всЯк
служит только своему  нраву, и ничего с этим не поделать.  „умаю, что мать и
сама  за  истекшие  мрачные годы  пересмотрела  свое беспечное  отношение  к
национальному вопросу, говорЯ Языком газет. …е фраза означала совсем другое,
нежели   сообщение   о   неосведомленности,   --   попытку   самооправданиЯ,
сожаление...
     ќтот  разговор  происходил  в исходе  хрущевской  оттепели,  когда  все
перестали верить, что выдохшийсЯ, отЯжелевший Ќикита  ‘ергеевич приведет нас
из  сопливой, насморочной поры, в  которой мы безнадежно застрЯли, к пышному
расцвету  настоЯщей  примаверы.  Ќо  мы  привыкли  к  нему,  к  его хамству,
пьЯнству, негубительным разносам и угрозам, к его честной некомпетентности и
наивности, и все как-то устроились посреди квелой социальной бестолочи.
     Њы  вели  наш  разговор  на даче,  которую построили  из  моего первого
киношного заработка, кругом  были наши деревьЯ и кусты, наши цветы и  трава,
наши клубника, малина,  Яблони, сливы, все это было длЯ нас с отчимом ново и
непривычно, а длЯ матери наоборот -- возвращение к старому, к собственности,
пусть в очень скромном виде.  € теперь у нее было  главное -- челЯдь: шофер,
две домработницы, садовник, их можно считать дворовыми, а были еще оброчные:
молочница, электрик,  газовщик  и  "навсеруки" --  он бралсЯ починить  часы,
сложить печь, принЯть ребенка, ни  о чем, естественно, не имеЯ понЯтиЯ. Њама
могла  с полным  правом  повторить слова  летописца  Џимена:  "Ќа старости Я
сызнова живу". € жизнь эта  казалась гарантированной. Ќикто не  ждал ночного
визита  и гудка "черного  воронка", даже доносы  не  слишком заботили.  ‹юди
потихоньку, полегоньку возвращались к себе, к своей истинной сути. ‚озможно,
мать решила, что пора и мне узнать печальную быль своего начала.
     Ћна посоветовалась с  отчимом,  потому что  и  он присутствовал при  ее
рассказе.  Њоим  отцом  был  Љирилл Ђлександрович  Љалитин, расстрелЯнный на
реке, увековеченной ’ургеневым,  Љрасивой  Њече, и длЯ верности утопленный в
ней  в  одно  времЯ  с  моим поЯвлением  на  свет. ’очнаЯ  дата  его  гибели
неизвестна.  ќто   были  те  места,  которые  вскоре  оказались   плацдармом
"антоновщины", как зловеще назвали  власти всплеск  крестьЯнского  отчаЯниЯ.
„вижение  было  беспощадно,  с  неимоверной  жестокостью  подавлено  крупным
соединением молодой Љрасной Ђрмии под командованием  ’ухачевского. ЉрестьЯне
просто хотели получить обещанную ‹ениным землю. —еловек с ружьем, крестьЯнин
в солдатской  шинели,  длЯ того  и пошел  в революцию. Ђ  студенту Љалитину,
уроженцу  …фремова,  под боком  которого находилось именьице его  родителей,
хотелось помочь землЯкам.
     -- …сли б  не Њара, неизвестно, остались бы мы с тобой живы, -- сказала
в заключение мать слова, определЯвшие все ее поведение. Ћна не хотела, чтобы
кто-то потеснил его в моей душе. Ќо когда Я рассказал о ‹еле, она решилась.
     -- ‡а что его расстрелЯли? -- спросил Я.
     -- € утопили, -- уточнил отчим.
     -- Ћн это уже знает, -- холодно  сказала мать. --  „а ни за  что. ‚ойна
там еще не началась.
     -- ‡а Язык, -- сказал отчим. -- Љак всех интеллигентов.
     Ѓыло бы куда лучше,  если б  он стрелЯл. Њать  напрасно  опасалась, что
романтический  образ  отца-жертвы  вытеснит  из  моей души  Њару.  “знавание
прибавило мне ненависти, омерзениЯ, но не любви.
     Љогда-то   мне  подарили  изданный  в  Ђнглии  альбом  с  фотографиЯми,
посвЯщенными исходу старой ђоссии и революции. ’ам был  ужасающий снимок. Ќа
длинный острый  сук  дерева  нанизан через  зад  голый польский  (почему-то)
офицер,  а  вокруг лыбитсЯ  краснаЯ солдатнЯ, все те же крестьЯне с  ружьем.
Ќасадив пленного на вертел, они потопают дальше убивать и умирать за землю и
за волю. ќта  отвратительнаЯ фотографиЯ мгновенно  впечаталась  мне в  мозг,
едва  Я услышал  о расправе над ефремовским студентом.  Љонечно, на Љрасивой
Њече  было опрЯтнее:  пулЯ и вода, еще подернутаЯ  вешним  ледком. Ќаверное,
ледок  потрескивал, когда  просовывали  в воду  тело  мальчика,  полюбившего
больше жизни русского мужика. Ђ в Њоскве его ждала женщина, котораЯ так и не
смогла выкурить  из чрева нежеланный, никому не нужный  плод, то есть  менЯ.
—его бы Я ни отдал,  если  б  хоть  один  из  моих многочисленных  отцов был
виноват  перед этой  проклЯтой властью. Ћни  все страдали  ни  за  что, даже
студент, которому так дорог русский мужик, но помочь ему он пыталсЯ Языком.
     Џолучив от судьбы столь ошеломлЯющий подарок, Я  повел себЯ как хищник,
перед  которым внезапно распахнули дверцу  клетки.  €звестно,  что  ни  один
хищник не совершает прыжка  в долгожданную свободу,  а довольно долго  снует
челноком возле  отверстой дыры, как-то  негодующе  рыча, утробно ворча, и уж
затем не прыжком,  а мелко семенЯ, выходит наружу, чтобы  принЯтьсЯ за дело.
џ, правда,  не рычал, не ходил взад-вперед на  мЯгких лапах,  но укрылсЯ  на
даче,  целыми  днЯми  валЯлсЯ  на диване в  кабинете и прокатывал через душу
прожитую  жизнь.  „елал Я это  удивительно неэнергично,  то  и  дело обрываЯ
течение мысли и начинаЯ сначала, и не понЯть, выверЯл ли Я  ход воспоминаний
или  терЯл нить. Љонечно, Я очень устал душевно, несЯ свой груз, но привык к
нему и, сбросив, испытывал не облегчение, а утрату державшего менЯ  стержнЯ.
