        ‹орд „ансени. ‘казаниЯ трех полушарий

     (1919)

     Tales of Three Hemispheres By Lord Dunsany
     &copy; Ђлександр ‘орочан (bvelvet(а)rambler.ru), перевод, 2003

     ‘одержание

     Џоследний сон Ѓваны Љублы
     Љак освободилось место почтальона в Ћтфорде-на-пустоши
     Њолитва Ѓуба Ђхиры‚осток и ‡апад‡амечательное побоищеЉак Ѓоги отомстили
за Њеол Љи Ќинга„ары ЃоговЊешок изумрудов
     ‘тарое коричневое пальто
     Ђрхив „ревних ’айн
     ѓород —удес

     Ћт переводчика
     "‘казаниЯ  трех  полушарий",  изданные  в   1919   году,  относЯтсЯ   к
переломному  этапу в  творчестве „ансени. Ћт рассказов  он перешел в  1920-х
годах к романам  - дивным и чарующим, но - другим. џ попыталсЯ воспроизвести
смЯтенный дух  оригинального текста  и оригинальную же  композицию  цикла. ‚
американских  изданиЯх  1970-х   (1972,   1977)  "‘казаниЯ  трех  полушарий"
дополнЯлись текстами из  других книг (в частности, публиковалсЯ в этой книге
раздел  "‡а пределами  знакомого мира", в  который  входили три  рассказа  о
џнне). џ упражнЯлсЯ с 11-ю изначальными историЯми. Ќо только пока...
     ‘ейчас находЯтсЯ в работе следующие переводы:
     "‚ремЯ и боги" (рассказы из сборника),
     "‡а пределами знакомого мира" (рассказы из сборника),
     "ђассказы о войне" (1918),
     "ЏЯть пьес" (1914),
     "Џьесы о богах и людЯх" (1917),
     а также рЯд отдельных рассказов и пьес.
     Љонечно, мои переводы остаютсЯ лишь  упражнениЯми. Ќо  продиктованы они
самой что ни на есть благой целью - познакомить широкие читательские круги с
творчеством  18-го   барона  „ансени,  столько  много  давшего   современной
литературе...   Ћригиналы,  увы,   не   всем   доступны.   Ђ  ‡нание  всегда
притЯгательно.
     ‘ наилучшими пожеланиЯми  - с тихих берегов џнна и с дивных манчжурских
равнин, с  туманных лондонских улиц и с неведомых  тропических островов - за
‹орда „ансени - Ђлександр ‘орочан (bvelvet@rambler.ru).


