…вгений ‘ыч. ‘оло

Ћцените этот текст:
…вгений ‘ыч. ‘оло

Љаменный колодец, древний, как трусость. ‘юда сбрасывают.
ђока пЯтилсЯ к краю карниза, четверо стражников - здоровенные парни -
вели его туда упорно и целеустремленно, как мЯч в кольцо. Ћни к нему не
прикасались с тех пор, как разрезали стЯгивающую запЯстьЯ веревку, но
обсидиановые наконечники четырех копий направлЯли.
Ѓольно, когда к обрыву тащат силой: волокут, словно предмет, раздираЯ
кожу мелкими камушками, и ноют заломленные руки и сведенные суставы.
Џлохо, когда тебЯ тащат силой. •уже, когда идешь сам.
‘права стена. ‘лева пропасть, чуть отгороженнаЯ перилами. ‚переди -
тоже пропасть, но до нее несколько метров тверди, пространство, по
которому еще можно идти. €дти вперед с той скоростью, с которой, тебЯ
ведут, или даже быстрее и оторватьсЯ от конвоиров - тогда, конечно,
придешь к обрыву раньше, чем предназначено, но зато какаЯ видимость
инициативы. Ђ вот замедлить нельзЯ, и остановитьсЯ тоже: сразу упретсЯ в
спину копье. €ли автомат. Ђвторучка. Њнение. ЉакаЯ разница? ‚переди обрыв.
Ќырнуть под копье? Ќет, не выйдет. Ћчень уж настороженно держатсЯ
ребЯта. Љ тому же, остриЯ копий несут на разных уровнЯх - не первого,
знать, ведут. Ќырнешь под одно - напорешьсЯ на другое. ђока повернулсЯ
спиной к копьЯм. Ћн шел, чувствуЯ наконечники на расстоЯнии: сердцем,
печенью, шеей и правым бедром.
…сли бы волокли по камнЯм его тело, это отвлекало бы от конечной
цели, и были бы еще боль, злость, бессильное сопротивление - жизнь,
попросту говорЯ. ќто мешало бы сосредоточитьсЯ на том, что пришел конец.
Ќаверное, те, которых ведут этой недлинной дорогой, умирают прежде, чем
переступают черту, отделЯющую камень и дорогу от воздуха и пустоты. ‚едь
только сознание отличает живого от мертвого, а сознание покидает их раньше.
Љарниз обрывалсЯ, будто его ножом обрезало.
ђока остановилсЯ в метре от обрыва, и сразу же с силой уперлось
острие чуть ниже левой лопатки. ‘траха не было. „а и откуда ему взЯтьсЯ,
страху? Ћн приходит, когда есть возможность что-то потерЯть. Ђ тут терЯть
было нечего: не спрыгнешь сам - сбросит вниз копье.
‚низу, далеко, за толщей воздуха, двигалась вода. Ћн проследил за
струей, усмехнулсЯ: течет против часовой стрелки.
ЏрохладнаЯ каплЯ покатилась от лопатки к поЯснице. ’ерЯть нечего,
надо прыгать. Ќе все же, разбиваЯ стеклЯнную гладь воды, разбиваютсЯ сами!
€ ђока прыгнул.
ќто действительно оказалось не страшно. ’ри секунды свободного
полета, удар и вода кругом. Ќужно было вывернутьсЯ так, чтобы не нырнуть
слишком глубоко, иначе вода не выпустит. € нужно было плыть легко, без
резких движений, чтобы не сломать себе об этот водный монолит позвоночник.
Ќе торопитьсЯ, но и не медлить. ‘ейчас он был впаЯн в воду - ничтожное
включение в изумрудную глыбу - и вода неохотно уступала воле. Ћн выплыл,
мЯгко скользнул по хитрой кривой, не сила, а точный расчет и гибкий
позвоночник вытащили на поверхность. Ќо когда увидел свет, сразу понЯл,
что вода еще считает его своим и тащит с собой к водовороту, как минуту
назад вели к обрыву остриЯ копий. Ќу уж нет! ђаз удалось вынырнуть, то уж
выплыть он сможет, воде его теперь не взЯть.
ђока плыл долго. ‘начала было все равно, куда, лишь бы к краю,
подальше от центра водоворота, только чтоб не подчинитьсЯ стремнине, чтобы
сопротивлЯтьсЯ. ЏодчинишьсЯ - гибель. ‡атЯнет в себЯ и не выпустит. Ћн
даже не заметил, как оказалсЯ в спокойной воде, где не крутило и не
утЯгивало центростремительными силами в темную бездну, и можно было
поднЯть голову, оглЯдетьсЯ, передохнуть. Ћн увидел остров. ‘кала, остраЯ,
как клык, поднималась над ним.
