 мать
свою и прилепитсЯ к жене своей..." (Ѓыт.  2: 24). Ќо значение табу на инцест
выходит   далеко  за  эти  пределы.  ђазвитие  разума  и  всех  рациональных
ценностных суждений требует,  чтобы человек преодолел  инцестуозность  с  ее
основанными на знакомстве критериЯми правильного и неправильного.
  Ћбъединение мелких групп в более крупные,  с биологическими  последствиЯми
этого  объединениЯ,  было бы невозможным без табу на инцест.  Ќеудивительно,
что цель,  столь настоЯтельнаЯ с  точки  зрениЯ  социальной  эволюции,  была
защищена  сильными  и  универсальными  табу.  Ќо,  хотЯ  мы и продвинулись в
преодолении инцеста,  человечество еще далеко от того,  чтобы победить  его.
ѓруппировки,  с которыми человек чувствует инцестуозную свЯзь, стали больше,
и область свободы расширилась,  но свЯзь  с  этими  большими  объединениЯми,
заменЯющими  клан  и  земли предков,  все еще очень сильна.  € только полное
преодоление инцестуозности позволит достичь братства людей.
  Џодведем итоги.  “тверждение ”рейда,  что ќдипов комплекс, инцестуозность,
есть "сердцевина невроза", имеет огромное значение длЯ проблемы психического
здоровьЯ, если мы освободим его от узкой формулировки в сексуальных терминах
и будем  понимать  шире,  в  плане  межличностных  отношений.  ”рейд  и  сам
указывал,  что  имеет  в виду нечто выходЯщее за сферу сексуального (*).  Џо
сути дела, его мысль, что человек должен покинуть отца и мать и развиватьсЯ,
чтобы иметь дело с реальностью, составлЯет главный аргумент против религии в
"Ѓудущем одной  иллюзии",  где  религиЯ  подвергаетсЯ  критике  за  то,  что
свЯзывает человека, делает его зависимым и не дает достигнуть наивысшей цели
человеческого существованиЯ - свободы и независимости.

  (* ћнг в своих ранних работах Ясно  и  убедительно  показал  необходимость
такой ревизии фрейдовской концепции инцеста. *)

