    --  ќто что,  серьезно?  ’акого мне  в  жизни  никто  не  предлагал.  ‚
молодости Я хотел любить  женщин руками,  понимаешь, и очень страдал, что не
мог... Њопассан говорил, пока у него есть хоть  один палец, он  мужчина, а у
менЯ нет ни пальцев, ни даже  тех мест, из которых они растут.  Љому Я нужен
-- жалкий калека, жертва той тупой, идиотской войны, обрубок человека?
     џ ведь тоже не  состоЯлсЯ из-за войны, хотел  сказать Ћлег. Ќо это было
неуместно, и он промолчал.
     --  ‚ладан, давай  Я заберу тебЯ  к нам домой,-- вместо  этого произнес
он.-- Ћтдохнешь...  ђасслабишьсЯ... ЏогулЯем  на океане... Ђ  потом  привезу
обратно. €дет?
     --  Ќет, Ћлег, нет!  ‚се  это не  длЯ менЯ.  “ менЯ  только  две  точки
существованиЯ: арена и гримернаЯ с диваном. ’ут  или там Я и помру. Ђ теперь
прощай, дружище. Њне надо принЯть снотворное и лечь.
     -- ’огда  вот  мой  телефон,-- Ћлег  набросал на клочке бумаги номер.--
Ћтдохнешь -- позвони, Я за тобой приеду и...
     ‚ладан  кивнул.  Ћлег  обнЯл его  за  плечи,  понимаЯ,  что  звонка  не
последует.  Џустые  рукава  владановой  белоснежной  рубашки  колыхнулись  и
замерли.
     Ћлег  вышел на  улицу. Џредставление давно закончилось, и  пространство
вокруг цирка опустело. ‚ ’ихом  океане садилось солнце, оранжевое, тЯжелое и
равнодушное. Ќикакой  разницы с  тем солнцем, которое Ћлег  видел  в деревне
накануне войны, не было.
     Ќинель одиноко стоЯла у входа в цирк и ждала мужа.

        Љ‚Ђђ’€ђЂ No 1

     Ќемало помоталсЯ по свету Ћлег Ќемец. Ђ в город, где  родилсЯ, никак не
мог  выбратьсЯ. Ѓыло к  тому объективное  препЯтствие, ибо давно переселилсЯ
Ћлег на  другой континент и сделалсЯ американским подданным. Ћн все надеЯлсЯ
на гастрольную поездку, но пути оркестра туда не лежали.
     € вот, после очередного  концерта в  Њоскве,  в предотъездный свободный
день, душный  и полный  бензиновых  паров,  Ћлег  отчетливо  понЯл:  если он
немедленно  не  съездит,  то  после  уже  не  увидит   свой  город  никогда.
„оговорились они с женой, трепавшейсЯ на радостЯх с утра до ночи со  старыми
подругами, встретитьсЯ в десЯть вечера того же днЯ на –ентральном телеграфе,
у входа.
     Ѓилетов  на  ранний рейс  на аэровокзале,  конечно,  не  было.  Ќо  длЯ
тщательно  выбритого,   вальЯжного  господина,  во  все  ненаше  одетого,  с
американским паспортом, а главное, за двойную цену в твердой валюте  билетик
случайно нашелсЯ. ‚скоре Ћлег уже протопал через  магнитную ловушку в Ѓыкове
на посадку. …сли все будет нормально, меньше часа полета, и там у него будет
несколько часов.
     ЏодремываЯ  в тесном длЯ его располневшего тела и дребезжащем самолете,
Ќемец подсчитал,  сколько он не  был в  родном городе. ‚ышло около полувека.
„лЯ  всеобщей истории человечества его  воЯж не имел существенного значениЯ,
но историЯ не происходит сама по себе. Ћна то течет мимо, то втЯгивает нас в
водоворот. Њы выкарабкиваемсЯ, обсыхаем на солнышке,  и кажетсЯ, что историЯ
снова независимо течет мимо. Ћна-то легко может течь без нас, да мы без  нее
не  живы.  Џодобные  философемы приходЯт  только  человеку,  пребывающему  в
самолетном безделье. Ќу, и день был непростой, набухший предчувствием.
     ‘амолет  приземлилсЯ,  когда   наступило  самое  пекло.  Ќе  выходЯ  из
приземистого  зданиЯ  провинциального  аэровокзала,  Ќемец  повесил на плечо
сумку, плащ и первым делом втерсЯ в очередь поближе к кассе. ‡аскандалившему
было старику он дал доллар, и  тот сменил гнев на милость. Ћлег купил за три
пачки российских банкнот обратный  билет на вечерний рейс в Њоскву. Џока что
ему везло. —тобы разом на весь день отрешитьсЯ от мирских забот, в стеклЯшке
напротив аэровокзала он взЯл две порции жутких вареников, похожих на вареных
мышей. Ћднако есть их не стал, отдал  бедной женщине, котораЯ проворно слила
их в пластиковый мешок.
     Ќемец  взЯл такси, через  полчаса очутилсЯ в центре и побрел, повинуЯсь
внутреннему компасу.
     Ќичего  Ћлег не узнавал, а  все-таки к  старому чугунному мосту пришел,
никого  не  расспрашиваЯ.  “  моста  он  замедлил  шаги.   ѓрузнаЯ  решетка,
покрашеннаЯ  по  ржавчине,  бугрилась  волдырЯми. ‚от  здесь, за  поворотом,
должен стоЯть  ларек,  чуть  поодаль  женщина в  белом фартуке, а перед  ней
лоток, полный  разноцветных  подушечек по  три копейки штука.  Ќемцы, отец и
сын, отправлЯютсЯ  на  прогулку. ‘ын трЯсетсЯ  по булыжнику  на двухколесном
велосипедике. “ ларька  прислонЯет велосипед к решетке.  Ћтец  берет  кружку
пива, а на  сдачу сын покупает у лоточницы подушечки.  Ћлег сосет аккуратно,
чтобы они дольше не лопались. …два только вытечет повидло -- конфете конец.
     Ћлег ощутил во рту кисловатый вкус этого повидла, но, завернув за угол,
ни пивного ларька, ни лоточницы не увидел: они стоЯли здесь до войны. ‚место
булыжника кругом лежал асфальт, и асфальт этот давно успел обрасти  змейками
трещин. Ќемец ускорил шаг. ’ут уже близко.
     †или они  в узком  кривом переулке  возле  церкви ЂндреЯ Џервозванного.
–ерковь была полуразрушена,  из-под штукатурки  вышла  кирпичнаЯ кладка,  на
колокольне,  ближе к макушке, торчали железные балки.  Љолокола сбросили  по
приказу   наркома   тЯжелой  промышленности   Ћрджоникидзе.  ‹уковицы  давно
оголились,  и ветер  снес  железо.  Љресты  стоЯли, словно стыдЯсь, наклонив
плечи, будто им так лучше был виден весь кривой переулок.
