Ятие, - сказал „анилов, -  и  в
моем участии нет никакой необходимости. ‚ следующий раз Я врЯд  ли  поверю
ночным звонкам. Ђ теперь прошу принЯть уверениЯ в моем глубоком  уважении.
‘ этим Я раскланиваюсь.
     „анилов встал. Ћн был сердит.
     ‡а стеной опЯть упала бутылка.
     - Ќу прости, ну извини, - чуть ли не взмолилась  ЉлавдиЯ.  -  џ  тебе
вчера не лгала. Њне и вправду было тошно.
     € тут она расплакалась.
     „анилов поначалу смотрел на Љлавдию с недоверием - не  новаЯ  ли  это
уловка удержать его при себе? Ћн хорошо знал, какие у Љлавдии бывают глаза
и какие губы, когда она фальшивит.  Ќет,  выходило  -  страданиЯ  ее  были
искренними. „анилов расчувствовалсЯ.
     - Ѓыло тошно, не хотелось жить... џ нуждалась в тебе!
     - —то-нибудь случилось? - спросил „анилов.
     - Ќичего не случилось... Ђ так... ’ошно, и все... Ѓегаешь, крутишьсЯ,
а зачем? ‚се мелкое... € все пустое!
     Џолчаса назад „анилов  думал  сказать  Љлавдии  о  сомнительности  ее
предприЯтий с изумрудами и дипломами, теперь он был готов  расхвалить  эти
же изумруды и дипломы. „авно он не  видел  Љлавдию  такой  -  беззащитной,
смЯтой жизнью, куда девалась ее победнаЯ уверенность в себе!
     - „анилов, ушло бы все это! Ђ жить бы просто и длЯ чего-то,  и  чтобы
кто-то верный был рЯдом! •оть бы и ты!..
     „анилов сидел растроганный, думал:  "Њожет,  и  вправду  стоило  быть
рЯдом с ней, а все остальное - ошибка?"
     - ќто со всеми случаетсЯ, - сказал „анилов, - находит тоска, и все...
—то же отчаиватьсЯ? Ќадо жить. “  тебЯ  ведь  с  будущим  свЯзаны  большие
надежды...
     - Љакие? - нервно спросила ЉлавдиЯ.
     Ћднако слезы уже высыхали на ее щеках.
     - Ќу какие... - осторожно сказал „анилов, - ты  знаешь  о  них  лучше
менЯ... €ли хлопобуды... Ќаконец, у  тебЯ  будет  главнаЯ  идеЯ...  ќта...
достаточно сумасшедшаЯ...
     - Ђ она осуществима?
     - Ќе знаю... џ и о самой идее не знаю. Ќе знаю, что тебе на  двадцать
лет вперед припрогнозировали хлопобуды...
     - Ќезависимость! - горЯчо сказала ЉлавдиЯ. - ‚от моЯ главнаЯ идеЯ!
     - Ћт чего независимость? Ћт кого?
     - Џросто независимость! Ќезависимость с большой буквы!
     - Ќу знаешь... - развел руками „анилов.
     Ѓольше он ничего не мог сказать.
     ЉлавдиЯ была в печали, но уже  и  энергиЯ  поЯвилась  в  ее  взглЯде.
„анилов чувствовал, что, если он  сейчас  станет  соглашатьсЯ  со  словами
Љлавдии о неосуществимости  ее  достаточно  безумной  идеи,  ЉлавдиЯ  сама
ринетсЯ в спор и с ним, и с собственными словами. ќто было хорошо, значит,
она отошла от  ночных  тревог.  Ќаверное,  и  отошла,  раз  писала  письма
королеве Ѓельгии. ‘лезы ее были, видно, Явлением остаточным...
     - Ђ отчего эти женщины оказались вместе? - спросил  „анилов,  имеЯ  в
виду портреты в рамке.
     - Џодумай...
     - ‘транный набор...
     - ‘тало быть, ты плохо знаешь менЯ, коли считаешь, что странный...
     - ’еперешнюю - возможно, что и плохо.
     - …сли все их свойства перемешать и слить в одной! —то было бы!  џ  б
перевернула весь мир!
     - “ тебЯ вселенские масштабы?
     - „анилов, какие во мне энергии и порывы! …сли б ты знал! Ќо ведь все
попусту... ‚се сгорит во мне... Ђ Я бы... Њожет,  конечно,  еще  и  выйдет
что...
     - Ќезависимость тебе определили хлопобуды?
     - „а. Ќо это тайна. Њолчать о ней - в твоих же  интересах.  Љак  и  в
моих.
     - •лопобуды - серьезные люди?
     - Ћни очень серьезные люди.
     - џ уже чувствую, - вздохнул „анилов.
     - ‘ чего бы вдруг? ’ы им не вредил?
     - Џока нет.
     - Ќе вздумай вставать у них на дороге. ‘метут!
     - Ќе пугайсЯ. џ хожу по другой дороге.
     - Ќо если они позовут в очередь, соглашайсЯ немедлЯ!
     - ‡ачем?
     - €з вашего театра люди стоЯт. ‡нают зачем.
     - Љто же это?
     „анилову очень захотелось, чтобы ЉлавдиЯ назвала  альтиста  —ехонина.
Ћна его и назвала. …ще,  по  ее  словам,  в  очереди  стоЯли  виолончелист
’уруканов и один из дирижеров, фамилию его ЉлавдиЯ не помнила,  но  знала,
что он - дирижер.
     - Ќадо подумать, - сказал „анилов.
     - ’ут и думать нечего! ’ы человек легкомысленный, что  тебе  будущее!
Љонечно, ради музыки  в  очередь  вставать  глупо.  Ќо  хлопобуды  и  тебе
поставили бы прогнозы, возможно, нашли бы и главную твою идею. ’ы стал  бы
жить серьезнее! Ќет, ты встань! ’ы хоть мне будешь помогать!
     - Ќо откуда брать деньги на взносы?
     - Џриработаешь!
     Џри  воспоминании  о  пЯтнадцати  рублЯх  разговор  об  очереди  стал
„анилову неинтересным. „а и не собиралсЯ он вставать ни в  какую  очередь!
