и  горела  на  том  берегу
самоходка, а важно было сохранить в последнем бою, в последней атаке людей
своей роты возле какого-то лесничества.  €  он  неприЯзненно  спросил,  не
скрываЯ издевки:
   - ‡ачем на вас плащ-палатка? Њожет, мешает атаковать? €ли дождЯ ждете?
   - Њешает? •рена с два! —тоб пули  путались!  -  вскричал  отшлифованным
голосом старший лейтенант  и,  как-то  нагловато  веселеЯ,  потрЯс  полами
плащ-палатки, пробитой, черневшей дырами. - ‚идел  сколько?  Џосле  каждой
атаки - отметина! ‘ „непра ношу! ‡аколдованный панцирь! Ќе за себЯ  прошу,
братцы! ‚ойдите в положение! Ќе имею Я права своих хлопцев  после  Ѓерлина
положить! ЌахоронилсЯ Я  их  сотнЯми,  куда  еще  больше!  †ить-то  кто-то
должен. €ли уж не люди мы!..
   - Џрекратите! Џокажите на карте  лесничество,  -  не  без  брезгливости
перебил ЉнЯжко и вынул из планшетки  новенькую,  выданную  перед  Ѓерлином
карту. - ѓде оно?
   - ќх, лейтенант! „а без карты - рЯдом! „о конца просеки, потом - метров
триста по проселку. Ќа северо-восток от озера, рЯдом! - ‘тарший  лейтенант
тыкнул заскорузлым пальцем с въевшейсЯ под ногтем землЯной грЯзью в карту.
- Ќи к чему тебе, лейтенант, карту  читать.  ‘ловам  моим  не  веришь?  Ќе
штабист ведь ты? Љ чему карта?
   - Ђ затем, что хочу знать,  выйду  ли  Я  от  лесничества  к  шоссе,  -
непререкаемо отрезал ЉнЯжко, отодвигаЯ палец Џерлина на карте. - џ  должен
выполнЯть, чтоб вы знали, свою задачу, а не стрелЯть по  лесничеству,  где
поджала хвост наша уважаемаЯ пехота. ’ак, - сказал он, складываЯ карту.  -
Џроселок через лес соединен с шоссе. Љилометрах в  двух.  Џрекрасно...  ’ы
как, Ќикитин? ‚озражений нет?
   "Ќеужели он решил? -  подумал  Ќикитин,  содрогаЯсь  от  неумолимого  и
педантичного упорства  ЉнЯжко.  -  Ћн  еще  надеетсЯ  встретить  на  шоссе
самоходки? Ќет, мы делаем безумство какое-то!"
   - ’ы командир батареи, -  ответил  Ќикитин  глухо,  и  этот  ответ  был
косвенным согласием его.
   - ‘ чужим документом в рай? - прохрипел Њеженин около орудиЯ.  -  ’акое
дармоедство,  пехота,  известно  как  по-русски  называетсЯ?  ’акое  слово
известно?..
   - ’огда прекрасно, - непроницаемо проговорил ЉнЯжко, краем глаза глЯнув
на Њеженина, и потом, застегнув сумку, думаЯ что-то  свое,  нахмурилсЯ  на
Џерлина. - Џрекрасно. Џосмотрим ваше  лесничество.  „авайте  своих  людей,
только быстро! Џоможете расчетам катить орудиЯ на руках! Љомандуйте!
   - Њолодец! „ьЯвол! Ќе забуду! ‹юблю такое! “важаю! -  закричал  старший
лейтенант и в счастливом порыве сорвал  с  шеи  автомат,  дал  по  воздуху
оглушительную очередь. - Љо  мне,  пехота,  Ядрена  ваша  бабушка!  Џомощь
прибыла! Ѓерись за орудиЯ руками и зубами! Ѓыс-стра-а!
   € с неостывающей  неприЯзнью  к  старшему  лейтенанту,  к  его  шумной,
крикливой радости, к пехотинцам, которые несостоЯтельны стали поднЯтьсЯ  в
атаку, рискнуть взЯть лесничество, на что пошли бы  еще  неделю  назад,  и
поэтому сейчас охотливой трусцой  бежали  сюда  по  просеке  за  нежданной
артиллерийской помощью,  Ќикитин  ощущал  тЯгостное  сопротивление  своему
согласию, этому решению ЉнЯжко, хотЯ  в  то  же  времЯ  знал,  что  другое
решение быть принЯто им, вероЯтно, не могло.


        8

   …ще метрах в  двухстах  от  лесничества,  когда  с  криками,  суетливой
толкотней пехотинцев, обрадованно  возбужденных  артиллерийской  подмогой,
катили орудиЯ полузаросшим лесным проселком, Ќикитин по  звукам  усиленной
стрельбы за деревьЯми - по басовитому гудению крупнокалиберного  пулемета,
пронзительному лаю немецких автоматов, ответному  треску  наших  очередей,
пению излетных пуль в чаще, по рикошетному их щелканью о пощипанные стволы
- по всем этим звукам он  угадывал  и  чувствовал  необратимую  реальность
близкого боЯ, куда придвигались они, и все злее, все неотступнее нарастала
недоброжелательность  в  душе  к  этому  пехотному  старшему   лейтенанту,
плосконосому,  кривоногому,  суеверно  не  снимающему  свою   потрепанную,
пробитую  пулЯми  плащ-палатку.  …му,  старшему  лейтенанту,  пройдохе   и
нагловатому крикуну, с непонЯтной фамилией Џерлин,  по  первой  видимости,
воображалось, что батареЯ хитроумно и вовремЯ вышла из боЯ, отсиживалась в
стороне, благоразумно отдыхала, отлеживалась на солнцепеке, тогда как  его
пехота, погибаЯ, исполнЯла свой смертельный долг, без поддержки огнем, без
артиллерийской помощи.
   "ЌеприЯтный парень, - обозленно думал Ќикитин. - € какой отвратительный
у него широкий, как будто перебитый нос".
   Ћни быстро шли впереди  орудий,  Џерлин,  ЉнЯжко  и  Ќикитин,  моталась
полами, топорщилась стараЯ, вылинЯвшаЯ до грЯзной серизны эта плащ-палатка
старшего  лейтенанта,  и   раздражающе   звучал   его   пехотный,   хорошо
поставленный командами голос, прерываемый азартным смехом:
   - ‘ейчас мы им раздолб устроим, разъЯзви их в печенку!  …жели  четырьмЯ
орудиЯми жахнуть, как клопов из щелей выкурим! € - атакнем!  Ђ  Я  бегу  в
обход и думаю: ну,  засели  мы  до  второго  пришествиЯ!  ‚о  всех  местах
почешешьсЯ, глЯдь - вы! Ќу, думаю, ежели бога  нет,  то  бог  войны  есть!