     Љаждый день Ћлег с приЯтелЯми торчал возле обрешеченных окон церкви.  ‚
ней,  в  отсеках,  разделенных  низкими  фанерными  перегородками,  работали
скульпторы и мастера,  отливающие из гипса  готовые статуи.  ‚  окнах, через
квадраты решеток, виднелись неоконченные монументы вождей  без рук, торсы да
бюсты. ‹енин держал на  поднЯтой  руке свою собственную голову, словно  снЯл
ее, чтобы передохнуть от напрЯженных мыслей о судьбе человечества.
     Ќо толпились  пацаны  возле  окон  не  из-за  ‹енина.  ‘амым  волнующим
зрелищем было, когда удавалось подглЯдеть процесс созиданиЯ скульптур ткачих
и колхозниц, ударниц  труда. ђЯдом с монументом за  пЯтьдесЯт  копеек в  час
стоЯла на возвышении сисЯстаЯ натурщица, и на ней, в отличие от  скульптуры,
никакой одежды  не было.  ‡рители у окна, отпихиваЯ друг друга  в  борьбе за
лучшее место, вслух комментировали зрелище.
     Ќатурщица,  как  правило,  не обращала  на шпану вниманиЯ и  болтала, а
иногда уходила  под  занавеску и  там занималась  то с  одним,  то с  другим
скульптором совсем  другим  искусством, о  котором  Ћлег  имел тогда  весьма
смутное понЯтие.  €ногда скульпторы пускали двух  старших  ребЯт  внутрь. ’е
месили глину или таскали воду из колонки на улице, стараЯсь пройти как можно
ближе от натурщицы, а если повезет, задеть ее локтем. ’а начинала хохотать и
строго говорила:
     -- Ќу, чего варежку-то развесил? Ђнатомию что ли в школе не проходил?
     Ќа  доме, в котором росли Ћлег  с ‹юськой, штукатурка затекла от дождей
ржавыми  полосами, но  стены были  крепкие. ‚ прошлом веке тут часто  бывали
пожары, кругом оставались пепелища, а этот дом выстаивал целехонек. Ћн видел
Ќаполеона.
     ‚ квартиру вело широченное, из прогнивших досок, крыльцо, крытое резным
навесом.  ‹юська с маленьким Ћлегом и кошкой сидели на  протертых ступенЯх и
втроем мурлыкали на  солнышке. ‚ обшарпанной двери  была прорезана щель. Ќад
щелью отец  маслЯной краской красиво  вывел: "Љв. No 1".  ‚  щель  почтальон
засовывал  газеты,  и  они  падали  в  коридорчик. ‡вонок  над  щелью,  если
крутануть, весело тренькал.
     Љомнату украшала  стариннаЯ  изразцоваЯ  печь, которую мать  топила  из
коридорчика. “ окна, закрываЯ  подоконник спинкой, стоЯл диван. Ќа нем спали
отец с матерью. “ другой стены втиснулись две кровати -- ‹юськина и Ћлега. Љ
ним примыкала  шаткаЯ этажерка с  деревЯнным Ящиком,  из которого доносилась
хриплаЯ музыка. Љогда приходили гости, отец хвасталсЯ, какие далекие станции
принимает новый приемник -- даже иногда ‹енинград.
     Ѓольше всего на свете  Ћлег любил гостей. Љак только умещалась у Ќемцев
такаЯ  тьма народу?  Ћтец  был  самым  веселым в самой шумной  компании.  Ћн
потешалсЯ над всеми  и  над собой, пел  арии из опер, танцевал вальсы, сажаЯ
детей  на  руки. Џерестав смеЯтьсЯ,  он становилсЯ хмурым и  говорил, словно
оправдываЯсь:
     -- Ћчень смешно!
     €ногда Ћлег не понимал шуток, ему  казалось, отец обижает мать. Ќо  она
звучно била отца по спине и сама смеЯлась.
     Ћн  работал ретушером, отец.  ЋрудиЯми его труда были тонкаЯ  кисточка,
молочное стекло  в разводах туши да лупа.  €з издательства он приносил пачки
снимков. ‘импатичных людей с бракованных фотографий Ћлег после вырезал.
     Ћднажды в дверь позвонили. ‚ошли  двое в форме ЌЉ‚„. Ћтец  стал  белым,
как бумага, а  мать  глотнула  воздуха, будто хотела им запастись, и прижала
ладони к шее.
     --  ѓражданин Ќемец?  Џройдемте  в комнату,--  сказал один из  вошедших
отцу.-- Ђ вы, гражданка Ќемец, заберите детей и идите гулЯть.
     -- ’о есть как?-- переспросила мать.
     -- ђазве не по-русски сказано? “ходите на улицу.
     Њать  безысходно зарыдала, одела детей и увела во  двор. Ѓыло Ясно, что
отца уводЯт.  ‘тоЯл  тридцать седьмой. Ќо часа через  полтора  энкаведешники
ушли.  Ћдин из них  на  прощанье даже  козырнул матери. Ћна  побежала в дом,
готоваЯ к худшему. Ћтец тихо сидел  на своем рабочем месте,  уперев  локти в
стол и тупо глЯдЯ в стену. Ќа вопросы матери он не отвечал, словно онемел. Ћ
том, что произошло в доме,  отец все же поведал  матери. Њать молчала  почти
двадцать лет и рассказала Ћлегу, словно случайно вспомнив.
     ЋказываетсЯ,  энкаведешники  посадили  отца  за  стол и  стали  по  обе
стороны, будто готовились выкручивать ему руки. Ћдин из них открыл портфель,
извлек из него большой  конверт с сургучной  печатью и вскрыл  его. Ќа  стол
перед отцом  легла фотографиЯ -- крупным  планом лицо  с  усами,  изъеденное
дырками оспы. “знать лицо было нетрудно, оно  глЯдело со страниц всех газет,
но, конечно, без оспы.
     -- Ћ вас имеютсЯ данные как о лучшем ретушере,-- сказал другой незваный
гость.-- Њожете убрать с этого лица лишнее?
     -- Њогу,-- еле выговорил отец.
     -- „елайте!
     -- Ќо это большаЯ работа.
     -- Ђ мы не спешим...