џ обвалилсЯ,  запал в самого себЯ. Њне надо было разобратьсЯ в себе,  прежде
чем начать жить дальше, с новым знанием своей сути.
     ’еперь  Я  понимал  те странности в  поведении  матери, которые  не раз
озадачивали, а порой тЯжело ошеломлЯли... Љогда мы выбирали мне литературный
псевдоним и отчим забраковал  мамины родовые  фамилии, она, будто решившись,
но неуверенно предложила: Љалитин, и Я сразу согласилсЯ, прозвучала страннаЯ
фраза: отчество ты, надеюсь, не станешь менЯть? Ћна понимала, что первый шаг
прочь от  Њары  сделан, и не хотела,  чтобы он выбыл из моей  биографии. Ћна
честно отслуживала ему  свой  долг и  хотела от менЯ  такой  же  преданности
человеку, которому Я  обЯзан жизнью больше, чем случаю, неосмотрительности и
несостоЯвшемусЯ убийству.
     ЏонЯтно   было,  и   почему  она  с  легкостью  предложила  остатьсЯ  в
обреченной, как тогда  казалось, Њоскве, мне в самом деле ничего не грозило.
Ђ  моей безымЯнной  деЯтельности у  •айкиной  она  не придала значениЯ,  уже
понЯв, что смены диктатора не будет.
     Ќо  мне  надо  было  разобратьсЯ  не  только с  этим.  Џочему-то  лезут
ассоциации  из мира животных. —то почувствует  павлин, если ему разом -- без
боли  --  выдрать  хвост? Ќаверное,  ужасный  дискомфорт,  стыд и горе,  что
лишилсЯ такой красоты. “  менЯ тоже  вырвали  хвост, стыда  Я не чувствовал,
скорее  наоборот, но дискомфорт и  сожаление  были. Њамин  род был  длЯ менЯ
эфемерен.  џ  не  знал ни  дедушки,  ни  бабушки, покончивших  самоубийством
задолго до моего рождениЯ, о тех же, кто им предшествовал, не имел  никакого
понЯтиЯ, кроме того, что иные подвизались при дворе. Ђ за Њарой  были  живые
лица:  едва-едва мерцающий, дискретный,  но милый  образ бабушки  и --  весь
плоть и  жизнь,  тепло и любовь -- мой  чудесный дед; через эту семью  Я был
свЯзан  с  историей  вплоть  до  Џетра,  когда  геройствовал  ревельский,  в
пороховом дыму,  генерал-майор „альберг, но особенно жаль мне  было лишитьсЯ
генерал-лейтенанта „альберга, повернутого к мужичкам  совсем иной  стороной,
чем  бедный   ефремов-ский  студент,  и   немецкого  чемпиона,  игравшего  с
гениальным  Њорфи.  Ќе хотелось терЯть --  из другого  рукава -- знаменитого
ѓерберта Њаркузе и пианиста Ѓлуменфельда, тут были личности, одолевшие времЯ
и безмолвие, а сейчас за мной зиЯла пустота, сбоку припека маЯчили -- плохой
художник ЊЯсоедов да пушкинский дурак.
     Ђ почему  Я  должен отказыватьсЯ от  тех,  кто  за  Њарой,  в  нем наша
нерасторжимаЯ свЯзь...

        14

     Ќаконец Я очухалсЯ, до конца осознав случившеесЯ. €так, Я сын ђоссии, а
не  гость нежелан-ный. € Я не  обременен излишней  благодарностью  к  стране
березового ситца, ибо видел ее  изнаночью,  нет, истинную суть. џ в отличной
физической форме и. не боюсь драк, в том числе с применением вспомогательных
режущих,  колющих и  дробЯщих  кость предметов.  џ могу дать  кому угодно  в
морду, не  опасаЯсь, что за плечами обиженного встанет всЯ  страна огромнаЯ,
готоваЯ на смертный бой, ибо та же страна за моими плечами. ’ак что разборка
пойдет один  на  один.  „умалось об этом  со сластью и  зубовным  скрежетом.
Џочему-то иного способа реализовать обретенное богатство Я не видел.
     ‹екарство, полученное от  мамы,  было  сугубо  внутреннего, но никак не
наружного  применениЯ.  “точнениЯми в моей биографии Я не  мог  ни  украсить
личное дело в отделе кадров ‘оюза писателей, ни поделитьсЯ с друзьЯми. ‘реди
преступлений коммунистического режима было два, которыми этот режим особенно
дорожил: разгром Љронштадтского мЯтежа и ликвидациЯ антоновщины. Ѓыть может,
потому,  что  здесь  имелсЯ  не вымышленный,  а  реальный враг.  ‘ мЯтежными
матросами и взбунтовавшимисЯ крестьЯнами не надо иметь никаких свЯзей.
     ЃоЯсь  разворошить много  боли,  Я ни  о  чем  не  спрашивал  мать.  Ќо
любопытство  мое было все же растревожено. ЊенЯ не устраивала причина гибели
студента,  котораЯ  с подсказки отчима прозвучала: за Язык. € что значит "за
Язык"?  …сли он просто болтал --  это одно, если вел агитацию среди крестьЯн
--  другое.  Ќадо  было  бы  съездить в  …фремов,  но ведь у нас  невозможны
нецелевые  поездки.  ‚  гостиницу  без  командировочного   удостоверениЯ  не
попадешь, да и бдительность в райцентрах ничуть  не уступает столичной. …сли
Я буду  мотатьсЯ по городу  и  расспрашивать встречных людей о человеке, чье
имЯ может быть здесь одиозным, это плохо кончитсЯ. € тут мне повезло. †урнал
"‡намЯ", членом редколлегии и постоЯнным  автором которого Я был, отправилсЯ
в …фремов длЯ выступлениЯ на химическом комбинате имени ‹ебедева.
     Ќа подъезде к …фремову мы  миновали  Љрасивую Њечу, узенькую невзрачную
речушку, никак не отвечающую своему названию. „ело было ранней весной, речка
то ли вскрылась, то ли не замерзала -- угольно-чернаЯ полоска воды меж белых
от снега плоских голых берегов как-то не свЯзывалась со злодейством.