•а-ха! ("‡ачем он так много говорит? ЋправдываетсЯ?" -  подумал  Ќикитин.)
Џопробую,  мол,  этому  богу  помолитьсЯ...  ‘ейчас  мои  два  взвода  дом
блокируют! Ђхтунг, братцы! “же полегоньку. Ћтсюда дом - плюнуть ближе...
   - ‘той! - ни разу не вступив в разговор с Џерлиным, скомандовал  ЉнЯжко
расчетам орудий. - †дать здесь. Џошли! Џокажите, что у вас, - приказал  он
Џерлину. - ѓде позиции роты? €дите вперед.
   ‡десь, по открытой дороге, несколько метров еще шли в  рост,  но,  едва
свернули вслед за Џерлиным влево, в  душную  тень  сосен,  острые  взвизги
достававших сюда очередей, разбросаннаЯ дробь пуль по стволам,  срубленные
веточки  хвои,  падающие  сверху,   заставили   инстинктивно   пригнутьсЯ,
посмотреть туда, куда их  вел  Џерлин,  продираЯсь  своей  "заколдованной"
плащ-палаткой меж молоденьких  елочек  к  сплетенному  хаосу  стрельбы  за
деревьЯми.
   € тут, лишь прошли шагов сто, как натолкнулись на тело  убитого  немца,
зеленоватым бугорком приваленного к узловатым корневищам огромной сосны. ‚
новом зеленом мундире, он лежал очень неловко, боком,  в  скрюченной  позе
будто навсегда застылого в агонии бега,  одна  нога  подтЯнута  к  животу,
другаЯ, в  неизношенном  запыленном  сапоге,  вытЯнута,  юное,  подернутое
трупной желтизной лицо мальчика притиснуто правым  виском  к  сведенным  в
ковшик окровавленным пальцам, изуродовано окаменелой гримасой  ужаса,  рот
стыло натЯнут в предсмертном  зовущем  на  помощь  крике,  но  отросшие  и
по-девичьи нежные льнЯные волосы еще жили, светились  в  наклонных  сквозь
ветви  стрелочках  солнца,  мерещилось,   обманываЯ   неисчезшим   блеском
собственную гибель, которую он встретил здесь. Џо его трупному лицу бурыми
точками  ползали  муравьи,  хлопотливо  копошились  в  ресницах,   выпиваЯ
последнюю влагу, заползали по неподвижным губам в открытый рот, и  Ќикитин
подумал, что убит он был час или полтора часа назад.
   - Ћткуда здесь этот  ребенок?  -  спросил  ЉнЯжко,  хмурЯсь,  и  кивнул
Џерлину. - Џосмотрите у него документы. Љто он такой? €з гитлерюгенда? €ли
вервольф? ‹ет шестнадцать ему, наверно...
   - ќ, лейтенант, какаЯ разница, шестнадцать не шестнадцать, чего тебе? -
отозвалсЯ Џерлин, смачно сплюнув под ноги немцу. - Ћни  тут  отступали  от
опушки. к лесничеству. „а их не один по лесу лежит. —его тебе? ђуки марать
и времЯ терЯть...
   Ћднако,  присев  на  корточки,  он  с  некоторой  показной  гадливостью
поочередно вывернул все карманы убитого, но никаких документов  не  нашел,
кроме  необЯзательных  и  почти  бесполезных   вещиц,   какие   не   носЯт
провоевавшие и прошедшие долгую войну солдаты: маленький, никчемно изЯщный
перочинный ножичек, какой-то потускневший значок с изображением кинжала  и
свастики, шомпольную цепочку, испорченный, без спуска крошечный  браунинг,
красный карандашик с обгрызенным  колпачком,  пачку  начатых  раскрошенных
галет; портмоне и фотографий не было. ќтого убитого мальчика, видимо,  еще
ничего прочно не привЯзывало к земле - ни любовь, ни прошлое, ни пороки  -
и, похоже  было,  нравились  ему  блестЯщие  металлические  предметы,  как
нравилось, вероЯтно, держать в руках автомат, готовый  послушно  сверкнуть
огнем, подобно механической игрушке. € Ќикитин представил эту  вожделенную
страсть к металлу оружиЯ по себе и по другим и свою влюбленность в  личный
пистолет после того, как впервые был получен он в день окончаниЯ  военного
училища, подумал: "Ћн еще недавно из школы".
   - Њальчишка, - сказал ЉнЯжко с задумчивой неопределенностью.  -  Ћткуда
он, интересно? €з городка? Љак считаешь, Ќикитин?
   - Њожет быть.
   - Џодох гитлерчонок, а дерьмо несусветное носил в  карманах,  -  сказал
Џерлин и, подержав непригодные вещицы, бросил их на  труп  немца.  -  „аже
часов нет у мальца.
   - Ћх и необтесаны вы, офицер пехоты, - проговорил ЉнЯжко, и  глаза  его
сердито вспыхнули, торопЯ Џерлина. - Ќу, вперед! ‚едите вперед к  позициЯм
своей роты, старший лейтенант!
   Ќикитин  молчал.  Ћн  не  любил  задерживать  внимание  на  убитых,  на
разглЯдывании их поз, порой чудовищно неудобных,  безобразных,  отмеченных
навечно застывшей  мукой  или  последней  борьбой  за  жизнь,  не  выносил
разглЯдываниЯ   их   лиц,   искаженных   предсмертным   удивлением   перед
законченными страданиЯми,  со  стеклЯнно  выпученными  глазами,  каменными
усмешками,  мнилось,  над  живыми,  или  иногда  успокоенных   осмысленным
отчаЯнием выбранного предела, поманившего в страшное, но пустынное  ничто,
откуда уже никто не стрелЯл, и Ќикитин не терпел  хвастливых  утверждений,
что к этому нетрудно привыкнуть: вид чужой смерти предупреждающе напоминал
о незащищенной хрупкости собственного существованиЯ на  войне,  беспощадно
приближал, суживал круг вероЯтности, котораЯ не имела границ только раз на
войне - в первом бою.
   "„лЯ того немца был первый бой, - думал Ќикитин, шагаЯ рЯдом  с  ЉнЯжко
следом за Џерлиным. - Ћн понЯл, что такое жизнь и что такое  война,  когда
побежал от опушки под нашими выстрелами. Ђвтомата тогда, наверное, у  него
не было. Ћн убегал от смерти и бросил  оружие,  как  ненужную  игрушку.  €
все-таки почему Я думаю об этом?"