     Ћни  стоЯли  над  ним,  следЯ  за каждым  его  движением,  а он работал
медленно, потому что руки у него дрожали. Љогда оспа исчезла и кожа на щеках
стала  гладкой,  как  у  младенца, один из гостей ловко  вытащил  фотографию
из-под отцовского локтЯ  и  спрЯтал  ее в  портфель.  Џеред  отцом  положили
бумагу,  на   которой   ему   велели   написать,  что   он  был  посвЯщен  в
государственную  тайну,  разглашение  которой  караетсЯ  по  всей  строгости
советских  законов. ‚последствии, вспоминала мать,  они  с  отцом никогда  и
нигде  снЯтой  с  такого   близкого  расстоЯниЯ  фотографии  этого  лица  не
встречали.  Ћтец  предполагал, что запрещенное фото извлекли в свЯзи с новым
заказом  длЯ  скульпторов,  но  скульпторам  видеть  натуральное  лицо  было
недозволено.
     -- ’ы ему, не  дай бог,  оспинку  где-нибудь  случайно не  оставил?-- с
беспокойством спрашивала после мать.-- ‡аберут ведь!
     Ќо обошлось.
     Ћтец  и  сам   любил  щелкать  затвором.  Џечатал  фотокарточки  ночью,
расставлЯЯ на столе, возле ребЯчьих кроватей, ванночки. Џодымешь веки -- все
в странном розовом свете. Ћдно фото  висело на стене: сидЯт на диване  мать,
‹юська и  хохочущий отец. Ћлег стоит рЯдом, держа в руках смычок и  скрипку.
Ћтец посадил  их тогда на  диван, аппарат  укрепил на треножнике, протЯнул к
дивану нитку и сел сам.
     -- Ќу, смейтесь, как положено!--  крикнул отец,  захохотал  и дернул за
нитку.
     ‚спыхнул  магний,  затвор  щелкнул.  ‚се  улыбались, как надо,  а  Ћлег
напрЯженно следил за ниткой. ’ак он и получилсЯ.
     ‚ойна  длЯ  Ћлега началась с  мелочей. Џриемник велели сдать на почту и
выдали квитанцию. Џосле первых налетов отец сказал:
     -- ЏридетсЯ вам эвакуироватьсЯ.
     Ћлег радовалсЯ. Љто-то ему лЯпнул,  что на  “рале,  куда шли  эшелоны с
детьми,  полным-полно  камней-самоцветов,  и  Ћлег  ехал  собирать  красивые
камушки.  Њать плакала. Ћтец осталсЯ  на перроне.  •удожников  объединили  в
группу  красить зелеными  и желтыми пЯтнами крыши  длЯ маскировки. ђетушеров
записали художниками.
     Њать  с  двумЯ   детьми  привезли  в  маленький   городок   с  зелеными
палисадниками, тихий  и  бедный. ‘ бревенчатых стен маленькой комнаты косами
свисала паклЯ. Њать прибегала с работы, когда от темноты и голода  у Ћлега и
подраставшей  ‹юськи   слипались  глаза.  ЋтворачиваЯ  лицо  от  дыма,  мать
растапливала печь, варила  и,  пока они уничтожали еду, грела возле печки их
одеЯла, мечтательно приговариваЯ:
     -- ‚от погодите, скоро наш отец вернетсЯ...
     Ћт отца почтальон приносил письма, иногда по два-три сразу. ‘ конвертов
Ћлег  срезал марки. Џосле стали  приходить конверты без  марок. Џотом  пошли
треугольники.  ‚скоре  и  треугольники  приходить  перестали. ‡асыпаЯ,  Ћлег
видел: мать сидит на круглЯке и, оцепенев, глЯдит на догорающие угли.
     ‚ойна кончилась. ‹етом  они втроем вернулись в родной город.  Ќа  месте
крыльца с резным навесом  оказалась  просто дверь.  ‚друг  мать  побледнела,
сжала  Ћлегу руку и долго стоЯла не шевелЯсь. Ќад щелью, заменЯющей почтовый
Ящик, хотЯ краска немного облупилась, было видно выведенное отцовской рукой:
"Љв. No 1".
     Њать опомнилась, опустила чемодан,  дотЯнулась до ручки, дернула. „верь
не открылась; попробовала мать покрутить звонок -- он едва скрипнул.
     ‹юська показала Ћлегу  вверх на  стену. Ћкон их квартиры не  было, сама
стена была новаЯ, криво сложеннаЯ  из обломков кирпича, и шла она  наискось.
Ћт  этого  дом выглЯдел  времЯнкой  и  совсем перестал  быть  похожим  на те
особнЯки, которые видели императора Ќаполеона.
     Ћставив детей стеречь чемодан, мать ушла за угол и постучала в квартиру
к соседЯм. Ћттуда вышла женщина в пуховом платке. Ћна нехотЯ  объЯснила, что
старые жильцы в  начале войны разъехались кто куда. ‚ъехали новые. Ѓомба тут
упала еще в первый год войны и разрушила часть дома. †ильцов переселЯть было
некуда, а трещины ползли дальше.  ‘тену дотачали,  чтобы  дом  не рухнул,  и
первой квартиры  нынче фактически нету. ’о есть дверь-то в нее осталась, это
так, да она никуда не ведет. Љрыльцо давно на дрова пошло.
     †енщина  ушла  и  тщательно  заперла  за  собой  дверь.  Њать стоЯла  в
растерЯнности, переминаЯсь с ноги на  ногу. Ћлег и ‹юська на нее смотрели, а
что она могла решить?
     Џриютила  их  тетка  Џолина, троюроднаЯ материна сестра. Ћна никуда  не
уезжала и сторожила свою комнату всю войну. †ила она на окраине одна, но все
равно Ќемцам необходимо было думать о своей конуре.
     ЏрописатьсЯ  матери не удавалось,  потому  что  не было  квартиры, а  в
очередь  на квартиру райисполком не ставил без  прописки и  характеристики с
работы.  Ќа  работу  же никуда  не  брали  без  прописки.  ‡ато  по случайно
сохранившейсЯ квитанции на почте  выдали отобранный в начале войны приемник.
’оже выдавать  не хотели: квитанциЯ-то была на  имЯ отца, а отец  пропал без
вести. Ћт прописки зависела остальнаЯ жизнь.
     Ѓезо  всЯкой  надежды мать ходила в  домоуправление, и раз паспортистка
‡оЯ  €вановна  сжалилась,  намекнула,  что  если  участковому  подмазать, он
закроет глаза на то, что квартиры No 1  фактически нету и в ней пропишет.
     -- Ђ как ему отдать деньги?-- спросила мать.-- ‚друг не возьмет?
     -- „а как все дают?-- удивилась паспортистка.-- ‚ложи в  детскую книжку
и скажи: вот, мол, подарок вашим детЯм.
     Њать  взЯла взаймы  у Џолины денег и  подарила участковому книжку "„ЯдЯ
‘тепа", в которую вложила всю наличность. “частковый был немолод и толст.
     -- Џочитаю,-- надув щеки, сказал он.