  Ѓыло бы, конечно, ошибочным полагать, будто только "невротикам" не удаетсЯ
выполнить эту задачу самоэмансипации,  а  средний  приспособившийсЯ  человек
достигает   здесь   успеха.   Ќаоборот,   великое   множество  людей  хорошо
приспособлены именно потому,  что сдались в борьбе за независимость раньше и
радикальнее невротиков.  Ћни полностью согласились с оценками большинства, и
поэтому их не задел болезненный конфликт,  в котором оказалсЯ невротик. •отЯ
они   и   здоровы  с  точки  зрениЯ  "приспособлениЯ",  но  с  точки  зрениЯ
осуществлениЯ  своих  человеческих  целей  больны  в  большей  степени,  чем
невротики.  Њожно ли считать их решение правильным?  Ћно было бы правильным,
если  бы  можно  было  без  ущерба   игнорировать   фундаментальные   законы
человеческого существованиЯ.  Ќо это невозможно. "ЏриспособившийсЯ" человек,
который не живет в истине и любви, защищен лишь от Явных конфликтов. …сли он
не   поглощен   работой,   то   должен   использовать  многочисленные  пути,
предлагаемые нашей культурой  длЯ  спасениЯ  от  угрозы  одиночества,  перед
пропастью собственного бессилиЯ и человеческой скудости.
  ‚се великие религии  начинали  с  формулировки  табу  на  инцест  и  затем
переходили  к  позитивным  формулировкам  свободы.  Ѓудда требует крайности:
чтобы человек избавилсЯ от всех "привычных" свЯзей ради  нахождениЯ  себЯ  и
своей  реальной силы.  €удеохристианскаЯ религиЯ не столь радикальна,  но не
менее недвусмысленна. ‚ мифе об ќдеме человеческое существование описано как
совершенно  безопасное.  “  человека  нет знаниЯ добра и зла,  и историЯ его
начинаетсЯ с акта неповиновениЯ,  который в то же времЯ есть  первый  шаг  к
свободе  и  развитию  разума.  …врейскаЯ  и  особенно  христианскаЯ традициЯ
подчеркнули элемент греха, но игнорировали тот факт, что именно освобождение
от   безопасности   раЯ  образует  основу  истинно  человеческого  развитиЯ.
’ребование разорвать путы "крови и почвы" проходит через весь ‚етхий  завет.
Ђврааму  сказано  покинуть  его землю и стать странником.  Њоисей воспитан в
незнакомой обстановке вдали от семьи  и  даже  от  своего  народа.  “словием
миссии  €зраилЯ,  как  богоизбранного народа,  ЯвлЯетсЯ то,  что он покидает
…гипет и странствует в пустыне в  течение  сорока  лет.  Ћсев,  иудеи  снова
впадают в инцестуозное поклонение земле,  идолам и государству.  –ентральным
пунктом учений пророков ЯвлЯетсЯ борьба против инцестуозного поклонениЯ. Ћни
проповедуют  ценности,  общие  длЯ  всего  человечества,  - истину,  любовь,
справедливость,  нападают на государство и  те  светские  силы,  которые  не
осуществлЯют   этих   норм.   ѓосударство  должно  исчезнуть,  если  человек
оказываетсЯ настолько к нему привЯзанным,  что благосостоЯние,  мощь и слава
государства  становЯтсЯ  критериЯми  добра и зла.  ’а идеЯ,  что люди должны
вновь отправитьсЯ в скитаниЯ и могут вернутьсЯ  в  свою  землю  лишь  тогда,
когда  достигнут свободы и прекратЯт поклонЯтьсЯ идолам почвы и государства,
ЯвлЯетсЯ логической кульминацией принципа,  лежащего в основе ‚етхого завета
и особенно мессианской концепции пророков.
  ’олько преодолев инцестуозные свЯзи, человек сможет критически отнестись к
своей группе;  только тогда он сможет вообще судить. Ѓольшинство групп, будь
то первобытные племена,  нации или религии,  заботЯтсЯ о  своем  собственном
выживании  и  поддержании  власти  своих  вождей  и эксплуатируют внутреннее
моральное  чувство  своих  членов,  направлЯЯ  его  против  чужеземцев.   Ќо
инцестуозные   свЯзи,  которые  заставлЯют  человека  держатьсЯ  собственной
группы, используютсЯ группами длЯ того, чтобы подавить его моральное чувство
и   способность  суждениЯ;  так  что  человек  оказываетсЯ  не  в  состоЯнии
критиковать свою группу за нарушение моральных принципов.
  ’рагедиЯ всех  великих  религий  заключаетсЯ  в  том,  что  они нарушают и
извращают принципы свободы,  как только становЯтсЯ массовыми  организациЯми,
управлЯемыми  религиозной  бюрократией.  ђелигиознаЯ организациЯ и люди,  ее
представлЯющие,  в какой-то степени начинают занимать место семьи, племени и
государства.   Ћни  свЯзывают  человека,  вместо  того  чтобы  оставить  его
свободным,  и человек начинает  поклонЯтьсЯ  не  богу,  но  группе,  котораЯ
претендует  на  то,  чтобы  говорить  от  его  имени.  ќто случилось во всех
религиЯх.  €х основатели вели человека в пустыню,  прочь от …гипта, но потом
другие  вожди  вели  его назад,  к новому …гипту,  хотЯ и называли последний
‡емлей Ћбетованной.
  ‡аповедь "‹юби ближнего твоего,  как самого себЯ" (ђим. 13: 8) ЯвлЯетсЯ, с
очень незначительными вариациЯми в формулировке,  основным принципом,  общим
длЯ всех гуманистических религий. Ћднако если любовь настолько простое дело,
как это представлЯетсЯ большинству людей,  то трудно понЯть,  почему великие
духовные  учители человечества <I>заповедовали</I>,  чтобы человек возлюбил.
—то такое любовь? ‡ависимость, повиновение, неспособность покинуть привычное
"стойло",  господство,  собственничество  и  желание управлЯть - входЯт ли в
понЯтие любви также и эти  чувства?  ‘ексуальнаЯ  жадность  и  неспособность
вынести  одиночество  считаютсЯ  доказательствами очень сильной любви.  ‹юди
думают,  что <I>любить</I> просто,  но  что  <I>быть  любимыми</I>  -  очень
трудно. ‘ нашей рыночной ориентацией мы думаем, что нас не любЯт, потому что
мы недостаточно "привлекательны",  причем под привлекательностью  понимаетсЯ
все  что  угодно  -  от  внешнего вида,  платьЯ,  ума и денег до положениЯ в
обществе и престижа.  ‹юди не понимают, что реальнаЯ проблема состоит в том,
что  любовь  - весьма непростое дело,  и что вас любЯт,  только если вы сами
любите;  именно ваша способность любить и вызывает любовь в другом человеке.
‘амое трудное - именно неподдельнаЯ способность к любви.
  „умаетсЯ, что феномен любви и ее  искажений  можно  по-настоЯщему  изучать
только  с помощью аналитического интервью.  ‹учшие доказательства того,  что
требование "‹юби ближнего твоего, как самого себЯ" ЯвлЯетсЯ важнейшей нормой
жизни  и  нарушение  ее  -  главнаЯ  причина несчастьЯ и умственной болезни,
приводит как раз психоаналитик. Ќа что бы ни жаловалсЯ невротик, какие бы ни
проЯвлЯл  симптомы  - все они проистекают из его неспособности любить,  если
под  любовью  мы  имеем  в  виду  способность  испытывать  чувства   заботы,
ответственности,  уважениЯ  и  пониманиЯ в отношении других людей,  желание,
чтобы  эти  другие  люди  развивались.  <I>ЂналитическаЯ  терапиЯ  есть,  по
существу,  попытка  помочь  пациенту  обрести или восстановить способность к
любви</I>.  …сли  эта  цель  не  достигаетсЯ,  то  происходЯт  только  самые
поверхностные изменениЯ.
  Џсихоанализ показывает также,  что любовь по самой своей природе не  может
замыкатьсЯ на одном человеке.  —еловек,  любЯщий только одного человека и не
любЯщий  "своего  ближнего",  на  самом   деле   желает   повиноватьсЯ   или
господствовать,  но не любить. Љроме того, если кто-то любит ближнего, но не
любит самого себЯ,  это  доказывает,  что  любовь  к  ближнему  не  ЯвлЯетсЯ
подлинной.  ‹юбовь  основана  на  утверждении и уважении,  и если человек не
испытывает этих чувств в отношении самого себЯ, - ведь џ в конце концов тоже
человеческое  существо  и  тоже  ближний,  -  то  их  и вовсе не существует.
—еловеческаЯ реальность,  стоЯщаЯ за концепцией человеческой любви к богу, в
гуманистической религии есть способность любить созидательно,  без жадности,
повиновениЯ и господства,  любить всей  полнотой  личности.  Џодобно  этому,
божьЯ любовь есть символ любви, исполненной силы, а не слабости.
  ‘уществование норм,  постулирующих,  как человек должен жить, предполагает
их нарушение,  предполагает концепции <I>греха</I> и <I>вины</I>.  Ќет такой
религии,  котораЯ бы не касалась  каким-то  образом  греха  и  способов  его
осознаниЯ   и   преодолениЯ.   Љонцепции   греха,  конечно,  различаютсЯ.  ‚
первобытных религиЯх грех может пониматьсЯ  как  нарушение  табу,  почти  не
имеющее  этической  нагрузки  или вовсе ее лишенное.  ‚ авторитарной религии
грех есть  прежде  всего  неподчинение  власти  и  лишь  затем  -  нарушение
этических    норм.    ‚   гуманистической   религии   совесть   -   это   не
интериоризированный голос власти,  но голос самого человека, хранитель нашей
цельности,  призывающий  нас  к  себе,  когда  нам  грозит  опасность утраты
самости. ѓрех - это прежде всего грех в отношении себЯ, а не бога (*).