     Џосле выступлениЯ  Я все ждал, что кто-то из  старых производственников
пришлет  мне записку  или подойдет  по  окончании вечера  с  вопросом, не  в
родстве ли Я с живущими и …фремове Љалитиными или проживавшими здесь раньше,
но не дождалсЯ. Ќадежда не оставлЯла менЯ  и во времЯ затЯжного банкета и на
другой день, когда мы осматривали предприЯтие. џ уже смирилсЯ с  неудачей, и
вдруг что-то засветило. Џо  существующей традиции нас водили по городу, хотЯ
смотреть   не  на  что,  но  пришлось  подчинЯтьсЯ  кропотливому  энтузиазму
гида-добровольца,  учителЯ-пенсионера,  основателЯ краевого  музеЯ. ‡авершив
свою нудную экскурсию,  он  подошел ко мне  и спросил, не  в родстве ли  Я с
ефремовскими старожилами Љалитиными, последний  из которых умер  в  глубокой
старости два года назад.  ќто было до того похоже на то, что Я придумал, что
у менЯ слегка закружилась голова -- нельзЯ предвидеть настолько буквально. џ
ответил, что нахожусь в  дальнем родстве с Љалитиными, у которых под городом
было имение. Ћн задумалсЯ. „а, он  слышал об этих Љалитиных, но  спрашивал о
„ругих.  Ћни не дворЯнского званиЯ, из купцов. "Ќет,  к  этим Я отношениЯ не
имею. Ђ вот подгородние менЯ интересуют". -- "‚ам надо поговорить с Ѓуниным.
Њожет, он знает".  -- "ќто что -- прозвище?" -- спросил Я. Ћн засмеЯлсЯ. "„а
нет,  самый  настоЯщий  Ѓунин,  сын  младшего  брата  писателЯ.  Ћн оказалсЯ
единственным наследником €вана  Ђлексеевича, но ни за  что  не хотел принЯть
наследство, мол, никакого  отношениЯ  он  к этой семье не имеет". -- "ЃоЯлсЯ
родствен-ников   за   границей?"   --   "Ќет,   он  ужасно   стыдилсЯ,   что
незаконнорожденный.  ђодители  не были повенчаны". -- "‚ы это серьезно?"  --
"—естное,  благородное  слово.  Ћн  так  ничего  и не  взЯл,  все передали в
орловский дом  ‹ескова". -- "Ђ что там было?"  -- "—то-то  из мебели, книги,
ничего ценного, если не  знать, что это бунинское. Ќо еще деньги следовали".
-- "ЉакаЯ страннаЯ  гордость!  „ругой бы  помер от счастьЯ  быть племЯнником
автора "‹ики". -- "Ђ он не читал. Ћн  имени Ѓунина слышать  не может. Ќо вам
стоит с ним повидатьсЯ. Ћн старше вас и помнит прежнее времЯ".
     ќтот славный человек устроил мне встречу с незаконным племЯнником моего
любимого  писателЯ.  Ќаученный  им, Я словом не обмолвилсЯ о Ѓунине,  просто
спросил как старожила, не знал ли он студента Љалитина,  пропавшего  в  годы
гражданской войны.
     Ћн  долго молчал,  жуЯ  губами,  и, как мне  показалось,  не  только не
пыталсЯ вспомнить, а,  похоже,  изгонЯл из  сознаниЯ  все  воспоминаниЯ. …го
мыслительный аппарат был направлен на разгадку подвоха, содержащегосЯ в моем
желании увидеть  его и  в  заданном ему невинном  вопросе. Ћдно неосторожное
слово, и Я,  хитраЯ  московскаЯ рожа,  тут же приплету сюда Ѓунина  и нанесу
удар в самое больное место тонкой души бастарда.
     ’огда  Я  ему  сказал, что это мой отец, которого Я в глаза не  видал и
лишь недавно  узнал  о его существовании.  џ не боЯлсЯ этого совестливого  и
замкнутого  человека.  ‚озможно,  ему  привиделось тут что-то  схожее  с его
бедой, но устричные створки разомкнулись и бесцветным голосом он сказал, что
фамилиЯ ему знакома.
     --  ’ут были  две семьи. ‚ы,  очевидно, говорите о хуторЯнах...  Љирилл
Ђлександрович... Ѓыл  такой, носил студенческую тужурку... Ђ где  училсЯ, не
помню... ‚ Њоскве? Ћн, похоже, учение бросил...
     -- …го расстрелЯли? -- спросил Я в упор.
     -- Ќе знаю! -- ЏлемЯнник Ѓунина чуть отстранилсЯ. -- Ћн пропал.
     -- …го расстрелЯли на Љрасивой Њече.
     -- ‚ те годы многих... прекратили.
     -- ‡а что?
     Ћн как-то странно посмотрел на менЯ.
     --  ‡а сочувствие  мужику. Ђ подробностей  не знаю. џ тогда  мальчонкой
был. -- Ћн улыбнулсЯ, показав кариозные зубы. -- “ него, как у вас, уши были
прижаты  к  голове.  Ђ  так  не  похож. ‚ысокий,  худой,  лицо мЯгкое...  ‚ы
простите.
     Љогда мы возвращались в  Њоскву и переезжали  по мосту, уже в сумерках,
Љрасивую Њечу, мы увидели голого человека, он стоЯл на берегу у самой кромки
черной  воды, спиной к реке,  лицом  в  поле, прикрываЯ  руками низ  живота.
Љругом ни души.
     --  ‘мотрите,  морж!  -- воскликнул  Љатинов,  ответственный  секретарь
журнала.
     -- Ќет, это мой отец, -- сказал Я...

        15

     Њожет ли человек  чувствовать происходЯщую в нем перемену? Њне кажетсЯ,
нет.  ‚о всЯком  случае,  Я этого никогда не чувствовал, хотЯ  на протЯжении
долгой  жизни  такие перемены со  мной  происходили.  €з  дали лет их  можно
увидеть,  особенно  если  тебЯ  что-то  подтолкнет.  Љогда-то одна известнаЯ
писательница  прислала   мне  письмо,  где   вспоминала  свою   литературную
молодость. џ  имел некоторое отношение к самому началу ее пути. "Џочему-то в
ту  пору,  -- пишет  она,  -- ‚ы очень  много  дрались". ’ак оно  и было,  Я
расквитывалсЯ  за  того  несчастного  мальчика,  который  безропотно  принЯл
столько  побоев и унижений.  Ќикогда не был он трусом к слабаком, но  каждый
нанесенный  ему  удар  подкреплЯлсЯ  авторитетом  и  мощью  великой  страны,
простершейсЯ  от  океана  до океана, от  южных гор до  северных  морей,  где
человек проходит, как хозЯин, если он, конечно, не еврей. ’еперь пришла пора
расплаты,  страна тоже возвращала мне  должок.  џ  бил  в нос и  в “ральский
хребет,  в скулу и в  горный Ђлтай, в зубы и в волжские утесы,  по  уху и по
‘редне-ђусской возвышенности.
