 котором обычно  хранили
уголь, не глЯдЯ снЯл крышку и опрокинул кастрюлю в мешок. —то-то бежизненное
упало, большой комок, так он услышал. Џотом, свернув мешок, отнес его к Яме,
в  которую свозили мусор  с  участка, положил  туда и закопал лежавшей рЯдом
лопатой.
     Ћн быстро  забыл  об этом, умел  чувствовать  резко и сильно, но умел и
забывать.
     Ђ теперь вернулось это, приснилось, хотЯ и не был сон в полном смысле.

        x x x
     Ћн  стоЯл  на  балконе и увидел,  как из  Ямы, в которой  за это  времЯ
столько  всего перебывало и  вывезены  горы, такого просто быть не  может! -
выползают слепые существа, один с прилипшей к  тельцу рыжей шерсткой, другие
два почти голые с черными и  белыми пЯтнами то тут то там. Ћни были огромны,
размером с  большую  собаку, и медленно  ползли,  поводЯ  слепыми  головами,
забираЯ землю короткими кривыми лапами, со страшным шорохом раздвигаЯ старые
прелые листьЯ и  мох,  которые  были  свезены сюда во  времЯ весенней уборки
участка... Џри этом то один то другой издавали  звуки, что-то среднее  между
стоном и скрежетом, тихо но отчетливо...
     Ћн  резко  вздрогнул и  очнулсЯ.  —то  за  черт!.. какие странные  вещи
преподносит  памЯть.  ‘нова  страшноватый  металлический  вкус  во  рту,  он
медленно вытащил  платок  и сплюнул розовую слюну.  —то-то  надо еще сделать
сегоднЯ... Ђ,  да, эти картины, неуклюжий молодой человек придет  утром,  не
надо  его  разочаровывать.  ‚сю жизнь он легко  очаровывал, а теперь  боЯлсЯ
разочаровать.
     Ћн нагнулсЯ и притЯнул к себе сверток.


        ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ. ЏЂЋ‹Ћ € ђ…Њ.


        x x x
     ‘начала  он подумал  -  подмалевок, настолько  все  убого, небрежно - и
темно, темно!..  Џотом  разглЯдел основательность и  выписанность главного -
похоже, эскиз?..  Ќо постепенно, глЯдЯ в унылую черноту, он начинал видеть в
ней последовательность, и замысел.  ќто  была работа  мастера, но  настолько
чуждого ему, что он передернул плечами.
     -ќто никогда не купЯт!..
     Ћн снова поймал  себЯ на этой мысли! ђазве в купле  дело, творчество не
продаетсЯ, он десЯть тысЯч раз говорил это ученикам, привык говорить.
     -Ќо картина должна продаватьсЯ, как же... Ђ кому интересна эта мазнЯ?

        x x x
     ЉакаЯ разница, крокодилы или волки...
     „а, волки, он вспомнил, охота на волков. ‡начительное лицо этого зверЯ,
его спокойное достоинство...  Ћн тогда был  потрЯсен. Ќо ему сказали как-то,
намекнули,  что  тема популЯрностью не  пользуетсЯ, богатые покупатели давно
ездЯт охотитьсЯ в Ђлжир, на те берега. ‹ьвы, крокодилы...
     ЉакаЯ разница,  сказал он, но  при  этом ощутил неприЯтный  осадок.  Ћн
слишком хорошо помнил волка, его глаза, а крокодил был ему чужд и неприЯтен.
Ќо он вник, и в крокодиле нашел мощь и красоту зверЯ...
     Џотом ему уже довольно твердо заЯвили - покупатель любит, чтобы природа
была не эта, а та, ’Ђ.
     Ћн подумал,  трЯхнул головой - какаЯ  разница, и там природа,  и  здесь
природа, была бы на месте  моЯ живопись. € живопись была... только чуть-чуть
похолодела.
     Џотом  он  увидел...  уже  сам, никто не подсказывал ему,  что всадники
одеты  слишком  просто,  нужны  красивые  ткани,  покупатели  любЯт,   чтобы
красиво...
     Ћн подумал,  трЯхнул головой - какаЯ разница, ткани так ткани, вот вам!
€  еще  лучше -  разнообразней,  фактура, а  рисунок  изощренный  и  тонкий,
попробуй изобразить на  складках, да на ветру...  € кони эти... и бегемот...
все это он уже придумал сам, никто не подсказывал.
     € получилась великаЯ вещь, великаЯ, - он сказал с горЯчностью.
     € вспомнил другие слова:
     - ... •олоднаЯ, роскошнаЯ - никого не жаль...
     ’ак говорил его неприЯтель, бывший  ученик, с ехидненькой  улыбкой, что
он теперь  делает в своей ѓермании - чахоточные юноши с черепами, кисть руки
в щегольском ракурсе... не так уж и сложно, если постаратьсЯ. ‚ообразил себЯ
великим. ќто  ”ранц говорил, да, он сам слышал как-то,  незаметно подошел...
что он, Џаоло, предал свою живопись, продалсЯ богачам.
     —то  за   ерунда,   он  продавал  картины,  а  живопись  его   осталась
неподкупной!

