длилась бесконечно. ‚ соседних улицах
вспыхивала и затихала стрельба. Ќикто не оборачивалсЯ: к ней привыкли.
     Љаменный завал в рост человека - булыжник, битый кирпич, обломки стен -
все  это  стоЯло на  пути угрожающе и  молча.  Џослали разведку.  Ћна вскоре
вернулась. Ќа  той  стороне  никого не было.  Ќо как только стали  разбирать
камни, из  домов, из-за железнодорожного полотна ударили немецкие  автоматы,
огненные трассы пуль засверкали под мостом, высекаЯ искры из булыжника.
     Ќемцев было немного - слабое охранение. Ќо Ѓеличенко не мог  вступать с
ними в бой.  Џока разберут  завал, подтЯнут другую пушку, успеют подойти еще
немцы, привлеченные  стрельбой.  € он  увел батарею,  решив  выходить другой
дорогой.  Ќо  теперь  немцы  шли  следом,  стрелЯли  непрерывно; разведчики,
отступавшие последними, сдерживали их.
     •олодное  безмолвие каменного города окружало людей.  Ќад улицами витал
запах  гари. ‘ерый,  утренний  туман  полз по булыжным  мостовым, по  битому
стеклу, всасывалсЯ черными глазницами разбитых окоп,  наплывал на краснеющие
пЯтна   догоравших  пожаров,  мешаЯсь   с   дымом.  ђедкие  Языки   пламени,
вырывавшиесЯ  из-под пепла, освещали тЯжелые пушки,  укрытые брезентом,-  по
ровной дороге трактор на первой скорости тащил теперь их обе сразу,- людей с
серыми, исхудалыми лицами, идущих рЯдом, наступающих;  на собственные  тeни,
обмотки, ботинки, сапоги,- мимо, мимо шли они.
     ‹юди, спотыкаЯсь, тЯжело переставлЯли ноги, у иных глаза  были закрыты.
Џо  временам  то один, то другой  вздрагивал,  просыпаЯсь, поправлЯл оружие,
движением страшной усталости потирал небритое лицо.
     “силием  воли Ѓеличенко заставлЯет себЯ не заснуть. Ћт раны его знобит,
а  голова тЯжелаЯ  и  горЯчаЯ, в  глазах после многих бессонных  ночей точно
песок насыпай.  ђЯдом  поскрипывает  на морозе, медленно вращаетсЯ  железное
колесо  пушки. €  вдруг рокот  трактора  исчез. Ѓеличенко  Явственно  слышит
стремительный снижающийсЯ  вой мины. Ћн вздрогнул, открыл глаза. ‚се  так же
качаютсЯ впереди  спины  солдат,  скрипит  колесо  пушки. 3аснул!  ’огда  он
остановилсЯ у обочины, пропускаЯ батарею.
     ’онЯ шла за последним орудием, держась рукой за брезент.
     - Њожет, сЯдешь на пушку? - спросил Ѓеличенко.
     Ћна покачала головой: не было сил говорить. ’акаЯ усталаЯ, маленькаЯ...
     € вот крайние дома, огороды,  сады. „орога кончилась.  ‚переди некрутой
подъем.
     ’ак показалось издали. Џо когда трактор попробовал взЯть  его, гусеницы
заскрежетали по обледенелой земле, и, увлекаемый тЯжестью пушки, он медленно
сполз вниз. ‘зади наседали немцы, разведчики вели с ними бой, отходЯ  шаг за
шагом. € тогда усталыми, обессиленными людьми овладела Ярость. ‘рываЯ с себЯ
шинели,  они  клали под  гусеницы трактора, рубили деревьЯ,  валили  заборы,
помогали  криком,  плечом. Џадали,  снова  поднимались, и  трактор, дрожа от
напрЯжениЯ, взбиралсЯ по  обледенелому  склону. ’ак втащили  его  наверх, он
уперсЯ гуceницей в дерево  и, размотав лебедку, начал подтЯгивать орудие. Џо
сторонам его шаг за шагом шли бойцы.
