        ‚асиль Ѓыков. †уравлиный крик

   -----------------------------------------------------------------------
   ‚ кн.: "‘обрание сочинений в четырех томах. ’ом первый".
   Џер. с белорусск. - ‚.ђудова. Њ., "ЊолодаЯ гвардиЯ", 1985.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 19 June 2002
   -----------------------------------------------------------------------


        1

   ќто был обычный железнодорожный переезд,  каких  немало  разбросано  по
стальным дорогам земли.
   Ћн выбрал себе тут  удобное  место,  на  краю  осокового  болотца,  где
оканчивалась насыпь и рельсы укатанной однопутки бежали  по  гравию  почти
наравне с землей.  Џроселок,  спускаЯсь  с  пригорка,  пересекал  железную
дорогу и сворачивал в сторону  леса,  образуЯ  перекресток.  …го  когда-то
обнесли полосатыми столбиками и поставили рЯдом  два  таких  же  полосатых
шлагбаума. ’ут же одиноко ютилась  оштукатуреннаЯ  будка-сторожка,  где  в
стужу дремал у  жаркой  печки  какой-нибудь  ворчливый  караульщик-старик.
’еперь в  будке  не  было  никого.  Ќастырный  осенний  ветер  то  и  дело
поскрипывал настежь распахнутой дверью; словно  искалеченнаЯ  человеческаЯ
рука, протЯнулсЯ к студеному небу сломанный шлагбаум,  второго  совсем  не
было. ‘леды Явной заброшенности тут лежали на всем, видно,  никто  уже  не
думал об этом железнодорожном строении: новые, куда  более  важные  заботы
овладели людьми - и  теми,  кто  недавно  хозЯйничал  тут,  и  этими,  что
остановились теперь на заброшенном глухом переезде.
   ЏоднЯв от  ветра  воротники  обтрепанных,  залЯпанных  глиной  шинелей,
шестеро их стоЯло группкой у сломанного шлагбаума. ‘лушаЯ комбата, который
объЯснЯл им новую боевую задачу,  они  жались  друг  к  другу  и  невесело
посматривали в осеннюю даль.
   - „орогу надо  перекрыть  на  сутки,  -  хриплым  простуженным  голосом
говорил капитан, высокий, костлЯвый  человек  с  заросшим  усталым  лицом.
‚етер зло хлестал полой плащ-палатки по его грЯзным сапогам, рвал на груди
длинные тесемки завЯзок. - ‡автра, как стемнеет, отойдете за лес. Ђ день -
держатьсЯ...
   ’ам, в поле, куда глЯдели они, высилсЯ косогор с  дорогой,  на  которую
ронЯли остатки пожелтелой листвы две большие коренастые березы, и за ними,
где-то на горизонте, заходило невидимое солнце.  “зенькаЯ  полоска  света,
пробившись сквозь тучи, подобно лезвию огромной бритвы, тускло блестела  в
небе.
   ‘ерый осенний вечер, пронизанный холодной, надоедливой мглою, казалось,
был наполнен предчувствием неотвратимой беды.
   - Ђ как же с шанцевым инструментом? - грубоватым басом спросил старшина
Љарпенко, командир этой небольшой группы. - ‹опаты нужны.
   - ‹опаты? - задумчиво  переспросил  комбат,  всматриваЯсь  в  блестЯщую
полоску заката. -  Џоищите  сами.  Ќет  лопат.  €  людей  нет,  не  проси,
Љарпенко, сам знаешь...
   - Ќу да, и людей не мешало бы, - подхватил старшина. - Ђ то что пЯтеро?
„а и то вон один новенький и еще этот "ученый" - тоже  мне  воЯки!  -  зло
ворчал он, стоЯ вполоборота к командиру.
   - Џротивотанковые гранаты, патроны к пэтээру, сколько можно  было,  вам
дали, а людей нет, - устало говорил комбат.  Ћн  все  еще  всматривалсЯ  в
даль, не сводЯ глаз с заката, а потом, вдруг встрепенувшись, повернулсЯ  к
Љарпенко - коренастому, широколицему, с  решительным  взглЯдом  и  тЯжелой
челюстью. - Ќу, желаю удачи.
   Љапитан подал руку,  и  старшина,  уже  весь  во  власти  новых  забот,
равнодушно попрощалсЯ с ним. ’ак же сдержанно пожал холодную руку  комбата
и "ученый" - высокий, сутулый боец ”ишер; без обиды, открыто  взглЯнул  на
командира новичок, на которого жаловалсЯ старшина, - молодой, с печальными
глазами рЯдовой ѓлечик. "Ќичего.  Ѓог  не  выдаст,  свиньЯ  не  съест",  -
беспечно пошутил пэтээровец ‘вист -  белобрысый,  в  расстегнутой  шинели,
жуликоватый с виду парень. ‘ чувством собственного достоинства подал  свою
пухлую ладонь неповоротливый, мордастый Џшеничный. Џочтительно, пристукнув
грЯзными каблуками, попрощалсЯ чернЯвый  красавец  Ћвсеев.  Џоддав  плечом
автомат,  командир  батальона  тЯжело  вздохнул  и,  скользЯ   по   грЯзи,
направилсЯ догонЯть колонну.
   ђасстроенные прощанием, они остались все шестеро и какое-то времЯ молча
смотрели вслед капитану, батальону,  коротенькаЯ,  совсем  не  батальоннаЯ
колонна которого, мерно покачиваЯсь в вечерней мгле,  быстро  удалЯлась  к
лесу.
   ‘таршина стоЯл недовольный и злой. …ще не совсем осознаннаЯ тревога  за
их судьбы и за то нелегкое дело, ради которого  они  остались  здесь,  все
настойчивее овладевала им. “силием воли Љарпенко, однако, подавил  в  себе
это неприЯтное ощущение и привычно закричал на людей:
   - Ќу, чего стоите? ѓеть за работу! ѓлечик, поищи-ка ломачину  какую!  “
кого есть лопатки, давай копать.
   ‹овким рывком он вскинул на плечо тЯжелый пулемет и,  с  хрустом  ломаЯ
сухой бурьЯн, пошел вдоль канавы. Ѓойцы  гуськом  неохотно  потЯнулись  за
своим командиром.
   - Ќу вот, отсюда и начнем, - сказал Љарпенко,  опускаЯсь  у  канавы  на
колено  и  всматриваЯсь  в  косогор  поверх  железной  дороги.  -   „авай,
Џшеничный, фланговым будешь. ‹опатка у тебЯ есть, начинай.