     —ерез неделю, когда мать пришла за ответом,  участковый, разглЯдываЯ ее
паспорт,  строго сказал, что прописать  уже почти можно, но замначальника по
паспортному режиму смущает ее фамилиЯ.
     -- „а уж какаЯ есть,-- равнодушно в тысЯчный раз объЯснила мать.
     -- Њожет, с национальностью спутали? Ђ если так, что это за немцы у нас
в городе после войны? Ќо начальник тоже детские книжки любит...
     Ѓрать взаймы  было  не у  кого. Њать снЯла с руки и  положила  на  стол
участковому  часики. ’от поморщилсЯ, но быстро убрал их в Ящик стола.  —ерез
неделю у  матери в паспорте стоЯл  штамп прописки в  квартире No 1,  которой
вообще-то не существовало.
     “строилась мать на работу счетоводом  в какую-то артель. Људа ж  еще ей
было деватьсЯ с такой плохой фамилией?
     Ћлег понимал,  что отец не  вернетсЯ, хотЯ  похоронки так и  не пришло.
Њать  притихла, руки  у нее стали шершавыми. Ћни жили впроголодь, потому что
на первые две  зарплаты мать купила  в комиссионке  треснувшую скрипку. Ћлег
сам  ее склеил  и  вдруг стал  играть без понуканий. Љогда  Ћлег  переставал
играть на скрипке или у него были нелады  в школе, глаза  матери наполнЯлись
слезами.  Ћна  не  говорила  ни слова и быстро  отворачивалась.  €ногда  она
плакала без видимых причин.
     -- —то ты все про одно: дети да дети,-- поучала ее Џолина, котораЯ была
лет на двадцать старше.-- Ћ себе подумай!
     Ќе отвечала мать, будто не слышала.
     ‚ коммуналке у Џолины они прожили некоторое времЯ. Џотом вечером пришел
участковый. ЏыхтЯ,  спросил разрешениЯ присесть (целый день, мол, на ногах),
но надо  взглЯнуть  на  документы. Џолины  не было, детей  мать  только  что
уложила, Ћлег делал вид, что уже спит. ‚ыложенный  матерью на  стол  паспорт
участковый открывать, однако, не стал.
     -- ‚ыпить чего не найдетсЯ?-- вдруг спросил он.
     Џросьба такаЯ даже обрадовала мать: не будет он  принимать  мер, выпьет
да  уйдет. Ћн сам откупорил поставленную перед ним четвертинку водки, влил в
себЯ  полстакана,  закусил  хлебной корочкой, валЯвшейсЯ  на столе,  слил  в
стакан остальное и допил.
     -- •орошо!-- сказал он, совсем раскраснелсЯ и расстегнул шинель.
     -- Ќу, и слава  богу!-- пробормотала мать.-- “ нас  с документами все в
порЯдке, можете не беспокоитьсЯ.
     -- Ђ как насчет по женской части?-- и он сжал материну руку.
     -- ‚ каком смысле?-- оторопела мать.
     -- „а в прЯмом. џ мужчина сильный, сама понимаешь, что мне надо.
     Ћн  поднЯлсЯ,  шатнувшись,  и  схватил   мать   за  вторую   руку.  Ћна
отстранилась, как могла.
     -- Ќет, не надо, пожалуйста, дети ведь смотрЯт,-- запричитала мать.
     -- ’огда в коридор пойдем, да не бойсь, Я шинель подстелю, она теплаЯ.
     ‚ это времЯ тихо вошла тетЯ Џолина.
     -- “, да  тут веселье гудит,-- все понЯв  с  первого  взглЯда, зашумела
она.-- Ќо надо и честь знать, гости дорогие, хозЯйке спать пора, завтра чуть
свет на работу.
     -- ‹адно, вдругорЯ  еще приду,--  угрюмо объЯвил  участковый,  отпустил
материны руки и нетвердой походкой направилсЯ к двери.
     “ткнувшись в Џолинино плечо, мать рыдала.
     —ерез  неделю участковый  еще  пришел.  Ќо  теперь  мать была готова  к
отпору.  Ћн  выпил свою дозу, пыталсЯ облапить  мать,  но  та ухватилась длЯ
своей  защиты  за  Ћлега. ЋбнЯв,  поставила  сына  впереди  себЯ. “частковый
рассвирепел, схватил со стола пустую четвертинку и грохнул об пол.
     --  ’ебе  же  хуже!--  заЯвил  он  матери.--  ‘оседи  давно  в  милицию
сигнализируют, что вы живете в одном месте, а прописаны в другом.
     Ћн хлопнул дверью, и несколько дней было тихо.
     Њать  уже ложилась спать,  когда  в дверь позвонили. €з  милиции пришли
двое, один был в штатском. ‡абрали у матери паспорт, велели  за  ним прийти.
‚скоре  мать  получила  паспорт обратно. Џрописка была ликвидирована. Њатери
дали подписать бумагу -- в течение сорока восьми часов покинуть город вместе
с детьми, а если останетсЯ, посадЯт за нарушение паспортного режима, а детей
-- в колонию.
     --  ‘ын!-- решилась мать.--  •очу с тобой посоветоватьсЯ...  ’ы  у  нас
единственный мужчина.
     ђаньше она так никогда Ћлегу не говорила.
     -- Ќе знаю, как и быть,-- она замолчала, искала  слова.-- ‚ыселЯют нас.
…здила Я в  деревню, где мы на даче жили. „умала, может, Џаша возьмет нас  к
себе. „а два года, как она умерла... ‘нимать здесь разные углы и скрыватьсЯ?
џ  уже искала. Љак спросЯт  фамилию --  смеютсЯ, а как узнают,  что прописки
вообще  нету, не сдают, боЯтсЯ. € сама куда  ни пойду, все отец, отец... ’ут
нaбережнаЯ -- мы с ним на  лыжах  катались. ’ам дом, где Я тебЯ родила  и он
менЯ с цветами встречал. Ќет нам здесь места без отца...
     -- —его же ты хочешь?
     •отЯ Ћлег считал себЯ почти взрослым и  мать давно уже  не называла его
Ћлей, как девочку, предложить он ничего не мог.
     -- ‡аставлЯют второй раз эвакуироватьсЯ,--  сказала мать с отчаЯнием.--
’о немцы были виноваты,  а теперь потому, что мы сами Ќемцы. “едем туда, где
жили в войну. ’ам у нас... отец еще был жив... Џомнишь,  он всегда сердилсЯ,
когда Я тебЯ Ћлей звала? џ и не зову.
     Ќе все понЯл  тогда Ћлег, ею  сказанное. ѓде  жить, ему было все равно.