        x x x
     „а, простое дело, и печальное - все состоит из света и тьмы.
     Ћ  свечении,  слабом, но упорном, из самой тьмы, из глубины  отчаЯниЯ и
страха, говорил этот парень, ђем .
     Ђ Џаоло не хотел -  мечтал только о свете.  ‚сю жизнь. € создал - да!..
сиЯющую  гениальную поверхность огромных холстов, пустоту, населенную мифами
и героЯми с тупыми лбами!
     Ќет, нет, не так...
     Ћн еще раз посмотрел на холст. ќтот парень его достал! ЊазнЯ!

        x x x
     Ќет,  не  мазнЯ,  он уже  знал. Љомпозиции, правда, никакой. “строено с
убогой  правдивостью,  две  фигуры  почти   на  краю,   у   рамы,  остальное
пространство еле намечено широкими мазками, коричнево-черными, с проблесками
желтизны... Џомещение... в  нем ничего!.. ‚от  пол, вдалеке стены, там узкаЯ
щель двери... ‘тарик стоит лицом, но толку... лицо почти опущено, только лоб
и нос, и то как-то  все смазано,  небрежно, плывет... плывет... словно времЯ
останавливаетсЯ...  Џеред  ним  на коленЯх  парень  в  драном халате, торчат
огромные  босые  пЯтки...  ЏонЯтен сюжет - блудный сын,  он  сам писал  его,
оборванец возвращаетсЯ  в богатый дом отца. Ќо и  лохмотьЯ можно показать  с
лучшей стороны, чтобы смрад не пер так в нос! ‡ачем! ’ема достойнаЯ, но этот
нищий возвращаетсЯ в такую же нищету и...
     Ћн смотрел, и с него слетала, слетала шелуха этих  слов, и доходило все
значение сцены, всЯ эта плывущаЯ, уходЯщаЯ в вечность атмосфера,
     воздух, отчаЯние
     скупые детали без признаков времени,
     везде, навек, намертво, навсегда...
     ... Џока не схватило за грудь и уже не отпускало.
     Ќе  в  раскаЯнии  и  прощении  дело,  хотЯ  все  это  было  показано  с
удивительной, безжалостной простотой.
     „ело  в  непоправимости  случившегосЯ,  которую  этот  художник,  почти
ребенок, сумел угадать.
     Ќичто нельзЯ вернуть, хотЯ можно и простить, и покаЯтьсЯ. „ело сделано,
двое убиты насовсем.
     Ќет, этого он не мог принЯть.

        x x x
     Ћн  даже  готов был простить этому ђему темноту  и  грЯзь,  запустение,
унылость даже!.. € то, что раскаЯние и прощение показаны так тихо, спокойно,
можно сказать - буднично, будто устали оба страдать, и воспринЯли соединение
почти  безучастно...  Џаоло знал - бывает,  но  это ведь картина!  €скусство
условно, всего лишь плоскость и пигмент  на ней, и из этого  нужно сотворить
заново мир, так создадим его радостным, светлым...
     —то-то не звучало. ‹адно, пусть, но здесь сама непоправимость, это было
выше  его  способности воспринЯть. Ћн  сопротивлЯлсЯ  всю  жизнь, всю  жизнь
уходил, побеждал, убегал, откуда это - непоправимость случившегосЯ...
     Ђ ведь случилось - что? - его жизнь случилась.
     ‚ыбирал  --  не выбирал,  она  случилась,  непоправимо  прошла.  €стина
догнала его, скоро догонит, и картина это знала.
     Ћн отодвинул холст. Џарень сошел с ума. Љому это нужно, такаЯ истина на
холсте...

        x x x
     „алее был портрет старухи, получше, но снова эта грЯзь!.. ђуки написаны
отлично, но слишком уж все просто. —то дальше?
     Ђ дальше было "‘нЯтие с креста",  тут он не выдержал. ЏародиЯ на  менЯ,
насмешка,  карикатура, и как он  посмел принести!.. “богий  крест - вперсЯ и
торчал посредине холста,  бездарно и нагло перечеркиваЯ  всю композицию, тут
больше  и делать нечего! ѓрЯзь и мерзость запустениЯ, помойка, маслЯнаЯ рожа
и брюхо в углу... две уродки, валЯютсЯ у  основаниЯ. € сползающий  сверху, с
тощим  отвислым животиком,  и  такими  же  тощими лЯжками  •ристосик...  ѓде
энергичнаЯ диагональ,  где драма и ткани, значительность событий и  лиц, где
мощь и скорбь его учеников?..
     “мение посмотреть на  себЯ со стороны помогло ему - он усмехнулсЯ, ишь,
раскудахталсЯ, тысЯчи раз  облизывали тему  до  полного  облысениЯ, не  вижу
умысла.  Ќаписал как сумел. Љстати, откуда  у него  свет? Ќет  источника, ни
земного, ни  небесного... Ђ  распределил довольно  ловко.  Ќет, не  новичок.
‡ловредный малый, как менЯ задел...
     € не отрываЯсь смотрел, смотрел...

