ного  цинка,  противозачаточных  таблеток,
денег, которыми расплачивались за такси, за ужин в  ресторане,  за  любовь
женщин, приведенных в номер.
   € Ќикитин почувствовал отвращение к этому сгущенному воздуху номеров  и
отелей, где невидимо оставались следы  жизни  разных  людей,  пришедших  и
ушедших, мнилось, в небытие, освободив другим маленькое и временное  место
на  земле  -  пропахшие  чужими  запахами  бельевые   шкафы,   кровати   и
умывальники.
   Ќикитин шагал по комнате, потираЯ  грудь,  -  там  остренькими  лапками
дрожал, билсЯ в паутинке паучок бессонной тоски, испытанной им за границей
не однажды...


   ‡акуриваЯ сигарету, он, наконец, подошел к телефону, нашел  в  записной
книжке номер ‘амсонова (комнаты были рЯдом, но номерами на  всЯкий  случай
они  обменЯлись),  позвонил  в,  не   скоро   услышав   заспанный   голос,
всполошившийсЯ в трубке: "ќто кто? —то? ‚адим?" - с извинениЯми за  звонок
ночью попросил его, если  нетрудно,  зайти  на  минуту  к  нему.  "„а  что
случилось?  ‘ерьезное?  „а  сколько  времени-то?"  -  загудел  с  сопеньем
‘амсонов, и звук его сонного голоса был почти родным, успокоительным,  как
замерцавший огонек в серой ночной беспредельности.
   - Ћчень прошу, Џлатоша, зайди.
   Њинуты через две ‘амсонов без стука вошел в номер; просторнаЯ полосатаЯ
пижама топырилась на полнеющем животе, босые ноги  в  домашних  шлепанцах,
лицо помЯтое, на щеке краснаЯ полоса от подушки - все говорило о том,  что
он не мучилсЯ бессонницей, спал крепко в своем номере и, разбуженный,  был
раздосадован и удивлен неурочным звонком.
   ‘амсонов  грузным  телом  упал  в  кресло,  хмыкнул,  навел  близорукие
моргающие глаза на Ќикитина, спросил:
   - „а ты  знаешь,  сколько  времени-то?  ’ретий  час  ночи.  Ѓессонница?
„имедрол есть? Ђ ну-ка попробуй.
   Ћн извлек из кармана пижамы  пакетик  димедрола,  вытрЯхнул  на  ладонь
таблетку, налил в стакан минеральной воды.
   - Џрими. „аю гарантию. Џроверено.
   - Ќе то, не то, Џлатоша, совсем не то,  -  сказал  Ќикитин  и,  потушив
сигарету в пепельнице, зашагал к ванной, принес оттуда  два  пластмассовых
стаканчика, подхватил с письменного стола бутылку коньЯку, начатую в  день
приезда, плеснул в стаканчики, излишне весело  предложил:  -  „авай  лучше
армЯнского. ‚роде так повнушительнее. € лечебное.
   - ќто как понимать - посередь ночи? ‘ какой стати разгулЯлсЯ?  ‡а  этим
ты менЯ и разбудил? ќдак мы сопьемсЯ с тобой за границей, дорогой  друг  и
учитель! Ќе пошел ли ты в разгул на загадочных радостЯх?
   - Ђ, будь здоров, поехали, Џлатоша!
   Ќикитин выпил, зажевал осколочком  печеньЯ,  вытЯнутым  из  разорванной
пачки, походил из угла в угол по номеру, постоЯл у окна. ‚  колени  дышало
сухим теплом, пощелкивало электрическое отопление, осеннЯЯ  ночь  липла  к
стеклам сырой теменью, стучали набегом  редкие  капли,  малиновый  отблеск
рекламы туманно разбрызгивалсЯ по мокрому тротуару на углу каменной улицы.
Ѓыла глухаЯ пора дождливой ноЯбрьской ночи в этом  неприютном  и  огромном
ѓамбурге  с  неизвестной  жизнью,  точно  опущенной  сейчас  в  ненастную,
просырелую мглу, - и то, что десЯть минут назад, бродЯ меж закрытых дверей
длинного, серого, тусклого коридора, он ощутил себЯ одинокой  песчинкой  в
вымершей навсегда пустыне,  и  то,  что  никак  не  исчезало  ошеломлЯющее
чувство  узнаваниЯ,  вины,  неудовлетворениЯ,  необъЯснимого  стыда  после
разговора у госпожи ѓерберт, вызывало насильное желание оборвать,  забыть,
прекратить все - и вернуть прежнее заграничное  состоЯние  необремененного
привычными обЯзанностЯми человека.
   Ќо этот настрой не возникал, и  глоток  ожигающего  коньЯка,  и  приход
‘амсонова не помогли ему, хотЯ чем-то домашним, обволакивающим повеЯло  от
его неуклюжей фигуры, заспанного лица, от его комнатных шлепанцев на  босу
ногу.
   "Љак же сказать, что у менЯ началось? - подумал Ќикитин,  нахмуриваЯсь,
и сел в кресло напротив ‘амсонова. - Љак ему сказать?"
   - ‘ твоей бессонницей в  алкаша  превратишьсЯ,  -  проворчал  ‘амсонов,
нехотЯ пригубил пластмассовый стаканчик, смочил губы и крЯкнул. - Ќу  что?
—то загрустил,  ‚адик?  -  спросил  он  ворчливо  и  пошаркал  шлепанцами,
расставил толстые, обтЯнутые пижамой колени. - Ћб чем  задумалсЯ?  Ћб  чем
мысли? Ќичего не стрЯслось? Џо какой причине тебЯ  задержала  у  себЯ  эта
богатаЯ госпожа? …сли, конечно,  не  секрет.  „елал  автографы,  или  вели
вумные беседы об искусстве? Ђ ты знаешь, она еще, так сказать, ничего...
   - —то "ничего"? - Ќикитин хрустнул пальцами, глЯдЯ в потолок.
   - Ќу, фигурка, глаза, седые волосы  или  покрашенные,  бог  его  знает,
сейчас это модно, - в общем, что-то есть... „овольно-таки  привлекательнаЯ
еще немочка, хоть и не первой юности.
   ‘амсонов снова  смочил  коньЯком  губы,  наморщил  брови,  потЯнулсЯ  к
разорванной пачке печеньЯ на тумбочке и договорил не без иронии:
   - ‘мотри, ‚адимушка, держи  ухи  востро  -  околдует,  очарует  русскую
знаменитость, и - опЯть же что? -  пострадает  отечественнаЯ  словесность.
€знасилует, согласно западной сексуальной революции. Ќе опасаешьсЯ?
   Ќикитин помолчал, медлительно разминаЯ сигарету,  и  вдруг  с  какой-то
подмывающей сердитой искренностью спросил:
   - ’ы знаешь, кто она?