   Љоренастый, крепко сбитый Џшеничный развалисто вышел вперед, снЯл из-за
спины винтовку, положил ее в бурьЯн и стал вытаскивать засунутую  за  поЯс
саперную лопатку. Ћтмерив от бойца шагов  десЯть  вдоль  канавы,  Љарпенко
снова присел, посмотрел вокруг,  ища  глазами,  кого  назначить  на  новое
место.  ‘  его  грубоватого  лица  не   сходили   озабоченность   и   злое
неудовлетворение  теми  случайными  людьми,   которых   выделили   в   его
подчинение.
   - Ќу, кому тут? ‚ам, ”ишер? •отЯ у вас и лопатки нет. ’оже мне воЯка! -
злилсЯ старшина, поднимаЯсь с колена. - ‘только на фронте, а  лопатки  еще
не имеете. Њожет, ждете, когда старшина даст? €ли немец в подарок пришлет?
   ”ишер, испытываЯ неловкость, не  оправдывалсЯ  и  не  возражал,  только
неуклюже горбилсЯ и  без  нужды  поправлЯл  очки  в  черной  металлической
оправе.
   - ‚ конце концов, чем хотите, а копайте,  -  сердито  бросил  Љарпенко,
посматриваЯ куда-то вниз и в сторону.  -  Њое  дело  маленькое.  Ќо  чтобы
позицию оборудовал.
   Ћн направилсЯ дальше - сильный,  экономный  и  уверенный  в  движениЯх,
словно был не командиром взвода, а по меньшей мере  командиром  полка.  ‡а
ним покорно  и  безразлично  поплелись  ‘вист  и  Ћвсеев.  ЋглЯнувшись  на
озабоченного ”ишера, ‘вист сдвинул на правую бровь пилотку  и,  показав  в
улыбке белые зубы, съЯзвил:
   - ‚от задачка профессору, Ярина зеленаЯ! Џомочь не устать, да надо дело
знать!..
   - Ќе болтай! ‘тупай-ка вон к белому столбику на линии, там и  копай,  -
приказал старшина.
   ‘вист свернул в картофлЯник, еще раз с  улыбкой  оглЯнулсЯ  на  ”ишера,
который неподвижно стоЯл у своей позиции  и  озабоченно  теребил  небритый
подбородок.
   Љарпенко с Ћвсеевым подошли к  сторожке.  ‘таршина,  ступив  на  порог,
потрогал перекошенную скрипучую дверь и  по-хозЯйски  оглЯделсЯ.  €з  двух
выбитых окон  упруго  тЯнул  пронизывающий  сквознЯк,  на  стене  болталсЯ
надорванный порыжелый плакат, призывавший разводить пчел.  Ќа  затоптанном
полу валЯлись куски штукатурки,  комьЯ  грЯзи,  соломеннаЯ  труха.  ‚онЯло
сажей, пылью и еще чем-то нежилым и противным. ‘таршина  молча  осматривал
скупые следы человеческого жильЯ. Ћвсеев стоЯл у порога.
   - ‚от кабы  стены  потолще,  было  бы  укрытие,  -  подобревшим  тоном,
рассудительно сказал Љарпенко.
   Ћвсеев протЯнул руку, пощупал отбитый бок печки.
   - —то, думаешь, теплаЯ? - строго усмехнулсЯ Љарпенко.
   - Ђ давайте вытопим. ђаз  не  хватает  инструмента,  можно  по  очереди
копать и гретьсЯ, - оживилсЯ боец. - Ђ, старшина?
   - ’ы что, к теще на блины пришел? ѓретьсЯ! Џодожди, вот наступит утро -
он тебе даст прикурить. †арко станет.
   - Ќу и пусть... Ђ пока что какой смысл мерзнуть? „авай  затопим  печку,
окна завесим... Љак в раю будет, - настаивал Ћвсеев,  поблескиваЯ  черными
цыганскими глазами.
   Љарпенко вышел из будки и встретил ѓлечика. ’от тащил откуда-то  кривой
железный прут. “видев командира, ѓлечик остановилсЯ и показал находку.
   - ‚от вместо лома - дробить. Ђ выбрасывать и пригоршнЯми можно.
   ѓлечик виновато улыбнулсЯ, старшина неопределенно  посмотрел  на  него,
хотел по обыкновению одернуть,  но,  смЯгчившись  наивным  видом  молодого
бойца, сказал просто:
   - Ќу давай. ‚от здесь - по эту сторону сторожки, а Я уже  -  по  ту,  в
центре. „авай, не тЯни. Џока светло...


        2

   ‚ечерело. €з-за леса ползли сизые мрачные тучи.  Ћни  тЯжело  и  плотно
затЯнули все небо, закрыли блестЯщую полоску над косогором. ‘тало сумрачно
и холодно. ‚етер с  бешеной  осенней  Яростью  теребил  березы  у  дороги,
выметал канавы, гнал через железнодорожную линию шуршащие  стайки  листвы.
ЊутнаЯ вода, от сильного ветра выплескиваЯсь из луж, брызгала  на  обочину
студеными грЯзными каплЯми.
   Ѓойцы  на  переезде  дружно  взЯлись  за  дело:  копали,  вгрызались  в
затвердевшую залежь земли. Ќе прошло и часа,  как  Џшеничный  чуть  не  по
самые  плечи  зарылсЯ  в  серую  кучу  глины.  „алеко  вокруг,  отбрасываЯ
рассыпчатые комьЯ, легко и весело копал свою позицию ‘вист. Ћн снЯл с себЯ
все ремни и одежду и, оставшись в гимнастерке,  ловко  орудовал  маленькой
пехотинской лопаткой. ‚ двадцати шагах от него, тоже над линией, времЯ  от
времени останавливаЯсь, отдыхаЯ  и  оглЯдываЯсь  на  друзей,  с  несколько
меньшим старанием  окапывалсЯ  Ћвсеев.  “  самой  будки  со  знанием  дела
оборудовал  пулеметную  позицию  Љарпенко;  по  другую  сторону  от   него
старательно долбил землю раскрасневшийсЯ, потный ѓлечик.  ‚зрыхлив  прутом
грунт, он руками выбрасывал  комьЯ  и  снова  долбил.  Ћдин  только  ”ишер
тоскливо сидел в бурьЯне, где оставил его  старшина,  и,  прЯча  в  рукава
озЯбшие руки, листал какую-то книжку, временами  припадаЯ  взглЯдом  к  ее
истрепанным страницам.
   ‡а этим занЯтием и увидел его  Љарпенко,  когда,  приостановив  работу,
вышел из-за  сторожки.  “сталого  старшину  передернуло.  ‚ыругавшись,  он
набросил на потную спину  залубенелую  от  грЯзи  шинель  и  вдоль  канавы
направилсЯ к ”ишеру.
   - Ќу что? „олго вы будете сидеть? Њожет, думаете, если нечем копать,  Я
вас в батальон отправлю? ‚ безопасное место?
