ом!" Ћн  вдруг  решил  не  заходить,  испугавшись,  что  и  тут  все
переменилось,  придетсЯ  снова  переживать  знакомое  чувство  отчуждениЯ  и
пустоты.
     Њедленно прошел вдоль окон, опытным ухом уловив ребЯчьи голоса. “  того
вон углового окна стоЯла его койка. Џервое времЯ после выпуска, когда жил  в
заводском общежитии, он часто приходил  сюда,  никак  не  мог  отвыкнуть  от
своего училища.
     Ђндрей вздохнул и пошел по направлению к поселку Љалинина,  где  пробыл
недолго. —ерез час он сидел в домике тети Њани, в теплой уютной  комнате,  с
железной печуркой в углу. Ћт  этой  печурки  под  потолок  тЯнулась  длиннаЯ
труба.
     ’етЯ ЊанЯ обрывком бумаги ловко разожгла  в  печке  огонь,  и  в  трубе
загудело, заиграли блики на полу, а печка и нижнЯЯ часть трубы стали  быстро
накалЯтьсЯ.  ’етЯ  ЊанЯ  поставила  на  горЯчее  железо   огромный   зеленый
эмалированный чайник и ушла в  прихожую  за  картошкой.  Ђндрей  смотрел  на
чайник, на люстру со стеклЯнными трубочками,  свисающими  как  сосульки,  на
толстый комод с зеркалом и двумЯ вазочками по краЯм, и  вспоминал,  что  это
все он когда-то видел или знал. ќто были вещи из его довоенных воспоминаний,
из почти забытой жизни. Љак приЯтно их встретить! Џожалуй,  только  железнаЯ
печка была точной приметой военного времени.
     ’етЯ ЊанЯ вернулась с картошкой, объЯснЯЯ на ходу, что  прошлой  осенью
она накопала целых три мешка, но сейчас все кончилось и осталось немного  на
посадку. Ќо тут по радио говорили, что сажать, оказываетсЯ, можно не  целыми
клубнЯми, а срезами или глазками, остальное же употреблЯть в пищу.
     - Љо времени объЯснили, - произнесла тетЯ ЊанЯ с улыбкой.  -  џ  уж  на
жареную воду перешла.
     - Ќа что? - спросил Ђндрей.
     - †ареную воду, Я так чай называю.
     ’етЯ ЊанЯ сидела перед печкой, но все равно мерзла и куталась в  черный
большой платок. Ѓыло видно, как она худа.
     ’ут Ђндрей вспомнил про свой запас, полез в мешок и  поставил  на  стол
тушенку, хлеб и сахар. ‚се, что у него было. Ќо  тетЯ  ЊанЯ  сразу  замахала
руками, требуЯ, чтобы он забрал обратно и немедленно, иначе она рассердитсЯ.
Ћна и вправду сердилась, а Ђндрей уже не знал, как удобнее  теперь  забрать,
потому что и забирать тоже было неудобно.
     - ЋстанетсЯ, Я возьму, - произнес он стесненно.  ’етЯ  ЊанЯ  пристыдила
его:
     - ЌельзЯ, молодой человек, ходить  в  гости  со  своими  продуктами.  џ
понимаю, сейчас война, многие так  поступают.  Ќо  в  нашем  доме  этого  не
водитсЯ. Љак бы скудно мы ни жили, но мы ставим на стол то, что у нас  есть.
Ђ эти штуки... чтобы с глаз долой.
     - ‹адно, - сказал Ђндрей. - Џотом заберу.  ’етЯ  ЊанЯ  смЯгчила  тон  и
стала спрашивать, что он носит в своем мешке, есть ли у него книги?
     - Ћдна книга, - отвечал Ђндрей.
     - ЉакаЯ?
     - Ќу... в общем-то она детскаЯ...
     - Љак называетсЯ?
     Ђндрей, смущаЯсь, сказал, что называетсЯ она "‚олшебные  сказки".  ’етЯ
ЊанЯ охнула от неожиданности и засмеЯлась.
     - ‚от как выходит - красноармеец, война...  Ђ  с  собой  носит  детскую
сказку.
     - „а, - улыбаЯсь, кивнул Ђндрей и почему-то добавил: -  “  нас  ее  все
бойцы во взводе читают.
     - Љто же не любит сказок! - произнесла тетЯ ЊанЯ. - —ем хуже  человеку,
тем больше он любит сказку. „а в вас еще и детства много. Ќу  и  еще  что  в
мешке? Љакие-нибудь носки, белье?
     - ЏортЯнки, - сказал Ђндрей.
     - Ђ фотографии? ‚едь фотографии-то должны быть?
     - Ќет их у менЯ, откуда...
     ’етЯ ЊанЯ посмотрела на ЂндреЯ задумчиво, полезла  в  комод,  в  нижний
Ящик,  извлекла  старый  альбом  в  голубом  плюше.  ‹исты  в  альбоме  были
серовато-глЯнцевые, с овальными щелЯми  в  три  рЯда:  длЯ  карточек  разных
размеров. ’етЯ ЊанЯ открыла первую страницу и  показала  своих  родителей  и
портрет бабки. Ђ потом и себЯ, молодую, такую непохожую на сегоднЯшнюю  тетю
Њаню, что Ђндрей без подсказки не догадалсЯ бы. „алее шли фотографии  родных
и знакомых и дочки Ћльги.
     Ћльгу бы он тоже не узнал. Ћн помнил ее маленькой,  с  бантом,  помнил,
как ей кричали: "Ћ-лЯ! Ќа музыку-у!" ‡десь, на фотографии, стоЯла девушка  с
белой косой, в руках цветы. Ћна откинула голову, не в  силах  сдержать  свой
смех.
     Ђндрей задержалсЯ и  почему-то  долго  смотрел  на  нее,  и  тетЯ  ЊанЯ
смотрела.
     - ќто в день рождениЯ... ‘колько же ей тут? ЏЯтнадцать?  Ќу  да,  перед
войной,  пЯтнадцать  лет.  Џрибегает  она,  веселаЯ,  хохочет,   что-то   ее
развеселило.  “  менЯ  в  это  времЯ   сосед   был   Џетр   Ќиколаевич,   он
фотограф-любитель, жил напротив нас. Ћн говорит: "‘таньте-ка, Ћленька, Я вас
такой увековечу". ‹юбил он ее сильно, а своей семьи у него не было.  Ќу,  он
свой "Љодак" развернул гармошкой и снЯл ее.  Ђ  потом  приносит  карточки  и
рассказывает, что, пока снимок делал, все смотрел и улыбалсЯ...
     - Ђ сейчас? - спросил Ђндрей. - ‘ейчас она где?
     - Љак где? - тоже спросила тетЯ ЊанЯ. - Љак все, на фронте. Ћна у менЯ,
Ђндрюша, фронтоваЯ артистка.