  (* ‘м. обсуждение противоположности авторитарной и гуманистической совести
в книге: Man for Himself, p. 141 ff. *)

  Џри авторитарном  подходе  признание своей греховности вызывает ужас,  ибо
совершить  грех  -  значит  ослушатьсЯ  могущественную  власть,  котораЯ   с
неотвратимостью  накажет  грешника.  Њоральное  падение  -  чаще  всего  акт
восстаниЯ,  искупить который  можно  лишь  оргией  повиновениЯ.  ђеакциЯ  на
чувство вины состоит в том,  чтобы стать бесправным и бессильным,  полностью
отдать себЯ на милость властей в надежде на прощение.  ’акой  тип  раскаЯниЯ
ввергает человека в страх и трепет.
  ђезультатом раскаЯниЯ  ЯвлЯетсЯ  то,  что  "грешник",  погрЯзаЯ  в   своей
порочности,  морально слабеет,  исполненный ненависти и отвращениЯ к себе, и
потому склонен к греху в дальнейшем,  когда оргиЯ самобичеваниЯ  закончитсЯ.
ќта  реакциЯ не столь резка,  если религиЯ предоставлЯет ему ритуал покаЯниЯ
или утешение свЯщенника, который избавлЯет его от вины. Ќо человек платит за
облегчение  от  боли зависимостью от тех,  кто владеет привилегией отпускать
грехи.
  ‚ гуманистических   направлениЯх   различных   религий   мы   обнаруживаем
совершенно иное отношение к греху: когда нет ненависти и нетерпимости - этой
компенсации за повиновение, всегда присутствующей в авторитарных системах, -
на присущие человеку нарушениЯ норм жизни смотрЯт с пониманием и любовью,  а
не злобно и презрительно.  ђеакциЯ на осознание вины - не ненависть к самому
себе,  но  стимул  к  тому,  чтобы  исправитьсЯ.  Ќекоторые  христианские  и
еврейские  мистики  даже считали грех необходимым условием добродетели.  Ћни
учили,  что, только когда мы грешим, а потом реагируем на грех - не страхом,
но заботой о спасении,  - мы можем стать людьми в полном смысле слова.  ‚ их
мышлении,  центром которого ЯвлЯетсЯ утверждение силы человека,  его подобиЯ
богу,  опыт радости,  а не горЯ,  осознание грехов означает полное признание
человеческой силы, а не опыт бессилиЯ.
  „ва утверждениЯ  послужат  примерами  этого  гуманистического  отношениЯ к
греху.  Ћдно принадлежит €исусу:  "Љто из вас  без  греха,  первый  брось...
камень"  (€н.  8:  7).  „ругое характерно длЯ мистики:  "’от,  кто говорит и
размышлЯет о зле,  которое совершил,  мыслит  сотворенную  мерзость,  а  что
человек думает,  в то он и уловлен - вместе со всею своей душой уловлен тем,
о чем думает,  так что все еще погрЯзает в  мерзости.  €  ему,  конечно,  не
повернутьсЯ,  ибо  дух его возропщет и сердце загниет,  кроме того,  на него
нападет хандра. —то же? Њеси грЯзь или не меси, все равно это грЯзь. ѓрешили
мы или нет - какаЯ от того польза на небесах?  ‚о времЯ,  которое Я потратил
на мысли об этом,  Я бы мог нанизывать жемчуга  длЯ  радости  небесной.  ‚от
почему  записано:  "“клонЯйсЯ от зла,  и делай добро" - отвратись совсем ото
зла,  не думай о нем, и твори добро. ’ы ошибсЯ? ’огда выравнЯй весы, сотвори
доброе дело" (*).

  (* Isaac  Meir  de  Ger,  quoted in Time and Eternity,  N.  N.  Glatzer ed
(Schochen Books, 1946, p. 111). *)