   ‘ виду безразличный ко всему ”ишер вскинул голову, его близорукие глаза
под стеклами очков растерЯнно заморгали,  затем  он  неловко  поднЯлсЯ  и,
заикаЯсь от волнениЯ, быстро заговорил:
   - Њ-м-можете не беспокоитьсЯ, товарищ командир, это исключено. џ н-н-не
меньше вас понн-н-н-нимаю свои обЯзанности и сделаю  все,  чт-т-то  нужно,
без лишних эксцессов. ‚-в-вот...
   ‘легка удивленный неожиданным выпадом этого тихого  человека,  старшина
не сразу нашелсЯ, что ответить, и передразнил:
   - €шь ты: эсцексов!
   Ћни стоЯли так друг против друга: взволнованный,  с  дрожащими  руками,
узкоплечий боец и уже спокойный,  властный,  полный  уверенности  в  своей
правоте коренастый командир. Ќахмурив колючие  брови,  старшина  с  минуту
раздумывал, что делать с этим неумехой, а потом,  вспомнив,  что  на  ночь
нужно выставить дозор, уже спокойнее сказал:
   - ‚от что: берите винтовку и марш за мной.
   ”ишер не спросил, куда и зачем, с подчеркнутым безразличием засунул  за
пазуху книжку, взЯл за ремень винтовку с примкнутым штыком и,  спотыкаЯсь,
покорно побрел за старшиной. Љарпенко, на ходу надеваЯ шинель, осматривал,
как окапывались остальные. ЏроходЯ возле своей Ячейки, он  коротко  бросил
”ишеру:
   - ‚озьми лопатку.
   Ћни вышли на переезд и по заслеженной сотнЯми ног дороге направились на
пригорок с двумЯ березами.
   ‘умерки быстро сгущались. Ќебо совсем потемнело от туч, сплошной массой
обложивших его. ‚етер не стихал,  зло  рвал  полы  шинелей,  забиралсЯ  за
воротники, в рукава, выжимал из глаз студеные слезы.
   Љарпенко шагал быстро, не особенно выбираЯ дорогу и уж совсем не  жалеЯ
своих новых кирзовых сапог. ”ишер, поднЯв ворот шинели и  натЯнув  на  уши
пилотку, тащилсЯ  за  ним.  Љ  бойцу  снова  вернулось  обычное  длЯ  него
безразличие,  и  он,  скользЯ  взглЯдом  по  загустевшей  дорожной  грЯзи,
старалсЯ не шевелить  забинтованной,  в  чирьЯх,  шеей.  ‚етер  ворошил  в
канавах листву, вокруг неуютно щетинилась стернЯ осеннего полЯ.
   Ќа середине косогора Љарпенко оглЯнулсЯ, издали окинул взглЯдом позицию
своего  взвода  и  тут  увидел,  что  его  подчиненный   отстал.   …ле-еле
переставлЯЯ ноги, он  снова  листал  на  ходу  свою  книгу.  Љарпенко  был
непонЯтен подобный интерес к книгам, и он, немало удивленный,  остановилсЯ
и подождал, пока боец догонит его. Ќо ”ишер так был поглощен чтением,  что
не видел старшину, позабыл, вероЯтно, куда и зачем шел,  только  перебирал
страницы и что-то  тихо  шептал  про  себЯ.  ‘таршина  нахмурилсЯ,  но  по
обыкновению не прикрикнул, только нетерпеливо переступил на месте и строго
спросил:
   - ќто что за библиЯ?
   ”ишер, видно,  еще  не  забывший  недавней  ссоры,  сдержанно  сверкнул
стеклами очков и отвернул черную обложку.
   - ќто биографиЯ —еллини. Ђ вот репродукциЯ. “знаете?
   Љарпенко  глЯнул  на  снимок.  Ќа   черном   фоне   стоЯл   обнаженный,
взлохмаченный человек и, глЯдЯ в сторону, хмурил брови.
   - „авид! - между тем объЯвил ”ишер. - ‡наменитаЯ  статуЯ  Њикеланджело.
‚споминаете?
   Ќо Љарпенко ничего не вспоминал.  Ћн  еще  заглЯнул  в  книжку,  окинул
недоверчивым взглЯдом ”ишера и сделал  шаг  вперед.  Ќужно  было  спешить,
чтобы засветло выбрать место длЯ  ночного  дозора,  и  старшина  торопливо
зашагал дальше. Ђ  ”ишер  озабоченно  вздохнул,  расстегнул  противогазную
сумку и бережно положил туда книгу рЯдом с куском хлеба, старым "Ћгоньком"
и патронами. ‡атем, как-то сразу повеселев,  уже  не  отставаЯ,  пошел  за
старшиной.
   -  ‚ы  что,  взаправду  ученый?  -  почему-то  насторожившись,  спросил
Љарпенко.
   - Ќу, ученый - это, может, чересчур громкое  определение  длЯ  менЯ.  џ
только кандидат искусствоведениЯ.
   Љарпенко немного помолчал, стараЯсь понЯть что-то, а  потом  сдержанно,
словно опасаЯсь выЯвить свою заинтересованность, спросил:
   - ќто что? Џо картинам спец или как?
   - € по картинам, но, главным образом, по скульптуре эпохи  ‚озрождениЯ.
‚ частности, специализировалсЯ по итальЯнской скульптуре.
   Ћни  поднЯлись  на  пригорок,  из-за  которого  открылись  новые,   уже
затуманенные вечером дали - поле, ложбина, покрытаЯ  кустарником,  далекий
ельник, впереди у дороги - соломенные  крыши  деревни.  ђЯдом,  у  канавы,
качаЯ на  ветру  тонкими  ветвЯми,  жалобно  шелестели  порыжелой  листвой
березы. Ћни были толстые и, видно,  очень  старые,  эти  извечные  сторожа
дорог,  с  потрескавшейсЯ,  почерневшей  корой,  густо  усыпанные  шишками
наростов, с вбитыми в стволы железнодорожными костылЯми. “ берез  старшина
свернул с дороги, перепрыгнул заросшую  бурьЯном  канаву  и,  зашуршав  по
стерне сапогами, направилсЯ в поле.
   - Ђ он что, этот голый, из гипса вылеплен или как? - спросил он, сделав
Явную уступку невольной своей заинтересованности. ”ишер сдержанно,  одними
губами снисходительно улыбнулсЯ, словно ребенку, и поЯснил:
   - Ћ нет. ќта пЯтиметроваЯ фигура  „авида  высечена  из  цельного  куска
мрамора. ‚ообще гипс  длЯ  монументальной  скульптуры  в  древности  и  во
времена ђенессанса мало  применЯлсЯ.  ќто  уже  распространенный  материал
нового времени.
   ‘таршина снова спросил:
   - ѓоворишь, из  мрамора?  Ђ  чем  же  он  такую  глыбу  высек?  Њашиной
какой-нибудь?
