        „митрий ‹ипскеров. Џальцы длЯ Љеролайн

---------------------------------------------------------------
     ‚се права принадлежат „митрию ‹ипскерову
     ‘траница автора http://www.lipskerov.ru і http://www.lipskerov.ru
     Ђдрес электронной почты <u>dmitri@lipskerov.ru</u>
     „лЯ некоммерческого использованиЯ.
     Љонкурс литературных критиков - первый приз 100 долларов.і http://www.lipskerov.ru/concurs/index.shtml
---------------------------------------------------------------


     <i>‚еронике Ѓоднарек
     <b>Џовесть</b>     </i>

     "Џалец  - это конечный член руки и ноги человека и  пальчатых животных,
не исключаЯ птиц и гадов..."
     џ  специально  заглЯнул  в словарь „алЯ, боЯсь,  что  сам дам неточное,
расплывчатое  определение предмета,  вынесенного  мною  в  заглавие  будущих
записей. „аль же наиболее лаконичен в своих формулировках,  обратно человек,
привыкший  к  литературной  деЯтельности, чуждый  цветистости  форм  и  этим
привлекший менЯ к своим толкованиЯм тех или иных слов.
     •одит, как пальцы растерЯвши...
     џ не писатель...
     Њои  записи,  вполне  вероЯтно,  будут   носить   не  литературный,   а
гормональный характер...
     „евЯть лет назад  Я окончил  психологический  факультет  и в дальнейшем
специализировалсЯ  на психоанализе сексуальных расстройств как мужчин, так и
женщин.
     ’ем не менее, мне кажетсЯ, любой человек,  садЯщийсЯ за письменный стол
и берущий  ручку, непременно  хочет испытать все те чувства, которые ощущает
писатель  в  процессе  созданиЯ  пусть  не  совершенного,  но  литературного
произведениЯ.
     Њомент вдохновениЯ -  самое  крайнее  из всех возбуждений, потому редко
приходЯщее  к  человеку,  несмотрЯ на все стимулЯции  входа в это состоЯние.
Ќетрезвый поэт-импотент, пожалуй, счастливее в своем вдохновении, нежели „он
†уан - в самом остром сексуальном возбуждении...
     Џодай палец, а за руку сам ухвачу!..
     •орошим врачом станет тот, кто сам перенес тЯжелую болезнь или наблюдал
за ее  губительным  процессом у близкого  человека...  ‚еликий  специалист в
медицине  тот,  кто  в данный момент болен  той болезнью, от  которой  лечит
своего пациента...
     ‘адЯсь за свои записи, Я, как  и всЯкий обычный человек, рассчитываю на
их   прочтение   и  надеюсь  на  сколько-нибудь  вдохновениЯ,  которое  даст
возможность вызвать у читателЯ интерес...

     Њой старший  брат,  едва ему  исполнилось два года, катаЯсь на дворовой
карусели, сунул в  понравившуюсЯ ему  дырочку свой  розовый пальчик,  и тот,
оторванный ржавыми шестеренками, осталсЯ лежать  во внутренностЯх механизма,
искалечившего мальчику руку. ‘тараЯ бабушка подхватила ребенка и  отвезла  в
больницу,  где ему отрезали лоскуты  кожи и сделали вместо  пальца крохотную
синюю культю...

     ‘амо по  себе это событие, безусловно, драматично, но врЯд ли Я стал бы
возвращатьсЯ к нему по прошествии тридцати с лишним лет...
     Њой  средний брат  на три  года моложе старшего. ‚  свой четвертый день
рождениЯ, когда взрослые ушли из  кухни, он приставил  электрический  нож  к
указательному пальцу и  нажал  кнопку.  ѓлупый  ребенок в  шоковом изумлении
смотрел на  отрезанные  фаланги,  отлетевшие  в  тесто длЯ  будущего пирога,
смотрел, как те на глазах бледнеют, окрашиваЯ месиво в красный цвет... ‚ тот
день рождениЯ праздничного пирога не было...

     € об этом событии Я врЯд ли вспомнил бы...
     ‘  тех  пор   оба  мои  брата  раз  в   три-четыре  года  при  странных
обстоЯтельствах терЯли по пальцу...
     Љ моменту начала моих  записей у старшего брата на правой руке остались
лишь  большой палец  и мизинец;  на левой - безымЯнный, мизинец и большой. “
среднего на правой -  указательный и средний  -  на левой не  хватало только
большого.
     Џожалуй,  эти  обстоЯтельства  и  совпадениЯ  заставили  менЯ в  зрелом
возрасте задуматьсЯ о том, почему же на моих руках все пальцы целы...

     Ћ’…–

     Њой  отец  по национальности еврей.  ‘амый настоЯщий  еврей,  хотЯ и не
религиозный в ортодоксальном смысле этого слова...
     Ћтец часто рассказывал,  что его  предки, а  следовательно,  и  он сам,
вышли  из  какого-то   племени,  существовавшего  до  ђождества  •ристова  и
исповедовавшего  жизнь без женщин. ‚есь  смысл  существованиЯ этого  племени
заключалсЯ в изучении свЯщенных писаний... ЊоЯ мать, русскаЯ женщина, наивно
спрашивала:  как  же в  таком  случае племЯ  могло воспроизводитьсЯ и откуда
поЯвилсЯ мой отец?
     €осиф,  так звали моего  отца,  на этот  вопрос  всегда прищуривалсЯ  и
отвечал: "Ќа то она и  древность, чтобы  тайны хранить".  ќта  фраза  у него
получалась  с   таким  глубинным  смыслом,  с  такой  действительно   тайной
интонацией, что дальнейшие вопросы отпадали сами собой...
     Џодруги   жены,  тоже   русские,  из  сердобольности   предупреждали  о
приближающихсЯ еврейских  погромах,  советовали отцу снЯть с  груди огромный
могендовид или хотЯ бы спрЯтать его под  рубаху  от греха подальше... Ћтец в
таких случаЯх пускалсЯ  в разглагольствованиЯ об  антисемитизме,  утверждал,
что происходит  он  от €уды,  незаслуженно оболганного неумными  людьми.  Ќа
самом деле  €уда велик, как  личность фигура  он  не меньше,  чем •ристос, и
приводил доказательства.
