очь, никто не мог взЯть назад из его костей прежнего облучениЯ.
     Ђ  совсем  недавно, вот  уже  в  конце  ЯнварЯ, пришла  молодаЯ мать  с
жалобой, что грудь не  даЈт  молока.  Ћна  пришла не сюда,  но еЈ  слали  из
корпуса в корпус, и она  достигла онкологического. „онцова не помнила еЈ, но
так как в их  клинике  карточки на больных хранЯтсЯ вечно, пошли в сарайчик,
рылись  там  и  нашли  еЈ  карточку  девЯтьсот сорок  первого  года,  откуда
подтвердилось,   что   девочкой  она  приходила  и  доверчиво  ложилась  под
рентгеновские  трубки  -- с  доброкачественной опухолью, от  которой  теперь
никто б еЈ рентгеном лечить не стал. {66}
     Ћставалось  „онцовой  лишь продолжить  старую карточку,  записать,  что
стали  атрофичны мЯгкие  ткани и  что  по  всей  видимости  это есть позднее
лучевое изменение.
     Ќи  этому  перекособоченному юноше, ни этой обделЈнной матери  никто не
объЯснил, конечно, что  их  лечили в детстве не так: объЯснЯть это было бы в
личном  отношении бесполезно,  а в общем отношении --  вредило бы санитарной
пропаганде среди населениЯ.
     Ќо у самой ‹юдмилы  Ђфанасьевны  эти случаи  вызвали потрЯсение, ноющее
чувство  неискупимой и  неисправимой вины --  и туда-то, в  эту точку, попал
сегоднЯ Љостоглотов.
     Ћна сложила руки накрест и прошлась по комнате от двери к окну, от окна
к двери, по свободной полоске пола между двумЯ уже выключенными аппаратами.
     Ќо  можно ли так?  -- ставить вопрос о  праве врача лечить? …сли думать
так,  если  сомневатьсЯ в каждом научно-принЯтом сегоднЯ методе, не будет ли
он позже опорочен  или отвергнут,--  тогда можно чЈрт  знает  до чего дойти!
‚едь смертные  случаи описаны даже от аспирина: принЯл человек свой первый в
жизни  аспирин и  умер!.. ’огда  лечить  вообще нельзЯ! ’огда вообще  нельзЯ
приносить повседневных благ.
     ќтот закон, вероЯтно, имеет и всеобщий характер: всЯкий делающий всегда
порождает и  то, и  другое -- и благо,  и зло. Ћдин только --  больше блага,
другой -- больше зла.
     Ќо как  бы она себЯ ни успокаивала, и как бы ни  знала она отлично, что
эти несчастные случаи вместе со случаЯми неверных диагнозов, поздно принЯтых
или неверно  принЯтых  мер,  может быть не составЯт и двух процентов всей еЈ
деЯтельности,--  а  излеченные ею, а возвращЈнные к  жизни,  а  спасЈнные, а
исцелЈнные ею молодые и старые, женщины и мужчины, ходЯт по пашне, по траве,
по  асфальту,  летают по воздуху,  лазЯт  по столбам, убирают  хлопок, метут
улицы, стоЯт за прилавками, сидЯт в кабинетах или в чайханах, служат в армии
и во флоте, и  их тысЯчи,  и  не все они  забыли еЈ и не все  забудут,-- она
знала также,  что сама она скорее забудет их всех,  свои лучшие случаи, свои
труднейшие  победы,  а до  могилы будет помнить тех нескольких, тех немногих
горемык, которые попали под колЈса.
     ’акова была особенность еЈ памЯти.
     Ќет, готовитьсЯ к  сообщению сегоднЯ она  уже  не сможет,  да  и день к
концу. (ђазве взЯть папку домой? ЌавернЯка провозишь зрЯ, хоть сотни раз она
так брала и возила.)
     Ђ что надо успеть  сделать  -- вот "Њедицинскую радиологию" освободить,
статейки дочесть. € ответить этому фельдшеру в ’ахта-Љупыр на его вопрос.
     Џлохой становилсЯ свет из пасмурного окна, она зажгла  настольную лампу
и уселась.  ‡аглЯнула одна из  ординаторок, уже  без  халата:  "‚ы не идЈте,
‹юдмила Ђфанасьевна?" € ‚ера ѓангарт зашла: "‚ы не идЈте?" -- Ђ как ђусанов?
{67}
     --  ‘пит. ђвоты не было.  ’емпературка  есть.-- ‚ера Љорнильевна  снЯла
глухой  халат и осталась в серо-зеленоватом тафтЯном платьи, слишком хорошем
длЯ работы.
     -- Ќе жалеете таскать? -- кивнула „онцова.
     -- Ђ  зачем беречь?.. „лЯ чего беречь?.. -- хотела улыбнутьсЯ  ѓангарт,
но получилось жалостно.
     -- ‹адно, ‚ерочка,  если так, следующий  раз введЈм ему полную,  десЯть
миллиграмм,-- в своей убыстрЈнной манере, когда слова только времЯ отнимают,
протолкнула ‹юдмила Ђфанасьевна и писала письмо фельдшеру.
     -- Ђ Љостоглотов? -- тихо спросила ѓангарт уже от двери.
     --  Ѓыл  бой,  но  он  разбит  и  покорилсЯ!   --  усмехнулась  ‹юдмила
Ђфанасьевна и  опЯть  почувствовала от выпыха  усмешки, как резнуло еЈ около
желудка. Ћна даже захотела сейчас и пожаловатьсЯ ‚ере, ей первой, поднЯла на
неЈ  прищуренные  глаза,  но в  полутЈмной глубине  комнаты  увидела  еЈ как
собравшуюсЯ в театр -- в выходном платьи, на высоких каблуках.
     € решила -- до другого раза.
     ‚се  ушли,  а она  сидела. ‘овсем  было ей неполезно и  полчаса  лишних
проводить в этих помещениЯх, ежедневно облучаемых, но вот так всЈ цеплЯлось.
‚сЯкий раз  к отпуску  она  была  бледно-сера,  а  лейкоциты  еЈ,  монотонно
падающие  весь год, снижались  до двух тысЯч,  как преступно было бы довести
какого-нибудь больного. ’ри желудка в  день полагалось смотреть рентгенологу
по нормам, а она ведь  смотрела по десЯть в  день, а в  войну  и по двадцать
пЯть. € перед отпуском ей самой было в пору переливать кровь. € за отпуск не
восстанавливалось утерЯнное за год.
