 краешек скамьи. - ‚ы же никогда  не
пили! Ѓоже мой, кто вас так избил?
   - …го изобьешь! - заметил дежурный; нетающий ледок стоЯл в его поднЯтых
на Ќикитина непоколебимых, как сама истина, глазах. - ‚от  каким  образом,
ЊариЯ Џавловна, на первый раз мы поступим, вот каким  образом.  Ќа  первый
раз... ‚ы от нас  берите  его  и  везите  на  квартиру.  Џод  вашу  личную
ответственность. ‚се. €дите. ‚от паспорт. Ќе веритсЯ мне никак,  гражданин
Ќикитин, что вы статейки в печать пописываете.  Ќапиваетесь  и  налеты  на
людей учинЯете. Љак это назвать?
   - ђади бога, ‚адим Ќиколаевич,  ради  бога,  идемте  скорее  отсюда,  -
забормотала, оробело заспешила ЊариЯ Џавловна. - Џойдемте домой, голубчик,
вам холодный компресс надо. Љак же вы сейчас на улицу покажетесь?
   Ћна извинительно закивала старомодной  шлЯпкой  дежурному,  взЯла  руку
Ќикитина дрожащими пальцами и потЯнула осторожненько к  выходу,  вроде  бы
нисколько не увереннаЯ,  что  вот  сейчас  ее  выпустЯт  отсюда  вместе  с
Ќикитиным и все обойдетсЯ, все станет на прежние места.
   - €звинитьсЯ бы вам следовало, гражданин  Ќикитин,  -  сказал  дежурный
хмуро. - Ќи в какие ворота не лезет, набезобразили...
   - ѓолубчик, ‚адим Ќиколаевич, извинитесь, ради бога!
   - Џростите, ЊариЯ Џавловна, одну минуту... - задержалсЯ Ќикитин, и злаЯ
едкость качнулась в его душе; он взглЯнул на дежурного  насмешливо.  -  ‚ы
правы. џ напиваюсь и по ночам граблю, вырываю у людей деньги. ‚ы  со  всей
очевидностью установили истину. € мои деньги отдали  этому  великолепному,
честному парню. †елаю вам всего хорошего. —ерт  с  ними,  с  деньгами!  Ќо
извинитьсЯ, к большому сожалению, Я не могу.
   - €дите, идите! - раздраженно поторопил  дежурный.  -  Ѓолтаете  много,
гражданин Ќикитин! Ћч-чень много болтаете, хоть и статейки пишете!..
   Џотом на улице, тихой, побеленной близким рассветом, - четко виден  был
сереющий асфальт, мостоваЯ, рассеченнаЯ  полосами  трамвайных  рельсов,  -
Ќикитин,  подавленный  вызовом  Њарии  Џавловны  в  милицию,  неловкостью,
все-таки  спросил  ее,  неужели  звонили  на  квартиру,  разбудили  ночью,
справлЯлись о  нем,  и  стал  извинЯтьсЯ  за  глупейшее  и  непредвиденное
беспокойство, по его вине причиненное ей ни за что ни про что в результате
идиотского недоразумениЯ.
   Ђ она сконфуженно слушала его, согласно встрЯхивала наивной  и  нелепой
шлЯпкой и  ничего  не  спрашивала,  вздыхала  тихонько,  подобно  кроткому
ангелу-хранителю, не требующему оправданий.
   "Љак же Я раньше... не знал ее?" - подумал Ќикитин.
   Ћн жил у нее более года, но за это времЯ, кроме обЯзательных фраз, они,
казалось, не обмолвились ни одним искренним словом.
   - ЊариЯ Џавловна... - охрипшим голосом сказал, проклинаЯ себЯ, Ќикитин,
охваченный стыдливой и благодарной нежностью  к  ней.  -  ЊариЯ  Џавловна,
простите... џ был неаккуратен... “ менЯ  просто  не  было  денег.  џ  ведь
должен вам за четыре месЯца. Ђ вы не  спрашивали...  “  менЯ  теперь  есть
деньги. Џожалуйста, Я сейчас заплачу вам все... Џростите менЯ...
   € он поспешно принЯлсЯ рытьсЯ в  карманах,  собираЯ  смЯтые  деньги,  а
когда, уже в замешательстве, пересчитал купюры несколько раз  -  денег,  в
общем, не было: от  трех  тысЯч  оставалось  семьсот  пЯтьдесЯт  рублей  с
мелочью.  Ћн  вспомнил  летнее  кафе  в  Џарке  культуры,  салон   речного
трамвайчика, где не ‚ихров, а он платил за все, и никак  не  мог  взЯть  в
толк, почему же так много было истрачено денег - тем более в минуты драки,
кажетсЯ, никто из парней не успел обчистить его карманы.
   - Џростите, ЊариЯ Џавловна, Я, по-моему, потерЯл деньги,  -  проговорил
Ќикитин, сгораЯ от собственной лжи, и как-то спеша, неудобно начал  совать
ей в руку комок денег. - ‡десь за два месЯца... Ћстальные Я потом,  потом.
Ћчень скоро, поверьте мне.
   Ћна с испугом остановилась, пЯтнисто и ало краснеЯ, что бывало при виде
грубости или намека на грубость, замотала шлЯпкой смущенно.
   - Ѓог с вами, ‚адим Ќиколаевич, какие сейчас деньги,  послушайте...  Ќе
надо, не надо, ради бога. Љогда  будут,  тогда  и  отдадите.  џ  потерплю,
потерплю, мне сейчас не надо.
   - ЊариЯ Џавловна! - взмолилсЯ он. - џ прошу вас!
   - Ќе  надо  мне,  не  надо,  -  запротестовала  она  и  при  этом  руку
протестующе завела за спину. - €демте же,  ‚адим  Ќиколаевич.  ‘ейчас  вам
надо холодный  компресс  на  лицо,  а  то  как  же  вы?..  €,  пожалуйста,
неудобство свое забудьте. “ менЯ ведь сын был. џ многое понимаю...
   Ћн шел рЯдом с ней, чуточку придерживаЯ под локоть, как мог бы  держать
только мать, которой не было в  живых,  и  всю  дорогу  бормотал  ненужные
извинениЯ, боЯсь споткнутьсЯ и помешать движению  ее  легкого,  сухонького
тела.
   Њного лет спустЯ, будучи зрелым человеком, восстанавливаЯ в памЯти  тот
день и ту ночь, он  испытывал  странное,  пугающее  его  чувство:  упоение
добром, щедростью и любовью было равно одержимому упоению ненавистью.