   - Ќу что вы? - удивилсЯ ”ишер, шагаЯ рЯдом с Љарпенко.  -  ђазве  можно
машиной? Ѓезусловно, руками.
   - Ћго! ќто же сколько нужно было долбить? - в  свою  очередь,  удивилсЯ
старшина.
   - „ва года, с помощниками, конечно. Ќужно сказать, что в искусстве  это
еще небольшой  срок,  -  помолчав,  добавил  ”ишер.  -  Ђлександр  €ванов,
например, работал над своим "Њессией" почти  двадцать  два  года,  француз
ќнгр писал "ђодник" сорок лет.
   - ‘мотри ты! Ќаверно, трудно. Ђ он кто такой, этот, что сделал „авыда?
   -  „авида,  -  деликатно  поправил  ”ишер.  -  Ћн  итальЯнец,  уроженец
”лоренции.
   - —то - муссолинец?
   - „а нет. Ћн жил давно. ќто знаменитый художник ‚озрождениЯ. ‚еличайший
из великих.
   Ћни еще прошли немного. ”ишер уже держалсЯ  рЯдом,  и  Љарпенко  искоса
раза два глЯнул на него. •удой, со впалой грудью, в короткой, подпоЯсанной
под хлЯстик шинели, с забинтованной шеей и заросшим черной  щетиной  лицом
боец выглЯдел весьма неприглЯдно. Ћдни только черные  глаза  под  толстыми
стеклами  очков  теперь  как-то  ожили  и  светились  отражением   далекой
сдержанной мысли. ‘таршина про себЯ удивилсЯ тому,  как  иногда  за  таким
неказистым видом скрываетсЯ образованный  и,  кажетсЯ,  неплохой  человек.
Џравда, Љарпенко был уверен, что в военном деле ”ишер не многого стоит, но
в глубине души он уже почувствовал  нечто  похожее  на  уважение  к  этому
бойцу.
   агах в ста от дороги  Љарпенко  остановилсЯ  на  стерне,  посмотрел  в
сторону деревни, оглЯнулсЯ назад. Џереезд в ложбине едва серел в  вечернем
сумраке, но отсюда еще был виден, и старшина подумал, что место длЯ дозора
тут будет подходЯщее. Ћн притопнул каблуком по мЯгкой земле и, переходЯ на
обычный свой командирский тон, приказал:
   - ‚от тут. Љопай. Ќочью спать - ни-ни. ‘мотри в оба и слушай. Џойдут  -
стрелЯй и отходи на переезд.
   ”ишер снЯл с плеча винтовку и, взЯвшись обеими руками за короткую ручку
лопатки, неумело ковырнул стерню.
   - ќх ты! Ќу кто так копает! - не выдержал старшина. - „ай сюда.
   Ћн выхватил у бойца лопатку и, легко врезаЯ ее в  рыхлую  землю  пашни,
ловко растрассировал одиночную Ячейку.
   - Ѓот на... ’ак и копай. ’ы что, кадровую не служил?
   - Ќет, - призналсЯ ”ишер и  в  первый  раз  искренне  улыбнулсЯ.  -  Ќе
довелось.
   - Ћно и видно. Ђ теперь вот намаешьсЯ с вами, этими...
   Ћн хотел сказать "учеными", но смолчал, не желаЯ вкладывать в это слово
своего прежнего Язвительного смысла. Џока ”ишер кое-как ковырЯлсЯ в земле,
Љарпенко присел на стерне и, защищаЯсь от ветра, стал сворачивать цигарку.
‚етер выдувал из бумажки махорочную труху, старшина бережно придерживал ее
пальцами  и  торопливо  завертывал.  ‘умерки  тем  временем  все   плотнее
окутывали землю, на  глазах  затЯгивалсЯ  тьмой  переезд  со  сторожкой  и
сломанным шлагбаумом, растворЯлись в ночи далекие  крыши  деревни,  только
по-прежнему тревожно шумели у дороги березы.
   ‡акрываЯ от ветра трофейную  зажигалку,  старшина  сгорбилсЯ,  стараЯсь
прикурить, но вдруг лицо его дрогнуло и  насторожилось.  ‚ытЯнув  жилистую
шею, он глЯнул на переезд. ”ишер тоже почувствовал что-то и, как стоЯл  на
коленЯх, так и замер в напрЯженной, неловкой позе. Ќа востоке,  за  лесом,
приглушеннаЯ  ветром,  слаженно  раскатилась  густаЯ  пулеметнаЯ  очередь.
‚скоре на нее отозвалась втораЯ, пореже, видно, из нашего "максима". ‡атем
слабым далеким отсветом, прорвав вечерний  сумрак,  загорелась  и  потухла
мерцающаЯ россыпь ракет.
   - Ћбошли! - сердито, с досадой бросил старшина и выругалсЯ. Ћн вскочил,
всматриваЯсь в далекий потемневший горизонт, и снова со злостью, отчаЯнием
и тревогой подтвердил: - Ћбошли, гады, черт бы их побрал!..
   €, беспокоЯсь  за  людей,  оставленных  на  переезде,  Љарпенко  быстро
зашагал по полю в направлении дороги.


        3

   Ќа переезде первым услышал стрельбу Џшеничный. …ще  засветло  он  вырыл
глубокий, в полный рост, окоп, сделал на дне ступеньку,  с  которой  можно
было стрелЯть и выглЯдывать,  а  затем  -  Ямку  внутри,  чтобы  в  случае
необходимости быстрее выскочить  наверх.  Џотом  старательно  замаскировал
ломким бурьЯном бруствер и отдал лопатку ѓлечику, который все еще  ковырЯл
землю  железным  прутом.  ‚ыполнив  таким  образом  приказ  старшины,   он
притаилсЯ на дне своего нового укрытиЯ.
   ’ут было тихо и относительно уютно. ЃрошеннаЯ  на  дно  охапка  бурьЯна
защищала от зЯбкой сырости. Џшеничный заботливо укрыл им ноги в стоптанных
грЯзных ботинках, вытер о полу шинели руки и развЯзал вещевой  мешок.  ’ам
боец приберегал краюху добытого в какой-то деревне крестьЯнского  хлеба  и
добрый кусок  сала.  Ћн  давно  уже  проголодалсЯ,  но  на  людЯх  все  не
отваживалсЯ есть, потому что тогда надо было  бы  поделитьсЯ,  а  делитьсЯ
Џшеничный не хотел. Ћн знал, что из съестного, кроме разве  куска  черного
хлеба, ничего ни у кого не было.  Ќо  не  его  это  забота,  пусть  каждый
стараетсЯ сам длЯ себЯ,  а  на  то,  чтобы  беспокоитьсЯ  обо  всех,  есть
начальство, хотЯ бы тот же Љарпенко, этот строгий,  крикливый  служака.  €
теперь, сидЯ в добротном, только что вырытом окопе, где никто его  не  мог
видеть, Џшеничный разложил на коленЯх завернутое в бумажку сало, достал из
кармана складной, на медной  цепочке  ножик  и,  разделив  кусок  пополам,
порезал одну его половину на тонкие ломтики. Ћстальное  опЯть  завернул  в
клочок газеты и спрЯтал на дно набитого всЯкой всЯчиной вещевого мешка.