   € чем ближе подходили к хлещущей спереди пальбе,  к  железному  гудению
пулеметного ветра, чем пронзительнее ударЯл по слуху свист  очередей,  тем
холоднее, тошнотнее становилось на душе  Ќикитина.  …му  в  тысЯчный  раз,
гарантированный одной верой в везение, приходилось перебарывать себЯ  там,
где над "или -  или"  ненавистно  и  всесильно  господствовал  заостренный
топорик рокового случаЯ,  но  после  оборванного  боЯ  с  самоходками  это
чувство сближениЯ с опасностью было особенно неприЯтным, и, чтобы подавить
новое ощущение  морозЯщего  холодка  в  груди,  он  посмотрел  на  ЉнЯжко,
стараЯсь угадать, испытывает ли он  сейчас  нечто  похожее,  унизительное,
мерзкое, как позыв необлегченной тошноты.
   Ђ ЉнЯжко шел, легко ставЯ сапожки, переступаЯ  корневища  сосен,  брови
его озабоченно хмурились, и  невозможно  было  понЯть,  о  чем  думает  он
сейчас.
   - ‡десь! ‘топ, артиллеристы! - скомандовал вдруг Џерлин, останавливаЯсь
в зарослЯх. - ѓлЯди вперед! Ћтсюда из кустов все видать!  ‡десь  и  орудиЯ
ставить надо. ‚он где они засели! Ѓронетранспортер  за  сараем.  ‘лева  от
дома.
   - ’олько вот что, - сухо сказал ЉнЯжко. - Џрошу не указывать, как и где
ставить орудиЯ. ‘ами разберемсЯ. „алеко ваш капэ?
   - ђЯдом было. „авай сюда, лейтенант, за штабель дров.  ’ам  заместитель
мой оставалсЯ. Ђ! ‡десь везде один выбор, везде может в морду  клюнуть!  -
отозвалсЯ Џерлин.
   €, согнувшись, окликаЯ кого-то, прошел еще шагов десЯть, правее кустов,
к низкому штабелю аккуратненько сложенных дров, откуда  мигом  взметнулась
навстречу, точно из-под земли, фигура  молоденького  младшего  лейтенанта,
юное с оттопыренными ушами лицо засуетилось  там,  послышалсЯ  зачастивший
голос:
   - ’оварищ старший лейтенант, вернулись? Ђ это кто такие?
   -  ’ихо,  ‹аврентьев!  -  успокоил  Џерлин  грубо.   -   Њолись   богу,
артиллеристов привел. ‹ежите все, расчертовы курортники, как на плЯжах,  а
атаковать дЯдЯ будет?
   - Ђ вы посмотрите, что  они  делают!  -  вскрикнул  пискливым  голоском
‹аврентьев, голоском никак уж не пехотным, и Ќикитин без  труда  определил
по  свежему  ремню,  по  расстегнутой  и  непоцарапанной  кобуре  младшего
лейтенанта: воевал недолго.
   ’ут, метрах  в  двухстах  от  лесничества,  рискованно  было  и  минуту
задерживатьсЯ у крайних сосен,  опушка  прошивалась  огнем,  пули,  звенЯ,
стаЯми дЯтлов долбили по стволам - и всем троим пришлось встать за штабель
дров, отойдЯ в укрытие, наблюдать отсюда: так было в  той  или  иной  мере
безопаснее.
   ‹аврентьев, должно быть, обиженный грубым упреком Џерлина в присутствии
артиллеристов,  продолжал  стоЯть  возле  штабелЯ   поленьев,   независимо
отрЯхиваЯ прилипшие иголочки хвои с гимнастерки.
   - ‚от, братцы, какаЯ загвоздка. „ом Ясно видите? -  проговорил  Џерлин,
водЯ по пространству между деревьЯми красноватыми белками черных  глаз,  и
неожиданно рЯвкнул на ‹аврентьева: - Ђ ну,  прекращай  игры,  нырЯй  сюда,
гер-рой лопоухий!
   „а, впереди уже была та Ясность, которую с неприЯзнью к Џерлину, к  его
роте ждал Ќикитин. ќта Ясность положениЯ  стрелковой  роты,  остановленной
здесь немцами, заключалась не в растерЯнном бездействии пехоты, а  в  этом
хорошо теперь видном за деревьЯми двухэтажном добротном  доме,  окруженном
деревЯнными  пристройками  посреди  просторной  полЯны,   и   было   нечто
беспорЯдочное, бешеное,  как  при  недавнем  столкновении  с  самоходками,
словно бы обреченное на смерть последнее  неистовство  в  непрекращающемсЯ
слепом огне немцев. Џехота залегла под крайними соснами, не подымалась, не
перебегала, не показывалась на  открытом  месте,  а  немцы  без  передышки
стрелЯли по лесу, по каждому метру полЯны: весь дом -  от  нижних  выбитых
окон  до  мансарды  -  оскаленно  пульсировал  автоматными   трассами,   и
наполовину скрытый углом левой  пристройки  бронетранспортер,  поддерживаЯ
крупнокалиберным пулеметом оборону дома, отрывисто, с промежутками,  гулко
выхаркивал белые пунктиры по  низу  сосен  вокруг  полЯны,  где  виднелись
ползающие фигурки пехотинцев.
   - ‚от какаЯ карусель, братцы... Љак только гансов-франсов  как  следует
вы оглоушите, Я  и  подыму  хлопцев  ракетой,  -  сказал  Џерлин,  обтираЯ
плащ-палаткой пот с широкого, обветренного лица. - ‘игнал к атаке: краснаЯ
ракета. ќто чтоб вы моих не долбанули под сурдинку.
   - Ќа рукопашную они совсем не идут, - заметил  ‹аврентьев  и,  солидным
кашлем  обрываЯ  немужественную  пискливость  голоса,  вынул   с   суровой
воинственностью из кобуры новенький пистолет "’’", показательно  выщелкнул
кассету, этим удостовериваЯсь в точном наличии патронов,  необходимых  при
рукопашной.
   - ‚ишь ты, какой шустрый у менЯ ‹аврентьев! Џо  рукопашной  тоскует!  -
хмыкнул плоским носом Џерлин. - Ђ знаешь ли ты,  друг  сердешный,  ситный,
что за всю войну Я разик в немецкой траншее героем прикладом помахал, да и
то сразу на три месЯца в капитальный ремонт угодил! ЉакаЯ  тебе,  к  богу,
рукопашнаЯ, когда автоматнаЯ пулЯ  есть,  а  штыками  консервы  открывают.
‹адно, встрЯл в разговор ты с детским бредом не к месту, черт!
   - Ђ Я мнение свое, товарищ старший лейтенант, - забормотал  ‹аврентьев,
насупЯсь, и длЯ чего-то подул в ствол пистолета. - “ менЯ мнение такое.
   "Љакой прекрасный парень", - подумал Ќикитин.
   -  џсно,  -  сказал  ЉнЯжко,  чуть  улыбнулсЯ   ‹аврентьеву,   который,
по-видимому, тоже понравилсЯ ему, и  приказал  Ќикитину:  -  ‡десь  хватит
одного орудиЯ и двух Ящиков снарЯдов. Ћстальные пусть ждут вне зоны огнЯ.
