ощаниЯ  с
великим инструментом, „анилов замер в умилении, готов был опуститьсЯ перед
ним на колени, но не опустилсЯ, а долго и тихо стоЯл над ним,  все  глЯдел
на него, как глЯдел недавно в Џариже на ‚енеру ЃурделЯ. Ћн и  прикоснутьсЯ
к нему часа два не мог, робел, чуть ли не уверен был в том, что, когда  он
проведет смычком по струнам, никакого звука не возникнет, а будет тишина -
и она убьет его, бывшего музыканта „анилова. € все же он решилсЯ, дерзнул,
нервно и как бы судорожно прикоснулсЯ смычком к струнам, чуть ли не дернул
их, но звук возник, и тогда „анилов, усмирЯЯ в себе и страх и любовь, стал
спокойнее и умелее управлЯть смычком, и возникли уже не  просто  звуки,  а
возникла мелодиЯ. „анилов сыграл и небольшую пьесу  „ариуса  Њийо,  и  она
вышла, тогда „анилов положил смычок.  Ѓольше  он  в  тот  вечер  не  хотел
играть. Ћн боЯлсЯ спугнуть и первую  музыку  инструмента.  Ћн  и  так  был
счастлив. "‚се, - говорил он себе, -  все!"  ’еперь  он  уже  ощущал  себЯ
истинным хозЯином альта Ђльбани. „а что там хозЯином! Ћн ощущал  себЯ  его
повелителем! ќто были великие мгновениЯ. Ћн плЯсать был готов от радости.
     Џотом, будучи повелителем инструмента, он уже  без  прежней  робости,
хотЯ и с волнением, рассмотрел все пленительные  мелочи  чудесного  альта,
ощупал его черные колки, нежно, словно ласкаЯ их, провел пальцами по  всем
четырем струнам, тайные  пылинки  пыталсЯ  выискать  в  морщинах  завитка,
убедилсЯ в том, что и верхний и нижний порожек, и  гриф,  и  подставка  из
клена крепЯтсЯ ладно, а после -  сухой  ладонью  прикоснулсЯ  к  декам  из
горной  ели,  покрытым   в   Ѓольцано   нежно-коричневым   лаком,   ощутил
безукоризненную ровность обегающего верхнюю деку уса,  сладкие  выпуклости
обечайки и крепкие изгибы боковых вырезов. ‚се  было  прекрасно!  ‚о  всем
была гармониЯ, как в музыке! „анилов  закрыл  глаза  и  теперь  прикасалсЯ
пальцами к инструменту, как  слепой  к  лицу  любимого  человека.  ‚се  он
узнавал, все помнил! „анилов опЯть сыграл пьесу Њийо, а  потом  достал  из
шкафа большой кашмирский платок. Џлаток этот был куплен в ’окио на  всЯкий
случай, чтобы ублажить им  бывшую  жену,  однако  она,  разбираЯ  чемоданы
„анилова, отчего-то проглЯдела его. „анилов завернул инструмент в  платок,
уложил его в  футлЯр.  Џозже  именно  в  кашмирском  платке  он  и  держал
инструмент.
     Ќо радость радостью, искусство искусством, а  инструмент  был  еще  и
материальной ценностью. „анилов сразу же застраховал его. Ћн и представить
себе не мог, что когда-либо расстанетсЯ с инструментом, но надо было иметь
и  какие-то  гарантии.  Љ  бумажке  страхового  полиса  он   относилсЯ   с
презрением, чуть ли не с брезгливостью, однако взносы платил  исправно.  Ђ
ведь весь был в долгах. ‚елика ли зарплата оркестранта, хоть и из хорошего
театра!  Џричем  деньги  „анилову  приходилось   отдавать   приЯтелЯм   по
эстафетной системе - у одних он брал  и  тут  же  нес  казначейские  знаки
поджидавшим их кредиторам. €ногда в движении долга  случались  заминки,  с
трудом „анилов добивалсЯ у знакомых пролонгации ссуд. ’еперь же он  срочно
должен был вернуть „обкиным семьсот рублей, а раздобыть их нигде  не  мог.
Љак ни мучил его стыд за  пожар  в  Џланерской,  а  сегоднЯ  он  уж  точно
собиралсЯ зайти к Њуравлевым - и чтобы просто отдохнуть у них  в  доме,  и
чтобы обсудить с ними, как быть дальше. Ѓлаго, что вечернего  спектаклЯ  у
него не было.
     Ћднако Њуравлевы ждали его в тот  день  напрасно.  €  лобио  напрасно
жарилось на газовой плите.
     ‘ утра „анилов заскочил в сберегательную кассу  и,  выстоЯв  очередь,
произвел коммунальные платежи. ‚ кассе было  душно,  неграмотные  старушки
именно „анилова просили заполнить вместо них бланки и  квитанции  -  такое
доверие он рождал в их душах. „анилов выпачкал пальцы чернилами, а подымаЯ
от бланков  глаза,  упиралсЯ  взглЯдом  в  грудастую  даму  на  плакате  с
жэковскими книжками в руках - над  дамой  медными  тарелками  били  слова:
"Љрасна изба не кутежами, а коммунальными платежами!" „анилов сам  платил,
укорЯЯ себЯ: уж больно  много  он  нажег  за  месЯц  электричества.  Џотом
„анилов пошел сдавать стеклЯнную посуду,  а  возле  пункта  приема  стоЯла
очередь с колЯсками и мешками. Ћднако  тут  „анилову  повезло,  приемщица,
важнаЯ как императрица на Њарсовом поле, ткнула в него пальцем и  сказала:
"Џарень, ну-ка  иди  нагрузи  машину  Ящиками,  а  то  мы  закроем  точку.
Џальтишко-то сними, не порть!" „анилов исполнил справедливое  распорЯжение
приемщицы и меньше чем через сорок минут заслуженно сдал  свои  бутылки  с
черного хода. ‚ химчистку за брюками он не успел забежать, решив,  что  уж
ладно с ней, с химчисткой. „а и с брюками тоже, к ним ведь еще и  пуговицы
следовало пришивать.
     ‚  одиннадцать  „анилов  поЯвилсЯ  на   улице   Љачалова   в   студии
звукозаписи, там он с чужим оркестром исполнил длЯ третьей программы радио
симфонию •индемита. € музыка была интереснаЯ, и платили на  радио  сносно.
Љогда „анилов уже укутывал инструмент в кашмирский платок, к нему  подошел
гобоист ‘трекалов и что-то  начал  рассказывать  про  хоккеиста  Њальцева.
„анилов болел за "„инамо", слушать про Њальцева ему было интересно, однако
он нашел в себе силы произнести: "€звини, ЉостЯ, опаздываю  в  театр!"  Ќа
ходу он успел перекусить лишь фруктовым мороженым, но в театр не  опоздал.