   -  ’о  есть  как  кто?  ‚  каком  смысле?  †енщина,   имеющаЯ   частную
собственность. „овольно-таки богатаЯ тетЯ из ѓамбурга, видимо,  меценатка,
окруженнаЯ людьми, так сказать, искусства. ‘ демократическим уклоном.  ‚от
и весь пасьЯнс. ‡а исключением того, чего мы не знаем.
   "‘тоит ли сейчас говорить все? Ћн может понЯть  не  так,  как  надо,  -
подумал Ќикитин, как бы сразу останавливаЯ  себЯ  перед  препЯтствием,  за
которым было скрыто его личное, давнее, очень молодое, и  почти  от  этого
полуЯвное, словно ускользающий в полудреме теплый солнечный свет на  обоЯх
милой далекой комнаты. Ќо ощущение  давнего,  юного,  такого  нереального,
что, мнилось, проступило оно сквозь туманные пласты целой прожитой  жизни,
не его, Ќикитина, а совсем другого человека, приблизилось к  нему  сегоднЯ
из бывшего когда-то синевато-Ясного майского утра, утратив грубую  тЯжесть
прошлых оттенков, едва не затемнивших в конце войны его судьбу, наивного в
своей мальчишеской чистоте лейтенанта, командира взвода,  -  нет,  позднее
той раскрытой чистоты, той неосторожной решительности он уже не  испытывал
с безоглЯдной полнотой юности никогда.
   - € все-таки, ты знаешь,  кто  такаЯ  госпожа  ѓерберт?  -  переспросил
Ќикитин, ловЯ взглЯдом на полном лице ‘амсонова  удивление.  -  „а,  милый
Џлатоша, такое бывает раз в жизни, вернее, не в жизни, а  в  забытых  снах
человечества. - Ћн опЯть похрустел пальцами, затем, с усмешкой разглЯдываЯ
темную жидкость, поднЯл стаканчик, задумчиво договорил: - „авай за золотые
сны юности. Њне что-то грустно  сегоднЯ,  Џлатоша.  “жасно  грустно.  „аже
тоска какаЯ-то.
   - Њного пьешь, - заметил ‘амсонов  и,  насупленный,  прикоснулсЯ  краем
стаканчика к стаканчику Ќикитина. - •оть, знаешь ли, и  за  сны  юности...
или там человечества. Ќо что с  тобой,  ‚адик?  Њожно  сказать,  поднЯл  с
постели без порток средь ночи, хлещешь коньЯк, как на  свадьбе,  бормочешь
невнЯтный бред. Ђ Я - слушай и умней?
   - ‘он и бред. €менно сон и  бред,  -  ответил  Ќикитин  и  жадно  выпил
коньЯк. - Ђ скажу Я тебе, Џлатоша, вот что. Ќе удивлЯйсЯ, ибо  сам  не  до
конца верю, хотЯ это так. ѓоспожа  ѓерберт  -  это  некаЯ  ќмма,  когда-то
восемнадцатилетнЯЯ синеглазаЯ немочка, с  которой  Я  совершенно  случайно
встретилсЯ в конце войны в Љенигсдорфе. ЃатареЯ размещалась в ее  доме.  Ђ
Љенигсдорф - это дачный, тихонький городок, куда нашу потрепанную  дивизию
отвели на отдых  из  Ѓерлина.  €  перед  Џрагой.  ‚от  кто  такаЯ  госпожа
ѓерберт... Ќе удивлен, Џлатоша?
   Ќикитин  выговорил  это  с  размеренным,  нарочитым  спокойствием,   но
кустистые  брови  ‘амсонова  недоверчиво  поползли  на  лоб,  он  поставил
стаканчик на тумбочку, после чего звучно фыркнул губами и носом:
   - …ресь научно-фантастическаЯ? „ействительно! Ќу и что? ’о есть - какаЯ
девочка? ЉакаЯ ќмма? Ќич-чего не понимаю! “ тебЯ что - какие-то общениЯ  с
ней были? €ли что?
   - ‚идимо, - сказал Ќикитин. - Њне было тогда...  почти  двадцать  один.
„вадцать шесть лет назад. ќто было в мае сорок пЯтого года.
   - Ћй ли! ‚оенный фольклор! - вскрикнул ‘амсонов, взметнув в воздух  обе
руки и опускаЯ их на колени. - ’ы  бредишь  наЯву,  ‚адимушка,  сочинЯешь,
выдумываешь несусветное!  Љак  можно  помнить  какую-то  девочку,  хоть  и
синеглазую, двадцатишестилетней давности? € что уж такое у тебЯ было? „а и
что могло быть, когда к немцам отношение было Ясное!
   - Ѓыло то, что могло быть, Џлатоша, - ответил Ќикитин. -  Њы  стоЯли  в
Љенигсдорфе дней пЯть. ‚торого маЯ нас вывели из Ѓерлина.
   -  €  та  девочка  -  госпожа  ѓерберт?  ѓосподь-бог!  Ђй,   ‚адимушка,
‚адимушка, сейчас ты примешь димедрольчик, запьешь  минералкой,  укроешьсЯ
потеплее одеЯлом,  завтра  проснешьсЯ  со  свежей  головкой,  готовый  длЯ
дальнейших дискуссий. - ‘амсонов, широко раскрываЯ рот, завывающе  зевнул:
- Ђва-ва-а... Ќе отдаешь себе отчет, как все  гениально?  Џрошло  четверть
века, но ты вспомнил ее лучезарное, прелестное, невинное личико... и  впал
в меланхолию.  ‘южетик  восемнадцатого  века,  ‚адим.  Ђ  Я  ведь  реалист
как-никак.
   ‘амсонов закончил зевоту сипловатым смешком, руки  его  соединились  на
животе, большие пальцы стали рассеЯнно постукивать, отталкиватьсЯ друг  от
друга, и нечто снисходительно-сонное поЯвилось на его круглом,  алЯповатом
без очков лице, в подслеповатом прищуре повлажневших от  сладкого  зеваниЯ
глаз.
   - Џерестань, Џлатон, разыгрывать и валЯть дурачка. џ говорю  совершенно
серьезно. ’ы способен воспринимать что-нибудь или мне замолчать?
   - Њои уши на гвозде вниманиЯ, ‚адимушка! ’олько отдохнуть бы тебе...
   Ќикитин   курил,   смотрел   на   непроспанного   ‘амсонова,   взЯвшего
легковесно-недоверчивый тон, видимо показываЯ этим  насмешливую  досаду  к
бесполезному разговору среди ночи, после телефонного  звонка,  прервавшего
сон по причине чужой бессонницы, - и смешок, и зевание его, и  ироническаЯ
непробиваемость начинали тоскливо раздражать Ќикитина, как  и  то  нелепое
бессилие в омертвело пустынном коридоре отелЯ с темной вереницей ботинок у
дверей.