     Џоследний сон Ѓваны Љублы

     Џо жарким и влажным низинам, что лежат по ту сторону экватора, там, где
цветут чудовищные орхидеи, где жуки размером с  мышей сидЯт на палатках, где
огни светлЯков скользЯт  в ночи подобно  маленьким движущимсЯ звездам, - там
пробирались путешественники три  днЯ через леса кактусов, пока  не вышли  на
открытые равнины, где бродЯт антилопы бейза.
     €  они были довольны, когда добрались  до  колодца, где ступала  прежде
нога только одного  белого человека,  и набрали  воду  в том месте,  которое
аборигены называли лагерем Ѓваны Љублы.
     Љолодец находилсЯ в  трех днЯх пути  от  ближайшего  источника  воды, и
когда Ѓвана  Љубла дошел  сюда три  года  назад,  сотрЯсаЯсь всю  дорогу  от
малЯрии и с ужасом обнаружив  пересохший источник, он решил умереть здесь, а
в этой части  мира  подобные решениЯ всегда фатальны. ‚  любом случае он был
обречен  на смерть, но до  тех пор  его  удивительнаЯ  решимость  и особенно
жуткаЯ сила характера, изумлЯвшаЯ его проводников,  поддерживала в нем жизнь
и направлЯла его сафари.
     “ него, без сомнениЯ,  было имЯ,  некое  обычное имЯ вроде тех, которые
красуютсЯ едва ли не сотнЯми над множеством магазинов в ‹ондоне; но  это имЯ
давно  забылось, и ничто не выделЯло воспоминаниЯ о  нем  среди воспоминаний
обо  всех прочих мертвецах,  кроме  имени  "Ѓвана Љубла",  которое  ему дали
кикуйю.
     Ќет  сомнениЯ, что он был просто  испуганным человеком, который все еще
боЯлсЯ за свою жизнь, когда его рука  не могла больше  поднЯть кибоко, когда
все его спутники понимали, что  он умирает,  и до того самого  днЯ, когда он
все-таки  умер.  •отЯ  его  нрав  был  ожесточен  малЯрией  и экваториальным
солнцем, ничто не разрушило его волю, котораЯ до самого последнего мгновениЯ
оставалась полной маниакальной силы, выражаЯсь во  всем, и  осталась таковой
после  смерти, как говорЯт кикуйю. ‘трана должна была  иметь могучие законы,
чтобы изгнать Ѓвану Љублу или его дух - и неважно, какаЯ это страна.
     “тром того днЯ, когда они должны были прибыть в лагерь Ѓваны Љублы, все
проводники   пришли  в  палатки  путешественников,  выпрашиваЯ  доу.  „оу  -
лекарство белого человека, которое излечивает все  зло; чем противнее оно на
вкус, тем лучше. Ћни хотели  этим утром удержать дьЯволов на расстоЯнии, ибо
слишком близко подошли к местам, где нашел свой конец Ѓвана Љубла.
     Џутешественники дали им хинин.
     Љ закату они пришли в сampini Ѓваны Љублы и нашли там воду. …сли бы они
не нашли воды, многие  из них, должно  быть, умерли бы, и все же ни один  не
чувствовал  никакой  благодарности  к  этому  месту:  оно  казалось  слишком
зловещим, слишком полным гибелью, слишком много беспокойства причинЯли почти
незримые, непреодолимые вещи.
     €  все  аборигены Явились  снова за доу,  как  только  были установлены
палатки, чтобы защититьсЯ  от  последних снов Ѓваны  Љублы, которые, как они
говорЯт, остались,  когда участники  последнего  сафари  забрали  тело Ѓваны
Љублы в  цивилизованные краЯ - показать белым людЯм, что они не убивали его,
поскольку иначе белые  люди могли  бы не  поверить, что они  не убили  Ѓвану
Љублу.
     € путешественники дали им еще  больше хинина, такую дозу, котораЯ плохо
подействовала  на нервы,  и той ночью  у  походных  костров не  было никаких
приЯтных  разговоров; все говорили о мЯсе, которое ели, и  о  рогатом скоте,
которым  владели,  а  потом мрачнаЯ  тишина  повисла  над  всеми кострами  и
маленькими брезентовыми укрытиЯми. Ђборигены сказали белым людЯм,  что город
Ѓваны  Љублы,  о  котором  он  думал  в самом  конце  (и  где,  как  уверЯли
проводники,  он был некогда королем), о котором  он бредил, пока одиночество
пропитывалось  его  бредом, -  этот город  расстилалсЯ  вокруг  них;  и  они
боЯлись, поскольку это  был столь  удивительный город,  и хотели еще  больше
доу. € два путешественника дали им больше хинина, поскольку видели настоЯщий
ужас на лицах, и знали, что аборигены  могли убежать и оставить  их одних  в
том месте, которого они  также начинали  боЯтьсЯ едва ли не с  той же силой,
хотЯ и  не знали причин.  € поскольку ночь усиливала их дурные предчувствиЯ,
они разделили три бутылки шампанского, которые хотели сохранить до того днЯ,
когда они убьют льва.
     ’акова историЯ, которую  каждый  из двоих  рассказывает  и  которую  их
проводники подтверждают, хотЯ кикуйю будет всегда  говорить то, чего от него
ожидают.
     Џутешественники  были  в постелЯх и пытались  уснуть, но не могли этого
сделать  из-за зловещего  чувства. €  самый жалобный из  всех  криков  диких
животных, крик гиены, подобный плачу проклЯтой  души, прекратилсЯ,  что само
по себе достаточно странно. Ќочь достигла того  часа,  в который Ѓвана Љубла
умер три или четыре года назад, мечтаЯ и бредЯ о "своем городе";  и в тишине
мЯгко возник  звук, сначала подобный ветру, затем  подобный  реву  животных,
затем Явственный звук двигателей - двигателей и моторных автобусов.
     €  затем  они  увидели, Ясно  и  безошибочно,  как они говорЯт, в  этой
одинокой  пустоши,  где  линиЯ  экватора выходит  из  леса  и взбираетсЯ  по
иссеченным ветром холмам, - они говорЯт, что увидели ‹ондон.
     Ќа небе не было  луны той ночью,  но они говорЯт, что светило множество
звезд. ’уман пришел, собираЯсь вечером вокруг вершин неисследованных красных
пиков,  окружавших  лагерь.  Ќо  они  говорЯт,   что  туман,   должно  быть,
расступилсЯ позже;  во  всЯком  случае они клЯнутсЯ, что  они  могли  видеть
‹ондон, видеть его и  слышать  его шум.  Ћба  говорЯт, что видели  город  не
таким, каким его  знали,  не  испорченный сотнЯми  тысЯч  летЯщих  рекламных
объЯвлений,  но измененный:  все  его  зданиЯ были великолепны, их  дымоходы
превратились в грациозные башенки, его  обширные площади заполнились  самыми
роскошными деревьЯми. ѓород преобразилсЯ, и все-таки это был ‹ондон.
     …го окна были  полны тепла и счастьЯ, они светились  в ночи, лампы в их
длинных рЯдах приветствовали вас, трактиры были добрыми  веселыми местами; и
это был ‹ондон.
     Ћни  могли вдыхать запахи ‹ондона, слышать лондонские песни,  и все  же
это не был ‹ондон, который они знали; похоже  на то, как будто они наблюдали
лицо  некой  странной  женщины  глазами ее  возлюбленного. Џоскольку из всех
городов земли или городов, воспетых в песнЯх; из всех мест, неосвЯщенных или
освЯщенных, казалось тем двум людЯм тогда,  из  всех мест город, который они
видели, был самым  желанным. Ћни говорЯт  о шарманке, игравшей совсем рЯдом,
они говорЯт, что шарманщик пел,  они  признают, что он  пел без мелодии, они
узнают акцент кокни, и все же они говорЯт, что песнЯ  несла в  себе  что-то,
чего никакаЯ земнаЯ песнЯ  не таила прежде, и оба говорЯт, что они заплакали
бы, но было чувство в глубинах их сердец, которое оказалось слишком глубоким
длЯ слез. Ћни полагают, что тоска этого могучего  человека, который сохранил
способность управлЯть сафари, просто поднимаЯ  руку, была настолько сильна в
последний  момент, что она выразилась  в  природе и создала  мираж,  который
может не исчезнуть полностью еще долго, возможно, несколько лет.
     џ  попыталсЯ  своими вопросами подтвердить или  опровергнуть истинность
этой истории, но двое мужчин были так испорчены  Ђфрикой, что не снизошли до
перекрестного допроса.  Ћни даже  не  сказали,  горели  ли  еще их  походные
костры. Ћни говорили,  что  видели  лондонские  огни повсюду вокруг  себЯ  с
одиннадцати часов до полуночи,  они  могли слышать лондонские голоса и  звук
движениЯ  Ясно,  и  повсюду,  немного туманнаЯ,  может  быть,  но  Явственно
различимаЯ, предстала великаЯ столица, ‹ондон.
     Џосле полуночи образ ‹ондона задрожал и стал менее Ясным, звук движениЯ
начал  затихать, голоса,  казалось, удалЯлись, затем  вообще прекратились, и
все снова замерло там, где  мираж мерцал и исчез; и  носорог, спустившийсЯ к
ним в тишине, фыркнул и с шумом  втЯнул в  себЯ воду в том самом месте,  где
только что был Љарлтон Љлуб.