        5

   - Ќас разъединЯли забытые сороковые годы, но... сейчас нас  разъединЯют
политические системы. џ за мир между русской  и  немецкой  интеллигенцией,
господин Ќикитин. Љак по-русски? Ќ-на ваш-ше здоровье!..
   - ќта русскаЯ фраза уже стала международной.  ‚аше  здоровье,  господин
„ицман!
   Ћни сидели около камина в большой гостиной госпожи  ѓерберт,  ворсистый
ковер подстриженной лужайкой зеленел под  светом  торшеров,  пружинил  под
ногами,  потрескивали,  несильно  постреливали  разгоревшиесЯ  поленьЯ,  и
вместе с благостным целебным жаром и  вкусом  коньЯка,  отпиваемого  между
фразами, Ќикитин чувствовал некое ироническое веселье  духа,  готовый  вне
зависимости от того, какие вопросы хотЯт и  будут  задавать  ему,  заранее
безошибочно предположить степень отчуждениЯ своего и чужого,  пропитанного
долей Ядовитого политического скептицизма, всегда возможной межи, даже  на
этой домашней территории немецкой гостиной, с ее приЯтным,  умиротворенным
комфортом, коврами и  тишиной,  по-видимому,  особенно  располагающей  длЯ
вечерних разговоров вблизи разожженного камина.
   Џосле того как он и ‘амсонов вошли в гостиную и хозЯйка  дома,  госпожа
ѓерберт, привезшаЯ их на машине из отелЯ,  представила  обоих  собравшимсЯ
здесь, по ее словам, избранным, близким друзьЯм, после  принЯтых  в  таких
случаЯх поочередных знакомств, корректных вопросов о  дорожной  усталости,
необЯзывающих замечаний по поводу  сырой  гамбургской  осени,  котораЯ,  к
сожалению, в нынешнем году необычно дождлива и простудна, после  вежливого
выЯснениЯ, -  кто  что  будет  пить,  господин  „ицман,  главный  редактор
крупнейшего издательства "‚ебер", где  были  переведены  последние  романы
Ќикитина,  с  намекающим  подмигиванием  завладел  сразу  двумЯ  бутылками
(мозельское и коньЯк - про запас!) и довольно настойчиво отвел Ќикитина  в
угол гостиной, со смехом сообщив остальным, что он  на  времЯ  аннексирует
советского писателЯ длЯ выЯснениЯ некоторых истин.
   Ќо госпожа  ѓерберт  весело  сказала,  что  она  не  позволит  отдавать
русского писателЯ на растерзание  альтернативами  немецкому  критику,  ибо
слишком хорошо знает эгоцентризм  господина  „ицмана,  поэтому  приглашает
гостей к камину, поближе к огню, длЯ общего разговора. € тогда заковылЯл к
столику плотным коренастым телом, уютно  развалилсЯ  в  мЯгчайшем  кресле,
заблестел лысиной краснолицый издатель господин ‚ебер,  и  гибкой  змейкой
села рЯдом его жена ‹ота  ’иттель,  популЯрнаЯ  актриса  театра,  высокаЯ,
узкобедраЯ, говорЯ хрипловатым, как бы ломающимсЯ отроческим контральто:
   - Ћ, Я хочу посмотреть на ‚осток и ‡апад. —ем это кончитсЯ? ЋбъЯвлением
войны?
   Ќи на минуту не сделав передышки, господин „ицман, одержимый  жадностью
натренированного ума, вгрызалсЯ в Ќикитина, словно  обрадованный  нечастой
этой возможностью, и быстрота его речи, наркотический блеск подвижных глаз
на бледном лице, безостановочные движениЯ сухих пальцев,  которыми  он  то
сжимал стекло бокала, пригубливаЯ, то живо  подносил  к  островатому  носу
раскрытую пачку сигарет, порывисто  втЯгиваЯ  табачный  запах  (он  бросил
курить из-за недавнего сердечного приступа), - его жесты  и  речь  сначала
настроили Ќикитина на  полусерьезный  лад,  на  свойственную  литературным
салонам игру умственных упражнений, он подумал: "Џожалуй, господин  „ицман
из бывших и ловких репортеров". Ќо чем дальше продолжалась эта "игра", тем
все глубже и серьезнее  погружалсЯ  в  нее  Ќикитин,  уже  заинтересованно
поглЯдываЯ на нервные руки „ицмана, когда тот,  наслаждаЯсь  платоническим
вожделением, нюхал раскрытую пачку сигарет. ‘амсонов по  просьбе  Ќикитина
переводил   дословно   только   сложные   фразы,    и    вид    его    был
солидно-невозмутимым, пиджак,  застегнутый  на  все  пуговицы,  круглилсЯ,
натЯнутый животом; ему было жарко около камина, капельки пота выступили на
лбу.
   ѓоспожа ѓерберт сидела напротив  Ќикитина,  воротник  черной  кофточки,
наподобие  свитера,  облегал  белую  шею   какой-то   грубоватой   мужской
нежностью, продолговатый  золотой  медальончик  покачивалсЯ  на  тончайшей
цепочке, ее волосы, по-русски убранные  пучком,  поднЯтые  над  маленькими
ушами, ровно отливали полосами седины, и эта  заметнаЯ  седина  загадочным
разительным  несоотношением  разрушала  при   беглом   внимании   чересчур
аккуратную  подобранность  ее  по-девичьи  опрЯтной  фигуры.   €   Ќикитин
мимолетно подумал, что подобное несоответствие бывает у женщин, ни разу не
рожавших, может быть, из-за  нелюбви  к  детЯм,  может  быть,  по  причине
аскетической воздержанности, котораЯ  заставлЯет  тщательно  и  всю  жизнь
ухаживать за своим телом.
   ќто, видимо, было не совсем  так  -  госпожа  ѓерберт  по-монашески  не
ограничивала себЯ, пила коньЯк,  много  курила,  ее  глаза  проступали  за
сигаретным  дымом,  казалось,  налитые  тихим   возбуждением,   пристально
светились синей влагой.
   …е взглЯд все чаще наталкивалсЯ на взглЯд  Ќикитина,  как-то  понемногу
раздражающе начинал беспокоить его порой встревоженной мгновенной улыбкой,
будто она подробно, украдкой от других, изучала и его костюм, и галстук, и
его запонки, когда он отпивал коньЯк или зажигал спичку,  и  ему  невольно
хотелось пошевелитьсЯ под ее взглЯдом,  переменить  позу,  точно  долго  и
надоедливо фотографировали его.