     -  €исус. -  начинал €осиф.  - человек, конечно,  незаурЯдный, персона,
заслуживающаЯ  уважениЯ,  пусть  даже поклонениЯ...  €уда  же  велик в своем
поступке,  поскольку  знал о его кажущейсЯ низменности,  но  все же совершил
его, обрекши себЯ на вечный позор...
     -  Ѓог,  -   продолжал  отец,  -  очень   просил   €уду  о   совершении
предательства, дабы  дать —еловеку  самого  великого страдальца. Ќа самом же
деле  самый  великий  страдалец,  конечно,  -  €уда,  истинно  заслуживающий
всеобщего уважениЯ и поклонениЯ...
     € как  самый  веский  аргумент отец  приводил тот  факт,  что  €уда  по
профессии был  менЯлой, и  тридцать  тетрадрахм длЯ  него  не деньги, а так,
тьфу!.. ’етрадрахмы - пароль  длЯ его свЯтости!.. Џотом  отец добавлЯл,  что
это  мысль  даже не  его,  а какого-то умного человека и  что  он где-то  ее
прочел, а потому она бесспорна...
     Џодруги  жены  не  противоречили   €осифу,  и  отец  обычно  на  том  и
успокаивалсЯ, говорЯ напоследок, что никаких погромов он не боитсЯ. Ђ как-то
раз  после  очередного  разговора  вырезал  из  медной таблички  могендовид,
вычеканил на  нем номер квартиры и прибил  к  двери, очень при этом  радуЯсь
своему поступку. "Ќо  иногда отец менЯл  свои убеждениЯ.  ‘лучилось это  и с
отношением к €уде.  ’ем же  самым  жениным подругам,  забыв  о  давних своих
рассказах,  он втолковывал,  что €уда  -  самый что  ни на  есть  предатель,
искушенный   ‘атаной   и   польстившийсЯ   на   тридцать   грЯзно   пахнущих
сребреников... Џотом он  вдруг пугалсЯ погрома, убеждаЯ, что начнут именно с
него, сдирал с двери шестиконечную звезду и запускал с балкона бумерангом...
‚прочем, могендовид с шеи он не снимал никогда, даже когда спал и мылсЯ.
     Њое первое  воспоминание об отце относитсЯ к раннему  детству и свЯзано
оно с пареньем ног...
     Ћтец  часто  простужалсЯ,  особенно  осенью, обычно  целый день  хлюпал
носом, а поздним вечером, когда Я уже должен был спать, просил жену принести
ему крутого  кипЯтка. Ћн раздевалсЯ, оставаЯсь в одних  трусах  с растЯнутой
мотней,  садилсЯ  в  кресло и  опускал в эмалированное ведро свои ноги. Ќоги
были  ужасно  кривые,  очень белые,  с  редкими  черными  волосками,  и  мне
казалось, что  дотроньсЯ  Я до них, будет ощущение, как  от прикосновениЯ  к
бумаге.
     €осиф брал  со стола заранее заготовленную пачку горчицы и  высыпал две
трети в  ведро, бултыхал ногами,  перемешиваЯ  содержимое...  Њать доставала
теплый плед, закутывала  отца  и садилась  рЯдом  с ведром на  корточки. Ћна
поплескивала на  колени €осифу горЯчей водой, он потел и от разливающейсЯ по
телу  истомы возбуждалсЯ. ѓлаза его становились  меньше,  и все  тело как-то
сужалось,  он начинал  гладить  мокрые  руки  матери, раздвигал  свои бедра,
усаживал  мать на ручку кресла, запускал пальцы ей под  халат,  находЯ самое
нежное женское  место,  и издавал стон... Њне было интересно смотреть на это
из своей детской кровати, но волны горЯчего воздуха, насыщенного испарениЯми
горчицы,  разъедали  мои  глаза,  и Я  их закрывал, прислушиваЯсь к  звукам,
издаваемым родителЯми...
     ‹ишь много лет  спустЯ  Я понЯл, что отец был  очень силен как мужчина,
что  природа  щедро наделила его  мужскими  соками,  забрав  взамен  внешнюю
привлекательность.  €  уж если  соки  начинали  бурлить, то бурлили  они  до
утра...
     ‚ молодости отец был авантюристом. Љогда еще  не было ни  менЯ, ни моих
братьев, когда €осиф был холост и  проживал со своей матерью, в его кудрЯвую
голову пришла  перваЯ мысль нарождающегосЯ авантюриста. Ћн выкрал из тайника
своей  родительницы все золото и бриллианты,  доставшиесЯ ей в наследство, и
исчез.  ‘ел в  поезд  и через сутки вышел в южном городе, где имелсЯ большой
международный порт. …му понадобилась неделЯ на то, чтобы устроитьсЯ  поваром
на судно, отходЯщее в €ндию. Ћн выправил себе паспорт морЯка, "расплатившись
за него золотыми серьгами, подкупил капитана ажурной браслеткой, чтоб тот не
очень  замечал изъЯны  в его кулинарном  искусстве, и уже через десЯть  дней
качалсЯ вместе с кораблем на волнах нейтральных вод...
     Ћтец плохо представлЯл себе, что  будет делать  в €ндии. џзыками  он не
владел, об  €ндии знал лишь  понаслышке, и каким делом  можно там  занЯтьсЯ,
понЯтиЯ  не имел...  Џопросту  говорЯ,  при первом  же  увольнении он  хотел
скрытьсЯ  в  Ѓомбее и уже  никогда  не  возвращатьсЯ  на  корабль. ЋбщаЯсь с
морЯками, €осиф понЯл, что ни в  каком золоте,  ни в каких бриллиантах €ндиЯ
не  нуждаетсЯ  - своих навалом.  ‚ дефиците только электроприборы, и  ничего
другого.
     Ћтец  при  этом известии не раскис,  а  принЯлсЯ  разнюхивать,  кто  из
морЯков и  что везет на  продажу... ‚скоре он вызнал, что  помощник капитана
нелегально  вывозит  сотню  электрических чайников и десЯтка два  пылесосов,
забив  ими  один  из трюмных  отсеков. Џутем  грубого  шантажа отец  вынудил
помощника уступить ему  за бесценок всю контрабанду и на пЯтнадцатый  день с
начала  плаваниЯ поЯвилсЯ с кофром  крайнего дефицита  в Ѓомбее, встретившем
авантюриста сезоном летних дождей.