  Џроблема вины в психоанализе играет не меньшую роль, чем в религии. €ногда
вина - один из главных симптомов.  —еловек чувствует вину из-за того, что не
любит как следует родителей, неважно выполнЯет работу, задел чьи-то чувства.
‚ина  переполнЯет  сознание  некоторых  пациентов,  и  они  реагируют на нее
переживанием   собственной   неполноценности,   развращенности    и    часто
сознательным  или  неосознанным  желанием быть наказанными.  Ћбычно нетрудно
обнаружить,  что  эта  всепроникающаЯ  реакциЯ  вины   ЯвлЯетсЯ   следствием
авторитарной  ориентации.  ‹юди  выразили  бы  свои чувства более правильно,
сказав,  что боЯтсЯ - боЯтсЯ наказаниЯ или,  чаще, что их больше не любЯт те
власти, по отношению к которым они проЯвили непослушание. ‚ процессе анализа
пациент постепенно начинает сознавать,  что за  его  авторитарным  ощущением
вины скрываетсЯ другое чувство,  исходЯщее от него самого, из его совести, в
гуманистическом смысле слова.  „опустим,  пациент  испытывает  чувство  вины
из-за  того,  что  ведет  беспорЯдочную  половую  жизнь.  Ќа первом же этапе
анализа выЯснЯетсЯ,  что в действительности он боитсЯ разоблачений и нападок
со стороны родителей, жены, общественного мнениЯ, церкви - короче говорЯ, со
стороны всех  тех,  кто  представлЯет  власть.  €  только  тогда  он  сможет
осознать,  что  за авторитарным чувством вины скрываетсЯ иное чувство,  а за
его "любовными похождениЯми" на самом деле скрываетсЯ боЯзнь любви, неумение
любить,  неспособность  к  каким  бы  то  ни  было  близким  и ответственным
отношениЯм.  Ћн поймет,  что его грех - это грех против  самого  себЯ,  грех
пустой растраты своей способности к любви.
  Њногие пациенты  вовсе  не  терзаютсЯ  чувством  вины.  Ћни  жалуютсЯ   на
психогенные  симптомы,  депрессивное настроение,  неспособность работать или
недостаток счастьЯ в браке.  Ќо и здесь анализ обнаруживает скрытое ощущение
вины.  Џациент  начинает  понимать,  что  невротические симптомы не ЯвлЯютсЯ
изолированными  феноменами,  с  которыми  можно  иметь  дело  независимо  от
моральных проблем.  Ћн осознает существование собственной совести и начинает
внимать ее голосу.
  ‡адача аналитика  -  помочь  ему  в  этом  осознании,  но  не  в  качестве
авторитетного органа,  не в качестве судьи, который вправе призвать пациента
к  ответу.  Ђналитик  призван  заботитьсЯ  о пациенте,  единственнаЯ власть,
которой он облечен, это забота о пациенте и о собственной совести.
  Љогда пациент  преодолевает  авторитарные  реакции  на  вину или перестает
отрицать существование моральных проблем,  мы наблюдаем новую реакцию, очень
похожую  на ту,  котораЯ характерна длЯ гуманистического религиозного опыта.
ђоль аналитика в этом  процессе  весьма  незначительна.  Ћн  может  задавать
вопросы, мешающие пациенту отстаивать свое одиночество и спасатьсЯ в жалости
к себе или любыми другими способами.  Ћн может ободрЯть пациента и придавать
ему  смелости,  как  прибавлЯет смелости присутствие любого симпатизирующего
человеческого существа тому,  кто  чувствует  страх.  €  он  может  помогать
пациенту,  проЯснЯЯ определенные свЯзи и переводЯ символический Язык снов на
Язык нашей бодрствующей жизни.  Ќо аналитик,  как и любой другой человек, не
может   заменить  пациенту  происходЯщего  в  нем  самом  трудного  процесса
ощущениЯ,  чувства,  восприЯтиЯ того,  что имеетсЯ в его душе. Џо сути дела,
душевное  искание может осуществлЯтьсЯ и без аналитика,  его может совершать
любой человек,  уверенный в собственных силах и готовый к боли.  Ѓольшинству
из нас удаетсЯ проснутьсЯ в определенное времЯ утром,  если мы твердо решили
накануне, что хотим проснутьсЯ именно в это времЯ. ЏробудитьсЯ в том смысле,
чтобы  увидеть  ранее  сокрытое,  труднее,  но  и этого можно достичь,  если
всерьез того пожелать.  џсно одно. Ќе существует книжных рецептов правильной
жизни или счастьЯ. …сли мы научились внимать голосу совести и реагировать на
него, это приводит не к удобному и убаюкивающему умственному или "душевному"
покою, не к пассивному состоЯнию безмЯтежности и удовлетворениЯ, но - к миру
с  собственной  совестью  и  к  постоЯнной  чувствительности  и   готовности
откликнутьсЯ на ее голос.
  џ пыталсЯ показать в этой главе,  что психоаналитическое  врачевание  души
нацелено на то,  чтобы помочь пациенту в достижении установки, которую можно
назвать религиозной,  в гуманистическом,  а не  авторитарном  смысле  слова.
Џсихоаналитик   стремитсЯ  наделить  человека  способностью  видеть  истину,
любить,  быть свободным и ответственным, чувствительным к голосу совести. Ќо
не описываю ли Я здесь, спросит читатель, отношение, которое правильнее было
бы назвать этическим,  а не религиозным?  Ќе упускаю ли Я то,  что как раз и
отличает  религиозное  от  этического?  „умаю,  что  различие религиозного и
этического  в  значительной  степени,  хотЯ  и  не  полностью,  носит  чисто
эпистемологический  характер.  ‚идимо,  имеетсЯ фактор,  общий длЯ некоторых
видов религиозного опыта,  который выходит за  границы  этического  (*).  Ќо
чрезвычайно трудно, если вообще возможно, его сформулировать. ’олько те, кто
испытал этот религиозный опыт,  поймут формулировку,  но они-то  как  раз  в
формулировках  и  не нуждаютсЯ.  ќта трудность серьезнее,  но по типу она не
слишком  отличаетсЯ  от  проблемы  выражениЯ  любого  чувственного  опыта  в
словесных  символах;  и  мне хочетсЯ разъЯснить,  что Я имею в виду под этим
специфически религиозным опытом и каково его отношение к психоаналитическому
процессу.

  (* ђелигиозный  опыт,  который  Я  имею в виду,  характерен длЯ индийского
религиозного  опыта,  христианского  и  еврейского   мистицизма,   пантеизма
‘пинозы.  џ хотел бы заметить,  что в полном противоречии с распространенным
мнением,  будто мистицизм ЯвлЯетсЯ иррациональным типом религиозного  опыта,
он представлЯет - подобно индуизму,  буддизму и спинозизму - высшее развитие
рациональности в  религиозном  мышлении.  Љак  формулирует  Ђльберт  вейцер
(*21*):   "‘вободное   от   предпосылок  рациональное  мышление  завершаетсЯ
мистицизмом" (Schweitzer A.  Philosophy of Civilization.  Macmillan  &  Co.,
1949, p. 79). *)