        x x x
     ЉакаЯ  гадость, эта жизнь,  если самое значительное в  ней  протекает в
грЯзи и темноте...
     Ћн удивилсЯ самому себе, раньше такие мысли  не приходили ему в голову.
†изнь всегда была, может, и трудной, но прекрасной.
     -Џоследние месЯцы менЯ согнули..
     -Ќу, нет, если есть еще такие парни, Я поживу, поживу...
     -—его-то он не знает, не учили, наверное, - общему устройству, сейчас Я
набросаю,  а  завтра  просвещу.  ‘пособный,  способный  мазила,  меланхолик,
грЯзнулЯ... из него выйдет толк, если поймет равновесие начал.
     -‚се дело в равновесии, а он пренебрегает, уперсЯ в драму!
     -Џусть знает, что жизнь прекрасна!
     -Ќе-ет, он ошибаетсЯ, он не должен так... он молодой еще, молодой,  что
же дальше будет?..
     -Ќе все так печально, нельзЯ забывать о чуде, теплоте, о многом. „а...
     Ћн вдруг понЯл, что говорит вслух, все громче, громче, и дыханиЯ ему не
хватает. ’Яжело закашлЯлсЯ, задохнулсЯ,  замолчал, долго  растирал  ладонЯми
грудь..
     - Ќет, нет, все равно так нельзЯ, он должен, должен понЯть!..

        x x x
     ЏересиливаЯ боль в плече, он поднЯл руку и взЯл со стола небольшой лист
плотной желтоватой бумаги,  свое любимое перо, макнул его  в чернильницу, до
этого дважды промахнувшись... и крупными штрихами набросал кисть винограда с
несколькими Ягодами, потом еще, потом намеки на Ягоды,  крупный черенок... и
с одной стороны небрежно смазал большим пальцем.
     ѓроздь винограда.  Љартина как  гроздь, свет к  свету, тень  к  тени...
Џусть этот любитель ночи не забывает про день!
     € положил бумажку на холст. —то у него еще там?..

        x x x
     Ќесколько графических работ. Ћн небрежно рассыпал их  по полу, глЯнул и
внутренне пошатнулсЯ. Њощь и  смелость его  поразили,  глубоко задели. ЋпЯть
наброски, где разработка? Ќо это был комариный писк.
     - Ќевозможно, невозможно... - твердил  он,  - так легко и небрежно, и в
то же  времЯ безошибочно  и  сильно. ‚от дерево, листва, что он  делает!  Ќе
подражает  форме листа, не  пытаетсЯ  даже, а находит свою  смелую и быструю
линию, котораЯ  ничуть  не  похожа,  но дает  точное  представление о  массе
листьев  и нескольких отдельных листьЯх тоже. Ђ здесь смазывает решительно и
смело, здесь - тонкое кружево одним росчерком, а тут огромный нажим, а эт-то
что?... пальцем? ногтем? щепкой?
     —ерт знает что, какаЯ свобода в нем!..
     Ћн вспомнил своих учеников. Ђйк -  умен,  талантлив, все  понимает,  но
маломощный, и будет повторЯть за ним еще долго, а, может, никогда не вылезет
на свою  дорогу... ”ранц - сильный, своевольный, но глупый, самодовольный  и
чванливый, а  ум нужен  художнику, чтобы распорЯдитьсЯ возможностЯми... …сть
еще ‰орг, тот  силен, но грубоват, и простоват...  в подражании мне  доводит
все до смешного и не замечает. •орошие ребЯта, но этот сильней, да...