     - Џоет? €грает? - спросил  Ђндрей  и  снова  посмотрел  на  фотографию.
„ействительно, веселаЯ фотографиЯ.
     - Ћленька играет на аккордеоне, - ответила тетЯ ЊанЯ и провела  ладонью
по фотографии. - …й бойцы трофейный аккордеон подарили, "•оннер" называетсЯ.
Ћн легкий, ей удобно играть. Ђ то ведь  концертов  много,  а  руки  женские,
попробуйте весь день продержать инструмент...
     - џ помню, как ее учили музыке, - сказал Ђндрей. ’етЯ ЊанЯ взЯла нож  и
ткнула острием в картошку, не сварилась ли. Ћтставила чайник и  подложила  в
печурку несколько палок.
     - €х там на бомбовозе катают, - сказала, разгибаЯсь. - ЏрЯмо  на  крыле
самолета выступают. ѓде тЯжелые бои, туда их и везут. ‚от  последнее  письмо
она с Љавказа написала. ѓородов она не называет, пишет, что  кругом  горы  и
горы. Ќетрудно догадатьсЯ.
     - Ќас, наверное, на юг повезут, - вставил Ђндрей.
     - Ћх, война везде одна, - молвила тетЯ ЊанЯ. - ’ут  в  Њоскве  мы  тоже
пережили. ‚от наш Џетр Ќиколаевич, фотограф-то, он ушел как с ополченцами  и
погиб, и могила неизвестно  где...  Ђ  он  винтовку-то  не  держал  в  руках
никогда, он садовод-мичуринец, у него вишни и Яблоки были хороши.  Ђ  сейчас
дом забит, сад пропал и хозЯина нет. ‚от какаЯ война, Ђндрюшенька.


        - 8 - 

     Љартошка поспела, а квартирантов все не было. ’етЯ ЊанЯ взглЯдывала  на
часы и произносила: "„а они сейчас будут, подойдут". Љогда перестали ждать и
решили садитьсЯ ужинать, в сенцах затопали и в  дверЯх  поЯвилсЯ  мужчина  в
военной форме капитана. Ђндрей встал, поприветствовал. ЏрихрамываЯ,  капитан
подошел к Ђндрею вплотную, рассматриваЯ его, а тетЯ ЊанЯ сказала:
     - Ћлег €ваныч, знакомьтесь, наш сосед  Ђндрюша,  проездом  на  фронт...
Њужчина подал руку:
     - „а садитесь, чего вы...
     ‚ это времЯ на пороге встала женщина, и тетЯ ЊанЯ также представила ее:
     - ќто наша ЊусЯ... “ж мы заждались, хотели без  вас  ужинать.  ЊусЯ  не
подошла к Ђндрею, а кивнула издалека и стала раздеватьсЯ.
     - Њуська! - крикнул Ћлег €ванович, тЯжело  садЯсь  на  стул.  -  Џомоги
Њарине Ђлексеевне! „остань продукты, и вообще...
     - ‘ейчас, - отвечала она глухо. ‚ минуту у всех на глазах привела  себЯ
в порЯдок, подобрала волосы и кинулась по делам.
     †енщины суетились, ставили на стол тарелки, а  Ћлег  €ванович  отдыхал,
откинувшись на стуле и поглЯдываЯ на  ЂндреЯ.  ‹ицо  у  него  было  широкое,
асимметричное, небольшие рыжие усы.
     - ’ак вот, Ђндрей, - произнес он, будто  знал  его  давно  и  продолжал
прерванный накануне разговор. - Ѓоец,  солдат  у  нас  самый  первый  гость.
‡начит, на фронт?
     - Ќа фронт, - отвечал Ђндрей.
     - ‚ишь как, Я уже  отвоевалсЯ.  €нтендантом  служу.  Ќогу  оставил  под
‚еликими ‹уками, с тех пор по тылам и служу, и Њуська со мной служит.
     Ђндрей кивал, не знаЯ как отвечать и вообще как вести себЯ с капитаном.
Ћн вроде и был старше по  чину,  но  вел  себЯ  по-домашнему,  как  штатский
человек, - Ќебось и пороха не нюхал, - спросил Ћлег €ванович.
     - Џока нет, товарищ капитан.
     - Ѓрось ты... Љапитан... Њы тут дома. - Ћн крикнул жене: - ђюмки, рюмки
не забудь!
     ’етЯ ЊанЯ принесла картошку,  а  ЊусЯ  подала  американскую  колбасу  в
овальной консервной банке и хлеб.
     ’еперь Ђндрей увидел близко белые ее руки, худые плечи, худую,  тонкую,
как у девочки, шею и бледноватое лицо. ‘ удивлением рассматривал он женщину,
она почувствовала его взглЯд, быстро посмотрела и отвернулась. Ћлег €ванович
принес из другой комнаты бутылку водки и громко поставил посреди стола.
     - ‚стреча да провожание, одна бутылка на два таких  событиЯ  -  не  так
много.
     Ћн стал разливать водку по рюмкам. ќто были даже не  рюмки,  а  высокие
тонкостенные бокалы, видать, довоенной поры. Ќо остановилсЯ,  прислушиваЯсь,
и вдруг крикнул:
     - ’ише! Џоследние известиЯ передают.
     —ернаЯ тарелка-репродуктор, которую Ђндрей  поперву  и  не  заметил  на
стене, зашуршала, затрещала, и сквозь этот  треск  пробилсЯ,  как  издалека,
знакомый голос диктора: "Ћт ‘оветского информбюро...". Ћлег €ванович  так  и
замер с бутылкой, выжидающе глЯдЯ на радио. € тетЯ ЊанЯ подошла, встала  под
самый круг, чтобы лучше слышать.  €  быстраЯ  ЊусЯ  остановилась,  тихо,  на
цыпочках приблизилась и встала за спиной у тети Њани. ‚се, что было живого в
доме, даже огонь в  печурке,  казалось,  стихло,  насторожилось  и  тревожно
ждало.
     "‚ течение последних суток, - говорил ровно диктор, - по  всему  фронту
шли бои местного значениЯ. ‚ результате боев было истреблено и захвачено..."
- “порные, - произнесла тетЯ ЊанЯ, не поднимаЯ головы.
     - Њестного значениЯ, - вслед за ней сказал Ћлег €ванович. - ‡начит, все
спокойно. ‘покойно, Њарина Ђлексеевна.
     - Љонечно, спокойно, - добавила ЊусЯ.
     - Ћ господи, как может  быть  там  совсем  спокойно?  Ќа  фронте-то?  -
спросила тетЯ ЊанЯ.
     - Ќу, не совсем, а относительно...
     - € почему же так много "истреблено" и "захвачено", если спокойно?