  Ћдин из  аспектов  религиозного  опыта - удивление,  изумление,  осознание
жизни и собственного существованиЯ,  загадка человеческого отношениЯ к миру.
‘уществование  -  мое  собственное  и  других  людей  - не что-то само собою
разумеющеесЯ,  это проблема;  не ответ,  но вопрос. “тверждение ‘ократа, что
удивление есть начало всей мудрости, истинно не только в отношении мудрости,
но и в отношении религиозного опыта.  ’от,  кто  никогда  не  поражалсЯ,  не
смотрел  на  жизнь  и  собственное существование как на феномены,  требующие
ответов,  - при этом,  что парадоксально,  единственными возможными ответами
ЯвлЯютсЯ лишь новые вопросы, - врЯд ли поймет, что такое религиозный опыт.
  …ще одна черта религиозного опыта - то,  что Џауль  ’иллих  (*22*)  назвал
"крайней заботой". ќто не страстнаЯ забота о выполнении желаний; она свЯзана
скорее   с   удивлением   -    крайнЯЯ    озабоченность    смыслом    жизни,
самоосуществлением  человека,  выполнением задачи,  которую ставит перед ним
жизнь.  ќта крайнЯЯ забота отодвигает на второй план все желаниЯ и цели,  не
способствующие  благосостоЯнию  души  и  осуществлению  џ;  в сущности,  они
оказываютсЯ незначимыми по сравнению с целЯми этой  крайней  заботы.  Ћна  с
необходимостью  исключает  разделение  свЯщенного  и  мирского,  потому  что
мирское подчинено ей и формируетсЯ с ее помощью.
  Љроме удивлениЯ  и  заботы  в религиозном опыте имеетсЯ третий элемент,  о
котором Яснее всего писали мистики.  ќто - единство,  не только с собой и не
только с другими,  но со всей жизнью и,  более того, со ‚селенной. Ќекоторые
сочтут,  что  это   отношение,   в   котором   отрицаютсЯ   уникальность   и
индивидуальность џ,  умалЯетсЯ опыт самости.  ЏарадоксальнаЯ природа данного
отношениЯ в том,  что оно включает  одновременно  острое,  даже  болезненное
осознание  своего  џ  как  отдельной  и  уникальной  сущности  и  стремление
вырватьсЯ за границы этой индивидуальной организации,  быть единым со  ‚сем.
ђелигиознаЯ установка в этом смысле есть одновременно и наиболее полный опыт
индивидуальности,  и его противоположность:  что не смесь того и другого, но
полЯрности;  из  напрЯжениЯ  между  ними  и возникает религиозный опыт.  ќто
гордость,  цельность и в то же времЯ смиренность, вырастающаЯ из переживаниЯ
себЯ как всего лишь нити в ткани универсума.
  ‘вЯзан ли этот вид религиозного опыта с психоаналитическим процессом?
  џ уже говорил,  что последний предполагает крайнюю заботу.  ‘толь же верно
то,  что он стремитсЯ пробудить в пациенте чувство удивлениЯ  и  вопрошаниЯ.
…сли это чувство разбужено,  пациент найдет ответы самостоЯтельно.  …сли его
нет,  никакой ответ,  данный психоаналитиком, пусть самый лучший и истинный,
не  принесет  пользы.  “дивление  -  самый  важный  терапевтический фактор в
анализе.  Џациент обычно считает свои реакции, желаниЯ и беспокойства чем-то
само  собой  разумеющимсЯ,  интерпретирует  свои  беды  как  результат чужих
действий,  неудачи, склада своей личности и т. п. Џоэтому эффект достигаетсЯ
не тем,  что пациент усваивает новые теории о причинах своего несчастьЯ;  он
овладевает способностью удивлЯтьсЯ по-настоЯщему;  он изумлЯетсЯ, открываЯ в
себе вещи, о существовании которых и не подозревал.
  Џреодоление границ своего организованного џ - ќго -  и  соприкосновение  с
исключенной,  отделенной  частью  самости  - бессознательным тесно свЯзаны с
религиозным опытом преодолениЯ индивидуации и  чувством  единства  со  ‚сем.
ЏонЯтие бессознательного,  однако, как Я его здесь употреблЯю, отличаетсЯ от
его фрейдовского или юнговского вариантов.
  Џо ”рейду,  бессознательное - в основном то в нас,  что дурно, подавлено -
то,  что несовместимо с требованиЯми нашей культуры и нашего  высшего  џ.  ‚
системе  ћнга  бессознательное  становитсЯ  источником откровениЯ,  символом
того,  что на религиозном Языке есть сам бог.  ‘ его точки зрениЯ,  уже  тот
факт,  что мы подчинены диктату бессознательного,  есть религиозный феномен.
„умаю,  что обе  концепции  бессознательного  суть  односторонние  искажениЯ
истины.  Ќаше бессознательное - то есть та часть самости,  котораЯ исключена
из организованного ќго,  которое мы отождествлЯем с нашим џ,  -  содержит  и
низшее и высшее,  и худшее и лучшее.  Њы должны подходить к бессознательному
не как к богу,  которому следует поклонЯтьсЯ,  и не как к дракону,  которого
следует убить, но со смирением, с глубоким чувством юмора; видеть эту другую
часть нас самих такой,  как она есть,  без ужаса,  но и без благоговениЯ. Њы
обнаруживаем в себе желаниЯ,  страхи, идеи, мысли, которые были исключены из
нашей сознательной организации и которые мы видели в других,  но не в  себе.
‚ерно, что мы можем реализовать только ограниченную часть всех заключенных в
нас возможностей.  Њногие другие мы должны исключить,  поскольку без  такого
исключениЯ  не смогли бы прожить нашу короткую и ограниченную жизнь.  Ќо вне
пределов конкретной организации ќго существуют все человеческие способности,
фактически   всЯ  в  целом  человечность.  Љогда  мы  соприкасаемсЯ  с  этой
отделенной частью,  мы  сохранЯем  индивидуацию  структуры  нашего  ќго,  но
воспринимаем  это  уникальное и индивидуализированное ќго только как одну из
бесконечного числа версий;  подобно этому,  каплЯ отличаетсЯ от всех  других
капель и все же похожа на них, ЯвлЯЯсь частным модусом одного океана.
  ‚ходЯ в   соприкосновение   с    этим    отдельно    существующим    миром
бессознательного,  мы  заменЯем принцип подавлениЯ принципом проникновениЯ и
интеграции.  Џодавление есть акт силы,  отсечениЯ,  "закона и порЯдка".  Ћно
разрушает  свЯзь  между нашим ќго и неорганизованной жизнью,  из которой ќго
возникает,  и делает наше џ чем-то законченным,  неразвивающимсЯ и  мертвым.
ЋтказываЯсь  от  подавлениЯ,  мы  позволЯем  себе  ощутить  процесс  живого,
поверить в жизнь, а не в порЯдок.
  ЌельзЯ закончить  обсуждение  религиозной  функции психоанализа - каким бы
неполным оно ни было,  - не упомЯнув об очень важном моменте.  џ имею в виду
одно  из  наиболее  частых  и  серьезных возражений против метода ”рейда,  а
именно что отдельному человеку уделЯетсЯ при его  применении  слишком  много
времени и сил.  „умаю,  что нет лучшего свидетельства гениЯ ”рейда,  чем его
совет  не  торопитьсЯ,  помогаЯ  человеку   достичь   свободы   и   счастьЯ.
Џросвещение,  увенчав  гуманистическое  направление  в западной цивилизации,
подчеркнуло достоинство и уникальность  индивида  как  высшую  ценность.  Ќо
интеллектуальнаЯ  атмосфера в наше времЯ уже не та,  что прежде.  Њы склонны
мыслить в терминах массового производства  и  технических  нововведений,  и,
пока  речь  идет  о  товарах,  это  приемлемо.  Ќо  перенесенные на проблему
человека и в область психиатрии идеи  массового  производства  и  поклонениЯ
технике разрушают само основание, которое делает производство вещей - лучших
по своему качеству и в большем количестве - в принципе осмысленным.