…му бы теперь вести разговоры с Џереслегиным и —удецким,  а  он  занималсЯ
пустой болтовней с Љлавдией. ќка ЉлавдиЯ умеет его прихватывать! Ђ главное
- он сам, при всех своих попытках освободитьсЯ из-под ее власти, при  всех
своих горЯчих внутренних монологах, ЯвлЯетсЯ и ЯвлЯетсЯ  к  ней!  Љонечно,
она напугала его своим  ночным  звонком.  Ќо  что  пугатьсЯ!  …сть  у  нее
утешители. € ‚ойнов среди прочих. „а, наконец, и дамы, собранные в  рамке,
способны, видно, развеивать сомнениЯ Љлавдии. —то он ринулсЯ сюда? Ќеужели
у него и вправду есть потребность во встречах с ней? €ли  он  стал  больше
уважать ее, в особенности теперь, когда узнал о ее страстЯх  и  вселенских
намерениЯх? Ђ ведь она ни разу не заговорила ни о его заботах,  ни  о  его
музыке. Ќо, может, оно и хорошо, что, встречаЯсь с Љлавдией, он  на  времЯ
забывал о музыке?  Њожет,  в  этих  забвениЯх  есть  нечто  необходимое  и
целительное? "Ќе знаю, - сказал себе „анилов, - не знаю..." Ќо пора б  ему
было и знать.
     - ќто у тебЯ  золото?  -  спросил  „анилов,  имеЯ  в  виду  медальон,
висевший на гвоздике под портретами замечательных женщин.
     - ‡олото, - сказала  ЉлавдиЯ.  -  Љ  счастью,  есть  у  менЯ  друзьЯ,
способные делать и такие подарки.
     ‚ словах ее был упрек, но „анилов упрек не принЯл. Ћн  пошел  было  к
двери, однако ЉлавдиЯ снЯла с гвоздика медальон,  открыла  его,  протЯнула
„анилову. Љ задней стенке медальона была приклеена  фотографиЯ  попугаЯ  с
плеча ђостовцева, да и локон, лежавший в  медальоне,  был  определенно  от
ђостовцева. „анилов поглЯдел на Љлавдию.
     - „а, - сказала ЉлавдиЯ. - ќта вещь - особеннаЯ.
     „анилов подумал: "’ут и не в вещи дело!" Њедальон  со  стены  ЉлавдиЯ
снЯла не зрЯ. € уж Явно не зрЯ она открыла его и протЯнула ему.
     ‚ соседней комнате упала бутылка, покатилась по полу.
     ЉлавдиЯ проводила „анилова к двери. ‡аметила вдруг:
     - Ѓа! „а Я не заставила тебЯ снЯть ботинки! ’ы наследил! ‚  следующий
раз снимай сразу!
     „анилов поглЯдел на пол, но не обнаружил никаких следов.  "‘нимай!  -
подумал он. - Љак же! Ќашла дурака. ќтак при увлечениЯх ‚ойнова останешьсЯ
без шнурков".
     “же в лифте „анилов вспомнил, что не спросил  Љлавдию  о  Ќаташе.  ’о
есть о том, что имела в виду ЉлавдиЯ  в  прошлый  раз,  когда  говорила  о
Ќаташе. Ќу и хорошо, что не спросил, решил „анилов.


        29

     Џереслегина „анилов, похоже, перестал раздражать. Ђ —удецкий  однажды
сказал „анилову и приЯтные слова.
     €грал „анилов лучше. € меньше мучилсЯ от своих несовершенств. •отЯ  и
мучилсЯ.
     ‚о „ворце энергетиков круто взЯлись  за  конкурс  бальных  танцев,  и
молодежный  оркестр  —удецкого  перебралсЯ  в  „ом  культуры   медицинских
работников. Џри этом „анилов почувствовал,  какие  Џереслегин  и  —удецкий
деловые люди. •отЯ, впрочем, они, как и он сам, были застенчивые  артисты.
Ќо предприЯтие требовало отваги. € он обЯзан был подавить  в  себе  жалкие
голоса.
     ‚прочем, теперь, когда дело как будто бы пошло, и не как будто бы,  а
хорошо пошло, „анилов это чувствовал, жалкие голоса в нем затихали.  „а  и
когда им было звучать! …сли только в общественном транспорте, доставлЯвшем
„анилова на репетицию из театра и с репетиции в театр. Ќо  и  тут  „анилов
доставал из кармана "Љультуру" или "‘оветский спорт" и забывал  о  многом,
читаЯ необъективные отчеты об игре хоккеистов "„инамо".  ‚  "‘порте"  Явно
сидели спартаковцы. Ќередко в троллейбусах  и  такси  „анилов  засыпал,  а
газеты вынужден был дочитывать в лифте. €  все  же  иногда  что-то  в  нем
вздрагивало: "Ќу сыграешь. € опустишь  смычок.  €  будет  -  тишина..."  -
"Љыш!" - говорил тогда „анилов.
     Ћднако на него нашло другое. ’еперь, когда он был уверен, что  должен
сыграть и сыграет Џереслегина, „анилову стали ЯвлЯтьсЯ страхи как  бы  ему
что не помешало. •лопобудов он в расчет при этом не брал € времЯ "—" тоже.
‚ремЯ "—" ему сейчас и в голову не приходило. Ћн думал, что вдруг погибнет
или умрет накануне выступлениЯ. Ћн смеЯлсЯ над своими  страхами,  но  смех
получалсЯ нервный, а страхи не проходили. € не за свою жизнь  было  ему  в
этих страхах обидно (хотЯ и за нее тоже), главным образом досаду и  печаль
вызывали в нем мысли о том, что он не успеет сказать людЯм то, что может и
обЯзан им сказать. ’о есть не сказать, а звуками своего альта  открыть  им
нечто такое, чего они не знали, но о чем догадывались. Ќикогда „анилов  не
болел, ни разу не бюллетенил, а сейчас то будто в лопатку ему отдавало, то
ломило затылок, то ныл зуб, то в  животе  случались  рези.  €ногда  кто-то
жаловалсЯ в присутствии „анилова тоже  на  затылок  или  на  лопатку,  все
кивали на погоду, экаЯ дрЯнь на улице, тут  „анилов  успокаивалсЯ.  Ћднако
ненадолго. ‚скоре страхи возвращались,  и  „анилов  был  уже  уверен,  что
болезнь у него смертельнаЯ. Ћн бегал в поликлинику, но там  у  него  нашли
лишь нервную усталость и начальные ЯвлениЯ катара  желудка.  „анилов  даже
расстроилсЯ, что так мало нашли. "ќ, нет, - решил он. - Ћни мне  всего  не
говорЯт..." Ћдно было хорошо: впервые в жизни „анилов схватил  простуду  и
получил на три  днЯ  больничный.  Ћн  выспалсЯ.  Ќо  в  свободную  минуту,
поразмыслив, удивилсЯ тому, что вообще может болеть. Ќеужели его  организм
перестраивалсЯ?
     “тром он почувствовал себЯ  мерзко,  на  репетицию  пришел  в  дурном
настроении. ђепетировали они вдвоем с  Џереслегиным,  тот,  сев  к  роЯлю,
играл за оркестр. Љончили, обменЯлись словами, замолчали, и тут Џереслегин
спросил:
     - —то это вы сегоднЯ выглЯдите неважно? -  €,  не  дождавшись  ответа
„анилова, сказал: - џ себЯ мерзко чувствую. •оть бы до концерта дожить.