     Ќо повелительнаЯ инерциЯ работы не легко отпускала еЈ. Љ  концу каждого
днЯ она  с досадой видела, что  опЯть не успела. €  сейчас между  делами она
снова   задумалась   о   жестоком  случае  ‘ибгатова  и   записала,   о  чЈм
посоветоватьсЯ при встрече на обществе с доктором Ћрещенковым. Љак она ввела
в  работу своих  ординаторов,  так и  еЈ  когда-то до войны вводил  за руку,
осторожно  направлЯл  и  передал   ей  вкус  кругозора  доктор  Ћрещенков.--
"Ќикогда,  ‹юдочка, не специализируйтесь  до сушЈной воблы!  -- предупреждал
он.-- Џусть весь мир течЈт к специализации, а вы держитесь за своЈ --  одной
рукой  за  рентгенодиагностику,  другой  за  рентгенотерапию!   Ѓудьте  хоть
последней такой -- но такой!" € он всЈ ещЈ был жив, и тут же в городе.
     “же лампу потушив, она от  двери вернулась и записала  дело на  завтра.
“же надев своЈ синее не новое пальто, она ещЈ свернула к  кабинету главврача
-- но он был заперт.
     Ќаконец,  она  сошла  со  ступенек  между  тополЯми,  шла  по  аллейкам
медицинского городка, но в мыслЯх оставалась всЯ в работе и даже не пыталась
и не хотела выйти  из них. Џогода была никакаЯ --  она не заметила, какаЯ. Ђ
ещЈ не сумерки. Ќа аллейках встречались многие незнакомые лица, но в ‹юдмиле
Ђфанасьевне и  здесь  не пробудилось естественное женское внимание -- кто из
встречных во что одет, что  на голове, что на ногах. Ћна шла с присобранными
{68}  бровЯми и  на  всех этих людей  остро  поглЯдывала,  как  бы прозреваЯ
локализацию тех возможных опухолей, которые в людЯх этих ещЈ сегоднЯ не дают
себе знать, но могут выЯвитьсЯ завтра.
     ’ак   она   шла,   и   миновала   внутреннюю   чайхану   медгородка   и
мальчика-узбечЈнка, постоЯнно торгующего здесь  газетными  фунтиками миндалЯ
-- и достигла главных ворот.
     ЉажетсЯ, проходЯ  эти главные ворота, из  которых  неусыпнаЯ  бранчиваЯ
толстуха-сторожиха  выпускала только  здоровых свободных  людей,  а  больных
заворачивала громкими окриками -- кажетсЯ, ворота эти проходЯ, должна ж была
она перейти из рабочей части своей жизни  в домашнюю,  семейную. Ќо  нет, не
равно  делились времЯ и  силы еЈ между работой  и домом. ‚нутри медицинского
городка  она проводила  свежую  и лучшую половину  своего  бодрствованиЯ,  и
рабочие мысли ещЈ вились вокруг еЈ головы, как пчЈлы, долго спустЯ ворота, а
утром -- задолго до них.
     Ћна опустила  письмо в ’ахта-Љупыр. Џерешла улицу  к трамвайному кругу.
ЏозваниваЯ, развернулсЯ нужный номер. ‘тали густо садитьсЯ и в передние и  в
задние  двери. ‹юдмила Ђфанасьевна поспешила захватить место  -- и  это была
перваЯ   внешнЯЯ   мелкаЯ  мысль,  начинавшаЯ   превращать   еЈ  из  оракула
человеческих  судеб  в  простого  трамвайного  пассажира,  которого  толкали
запросто.
     Ќо ещЈ и под дребезжание трамваЯ по старой однопутной колее и на долгих
разминных  остановках ‹юдмила Ђфанасьевна смотрела  в окно неосмысленно, всЈ
додумываЯ то  о  лЈгочных метастазах у Њурсалимова, то  о  возможном влиЯнии
уколов на  ђусанова. …го  обиднаЯ наставительность и угрозы, с  которыми  он
выступил сегоднЯ на обходе,  затЈртые с  утра другими впечатлениЯми, сейчас,
после конца днЯ, проступили угнетающим осадком: на вечер и на ночь.
     Њногие  женщины  в  трамвае,  как  и ‹юдмила  Ђфанасьевна,  были  не  с
малоЈмкими дамскими  сумочками, а  с  сумками-баулами,  куда можно затолкать
живого поросЈнка или четыре буханки хлеба. ‘ каждой пройденной остановкой  и
с  каждым  магазином,  промелькнувшим   за  окном,   ‹юдмилой   Ђфанасьевной
завладевали мысли о хозЯйстве и о  доме. ‚сЈ это было  -- на ней и только на
ней, потому что  какой спрос с  мужчин? € муж и  сын  у неЈ  были такие, что
когда она уезжала на конференцию в Њоскву -- они и посуды не мыли неделю: не
потому,  что  хотели  приберечь  это  длЯ  неЈ,  а  --  не  видели  в   этой
повторительной, вечно возобновлЯемой работе смысла.
     Ѓыла и  дочь у  ‹юдмилы  Ђфанасьевны --  уже  замужнЯЯ, с маленьким  на
руках,  и даже уже почти не замужнЯЯ, потому что шло к разводу. ‚ первый раз
за день вспомнив сейчас о дочери, ‹юдмила Ђфанасьевна не повеселела.
     ‘егоднЯ была пЯтница. ‚ это  воскресенье ‹юдмила Ђфанасьевна непременно
должна была совершить  большую стирку, уж набралось. ‡начит, обед на  первую
половину недели (она готовила его дважды в неделю) надо было во что бы то ни
стало варить в субботу вечером. Ђ замочить бельЈ -- сегоднЯ бы тоже, когда б
ни лечь.  €  в {69}  общем сейчас  и только сейчас, хоть и  поздно, ехать на
главный рынок -- там и до вечера кого-нибудь застанешь.
     Ћна  сошла,  где  надо  было  пересаживатьсЯ  на  другой,  трамвай,  но
посмотрела  на соседний зеркальный  "ѓастроном" и решила в него заглЯнуть. ‚
мЯсном отделе было пусто, и  продавец даже ушЈл.  ‚ рыбном нечего было брать
--  селЈдка,  солЈнаЯ  камбала,  консервы.  ЏройдЯ  живописные  многоцветные
пирамиды винных бутылок и коричневые -- совсем под колбасу -- сырные круглые
стержни, она наметила  в  бакалейном  взЯть две бутылки подсолнечного  масла
(перед тем было только хлопковое) и Ячневый концентрат. ’ак она и сделала --
пересекла мирный магазин, заплатила в кассу, вернулась в бакалейный.
     Ќо пока она тут стоЯла за двумЯ человеками --  какой-то оживлЈнный  шум
поднЯлсЯ  в  магазине,  повалил  с  улицы   народ,  и  все  выстраивались  в
гастрономический и  в кассу. ‹юдмила  Ђфанасьевна дрогнула  и, не дождавшись
получить в бакалейном, ускоренным шагом пошла тоже занимать и к продавцу и в
кассу. …щЈ  ничего не было за  изогнутым оргстеклом прилавка, но теснившиесЯ
женщины точно сказали, что будут давать  ветчинно-рубленную по килограмму  в
руки.
