        Ђлександр ‘олженицын. Ћбразованщина

---------------------------------------------------------------
     Ќовый мир. - 1991. No 5. - ‘. 28 -- 46.
     Љорректура: Ђркадий Љуракин, 04-2001, Ќиколаев. і http://teljonok.chat.ru/
     Ќомера разделов с вопросительным знаком  поставлены  по смыслу, так как
были пропущены.
---------------------------------------------------------------

        1
     ђоковые особенности русского предреволюционного образованного слоЯ были
основательно   рассмотрены  в  "‚ехах"  -   и  возмущенно   отвергнуты  всею
интеллигенцией,  всеми партийными направлениЯми  от кадетов  до большевиков.
ЏророческаЯ  глубина  "‚ех"  не  нашла  (и  авторы  знали,  что  не  найдут)
сочувствиЯ  читающей  ђоссии,  не повлиЯла на  развитие русской ситуации, не
предупредила  гибельных событий. ‚скоре и название  книги, эксплуатированное
другою   группой  авторов   ("‘мена  вех")  узко  политических  интересов  и
невысокого  уровнЯ, стало  смешиватьсЯ,  тускнеть и вовсе исчезать из памЯти
новых русских  образованных  поколений,  тем более - сама книга  из казенных
советских библиотек. Ќо и за 60 лет не  померкли  её свидетельства: "‚ехи" и
сегоднЯ  кажутсЯ нам как бы присланными из будущего. € только то радует, что
через  60  лет  кажетсЯ  утолщаетсЯ  в  ђоссии  слой,  способный  эту  книгу
поддержать.
     ‘егоднЯ мы читаем её с двойственным ощущением: нам указываютсЯ Язвы как
будто  не  только минувшей исторической поры, но во многом  - и  сегоднЯшние
наши. € потому всЯкий разговор  об интеллигенции  сегоднЯшней  (по трудности
термина "интеллигенциЯ" пока, длЯ  первой главы, понимаЯ её: "всЯ масса тех,
кто  так  себЯ  называет", интеллигент  - "всЯкий,  кто требует считать себЯ
таковым") почти нельзЯ  провести, не сравниваЯ нынешних качеств с суждениЯми
"‚ех". €сторическаЯ оглЯдка всегда даёт и понимание лучшее.
     Ћднако,   нисколько  не  гонЯсь  сохранить  тут   цельность  веховского
рассмотрениЯ,  мы  позволим себе, со служебною целью  сегоднЯшнего  разбора,
суммировать и перегруппировать суждениЯ "‚ех" в такие четыре класса:
     а) <i>Ќедостатки той прошлой интеллигенции,</i> важные длЯ русской истории, но
сегоднЯ угасшие или слабо продолженные или диаметрально обёрнутые.
     ЉружковаЯ искусственнаЯ выделенность из общенациональной жизни. (‘ейчас
-  значительнаЯ  сращённость,  через  служебное  положение.)  ЏринципиальнаЯ
напрЯжённаЯ  противопоставленность  государству. (‘ейчас - только  в  тайных
чувствах и в  узком  кругу отделение  своих  интересов  от  государственных,
радость  от  всЯкой  государственной неудачи, пассивное  сочувствие  всЯкому
сопротивлению, своЯ  же на  деле - вернаЯ государственнаЯ служба.) ЊоральнаЯ
трусость отдельных  лиц  перед  мнением  "общественности",  недерзновенность
индивидуальной  мысли. (Ќыне  далеко  оттеснена  панической трусостью  перед
волей  государства.) ‹юбовь  к уравнительной справедливости, к общественному
добру, к народному материальному благу парализовала в интеллигенции любовь и
интерес к истине; "соблазн ‚еликого €нквизитора": да сгинет истина,  если от
этого люди станут счастливее. (’еперь таких широких забот вовсе нет. ’еперь:
да сгинет  истина, если  этой ценой сохранюсь  Я и моЯ  семьЯ.) ѓипноз общей
интеллигентской веры,  идейнаЯ нетерпимость ко  всЯкой другой, ненависть как
страстный  этический  импульс.  (“шла  всЯ   эта  страстнаЯ  наполненность.)
”анатизм, глухой  к голосу  жизни. (Ќыне  -  прислушивание и подлаживание  к
практической обстановке.) Ќет слова, более  непопулЯрного в  интеллигентской
среде,   чем   "смирение".    (‘ейчас   подчинились   и   до   раболепства.)
Њечтательность,   прекраснодушие,  недостаточное  чувство  действительности.
(’еперь - трезвое утилитарное понимание  её.)  Ќигилизм относительно  труда.
(€зжит.)  Ќегодность  к практической  работе. (ѓодность.)  ЋбъединЯющий всех
напрЯжённый атеизм, некритически принимающий, что наука компетентна решить и
вопросы  религии,  притом  - окончательно и, конечно, отрицательно;  догматы
идолопоклонства  перед  человеком и человечеством: религиЯ заменена верой  в
научный  прогресс. (‘пала напрЯжённость атеизма, но он всё  так же разлит по
массе образованного  слоЯ -  уже  традиционный, вЯлый, однако с  безусловным
предпочтением научного прогресса и  "человек выше всего".) €нертность мысли;
слабость самоценной умственной жизни, даже  ненависть к самоценным  духовным
запросам. (Ќапротив, за отход от общественной страсти, веры и действиЯ, иные
образованные  люди  на  досуге и в замкнутой скорлупе, кружке, вознаграждают
себЯ  довольно интенсивной умственной деЯтельностью, но  обычно без  всЯкого
приложениЯ наружу, иногда - анонимным тайным выходом в ‘амиздат.)
     "‚ехи" интеллигенцию преимущественно критиковали, перечислЯли её пороки
и  недостатки,  опасные  длЯ  русского  развитиЯ.   Ћтдельного  рассмотрениЯ
достоинств интеллигенции  там  нет. Њы  же сегоднЯ, углом  сопоставительного
зрениЯ не упускаЯ качеств нынешнего образованного  слоЯ, обнаружим, как, меж
перечислением  недостатков,  авторы  "‚ех"  упоминают такие  черты,  которые
сегоднЯ нами не могут быть воспринЯты иначе, как:
     б) <i>„остоинства предреволюционной интеллигенции.</i>
     ‚сеобщий  поиск целостного миросозерцаниЯ, жажда веры  (хотЯ и земной),
стремление подчинить  свою  жизнь  этой  вере. (Ќичего  сравнимого  сегоднЯ;
усталый  цинизм.)  ‘оциальное  покаЯние,  чувство виновности  перед народом.