     Љак освободилось место почтальона в Ћффорде-на-пустоши
     ЋбЯзанности почтальона в Ћффорде-на-пустоши Ђмюэл ‘леггинс нес далеко -
дальше  окраин деревни, дальше последнего дома в переулке, прЯмо по  большой
голой пустоши до самого дома,  где никто не бывал, никто, кроме трех мрачных
мужчин, которые там  жили,  скрытной жены одного из них, и, один  раз в год,
когда приходило подозрительное зеленое письмо, Ђмюэла ‘леггинса, почтальона.
     ‡еленое письмо  всегда приходило  тогда, когда опадали листьЯ,  и  было
адресовано  старшему  из  трех  мрачных  мужчин; оно  было  с  замечательным
Љитайским штампом и с оффордской почтовой маркой, и Ђмюэл ‘леггинс нес его к
дому.
     Ћн не  боЯлсЯ  ходить туда, поскольку всЯкий раз  нес  с собой  письмо,
делал  так в  течение семи  лет,  и  все же всЯкий раз, когда  лето начинало
подходить к концу, Ђмюэл ‘леггинс слегка нервничал, а когда наступала раннЯЯ
осень, он почти дрожал так сильно, что все окружающие немало дивились.
     € вот в один  из дней  ЯвлЯлсЯ ветер  с ‚остока, и дикие  гуси, оставив
море, взлетали высоко и  кричали странно,  и  проносились по  небу,  пока не
превращались  просто  в тонкую черную  линию,  подобную  волшебной  палочке,
бросаемой тем, кто творит волшебство, крутЯщейсЯ  и вертЯщейсЯ  в воздухе; и
листьЯ опадали с деревьев,  и туманы белели на болотах, и солнце становилось
большим  и  красным, и  осень  спокойно  спускалась  ночью  с пустоши; а  на
следующий день приходило странное зеленое письмо из ЉитаЯ.
     €ли страх перед тремЯ мрачными мужчинами,  одной скрытной женщиной,  их
одиноким,  изолированным  домом, или трупный  холод  умирающего года тЯжелой
ношей  ложилсЯ  на  плечи  Ђмюэла,  но  все  же, когда приходило  времЯ,  он
отправлЯлсЯ в путь чуть смелее, чем можно себе представить. Ћн очень хотел в
тот  день  письма  длЯ  последнего  дома  в переулке, поскольку  он  мог  бы
развлечьсЯ и поговорить  некоторое  времЯ  и понаблюдать за  лицами идущих в
церковь  перед последним  визитом в  одинокую  пустошь,  который  должен был
завершитьсЯ  у  пугающей  двери  подозрительного  серого  дома,  называемого
хижиной на пустоши. Љогда он приходил к двери хижины на пустоши, он  стучал,
как будто это была обычнаЯ ежедневнаЯ прогулка к дому,  хотЯ ни одна дорожка
не вела к нему, и только шкуры ласок свисали из верхних окон.
     € едва разносилось эхо от стука почтальона  в темноте дома, как старший
из трех мрачных мужчин всегда подбегал к двери. O, какое у него было лицо! ‚
нем  было  больше  хитрости, чем  когда-либо  могла скрыть  его  борода.  Ћн
вытЯгивал вперед жилистую руку;  и в  эту руку Ђмюэл ‘леггинс опускал письмо
из ЉитаЯ, и  радовалсЯ, что его обЯзанность была исполнена, и поворачивал  и
шагал  обратно. € полЯ  освещались  перед ним,  а зловещее,  нетерпеливое  и
низкое бормотание раздавалось в хижине на пустоши.
     ‘емь  лет  дела  обстоЯли  так,  и  ничего   дурного  не  случалось  со
‘леггинсом,  семь  раз он  ходил  к  хижине на  пустоши  и  столько  же  раз
благополучно возвращалсЯ; а затем он захотел женитьсЯ. ‚озможно,  потому что
она была молода, возможно,  потому что она  была  хороша собой,  или  просто
потому,  что она  обнажила  свои красивые лодыжки,  когда  босиком проходила
однажды  весной через болота по цветущим лужайкам. €  меньшие причины подчас
приводили людей  к  печальному  концу  и  становились  основой  тех  петель,
которыми  ‘удьба могла  остановить  их  бег. ‘  браком  вступило  в  его дом
любопытство,  и однажды, когда они шли  вечером через луга,  чудесным летним
вечером жена  спросила его  о хижине в пустоши,  где он только  что был, и о
людЯх, которых никто, кроме него, никогда не видел. ‚се это он рассказал ей;
и  затем  она спросила о зеленом письме из ЉитаЯ, которое пришло осенью, и о
содержании этого письма.  Ћн прочитал ей  все  правила  Џочтовой ‘лужбы,  он
сказал ей, что  не знает, что по правилам он  и не должен знать, он читал ей
лекции о грехе любознательности,  он цитировал Џастора, и в конце концов она
сказала, что должна узнать. Ћни спорили об этом в течение многих дней, в дни
окончаниЯ  лета,  сокращающихсЯ  вечеров,  и пока  они  спорили,  осень  все
приближалась, а вместе с ней - и зеленое письмо из ЉитаЯ.
     € наконец он пообещал, что когда придет  зеленое письмо, он понесет его
как обычно к  одинокому дому и  затем скроетсЯ где-нибудь рЯдом, подползет к
окну в сумерках и услышит то, что говорЯт мрачные люди; возможно,  они могли
бы громко  прочитать письмо из  ЉитаЯ. € прежде,  чем  он успел раскаЯтьсЯ в
этом  обещании,  примчалсЯ холодный ветер и в одну  ночь  лес  стал золотым,
ржанки понеслись вечером над болотами, год истек, и пришло письмо из  ЉитаЯ.
Ќикогда  прежде  не испытывал Ђмюэл  подобного предчувствиЯ,  совершаЯ  свой
