 “спенский вражек.  ’атьЯна ѓригорьевна Ќазаренко несет с улицы
‘таниславского свежий  хлеб  и  сахар-песок.  Ђ  вот  и  церковь ‚оскресениЯ
‘ловущего.  ’акой  же  чистенькой,  благополучной,  благовестной можно  было
увидеть ее у  Љрымского моста на одном из московских пейзажей Ќазаренко.  Ќо
стоило  обернутьсЯ,  и  церковь ‚оскресениЯ напротив,  на  "северной" стене,
возникала совсем иной.  ’ам  как бы  триптихом оказывались картины Ќазаренко
"‚оскреснаЯ служба",  "ЏасхальнаЯ ночь" и "–веты", созданные в разные годы и
о  разном.  ‚  "–ветах"  (1979)  художница написала  саму  себЯ  и  написала
распЯтой.
     ‘цеплениЯ -  художник  и  творчество,  художник  и  судьба,  художник и
общество - в ее работе постоЯнны, неотвЯзчивы, приводЯт к решениЯм радостным
и  драматическим.  “вереннее и  счастливее художница пребывает в мастерских,
своей и своих знакомых ("ЊастерскаЯ",  "‚ мастерской", "–веты в мастерской",
"ЌоваЯ работа"),  здесь  -  свобода,  здесь -  необъЯснимые чудеса творениЯ,
здесь всему хозЯин ты. •озЯин мучений и удач. Ђ дальше? „альше ты уже ничему
не хозЯин. Ђ надо идти на поклон к чиновнику, длЯ которого искусство - школа
послушаниЯ и отрасль промышленности,  где удобнее всего вал посредственности
и где портЯт настроение мастера "штучные", упрЯмые и неуправлЯемые. ќкие они
шушеры...  Ќазаренко  натерпелась  (помню  ее  отчаЯние  после  издевок  над
"Џугачевым") и  имела  право  дерзко  и  горько  пошутить над  собой  и  над
чиновными  умами   художественных  советов,   представив  себЯ   бесшабашной
воздушной   гимнасткой   ("–иркачка"),    шествующей   по   невидимому   или
несуществующему  канату  над   пошлостью  и   властью.   “смешка  строптивой
победительницы. Ћтчасти и напускнаЯ. Ћт гордости. Ћт боли. Ћт слез. Ђ пройдЯ
над чиновными головами и  свою на  сей раз не сломав,  художница оказываетсЯ
перед зрителЯми.  Џеред людьми. Џеред людьми она голаЯ. € одинокаЯ. Ђ они на
нее  не  смотрЯт  или  не  обращают  вниманиЯ ("ЋбнаженнаЯ").  €ли  обращают
("‡рители"),  но на мгновение, и тут же начинают поглощать мороженое, громко
судачить, хвастать обновами, расположившись в суете возле распЯтиЯ художницы
и ее реквиема по бабушке.
     ’ерзание,  неизбывное и неизбежное. ‡ачем ты? Ќужен ли ты людЯм? Џоймут
ли тебЯ?
     ЉаждаЯ работа совестливого мастера - его страдание. …го распЯтие.
     ‡апЯстьЯ  вскинутых  рук  художницы  ("–веты") пронзили  не  гвозди,  а
тигровые лилии. ‹егче ли от этого? Ќо рЯдом с "–ветами" - "ЏасхальнаЯ ночь",
левее - "‚оскреснаЯ служба". ‚ возникшем триптихе - одни из смысловых ударов
выставки.   –ерковь  ‚оскресениЯ  в  "Џасхальной  ночи"  преобразилась.  Ћна
раскалена. Ћна - будто печь, котораЯ вот-вот выпустит из себЯ жидко-огненный
металл. ЉраснаЯ рубаха Џугачева - она невдалеке, на виду, - костер Џугачева,
колокол его,  словно бы бледнеет в  сравнении с жаром "Џасхальной ночи".  Ќо
огненнаЯ  лава  не  выливаетсЯ  на  асфальт  “спенского  вражка.   Ќапротив,
полуночнаЯ толпа людей со свечами в руках втекает в недра храма. †ар храма и
картины -  это  жар  их  душ,  жар их  горестей и  надежд.  ЏламенеющаЯ душа
художника.
     ђаспЯтие ’атьЯны Ќазаренко и ее воскресение.
     ‚ечное состоЯние творца.

        1989