     Ћлег €ванович воскликнул:
     - Ќо ведь хорошо,  Њарина  Ђлексеевна!  ‡начит,  они  сдаютсЯ,  значит,
потерЯли веру в свою победу. Ђ мы, наоборот, верим, как никогда. ‚от за  это
и выпьем... - Ќе вставаЯ, Ћлег €ванович сказал: -  ‡а  победу!  -  и  выпил.
Џотом снова себе налил, поднЯлсЯ, чокнулсЯ с Ђндреем,  глЯдЯ  на  него.  ‚се
встали, и Ђндрей увидел общее к себе внимание, глаза, устремленные на  него,
как будто грЯдущаЯ победа сейчас только от него и зависела.
     ’етЯ ЊанЯ пригубила и тут же вытерла губы. ЊусЯ выпила легко, как воду,
и с любопытством уставилась на ЂндреЯ, ей  было  интересно,  как  он  станет
пить. Ђ он чувствовал ее испытующий взглЯд, медлил,  смущаЯсь.  Џотом  разом
опрокинул в себЯ  горЯчую  жидкость,  задохнулсЯ,  не  смог  дышать.  Ѓыстро
схватил картофелину, но и она оказалась горЯчей, он поперхнулсЯ.
     ЊусЯ громко засмеЯлась, заблестели  белые  ровные  зубы,  а  тетЯ  ЊанЯ
весело стукнула ЂндреЯ по спине, сказала с укоризной:
     - €шь, ЯдовитаЯ, не пошла!
     - Џойдет! Џотечет, как по маслу, -  добродушно  успокоил  капитан  Ћлег
€ванович и снова налил себе и Ђндрею. Џодумал и немного добавил Њусе.
     Ђндрей опомнитьсЯ не успел, как опЯть выпили, и оно  решительно  сейчас
пошло. ’олько в животе изнутри толкнуло, зажгло и теплом понеслось по жилам.
Ћн удивленно посмотрел на рюмку и вокруг себЯ. ђазговор зашел обычный, как и
должен быть, о войне, о ѓитлере-душегубце, который живет  небось  в  бункере
под землей, закопалсЯ поглубже и дрожит, знает, что ждет его за все  людские
муки. ‚споминали, кто где воюет, кто погиб, а кто пишет с  фронта  письма  и
какие в них слова.
     ’етЯ ЊанЯ так и не одолела первой рюмки,  но  еще  сильней  побледнела,
почти пожелтела, по лицу пошли красные пЯтна. Ћна принесла письма от  Ћли  и
стала читать их вслух. „евушка писала, что сейчас  у  них  затишье  и  давно
такого затишьЯ не было.  Ћни  отдыхают,  готовЯтсЯ,  скоро  будут  новые  и,
наверное, ужасно сильные бои. "Њамочка, не волнуйсЯ, у менЯ все хорошо.  ‚се
хорошо". ќти слова она повторЯла несколько раз. Ђ может быть, так  прочитала
тетЯ ЊанЯ.
     Љапитан Ћлег €ванович поднЯл тост за героических воинов Љрасной  Ђрмии,
за Ћлю, комсомолку, которую он не видел, но представлЯет как замечательную и
отважную девушку, за ЂндреЯ, хорошего бойца... ‘нова все встали, потому  что
говорилось очень серьезно, почти торжественно.  Ђ  тетЯ  ЊанЯ  вдруг  запела
хрипловато: "‚ыпьем за ђодину нашу привольную, выпьем за доблестный труд!"…й
захлопали, а она махом выпила  то,  что  оставалось  в  рюмке,  и  заплакала
почему-то. ’ак плачут от хорошей радости, что у нее в доме  такие  собрались
славные люди, героические воины, как сказал капитан, и она  надеетсЯ  дожить
до великого днЯ победы, когда и  на  нашей  улице  будет,  как  предсказано,
праздник. ‚от тогда и помереть не грешно, а  сейчас  главный  приказ  -  это
выжить и победить.
     - Џосле победы тем более жить надо, - негромко произнес Ђндрей.
     ’етЯ ЊанЯ благодарно посмотрела на него, слезы ее  быстро  прошли.  Ћна
придвинула стул к Ђндрею и стала рассказывать, как она работает учительницей
и они ходили холодной осенью в позапрошлом году рыть противотанковые  рвы...
Ћх, Ђндрюша, что наша работа, - мы уставали так, что падали от усталости, но
еще больше мы страшились, что не остановим врага...
     Ќеожиданно, но какаЯ приЯтнаЯ была эта неожиданность, зашипел за спиной
патефон и заиграла музыка, разбитной веселый  мотивчик,  знакомый  с  давних
пор. ’етЯ ЊанЯ закрыла  глаза  и  стала  подпевать.  Ђ  ЊусЯ  схватила  руку
сидЯщего ЂндреЯ и, смеЯсь, потащила его на середину комнаты.
     Ђндрей встал, оглЯнувшись, никто не обращал на них вниманиЯ. ’етЯ  ЊанЯ
сидела, покачиваЯсь и прикрыв ладонью глаза, а капитан рылсЯ  в  пластинках,
что-то искал.
     Ђндрей как можно осторожнее,  стараЯсь  не  приближатьсЯ,  взЯл  Њусины
руки, сделал несколько шагов, сразу  замечаЯ,  как  быстро  пошли  кружитьсЯ
вокруг стены. ‚се понеслось: тихо сидЯщаЯ тетЯ ЊанЯ и капитан Ћлег €ванович,
накручивающий патефон как шарманку и пристукивающий в такт деревЯнной ногой:
"‘аша, ты помнишь наши встречи, в приморском парке на берегу...".  €здалека,
как из небытиЯ,  приходили  к  Ђндрею  знакомые  слова,  их  тайное  тайных,
повествующее о чем-то смутном, необъЯснимо волшебном,  которого  не  было  в
жизни ЂндреЯ, как не успело быть настоЯщих танцев, настоЯщих девушек и  морЯ
с приморским парком на берегу. Ќо рЯдом была ЊусЯ, тонкаЯ, гибкаЯ,  страннаЯ
женщина с худыми плечами и детской шеей. Ћн не мог не  чувствовать  ее,  как
сильней и сильней кружилась, заставлЯЯ крепче держать ее плечи.  ‚  какой-то
момент она приникла к нему всЯ, и было это ужасно,  как  землетрЯсение,  как
удар от воздушной волны. Ћдно мгновение, но он почувствовал и запомнил  все:
твердую грудь, горЯчий живот и будто прилипающие колени... € хоть он тут  же
отстранилсЯ, напрЯгаЯсь и желаЯ соблюсти пространство между  ними,  но  ЊусЯ
увлекала его по комнате, заставлЯЯ быть ближе и ближе. Ћн  увидел  вдруг  ее
глаза, широко открытые, огромные, отчаЯнные, и, отпустив руки, споткнулсЯ...
‚стал  посреди  комнаты,  пытаЯсь  что-то  сообразить,  прийти  в   себЯ   и
опомнитьсЯ. Ќе удержалсЯ, вцепилсЯ в спинку стула.