„обратьсЯ к острову гораздо проще, чем вынырнуть из потока. Џесчаный
берег его не крут: любой может нащупать ногами и выйти на отмель. Ќо не
каждому дано даже увидеть этот остров. ’е, что падали полностью
расслабившись, те, у кого страх смерти заглушил сознание, не вправе
рассчитывать на жизнь: они ломают себе хребет о воду или отбивают
внутренности, они тонут, как беспомощные котЯта, в водовороте, и не длЯ
них счастье сильных - выползти на берег и коснутьсЯ щекой песка.
‘начала ђока спал. „олго спал, отдыхал.
ќтот остров был не самым плохим местом на свете. Џо отмели под тонким
слоем воды ползали ракушки. ‚ ракушках жили моллюски. €х можно было есть,
вернее, глотать сырыми. Ќогти ломались о плотно сжатые створки, но в
пиковых ситуациЯх навыки приобретаютсЯ необыкновенно быстро - чтобы
выжить. ђока скоро понЯл, что нужно просто положить раковину в раскрытую
ладонь и ударить ею по гладкому боку скалы-клыка, так ударить, чтобы одна
из створок разлетелась вдребезги. Ђ потом остаетсЯ лишь выбросить колючие
известковые осколки, выскрести скользкое тельце и проглотить, запиваЯ
водой - благо, воды хватало. Ћн выпивал уйму этой воды, его все времЯ
подташнивало. € хотелось пить. € спать. ЏросыпаЯсь, он ел моллюсков,
ушибаЯ руку о скалу, пил долго и жадно и засыпал снова. Ћн отсыпалсЯ за
многие годы прошлой жизни. Ћтдыхали издерганные нервы, отдыхал мозг.
Љалорий в моллюсках было немного, и длЯ нормальной жизни их бы,
пожалуй, не хватило. Ќо если сутками лежать на теплом песке, экономЯ
каждый атом жизни, своей жизни, много калорий и не требуетсЯ. Ђ чем еще он
мог заниматьсЯ на этом острове? „умать? ђока старалсЯ думать как можно
меньше. Ћн подозревал, что за всем этим кроетсЯ какаЯ-то изощреннаЯ пытка,
дорогостоЯщаЯ пытка, но зато какаЯ эффективнаЯ. †ертва сама становитсЯ
своим палачом, а орудие пытки - мысль, и нет на свете страшнее этого
истЯзаниЯ, потому что никто не знает человека лучше, чем он сам, и никто
не в состоЯнии сделать ему больнее, чем он сам себе сделает. Ќа этом
острове растение имело больше шансов выжить, чем человек, и ђока старалсЯ
быть растением.
Ћн не пыталсЯ искать выход. …го не нужно было искать, так близок он
был и прост: от острой вершины-клыка уходил вверх толстый канат. ‚верх,
минуЯ барьер, до самой кромки пропасти и дальше - к вершине стоЯщей на
краю ущельЯ горы. Њетров двести на глазок. Ћн увидел канат сразу, как
только выбралсЯ из пелены сна и смог оглЯдетьсЯ по сторонам. “видел - и
испугалсЯ. € с тех пор старалсЯ не думать. Ќи о чем. Ќи о прошлом. Ќи о
сегоднЯшнем. Ќи о канате, уходЯщем в высь. Ђ вынужденное безделье уже
давило на мозг глухой тЯжестью. Ћн не умел быть растением. Ћн смотрел в
небо, но видел только одну и ту же череду событий. ‘тражники с копьЯми
наперевес подводили к барьеру новых осужденных.
’е, кто сказал недобрые слова о богах, те, кто тайные ночные мысли
додумывал днем и вслух произносил их словами, которых лучше не знать,
летели сюда из синего зрачка неба вестниками порЯдка и неизменности этого
мира.
ќтого, потому что мир один, цветущаЯ долина или колодец - иногда
вопрос не пространства, а времени лишь.
€ почти все уже не выплывали из водоворота.

Џочти. Ќо настал день, когда на острове их стало двое.
ќтот день робко постучалсЯ в закрытые веки светом рассеЯнным и
разбавленным, светом второго сорта - длЯ преступников. ‘олнце, великий
ревизор мира, обходЯ ежедневно землю, сюда заглЯдывает лишь на минуту.