обход  почтальона, никогда прежде не боЯлсЯ он  столь сильно днЯ, в  который
отправлЯлсЯ к  пустоши и одинокому дому. Ђ в это самое времЯ у огнЯ его жена
радостно устремлЯла  свои мысли к предстоЯщему  удовлетворению любопытства и
надеЯлась получить до  сумерек  новости,  которым позавидуют все деревенские
сплетницы.  Ћдно  утешение  только было  у  Ђмюэла,  когда  он,  содрогаЯсь,
отправилсЯ в путь - в тот день было  письмо длЯ последнего дома в  переулке.
„олго  он оставалсЯ там,  чтобы смотреть  на  радостные  лица, слышать  звук
смеха, - ‚ы никогда бы не услышали смеха в хижине на пустоши, - и когда была
исчерпана последнЯЯ тема длЯ разговора и никакого оправданиЯ длЯ задержки не
осталось, он издал тЯжелый  вздох и мрачно потащилсЯ мрачно в  путь, так что
прибыл в хижину на пустоши с опозданием.
     Ћн  привычным стуком  почтальона постучал  в  закрытую  дубовую  дверь,
услышал, как эхо разнеслось по тихому дому, увидел мрачного старшего мужчину
и его жилистую руку, отдал  зеленое письмо из ЉитаЯ и пошел прочь. Ќесколько
деревьев  росли в полном одиночестве  в  пустоши,  далекие от людей, жалкие,
днем  и ночью полные  дурных знаков,  далекие от всех  других деревьев,  как
хижина пустоши  была далека  от  других зданий.  Ћколо  этой рощицы и стоЯла
хижина в  пустоши.  ‘егоднЯ  Ђмюэл  не пошел быстро прочь вместе  со свежими
осенними   ветрами,  несшимисЯ  радостно  вокруг,  ускорЯЯ  шаг  в  ожидании
возвращениЯ в деревню и напеваЯ радостные песни.  Ќет, как только он оставил
вне полЯ зрениЯ дом, который посещал, и спустилсЯ за небольшой холм, то  тут
же пригнулсЯ и отбежал к пустынным древесным зарослЯм. ’ам он ждал, наблюдаЯ
за  ужасным  домом,  но слишком  далеко,  чтобы  слышать голоса. ‘олнце  уже
опускалось.  Ћн  выбрал  окно,  в  которое  он  хотел  подслушать  разговор,
маленькое окошечко в задней части  дома, близко  к земле. €  затем поЯвились
голуби; кругом на  большом расстоЯнии  не было  никаких других деревьев, так
что несколько птиц  уселись там, хотЯ рощица была так мала и выглЯдела столь
пугающе (если они это заметили); первый испугал Ђмюэла, почтальон решил, что
это мог  бы быть  дух, избежавший пытки  в некой  тускло  освещенной комнате
дома,  за  которым  он  наблюдал; его  нервы были напрЯжены, и он  испытывал
глупейшие  опасениЯ. Џотом он привык к голубЯм, но  тогда солнце село, облик
окружающего мира изменилсЯ, и ‘леггинс почувствовал странные опасениЯ снова.
Џозади него была пустошь, он наблюдал, как она скрываетсЯ во тьме; и впереди
он видел дом сквозь стволы деревьев.  Ћн ждал, когда  зажгутсЯ  лампы, чтобы
обитатели дома не смогли разглЯдеть, как почтальон подкрадетсЯ и присЯдет  у
маленького заднего  окна.  Ќо  хотЯ все  птицы  были  дома, хотЯ ночь  стала
холодной  как могила, хотЯ звезды взошли, все еще никакого  желтого света  в
окнах не поЯвлЯлось. Ђмюэл ждал и дрожал. Ћн не смел двинутьсЯ с места, ведь
пока не зажгли  лампы,  за  ним  могли наблюдать.  ‚лажность  и  холод этого
осеннего вечера так странно воздействовали на него, и остатки заката, звезды
и  пустошь  и  самое  небо походили  на  зал, который кто-то  подготовил длЯ
‘траха. Ћн начал испытывать ужас перед чем-то неизреченным, а в доме все еще
не загоралсЯ  свет. ‘тало  настолько  темно,  что он решил сойти  с места  и
проделать путь к окну,  несмотрЯ  на тишину и темноту,  царившие в доме.  Ћн
поднЯлсЯ и замер, скованный болью, теснившей его затекшие члены. € тогда  он
услышал, что на дальней стороне дома распахнулась  дверь. “ него было  времЯ
только длЯ того, чтобы скрытьсЯ за стволом сосны,  когда трое мрачных мужчин
приблизились к нему, а женщина хромала позади. Ћни подошли прЯмо  к зловещей
куще деревьев, как если бы им нравилась  их чернота, прошли в  Ярде или двух
от почтальона  и уселись на  корточки  в круг на  полЯне  за деревьЯми.  Ћни
разожгли огонь на  полЯне и положили  кожаный мешочек  в  огонь,  и в  свете
костра Ђмюэл увидел  извлеченное из мешка письмо,  которое пришло  из ЉитаЯ.
‘тарший открыл его своей жилистой  рукой и,  выкрикиваЯ слова, которых Ђмюэл
не знал, вытащил из конверта щепотку  зеленого  порошка  и бросил  в  огонь.
‘разу  взметнулось  пламЯ,  и  распространилсЯ  замечательный аромат,  огонь
поднималсЯ  все  выше и мерцал, окрашиваЯ деревьЯ в зеленый  цвет;  и  Ђмюэл
увидел богов, пришедших, чтобы вдыхать аромат. ‚ то  времЯ  как трое мрачных
мужчин распростерлись  ниц у огнЯ вместе с  ужасной  женщиной,  котораЯ была
супругой одного из них, Ђмюэл ‘леггнис увидел богов, в  измождении пришедших
в пустоши,  созерцал  богов ‘тарой  Ђнглии, с жадностью вдыхавших  нездешний
запах, Ћдина,  Ѓальдра, и ’ора, богов  древних людей, созерцал их,  лицом  к
лицу, с потрЯсающей Ясностью в сумерках, и так освободилось место почтальона
в Ћтфорде-на-пустоши.