   ђаз госпожа ѓерберт, опускаЯ улыбающиесЯ глаза, стрЯхнула пепел с юбки,
затем тронула кончиками пальцев медальончик на груди, тогда Ќикитин не без
досадливой подозрительности засмеЯлсЯ в  душе,  предположив,  что  хозЯйка
дома на самом деле фотографирует его этой штучкой, возможно же, записывает
его тайным крохотным магнитофончиком.  "Ќо  зачем?  Џрок-то  здесь  какой?
‚здор и чепуха!" €, кратко ответив на очередной вопрос господину  „ицману,
он мысленно отверг унизительное свое предположение и, стараЯсь не смотреть
на госпожу ѓерберт, вдруг вновь почувствовал на себе ее ищущий пристальный
взглЯд. Љак от чужого прикосновениЯ к коже, как от сквозного  холодка,  он
нахмурилсЯ, взглЯнул и так неожиданно близко увидел ее лицо,  не  успевшее
изменитьсЯ, обмануть его, скрытьсЯ за  дымком  сигареты,  что  даже  озЯб,
содрогнулсЯ. Ћн был удивлен ее слабо  дрожащей  в  уголках  губ  виноватой
полуулыбкой-полугримасой,  ее  вопросительным  и  нежным,   смешанным   со
страхом, излучением остановленных перед ним глаз, этим, чудилось, знакомым
выражением, напомнившим что-то  больно,  туманно  и  неуловимо.  "—то  это
напоминает?  —то?  Њожет  быть,  когда-то  увиденный  во  сне  синий   над
фантастическими крышами клочок непостижимого неба,  может  быть,  утренний
ветерок в радостном, как  детство,  солнечном  поле  с  запахами  весенних
далей?.. —то это? ќтого не может быть, Я никогда не видел госпожу ѓерберт,
никогда не встречалсЯ с ней, только здесь, в  аэропорту,  впервые...  €гра
подсознаниЯ? Њистика? ‘овсем хорошо... Ќе помню,  нет,  не  помню,  где  Я
видел этот вопросительный, виноватый и мЯгкий взглЯд. € почему она смотрит
так на менЯ?  -  подумал  он  снова  и  постаралсЯ  успокоить  воображение
раздраженным обвинением самого себЯ в мнительности, но нечто незавершенное
оставалось в сознании, некий осколочек неразрешенного беспокойства,  какое
бывает при поиске утраченной в памЯти чужой фамилии. - Ќет, не встречал  Я
ее никогда.  ‘орок  пЯтый  год?  ‚ойна?  Ѓерлин?  Њы  стоЯли  на  немецких
квартирах? ЉакаЯ несуразность придет в голову! Џомнить выражение  взглЯда?
џ ее где-то видел? „а сколько лет ей было тогда, если уж так? Ќет, ее лица
Я никогда не видел... ’ок  подсознательности,  бред  воображениЯ.  Ћднако,
может быть, где-нибудь случайно - на улице в Њоскве, в поезде, наконец, за
границей, было очень похожее, оставшеесЯ в памЯти? ‚стречаютсЯ же  люди  в
разных  концах  света  с  одинаковой  внешностью,  голосом,  фигурой,  как
известно, двойники... ‚се  это  похоже  на  галлюцинацию!  ‘о  мной  опЯть
происходит неладное...".
   Ћн знал, что был не  очень  здоров.  ‚  последние  годы,  после  смерти
шестилетнего сына €горЯ, с  Ќикитиным  от  времени  до  времени  случалось
странное, порой никак разуму непонЯтное, лишь объЯснимое одним  -  крайним
переутомлением, расстройством нервов. …го стали угнетать ночами  бессонные
приступы  тоски,  угрызениЯ  совести,   необоримого   одиночества,   -   и
мучительным  удушьем  сдавливало  горло,  заслонЯло  дыхание,  как  в   те
страшные, незабываемые минуты,  когда  на  кладбище  поцеловал,  прощаЯсь,
ледЯной треугольник ротика своего сына и увидел сквозь  полуприкрытые  его
ресницы, опушенные снегом, васильковый,  неживой  цвет  его  глаз,  всегда
сиЯвших детской открытой радостью, всегда готовых к смеху, игре, едва он с
криком и визгом, мотаЯ соломенными волосами, вбегал по  утрам  в  кабинет,
словно бы скрываЯсь от кого-то, и потом с размаху  прижималсЯ  к  коленЯм,
весь пахнущий сладкой птичьей чистотой.
   ‚ тот зимний день на кладбище Ќикитину мнилось,  он  сошел  с  ума:  он
ощутил,  или  ему  вообразилось,  что  сомкнутый  холодный  ротик  сына  с
нерастаЯвшими снежинками беспомощно, слабенько шевельнулсЯ в ответ на  его
последнее прикосновение, и этот пахнущий зимой холодок маленьких губ вполз
в него бесконечной, разрывающей душу мукой.
   Ћн не мог оставатьсЯ в Њоскве,  в  осиротелой,  сразу  ставшей  большой
квартире, где еще звучал, жил живой топот, визг, крики и запах €горЯ,  где
в кроватке еще лежали его собранные игрушки.  Ћн  уехал  из  города  и  до
одурениЯ, до полной бессонницы, до  галлюцинаций  работал  на  даче  один,
совсем один в пустом доме без телефона, поздними вечерами затапливал печь,
часами смотрел на огонь, слыша осторожно скребущуюсЯ возню мышей в  старом
шкафу, вздрагиваЯ при  выстрелах  закоченевших  в  саду  на  лютом  морозе
деревьев. ђаз глубокой ночью  среди  полнейшей  тишины  сидел  за  столом,
залитым белым светом лампы, и внезапно,  весь  охолонутый  ударом  страха,
услышал негромкий, вкрадчивый стук в окно  кабинета,  и,  не  находЯ  силы
выпрЯмитьсЯ, встать, отдернуть занавеску, он с  ужасом  предчувствиЯ  (кто
мог стучать в окно второго этажа?) подумал о каком-то предупреждении рока,
о каком-то сейчас случившемсЯ несчастье с женой и, мертвеЯ, в  ознобе,  на
непослушных ногах поднЯлсЯ из-за стола,  еле  отодвинул  занавеску,  боЯсь
увидеть и представлЯЯ за стеклом грозный и неотвратимый знак судьбы...  Ќо
там никого не было. ЊорознаЯ ночь, чернеЯ вершинами елей в темном небе над
крышами поселка, сверкала  в  пустыне  неба,  переливаЯсь  созвездиЯми,  и
крупнаЯ, прекраснаЯ, как перваЯ любовь, голубаЯ  звезда  нежно  и  космато
мерцала, пульсировала, порхала на одном месте - над  заваленным  сугробами
коридором просеки.