   - “знал  ее  не  Я,  -  раздельно  сказал  он,  не  скрываЯ  возникшего
неудовлетворениЯ. - “знала она. ‚ероЯтно, случайно. ђазумеетсЯ,  случайно.
Џо фотографиЯм в книгах, которые переведены здесь. ‘обственно, поэтому она
и пригласила  менЯ.  „а,  госпожа  ѓерберт,  с  которой  мы  оба  с  тобой
познакомились, - та самаЯ ќмма из Љенигсдорфа, и это Я знаю точно.  ’еперь
можешь валЯть дурака и острить, Џлатоша, сколько тебе хочетсЯ.
   - Ћго-го-го, ‚а-адик! Ќу-ну, знаешь ли!..
   ‹ицо ‘амсонова сначала распустилось в непритворном изумлении, но сейчас
же собралось, терЯЯ заспанную опухлость, близорукие  глаза  его  потерЯнно
сморгнули и стали до смешного беззащитными и выпуклыми.
   - Ќу-ну, ‚адим! ‚от оно, значит, ка-ак, - повторил он растЯнуто, вдохом
вздымаЯ грудь под пижамой. - ќто ты менЯ окончательно  огорошил,  подожди,
подожди, что-то Я не совсем... ‡начит, она тебЯ через двадцать  шесть  лет
узнала - и пригласила?  €  -  что?  Љак  она  тебе  это  объЯснила?  ‡ачем
пригласила? ‚едь двадцать шесть лет -  это  уже  все,  все  забыто,  туман
сплошной. ‡ачем она оставила тебЯ сегоднЯ? ’ы это можешь мне сказать?
   - ‘прашивай попроще. „умаю - одно любопытство ко мне.
   - ‹юбопытство... “ нее? Ќеужели любопытство?  “верен?  Ђ  как  у  тебЯ,
‚адим? ’олько откровенно, если возможно... Њне  что-то  странновато  было,
знаешь ли, когда она начала тебЯ оставлЯть у себЯ.  ‘кажи,  у  нее  что  -
что-то особое есть к тебе?
   - „умаю, нет. Ќо, представь, сразу вспомнил все. Ѓудто вернулсЯ туда, в
сорок пЯтый. „аже сиренью запахло. ‚  городке  цвели  сирень  и  Яблоневые
сады. Џрекрасное было времЯ, несмотрЯ ни на что.
   - Џодожди, подожди... Љак это - "прекрасное времЯ"? ’ы сказал, что знал
ее несколько дней. “ тебЯ что - серьезно было, что ли?
   - ќто трудно определить, Џлатоша. Џо крайней мере,  после  войны  Я  ее
вспоминал не раз. Ќеужели ты можешь точно объЯснить, когда это  начинаетсЯ
и когда кончаетсЯ?
   - Ћх, ‚адим!..
   - —то "‚адим"? —то ты хотел сказать?
   - џ хочу сказать, ‚адюшка, не пей больше коньЯк. €... подожди. Ќе люблю
телефоны за границей.
   € ‘амсонов засопел, уперсЯ в  подлокотники,  вытащил  свое  грузноватое
тело из глубины кресла,  отчего  расползлись  на  пухлой  волосатой  груди
отвороты пижамы, деловито потЯнул подушку с кровати  Ќикитина,  накрыл  ею
телефон на столе, предупредительно сказал:
   - Ќе сомневаюсь: все номера, где  останавливаютсЯ  русские,  достаточно
озвучены. Ђ мы слишком громко...
   - Ќе уверен, - сказал Ќикитин. - Ђ впрочем, можно и потише.
   - ‘ейчас, подожди, надо было соображать  раньше...  ‚от  жили-были  два
идиота! ђаботает твоЯ бандура? ‚ключал?
   ‘амсонов зашмыгал шлепанцами по ковру в  угол  комнаты,  где  стоЯл  на
тумбочке  приемник,  наугад  пощупал  и  принЯлсЯ  нажимать  кнопки,   они
защелкали костЯным эхом. Џотом  возникли  шорохи,  сухой  треск  разрЯдов,
обычные шумы радиопространства, вырвалась из недр приемника  синкопическаЯ
музыка, где-то  в  оглушительной  глубине  тоненько  проплетеннаЯ  женским
речитативным придыханием,  неприЯтным  сейчас  в  ночной  тиши  номера,  и
‘амсонов после некоторых поисков покрутил  рукоЯтку  на  шкале  приемника,
убавил звук, удовлетворенно заключил:
   - ’еперь договорим. Ѓез свидетелей. ’ак-то лучше.
   - ‚се знаешь, Џлатон. - Ќикитин усмехнулсЯ.  -  Џросто  непревзойденный
конспиратор.
   - ‚ двадцатом веке подобное знает и дурак, - отрезал мрачно ‘амсонов  и
зашлепал тапочками, задвигалсЯ по комнате, сверкаЯ голыми, сливочно-белыми
пЯтками. - ‚от что Я должен сказать тебе, ‚адим.  ‚се  это  не  очень  мне
понЯтно. € не  очень  нравитсЯ  мне,  -  заговорил  он  в  сосредоточенном
раздумье. - ‚сЯ эта страннаЯ лирика, котораЯ уж совсем ни в дуду.  “знала,
оказываетсЯ, тебЯ по фотографии, пригласила на дискуссии  -  что,  почему,
зачем? ђазговоры, милые улыбки, вежливость, потихоньку отъединЯет тебЯ  от
менЯ, сует нам деньги. ’ебе с реверансом отваливают  солидный  гонорар,  а
этот шпендрик от журналистики, господин  „ицман,  еще  вдобавок  потрЯсает
чековой книжкой... Ќе странно ли, ‚адим? „авай тогда разберемсЯ  -  что  и
кто мы им? Љто ты ей - фрау ѓерберт? ѓосподи веси -  у  всех  у  нас  были
молниеносные романчики в войну. Ќу и что, прости менЯ, грешного? „а Я даже
лиц не помню, не то что... Ђ она, видишь ли, помнит. ЏЯть дней виделись  -
а она, влюбленнаЯ девочка, помнит своего завоевателЯ. Ќе кажетсЯ ли  тебе,
что белые ниточки торчат?
   - Џомнить что-либо или не помнить - это, Џлатоша, твое личное свойство,
- перебил Ќикитин. - ќто не аргумент. Љакие же ты ниточки имеешь  в  виду?
ђазумеетсЯ, происки с ее стороны? €ли как еще? Ќеужели ты это всерьез?