ђепетировали  балет  ‘ловенского  "•роника  пикирующего  бомбардировщика",
дважды „анилову приходилось играть поперек мелодии, а то  и  прЯмо  против
нее, но и сам он собой, и дирижер им остались довольны. ‚ перерыве „анилов
стал отыскивать гобоиста ‘трекалова, однако тут же вспомнил, что играл  со
‘трекаловым в другом оркестре. "”у-ты! - расстроилсЯ „анилов. -  ‚едь  мог
же дослушать про Њальцева и успел бы!.." Ћн побежал в буфет, но по  дороге
встретил Њарию Ђлексеевну из книжного  киоска,  он  был  ее  любимец,  она
шепнула „анилову, что достала ему монографию ‘едовой о ѓойе и  пропущенную
„аниловым ‹ондонскую галерею. "ЊариЯ Ђлексеевна! ‚олшебница  вы  наша!"  -
шумно обрадовалсЯ „анилов. ‘ейчас же  к  нему  подошла  в  костюме  ‡ибелЯ
женщина-боец ѓалина Џетровна Ќиколева, отвечавшаЯ  за  вечернюю  сеть.  "Ђ
вот, ‚олодЯ, - сказала Ќиколева, - план  шефских  концертов.  ќто  не  наш
сектор, но и длЯ тебЯ, сочли,  тут  есть  работа".  -  "•орошо,  -  сказал
„анилов, взЯв бумагу, - Я с охотой".  Ћн  совсем  уж  было  приблизилсЯ  к
буфету,  но  тут  его  подхватил  под  руку   ‘анин,   один   из   летучих
администраторов. "Џойдем, пойдем, - сказал ‘анин. - ’ебе звонЯт, звонЯт, а
Я должен бегать за тобой по всему театру".
     ‡вонил ‘ергей Њихайлович Њелехин, старый знакомый „анилова.
     - ‚олоденька, - нервно заговорил Њелехин, - Я редко о  чем-то  прошу,
но сегоднЯ не прошу, а умолЯю...
     Њелехин заведовал клубной работой в богатом  Ќ€€  и  умолЯл  „анилова
часто.
     - —то надо-то? - спросил „анилов.
     - “стный журнал, сыграть-то всего несколько опусов, у нас платЯт,  ты
знаешь, хорошо, нынче вечером...
     - ‘егоднЯ вечером не могу... ЊенЯ люди ждут...
     - “ тебЯ нет спектаклЯ! Ђ тут всего-то сыграть, ты к людЯм успеешь...
“ нас платЯт хорошо, у нас же  наука,  не  то,  что  у  вас,  искусство...
‚ыступающие без тебЯ зазрЯ приедут... Џрофессора, искусствоведы...  „есЯть
персон... Ђ ты пьесы сыграешь и человеческие, и какие  машина  написала...
„лЯ сравнениЯ...  ’ебе  же  самому  интересно  сыграть  будет...  Ћпусы-то
написаны специально длЯ альта...
     - „лЯ альта? - удивилсЯ „анилов.
     - „лЯ альта! - почуЯв, что клюет, воодушевилсЯ Њелехин. - Њашина  длЯ
альта писала, ты представь себе! „есЯть персон  профессоров  ЯвЯтсЯ  из-за
одного альта. Ђ не будет музыканта, выйдет скандал, менЯ выгонЯт! € будешь
ты жить с мыслью, что из-за тебЯ человеку судьбу порушили!  Ђ  каково  это
тебе, с твоей-то совестливостью? ‚ыручай, милый, а деньги Я тебе  прЯмо  в
белом конверте вручу...
     - џ подумаю... - сказал „анилов неуверенно.
     - —то думать-то! ђовно в семь будь у менЯ, ноты посмотришь,  сыграешь
и успеешь к своим людЯм.
     - Ќу ладно...
     - ‚от и хорошо! ’ы менЯ  спас!  Ђ  то  уж  Я  хотел  было  голову  на
трамвайные рельсы  класть.  ќтот  негодЯй,  кстати  твой  знакомый,  Њишка
Љоренев неделю обещал, а в последнюю минуту, мерзавец, отказалсЯ... ‚ семь
жду!
     Њелехин энергично положил трубку, не дав „анилову ни  опомнитьсЯ,  ни
засомневатьсЯ в чем-либо. Ђ „анилов стоЯл у телефона и думал: "Џри чем тут
Њиша-то Љоренев? Њиша и альта-то в руки не берет, Њиша Љоренев  -  скрипач
из эстрадного оркестра..." Ћднако соображениЯ эти были уже лишние.
     ‚ семь „анилов, клЯнЯ свою слабохарактерность, подъехал к стеклЯнному
с алюминиевой плиссировкой под козырьком крыши клубу Ќ€€. Ќарод уже  гудел
в зале  и  фойе,  в  конце  устного  журнала  обещали  показать  "‘еренаду
солнечной долины", взЯтую в  фильмофонде.  ‚  комнатах  за  сценой  дымили
участники журнала, люди все солидные и уверенные в своих мыслЯх.  Ћдин  из
них был в черной маске, чуть-чуть дрожал, все  оглЯдывалсЯ.  ‘реди  прочих
„анилов увидел и Људасова.  Људасов  наседал  на  Њелехина,  говорил,  что
опаздывает, и требовал начинать. Ћднако заметил  „анилова  и  чуть  ли  не
застыл ‹отовой женой. ЏридЯ в себЯ, подплыл к „анилову, сказал:
     - € вы тут? Ђ у Њуравлевых еда стынет! Ќу и чудесно, поедем вместе. -
€ он втЯнул в ноздри воздух,  приманиваЯ  запахи  далекой  волнующей  душу
кухни.
     Њелехин взглЯнул на „анилова косо, будто не он  тремЯ  часами  раньше
стоЯл на коленЯх возле телефона, а „анилов  напросилсЯ  к  нему  в  устный
журнал. Њелехин подошел к „анилову, взЯл его  под  руку,  отвел  в  пустую
комнату, вручил ноты и сказал, глЯдЯ  сквозь  стену  куда-то  в  служебные
хлопоты:
     - “ тебЯ, ‚олодЯ, есть часок, тут всего-то шестнадцать  пьес,  восемь
от людей-композиторов, восемь от машины, можешь их посмотреть, а можешь  и
вздремнуть, ты у нас и ‘травинского играешь с листа... Ђ Њишка-то  Љоренев
какой стервец!
     ’ут дверь в  комнату  открылась,  вошли  две  барышни.  €  сейчас  же
хрустальнаЯ стрела судьбы тихо и сладостно вонзилась  „анилову  под  левую
лопатку.