   - “верен, что достаточно одного орудиЯ? - усомнилсЯ  Ќикитин.  -  Ђ  не
лучше ли все-таки поставить на прЯмую взвод?
   Ќо ЉнЯжко перебил его:
   - Ђбсолютно уверен. Ќе  по  танкам  стрелЯть.  „авай  сюда  меженинское
орудие. ЌеплохаЯ позициЯ вот здесь. ‘лева от штабелЯ дров. ‚еди орудие тем
путем, которым сюда шли.
   - џ пошел.
   "Џочему он так спокоен и так уверен, что можно поддержать пехоту  одним
орудием и двумЯ Ящиками снарЯдов? - подумал Ќикитин. - Ќе преуменьшает  ли
он чего-то? …му кажетсЯ, что все просто будет?"
   Љогда минут через пЯтнадцать тем же путем через лес при  помощи  взвода
пехоты Ќикитин привел орудие, ЉнЯжко  взад-вперед  ходил  по  ржавой  хвое
около штабелЯ дров, похлопываЯ  веточкой  по  колену,  изредка  взглЯдывал
вверх, где звенели, пели, отскакивали  рикошетом,  расщеплЯли  кору  сосен
стаи очередей, и, как только поЯвилсЯ Ќикитин, начертил не спеша  веточкой
круг на земле, скомандовал ему:
   - Ћрудие ставить здесь. ‹учшей позиции нет. Ѓронетранспортер и дом -  в
секторе. Ћрудие к бою!
   - Љ бою! - крикнул Ќикитин и, увидев, как расчет заработал за  укрытием
щита, раздергиваЯ, разводЯ  станины,  тЯжестью  тел  вдавливаЯ  сошники  в
песок, тотчас  подал  другую  команду:  -  ‚капывать  сошники!  „о  упора!
Њеженин, следить, чтоб орудие не скакало! ’очность! ’очность!
   Њеженин,  с  застылым,  точно  бы  не  воспринимающим  команды   лицом,
выдвинулсЯ из-за щита орудиЯ, побродил подрагивающими ресницами по полЯне,
по четко видным отсюда постройкам лесничества, внезапно взревел,  покрываЯ
голоса расчета:
   - ‚капывать сошники! ‘танину вам в глотку!
   € согбенно навис грудью над наводчиком ’аткиным, елозившим  на  коленЯх
подле прицела, рукой так надавил на его щупловатое плечо, что рыжаЯ голова
’аткина рванулась назад от боли.
   - —его? - вскрикнул он,  и  коричневые  усы  его,  прикрывавшие  дефект
раздвоенной губы, обнажили оскал мелких зубов.
   - Ќу-ка, мотай, счетовод, к едреной матери! - выговорил осипло  Њеженин
и, толчком поднЯв его с колен, толкнув назад, грузно опустилсЯ к  прицелу,
вонзаЯсь бровью в наглазник панорамы.
   - ‚ы, Њеженин?.. - проговорил Ќикитин. Ћн знал, какой хищной цепкостью,
быстротой и мЯгкостью в стрельбе владел бывший наводчик Њеженин, но как-то
необъЯснимо было это его решение наводить самому.
   Ћтвета не было, и Ќикитин не сказал ему больше ничего, уже ловЯ команду
ЉнЯжко, знакомую, звонко-Ясную, слегка растЯнутую на слогах:
   - Џо броне-транс-порте-ру...
   …му  показалось,  что  после  первого   снарЯда   от   серого   корпуса
бронетранспортера  брызнули  искры,   огненные   колючки   огнЯ,   пулемет
захлебнулсЯ на половине очереди, чадный дым круто взвилсЯ  над  постройкой
закрученной спиралью, и затем  что-то  темное,  напоминающее  человеческие
тела, стало переваливатьсЯ по борту, две  тени  зигзагообразными  бросками
кинулись к дому, и в следующую минуту Ќикитин, определив прЯмое попадание,
подал вторую команду спешащим голосом:
   - Џравее ноль-ноль четыре, по углу дома, осколочным!..
   Љоротко лЯзгнул вбрасываемый в  казенник  снарЯд,  раздалсЯ  удивленный
возглас “шатикова: "Љ дому бегут?" Ћдно плечо Њеженина угловато поднЯлось,
помедлило, скользЯще упало в нажатии руки на спуск, и  тут  же  затылок  и
полноватаЯ спина сержанта отклонились назад при выстреле, скачке орудиЯ, и
снова потным лбом впаЯлсЯ Њеженин в наглазник прицела. Ќо когда отклонилсЯ
он, сбоку мелькнул перед глазами Ќикитина его профиль -  жестокаЯ  складка
перекошенного рта, дикое выражение сдавленного ненавистью и как бы пьЯного
лица.
   ‚торой  разрыв  черно-багрово  взметнулсЯ  в  двух  метрах  за  темными
фигурками, скошенно упавшими около угла дома, по стене которого  хлестнуло
осколками и дымом, и Њеженин,  с  жадным  облизываньем  сухих  губ,  опЯть
впиваЯсь в прицел, выхрипнул не слова, имеющие  смысл,  а  глухие  силовые
звуки, какие издают  при  рубке  топором.  €  странной  силой  надежды  на
счастливый исход боЯ  от  этой  слитости  его  с  орудием,  этой  точности
стрельбы дохнуло на Ќикитина, и все  вчерашнее,  враждебно  отталкивающее,
возникшее  между  ними,  мгновенно  исчезло,  растворилось,  было  забыто,
прощено им, и было забыто, наверно, Њежениным,  опьЯненным  разрушительным
азартом начатого здесь боЯ.
   - Љомандуй, лейтенант, командуй!..
   ‚ тот момент, когда второй разрыв снарЯда накрыл двух  немцев  на  углу
дома, позади бронетранспортера, среди оседающей  пороховой  мути  внезапно
легла на полЯну  тишина.  ‡ахлебнулсЯ  крупнокалиберный  пулемет.  ‘молкли
автоматы; осыпалось, звенело внутри пристроек стекло, и сейчас же какие-то
слабые крики, похожие на истерические рыданиЯ, донеслись из  выбитых  окон
лесничества и тоже смолкли.
   - ‘той! Џрекратить огонь. Ќеплохо, Њеженин!
   "Ќет, это не Я командую, это ЉнЯжко, это он".
   ЉнЯжко, сдержанный, как обычно, выпрЯмленно стоЯл под  сосной  шагах  в
десЯти левее орудиЯ, похлопываЯ веточкой  по  колену,  смотрел  на  дом  с
удивлением, даже  с  вниманием  брезгливой  жалости  -  так  наблюдают  за
бессилием раздавленного на дороге животного, делающего попытку встать.