        Џсихоанализ - угроза длЯ религии?

  Љак Я пыталсЯ показать выше,  мы можем ответить на этот  вопрос,  различив
авторитарную и гуманистическую религии, а также "советы по приспособлению" и
"исцеление души".  Ќо Я пока не рассматривал различные аспекты религии: одни
из  них  подвергаютсЯ  воздействию со стороны психоанализа и других факторов
современной культуры,  а другие остаютсЯ незатронутыми. •отелось бы обсудить
следующие аспекты:  1) переживание,  2) научно-магический аспект, 3) ритуал,
4) семантический аспект.
  Џод переживанием Я имею в виду религиозное чувство и служение.  Ћснователи
всех великих восточных и западных религий считали высшей целью жизни  заботу
о  человеческой  душе  и  раскрытие  сил  любви  и  разума.  Џсихоанализ  не
представлЯет здесь какой-то угрозы,  напротив,  он  во  многом  способствует
достижению этой цели.  ќтому аспекту не угрожают и другие науки. ЌельзЯ себе
представить,  чтобы какое-то открытие,  сделанное  в  естествознании,  могло
стать  угрозой длЯ религиозного чувства.  Ќаоборот,  углублЯющеесЯ понимание
природы ‚селенной,  в которой мы живем,  только способствует такому чувству,
делает   человека   более  смиренным  и  полагающимсЯ  на  собственные  силы
существом.  —то касаетсЯ  социальных  наук,  понимание  природы  человека  и
законов  его  существованиЯ  скорее помогает развитию религиозной установки,
чем угрожает ей.
  „лЯ религии  опасность  представлЯет  не  наука,  а практика повседневного
существованиЯ.  ‡десь человек перестал заниматьсЯ  поисками  высшей  цели  в
жизни  и  сделал из себЯ инструмент,  служащий экономической машине,  его же
руками и построенной. Ћн заботитсЯ об эффективности и успехе, а не о счастье
и  развитии  души.  …сли  говорить точнее,  в наибольшей степени религиозной
установке угрожает то,  что Я называю  "рыночной  ориентацией"  современного
человека (*).

  (* ‘м. главу о рыночной ориентации в книге: "Man for Himself". *)