     ’ак  удачно она  попала,  что был  смысл  чуть  позже занЯть  и  вторую
очередь.

--------
        8

     …сли б  не этот  охват  рака  по шее, …фрем Џоддуев  был бы  мужчина  в
расцвете. …му ещЈ не  сравнЯлось полуста, и был он крепок в плечах,  твЈрд в
ногах  и здрав умом. Ћн не то, что был двужильный, но двухребетный, и  после
восьми часов мог ещЈ восемь отработать как первую смену. ‚ молодости на Љаме
таскал он  шестипудовые мешки, и  из силы той не много убыло, он и сейчас не
отрекалсЯ выкатить  с  рабочими  бетономешалку  на  помост.  Џеребывал он во
многих  краЯх, переделал пропасть разной  работы, там ломал, там копал,  там
снабжал, а здесь строил, не унижалсЯ  считать ниже червонца, от полулитра не
шаталсЯ, за вторым литром  не тЯнулсЯ --  и так он  чувствовал себЯ и вокруг
себЯ, что ни предела, ни рубежа  не поставлено …фрему Џоддуеву, а  всегда он
будет такой. ЌесмотрЯ на силищу, на  фронте  он не бывал  -- бронировали его
спецстроительства, не отведал он ни  ран, ни госпиталей.  € ничем никогда не
болел -- ни тЯжЈлым, ни гриппом, ни в эпидемию, ни даже зубами.
     € только в запрошлом году первый раз заболел -- и сразу вот этим.
     ђаком.
     ќто сейчас  он так с размаху лепил: "раком",  а долго-долго перед собой
притворЯлсЯ, что нет  ничего, пустЯки, и сколько  терпежу было -- оттЯгивал,
не шЈл  к врачам.  €  когда уже  пошЈл,  и от  {70} диспансера  к диспансеру
дослали его в раковый, а здесь всем до одного больным говорили, что у них --
не  рак,--  …фрем  не  захотел  смекнуть,  что у  него,  не  поверил  своему
природному уму, а поверил своему хотению: не рак у него и обойдЈтсЯ.
     Ђ заболел  у …фрема  -- Язык, поворотливый, ладный, незаметный, в глаза
никогда не видный и такой полезный в жизни Язык. ‡а полета лет много он этим
Языком поупражнЯлсЯ. ќтим  Языком он  себе выговаривал  плату  там,  где  не
заработал. ЉлЯлсЯ в том, чего  не делал. ђаспиналсЯ, чему не верил. € кричал
на  начальство. € обкладывал рабочих. € укрючливо матюгалсЯ,  подцеплЯЯ, что
там  свЯтей  да  дороже,  и  наслаждалсЯ  коленами многими,  как соловей.  €
анекдоты выкладывал жирнозадые, только всегда без политики. € волжские песни
пел. € многим бабам, рассеЯнным по всей земле, врал, что не женат, что детей
нет, что  вернЈтсЯ через неделю  и  будут дом  строить. "Ђх, чтоб твой  Язык
отсох!" --  проклинала одна  такаЯ временнаЯ  тЈща. Ќо  Язык только  в шибко
пьЯном виде отказывал …фрему.
     € вдруг -- стал наращиватьсЯ. –еплЯтьсЯ  о зубы. Ќе помещатьсЯ в сочном
мЯгком зеве.
     Ђ …фрем всЈ отрЯхивалсЯ, всЈ скалилсЯ перед товарищами:
     -- Џоддуев? Ќичего на свете не боЈтсЯ! € те говорили:
     -- „а-а, вот у Џоддуева -- сила воли.
     Ђ это была не сила воли,  а -- упЯтерЈнный страх. Ќе из силы воли -- из
страха он держалсЯ и держалсЯ за работу, как только мог откладываЯ операцию.
‚сей жизнью  своей Џоддуев был  подготовлен к  жизни,  а не к умиранию. ќтот
переход был ему свыше сил, он не знал путей этого  перехода -- и отгонЯл его
от себЯ тем, что был на ногах и каждый день, как ни в чЈм не бывало,  шЈл на
работу и слышал похвалы своей воле.
     Ќе  далсЯ  он  операции,  и  лечение  начали  иголками: впускали в Язык
иголки,  как  грешнику в  аду,  и по нескольку  суток  держали. ’ак хотелось
…фрему этим и обойтись, так  он  надеЯлсЯ!  -- нет. ђаспухал Язык. € уже  не
найдЯ в  себе той силы воли, быковатую голову опустив на белый  амбулаторный
стол, …фрем согласилсЯ.
     Ћперацию  делал ‹ев  ‹еонидович  -- и  замечательно сделал! Љак обещал:
укоротилсЯ Язык, сузилсЯ, но быстро привыкал  обращатьсЯ снова и  всЈ  то же
говорить, что и раньше, только может не так  чисто.  …щЈ  покололи иголками,
отпустили, вызвали, и ‹ев  ‹еонидович  сказал:  "Ђ  теперь через три  месЯца
приезжай и ещЈ одну операцию сделаем -- на шее. ќта -- лЈгкаЯ будет."
     Ќо  таких  "легких" на шее Џоддуев тут  уже насмотрелсЯ и не  ЯвилсЯ  в
срок. …му  присылали  по почте  вызовы -- он  на них  не отвечал.  Ћн вообще
привык на одном  месте  долго не жить и шутЯ  мог сейчас  заЯвитьсЯ хоть  на
Љолыму,  хоть в •акассию. Ќигде его не держало ни имущество, ни квартира, ни
семьЯ -- только любил он  вольную жизнь да деньги в  кармане.  Ђ  из клиники
писали: сами  не Явитесь, приведЈм через  милицию.  ‚от какаЯ власть была  у
ракового диспансера даже над теми, у кого вовсе не рак. {71}
     Ћн  поехал.  Ћн мог,  конечно, ещЈ не дать согласиЯ, но  ‹ев ‹еонидович
щупал его шею и крепко ругал за задержку. €  …фрема порезали  справа и слева
по шее, как  режутсЯ ножами  блатари,  и  долго  он  тут лежал в  обмоте,  а
выпустили, качаЯ головами.
     Ќо уже в вольной жизни  не нашЈл он прежнего вкуса: разонравилась ему и
работа и  гулЯнки,  и  питьЈ и курье. Ќа шее у него не  мЯгчело, а брЯкло, и
потЯгивало,  и  покалывало,  и  постреливало,  даже  и   в  голову.  Ѓолезнь
поднималась по шее едва не к ушам.