   ‘амсонов  тЯжеловато  повалилсЯ  в  кресло,  низко  осевшее  под   ним,
устроилсЯ  поудобнее  на  мЯкоти  подушек,   и   глаза   его   увлажнились
возбуждением. Ћн выговорил:
   - Љакой ты, ‚адим, смелый, вспомнил себЯ в двадцать лет  возле  орудиЯ,
фронт вспомнил! €ли первый раз за рубеж попал? Ќет, менЯ начинает поражать
твоЯ наивнаЯ доверчивость ко всей этой подозрительной возне  вокруг  тебЯ,
если уж хочешь знать мое мнение! Ќет, недаром они крутЯтсЯ вокруг тебЯ,  и
ты знаешь - почему? ЊенЯ-то, грешного, они со-овсем не знают. џ-то длЯ них
персона "инкогнито", но ты, так сказать, либеральный, известный и  тэдэ  и
тэпэ, и др-р и пр-р в их глазах - кое-что! џ вижу, как они хватают  каждое
твое слово, в рот тебе смотрЯт: а  нельзЯ  ли  поймать  на  чем?..  ’ы  не
замечаешь? Њожет быть, Я ошибаюсь? ’огда как все это объЯснить? ‹ирическим
экстазом твоей госпожи? ‚о имЯ каких причин она пытаетсЯ нас  разъединить?
•отел бы Я это знать!
   ‹об его свекольно побагровел, одно колене стало нервически подрагивать,
отчего затрЯслась широкаЯ штанина пижамы, и Ќикитин подумал, что  ранимого
‘амсонова чем-то особо задевало вчерашнее  вежливое  и  обидное  отношение
госпожи ѓерберт к нему, случайному, что ли, при своем коллеге человеку, не
вызывающему к себе достаточного интереса, - это, по  крайней  мере,  могло
показатьсЯ после того, как она разъединила их неожиданно длЯ обоих. Ќо все
же  в  том,  вчерашнем,  не  могло  быть  серьезной   причины   избыточной
нервозности, и сейчас ЯдовитаЯ, упрекающаЯ колкость, прорвавшаЯсЯ  в  тоне
‘амсонова, начала почему-то взвинчивать  Ќикитина:  то,  что  он  прЯмо  и
искренне хотел сказать ему, было воспринЯто не так, как думал и ждал.
   - ’ы начинаешь  злитьсЯ  на  менЯ,  Џлатон,  -  сказал  Ќикитин.  -  Ќо
серьезного повода, кажетсЯ, не было. Џравда? Ђ то Я тоже вскипЯчусь.  €  -
никакого толку. Ќервы у нас у обоих...
   Ћн  слегка  притронулсЯ  своим  стаканчиком   к   забытому   ‘амсоновым
стаканчику на тумбочке, миролюбиво пригласил этим  жестом  допить  коньЯк,
договорил:
   - €звини, Џлатон, что разбудил тебЯ. Њожет, отложим  этот  разговор  до
утра? Ћткровенно говорЯ, было мне как-то не  очень...  ‚роде  отошло.  ‚от
теперь усну. ‘пасибо тебе...
   “  ‘амсонова  рассерженно  подтЯнулись  мЯсистые  щеки,  и  он  крикнул
шепотом:
   - Џослушай, ‚адим, за кого ты менЯ принимаешь? ‡а громоотвод? ‡а  ‘анчо
Џансу? „а Я просто обЯзан злитьсЯ на тебЯ! ‘кажи, ради чего Я поехал? ђади
чего оторвалсЯ  от  работы  -  с  какой  великой  радости?  Ѓолее  глупого
положениЯ не придумаешь! Џереводчик при  Ќикитине?  Ћруженосец?  Љомиссар?
Ќемцы-то в этом уверены! Љто Я при тебе? - Ћн колыхнулсЯ в кресле,  искоса
поглЯдел да приемник, придушенно распространЯющий в комнате дробь  синкоп.
- Ђ тут еще преподносишь такие новости - очертенеешь! ‘кажу уж тебе совсем
откровенно на родном, отечественном, русском... „а, на Языке  родных  осин
скажу! Ќемочка, знаешь ли, в  сорок  пЯтом,  эта  милаЯ  госпожа  ѓерберт,
сюсюканье, и то и се - камуфлЯж гороховый! Ќе верю Я их улыбкам, ни одному
слову их не верю! —то-то они тебЯ слишком обволакивают,  какие-то  золотые
клеточки раскидывают! Ќе замечаешь? Ќе чувствуешь?
   € опЯть, когда произнес он это и по привычке своей плотно скрестил руки
на груди, Ќикитин натолкнулсЯ на необычно Ядовитый, влажный блеск в глазах
‘амсонова, как будто теперь недоставало  ему  воли  сбавить  излишний  пыл
неудовольствиЯ, - и как-то стало холодновато, горько,  пусто  Ќикитину  от
этой бессмысленной атаки злости против себЯ...
   ђаз между ними было нечто  похожее,  несколько  лет  назад.  ’огда  они
сидели в ресторане "Џрага" (был летний день)  и  говорили  разгорЯченно  о
военном поколении, которое, несмотрЯ ни на  что,  наконец  пробило  брешь,
постепенно  занЯло  высотки  в  литературе  -  из  никому   не   известных
лейтенантов вышло в старшие офицеры, - и ‘амсонов, только утром приехавший
из џлты, где, как всегда летом, трудно и упорно, выжимаЯ по полстраницы  в
день, работал над повестью, и все-таки загорелый, еще более  потолстевший,
вспотев и побагровев после четвертой рюмки коньЯка,  азартно  кричал,  что
Ќикитин ткнулсЯ темечком  в  Ћлимп,  шагнул  вверх,  вот-вот  схватит  чин
полковника, а он, ‘амсонов, пока ходит в строевых  капитанах,  но  пройдет
месЯчишков шесть, а может быть, и годик -  и  все  полковники  и  генералы
почувствуют, что остались они детьми...
   "Ќет, чтобы настоЯщее делать, ‚адик, - говорил он, напираЯ  животом  на
стол, качаЯ его дыханием, - надо свинец в одном месте иметь - по  строчке,
по абзацику, по четверти странички в  день.  Ќет,  надобно  добротный  дом
строить, чтобы щелки не было, чтобы двери  не  скрипели,  чтоб  иголку  не
просунуть в пазик какой-нибудь. џ скажу о войне всю правду и всю правду  о
нашем  поколении.  ‚от  закончу  повесть  -  и  в  коротких  штанишках  вы
окажетесь,   в   коротких   штанишках!   †алко   мне   вас   станет!   ќх,
букашечки-таракашечки, болтатьсЯ будете, хваленые прозаики, где-то там под
ногами! ’ю-тю, где вы там? ‚от за это пью индивидуально, чтоб ты запомнил!
- €, выпив и боднув воздух  взмокшим  лбом,  взглЯнул  на  Ќикитина  через
стекла очков, отодвинул в сторону рюмки, тарелки с закусками, упер в  край
стола локоть, пошевелил  пальцами,  подобными  сосискам,  точно  одержимый
шутливой пьЯной Яростью. - Ђ ну, ‚адим, попробуем, кто кого,  м-м?  Њожет,
положишь, а? Џопробуй! Џо „жеку ‹ондону!"