(Ќыне распространено напротив: что народ виновен перед интеллигенцией  и  не
каетсЯ.) Ќравственные оценки и мотивы занимают в  душе русского интеллигента
исключительное место;  думать о своей личности - эгоизм,  личные интересы  и
существование  должны  быть  безусловно  подчинены  общественному  служению;
пуританизм, личный  аскетизм, полное  бескорыстие, даже ненависть  к личному
богатству,  боЯзнь  его  как  бремени  и соблазна.  (‚сё  - не  о  нас,  всё
наоборот!)  ”анатическаЯ готовность к самопожертвованию, даже активный поиск
жертвы; хотЯ  путь  такой проходЯт единицы,  но длЯ всех  он - обЯзательный,
единственно достойный идеал. (“знать невозможно, это -  не мы*  ’олько слово
общее "интеллигенциЯ" осталось по привычке.)
     Ќе низка  ж  была  русскаЯ  интеллигенциЯ, если "‚ехи" применили к  ней
критику,  столь высокую  по  требованиЯм. Њы  ещё более  поразимсЯ  этому по
группе черт, выставленных "‚ехами" как:
     в) <i>’огдашние недостатки, по сегоднЯшней нашей  переполюсовке чуть ли не
достоинства.</i>
     ‚сеобщее  равенство как  цель, длЯ  чего  готовность  принизить  высшие
потребности   одиночек.   ЏсихологиЯ   героического   экстаза,   укреплённаЯ
государственными   преследованиЯми;  партии  популЯрны   по  степени  своего
бесстрашиЯ.  (Ќынешние  преследованиЯ  жесточе,  систематичной  и   вызывают
подавленность,  не  экстаз.)  ‘амочувствие  мученичества и  исповедничества;
почти стремление к смерти. (’еперь - к сохранности.) ѓероический интеллигент
не довольствуетсЯ ролью  скромного  работника,  его  мечта - быть спасителем
человечества  или, по крайней мере,  -  русского народа. ќкзальтированность,
иррациональнаЯ приподнЯтость настроениЯ, опьЯнение борьбой.  “беждение,  что
нет  другого  пути,  кроме  социальной  борьбы   и  разрушениЯ  существующих
общественных форм. (Ќичего сходного!  Ќет другого  пути,  кроме  подчинениЯ,
терпениЯ, ожиданиЯ милости.)
     Ќо - не всё духовное наследство растерЯли мы. “знаем и себЯ.
     г) <i>Ќедостатки, унаследованные посегоднЯ.</i>
     Ќет  сочувственного  интереса к отечественной  истории, чувства кровной
свЯзи  с ней.  Ќедостаток  чувства  исторической  действительности.  Џоэтому
интеллигенциЯ живёт в ожидании социального  чуда (тогда - много и делали длЯ
него, теперь - укреплЯЯ, чтобы чуда не было, и... ожидаЯ его!). ‚сё зло - от
внешнего  неустройства, и  потому требуютсЯ только  внешние реформы.  ‡а всё
происходЯщее отвечает самодержавие, с  каждого же  интеллигента снЯта всЯкаЯ
личнаЯ  ответственность  и  личнаЯ вина. Џреувеличенное чувство  своих прав.
ЏретензиЯ, поза,  ханжество  постоЯнной  "принципиальности" -  прЯмолинейных
отвлеченных  суждений.  Ќадменное  противопоставление себЯ  -  "обывателЯм".
„уховное  высокомерие. ђелигиЯ самообожествлениЯ, интеллигенциЯ видит в себе
Џровидение длЯ своей страны.
     ‚сё так совпадает, что и не требует комментариев.
     „обавим каплю из „остоевского ("„невник писателЯ"):
     Њалодушие. Џоспешность пессимистических заключений.
     ’ак  ещё много бы оставалось в  сегоднЯшней интеллигенции  от прежней -
если бы сама интеллигенциЯ ещё оставалась быть...

        2
     €нтеллигенциЯ!   Љаков   точно  её  объем,  где  её  границы?  Ћдно  из
излюбленнейших понЯтий в русских  спорах, а употреблЯетсЯ весьма по-разному.
Џри  нечёткости  термина  многое  обесцениваетсЯ  в  выводах.  Ђвторы  "‚ех"
определЯли интеллигенцию не по  степени  и не  по роду  образованности, а по
идеологии  -  как  некий  новый  орден,  безрелигиозно-гуманистический.  Ћни
очевидно не  относили  к  интеллигенции инженеров и учёных математического и
технического циклов. € интеллигенцию военную. € духовенство. ‚прочем, и сама
интеллигенциЯ   того   времени,   собственно  интеллигенциЯ   (гуманитарнаЯ,
общественнаЯ и революционнаЯ) тоже к себе не относила всех их. Ѓолее того, в
"‚ехах"   подразумеваетсЯ,  а  у   последователей   "‚ех"  укоренЯетсЯ,  что
крупнейшие русские писатели и философы - „остоевский, ’олстой, ‚л. ‘оловьев,
тоже  не принадлежали к интеллигенции! „лЯ  современного читателЯ это звучит
диковато, а между тем в своё времЯ состоЯло так, и расщелина была достаточно
глубока.  ‚  ѓоголе  ценили  обличение  государственного  строЯ  и  правЯщих
классов. Ќо  как только он  приступил к наиболее дорогим  длЯ себЯ  духовным
поискам,  он   был   публицистически   исхлёстан  и  отрешён  от   передовой
общественности. ‚ ’олстом ценили те же разоблачениЯ,  ещё - вражду к церкви,
к высшей  философии  и  творчеству.  Ќо  его настойчиваЯ  мораль,  призывы к
опрощению, ко всеобщей доброте  воспринимались снисходительно. "ђеакционный"
„остоевский  был  и  вовсе интеллигенцией ненавидим, был  бы вообще  наглухо
забит и забыт в ђоссии и не цитировалсЯ бы сегоднЯ на каждом шагу, если бы в
XX  веке  внезапно на уважаемом  ‡ападе не  вынырнула  его  громоваЯ мироваЯ
слава.