     ‚от  в  это времЯ  из  города,  из  боковой  улицы,  прорвалсЯ  трактор
Ќазарова,  который  все  уже  считали  погибшим. “видев его  издали,  люди с
криками побежали навстречу.
     Џо тем  же  самым шинелЯм,  разрываЯ их гусеницами, втаптываЯ в  землю,
выбрасываЯ пережеванные, скомканные, он поднималсЯ по склону.
     - „авай,  давай!  - кричал Ѓеличенко сверху и  призывно махал  здоровой
рукой. Ћн стоЯл на гребне рЯдом с невысокой кривой Яблонькой.
     Ќазаров, радостный, подбежал к нему.
     - Њолодец,- коротко  похвалил Ѓеличенко,- разворачивайсЯ быстро, цеплЯй
второе орудие!
     Ќазаров еще полон был всем тем, что они  сделали,  ему  очень  хотелось
рассказать, как  они спасли трактор,  что в первый момент  почувствовал себЯ
обиженным. Ќо после понЯл: Ѓеличенко  относилсЯ  к нему сейчас, как к самому
себе. € пусть всегда так будет!
     “же сильно посвистывали пули. Ќо  гуще они свистели в саду, где солдаты
ломали заборы и рубили хворост под колеса пушкам. ‡десь двоих ранило, а один
был убит. Ќикто не  видел, как  убило его.  Ќес вместе  со всеми хворост,  а
когда оглЯнулись - он  лежал на вЯзанке, уткнувшись лицом  в снег, и - кровь
за ухом. Ѓородин перевернул его на спину, солдат вЯло разбросал руки.
     -- Ѓерите хворост, ребЯта,- сказал Ѓородин н,  оглЯнувшись, увидел, что
широкогрудый зарЯжающий Ќиконов рубит Яблоню.
     - ‘той! - закричал он.- ќто же ЯблонЯ!
     Ќо тут же, смутившись, махнул рукой: руби, мол.
     Љогда наконец пушки  были вытащены  наверх, начало светать.  ‚низу была
еще  ночь,  но  здесь  выступали из  темноты прежде незаметные  предметы:  и
затоптаннаЯ сапогами молодаЯ елочка, и куст смородины, приваленный снегом.
     ‚есь  склон,  изрытый   гусеницами,  с   раздавленными,  расщепленными,
измочаленными деревьЯми, клочьЯми, втоптанных шинелей,  досками, валЯвшимисЯ
повсюду, говорил  о тЯжелой борьбе, котораЯ была здесь. € люди, взошедшие на
него, увидели с гребнЯ: начинаетсЯ утро. ѓород, ночь были позади.
     Љак только тракторы, подцепив  орудиЯ,  начали  спускатьсЯ,  отступил и
Ђрхипов,  все это  времЯ  вместе  с  разведчиками  сдерживавший  немцев.  Ћн
приволок  с собой пулемет, рЯбоватый наводчик сорокапЯтимиллиметровой  пушки
принес Ящик с патронами.
     Љто-то  должен был остатьсЯ с пулеметом, задержать немцев, дать батарее
уйти.
     Ѓеличенко оглЯдел солдат. ‹ица их в этот час были бледней и бескровней,
как  бывает  перед рассветом, словно всЯ ночнаЯ усталость легла на них; Љого
оставить?  Ќазарова? Ѓородина? Ѓеличенко осталсЯ сам. Ќе ушел от  пулемета и
Ђрхипов.
     -  ‚месте с тобой начинали войну,  вместе  и  кончать будем,- сказал он
Ѓеличенко, впервые переходЯ на "ты".
     ЋсталсЯ еще рЯбоватый сержант.
     Ќедалеко  от кривой Яблоньки  кто-то  вырыл  просторный  окоп.  ‡десь и
расположились   пулеметчики.   Ћни  сидели  и  слушали  удалЯвшеесЯ  урчание
тракторов. Џотом показались серые  тени. Ќемцы шли за батареей, как волки по
следу, приглЯдываЯсь, держа автоматы наготове.
     ЏересиливаЯ боль  в  раненой руке, Ѓеличенко повел  стволом пулемета. ‚
прорези возникали и исчезали фигуры немцев. Ћн подпустил их ближе, и пулемет
в его руках затрЯссЯ,  заклокотал, вспышками  освещаЯ  лицо; горЯчие  гильзы
посыпались под ноги.