     џ не только дралсЯ, но и безобразно много пил, курил как оглашенный, не
пропускал ни  одной  бабы,  учинЯл дебоши,  постоЯнно  окруженный  друзьЯми,
собутыльниками, прихлебателЯ-ми, и был  противен себе самому  гораздо  чаще,
нежели  окружающим. ‹юдЯм  вообще  не  противно чужое  разложение,  если  им
перепадает кусок, а Я сорил деньгами, много зарабатываЯ в кино. ЊоЯ квартира
попеременно  была то кабаком, то бардаком, а  нередко совмещала  в  себе эти
институции.
     ‘лавнаЯ историЯ разыгралась на глазах  всего –„‹. Ћна так  показательна
длЯ моего тогдашнего  стилЯ жизни,  что стоит  рассказать  о  ней подробней.
Ћднажды  после затЯжной  попойки, пресыщенный писательским клубом, фальшивой
сердечностью   его   завсегдатаев,    ласковым   жульничеством   официанток,
однообразием подгорелых блюд, Я  возжаждал перемены мест. € тут же вспомнил,
что менЯ ждут в съемочной группе "Ѓратьев Љошаровых", раскинувшей свои шатры
на окраине  ’арусы. џ  никогда  не  был в этом литературном  окском городке,
вотчине Џаустовского,  где  все  зремЯ  с шумом,  преодолеваЯ  сопротивление
властей,   закладывают  камень  в  памЯть   Њарины   –ветаевой,  где  издали
талантливый альманах, открывший Ћкуджаву-прозаика. џ эбъЯвил сидЯщим за моим
столиком   Њише  —ернову,  прекрасному  водителю  и  верному   собутыльнику,
сопровождавшему   менЯ  на  все  охоты,  рыбалки  и   попойки,  и  работнику
€ностранной комиссии, переводчику с  французского ‚ладу —елнокову, что еду в
’арусу немедленно  и предлагаю им сопутствовать мне. Њишина рука рванулась к
бутылке. ""Њукузку"  хочешь?" -- предложение выпить было  длЯ него  формулой
согласиЯ, радости  и признательности.  ‚лад мило  покраснел, представив себе
гомерическое  застолье,  которым  группа  отметит  приезд  автора  (за  его,
разумеетсЯ,  счет), но  ехать  он  не  мог -- вечером  встреча с ‘имоной  де
Ѓовуар,  он должен переводить. Ђ ‚лад при  всей очаровательной беспечности и
вопиющей   трудовой  необЯзательности   боЯлсЯ  свЯзыватьсЯ  со   старушкой,
известной  крутым  нравом. Ќо  коли Я еду, он попросит о  дружеской  услуге:
захватить с собой  его приЯтельницу, котораЯ  мечтает показать свои рассказы
Џаустовскому. Џропустив мимо ушей слова о Џаустовском, Я сказал,  что  после
затЯжного  кутежа едва ли  окажусь достойным партнером этой  новеллистке. "Ђ
это и  не  требуетсЯ, --  сказал ‚лад.  -- Ћна вроде вообще не  дает.  …й бы
рассказы  показать.  Ђ девка  заводнаЯ,  компанейскаЯ,  хорошо  пьет,  любит
природу,  словом, не будет  в  тЯгость".  ‚ладу  никто не мог  отказать,  он
производил впечатление  человека, который за друга  готов  хоть в воду. € не
делает этого единственно  по причине, что с воды его рвет, как бетховенского
пьЯницу.
     Њы захватили  знакомую  ‚лада  на ‡убовской  площади,  возле  ее  дома.
"Њарина",  -- назвала  она себЯ. Џервое впечатление было довольно  неважным:
неопрЯтнаЯ,  с густыми  немытыми  волосами,  маленьким бледным лицом  и чуть
кривоватыми  ногами,  с которых она, едва сев в  машину,  скинула босоножки,
положив грЯзные ступни на спинку переднего сиденьЯ.  ‚торое впечатление было
не лучше: развЯзнаЯ без натуги, самоувереннаЯ, наготове и хамство, но сквозь
все  это сквозило  что-то жалкое, неустроенное.  ‚ шестидесЯтых  годах таких
было много:  сознательное  пренебрежение  внешностью  и  правилами  гигиены,
гонористость,   натренированное   остромыслие   и  острословие,   обманчивое
впечатление легкодоступности. Ќо ‚лад  был  умный парень, он ее  хвалил, так
что не стоит спешить с выводами.
     ‚скоре Я  перестал жалеть,  что мы взЯли ее с  собой.  Ћна легко  и  не
банально говорила, едко характеризовала людей,  у нас  оказалась куча  общих
знакомых,  много  читала  и в литературных  оценках была  точна и неожиданно
скромна. „остаточно долгий и нудный из-за пробок  на переездах путь в ’арусу
летел- незаметно.
     Ѓыла лишь одна накладка. ’ревожась  о  впечатлении, которое ее рассказы
произведут на Џаустовского,  она решила  проверить их на мне.  џ чувствовал,
что мое  мнение не  больно  ее  интересует,  и, прочтЯ коротенькие рассказы,
которые мне резко не  понравились -- не люблю вычурную, нарочито современную
и не поддающуюсЯ проверке  прозу, Я не  счел  нужным деликатничать, выложил,
что  думаю, без  обинЯков. Ћна, понЯтное  дело, разозлилась и долго молчала,
надменно вскинув голову, -- поза,  означавшаЯ презрение  к моей литературной
отсталости. џ сразу зажалел ее и стал думать, как бы загладить свой промах.
     -- Љто поцелует менЯ в  пЯтку, -- раздалсЯ  стеклЯнно-резкий  голос, --
дам прЯмо в машине.
     Њиша притормозил.
     -- ‚ымой ноги в канаве, Я подумаю.
     -- ‡аткнись, недоносок! -- взорвалась она истерической злобой.
     -- Њожно, Я дам ей по хлебалу? -- спросил менЯ Њиша.
     ’ут нас сильно подбросило на колдобине.
     -- ‹учше за дорогой следи, -- посоветовал Я.
     Њиша самолюбиво относилсЯ к  своей шоферской репутации и сосредоточилсЯ
на разбитой бетонке.
     „оехали  мы благополучно и  вроде  бы  помирились,  чему способствовала
распитаЯ из горлышка бутылка "Њукузани".
     ‚  ’арусе   мы  расстались   на  времЯ  с  Њариной,  она  пошла  искать
Џаустовского, а  мы поехали  на  съемочную  площадку  в ближайший  березовый
лесок.  ‚стречу  назначили  в  пустующей  по  летнему  времени   школе,  где
разместилась киногруппа.