     Ђ  между тем  все, не  попавшие в  собственно интеллигенцию,  - куда же
должны были  быть  включены? Ђ  у них  были свои характерные  черты,  иногда
далеко не  совпадавшие с  теми,  какие  подытожены  в  "‚ехах". Ќапример,  к
интеллигенции технической относитсЯ лишь малаЯ часть характеристик из "‚ех".
Ќе было  в ней отделённости от национальной  жизни, ни противопоставленности
государству,  ни фанатизма,  ни  революционизма, ни  ведущей  ненависти,  ни
слабого чувства действительности и т.д. и т.д.
     …сли  принЯть  определение   интеллигенции  этимологическое,  от  корнЯ
(intёlligёrё:  понимать,  знать, мыслить,  иметь  понЯтие  о  чём-либо), то,
очевидно,  оно охватило бы во многом иной  класс людей, чем те, кто в ђоссии
рубежа двух веков присвоил себе это  звание  и  в этом качестве рассмотрен в
"‚ехах".
     ѓ.  ”едотов остроумно  предлагал считать  интеллигенцией  специфическую
группу, "объединЯемую идейностью своих задач и беспочвенностью своих идей".
     ‚.  „аль определЯл интеллигенцию как "образованную, умственно  развитую
часть  жителей", но вдумчиво  отмечал, что "длЯ  нравственного образованиЯ у
нас нет слова" - длЯ того просвещениЯ, которое "образует и ум, и сердце".
     Ѓыли  попытки   строить  определение  интеллигенции   на   самодвижущей
творческой силе, даже вопреки внешним обстоЯтельствам; на неподражательности
образа мысли; на самостоЯтельной душевной жизни. ‚о всех этих поисках высшаЯ
затруднённость не в  формулировке определениЯ и не в характеристике  реально
существующей общественной  группы, а в разности  желаний; кого  мы хотели бы
видеть под именем интеллигенции.
     ЃердЯев   позже  предлагал  определение,   альтернативное  тому,  какое
рассмотрено  в  "‚ехах":  интеллигенциЯ как  совокупность  духовно-избранных
людей страны. ’о есть духовнаЯ элита, а не социальный слой.
     Џосле  революции 05  -  07  годов  началсЯ  тихий  процесс  полЯризации
интеллигенции:  поворота   интересов  студенческой   молодежи  и  медленного
выделениЯ  ещё  очень  тонкого слоЯ  с  повышенным  вниманием ко  внутренней
нравственной жизни человека, а не ко  внешним  общественным преобразованиЯм.
’ак что авторы "‚ех"  не  вовсе  были в  тогдашней ђоссии  одинокими. Ћднако
этому неслышному  хрупкому  процессу  выделениЯ  нового  типа  интеллигенции
(вслед за тем расщепилсЯ бы и уточнилсЯ сам термин) не суждено было в ђоссии
произойти: его смешала и раздавила перваЯ мироваЯ война, затем стремительный
ход революции.  —аще  многих  других произносилось  в  русском  образованном
классе слово "интеллигенциЯ", -  но так,  за событиЯми, и не успело получить
обстоЯтельно-точного смысла.
     Ђ дальше -  условий и  времени  было  ещё меньше. 1917 год был  идейным
крахом "революционно-гуманистической" интеллигенции, как она очерчивала сама
себЯ. ‚первые ей пришлось от одиночного террора, от кипливой кружковщины, от
партийного начетничества и необузданной  общественной критики  правительства
перейти  к  реальным  государственным действиЯм. €, в полном соответствии  с
печальными  прогнозами   авторов  "‚ех"  (ещё  отдельно  у   ‘.   Ѓулгакова:
"интеллигенциЯ  в  союзе  с татарщиной...  погубит  ђоссию"),  интеллигенциЯ
оказалась неспособна  к  этим действиЯм, сробела, запуталась,  её  партийные
вожди легко отрекались от власти и руководства,  которые издали  казались им
такими  желанными, -  и власть, как  обжигающий шар, отталкиваемаЯ от рук  к
рукам, докатилась до  тех,  что  ловили  её и были кожею  приготовлены  к её
накалу  (впрочем,  тоже  интеллигентские руки,  но особенные). €нтеллигенциЯ
сумела раскачать  ђоссию  до космического взрыва, да не сумела  управить  её
обломками.  (Џотом,  озираЯсь  из  эмиграции,  сформулировала  интеллигенциЯ
оправдание себе:  оказалсЯ  "народ  -  не  такой",  "народ обманул  ожиданиЯ
интеллигенции". ’ак в  этом и состоЯл диагноз "‚ех", что, обожествлЯЯ народ,
интеллигенциЯ  не  знала его,  была  от него  безнадёжно  отобщена!  Ћднако,
незнанье - не  оправданье. Ќе знаЯ ни народа, ни собственных государственных
сил, надо  было  десЯтижды остеречьсЯ  непроверенно кликать  его  и  себЯ  в
пустоту.)
     € как та кочерга из присказки, в тёмной избе  неосторожно  наступленнаЯ
ногою,  с семикратной силой ударила олуха по лбу, так революциЯ расправилась
с пробудившей её русской интеллигенцией. Џосле царской бюрократии,  полиции,
дворЯнства   и   духовенства   следующий  уничтожительный  удар   успел   по
интеллигенции ещё в революционные 1918 - 20 годы, и не только  расстрелами и
тюрьмами, но холодом, голодом, тЯжёлым трудом и  насмешливым пренебрежением.
Љо всему тому интеллигенциЯ  в своём героическом экстазе готова не  была и -
чего уж от самой себЯ  никак  не  ожидала - в  гражданскую  войну потЯнулась
частью под защиту бывшего царского генералитета, а затем и в эмиграцию, иные
не первый уже раз, но теперь - вперемешку с той бюрократией, которую недавно
сама подрывала бомбами.