     “слышал, как капитан Ћлег €ванович орал издалека:
     - Њуська, дьЯвол! —то ты делаешь с парнем! ѓлЯди, - мозги закружила!
     ’ут Ђндрей попыталсЯ сесть, но не вышло,  как  он  думал,  на  стул,  а
почему-то мимо стула, и, падаЯ, он слышал, удивленный, как задумчиво,  тепло
обращалась к нему женщина с  пластинки:  "‘аша,  ты  помнишь  легкий  вечер,
каштан в цвету..." ‡ахотелось  подпевать,  но  к  горлу  подступила  сильнаЯ
тошнота.  Ћн  поднЯлсЯ  и  пошел  к  двери,  вывалилсЯ  на  крыльцо.  „олго,
бессмысленно  смотрел  на  темное  небо,  желаЯ  что-то  вспомнить.  Ќо  все
продолжало кружитьсЯ, и ласковаЯ женщина с пластинки орала  ему  на  уши,  и
было ему плохо.


        - 9 - 

     …му снилось короткое, отрывочное, но спокойное. Ќи разу во  сне  он  не
понервничал, не напрЯгсЯ. Ќо запомнил он только последнее,  что  привиделось
перед самым пробуждением. …хали в эшелоне, он был со своим взводом, но  и  с
тетей Њаней, с капитаном Ћлегом €вановичем  и  с  Њусей...  ‘идели  на  краю
вагона, свесив ноги, их приЯтно обдувало ветерком. Ђ  день  был  сверкающий,
небо да солнце да какие-то полЯ, Ђндрей не видел, что росло на  этих  быстро
мелькающих полЯх, но оттого что глЯдеть на них было приЯтно, а все  казались
великодушно настроенными, Ђндрей знал достоверно, что едут не на  фронт.  „а
никакого фронта и нет.
     ’ут мЯгко тронули ЂндреЯ  за  плечо,  и  он  сгорЯча  решил,  что  боец
‚оробьев опустил сзади руку в знак молчаливой солдатской дружбы.  Ќо  уже  в
следующее мгновение Ясно ощутил, что это не  была  рука  ‚оробьева,  легкаЯ,
непривычнаЯ, перебивающаЯ весь его складный сон.
     Ђндрей напрЯгсЯ, желаЯ вспомнить нечто проЯснившее бы картину. ‚се было
так, как было: состав, край вагона и землЯ, идущаЯ кругом перед глазами,  но
почему-то была и эта рука, касающаЯсЯ его шеи, подбородка и щеки.
     Ћн проснулсЯ мгновенно. “видел чужие обои передглазами и  сразу  -  эту
руку, белую, узкую, с длинными  пальцами.  Ћн  следил  за  ней  глазами,  не
шевелЯсь, будто опасаЯсь ее спугнуть, как прекрасную бабочку, настороженно и
внимательно, но уже Явно волнуЯсь, сам не знаЯ отчего. ќто не было  мужское,
а скорее детское чувствосчастливого пробуждениЯ  и  радостного  предчувствиЯ
необычного, не похожего ни на что утра. ‘  таким  ощущением  и  с  таким  же
выражением лица он повернулсЯ, увидел Њусю, сидЯщую у его постели.  Љак  она
смотрела на него!
     - —то? - спросил он, голос  его  прозвучал  хрипло.  ‘ейчас  только  он
вспомнил вчерашний вечер и танец:  немыслимое  кружение  предметов.  “  него
вдруг снова поплыло перед глазами, и он закрыл их, представив, как он стоЯл,
мучаЯсь, пытаЯсь стошнить на землю... Љак  раздалсЯ  по  крыльцу  деревЯнный
стук капитана Ћлега €вановича, вышла и тетЯ ЊанЯ. ‚зЯли под руки,  отвели  к
постели и стали снимать гимнастерку, сапоги... Ђ он уже повалилсЯ в  мЯгкое,
беспамЯтно спал.
     …му сейчас не хотелось смотреть  на  Њусю;  он  вылеживал  с  закрытыми
глазами, притворЯЯсь спЯщим. Ѓыло за вчерашнее стыдно.
     - ЏроснуулсЯ, - произнесла ЊусЯ шепотом  и  врастЯжку.  Ћна  произнесла
так, как будто знала его всю жизнь, и всю жизнь, каждое утро, встречала  его
пробуждение, и радовалась, и немного, совсем немного, упрекала его в  долгом
сне. Ћна протЯнула руку  и  снова  прикоснулась  к  его  щеке,  а  он  вдруг
отстранилсЯ, чего-то испугавшись.
     Ћна не могла не заметить этого движениЯ, но  не  убрала  руки,  ласково
обволакиваЯ словами:
     - ЏроснулсЯ, милый, как хорошо ты спал. ’ихо спал, как ангел все равно.
     ’еперь Ђндрей вспомнил и остальное: пластинку,  танец  и  прикосновение
этой женщины, ее грудь, живот. ‘тало ему больно и  горЯчо.  ‚се  тело  вдруг
заломило, Ђндрей даже глаза закрыл,  переживаЯ  это  никогда  не  испытанное
сильное  мужское  чувство.  Ћно  было  мучительным  и  сладким   и   стыдным
одновременно. € ЊусЯ это видела, видела. Ќо бесстыдно смотрела и руками,  от
которых теперь бросало в дрожь, перебирала  по  его  телу,  соскальзываЯ  на
грудь и  на  живот,  каждым  своим  движением  приносЯ  новую,  все  так  же
неиспытанную блаженную муку. ’екли ее слова, будто ничего  не  значащие,  но
было  в  них  то  же,  что  и  в  руках.  Ќикогда   не   слышанные,   оттого
неправдопободные, эти слова возбуждали его еще больше рук. Ћни были стыдней,
потому что произносились, глЯдЯ прЯмо на него, откровенно, ласково, жадно.
     - Њилый, - произнесла она шепотом и нараспев. - Њилый,  молодой  мой...
’акой молодой, хороший мой мальчик...
     ’ак, не отпускаЯ руки, она прилегла рЯдом, на то  одеЯло,  под  которым
лежал Ђндрей. Ћн повернулсЯ, скидываЯ одеЯло, словно свЯзывавшие  его  путы,
сбрасываЯ его на пол. ‘удорожно и неумело он обхватил ее руками, сжимаЯ  изо
всех сил, сотрЯсаЯсь и всхлипываЯ. Џлохо понимаЯ, что с ним  происходит,  он
обнимал, мучил ее сильными руками и больше ничего не  умел  сделать.  Ђ  она
вовсе не старалась помочь ему, только целовала его куда попадетсЯ, в  грудь,
в плечо. …ще эти странные, будто рабские, поцелуи доводили его до безумиЯ.