’ам остались шпанистые приЯтели, с которыми они  играли на огороде в  войну,
зимой  гонЯли на коньках,  цеплЯЯсь проволочными  крючками за  грузовики,  а
летом  дергали морковь на  соседских огородах. ‡десь он так и  не успел ни с
кем толком подружитьсЯ. ‚о дворе  ворье. Ћдни приходЯт  из  лагерей,  другие
уходЯт. ’е и другие зовут тебЯ  фрицем  и  бьют.  ‹юська тоже рвалась  ехать
немедленно. ’ам у нее был почти что жених Ќефедов.
     Ќемцы  уехали обратно. ‹юська  вскоре вышла замуж и родила  двух дочек.
Ћлег кончил музучилище,  открывшеесЯ  после  войны,  и попал в симфонический
оркестр областной филармонии.  Ћн тоже  женилсЯ, родил сына.  Ћднажды перваЯ
скрипка,  секретарь  парторганизации  филармонии,  когда  они после концерта
выпивали, сказал Ћлегу:
     -- …сли  хочешь расти, вступай  в партию. Ѓез партии хорошим музыкантом
тебе не стать.
     Џришлось  послушно  влитьсЯ  в партию  -- отчего  ж  не вступить,  если
обещают блага? €  действительно, скоро  его  сделали третьей  скрипкой.  „лЯ
плана оркестр  выезжал  в соседние  колхозы и  воинские  части, чтобы  массы
овладевали классической музыкой. ‡аработал  коммунист Ќемец  квартиру  через
пЯть  лет. Ќемного погодЯ купил мебель и  на книжную полку поставил собраниЯ
сочинений  русских и  прогрессивных  западных классиков, чтобы было,  как  у
всех.  …ще  через  несколько  лет  построил летний домишко  на выданном  ему
филармонией садовом участке. ‘тоЯл  в очереди на "Њосквича". Џостепенно сыну
‚алеше исполнилось столько, сколько самому Ћлегу было перед войной.
     ЌельзЯ сказать, что Ћлег жил счастливо, хотЯ и неплохо. Њожно  сказать,
жил лучше многих других, но энергичнаЯ жена его  Ќинель, окончившаЯ в Њоскве
€нститут народного хозЯйства имени Џлеханова и служившаЯ старшим экономистом
в проектном институте, однажды спросила:
     -- Ћтветь мне, пожалуйста. Љто у нас в семье мужчина?
     -- „опустим, Я,-- осторожно сказал Ћлег.-- Ђ что?
     -- Ђ кто у нас в семье Ќемец?
     -- ’ак ведь только по фамилии...
     -- ‚идишь,  как  получаетсЯ:  все равно  ты.  Љонечно, лучше бы  ты был
настоЯщим  немцем  или  евреем,  но  что поделаешь? ‚ общем, ты  мужчина, ты
Ќемец, а в русских очередЯх стоЯть мне. € мне надоело!
     --  —то-то Я  не просекаю,-- пробурчал он, хотЯ уже вполне догадалсЯ.--
Људа ты клонишь? Љ разводу? •очешь обзавестись фамилией поблагозвучней?
     -- Ќи за что! џ клоню  к Ђмерике или в  крайнем  случае  к  ѓермании,--
сказала жена.-- ‚се едут.
     --  ђазве?-- спросил Ћлег,  который  в практической  жизни был далек от
всего, кроме пиликаньЯ на скрипке.-- Ђ почему?
     -- Џотому что выпускают,-- исчерпывающе объЯснила жена.
     ќто был могучий аргумент.
     --  Љонечно,  Я  уже  все прощупала,-- продолжала наступление Ќинель.--
‚ыпускают в основном евреев, но и немцев, и армЯн. …сли подсуетитьсЯ, думаю,
с такой фамилией, как  у  нас, мы тоже  вызов  получим. Ќапишем,  что  ты не
только  немец, но и еврей. Ђ уж Я с тобой кем  хочешь буду.  Џодумай только:
вырвемсЯ -- и никогда в жизни у тебЯ больше не будет прописки!
     ќто доконало его нерешительность.
     €з партии Ћлег Ќемец вышел в общем-то почти так же легко, как вошел. €з
филармонии  его  мгновенно ушли  по  собственному  желанию.  ‚ремЯ  было длЯ
отъезда  благоприЯтное,  так  называемый детант,  и Ќемцы, прождав несколько
месЯцев, в общем потоке получили приглашение  от  незнакомой тети в €зраиле.
Ќеизвестно, была ли она тетей или  дЯдей,  но  дай ей или ему Ѓог долгих лет
жизни. ‹юська со своим Ќефедовым  и дочками осталась. Ђ мать, поколебавшись,
поехала с Ћлегом.
     Џри всей Ћлеговой скромности  только тогда выЯснилось, что он не просто
талантлив,  но очень -- ибо посредственных музыкантов в хороших оркестрах на
его новой родине не держат. ‘ тех пор  он  много поколесил по свету с  тремЯ
оркестрами, в которых пришлось работать, но никто никогда ни в одной стране,
кроме той, первой, не смеЯлсЯ над Ћлегом  Ќемцем, что  у него такаЯ фамилиЯ.
Ќу,  а  у  сына  ‚алеши,  который кончил университет  в Ђмерике  и  работает
компьютерщиком, этой проблемы вообще нет: русское  слово <i>Nemets</I> по-английски
ничего не  значит,  а и значило  бы, так  что? ‘амое  близкое к  нему  слово
<i>nemesis</I> означает "возмездие"  или "кара".  Џри желании можно рассмотреть тут
некую символику, но на практике она не работает.
     Ђ работало то, что  Ћлега Ќемца все же безотчетно тЯнуло  туда, где  он
родилсЯ, в квартиру No 1.  †изнь  он прожил в квартирах с разными номерами,
но перваЯ была у него одна. Њожет, как  ни глупо это звучит, дело в том, что
он в ней был прописан?
     Џрописка Ћлегу  больше не  нужна. € по всему свету  он ездит  без  виз.
’олько  в ту  страну, где  у него  была прописка,  ему  надо  получать визу,
платить  угрюмым  чиновникам  за  то,  чтобы   они  выдали  клочок   бумаги,
разрешающий навестить родину.
     агаЯ по жаре в костюме и при галстуке, Ћлег взмок. Ћн  стЯнул  пиджак,
замотал  его  в плащ,  расстегнул  воротник:  воздуха  не  хватало, дышалось
тЯжело. Ќо когда до дома осталсЯ один квартал, Ћлег не выдержал, зашагал еще
быстрее,  побежал. Њог бы и  не спешить: если дом не  снесли за  полвека, он
постоит еще пЯть минут.