        x x x
     -Џарню  нужно  доброе  слово,  поддержать,  поддержать!..  ђовесники  -
недоброжелатели, завистники, загрызут, заклюют от зависти.
     -Ќо совсем непримирим,  совсем, это  несчастье,  он не понимает, темнаЯ
душа...
     -ѓоворишь, а завидуешь.
     -Њне нечему завидовать, делал, что хотел.
     -“строил себе праздник, да?
     -Њожет и другие повеселЯтсЯ.
     -ЉороткаЯ  она, жизнь-то,  оказалась,  как выполз из темноты, так и  не
заметил ничего, кроме радости.
     -Ѓог мне судьЯ.
     -Џусть тогда лучше ‡евс, мы с ним поладим...
     -„ушой не кривил, писал как жил, делал, что мог.
     -Ќу, уступал, уступал... так ведь ерунду уступил, а на деле, что хотел,
то и делал.
     -Њожет, недотЯнул?..
     -Џрости себЯ, прости...
     -‚се-таки печально кончаетсЯ... Ќе хотел этого видеть, да?
     -Ќу, не хотел, и что?
     -Ђ вот то, повеселилсЯ -- плати...
     -Ђ, ладно...
     Ћн устал от своих слов. ‹адно, да, да, да... Ќу, и пусть.
     -Џусть...
     -Ђ парню скажу все как есть, может, польза будет.

        x x x
     ’еперь  он  был   доволен.  Ќашел,  что  сказать.  ‚сегда  готовилсЯ  к
разговорам с учениками, это главное -- внимание... •отЯ говорил вовсе не то,
а что возникало в его  быстром уме сразу  перед картиной.  ќтот парень... он
мне  подарок. ‚от  как  бывает, а мог бы его не знать. ‡начит не все уж  так
плохо, есть художники, есть... € Я еще пригожусь, не все  забыто. ‚едь он ко
мне пришел, ко мне... совсем молодой, а не к кому-нибудь из новых, да.
     Ћн  почувствовал  себЯ почти  здоровым,  встал  и отошел в угол, где за
небольшой ширмой  стоЯла удобнаЯ кушетка.  ‡десь он раньше  проводил не одну
ночь, после того, как  заканчивал картину или уставал так, что идти в дом не
хотелось. Ћн лег и затащил на ноги тЯжелый шотландский плед, который подарил
ему Ђйк.  "•ороший  парень, но нет  в нем  мощи... изыскан -  да,  но Я  был
сильней... Ђ этот.. как его, ђем?..
     -‘делает как надо...
     -†ивопись, все-таки, излишне темна, грЯзновата...
     -Ќо какаЯ смелость!...
     -€ если избежит...
     -…сли избежит, да.
     -Ќе надо больше об этом, хватит...
     - ‘ам-то?.. Ђ что?.. ЏрошелсЯ по жизни как ураган.
     -Ќо многое только краем, краем...
     -Ќе угождал, нельзЯ так сказать...
     -€ все же...
     -Ќу, и что?
     -Ђ то!.. Ћказалось куда печальней, чем думал.
     -‘праведливо оказалось...
     -€ еще хочешь, чтобы красиво кончилось? Ќе много ли?..
     —то делать, он хотел жить, и это было главным.

        x x x
     € хотел приспособить свой талант, чтобы  сильнаЯ живопись осталась,  но
все же, все же...
     -Ќадо парню сказать - нельзЯ так сурово...
     -Џусть помнит, люди слабы, они другое видеть хотЯт...
     -ќто не в ущерб, не в ущерб, если с умом...
     -Њожет, и в ущерб...
     ’еперь он  снова  не знал, что сказать. Ќе про живопись, с  ней у парнЯ
наладитсЯ, все еще ахнут...
     -‚от был бы ученик!
     -Џоздно его учить, разве что слегка подтолкнуть...
     -Њое времЯ прошло.
     ‚первые он сказал эти слова без тЯжести в груди, спокойно и безучастно.
‡акрыл глаза и забылсЯ.

        x x x
     Џеред рассветом ему снова привиделсЯ сон, который бывал не раз, пусть с
изменениЯми, новыми лицами, но  кончалсЯ всегда одним и  тем же. Ћн стоЯл на
балконе,  с  ним его  ученики  -  тонколицый  тихий Ђйк,  громкий  смешливый
толстозадый ‰орг, и даже опальный ”ранц  был рЯдом, усмехалсЯ, Язвительный и
самоуверенный... €  его втораЯ жена, Ѓелла, любимаЯ,  она тут же, в  голубом
платье с  кружевами... но на него не смотрит, и он почувствовал -  не  видит
его!..  € никто  его не видел, что-то новое в этом было. Ћн посмотрел вниз -
невысоко,  метра  два  или  три,  под   балконом  снова  трещина,  надо   бы
распорЯдитьсЯ, пусть заделают, ведь опасно...
     Џерила  куда-то  делись,  и  он  соскользнул вниз,  быстро и  плавно, и
ногами...  стал увЯзать,  но ему не  было  страшно,  потому  что все  рЯдом,
близко,  он чувствовал, что может  выбратьсЯ, стоит только сделать небольшое
усилие.  Ќо не делал его, стоЯл и  смотрел. ђыхлаЯ почва  с крупными комками
поднЯлась до колен, а он не чувствовал, что погружалсЯ...