   Џшеничный аппетитно жевал своими не очень здоровыми,  попорченными  уже
болезнью и временем зубами и думал, что нужно бы  еще  притащить  бурьЯна,
зарытьсЯ в него и "покемарить", как  говорит  ‘вист,  часок-другой  ночью.
Џравда, взводный попалсЯ  придирчивый  и  настырный,  этот  придумает  еще
что-нибудь до утра, но Џшеничный - не ѓлечик  и  не  подслеповатый  ”ишер,
чтобы покорно исполнЯть все, что прикажут. ‚о всЯком случае, он сделает не
больше, чем длЯ отвода глаз, и уж себЯ не обидит.
   ’ихое течение этих праздных, медлительных мыслей было прервано далекими
раскатистыми выстрелами. Џшеничный с набитым ртом от неожиданности притих,
прислушалсЯ, потом, быстро запихав в  карман  остатки  еды,  вскочил.  Ќад
лесом взвилась в небо рассыпчатаЯ гроздь ракет,  осветила  на  миг  черные
вершины деревьев и погасла.
   - ќй! - закричал Џшеничный товарищам. - ‘лышите? Ћкружают!..
   “же совсем стало темно.  Ѓелыми  стенами  слегка  выделЯлась  сторожка,
вырисовывалсЯ в небе сломанный остов шлагбаума; слышно было, как рЯдом,  в
окопе, копошитсЯ старательный ѓлечик и  у  железной  дороги  долбит  землю
‘вист.
   - Ћглохли, что ли? ‘лышите? Ќемцы в тылу!
   ѓлечик услышал, выпрЯмилсЯ в своей  еще  неглубокой  Яме.  ‚ыскочил  из
окопа Ћвсеев и, прислушавшись, через картофельное поле торопливо подалсЯ к
Џшеничному. ѓде-то в темноте замысловато выругалсЯ ‘вист.
   - Ќу что? - кричал из окопа Џшеничный. - „окопались! џ же  говорил  еще
утром. ЌадеЯлись на тыл, а там уже немцы.
   Ћвсеев, стоЯ рЯдом и вслушиваЯсь в звуки далекого  боЯ,  уныло  молчал.
‚скоре  из  темноты  вынырнул   ‘вист,   подошел   и   остановилсЯ   сзади
настороженный ѓлечик.
   Ђ там, далеко  за  лесом,  громыхал  ночной  бой.  Љ  первым  пулеметам
присоединились другие. Ћчереди их, сталкиваЯсь друг с  другом,  слились  в
далекий,  приглушенный  расстоЯнием  треск.  ЃеспорЯдочно  и   неторопливо
щелкали винтовочные выстрелы. ‚ черное  поднебесье  еще  взлетела  ракета,
потом втораЯ и две вместе. „огораЯ, они  исчезали  за  мрачными  вершинами
деревьев, а на низком, обложенном тучами небе еще какое-то времЯ мигали их
неЯркие пугливые отсветы.
   - Ќу, - не унималсЯ Џшеничный, обращаЯсь  к  настороженным,  примолкшим
людЯм. - Ќу?..
   - —то ты нукаешь? —то нукаешь, мурло? ‡апрЯг, что ли?  -  зло  закричал
‘вист. - ѓде старшина?
   - ”ишера в секрет повел, - сказал Ћвсеев.
   - Ђ то нукаю, что окружили. Ћкружили ведь, вот и ну, - не сбавлЯЯ тона,
горЯчилсЯ Џшеничный.
   …му никто не  ответил,  все  стоЯли  и  слушали,  охваченные  тревожным
предчувствием недоброго. Ђ в далекой ночной тьме все рассыпались  очереди,
рвались гранаты, ветром разносилось вокруг негромкое эхо.  ‹юдей  охватила
лихорадочнаЯ тревога, сами собой  опустились  натруженные  за  день  руки,
тревожно суетились мысли.
   ‚ унылом молчании и застал их старшина; запыхавшись от  быстрого  бега,
он внезапно поЯвилсЯ у сторожки и, конечно, сразу понЯл, что согнало людей
к этой крайней Ячейке. ‡наЯ, что  в  подобных  случаЯх  самое  лучшее  без
лишних слов проЯвить свою власть и  твердость,  старшина  еще  издали,  не
объЯснЯЯ и не успокаиваЯ, закричал с напускной злостью:
   -  Ќу,  чего  встали,  как  столбы  на  обочине?  —его  испугались?  Ђ?
Џодумаешь, стрелЯют! ‚ы что, стрельбы не слышали? Ќу что, ѓлечик?
   ѓлечик растерЯнно пожал в темноте плечами:
   - „а вот окружают, товарищ старшина.
   - Љто сказал: окружают? - разозлилсЯ Љарпенко. - Љто?
   - —то окружают  -  факт,  не  булка  с  маком,  -  ворчливо  подтвердил
Џшеничный.
   - Ђ ты молчи, товарищ боец! Џодумаешь, окружают! ‘колько уже  окружали?
‚ ’одоровке - раз, в Ѓоровиках - два, под ‘моленском неделю пробирались  -
три. € что?
   - ’ак ведь всем же полком, а тут что?  естеро,  -  отозвалсЯ  из  тьмы
Ћвсеев.
   - естеро! - передразнил Љарпенко. - Ђ эти шестеро что, бабы или  бойцы
Љрасной Ђрмии? Ќас вон  в  финскую  на  острове  трое  осталось,  два  днЯ
отбивались, от пулеметов снег до мха растаЯл, и ничего  -  живы.  Ђ  то  -
шестеро!
   - ’ак то в финскую...
   - Ђ то в немецкую. ‚се равно, - уже немного спокойней сказал Љарпенко и
смолк, отрываЯ от газеты клочок на цигарку.
   Џока он ее сворачивал, все молчали, побаиваЯсь вслух  высказывать  свои
опасениЯ и  чутко  вслушиваЯсь  в  звуки  ночного  боЯ.  Ђ  там,  кажетсЯ,
постепенно становилось тише, ракеты больше не взлетали,  стрельба  заметно
затихала.
   - ‚от что, - произнес старшина, послюнив цигарку, - нечего митинговать.
„авай копать круговую. џчейки соединим траншеей.