   "—то он остановил стрельбу? Џочему? ‘ейчас надо  по  окнам,  хоть  один
снарЯд по окнам!" - подумал Ќикитин, различаЯ у штабелЯ дров  вытЯнутые  к
орудию лица Џерлина и молоденького ‹аврентьева.
   - Њолодцы, братцы! „авай, ребЯта! Љрой их,  артиллеристы!  ‚жарьте  им,
сволочам! - закричал Џерлин, подбегаЯ в своей раскрыленной плащ-палатке  к
ЉнЯжко, и махнул ракетницей в сторону дома.  -  Љолупните  их  еще!  €  мы
атакнем! …ще снарЯдиков, братцы, еще бы парочку, милые!..
   - Ќикитин! Џо окнам,  два  снарЯда!  -  приказал  ЉнЯжко,  на  лбу  его
просеклась морщинка гнева, и он бросил вскользь Џерлину: -  Џрошу  вас  не
вмешиватьсЯ в стрельбу. € не кричать без толку! €наче Я прекращу огонь.
   - Љомандуй, лейтенант, командуй!  -  сипел  Њеженин,  не  отрываЯсь  от
прицела, и вновь правое плечо его наготове поднЯлось  в  неуловимо  мЯгком
ожидательном скольжении руки, легшей на спуск. - Љомандуй, лейтенант!..
   Ћн, ни разу  не  оторвавшись  от  прицела,  с  тончайшей,  молниеносной
быстротой как будто чутьем угадывал последовательность стрельбы и  торопил
самого себЯ,  Ќикитина,  весь  расчет,  едва  успевавший  следить  за  его
готовностью по одному лишь поднЯтию плеча.
   - Џо окнам! „ва снарЯда, осколочным!..
   ђазрывов не было видно. „ва  снарЯда  разорвались  внутри  дома,  тЯжко
трЯхнули, подкинули его рассыпавшимсЯ звоном. Љлубы палевого дыма вывалили
из окон первого этажа, и вдруг воедино слитый  страшный  вой  человеческих
голосов вырвалсЯ оттуда. Ћн  вырвалсЯ  из  задымленных  нижних  окон,  вой
предсмертного отчаЯниЯ и обреченности, потом врезались в этот вой  команды
на немецком Языке, одиночные выстрелы в пределах дома, и Ќикитин с ознобом
по спине представил, что наделали  там  эти  два  осколочных  снарЯда,  со
снайперской точностью выпущенные Њежениным.
   -  Љомандуй,  лейтенант,  командуй!  -  повторЯл  безумно,   неудержимо
Њеженин, выхрипываЯ после каждого выстрела короткие  горловые  звуки,  как
при рубке топором. - …ще два снарЯда! …ще! Љомандуй!..
   ‚ой в доме не утихал.
   - —то они там? - пробежало слабым ветерком по расчету.  -  Џлачут,  что
ли? Љричат, а?
   € Ќикитин увидел бледное, передернутое  страданием  и  удивлением  лицо
ЉнЯжко, теребившего в  руках  прутик,  поодаль  лицо  младшего  лейтенанта
‹аврентьева,  с  зажмуренными  глазами,  зажавшего  ладонЯми  уши,  увидел
Џерлина, который с  криком  и  даже  хохотом  удовлетворенного  злорадства
взмахивал ракетницей, раскрыливаЯ плащ-палатку, и строевой голос  его  бил
по слуху ѓрубым матом: "‘даютсЯ, гады, сдаютсЯ, так их!.."  -  и  тут  же,
глЯнув на дом, Ќикитин  поймал  зрением  что-то  белое,  лоскутом  материи
порхнувшее в окне и  вроде  бы  тотчас  срезанное  кем-то  изнутри  глухим
выстрелом. ќто белое мелькнуло, пропало, но крик скопленных ужасом голосов
рвалсЯ мутной волной из  окон,  то  стихаЯ,  то  нарастаЯ,  как  бывает  в
охваченных пламенем и запертых домах во времЯ пожара.
   - •рен вам сдаютсЯ, хрен  сдаютсЯ!..  -  выговорил  обрывисто  и  сипло
Њеженин, все не отрываЯсь от прицела. - “брали белое,  платочком  махнули!
Љомандуй, лейтенант, командуй! …ще пару осколочных туда! ашлык из  них...
Ључу дерьма из них... ‡арЯжай, говорю!
   - ‘той! Ќи одного снарЯда! - крикнул ЉнЯжко и, швырнув прутик,  подошел
к Ќикитину, мертвенно-бледный, упрЯмо  сосредоточенный,  быстро  заговорил
перехваченным  возбуждением  голосом:  -  ‘лушай...   ќто   же   навернЯка
мальчишки. ’акие, как тот убитый...  мальчишки!..  Ќе  умеют  же  воевать.
Џохоже, мы  в  упор  расстреливаем  их!  Ѓелый  флаг  выкинули  и  убрали.
‚ервольфы или гитлерюгенд... ‘омневаютсЯ,  пощадим  ли  мы  их.  ЃоЯтсЯ  в
плен... ‘той, не стрелЯй!
   ‡а два года войны, с тех пор как на „непре  ЉнЯжко  пришел  в  батарею,
Ќикитин не замечал ни оттенка, ни намека на сомнение, на нерешительность в
нем, и то, что говорил он  сейчас,  было  одной  гранью  правды  или  всей
правдой, которую мог  бы  понЯть  Ќикитин,  если  бы  нетвердость  решениЯ
присуща была ЉнЯжко, как свойственна была  подчинЯющаЯ  ему  людей  прЯмаЯ
сила, соединеннаЯ как бы с легким высокомерием.
   - —то ты предлагаешь? - спросил Ќикитин. - Ќе понимаю... —то?
   - ‘той! Ќикому не стрелЯть!  Џехота!  Џерлин!  Ќи  одного  выстрела!  -
прокричал ЉнЯжко, поворачиваЯсь к Џерлину, подле которого тонким столбиком
покачивалсЯ младший лейтенант ‹аврентьев с Яблочными пЯтнами на  щеках.  -
‘лушайте, Џерлин, ни одного выстрела. Ћни и так сдадутсЯ, Џерлин! ‘трелЯть
только по моему приказу! ’олько по моему!..
   € после того как он скомандовал это, все стало прежним в облике ЉнЯжко,
только лицо не утратило прозрачной бледности. Ћн  провел  рукой  по  ремню
знакомым жестом, чуть прЯмее над лбом поправил  пилотку  и,  нахмурившись,
зачем-то вынимаЯ на  ходу,  носовой  платок  из  кармана,  слегка  заметно
прихрамываЯ, пошел напрЯмую от орудиЯ к крайним  соснам,  последним  перед
полЯной. ’ам, уже Ясно видимый в  Яркой  прозелени  травы,  он  решительно
поднЯл платок над головой и, помахав им, закричал что-то на немецком Языке
- несколько фраз, отделЯЯ их паузами. Ќикитин понЯл  едва  ли  три  слова:
"нихт шиссен" и "юнге", но  совсем  не  предполагаемое  и  отдающее  жутью
действие ЉнЯжко, его приказ не продолжать неравный бой с засевшими в  доме
немцами, то, что казалось одной гранью правды или  всей  правдой,  было  и
бессмысленным риском, и выходом из безумиЯ, которое тем же безумным  шагом
своего  трезвого  разума  хотел  прекратить  ЉнЯжко,  не  выдержав   этого
животного воплЯ немцев, вызванного двумЯ  выстрелами  орудиЯ  по  окнам  в
упор.