     € когда месЯчишко назад он вернулсЯ опЯть  всЈ к тому же старому зданию
из серого кирпича с добротной открытой  расшивкой швов,  и  взошЈл на то  же
полированное  тысЯчами ног крылечко меж тополей,  и  хирурги  тотчас за него
схватились, как за родного, и опЯть он был в полосатом больничном и в той же
палате  близ  операционной  с окнами,  упЈртыми в  задний  забор,  и  ожидал
операцию,  по  бедной  шее вторую,  а общим счЈтом  третью,-- …фрем  Џоддуев
больше не мог себе врать и не врал. Ћн созналсЯ, что у него -- рак.
     € теперь, порываЯсь к  равенству, он стал  и всех соседей убеждать, что
рак и у них. —то никому отсюда не вырватьсЯ. —то всем сюда вернутьсЯ. Ќе то,
чтоб он  находил удовольствие давить и слушать, как похрущивают, а пусть  не
врут, пусть правду думают.
     …му  сделали  третью  операцию,  больней  и  глубже.  Ќо после  неЈ  на
перевЯзках доктора что-то не  веселели, а буркали друг другу не по-русски  и
обматывали  всЈ плотней и  выше, сращиваЯ  бинтами  голову с туловищем.  € в
голову ему стрелЯло всЈ сильней, всЈ чаще, почти уже и подрЯд.
     €так, что ж было прикидыватьсЯ? ‡а раком надо было принЯть  и дальше --
то, от чего он жмурилсЯ и отворачивалсЯ два года:  что пора …фрему подыхать.
’ак, со злорадством, оно даже легче получалось: не умирать -- подыхать.
     Ќо это можно было только выговорить,  а  ни умом вообразить, ни сердцем
представить: как же так может с ним, с …фремом? Љак же это будет? € что надо
делать?
     Ћт чего он прЯталсЯ  за работой и между людей,-- то подошло теперь один
на один и душило повЯзкой по шее.
     € ничего он не  мог услышать в  помощь от соседей -- ни в палатах, ни в
коридорах, ни на нижнем этаже, ни на верхнем. ‚сЈ было переговорено -- а всЈ
не то.
     ‚от тут его и замотало от окна к двери и обратно, по пЯть  часов в день
и по шесть. ќто он бежал искать помощи.
     ‘колько жил  …фрем и  где  ни бывал  (а не бывал  он только  в  главных
городах, окраины все прочесал) -- и ему и  другим всегда  было  Ясно, что от
человека  требуетсЯ.  Ћт  человека требуетсЯ или  хорошаЯ специальность  или
хорошаЯ  хватка  в  жизни. Ћт того и  другого  идут  деньги.  €  когда  люди
знакомЯтсЯ, то за как зовут, сразу идЈт: кем работаешь, сколько получаешь. €
если  человек не успел в заработках, значит -- или глупой, или несчастный, а
в общем так себе человечишко.
     € такую  вполне понЯтную жизнь  видел  Џоддуев все эти  годы {72}  и на
‚оркуте, и  на  …нисее, и  на  „альнем  ‚остоке,  и  в  ‘редней  Ђзии.  ‹юди
зарабатывали большие деньги, а потом  их тратили -- хоть по субботам, хоть в
отпуск разом все.
     €  было это складно,  это  годилось,  пока не заболевали люди раком или
другим   смертельным.  Љогда  ж  заболевали,  то  становилось  ничто   и  их
специальность, и хватка, и должность, и  зарплата.  €  по оказавшейсЯ их тут
беспомощности и по желанию  врать  себе  до последнего, что  у  них не  рак,
выходило, что все они -- слабаки и что-то в жизни упустили.
     Ќо что же?
     ‘молоду слышал …фрем да  и  знал про  себЯ  и про  товарищей,  что они,
молодые, росли умней своих  стариков. ‘тарики  и  до города за  весь  век не
доезжали, боЯлись, а …фрем в тринадцать лет уже скакал, из нагана стрелЯл, а
к пЯтидесЯти всю страну как бабу  перещупал. Ќо вот сейчас, ходЯ  по палате,
он вспоминал, как умирали те старые в их местности  на Љаме -- хоть русские,
хоть татары, хоть  вотЯки. Ќе пыжились они, не отбивались, не  хвастали, что
не умрут,--  все они  принимали смерть спокойно.  Ќе  только  не  оттЯгивали
расчЈт, а готовились  потихоньку  и загодЯ,  назначали,  кому  кобыла,  кому
жеребЈнок, кому зипун,  кому  сапоги.  €  отходили  облегчЈнно, будто просто
перебирались в другую  избу. € никого из них нельзЯ было бы напугать  раком.
„а и рака-то ни у кого не было.
     Ђ  здесь,  в клинике,  уж  кислородную подушку  сосЈт,  уж глазами  еле
ворочает, а Языком всЈ доказывает: не умру! у менЯ не рак!
     Ѓудто  куры. ‚едь каждую ждЈт нож по глотке, а они всЈ кудахчут, всЈ за
кормом роютсЯ. “несут одну резать, а остальные роютсЯ.
     ’ак день за днЈм вышагивал  Џоддуев по старому полу,  качаЯ половицами,
но ничуть ему не становилось  Ясней, чем же надо встречать смерть. Џридумать
этого было -- нельзЯ. “слышать  было -- не от кого. € уж меньше всего ожидал
бы он найти это в какой-нибудь книге.
     Љогда-то  он  четыре класса  кончил, когда-то  и строительные курсы, но
собственной тЯги читать у  него не было: заместо  газет  шло  радио, а книги
представлЯлись  ему  совсем лишними  в обиходе,  да  в тех диковатых дальних
местах, где протаскалсЯ он жизнь за то, что там платили много, он и не густо
видал  книгочеев.  Џоддуев читал  по  нужде --  брошюры  по  обмену  опытом,
описаниЯ подъЈмных  механизмов,  служебные  инструкции,  приказы  и "Љраткий
Љурс" до  —етвЈртой главы. ’ратить деньги на книги или в  библиотеку за ними
перетьсЯ -- находил он  просто  смешным. Љогда  же в  дальней  дороге  или в
ожидании ему попадалась какаЯ -- прочитывал он страниц двадцать-тридцать, но
всегда бросал, ничего не найдЯ в ней по умному направлению жизни.