‚идимо, не стоили более пристального вниманиЯ те, кто в колодце. "‚прочем,
это и понЯтно, должен же чем-то этот остров отличатьсЯ от плЯжа", -
медленно раздумывал ђока, поднимаЯсь. Ћн умылсЯ, съел десЯток моллюсков и
снова лег на песок боком, лицом к скале - не хотелось бередить душу
привычным зрелищем казни. •орошо еще, что вода здесь теплаЯ, иначе давно
бы замерз. ‘транно - бьет из-под земли, а теплаЯ, и припахивает чем-то, и
в темноте светитсЯ, и царапины здесь заживают быстро, куда быстрее, чем на
поверхности, и печенка больше не болит... Њысли тЯнулись, как дни.
‚ этот день ђоке было плохо. Џлохо от недвижности воды, от безмолвиЯ
песка, от того, что не было солнца, словно затЯнули отверстие там сверху,
где далекое небо, облака. •отЯ - какое уж далекое небо? Ќизкие облака,
облачность тридцать метров. Ћтбой полетам, нелетнаЯ погода.
‘амолет легко взлетит, на форсаже встав на жесткий пламенный хвост,
проткнет их мокрую толщу, но в такую погоду он не сможет вернутьсЯ, не
сможет найти взлетно-посадочную полосу под одеЯлом воды и смога. ќто
бомбардировщикам хорошо, их автоматика посадит и можно, в принципе, без
пилотов вообще обойтись. ‡ачем бомбардировщикам пилоты? €х времЯ прошло
настало времЯ техников. Ќет больше палача, нет даже стрелочника,
нажимающего на кнопки есть лишь машина, где, как в будильнике, колесики
цеплЯютсЯ одно за другое. Ѓратство механизмов, более тесное, чем братство
живых, заставлЯет работать машину, маленькую, зарывшуюсЯ в землю так, что
наружу торчат лишь датчики да усики антенны. —тобы машина под землей
работала, усики разыгрывают из себЯ ветки кустов, как министр вынужден
перед телекамерой разыгрывать из себЯ человека. „етский блеф: стоит лишь
подойти поближе и присмотретьсЯ повнимательнее, как возникает полнаЯ
Ясность. Ќо редко кто подходит так близко и редко кто бывает внимателен -
кому нужна Ясность? Ћпасный это длЯ здоровьЯ товар. € передает машина, что
в земле, с помощью усиков-кустов; прошли двое, легко сотрЯсаЯ почву, и
остановились, и сели, и легли в лесу, где нет человека, и пахнут потом. €
машина передает машине сигнал, и еще машина, большаЯ, поумней,
рассчитывает оптимальный курс, режим, траекторию. „алеко, с серых плит
аэродрома, стартует так, что с треском, словно гнилаЯ, вышедшаЯ из моды
трЯпка, рветсЯ пополам небо, - бомбардировщик. …го не волнует особо
погода, Ясное небо или облака, главное - долететь, выполнить программу.
„овисев под крылом до заданного места, срываютсЯ с пилонов ракеты, и к
самой цели, к месту назначениЯ ведет их фотонный луч, как слепую лошадь
вожжами, как ребенка на лЯмочках. ’ак просто: нет даже приказа, а только
программа. ‘ неба - и вниз, как в колодец, как в никуда.
ђока услышал плеск за спиной, плеск и движение. Ћн обернулсЯ: на
остров выползал человек. Њедленно, как черепаха, проталкивал вперед
длинные руки и смотрел на хозЯина острова затравленно. ‘ ужасом и
надеждой. ђока протЯнул ему руку, пытаЯсь вытащить на сухое, протЯнул
бездумно, без мыслей, просто обрадовавшись, что одиночество его уже
кончилось. Ќо человек, видно, слишком устал, сил выползти на берег у него
не было, и он лежал - половина там, в воде, половина на суше, и дышал
глубоко и неровно, изредка поднимаЯ голову и поглЯдываЯ на ђоку
благодарными собачьими глазами.
’ак их стало двое.
•орошо это или плохо, когда рЯдом с тобой - другой, когда рЯдом с
тобой человек? Ќаверное, хорошо. ’очнее, может быть хорошо, должно быть.
Ќо здесь, на острове, не было места, двоим. †ить здесь мог только один, и
то кое-как, а вдвоем на острове можно было только умирать.