   - —то делает? Људа пошел? Љу-уда-а? ‹ейтенант!..
   Џерлин ожег черными глазами Ќикитина, метнулсЯ своей квадратной фигурой
сбоку орудиЯ; треща по сучьЯм сапогами, подбежал к штабелю  дров,  схватил
растерЯнно-испуганного ‹аврентьева за портупею, затрЯс его, закричал ему в
лицо:
   - Ѓыстро! Џо цепи! —тоб ни одного выстрела! „уша из тебЯ вон! Ќу!..  Ќа
крыльЯх лети!
   € Яростным толчком, взбешенный собственным бездействием, сдвинул  дулом
ракетницы с мокрого лба  расколотый  козырек  фуражки,  снова  бросилсЯ  к
Ќикитину, перескакиваЯ корневища кривоватыми ногами.
   - ‹ейтенант, лейтенант! - Ћн почти ударил ракетницей по локтю Ќикитина,
показал на полЯну. - Ћн что? Ђнгел у вас? ‘вЯтой? „а кому это нужно?
   Ќо Ќикитин не ответил. Ћн чувствовал определенно одно:  то,  что  делал
сейчас ЉнЯжко, мог сделать только ЉнЯжко, и ни Џерлин, ни он, Ќикитин,  ни
Њеженин, ни командир батареи ѓранатуров не в силах были бы его остановить,
изменить его решение - он знал это.
   ‚ыстрелов не было.  ‚оющие  крики  людей  не  затихали  в  лесничестве.
ЉнЯжко, невысокий, узкий в талии, спокойный с виду, сам теперь похожий  на
мальчика, шел по полЯне, размеренно и гибко  ступал  сапожками  по  траве,
размахиваЯ носовым  платком.  Ћн  выкрикивал  отчетливые  немецкие  фразы,
прикладываЯ руку ко рту, чтобы Яснее услышали его в доме. Ћбезумелые вопли
впереди стали затухать. € видно было, как в нависшей звоном сжатой  тишине
возникли, поЯвились пЯтна голов  среди  проемов  нижних  окон.  Џотом  там
раздались команды, визгливо вскрикнули несколько голосов,  и  тогда  через
мгновение, неуверенно и робко полоснул белым на солнце опущенный  из  окна
мансарды лоскуток.
   - Ќу! ‚се! Њолодец ваш ангел! - задышал жарким табачным перегаром в ухо
Ќикитина Џерлин и вторично с нерассчитанной силой ударил его ракетницей по
локтю. - Њоло...
   Ќикитин не успел раздражитьсЯ на грубую радость Џерлина,  не  расслышал
смЯтое проглоченное слово, крикнутое в ухо. Ћн увидел то,  что  не  видел,
вероЯтно, ЉнЯжко (потому что тот  по-прежнему  спокойно  шел  к  дому):  в
верхнем этаже, в разбитом окне мансарды исчез, растаЯл белый  лоскуток,  и
на миг зачернел, высунулсЯ силуэт  головы,  кругло  очерченной  каскеткой,
отпрЯнул в сторону, и нечеловеческий, задохнувшийсЯ крик глухо  прокатилсЯ
в глубине мансарды, и  в  ту  же  секунду  невозможно  длительным  обвалом
прогремел по полЯне выстрел  орудиЯ  -  и  все  оборвалось  там,  на  краю
разверстой черной пустотой пропасти, затЯнутой дымом, точно ничего не было
за ним.
   Ќо этот обвал и белые вспышки автоматной очереди из окна мансарды,  где
округло темнел силуэт каскетки, как будто  толкнули  в  грудь  ЉнЯжко,  он
сделал шаг назад, внезапно споткнулсЯ и сделал шаг вперед, странно и  тихо
упал на колени,  закинув  голову,  отчего  свалилась  с  головы  щегольски
аккуратнаЯ маленькаЯ пилотка, открыв светлые, всегда аккуратно причесанные
на пробор его волосы, жестом невыносимой усталости провел носовым  платком
по лицу и, словно еще  пытаЯсь  оглЯнутьсЯ  на  орудие,  в  последний  раз
увидеть позади что-то, вдруг, уронив голову,  повалилсЯ  грудью  в  траву,
едва различимый на середине сиЯющей под горЯчим солнцем полЯны.
   - Џодарочек нам сделали! “гробили! Ќашего лейтенанта угробили, сволочи!
   "—то? ќто голос Њеженина? Џочему он бежит  ко  мне  от  орудиЯ?  ‡ачем?
ЉнЯжко? Ђндрей? Ќеужели Ђндрей? Ќеужели он?  Ќеужели  это  случилось?  ќто
залегшаЯ пехота? Џерлин? ‡десь? Џосле самоходок?  ‘егоднЯ?  ‘ейчас?  Џосле
того, как выбросили флаг о сдаче? ‘трелЯли из мансарды? ђанен? “бит? ‚ бою
с мальчишками? Љакие мальчишки? Љто-то кричал  в  доме!  ‡ачем  он  пошел!
Џерлин? —то кричит Џерлин?  —то  с  расчетом?  ѓде  расчет?  ѓде  снарЯды?
‘нарЯды! ‘нарЯды! ђазгромить,  уничтожить,  сжечь  этот  дом!  €  туда,  к
Ђндрею, к Ђндрею! џ знаю, что он не убит! Ќет, очередь в упор! ‚ грудь или
в голову? ‘нарЯды! ‘нарЯды!".
   Љрича что-то обезумелое, бешеное, проталкиваЯ хрипом железный  комок  в
горле, не слыша своего голоса и голосов людей, не видЯ  их  мотающихсЯ  за
орудием  белых  лиц,  Ќикитин,  потерЯв  себЯ,  всю  нужную  выдержку,   с
заслоненным темнотой сознанием, чувствовал, как содрогалось  от  выстрелов
орудие, как что-то косматое и огненное рвалось, разлеталось кусками бревен
впереди,  как  дым,  подкрашенный   красным   смерчем,   выталкивалсЯ   из
развороченных окон  мансарды,  сплошь  зиЯющей  по  крыше  дырами,  откуда
сломанными ребрами торчали оголенные стропила под осыпавшейсЯ черепицей, -
и не смог  опомнитьсЯ,  сразу  очнутьсЯ  даже  тогда,  когда  чьЯ-то  рука
захватом стиснула его сжатые в кулак пальцы, которыми он во  времЯ  команд
бессознательно бил по стволу сосны, ободрав, изранив их в  кровь.  Њеженин
стоЯл перед  ним  весь  потный,  черный  от  газовой  копоти,  одни  глаза
воспаленно краснели из очерченных гарью ресниц, отрезвлЯюще стискивал  его
кисть, говорил угрюмо и тихо:
   - ‘нарЯды кончились, лейтенант. Ќи одного снарЯда. Џошли туда.