     „ом стоЯл на месте. Ќемец остановилсЯ и вздохнул.  Џереулок превратилсЯ
в  тупик. ЌоваЯ улица пролегла  в стороне,  вдоль  набережной.  ‡а церковью,
поперек  проезда, распласталсЯ бетонный  корпус, весь в стекле и алюминии. ‚
нем  разместилось,  судЯ  по обилию  автомобилей у  подъезда и милиционеров,
гулЯющих вокруг, серьезное учреждение.
     –ерковь  обросла  лесами.  ЏокривившиесЯ  кресты   выпрЯмили,  луковицы
облепили жестью  и покрасили в Яркий желтый  цвет, заменЯющий позолоту. Ћлег
заглЯнул в окно  через решетку.  ‘кульпторы  и  скульптуры  исчезли.  ‚нутри
стоЯли унитазы и Ящики с кафелем длЯ  санузлов -- склад.  Ћлег мог опоздать:
неподалеку  сгрудились  бульдозеры.  ‚от-вот  ничего  не останетсЯ  от всего
переулка,  кроме церкви,  на  которой поЯвилась плита, похожаЯ на могильную:
"ЋхранЯетсЯ государством. Џовреждение караетсЯ законом". Џовреждать, однако,
уже было нечего.
     „верь их  квартиры по-прежнему висела над  землей. €  надпись еще можно
было  разобрать:  "Љв.  No 1".  „верь забита  горбылем крест-накрест.  Ќемец
обошел дом вокруг, спотыкаЯсь о ломаные  кирпичи,  с  любопытством  осмотрел
новую стену,  котораЯ отсекла  часть  дома,  и решилсЯ  позвонить в квартиру
No 2. „олго никто не открывал, потом послышалсЯ старческий голос:
     -- —его надо?
     -- €з стройуправлениЯ,-- сказал Ћлег первое, что пришло на ум, стараЯсь
свой тихий голос превратить в грубый и деловой.
     -- —его надо-то?-- повторил голос за дверью.
     -- ‚виду сноса... Ћсматриваем помещение.
     „ва  замка  повернулись,   щеколда  отодвинулась.  ‘таруха  в  грЯзном,
когда-то  цветастом  халате  подозрительно оглЯдывала Ћлега. Ќо он был  одет
прилично, и на лице у него ничего криминального написано не было.
     --  ѓниет  дом,  будем сносить,--  сурово сказал  Ќемец. €  стараЯсь не
придавать   значениЯ   словам,  прибавил.--  Џочему  дверь  первой  квартиры
заколочена?
     Ћни стоЯли по разные стороны порога. †енщина долго не отвечала. ‘унув в
рот заколку,  она прибрала  волосы.  „ержась  рукой  за дверь, вытЯнула шею,
глЯнув на дверь квартиры No 1,  будто впервые ее заметила. € сказала то, что
Ћлег давно  знал: дом бомбили в войну, трещины пошли, и  тут поставили новую
стену.
     -- Љ вам, мамаша, можно войти, взглЯнуть, нет ли трещин?
     -- ‚ходи, коли поручено. ’олько у менЯ со вчерась не прибрано.
     ЃеспорЯдок и грЯзь  в комнате, в которую он попал, были  монументальны.
"‚ы слушали  песни о нашей родине и марши",-- радостно сообщил диктор.  Ћлег
внимательно  осмотрел  стену, отделЯвшую затхлые  старухины  апартаменты  от
несуществующей  квартиры  No 1.  Ћн  глЯнул  в  окно,  зарешеченное  ржавыми
прутьЯми, и сообразил,  что старухина стена не  достигает до новой кирпичной
кладки. ’ам остаетсЯ промежуток, часть дома, в которую не войти.
     „лЯ  виду  Ћлег  вынул  блокнот,  накарЯбал  закорючку  и  поблагодарил
старуху. Ћна спросила, скоро ли ее переселЯт, сколько ж можно обещать?
     --  ‘коро,--  успокоил  ее  Ћлег. Ќе  удержалсЯ,  добавил.--  Њожно  не
убиратьсЯ.
     --  ‚от  и Я  так считаю,--  согласилась  хозЯйка.-- —его ж мыть,  если
выселЯют? ЃольшаЯ вам благодарность, родненький.
     -- Ќе за что!
     ‚ домоуправлении  Ћлег разыскал слесарЯ. Љрепкого здоровьЯ, но  опухший
от фруктово-выгодного, тот полулежал на старом диване в маленькой комнатке с
раковиной и унитазом. ‘лесарюга долго не  мог взЯть  в толк, чего  пришельцу
надобно. ‚орчал, что пристают с ножом к горлу из-за разной ерунды, а  у него
важнаЯ проблема утечки в бачках.
     -- Ќа кой лЯд тебе далась эта дверь, скажи ты мне, тогда запущу...
     Ћлег вытащил из кармана полиэтиленовый мешок с толстой пачкой денег.
     -- •ватит?
     ЏролетарскаЯ гордость  помаЯчила в  зрачках слесарюги,  но не настолько
долго, чтобы дать клиенту возможность передумать.
     --  ‘ этого  и  надо  было  начинать,--  назидательно  сказал  слесарь,
небрежно спрЯтав в карман мешок сушеных рублей.-- Џросить -- все просют, а Я
один.
     Џрошли  они  к  дому  кратким  проходным  двором,  о  котором  Ћлег  не
подозревал.  ђаньше  такого хода  не  существовало. Ћстановились у  квартиры
No 1.  ‘лесарь поставил на землю чемоданчик, оглЯдел дверь.
     --   „ело  серьезное,--   сказал  он,   набиваЯ  цену.--   ‘перва  надо
обмозговать.
     Ћн не спеша закурил.  Ћлег ждал. Џотом вынул свои  сигареты  и, чиркнув
зажигалкой, тоже закурил.
     -- ‘ам-то кто?
     -- ‘крипач.
     -- ‚о,  дает!-- захохотал слесарь.-- ‘крипач... ‚се мы скрипим. Ђртист,
что  ли? ’о-то смотрю, бумажник набит. „а нет там антиквариата за дверью-то!
Љак в войну забили, так и стоит.
     Ћтшвырнув окурок, гегемон  пнул  ногой  чемоданчик, и тот открылсЯ.  €з
него была извлечена большаЯ свЯзка ключей на проволоке.
     -- Њожет, сперва доски оторвешь?-- осторожно предложил Ќемец.
     -- „оски успеют.
     ‘лесарь  стал  примерЯть  ключи. Ќи  один  не подходил, а может, просто
заржавело.  ЏоглЯдываЯ   на  Ћлега  косо,  слесарь   медлил.  …го  тревожила
возможность подвоха. …сли там ничего нет, на кой лЯд ему авансировали пачку,
а не несколько бумажек, как всегда?
     -- ’воЯ как фамиль-то?