     Ћна понЯла и сжалилась, и стало хорошо. Ћн ничего не слышал, ничего уже
не знал. ‹ежал как оглохший, будто не понимаЯ, что произошло.
     Ќекоторое времЯ они лежали вместе. Ћн молчал, пришибленно и недоуменно.
Ћна о чем-то думала, глЯдЯ  на  него.  “миротвореннаЯ  и  чужаЯ,  совершенно
чужаЯ, встала легко и уже сверху посмотрела на него с любопытством.  Ћна  не
пыталась сейчас касатьсЯ его руками, знаЯ, наверное, что будет ему не просто
неприЯтно, а ужасно будет и противно.
     - Њи-илый... Љакой ты  милый!  -  произнесла,  неожиданно  наклонилась,
поцеловала его в губы. Ћн вздрогнул.
     ’о, что он видел стоЯщую перед собой обнаженную женщину так близко, так
подробно, поразило ЂндреЯ не меньше,  чем  то,  что  между  ними  произошло.
‡начит, возможно так, что они только соприкоснулись, но уже нет ничего,  что
бы их разделЯло, нет никаких условностей, а все уже открыто и  все  доверено
друг другу? †енщина стоит  перед  ним,  какую  невозможно  было  представить
раньше, и он, стыдЯсь своего взглЯда, смотрит на  ее  остренькие  груди,  на
чуть припухший  узкий  живот  и  белую,  какую-то  особенно  нежную  кожу  с
пупырышками от холода на ее коленЯх. Љолени были на уровне его глаз.
     Ћн отвернулсЯ и вдруг почувствовал, неожиданно длЯ себЯ, что  он  снова
желает эту женщину, вот сейчас, сию минуту, так же сильно, нет, еще сильнее,
чем в первый раз.
     Ђ она, уже озабоченнаЯ, занЯтаЯ собой, надевала  странные,  никогда  не
виданные им одежды и  лифчик,  попросила,  поворачиваЯсь  к  нему  спиной  и
приседаЯ: "‚от здесь застегни. „а нет, не так. ‹адно, Я сама".
     Џобежала что-то греть, собирала быстро на стол. Ћн  лежал,  прослеживаЯ
каждое ее движение, и то надежда, то радость и почти восхищение  попеременно
возникали и гасли в нем. Ћн уже знал, что она к нему  подойдет,  обЯзательно
подойдет, и караулил эту минуту. Ћна будто  услыхала  его,  оглЯнулась,  все
бросив, подошла:
     - Њилый... Њилый, уже пора. ‚ставай, дружочек. ‚ставай, милый.
     Ћн приподнЯлсЯ, взЯв ее за плечи, пригибаЯ к себе. Ќо  выходило  как-то
неудобно, потому что она наклонЯлась, но не хотела присесть или  прилечь,  а
стоЯла наклонившись и пережидаЯ его поцелуи. Џотом легко освободилась от его
рук, произнесла со вздохом:
     - ‚се, милый, мне надо идти. ‚ставай, мы вместе позавтракаем.
     —ерез десЯть минут они сидели друг против друга, пили чай. Ђндрей будто
следил исподтишка за ней  и  думал,  думал.  ‘транные  мысли  были  у  него.
‘тесненно произнес:
     - Ђ где... где сейчас товарищ капитан?
     - Ћн выходит раньше менЯ, - сказала ЊусЯ, - Њарина Ђлексеевна  в  школе
преподает, разве ты не знал?
     Ђндрей помотал головой и взЯлсЯ двумЯ руками  за  горЯчий  стакан,  все
наблюдаЯ за Њусей, как она спокойно,  с  видимым  удовольствием  завтракает,
иногда поглЯдываЯ на часы. "‚от так, - подумалось ему, - все  так  и  будет.
‘ловно ничего не произошло. Ђ чем дальше, тем проще. ‘ейчас  она  придет  на
работу,  станет  разговаривать  с  другими  людьми,   потом   встретитсЯ   с
капитаном... Љак это возможно?"Ћн чуть ли не вслух, а может быть, вслух - он
не уследил за собой -  повторил  несколько  раз:  "Љак  это  возможно?  †ить
дальше, делаЯ вид, что ничего не произошло?" ЊусЯ  вдруг  отложила  хлеб  и,
подперев ладонью щеку, глЯдЯ прЯмо в глаза Ђндрею, спросила:
     - џ у тебЯ перваЯ?
     Ћн поперхнулсЯ, закашлЯлсЯ. Ќо и без того было видно, что он покраснел,
совсем еще мальчишка.
     - Џереживаешь? - Ћна протЯнула руку, но Ђндрей  отстранилсЯ,  и  вышло,
что она погладила рукав. - Ќе надо, милый, не переживай. џ не виновата перед
Ћлегом. Ћн был контужен в белофинскую, так что он и не мужчина вовсе.
     ќто она сказала ровно, но глЯдела на ЂндреЯ, и было в  ее  взглЯде  то,
чего не было в словах и даже в интонации, - страшнаЯ пустота и горечь.  ‘лед
давней трагедии, как дно высохшего родника.
     Ћн неожиданно спросил:
     - “ тебЯ еще было?
     - Љак? - Ћна посмотрела на него широко открытыми глазами. - Љак было?
     - „ругие... - он произнес, как подавилсЯ, едва-едва.
     - Њужчины? Љроме мужа? ’ы это хотел спросить? Ђндрей кивнул.  …му  было
жалко ее. Ћна помолчала, кивнула. Џотом вдруг зажмурилась, но  еще  прикрыла
ладонью глаза.
     - Љак же Я? ‚едь живаЯ. Њожет, Я плохаЯ, да уж точно, не  хорошаЯ.  ’ут
книгу ‚анды ‚асилевской все читали, про немцев... Ђ там  русскаЯ  девушка  с
фашистом жила. …е тоже ЊусЯ... Ђ Я чуть не расплакалась. ‚се думала, неужели
мое имЯ такое, что Я нехорошаЯ. ‚едь муж и война. Ђ Я не умею себЯ  держать.
‘овсем Я не умею себЯ держать. ‚от, думаю, молодость, и все. ЉончитсЯ война,
а Я старуха. Ќо что делать? —то делать?
     “  ЂндреЯ  горло  перехватило  от  жалости.  Ќоздри   задергались,   он
почувствовал, как защемило в уголках глаз. ‘ам не понимаЯ как вышло, он руку
протЯнул и провел по волосам, ощутив, какие мЯгкие, ласковые  у  нее  прЯди.
Ќикогда он не трогал женских волос. ЌаклонЯЯсь к ней, стал целовать ее  лицо
и прикрывавшие его ладони, ощущал на губах теплые и странно соленые слезы. Ђ
она плакала и плакала. Ќаверное, его, ЂндреЯ,  и  не  было  в  этих  слезах.
Џлакала она о себе и длЯ себЯ. Ќо  вдруг  перестала,  взглЯнула  на  часы  и
засуетилась, начала одеватьсЯ.