     Љто-то  спрыгнул  в  окоп. Ѓеличенко оглЯнулсЯ со стиснутыми зубами, со
свирепым выражением, которое было у  него в  тот момент, когда  он стрелЯл,-
’онЯ! ќтого  он  больше всего боЯлсЯ. € еще  тЯжелое тело свалилось  сверху,
поднЯлось, отрЯхиваЯ колени.  ќто  был ‘емынин. ‘  ним в  окопе  сразу стало
тесно.
     - ’ы чего? - спросил Ѓеличенко, потому что ’оню об этом спрашивать было
уже поздно.
     - ‚ы ж воюете.
     Ћн  потеснил  сержанта  плечом,  поворочалсЯ   и,  устроив  автомат  на
бруствере, начал  стрелЯть, тщательно целЯсь.  ‘трелЯл  и  сержант из своего
карабина.
     Љаждый  раз,  когда  смолкал  пулемет, немцы  подымались  и перебегали,
понемногу приближаЯсь и стрелЯЯ все времЯ.
     Џервым ранило  рЯбоватого  сержанта. “  него пошла носом кровь, и, пока
’онЯ  перевЯзывала его,  он  утирал  кровь  жестким рукавом  и все порывалсЯ
встать к карабину. Ћн не чувствовал еще, что эта  рана -  последнЯЯ,  а ’онЯ
глазами  указала  на  него  Ѓеличенко:  "Џлох". Ћна не сообразила, что можно
громко говорить: сержант все равно не слышал.
     Љогда спустЯ  времЯ Ѓеличенко  от пулемета  оглЯнулсЯ на него,  сержант
сидел на  земле, голова  запрокинута,  в полуоткрытых закатившихсЯ глазах  -
слепые полоски  белков, нос и губы в  запекшейсЯ крови. Ѓеличенко переступил
ногами  по  хрустЯщим  рассыпанным  гильзам  и,  обождав,  пока  немцы будут
перебегать, дал очередь. ’еперь стрелЯли только он и ‘емынин.
     ‘трелЯли, экономЯ патроны, стараЯсь оттЯнуть времЯ. €  между выстрелами
прислушивались  к  удалЯвшемусЯ  тарахтению  тракторов:  они  все  еще  были
недалеко.
     ‚незапно один из немцев вскочил  и  кинулсЯ под гору. ЉороткаЯ очередь.
ЏадаЯ,  немец несколько шагов проскользил на  коленЯх. € сейчас же  отовсюду
ударили автоматы, пули густо сыпанули по щиту. Џригнувшись, Ѓеличенко глЯнул
на Ђрхипова.
     - ‘ейчас окружать начнут,- сказал Ђрхипов то  самое, о чем думал и чего
больше всего боЯлсЯ Ѓеличенко.
     Љ  немцам  Явно  подошло  подкрепление. ’еперь  они начнут  обтекать  с
флангов, подберутсЯ на бросок гранаты и тогда навалЯтсЯ сразу.
     ‘еренькое  утро вставало  над городом. Ќа крыши  домов,  на  землю косо
падал  мелкий снег, горЯчий ствол пулемета сделалсЯ мокрым, от него шел пар.
‘нег падал  на  грубое,  ворсистое сукно  шинелей,  и  плечи и шапки пЯтерых
людей, стоЯвших и  сидевших в окопе,  постепенно становились от него белыми,
как бруствер, как  всЯ  землЯ  вокруг. Ћт  дыханиЯ  снег  таЯл на воротниках
шинелей. € только  у сержанта на шипели он нe  таЯл ужe. Ќикто  даже не знал
фамилии этого рЯбоватого наводчика  сорокапЯтимиллиметровой пушки. Џоследний
из  расчета,  оставшийсЯ в живых, контуженный, он пришел на батарею  и здесь
продолжал воевать с немцами, когда уже ничей приказ не висел над ним.
     -  ‚от что,- сказал  Ѓеличенко,-  четверым  нам в окопе делать  нечего.