     Њарина  вернулась  неожиданно  скоро,  застав  нас  еще на  съемках.  “
Џаустовского  разыгра-лась астма, и его отправили в Њоскву. Ћна  была меньше
разочарована, чем можно было ожидать, наверное, в ней возникли сомнениЯ, что
"фигуративный абстракционизм" -- так она определЯла стиль своих рассказов --
придетсЯ  по  душе   прозаику-традиционалисту.  Њне   понравилось,  с  какой
легкостью  она  пережила неудачу и включилась в киноигры. Ћна впервые попала
на съемки,  и ее захватила царЯщаЯ  на площадке взволнованнаЯ бестолковщина.
—асов  в  семь  мы  уже  сидели  в  палисаднике  школы  за  столами,   щедро
заставленными  бутылками и  нехитрой снедью:  малосольные  огурцы, помидоры,
жареные грибы, крутые Яйца, сметана -- все рыночное, и дары местного  сельпо
-- сераЯ колбаса и тюлька в томате.
     ‡астолье получилось выдающеесЯ,  чему  в  немалой  мере  способствовала
Њарина. џ  даже начал  гордитьсЯ, что  привез такое чудо.  Ћна  оказалась не
только речевиком, но и певуньей, репертуар ее отличалсЯ разнообразием жанров
и цельностью наполнениЯ -- сплошной мат. џ запомнил две попевки: про „уньку,
едущую на пароходе без билета в надежде расплатитьсЯ  натурой,  и про девок,
услышавших в лесу жутковатое "чирик-пиздык-хуЯк-куку".
     ‚  последующие часы застольЯ,  продолжавшегосЯ  до  рассвета, мы  хором
исполнили эти полюбившиесЯ нам  песенки не  меньше ста раз. Ќаконец директор
картины напомнил, что скоро на съемочную площадку, а режиссеру и автору надо
еще решить  несколько творческих (в кино, которое не искусство, ужасно любЯт
это слово) задач. ѓости разошлись, первой исчезла Њарина. џ уже заметил, что
она стала стремительно выдыхатьсЯ, словно из нее разом вылилось горючее.
     Њы довольно быстро решили  наши проблемы, и директор погнал менЯ спать,
предупредив, что поместил нас с Њариной вместе. Њилый человек, он, наверное,
думал сделать приЯтное. ‘удьба его оказалась печальна. Ћн все острил, что мы
не получим  за эту картину венецианского ‡олотого льва,  вышло  еще хуже: он
получил  два  года  лагерей   за  разбазаривание  государствен-ных  средств.
Њаленький,  спесивый,  но  беззлобный  киношный  человечек  вышел из  лагерЯ
религиозно-нравственным  мыслителем  в  духе о.  Ѓулгакова. Ћн держал себЯ и
рассуждал так, будто  провел времЯ не на лесоповале, а в Ћптиной пустыни. Ќо
величие  открывшихсЯ ему истин  оказалось  непосильным  длЯ  его легкокрылой
души,  и вскоре после  возвращениЯ он сгинул: то ли вознессЯ, то ли  ушел  в
глухой скит, то ли умер.
     Њарина  занЯла  лучшую из двух  кроватей,  котораЯ была  Явно велика ее
цыплЯчьему  телу.  Џожалев  ее убожество,  неудачу  с  Џаустовским  и  огонь
тщеславиЯ, отпылавший впустую,  а может, и  раздраженный бесцеремонностью, Я
тронул ее  за  плечо и  спросил: собираетсЯ  ли она в одиночку  пользоватьсЯ
двухспальным ложем?
     †ест мой  носил  чисто  символический  характер,  Я не  думал,  что  он
проникнет в ее сознание  сквозь  наволочь тЯжелого ц  хмельного сна, но  она
вскочила с дико горЯщими глазами, с искаженным ненавистью лицом.
     -- ’олько тронь! џ выброшусь в окно!
     ќтот прыжок был бы столь же неопасен  по своим последствиЯм, как прыжок
апаревича из квартиры Џрохоровых, и по той же причине --  малаЯ удаленность
оконницы от земли.
     -- ’ы что, сказилась?
     -- ’олько посмей!.. ’олько  тронь!.. --  Ћна лЯзгала зубами,  маленькое
лицо ее стало мордочкой какого-то: хищного, остервенело-злобного зверька.
     -- „а кому ты нужна!.. -- € Я поплелсЯ к своему лежаку.
     “тром  об  этом  происшествии  не   вспоминали.  Њарина  была  усталой,
разбитой, опустошенной, не ела, не пила, но держалась довольно приветливо. Ђ
мне вспомнилсЯ рассказ моего друга-ленинградца. Ћн познакомилсЯ в московском
„оме кино с бабой, котораЯ пригласила его к себе в гости. Ћни пили, болтали,
смеЯлись,  баба  оказалась  при  внешней  ничтожности  острой,  умной,  даже
обаЯтельной. “ них все шло путем, но, когда он пожелал остатьсЯ на ночь, она
без разбега, не переводЯ дух, учинила чудовищную истерику и выгнала его вон.
Ћн  полночи  слонЯлсЯ  по  Њоскве в поисках  ночлега.  ЉажетсЯ, он  упоминал
‘адовое кольцо, похоже, это была Њарина. Њой  друг  решил,  что  имел дело с
динамисткой, но, по-моему,  тут другое:  какой-то психический сдвиг. ‚ нашей
среде в ласках отказывают  столь же спокойно, как и  соглашаютсЯ на них. ’ак
вести себЯ,  как  Њарина,  могла  какаЯ-нибудь закосневшаЯ  в своем  девстве
монашка-фанатичка.
     џ ничего не сказал ей о своей догадке, у менЯ были заботы поважнее. Љак
Я понЯл, проблемы, возникшие у режиссера,  объЯснЯлись тем, что он  никак не
мог выйти из  запоЯ,  начавшегосЯ  еще  во  времЯ  павильонных  съемок.  Њне
предстоЯл  тЯжелый  разговор, а Њарина путалась под  ногами. € тут она  сама
сказала,  что  ей  надо вернутьсЯ в  Њоскву. џ  попросил Њишу отвезти ее  на
станцию.  ’уда было километров пЯтьдесЯт, а  Њиша настолько  проспиртовалсЯ,
что потел водкой. …хать  ему,  естественно, не хотелось. Џришлось  пообещать
"Њукузани" -- под завЯзку.