     „анилов взглЯнул на Џереслегина удивленно, но и обрадованно:  неужели
у  Џереслегина  те  же  страхи?  Ћн  открылсЯ  Џереслегину.  €  Џереслегин
обрадовалсЯ. "€менно, именно, - сказал он, - именно так  все  и  есть!  ‘о
мной это не впервые. Љогда писал  симфонию  и  дело  шло  к  концу,  вдруг
испугалсЯ: а закончу ли? “ж  уверен  был,  что  вот-вот  окочурюсь.  Џотом
прошло... € сейчас перед самой премьерой опЯть..." ’ут они посмеЯлись  над
своими страхами, пожурили друг друга, а когда расстались,  каждый  из  них
подумал: "‘ ним-то,  верно,  что  может  случитьсЯ?  Ђ  вот  со  мной  еще
неизвестно как..."
     ‚прочем, в тот день колик в желудке „анилов уже не испытал.
     Ћт театра он был еще на один вечер свободен. ‘идел  дома,  ничего  не
делал. Ћ Ќаташе приказал себе не думать. Њузыка опЯть занимала его.
     „анилов  вспоминал  секунды  скверной  игры  на  репетициЯх,  секунды
отчаЯниЯ,  когда  его  подмывало  сдвинуть  пластинку  браслета.  Ќо   это
мальчишеское  желание  могло  привести  лишь  к  минутному   триумфу   или
потрЯсению, а ничего бы не изменилось. Џросто он, „анилов,  был  бы  в  те
мгновениЯ не творцом, не артистом, не личностью, а патефонной иглой.  €  в
лицее и позже, находЯсь в демоническом состоЯнии, „анилов любил играть  на
многих инструментах. € тогда, конечно, требовались длЯ музыки некие навыки
и способности. ѓлавным были не  возможности  его,  „анилова,  личности,  а
возможности его демонического положениЯ. ‚ любой миг  он  мог  бы  ощутить
вечную музыку от ее простейших  звуков  до  ее  пределов,  понЯть  все  ее
изгибы, все ее законы, и не только ощутить и понЯть, а и услышать ее звуки
и волны или почувствовать их в себе.  Њог  при  желании  любую  музыку,  и
прошлую, и будущую, исполнить на любом инструменте.  Ќо  чужое  откровение
ему наскучило. € принимать это откровение стало длЯ него  унизительно.  Ћн
был проигрыватель музыки. Ђ „анилов во всем желал своего,  то  есть  того,
что бы делало его личность личностью. ‚от как человек он постигал музыку с
удовольствием. ‚се открывал сам. —аще мучилсЯ и страдал, но уж и радовалсЯ
иногда, как творец. “влекала его и неизвестность. —то  дальше-то  будет  с
музыкой и с ним в музыке? ‚друг он достигнет такого совершенства, осмелеет
до такой дерзости, что и сам эдак плечиком хоть чуть-чуть,  но  подтолкнет
музыку... куда?.. вперед?.. выше?.. —то значит - вперед,  выше,  дальше?..
куда-то, он еще и не ведает куда, на новое место. Ќо уж без всЯких чудес с
браслетом - так он себе положил! Њало того, что он оказалсЯ бы тогда не на
равных с людьми - это было бы скучно, пошло, это было  бы  шарлатанство  и
заблуждение, более ничего. ’еперь он как будто  бы  мог  сделать  один  из
важных своих  шагов,  нет,  он  ничего  еще  не  подталкивал  плечом  (да,
возможно, ему и не суждено подтолкнуть-то), однако нынче он  был  убежден,
что его существование будет оправдано именно тем, что он исполнит симфонию
Џереслегина. Ќужна она людЯм или нет - это другой вопрос, но он им откроет
ее. Ђ потом уж пусть с ним случаетсЯ то, что должно случитьсЯ.
     Џри этом „анилов думал о ‡емском. ‡емский, наверное, прошел многое из
того, что ему, „анилову, еще  предстоит  пройти.  ’о  есть  дороги  у  них
разные. Ќо муки и сомнениЯ одинаковы на всех дорогах  художников.  €  ведь
‡емский не скис, не пал духом, а  хлопочет  о  вечном.  ЏретензиЯ  у  него
большаЯ. Ћднако ‡емский полагает, что выстрадал на эту претензию право...
     Њысли „анилова о ‡емском были прерваны  звонком  Њуравлева.  Њуравлев
приглашал „анилова в гости, жена его уже готовила плов  и  жарила  баранью
ногу, купленную на Ѓутырском рынке. „анилов быстро собралсЯ  и  поехал  на
Ќижнюю Њасловку. ЏроезжаЯ мимо ‘авеловского вокзала, он вдруг подумал, что
прежде, в подобные дни, наверное, сдвинул бы пластинку браслета и позволил
себе отдохнуть или развлечьсЯ. Њожет быть, искупалсЯ бы в молниЯх, а может
быть, перенессЯ в Ђнды, в пещеру, там бы полежал в одиночестве и покое.  Ђ
он теперь думать забыл о купаниЯх в грозу и  о  полетах  в  Ђнды!  …хал  к
Њуравлевым и знал, что там ему будет приЯтно и сытно, а потом он посидит в
тепле, в спокойствии или подремлет...
     „анилов расцеловалсЯ с Њуравлевым, поздоровалсЯ с их  сыном  Њишей  и
взЯтой недавно на воспитание  грамотной  собакой  ‘алют  дворовой  породы.
Љакие запахи текли из кухни! ‘обака ‘алют и та  облизывалась.  ‚  прихожей
„анилов заметил жокейские  сапоги,  Њуравлев  увлексЯ  верховой  ездой,  в
свободные часы на кауром жеребце разъезжал по аллеЯм Џетровского парка. Ћн
и „анилова звал кататьсЯ. „анилов слушал Њуравлева с завистью,  думал:  "Ђ
что,  и  в  самом  деле,  когда  пойдут  дни   поспокойнее,   надо   будет
попробовать..." „анилову дали мЯгкие домашние туфли  Њуравлева,  отвели  в
комнату, усадили в кресло возле стола, но и так, чтобы „анилов мог  видеть
телевизор. •озЯйка хлопотала на кухне, Њуравлев,  читаЯ  на  ходу  газету,
протирал вилки и ножи, и вокруг „анилова  шла  жизнь  -  резвились  собака
‘алют и обычно задумчивый пионер Њиша. "‘алют,  анкор,  анкор!"  -  кричал
Њиша, размахиваЯ горном, и собака ‘алют хотЯ никуда и не прыгала,  но  все
же старалась отгрызть кусок домашней  туфли  у  „анилова  с  правой  ноги.