‘начала, сгорЯча, показалось, что нежданный сосед, разделивший
тЯжесть испытаниЯ - редкий, почти невероЯтный подарок судьбы. ’о, что он -
другой, из другой среды, другим молоком вскормленный, - тем лучше. Ќичто
не надоедает так быстро, как зеркало. Ѓыл он щуплым, второй, худым, но не
той худобой, котораЯ скелет, а той, что сплошные сухожилиЯ, как ремень,
как бич. ѓлаза светлые, светлые волосы, странно откуда, когда кругом все
темноволосые и темноглазые в земле избранной и облагодетельствованной
богами. „урные глаза, почти постоЯнно собранные в колючие точки, они
редко-редко распускались, открывались, как будто изнутри развЯзывалсЯ
стЯгивающий их в узелок шнур. ЌепонЯтно к чему ђока вспомнил, что в
детстве, еще совсем мальчишкой, он боЯлсЯ таких вот щуплых, с дурными
глазами, хотЯ всегда был крупным, сильным и в силу свою верил. Ќо таких
опасалсЯ. ‚ывернутой, нездоровой своей логикой такие могли в момент
зачеркнуть правильные строгие умозаключениЯ и потом хохотать долгим
противным смехом. € - самое удивительное - толпа тоже будет хохотать,
только что завороженнаЯ четкими доказательствами, а теперь все забывшаЯ и
отбросившаЯ. ’аким, как этот, не надо особых причин, достаточно повода,
чтобы кинутьсЯ в драку, целЯ легким жестким кулаком в глаз или в нос -
куда больнее. ’акой, даже если и попадетсЯ на прием и лежит в песок лицом,
расцарапываЯ его в кровь зрЯшными рывками, то не признает честно,
по-джентльменски своего поражениЯ, а будет продолжать ругатьсЯ и угрожать.
€ отпустить такого страшно. ‚скочив, он тут же кинетсЯ на тебЯ. ‘о
временем ђока забыл, что такие существуют, времЯ развело разных людей -
каждого в свою сторону, и многие годы ему не приходилось разговаривать с
теми, с кем разговаривать не хотелось. „о всей этой истории, конечно.
‚ историю ђока ввЯзалсЯ просто и легко, как жил. Њногое из того, что
было вокруг, ему не нравилось. Љ тому же он предпочитал, чтобы как можно
меньшее число людей могло приказывать ему. ‘ам он приказывать, правда,
тоже не любил, и идеальным считал длЯ себЯ лично - так, в полушутливых
мыслЯх, не более, - место где-то около главного ревизора страны, пусть не
самого главного даже. Ћн любил простую и строгую систему отчетности,
принЯтую в государстве, и не раз прикидывал, что справилсЯ бы с
ревизорскими обЯзанностЯми блестЯще; выЯвлЯл бы тех, кто не любил или не
хотел работать; взламываЯ лед страха и ненависти, вытЯгивал бы признаниЯ у
запирающихсЯ, и собирал бы тщательно, как коллекционер, мелкие, с просЯное
зернышко, факты на тех, кто злоупотреблЯл доверием и своими правами. Ђ
потом, вытЯнув руки по швам и подчеркиваЯ собственную отрешенность,
выкладывал бы эти факты самому-самому, но уже не россыпью, а объединенными
в прочную цепочку, надежную цепочку, которой можно свЯзать, на которой
можно повесить.
Ќо двигатьсЯ вверх было трудно, вверху цепко держались за удобные
кресла старики, зачастую не делаЯ того, что следовало бы делать, длЯ чего,
собственно, предназначены были их должности. ќто злило, раздражало. Ђ тут
как раз случай подвернулсЯ. ‘лучай, он всегда, наверное, ждет момента,
когда человеку надоест будничное существование, ежедневный кордебалет в
полноги, если тЯнет в солисты. ‘лучай не бил в лоб, не лез в руки, а
подкралсЯ и дал подумать. Џодумав, ђока согласилсЯ. ‚о-первых, взвесив
цели и задачи, он не счел особым грехом участие в готовЯщейсЯ мероприЯтии.
Ђ во-вторых, те, с кем ему довелось столкнутьсЯ по этому делу, показались
ему умными людьми либо людьми решительными. ‚ такой компании риск, как
представлЯлось, не велик, на крайний же случай была надежда, и даже
больше, чем надежда, почти уверенность, подкрепленнаЯ обещанием: "…сли что
случитсЯ и утащат тебЯ вниз, все перевернем - и низ станет верхом!" Ђ
случилось, что взЯли сразу всех, или почти сразу и почти всех - но это
дела не менЯло. Љое-кто умудрилсЯ, конечно, вовремЯ исчезнуть, пропасть,
как рЯбь с поверхности озера. Ђ его, ђоку, взЯли - не такие уж дураки и
бездельники оказались там, наверху, достало ума не хватать поодиночке и не
рвать рывком, а осторожно тЯнуть сеть, чтобы всех вытащить на свет божий.
€ многое сразу стало не таким, как виделось.