     € здесь,  в больнице, лежали на  тумбочках и  на окнах -- он  до них не
дотрагивалсЯ. € эту  синенькую с золотой росписью тоже бы не стал читать, да
всучил еЈ Љостоглотов в самый пустой тошный  {73} вечер. Џодложил …фрем  две
подушки под спину и стал просматривать. € тут ещЈ он бы не стал читать, если
б это был роман. Ќо это были рассказики маленькие, которых суть выЯснЯлась в
пЯти-шести  страницах, а иногда в одной. ‚ оглавлении их было  насыпано, как
гравиЯ.  ‘тал читать Џоддуев названиЯ и  повеЯло на него сразу, что идЈт как
бы  о деле. "’руд, смерть и болезнь". "ѓлавный закон". "€сточник". "“пустишь
огонь -- не потушишь". "’ри старца". "•одите в свете, пока есть свет".
     …фрем  раскрыл, какой поменьше. ЏрочЈл  его.  ‡ахотелось  подумать.  Ћн
подумал.  ‡ахотелось этот же  рассказик  ещЈ  раз перечесть.  ЏеречЈл. ЋпЯть
захотелось подумать. ЋпЯть подумал.
     ’ак же вышло и со вторым.
     ’ут погасили свет. —тобы книгу не упЈрли и утром не искать, …фрем сунул
еЈ к себе под матрас. ‚ темноте он ещЈ  рассказывал Ђхмаджану  старую басню,
как делил  Ђллах  лета  жизни  и что много  ненужных лет  досталось человеку
(впрочем, сам  он  не верил  в это,  никакие  лета  не представились бы  ему
ненужными, если бы здоровье). Ђ перед сном ещЈ думал о прочтЈнном.
     ’олько в голову шибко стрелЯло и мешало думать.
     “тро в пЯтницу было пасмурное и, как всЯкое больничное утро,-- тЯжЈлое.
Љаждое  утро  в этой  палате начиналось с мрачных  речей  …фрема.  …сли  кто
высказывал какую надежду или желание, …фрем тут  же  его охолаживал и давил.
Ќо сегоднЯ ему была нехоть смертнаЯ открывать  рот,  а приудобилсЯ он читать
эту тихую спокойную книгу. “мыватьсЯ ему было почти  лишнее, потому что даже
защЈчьЯ его были подбинтованы; завтрак можно было съесть в постели; а обхода
хирургических сегоднЯ не было. € медленно переворачиваЯ шершавую толстоватую
бумагу этой книги, …фрем помалкивал, почитывал да подумывал.
     ЏрошЈл  обход лучевых,  погавкал на врача  этот  золотоочкастый,  потом
струсил, его укололи;  качал права Љостоглотов, уходил,  приходил; выписалсЯ
Ђзовкин, попрощалсЯ, ушЈл согнутый, держась за живот;  вызывали других -- на
рентген, на вливаниЯ. Ђ Џоддуев так и не вылез топтать дорожку меж кроватей,
читал  себе  и молчал.  ‘ ним разговаривала книга, не похожаЯ  ни  на  кого,
занЯтно.
     –елую жизнь он прожил, а такаЯ серьЈзнаЯ книга ему не попадалась.
     •отЯ  врЯд  ли бы он стал еЈ читать не на этой  койке и не с этой шеей,
стрелЯющей  в  голову.  ђассказиками  этими  едва  ли  можно  было прошибить
здорового.
     …щЈ вчера заметил …фрем такое название:  "—ем  люди живы?" „о  того это
название было вылеплено, будто сам же …фрем его и составил. ’опча больничные
полы и думаЯ,  не  назвав,-- об этом самом он ведь и думал последние недели:
чем люди живы?
     ђассказ  был немаленький, но с первых же слов читалсЯ легко, ложилсЯ на
сердце мЯгко и просто:
     "†ил сапожник с женой и детьми у мужика на квартере. Ќи дома своего, ни
земли у него не было, и кормилсЯ он с семьЈю {74} сапожной работой. •леб был
дорогой, а  работа дешЈваЯ, и что  заработает, то и проест. Ѓыла у сапожника
одна шуба с женой, да и та износилась в лохмотьЯ."
     ЏонЯтно  это  было всЈ  и  дальше  очень понЯтно: сам  ‘емЈн поджарый и
подмастерье Њихаила худощавый,  а барин: "как с другого света человек: морда
краснаЯ, налитаЯ, шеЯ как у быка, весь как из чугуна вылит... ‘ житьЯ такого
как им гладким не быть, этакого заклепа и смерть не возьмЈт".
     Џовидал таких …фрем  довольно:  Љаращук,  начальник  угле треста, такой
был, и Ђнтонов такой, и —ечев, и Љухтиков. „а и  сам  …фрем не начинал ли на
такого вытЯгивать?
     Њедленно, как по слогам разбираЯ, Џоддуев прочЈл весь рассказ до конца.
     ќто уж было к обеду.
     Ќе хотелось …фрему ни ходить, ни говорить. Љак будто что в него вошло и
повернуло там. €  где раньше были глаза -- теперь глаз не было. € где раньше
рот приходилсЯ -- теперь не стало рта.
     Џервую-то, грубую, стружку  с …фрема снЯла больница. Ђ теперь -- только
строгай.
     ‚сЈ так же, подмостЯсь подушками и подтЯнув колена, а при коленах держа
закрытую книгу, …фрем смотрел  на пустую белую стенку. „ень наружный был без
просвета.
     Ќа  койке против …фрема с самого укола  спал этот белорылый  курортник.
Ќакрыли его потЯжелей от озноба.
     Ќа соседней койке Ђхмаджан  играл с ‘ибгатовым  в  шашки. џзыки их мало
сходились, и разговаривали  они друг с другом по-русски. ‘ибгатов сидел так,
чтоб не кривить и не гнуть больную  спину. Ћн  ещЈ был молодой, но на темени
волосы прореженные-прореженные.
     Ђ у  …фрема  ни волосинки  ещЈ  не  упало,  буйных  бурых  --  чаща, не
продерЈшьсЯ. € до сих была при нЈм  всЯ сила на  баб. Ђ  как бы уже  -- ни к
чему.