   "’ы, по-моему, ошалел, Џлатоша, после солнечной џлты, - сказал  Ќикитин
и оглЯнулсЯ на ближние столики. - Џредставь, что ты менЯ положил".
   "Ћ, ‚адик, давай по-мужски, Я милостыню не беру, - возразил ‘амсонов  и
захватил, потЯнул руку Ќикитина, насильно установил ее в  позицию.  -  Ќу,
начали, классик!"
   "‹адно, не кричи на всю €вановскую. Љлади, геркулес!"
   Ќе поддаваЯсь, Ќикитин изо всех сил сопротивлЯлсЯ ему долго,  но  кисть
‘амсонова, огромнаЯ, неудобнаЯ длЯ борьбы, потнаЯ,  стискивала,  давила  с
болью, с железным напором поворачивающегосЯ ворота, ниже  и  ниже  клонила
его руку к столу - и он сдалсЯ в конце концов, очень пораженный  в  момент
борьбы бешеной и  неуклонной  настойчивостью,  почти  враждебным  взглЯдом
‘амсонова, утратившим вмиг выражение нетрезвой шутки.
   "‚от таким образом проЯснилось, можем расплачиватьсЯ, ‚адим,  -  сказал
‘амсонов, отпыхиваЯсь. - Џлачу Я".
   Ћднако Ќикитин тоже вынул бумажник и нашел нужным ответить  легковесной
чепухой,  сказал  что-то  насчет  тайных  миллионов  прозаика   ‘амсонова,
делающего  широкие  жесты,  но  тот  запротестовал   обидчиво   и   бурно,
расплатитьсЯ Ќикитину не дал, выложил  деньги  на  стол,  добавил  безумно
щедрые чаевые ("€ наши гонорары не в дровах найдены, ‚адимушка")  и  затем
на стоЯнке такси простилсЯ  с  Ќикитиным  сухо,  наспех,  оставив  чувство
неприЯтной озадаченности.
   Џозднее оба не вспоминали о разговоре,  о  "джек-лондонской"  борьбе  в
"Џраге", ощущение того самолюбивого вызова заглушилось, стерлось,  прошло,
и было поэтому сейчас Ќикитину не по  себе  видеть  здесь,  не  за  столом
московского ресторана, а в немецком отеле, ночью, это вовсе  не  к  случаю
обвинительно-едкое, даже злое выражение на лице ‘амсонова. "Љ чему он это,
боже мой? Ћн осуждает и предупреждает менЯ? Ќо почему так раздраженно, как
будто унизить хочет за что-то?"
   - ‘пасибо, и прости, пожалуйста, перебил тебе сон, - сказал Ќикитин,  и
вышла извинительнаЯ фраза его несколько натЯнутой, полуискренней. - ‡автра
договорим.  Љак  жить  дальше.  ЉажетсЯ,  пора  принЯть  под  коньЯк  твою
спасительную таблетку - и гуд бай. …сли проснешьсЯ раньше -  буди,  стучи,
звони. ‘покойной ночи, Џлатоша.
   - Ќадеюсь, ты понимаешь все?  -  спросил  ‘амсонов  тоном  подчеркнутой
досады, уставЯсь на приемник выпуклыми, набухшими  глазами.  -  џ  говорил
совершенно серьезно...
   - ЏонЯл абсолютно. „о деталей. џ тебе благодарен, Џлатон. Ѓлагодарю  за
умный совет.
   - ‚ таком случае  немедленно  ложись  и  выспись  как  следует.  ‡автра
обсудим все до конца. џ встаю рано - разбужу.
   - ‘покойной ночи, Џлатон. „опьем коньЯк под таблетку?
   - Ћй ли! Ќе фальшивь, ‚адим! Њне сейчас не очень нравЯтсЯ, прости менЯ,
твои неискренние потуги на парадоксы. Ѓудь здоров, по европейскому времени
Я подыму тебЯ в семь! - выговорил ‘амсонов  уже  возле  порога  и,  шумно,
неуспокоенно сапнув носом, вышел из номера.
   ‘тукнула защелка замка. € Ќикитин, оставшись один, запер дверь, посидел
в кресле, заранее мучаЯсь  бессилием,  затЯжным  одиночеством  бессонницы,
после взЯл таблетку димедрола, оставленную ‘амсоновым на  тумбочке,  запил
ее коньЯком и стал раздеватьсЯ, думаЯ томительно:
   "—то ж,  разговора,  в  сущности,  не  получилось  -  оба  мы  остались
недовольны собой и друг другом. џ хотел иного разговора. Ќо, кажетсЯ, он и
любит, и ревнует менЯ, и не может через что-то переступить. Љак глупо все,
как это идиотски неприЯтно! ‚ыспатьсЯ бы, забыть этот  разговор  к  черту,
встать свежим, спокойным, утром увидеть госпожу ѓерберт  -  и  все  станет
Яснее. ќмма, ќмма? Ќет, никак  не  рассчитывал.  Ќикогда  не  предполагал!
‚оистину неисповедимы пути и мир тесен?.. Ќеужели  госпожа  ѓерберт  -  та
самаЯ ќмма? —то же это со мной?.."
   Ћн разделсЯ, закурил сигарету и перед тем, как лечь, в  пижаме,  босой,
подошел по теплому синтетическому ковру к приемнику, из которого звучала в
полутьме, вытекала назойливой струйкой музыка, поискал кнопку  выключателЯ
- и тут  громкий,  непрерывный  стук  в  дверь  заставил  его  обернутьсЯ,
крикнуть:
   - Љто там? ’ы, Џлатон? —то случилось?
   - џ, открой!
   Ћн, немного удивленный, отпер дверь - неуклюже  зацепившись  плечом  за
косЯк, взъерошенной глыбой ввалилсЯ ‘амсонов и, хлопаЯ тапочками по  голым
пЯткам, заходил суетливо по  номеру,  проЯвлЯЯ  несоразмерную  длЯ  своего
крупного тела подвижность; он, видимо, возвращалсЯ бегом и еще  задыхалсЯ,
говорЯ настигающим какую-то мысль голосом:
   - ‚от что Я вспомнил,  ‚адим,  вот  что;  тот  немец,  этот  журналист,
главный редактор издательства, как его... „ицман,  „ицман...  Џомнишь,  он
задал тебе вопрос, будто встречал, видел тебЯ в Ѓерлине, в сорок  пЯтом...
’ы вопрос этот помнишь? Љогда зашла речь о войне... ’ы помнишь все Ясно?
   - „а, помню.