   €, прислонЯсь лбом к мерзлому стеклу, он тогда подумал, что €горь  ушел
из этого земного мира, так и не увидев, не познав, не  ощутив  вот  такого
ночного неба, в котором  было  все:  жизнь,  юность,  молодость,  ожидание
любви, сожаление о невозвратимо прожитых годах, и где была  непостижимость
смерти сына, уже выраженнаЯ беспощадной невозможностью видеть ни само  это
небо, ни это далекое, околдованное порхание пылающей звезды...
   Ќа рассвете, в глухой  стуже,  хрустЯщей,  деревенской,  сугробной,  он
побежал на станцию, разбудил ничего не соображавшего дежурного, кинулсЯ  к
телефону, набрал номер московской квартиры, а  когда  отозвалсЯ  в  трубке
сонный, захлестнутый испугом  голос  жены,  спрашивающей,  что  случилось,
задохнувшись, ответил шепотом: "џ хотел услышать тебЯ", -  и  затем  целый
час стоЯл на перроне, курил, справлЯЯсь с сердцебиением.
   ќто тихое сумасшествие продолжалось до осени.


   - ‚ы сказали, господин „ицман, что  мы  за  мир  между  интеллигенцией.
Љакой смысл вы вкладываете в свой лозунг?
   -  Ќе  лозунг,  а  вера,  господин  Ќикитин.   ‚   лозунгах   Я   давно
разочаровалсЯ. ‚ы хотите коснутьсЯ политики?
   - ‘ейчас - нет. ‚оздержимсЯ по мере возможности.
   - …сли они объединЯтсЯ,  -  проговорил  все  времЯ  молчавший  ‚ебер  и
залилсЯ смешком,  погонЯл  соломинкой  в  коктейле  ломтик  лимона,  -  то
организуетсЯ какаЯ-нибудь чепуха  и  очень  и  очень  большаЯ  говорильнЯ.
Љаждый день начнут что-то придумывать немыслимое.  Љакую-нибудь  карманную
революцию. Ђ Я не интеллектуал, а издатель, что буду делать Я? џ  останусь
реалистом. Ќет, нет?  џ  буду  по-прежнему  выпускать  книги  на  спрос  и
выпускать программы по телевидению,  скажете,  нет?  Џо  вечерам  во  всех
немецких домах будут смотреть менЯ, а не слушать  вашу  заумную  болтовню.
Ќет? Ќет? „етективные фильмы, ревю, хорошаЯ реклама - длЯ  немцев  гораздо
больше, чем словесные закавычки интеллектуалов.
   - ’еперь видно, что вы капиталист, - сказал ‘амсонов и пошутил: -  „аже
по внешнему виду вы похожи на представителЯ крупного капитала.
   ѓосподин  ‚ебер,  удобно  развалившийсЯ   в   кресле   перед   камином,
полненький, краснолицый, с крепкой и гладкой лысиной, пил мало,  казалось,
в дреме потЯгивал через соломинку  лимонный  коктейль  и  после  замечаниЯ
‘амсонова   почмокал   губами,   небольшие   умные   глазки   его    стали
чутко-внимательными.
   - ‚нешне Я похож на вас, господин ‘амсонов.  -  ЏринимаЯ  шутку,  ‚ебер
благодушно очертил соломинкой в воздухе габариты ‘амсонова. - Џохож,  хотЯ
по вашим законам вы не имеете права владеть ни издательством,  ни  акциЯми
телевидениЯ. Ќет? Ќет? - Ћн тЯнул слова, произносил их полувнЯтно,  однако
эти вопросительные "Nicht? Nicht?"  выговаривал  жаргонной  скороговоркой,
что снижало серьезность его речи и располагало на мирный лад.  -  ‘удЯ  по
вашим... мм... печатным представлениЯм, по вашим карикатурам в газетах,  -
продолжал господин ‚ебер, и заплывшие  смешливые  его  глазки  задвигались
весело, - капиталист - это кто? ѓосподин  с  большим  животом,  в  жилете,
сидит на мешке, с долларами, к тому же двумЯ руками душит за горло бедного
голодного рабочего, и зубы оскалены. Ќет? Ќет?
   - €мело место, господин ‚ебер, - согласилсЯ ‘амсонов,  потЯнув  ниточку
разговора к себе. - Ђ как иначе прикажете  показывать  капиталиста?  ђазве
это не отвечает сути?
   - ‚ этом случае вы можете со  мной  не  спорить,  -  совсем  добродушно
возразил ‚ебер. - џ давно собираю коллекцию карикатур на капиталистов.  €з
всех газет мира: Я должен видеть свой облик в понимании других. Љарикатура
в ваших  коммунистических  газетах  -  это,  надо  полагать,  политическое
отношение к моему классу... € это  мне  интересно  знать.  ‹ота!  -  €  он
помахал соломинкой в направлении бутылок на столике, ласково  прищуриваЯсь
на молодую свою жену. - —то-что, а считать Я умею, по два  куска  льда  ты
кладешь в виски. Ќе сЯдет твой голос? Ќет, нет?..
   -  ’ы  почему-то  хочешь  знать,  что  думают  о  твоих  деньгах  люди,
презирающие деньги, - сказала ‹ота ’иттель низким контральто. - ’вое хобби
приносит тебе сомнительное удовольствие.
   - Љак у нас, так и у них политическаЯ  карикатура  -  жалкаЯ  и  грубаЯ
пропаганда, рассчитаннаЯ на толпу! - вставил господин „ицман  и  поднес  к
носу пачку сигарет, вдохнул сильно запах табака. - џ не  хотел  бы  сейчас
копатьсЯ в дрЯнной политике! Ћт нее болит  голова.  Ќе  так  ли,  господин
Ќикитин?
   - ’ак. € не совсем так. —то может современный человек без политики?
   - Ќо, господин Ќикитин!..
   - ‚от что Я вам скажу, господа, насчет  политики  без  всЯких  "но",  -
решительно, по-мужски вмешалась ‹ота  ’иттель,  и  косметически  красивое,
удлиненное ее лицо с веерообразными ресницами и ниточками бровей  страстно
порозовело. - џ почувствовала на своей  шкуре  эту  самую  политику,  если
хотите знать! € это было неприЯтно. џ недавно была  приглашена  в  Џольшу,
пела немецкие песенки, немного классики,  немного  мировых  шлЯгеров.  Њне
заказывали прЯмо из зала... ЊенЯ нигде так не встречали, как в ‚аршаве!  џ
просто влюбилась в полЯков!  Џотом  Я  допустила  идиотский  просчет.  Њне
нравитсЯ песнЯ о ’амерлане. Ћчень популЯрнаЯ у нас,  на  ‡ападе.  ‘трашный
восточный завоеватель, жестокий и  сильный,  после  того,  как  завоевывал
города, он желал обладать пленницами. € набрасывалсЯ на них  как  зверь  -
р-р-р!  -  Ћна  положила  Янтарный   мундштук,   заправленный   ментоловой
сигаретой, в пепельницу, изобразила скрюченными  пальцами,  как  ’амерлан,
исполненный дикой страсти, набрасываетсЯ на пленниц, и продолжала: -  ќтот
шлЯгер заканчиваетсЯ пристальным взглЯдом в зал и  вопросом:  "Ђ  есть  ли
среди вас ’амерлан?" ‘начала в зале было тихо, мне никто не аплодировал. €
только через минуту похлопали  из  вежливости.  ‚от  как  Я  обидела  моих
любимых полЯков...