ЏодтЯнут немцы миномет - всех четверых  одной миной накроют. ’онЯ и ‘емынин,
отходите.
     ’онЯ продолжала набивать диски. ‘емынин щепочкой чистил автомат.
     - ’ы же знаешь, мы не уйдем,- сказала ’онЯ.
     ’ак они  сидели  в  тесном  окопе. Ќемцы  приближались с  трех  сторон,
невидимые за кустами.
     Ђрхипов  долгим взглЯдом  оглЯнулсЯ вокруг, ни на чем не задерживаЯсь и
одновременно прощаЯсь со всем. Џотом снЯл с себЯ ремень с флЯжкой, освободил
плечи  от  вещмешка;  он расставалсЯ со всем,  что уже не понадобитсЯ ему  в
жизни.
     -  ‚месте  начинали войну,  вместе  и кончаем,-  сказал  он. ђасстегнул
шинель,  встал  в окопе,  замахал  немцам шапкой  и,  прежде чем его  успели
остановить, выпрыгнул наружу.- Ќе стрелЯй, комбат, жди, не стрелЯй,- говорил
он тихо.
     ‘тоЯ  рЯдом с  кривой  Яблонькой, он  хорошо  был  виден  в  рассветном
сумраке: пожилой солдат в  обмотках, за  одной  из  них блестела алюминиеваЯ
ложка. ЏоднЯв над головой тЯжелые руки,  он жизнью своей выманивал немцев из
укрытиЯ.
     - Ќе стрелЯй, комбат, они выйдут. Ќе стрелЯй...
     ‚етер отдувал полы его шинели, и казалось  - он идет навстречу  немцам.
‘молкшие  было немецкие  автоматы ударили  с трех сторон. Ђрхипов  пригладил
ладонью волосы, успокаиваЯ себЯ этим жестом, и опЯть поднЯл руки.
     - ‹Яг! ‹Яг! - приказывал Ѓеличенко сдавленным голосом.
     Ќо Ђрхипов  все стоЯл  под  пулЯми без шапки.  ‚друг  шагнул под уклон,
споткнулсЯ и, закачавшись, упал.
     ‘тало  тихо  и пусто. ‘трельба смолкла. €з-за завалов,  из-за кустов по
одному поднимались немцы и,  настороженные, с автоматами в руках шли в гору.
Ћни шли  сжимающимсЯ  полукругом.  Ћдин  поскользнулсЯ, падаЯ, схватилсЯ  за
куст, ветка  сломалась  в его  руке. ’е,  что  шли рЯдом, мгновенно упали на
землю. ‘лучай этот развеселил немцев, они пошли смелей, уже не так опасаЯсь.
Џередний  в  очках,  достал гранату,  на ходу внимательно  оглЯдел, готовЯсь
кинутъ. Ѓеличенко подпустил их еще и тогда навернЯка дал очередь.
     ‚сю ночь  из города группами и поодиночке выходили бойцы разных частей.
Ћни  шли  через  позиции  артиллерийского  полка,  их  расспрашивали, и  они
говорили, что действительно стоит на южной окраине батареЯ  таких же тЯжелых
пушек и  будто  командир  ее  сказал, что  никуда оттуда  не  уйдет.  „ругие
уверЯли, что не батареЯ, а три батареи легких пушек.
     Џеред утром под  выстрелами вырвалсЯ из города  на  мoтоцикле  командир
батальона ѓуркин. “ него были  глаза и движениЯ пьЯного человека. ђазмахиваЯ
пустым  пистолетом,  он  говорил  сорванным  громким голосом,  как,  видимо,
размахивал и кричал там. ‚езший его на  мотоцикле лейтенант, очень молодой и
очень сдержанный, сказал, оправдываЯ комбата в глазах посторонних людей:
     - Љапитана миной контузило...
     €, увидев командира полка полковника Њиронова, вежливо спросил:
     - Ќе ваша, товарищ полковник, тЯжелаЯ батареЯ в  городе? †енщина  еще с
ними небольшаЯ такаЯ, санинструктор? Њы  их  за  три улицы отсюда встретили.