     - Ћх, опаздываю. ‘ейчас строго. ‡а двадцать минут судЯт.
     Ћн смотрел на нее и снова поражалсЯ таким переходам в ее действиЯх, как
и в ее чувствах. ‘тараЯ мысль повторилась, что она придет на  работу,  будет
жить среди других людей, рЯдом с мужем,  и  все  станет  так,  как  было  до
ЂндреЯ. Ђ он... Ћн будто бы и не ее уже, ничей вообще. Ћна там, а он  где-то
в другом месте. —ерт,  как  это  возможно?  Ќеужели  это  возможно?  Ђ  если
возможно, то почему? Џочему?
     Ћна подошла к зеркалу и стала .краситьсЯ, пудритьсЯ, он отвернулсЯ.  Ќе
хотелось смотреть, как она портит себЯ. Ќо вот она легко подошла  к  нему  и
уже не поцеловала, а только прислонилась к нему щекой.
     - ’ы сегоднЯ будешь? €ли - все?
     - Ќе знаю, - отвечал он. Ћн вправду не знал, не думал об этом. Ќо  даже
если бы он имел возможность к ним снова прийти, как  бы  он  смог  прийти  и
встретитьсЯ с капитаном? Љак с ним разговаривать  станет,  как  посмотрит  в
глаза?
     Ќо Ђндрей вдруг понЯл,  что  сейчас  нельзЯ  сказать  правду,  а  нужно
соврать. Њожет, впервые в жизни соврать, даже если она  поймет,  что  это  -
вранье. Ћн не имел права лишать эту теперь уже близкую женщину надежды.  ’ак
странно ему было думать и называть ее про себЯ  близкой  женщиной.  Ћн  знал
точно, что не забудет ее целую  свою  жизнь,  как  бы  она,  эта  жизнь,  ни
сложилась. „а и вообще, с сегоднЯшнего днЯ все длЯ него не могло  быть,  как
прежде. ќто их различало и разделЯло. Ћна могла жить, как жила, а он уже  не
мог.
     - …сли не дождешьсЯ Њарины Ђлексеевны, прикрой дверь  на  замок,  он  в
сенЯх, - торопливо произнесла ЊусЯ, но уже шла к двери, и все в ее  походке,
в ее движениЯх было чужим. - Љлюч положишь под половичок у входа. Ќу, -  она
остановилась и мгновение, не больше, смотрела на него. - „о свиданиЯ, милый.
     - „о свиданиЯ, - сказал он.


        - 10 - 

     Ђндрей прошел город как по воздуху, ничто не коснулось  его.  Ћн  и  не
глЯдел по сторонам, сосредоточившись на себе, на только  что  пережитом.  ‡а
короткое времЯ, меньше суток, он испытал приливы и отливы, находки и потери,
все это не могло не потрЯсти его душу.
     Ћн думал: "Ћтчего так устроено, что человек, встретив другого человека,
не может его любить и встречатьсЯ. ‚едь  это  так  естественно  -  делать  и
поступать Џо своим чувствам, а не так, как велЯт условности". Ћн  всю  жизнь
свою, короткую, но вовсе не легкую, училсЯ жить по правде, этому  его  учили
дома, в ремесленном училище, в армии... Ќо ведь если поступать по правде, то
не капитан Ћлег €ванович,  а  он,  Ђндрей,  оказывалсЯ  мужем  той  женщины.
‡начит, легче всего было бы сказать  ей:  "„авай  поженимсЯ,  если  ты  менЯ
любишь, если Я тебе нравлюсь".
     ’ут Ђндрей остановилсЯ,  будто  налетел  на  невидимую  стенку.  ‘ейчас
только он осознал, что никто не говорил ему о любви и никто не говорил,  что
он нравитсЯ. Ќе было этого. Ђ что же тогда было? ‹юбовь без  любви?  ‚от  уж
неправда. Ћн любил, он знал это. Ќо, может, то, что ему стало  понЯтным  как
любовь, как супружеское чувство, длЯ нее вовсе не было таковым? Ђ только как
случайнаЯ встреча, как необходимаЯ короткаЯ свЯзь,  за  которой  не  следует
ничего?
     ‘транные были мысли, что-то они разрушали внутри ЂндреЯ, низводили  его
с небес на землю. ‘ловно бы он  нес  сверкающее,  как  зеркало,  а  какаЯ-то
машина с хрустом наехала и давила, превращаЯ нечто большое  и  прекрасное  в
грЯзное стекло...
     Ќо хоть был он солдат, но еще молод, чтобы  до  конца  поверить  самому
себе.
     Ђндрей постаралсЯ отмежеватьсЯ от оскорбительных, невозможных длЯ  него
понЯтий, а думать иначе и лучше. Љто он, в конце  концов?  Џроезжий  солдат,
который сегоднЯ сЯдет  в  свой  эшелон  и  уедет  на  фронт.  —то  он  может
предложить любимой женщине кроме своего чувства и долготерпеливого  ожиданиЯ
с  фронта,  треугольников  с  короткими  сводками  о  себе  да  надежду   на
неопределенное будущее? ‚ общем-то немного. …сли еще учесть, что она  старше
его. …е годы идут, уж это точно,  а  рЯдом  тыловые  мужчины,  и  офицерские
пайки, и семьЯ, какой бы она ни была.
     —то значит их любовь в сопоставлении с тем, что преподносит  им  жизнь?
Ќе это ли могла, но не сказала ЊусЯ в своей отчаЯнной реплике  о  молодости?
Ќе сказала, но была права. Џрава, что думала так, а не иначе, и  права,  что
не сказала, оберегаЯ ЂндреЯ? ‚от к чему он пришел в своих мыслЯх,  затушевав
ту очевидность, котораЯ ему так Ясно представилась вначале.
     Ћн смог почти убедить себЯ, но боль его не прошла. Ћн принЯл лекарства,
но душа еще не излечилась, длЯ этого надо было времЯ.
     …му необходимо было двигатьсЯ, идти куда-то, чтобы в ходьбе, в каких-то
сверхусилиЯх, заглушить самого себЯ.
     Ћб эшелоне он не  вспоминал.  ќшелон  был  вчера  и  будет  сегоднЯ.  ‚
подпамЯти солдата четко отмерЯлось отпущенное ему времЯ,  и  он  чувствовал,
что его хватает.  „ругое  дело,  что  между  двумЯ  эшелонами,  вчерашним  и
сегоднЯшним, произошло столько иного, разного, несоразмеримого со  всей  его
еще маловоенной жизнью, что, казалось Ђндрею, он сам, как  и  вчерашний  его
эшелон, в который он вернетсЯ, все, все будет  иным.  Њиновал  он  крошечный
поселок и углубилсЯ в лесок, который показалсЯ ему коротким,  но  между  тем
все тЯнулсЯ, полого спускаЯсь вниз и переходЯ в плоское болотце.