   - —то?  Љончились?  -  не  дошло  до  Ќикитина  сквозь  темную  пелену,
окутавшую сознание. - Љак кончились? “бит? ЉнЯжко убит?
   Ћн дрожал, ноги у него подгибались.
   - Џошли, лейтенант, -  повторил  Њеженин  и,  опустив  глаза,  медленно
двинулсЯ куда-то в отЯжеленную сумеречную тишину полЯны, заполненной дымом
пожара...
   "‘нарЯды кончились? ’ам Ђндрей... Љ Ђндрею! “бит? “бит?.."
   Ќа полЯне, впереди за дымом, в жарком безмолвии  без  единого  выстрела
извивалось пламЯ, горело лесничество, справа и  слева  от  пожара  звучали
весело-злые голоса пехоты, видимо, обрадованной своему завершенному броску
к  дому,  нереальные  осколочные  звуки  существ  с  другой  планеты,   не
понимающих, что случилось, никогда не неимущих того, что случилось  сейчас
в мире. Ђ там, перед этим лесничеством, на  полЯне,  уже  несколько  минут
лежал ЉнЯжко, опрокинутый огнем автоматной очереди в упор, и  вокруг  него
уже витало безвозвратно короткое и беспощадно тупое слово "убит".
   "ЉнЯжко убит? Ђндрей убит? „а это невозможно.  ќто  ложь!  ќто  ошибка!
Љого угодно могло убить, только не его! ’олько не его!"
   ЊутнаЯ пелена покрывала сознание Ќикитина, и  он  еще  не  очнулсЯ,  не
пришел в себЯ, когда шатко, как против течениЯ, подошел  и  неЯсно  увидел
сначала не лицо, а тело ЉнЯжко в  том  неловком  положении,  с  подогнутой
головой к руке, притиснувшей к груди окровавленный платок, будто  скрывал,
загораживал от людских глаз  тот  удар,  который  нанесла  ему  смерть.  €
зачем-то  Џерлин,  этот  командир  роты,  сохранЯвший  своих  людей  около
проклЯтого лесничества, в старой и  нелепой  "заговоренной"  плащ-палатке,
сидел  на  корточках,  расширЯЯ  сбавленным  дыханием   ноздри   неприЯтно
приплюснутого носа. ’ихонько вынул он из безжизненной руки ЉнЯжко  платок,
окрашенный цветом гибели, старательно ощупал  его  грудь  крепкими  куцыми
пальцами  и,  обтерев  пальцы  о  траву,  поднЯл  на  Ќикитина   угольные,
по-собачьи виноватые глаза и отвел их  вкось.  Ќизкорослый,  сильный,  как
сама жизнь, он привстал,  закрЯхтел,  сказал,  кажетсЯ,  умерЯЯ  насколько
можно огрубевший от пехотных команд голос: "„вумЯ  пулЯми  сразу...  около
сердца", - и Ќикитин при виде беспомощной позы ЉнЯжко,  платка  на  траве,
чувствуЯ, что может ударить Џерлина, эту саму жизнь, сохраненную в  грубой
оболочке плоского лица, этого вдавленного посередине носа, луженого  баса,
крикнул со злобой и ненавистью!
   -  ‘лушайте  вы,  старший  лейтенант!  ‘нимайте  ко  всем  чертЯм  свою
заколдованную плащ-палатку! …го надо на  плащ-палатку...  Ѓыстро,  говорЯт
вам!
   € с колотившей все тело дрожью наклонилсЯ к  голове  ЉнЯжко,  осторожно
двумЯ руками повернул его лицо, бледное,  забрызганное  кровью,  отрешенно
спокойное и до непонЯтности юное, какого никогда не видел. € почувствовал,
как что-то душит его, застревает в  горле,  что  он  сейчас  заплачет  или
засмеетсЯ от тоскливой боли, от несправедливости того, что свершилось,  от
отчаЯнной утраты самого себЯ.
   ќто выражение на мертвом лице ЉнЯжко  ничего  не  имело  общего  с  тем
выражением аскетической спокойной воли, которое подчинЯло ему  людей,  оно
было обращено в увиденное им в последний миг  мирное  прошлое  -  с  иными
бывшими когда-то тихими обЯзанностЯми, с шуршанием книг, с дымЯщимсЯ после
дождЯ асфальтом возле школы, - в то детское, Ясное,  забытое  на  войне  и
ЉнЯжко, и им, Ќикитиным, как забыт был и голос  матери.  Ќо  ЉнЯжко  редко
говорил о прошлом,  и  это  мальчишеское  выражение  придавали  его  лицу,
наверно,  светлые  волосы,  неизменно  зачесанные  на  официально-взрослый
пробор, а теперь косым уголком сбитые на бледный висок, сбитые, видимо,  в
тот момент, когда, обожженный очередью в грудь, он  упал  на  колени,  длЯ
чего-то платком проведЯ по лицу.
   - ’оварищ лейтенант...
   "—то? Љто? ‡ачем это менЯ зовут? Љто это? Њеженин?"
   - ’оварищ лейтенант... Љомбат приехал...
   "Љомбат? Ћткуда приехал? Љакой комбат?"
   ‚округ сгрудилсЯ расчет орудиЯ,  подавленно-угрюмые,  молчаливые  люди,
незнакомо-притихшие  близ   дохнувшей   смерти,   в   не   просохших   еще
гимнастерках, грЯзь размыта потеками пота  на  щеках,  маленький  наводчик
’аткин ненужно мЯл у живота пилотку, в вытЯнутой шее, в немигающих  глазах
“шатикова застыло удивление перед тем, что всегда уму непонЯтно было (ведь
еще команды лейтенанта в ушах  звучали,  еще  помнилось,  как  он,  живой,
гибкий и здоровый, с платком по полЯне шел), а Њеженин  и  этот  пехотинец
Џерлин уже расстилали плащ-палатку, и Њеженин с  мрачной  и  бессмысленной
аккуратностью  все  расправлЯл  ее  по  траве,  выпрЯмлЯл  уголки,  словно
озабоченный тем, чтобы ЉнЯжко на  ней  удобно  было.  €  это  он  говорил,
разминаЯ плащ-палатку, не глЯдЯ на Ќикитина:
   - Љомбат приехал, товарищ лейтенант.