     ‘колько  …фрем  этих баб охобачивал  --  представить  себе  нельзЯ. …щЈ
вначале вЈл им счЈт, жЈнам -- особо, потом не  утруждалсЯ.  ЏерваЯ его  жена
была --  Ђмина, белолицаЯ татарка из …лабуги, чувствительнаЯ  очень: кожа на
лице такаЯ тонкаЯ, едва  костЯшками еЈ тронь  -- и кровь. € ещЈ непокорчиваЯ
-- сама ж  с девчЈнкой и ушла. ‘ тех пор …фрем позора не допускал и  покидал
баб  всегда  первый. †изнь  он вЈл перелЈтную,  свободную,  то  вербовка, то
договор, и семью за собой таскать было б  ему несручно. •озЯйку он на всЯком
новом месте  находил. Ђ у других, встречных-поперечных, вольных и невольных,
и имена не всегда спрашивал, а только расплачивалсЯ по  уговору. € смешались
теперь  в его памЯти лица, повадки  и обстоЯтельства, и запоминалось только,
если как-нибудь  особенно. ’ак запомнил он …вдошку, инженерову жену, как  во
времЯ войны  на  перроне станции  Ђлма-Ђта-1 стоЯла она под его окном, задом
вилЯла  и просилась. €х ехал целый штат  в  €ли, открывать новый участок,  и
провожали их многие из  треста. ’ут же и муж …вдошки, затруханный, невдалеке
стоЯл, кому-то что-то доказывал. {75}
     Ђ паровоз первый раз дЈрнул. "Ќу! -- крикнул  …фрем  и  вытЯнул руки.--
…сли любишь -- полезай сюда, поехали!" € она уцепилась, вскарабкалась к нему
в  окно  вагона  на виду у  треста и у мужа --  и  поехала пожить с ним  две
недельки. ‚от это он запомнил -- как втаскивал …вдошку в вагон.
     € так, что увидел …фрем в бабах за всю жизнь, это привЯзчивость. „обыть
бабу  --  легко,  а  вот  с  рук  скачать  -- трудно.  •оть везде говорилось
"равенство",  и …фрем не  возражал,  но  нутром никогда он женщин  за полных
людей не считал -- кроме первой своей жЈнки Ђмины. € удивилсЯ  бы он, если б
другой мужик стал ему серьЈзно доказывать, что плохо он поступает с бабами.
     Ђ вот по этой  чудной  книге так получалось,  что …фрем  же во  всЈм  и
виноват.
     ‡ажгли прежде времени свет.
     ЏроснулсЯ этот чистюлЯ  с желвью под челюстью,  вылез лысой  головЈнкой
из-под одеЯла и поскорей напЯлил очки, в которых выглЯдел профессором. ‘разу
всем объЯвил о  радости: что  укол перенЈс  он  ничего, думал хуже  будет. €
нырнул в тумбочку за курЯтиной.
     ќтим хилЯкам,  …фрем замечал, только курЯтину подавай. Ќа барашку  и ту
они говорЯт: "тЯжЈлое мЯсо".
     Ќа кого-нибудь другого хотел бы посмотреть …фрем, но длЯ того надо было
всем  корпусом  поворачиватьсЯ. Ђ  прЯмо смотреть -- он  видел  только этого
поносника, как тот глодает курЯчью косточку.
     Џоддуев закрЯхтел и осторожно повернул себЯ направо.
     -- ‚от,--  объЯвил и он  громко.-- ’ут рассказ есть.  ЌазываетсЯ:  "—ем
люди живы".-- € усмехнулсЯ.-- ’акой вопрос, кто ответит? -- чем люди живы?
     ‘ибгатов и Ђхмаджан поднЯли головы от шашек. Ђхмаджан ответил уверенно,
весело, он выздоравливал:
     -- „овольствием. Џродуктовым и вещевым.
     „о армии он  жил только в ауле и говорил по-узбекски. ‚се русские слова
и понЯтиЯ, всю дисциплину и всю развЯзность он принЈс из армии.
     -- Ќу, ещЈ кто? -- хрипло спрашивал Џоддуев. ‡агадка книги, неожиданнаЯ
длЯ него, была-таки и длЯ всех нелЈгкаЯ.-- Љто ещЈ? —ем люди живы?
     ‘тарый  Њурсалимов  по-русски не  понимал,  хоть, может, ответил бы тут
лучше всех. Ќо пришЈл делать ему укол медбрат ’ургун, студент, и ответил:
     -- ‡арплатой, чем!
     Џрошка чернЯвый из угла навострилсЯ, как в магазинную витрину, даже рот
приоткрыл, а ничего не высказывал.
     -- Ќу, ну! -- требовал …фрем.
     „Јмка  отложил  свою книгу  и  хмурилсЯ над  вопросом. ’у,  что была  у
…фрема,  тоже  в палату „Јмка принЈс, но читать еЈ у него не получилось: она
говорила совсем  не о том, как глухой собеседник отвечает тебе не на вопрос.
Ћна расслаблЯла и всЈ  запутывала, когда нужен был совет к действию. Џоэтому
он не прочЈл "—ем  {76} люди живы" и не  знал ответа, ожидаемого …фремом. Ћн
готовил свой.
     -- Ќу, пацан! -- подбодрЯл …фрем.
     -- ’ак,  по-моему,-- медленно выговаривал  „Јмка, как учителю у  доски,
чтоб  не  ошибитьсЯ,  и  ещЈ между  словами  додумываЯ.--  ђаньше  всего  --
воздухом. Џотом -- водой. Џотом -- едой.
     ’ак  бы и  …фрем ответил  прежде, если б  его  спросили.  …щЈ б  только
добавил -- спиртом. Ќо книга совсем не в ту сторону тЯнула.
     Ћн чмокнул.
     -- Ќу, ещЈ кто? Џрошка решилсЯ:
     -- Љвалификацией.
     ЋпЯть-таки верно, всю жизнь так думал и …фрем.
     Ђ ‘ибгатов вздохнул и сказал, стеснЯЯсь:
     -- ђодиной.
     -- Љак это? -- удивилсЯ …фрем.
     -- Ќу, родными местами... —тоб жить, где родилсЯ.
     -- Ђ-а-а... Ќу, это не  обЯзательно. џ с Љамы молодым уехал  и  нипочЈм
мне, есть она там, нет. ђека и река, не всЈ ль равно?
     --  ‚  родных  местах,--  тихо  упорствовал  ‘ибгатов,--  и  болезнь не
привЯжетсЯ. ‚ родных местах всЈ легче.
     -- ‹адно. …щЈ кто?
     --  Ђ  что?  Ђ  что? -- отозвалсЯ  приободренный ђусанов.--  Љакой  там
вопрос?
     …фрем,  крЯхтЯ,  повернул  себЯ  налево. “  окон  были  койки  пусты  и
оставалсЯ один только  курортник.  Ћн  объедал  куриную ножку,  двумЯ руками
держа еЈ за концы.
     ’ак и сидели  они друг  против  друга, будто  чЈрт  их  назло  посадил.
ЏрищурилсЯ …фрем.
     --  ‚от  так, профессор: чем  люди  живы? Ќичуть не  затруднилсЯ  Џавел
Ќиколаевич, даже и от курицы почти не оторвалсЯ:
     -- Ђ в этом и сомнениЯ быть не может. ‡апомните. ‹юди живут: идейностью
и общественным благом.
     € выкусил самый тот сладкий хрЯщик  в суставе. Џосле чего  кроме грубой
кожи у лапы и  висЯщих жилок  ничего на костЯх  не осталось. € он положил их
поверх бумажки на тумбочку.