   - Љогда  вы  едете,  прелестнаЯ  ‹ота,  на  ‚осток,  следует  тщательно
выбирать репертуар, - не отнимаЯ пачку сигарет от  раздувающихсЯ  ноздрей,
заметил иронически „ицман. - ‚осток не всегда воспринимает юмор  западного
толка. Њежду нами есть разница.
   - ђазумеетсЯ, господин „ицман, - не без Яда сказал ‘амсонов.  -  ‚осток
до сих пор занЯт проблемами белых медведей, мешающих трамвайному движению,
и проблемой покупки валенок длЯ посещениЯ театра.
   - Ћ, о! - вскричал, оживлЯЯсь, „ицман и, бросив пачку на столик, поднЯл
обе руки. - ‘даюсь, атака с ‚остока! ’огда ответьте мне, господа  русские,
почему ваши солдаты насиловали немок, когда вошли в ѓерманию?
   - Ќасиловали? ‚ы убеждены? - удивилсЯ Ќикитин.
   - џ знаю, господин Ќикитин. € не один случай.
   - Ќо, может быть, в некоторых случаЯх немки сами хотели испытать  этого
восточного ’амерлана? ‚озможно считать и так? - ответил Ќикитин,  сохранЯЯ
меру светской вежливости. - Љатегорическое утверждение всегда  рискованно,
господин „ицман.
   ’отчас все повернулись  к  нему,  настороженные  повышенным  интересом,
вроде бы ответ его снЯл с чего-то табу; госпожа  ѓерберт,  опустив  глаза,
молитвенно  тронула  медальончик  на  груди,  погладила,  потеребила  его,
натЯгиваЯ маленькую цепочку; господин ‚ебер сквозь пыхтенье пустил смешок,
„ицман заострил насмешливый взглЯд, приготовленный  к  возражению,  однако
‹ота ’иттель неожиданно подбоченилась по-крестьЯнски и, трЯхнув по  плечам
золотисто-рыжими ручьЯми волос, воскликнула утвердительным голосом:
   - Џравильно, господин Ќикитин! †енщину  невозможно  изнасиловать,  если
она не желает! Ђ Я хочу сказать о другом - о полЯках, господа! џ  полюбила
умных, тонких и музыкальных полЯков.  Ћни  гостеприимны,  воспитанны,  они
ничего не говорили о войне при мне. Ћни молчали. Ћни не хотели напоминать.
Љогда Я сказала, что хочу посмотреть Ћсвенцим, мне ответили, что этого  не
надо делать, мне, немке, будет неприЯтно. ’огда Я  настоЯла  и  поехала  в
Ћсвенцим, и сама увидела настоЯщий ад. ’ам можно сойти с  ума,  достаточно
представить! Ѓезмозглые садисты - вот кто они  были,  военные  немцы!  Њне
хотелось царапать морды нашим эсэс! € вот что Я вам скажу:  теперь  смешно
говорить про какое-то дурацкое изнасилование бедных и невинных немок.  Ќам
следует просто заткнутьсЯ!
   - ‚ойна есть война, милаЯ ‹ота, - сказал „ицман,  усмехаЯсь.  -  Њногим
немцам  как  типу  свойствен  не  садизм,   а   мазохизм,   выраженный   в
беспрекословном послушании. ‚ойна - это приказ. ‚ы плохо знаете  ту  пору,
прелестнаЯ ‹ота!
   - ‚ойна - это дерьмо, дерьмо без всЯких  интеллигентских  философий!  -
скандально  оборвала  ‹ота  ’иттель  и  дымЯщейсЯ  в  мундштуке  сигаретой
показала на господина  ‚ебера,  взглЯнувшего  на  нее  из  глубины  кресла
нежно-снисходительными,  расположенными  к  любой   ее   „етской   шалости
припухлыми глазками. - Њой капиталист  не  захотел  взЯть  на  телевидении
фильм, который Я снЯла в Ћсвенциме. Ћн говорит, что этого никто  не  будет
смотреть,   а   сам   напичкивает   программы   дерьмовыми   американскими
детективами, этим киномусором вестернов длЯ канализационной трубы! Ћдно  и
видишь: потертые джинсы на острых мужских вилЯющих задницах и - пиф!  паф!
уэл, уэл! - ‹ота ’иттель скривила рот, произносЯ  задушенным  басом  "уэл,
уэл", и щелчками  Языка  произвела  звуки  беглых  выстрелов,  нацеливаЯсь
мундштуком в бокалы на  столике.  -  ќто  нужно  только  телЯчьим  мозгам,
которых слишком много развелось за последние годы!  Ќикто  не  желает  как
следует ни о чем подумать! ‚се  думают  день  и  ночь  о  холодильниках  и
машинах - и хотЯт делать деньги, как в Ђмерике!
   - ‹ота,  -  мЯгко  сказал  господин  ‚ебер,  по-видимому,  привыкший  к
грубоватой несдержанности жены,  и  спрЯтал  многоопытные  свой  глазки  в
бокале с коктейлем, погонЯл  соломинкой  ломтик  лимона.  -  ’ы  в  первую
очередь   очаровательнаЯ   актриса,   а   не   депутат    бундестага    Ћт
социал-демократической  партии...  Ќет,  нет?  ‘ейчас   никто   не   хочет
возвращатьсЯ к прошлому, беспокоить себЯ, усугублЯть комплекс  вины.  Ќет,
нет?
   ‹ота ’иттель сделала резкий протестующий жест,  опЯть  трЯхнула  рыжими
волосами.
   - Џотому что политика - все то же дерьмо,  Љарл!  ‚се  как  сумасшедшие
делают деньги, и скоро ѓерманиЯ превратитсЯ в последний американский  штат
в …вропе! Њы скоро не будем видеть  неба,  как  разжиревшие  и  похотливые
свиньи! ’ебЯ нацисты морили в концлагере, Љарл, но и ты не  хочешь  ничего
вспоминать! „еньги, деньги, деньги!..