     -- Ќемец.
     -- €з ѓермании?
     -- ”амилиЯ, говорю -- Ќемец.
     --  ‘траннаЯ фамилиЯ... џврей, что ли? € че те рыскать там? Ѓудут скоро
сносить, приходи да глЯди.
     -- џ приезжий.
     -- Ћткуда же?
     -- €з ‘ан-”ранциско. Ќа гастролЯх тут...
     -- ѓастролер, значит! Љак говоритсЯ, бывший  изменник  родины, а теперь
наш друг и брат. Џаспорт-то предъЯвь...
     “смехнувшись,  Ћлег  дал ему синий паспорт. ‘лесарь его  с любопытством
покрутил так и сЯк.
     -- —то-то тут не по-нашему. ‡начит, ты какой же нации?
     -- Ђмериканец.
     -- Ђ фамилиЯ, говоришь, Ќемец. —удно!
     ‘ледствие становилось утомительным.
     -- Ќу что? Ћткрываешь или...
     Ќадоело  это  Ћлегу.  Ћн вырвал из  рук слесарЯ  паспорт  и вытащил  из
кармана скример  -- коробочку  с  полицейской сиреной,  которую  кто-то  ему
посоветовал купить перед отъездом в ђоссию.
     -- ќто шо за штука?-- удивилсЯ слесарюга.
     -- ™ас облучу тебЯ  -- станешь  импотентом. „еньги  на  бочку,  другого
найду. ‚ключить?
     -- ‡десь Я хозЯин,-- обиделсЯ тот.-- ‡ачем так круто?
     ‘лесарь  нагнулсЯ  и  вытащил  из  чемодана  топор.  ѓвозди  заныли,  и
горбылины  рухнули.  ’опор  втиснулсЯ  в  щель,  покрЯхтел  и, наломав щепы,
зацепил дверь.  Ћна  запищала, захрипела  и  открылась.  Џахнуло  сыростью и
гнильем.
     -- ‚алЯй, пачкай костюмчик, коли охота взЯла...
     ‡акусив  от волнениЯ  губу,  Ћлег ступил  на  порог.  Џаутина и тусклые
гирлЯнды пыли свисали с потолка, шевелЯсь, будто живые. Џод  слоем кирпичной
крошки и мусора на полу  виднелись бумажки. Ћлег  поднЯл их, отрЯхнул, вытер
ладонью. ќто были  два  брошенных  через почтовую щель  в двери  и никем  не
взЯтых письма:  одно треугольное, другое в конверте. Ћн сунул их в карман и,
вобрав голову в плечи, шагнул вперед.
     ‚  коридорчике, засыпанном обломками кирпича и цемента, было полутемно.
„верь  из коридора  в комнату  оторвана, проем  перегорожен  упавшей балкой.
Ћтодвинуть  балку  Ћлег не  смог  и  пролез  под  ней, перемазавшись. „альше
наступила сплошнаЯ темнота. ‚ыставив руки, как слепой,  Ћлег сделал шаг, еще
один.  Џод ногами заскрипело,  хрустнуло.  Ћн нащупал  в  кармане зажигалку,
чиркнул. Ћторвал  со  стены клок  отслоившихсЯ  обоев, поджег край  и, когда
бумага разгорелась, бросил на пол.
     ЏламЯ  разошлось  медленно.  ‡атем весь кусок обоев  вспыхнул,  осветив
стоптанные половицы, когда-то крашенные. Ћлег поднЯл  глаза: перед ним стоЯл
кусок изразцовой печи в  выбоинах  от осколков.  ђазноцветный  кафель этот с
позолотой он видел с пеленок, картинки на нем заинтересовали его чуть позже.
‘иние  музыканты. ’анцы синих дам с синими кавалерами, проводы после бала --
синие кареты и синие лошади.
     ’олько  тут  Ћлег глЯнул на пол и сообразил, что  он раздавил каблуком.
‚низу лежали  кусочки  белого стеклышка  с  черными  разводами.  Ћн подобрал
осколки стекла письмом и высыпал в карман.
     Љлок обоев догорал. Ћлег оторвал со стены еще полосу,  разорвал пополам
и подбросил в  огонь.  Љопоть полетела  хлопьЯми, запахло горелой  краской с
пола. ’еперь стало видно, что от печи начиналась новаЯ стена, криваЯ, наспех
сложеннаЯ  из обломков кирпича. Џростенок осталсЯ узкий, метра полтора,  и в
глубине сходил  на  нет, примыкаЯ к стене старухиной квартиры. ‚  простенке,
погнутые и прижатые  к стене,  стоЯли  ржавые кровати -- ‹юськина и Ћлегова.
Ћтблеск пламени, перед тем как погаснуть, высветил  темный прЯмоугольник над
кроватью. ”отографию эту Ћлег, хотЯ  и  ободрал ногти, оторвать от  стены не
смог, так прочно была она приклеена. Њать обычно ворчала,  когда отец  клеил
фотографии на стены. Ђ отец отвечал:
     -- Ћбои -- ремесло, фотографиЯ -- искусство...
     ‡ажмурившись, Ќемец вышел наружу. ‘лесарь сидел на чемоданчике и курил.
     -- „ай нож!-- приказал Ћлег.
     ’от  повел  бровью,  но  молча привстал  и вытащил из  чемоданчика нож,
вернее,  заточенный обломок  пилы,  наполовину  обмотанный  изолентой.  Ћлег
попыталсЯ  поджечь еще кусок обоев; сколько он  ни чиркал  зажигалкой, газ в
ней кончилсЯ. ЉасаЯсь  руками  стены, Ћлег двинулсЯ вперед, нащупал на стене
фото и, просовываЯ нож между штукатуркой и обоЯми, вырезал с большим запасом
кусок.  Ћн  вынес  фотографию  на  солнечный свет и, когда  глаза  привыкли,
увидел, что почти не повредил ее, срезал лишь уголок.
     ‘лесарь курил, сидЯ на чемоданчике в позе мыслителЯ.
     -- Џохож?-- спросил Ћлег слесарЯ и  ткнул пальцем  в мальчишку  с белым
бантом на шее, скрипкой в одной руке и смычком в другой.
     -- ’о-то ж! Ќемец, американец... џ сразу проник. †ил здесЯ?
     -- „о войны. Ђ после -- только прописан. Џрописан только, а жил...
     --  ‘идел,  небось?-- слесарь гнул свои мысли.-- ‚се на  тебе написано.
„умаешь,  Я  твоей коробочки испугалсЯ? Џожалел  тебЯ, вот что!  Ќемцев всех
тогда сажали. Ќа скрипочке  теперь пиликаешь, а мы тут за  утечку в санузлах
отвечай.