‚ключаЯсь в игру, ђока рассчитывал на открывающиесЯ возможности:
когда абсолютное большинство ставит на одну лошадь, всегда есть смысл,
поставить на другую. Љонечно, фаворит может и опередить, все-таки у него
привычка побеждать и хорошаЯ фора, но зато если первой придет другаЯ
лошадь, выигрыш будет много весомей. Ђттракцион с политикой не казалсЯ
ђоке столь уж опасным. Ќу, придет фаворит первым - потерЯешь ставку, и
все! ‘ледующий заезд завтра, господа! Ђ действительность пошла против
правил. „а, фаворит не добежал, сдох посреди дистанции - силы у него были
не по нынешним гонкам. Ќо втораЯ лошадь не стала первой! ’емнаЯ рванула
вперед, и хотЯ Ясно было, как белый день, что это не спорт, что тут Явно
допинг и щедрое "в лапу" жокею, трибуны взорвались аплодисментами. ‚тораЯ
попыталась спасти положение и не смогла - загнал неловкий наездник. Ђ
загнанных лошадей... не правда ли?
—естно сказать, почти самым трудным длЯ ђоки, когда пришло времЯ
платить по тому билету, по которому рассчитывал только получать или в
крайнем случае выбросить за ненадобностью, была необходимость
разговаривать с людьми, с которыми он раньше и рЯдом не оказывалсЯ: они
жили в других кварталах, ходили другими дорогами, знакомились с другими
женщинами, пили другое вино. € работали свою, другую работу, с которой
ђока совсем не собиралсЯ знакомитьсЯ ни с той стороны служебного стола,
ни, тем более, с этой. Ќо вот, пришлось, и никуда не денешьсЯ. Џришлось
отвечать на их вопросы, которые могли возникнуть только в голове, где
извилины прЯмы как стрела. Џришлось - самое печальное - думать, что
отвечать им. € даже тут, на острове, думать и отвечать. …го не били, а
этого он боЯлсЯ больше всего - физической боли и свЯзанной с ней
возможностью утраты уважениЯ к себе. Ќа состЯзание, на равное спортивное
противоборство он, был согласен, но играть в болванку, из которой на
токарном станке вытачивают что-то, им полезное, - увольте! Ќо счастлив был
его бог, ему не пришлось переносить физических мук. ’олько унизительные
разговоры, только круговорот вопросов и ответов.
Ђ второй был другим, и историЯ его была другой. Ћн долго молчал
сначала, и это было понЯтно ђоке. Ќо в день неизвестный, когда скончалсЯ
полдень и солнце, едва царапнув остров, потащило по стене колодца светлое
пЯтно, второй заговорил.
ђока слушал из непреодолимого желаниЯ человека брать информацию,
котораЯ идет в руки, не задумываЯсь, пригодитсЯ она или нет. „аже перед
смертью, даже по дороге на казнь смотрит человек вокруг, пытаЯсь понЯть и
запомнить, вобрать в себЯ краски и запахи, звуки и слова. ‡ачем? €нстинкт,
врожденный или приобретенный? €ли - чтоб в последний миг сильнее пронзила
жалость ко всему, что остаетсЯ.
ђока слушал и даже внимательно слушал.
Ќа свою беду, слушать он умел. ќто было профессиональное, осталось от
работы учителем единого государственного Языка в той, другой жизни. €,
вероЯтно, второму, взрослому с телом подростка и умом ребенка - он и
казалсЯ учителем, которому надо ответить редкий, выученный за жизнь урок.
Љогда-то этот урок не был отвечен и теперь выговаривалсЯ сумбурно, не
всегда внЯтно, торопливо, словно можно опЯть не успеть.
‚торого звали —ампи. Џлебей, сын плебеЯ, он хотел доказать, что тоже
что-то значит. ‘ухой сучок на стволе человечества, он мстил своим
рассказом тем, кого винил в собственных дурацких несчастьЯх. …го крохотнаЯ
вороньЯ душа была полна ненависти. …го несло словами, потому что завтра он
длЯ себЯ не видел и себЯ не мог представить в этом завтра. —ампи попал на
остров закономерно, самое место ему тут, на острове, - думал ђока, забываЯ
собственную судьбу. Ќо тут же вспомнил и поправилсЯ: такие не должны
выплывать. ‘транно, что хватило у него ума прыгнуть самому, не дождавшись
удара копьем под ребро. Ђ то, что он выплыл, вообще ни в какие ворота.
’ам, в воде, самое ему место.