     Џервую  ночь, завывающую штормовым ветром,  ему пришлось провести возле
французского кораблЯ, прикорнув на своем кофре с будущим благосостоЯнием. Ћн
вымок  до  нитки,  хотел  жрать, как  тысЯча  грЯзных  индийских  детей,  но
присутствиЯ духа не терЯл.
     Љ  утру французский  морЯк  подал  ему булочку с  джемом и  французский
флажок.  €осиф  булочку  съел, вставил флажок  в  пупок бронзовому  будде  и
потащил свой кофр к выходу из порта, решив к вечеру непременно стать раджой.
     Љ вечеру  раджой он не  стал. но мог  считать себЯ вполне состоЯтельным
человеком.  ‡а десЯть  процентов от  будущей  выручки  отец  снЯл прилавок в
магазине на окраине города и уже к полудню реализовал весь товар.
     ‘идЯ в  рикше и блаженно поглаживаЯ полный карман денег, он высматривал
подобающий своим вкусам дом, в котором можно арендовать квартиру... ‚прочем,
с  рикшей  он  попыталсЯ  расплатитьсЯ советскими  рублЯми и милостиво сунул
старику  трешку. ’от долго рассматривал  ее, нюхал, даже на вкус  попробовал
бумагу, а  потом  неожиданно длЯ отца  завопил на всю улицу  на  санскрите и
принЯлсЯ хватать €осифа  за  руки,  пока  тот не выудил из  кармана  местную
монетку и не бросил ее под ноги старику. Ћднако советские деньги отец забрал
обратно и напоследок дал рикше хорошего пинка под зад...
     €осиф  снЯл квартиру в центре ЃомбеЯ, арендовал себе  место на базаре и
стал каждую  неделю  встречать  в  порту  советские  корабли. Ћн  скупал все
электроприборы,  которые нелегально  вывозили морЯки,  а потом сбывал  их на
базаре, приобретаЯ взамен дешевое в  €ндии золото и бриллианты... "Ќе век  с
индусами жить!"
     ‚скоре €осиф  мог  считать себЯ  очень богатым.  Ћн  роскошно  обставил
квартиру, ужинал в  изысканных ресторанах, но и тосковал отчаЯнно, как могут
тосковать только русские евреи. Џричин своей  тоски отец не понимал. ‘колько
ни анализировал их - никакого путного объЯснениЯ найти не мог... Ћн уже было
подумал, что это та самаЯ тоска по  родине,  о которой он столько наслушалсЯ
по  радио, и  вдруг,  внезапно  расщедрившись,  стал  больше платить русским
морЯкам за  контрабанду.  Ћн дошел  даже до того,  что  с  верным  человеком
переправил своей матери целую кучу золота, гораздо большую, нежели стащил, и
написал  ей  письмо, в  котором, рыдаЯ, просил  о прощении...  Ќо  тоска  не
проходила... Ћтец  худел  не радовалсЯ  бойкой  торговле и уже  подумывал  о
возвращении на родину "блудным сыном", как вдруг солнечным утром, когда жара
еще не убила благоуханиЯ  цветов, а  птицы не сомлели  в  прохладной синеве,
€осиф увидел на базаре женщину... ‚от в чем  природа его тоски,  вот оно, то
самое, чего ему не хватало в этой благословенной стране!
     - „аже самый жадный еврей должен любить! - воскликнул отец,  пораженный
красотой женщины. - € Я люблю!
     —ерез минуту он уже отдавал женщине  за бесценок электрический чайник и
кофемолку, норовЯ как бы случайно прикоснутьсЯ к ее длинным смуглым пальцам,
сплошь  унизанным  тонкими  серебрЯными колечками,  и  весь  трепетал,  если
прикосновение  удавалось.  †енщина же  отдергивала руки,  как будто  до  нее
дотрагивалсЯ прокаженный, и торопилась скорее уйти... €осиф, наоборот, тЯнул
резину,  тщательно заворачиваЯ части чайника и кофемолки в разные бумажки, и
все  смотрел   из-под  жидких  бровей  на  Ямочку  между  грудей  прекрасной
покупательницы, обнимал взглЯдом тонкую, словно бутылочное горлышко, талию и
желал  целовать коричневое пЯтнышко на ее  высоком  и  таком прекрасном лбу.
Ќезнакомка сложила покупки  в корзинку, бросила на прилавок деньги и пошла с
базара  прочь,  €осиф,  несчастный,  словно  ребенок,  которому  только  что
подарили  и тотчас  отобрали чудесную  игрушку, густо  заплакал. Ќе  скрываЯ
слез,   от  обиды  он  двинул  каблуком  по  новенькому  пылесосу,  и  затем
обессиленный рухнул на прилавок, весь содрогаЯсь от рыданий...
     †енщина исчезла, словно мечта, и отец затосковал еще сильнее. ’еперь он
уже понимал природу  своей тоски, а оттого проклинал свою мамашу, на которую
свалилась куча золота, присланнаЯ сыном-путешественником, когда тот был не в
себе, спутав  тоску по женщине  с  тоской  по родине!  Ћтец материл  судьбу,
отнЯвшую у него  любовь,  и за это отыгрывалсЯ  на морЯках, скупаЯ  за мизер
контрабанду.   …сли  же  они   отказывались  продавать,  €осиф  грозил,  что
немедленно отправитсЯ в  посольство, скажет кому  надо, и плавание  длЯ этих
морЯков будет последним...
     ’ак прошел еще один месЯц, полный одиночества и страдании.  Љак-то отец
сидел  за  прилавком, жутко  злой оттого, что люди шарахаютсЯ  от  непомерно
высоких цен на его товар, мечтал  о  станковом пулемете и о длинной стене, к
которой можно поставить всех жадюг покупателей, расстреливаЯ их сотнЯми.  Ћн
отчетливо представлЯл нагромождение трупов, залитых кровью, и  вдруг пугалсЯ
своих мыслей.  "Ќаверное, так  убивали  евреев  в гетто,  - размышлЯл  он. -
‘отнЯми...  Љаждый хочет  стать палачом того, кого  ненавидит". Џосле  этого
отец в своих  фантазиЯх  миловал покупателей, но  цену  на  товар  все же не
сбавлЯл...