   - € тогда он еще спросил менЯ, где Я воевал. €  повторил  что-то  такое
непонЯтное, несуразное  насчет  тебЯ.  ’ы  хорошо  запомнил  тот  странный
разговор? ‘ какими-то  все  было  намеками,  с  какими-то  переглЯдками  с
госпожой  ѓерберт!  Џотом  он  ушел...  этот  подозрительный   сексуальный
философ, который еще  чековой  книжечкой  перед  тобой  потрЯсал!  ‡меинаЯ
улыбочка, пальцы как червЯки, нюхает  сигареты...  —то  же  за  намеки  он
делал, ‚адим? ‡ачем? Љакую цель преследовал? ’ы  помнишь,  как  он  подвел
разговор к тому, что ты не способен убить немца? ќто был какой-то льстивый
комплимент!..
   - Њне? Ќе сказал бы. Ќе помню.
   - —то - "не сказал бы"? —то - "не помнишь"?
   Ќикитин присел на кровать, полистал "терн", бросил его на подушку.
   - „ело в том, Џлатон, что господин „ицман  в  войну  не  встречалсЯ  со
мной, этого Я не помню. Ќо в сорок пЯтом Я встречалсЯ с  другим  немцем  -
его звали Љурт. Ћн был родным братом госпожи  ѓерберт.  Џерепуганный  всем
солдатик, мальчишка сопливый.  ђассказывать  все  -  длинно.  Љонечно,  не
исключено, что „ицман может что-то знать от госпожи ѓерберт. „опустимо.  ‚
сорок пЯтом судьба Љурта в какой-то степени зависела от одного лейтенанта,
моего друга, и менЯ. Љурта взЯли в  плен  уже  после  Ѓерлина.  Ђ  вообще,
Џлатоша, не придаешь ли ты всему преувеличенное значение?
   ‘амсонов возбужденно ходил из конца в конец  номера  и,  похоже,  плохо
видЯ без очков, натыкалсЯ коленЯми на кресла, на подставку длЯ  чемоданов,
на низенький журнальный  столик;  потом  он  стал  возле  кровати,  и  его
овлажненные, чудилось, замученные глаза будто впрыгнули в зрачки Ќикитину.
   - Њного Я видел наивнЯков, ‚адим, но таких, как ты, - нет! Џойми же  ты
наконец, легкомысленный человек, что мы попадаем с тобой, что  называетсЯ,
в положение двух слепых, играющих в прЯтки в крапиве!  Џойми  же  наконец,
что ты не в ђоссии и здесь может произойти все, что им угодно, как  в  том
кабачке, и пожаловатьсЯ будет некому! ‡десь, в ѓамбурге, консульства  даже
нет! Ѓоюсь, когда мы своей шкурой полностью поймем, что хотЯт этот  „ицман
вместе с твоей милой госпожой ѓерберт, поздно будет!..
   - „а ты что, дорогой Џлатон? - не выдержал Ќикитин.  -  ‚  какие  дебри
тебЯ черт понес? …й-богу, надоели  сплошные  восклицательные  знаки.  ’вои
подозрениЯ имеют какие-то доказательства? Ћ чем ты? €ли  просто  шлеЯ  под
хвост попала?
   "Џочему у него стали такие замученные глаза? - подумал он, замолчав.  -
ѓлаза древнерусской иконы, скорбЯщей по поводу нашей общей  гибели...  ‚от
сейчас что-то в нем изменилось. Ќеужели он убежден в том, что говорит, или
за его словами скрываетсЯ нечто другое - ревность ко  мне,  как  тогда,  в
"Џраге"? ‚оистину неисповедимы  пути...  Ћн  создает  мнение  о  людЯх  по
первому взглЯду, и, в сущности, ему  и  легче  и  труднее,  чем  мне.  …му
труднее потому, что он логичен и способен беспощадно вынести  приговор.  ‚
том числе и мне. —то ж, опЯть, опЯть парадоксы?"
   Ђ ‘амсонов двумЯ руками тер щекастое лицо  и  говорил  твердым  голосом
найденной убежденности:
   - леЯ? …сли шлеей ты называешь разумный вывод, пусть будет так, ‚адим!
Ђ вывод вот какой - как  можно  скорее  уехать  отсюда.  ќто  единственное
разумное решение. Љак можно скорее! …сли угодно - завтра утром  или  днем.
‡аказать билеты - и в Њоскву. Џричину можно придумать любую: стенокардиЯ у
тебЯ или у менЯ, случилось обострение, перемена климата, что-нибудь в этом
роде. “езжать, немедленно уезжать, пока  не  поздно.  ќт-то  уж  абсолютно
Ясно. €наче увЯзнем четырьмЯ лапками, как мухи в меде!
   - —то же, Џлатон, - сказал с усмешкой Ќикитин, - или  ты  не  доверЯешь
мне, или хочешь быть свЯтее папы римского? —то тебе в  голову  ударило?  Ћ
чем хлопочешь? —то суетишьсЯ? —ерт знает  что!  Џри  твоей  комплекции  ты
должен быть спокоен, уютен, много есть,  много  пить,  улыбатьсЯ,  приЯтно
острить, включать свое обаЯние. Ђ ты напоминаешь быка!
   -  Џослушай  еще  раз,  -  проговорил  с  непреклонной   настойчивостью
‘амсонов, пропускаЯ слова Ќикитина мимо ушей, и,  выставив  пальцы,  начал
загибать их. - Џервое, нам надо отсюда  немедлЯ  уехать,  а  длЯ  этого  -
предварительно объЯснить причину отъезда. Ќо это пустЯки, детали.  ‚торое,
Я беспокоюсь не о себе, а о тебе. ’ретье, ты воображаешь,  что  находишьсЯ
не в ѓамбурге, а в Љалуге, что стоит позвонить в райком иди в милицию -  и
все уладитсЯ! ’ак? €ли...
   - Њы сейчас поссоримсЯ, Џлатон! ‚се твои  расчудесные  домыслы  -  мало
имеют оснований, ни в какие двери не лезут! ‡автра мы никуда не уедем. ќто
бессмысленно. Ќе бросайсЯ в панику раньше времени. „а что, собственно,  ты
вообразил? ЊенЯ опутают здесь господа дицманы и силой оставЯт  в  ‡ападной
ѓермании? ‡ачем? ‘мысл какой? Љто Я - физик,  знающий  секреты  водородной
бомбы? ѓлава конструкторского бюро? Љому Я тут нужен?
   - ‡начит, уеду Я один, - выговорил через одышку ‘амсонов  и  самолюбиво
сузил веки, улыбнулсЯ. - „а, один, - повторил он зло. - ’ы этого хочешь?
   Ќикитин лег на постель поверх одеЯла, заложив руки под затылок, сказал:
   - Ќу что ж, уезжай. ’ы менЯ  действительно  долго  предупреждал.  -  Ћн
сказал это, испытываЯ отвращение  к  самому  себе  оттого,  что  не  сумел
притушить разговор, перейти на всегда спасительную иронию, и  прибавил:  -
‚о имЯ чего мы ссоримсЯ, Џлатон? ‘тоило ли длЯ этого ехать за границу?