     - ‚от, ‚олодЯ, знакомьсЯ! - обрадованно сказал Њелехин. -  ‡накомьсЯ,
…катерина €вановна ЉовалевскаЯ, активистка нашего журнала, а Я побегу...
     …катерину  €вановну  „анилов  знал  хорошо,  она  была  приЯтельницей
Њуравлевых и к тому же, сама того не ведаЯ, огненным столбом  ворвалась  в
жизнь  домового  €вана  Ђфанасьевича.  …катерина   €вановна   обрадовалась
„анилову, но в глазах ее „анилов уловил непривычную длЯ …катерины €вановны
печаль.
     - Ђ это, ‚олодЯ, моЯ подруга по работе, - сказала …катерина €вановна,
- Ќаташей ее зовут.
     - ‚олодЯ, - протЯнул „анилов руку,  и  прикосновение  Ќаташиной  руки
обожгло его, будто восьмиклассника,  ЯвившегосЯ  на  первое  свидание  под
часы.
     ѓлаза у Ќаташи были серые и глубокие,  а  смотрела  она  на  „анилова
удивленно, с трепетом, как ‘адко на рыбу ‡олотое перо. „анилов хотел  было
сказать легкие, лукавые слова, какие он обычно  говорил  женщинам,  но  он
произнес смущенно и даже резко:
     - ‚ы извините  менЯ,  Я  ноты  вижу  в  первый  раз,  и  надо  бы  их
прочитать...
     - •орошо, хорошо, - сказала …катерина €вановна, - мы  не  будем  тебе
мешать.
     Ђ Ќаташа ничего не сказала, а  только  поглЯдела  на  „анилова,  и  у
„анилова вновь забилось ретивое.
     "—то это  со  мной?  -  думал  „анилов.  -  Ћтчего  Я  так  смущен  и
взволнован? Ќеужели  Явилась  эта  тонкаЯ  женщина  с  прекрасными  серыми
глазами - и все в моей жизни изменилось?.. ‚едь  выпадают  же  иным  людЯм
чудные мгновеньЯ, отчего же и мне чудное мгновение не испытать... Ћна и не
сказала ни слова, и Я ничего не знаю о ней, а вот вошла она -  и  стало  и
легко, и торжественно, и грустно, будто Я уже  где-то  высоко-о-о...  Ќет,
нет, хватит, и нечего думать о ней..."  „анилов  запретил  себе  думать  о
Ќаташе, однако все вспоминал ее глаза и то,  как  она  смотрела  на  него,
вспоминал и еще нечто неуловленное им сразу в ее облике... Ћднако ноты  не
ждали. „анилов с  усилием  воли  развернул  поданные  Њелехиным  бумаги  и
обомлел. ‘хватил инструмент и выбежал в большую артистическую. Њелехин был
тут и исчезнуть не имел возможности.
     - ‘ергей Њихайлович, что это? - воскликнул „анилов.
     - —то? ѓде? - искренне удивилсЯ Њелехин.
     - ‚от это! Ќоты!
     - ќто ноты, ‚олоденька!
     - џ и сам вижу, что ноты! - вскричал „анилов. -  Ќо  написаны-то  эти
пьесы не длЯ альта, а длЯ скрипки! —то же вы менЯ дурачили-то!
     - ’ише, тише, ‚олоденька, - взмолилсЯ шепотом Њелехин. - Ќу  виноват.
Ђ еще больше виноват стервец Њишка Љоренев. Ќеделю обещал, а сегоднЯ утром
прислал какое-то нервное письмо: мол, не может и еще черт знает что!..
     - Ќу и Я не могу, - сказал „анилов, - у менЯ альт, а не скрипка.
     - ‘можешь, ‚олоденька, ты все сможешь,  ты  же  у  менЯ  единственный
знакомый музыкант высокого класса, Я тебе двадцать рублей лишних  дам,  ты
возьми квинтой выше, а тем-то, которые в зале сидЯт, им-то ведь все равно,
на  чем  ты  станешь  играть,  на  альте,  на  скрипке  или  на   пожарном
брандспойте...
     -  ‚се  это  мне,  как  музыканту,  -  сказал  „анилов,   -   слушать
оскорбительно и противно. џ ухожу сейчас же.
     - Ќет, нет, Я, может, не так что сказал, Я - открытаЯ  душа,  прости,
но ты не уйдешь, неужели тебе, альтисту, слабо сыграть  то,  что  написано
длЯ какой-то скрипки!
     € тут  „анилов  опЯть  увидел  Ќаташу.  Ќаташа  вместе  с  …катериной
€вановной заглЯнула в  артистическую,  наткнулась  взглЯдом  на  „анилова,
смутилась и улыбнулась ему. € „анилов понЯл, что он выскочил  во  гневе  с
альтом в руках не только длЯ того, чтобы разнести в пух и  прах  Њелехина,
да и во всем клубе произвести шум, но и длЯ того, чтобы  еще  раз  увидеть
Ќаташу или хотЯ бы почувствовать, что она  рЯдом.  €  еще  он  понЯл,  что
сейчас сыграет на своем альте любую  музыку,  написанную  хоть  бы  и  длЯ
скрипки, хоть бы и длЯ тромбона или даже длЯ ударных.
     - Ќу хорошо, - сказал „анилов. - Ќо Я в  последний  раз  терплю  ваши
обманы.
     -  ’ы  же  интеллигентный  человек,  ‚олоденька!  -  умилилсЯ  ‘ергей
Њихайлович.
     „анилов вернулсЯ в комнату, ему отведенную, развернул ноты и подумал:
"Ђ что, неужели мне действительно слабо сыграть за  скрипку?"  ’ут  же  он
упрекнул себЯ  в  малодушии,  нечего  и  вообще  было  подымать  шум  -  и
инструмент его хорош, да и собственные его мечты о музыке  возносили  альт
на такую высоту, на какую и скрипка, пусть  даже  из  ‘традивариевых  рук,
взлететь не могла. —то же теперь  робеть!  „а  и  созорничать  никогда  не
лишне! ‘ловом, через сорок минут „анилов вышел из комнатки веселый и  даже
в некоем азарте. “стный журнал уже начинали.
     ‚ажные персоны из ученых и говорунов занЯли места за столом на сцене,
а „анилов уселсЯ за кулисами на стульчике и стал ждать своей минуты. ђЯдом
тихонько играли в подкидного шестеро  электрических  гитаристов,  блестели
перстнЯми, сметали с клубного реквизита пыль кружевными манжетами. ѓромкие
парни эти поначалу дерзили „анилову, а может, и  жалели  его,  как  жалеют
водители лимузинов мокрого кучера на облучке  посудной  телеги.  Ќо  потом
разглЯдели инструмент в кашмирском платке, притихли и заскучали.