III

Ѓыл —ампи медником, как и его отец, потому что велика мудрость богов,
и так установлено ими: отец крестьЯнин - сын крестьЯнин, отец ремесленник
- и сын ремесленник. Љем, кроме как чиновником, быть сыну чиновника? ‘ын
воина поднимает копье, древко которого вытесано сыном плотника, а лезвие
отлито и выковано сыном кузнеца, копье, которое сын счетчика занес в
веревочный точный реестр. Ќа уровень груди сына человека поднимает он это
копье - по велению сына бога. ‚елика мудрость богов, и стоит государство
крепко. ’ак вот, —ампи был медником.
ђазные бывают истории: простые, которые раскладываютсЯ по полочкам с
помощью четких законов логики, и сложные, анализ которых не каждому по
плечу. ќта историЯ была вывихнутаЯ.
—ампи исполнилось двадцать пЯть, когда его перевели в третью зону.
Љазалось бы, все просто и понЯтно. ‘ достижением этого возраста все юноши
переводЯтсЯ на жительство и работу в третью зону. Њудрость этого закона
очевидна. Џримо, он существует с древних пор и прошел проверку временем.
‘екундо, в нем заключено глубокое знание человеческой психологии. —еловеку
надо к чему-то стремитьсЯ, видеть перед собой какую-то высокую, но
достижимую цель. …сли не поставить перед ним эту цель централизованным,
официальным порЯдком, каждый начнет искать ее сам длЯ себЯ, и мало ли
какое направление длЯ приложениЯ сил выберет не искушенный в законах
существованиЯ общества человеческий ум. Џоэтому и был введен этот древний
и мудрый закон о зонах. Љаждый сын обучаетсЯ делу своего отца до двадцати
пЯти лет, и до этого срока всЯ работа его - собственность отца, ибо отец
дал ему жизнь, дал профессию и дает кров, пищу и знаниЯ. ‚ двадцать пЯть
лет сын переходит в третью зону, становитсЯ самостоЯтельным, и усердным
трудом не меньше, чем за два года, должен подтвердить свое право жить и
работать во второй зоне. „о тех пор он не может женитьсЯ, да и вообще в
третьей зоне нет семей.
‚от этот закон, мудрый и справедливый, стал костью поперек тощего,
кадыкастого горла —ампи. Ћн не мог и не хотел с ним согласитьсЯ, потому
что - по его словам - работал ничуть не хуже своего отца, а в последние
два года - по его словам - и вовсе работал один, выполнЯЯ установленную
длЯ отца норму и кроме того зарабатываЯ на жизнь всей семье. —ампи не мог
понЯть, почему отец его достоин жить во второй зоне, а он - нет. Ћн так
рассчитывал на поправку ‚еликого €нки-реформатора, негласную и гласЯщую...
ведь нет правил без исключений.
Ћн забывал, —ампи, а может быть, впрочем, и не знал, что человека
оценивают не только по способности производить то или иное барахло более
или менее качественно, человек может быть сильным или слабым, лоЯльным или
враждебным, удобным в употреблении или раздражающим. Ќе за побрЯкушки
платили его отцу второй зоной и уважением окружающих, а за то, что он
делал эти побрЯкушки долго и стабильно. Џопав в третью зону, человек волен
изменить профессию. ’от же, кто добровольно выбрал себе дело своего отца и
на протЯжении многих лет работал, пусть даже не достигаЯ мировых
стандартов, более достоин уважениЯ, чем тот, кто быстро и легко хватает
звезды с неба. Џотому что еще не Ясно с этим молодым выскочкой, в какую
сторону качнетсЯ его порыв, если вдруг разонравитсЯ ему делание экспонатов
длЯ будущих музеев... Ђ человек, работающий стабильно, достоин уважениЯ,
ибо покой царит в его душе. ќтому человеку нужно немного: жилье хорошее,
просторное, в удобном месте, и одежда, и скамьЯ в амфитеатре, откуда видна
арена со зрелищами. ‚се это, особенно, если давать не сразу, а постепенно,
на протЯжении рЯда лет - за усердный труд, не так уж много длЯ общества,
можно наскрести как-нибудь. ‡ато в трудную минуту заведомо Ясно, как
поступит такой человек. ‚нешнее задано, оно известно, и если внутреннее у
человека - единица, спокойнаЯ единица, то легко сосчитать, что будет в
произведении, даже если умножить надо на тысЯчи единиц, миллионы единиц. Ђ
если внутреннее - два, или 3,141592, или - 0,1. ‹егко ли тут производить
вычислениЯ?
Ђ у —ампи внутри не было единицы. Њожет, больше было, может - меньше,
но не единица, только не благополучнаЯ цифра, легко поддающаЯсЯ умножению.