   - Љладите его, - сказал вполголоса Ќикитин. - Љладите на  плащ-палатку.
Џонесем к орудию.
   "—то Я скажу ѓранатурову? ђассказывать, как случилось?  ЏовторЯть  весь
бой? ‘транно - ѓранатуров и  ЉнЯжко  не  были  друзьЯми,  -  подумал  вЯло
Ќикитин как о чем-то  лишнем,  сложном,  ненужном  сейчас,  отвлекающем  в
сторону от немыслимой и страшной простоты. - „а,  да,  ѓранатуров  жив,  а
ЉнЯжко убит..."
   € Ќикитин посмотрел туда, куда не хотелось ему смотреть.
   „а, он все-таки не выдержал, не высидел в медсанбате и приехал, не знаЯ
о конце боЯ, старший лейтенант ѓранатуров, как  приезжал  в  район  –оо  и
вчера ночью в батарею.  …го  роскошный  трофейный  "опель",  неделю  назад
взЯтый на улицах Ѓерлина, игрушечно поблескивал светлым лаком и стеклами в
конце полЯны, где начиналась, вероЯтно, леснаЯ дорога, метрах в пЯтидесЯти
за позицией орудиЯ. € сам ѓранатуров,  вылезший  из  машины,  огромный,  с
толстой в бинтах кистью на марлевой перевЯзи, крупными шагами шел сюда,  к
замеченной им издали группе людей на полЯне.  €  тут  следом  за  комбатом
вылезла из "опелЯ" ѓалЯ, захлопнула дверцу, сказав что-то шоферу, оправила
пилотку на черных волосах и, по обыкновению строгаЯ, тоже пошла  к  полЯне
позади ѓранатурова, догонЯЯ его.
   "Ћна - зачем? Џочему он не один?" -  мелькнуло  в  голове  Ќикитина,  и
чугуннаЯ болезненнаЯ тоска сдавила его всего.
   € чем ближе они подходили, тем четче он различал их  лица:  смуглое,  с
длинными косыми бачками ѓранатурова,  напрЯженное,  нацеленное  чрезмерным
вниманием в толпу солдат, и тонкое,  сразу  ставшее  чужим,  преображенным
лицо ѓали, поднЯтое в ожидании страха и муки.
   ‚глЯдываЯсь и не  найдЯ  среди  солдат  знакомую  фигуру  ЉнЯжко,  она,
наверное, особым женским чутьем мигом ощутила что-то неладное, случившеесЯ
здесь, и видно было, как она ускорила шаги, прижимаЯ, будто в удушье, одну
руку  к  горлу.  €   Ќикитин,   стиснув   зубы,   почувствовал,   что   ее
несоглашающийсЯ разум еще не воспринЯл всего, еще боролсЯ с тем, что стало
бесповоротной Явью.
   -  ѓде  ЉнЯжко?..  ѓде  ЉнЯжко?  -  закричал  ѓранатуров,  подбегаЯ   к
раздавшейсЯ толпе солдат,  его  темные  глаза  изумленно  выкатились,  он,
видимо, не предполагал увидеть то, что увидел отчетливо и реально, рот его
по-львиному раскрывалсЯ, и он обрывисто повторЯл: - Џочему ЉнЯжко?  Џочему
ЉнЯжко? Љаким образом? ’ы что молчишь, Ќикитин? Љак это случилось?  ‡десь?
Ќасмерть?..
   - Џотом, комбат, ради бога...
   Ќикитин  еще  выговорил  это,  не  узнаваЯ  собственного,  перетЯнутого
железной петлей голоса. ‚ то мгновение он  не  знал,  что  может  ответить
ѓранатурову, и не знал, что может ответить ѓале,  уже  подошедшей  к  краю
плащ-палатки и как-то нетвердо, с прижатой рукой к  горлу,  остановившейсЯ
перед изголовьем ЉнЯжко. Ќикогда в  жизни  он  не  видел  такой  мраморной
белизны лица, такой смертельной неподвижности в блестЯщих сухостью глазах,
такой вороненой черноты волос из-под пилотки, крылом закрывшей белизну  ее
щеки. ђЯдом вместо Ќикитина сержант Њеженин  нехотЯ  и  хмуро  рассказывал
ѓранатурову, потребовавшему объЯснений, подробности последних минут  жизни
лейтенанта ЉнЯжко до автоматной очереди  из  окна  мансарды,  а  ѓалЯ,  не
размыкаЯ бескровных  губ,  не  задав  ни  одного  вопроса,  все  омертвело
молчала; она не слышала ничего, неузнаваемаЯ в своей закованной  стылости,
глЯдела на планшет, на кобуру пистолета, снЯтые с ЉнЯжко,  которые  держал
Њеженин как доказательство его  гибели.  Џотом  судорога  внутренней  муки
прошла по ее губам, и она со  стоном  опустилась  на  колени  у  изголовьЯ
ЉнЯжко, мелко дрожащими  пальцами  потрогала  его  измазанный  кровью  лоб
(зачем в момент смерти он вытер его платком?), пощупала то место на груди,
куда вошли пули, и отклонилась,  выпрЯмилась,  не  подымаЯсь  с  колен,  с
зажмуренными веками, подставив лицо чему-то  бесповоротно  настигшему  ее,
непоправимо и окончательно понЯтому ею.
   - ѓалЯ... - хотел позвать Ќикитин, но голос не подчинЯлсЯ  ему,  и  он,
кривЯсь, лишь останавливающе толкнул в плечо Њеженина.
   Њеженин замолк на полуслове, из-за плеча мутно  покосилсЯ  на  ѓалю,  и
ѓранатуров  и  Џерлин  одновременно  повернули   головы   по   направлению
сумрачного  взглЯда   сержанта.   Џерлин,   раздавленный   случившимсЯ   и
присутствием  здесь  женщины,  этого   молчаливого   младшего   лейтенанта
медицинской службы, потерЯнно замЯлсЯ, порханьем прочистил горло,  спросил
сипЯщим шепотом Њеженина:
   - Ћна - кто?.. …го пэпэжэ, что ли?
   -  Њалча-а-ать!  ‡аткнись!  -  заорал  разъЯренно  ѓранатуров,  нависаЯ
гигантской фигурой над низкорослым Џерлиным,  и  рубанул  здоровой  правой
рукой возле его откачнувшегосЯ плоского лица. - Њолчать, твое дело телЯчье
сейчас! Њолчать! џсно? - Ћн обернулсЯ к горЯщему лесничеству.  -  Џодлецы!
антрапа фрицевскаЯ! Ћн к ним, чтобы кровь не проливать, чтобы их  спасти,
шел, а они, гадюки, по нему выстрелили! Ђ! ‚от они, сосунки,  вот  они!  Ђ
ну-ка, хочу на них