     Џервым выступал Људасов. ‘тоЯл он таким образом, чтобы видеть  зал  и
видеть „анилова и в случае нужды не позволить  „анилову  одному  утечь  на
ужин.
     Џотом вышли замоскворецкие шоколадницы и со сцены показывали зрителЯм
новые конфеты "‚олки и овцы", посвЯщенные юбилею Ћстровского. Љонфеты  эти
были розданы на пробу участникам журнала, сидевшим за столом.  Џри  полной
тишине зала, лишь в  сопровождении  барабанной  дроби,  как  в  цирке  при
роковом номере, участники  прожевали  конфеты,  оживились,  стали  хвалить
шоколадниц, а серые  с  красным  обертки  конфет  пустили  в  публику  длЯ
ознакомлениЯ. „ожевываЯ конфету, поднЯлсЯ из-за стола  и  подошел  к  краю
сцены с винтовкой в руке мастер спорта международного класса по  стендовой
стрельбе Ѓорис —ащарин, только что вернувшийсЯ из “ругваЯ. Ћн сказал,  что
говорить ему трудно, что его дело не  говорить,  а  стрелЯть.  ‚се  же  он
попыталсЯ сострить, пожалев, что напрасно зрители  не  пришли  в  клуб  со
своей посудой. Ђ то пришли бы, стали б теперь подкидывать  тарелки,  и  он
показал бы класс.  €  тут  над  публикой  возникла  прекраснаЯ  фарфороваЯ
тарелка из мейсенского сервиза, покрутилась над первыми рЯдами,  подлетела
к сцене и метрах в десЯти над —ащариным прЯмо и застыла.  —ащарин  ошалело
уставилсЯ на тарелку, вскинул ружье, выстрелил. „робь ударила  в  тарелку,
однако тарелка не разлетелась, лишь покачалась  в  воздухе,  будто  танцуЯ
менуэт. Ћпустилась еще метров на пЯть. —ащарин выстрелил  снова,  и  опЯть
дробь вызвала лишь кружение взблескивающей в беспечных огнЯх тарелки.
     "Ќу нет! •ватит! - отругал себЯ „анилов.  -  ќкое  мальчишество!"  Ћн
сейчас же, раскрутив тарелку, отправил ее обратно в  комиссионный  магазин
на ‘тарый Ђрбат и сдвинул на браслете  пластинку  с  буквой  "‡".  Њинутой
раньше он  забылсЯ,  перевел  себЯ  в  демоническое  состоЯние  и  устроил
развлечение с тарелкой. "утник какой нашелсЯ! - никак не мог  успокоитьсЯ
„анилов. - Ѓудто юнец безрассудный!.. Ђ ведь это Я из-за Ќаташи! -  пришло
вдруг „анилову в голову. - Ћттого Я юнец, что Ќаташа здесь!.."
     ‘конфуженный стрелок —ащарин сказал, что в “ругвае климат  не  такой,
как в Њоскве, и что он с дороги еще не привык к  московскому  атмосферному
давлению, оттого и нет у него в руках прежней силы. Ћн сел, а встал  худой
подвижный человек в сатиновых нарукавниках, по виду бухгалтер, но на самом
же деле конструктор машины, писавшей музыку, ‹ещов. Ћн сказал, что  сейчас
его машина, создаваЯ  вариации  той  или  иной  музыкальной  темы  или  же
оркеструЯ их принЯтыми композиторами способами, уже готова писать  сложные
сочинениЯ  на  десЯть  -  пЯтнадцать  минут  звучаниЯ,  не  говорЯ  уже  о
лирических и гражданских песнЯх. Љогда  же  мы  научимсЯ  искуснее  делать
полупроводники, машина сможет  писать  балеты,  симфонии,  а  при  наличии
текста и оперы. ‘кажем, если возникнет нужда, можно будет пустить в машину
учебник по алгебре  длЯ  шестого  класса  и  получить  школьную  оперу  со
сверхзадачей.
     - Ђ теперь мы попросим, - сказал конструктор ‹ещов, - солиста  театра
товарища „анилова ‚ладимира Ђлексеевича сыграть нам на скрипке шестнадцать
пьес, восемь  из  них  написала  машина,  восемь  люди  с  консерваторским
образованием. Ђ потом пусть уважаемаЯ публика и ученые умы определЯт,  что
писала машина, а что люди. € давайте подумаем,  как  нам  быть  с  музыкой
дальше...
     „анилов вышел на сцену с намерением сразу же поправить  конструктора:
не был он солистом, а был артистом оркестра и вовсе не скрипку нес в руке.
Ћднако что-то удержало его от первого  признаниЯ,  он  лишь,  поклонившись
публике, учтиво сказал:
     - €звините, но это не скрипка. ќто - альт.
     - Ђльт? - удивилсЯ ‹ещов. - ’ак если бы мы знали,  что  альт,  мы  бы
планировали другой источник звука...
     - Ќичего, - успокоил его „анилов.
     Љогда он усаживалсЯ на высокий стул,  обитый  рыжей  клеенкой,  когда
раскладывал ноты на пюпитре, он все думал: а вдруг Ќаташа ушла из  зала  и
он ее никогда больше не увидит? Ќо нет, он чувствовал, что она здесь,  что
она откуда-то из черноты зала смотрит сейчас на  него,  и  смотрит  не  из
пустого любопытства, а ожидаЯ от него музыки и волнуЯсь за него. € „анилов
поднЯл смычок. ’еперь он уже ни о чем ином не мог думать, кроме как о том,
что сыграть все следует верно, нигде не сфальшивить и не ошибитьсЯ. Ћн был
внимателен и точен, недавние его  мысли  о  том,  что  сыграть  эти  пьесы
удастсЯ легко,  без  душевных  затрат,  казались  ему  самонадеЯнностью  и
бахвальством; в третьей пьесе  он  ошибсЯ,  сразу  же  опустил  смычок  и,
извинившись перед публикой, стал играть снова. ‚друг у  него,  верно,  все
пошло легко, родилась музыка, и  дальнейшаЯ  жизнь  этой  музыки  зависела
вовсе не от разлинованных бумаг, что лежали на пюпитре, а  от  инструмента
„анилова и его рук, от того, что было в душе „анилова, от пронзительного и
высокого чувства, возникшего в нем сейчас. "Ѓог ты мой, - думал „анилов, -
как хорошо-то! ’ак бы всегда было!"
     € когда умер звук, „анилов, словно бы не желаЯ  расставатьсЯ  с  ним,
долго еще держал смычок у струн, но  все  же  опустил  и  смычок  и  альт.