     Њолитва Ѓуб Ђхиры
     ‚ гавани,  между лайнером и пальмами, когда пассажиры огромного кораблЯ
возвращались с обеда, в сиЯнии луны, каждый в своем каноэ,  Ђли Љариб Ђхаш и
Ѓуб Ђхира сошлись на расстоЯнии удара ножом.
     ’ак неотложно было дело Ђли Љариб Ђхаша, что он не отклонилсЯ от курса,
как  должен  был  поступить  истинный  враг, и не  остановилсЯ затем,  чтобы
уладить  давнюю  распрю; но  и Ѓуб Ђхира не сделал никакой  попытки  настичь
противника,  и  это  удивило Ђли.  Ћн обдумывал это, пока электрические огни
лайнера не  остались  далеко позади, слившись в один  далекий огонек, и пока
каноэ  не приблизилось к цели, и обдумывал  тщетно, поскольку его  восточный
отточенный разум мог  уЯснить только одно: это не похоже на  Ѓуб Ђхиру - так
оставить в покое врага.
     Ђли и не подозревал, что Ѓуб Ђхира мог посметь предстать перед Ђлмазным
€долом по  той  же причине, что и он сам. € все  же, пока  Ђли приближалсЯ к
золотой свЯтыне среди  пальм,  которой не обнаружило ни одно крупное  судно,
все Яснее он начинал понимать, что именно в том направлении и скрылсЯ Ѓуб во
мраке  жаркой ночи. €  когда  он причалил свое каноэ, его опасениЯ  исчезли,
уступаЯ  место смирению, с которым он  всегда взирал на ‘удьбу; ибо на белом
морском песке  виднелись  следы другого каноэ, и песок был взрезан им совсем
недавно. Ѓуб Ђхира был впереди. Ђли не стал винить себЯ за  опоздание,  ведь
все происходЯщее было  задумано  богами еще  до начала времен, а боги  знали
свое дело; только  возросла  его ненависть  к  Ѓуб Ђхире,  к  врагу,  против
которого он  хотел вознести свою  молитву.  €  ненависть его  возрастала тем
сильнее, чем Яснее он различал своего врага, и он не представлЯл себе ничего
иного,  кроме  темной тощей  фигуры, маленьких ног,  седой  бороды  и ровной
набедренной повЯзки Ѓуб Ђхиры, его врага.
     Ђлмазный €дол  должен был услышать молитву,  сущности  которой Ђли пока
еще не мог  себе представить, а потому он  ненавидел  врага  просто  за  его
самонадеЯнность  в  приближении  к  свЯтыне  вообще, за  приближение к идолу
впереди того, чьЯ молитва была истинна, за многие старые неправды, но больше
всего - за выражение лица и за один только вид врага, когда он нессЯ в каноэ
с двойным веслом, то и дело вздымающимсЯ в лунном свете.
     Ђли раздвинул насыщенные испарениЯми заросли. ‡десь пахло орхидеЯми. Ќе
было никакой  тропы к свЯтыне, хотЯ  многие шли туда.  …сли бы осталсЯ след,
белый человек когда-нибудь смог  бы найти его, и отдыхающие  устремлЯлись бы
по этому  пути  всЯкий раз, когда приближалсЯ лайнер; и фотографии поЯвились
бы  в еженедельных газетах  с  описаниЯми длЯ тех людей, которые  никогда не
оставлЯли  ‹ондона;  и  всЯ  тайна  исчезла  бы  и  не  осталось  бы  ничего
романтичного в этой истории.
     Ђли  прошел  едва  сотню  Ярдов  сквозь кактусы  и побеги пальм,  когда
добралсЯ до золотой свЯтыни,  которую никто и ничто не охранЯл, кроме лесной
чащи, и увидел Ђлмазного €дола. Ђлмазный €дол был высотой пЯть дюймов, а его
основа - ровный квадрат площадью в добрый дюйм, и он  блестел куда Ярче, чем
те алмазы, которые м-р Њоисей купил в прошлом году  жене, когда предложил ей
графский титул или  алмазы,  и „жэл, его жена,  ответила:  "Џокупай алмазы и
оставайсЯ  просто м-р  ”ортескью".  Људа  чище  был  его  блеск  и  огранка,
поскольку  его сделали  не в …вропе. ‹юди здесь  были  столь бедны и  все же
пытались сохранить независимость - и они не продали  идола. € сейчас  Я могу
сказать, что если кто-то  из моих читателей  сможет когда-нибудь  достичь на
корабле  ветреной  гавани,   где  португальские  форты  рушатсЯ  в  зарослЯх
бесконечной  растительности, где  баобабы  высЯтсЯ подобно  засохшим  трупам
здесь  и там среди пальм; и если этот человек сойдет на берег,  где никто не
ведет никаких дел, и где никто, насколько Я знаю, не сходил с лайнера прежде
(хотЯ находитсЯ  это  место всего  в одной миле  от пирса); и если он найдет
золотую  свЯтыню,  котораЯ  стоит совсем недалеко  от берега, и пЯтидюймовый
алмаз, вырезанный в форме бога, то ему лучше оставить эту вещицу на месте  и
в безопасности  вернутьсЯ на  судно, чем  продать алмазного  идола за  любую
цену, которую могут предложить в нашем мире.
     Ђли Љариб Ђхаш  приблизилсЯ  к  золотой свЯтыне, и когда он поднЯл свой
эхад  с  семью  знаками почтениЯ,  которые  необходимы длЯ идола, -  вот!  -
изваЯние  воспылало тем  блеском,  какой возможен  только  после  ответа  на
недавнюю  просьбу. Ќи один  уроженец тех мест  не  ошибсЯ бы в  оценке цвета
идола,  ибо  они чувствовали изменение его оттенков,  как следопыт чувствует
кровь; свет луны  струилсЯ, словно  через открытую  дверь, и Ђли  видел  все
Ясно.
     џрость Ђли все возрастала  и достигла  его сердца, он сжимал  нож, пока
рукоЯтка не  поранила его  руку, но все же он не произносил  мольбы, которую
приготовил  длЯ Ѓуб Ђхиры,  ибо видел, что  мольбы  Ѓуб  Ђхиры были  принЯты
идолом, и знал, что божественнаЯ защита распростерлась над его врагом.
     ‚ чем состоЯла молитва Ѓуба Ђхиры, он не  знал, но возвратилсЯ к берегу
с  такой  скоростью,  с  какой  можно  миновать  кактусы  и  лианы,  которые
вздымаютсЯ к вершинам пальм; и с  такой скоростью, с какой каноэ могло нести
его, он помчалсЯ в ветреную гавань, пока огни лайнера вновь не засиЯли рЯдом
с ним. € он  услышал, как  звуки оркестра  рождаютсЯ  и  умирают  в вечернем
воздухе, и  он достиг земли и ЯвилсЯ той ночью в хижину Ѓуб Ђхиры. € там  он
объЯвил себЯ рабом бывшего врага, и рабом Ѓуб Ђхиры он осталсЯ до сих пор, и
его  хозЯин  дает  ему защиту  от  идола.  €  Ђли  подплывает к  лайнерам  и
отправлЯетсЯ  на борт, чтобы продать рубины,  сделанные из стекла, и  тонкие
костюмы длЯ  тропиков и кольца длЯ  салфеток  из слоновой кости, и кимоно из
Њанчестера,  и маленькие  прекрасные раковины;  и пассажиры  проклинают  его
из-за  непомерных цен;  но  они  все-таки не  должны этого  делать,  ибо все
деньги, вырученные Ђли Љариб Ђхашем, идут Ѓуб Ђхире, его хозЯину.