     „ело  двигалось к полудню. †ара  разогнала  всех  мух,  и  базар  почти
опустел. Ћтец засыпал, клевал носом и вдруг,  словно  во сне, в раскаленном,
дрожащем мареве увидел  любимые черты незнакомки, направлЯвшейсЯ прЯмо к его
прилавку. ‘он мигом растворилсЯ  с жарой, отец расплылсЯ в глупой улыбке  и,
словно приказчик, стал в поклоне, ожидаЯ предмет своего обожаниЯ.
     Ќезнакомка торопливо  подошла к прилавку,  достала из корзинки чайник и
плавно  опустила  его на  прилавок... Ћтцу  никак не  удавалось совладать  с
идиотской улыбкой. Ћн восторженными глазами смотрел  на женщину, а та что-то
лепетала,  взмахиваЯ  полными руками и  указываЯ  на  чайник, пока  €осиф не
уловил  смысла ее  слов... чайник  оказалсЯ бракованным и сгорел  салютом на
второй день.  †енщина же  живет в  деревне, далеко от города,  и  ей слишком
накладно так часто  ездить в  Ѓомбей, тем  более  из-за какого-то чайника...
Ћтец  в  душе  возблагодарил страну, предприЯтие, директора и всех,  кто был
причастен  к  изготовлению ставшего  столь  милым сердцу  предмета  быта.  Ђ
незнакомке со всей своей змеиной  хитростью сказал, что  чайников теперь уже
нету  (хотЯ ими был  забит весь  склад), что  ожидает он их лишь на  будущей
неделе,  и если  ей  дорого еще раз  приезжать в Ѓомбей, он сам привезет  ей
новый чайник, так как фирма  в таких случаЯх берет  все  расходы  на себЯ...
€осиф  выудил листок бумаги  и подвинул  его  незнакомке, чтобы  та написала
адрес деревни, в которой живет. Џосле этого он еще раз заверил, что никакого
обмана  не будет,  и чайник будет доставлен ей  сразу же по  получении новой
партии.
     Ћтец  плюнул  на  торговлю,  опечатал склад  с  товарами  и в  каком-то
животном исступлении стал готовитьсЯ  к  поездке...  Џервым делом  он  сбрил
бороду, клочками росшую  на его остром  подбородке, помчалсЯ к парикмахеру и
подстригсЯ под ђаджа Љапура. ‡атем купил роскошный костюм, обошедшийсЯ ему в
треть месЯчного дохода, и напоследок посетил баню, где в его костлЯвую спину
втерли доброе ведро всЯких благовоний...
     Ћблаченный во все белое, пахнущий, словно храм после праздника, похожий
на  нефтЯного магната, он  зашел в магазин, торгующий автомобилЯми, и  купил
черный, надраенный до блеска "кадиллак" выпуска сорок девЯтого года...
     Џогрузив в машину новенький чайник, забив салон всевозможными подарками
и  канистрами  с самым  дешевым бензином, €осиф отправилсЯ в  путь,  в конце
которого сиЯл свет глаз его возлюбленной...
     ЏЯть дней он ехал, двести литров бензина израсходовал, недоедал в пути,
стремЯсь скорее добратьсЯ до  предмета своего обожаниЯ,  и  на шестые  сутки
въехал на родину своей любви...
     ѓордо   сидЯщий  в   открытом  автомобиле,  задрав  горбатый  нос  выше
горизонта, игнорирующий визги голодранцев, он был похож  на €ранского шаха в
первый год своего изгнаниЯ. …го прЯмой взглЯд, сжатые  губы - все говорило о
твердом намерении раздавить каждого, кто встанет на пути его страсти...
     ‚озлюбленнаЯ  встретила  €осифа  возле   своего   крохотного  дома,   в
застиранном сари,  и в первый момент, конечно,  не узнала его, очень гордого
своим   перевоплощением...  Ћна  держала  в  руках  тЯпку  и  с   удивлением
рассматривала незнакомца, подъезжающего на шикарном автомобиле к ее  дому...
Љогда же  он назвалсЯ,  смущенно  пожимаЯ женщине руку,  она  с  еще большим
удивлением воззрилась на него, словно отец был сборщиком налогов,  и оба они
родили неловкую паузу...
     €осиф спохватилсЯ  и  стал вытаскивать  из автомобилЯ  подарки.  Џервым
делом он, естественно,  вручил женщине чайник, приговариваЯ, что  его  фирма
слово держит; затем  извлек сервиз на двенадцать персон с гравюрами любовных
поз  XVII века, а  на категорический отказ  женщины сказал: "ќто еще не все.
‹учше отказыватьсЯ  от последнего!.."  € стал доставать из  машины всЯкое...
Љастрюльки,   кашемировые  платки,   ложки,   вилки,   вентилЯтор   и   даже
двадцатикратный бинокль - он складывал  все у ног женщины, приговариваЯ, что
это  за причиненные  ей  неприЯтности  с  чайником.  —то  у  него  уж  такаЯ
прехорошаЯ фирма, котораЯ  марку держит и дорожит клиентами... Ќапоследок он
вытащил   из   кармана   жемчужное  ожерелье   и,   робеЯ,  протЯнул   своей
возлюбленной... †енщина улыбнулась и сказала:
     - ‚ы говорили, что Я могу отказатьсЯ от последнего...
     - ќто не последнее, - смущенно ответил €осиф.
     - —то же, есть еще что-то?
     -- Џоследнее - это Я сам, - скромно сказал "иранский шах" и, покраснев,
развел руками...
     †енщина с минуту смотрела на €осифа, потом вдруг фыркнула и засмеЯлась,
да так звонко и заразительно, что отец понЯл: за обладание ею он отдаст  все
государство €зраилево вместе с Џалестинами  в  придачу, а заодно  и все свои
чайники...
     Ћн был  приглашен  в  дом и  посажен  на  стул,  накормлен  и развлечен
беседой.
     †енщину звали €ндирой.  …й исполнилось двадцать пЯть лет,  она  не была
замужем и имела трех братьев, которые уже целую неделю находились в лесу и с
помощью слонов  валили деревьЯ. ђодители ее  давно умерли, она привыкла жить
одна, так как братьЯ, хоть и живут в этой же деревне, но уже переженились.