     ‡аграничное  существование,  в  бытовом отношении много  тЯжче,  чем  в
прежней ненавидимой ђоссии, однако  отпустило осколкам русской интеллигенции
ещё  несколько  десЯтилетий  оправданий,  объЯснений  и  размышлений.  ’акой
свободы не досталось большей части интеллигенции - той, что осталась в ‘‘‘ђ.
“целевшие от гражданской  войны не имели простора  мысли и высказываниЯ, как
они были избалованы раньше. Џод угрозою Џ’“ и безработицы они должны  были к
концу  20-х  годов  либо   принЯть   казённую  идеологию  в  качестве  своей
задушевной, излюбленной,  или погибнуть и рассеЯтьсЯ. ’о  были жестокие годы
испытаниЯ индивидуальной и массовой стойкости духа, испытаниЯ, постигшего не
только интеллигенцию, но, например, и русскую  церковь. € можно сказать, что
церковь, к моменту революции весьма одрЯхлевшаЯ и разложеннаЯ, быть может из
первых  виновниц русского  падениЯ,  выдержала  испытание 20-х годов гораздо
достойнее:  имела  и  она  в  своей   среде  предателей  и   приспособителей
(обновленчество),   но   и   массою   выделила   свЯщенников-мучеников,   от
преследований  лишь утвердившихсЯ  в  стойкости  и под  штыками погнанных  в
лагерЯ.  Џравда, советский режим  был  к церкви намного беспощаднее, а перед
интеллигенцией приопахнул  соблазны: соблазн  <i>понЯть ‚еликую ‡акономерность,</i>
осознать  пришедшую  железную  Ќеобходимость   как  долгожданную  ‘вободу  -
осознать самим сегоднЯ,  толчками искреннего сердца, опережающими завтрашние
пинки конвойных или зашеины общественных обвинителей, и не закиснуть в своей
"интеллигентской  гнилости",  но  утопить  своё  "Я"  в  ‡акономерности,  но
заглотнуть  горЯчего пролетарского  ветра и  шаткими  своими ногами догонЯть
уходЯщий  в светлое  будущее  Џередовой  Љласс.  Ђ  длЯ  догнавших  - второй
соблазн: своим интеллектом вложитьсЯ в Ќебывалое ‘озидание, какого не видела
мироваЯ  историЯ.  …щё  бы не  увлечьсЯ!..  ќтим ретивым самоубеждением были
физически спасены многие интеллигенты и даже, казалось, не сломлены духовно,
ибо с  полной искренностью, вполне добровольно отдавались новой вере. (€ ещё
долго  потом высились  - в литературе, в искусстве,  в гуманитарных науках -
как заправдошние стволы, и только выветриванием лет узналось, что это стоЯла
одна  пустаЯ кора, а сердцевины уже не было.) Љто-то  шёл  в это "догонЯнье"
Џередового  Љласса с  усмешкою  над самим собой, лицемерно, уже  понЯв смысл
событий, но просто  спасаЯсь физически. Џарадоксально однако (и этот процесс
повторЯетсЯ  сегоднЯ  на  ‡ападе),  что  большинство  шло  вполне  искренно,
загипнотизированно, охотно  дав себЯ загипнотизировать.  Џроцесс облегчалсЯ,
увернЯлсЯ     захваченностью    подрастающей    интеллигентской    молодежи:
огненнокрылыми  казались  ей истины  торжествующего марксизма - и  целых два
десЯтилетиЯ, до второй мировой войны, несли  нас  те крыльЯ.  (‚споминаю как
анекдот:  осенью 1941, уже  пылала смертнаЯ война,  Я -  в который раз и всё
безуспешно - пыталсЯ вникнуть в мудрость "Љапитала".)
     ‚  20-е и 30-е годы усиленно менЯлсЯ, расширЯлсЯ и самый состав прежней
интеллигенции, как она сама себЯ понимала и видела.
     Џервое  естественное  расширение  было  -  на интеллигенцию техническую
("спецы").  ‚прочем, как раз техническаЯ, стоЯвшаЯ на прочной деловой почве,
реально свЯзаннаЯ  с национальной  промышленностью и на  совести не  имевшаЯ
греха соучастиЯ в  революционных  жестокостЯх, значит, и без нужды  сплетать
горЯчее оправдание Ќовому ‘трою и к нему льнуть, - техническаЯ интеллигенциЯ
в 20-е годы оказала гораздо большую духовную стойкость, чем гуманитарнаЯ, не
спешила  принЯть  €деологию как единственно  возможное  мировоззрение, а  по
независимости своей работы и физически устоЯла притом.
     Ќо  были и „ругие  формы  расширениЯ - и разложениЯ! - прежнего состава
интеллигенции,  уверенно  направлЯемые  государственные  процессы.  Ћдин   -
физическое  прервание традиции  интеллигентских  семей:  дети  интеллигентов
имели почти  нулевые права на поступление  в высшие учебные заведениЯ  (путь
открывалсЯ лишь через личное  подчинение и перерождение  молодого  человека:
комсомол). „ругой - спешное создание  рабфаковской интеллигенции, при слабой
научной подготовке, - "горЯчий" пролетарско-коммунистический поток. ’ретий -
массовые   аресты   "вредителей".   ќтот   удар  пришелсЯ  больше  всего  по
интеллигенции технической: разгромив меньшую часть её, остальных  смертельно
напугать. Џроцессы шахтинский,  Џромпартии и несколько  мелких в  обстановке
уже общей  напуганности в стране успешно достигли своей  цели. ‘ начала 30-х
годов техническаЯ интеллигенциЯ  была приведена  также к полной  покорности,
30-е  годы были успешной школой предательства уже и  длЯ неё: также  покорно
голосовать  на митингах за любые  требуемые казни;  при  уничтожении  одного
брата другой  брат  послушно брал на себЯ хоть и руководство Ђкадемией наук;
уже не стало такого военного заказа, который русские интеллигенты осмелились
бы оценить как аморальный,  не  бросились бы поспешно-угодливо выполнЯть <i><b>*1</b></i>.
“дар  пришелсЯ  не  только  по  старой интеллигенции, но  уже  отчасти и  по
рабфаковской, он избирал  по принципу непокорности, и так всё более пригибал
оставшуюсЯ массу. —етвертый  процесс  -  "нормальные"  советские  пополнениЯ
интеллигенции  -  кто прошёл всё  своё  14-летнее  образование при советской
власти и генетически был свЯзан только с нею.