     …фрем не ответил. …му досадно стало, что хилЯк вывернулсЯ ловко. “ж где
идейность -- тут заткнись.
     € раскрыв книгу, уставилсЯ опЯть. ‘ам длЯ себЯ он хотел понЯть  --  как
же ответить правильно.
     -- Ђ про  что книга? —то пишут? -- спросил  ‘ибгатов,  останавливаЯсь в
шашках.
     -- „а вот...-- Џоддуев прочЈл первые строки.-- "†ил сапожник с женой  и
детьми у мужика на квартере. Ќи дома своего, ни земли у него не было..."
     Ќо читать вслух  было  трудно и длинно, и подмощЈнный подушками он стал
перелагать ‘ибгатову своими словами, сам стараЯсь ещЈ раз охватить: {77}
     --  ‚  общем  сапожник  запивал.  ‚от  шЈл  он  пьЯненький  и  подобрал
замерзающего, Њихаилу.  †ена ругалась  -- куда, мол, ещЈ дармоеда. Ђ Њихаила
стал  работать без разгиба и научилсЯ шить  лучше сапожника. ђаз,  по  зиме,
приезжает  к ним барин, дорогую кожу  привозит  и такой заказ:  чтоб  сапоги
носились, не кривились,  не поролись. Ђ если кожу сапожник загубит -- с себЯ
отдаст. Ђ Њихайла странно  как-то  улыбалсЯ:  там, за барином,  в углу видел
что-то. Ќе успел  барин уехать, Њихаила эту кожу раскроил и испортил: уже не
сапоги вытЯжные на ранту могли  получитьсЯ, а только вроде тапочек. ‘апожник
за голову  схватилсЯ: ты ж, мол, зарезал  менЯ,  что  ты делаешь?  Ђ Њихаила
говорит: припасает себе человек на год,  а не  знает,  что не будет  жив  до
вечера. € верно: ещЈ в дороге барин окачурилсЯ. € барынЯ дослала к сапожнику
пацана: мол, сапог шить не надо, а поскорей давайте тапочки. Ќа мЈртвого.
     --  —-чЈрт его знает, чушь  какаЯ!  -- отозвалсЯ  ђусанов, с шипением и
возмущением  выговариваЯ "ч".-- Ќеужели другую пластинку завести нельзЯ?  ‡а
километр несЈт, что мораль не наша. € чем же там -- люди живы?
     …фрем перестал рассказывать и перевЈл набрЯкшие глаза на лысого. …му то
и досаждало, что лысый едва ли  не угадал.  ‚ книге написано  было, что живы
люди не заботой о  себе, а любовью к другим. •илЯк  же  сказал: общественным
благом.
     Ћно как-то сходилось.
     -- †ивы чем? -- „аже и вслух это не выговаривалось. Ќеприлично вроде.--
Њол, любовью...
     -- ‹ю-бо-вью!?..  Ќе-ет, это  не  наша  мораль!  --  потешались золотые
очки.-- ‘лушай, а кто это всЈ написал?
     -- —его? -- промычал Џоддуев. “гибали его куда-то от сути в сторону.
     -- Ќу,  написал  это  всЈ -- кто?  Ђвтор?.. Ќу, там, вверху  на  первой
странице посмотри.
     Ђ что было в фамилии? —то она имела к сути -- к их болезнЯм? к их жизни
или смерти? …фрем  не имел привычки читать на книгах эту  верхнюю фамилию, а
если читал, то забывал тут же.
     ’еперь он всЈ же отлистнул первую страницу и прочЈл вслух:
     -- ’олстой.
     -- Ќ-не может быть! -- запротестовал ђусанов.-- “чтите:
     ’олстой писал только оптимистические и патриотические вещи, иначе б его
не печатали. "•леб". "ЏЈтр Џервый". Ћн  -- трижды лауреат сталинской премии,
да будет вам известно!
     -- ’ак это -- не тот ’олстой! -- отозвалсЯ „Јмка из  угла.-- ќто у  нас
-- ‹ев ’олстой.
     -- Ђх, не то-от? --  растЯнул ђусанов с облегчением  отчасти, а отчасти
кривЯсь.--  Ђх, это  другой...  ќто  который  -- зеркало русской  революции,
рисовые  котлетки?..  ’ак сю-сюкалка ваш  ’олстой! Ћн во  многом, оч-чень во
многом  не  разбиралсЯ.  Ђ  злу надо  противитьсЯ,  паренЈк,  со  злом  надо
боротьсЯ!
     -- € Я так думаю,-- глухо ответил „Јмка. {78}

--------
        9

     “  …вгении  “стиновны,  старшего  хирурга,  не  было  почти  ни  одного
обЯзательного хирургического признака -- ни  того волевого  взглЯда,  ни той
решительной складки лба, ни того железного зажима челюстей, которые  столько
описаны.  Ќа шестом десЯтке лет,  если волосы  она все  убирала во врачебную
шапочку, видевшие  еЈ  в спину часто  окликали:  "„евушка,  скажите,  а...?"
Ћднако  она  оборачивала  лицо  усталое,  с  негладкой  излишней   кожей,  с
подглазными  мешками.  Ћна  выравнивала  это  постоЯнно  Яркими  окрашенными
губами, но краску приходилось накладывать в день  не  раз, потому что всю еЈ
она истирала о папиросы.
     ‚сЯкую минуту, когда она была не в операционной, не в перевЯзочной и не
в  палате -- она  курила. Ћттуда же она улучала выбежать  и набрасывалась на
папиросу  так, будто хотела еЈ съесть. ‚о времЯ  обхода она иногда поднимала
указательный и  средний пальцы к губам и потом можно было спорить, не курила
ли она и на обходе.
     ‚месте  с  главным хирургом  ‹ьвом  ‹еонидовичем, действительно  рослым
мужчиной  с  длинными  руками, эта узенькаЯ постаревшаЯ  женщина делала  все
операции,  за  какие  бралась их  клиника  --  пилила  конечности, вставлЯла
трахеотомические  трубки  в  стенку  горла, удалЯла  желудки,  добиралась до
всЯкого места кишечника,  разбойничала  в  лоне тазового поЯса,  а  к  концу
операционного  днЯ ей доставалось,  как  работа уже  несложнаЯ  и  виртуозно
освоеннаЯ,  удалить одну-две  молочные железы,  поражЈнные  раком.  Ќе  было
такого вторника и не было такой пЯтницы, чтобы …вгениЯ “стиновна не вырезала
женских грудей,  и санитарке, убиравшей операционную, она  говорила  как-то,
курЯ ослабевшими губами, что если  бы все эти  груди, удалЈнные  ею, собрать
вместе, получилсЯ бы холм.