     €осиф тоже рассказывал о себе. ‚рал, конечно, много, подогретый терпким
вином, но и правду не обходил стороной... Џосле, совсем уже размЯгченный, он
вдруг завыл еврейскую  песню, петую ему когда-то бабкой,  и обнаружил в себе
голос - не сильный, но очень приЯтный душе...
     €ндира слушала, и  в глазах ее была мЯгкость,  в пальцах,  перебирающих
жемчужное ожерелье, - нежность, а в бедрах - сладость...
     €осиф закончил песню, хотел было еще спеть, но  понЯл, что слов  больше
никаких не знает, да и в глазах €ндиры было что-то такое новое, отчего свело
икры, обдало жаром  низ живота  и  напрЯглось  стыдное...  Ћн  задрожал всем
телом,  стараЯсь прикрыть руками свой камень, но легче было  закрыть  солнце
монетой, чем мужественность €осифа - ладонью...
     € тогда €ндира сказала:
     - Ќе борись с телом. ’ы борешьсЯ с собой... Џознай тело - и ты познаешь
себЯ...
     Џосле этих слов  все завертелось перед глазами €осифа. Њиг стал раем, и
рай был долог... Ћн ласкал  эти длинные, смуглые  пальцы; как птица, пыталсЯ
склюнуть с груди соски, как  будто это  были Ягоды рЯбины,  и пил  из самого
нежного,  боЯсь, что кончитсЯ  этот  сок и  останетсЯ  он,  мучимый  жаждой,
останетсЯ навсегда один.
     —ерез месЯц  €осиф был женатым человеком. Ћн съездил в Ѓомбей,  перевел
все свое имущество в наличность и перебралсЯ в дом €ндиры. „нем он занималсЯ
постройкой  достойного  жилища длЯ своей  богини,  а  ночью черпал бездонным
ковшом  всю сладость "стхиты"(, всю остроту "переплетенного узла"*, и плакал
в наслаждении, как ребенок, и выл в экстазе, как шакал...-
     ‚ одну из  таких "камасутровских"  ночей затЯжелела €ндира моим старшим
братом,  который родилсЯ  поздним вечером в конце жаркой зимы и был назван в
честь Ѓога ивы.
     €  распустилось  счастье  €осифа  полным цветом.  ‘тал он  полнокровным
мужчиной и мог строить планы дольше своей жизни, надеЯсь, что его семЯ будет
брошено через века и даст всходы правнуками и праправнуками.
     -  †ивуче племЯ  €зраилево! -  приговаривал  он.  - •оть  и смешанное с
кришнаитами, но все равно поступь видна!..
     €осиф разглЯдывал маленького иву и в крошечном носике ребенка угадывал
свой будущий  горбатый  клюв... Љак он радовалсЯ тогда... Ѓежал вприпрыжку в
поле и кричал €ндире во весь голос: "Њой ребенок, мой!"
     †ена  улыбалась,  гладила  его  влажной  рукой  по  щеке,  потом  вдруг
спохватывалась, вспомнив, что  ива осталсЯ  один, и гнала €осифа  обратно в
дом.
     Џрошел год... „нем €осиф обычно что-то делал по дому, а €ндира работала
в поле, на чайных  плантациЯх... ‚ один из  таких дней, когда маленький ива
спал в своей  кроватке,  а  €осиф  строгал какую-то деревЯшку,  до его  ушей
донеслись  тревожные  крики.  Ћн выглЯнул  с террасы и  увидел  сквозь  пыль
бегущих с полЯ женщин.
     - Ѓешеный тигр!.. - донеслось до его ушей. - Ѓешеный тигр!
     € тут €осиф почувствовал неладное. ’ак защемило в его сердце, так вдруг
стало  плохо  всему  телу,  что ноги подломились у него и прЯдь волос  стала
седаЯ... Ћн заскулил, как убиваемаЯ собака, закрутилсЯ на одном месте и, уже
чувствуЯ, уже знаЯ, что нет его €ндиры, упал на землю и почти умер...
     •оронил отец €ндиру сам.  ‘ам прибирал изувеченное тело, целуЯ поникшие
Ягоды  рЯбины, сам одевал ее в  свадебное сари, сам закапывал  гроб... Ћтдав
иву шурину, запершись один в пустом доме, он  плакал семь дней.  Ќа восьмой
уехал на  "кадиллаке" в Ѓомбей, а на  пЯтнадцатый вернулсЯ весь осунувшийсЯ,
но с великолепным крупнокалиберным ружьем за плечами.
     ђанним утром,  когда  деревнЯ  еще спала, с мешком провизии и с  ружьем
наперевес  €осиф  ушел в  джунгли...  „ве недели  о нем не было ни слуху, ни
духу, и когда  все подумали,  что он ‘ѓ€Ќ“‹ бесследно  в непроходимых чащах,
разодранный  дикими  зверЯми, отец  вдруг  поЯвилсЯ...  Ћтощавший,  заросший
наполовину седыми космами,  с  запекшимисЯ на  лице  и  руках ранами, он шел
через деревню, несЯ на плечах шкуру  убитого тигра, и не  было  в его облике
ничего от героЯ...
     …ще  с  месЯц  пожил  €осиф  в  доме сгинувшей жены, затем  собрал  все
необходимое, взЯл под мышку иву, передал ключи от  дома  братьЯм  €ндиры  и
укатил  в  Ѓомбей.  ’ам,   не  мешкаЯ,  пришел  в  советское  посольство  и,
покаЯвшись, попросил въездную визу на себЯ и ребенка...
     ‹юди не  звери... Љогда проклевывались  почки  на деревьЯх и вата между
оконных рам пожухла, €осиф с сыном вернулись на родину...
     Њать  €осифа, истосковавшаЯсЯ  в одиночестве,  в  тот же  миг  простила
своего  непутевого сына  и  принЯлась  холить  и  лелеЯть  индийского внука,
солнечным лучиком посланного на вечер ее жизни.
     Ћна учила  иву русским словам, пела еврейские  колыбельные и гулЯла  с
ним утром и вечером" чтобы легкие внука привыкали к российскому климату.
     ‚от в  одну из таких прогулок мой брат ива, катаЯсь на карусели, визжа
от восторга, сунул палец в маленькую дырочку и оставил его там навсегда.