        x x x
     Ќаконец, он, осознав  опасность, сделал усилие,  и тут  кто-то огромной
чугунной  крышкой  прихлопнул сверху голову, шею,  часть спины... ЌепомернаЯ
тЯжесть свернула его, сложила пополам,  настолько превосходила его силы, что
он не мог даже шевельнутьсЯ, и стал врастать в почву, врастать, врастать,  и
задыхалсЯ, плакал от бессилиЯ и ледЯного страха, и задыхалсЯ... € все- таки,
и тут надеЯлсЯ, что произойдет чудо, он  вырветсЯ, или его спасут и вытащат,
или...  он  проснетсЯ  теплым  Ярким итальЯнским  утром,  молодой,  сильный,
начинающий...в широком  окне  -  бухта, залив,  темно-синЯЯ  вода...  €  все
тЯжелое и страшное, оказываетсЯ, только приснилось!
     Ќад ним наклонилось лицо. Ѓелла, она узнала его!
     -’ы счастливый человек, Џауль, у тебЯ хватит силы сказать ей -- нет...
     Ќет!  --  он думал,  что кричит, никогда так громко  не кричал, даже на
своих картинах:
     Ќет! нет! нет!..
     € ему снова  повезло.  Ђ  может и не  повезло, может  так и должно было
быть, да?

        x x x
     ‚друг  все  изменилось  -  то ли  эти  христианские  мудаки  на небесах
растерЯлись,  не  знаЯ, куда его определить, с такой привЯзанностью к жизни,
то  ли  его  любимые  греческие боги вспомнили  о  нем,  наверное,  все-таки
вспомнили, хочетсЯ в это верить... ’Яжести как не бывало, его легко и весело
подбросили, и он полетел вверх и вбок, все набираЯ  скорость и не  удивлЯЯсь
этому. „алеко внизу он увидел сине-черную  с проблесками розового плоскость,
а над ней -  Ярко-голубую, тоже с бело-розовыми штрихами и  пЯтнами.  Њоре и
небо, облака, теплынь...  ’ак и должно быть, подумал  он, ведь это €талиЯ!..
’олько чего-то не хватает длЯ полного равновесиЯ, земли, наверное...
     Ћн  глЯнул  направо  и  за  спиной  вместо  земли  обнаружил  третью  -
вертикальную плоскость, она была светло-коричневой, с желтизной, и на ней до
боли знакомые неровности.  ѓрунт, догадалсЯ он, мой  любимый кремовый!.. ‚от
оно что,  конечно, грунт!..  Ћн стремительно летел  ввысь, а холст за спиной
все  не кончалсЯ. ‚от это поверхность, вот это да! Ћн ничуть  не  испугалсЯ,
его  мужества не  сломить. ‘ейчас,  сейчас...  Ћн  уже  знал, в  правой руке
любимаЯ толстаЯ кисть, с широкой плоской щетиной, стертой по краЯм от ударов
по твердым от клеЯ  узелкам,  он звал ее "теткой", а его ученик  и предатель
”ранц насмешливо говорил о ней - "как  его  бабищи..."  “ченичок, скурвилсЯ,
уперсЯ в свой любимый ракурс...

        x x x
     џ знаю сюжет. Ќадо переделать, переписать весь мир!
     ‚ечный рай,
     вместе - звери и люди.
     ’олько мир, свет, тепло и красота.
     Џаоло  глЯнул - кисть при нем!..,  теперь  осталось  залететь повыше  и
махнуть рукой, оставить  на  холсте первый его знаменитый  длинный, мощный и
свободный мазок, начать все заново...
     € на этом все, все кончилось, его времЯ истекло.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ. ђ…Њ. Љонец и начало.

     ђем пришел  чуть раньше десЯти, он не  любил опаздывать, сказали, вот и
ЯвилсЯ. Ћн не волновалсЯ, но был насторожен. Џаоло скажет -- ты не художник,
что  тогда? Џусть себе  говорит.  Ќе  буду спорить,  повернусь и уйду. Ќо он
чувствовал, тогда ему будет гораздо трудней. ‹учше бы  не приходил, всЯ  эта
затеЯ ему  не нравилась. ’ем более, оставить холсты, какаЯ глупость! …му так
сказал знакомый, который встретилсЯ по дороге, старик-еврей, снимавший жилье
у  соседа,  он содержал в  городе  лавчонку с  мелким товаром,  - "чудак, ты
рискуешь, может он и честный человек, на что не похоже, заработать живописью
такие деньги... но в большом доме всегда найдетсЯ проходимец". Ђ  на  вопрос
ђема, зачем присваивать картины,  которые  все  равно  не продать, вздохнул,
поднЯл одну бровь и  так посмотрел на  ђема,  как будто тот полный болван --
"Ќу, не  знаю,  не знаю..." ђем  не был испуган,  но несколько раздасадован,
что, вот, сделал глупость, снова показал себЯ идиотом.
     Ќо быстро забыл об этом дурацком  разговоре, тем более, погода вроде бы
установилась теплаЯ и  спокойнаЯ,  ни  следа  от вчерашнего  ветра с  морЯ и
сумЯтицы облаков. Ћн шел не торопЯсь, разглЯдываЯ и темный влажный песок,  и
камни с голубоватыми кружевами пены... поглЯдывал и  на воду, серую, тЯжелую
и лениво  вздыхающую,  так что  чуть не  прозевал  место, где надо свернуть,
пересечь широкую полосу песка  с продолговатыми Ямками  и выйти на тропинку,
петлЯющую  меж  сосен.  ‚се-таки  вышел  и  пошагал,  иногда  спотыкаЯсь  об
узловатые корни, пробившиесЯ  на  поверхность... по старым  желтым  иголкам,
пружинЯщему мху...  и уже рукой подать  до дороги,  котораЯ вела  к  усадьбе
Џаоло. ‚етер снова нагонЯл облака, пробежала тень и цвета чуть поблекли.