   - Џерестань! …сли бы Я  тебЯ,  идеалиста  несчастного,  не  любил,  мне
начхать было бы!.. Ќет, без тебЯ Я никуда не уеду, предавать друзей Я  еще
не научилсЯ! …ще нет!  -  выкрикнул  ‘амсонов  повышенным  голосом.  -  Ќо
запомни, что Я тебЯ, как подозрительный идиот,  предупреждал!  €  высказал
все! …сли ты не очнешьсЯ - пропадешь! ‚стрЯхнись, ‚адим, встань ножками на
землю! Ћстанови головокружение, а то завтра поздно будет, запомни это!
   - Џлатон, Я хочу спать. ’аблетку Я уже принЯл.
   - Ђ Я тебе, субъективному идеалисту,  повторЯю,  повторЯю,  -  останови
головокружение, друг мой!..
   - Џлатон, Я хочу спать. „имедрол Я уже принЯл.
   Ћн не видел, как вышел ‘амсонов, но слышал, как  лЯзгнул  замок  двери,
потом как приглушенно хлопнула дверь  в  коридоре  отелЯ,  где  начиналась
ночнаЯ пустынЯ, слабо освещеннаЯ тусклыми бра, с прЯмой полосой  беловатой
дорожки, уходЯщей вдоль серых  стен  в  сумрачную  призрачность,  с  этими
словно навечно отъединенными от людей,  безжизненными  вереницами  туфель,
попарно выставленных за каждым порогом, - ни  движениЯ  не  было  там,  ни
голоса во всем отеле.
   Ђ здесь, в  душном  тепле  номера,  пахнущего  сладковатой  синтетикой,
потрескивало электрическое отопление, изредка набегал, позванивал дождь по
стеклам,  и  чуть  внЯтный,   хрипловатый   голос   певца,   перехваченный
искусственной  страстью,  речитативом  тек  из  невыключенного  приемника,
убеждал некую маленькую Њадлен остановить машину, сесть к нему на колени и
расстегнуть пуговички  платьЯ,  -  здесь  была  кем-то  продленнаЯ  жизнь,
непривычнаЯ, чужаЯ, неизвестнаЯ, и, закрываЯ глаза, Ќикитин подумал:
   "Џочему все же мне так не по себе?  …сли  бы  встать,  позвонить  ќмме,
пойти вместе шататьсЯ по ночному ѓамбургу, под дождем, до утра говорить  с
ней. Ќо о чем? —то это  решит?  €ли  уехать,  завтра  уехать?  ‘амсонов  в
панике, он испуган всем  этим.  Ћн  слишком  много  узнал  -  и  не  сумел
переварить. —ем же это должно кончитьсЯ?.."


        2

   - ‚ам нравитсЯ в ‡ападной ѓермании, господин Ќикитин? Ћ, нет, Я не  так
поставил вопрос. ‚ы не разочаровались в нас, западных немцах?
   - ‚ы хотите услышать прЯмой и категорический ответ? …сли бы  Я  ответил
"да", то обманул бы  себЯ,  если  бы  ответил  "нет",  то  обидел  бы  вас
поспешностью, господин „ицман. Ѓез предвзЯтостей подписываюсь под  словами
одного  умного  немца,  которые  звучат  приблизительно  так:  "ѓоречь   и
недоверие страны к  стране  отравлЯют  израненное  тело  …вропы".  Ќеплохо
сказано, правда?
   - –итата? Љто автор? ’омас Њанн? ђемарк?
   - ‘тефан –вейг, хороший немецкий писатель.
   - Љ сожалению, –вейг так старомоден и так давно умер, что уже мало  кто
помнит о нем.
   - Ќапрасно. Ћн умер в сорок втором, году, а сороковые годы -  ближайшаЯ
историЯ ѓермании.
   - ‡ападнаЯ ѓерманиЯ далеко ушла от сороковых годов. “ нас  говорЯт:  мы
проиграли  войну  политическую,  а  выиграли  войну   экономическую.   ‚ам
интересно знать, как случилась эта парадоксальнаЯ победа? Џосле  поражениЯ
рейха  союзники  стали  демонтировать  немецкие  заводы  и  по  репарациЯм
вывозить  из  промышленных  центров  оборудование,  но  это  были  старые,
господин Ќикитин, довоенные станки. ‚ период  "железного  занавеса"  между
‡ападом  и  ‚остоком  Ђмерика  начала  вкладывать  миллионы   долларов   в
разрушенную  германскую  промышленность,  очень  широко  открыла  западным
немцам кредиты, ввезла современное оборудование. € таким образом в течение
короткого времени обновила основной капитал, выражаЯсь по Њарксу. ‚едь  вы
марксист... € наступил бум, что значит - обилие всех  товаров,  стабильнаЯ
марка,  расцвет  экономики...  ‘трашные  сороковые   годы   давно   забыты
обывателем, он живет в новом измерении, он сыт и не помнит про карточки  и
эрзацы. ‚ы видели магазины ѓамбурга?
   - „а, прекрасные магазины, судЯ по витринам.
   - ѓосподин Ќикитин, Я буду откровенен, Я раскрою перед  вами  карты  во
имЯ истины. ‡ападнаЯ ѓерманиЯ после войны  уже  как  свиньЯ  зажралась,  и
мозги ее все больше заплывают жиром. Ћбыватели живут в одурманивающем мире
товаров и превращаютсЯ в бездушные машины потреблениЯ. ђазрешите  взЯть  у
вас одну сигарету? џ бросил курить,  но  до  сих  пор  мне  приЯтен  запах
табака.
   - Џожалуйста.
   - Ѓлагодарю вас. џ с удовольствием понюхаю сигарету. €так, дело в  том,
господин Ќикитин, что современные западные немцы слишком  много  думают  о
новых моделЯх "мерседеса", о холодильниках и уютных загородных домиках,  и
у среднего немца исчезает или  уже  нет  ни  высокой  духовной  жизни,  ни
духовной веры... Џрагматизм подчинЯет все.  €стоки  и  модель  -  Ђмерика.
Ѓоюсь, господин Ќикитин, что  через  несколько  лет  ‘оветский  ‘оюз  тоже
зажретсЯ,  и  у  вас  тоже  исчезнет  духовнаЯ  жизнь:  машина,  квартира,
загородный коттедж,  холодильник  станут  богами,  как  на  ‡ападе.  €  вы
постепенно забудете сороковые годы, войну, страданиЯ...
   - ‚рЯд ли. •отЯ знаю, что нас тоже ждет испытание миром вещей.
   - € испытание верой.
   - —то вы называете верой, господин „ицман?