‘обака ‘алют  была  женского  пола,  и  поэтому  „анилов  относилсЯ  к  ее
стараниЯм благодушно, с некоей снисходительностью. Џрежде он, конечно  бы,
отправилсЯ на кухню, помогать хозЯйке, а тут не мог, не имел сил...
     Џришли гости. Ѓыли тут и …ремченко, и Љошелев с Ћльгиной, и ‚ильчеки,
и ‘пасские, и „обкины, и  …катерина  €вановна,  но  одна,  ее  муж  Њихаил
Ђнатольевич опЯть находилсЯ в отъезде. Џришел на плов и баранью ногу  Я  с
женой, мы с удовольствием поговорили с „аниловым, Я поблагодарил  „анилова
за открытку, присланную мне осенью из •абаровска, - „анилов был  тогда  на
гастролЯх  в  ћжно-‘ахалинске  и  застрЯл  из-за  непогоды  в  •абаровском
аэропорту. "„авно тебЯ, ‚олодЯ, здесь не  было!  -  сокрушались  гости.  -
Џропал, и все! Њы по тебе соскучились!" „анилов оправдывалсЯ,  а  сам  был
растроган и жалел, что не ходил к Њуравлевым, действительно, лучше  бы  уж
он бывал тут, а не тратил времЯ попусту,  скажем,  на  хлопоты  Љлавдии...
"‚от скоро буду посвободнее, - сказал „анилов, - сыграю одну вещь..."  ’ут
„анилов рассказал о  симфонии  Џереслегина  и  пригласил  всех  прийти  на
концерт в „ом культуры медицинских работников.
     Ќаконец стол был  накрыт,  начались  удовольствиЯ,  „анилову  хозЯйка
накладывала порции побольше, все говорили: "…шь,  ‚олодЯ,  ешь!",  видели,
какой он голодный.
     - Ђ отчего Људасова нет? - спросил „анилов.
     …му объЯснили, что Људасов всех удивлЯет. Ћн потерЯл аппетит и  много
думает. „лЯ поддержаниЯ семьи Људасов все  же  читает  лекции,  но  как-то
вЯло, умолкает вдруг ни с  того  ни  с  сего,  словно  бы  поражаЯсь  ходу
собственной лекции и не верЯ ей. „ома он садитсЯ за письменный стол, берет
источники, но недолго  выдерживает  общение  с  ними,  ложитсЯ  на  диван,
смотрит грустно в цветы на обоЯх.
     - ‘транно, - сказал „анилов.
     - ‘транно, - согласилсЯ с ним Њуравлев.
     Ђ уж то, что Људасов не почувствовал нынешний плов  и  в  особенности
нынешнюю баранью  ногу,  фаршированную  чесноком  и  политую  хозЯйкой  по
золотистой корочке вином "Љиндзмараули", было не  только  странным,  но  и
печальным. ЏриЯзни  к  Људасову  никто  не  испытывал,  его  у  Њуравлевых
терпели, но и привыкли к нему. € теперь отсутствие Људасова казалось  чуть
ли  не  дурным  знаком.   ‚прочем,   гости   снова   принЯлись   за   еду.
ђаскрасневшаЯсЯ хозЯйка влюбленно глЯдела и на гостей, и на мужа с  сыном,
и на „анилова, и на бараньи кости, и на грамотную собаку ‘алют, потихоньку
покусывающую свежую монографию о ‘ергее ‘удейкине.
     Ќасытившись и сказав хозЯйке добрые слова, „анилов стал  задремывать.
‘овсем он не задремал. Ћн  все  видел,  а  многое  и  слышал,  но  сам  ни
говорить, ни двигатьсЯ не мог. (џ желал в тот вечер побеседовать с  ним  о
музыке, кое о чем расспросить его, но „анилов сидел такой, будто ЯвилсЯ  к
Њуравлевым с пытки и теперь приходил в себЯ. —то  же  пытаного  мучить.  џ
отошел.) ѓости притихли, выключили звук телевизора, мужчины смотрели немой
хоккей. „аже собака ‘алют с меньшим  усердием  грызла  теперь  монографию,
собака и впрЯмь была  ученаЯ,  первой  в  доме  Њуравлевых  знакомилась  с
книгами. †енщины тихонько болтали, их голоса ласкали „анилова.
     „анилов знал, что, если с ним  случитсЯ  дурное,  в  доме  Њуравлевых
будут о нем печалитьсЯ. …му даже захотелось рассказать приЯтелЯм  о  своих
недомоганиЯх и мрачных мыслЯх последних дней, чтобы мысли эти  тут  же  бы
развеЯли, а его, „анилова, за них и отчитали. Ќо он сдержалсЯ. € задремал.
     Љогда проснулсЯ, многие из гостей уже ушли, а  Њуравлев  с  Љошелевым
играли в шахматы. Љошелев был адвокат, ново всех играх  кидалсЯ  в  атаки,
словно прокурор. Ќевдалеке от  себЯ  „анилов  увидел  …катерину  €вановну.
‚месте с хозЯйкой  она  рассматривала  "Ѓурду",  приискиваЯ  выкройки  длЯ
летнего сезона. „анилову стало  неловко.  …му  показалось,  что  …катерина
€вановна взглЯнула на него с неким укором. ‚озможно, ей  было  известно  о
его разладе с Ќаташей. € „анилов почувствовал,  что  ему  очень  хотелось,
чтобы …катерина €вановна заговорила с ним о  Ќаташе.  ‚се  он  лгал  себе!
’еперь он понимал, как недоставало ему в последние дни Ќаташи! Џусть он ей
не нужен, но она ему - нужна! € не ему одному, а  и  его  музыке.  ‚едь  и
тогда, в Ќ€€, он играл хорошо оттого, что в зале была Ќаташа...
     ‚есь следующий день „анилов был грустный  и  рассеЯнный.  —удецкий  с
Џереслегиным удивлЯлись ему. "—то с вами, ‚ладимир Ђлексеевич?  -  говорил
—удецкий. - ‚се шло удачно, а нынче... “ нас ведь через день  премьера..."
Ђ у „анилова и на самом деле альт и смычок чуть ли не валились из рук.  "џ
устал", - сказал „анилов.
     ‚ театре он отыграл спектакль, приехал в Ћстанкино и в темени,  возле
своего дома, увидел Ќаташу.
     - ‡дравствуй, ‚олодЯ, - сказала Ќаташа, - извини, что  караулю  тебЯ,
но мне необходимо с тобой поговорить. „аже если Я и разговор со мной  тебе
в тЯгость, все же Я прошу выслушать менЯ...
     - ‡десь холодно, - сказал „анилов, - если  не  возражаешь,  пошли  ко
мне.
     Ћни поднЯлись к „анилову.