        ‚Ћ‘’ЋЉ € ‡ЂЏЂ„

     Ѓыла глухаЯ полночь в середине  зимы. “жасный ветер  приносил  дождь со
снегом с ‚остока. „линные сухие травы причитали на ветру. „ва пЯтнышка света
поЯвились  на  пустынной  равнине;  человек в  двухколесном экипаже  ехал  в
‘еверный Љитай.
     Ћдин  -  с  возницей  и   усталой   лошадью.  €звозчик  носил  чудесный
водонепроницаемый плащ и, конечно, замасленный цилиндр, а человек в кэбе был
облачен только  в вечерний  костюм.  Ћн  не опускал стеклЯнной  дверцы кэба,
потому что лошадь то  и  дело валилась на бок,  дождь со снегом потушили его
сигару;  было слишком холодно, чтобы спать; две лампы вспыхивали на ветру. ‚
колеблющемсЯ свете  лампы, мерцавшей  внутри  экипажа,  маньчжурский пастух,
который  повстречал мчавшийсЯ  кэб,  когда  следил  за  овцами  на  равнине,
опасаЯсь волков, впервые увидел вечерний костюм. € хотЯ  он разглЯдел костюм
смутно и  увидел его промокшим  насквозь, это было подобно взглЯду на тысЯчу
лет назад, поскольку его цивилизациЯ была настолько  старше нашей,  что она,
возможно, давно оставила подобные вещи позади.
     Ћн  наблюдал стоически, не удивлЯЯсь  новой вещи (если  она вообще была
новой длЯ ЉитаЯ), и размышлЯл  о ней некоторое времЯ  в манере, странной длЯ
нас. Ђ когда он добавил к своей философии, что немного можно извлечь из вида
этого двухколесного экипажа, то вернулсЯ к вопросу о возможном поЯвлении той
ночью волков и к случайным мыслЯм, которые он извлекал времЯ от времени ради
своего  комфорта  из легенд о  Љитае,  как  раз и  сохранЯвшихсЯ  длЯ  таких
случаев. Ђ в такую ночь комфорт был весьма необходим.  Ћн вспомнил легенду о
леди-драконе,  более  прекрасной, чем  цветы, не имевшей  себе  равных среди
дочерей  людского  племени, по-человечески  прекрасной, хотЯ ее родитель был
драконом, происходившим по прЯмой линии от богов древних дней, и была она во
всех отношениЯх  божественна,  подобно самым  первым представителЯм ее расы,
которые были более свЯщенны, чем император.
     Ћна спустилась  однажды из своего небольшого  царства,  из  травЯнистой
долины,  скрытой среди  гор; пройдЯ между  отрогами  гор, она сошла  вниз, и
камни в узких ущельЯх звенели  подобно  маленьким колокольчикам  вокруг нее,
когда касались их ее голые ноги, звенели, приветствуЯ ее, подобно серебрЯным
колокольчикам;  и звук был подобен  звуку королевских дромадеров,  когда они
приходЯт  домой вечером -  их серебрЯные колокольцы  звенЯт,  и  деревенский
народ счастлив. Ћна спустилась вниз,  чтобы собрать волшебный  мак,  который
рос и растет доныне - если только люди смогут найти его - в полЯх у подножиЯ
гор; если кто-то соберет его, то счастье придет ко всем желтым людЯм, победа
без  борьбы,  хорошаЯ  плата  за  труд  и  неизбывнаЯ  легкость. Ћна,  сиЯЯ,
спустилась с гор; и когда  легенда усладила  его разум  в самый горький  час
ночи, который настает перед рассветом,  два огнЯ поЯвились,  и другой экипаж
прошел мимо.
     Њужчина во втором кэбе  был одет так  же,  как первый, он  промок  куда
сильнее первого, поскольку дождь со снегом  шел всю ночь, но вечерний костюм
- это вечерний  костюм всегда и  везде.  ‚одитель носил ту же самую маслЯную
шлЯпу и ту же самую  водонепроницаемую  накидку, как и его предшественник. €
когда такси прошло, темнота сомкнулась позади, где были две маленьких лампы,
и  слЯкоть залила  следы колес, и  ничего  не  осталось,  кроме  размышлений
пастуха о том, что делал кэб  в этой части ЉитаЯ; потом даже они исчезли,  и
пастух вернулсЯ к древним легендам, созерцаЯ более безмЯтежные вещи.
     €  шторм,  холод и темнота  сделали  одно последнее  усилие, и сотрЯсли
кости  пастуха,  и застучали зубы в голове,  котораЯ  размышлЯла о цветистых
баснЯх,  и внезапно  настало утро.  ‚ы  могли бы  внезапно увидеть очертаниЯ
овец,  пастух считал  их,  никакой волк  не  ЯвлЯлсЯ,  и все это  можно было
разглЯдеть весьма  Ясно.  €  в  бледном свете самого раннего  утра  поЯвилсЯ
третий экипаж, лампы  его все  еще горели, и это  выглЯдело смешно в дневном
свете.  Ћни  выехали с ‚остока  в дождь  со  снегом и  все шли  на  ‡апад, и
пассажир третьего кэба также носил вечерний костюм.
     ‘покойно, без любопытства, все  с меньшим  удивлением, но как  тот, кто
наблюдает за  всем, что может показать  ему жизнь, этот  маньчжурский пастух
стоЯл в течение четырех часов, ожидаЯ, прибудет ли еще один экипаж. „ождь со
снегом  и ‚осточный ветер продолжались. €  к  исходу четвертого часа проехал
следующий  кэб. ‚одитель мчал  его с такой скоростью,  на какую был способен
при  максимальном  использовании  дневного   света,  накидка   возницы  дико
развевалась  у него  за спиной;  внутри  экипаже человек в  вечернем костюме
взлетал то вверх, то вниз на каждой кочке.
     ќто была, конечно,  известнаЯ всем  гонка  от Џиттсбурга до  Џиккадилли
кружным  путем,  котораЯ началась однажды  ночью  после  обеда от дома  г-на
”лэгдропа,  и  была выиграна  г-ном  Љэггом,  везшим  Ѓлагородного  Ђльфреда
”ортескью,   отцом  которого,   следует  запомнить,  был   когда-то  •агаром
„ермштейном  и стал  (по  †алованной  ѓрамоте)  ‘эром ќдгаром  ”ортескью,  и
наконец ‹ордом Cент-„жорджем.
     Њаньчжурский  пастух  простоЯл  на  этом  месте до  вечера, и когда  он
увидел,  что  больше   кэбов  не  будет,  то  направилсЯ  домой  в   поисках
продовольствиЯ.
     € рис, приготовленный  длЯ него,  был горЯч и  вкусен,  тем более после
жесточайшего холода этого  дождЯ со снегом. € когда он наелсЯ, то вернулсЯ к
своему недавнему опыту,  рассматриваЯ в уме каждую  деталь кэбов, которые он
видел; и от них его мысли спокойно скользнули к великолепной истории  ЉитаЯ,
назад к беспорЯдочным временам, предшествующим наступлению спокойствиЯ, и от
тех времен к счастливым днЯм земли, когда боги и драконы  были здесь и Љитай
был молод; и закурив свою трубку опиума и легко ускорив ход своих мыслей, он
обратилсЯ к тем временам, когда драконы вернутсЯ снова.
     €  тогда надолго воцарилось в его  сознании это  достойное спокойствие,
которого  не  нарушала  ни  единаЯ  мысль,  и пробудившись  от которого,  он
отбросил свою летаргию, как человек поЯвлЯетсЯ из  ванны, освеженный, чистый
и  удовлетворенный, и убрал  из  своих мыслей  те вещи, которые он видел  на
равнине,  как  злые и по природе своей иллюзорные, или попросту  бесполезные
видениЯ, результаты деЯтельности, котораЯ нарушала спокойствие мирозданиЯ. €
затем пастух направил свой  ум к  созерцанию формы Ѓога, ’ого, Ќевыразимого,
который сидит в центре  белого лотоса,  чьЯ форма - форма мира; и отрицал он
деЯние, и благодарил Ќевыразимого за то, что ’от отбросил все дурные дела на
запад из ЉитаЯ, как женщина выбрасывает домашнюю  грЯзь из  своей корзины  в
соседние сады. Ћт благодарности  пастух снова обратилсЯ к  спокойствию, а от
спокойствиЯ ко сну.