Ћн был прост, —ампи, пока не пришла ему пора выбирать свой путь -
отправлЯтьсЯ в третью зону. ’ерпение и выдержка нужны были там, в третьей
зоне, длЯ достижениЯ цели. “ —ампи не хватило терпениЯ и выдержки.
Ћн сбежал и прошел во вторую зону обратно, у него легко это
получилось, такой он был маленький, невидный, незаметный. Ћн сбежал, чтоб
посмотреть на свою девушку - на девушку, с которой он разговаривал чаще и
котораЯ больше ему нравилась, хотЯ - чем они там разнЯтсЯ - отличаютсЯ
одна от другой, эти дочери ремесленников, одинаково невидные в пору
юности, а потом сразу делЯщиесЯ на две категории, на две половины: худые и
толстые, потому что - им ли заботитьсЯ о фигуре, заниматьсЯ гимнастикой и
купатьсЯ в прохладной воде по утрам? Љухонный чад, заботы по хозЯйству. €
рожать детей, рожать без остановки, потому что богаче тот дом, где больше
детей. Џотому что потом, когда у главы семьи сил станет меньше, сыновьЯ
помогут ему в работе, и быстрее справитсЯ он с заданной нормой, и
останетсЯ еще длЯ себЯ, на рост благосостоЯниЯ семьи, на обед посытнее и
одежду добротнее. Ќо все свЯзано в цепь, кольцо за кольцом, ничто не
пропадает зрЯ, и лишнЯЯ безделушка, лишнЯЯ охапка кукурузы, хвороста или
овечьей шерсти совсем не лишни под этим небом, где живут и пекутсЯ о своем
доме ремесленник и крестьЯнин, и где под тем же небом живут писарь, солдат
и губернатор, и всем им будет лучше, если из земли, из природы, из мешка
богов, вознаграждаЯ за труд, поЯвитсЯ лишнЯЯ вещь. ЏоЯвитсЯ и станет на
баланс государства. € они рожают детей. € потому слишком толстые. €ли
слишком худые, - все одинаковые, в конечном счете.
Џочему —ампи тЯнуло именно к той, котораЯ стать его женой никак не
могла? …й уже пришла пора выходить замуж, а он еще не заработал права
содержать семью, он был из третьей зоны, где женам делать нечего. Љонечно,
государство не жестоко, оно благоразумно - в третьей зоне тоже были
женщины, специальные женщины третьей зоны со стриженными коротко волосами.
€х были там сотни, и все общие, значит, и его, —ампи. Ѓогач, сотни женщин.
Ђ ему нужна одна. € все потому, что не было у него внутри спокойной,
кроткой единицы.
‚ третьей зоне предоставлЯлась возможность делать любые изделиЯ,
работать, а ему нужна была женщина и своЯ мастерскаЯ, хотЯ не все ли
равно, чьЯ комната, в которой ты трудишьсЯ, была бы только длЯ работы
твоей приспособлена. Ћн зрЯ ушел из третьей зоны, этот —ампи. € писарь,
конечно же, выполнил свой долг, сообщив об этом по инстанции, ведь он был
писарем на испытании, писарем третьей зоны. € полицейские, полицейские на
испытании, взЯли его, когда он вернулсЯ. € палач третьей зоны вкатил ему
на площади между бараков тридцать палок. € люди третьей зоны, все как один
на испытании, смотрели на его позор, посмеиваЯсь вслух и боЯсь про себЯ, и
в каждом крепла решимость делать все, что требуетсЯ, чтобы в положенный
час стать настоЯщими людьми - людьми второй зоны.
‚се произошло именно так, как и должно было быть. —еловек, шатающийсЯ
праздно, вместо того, чтобы заниматьсЯ своей работой, делом, нужным
обществу, - бездельник. Ђ бездельников наказывают палками. ’ак было и есть.
Ќо потом умер писарь, писарь третьей зоны. †арким вечером, когда
бродило в нем пиво, недобродившее в кувшине, он стоЯл у ограды и смотрел,
куда скрылось солнце, смотрел вдаль. ‡ачем ему было это? ‚едь человек,
который смотрит вдаль, не видит, что делаетсЯ с ним рЯдом. Ћн упал,
ударившись головой о камень, хотЯ парнем был рослым и сильным. Ќо что
сила, когда другой подошел сзади, что рост, когда другой взЯл тебЯ за
щиколотки, и, подсадив плечом под Ягодицы, резко встал? Џросто расстоЯние
большее пройдет голова в последней траектории, если длинный... ’ак умер
писарь, который любил смотреть вдаль, а это занЯтие длЯ большинства людей
бесполезное и даже вредное. ‚ыбросить руки вперед писарь не успел.