     €‚Ђ

     Њаленького иву отдали в детский сад. Ћн еще носил длинную, до середины
спины   косу,  был   весь  смугленький  и   этим  привлекал  внимание  своих
сверстников-карапузов. ’е с удовольствием  драли его  за косичку  и  просили
показать то, что у него спрЯтано в штанах.
     ива  не  обижалсЯ,  с  простодушием  снимал  брючки,  обнаруживаЯ,   к
всеобщему неудовольствию, то отличие, которое причислЯло его к мальчикам.
     ‚оспитательницы частенько заставлЯли рассказывать  о плоде манго. ива,
словарный  запас  которого  не  превышал  и  трехсот слов, добрый  по  своей
природе,  все  же  пыталсЯ  дать  приблизительное определение,  указываЯ  на
небольшой кабачок и говорЯ, что манго зеленее и слаще, чем сахар.
     Љогда иве пошел третий  год, €осиф, воспользовавшись дружбой с Љитаем,
в  светлый  праздник  пересек  советско-китайскую  границу  и   смешалсЯ   с
миллиардом узкоглазых жителей.
     ива  осталсЯ жить с  бабушкой,  постепенно  забываЯ отца. Ђ о матери у
него осталось  лишь какое-то туманное  ощущение, словно от растаЯвшей во рту
конфеты...  —ерез пЯть лет  и €ндиЯ  стала длЯ  него  той сказочной страной,
какой воспринимают ее его сверстники.
     Ѓабушка  определила иву в  школу и с  этого момента стала стареть  еще
быстрее...  Љогда-то,  лет пЯтнадцать назад, она выгнала из дома дедушку, не
простив ему  измены,  а теперь  попросила его  вернутьсЯ  обратно,  чтобы  в
крайнем  случае внук не  осталсЯ  сиротой. €  дедушка  вернулсЯ, еще  совсем
крепкий и счастливый, что вновь обрел семью...
     ива  ходил в  школу, с  удовольствием  постигаЯ необходимые науки, был
отличником,  не  прикладываЯ  к   этому  особых   усилий.  Ћн   был  слишком
хорошеньким, хоть  и чернЯвеньким, поэтому одноклассники невзлюбили мальчика
и  часто  бивали его в школьных туалетах,  но он  никогда не  плакал, как бы
больно ему ни было, никогда не защищалсЯ, а лишь улыбалсЯ в ответ, показываЯ
крупные окровавленные зубы.
     ’ак шло времЯ...  ива из начальных классов  перебралсЯ  в  средние,  а
затем  и в старшие... Ќезаметно  длЯ бабушки и  дедушки он вырос в красивого
юношу... Ѓабушка благодарила ЊоисеЯ за то, что нос внука совсем  не похож на
клюв ее сына, что он  хоть  и чуть  крупноват,  но  ровен, словно  тоненькаЯ
трость  длЯ  мундштука кларнета... …динственно,  что ее  расстраивало, - это
разбитые  губы внука  и синЯки, такие  же  частые на  его лице, как тучи  на
русском небе...  Ћна  сокрушалась, что внук  растет слабым, не способным  за
себЯ постоЯть, а оттого жизнь его будет трудной  и безрадостной... Ѓабушке и
невдомек было, что ива еще с пЯтого класса, говорЯ, что ходит учить уроки к
приЯтелю,  посещал квартиру старого китайца,  отсидевшего в лагерЯх ‘ибири и
втайне обучающего  мальчика  какой-то  восточной борьбе...  ’ем  более  было
странным, что он никогда не защищалсЯ от побоев,  имеЯ в  руках столь мощное
оружие. Џросто улыбалсЯ в ответ на удары" и все...
     ‚ глаза  ивы были влюблены все девочки  в  школе. € действительно, они
были  хороши." Џрозрачные" чуть влажные и раскосые - они  притЯгивали к себе
девичьи губы: большие и печальные - манили к себе  женщин постарше; нежные и
сильные -- привлекали пожилых...
     ‚ девЯтом  классе  в  иву  влюбилась молоденькаЯ учительница  истории,
робкаЯ  и  симпатичнаЯ  девушка. Ћна  была  перваЯ,  с  кем  он стал  спать,
обнаружив в  себе природное умение и изощренность, подаренные солнцем €ндии.
Ќе стеснительный в ласках,  мощный в долгости, он доводил свою более старшую
партнершу   до  исступлениЯ,   равного  помешательству,  вытаскивал  из  нее
эвериное, а после, когда она лежала бессильнаЯ, уходил легко, как будто и не
было целой ночи, а было лишь так, прикосновение одно.
     Љогда ива  с обезоруживающей улыбкой сказал учительнице, что больше не
любит  ее,  что  их  совместные  ночи  кончились,  она не выдержала и  съела
отраву... ‚прочем, ее спасли, но тайное после этого стало Явным... Џодростки
в  классе  стали  бить его еще  более  жестоко, а  девочки немного охладели,
понимаЯ, что птички они мелкие в сравнении с его размашистым крылом...
     Љак-то утром все одноклассники ивы обнаружили в своих почтовых  Ящиках
некие бумажки, приглашающие их в этот день в спортзал, находЯщийсЯ на отшибе
города. ‘портзал был славен тем, что  в нем проходили тайные занЯтиЯ борьбой
каратэ и другими восточными единоборствами, а также  контактные поединки тех
спортсменов, которые хотели померитьсЯ умением...  Џопасть  в этот зал  было
недостижимой  мечтой каждого  подростка,  и поэтому  все  одноклассники, как
один, Явились к вечеру в спортзал.
     ‘начала  показывали рЯдовую  тренировку,  а  затем  поЯвились  взрослые
каратисты,  желающие показать свое  искусство в поединке... ‚се  они  были в
защитных шлемах  и  белых  кимоно,  лишь один - в черном. ‚прочем, он всех и
отлупил,  играючи и просто, как  будто в  театральном  бою... €  каково было
изумление подростков, когда победитель снЯл с себЯ маску и обнаружил под ней
лицо ивы  с еще  свежими синЯками, оставленными их слабенькими кулачками...
Љаждый  ушел домой подавленным, ожидаЯ на следующий день расплаты... Ќо ива
не собиралсЯ мстить. Ћн со всеми приветливо  здоровалсЯ и крупно улыбалсЯ...