   - ‘лушай, командир, а может, лучше отойдем, пока не поздно? Ђ? - сказал
Ћвсеев, застегиваЯ шинель и позвЯкиваЯ прЯжкой ремнЯ.
   ‘таршина пренебрежительно  хмыкнул,  даваЯ  понЯть,  что  его  удивлЯет
подобное предложение, и, отчеканиваЯ каждое слово, спросил:
   - Џриказ ты слыхал: закрыть дорогу на сутки?  ‚от  и  исполнЯй,  нечего
болтать попусту.
   ‚се напрЯженно молчали.
   - Ќу, довольно. „авай копать, - уже примирительное сказал  командир.  -
ЋкопаемсЯ и завтра как у •риста за пазухой будем.
   - Љак у Њурла в сидоре, - пошутил ‘вист. - € сухо, и  тепло,  и  хозЯин
уважает. •а-ха! Џошли, барчук, работа не стоит, Ярина зеленаЯ, - дернул он
за рукав Ћвсеева, и тот нехотЯ подалсЯ за ним в ночную тьму.  ѓлечик  тоже
вернулсЯ  на  свое  место,  а  старшина  некоторое  времЯ  постоЯл  молча,
затЯнулсЯ махорочным дымом и  вполголоса,  чтоб  не  слышали  другие,  зло
сказал Џшеничному:
   - Ђ ты у менЯ  покаркаешь.  џ  с  тебЯ  шкуру  спущу  за  твои  штучки.
Џопомнишь...
   - Љакие штучки?
   - ’акие, - послышалось из темноты. - ‘ам знаешь.


        4

   Ћбозленный на старшину за  угрозу  и  взвинченный  близкой  опасностью,
Џшеничный какое-то времЯ стоЯл неподвижно, разбираЯсь  в  обуревавших  его
чувствах, а потом, почти мгновенно принЯв решение, бросил в ночной мрак:
   - •ватит!
   „а, хватит. •ватит  месить  грЯзь  по  этим  разбитым  дорогам,  хватит
стучать  зубами  от   стужи,   голодать,   хватит   дрожать   от   страха,
копать-перекапывать землю, глохнуть в  боЯх,  где  только  кровь,  раны  и
смерть. „авно уже  Џшеничный  присматривалсЯ,  ждал  подходЯщего  момента,
взвешивал  все  "за"  и  "против",  но  теперь,  попав  в  эту  мышеловку,
наконец-то решилсЯ. "‘воЯ рубашка ближе к телу, - рассуждал он, - а  жизнь
длЯ человека дороже всего, и сохранить ее можно, только  бросив  оружие  и
сдавшись в плен. Ђвось не убьют, ерунда все эти  сказки  о  немцах.  Ќемцы
ведь тоже люди..."
   ‚етер шумел в ушах, остужал лицо. ‘тараЯсь укрытьсЯ от него и  отдатьсЯ
разбуженным, но  еще  не  додуманным  до  конца  мыслЯм,  Џшеничный  снова
спустилсЯ в окоп. ’раншею копать он не стал, пусть это делает ѓлечик, а он
уже отработал свое. …му тут никого  не  было  жаль.  ‘таршина  зубастый  и
въедливый, как фельдфебель; ‚итька ‘вист - блатнЯга и брехун -  все  Њурло
да Њурло. Џравда, он и  остальных,  кроме  разве  Љарпенко,  тоже  наделил
кличками: Ћвсеев у него Ѓарчук, ”ишер - “ченый, ѓлечик - ‘алага. Ќо те все
молодые, а он, Џшеничный, раза в полтора старше каждого.  ’олько  Љарпенко
его возраста. Ћвсеев, тот и в самом деле барчук,  избалованный  с  детства
белоручка, способный в учебе, но лентЯй  в  труде,  а  ѓлечик  еще  малец,
послушный, но совсем не обстрелЯнный, боЯзливый подросток, того  и  глЯди,
струсит  в  бою;  ”ишер  -  подслеповатый  книжный  червЯк,  из   винтовки
выстрелить не умеет, зажмуривает глаза, когда нажимает спуск, - вот и воюй
с такими. ‘ ними разве осилишь тех,  сильных,  обученных,  вооруженных  до
зубов автоматами да пулеметами, которые стрелЯют,  будто  швейные  машинки
строчат?..
   ‚ тиши окопа  слышно,  как  неподалеку  долбит  землю  ѓлечик,  изредка
поскрипывает от ветра дверь сторожки и шумит,  высвистывает  свою  осеннюю
песню высохший бурьЯн в канаве. ‘тала донимать стужа. Џшеничный достал  из
кармана остатки сала, съел, а потом съежилсЯ и,  сомкнув  руки,  притих  -
отдалсЯ течению мыслей, заново переживаЯ все свои беды.
   Ќескладно и горько сложилась его жизнь.
   Џервые впечатлениЯ от обиды  цепко  и  долго  держатсЯ  в  человеческой
памЯти. €ван как теперь помнит то трудное голодное  лето,  когда  бабы  из
соседней деревни Ћльховки с  пасхи  бродили  по  межам,  собирали  щавель,
крапиву; пухли с голоду дети и старики; чернью и молчаливые от  горЯ,  всю
весну ходили через хутор и поле ольховские мужики. ‹юди ели траву,  толкли
древесную кору, терли полову, рады были горсти просеЯнных  отходов,  чтобы
подмешать в травЯнистую, противную пищу, склеить  "травЯники".  “  них  на
хуторе тоже было не густо, но травы они  все  же  не  ели  -  доились  две
коровы, и в клети в закромах кое-что еще имелось. ’ем летом  судьба  свела
тринадцатилетнего €вана с деревенским парнем џшкой. € оттого, что  в  свое
времЯ он не  сумел  сделать  выбора  между  ним  и  отцом,  навалилось  на
Џшеничного столько несчастий в жизни.
   Ћднажды на какой-то праздник - Џетра  или  троицу  -  в  душный  летний
вечер, когда опустившеесЯ к горизонту солнце заметно растратило  уже  свой
дневной жар, тринадцатилетний €ванка возвращалсЯ на хутор. Ќезадолго перед
тем родители приехали с базара, и он отвел в кустарник  конЯ,  где  спутал
его и пустил пастись.  “же  подходЯ  к  высоким  массивным  воротам  своей
усадьбы, услышал разговор во дворе  -  чей-то  жалобный  женский  голос  и
частое недовольное покашливание отца. Ћтец в новой  праздничной  рубахе  и
жилетке  сидел  на  ступеньках  крыльца  и  посапывал  трубкой,  а  рЯдом,
сгорбившись, закрыв лицо низко повЯзанным платком, стоЯла вдова Њирониха -
их какаЯ-то дальнЯЯ родственница, она плакала и чего-то просила.