     <i><b>*1.</b>   </i>ќта   угарнаЯ    преданность   государственным    заказам   очень
нестеснительно  выражена  в  недавней самиздатской  публикации  "’уполевскаЯ
шарага", она не миновала и крупнейших фигур.

     ‚  30-е  же  годы  совершилось  и  новое,  уже  необъЯтное,  расширение
"интеллигенции":  по  государственному  расчёту   и   покорным  общественным
сознанием в  неё были включены миллионы государственных  служащих, а  верней
сказать: всЯ интеллигенциЯ была зачислена в  служащих, иначе и не говорилось
и  не  писалось  тогда,  так  заполнЯлись  анкеты,  так  выдавались  хлебные
карточки.   ‚сем   строгим   регламентом  интеллигенциЯ   была   вогнана   в
служебно-чиновный  класс,  и  само  слово  "интеллигенциЯ"  было  заброшено,
упоминалось почти исключительно как бранное. („аже свободные профессии через
"творческие союзы"  были  доведены до  служебного  состоЯниЯ.) ‘  тех пор  и
пребывала интеллигенциЯ в этом резко увеличенном объеме, искажённом смысле и
умаленном   сознании.  Љогда  же,  с  конца   войны,  слово  "интеллигенциЯ"
восстановилось отчасти в правах, то уж теперь  и с захватом многомиллионного
мещанства  служащих,  выполнЯющих  любую   канцелЯрскую  или  полуумственную
работу.
     Џартийное  и  государственное руководство, правЯщий  класс, в довоенные
годы  не  давали   себЯ  смешивать  ни  со  "служащими"  (они  -  "рабочими"
оставались),  ни  тем  более с  какой-то  прогнившей  "интеллигенцией",  они
отчётливо  отгораживались  как  "пролетарскаЯ"  кость.  Ќо  после  войны,  а
особенно  в  50-е,  ещё  более  в 60-е годы,  когда увЯла  и  "пролетарскаЯ"
терминологиЯ, всё  более  изменЯЯсь  на  "советскую",  а с  другой стороны и
ведущие деЯтели интеллигенции всё более допускались на руководЯщие посты, по
технологическим  потребностЯм всех  видов  управлениЯ, - правЯщий класс тоже
допустил  называть   себЯ  "интеллигенцией"   (это  отражено  в  сегоднЯшнем
определении интеллигенции в Ѓ‘ќ),  и "интеллигенциЯ" послушно принЯла и  это
расширение.
     Ќасколько   чудовищно   мнилось  до  революции   назвать  интеллигентом
свЯщенника,  настолько естественно  теперь зовётсЯ  интеллигентом  партийный
агитатор и политрук.
     ’ак, никогда не получив чёткого определениЯ интеллигенции, мы как будто
и  перестали нуждатьсЯ в нём.  Џод этим  словом  понимаетсЯ  в  нашей стране
теперь <i>весь образованный  слой,</i>  все,  кто  получил  образование  выше  семи
классов школы.
     Џо словарю  „алЯ  образовать в отличие  от <i>просвещать</i> означает: придать
лить наружный лоск.
     •отЯ  и этот лоск  у нас довольно третьего  качества,  в духе  русского
Языка и верно  по смыслу будет:  сей образованный слой,  всё, что самозванно
или опрометчиво зовётсЯ сейчас "интеллигенцией", называть <i>образованщиной.</i>

        3
     ’ак  -  произошло,  и  с  историей  уже  не  поспоришь:  согнали нас  в
образованщину,  утопили  в  ней  (но  и мы дали  себЯ  согнать,  утопить). ‘
историей не поспоришь, а в  душе - протест, несогласие:  не может быть, чтоб
так и осталось!  ‚оспоминанием ли  прошлого,  надеждой ли  на  будущее: мы -
другие!..
     Ќекто  Ђлтаев  (псевдоним,  статьЯ  "„войное  сознание  интеллигенции и
псевдокультура"   в  No  97  "‚естника  ђ‘•„)<i><b>*2</b></i>,  признаваЯ   это  численное
умножение,  растворение  интеллигенции и смыкание её  с  бюрократией, всё же
ищет рычаг,  которым  бы  отделить интеллигенцию от  растворЯющей  массы. Ћн
находит  его  в "родовом признаке" интеллигенции, Якобы отличавшем  её и  до
революции   и   сейчас,   так  что  можно  признать  его  за   "определение"
интеллигенции: что  это "уникальнаЯ категориЯ лиц", не повторЯвшаЯсЯ никогда
ни в одной стране, живущаЯ в "сознании коллективной отчужденности" от "своей
земли,  своего  народа  и  своей  государственной власти".  Ќо, не говорЯ об
искусственности такого определениЯ (и не такой  уж  уникальности  ситуации),
можно   возразить,   что   дореволюционнаЯ   интеллигенциЯ  (в   "веховском"
определении) именно  сознаниЯ  отчуждённости  от  своего  <i>народа</i>  не  имела,
напротив, уверена  была в своём полновластии высказыватьсЯ  от  его имени; а
интеллигенциЯ современнаЯ вовсе не  отчуждена  от современного  государства:
те, кто ощущают так - сами с собой или в узком кругу своих, зажато-тоскливо,
обречённо,  отданно, - не только  <i>держат</i> государство всею своей повседневной
интеллигентской деЯтельностью, но принимают и исполнЯют  даже более страшное
условие государства: участие <i>душой</i> в обЯзательной общей лжи. Људа ж  дальше?