   ѓосподин ‚ебер, с прежней нежностью взглЯдываЯ на жену, почесал лысину,
пососал через соломинку коктейль и  заговорил  тоном  человека,  безобидно
желающего утвердить зыбкую непостижимость истины:
   - ‚ сорок пЯтом, когда освободили концлагерь, никто из нас не  думал  о
деньгах, ‹ота. џ тогда был вот такой... - ‚ебер оттопырил мизинец. -  Ќет?
Ќет? ’аким, господа, вы менЯ не можете вообразить. џ был тощий  сморчок  и
едва мог двигатьсЯ от истощениЯ... Ќо была уже свобода,  и  Я  смотрел  со
слезами на солнце, на  траву  -  была  сохранена  жизнь,  проклЯтаЯ  война
закончилась, нацистов уже нет, тогда Я был счастлив, господа!..
   - ‚ас освободили русские или американцы? - поинтересовалсЯ  недоверчиво
‘амсонов.
   - Ќас освободили американские солдаты. Ћни приехали на танках и сломали
ворота. ‚троем мы вышли  из  лагерЯ  на  дорогу  и  пошли  в  американский
госпиталь.  ‘о  мной  был  англичанин,  сбитый  летчик,  аристократический
молодой  человек,  окончил  Ћксфордский  университет,  и  двенадцатилетний
мальчик, отец его умер в лагере. “ нас не было сил в тот день свободы.  Њы
тащились по дороге и улыбались весеннему  дню,  как  безумные  счастливцы.
‚езде валЯлись в кюветах разбитые бомбежкой машины, и в  одной,  помню,  -
грузовой "опель-блитц" - был  разбит  сейф  с  деньгами.  Њиллионы,  целые
миллионы марок пачками высыпались на асфальт. —то? Ќет, нет? Њарки  летели
по дороге, они скапливались  в  кюветах,  липли  к  подошвам,  просто  как
рекламные листки. Ќикто не обращал на них вниманиЯ. †изнь, господа, пьЯное
ощущение жизни - и больше ничего! € только один наш милый  мальчик  собрал
несколько купюр, как собирают почтовые открытки. Ќет, нет? Џотом мы  дошли
до американского госпиталЯ, упали на пол и заснули  как  убитые.  Љогда  Я
проснулсЯ, рЯдом лежал мальчик и с интересом смотрел на деньги...
   - Љак? ђЯдом лежал мальчик! - вскричал с живостью „ицман и закинул ногу
на ногу, покачиваЯ узконосым полуботинком, видна была подвижнаЯ  щиколотка
из-под  узких  брюк,  обтЯнутаЯ  красным  шелковистым  носком.   -   Ћчень
любопытно, господин ‚ебер! Ќежный двенадцатилетний мальчик?..
   - ‚ы, интеллигенты, - благодушно перебил ‚ебер, - всюду ищете секс.
   - ‹овлю вас на слове, господин ‚ебер! - засмеЯлсЯ „ицман и заговорщицки
стрельнул наркотически Яркими глазами в Ќикитина и ‘амсонова. - Љак  звали
мальчика?
   - џ хотел сказать, - продолжал господин ‚ебер, - что через три днЯ было
объЯвлено: старые рейхсмарки входЯт в обращение. Ќо и тогда  мы  не  очень
жалели, что не набили карманы деньгами... —то бы сделал сейчас Я, если  бы
посчастливилось найти на дороге разбитый сейф с деньгами?  Џозвонил  бы  в
полицию, может быть, и сошел бы с ума в психиатрической больнице от  своей
нерешительности. Ќет, нет?
   …го полнокровные красные щеки как-то  плутовски  надулись,  он  пырхнул
рассыпчатым смешком, и тут Ќикитин сказал разочарованно:
   - Љакой хороший сюжет вы испортили, господин ‚ебер.
   - џ продаю его вам в первозданном виде, -  ответил  довольный  господин
‚ебер. - ‚ставите мой сюжет в роман, который Я издам хорошим тиражом, пЯть
процентов от проданной книги мне... ‚прочем, можете заплатить черной икрой
в Њоскве. Ќет, нет?
   - Љонтракт! џ выписываю чек! Ќо при условии, если в романе будет нежнаЯ
историЯ  с  мальчиком!  -  ернически  воскликнул  „ицман  и  выхватил   из
внутреннего кармана пиджака чековую книжку, потрЯс ею. -  „умаю,  что  при
вашем таланте, господин Ќикитин, вы  эту  вакантную  историю  написали  бы
весьма впечатлЯюще!
   - ‚ шутке Явное предложение,  -  ‘амсонов  толкнул  под  столиком  ногу
Ќикитина. - џсно?
   - Ѓлагодарю вас, - сказал Ќикитин. - ‘прЯчьте чековую книжку, иначе  вы
соблазните менЯ лаврами ѓенри Њиллера.
   - ‘южет куплен за одну марку, господа! ђазрешите  мне  быть  поверенной
господина Ќикитина?
   ѓоспожа ѓерберт щелкнула  замочком  своей  лаковой  сумочки,  повертела
перед всеми новенькой металлической маркой и вложила ее в карман господина
‚ебера; тот, покрЯкиваЯ, подмигиваЯ, похлопал рукой по карману, говорЯ:
   - ‘южет продан слишком дешево. Ќет? Ќет?
   - Ѓлагодарю, госпожа ѓерберт, Я готов взЯть вас в секретари, потому что
уверен - не прогорю, - сказал Ќикитин.
   Ћна улыбкой ответила на этот милый словесный пустЯк, а он  с  насильной
попыткой  найти  твердую  точку  ощущениЯ  опЯть,   как   в   раздражающем
воспоминании забытой, вертЯщейсЯ  на  памЯти  фамилии,  подумал,  что  тот
вопросительный, долгий, пристальный взглЯд ее, удививший его, и  постоЯнно
улавливаемое им внимание ее, и эта полукокетливаЯ  улыбка  были  в  схожих
обстоЯтельствах и раньше когда-то: так же в некий час шло тепло от камина,
тЯнулсЯ сигаретный дым под зонтиком торшера,  так  же  сидел  он  напротив
какой-то женщины, говорил ей те же  необЯзательные  слова,  какие  говорил
сейчас, и она отвечала ему неЯсной  улыбкой,  уже  виденной  им  в  смутно
прошедшем кругу другой жизни. Ќо при всем усилии памЯти он не  мог  ничего
вспомнить точно, ибо это были не мысли, а тени мыслей,  не  реальность,  а
белесаЯ тень реальности.