‘ тех пор синЯки с лица ивы сошли навсегда.  Ќо на все заискивающие просьбы
соучеников  поспособствовать  их  устройству  в  секцию он отвечал  вежливым
отказом.
     ‚ наследство от  отца  ива получил некоторые черты авантюриста, но  по
природе был более тонким и умным, чем €осиф.
     Ћн  закончил  школу   и  неожиданно   длЯ   всех  поступил  в  €нститут
международных отношений. Љаким образом ему  это удалось, было неизвестно. Ќо
ходили слухи, что он одновременно влюбил в  себЯ  жену проректора и его юную
дочь, обезумевшую  до  того, что  пришлось прибегнуть  к  врачебной  помощи.
ЏрестарелаЯ  матрона  даже забеременела  от него,  чего  с  ней не было  уже
двадцать  пЯть  лет,  а  дочь,  узнав об  этом, пыталась  застрелить мать из
именного пистолета  отца... Ќе дошли слухи  лишь до самого проректора.  ива
был  единственным из  студентов  этого  престижного института, кто до  конца
учебы не вступил в партию... ‚ начале второго курса он подрабатывал на жизнь
уроками  каратэ,  и как-то  раз в спортивном зале  к нему  подошел огромного
роста детина и предложил поехать  в какое-то  место... ива сразу догадалсЯ,
что верзила с тупой  физиономией - телохранитель какого-то  важного деЯтелЯ.
‚ерзила был  в  хорошем  костюме,  имел машину с  шофером, котораЯ через час
привезла их  в красивый дом, где иву  приветливо встретил пожилой человек с
известным  в  дипломатическом  мире лицом...  ива  сначала решил,  что  его
вербуют в  телохранители,  но  все оказалось  несколько  иначе...  €звестный
дипломат, на старости лет, сам решил постичь тайны восточного единоборства и
предложил иве стать его наставником.
     ‘тудент-международник согласилсЯ на это предложение с  удовольствием, и
впоследствии на тренировках частенько бивал  престарелого ученика. Ќо  делал
он это с таким простодушием, с таким теплым солнцем глазах, с такой открытой
улыбкой,  что известный  дипломат  полюбил  его, как  любЯт позднорожденного
ребенка.
     —ерез  пЯть лет, как и полагаетсЯ,  ива  закончил институт, и с подачи
своего  ученика  был  назначен культурным атташе в Њинистерство  иностранных
дел.
     Џервый  год он никуда  не выезжал, что  нимало  его не  заботило.  ива
использовал это  времЯ, изучаЯ культурную жизнь столицы, и  вскоре уже  знал
обо  всех  театральных  и  кинематографических   событиЯх  города.  Ќе  было
премьеры,  на которой  он  не бывал. Ћн знал все обо всех оперных и балетных
спектаклЯх, обо всех  выставках  и шоу; его всюду принимали и всюду  любили,
как своего... ‘ поры поступлениЯ в  институт ива уже никогда не использовал
женщин в карьерных целЯх, хотЯ возможности были поистине  фантастическими. ‚
него были влюблены сотни. ‘ердце  же ивы еще не ведало любви, а потому было
открыто  длЯ  каждой.  Ћно  могло   найти  нужное  словечко   и  длЯ   тихой
девушки-мышки,  от  прикосновениЯ  расцветающей  бабочкой-однодневкой, и длЯ
ушка светской красавицы находило оно тот самый ключик, легко открывающий все
тайные  и  соблазнительные  дверки.  ‚оспользовавшись ими, ива  закрывал их
мЯгко и без стука...
     ‚скоре молодой атташе получил однокомнатную квартирку на  отшибе города
и  стал устраивать в  ней "четверги",  на которых  любили собиратьсЯ элита и
простые  смертные,  вьющиесЯ  "около"...  Ќа  "четвергах"  ива  узнавал все
светские  сплетни  и  новости,  такие  нужные в работе,  а позже,  когда все
элитные и  простые напивались  до краЯ и неожиданно гас в комнате  свет,  он
слепо переплеталсЯ с множеством голых тел и отдавал свою энергию неизвестной
счастливице...
     —ерез год ива  стал понемногу ездить в …вропу. Ћн всем сердцем полюбил
‘тарый свет и  чувствовал себЯ  на его  землЯх  как рыба в  воде... ‘вободно
владеЯ тремЯ Языками,  одетый  в купленный на все деньги костюм от "Ђрмани",
он  легко  входил  в  двери  всех  парадных  подъездов.   €  не  было  таких
"зарешеченных домов",  таких шикарных  офисов, в  которые бы  ему не удалось
проникнуть. Ќе существовало ни одного  твердокаменного мецената, от которого
бы он не смог получить денег на свой очередной фантастический проект.
     …му удавалось вывозит на ‡апад самые некоммерческие русские спектакли и
выставки, и - чудо! - они превращались в доходные, приносЯ посреднику  пусть
небольшие, но все же проценты прибыли, которые он все до  копеечки тратил на
новые костюмы...
     иве исполнилось  двадцать  пЯть лет, и его карьера, словно  скоростной
лифт небоскреба, стремительно взлетала вверх...
     Љак-то  душным летним  вечером, задыхаЯсь в Џарижском  концертном зале,
сердце ивы неожиданно полюбило.
     Ћна  была  американской  примой-балериной  с  милым французским  именем
Њишель.  ива  был  очарован  ее великолепными, искусными  ногами, маленькой
белой грудкой и целиком бросил себЯ  к  ее твердому, как  камень,  животу...
Њишель, годами  привыкшаЯ к поклонению, позволЯла себЯ любить, впрочем, сама
к этому не способнаЯ, и не из хищнических соображений, как бывает, а так, от
природы... Ћна жалела иву  и часто говорила, что ему нет смысла  ее любить,
что лучше поискать  другую, с горЯчими бедрами и, может, тогда ива и станет
счастливым...
     Љак бывает,  от таких  слов фитиль  любви еще больше возгораетсЯ. „умаЯ
только о  холодной  Њишель, ива плюнул на все дела, и клубочек его карьеры,
вначале  так  удачно раскручивавшийсЯ,  стал быстро  скатыватьсЯ  обратно. ‚
довершение ко  всему  его вызвали  в  советское посольство,  где объЯвили об
окончании полномочий атташе по культуре и о скором возвращении на родину...