…щё может быть можно остатьсЯ "отчужденным",  отдаваЯсь только телом, только
мозгом,  только специальными познаньЯми,  -  но не  душой  же! €нтеллигенциЯ
прежнЯЯ  действительно  была  противопоставлена  государству  до   открытого
разрыва / до взрыва, так оно и случилось, - об интеллигенции нынешней сам же
Ђлтаев в противоречие себе пишет, что "она не смела  выступить при советской
власти  не  только  оттого,  что ей  не давали этого сделать,  но и оттого в
первую очередь, что ей не с <i>чем</i> было выступить. Љоммунизм был её собственным
детищем...  в том числе и идеи террора... ‚ её  сознании не  было принципов,
существенно  отличавшихсЯ  от   принципов,  реализованных   коммунистическим
режимом",  интеллигенциЯ сама  "причастна ко  злу,  к  преступлению,  и  это
больше, чем что-либо другое, мешает ей поднЯть голову". (€ облегчило войти в
систему лжи.) •отЯ и  в несколько неожиданной форме, интеллигенциЯ  получила
по  сути  то  самое,  чего  добивалась многими десЯтилетиЯми,  -  и  без боЯ
покорилась.  € только ту утешку  посасывала втихомолку, что  "идеи революции
были  хороши, да  извращены".  €  на  каждом историческом изломе тешила себЯ
надеждой, что режим вот выздоравливает, вот изменитсЯ к лучшему и теперь-то,
наконец,  сотрудничество  с  властью  получает  полное оправдание  (блестЯще
отграненные у Ђлтаева <i>шесть</i> соблазнов русской интеллигенции - революционный,
сменовеховский,    социалистический,     патриотический,    оттепельный    и
технократический, в их последовательном поЯвлении и затем сосуществовании во
всЯкий момент современности).
     <i><b>*2.</b>  </i>‘м.:   ‚.   ”.   Љормер,   "„войное   сознание   интеллигенции   и
псевдокультура" // "‚опросы философии", 1989, No 9). <i>(Џрим. ред.).</i>

     Џокорились - до полной  приниженности,  до духовного самоуничтожениЯ, и
что  ж,  как  не  кличка  оброзованщины,  по  справедливости  остаётсЯ  нам?
’оскливое чувство отчуждённости от  государства (годов <i>лишь  с</i> 40-х), своего
невольничьего состоЯниЯ в чужих лапах - это не признак родовой, непрерывный,
но зарождение нового  протеста,  зарождение  раскаЯниЯ.  €  большинством  же
интеллигенции  вполне сознаётсЯ теперь - кем  тревожно, кем  равнодушно, кем
высокомерно - отчуждение от нынешнего <i>народа</i>.
     Ћ  том, как не  размытьсЯ  в  образованщине, как отграничитьсЯ от неё и
спасти понЯтие интеллигенции, много  пишет и ѓ. Џомеранц (не псевдоним, лицо
подлинное, востоковед,  имеющий  в  ‘амиздате  целый  том философских эссе в
публицистических  статей):  "самаЯ  здороваЯ  часть современного  общества",
"другого такого прогрессивного слоЯ не найти"<i><b>*3</b></i>. Ќо и он остаётсЯ в смущении
перед морем образованщины: "ЏонЯтие  интеллигенции  очень трудно определить.
€нтеллигенциЯ в самой жизни ещё не устоЯлась." (? ‡а 130 лет от Ѓелинского и
ѓрановского   не  устоЯлась?  нет,  после  революционного  потрЯсениЯ.)  …му
приходитсЯ выделЯть  "лучшую часть интеллигенции", это "даже не прослойка, а
кучка людей", "собственно интеллигентно  лишь маленькое Ядро интеллигенции",
"узкий  круг  людей,  способных  самостоЯтельно  открывать  вновь   свЯтыни,
ценности культуры", даже: "интеллигентность -  это процесс"... Ћн предлагает
вообще отказатьсЯ от очерчиваниЯ контура,  границ, пределов интеллигенции, а
представить себе как бы поле (в смысле физики): центр излучениЯ (самаЯ малаЯ
кучка) - затем  "слой одушевленной интеллигенции"  - дальше  "неодушевленнаЯ
интеллигенциЯ" (?), котораЯ однако "развитее мещанства". (‚ старых вариантах
той же самиздатской  статьи Џомеранц  делил интеллигенцию  на "порЯдочную" и
"непорЯдочную",  с  таким  странным  определением:  "порЯдочные  люди  гадЯт
ближнему лишь  по необходимости, без удовольствиЯ", а  непорЯдочные,  мол, с
удовольствием, и в этом их различие!)
     <i><b>*3.</b> </i>‚се  цитаты из Џомеранца здесь и ниже  -  главным образом из статей
"—еловек ниоткуда" и "Љвадрильон".
     Џравда,   в   защиту   этого   многомиллионного   класса,  на   границе
"неодушевленности" и  "мещанства",  Џомеранц  находит  весьма  сочувственные
слова: о тЯжести работы школьных  педагогов, врачей общей медицинской сети и
бухгалтеров -  этих "грузчиков  умственного труда". Ќо, оказываетсЯ, эта его
настойчиваЯ защита  есть скорее нападение  на "народ":  доказать, что искать
ошибку в платежной ведомости  тЯжелее, чем колхознице  работать в задушливом
птичнике.
     —то  искажённый труд и искалеченные  люди -  верно. џ в сам, достаточно
поработав  школьным  преподавателем, могу  горЯчо  разделить эти слова и ещё
добавить   сюда   много   разрЯдов:  техников-строителей,   сельхозтехников,
агрономов... кольные учителЯ настолько  задёргаиные, заспешённые, униженные
люди,  да  ещё и  в бытовой нужде, что не оставлено им  времени,  простора и
свободы формулировать собственное  мнение о чём бы то ни было, даже находить
и поглощать  неповрежденную духовную пищу.  € же от природы и не от слабости
образованиЯ  всЯ  эта  бедствующаЯ провинциальнаЯ  масса так  проигрывает  в
"одушевленности" по сравнению с привилегированной столично-научной, а именно
от нужды и бесправиЯ.
     Ќо  оттого  нисколько  не  менЯетсЯ  безнадёжнаЯ  картина  расплывшейсЯ
образованщины, куда стандартным входом служит самое среднее образование.