        x x x
     ‚черашний день казалсЯ ему бурным и сложным, и он надеЯлсЯ, что сегоднЯ
все  произойдет  быстро  и  безболезненно.  Џаоло отдаст  ему работы, скажет
несколько ничего  не  значащих, но доброжелательных  слов,  например, - "ты,
художник, конечно, парень, но есть у тебЯ разные мелкие недостатки..." Џусть
заметит что-то по композиции, он же в этом деле мастак.
     Ћн шел и постепенно успокаивалсЯ,  думал о всЯкой чепухе, что хорошо бы
писать не маслом, муторнаЯ вещь, а старым этим способом, растереть  красочки
на желтке... “  соседа  неслись куры, и он покупал Яйца, большие, увесистые,
светло-коричневые  в темную крапинку, он не любил  белые. ђастираешь с Ярким
желтком  пигмент,  потом  каплю  снЯтого  молока,  потом  водичку...  ‡иттов
говорил,- эта краска вечнаЯ.
     Ќезаметно длЯ  себЯ  он подошел  к дому  и уже ничего не боЯлсЯ. —то ни
скажет, все равно уйду к себе, и забуду. € будет как было.
     ‘начала он ничего не  заметил, потом  ему показалось странным, что  все
окна  заперты,  а  ведь  уже  одиннадцатый  час,  и  почти  везде  шторы  не
раздвинуты...  Ћн  пожал   плечами.  Џодошел   к  месту,  где  сидел  вчера,
остановилсЯ и стал ждать. ‘адитьсЯ ему не хотелось, его камень за ночь остыл
и покрылсЯ мелкой водЯной пылью.
     Ћн ждал,  наверное,  уже полчаса, как  увидел, что  из-за дома  к  нему
приближаетсЯ тот самый парень, с которым он  говорил вчера. Ђйк?.. да,  Ђйк.
Ћн плохо запоминал имена, но это короткое и быстрое, легко всплыло в памЯти.
Ђйк нес  под мышкой его сверток, и это было странно. Љогда  он подошел,  ђем
заметил - лицо парнЯ бледное и напрЯженное.

        x x x
     -  ’вои работы, ђем. Џаоло... умер ночью  или рано утром.  џ  вижу,  ты
стоишь, собрал вот и... возьми, так вот случилось, понимаешь. Њы пришли, как
всегда в девЯть, и узнали.
     Ќадо  же, как  случилось...  ђем  почувствовал  досаду, приличествовало
выразить скорбь, а он не умел. Ћн ничего не почувствовал,  он  не знал этого
старика.  ‘разу он никогда не мог осознать, что  произошло,  ему требовалось
времЯ. Ћн молчал и тупо смотрел в  землю. Ђйк протЯнул ему сверток,  который
был небрежно перехвачен бечевкой.
     - Џосмотри, все ли здесь,  обЯзательно посмотри, вдруг Я  не заметил...
пойду, поищу...
     Ћн поискал  место  получше, положил сверток и  развЯзал,  холсты начали
медленно разворачиватьсЯ, словно живые.
     - ’ри было, да? € рисунки, сколько, шесть?
     ђем видел свои рисунки, все на месте. €  вздрогнул, один лишний, новый.
Ќе мой!.. ‹исток толстой бумаги  размером с две его ладони. Ѓумага...  такую
он никогда не использовал, желтоватаЯ, фактурнаЯ... старый лист, истрепалсЯ,
неровные краЯ...  € на  нем набросано пером, небрежно, но мастерски...  так,
что  дух  захватило,  гениально и просто... ‚инограднаЯ  кисть. џгоды только
намечены,  но как  сделано, ничего лишнего, а с одной стороны  все широко  и
смело  смазано,  может  ладонью  прошелсЯ, и  удивительно  точно, получилась
нужнаЯ тень, а с другой стороны -- светло.
     -  ’вой рисунок?.. ‚от это  да! -- Ђйк сказал с восхищением и искренной
завистью, - Я не думал, что ты мастер... € эти... здорово! Ќо виноград... он
твой?
     - Њой, мой... мой!
     - —то ты кричишь... твой так твой, кто же  спорит. “  Џаоло Я такого не
видел, а последнее времЯ он и руку-то поднимал с трудом.
     ђем схватил работы и  не оглЯдываЯсь пошел прочь. Ђйк смотрел ему вслед
с недоумением и обидой.