     Ћтчего-то раздражаЯсь против себЯ и против этого леска и этого болотца,
Ђндрей тем не менее продолжал  идти,  желаЯ  сделать  себе  больней  и  этим
заглушить внутреннюю боль, котораЯ исподволь жгла и  сжигала  его,  а  могла
испепелить и вовсе. Ќастолько очевидным становилось теперь и длЯ  него  все,
что произошло с Њусей.
     ‘  каким-то  непонЯтным  ожесточением  ступал  он   в   густую   осоку,
проваливаЯсь в черный торф, и уже видел, что вода вот-вот будет заливать  за
голенища, но мысли  при  этом  были  отрешенно  холодные,  как  про  кого-то
другого, дурацкий лес, дурацкое болото.  Ќо  так  и  надо.  Џромокни.  „урак
такой...
     ’олько когда праваЯ нога вдруг погрузилась в темную пузырчатую  жижу  и
не нашла дна, он с очевидной  Ясностью  подумал:  "‚от.  ‡алез,  называетсЯ,
дурак такой. Ђ все из-за своего характера".
     Ћн попыталсЯ с ходу вытЯнуть ногу, но увЯз еще  больше,  проклинаЯ  эту
глупую лужу, котораЯ взЯлась неведомо откуда в этом  глупом  лесу.  Ќо  даже
сейчас,  в  неприЯтную  минуту,  он  был  подсознательно  рад   неожиданному
приключению, потому что оно помогло снЯть ноющую занозу.
     ‘ недоумением оглЯнулсЯ, пытаЯсь сообразить, как ухитрилсЯ он забратьсЯ
сюда. ’еперь он и болотце вспомнил, как же! Ћно еще в  недавнее  времЯ  было
старым, заброшенным  карьером,  где  брали  песок  длЯ  посудной  фабрики  в
незапамЯтные времена, а потом забросили, и  ребЯтишки,  не  имеЯ  поблизости
хорошей реки, в том числе и Ђндрей, любили сюда ходить  купатьсЯ.  ѓоворили,
что глубина тут пЯтьдесЯт, а может, и все сто метров. Ђ  рЯдышком,  вон  он,
дачный поселок, за соснами, и домики, и остатки заборов.
     Ћн цеплЯлсЯ судорожно за траву, лез, полз, поранЯ об осоку руки,  желаЯ
скорей избавитьсЯ от гнилой трЯсины.  …два  не  захлебнулсЯ,  хватив  тинной
воды... ‚ыбралсЯ, шагнул сквозь сосны к поселку и вдруг  не  захотел  больше
никуда идти. Ћн бросил на землю шинель, положил рЯдом винтовку,  вещмешок  и
лег, закрыв глаза.
     ‡аснул он мгновенно, будто умер,  и  спал,  ничего  не  чувствуЯ.  Ѓыло
вначале какое-то ощущение потери, невозможной и неисправимой, но потом и оно
отошло, исчезло бесследно. ЋсталсЯ только холод,  несильный,  тупой,  пониже
лопатки в спине.
     •олод этот шел от земли, от ее нутра, которого не тронули  первые  лучи
солнца. ‡емлЯ закостенела, застыла за долгую военную зиму,  и  много,  очень
много настоЯщего тепла надо  было  ей,  чтобы  всЯ  эта  глыба  льда  начала
оттаивать, и задышала, и ожила.
     Ђндрей проснулсЯ, почувствовав через  шинель  этот  глубинный  холод  и
странную пустоту вокруг себЯ. ЏротЯнул руку, не открываЯ глаз, желаЯ тронуть
деревЯнный приклад винтовки, нащупал он только траву.  ‘ловно  кольнуло  его
иглой в самую середину сердца. Ћн подскочил,  не  помнЯ  себЯ,  озираЯсь  со
страхом вокруг, верЯ еще, что ему померещилось с испугу, со сна, а  винтовка
тут, положена с другого бока.
     Ќо не было ничего с другого бока,  не  было  в  ногах,  не  было  около
головы...
     …ще не сознаваЯ ужаса совершившегосЯ, шарил он руками под шинелью,  под
забором, раздвигал сухой бурьЯн. Џолез в карманы - не было ни документов, ни
денег.
     Ћн поднЯлсЯ, оглЯдываЯсь недоуменно, никак не желаЯ  понимать,  что  не
стало оружиЯ и вещей. "Ѓоже мой, боже мой", - повторЯл он про себЯ,  все  на
что-то надеЯсь, ему лучше было бы думать, что он спит. „а и  состоЯние,  как
во сне, невесомо-отчужденное, словно это не он и творилось вокруг не с  ним,
а с другим человеком.  ‚от  сейчас  все  переменитсЯ,  перевернетсЯ,  как  в
сказочной, любимой им книге, и настанет легкое пробуждение.
     Ђндрей провел рукой по лицу. ‚друг он отчетливо понЯл,  что  произошло.
Ќе про кражу, не про потерю всего, что с ним было. Ќет! Ћн так очевидно смог
представить себЯ без своих бумаг, без вещей, но главное - без оружиЯ. Љто же
он теперь, в таком виде? ѓолый, выставленный посреди улицы, в чужом  городе,
в чужой толпе?
     Љлик раненого зверЯ пронессЯ по лесу, так ему показалось. Ќа самом деле
он лишь застонал, охватив голову руками и покачиваЯсь из стороны в  сторону.
џростнаЯ сумасшедшаЯ сила подкинула  его  с  места  и  швырнула  в  лес.  Ћн
закружил, ничего не видЯ, не понимаЯ, будто слепой. Ќо он и был как  слепой:
великан-циклоп с выколотым во  сне  глазом,  ‚  отчаЯнии  налетел  и  сильно
ударилсЯ о корЯвый  ствол  сосны,  но  даже  не  почувствовал  боли.  ђуками
ухватилсЯ за ее кору, отламываЯ рыхлые, податливые куски и отбрасываЯ  их  в
сторону...
     ...Љрошат землю снарЯды, взбиваЯ фонтаны земли.  Џлотное  облако  гари,
пыли, мелких камушков оседает на окоп, на солдатскую каску. ’ело твое  вжато
в узкую землЯную щель, голова в тело, а сверху, как убежище, как панацеЯ  от
всех бед, эта самаЯ каска, с которой горькаЯ сажа и пыль сыплютсЯ  на  лицо,
забиваЯ рот и глаза.
     ‚ исподне-черной, развороченной  снарЯдами  утробе  неба  (а  черт  его
знает, небо это или что-то другое!) вспыхивает сигнальнаЯ  ракета.  ЃагрЯное
пЯтно в дымной завесе. Ќичего не освещаЯ, как бы сама по себе, она  висит  и
не гаснет, требуЯ, призываЯ тебЯ к атаке.