     …сли обвинЯют нынешний рабочий класс, что  он чрезмерно законопослушен,
безразличен  к  духовной  жизни,  утонул в  мещанской идеологии, весь ушёл в
материальные заботы, получение квартир, покупку  безвкусной мебели (уж какую
продают),  в карты, домино, телевизоры  и пьЯнку,  - то  на  много  ли  выше
поднЯлась  образованщина, даже и  столичнаЯ? Ѓолее дорогаЯ мебель,  концерты
более высокого уровнЯ и коньЯк вместо водки? Ђ хоккей по телевизору - тот же
самый. …сли на периферии  образованщины колотьба  о заработках есть средство
выжить,  то  в сиЯющем центре её  (шестнадцать столиц и  несколько  закрытых
городков)  выглЯдит  отвратительно  подчинение  любых  идей  и  убеждений  -
корыстной  погоне  за  лучшими в большими ставками,  званиЯми,  должностЯми,
квартирами,  дачами,  автомобилЯми (Џомеранц: "сервис  -  это компенсациЯ за
потерЯнные  нервы"),   а  ещё  более  -  заграничными  командировками.  (‚от
поразилась  бы   дореволюционнаЯ  интеллигенциЯ!  ќто  же   надо  объЯснить:
впечатлениЯ,  развлечениЯ, красиваЯ жизнь,  валютнаЯ оплата, покупка цветных
трЯпок... „умаю, самый захудалый дореволюционный интеллигент по этой причине
не подал  бы руки самому блестЯщему сегоднЯшнему столичному образованцу.) Ќо
более всего  характеризуетсЯ интеллект  центровой  образованщины  её  жаждой
наград,  премий  и званий,  несравненных с теми, что дают  рабочему классу и
провинциальной образованщине,  -  и  суммы  премий  выше  и какаЯ звучность:
"народный художник (артист и т.д.)... заслуженный деЯтель",  "  лауреат..."!
„лЯ  всего  того  не  стыдно  вытЯнутьсЯ  в  струнчайшую  безукоризненность,
прервать все порицательные  знакомства, выполнЯть все  пожеланиЯ начальства,
осудить  письменно  или с трибуны  или неподанием  руки  любого  коллегу  по
указанию  парткома.  …сли  это  всё  -  "интеллигенциЯ",   то  что  ж  тогда
"мещанство"?!.. ‹юди, чьё имЯ мы недавно прочитывали с киноэкранов и которые
уж конечно ходила в интеллигентах, недавно, уезжаЯ из этой  страны навсегда,
не стеснЯлись разбирать екатерининские секретеры по доскам (вывоз древностей
запрещён), вперемежку с простыми досками сколачивали их в нелепую "мебель" и
вывозили    так.   €   Язык   поворачиваетсЯ    выговорить   это   слово   -
"интеллигенциЯ"?..  ’олько таможенный запрет  ещё удерживает в  стране иконы
древнее XVII  века. Ђ из  более  новых  целые  выставки устраиваютсЯ ныне  в
…вропе - и не только государство продавало их туда...
        4?
     ‚сЯкий живущий в нашей стране платит подать  в  поддержку  обЯзательной
идеологической  лжи.  Ќо у рабочего класса и  тем  более у крестьЯнства  эта
подать минимальна,  особенно после  упразднениЯ ежегодных вымученных  займов
(душевредных и мучительных именно  своей  ложной  добровольностью, деньги-то
можно было отбирать  в любой форме), осталось - редкое голосование  на общем
собрании, где не так уж тщательно проверЯют отсутствующих. ‘ другой стороны,
государственные управители и идеологические внедрители  иные искренне  верЯт
своей €деологии, многие  отдались ей по  многолётней инерции,  по недостатку
знаний,  по  психологической   особенности  человека  иметь   мировоззрение,
соответствующее его основной деЯтельности.
     Ќо  -  центроваЯ  образованщина?  Ћтлично видеть  жалкость  и дрЯблость
партийной лжи,  меж своими смеЯтьсЯ над нею - и тут же цинично,  в "гневных"
протестах в статьЯх, звучно и витиевато повторЯть ту же ложь, ещё развиваЯ и
укреплЯЯ её средствами своей элоквенции и стилЯ! Ќа ком же  узнано, с кого ж
и списано Ћруэллом двоемыслие, как не с  советской интеллигенции 30-х и 40-х
годов?  ќто  двоемыслие  с  тех  пор  лишь  отработалось,  стало  устойчивым
жизненным приёмом.
     Ћ, мы жаждем <i>свободы,</i> мы заклеймим (шепотом) всЯкого,  кто усумнилсЯ бы
в желанности и необходимости полнейшей свободы в нашей стране! (Џожалуй так:
не длЯ  всех,  но длЯ центровой образованщины непременно.  Џомеранц в письме
XXIII съезду партии предлагает ассоциацию "интеллигентного Ядра", обладающую
независимой     прессой,     теоретический      центр,     дающий     советы
административно-партийному.)  Ћднако  этой свободы  мы ждём  как  внезапного
чуда, которое без наших усилий  вдруг выпадет нам, сами  же ничего не делаем
длЯ  завоеваниЯ  той  свободы.  “ж  где там  прежние  традиции  - поддержать
политических, накормить беглеца,  приютить беспаспортного, бездомного (можно
службу   казенную   потерЯть),   -   центроваЯ   образованщина   повседневно
добросовестно, а иногда и талантливо трудитсЯ длЯ укреплениЯ общей тюрьмы. €
этого  она  не разрешит  поставить себе  в  вину!  - приготовлены, обдуманы,
отточены  многоЯзыкие  оправданиЯ.  Џодножка  сослуживцу,  ложь  в  газетном
заЯвлении  находчиво  оправдываютсЯ совершившим,  охотно  принимаютсЯ  хором
окружающих:  если б  Я (он) этого не сделал, то менЯ (его)  бы снЯли с этого
поста и назначили бы  худшего! ’ак длЯ того, чтоб удерживать позиции <i>добра</i> к
облегчению  всех,   -  естественно  каждый  день  приходитсЯ  причинЯть  зло
некоторым ("порЯдочные  люди гадЯт ближним лишь по  необходимости"). Ќо  эти
некоторые - сами виноваты: зачем так резко  неосторожно выставили себЯ перед
начальством, не думаЯ  о коллективе?  или зачем  скрыли  свою  анкету  перед
отделом кадров - и  вот подвели <i>под удар</i>  весь коллектив?.. —елнов ("‚естник
ђ‘•„" No 97)  остроумно  называет позицию интеллигенции  кривостоЯнием, "при
котором прЯмизна кажетсЯ нелепой позой".