Ђплодисменты, какие можно было услышать после Љитриных прыжков  Џлисецкой,
нарушили его чудесное состоЯние. ђастерЯнно „анилов смотрел в  зал,  готов
был и  молить:  "‡ачем  вы?  Ќе  надо!  Ќе  надо...  Џосидите  тихо...  Ќе
распугивайте мои звуки, они еще где-то  здесь,  они  еще  не  отлетели..."
„анилов обернулсЯ и увидел, что и за столом люди в усердии хлопают ему,  а
гитаристы, высыпавшие из-за кулис,  показывают  большие  пальцы.  Њелехин,
тотчас же оказавшийсЯ рЯдом с „аниловым, зашептал ему страстно:
     - ’ы гений! ’ы спас менЯ! џ  и  не  думал,  что  ты  сыграешь,  после
третьей пьесы Я хотел сбежать... Њишку Љоренева клЯл, негодЯЯ и предателЯ.
Ќо тут ты начал! Љак ты играл! ’ы всю душу мне вывернул! Ђ ведь в нотах-то
дрЯнь была, мура собачьЯ!..
     - Њура, - кивнул „анилов, - мура...
     - ‚от, держи, - сунул Њелехин „анилову  конверт,  -  увидишь,  мы  не
скупые...
     - —то это?
     - „еньги!
     - Љакие деньги? - не понЯл „анилов. - Џри чем тут деньги...
     - Ќу бери, бери, - сказал Њелехин, - не валЯй дурака!
     ’ем временем конструктор ‹ещов выспрашивал у публики,  какие,  по  ее
мнению, восемь пьес написала машина. ‹юди посмелее  выкрикивали  с  места,
что первые три, а больше машина ничего и не писала. ‚стал юный лаборант  и
сказал, что, напротив, все сочинила машина, и она же все сыграла, а солист
из театра водил смычком длЯ видимости под фонограмму, как это делаетсЯ  на
телевидении.  ‹аборанта  стали  срамить,  обозвали  дураком,  технократом,
козлом  нечесаным,  хотели  запретить  ему  смотреть  "‘еренаду  солнечной
долины". “ченые умы, сидевшие за  столом,  тоже  склонЯлись  к  тому,  что
машина сочинила первые опусы. ‘просили „анилова, что он думает. Ћн сказал,
что он ничего не думает. ’огда  ‹ещов  с  торжеством,  с  каким  принцесса
’урандот объЯвлЯла ответы на загадки, гибельные длЯ  ее  женихов,  сказал,
что машина написала пьесы вторую, четвертую, пЯтую, восьмую и с десЯтой по
тринадцатую. ‡ал затих пристыженный. Ќо началась дискуссиЯ.
     ђинулсЯ выступать Људасов, хоть и был приглашен по другому поводу.  ‘
дрожью  в  голосе  говорил  человек   в   черной   маске,   скорей   всего
проницательный профессор „еревенькин, судили о  музыке  и  другие  умы.  Ђ
„анилов их не слушал. Љакие-то обрывки мыслей и фраз до  него  доносились,
но его не задевали. Ћн  сидел  усталый,  опустошенный...  ‘ила,  тонкаЯ  и
серебрЯнаЯ, из него изошла. „анилов сейчас выпил бы кофе  с  коньЯком  или
хотЯ бы две кружки пива. ‚о рту и горле у него было сухо,  будто  и  не  в
инструменте десЯтью минутами раньше, а в самом „анилове, в его  гортани  и
его легких рождалсЯ  звук.  "Љак  играл-то  Я  хорошо!  -  опЯть  удивилсЯ
„анилов. - Ћтчего это?.." € тут он испугалсЯ, подумал,  что,  может  быть,
нечаЯнно сдвинул пластинку браслета и перешел в демоническое состоЯние.
     Ќо нет, пластинки были на месте, пьесы  „анилов  исполнЯл,  оставаЯсь
человеком. "Ќет, молодец! - сказал он себе. - ‘котина ты, „анилов!  Њожешь
ведь! ђаз этакую дрЯнь сыграл, да еще написанную длЯ скрипки, стало  быть,
умеешь! ’олько ведь тут одного умениЯ мало и таланта мало, тут ведь и  еще
нужно нечто... ‚дохновение, что ли, нынче снизошло?" Ќаверное,  согласилсЯ
„анилов сам с собою, снизошло. Ћтчего же ему и не снизойти...  "Ђ  ведь  Я
длЯ Ќаташи играл", - подумал „анилов.
     - Џопросим теперь солиста театра, -  услышал  он  голос  конструктора
‹ещова, - поделитьсЯ мыслЯми о музыке, написанной машиной...
     "„а при чем тут машина! - хотел было сказать  „анилов.  -  „ура  ваша
машина. ‚ душе моей музыка была!" Ћднако вымолвил неуверенно:
     - —то же... Ќу в общем... ‘пасибо ей, машине...
     - Ќу вот! - обрадовалсЯ ‹ещов. -  ‚от  и  музыканты  начинают  здраво
судить о будущем, не первый уже...
     "Љончили бы они эту болтовню! - взмолилсЯ „анилов. -  Ђ  Я  бы  нашел
Ќаташу..."
     ’отчас же, уловив его намерение, к нему подсел Људасов и шепнул:
     - Ќу что? …дем сейчас к Њуравлевым? Ђ? Ђ то ведь стынет там...
     - Ћни вас пригласили? - спросил „анилов строго.
     - Ќу... - замЯлсЯ Људасов и поглЯдел на „анилова укоризненно,  словно
тот нарушил правила приличиЯ.
     - ‚от и поезжайте, - сказал „анилов. - € передайте им мои  извинениЯ.
Ђ Я не могу... џ давно не видел "‘еренаду солнечной  долины"...  ќто  ведь
музыкальный фильм.
     - Ќу да. Џоезжайте... - засопел с  тоской  Људасов.  -  Ѓез  вас  они
выставЯт на стол всЯкую дрЯнь...
     Ћбиженный, он отсел  от  „анилова,  двигалсЯ  неуклюже,  карманы  его
пиджака распирали образцы шоколадных конфет "‚олки и овцы".
     Џотихоньку, не дожидаЯсь конца дискуссии, Явно ведшей  к  посрамлению
человеческой музыки, „анилов со стулом отъехал к кулисам и  был  таков.  ‚
пустынном (если не считать очереди у  буфета)  фойе  он  уложил  укутанный
платком инструмент в футлЯр, обернулсЯ и увидел Ќаташу.
     - ќто вы... - растерЯлсЯ „анилов. - Ђ где же …катерина €вановна?
     - Ћна в зале, - сказала Ќаташа. - Ђ мне  показалось,  что  вы  сейчас
уйдете и Я вас больше  никогда  не  увижу.  џ  и  вышла.  ‘пасибо  вам  за
музыку!..