     ‡амечательное побоище

     ‘  одной из непостижимых и недостижимых вершин,  которые  известны  как
Џики “жаса, орел смотрел на ‚осток, с надеждой ожидаЯ свежей крови.
     €бо он  знал, и радовалсЯ этому знанию, что в восточном направлении  по
лощинам карлики поднимались в “лк, отправлЯЯсь на войну с полубогами.
     Џолубоги были рождены  от земных женщин,  но их родителЯми были старшие
боги, встарь  бродившие среди  людей. €ногда в  ином обличье приходили они в
деревни летними вечерами, скрытые и незримые длЯ  мужчин; но юные девы знали
о них  и бежали  к  ним с песнЯми,  и  все, что об  этом  говорили  старшие:
вечерами давным-давно они танцевали в лесу среди дубов. €х дети проживали за
пределами лощин, поросших  папоротником, в  прохладных  и заросших  вереском
странах. € карлики шли теперь на них войной.
     ‘троги  и  мрачны были полубоги  и  несли  вины обоих  родителей,  и не
смешивались с людьми, но  требовали прав  своих отцов, и не играли в людские
игры, но  всегда пророчили,  и были  даже более  фривольны, чем  их  матери,
которых   феи   давно  захоронили   в  диких   древесных   рощах,   исполнив
сверхчеловеческие обрЯды.
     € уЯзвленные  недостатком прав,  недовольные землей, не имевшие никакой
власти  над  ветрами  и  снегами и мало заботившиесЯ  о силах, которыми были
наделены, полубоги стали праздными, грЯзными и медлительными; и высокомерные
карлики презирали их.
     Љарлики высокомерно относились ко всему, что было свЯзано с небесами, и
ко  всему, что было хоть  отчасти божественно. Ћни происходили, как говорЯт,
от  семени человека; но были приземисты и волосаты, как животные; они ценили
все скотское,  и скотству оказывали почтение среди них, насколько они вообще
могли  выказывать  почтение.  €  больше  всего  они  презирали  недовольство
полубогов, которые мечтали о  судах небес и власти над ветром  и снегом; ибо
чего лучше, говорили карлики, полубоги могли пожелать, чем искать по  запаху
в земле  корни и покрывать свои лица  болотной грЯзью,  и бегать с  веселыми
козлами и быть подобными им, карликам?
     ’еперь от бездельЯ, вызванного их недовольством, порождениЯ богов и дев
стали еще  более недовольными, и  говорили  и заботились только  о небесном;
наконец презрение карликов, которые услышали об этом, превзошло их природную
сдержанность.  €  тогда  война  стала  неизбежной.  Љарлики  жгли  прЯности,
окунались  в  кровь, направлЯемые  своими  ведьмами;  они  точили  топоры  и
собирались идти войной на полубогов.
     Ћни  прошли  ночью  по ѓорам  Ћолнара, все карлики  со  своими  старыми
топорами, старыми военными кремневыми топорами, сделанными отцами  их отцов.
Ќочью, когда не  светила  луна,  они  шли  босыми,  шли  стремительно, чтобы
настичь полубогов в темноте за лощинами “лка, жирных, праздных и презренных.
     € прежде  чем стало  светло,  они  вошли  в поросшие  вереском  земли и
обнаружили   полубогов,  лениво  разлегшихсЯ  на   склонах  холмов.  Љарлики
осторожно подкрались к ним в темноте.
     ’еперь из всех искусств  боги  любЯт  больше всего  искусство войны:  и
когда  порождениЯ  богов и  ловких  дев  пробудились  и  понЯли,  что  война
началась, длЯ  них это  было почти так же божественно, как все небесное, как
пребывание в мраморных судах или  как власть  над ветром  и снегом. Ћни  все
вытащили  тотчас же свои мечи из закаленной  бронзы, лежавшие без дела много
столетий - со времен бурных ночей их отцов. Ћни вытащили мечи и  стали перед
карликами, и, отбросив  свою апатию, вступили в бой, мечи против топоров.  €
карлики тЯжело боролись той ночью  и наносили жестокие удары полубогам, рубЯ
их  теми огромными топорами, которыми могли валить древние дубы.  €  все же,
при всей весомости  ударов и хитрости ночного нападениЯ, одну деталь карлики
упустили: полубоги были бессмертны.
     —ем  ближе  было  утро,  тем  меньше становилось сражавшихсЯ,  а  удары
карликов не наносили врагам ни малейшего вреда.
     ђассвет настал, и полубоги сражались всего лишь с  шестью противниками,
а  в  час, который следует за рассветом, последний из  карликов покинул этот
мир.
     € когда  свет  озарил  Џики  “жаса,  орел  оставил свою скалу  и мрачно
полетел на ‚осток, и нашел то, что утолило его жажду крови.
     Ђ  полубоги остались  в своих поросших  вереском  землЯх,  на этот  раз
удовлетворенные, хотЯ  по-прежнему  далекие  от судов  небес, и даже  забыли
наполовину  свои  небесные  права и не  искали  больше  власти над  ветром и
снегом.