   ‚ ту минуту, когда €ван  входил  во  двор,  как  раз  наступила  пауза.
†енщина с надеждой и страхом  уставилась  на  отца,  прикрыв  рот  уголком
платка, а отец зло, как сразу заметил €ван, пускал клубы дыма и молчал.
   "‹адно, - наконец подал он голос. - Џусть придет. „ам пудик.  Ђ  завтра
на зорьке чтоб тут был. Љосы не нужно, косу мою возьмет".
   †енщина   перестала   плакать,   высморкалась,   начала   кланЯтьсЯ   и
благодарить, а отец молча поднЯлсЯ и пошел в дом.
   Ќа рассвете следующего днЯ мать, как всегда, ласково  разбудила  €ванку
на сеновале, подала завЯзанный в рушник завтрак - кусок ветчины  и  краюху
хлеба. Ћн всегда в такое времЯ носил отцу в поле еду, но на этот  раз  еды
было  вдвое  больше.  €ванка  догадалсЯ:  это  помощнику.  ђаботников  они
нанимали и раньше - в косьбу, жатву, молотьбу, но  держали  недолго:  отец
был требовательный, очень въедливый, жадный  к  работе,  и  мало  кто  мог
угодить ему.
   ‚ыйдЯ из ольшаника, €ван увидел наполовину скошенный лужок, а  в  конце
его - отца и џшку ’ереха. Ќо, видно, что-то там стрЯслось, потому что  они
не косили, а стоЯли друг против друга. Ћтец одной рукой держал сломанную у
шейки косу, другой - косовище и зло смотрел  на  џшку.  Ѓатрак,  одетый  в
нательную рубашку, с закатанными до колен штанами, почесывал худую грудь и
виновато оправдывалсЯ:
   "„Яденька ‘упрон, ей-богу, нечаЯнно.  ‡амахнулсЯ,  а  тут  камень  -  и
отлетела".
   "‹одырь проклЯтый! ѓультай чертов! - кричал отец, трЯсЯ густой слежалой
бородой. - ’акую косу сломал! Ќебось чужое? Ђ? Љабы свое, иначе б смотрел,
босота! ›х ты!.."
   Ћн бросил косу, обеими  руками  схватил  косовище,  замахнулсЯ  и,  все
больше звереЯ, стал им бить парнЯ по плечам, голове, рукам, поднЯтым, чтоб
заслонитьсЯ.
   €ван почувствовал, как задрожали от страха, а  больше  от  нахлынувшего
вдруг негодованиЯ ноги. Ћн хотел закричать на  отца:  мальчику  жаль  было
тихого, беззащитного џшку, любителЯ рыбной  ловли,  удивительного  знатока
всех окрестных лесных тайн. Ќо €ван не закричал, а потихоньку шел к ним, с
трудом переставлЯЯ ноги. ‹учше бы бежать куда глаза глЯдЯт, чем  видеть  и
слышать все это.
   ‡а сломанную косу џшка отрабатывал лишнюю  неделю  -  стоговал,  сушил,
возил  сено,  затем  еще  помогал  в  жатву.   €ван   к   нему   относилсЯ
доброжелательно. Џосле того  случаЯ  на  лугу  он  чувствовал  себЯ  очень
неловко: угнетала неосознаннаЯ еще вина перед парнем и какаЯ-то  глубокаЯ,
не совсем понЯтнаЯ обида. ‚прочем, вскоре они подружились,  ходили  вместе
купатьсЯ, возили сено, расставлЯли на кротов капканы и никогда не говорили
про отца. €ван  знал,  что  џшка  ненавидит  хозЯина.  ќта  его  неприЯзнь
незаметно передалась  и  молодому  Џшеничному.  Ћн  чувствовал,  что  отец
скупой, злой, несправедливый, и это невольно угнетало его.
   Њинуло несколько лет. €ван втЯнулсЯ в крестьЯнскую  работу  и,  вопреки
себе, во всем шел за отцом, который безжалостно школил  сына  в  несложной
земледельческой науке, постигнутой  на  суровом  собственном  опыте.  џшка
вскоре пошел на службу в Љрасную Ђрмию, отслужил там два года и вернулсЯ в
деревню совсем другим - повзрослевшим и  как-то  вдруг  поумневшим.  —ерез
некоторое времЯ он стал заводилой всех молодежных  дел  в  деревне,  начав
свою общественную деЯтельность с кружка воинствующих безбожников.
   €ван  сторонилсЯ  деревенских  парней,  в  деревню  ходил   только   по
праздникам, на  вечеринки,  а  вообще  жил  отчужденно  -  своим  хутором,
хозЯйством, под каждодневным отцовским надзором и понуканием. Ќо  взаимнаЯ
привЯзанность  молодого  Џшеничного  и   былого   батрака   џшки,   видно,
сохранилась в сердцах обоих, и вот однажды поздней осенью, встретившись на
деревенском выгоне, џков пригласил его прийти вечером посмотреть репетицию
"безбожницкой" пьесы. €ван, не подумав тогда, как к этому отнесетсЯ  отец,
согласилсЯ. ‚ечером смазал дегтем  юфтевые  сапоги,  набросил  поддевку  и
пошел. ђепетициЯ ему понравилась. ‘ам  он  не  участвовал  в  пьесе,  зато
посмотреть на других было интересно. Џотом он зачастил  в  ту  обветшалую,
скособоченную  вдовью  хатку,  где  собиралась  по   вечерам   деревенскаЯ
молодежь, ближе сошелсЯ с хлопцами  и  девчатами.  …го  не  обижали,  хотЯ
иногда незло подшучивали, называЯ молодым подкулачником.
   € вот об этом  как-то  узнал  отец.  Ћднажды  утром,  расходившись,  он
накричал на €вана, ударил уздечкой мать, когда та заступилась за  сына,  и
пригрозил выгнать из хаты безбожника, позорившего честь отца.  €вану  было
очень обидно, но давнЯЯ закоренелаЯ привычка во всем подчинЯтьсЯ его  воле
взЯла верх, и  он  перестал  ходить  к  џшке.  џков  это  быстро  заметил.
‚озвращаЯсь как-то вместе с мельницы, они разговорились по душам.
   ѓоворил, правда, џшка, €ван больше слушал, потому что по  натуре  своей
был молчалив, но не согласитьсЯ с тем, что  говорилось,  не  мог.  Ђ  џков
рассказывал о классовой борьбе, о том, что  старик  Џшеничный  -  сельский
мироед, что он выжал все  соки  из  его,  €вановой,  матери,  как  батрака
заездил самого €вана, что он готов подавитьсЯ от жадности.
   "‘лушай, как ты живешь с ним? џ удрал бы от  такого  злыднЯ.  ђазве  он
отец тебе?"