     Њедленно, не спускаЯ слезЯщихсЯ глаз, запорошенных глаз с этого  пЯтна,
руками оперсЯ на край  окопа,  чувствуЯ,  как  остраЯ  колючка  впиваетсЯ  в
ладонь, но даже ее принимаЯ как благо, ибо она  лишь  колючка,  напоминающаЯ
тебе о малой боли, а значит, о  том,  что  ты  еще  живой.  ЏраваЯ  нога  на
бруствер, на колено, а ты уже на виду, открытый длЯ всех  пуль,  и  бомб,  и
снарЯдов, которые нацелены теперь только на тебЯ. ‚интовка приросла к  руке,
хоть ты и не чувствуешь до поры ее прекрасной спасительной тЯжести.
     ‘ головой, одновременно пригнутой, но вывернутой чуть в сторону,  чтобы
из-под каски видеть солдат по отделению, по взводу, а еще и то, что впереди,
хотЯ впереди ничего и нет, темнаЯ завеса да бурое пЯтно ракеты -  остаточный
след на сетчатке глаза, - на полуватных согнутых ногах твой  первый  шаг  от
окопа, как первый шаг в жизни... —тобы только не упасть. Ќо  за  ним  второй
шаг по инерции и третий, лишь  он  настоЯщий,  осознанный  -  вперед.  Ђ  из
гортани, а может быть, из печени или из всех твоих внутренностей  сразу,  от
внутренностей и от костей изошел странный клик, одинокий, сливающийсЯ,  хоть
этого ты слышать не можешь, с другими такими же одинокими голосами:  "“-у-у!
Ђ-а-а!"‡вук утробный, пришедший  от  нашего  рождениЯ.  Ќе  случайно  ли  он
прорываетсЯ так первично в этот последний смертный час?
     €  весь  твой  Яростный,  охвативший  тебЯ  порыв  до  бесчувствиЯ,  до
отрешенности, до счастливого осознаниЯ собственного бессмертиЯ нацелен туда,
вперед, в неизвестность, к единственной желаемой цели в жизни. €бо без  нее,
ее достижениЯ никакой больше жизни и нет.
     Ќе будет у ЂндреЯ  „олгушина  первой  и  главной  в  его  жизни  атаки.
‡ахлебнулась она до того, как началась. Ћдин он в лесу,  никому  не  нужный,
даже этим деревьЯм с теплой корой, у которых свой,  единственный,  но  такой
естественный путь в жизни. ‚от что он сейчас понЯл.
     Ћн не смог стоЯть, опустилсЯ на землю. •олод, пришедший к нему во времЯ
сна,  распространилсЯ  по  всему  телу,  сковал  его  насмерть.  Ћн  не  мог
двинутьсЯ, даже произнести слово, так страшно ему стало.
     ‘идел, бессмысленно глЯдЯ в землю, ни о  чем  он  не  думал.  Џроходили
минуты, а может, часы, он этого не понимал. ‚се,  что  он  мог  бы  сделать:
бежать,  кричать  или  даже  заплакать,   -   ушло   в   эту   бессмысленную
неподвижность. Ћн как умер. …ще мгновениЯ отделЯли его от пробуждениЯ, но он
уже не был тем человеком, который, проснувшись, провел рукой по голой траве,
там, где должно лежать оружие.
     ‚се в нем омертвело с тех давних пор, и сам он успел прожить вечность и
состаритьсЯ.
     ѓде-то по тропинке проходили люди, слышались голоса - ничто не касалось
его. ‹юди жили совсем в другом мире, а там, где жил сейчас он, была  мертваЯ
пустынЯ. ѓолоса почему-то мешали ему, и не были нужны в той  жизни,  которую
теперь он вел. € он встал, пошел, пока не почувствовал, что ноги  плохо  его
слушаютсЯ. ’огда он сел, снЯл сапоги.  Џоставил  их  рЯдком,  как  ставил  в
казарме перед отбоем. •отел навертеть на  голенища  портЯнки,  но  не  смог,
бросил их рЯдом.
     Ћн смотрел на сапоги, и  простаЯ  мысль,  перваЯ,  реальнаЯ,  пришла  в
голову, что сапоги так снимают перед концом. Ћн даже вздрогнул, когда понЯл,
о чем он думает, посмотрел вокруг. Ћн сидел в лесу, а  по  тропе  мимо  него
бежал мальчик.
     Ђндрей смотрел на него так же, как на все остальное.  Ќо  странно,  что
мальчик оглЯнулсЯ, они встретились  глазами.  ‚от  тогда  Ђндрей,  не  желаЯ
ничего и ни о чем не думаЯ, произнес:
     - ќй, пацан!
     ‚се вышло помимо ЂндреЯ. Ћн уже забыл про мальчика, если бы  тот  пошел
дальше, Ђндрей о нем и не вспомнил бы. Ќо мальчик стоЯл  и  ждал.  —его  это
онждал?
     - ’ебЯ, тебЯ. Џойди сюда, - сказал Ђндрей, опЯть  сам  себе  удивлЯЯсь.
Ќикаких мыслей и никаких слов в нем не было.  …динственнаЯ  четкаЯ  мысль  о
сапогах никак не могла быть свЯзана с мальчиком. ‚от это он  знал.  Ћни  оба
молчали, и оба не были нужны  друг  другу.  Ђндрей  все  пыталсЯ  зацепитьсЯ
мыслью за  сапоги  и  продолжить,  а  оно  будто  не  имело  продолжениЯ,  а
заканчивалось на слове "конец". Ќесколько  раз  повторил  Ђндрей  про  себЯ,
отыскиваЯ тот первоначальный смысл,  который  его  озарил.  ЏоднЯл  глаза  и
удивилсЯ, что мальчик еще здесь, что он стоит перед ним.
     ѓде-то отдаленно, как чужой, прозвучал собственный голос:
     - Ќу? Џодойди! ’ы что, местный? ’ут и живешь?
     - Ђ где мне еще жить? - спросил мальчик. - ‚он, в детдоме живу.
     Ђндрей поморщилсЯ при слове "живу". Њальчик вот живет, а что делает он,
Ђндрей? Ђ он уже не живет? Ђ что же он тогда делает?
     Ђндрей оглЯнулсЯ, вздохнул. ќто был его первый вздох, но он не  касалсЯ
ЂндреЯ, а тем более  мальчика.  ‚здох  осталсЯ  от  тех  невероЯтно  дальних
времен, когда Ђндрей тоже жил. •одил по городу, гостил, любил, спал... € все
было потому, что при нем как часть его самого существовало его  оружие.  ќто
оружие хоть и носилось снаружи, но было как Ядро в Ђндреевой жизни -  изыми,
и останетсЯ одна оболочка.  Ѓез  оружиЯ  и  без  документов  его  отдадут  в
трибунал и будут судить по законам военного времени. Ќо разве об этом речь?
     ЂндреЯ лишили всего, что он и