     --  Ђ  где  ты   его  возьмешь?  --  спросил  он  хмуро,  но  с  ноткой
пробуждающегосЯ интереса.
     -- Њое дело. --  џ заметил бутылки "Њукузани" в витрине винной лавочки,
когда мы ехали  сюда, слабое  винцо, видать, не пользовалось успехом  в этом
поэтичном городке.  “точнЯть адреса  Я не стал, опасаЯсь, что  у  Њиши может
оказатьсЯ завалЯщаЯ бумажка в загашнике.
     Њарина сердечно попрощалась  с теми, кто  был под рукой,  поблагодарила
менЯ, принЯла деньги на  поездной билет  с усмешкой  светской дамы, забывшей
дома мелочь, и отбыла.
     †изнь продолжалась, и Я не вспоминал о существовании Њарины  вплоть  до
рокового  вечера в –„‹,  где Я играл  на бильЯрде, а моЯ жена ѓелла вздумала
пригласить на ужин кучу милых, но каких-то неожиданных в таком  сборе людей:
здесь оказалась ‹елЯ с уже взрослым сыном Џашей, сценарист и прозаик Ќиколай
‘адкович с женой и мой  друг по  литературе, жизни и охоте, чудесный ѓеоргий
‘еменов. Ѓыла суббота, и –„‹ гудел, как в последний день.
     џ  пришел к столу, когда все уже  были в сборе,  успели сделать заказ и
выпить   по   рюмке-другой.  џ  поспешил   их   нагнать,  заказал   бифштекс
по-гамбургски  и  пришел  в  то отменное настроение,  каким  менЯ награждает
согласие между действующей женой и хотЯ бы одной из предшественниц. џ долгое
времЯ мечтал  справить  золотую  свадьбу  по  совокупности своих  браков, но
преждевременнаЯ смерть ‹ели все разрушила. џ чувствую, что многовато жен длЯ
небольшой повести, и сократил бы их число, если б писал другую книгу.
     џ  не успел  включитьсЯ в  ритм застольЯ,  когда  ко  мне  подошли  два
высоких,  приЯтных молодых  человека  и, вежливо  извинившись,  попросили на
"пару слов". џ поднЯлсЯ и вышел в проход между столиками.
     --  Џетр  Њаркович,   --  сказал  один   из  них,  сероглазый  блондин,
широкогрудый  и  плечистый, самый любимый  мною мужской  тип.  --  ‚ы знаете
Њарину „митриевну?
     -- Ќет,  --  ответил Я с  сожалением, мне  хотелось быть полезным  этим
славным молодым людЯм.
     --  ‚ы  знаете  ее,  -- мЯгко  сказал  другой, тоже  видный  парень, но
очкарик, что сообщало ему некоторую ущербность в сравнении с его другом.
     -- Љто она? € откуда Я могу ее знать?
     -- ЊолодаЯ писательница. Ћна ездила с вами в ’арусу, -- с  укором, чуть
излишне суровым, сказал блондин.
     Ћни из  радиокомитета! -- осенило менЯ, и Я не ошибсЯ. ‚идимо, она дала
им  свои фигуративно-абстракционистские  рассказы,  и  они хотЯт  знать  мое
мнение. џ тут же подтвердил, что  мы  с Њариной знакомы, просто Я не знал ее
полного имени.
     €х  интересовало  не  мое  мнение,  а  мнение  Џаустовского.  ЃоЯсь  ее
подвести, Я ответил уклончиво:
     -- „умаю, что  ему  понравилось. Џодробностей не знаю.  Ћна ходила  без
менЯ. џ был на съемках.
     Ћни обменЯлись странным взглЯдом. џ  перестал  понимать, что им от менЯ
нужно. …сли Њарина наврала, что Џаустовский в  восторге от ее творчества, то
мой ответ вполне корректен. …сли же она сказала правду, то зачем вообще было
спрашивать.
     --  Џетр  Њаркович, --  как-то  очень  значительно  и  тЯгуче  произнес
блондин. -- Ђ сколько от ’арусы до станции?
     ‘овершенно сбитый с толку, Я пробормотал, что километров пЯтьдесЯт.
     -- Ђга. ЏЯтьдесЯт  километров, -- повторил блондин и снова переглЯнулсЯ
с  очкариком.  -- ‘овершенно верно. ’ак же верно,  как и  то,  что вы,  Џетр
Њаркович, подлец и негодЯй.
     ќто настолько не соответствовало моему ожиданию, что Я растерЯлсЯ самым
жалким образом.  ’ем более что не понимал, как  свЯзано расстоЯние от ’арусы
до железнодорожной станции с моим нравственным обликом. ‘уть  этой истории и
сейчас, по прошествии стольких  лет, темна  длЯ менЯ.  Ќо уже тогда  Я понЯл
сквозь  все свое обалдение, что Њарина зачем-то наврала,  будто ей  пришлось
проделать пешком эти пЯтьдесЯт  километров. Њожет быть, Я поступил с ней так
варварски  из-за  того,  что  она  отвергла  мои  домогательства?  „лЯ  чего
понадобилась ей эта ложь?
     -- Њне  кажетсЯ,  здесь  не  место  длЯ  таких  объЯснений,  --  как-то
пришибленно промЯмлил Я и хотел вернутьсЯ за свой столик.
     „ва  не  очень сильных,  но  звучных,  как  и  всегда,  когда  бьют  по
околоушной кости, удара обрушились на менЯ сзади.
     „ешевых лавров  захотелось  этому дураку-блондину.  Љак  же,  на глазах
всего  –„‹ набил морду известному писателю! ‡а честь женщины, на глазах  его
жены и друзей, на  глазах всего  писательского  сборища дал предметный  урок
негодЯю. Ђ  то, что наказуемый лет на двадцать старше, роли  не играет. Ќет,
играет, именно  поэтому  он  не  посмеет ответить, утретсЯ  или будет  жалко
взывать  к администрации. Ѓыло мгновение странной грезы,  когда  передо мной
проплыла косаЯ смуглаЯ скула то ли Ђлеши Џоповича, то ли —урилы Ћпленковича,
то ли другого какого богатырЯ, а в груди мощно зазвучала увертюра 1812 года,
и сразу Я стал весь в сборе и восторге: вот оно, долгожданное!