     - ‚олодЯ, - сказала Ќаташа, - ты можешь посчитать, что Я  навЯзываюсь
тебе в друзьЯ или любовницы, ты  можешь  презирать  менЯ,  это  ничего  не
изменит. џ не могла не увидеть тебЯ и не  выЯснить  все  до  конца.  џ  не
стыжусь того, что пришла.
     „анилов промолчал.
     - Ќужна Я тебе или не нужна, - сказала Ќаташа, - но  Я  без  тебЯ  не
могу. …сли ты не любишь менЯ, скажи об этом, Я уйду от тебЯ. € навсегда.
     - Њне без тебЯ было плохо, - сказал „анилов.
     „анилов почувствовал, что хотЯ вчера и сегоднЯ он печалилсЯ о Ќаташе,
мечтал о встрече с ней, обида на нее все же не  прошла  совсем,  напротив,
теперь она ожила, и его слова значили не только то,  что  ему  без  Ќаташи
было плохо, но что ему вообще было плохо, а она, Ќаташа, этого не ощутила.
"‡ачем это Я? - подумал „анилов. - ‚едь все это мелкое и лишнее!"
     - џ нужна тебе? - спросила Ќаташа.
     - „а, - сказал „анилов.
     - “ менЯ нет никого другого. “хажеры были всегда, Я позволила  одному
из них в тот вечер проводить менЯ, Я чувствовала, что  ты  придешь  в  наш
переулок, вот Я и позволила с досады и по женской глупости... ’ы прости...
     - Њы и не договаривались держать друг друга на цепи. € ты извини менЯ
за обидные слова и невнимание к тебе... Ќо у  менЯ  всЯ  жизнь  сейчас  на
лету.
     - џ бы хотела, чтобы все твои беды, все  твои  хлопоты  стали  моими,
чтобы тебе стало легче оттого, что Я рЯдом, но Я  боюсь  подойти  к  тебе,
может быть, все и не так, но Я чувствую, что ты скрываешь  от  менЯ  нечто
важное, оттого Я мучаюсь, и мы с тобой  не  откровенны  до  конца,  а  что
хорошего может выйти у нас без этого откровениЯ?
     „анилов молчал, был растерЯн.
     - Џрости, - сказала Ќаташа,  -  возможно,  Я  слишком  много  хочу  и
обидела тебЯ. „а и какое право Я имею на твое откровение?
     „анилов поначалу был намерен  произнести  легкие  слова,  возможно  и
отшутитьсЯ, с тем чтобы все у них с Ќаташей осталось  так,  как  оно  было
прежде. Ќо, взглЯнув на Ќаташу, он понЯл, что это невозможно.
     - „а, - сказал „анилов. - “ менЯ есть тайна.  Ћткрыть  ее  тебе  -  и
никому - Я не могу. € никогда, как бы ни сложились наши отношениЯ с тобой,
Я не смогу открыть ее.
     ‚ глазах Ќаташи были испуг, нежелание верить ему. "Ќет, нет, нет! ‚се
ты придумал! ќтого  не  должно  и  не  может  быть!"  -  казалось,  хотела
выкрикнуть она. ЏредчувствиЯ или догадки, тЯготившие ее в  последние  дни,
теперь, видно, обернулись дурным сном, от которого хотелось бы избавитьсЯ,
но не было сил избавитьсЯ.
     - ’ак все и есть, - сказал „анилов. - Ќо тайна  эта  касаетсЯ  только
менЯ, она свЯзана с моим происхождением и нынешним моим положением. ‚  ней
нет ничего подлого, бесчестного... € на тебЯ не упал  ни  один  отсвет  от
нее. - Ќа всЯкий  случай  „анилов  добавил:  -  ’айна  эта  не  свЯзана  с
каким-либо вредом отечеству.
     „анилову  показалось,  что  его  последние  слова  отчасти  успокоили
Ќаташу. „а и легко ли было ей узнать, что он какой-нибудь агент или шпион!
     - џ открыл тебе значительно более того, что Я мог открыть,  -  сказал
„анилов. € подумал: "џ ничего не мог открывать! Њне еще зачтетсЯ! €  как!"
- ќто оттого, что наш разговор с тобой последний.
     Ќаташа сделала некое протестующее движение.
     "Ђ не  посчитает  ли  она  менЯ  теперь  сумасшедшим?  пришло  на  ум
„анилову. - Џусть бы и посчитала, - решил „анилов, - лишь бы легче  отошла
от менЯ..." ‚прочем, тут же сама возможность того, что  Ќаташа  заподозрит
его в помешательстве, показалась „анилову неприемлемой.
     - Џри этом, - сказал „анилов, -  Я  прошу  не  считать  менЯ  больным
душою. џ здрав рассудком. •отЯ, конечно, эти мои слова  еще  ничего  и  не
доказывают...
     - џ знаю, что ты не болен, - тихо сказала Ќаташа,  и  „анилов  понЯл,
что она говорит правду.
     - џ оттого тебе сказал про последний разговор, что теперь после  моих
слов наши отношениЯ с тобой стали бы настолько серьезными, что  продолжать
их не было бы возможности. Џрежде нам было легко,  ничто  нас  всерьез  не
свЯзывало, но и ничто не тЯготило, кроме мелких  недоразумений  и  бед.  Ђ
теперь и беды  бы  стали  слишком  большими.  ‘о  мной  возможны  странные
ЯвлениЯ, в любую минуту, да вот хоть бы и  сейчас,  Я  могу  исчезнуть.  €
навсегда. Ќо и не это главное. ѓлавное, что человек, который  свЯжет  свою
судьбу с моей, сразу же подвергнетсЯ опасностЯм, какие Я  ни  отвести,  ни
предотвратить не смогу. € тебе стало бы хуже, и Я дрожал бы за каждый твой
шаг. Ќикаких выгод мое положение не дает, напротив, тебЯ ждали бы напасти,
болезни, а возможно, и гибель. џ мечтал, чтобы у менЯ были сын  или  дочь,
но Я не могу иметь ни сына, ни дочери. ЊоЯ тайна дала  бы  их  жизни  свой
поворот.
     - Ѓедный „анилов, - сказала Ќаташа.
     - Ќет, Я не бедный. џ знаю, что мне дано и чего мне ждать. Ќо  увлечь
за собой чужую жизнь и опалить ее Я не могу. € не хочу.
     - € что?
     - ’о, что теперь нам следует расстатьсЯ.
     - ‘ейчас Я нужна тебе?
     „анилов промолчал.
     - џ буду тебе в тЯгость, буду обузой?
     - Ќе знаю... - сказал „анилов.
     Ћн и вправду не знал.
     - ’ы можешь разлюбить менЯ, Я пойму это и  уйду  Ќо  сейчас  хоть  на
неделю, хоть на день Я тебе нужна? ‘кажи, что есть на самом деле, оставь в
стороне все иные соображениЯ и заботы о моей судьбе, Я прошу тебЯ.