   €вану было тогда не по себе.  Ћни  шли  по  тихой  песчаной  дороге  за
гружеными возами, и  перед  их  глазами,  уныло  поскрипываЯ,  мелькали  и
мелькали колеса. €ван верил џшке и понимал, что лучше было  бы  порвать  с
отцом, пойти на свой хлеб, как-нибудь прожил бы,  но  на  это  не  хватало
решимости. ‚от так, как следует  не  сомкнувшись,  разошелсЯ  его  путь  с
людьми, с теми, кто дал бы ему веру в жизнь, в собственные  силы  и,  быть
может, уберег душу от тоски одиночества.
   Ќе прошло и двух лет, отца раскулачили,  забрали  в  сельсовет  все  их
имущество, описали постройки, а самого с матерью выслали. €ван в  ту  зиму
жил в местечке у дЯди и училсЯ в семилетке. „ЯдЯ был  неплохим  человеком,
как говорЯт, мастером на все руки. Љ племЯннику относилсЯ, как и  к  своим
дочерЯм, никогда ни в чем не упрекал его. Ќо по едва уловимым  приметам  и
мелочам юноша видел, что он все же лишний, чужой в этой семье, и от  этого
не было €вану радости. “чилсЯ он неплохо, понимал  и  любил  математику  и
после  семилетки  подал  документы  в  педагогический  техникум.  Ћн  ждал
экзаменов, видЯ в своем студенчестве единственный счастливый выход из того
тупика, в который загнала его  жизнь.  Ќо  на  экзамены  его  не  вызвали,
документы вскоре вернули, и в холодной казенной отписке было сказано,  что
в техникум его принЯть нельзЯ, потому что он - сын кулака.
   ќто было огромным горем длЯ молодого Џшеничного, гораздо  большим,  чем
раскулачивание, видеть которое  ему  не  довелось,  первой,  действительно
незаживающей раной в душе. €ван решил, что он не такой, как все, что  тень
отца, как проклЯтие, будет тЯготеть над ним всю жизнь. —то-либо  исправить
в этом, казалось ему, уже было поздно.
   Џосле  неудачной  попытки  учитьсЯ  дальше  Џшеничный  -  уже   рослый,
привычный к труду парень  -  около  года  перенимал  у  дЯди  его  ремесло
каменщика, а затем  отправилсЯ  в  город  искать  своего  хлеба  и  своего
счастьЯ.
   ‚ ЃрЯнске он поступил в артель каменщиков, попал в бригаду  таких,  как
сам, молодых парней, возводил фабричные громады, по узким дощатым дорожкам
гонЯл тачки с раствором, по стремЯнкам таскал на этажи кирпич. ‘ебЯ он  не
жалел, работал с жаром, с  отцовской  въедливостью.  ќто  вскоре  заметили
рабочие  и  начальство.  …го  хвалили  на  собраниЯх,  ставили  в   пример
остальным, и парень постепенно стал забывать о своей  ущербности  и  былых
неудачах. Ћ родителЯх он никому ничего не рассказывал,  писем  от  них  не
получал и не знал, где они и что с  ними.  Џо  ночам  ему  иногда  снилось
что-либо из детства, и сердце его сжималось  тогда  от  жалости  к  тихой,
забитой матери. Ћтца он не жалел, знал: он и там такой же несправедливый и
злой.
   ‚ то времЯ на  стройке  создали  комсомольскую  Ячейку,  многие  хлопцы
вступали  в  комсомол  и,  конечно,  потЯнули   туда   лучшего   каменщика
Џшеничного. Ћн подумал, слегка поколебалсЯ, а потом, поощренный доверием и
повеселевший, поверил, что и он сможет стать человеком, и подал заЯвление.
Ќа собрании потребовали рассказать все о себе, о  родителЯх  и  родных  и,
когда  услыхали,  что  он  сын  кулака-хуторЯнина,  в  приеме  в  комсомол
отказали.
   Ћн тЯжело переживал эту неудачу, несколько дней  не  ходил  на  работу,
пластом лежал на койке в общежитии. ‘лучилось так, что не нашлось  никого,
кто оказалсЯ бы к нему  ближе  всех  в  ту  минуту,  успокоил,  подбодрил.
Ќаоборот, все как-то вдруг переменились, стали его сторонитьсЯ,  держатьсЯ
отдельно, своей комсомольской компанией.  ќто  была  смертельнаЯ,  на  всю
жизнь,  обида.  €ван  Џшеничный   уже   окончательно   уверовал   в   свою
отверженность.
   Ћн уехал из ЃрЯнска, жил некоторое времЯ в „онецке, работал на шахтах и
везде помнил, что он не ровнЯ другим, что он - классовый враг,  что  между
ним и людьми пролегла глубокаЯ пропасть.  Џорой  он  старалсЯ  забытьсЯ  в
труде, иной раз - в водке, но это не  забывалось,  не  проходило  никак  и
нигде. Ћб этом ему напомнили и в военкомате, когда призывали в армию.  "’ы
сын кулака и будешь служить в рабочем  батальоне",  -  сказал  озабоченный
суетливый капитан. € Џшеничный стал красноармейцем  рабочего  батальона  -
немного училсЯ военному делу, а больше работал:  строил  железные  дороги,
мосты, тоннели. ќто было в ‘ибири, зимой. Ћн наловчилсЯ ходить на лыжах, в
соревнованиЯх однажды занЯл первое место.
   Љогда готовили лыжный агитационный пробег  на  двести  километров,  длЯ
участиЯ в нем, как лучшего лыжника, записали  и  Џшеничного.  Ћн  был  рад
выделитьсЯ хотЯ бы этим своим качеством, но и  тут  чернаЯ  тень  прошлого
легла на его дороге. “же со старта его вернул комиссар,  сказав,  что  ему
ехать нельзЯ, потому что  у  него,  красноармейца  Џшеничного,  неладно  с
биографией.
   Џосле еще было  много  малых  и  больших  обид,  порожденных  отцовским
прошлым. € €ван сдалсЯ, отступил в сторону, не лез больше туда,  где  были
не такие, как он, люди. ’олько сам себе, сам длЯ  себЯ,  вопреки  всему  -
такой волчий девиз усвоил постепенно Џшеничный. Ћн не  пренебрегал  ничем:
когда нужно было, обманывал,  воровал,  лгал,  слабых  ненавидел,  сильных
побаивалсЯ и тоже ненавидел. Ћн понимал, что становилсЯ нечестным,  иногда
подлецом, злопамЯтным и вредным, как отец, но переделать себЯ уже не мог и
катилсЯ все больше туда, куда гнали его обида и злость.
   Љогда началась война, среди огромного морЯ человеческого  горЯ  и  слез
нашелсЯ человек, который тайно  злорадствовал.  ќтим  человеком