   "Џо-моему, она чем-то обеспокоена, она в чем-то опасаетсЯ  за  менЯ,  -
думал Ќикитин. - € это передаетсЯ мне ее  взглЯдом,  улыбкой  и  вот  этой
маркой, которой она очень быстро закончила разговор".
   - Љак странно, господа,  вы  обсмеЯли  времЯ,  свЯзанное  с  войной,  -
проговорил недовольно ‘амсонов, скрестив  на  груди  толстоватые  руки.  -
„еньги, мальчик, пикантные истории.  ‚  конце  концов,  есть  и  серьезные
понЯтиЯ, свЯзанные с прошлой трагедией ѓермании.  џ  имею  в  виду  судьбу
вашего народа, родины,  ответственность  перед  будущим.  ‡а  что  погибли
миллионы немцев?
   ѓосподин „ицман вскинулсЯ, подпрыгнул в кресле, всплеснул всеми десЯтью
растопыренными пальцами над столиком.
   -  —то?  ЏонЯтиЯ  "родина",  "народ"?  "Ћтветственность"?   Ћни   давно
претерпели инфлЯцию! Ћни были использованы ѓитлером в нацистских  целЯх  и
дискредитировали себЯ! ‘тарые понЯтиЯ  "отчизна"  и  "долг"  теперь  опЯть
используютсЯ маленькой кучкой реваншистов! ‚ы  плохо  знаете  современного
западного человека, если говорите о довоенных  добродетелЯх.  “  западного
человека нет сейчас родины в вашем понимании! “ него  есть  паспорт,  есть
формальное гражданство,  только  это  соединЯет  его  с  государством!  Ќа
немецком паспорте написано: длЯ  всех  стран!  „лЯ  всех  стран,  господин
‘амсонов!
   - €так, Я уЯснил: полнейший космополитизм? ђазумеетсЯ, так  легче  жить
свободным интеллектуалам в абстрактном мире, так сказать!
   - Љак?  Љосмополитизм?  Ђбстрактно?  •а-ха!  ‚ы  остроумно  сказали!  -
вскричал „ицман. - Љосмополитизм - прекрасно, каждый свободен в выборе,  и
никому нет ни до кого дела. Ќо...  свобода  на  ‡ападе  несет  с  собой  и
равнодушие, и отчуждение друг от друга - парадокс современного мира! џ  не
хочу ничего приукрашивать, господин ‘амсонов! ‡ападный интеллигент одинок.
Ћчень одинок.
   -  ‡начит,  при  диктатуре  нацизма   не   было...   этого   проклЯтого
одиночества, отчуждениЯ людей, господин „ицман?
   - ‚ той степени, как сейчас, нет. Ѓыло другое - страх. ‘ейчас не сажают
в концлагерЯ, не  убивают,  никого  не  преследуют...  и  в  то  же  времЯ
отчуждение людей - не меньшаЯ и не лучшаЯ болезнь общества, чем  проклЯтый
человеческий страх! „а, это так!
   - ’огда разрешите спросить: в чем дело? -  упрЯмо  выговорил  ‘амсонов,
выдерживаЯ стремительный натиск „ицмана, и сильнее сплел руки на груди.  -
‚ыходит, что неплох  был  "третий  рейх"  с  его  понЯтиЯми  фатерланда  и
"„ойчланд, „ойчланд юбер аллес"?
   - ‚ы хотите заподозрить во мне приверженца гитлеровской диктатуры?
   - Ќе хочу. Ќо мне известно, что нацистский аппарат на десЯть  процентов
состоЯл из интеллигенции, господин  „ицман.  €менно  в  недалекой  истории
интеллектуалы ѓермании нередко играли роль своего рода духовной полиции. џ
не знаю вас и говорю о той интеллигенции,  у  которой  руки  по  локоть  в
крови, извините за откровенность!
   - Ћ,  господин  ‘амсонов!..  -  с  мЯгким  упреком  произнесла  госпожа
ѓерберт, взглЯнула на худощавое лицо „ицмана и потупилась.
   "Џодавил первые огневые точки,  сейчас  без  передышки  начнет  утюжить
траншею, узнаю Џлатона, - подумал Ќикитин, испытываЯ досаду на неумеренную
резкость ‘амсонова, в запальчивости переступившего как бы запретный предел
в споре. - Ќо почему мне кажетсЯ все времЯ,  что  она  не  хочет  никакого
обострениЯ спора и встревожена чем-то?"
   - ‚ы обвинЯете нас в грехах наших отцов? - спросил господин „ицман,  по
всей видимости, не ожидавший сердитой прЯмоты  ‘амсонова,  и,  всем  видом
своим отказываЯсь что-либо понимать, страдальчески завел глаза к  потолку.
- ‚ы утверждаете, что кровь на руках наших отцов испачкала и наши руки?
   - ѓоворите, говорите, господин ‘амсонов! -  ‹ота  ’иттель,  нетерпеливо
взмахиваЯ веерообразными ресницами, возбужденнаЯ выпитым виски, грубоватым
напором этого неуклюжего русского, гибко полулегла в кресле, при  этом  ее
тугаЯ, тонкаЯ, затЯнутаЯ во что-то серебристое фигурка выражала  острейшее
любопытство, и Ќикитину  пришло  в  голову,  что  она,  вероЯтно,  еще  не
переутомленнаЯ жизнью и славой эстрадной  певицы,  любила  смотреть  бокс,
спортивные состЯзаниЯ, даже случайные драки в  кабачках,  где  с  азартным
удовольствием могла подбадривать обе  стороны  стуком  кулачка  по  столу,
пронзительным визгом и смехом,  чего,  наверное,  никогда  не  сделала  бы
госпожа ѓерберт, всЯ тихо-скромнаЯ, утонченнаЯ, сдержаннаЯ.
   - ’ы слишком много сделал заЯвлений и задал вопросов, Џлатон, -  сказал
Ќикитин. - Ѓоюсь, они не проЯснЯт сущность дела.
   ‚ наступившей тишине, особенно длительной от размеренного потрескиваниЯ
камина, господин ‚ебер издал невнЯтный звук не то хмыканьЯ, не то мычаньЯ,
потом хитро заиграли какой-то мыслью сонные его глазки в щелках  припухлых
век, и он произнес довольно-таки бодро:
   - ѓосподин ‘амсонов, Я не отношу себЯ к интеллектуалам, Я издатель,  Я,
с вашей точки зрениЯ, капиталист, но э...  позвольте  вопрос?  —то  должно
чувствовать  наше  сердце  перед  братской  могилой  или  могилой   одного
человека? ‡десь недостаточно слов и состраданиЯ, нет, нет?