     - ‚ам понравилось?
     - Ћчень! џ давно так не чувствовала музыку...
     - ‚ы знаете, - застенчиво  улыбнулсЯ  „анилов,  -  отчего-то  у  менЯ
сегоднЯ получилось...
     - Ђ мы вам с Љатей  место  держим...  ‚друг  вы  решите  остатьсЯ  на
"‘еренаду".
     Џомолчав. Ќаташа вдруг спросила:
     - Ђ Њиша Љоренев? Ћтчего он не пришел? ‚едь он должен был играть  эти
пьесы, Я слышала...
     - ‚ы знаете Њишу Љоренева? - удивилсЯ „анилов.
     Ќо тут в зале  кончили  петь  электрические  гитаристы,  растрогавшие
публику словами о желтой  любви,  двери  в  фойе  распахнулись,  и  Ќаташа
увлекла „анилова в зал, кино, по ее словам, должно было тут  же  начатьсЯ.
‘вет погас, „анилов сидел уже между …катериной €вановной и Ќаташей,  милый
сердцу инструмент держал на коленЯх, словно уснувшего младенца. ”ильм  был
хороший, как любое доброе воспоминание детства. Ћднако  на  экран  „анилов
смотрел чуть ли не рассеЯнно, и даже  громкие,  счастливые  мелодии  ѓлена
Њиллера, словно и не подозревавшие о неминуемой и скорой гибели маэстро  в
военном небе, не заставили забыть „анилова, что он сидит рЯдом с Ќаташей и
это главное. "—то происходит-то со мной? - думал „анилов. -  ђазве  прежде
так складывались мои отношениЯ с женщинами? Ћни  были  легки.  Ѓеспечны  и
азартны, как игры. …сли ж и случалось мне  робеть,  так  это  -  в  первые
мгновеньЯ. Ђ сейчас все во мне трепещет - эвон! - уже целый  вечер!  €  не
видно этому трепетанию конца... € хорошо, что  не  видно!  Ќеужели  это  -
наваждение? Ђ вдруг интрига какаЯ?" Ќо нет, эту гадкую мысль  „анилов  тут
же отбросил.
     „анилов уже не был уставшим  и  опустошенным,  как  на  сцене,  после
музыки. Ќаоборот, он чувствовал теперь, что  в  него  возвращаетсЯ  тонкаЯ
серебрЯнаЯ сила, и возвращаетсЯ именно с левой сердечной стороны, то  есть
с той самой стороны, где сейчас находилась на земле Ќаташа.
     ЉончилсЯ фильм, …катерина €вановна попрощалась  и  пошла  к  трамваю,
выглЯнул из-за угла последней надежды Људасов  и,  все  понЯв,  скрылсЯ  в
досаде, а „анилов осталсЯ в тишине черно-белой улицы с Ќаташей.
     - џ живу у Џокровки, - сказала Ќаташа, - в •охловском переулке.
     - ќто же мои любимые московские места, - честно обрадовалсЯ  „анилов.
- Џереулки в ‘тарых ‘адах. Ђ уж ночью взглЯнуть на них - одна радость.
     - ‚ы проводите менЯ? - поднЯла голову Ќаташа.
     - ‡а честь сочту, если разрешите.
     ли они берегом џузы, а потом пересекли бульвар и голым,  асфальтовым
полем •итрова рынка добрели  до  Џодкопаевского  переулка  и  у  Ќиколы  в
Џодкопае свернули к •охлам. ‘права от них тихо темнели  палаты  уйских  и
выше -  длинный,  голубой  днем,  штаб  эсеров,  разгромленный  в  августе
восемнадцатого  и  ставший  нынче  детским  садом,  а  в   кривом   колене
•охловского переулка их встретила ночным гудом нотопечатнЯ ћргенсона, ныне
музыкальнаЯ типографиЯ, каждый раз обжигавшаЯ  „анилова  памЯтью  о  Џетре
€льиче, приносившем сюда свои теплые еще листы.  Ќаташа  молчала,  „анилов
ничего  не  говорил  ей  о  своих  любимых  местах,  о  путанице  горбатых
переулков, он отчего-то был уверен, что Ќаташа чувствует сейчас  все,  что
чувствует и он. “ ’роицы в •охлах, блестевшей и в ночи кружевным золоченым
цветком свежего креста, они остановились. Ќалево убегала знакомаЯ „анилову
проходнаЯ тропинка в Љолпачный переулок, к палатам гетмана Њазепы.
     - ‚ том большом доме Я и живу, - сказала Ќаташа.
     - ‚от ведь судьба! - сказал „анилов. - Ђ Я часто тут бываю. Ѓрожу  по
холмам, когда устану.
     - Ђ вы не знаете, - спросила вдруг  Ќаташа,  -  отчего  Њиша  Љоренев
отказалсЯ играть?
     - џ не знаю. ‚ы из-за него пришли?
     - Ќет. џ и так бы пришла. Ќо он мне какое-то странное письмо  прислал
сегоднЯ. —то-то о Џаганини и еще...
     - ‚ы с ним дружите? - спросил  „анилов,  он  уже  испытывал  ревнивое
чувство к Љореневу.
     - „а... мы... дружили... - замЯлась Ќаташа. - џ его давно знаю. Њы  с
ним были в Џерми... џ тогда сбежала из дома, из Њосквы,  с  любимым  в  ту
пору человеком, в театр, девчонкой была, мечтала стать актрисой...
     - ’еперь вы актриса?
     - Ќет. џ - лаборантка. Њы с Љатей - в одном Ќ€€. Љак это давно было и
как грустно кончилось!..
     Ћна повернулась резко и пошла  к  своему  тЯжелому  сумрачному  дому.
„анилов спешил за ней, думал: "—то же нравитсЯ-то мне в  ней?  „а  все!  €
волосы, и глаза, и руки, и плечи, и колени, и голос...  џ  и  не  знаю  ее
совсем, Я не знаю, глупа она или умна, совестлива  или  бесчестна,  добраЯ
душой или мелочна... џ не знаю... „а и  все  мне  равно...  ђазве  могу  Я
теперь исследовать свое чувство... ’огда и чувство-то исчезнет...  Ќет,  Я
знаю уже: она хороший и добрый человек... Ћна по мне человек... Ђ впрочем,
какое это имеет сейчас значение..."
     - ‚от все, мой подъезд.
     - џ теперь буду искать встречи с вами, - выдохнул „анилов.
     - € Я, - серьезно сказала Ќаташа.
     „анилов  правой  рукой  (левой  он  удерживал  инструмент)   коснулсЯ
Ќаташиных рук. Ћн почувствовал их  доброту  и,  робеЯ,  но  и  решительно,
привлек к себе Ќаташу, поцеловал ее. Ћна ответила ему, и не было холода  в
ее ответе.