     џ, конечно, понЯл, что  ударил менЯ блондин, но  первый удар Я нанес не
ему, а его другу -- по очкам, чтобы вырубить его из дальнейшего. ‘лабоглазые
больше всего  опасаютсЯ за  свои очки. ђасчет  был верен,  больше  Я его  не
видел. Џотом Я занЯлсЯ блондином. ’от, видимо, посчитал, что дело сделано, и
был настроен на увенчание лаврами, а не  на  продолжение  драки.  Ћн  стоЯл,
опустив руки,  и улыбалсЯ расслабленно-горделивой  улыбкой. џ сразу разрушил
эту его улыбку, окровавив рот. Ћн попЯтилсЯ, оступилсЯ на ковровой дорожке и
упал навзничь на чей-то столик,  передавив посуду и сбросив на пол бутылки и
блюда. џ стал рубить в песи, крушить в  хузары, как призывает русский боевой
клич,  пока  менЯ  не  оторвали  от него какие-то  доброхоты.  ‚мешательство
посторонних  не   понравилось  ‹елиному  сыну  Џаше,  здоровенному   малому,
занимающемусЯ  каратэ.  Ћн  освободил менЯ, а  блондина ударил  в  солнечное
сплетение.  џ не заметил  удара, видел только, что блондин сложилсЯ, и нанес
ему снизу  несколько сильных ударов в лицо. Ћн упал на пол, а  Я вернулсЯ за
столик, куда только что подали мой бифштекс. џ, конечно, запыхалсЯ,  но  был
совершенно спокоен, налил себе  водки, с  удовольствием выпил и принЯлсЯ  за
бифштекс.  Ќад блондином  уже хлопотали клубные  служители,  его  поднЯли  и
увели.
     ѓелла  едва  успела  расплатитьсЯ  за  побитую  посуду  и прочий  урон,
нанесенный соседЯм по столику, когда возле нас возникло гофманское существо,
но не  из  добрых  фей,  а  из  отрицатель-ной нежити:  костлЯво-зеленое,  с
чудовищной копной  волос,  острым  личиком насекомого,  мокрым  от  слез,  и
оглушительно горластое. …й-богу, грЯзнулька  злосчастной  тарусской  поездки
была куда привлекательней. Ќо ей, верно, казалось, что она нарЯдна, ухоженна
и вполне достойна высокого места и торжественного акта возмездиЯ.
     --  ’ам милициЯ!  ‘пасите  моего мужа! € опЯть Я  проЯвил поразительную
тупость. —то-то не везло мне с ней.
     -- Ђ разве вы замужем?
     --  ‚идали!  -- завопила она. -- Њой муж набил ему  морду,  а он его не
знает. Њуж защитил мою честь! ѓелла звонко расхохоталась.
     -- …ще одна такаЯ защита, и вы останетесь вдовой.
     ’ут  в  Њарине  иссЯкли  и  пафос,  и  чувство юмора,  ответ  прозвучал
по-босЯцки:
     -- Ђ ты вообще молчи, курва!
     Ќаша  официантка ’анЯ,  кустодиевскаЯ  красавица  с железными  мышцами,
взЯла  Њарину  за  волосы у  загривка,  другой рукой ухватила за тощий  зад,
поднЯла,   странно  замолкшую,   не  сопротивлЯющуюсЯ,  отнесла  к  двери  и
вышвырнула вон.
     Њы  выпили  за  здоровье ’ани,  но расслабитьсЯ нам  не дал ходивший на
разведку ЉолЯ ‘адкович.
     --  ‚сем  быстро  смыватьсЯ.  џ  с  машиной.  ‚ыходите  на  ‚оровского.
Џродолжим у нас дома.
     -- Џочему мы должны бежать? -- возмутилсЯ Я. -- Ћн же на менЯ напал!
     --  Ћн  исходит кровищей. ’вои  дружки тебЯ заложили,  говорЯт, что его
били скопом.
     -- Ќо это брехнЯ!
     -- џ не бил его, -- сказал Џаша, -- только применил прием.
     --  ЂдминистрациЯ на твоей стороне. Ћни все уладЯт. Ќо нам  надо делать
ноги.
     Ћн был не на  шутку встревожен, и мы послушались. ‘емь человек набились
в "‚олгу", просевшую до земли.
     -- „ай бог, чтоб выдержали рессоры, -- сказал ‘адкович.
     Ћни выдержали. € мы долго гулЯли в его гостеприимном доме.
     Ќа другой день Я пошел в –„‹  узнать, чем кончилось дело. ЂдминистрациЯ
клуба  переусердствовала,  защищаЯ своего; о  дебоше  мнимого  мужа  Њарины,
оказавшегосЯ и впрЯмь работником радиокомитета, сообщили его начальству. Њне
это было неприЯтно, хотЯ симпатии к пострадавшему Я не  испытывал. Њне  куда
жальче было бедную, расфуфырившуюсЯ, как на бал, истеричку Њарину.
     џ осталсЯ  обедать  в  ресторане и  услышал о своем подвиге в  чеканной
формулировке легенды: "’рахнул жену, избил мужа и доел бифштекс".

        16

     “поенный своей победой,  Я мечтал о  новых лаврах. € они  не  заставили
себЯ  ждать. Ќо  Я никак не  думал,  что  полем  битвы снова  окажетсЯ  –„‹.
‡десь-то,  горделиво  и наивно думал Я, менЯ будут опасатьсЯ.  „а ведь чужой
опыт  всегда пропадает  втуне.  Ђ  возможно,  мой будущий противник даже  не
слыхал,  что Я  самый страшный аллигатор в  мутных  водах –„‹; Ћднажды после
затЯжного  обеда  (поЯвлЯлись все  новые  друзьЯ, и обед начиналсЯ сначала),
перешедшего в неторопливый ужин, по пути к  выходу мы с  ѓеллой обнаружили в
пивном зале, украшенном шутливой стенной росписью, группу молодых грузинских
поэтов, возглавлЯемых  мэтром, грузином московского разлива Љоберидзе. ѓелла
с ее блистательными переводами из ѓалактиона ’абидзе и ‘имона —иковани  была
длЯ грузин  чем-то  вроде свЯщенной коровы. …е  сразу окружили,  потащили за
столик. Џосле велеречивого тоста в ее честь все возжаждали стихов, и ѓелла с
величайшей охотой откликнулась на призыв.
     Ћна читала своим поющим голосом,  грузины восхищались, рыдали, целовали
ей руки, вино лилось рекой, и ѓелла начала  распадатьсЯ. Џри этом она читала
все  равно  прекрасно, но между стихами ее речи напоминали бульканье, словно
из  бочки с портвейном, в которой топили несчастного герцога Љларенса.  Ќо в
отличие  от  брата  коварного ђичарда,  она  выныривала,  быстро  налаживала
дыхание, и снова лилось расплавленное серебро:

     Њир состоит из гор,
     €з неба и лесов.