   - џ говорил про ответственность, -  угрюмо  возразил  ‘амсонов.  -  Ѓез
ответственности перед прошлым настоЯщее - лживый рай.
   - ќ-э... слова ограничивают сами себЯ -  наше  сердце  неграмотно.  „лЯ
того чтобы слова  обрели  свой  смысл,  необходима  ирониЯ.  ‚ы,  господин
‘амсонов, слишком верите в прЯмые слова и чувства. ђазве не возможно,  что
в этой братской могиле погребены и герой и очень слабый  человек,  который
не вынес пыток гестапо, стал предателем и выдал  настоЯщих  героев?  €  вы
сострадаете и ему, как герою. Ќет, нет?
   - ‘острадаю предателю? Џроливаю слезы?  Ќикак  нет!  Ќаше  отношение  к
людЯм и к интеллигенции должно разделЯтьсЯ по тому, с  кем  кто  был  -  с
палачами или против палачей.
   - ќ-э... вы менЯ не понЯли, господин ‘амсонов,  нет.  џ  о  современном
человеке.
   - џ понЯл. € Я о современном человеке. ‚от вы, например. - € ‘амсонов с
тЯжелым упорством нацелилсЯ стеклами очков на  господина  „ицмана.  -  ‚от
вы... служили в гитлеровском вермахте, воевали?
   Ќога господина „ицмана, закинутаЯ на коленку другой  ноги,  задвигалась
неспокойно, и задвигалсЯ узкий  полуботинок  под  заторможенный  ритм  его
голоса:
   - „а, конечно, Я служил. Ќе будучи исключением.
   - ѓде, интересно?
   - ‚ Ѓерлине. џ воевал в фольксштурме. ‚  конце  войны  Я  был  мальчик,
господин ‘амсонов, когда ваши подошли к  городу.  ќто  был  март,  апрель.
’огда вы уже наступали в глубь ѓермании, а мы оборонЯлись.
   - € сколько вы убили русских? - спросил ‘амсонов и засопел,  скулы  его
стЯнулись, окаменели. - Ћдного? „вух? ‘колько?
   ‘реди тишины жарким треском постреливали,  пылали  поленьЯ  на  решетке
камина, и в молчании этом  все  разом  посмотрели  на  „ицмана  одинаковым
взглЯдом опасливого  и  принужденного  участиЯ,  и  холодноватой  струйкой
прошел ветерок напрЯженности  по  смеженным  векам  господина  ‚ебера,  по
взмахивающим ресницам ‹оты ’иттель,  по  прозрачно-бледному  лицу  госпожи
ѓерберт - так показалось Ќикитину, едва он сопоставил этот добропорЯдочный
уютный покой утепленной камином, коврами  и  светом  торшеров  гамбургской
гостиной и страшное кровавое прошлое, вставшее между  ними  четверть  века
назад.
   - џ не знаю, кого Я убил, Я не видел, - неровным  голосом  задавленного
волнениЯ проговорил господин „ицман. - ”аустпатроном Я подбил  один  танк.
Ћн называлсЯ у вас "тридцатьчетверка". џ стрелЯл из подвала на  набережной
прее, когда ваши продвигались к рейхстагу. ’анк  загорелсЯ,  и  больше  Я
ничего не видел. ‘ледующий ваш танк... как его... "€-ќс"... €осиф  ‘талин,
да? ‚торой танк заметил нас и выстрелил по окнам подвала. Њы быстро ушли.
   ѓосподин „ицман потискал пачку сигарет, понюхал ее, отбросил на столик,
упреждаЯ вопрос ‘амсонова усмешкой:
   - Ђ сколько немцев убили вы, господин ‘амсонов?
   ‘амсонов ответил неприЯзненно:
   - џ служил  переводчиком  в  штабе  армии,  поэтому  не  стрелЯл...  ‚ы
фаустпатроном сожгли, если вам верить, один танк,  значит,  убили  четырех
советских танкистов. ‚о имЯ чего? ‚ы вольно или невольно защищали  нацизм?
’ак?
   - ѓосподин ‘амсонов! - вскричал „ицман и  повалилсЯ  спиной  в  кресло,
вскидываЯ нервные руки, мотаЯ кистЯми рук, точно притворно пощады  просил.
- џ был мальчишка, зеленый глупец, с одураченным сознанием, Я  был  только
барабаном, на котором сколько угодно можно было выстукивать патриотические
марши! €... если мы начнем упрекать  друг  друга,  мы  никогда  не  найдем
общечеловеческую  истину!  Њы  тоже  потерЯли   более   десЯти   процентов
населениЯ! Ќо Я не думал спрашивать, сколько  немцев  убили  вы,  господин
‘амсонов, и сколько убил господин Ќикитин, а он не служил в штабе,  как  Я
знаю... а был офицером артиллерии и, значит, не  ангелом  во  плоти  и  не
гандистом! Ќе так, господин Ќикитин?
   - Ћткуда вам  так  много  известно  про  менЯ,  не  говорЯ  уж  о  моем
характере? - спросил Ќикитин с оттенком спокойного шутливого  интереса.  -
Џо-моему, мы встречаемсЯ впервые.
   - ђазве не мог Я вас встретить в войну? - засмеЯлсЯ „ицман,  и  высокий
женственный лоб его замаслилсЯ  испариной.  -  Ќу,  например,  в  Ѓерлине?
‚озможно? Њогло так быть?
   - ќто почти невозможно, - ответил Ќикитин полусерьезно. -  џ  не  люблю
беллетристику, а тем более фантастику. џ реалист, господин „ицман.
   - € в реализме  многое  возможно,  так  много,  что  об  этом  даже  не
подозревают сами реалисты! ‚ Ѓерлине сошлись вплотную две  многомиллионные
армии, и там Я мог вас... - „ицман, раздуваЯ тонкие ноздри, взЯл  бокал  и
как бы задавил неприЯтно незаконченную фразу глотками  вина.  -  Ќо  Я,  -
продолжал он, салфеткой вытерев губы и пьЯно растЯгиваЯ  слова,  -  но  Я,
если бы знал, что  передо  мной  русский  интеллигент,  например  писатель
Ќикитин, Я не стрелЯл бы в него...
   - ‘трелЯли бы, - уверенно сказал Ќикитин. - € Я бы стрелЯл, если бы вас
встретил тогда. € это опЯть реализм. € ничего тут не поделаешь.
   - Ќет, вы бы не застрелили менЯ, именно вы... -  очень  тихо  выговорил
заплетающимсЯ Языком „ицман. - ‚ы были тогда мальчи