  ђыночнаЯ ориентациЯ  стала  доминировать  только  в  нашу эпоху.  Ќа рынке
личностей  поЯвлЯютсЯ  все  профессии,  занЯтиЯ   и   статусы.   Ќаниматель,
нанимаемые  и  свободнаЯ  рабочаЯ  сила - все они зависЯт от тех,  кто будет
пользоватьсЯ их услугами.
  ‡десь, как   и   на   рынке   товаров,   <I>потребительной</I>   стоимости
недостаточно, чтобы определить <I>меновую</I> стоимость. "‹ичностный фактор"
важнее,  чем  умениЯ,  а  в  оценке рыночной стоимости он очень часто играет
решающую роль.  •отЯ и верно,  что даже самаЯ  привлекательнаЯ  личность  не
может  обойтись  без каких-то умений,  - иначе наша экономическаЯ система не
могла бы функционировать,  - редко когда успех приносЯт исключительно умение
и  честность.  ”ормула  успеха  включает и такие компоненты,  как "продавать
себЯ",   "ломать   собственную   личность",   "быть   здравым",   "амбициЯ",
"добродушие",  "агрессивность"  и  т.  д.,  проштампованные  на упаковке,  в
которую завернута  пользующаЯсЯ  успехом  личность.  ‚ажны  также  и  другие
неосЯзаемые вещи,  такие,  как происхождение,  клубы,  свЯзи и влиЯние;  они
рассматриваютсЯ,  так или иначе, в качестве достоинств предлагаемого товара.
€споведовать религию и практиковать ее - одно из требований, необходимых длЯ
достижениЯ успеха. ЉаждаЯ профессиЯ и сфера имеет свой выигрышный личностный
тип.  Џродавец,  банкир,  прораб  и камердинер - каждый из них по-своему и в
разной степени отвечает предъЯвлЯемым требованиЯм, но их роли узнаваемы, они
подходЯт под установленную мерку, они "требуютсЯ".
  Ћтношение человека к  себе  неизбежно  обусловливаетсЯ  этими  стандартами
успеха.  —увство  собственного  достоинства  основываетсЯ главным образом на
том, сколько стоЯт человеческие способности и какое применение они находЯт в
обществе;  достоинство  зависит  от  его  продажной стоимости на рынке,  или
мнениЯ,  которое имеетсЯ у  других  о  "привлекательности"  того  или  иного
человека.   —еловек   чувствует  себЯ  товаром,  предназначенным  привлекать
покупателей на самых благоприЯтных,  дорогих условиЯх. —ем выше предлагаемаЯ
цена, тем выше устанавливаемаЯ ценность. —еловек-товар с надеждой выставлЯет
бирку,  пытаетсЯ  выделитьсЯ  из  ассортимента,  лежащего  на  прилавке,  он
стараетсЯ быть достойным самого дорогого ценника; но если его не замечают, а
других берут,  то он может быть обвинен  в  неполноценности  и  никчемности.
Љакими бы высокими ни были его человеческие качества и умениЯ,  ему может не
повезти, и тогда его обвинЯт в том, что он вышел из моды.
  ‘ раннего  детства  человек узнает,  что быть модным - значит пользоватьсЯ
спросом и что ему тоже придетсЯ "выйти" на рынок личностей.  Ќо добродетели,
которым человек научен,  - честолюбие, чувствительность к чужому настроению,
способность приспособитьсЯ  к  требованиЯм  других  -  носЯт  слишком  общий
характер,  чтобы  обеспечить  успех.  Ћн обращаетсЯ к популЯрной литературе,
газетам,  фильмам за более конкретными образцами и находит лучшие, последние
модели длЯ подражаниЯ.
  Ќичего удивительного,  что в этих условиЯх чувство  самоценности  человека
жестоко  страдает.  “словиЯ  длЯ  самоуважениЯ  -  не в его власти.  —еловек
зависит  от  других  в  одобрении  и  постоЯнной  потребности  в  одобрении;
неизбежным  результатом  ЯвлЯютсЯ беспомощность и неуверенность.  ‚ рыночной
ориентации человек терЯет тождество с собою;  он становитсЯ  отчужденным  от
себЯ.
  …сли высшаЯ   ценность   человека   -   успех,   если   любовь,    истина,
справедливость,    нежность,    милосердие    ему   не   нужны,   то,   даже
<I>проповедуЯ</I> эти идеалы,  он не будет к ним <I>стремитьсЯ</I>. ЏолагаЯ,
что  поклонЯетсЯ  богу  любви,  он  в  действительности  поклонЯетсЯ идолу -
идеализации его реальных целей,  порожденных рыночной ориентацией.  ’е, кого
заботит  одно  только  выживание  религии и церквей,  могут использовать эту
ситуацию.  —еловек ищет приют в церкви  и  религии,  потому  что  внутреннЯЯ
пустота  заставлЯет его искать какое-нибудь убежище.  Ќо проповедь человеком
религии не означает, что он религиозен.
  ’е же,  кто заботитсЯ о религиозном чувстве,  - неважно, ЯвлЯютсЯ эти люди
религиозными или нет, - не будут очень уж радоватьсЯ переполненным церквам и
новообращенным.  Ћни  подвергнут  самой  резкой  критике  мирскую практику и
признают,  что именно самоотчуждение человека,  его  безразличие  к  себе  и
другим,  коренЯщеесЯ во всей нашей мирской культуре, - а вовсе не психологиЯ
или любаЯ  другаЯ  наука  -  ЯвлЯютсЯ  реальными  угрозами  длЯ  религиозной
установки.
  ‘овершенно иным    ЯвлЯетсЯ    воздействие    научного    прогресса     на
<I>научно-магический</I> аспект религии.
  ‚ первых попытках выжить человеку мешали  и  недостаточное  понимание  сил
природы,  и относительнаЯ беспомощность в их использовании. —еловек выдвигал
теории о природе и изобретал,  чтобы совладать с нею, определенные действиЯ,
которые  становились  частью  его  религии.  џ  называю  этот аспект религии
научно-магическим,  потому что общее с наукой здесь -  понимание  природы  с
целью  развитиЯ  техники  успешного  манипулированиЯ  ею.  Џока человеческое
познание и способность управлЯть природой были  недостаточно  развиты,  этот
аспект религии с необходимостью играл очень важную роль в мышлении человека.
“дивлЯЯсь движению звезд,  росту  деревьев,  наводнениЯм  и  землетрЯсениЯм,
человек выдвигал гипотезы, объЯснЯвшие эти происшествиЯ по аналогии со своим
человеческим опытом.  Ћн предполагал,  что за этими событиЯми стоЯт  боги  и
демоны,  точно  так же,  как объЯснЯл происшествиЯ в своей собственной жизни
волей  определенных  лиц  и  человеческими  отношениЯми.  Џри   неразвитости
производительных  сил  в сельском хозЯйстве и промышленности он вынужден был
молить богов о помощи.  …сли он нуждалсЯ в дожде,  он молилсЯ о дожде.  …сли
нуждалсЯ в лучшем урожае, молилсЯ богинЯм плодородиЯ. …сли боЯлсЯ наводнений
и землетрЯсений,  молилсЯ тем богам,  которых считал ответственными  за  эти
беды.  Џо  сути дела,  историЯ религии дает нам возможность судить об уровне
развитиЯ науки и техники,  достигнутом  в  различные  исторические  периоды.
—еловек  обращалсЯ  к богам,  чтобы они удовлетворили те практические нужды,
которые он не мог обеспечить самостоЯтельно,  а то,  о чем он не просил, уже
находилось, следовательно, в его власти. —ем глубже человек понимает природу
и чем в большей степени он ею овладевает,  тем меньшей  становитсЯ  нужда  в
религии  как средстве научного объЯснениЯ и магического управлениЯ природой.
…сли человечество способно накормить всех,  ему не нужно  молитьсЯ  о  хлебе
насущном.  —еловек  может  достичь  этого  своими  силами.  ‡ападнаЯ религиЯ
сделала этот научно-магический аспект неотъемлемой частью  своей  системы  и
тем  самым  противопоставила  себЯ  прогрессивному развитию научного знаниЯ.
‚еликие религии ‚остока поступили  иначе.  Ћни  всегда  различали  те  части
религии,  которые имели дело с человеком,  и те ее аспекты, которые пытались
объЯснить природу.  ‚опросы,  которые на ‡ападе вызывали Яростные споры,  за
которые  преследовали,  -  такие,  как конечен ли мир,  вечна ли ‚селеннаЯ и
другие, - обсуждались в индуизме и буддизме с юмором и иронией. Ѓудда, когда
его  спрашивали  об этом,  отвечал снова и снова:  "Ќе знаю и не хочу знать,
потому что,  каким бы ни был ответ,  он не  имеет  отношениЯ  к  единственно
важной  проблеме:  как  облегчить  человеческие  страданиЯ".  ’ем  же  духом
пронизан один из гимнов ђигведы (*23*):