     Ѓывает  так, что отчаЯние переходит в  решимость,  либо сбрасывающую за
край, либо лишь проводЯщую по нему.
     ‚ отчаЯнии ива решил купить Њишель... Ќе любовь, так деньги... Ќо их у
него  не  было... Ћн занЯл под  двойные проценты тысЯчу  долларов,  выдохнул
страх и придвинулсЯ к пропасти...
     Њокрым вечером,  к  шикарном костюме от  Љардена,  источающий тончайших
запах французской парфюмерии, он вылез из такси, твердой походкой самоубийцы
поднЯлсЯ  по  лестнице  парижского  казино  и,  коротко  оглЯдевшись,  занЯл
свободное место возле стола с зеленым сукном...
     ‡авсегдатаи, оглЯдев  молодого  человека,  вдруг в общем порыве понЯли,
что  за  этим  столом  в  скором  времени  произойдет  самое  интересное,  и
перекочевали поближе... ‘только  решимости  было  в  бледном  лице  молодого
человека,  столько  отчаЯниЯ  угадывалось   в  его  прекрасных  глазах,  что
наблюдателей невольно охватил страх за  него, за висЯщую на волоске жизнь, и
они еще плотнее сомкнулись вокруг ивы.
     ива не спешил... Ћн внимательно  смотрел на стол, следил за резвЯщимсЯ
шариком и, как все, отметил про себЯ, что черное выпадает уже девЯтый раз...
     -  ‘тавки сделаны,  господа!.. -  услышал он  безразличный голос,  пока
шарик  вновь совершал свой  бег, и дал всем богам клЯтву, что не  пожалеет и
пальца за свой выигрыш...
     € десЯтый раз выпало  черное...  ива знал,  что такое случаетсЯ крайне
редко, что  цвет,  словно заколдованный, может выходить  и  десЯть, даже  по
двадцати  раз крЯду... Ћн вытащил из  кармана  деньги и  всю тысЯчу все-таки
бросил на красное...
     ‡ал замер и стал  с  любопытством ожидать развЯзки... € нельзЯ  сказать
что  ставка была очень крупной. Ќо опыт старых  игроков  подсказывал им, что
эти деньги  -  единственное,  чем  располагает молодой человек,  что  именно
сейчас произойдет главное, могущее решить, жить ’ЋЊ“ или нет...
     -  —то вы  делаете!.. - зашептал какой-то грЯзный старик в ухо  иве. -
“же  десЯть раз  было черное!.. Ќе  испытывайте судьбу!.. ‘тавьте  скорее на
черное!..
     - ‘тавки сделаны!.- ‘тавки сделаны!.. - разнессЯ по залу голос, и шарик
был брошен...
     ‚се  завертелось в глазах ивы. Љрасное  смешалось  с черным, все цифры
слились в одну; он  про себЯ шептал, то  ли Ѓогу,  то ли дьЯволу,  или обоим
сразу, что палец будет его жертвой, а им наградой; длЯ зрителей же оставалсЯ
спокойным и холодным...
     арик  еще раз подпрыгнул,  с  трудом перевалилсЯ  в  соседнюю лунку  и
замер.  - ’ридцать два,  красное, -  возвестил крупье  и  стал  разбрасывать
выигрыши. ‚се вокруг облегченно вздохнули, а неприЯтный старикашка поздравил
иву, пожав его плечо костлЯвыми пальцами.
     ива поставил свою тысЯчу, и выигрыш вновь выпал на красное... ђулетка,
треща, завертелась, и он снова шептал про себЯ: "Џалец... Џалец..."
     - „войка, красное!..
     ‚округ стола прошел легкий гул, а ива, собрав выигрыш, целиком положил
деньги на цифру "12".
     - Ѓезумец! - услышал он... Ђ какой-то нетрезвый, с женственными чертами
повеса  вытащил из кармана  пистолет и  предложил  им воспользоватьсЯ.  ива
несильно его оттолкнул, тот засмеЯлсЯ и затем  несколько раз нажал на курок,
выстреливаЯ из дула водЯные фонтанчики.
     Џовесу  оттеснили за  спины, и когда  рулетка  завертелась,  тот  вдруг
притих, поднЯлсЯ на цыпочки и стал следить за бегущим шариком.
     ива  уже  ничего  не  шептал,  просто   стоЯл  и  смотрел,  как  будто
безучастный к своей судьбе... Ќа этот раз колесо вертелось дольше  обычного,
и когда оно наконец  остановилось,  зал  еще целое мгновение был  погружен в
тишину...
     -  Ѓанк  сорван,  -  так же бесстрастно  объЯвил крупье. Ћн  раздал все
мелкие выигрыши и пригласил иву в главный  зал, где ему  выдали наличностью
почти семьсот двадцать тысЯч франков...
     Љогда ива  шел к выходу,  гомонЯщаЯ  толпа на  мгновение успокоилась и
какой-то  голос крикнул:  "ампанского!"  Ќе  оглЯдываЯсь, он  прошел  мимо,
спустилсЯ на первый этаж и на минуту зашел в мужскую комнату. ’ам вытащил из
кармана маленький, остро отточенный нож, раскрыл лезвие, к холодному сиденью
унитаза приложил указательный палец левой руки и одним движением его срезал.
‡атем спустил окровавленную воду, туго перевЯзал носовым  платком обрубок  и
вышел из казино на мокрую улицу ночного Џарижа.
     Ћн  стремилсЯ  к своей  Њишель, еще  не  знаЯ, что скажет  ей,  сам  не
испытываЯ радости, лишь горько сознаваЯ, что пальцы  на  его руках стали той
шагреневой кожей, котораЯ будет исполнЯть желаниЯ и  котораЯ со временем,  с
исчезновением последнего пальца, может лишить иву жизни...
     Њишель принЯла иву, и он безуспешно стал пытатьсЯ оживить ее холодные,
словно у  покойника, бедра... ‚ посольство он, конечно, не ЯвилсЯ  и осталсЯ
нелегально жить во ”ранции,  отчаЯнно тоскуЯ, когда Њишель временами уезжала
к себе в Ђмерику... Љ тому же и деньги таЯли на глазах, заставлЯЯ мозги ивы
лихорадочно работать, чтобы отыскать возможно