     - Ќужна, - сказал „анилов.
     - џ буду с тобой хоть эту неделю, хоть этот день.
     - Ќаташа, Я не могу...
     - ’ы менЯ ничем не испугал. џ принимаю все  твое.  Ќапасти,  болезни,
погибель - что они мне, если Я с тобой и тебе нужна? …сли что-то будет мне
угрожать, значит, что-то угрожает и тебе. …сли  ты  исчезнешь,  уйдешь  из
моей жизни по своей воле, пусть. Ќо если ты исчезнешь по  чужой  воле,  ты
можешь понЯть, что будет со мной. ’ы уж не исчезай. џ прошу тебЯ. …сли  на
тебе вина, если ты закабален тЯжким обЯзательством, Я возьму на себЯ  твою
вину и твои обЯзательства. …сли  нужно  заплатить  жизнью,  Я  заплачу.  џ
понимаю, ты откажешь мне в этой моей просьбе, но ты не спеши, ты  отнесись
к ней всерьез. „ай мне хоть часть своей ноши,  не  объЯвлЯЯ,  что  это  за
ноша. џ знаю, что длЯ тебЯ музыка, Я не могу быть с тобой здесь на равных,
но Я постараюсь, чтобы мой  интерес  к  твоей  музыке  не  стал  длЯ  тебЯ
обременительным, скучным и пустым. џ сделаю все,  чтобы  не  мешать  твоей
музыке. Ќе думай, Я не стану лишь тенью и прислугой, ты бы сам заскучал со
мной, Я ни в чем не отрекусь от себЯ, но ведь тебе  нужна  любовь,  опора,
вот Я и буду тебе любовью и опорой.
     - ‘пасибо, Ќаташа, - сказал „анилов. -  Љоли  так...  Ќо  обещать  не
исчезнуть Я не могу...
     - џ много наговорила... Ќо все слова мои - не зрЯ и не попусту.  ‚ерь
им. Ђ если ты посчитаешь, что Я навЯзываю себЯ тебе, что со мной  тебе  не
станет легче, прогони менЯ.
     ’еперь „анилов был убежден в том, что им с Ќаташей следует расстатьсЯ
навсегда. Ћн обЯзан был уберечь ее от своей судьбы. Ќо ни слова „анилов не
произнес. Ђ если бы и произнес - разве мог бы он что-либо изменить? ‘ейчас
Ќаташа была сильнее его.
     - ’ы хоть сегоднЯ менЯ не гони, - робко улыбнулась Ќаташа.
     - ‘егоднЯ не прогоню, - сказал „анилов.


        30

     Џришел день выступлениЯ.
     Ќаташа отутюжила „анилову фрак и брюки, черную бабочку гладил он сам.
…сть „анилов ничего не мог, хотЯ и  был  ему  предложен  горЯчий  завтрак.
‚ыпил лишь кофе.
     ‡вонил Џереслегин, нервно  спрашивал,  получил  ли  „анилов  отгул  в
театре, ЯвитсЯ ли он сегоднЯ к шести в Љлуб медицинских работников. ‡вонил
—удецкий, тоже нервничал, советовал „анилову  привести  в  клуб  знакомых,
настроенных благожелательно к нему, „анилову, и к музыке, а то  вдруг  зал
окажетсЯ пустым. ‚чера была суматоха, и сегоднЯ ей предстоЯло быть. Љак  и
в театре, когда всем кажетсЯ, что ничего не готово, еще бы день или два, а
теперь все ужасно, и актеры плохи,  и  декорации  вот-вот  рассыплютсЯ,  и
провал  несомненен.  Ќо  суматоха  и  была  „анилову  хороша.  Ќадо   было
действовать, репетировать, нестись куда-то, спорить, ругатьсЯ, отчаиватьсЯ
на мгновениЯ: "Ђх, пропади все пропадом!" - и тут же опЯть играть, играть,
чистить ботинки, стричь бороду, звонить знакомым, отговаривать их покупать
цветы, "какие еще цветы, обойдетесь порчеными Яблоками".  Ќетерпение  жгло
„анилова. Ћн был бодр, энергичен, чувствовал себЯ хорошо, забыл о болезнЯх
и страхе смерти!
     ‚ пЯть часов „анилов поехал в  Љлуб  медицинских  работников.  Ќаташа
полагала прийти туда вместе с …катериной €вановной после  работы.  „анилов
почувствовал, что голоден, заскочил в чебуречную на  ‘ретенском  бульваре.
—ебуреки были скверные. Ќо „анилов понимал, что эти чебуреки  и  бульон  с
фрикадельками, как и все сегоднЯшнее, он запомнит навсегда. ‚  сквере,  на
тумбе, „анилов оглЯдел афиши. Ќа Џереслегина с —удецким не хватило бумаги.
     "Љак бы хлопобуды не отменили концерт! - Явилось вдруг „анилову. -  џ
им тогда покажу!" - грозно пообещал он. Ќо ехал в клуб в тревоге.
     - Ќе отменили? - не успев  поздороватьсЯ,  спросил  у  Џереслегина  и
—удецкого.
     - ‘ чего вы вдруг? - удивились те.
     - Ќет, Я так... - сказал „анилов.
     Ћднако он не успокоилсЯ. Ћсмотрел инструмент  -  целы  ли  струны.  €
позже альт не выпускал из рук. ‘ходил на  сцену,  все  оглЯдел  тщательным
образом, словно искал пластиковую бомбу.
     Џотихоньку стала приходить публика. ‹ица  в  фойе  поначалу  „анилову
были незнакомые, видно, медики. Ќо потом поЯвились и  известные  личности.
Џреподаватели консерватории, они хоть и не вели когда-то занЯтий в  классе
„анилова,  теперь  с  ним  раскланЯлись.  —етыре   музыканта   с   именем.
Њузыкальные критики. ‚сех их у дверей встречали —удецкий  с  Џереслегиным,
стало быть, они их и приглашали. Џришел  и  еще  один  человек,  вызвавший
беспокойство композитора и дирижера.
     - ‚ы его не звали? - спросили они у „анилова.
     - Ќет, - сказал „анилов. - Ђ кто это?
     -  ‡ыбалов!  -  поморщилсЯ  Џереслегин.  -   Њузыкальный   критик   и
фельетонист...
     - Ќу и чудно, - сказал „анилов.
     Љрупный мужчина ‡ыбалов глЯдел на всех мрачно. "„а он прЯмо  как  феЯ
Љарабос, - подумал „анилов, - на дне рождениЯ ‘пЯщей..." ’о,  что  ‡ыбалов
музыкальный критик, „анилов не знал, но он видел этого человека в  очереди
к хлопобудам. —удецкий с Џереслегиным ждали еще кого-то,  но  те  пока  не
приходили. Ћно и естественно. ‘амые необходимые  люди  всегда  опаздывают.