     Ћн осмотрел Ћлега с ног  до  головы,  оцениваЯ, потом снова поглЯдел на
фото и подобрел.
     -- ‘трЯхни паутину-то!
     Ќемец  похлопал себЯ по плечам. ‘просил  без интереса,  просто чтобы не
молчать:
     -- ‘емьЯ есть?
     -- Ѓыла гдей-то.
     -- ќто как?
     --  Ђ  так, что лучше не знать где,  чтоб с алиментами не чикатьсЯ.  ’ы
хоть и скрипач, а темный.  Ѓез практики, видать, живешь. ‡наешь что? „ай мне
еще пачку -- у тебЯ их в сумке вона сколько, Я видал!
     џсно,   что   жена  будет  за   это   корить,  как  за   всЯкую  другую
непрактичность, но еще пачку Ћлег отвалил. ѓегемон повеселел,  поднЯл топор,
загнал  обухом дверь на  место,  навесил  горбылины крест-накрест, как было,
поднЯл  чемодан и, не кивнув даже, бодро затопал. —ерез  несколько  шагов он
обернулсЯ.
     -- …сли что, приезжай. џ всегда здесЯ. ЋпЯть вскрою.
     -- ’ак ведь снесут...
     -- €-и!.. “ж сколько годов сносют, а все никуда не деетсЯ.
     ‚ слесаре вдруг проснулось чувство юмора.
     -- Њожно, небось, и вообще не сносить,-- осклабилсЯ он.-- ‘мотрЯ кому и
сколько заплатишь...
     ‚ соседнем дворе на вытоптанной  клумбе играли дети. ‘камейка рЯдом,  в
тени, была  свободной.  Ћлег  сел,  закрыл  глаза  и попыталсЯ  собратьсЯ  с
мыслЯми. Ћни шли вразброд. †жж-иих!-- раздалось позади  него.  Џацаны ломали
сирень. ‹омали,  бросали на землю, топтали ногами и гоготали. Ћлег вздохнул,
вытащил письма, которые давеча сунул в карман, и стал их разглЯдывать.
     Џисьма  покоробились  и  выцвели,  треугольник еще и  заплесневел. Ћлег
поворачивал  их  и  щурилсЯ,  силЯсь  разглЯдеть  надписи.  Ќекоторые  слова
исчезли, остались голубые  разводы. Ќа конверте одного письма выгорела бураЯ
полоса.  ‚идно,  солнце  через щель  добралось. Ќаискосок  красовалсЯ черный
штамп  полевой  почты,  номер  ее.  ”иолетоваЯ печать с гербом  "Џросмотрено
военной цензурой" тоже сохранилась, будто свежаЯ.
     ‚скрывать письма Ћлег  не  спешил. Ћн  прикурил у прохожего, затЯнулсЯ.
Џисьма  на  мгновение исчезли в облачке дыма. Ћлег  взглЯнул на  имена.  Ћба
письма  были адресованы  матери,  а  она  уже  пЯтнадцать лет как  умерла  в
госпитале  в  ‘ан-”ранциско. „о  конечной минуты она была  уверена, что отец
жив.  †ив и вернетсЯ --  вопреки здравому смыслу,  времени,  вопреки  всему.
‹юська,  бросив  на неделю внуков и  мужа,  на  Ћлеговы деньги  прилетала ее
похоронить.
     ђезким  движением  развернул  Ћлег  треугольник,  и  тот  превратилсЯ в
пожелтевший тетрадный листок.  ”амилиЯ и имЯ в конце,  под текстом,-- ‚иктор
ђумЯнцев -- ничего ему не напомнили.  —еловек, который написал письмо, был в
одной роте с Ќемцем-отцом. Ќа моих глазах, писал он, отец был убит, сражаЯсь
за родину и товарища ‘талина. € солдаты поклЯлись отомстить немцам за смерть
нашего боевого товарища, лишь случайно носившего такую плохую фамилию Ќемец.
Џо  штампу выходило,  что  это  произошло  не  поздней конца  октЯбрЯ  сорок
первого.
     Ќа  втором  письме была марка и штемпель  -- сорок шестой  год, и  Ћлег
поспешно разорвал его. ‹исток внутри конверта хорошо сохранилсЯ. ’о ли Ћлегу
показалось, то ли на самом деле -- пахнуло от листка лекарством.
     Џисал  тот  же  ‚иктор  ђумЯнцев, но почерк был  мельче  и  торопливей.
‘ообщал, что вот уже четыре года находитсЯ в  психиатрической больнице после
контузии.  ‚есь организм целый, и чувствует себЯ  хорошо. Ќо из больницы  не
выпускают,  потому что он все времЯ говорит про ужас, через который  прошел,
что докторам не нравитсЯ. Ђ он не может забыть,  и  все тут. Ќе может забыть
своего погибшего друга, с которым  они делили хлеб и водку. ’огда, с фронта,
он написал не всю  правду, потому что боЯлсЯ написать, за это расстреливали.
‘ейчас здесь письма тоже проверЯют, как на фронте,  но это  письмо вынесет и
отправит вернаЯ медсестра, котораЯ не продаст.
     Њой  друг, писал  ђумЯнцев, погиб ни за что. Џустили на фашистов  толпу
невооруженную, и  нас буквально изрешетили  пулЯми, будь  он трижды проклЯт,
ублюдок товарищ ‘талин. ЊенЯ только то спасло, что Я сзади моего друга был и
сам  тоже сразу упал, будто убитый.  ’ак лежал  дотемна. €з гимнастерки  его
вытащил Я бумажник и положил содержимое в свой.  ђуки на груди ему Я сложил,
уполз  в лес,  вышел  к своим. Ѓережно хранил Я фотографию, где  мальчик  со
скрипкой, дочка и жена.  Ѓыла также открытка, в которой отец поздравлЯл сына
Ћлега с днем рождениЯ, но отправить не успел.
     Ћблизав  пересохшие  губы,  Ћлег  поморгал  растерЯнно  и  стал  дальше
разбирать  выцветшие  слова.  …ще, писал ђумЯнцев, там  был  кусочек  бумаги
завернутый, а в нем засушенный цветок -- от сирени, наверно, но лепестков не
четыре,  а  шесть. ‚се думал Я, что  кончитсЯ  война, смогу  повидать родных
моего друга и вам это отдать, но когда была контузиЯ, все это вместе с  моей
одеждой исчезло, и концов не найти. —асто мне снитсЯ теперь  сон, все один и
тот же: мы с моим другом  Ќемцем сидим в цирке, а на арене дерутсЯ  ѓитлер и
‘талин.  ‚се норовЯт  друг  другу в  зубы угодить  или  подножку подставить.
‡рители тихо сидЯт, не видать реакции. Ќикак Я  не  м