        x x x
     —ерез  много   лет  они  встретЯтсЯ  на  большой  выставке.  ‘едоватый,
стройный,  щегольски одетый,  с  меланхолическим  взглЯдом Ђйк.  ‚  кружевах
славы, обласкан  заморскими монархами.  ‚ерный ученик, он не  обладает силой
жизни  учителЯ, и славитсЯ портретами, изысканными,  тонкими  и  суховатыми,
блестЯщими  по  письму.  Ђ ђем... ему  под пЯтьдесЯт,  он  грузен, мешковат,
небрежно  одет,  его  недолгаЯ  слава  уже  померкла, картины  все темней  и
печальней, какие-то  "поиски впотьмах",  так смеЯлись  над ним.  Џравда, над
рисунками смеЯтьсЯ духу не хватало...
     Ћни взглЯнули друг на друга. ђем медленно отвел взглЯд и вышел из зала.
Џотом  Ђйк долго стоЯл перед двумЯ небольшими рисунками пером, никому ничего
не  сказал  и  быстро уехал. …му  осталось  жить  четыре  года,  а ђему  еще
шестнадцать, он  проживет ровно столько, сколько сумел  "старик". Ќет, он не
примирилсЯ с живописью Џаоло - божественно написанной восторженной пустотой,
слепЯщим глупым светом, обилием  жирного  мЯса, "колбасой да окороками", как
он  говорил...  Ќо  он понЯл  одну  вещь,  примирившую его  с  самим  Џаоло:
способность  так безоглЯдно  и восторженно любить жизнь при уме  и таланте -
столь же дорогое сокровище, как сам ум и талант.

        x x x
     Џаоло и ђем. Ћдин только начал,  другой уже уходит. €х пути пересеклись
на  краткий  миг,  чуть соприкоснулись, так  бывает.  € что от  этого? †изнь
изменилась. Ћдному стало легче жить, другому -- уйти с миром.
     ‹юди  мимо  ушей пропускают  -  байки  про честь  и  совесть,  историю,
культуру...  картины  и книги не  учат и не греют,  пока  не поЯвитсЯ  живой
человек. ѓлавное  делают не книги, законы, войны - только люди. Ќичто так не
учит  и  не  изменЯет судьбы, как  пример жизни,  в которую поверил. ’ут  уж
каждаЯ мелочь важна, каждое  слово,  и  даже  молчание, взглЯд, жест --  все
запоминаетсЯ с живой силой,  трогающими подробностЯми. ‚се остальное кажетсЯ
игрой  --  настолько значительна  эта  особаЯ  передача  силы и  энергии  от
человека к человеку.

        x x x
     ђем  шел и думал,  и  как  всегда, беспорЯдочно и сбивчиво  это  в  нем
происходило.
     - ђадостный болван, вот кто он. Џусть старый, от возраста не умнеют.
     - Ќу, ты даешь, смотри как нацарапал виноград! ’о, что у него от глаза,
от руки, тебе никогда не взЯть, не схватить.
     -Ќо ведь смотрел,  значит, смотрел!.. ђазвЯзывал, свой рисунок оставил.
‘лучайно? €ли со значением положил?... ’еперь не узнаешь.
     Ћн  не  мог  сказать, что смерть Џаоло  его особенно  огорчила, старики
всегда умирают. Љ тому же ђем его не знал, даже не разговаривал. Џосмотреть!
     Ћн сошел с утрамбованной пыльной дороги, перепрыгнул канавку,  заросшую
мхом, под первой же сосной сел на песчаный бугорок, развернул  сверток. ќтот
рисунок  -- потом, его интересовали свои картины. Ћн тысЯчу раз видел их, но
теперь хотел посмотреть чужим взглЯдом. ‚от приходит Џаоло, разворачивает --
смотрит...  и что?  Ќет,  он  не  мог представить,  что  здесь  увидел чужой
человек. ’акие же, как всегда. Ћн с раздражением отодвинул холсты.  ЌагнулсЯ
и  поднЯл  чужой рисунок. ‘вежаЯ работа, грЯзь и потертости  бумаги обходили
виноградную кисть.
     - ‡начит, не случайно. —то хотел? Џочему виноград...
     - Љак накарЯбал, с ума сойти.
     - ‹юбимаЯ его диагональ, на пределе, но уместил. Љисть впаЯна в бумагу,
срослась с листом...
     - —то это значит?
     - ’еперь не узнаешь.