   - ‚аша вера - коммунистический оптимизм. ‚ы практики, вы материалисты и
идеалисты одновременно, вы еще хотите говорить о человеке, о неких идеалах
и смысле жизни, хотЯ исповедуете древние догмы. Ђ на  послевоенном  ‡ападе
этой веры в  идеалы  нет,  все  изверились  в  евангелическом  добре  и  в
человеке, старые боги-добродетели умерли, их нет, и нет,  к  примеру,  уже
понЯтиЯ  прежней  семьи,  любви,  брака.  Ќа  чем,   по-вашему,   держитсЯ
современный мир?
   - Ќа ожидании и надежде, как Я представлЯю.
   - Ћ, понимаю! ђусские мечтают  держатьсЯ  на  двух  китах  -  всеобщего
равенства и ожиданиЯ стереотипных, равных благ длЯ каждого, в то времЯ как
западный мир  продолжает  держатьсЯ  на  трех  китах  -  спорте,  сексе  и
телевизоре. € есть еще один мерзкий китенок - политика. •очу заметить, что
этот китенок плавает и на ‚остоке.
   - ’олько два уточнениЯ, господин „ицман. ‚о-первых, без  этого  китенка
невозможно  было  существовать  ни  одному  исторически   известному   нам
обществу;  во-вторых,  не   всеобщее   костюмное   равенство   безымЯнных,
одинаковых  песчинок,  а  -  Я  говорю  прописные  истины  -  равенство  в
распределении материальных благ. „умаю, что посредственность,  способность
и талант всегда будут отличатьсЯ друг от друга, если говорить  о  науке  и
искусстве.
   -  ‚ы,  разумеетсЯ,  против  одинаковых  песчинок?..   Ќо   большинство
человечества - анонимные муравьи, господин Ќикитин.
   - ќто унылый тезис, господин „ицман, по-моему. џ за  то,  чтобы  каждый
прошел через обрЯд крещениЯ и имел свое, собственное имЯ. ‚ конце  концов,
этот обрЯд можно назвать самосознанием.
   - ‚ы романтик, что незаметно по вашим книгам. Ќе согласитесь ли вы, что
большинство людей не знают, чего они хотЯт. Ѓифштексы? Њашины? ’елевизоры?
‚ этом истина? ‚ этом конечнаЯ цель? Ќет, люди сами длЯ себЯ -  инкогнито.
Љак сделать, чтобы они поверили в самих себЯ? ђеволюциЯ?  ‚ы,  несомненно,
стоите на этой марксистской точке зрениЯ... ђеволюциЯ? ЉлассоваЯ борьба? ‚
чем ее последнЯЯ суть? ЋпЯть цель - холодильники длЯ всех.
   -  ђеволюциЯ  -   это   отрицание   безнравственности   и   утверждение
нравственности, то есть вера в человека и борьба, и, конечно, совесть, как
руководство к действию. Ђ вы сами сказали, что веры и  идеалов  на  ‡ападе
нет. џ думаю, что вера - это эмоциональное отношение к надежде  и  истине.
…сли ее нет, выхода не вижу...
   - Џока выхода нет, господин Ќикитин... за исключением одного паллиатива
- соединить христианство с марксизмом.  џ  неверующий  и  в  очистительных
мессий не верю. џ  верю  только  в  этот  странный  симбиоз  -  выход  длЯ
большинства анонимных обывателей. Џусть хоть во что-то верЯт.
   - ‚ы в этом убеждены? Љак же это сделать? ‘оединить несоединимое?  ‚едь
€исус •ристос своей проповедью бездействиЯ, как давно известно,  разрушает
человеческую энергию...
   - ќнергию? ќнергию? ‚ы не договорили фразу: поэтому его и распЯли... ‚ы
хотели это сказать, господин Ќикитин?
   - Ќет, думаю, его распЯли потому, что надеЯлись - придет второй мессиЯ,
который удовлетворит исключительно всех. Ќо такого не бывает.
   - “ вас в стране не запрещено говорить таким образом?
   - Љак видите,  Я  говорю.  Ќо...  простите,  непонЯтна  причина  вашего
недоумениЯ. Џочему, собственно, в вашей стране это должно быть запрещено?
   - џ удивлЯюсь потому, что у вас много лет  был  культ  личности.  €исус
•ристос - тоже культ личности. Љак и культ ‘талина. Ћн тоже у вас был  как
бы сыном божьим. ‚ы молились на него.
   - Џослушайте, господин „ицман, позвольте мне, наконец, задать вам очень
откровенный и, может быть,  грубоватый  вопрос.  џ  долго  слушал  вас,  и
разрешите все-таки вас перебить.
   - Љонечно, господин ‘амсонов! ‚ы действительно долго  молчали,  и  Я  с
удовольствием готов ответить на любой ваш вопрос.
   - Ќе уверен, что мой вопрос доставит вам удовольствие, господин „ицман.
€ все-таки, какое вам, откровенно говорЯ, дело до нашего культа  личности?
€менно вам? € западным немцам?
   - џ не хочу вмешиватьсЯ в ваши  дела,  однако  вы,  господин  ‘амсонов,
находитесь в западной стране, где достаточно грЯзи и пороков,  но  где  вы
можете делать и говорить все, что  хотите,  -  до  определенных  пределов,
разумеетсЯ. ‚ы не отрицаете наши  относительные  свободы?  џ  подчеркиваю:
относительные...
   - •м! Џарадокс! ’огда почему у  вас  травили  коммунистов  и  запрещали
компартию?
   - ќто одна из глупостей, котораЯ возмущала и  менЯ.  Ќи  коммунизм,  ни
нацизм  не  угрожают  ‡ападной  ѓермании.  „лЯ  немцев  достаточно  одного
коммунизма - в ‚осточной ѓермании. ќто визитнаЯ карточка соседей, и она не
всем нравитсЯ.
   - —ем же она вам не нравитсЯ? ’ем, что там другаЯ система, котораЯ  вам
не нравитсЯ?
   - ’ем, что мы живем в некотором смысле лучше, чем восточные немцы.
   - Ђ не возможно ли, что они рано или поздно будут жить во всех  смыслах
лучше вас? —то вы скажете в таком случае?
   - ‘ейчас люди живут  одним  днем,  господин  ‘амсонов.  Ћднако  Я  хочу
спросить  господина  Ќикитина.  ‚ы  тоже  отрицаете,  что   находитесь   в
демократической стране?
   - ‚ы только что сами высказали сомнение  относительно  свобод  в  вашей
стране. ‚месте с вами сомневаюсь и Я. —то же касаетсЯ прежнего вопроса, то
более двух десЯтков лет назад известный вам маньЯк из Њюнхена называл себЯ
вторым €исусом •ристом, мессией, спасителем  человечества.  Ћт  славЯнской
заразы и коммунизма. € пЯтьдесЯт шесть миллионов погибло в …вропе и  Ђзии.
€ славЯн, и не славЯн.
   - Ќе так быстро, господин Ќикит