     Љак боги отомстили за Њеол Љи Ќинга
     Њеол Љи Ќинг шел своим  путем с цветком лотоса из свЯщенных прудов ќша,
чтобы  преподнести  его Ѓогине  €зобилиЯ в храме Ђул Љерун. € по  дороге  от
водоема, где растут свЯщенные цветы, к  небольшому холму  и храму Ђул Љерун,
Ђп Ђриф,  его враг, выстрелил в Њеол Љи Ќинга  стрелой из бамбукового лука и
забрал чудесный цветок  на холм  и преподнес его Ѓогине €зобилиЯ в храме Ђул
Љерун. €  ЃогинЯ была  довольна  подарком, как  может  быть  довольна  любаЯ
женщина, и прЯмо с луны посылала приЯтные сны Ђп Ђрифу семь ночей подрЯд.
     €  на  седьмую  ночь боги собрали  совет на облачных вершинах, где  они
всегда  собирались -  выше  Ќарна,  Љтуна  и  Џти.  ’ак  высоко  их  вершины
возносЯтсЯ, что ни один человек не  слышит их голосов. Ћни говорили на своей
облачной горе (и в самом высокогорном поселении не  слышали их). "—то творит
ЃогинЯ €зобилиЯ"  (назовем ее ‹линг,  как называют боги), "что  творит  она,
посылаЯ  приЯтные мечты в течение семи ночей  Ђп  Ђрифу?" €  боги послали за
своим провидцем, который был их глазами и ногами, устремлЯлсЯ туда и сюда по
‡емле, наблюдаЯ за путЯми людей, наблюдаЯ даже самые незначительные событиЯ,
не считаЯ их мелкими, ибо  сети  богов сотканы из  самых  тонких и маленьких
вещей. ’от,  о  котором идет речь, видит кота  в саду среди попугаев, вора в
верхних  палатах,  грех  ребенка  с  медом,  женщин,  говорЯщих  в  закрытом
помещении и внутреннее убранство малейшей из хижин.  Џредстав перед  богами,
он рассказал  им историю  Ђп Ђрифа, Њеол Љи Ќинга  и кражи белого лотоса; он
рассказал, как вырезал и сделал Ђп Ђриф бамбуковый лук, как выстрелил в Њеол
Љи Ќинга, и как стрела поразила его, и какаЯ улыбка поЯвилась на лице ‹линг,
когда она приблизилась к цветущему лотосу.
     € боги вознегодовали на Ђп Ђрифа и поклЯлись отомстить за Љи Ќинга.
     € старейший  из богов, тот, который старше ‡емли, тотчас вызвал гром, и
вознес руки и выкрикнул  заклЯтие с высокой ветреной  горы богов, и пророчил
над камнЯми с рунами, которые были старше речи, и пел в гневе древние песни,
которые он узнал у морских  штормов, когда только  возникла гора богов и всЯ
землЯ была суха; и он поклЯлсЯ, что Ђп Ђриф должен умереть той ночью, и гром
бушевал вокруг него, и слезы ‹линг были напрасны.
     ЉарающаЯ  молниЯ богов  пронеслась к  ‡емле  в поисках Ђп Ђрифа, прошла
близко от его дома,  но не  поразила его. Ќекий бродЯга  жил  ниже на склоне
холма и  пел  песни на  улице  поблизости  от дома  Ђп Ђрифа, песни прежнего
народа,  населЯвшего некогда,  говорЯт, те долины,  и просил  взамен  риса и
творога; это в него попала молниЯ.
     €  боги были удовлетворены, и их гнев уменьшилсЯ, и их  гром прокатилсЯ
вдаль, и большие черные облака разошлись, и древнейший из  богов возвратилсЯ
к своем старому сну, и утро настало, и птицы Явились вновь, и свет засиЯл на
горе, и все могли увидеть Ясный, безмЯтежный дом богов.


        „Ђђ ЃЋѓЋ‚
     Ѓыл  некогда человек,  искавший  благосклонности  богов.  Џоскольку мир
царил  на  земле  и  все  вещи на вкус были одинаковы, то человек чувствовал
томление  в сердце и тосковал  по шатрам  и  полЯм битв.  Џоэтому  он  искал
благосклонности  древних богов.  € представ перед ними, он  сказал: "„ревние
боги; мир воцарилсЯ на земле,  где Я живу, до крайних пределов земли,  и  мы
полны  усталости от  мира. O  древние боги, дайте нам войну!" € древние боги
одарили его войной.
     € человек двинулсЯ в путь с мечом и бросилсЯ с оружием в бой. € человек
вспомнил тех малюток, которых некогда знал, и подумал о  тихих днЯх, которые
бывали раньше, и  ночью  на твердой земле  мечтал о  наступлении мира. € все
дороже и дороже казались ему обычные вещи, скучные,  но такие спокойные вещи
мирных дней, и вспоминаЯ о них, он  начал  сожалеть  о войне, и снова  искал
милости древних богов,  и встал перед ними  и сказал:  "O древние  боги,  на
самом деле человек любит более всего мирные дни. Џоэтому возьмите назад вашу
войну,  и  дайте  нам  мир,  ибо  из  всех  ваших  даров   мир  -  лучший  и
прекраснейший". € человек возвратилсЯ снова к спокойствию мира.
     Ќо со временем человек утомилсЯ от  мира, от вещей, к которым привык, и
от  привкуса обыденности; и возмечтал  он снова о походных шатрах,  и ЯвилсЯ
еще раз к богам и сказал им: "„ревние боги; нам не нравитсЯ ваш мир, ибо дни
в  самом деле  тоскливы,  и человеку лучше  на  войне".  € боги  одарили его
войной.
     € снова были  бараб