€ли вообще не ЯвлЯютсЯ.
     •отЯ и было глупо, стыдно даже, с альтом в руке стоЯть в фойе, однако
„анилов стоЯл, пока не пришли его знакомые.  ‚сего  человек  сорок.  Џочти
все, кто был в последний раз у Њуравлевых. € иные. Љонечно, пришла  Ќаташа
с  …катериной  €вановной,  „анилов  был  в  волнении,  он  не  знал,   как
представлЯть Ќаташу приЯтелЯм.  Ћднако  …катерина  €вановна  очень  быстро
перезнакомила их с Ќаташей, и „анилов понЯл, что о Ќаташе  все  уже  знали
или догадывались. „а и не Ќаташей с „аниловым все были как будто бы теперь
занЯты. ‘реди  прочих  пришла  давнЯЯ  знакомаЯ  „анилова  ‹ена  Ѓуранова,
концертмейстер из ѓнесинского, она и  отвлекла  внимание.  Ѓуранова  ждала
ребенка, да и не одного, если судить по ее  видимому  состоЯнию,  а  двух.
’еперь все принЯлись придумывать  близнецам  имена,  причем  мужские.  "„а
идите вы! - говорила Ѓуранова.  -  “  менЯ  будет  девочка  ЊарьЯночка..."
„анилова  просили  играть  тише,  без  страстей,  а  то   вдруг   Ѓуранова
взволнуетсЯ и прЯмо в зале родит. Ћдно  было  хорошо  -  то,  что  „анилов
играть взЯлсЯ именно в Љлубе медицинских работников. „анилов  отшучивалсЯ,
однако был доволен легкомысленным ходом разговора.
     Ќо вот все, кого „анилов ждал, пришли, он побежал  за  сцену.  Љто-то
крикнул  ему  вдогонку:  "Ѓанкет-то  где  будет?",  „анилов  обернулсЯ   с
намерением ответить и увидел входившего в клуб румЯного злодеЯ ђостовцева.
„анилов ничего не сказал о банкете, ушел.
     ‹юди уже сидели в зале, хотЯ многие толпились еще возле буфета. Љроме
симфонии Џереслегина, оркестр должен  был  исполнить  ‘едьмую  Џрокофьева.
Џоначалу Џереслегиным хотели  закончить  концерт,  но  композитор  заЯвил:
"Ќет!" Џо мнению Џереслегина, Џрокофьев мог спасти  репутацию  оркестра  и
после провала его симфонии. "Ќу  и  пусть,  -  решил  „анилов.  -  Ѓыстрее
отыграю. € ладно".
     ЋбъЯвили симфонию. „анилов вышел в тишину. Љак  он  играл  и  что  он
чувствовал, позже вспоминал  он  странным  образом.  Љакими-то  отрывками,
видениЯми и взблесками. Ђ ведь он привык к сцене, выступал  в  залах  куда
более вместительных, чем этот,  аккомпанировал  певцам  театра  в  составе
ансамблей или просто играл в  секстете,  но  тогда  он  выходил  на  сцену
спокойный, видел и ощущал все, что было вокруг, - каждую пылинку на досках
пола, каждый вздох, каждый кашель в зале. ‡десь же он был словно замкнут в
себе, он сам себЯ не слышал. ’о есть  слышал,  но  так,  как  слышит  себЯ
человек, торопЯщийсЯ сказать, выкрикнуть людЯм что-то важное, необходимое,
разве существенно длЯ него сейчас - красиво ли он произносит звуки, все ли
его слова правильны? „анилов и не думал теперь выйти из состоЯниЯ, в каком
оказалсЯ, и оценить свой звук как бы со стороны, он просто звучал, и  все.
„анилов, похоже, не только в Љлубе медицинских работников был  сейчас,  он
был везде. Ђ времЯ замерло. ‚сюду замерло. Ќо не в музыке. ’ам оно текло -
и быстро, и медленно, и рвалось, и перекатывалось по камнЯм,  в  отчаЯнной
усталости. ‘нова альт „анилова, как  и  „анилов,  находилсЯ  в  борьбе,  в
любви, в сладком разрыве, в мучительном согласии со звуками оркестра. Ћн и
сам был как оркестр и не желал смиритьсЯ с металлической поступью  труб  и
ударных, наступавших на него то в марше, то в каком-то визгливом  зверином
танце, и, заглушенный, исковерканный  было  ими,  возникал  вновь  и  жил,
звучал, как жил и звучал прежде. Ђ потом,  оказавшись  вдруг  в  нечаЯнных
вихрЯх скерцо, бросалсЯ  за  сверкающим  полетом  скрипок,  исчезал  в  их
звуках, словно бы купаЯсь в них, озорником выскакивал  вперед,  сам  манил
скрипки куда-то, и тут все стихало, и только  альт  „анилова,  только  сам
„анилов утончившимсЯ и потеплевшим звуком то ли печалилсЯ, то ли радовалсЯ
в долгожданном покое и сосредоточенности. Ќо то были короткие мгновениЯ. €
снова толпа. ‡емлЯ, вселеннаЯ захватывали „анилова, и ему  было  хорошо  и
горько и хотелось плакать. € при всем при этом всегда валторна и кларнет -
прошлое и второе џ - существовали рЯдом с альтом „анилова, валторна  порой
грустила, вздрагивала как-то или что-то  предсказывала,  а  порой  звучала
светло, будто исчезнувшаЯ свежесть юных лет, кларнет был нервен, вцеплЯлсЯ
в мелодию альта, рвал ее, грозил  и  мучилсЯ,  и  скрипом  тЯжелой  черной
двери, впускающей страшного гостЯ, кларнета опекал контрабас. Ђ  то  вдруг
валторна  изменЯла  самой  себе,  на  мгновениЯ  приближалась  голосом   к
деревЯнным духовым, становилась будто кларнетом, и альт „анилова затихал в
растерЯнности. Џотом он, подавленный памЯтью и тем, что  было  в  нем,  но
чему он не мог или не желал дать свободу,  выслушиваЯ  ехидные  голоса,  в
тЯгостных напрЯжениЯх как бы приходил в себЯ, снова  к  нему  возвращалась
Ярость, жажда любви и жажда жизни, и какой бы  скрежет,  какие  бы  обвалы
гибельных звуков, какие бы механические силы ни обрушивались на  него,  он
пробивалсЯ  сквозь  них,  летел,  нессЯ   дальше,   иногда   суетливо,   в
лихорадочном  движении  оркестра,  иногда  будто  сам  по  себе,  и  опЯть
ненавидел, и опЯть страдал,  и  опЯть  любил,  движение  все  убыстрЯлось,
становилось мощным, Яростным, ему предстоЯло быть вечным, но  тут  -  все.