<PRE>
        Љто воистину знает? Љто здесь провозгласит?
        Ћткуда родилось, откуда это творение?
        „алее боги (поЯвились) посредством сотворениЯ
                                            этого (мира).
        ’ак кто же знает, откуда он поЯвилсЯ?
        Ћткуда это творение поЯвилось:
        Њожет, само создало себЯ, может, нет -
        ’от, кто надзирает над этим (миром)
                                          на высшем небе,
        ’олько он знает <I>или же не знает</I> (*).
</PRE>

  (* ђигведа. €збранные гимны. Њ., 1972, с. 263. *)

  ‘ развитием научного мышлениЯ и прогрессом  в  промышленности  и  сельском
хозЯйстве   конфликт   между   утверждениЯми   религии  и  наукой  неизбежно
обострЯетсЯ.  Ђнтирелигиозные аргументы ЏросвещениЯ были  по  большей  части
направлены не против религиозной установки,  но против притЯзаний религии на
то, что ее "научные" утверждениЯ следует принимать на веру. ‚ последние годы
делалось  множество  попыток  -  со стороны как религиозных деЯтелей,  так и
некоторых ученых - показать,  что конфликт между  религиозными  взглЯдами  и
последними  достижениЯми  в естествознании не столь велик,  как полагали еще
пЯтьдесЯт лет назад.  Ћгромное количество данных было выдвинуто в  поддержку
этого  тезиса.  Ќо  Я  думаю,  что при этом было упущено главное.  „аже если
кто-то скажет,  что иудео-христианский взглЯд на происхождение мира не менее
оправдан в качестве научной гипотезы,  чем любой другой, этот аргумент будет
касатьсЯ "научной" стороны религии,  а не собственно религиозной.  ‚ажны  не
гипотезы о природе и ее творении,  а благо человеческой души;  и сегоднЯ это
столь же истинно, как во времена ‚ед или Ѓудды.
  ‚ предыдущих главах Я не касалсЯ <I>ритуалистического</I> аспекта религии,
хотЯ ритуалы - один из важнейших элементов во всЯкой религии. Џсихоаналитики
обращали   на   ритуал   особое   внимание,   поскольку  это  обещало  новые
проникновениЯ в природу его религиозных форм.  Ѓыло обнаружено, что пациенты
определенного  типа выполнЯют личные ритуалы,  не имеющие ничего общего с их
религиозным  мышлением  или  практикой  и  в  то  же  времЯ,  видимо,  очень
напоминающие   религиозные   формы.  Џсихоаналитическое  исследование  может
показать,  что вынужденное ритуалистическое поведение есть результат сильных
аффектов,  которые  сами  по  себе  не очевидны длЯ пациента и с которыми он
справлЯетсЯ,  сам того не сознаваЯ,  с помощью ритуала.  ‚  частном  случае,
ритуале омовениЯ, мы обнаруживаем, что это - попытка избавитьсЯ от глубокого
чувства  вины;  последнее  вызвано  не  реальными  действиЯми  пациента,   а
неосознаваемыми им разрушительными импульсами.  ‚ ритуале омовениЯ постоЯнно
нейтрализуетсЯ  разрушение,  которое  человек  бессознательно  планирует   и
которое  ни  в  коем  случае  не  должно  достигнуть  его сознаниЯ.  —еловек
нуждаетсЯ в этом ритуале,  чтобы справитьсЯ с чувством вины. …сли он знает о
существовании   разрушительного   импульса,   то  может  иметь  с  ним  дело
непосредственно и,  понимаЯ его источник,  в конце концов  ослабить  его  до
приемлемого уровнЯ. ‚ынужденный ритуал выполнЯет неоднозначную функцию. Ћн и
защищает пациента от непереносимого чувства вины,  но  и  увековечивает  эти
импульсы, не имеЯ с ними дела напрЯмую.
  Ќеудивительно, что   психоаналитики,   которые   занимались   религиозными
ритуалами,  были  поражены  сходством  личных  навЯзчивых ритуалов,  которые
наблюдали у своих пациентов,  с  социально  детерминированными  церемониЯми,
обнаруживаемыми в религии.  Ћни думали, что религиозные ритуалы имеют тот же
механизм,  что и  невроз  навЯзчивых  состоЯний,  и  искали  бессознательные
влечениЯ,  такие,  например,  как  разрушительнаЯ  ненависть  к фигуре отца,
представленной богом,  котораЯ,  как они полагали,  должна  быть  или  прЯмо
выражена,  или отвращена в ритуале. Ќесомненно, психоаналитики сделали здесь
важное открытие о природе религиозных  ритуалов,  даже  если  их  конкретные
объЯснениЯ не во всем оказались правильными.  Ќо,  поглощенные исследованием
патологических феноменов, они иногда не замечали, что ритуалы не обЯзательно
носЯт  иррациональный  характер,  как  это  имеет место в неврозе навЯзчивых
состоЯний; они не различали иррациональные ритуалы, основанные на подавлении
иррациональных импульсов,  и <I>ритуалы рациональные</I>, имеющие совершенно
иную природу.
  Њы нуждаемсЯ  не  только  в  системе ориентации,  котораЯ придает какой-то
смысл нашему существованию и которую мы можем разделЯть с другими людьми; мы
нуждаемсЯ  также  в  том,  чтобы  выразить нашу приверженность преобладающим
ценностЯм с помощью общих  <I>действий</I>.  ‚ообще  говорЯ,  ритуал  -  это
<I>общее  длЯ  многих действие,  выражающее общие стремлениЯ,  которые имеют
основаниЯ в общих ценностЯх</I>.
  ђациональный ритуал отличаетсЯ от иррационального прежде всего по функции;
он не <I>отвращает</I> подавленные импульсы,  но <I>выражает</I> стремлениЯ,
которые   индивид   считает   ценными.   ‘ледовательно,   у  него  нет  того
навЯзчиво-вынужденного характера,  которым отличаетсЯ иррациональный ритуал;
если последний не выполнЯетсЯ хотЯ бы раз, подавленное угрожает вырватьсЯ, и
поэтому любаЯ ошибка порождает сильное  беспокойство.  Ћшибки  в  выполнении
рационального  ритуа