     Ќо  главный  оправдательный  аргумент  -  дети!  Џеред  этим аргументом
смолкают  все: кто  ж  имеет право  пожертвовать  материальным благополучием
своих  детей  длЯ  отвлеченного  принципа правды?!.. —то моральное  здоровье
детей дороже их служебного устройства, - и  в  голову не приходит родителЯм,
самим обедненным на то. ђезонно  вырасти  такими и детЯм: прагматики уже  со
школьной  скамьи,  первокурсники  уже  покорны  лжи политучеб,  уже  разумно
взвешивают,  как  наивыгоднейше  вступить  на состЯзательное  поприще  наук.
Џоколение, не  испытавшее  настоЯщих  гонений, но  как оно осторожно!  Ђ  те
немногие  юноши - надежда ђоссии,  кто оборачиваетсЯ лицом  к правде, обычно
проклинаютсЯ   и  даже  преследуютсЯ  своими   разъЯренными   состоЯтельными
родителЯми.
     € не оправдаешь центровую образованщину, как прежних крестьЯн, тем, что
они  раздроблены  по  волостЯм,  ничего  не  знают о событиЯх общих,  давимы
локально. €нтеллигенциЯ во все советские годы достаточно была информирована,
знала, что делаетсЯ  в  мире, могла  знать, что  делаетсЯ  в  стране,  но  -
отворачивалась,  но  дрЯбло сдавалась  в  каждом учреждении и  кабинете,  не
заботЯсь  о  деле  общем. Љонечно,  от  десЯтилетиЯ  к  десЯтилетию  сжимали
невиданно (западным людЯм и не вообразить, пока до них не докатилось). ‹юдей
динамичной инициативы, отзывных на  все виды  общественной и личной  помощи,
самодеЯтельности,  - подавлЯли  гнётом  и страхом,  да  и  саму общественную
помощь  загаживали  казённой  лицемерной  имитацией.  €,   в  конце  концов,
поставили так, что как будто третьего нет: в травле товарища по работе никто
не смеет остатьсЯ нейтральным - едва уклонЯсь, он тут же становитсЯ травимым
и  сам. €  всё  же  у людей  остаётсЯ выход и в этом положении: что ж,  быть
травимым и самому! что ж, пусть мои дети  на корочке вырастут, да  честными!
Ѓыла б интеллигенциЯ такаЯ - она была бы непобедима.
     Ђ есть ещё особый разрЯд - людей именитых, так  недосЯгаемо, так прочно
поставивших имЯ своё, предохранительно окутанное  всесоюзной, а то и мировой
известностью, что, во всЯком случае в послесталинскую эпоху, их уже не может
постичь  полицейский  удар,  это Ясно  всем напрозор, и вблизи,  и издали; и
нуждою тоже их не накажешь - накоплено.  Ћни-то - могли  бы снова  возвысить
честь и независимость  русской интеллигенции? выступить в защиту  гонимых, в
защиту   свободы,   против  удушающих   несправедливостей,   против   убогой
навЯзываемой  лжи?  „вести таких человек  (а их и полтысЯчи можно насчитать)
своим поЯвлением и спаЯнным стоЯнием очистили бы общественный воздух в нашей
стране, едва не переменили  бы всю жизнь! ‚  предреволюционной интеллигенции
так  и  действовали  тысЯчи,  не   ожидаЯ   защитной  известности.  ‚  нашей
образованщине -  насчитаем ли  полный десЯток? Ћстальные - такой потребности
не имеют! („аже  если  у кого и отец  расстрелЯн - ничего,  съедено.) Љак же
назвать и зримую верхушку нашу - выше образованщины?
     ‚ сталинское  времЯ за отказ  подписать  газетную  клЯузу,  заклинание,
требование смерти в  тюрьмы своему  товарищу действительно  могла  грозить и
смерть, и тюрьма. Ќо  сегоднЯ, - какаЯ угроза сегоднЯ склонЯет седовласых  и
знаменитых  брать перо  и,  угодливо спросивши - "где?",  подписывать не ими
составленную грЯзную чушь  против ‘ахарова? ’олько личное ничтожество. ЉакаЯ
сила  заставлЯет  великого  композитора  XX века  стать  жалкой  марионеткой
третьестепенных чиновников из министерства культуры и по их воле подписывать
любую  презренную бумажку, защищаЯ  кого прикажут  за  границей, травЯ  кого
прикажут  у нас?  (‘окоснулсЯ композитор  безо  всЯких перегородок,  душа  с
душою, с тёмной гибельной  душою XX века. Ћн ли её, нет, она его захватила с
такой пронзающей достоверностью, что когда - если! - наступит у человечества
более светлый  век,  услышат наши  потомки через музыку остаковича,  как мы
были уже в когтЯх дьЯвола, в его  полном обладании, - и когти эти, и  адское
его дыхание казались нам красивыми.)
     Ѓывало ли столь жалкое поведение среди великих русских учёных прошлого?
среди великих русских художников? ’радициЯ их сломлена, мы - образованщина.
     ’ройной  стыд,  что уже  не страх  перед  преследованием, но извилистые
расчёты  тщеславиЯ,  корысти,  благополучиЯ,   спокойствиЯ   заставлЯют  так
сгибатьсЯ "московские звезды" образованщины и средний  слой  "остепенённых".
Џрава ‹идиЯ —уковскаЯ: кого-то от  интеллигенции пришла пора отчислить. …сли
не этих всех - то окончательно потерЯн смысл слова.
     Ћ, поЯвились бесстрашные! - выступить в защиту сносимого старого зданиЯ
(только не храма) и даже целого Ѓайкала. ‘пасибо и на  том, конечно. ‚ нашем
сегоднЯшнем  сборнике предполагалось участие одного  незаурЯдного  человека,
достигшего  между  тем всех чинов  и званий.  ‚ частных беседах  стонет  его
сердце  - о  безвозвратности гибели русского  народа. Ћт корней  знает  нашу
историю и культуру.  € - отказалсЯ: к  чему  <i>это?</i> ни к  <i>чему не  приведёт...</i>
ЋбычнаЯ достойнаЯ отговорка образованщины.
     —его заслуживаем. Ќа каком дне прозЯбаем.
     Љогда сверху  дёргали  веревку,  что  можно  посмелей (1956, 1962),  мы
малость разминали  затекшую  спину.  Љогда дёргали "цыц!