     Њир -- это только спор
     „вух детских голосов...

     Ќо тут грузин попросили на сцену --  был их вечер, -- мы остались одни,
к нам тут  же кто-то подсел,  вернулсЯ мой  ‹епорелло  -- Њиша, относивший в
машину картонный Ящик с неизбежной "мукузкой", ѓелла  продолжала  читать, не
заметив смены  аудитории. Ћна  читала  не длЯ нас, даже не  длЯ  себЯ, а длЯ
внимающих  ей  из  вечности ѓалактиона  и  слепого  ‘имона. €  тут Я обратил
внимание,  что  ее голос  отдаетсЯ  каким-то  уродливым  эхом.  ‡а  соседним
столиком, залитым пивной пеной, резвилась  компаниЯ молодых литин-ститутских
поэтов. Ћдин из них, с доверчивой внешностью  пионера из стихов Ђгнии Ѓарто,
но с тухлыми, дурными глазами, издевательски копировал ѓеллу. ’ам, где у нее
нежный стон, он выл, ее потерЯнным  междометием  "Ћ!" насмешник давилсЯ, как
перед блевом, порой она чуть вскидывала рыжую голову, обормот делал вид, что
его  шею  захлестнула   удавка,   и  вываливал   мерзкий   обметанный  Язык.
Џредставление  шло под  гомерический  хохот  собутыльников. …го  ломанье  не
осталось  незамеченным и другими посетителЯми.  ‚ пивном зале чистаЯ публика
задерживалась  редко,  тут обычно  гулЯли  студенты литвуза,  члены каких-то
литературных  кружков  при –„‹,  просто всЯкаЯ  уличнаЯ протерь,  обманувшаЯ
близорукую бдительность  стареньких  вахтерш. €  эта  нечисть в  контраверзе
поэта  и  хулигана,  конечно,  предпочла  последнего.  —ернь  всегда  милует
разбойника и казнит •риста.
     --  ‹адно, -- сказал Я  громко.  -- Џошли. ’ут не место  стихам. •ватит
метать бисер перед свиньЯми.
     ѓелла покорно, уже  отключеннаЯ  от действительности,  поднЯлась.  Њиша
подхватил  ее  и  повел  к  выходу.   џ  задержалсЯ,  чтобы  расплатитьсЯ  с
официанткой.  ‚есельчак  выскочил  из-за  стола,  с  ним  еще  двое.  —то  и
требовалось. Ќадо было отколоть их от  кодлы, забившей пивной зал,  с ней не
справитьсЯ и самому страшному аллигатору мутных вод –„‹.
     џ нагнал медленно продвигающихсЯ к выходу ѓеллу и Њишу возле вестибюлЯ.
Џародист продолжал  резвитьсЯ,  теперь  он  передразнивал  неверную  походку
ѓеллы, спотыкалсЯ,  вис  на  руке  воображаемого  спутника.  …го  болельщики
держались немного в стороне.
     -- Џодержи ѓеллу, -- сказал Њиша. -- џ ему врежу.
     --  „ержи  сам  ѓеллу,  без тебЯ  обойдетсЯ, --  ответил Я и  остановил
мгновение, уже ставшее прекрасным.
     ’еперь Я разглЯдел  студента. Ќа  свету он  не был похож на  примерного
пионера  из  Ђгнии Ѓарто  -- плохой, совсем плохой  мальчик, к тому  же и не
русский: нос приплюснут, плоское лицо, желток в узковатых глазах. ѓосподи, с
кем он , свЯзалсЯ, этот метис! ‡а менЯ были сибирские  реки, тайга, †игули и
астраханские плавни, за менЯ был  Ђлтай, черт побери, —усоваЯ,  Љама, медные
уральские  горы.  ‡а  него  были  лишь  молодость,  несытаЯ  литинститутскаЯ
молодость,  а за менЯ орловский  чернозем, ‘евернаЯ  „вина, кишащаЯ  сигами,
Џалех,  Њстера  и  ”едоскино,  за  менЯ  вЯтскаЯ  игрушка   и  новосибирские
черносотенцы, ‹юберцы, Џетергоф и ’еплый ‘тан!
     ‘колько  прошло  времени с той  поры, всЯ жизнь прошла, забылись старые
дружбы, забылась моЯ любовь к ѓелле, но Я до сих пор помню блаженную тЯжесть
удара, столкновение кулака с мордой хама. Љак  много  в  жизни  неоплаченных
счетов, как много безответных унижений, неотмщенных ударов, издевательств, и
какое счастье, когда ты можешь вколотить назад в тупую, вздорную, злую башку
извергае- мую ею мерзость. ‚едь этот гад был уверен в своей безнаказанности,
а как же -- их больше, они молоды, решительны, не знают табу приличий. Љогда
он  упал, Я  врезал  ему каблуком в ребро. Њне потом  говорили:  лежачего не
бьют. —епуха! „остойного  человека не надо бить ни стоЯчего, ни сидЯчего, ни
лежачего, а  негодЯЯ -- круши  во  всех  позициЯх. Џочитатели  этого артиста
почему-то не восполь- зовались численным преимуществом...
     ‘ледующей жертвой вечерней был  таинственный  человек, которого принЯли
за  дачного  вора, теперь Я склонен думать, что если он и хотел украсть,  то
разве что георгины. Њы приехали из Њосквы на машине переводчика ђомашина. Ћн
подвез нас к дому,  уже  посмерклось, мы ехали  с  зажженными фарами.  Љогда
ђомашин переключил свет на ближний  и отсеклись долгие сиреневые лучи, через
наш забор  со стороны  сада  перемахнул  какой-то мужчина и быстрыми  шагами
направилсЯ к воротам поселка.
     -- „ержи  вора! -- заорал Я  и выскочил из машины.  —еловек  перешел на
рысь без паники, даже с изЯществом.
     -- ђомашин, гони вперед! -- крикнул Я и припустил за нарушителем.
     ‘транно, но он не убыстрил бега. џ нагнал его и ударил наотмашь по уху.
Ћн дернул головой и так же неспешно продолжал бежать. џ  ударил  его  снова.
ќто  был плотный, выше  среднего роста  человек лет  тридцати  пЯти, хорошо,
модно одетый. џ ударил еще и вдруг разом потерЯл охоту к  продолжению. Ћн не
отвечал мне из моральной подавленности, что усугублЯлось страхом (совершенно
напрасным) перед сидЯщими  в  машине. Ђ  он  мог бы ответить, Я бил по тугой
пл