‹ебедками тащат пушки и гору.
     ‘ этого момента  в  полку  слышали уже  непрекращающуюсЯ  пулеметную  и
автоматную  стрельбу  и  напрЯженно  следили  за  ней.  Њиронов  послал туда
разведчиков, собрав их по дивизионам.
     €  вот, когда  рассвело,  все увидели батарею. ЊинуЯ  последние заборы,
пушки спускались  в лощину. ‡а  ними цепью, перебежками отходили разведчики,
среди них мелькала белаЯ грЯзнаЯ кубанка Ѓеличенко.
     "Ђ  ведь это моЯ  батареЯ",- подумал Њиронов с гордостью, чувствуЯ, что
волнуетсЯ.
     Џушки скрылись за  поворотом,  и некоторое времЯ из  лощины было слышно
только приближавшеесЯ рокотание тракторов.
     ‚ тылу  всходило солнце. Ћно краем выглЯнуло  из-за кромки осветившихсЯ
снегов,  над ним  уже хищно кружились черные  самолеты  и бросали бомбы, как
будто загонЯЯ обратно в землю.
     "—то это они  там бомбЯт?"  - подумал  Њиронов. ’ут батареЯ  показалась
из-за поворота. Љраска на перегревшихсЯ стволах пушек почернела, полопалась,
и люди тоже были черны, многие без шинелей. €ных Њиронов  узнавал в лицо. Ћн
узнал ’оню - она шла  рЯдом  с огромным, медленно вращающимсЯ колесом пушки,
на резиновые  ободьЯ которого налип снег.  “знал Ѓородина и еще  нескольких.
Ѓравый, геройского вида красавец сержант, которого нельзЯ было не  заметить,
на  минуту  задержал  внимание Њиронова. Ќо  большинство лиц было незнакомо.
"—то это за  младший лейтенант с ними?"  - подумал он, вглЯдываЯсь. € только
по гимнастерке и золотым пуговицам узнал Ќазарова.
     Џо откосу,  упираЯсь  сильными ногами,  поднималсЯ  Ѓеличенко.  Њиронов
хотел пойти  навстречу,  по  сдержал  себЯ.  Љомбат  подошел,  несЯ  руку на
перевЯзи.
     - ’оварищ полковник!
     €  те, кто шел,  и те, кто  был  близко, остановились,  вытЯнув руки по
швам. ‚сю  ночь они слышали, как батареЯ  вела бой в окружении.  Љаждый раз,
когда смолкал грохот пушек, ждали с  тревогой, не  возникнет  ли он вновь. €
вот командир батареи от имени живых и погибших докладывал:
     - ’ретьЯ батареЯ, выполнив боевой приказ, прибыла в ваше распорЯжение!
     ‘ильный  взрыв  толкнул  воздух,  и  землЯ  под  ногами  дрогнула.  ‚се
оглЯнулись.  ‚  розовой  от солнца,  высоко  поднЯвшейсЯ  морозной пыли  шла
длиннаЯ колонна танков. Ћни казались крошечными  издали, но уже слышно  было
их  железное скрежетание. —ьи это  танки? € не сейчас  ли  предстоЯло  полку
принЯть новый бой?
     Ќо от рации уже бежал радист и крича и, делаЯ знаки руками:
     -  ’оварищ  полковник, приказано  не стрелЯть! ќто  танковый корпус  со
‚торого “краинского фронта!
     ’ак вот кого бомбили немцы! ’олько что готовившиесЯ в одиночку  принЯть
новый бой, люди ощутили за cобой железную силу других фронтов. € длЯ каждого
иным  светом осветилось все сделанное ими. ‚се их усилиЯ, и жертвы, и раны -
все  это было частью великой битвы,  четыре года гремевшей от морЯ до морЯ и
теперь подходившей к концу.
     Ђ  немецкие  самолеты все еще  кружились над восходом, бросаЯ бомбы. Ќо
солнце подымалось за спинами солдат, всходило над снегами ‚енгрии, огромное,
неодолимое,  по-зимнему красное, и маленькими  казались разрывы,  пытавшиесЯ
его заслонить.

     Њарт 1957 г.