        x x x
     Љогда  он  шел сюда, то хотел, чтобы ничего не случилось, осталось  как
было. ’ак  он, во всЯком случае, говорил себе. ’еперь он чувствовал, что уже
не останетсЯ, все изменилось. ‘тарик хотел ему что-то сказать.
     -Ќу, что, что он хотел?
     -Ќе придумывай!
     -Ќо  зачем,  просматриваЯ работы, ему нужно было рисовать,  тем  более,
давно в руки пера не брал...
     Ђ  потом  кто-то  сказал ему,  совсем тихо и устало -- "не копайсЯ, ну,
захотелось  ему тебе что-то хорошее  сказать, прими как  знак вниманиЯ,  что
ли... Џросто он тебе привет передал.  ’ак, кивнул на  прощанье.  Ќабросал на
памЯть."
     Ћн почувствовав облегчение, что можно больше не думать, не разбиратьсЯ,
а  принЯть, и  жить  как  жил, и что все не так уж печально, ну,  умер,  это
понЯтно, но  все-таки  не  совсем  уж  плохо,  -  заметил, и вместо письма -
рисунок, скажи спасибо... •ороший мужик, и рисунок гениальный, мне  до  него
шагать и шагать. Ђ Я его ругал...
     € ком в груди, темный, ледЯной кусок тьмы за грудиной слегка подтаЯл.
     Џосмотрев на  него сейчас, Џаоло бы воспрЯл  -- еще вспомнит, вернетсЯ.
Ќе-ет, он не темный, он  глуховат слегка,  упрЯмый, но все  равно  -- тонкаЯ
душа. ‚сего достигнет, да...

        x x x
     ђем  снова  повернулсЯ  к холстам.  Ћни смотрели  на  него  печально  и
привычно.  Ћн  взЯл свои  рисунки, положил  рЯдом с "виноградом", как он уже
называл рисунок Џаоло.
     -џ, что ли, слабей?..
     -Ќичуть!
     -Ќу, он ловчей управлЯетсЯ с пространством ...
     -’ак известно, он же этом первый.
     -Ќо и здесь у менЯ не хуже, и здесь.
     -Џожалуй, тут Я поспешил...
     Ћдин из рисунков показалсЯ ему не так уж ладно скроенным.
     - ‚сегда ты прешь на рожон, спешишь, вот и ошибаешьсЯ!
     - ќто  от нетерпениЯ. Ќа самом деле, Я вижу не хуже! ђазве что... все у
него  как-то  веселей, даже темнота другаЯ.  ‚идит  радость в жизни,  хотЯ и
старик.
     - Ќе знаю, не  знаю, пишу  как в голову придет. џ  другой свет вижу, он
должен из  темноты  рождатьсЯ,  из темноты!..  ќт-то  не  просто  -  тьфу, и
возник... ђождение из тьмы, из хаоса - больно, всегда больно!..
     - Ќо все-таки, замечательный мужик оказалсЯ, признай - умирал,  а думал
о тебе, почему?.. Ђ говорили -- барыга...
     Ћн сразу представил себе боль, страх, и мужество человека, сумевшего на
самом  краю,  из темноты, протЯнуть другому руку... Џещера, впереди тьма, до
самого неба тьма... тень, силуэт, лицо, факел... рука помощи...
     ЋпЯть он видит то, чего не было
     €ли было, но гораздо проще, не так больно и страшно.
     Ђ если вникнуть в глубину вещей, увидеть картину во всей полноте?..
     Ќаверное, так и было.
     Џолный  мыслЯми и  сомнениЯми,  он медленно поднЯлсЯ,  свернул  работы,
вышел на дорогу и двинулсЯ в свою сторону. ‘олнце  уже было в самой  верхней
доступной по календарю точке, но ведь север,  и тень ђема, довольно длиннаЯ,
не отставаЯ, скользила за ним.
     Ћн еще вернетсЯ к рисунку этому, и к мыслЯм о Џаоло.
     †изнь  многозначительнаЯ штука, но у хорошего человека  и смерть  много
значит.
     ђем шел, все убыстрЯЯ шаги, его путь лежал  на  запад, дорога перед ним
спешила  к  крутому  излому и  упиралась в горизонт,  облака  снова разогнал
свежий морской  ветерок,  стало светлей... Ћн уходил, уходил от нас, а может
приближалсЯ, не знаю, но хотел он или не хотел того, а двигалсЯ к свету.

        Љ Ћ Ќ … – 