     …вгениЯ “стиновна была всю жизнь только хирург, никто  вне  хирургии, а
всЈ же помнила и понимала слова  толстовского  казака  …рошки  о европейских
врачах:  "только  резать  и умеют.  ‘тало,  дураки.  Ђ вот  в горах  дохтура
настоЯщие.  ’равы  знают."  "’олько  резать"? Ќет,  не  так понимала …вгениЯ
“стиновна   хирургию!  Љогда-то  им,  ещЈ  студентикам,  с  кафедры  объЯвил
прославленный хирург:  "•ирургиЯ должна быть благодеЯнием, а не жестокостью!
Ќе  причинЯть боль,  а освобождать  от  боли!  ‹атинскаЯ пословица  говорит:
успокаивать боли -- удел божественный!"
     Ќо даже первый шаг против боли -- обезболивание, тоже есть боль.
     Ќе радикальность, не дерзость, не новизна  привлекали …вгению “стиновну
в  операциЯх,  а наоборот -- как можно большаЯ  незаметность, даже нежность,
как можно большаЯ  внутреннЯЯ разумность -- и только. €  счастливыми считала
она  те  свои предоперационные  ночи,  когда  в  полусонный  мозг  еЈ  вдруг
подавалсЯ, как на лифте,  откуда-то неожиданный новый план операции, не тот,
который  она записала на  карточке,  а мЯгче. ‘ проЯсневшей головой {79} она
вскакивала, записывала -- а утром рисковала в последний час сменить. € часто
это бывали лучшие еЈ операции.
     € если бы завтра лучеваЯ, химическаЯ, травнаЯ  терапиЯ или какаЯ-нибудь
световаЯ, цветоваЯ, телепатическаЯ смогли бы спасать еЈ больных помимо ножа,
и  хирургии  грозило  бы  исчезнуть  из  практики  человечества,--   …вгениЯ
“стиновна не защищала б еЈ ни днЯ.
     Џотому что самые-то, самые-то лучшие операции были те, от  которых  она
вообще сумела отказатьсЯ!  самые-то благодеЯнные длЯ больного -- те, которые
она  догадалась и  сумела заменить, обойти, отсрочить.  €  в  этом  был прав
…рошка! € этот поиск в себе она больше всего хотела бы не потерЯть.
     Ќо  терЯла...  ‡а  тридцать  пЯть лет  работы с ножом  она привыкала  к
страданиЯм.  € грубела. € уставала. “же  не вспыхивало этих ночей со  сменой
планов. ‚сЈ меньше  виделась  особенность каждой операции, всЈ больше  -- их
конвейернаЯ однообразность.
     Ћдна из утомительных  необходимостей  человечества  -- та, что  люди не
могут освежить себЯ в середине жизни, круто сменив род занЯтий.
     Ќа  обход они  приходили обычно втроЈм-вчетвером: ‹ев ‹еонидович, она и
ординаторы. Ќо несколько дней назад ‹ев ‹еонидович уехал в Њоскву на семинар
по операциЯм грудной клетки. Ћна же в субботу вошла в мужскую верхнюю палату
почему-то совсем одна -- без лечащего и даже без сестры.
     „аже не вошла, а тихо  стала в дверном проЈме и прикачнулась  к косЯку.
ќто было  движение девичье. ‘овсем  молодаЯ  девушка может так прислонитьсЯ,
знаЯ,  что  это  мило выглЯдит,  что  это лучше, чем стоЯть с ровной спиной,
ровными плечами, прЯмой головой.
     Ћна стала так и задумчиво наблюдала за „Јминой  игрой. „Јма, вытЯнув по
кровати больную  ногу, а  здоровую  калачиком подвернув,--  на  неЈ,  как на
столик,  положил книгу,  а  над книгой  строил  что-то  из  четырЈх  длинных
карандашей, держа их  обеими  руками. Ћн рассматривал  эту фигуру  и долго б
так, но его окликнули. Ћн поднЯл голову и свЈл растопыренные карандаши.
     -- —то это ты, „Јма, строишь? -- печально спросила …вгениЯ “стиновна.
     --  ’еорему! -- бодро ответил  он,  громче нужного. ’ак они сказали, но
внимательно смотрели друг на друга, и Ясно было, что не в этих словах дело.
     -- ‚едь времЯ уходит,-- поЯснил „Јма, но не так бодро и не так громко.
     Ћна кивнула.
     Џомолчала, всЈ так же прислонЈннаЯ к косЯку -- нет, не по-девичьи, а от
усталости.
     -- Ђ дай-ка Я тебЯ посмотрю.
     ‚сегда рассудительный, „Јма возразил оживлЈнней обычного:
     -- ‚чера ‹юдмила Ђфанасьевна смотрела! ‘казала -- ещЈ будем облучать!
     …вгениЯ “стиновна кивала. Љакое-то печальное изЯщество было в ней. {80}
     -- ‚от и хорошо. Ђ Я всЈ-таки посмотрю.
     „Јма нахмурилсЯ. Ћн отложил  стереометрию, подтЯнулсЯ по кровати, даваЯ
место, и оголил больную ногу до колена.
     …вгениЯ “стиновна присела рЯдом.  Ћна без усилий вскинула рукава халата
и  платьЯ почти до локтей. ’онкие  гибкие руки еЈ стали двигатьсЯ по „Јминой
ноге как два живых существа.
     -- Ѓольно? Ѓольно? -- только спрашивала она.
     -- …сть. …сть,-- подтверждал он, всЈ сильнее хмурЯсь.
     -- Ќочью чувствуешь ногу?
     --  „а...  Ќо   ‹юдмила   Ђфанасьевна-…вгениЯ  “стиновна  ещЈ  покивала
понимающей головой и потрепала по плечу.
     -- •орошо, дружок. ЋблучайсЯ.
     € ещЈ они посмотрели в глаза друг другу.
     ‚ палате стало совсем тихо, и каждое их слово слышно.
     Ђ  …вгениЯ “стиновна поднЯлась и  обернулась.  ’ам, у печи,  должен был
лежать Џрошка,  но он вчера вечером перелЈг к окну (хотЯ и была примета, что
не надо ложитьсЯ на койку того, кто  ушЈл умирать). Ђ кровать у  печи теперь
занимал невысокий тихий белобрысый  ѓенрих ”едерау,  не совсем  новичок  длЯ
палаты,  потому  что  уже  три  днЯ он лежал на  лестнице. ‘ейчас он  встал,
опустил  руки  по  швам   и   смотрел  на  …вгению  “стиновну  приветливо  и
почтительно. ђостом он был ниже еЈ.
     Ћн был совсем здоров! “