Ќоты Џереслегина кончились, смычок замер и отошел от струн.
     ‚се стихло. € навсегда.
     Џотом все ожило. Џублика аплодировала  шумно,  благожелательно.  „аже
цветы бросали на сцену. „анилов раскланивалсЯ, дирижер —удецкий  улыбалсЯ,
пожимал „анилову руку, показывал публике на  „анилова:  мол,  он  виноват.
„анилов, в свою  очередь,  показывал  на  —удецкого,  на  валторниста,  на
кларнетиста, на оркестр. Ћтыскали автора, привели. € ему хлопали.
     - Ќеужели все? - спросил „анилов Џереслегина.
     -  Ќо  ведь,  ‚ладимир  Ђлексеевич,  -  как  бы   извинЯЯсь,   сказал
Џереслегин, - звучало сорок четыре минуты. Људа уж больше!
     - Ќет, Я не про это. ‡вук у нас как-то обрываетсЯ на лету...
     - Ћн не обрываетсЯ, - горЯчо сказал Џереслегин. - ‚ том-то и дело. Ћн
не обрываетсЯ и не  замирает,  он  должен  звучать  дальше,  вы  разве  не
чувствуете?
     - ‚ы так считаете? - задумалсЯ „анилов.
     ‘о сцены следовало уходить. Џублика из задних рЯдов потекла в фойе  и
к буфету. Џошли и  оркестранты.  ‚  комнате  за  сценой  Џереслегин  обнЯл
„анилова, тут же отпрЯнул от него, сказал серьезно:
     - Ђ ведь вы сыграли большее, нежели то, что Я написал... ‚едь  что-то
мощное вышло! “жасное, гордое, высокое...
     - Љак же Я мог сыграть большее, чем у вас есть? - удивилсЯ „анилов. -
€ играл не Я, а оркестр, Я солировал...
     - ‚ы не спорьте со мной, - сказал Џереслегин. - џ все слышал, хоть  и
дрожал в уголке... Ќа репетициЯх у вас не так выходило... ну, впрочем, это
и понЯтно...
     „анилов в сомнении и  так,  чтобы  другие  не  видели,  посмотрел  на
браслет. Ќет, он был на сцене вполне  человеком.  Љ  ним  подошел  большой
музыкант, поздравил и заЯвил Џереслегину:
     - ‚ы, сударь, этак всю музыку перевернете...
     - „а что вы! - чуть ли не взвилсЯ Џереслегин. -  Ћтчего  же!  “  менЯ
самаЯ что  ни  на  есть  традиционнаЯ  музыка...  Ќу  отразились  какие-то
современные ритмы и голоса, вот и все...
     - Ќет, сударь, - покачал головой большой  музыкант,  -  это  вам  так
кажетсЯ. - ’ут он поклонилсЯ „анилову: - € к вашей игре, молодой  человек,
надо привыкнуть.
     Ћн сослалсЯ на то, что его в фойе ждет дама, и ушел.
     - Ќу да, привыкнуть! - произнес расстроенно  Џереслегин.  -  ‚ежливые
слова.
     ‡абежал  —удецкий,  спросил,  откуда  „анилов  с  Џереслегиным  будут
слушать Џрокофьева. „анилов сказал, что из зала.  Ћднако  чувствовал,  что
ничто уже не сможет слушать сегоднЯ,  он  с  удовольствием  отправилсЯ  бы
домой, но нехорошо было бы перед оркестрантами. Ћн  их  полюбил.  „ождалсЯ
третьего звонка и тихонько прошел в зал. Ђльт оставил за сценой, теперь-то
было можно, теперь-то что! ‘идел в зале на  жестком  стуле  и  приходил  в
себЯ. Ѓудто возвращалсЯ откуда-то из недр или  из  высей.  “же  не  ощущал
усталости, а возбуждалсЯ все более и более и, хотЯ чувствовал, что  сыграл
хорошо, теперь желал исполнить симфонию Џереслегина снова,  тут  же  бы  и
исполнил, если б была возможность. „а и не один бы раз, а много раз,  пока
не утолил бы жажду и не успокоилсЯ. Ћн стал напевать свою партию. Ќа  него
зашикали в темноте. "€звините", - пробормотал „анилов, очнувшись.  Ћркестр
уже играл Џрокофьева. „анилов пыталсЯ слушать приЯтных ему молодых  людей,
да и Џрокофьева он любил, но ничего не смог с  собой  поделать.  "…сли  бы
менЯ сейчас снова выпустили на сцену!" -  страдал  „анилов.  Ђ  тут  уж  и
Џрокофьев кончилсЯ. „анилов побежал за сцену, поздравлЯл артистов оркестра
и  —удецкого,  но  слова  путного  не  мог  найти.  ’ак,  бормотал  что-то
радостное. ‚прочем, никто, казалось, путных слов и не ждал.  —увства  были
нужны, и все. Ђ чувства у „анилова были.
     Џотом все стали гадать: а не поехать ли теперь куда-нибудь, да и всем
вместе. Ќо куда? € столько в оркестре  было  народу,  и  столько  знакомых
ждало в фойе, что в конце концов  стали  расходитьсЯ  компаниЯми.  „анилов
искал Џереслегина, однако тот исчез. €ли забилсЯ  куда-нибудь  в  угол.  ‚
фойе стоЯли приЯтели „анилова, они опЯть принЯлись говорить  ему,  как  он
был хорош на  сцене  с  инструментом  и  с  бабочкой,  хоть  пиши  с  него
предметную картину. Њуравлев все же упрекнул „анилова в недостаточной силе
страстей - Ѓуранова хоть и была взволнована его игрой, однако не родила.
     - Ђ где Ѓуранова? - спохватилсЯ „анилов.
     Ѓуранову уже отправили домой в автомобиле.
     - Ќу так как, к нам, что ли? - спросил Њуравлев, потираЯ руки. - †ена
там кое-что приготовила...
     - Ђ может, к  ‚олоде?  €  у  ‚олоди  есть  чем  угостить...  -  робко
произнесла Ќаташа, но тут же как бы испуганно посмотрела на „анилова.
     - „ействительно, а давайте ко мне! - сказал „анилов.
     —тобы не обижать жену Њуравлева, пошли на  компромисс.  Њуравлев  был
послан за угощениЯми и сластЯми домой. "ђюкзак возьми, рюкзак!"  -  молила
жена его ’амара, а всЯ компаниЯ на трамваЯх покатила к „анилову. ‘идели за
полночь, „анилов был в возбуждении, все вскакивал, бегал на  кухню,  носил
какие-то стаканы, какие-то салаты на тарелках, что-то говорил кому-то, мне
в частности, и сам слуш