     Џотом они стоЯли на лестнице у Ќаташиной квартиры и  долго  не  могли
отпустить друг друга. ‚ремЯ стекало в глинЯный кувшин и  застывало  в  нем
гречишным медом. Ќаконец Ќаташа отстранилась  от  „анилова,  взглЯнула  на
него серыми прекрасными своими глазами пристально и серьезно, выскользнула
из его рук, легким английским ключом отворила дверь и тут же ее  за  собой
захлопнула.
     "ќдак и голову потерЯть можно!" -  подумал  в  волнении  „анилов.  Ћн
опустилсЯ на ступеньку столетней лестницы и тут понЯл, что инструмента при
нем нет.
     Ћн бросилсЯ по лестнице вниз,  оглЯдываЯ  тщательным  образом,  будто
собака Љарацупы, все марши и площадки. Ќигде инструмента не было.
     Ћн выскочил на улицу. Ћсматривал, чуть  ли  руками  не  ощупывал  все
места, где они шли и стоЯли с Ќаташей и где, как он помнил, инструмент еще
был с ним, однако поиски его были тщетными.
     €нструмент исчез.


        6

     “тром „анилову позвонил флейтист Ѓочаров  из  эстрадного  оркестра  и
сказал, что  вчера  днем  покончил  жизнь  самоубийством  их  приЯтель  по
консерватории  Њиша  Љоренев,  панихида  завтра  в  двенадцать  на   улице
Љачалова, а похороны в Ѓабушкине, в два.
     - ’о есть как? - прошептал в трубку „анилов.
     ”лейтист Ѓочаров сказал, что он сам толком ничего не знает, его  дело
обзвонить теперь знакомых, известно ему лишь только то, что  Њиша  Љоренев
выбросилсЯ из окна своей квартиры, а она  на  пЯтом  этаже  кооперативного
дома возле метро "™ербаковскаЯ".  Ћставил  он  записку  "Џрошу  никого  не
винить..." на обрывке газеты. ‘мычок его валЯлсЯ на полу,  скрипка  лежала
на столе, на пюпитре же были ноты „вадцать  первого  каприса  Џаганини.  “
тех, кто вошел в квартиру первыми, создалось впечатление, что Њиша  играл,
а потом отшвырнул скрипку и бросилсЯ прЯмо к окну.
     - Ћн вроде женат был? - спросил „анилов.
     - „а, - сказал Ѓочаров. - “ него жена и две  девочки.  …сли  сможешь,
завтра приходи.
     - •орошо, - сказал „анилов. - џ отпрошусь.
     „олго он не мог поднЯтьсЯ. Џотом вздохнул и встал, рубашку надел. …му
надо было идти теперь в милицию, а затем в страховое учреждение.
     "Ћн и Ќаташе написал что-то о Џаганини! - вспомнил „анилов. Ќо тут же
подумал: - Ђ  была  ли  Ќаташа-то?"  Ћн  и  раньше  хотел  было  позвонить
…катерине €вановне и справитьсЯ о Ќаташе, но что-то удержало его. „а  ведь
и …катерина €вановна могла поЯвитьсЯ вчера поддельнаЯ.
     ‚ милиции он подал заЯвление о  пропаже  альта,  попросил  инструмент
отыскать. € страховое учреждение он поставил в известность о  своей  беде.
Ѓыл он в бюро находок, осматривал и вещи, найденные  в  метрополитене,  но
инструмента нигде не обнаружилось.
     ‚ театре „анилова сразу же вызвали к телефону,  и  он  услышал  голос
Њуравлева.
     - ‚ова, - сказал Њуравлев, - мы снесли шубу в комиссионный. ’ак что в
ближайшее времЯ сможешь получить рублей пЯтьсот,  отдать  их  „обкиным  за
свой альт.
     - ‘пасибо, ‚итЯ! € ’оме передай,  пожалуйста,  мою  благодарность,  -
растроганно сказал „анилов. - ‚ы уж извините, что Я вчера вас так подвел.
     - „а ладно, - сказал Њуравлев великодушно.
     ‚ оркестровой Яме Явление  „анилова  с  дешевым,  разжалованным  было
альтом вызвало удивление. ‚ Яме „анилова любили и муки его при осаде вдовы
альтиста ѓансовского принимали близко к  сердцу.  ‚  звуках  настраиваемых
теперь инструментов внимательное ухо могло заметить  некую  нервозность  и
лишь иногда легкую высокую дрожь иронии.
     „анилову  было  скверно,  ему   хотелось   рассказать   коллегам   об
исчезновении Ђльбани, но он смолчал, боЯсь назвать правду  и  ею  спугнуть
надежду на то, что инструмент вот-вот вернетсЯ к нему. Ќадежда эта  и  так
уж трепетала последним осиновым листом. ‚ милицию „анилов подал  заЯвление
на всЯкий случай, длЯ душевного успокоениЯ. „а и страховые люди послали бы
его подальше, кабы он им сказал, что в милицию не ходил. €ногда ему все же
казалось, что какие-то тени мелькали в тот вечер в •охловском  переулке  и
будто кто-то следил за ним и Ќаташей из-за угла. ‚ одно мгновение  „анилов
подумал: а вдруг это электрические гитаристы, разглЯдев его альт, потерЯли
голову? Ќо нет, „анилов отогнал это подозрение как нелепое и мелкое:  ведь
и парни с кружевными манжетами были музыканты. "ќх, если бы  действительно
какой жулик украл мой альт!" - мечтал „анилов. “ж тут-то бы альт  сыскалсЯ
- в милицию „анилов верил. Ћднако мечта о жулике была хоть сладостной,  но
ложной, и „анилов это  понимал.  Ћн  почти  навернЯка  знал,  что  если  и
случилсЯ тут жулик, то уж жулик особенный. Ќе честолюбивому ли  шахматисту
‚алентину ‘ергеевичу,  неделю  назад  вручившему  ему,  „анилову,  лаковую
повестку с багровыми знаками, опЯть выпало деликатное поручение?
     …сли снова его дразнили или испытывали в приближении времени "—",  то
„анилову следовало проЯвить теперь выдержку и  терпение.  ‚  этом  „анилов
убедил себЯ с большим трудом. —то-что, а уж терпение всегда было длЯ  него
делом  мучительным.  Љонечно,  окунись  сейчас  „анилов   в   демоническое
состоЯние, он бы сумел, используЯ свои свЯзи и способности, отыскать следы
инструмента. Ќо ‚алентину-то ‘ергеевичу, а главное, тем, кто за ним и  над
ним стоЯл, это только и  надо  было.  “ж  они-то  теперь,  наверное,  и  к
служебным занЯтиЯм своим относились рассеЯнно и все ждали,  когда  „анилов
отчаетсЯ и проЯвит свою нервозность.
     Ќе хотел „анилов теперь переводить себЯ в демоническое состоЯние  еще
и потому, что он постановил быть в музыке на ‡емле только человеком. Ђ  то
ведь мало ли какие чудеса он мог Явить  миру.  џвить-то  он  бы  Явил,  но
оказалсЯ бы с людьми не на равных, а таких условий  игры,  хотЯ  бы  и  на
альте, „анилов принЯть не желал. Ќи в  одной  мелочи  не  был  он  намерен
отступать от своего решениЯ.
     "Ђ может, оно и к лучшему, - подумал вдруг „анилов, - что Ђльбани мой
исчез? Ќа Ђльбани-то и дурак сыграет хорошо, а уж если Я теперь  отважилсЯ
стать большим музыкантом, то мне  и  на  простом  инструменте  надо  будет
зазвучать как на великом". Ћн даже несколько  успокоилсЯ,  уверив  себЯ  в
том, что непременно и скоро сыграет  замечательно  и  на  своем  альте  за
триста рублей.
     "Ђ ведь мелким делом занЯлись они, - подумал  „анилов.  -  •отЯ  если
Ќаташа была вчера не сотканнаЯ из флюидов, то и дело тут не мелкое..."
     ‘ыграли "„он Љарлоса", расходились усталые. ‡апасной альт дурных слов
от хозЯина не услышал, прозвучал он нынче  сносно,  да  и  в  чем  он  был
виноват?
     "Ђ Њиша Љоренев,  -  думал  „анилов,  -  премудрые  загадки  Џаганини
пыталсЯ одолеть без помощи ‘традивари. Ќе было у него ‘традивари,  а  была
простаЯ фабричнаЯ скрипка... …му-то теперь - все равно... Ђ длЯ нас -  все
его муки остались..."
     ‚ оркестре сегоднЯ тоже  говорили  о  самоубийстве  Љоренева,  и  тут
сыскались люди, как и „анилов, знавшие Њишу. „а и всех взволновала  гибель
музыканта.  —то  с  Љореневым  стрЯслось  -  об  этом  только  гадали.   ‚
консерватории „анилов с  Љореневым  особо  не  дружил,  в  последние  годы
виделсЯ с ним раза три, однажды - в концерте,  а  как-то  -  в  Њарьинских
банЯх, сначала в парной, потом -  в  очереди  за  пивом.  Ѓыл  между  ними
разговор, удививший „анилова, но тут же им и  забытый.  ’еперь  открылось,
что Љоренев дружил с Ќаташей, при условии, что Ќаташа существовала.
     Ќазавтра на панихиду он не поехал, а идти ли на кладбище - колебалсЯ.
Ћн не любил похорон. Ћднако пошел. Њишину  могилу  он  отыскал  не  сразу,
увидел наконец скопление людей в холодной березовой роще, свернул  туда  и
не ошибсЯ. Ќароду было много, все больше молодые. Њиша лежал спокойный, не
искаженный ни мукой, ни болью, будто умер в полете  к  земле,  а  жестоких
камней тротуара не коснулсЯ. •удой  остроносый  человек  читал  над  Њишей
чьи-то стихи.  “  гроба  стоЯла  женщина  лет  тридцати  в  черном  и  две
испуганные девочки. ‚округ было много знакомых музыкантов, кто-то  из  них
молча кивнул  „анилову,  а  кто-то  просто  скользнул  по  нему  взглЯдом.
„анилова сразу же что-то заставило оглЯнутьсЯ, и он за собой, в отдалении,
у зеленой скамейки, увидел заплаканную Ќаташу. „анилов растерЯлсЯ. Џодойти
к Ќаташе теперь он  посчитал  неприличным,  так  и  стоЯл  к  ней  спиной.
‚идение, думал, она или - земнаЯ?  ‘ейчас  он  был  почти  уверен,  что  -
земнаЯ.
     Ћстроносый  человек  кончил  читать   стихи.   ‘тало   тихо.   ’олько
перекликались зимние птицы. "Ћни вот поют, - думал „анилов,  -  и  им  все
равно, есть ли у них талант, гений, зрЯ ли они живут птицами или  не  зрЯ.
Ћни поют, и все. ’ут всем все равно. € место-то какое ровное под  тополЯми
и березами. ‚сюду равенство..." Џрежде, вчера  и  сегоднЯ  утром,  „анилов
ощущал смерть Њиши Љоренева скорее умозрительно, и „анилова волновало даже
не то, что Њиша ушел из жизни, а то, как он ушел из жизни. ’еперь  „анилов
смотрел в успокоенное лицо Љоренева, видно решившего в последние мгновениЯ
все, что он не мог решить за тридцать шесть лет, и длЯ „анилова смерть  из
вчерашней холодной отдаленности подступала  злой  обжигающей  реальностью.
‘лезы были на глазах „анилова. Ћн  жалел  Њишу,  жалел  его  жену  и  двух
испуганных девочек, жалел Ќаташу, жалел жизнь. †алел себЯ. Ћн думал о том,
что и ему самому очень скоро может наступить конец.  Џрежде  он  обманывал
себЯ или размывал трезвые мысли о  будущем  сладкой  беспечностью  надежд.
’еперь, над гробом Њиши Љоренева, обманы рассеивались.
     ’ем временем пЯтеро молодых людей со скрипками подошли к  Љореневу  и
вскинули смычки. ‚озникла музыка, печальнаЯ, всех желающаЯ примирить, трое
могильщиков застыли, облокотившись на заступы, смотрели  на  музыкантов  с
интересом и без иронии. —ьЯ это музыка, „анилов отгадать не  смог,  слышал
он ее впервые, кто-то сказал  рЯдом:  "ќто  Њишина  композициЯ".  ’о,  что
Љоренев писал музыку, было длЯ „анилова  новостью,  и  сейчас  он,  помимо
своей воли, стал прислушиватьсЯ к ней так, будто сидел в концертном зале и
хотел определить, хорошаЯ эта  музыка  или  плохаЯ.  €  он  понЯл,  что  в
концертном зале он посчитал бы эту  музыку  посредственной,  теперь  же  и
здесь она была сильной. ђыданиЯ стали сопровождать ее.
     Ќо только лишь стихла музыка, стихло и все. € прощались  с  Љореневым
тихо, могильщики и те молчали. Ђ  когда  гроб  стали  заколачивать,  вдова
Љоренева вдруг вскричала, обращаЯсь  куда-то  ввысь:  "Ѓудь  проклЯта  ты,
музыка!" …е принЯлись успокаивать, одна из девочек прижалась к  матери