…го смерть особо не расследовали. Ќу, умер и умер, разбилсЯ, тем
более - писарь на испытании, из третьей зоны, гражданин третьего сорта. Ќа
его место поставили другого.
’огда —ампи стал думать. Ѓыло это длЯ него трудно. „умать он не
привык.
‘ давних и необозримых времен делЯтсЯ люди на тех, которые делают, и
тех, которые думают. ‘овмещать эти занЯтиЯ непрактично: производительность
снижаетсЯ, а иногда и качество. Ћднако приходитсЯ решать - что делать,
сколько, зачем, и делать ли вообще? —тобы все люди не задавались так
называемыми "проклЯтыми" вопросами, на помощь им приходЯт те, кто только
думает и готовит длЯ употреблениЯ концентрат из ответов на эти вопросы и
даже на вопросы еще не вставшие, но уже маЯчащие, которые пока только
угадываютсЯ инстинктивно. Љак только задумаетсЯ человек, - выЯснЯетсЯ, что
вопросы эти и ответы на них уже подготовлены к восприЯтию, и всЯ
обработка, какаЯ нужно, произведена, и даже глюканат кальциЯ добавлен. ‚ы
не знаете, при чем здесь глюканат кальциЯ? € Я нет. Ќо очевидно, полезно,
Я ведь в этой области не силен, раз добавили, значит, так лучше. Љто-то
этим всю жизнь занимаетсЯ, на хлеб этим зарабатывает, ему видней.
’ак вот, —ампи стал думать и дошел до мысли, что понимает во всем
случившемсЯ мало. Љто повинен в свалившихсЯ на него неприЯтностЯх? Џалач?
Ќет. Џалач бьет всех, кого прикажут, каждое воскресенье кого-нибудь.
Џисарь? ’оже нет, раз на его место поставлен новый, чтобы выполнЯть те же
обЯзанности, делать работу, длЯ которой должность его предназначена.
‘удьи? ЋпЯть врЯд ли, потому что судьЯ выносит приговоры разным людЯм по
одним и тем же давно составленным законам. Ќо тогда - кто же? Љто
сталкивает с вершины горы камни, которые и судьЯ, и писарь, и палач
направлЯют в —ампи и ему подобных? Ѓог? Ѓог - это если землетрЯсение или
там молниЯ. —ампи зашел в тупик.
Ќо он ошибалсЯ, думаЯ, что инцидент с писарем осталсЯ совсем уж никем
не замечен.
‚ третьей зоне были разные люди, и некоторые из них думать умели,
хотЯ по штату и происхождению полагалось им только работать. Џодошел
как-то к —ампи сосед по зоне и похвалил: "‹овко ты с писарем обошелсЯ".
—ампи даже долго отпиратьсЯ не стал. Ћн рад был бы и судье, хоть
поругатьсЯ чтобы, так ему надоело все. Ћднако власти —ампи не нашли - или
не искали. Ќашли его другие. ‡дорово ты его! - сказали они. Џравильно! -
сказали они. „ай срок - всех их так! - сказали.
Ћсобенно один говорил, самый старший и самый битый. ‚сЯ спина у него
была в шрамах. Ѓили его не раз и за непослушание отцу, и за самовольное
оставление места жительства, и за неподчинение властЯм. Ћчень стыдно,
когда бьют палками, больно и стыдно. ‡вали этого битого Џушок - за не по
возрасту седые волосы. Ѓыло ему тридцать, но он так и жил в третьей зоне и
во вторую переходить не собиралсЯ. "ЃрехнЯ все это, - говорил Џушок, - это
они же выдумали, что битому стыдно. €наче как же? €наче получитсЯ, что им
стыдно: целое государство, а убедить не могут - бьют. Ѓольно - это да. Ќо
Я с ними считалсЯ и буду считатьсЯ за каждый шрам. „авить их, гадов,
давить! ‚сех! ‚от ты правильно сделал, - обращалсЯ он к —ампи. - Ћн тебе
гадость, ты - ему. Џо-мужски. ‘о стукачами только так и нужно. Ђ в чем
была твоЯ ошибка, знаешь? ‚ том, что одной этой смертью ничего не решить.
’ы его шлепнул, на его место другого поставили, такого же. € ничего не
изменилось. Џро того, старого, что сказали? “мер! € все гладко. ’ак? Ђ
надо - всех сразу!"
- Љак же - сразу? - не понЯл —ампи, - Ќевозможно всех сразу.
- ’ебе невозможно, мне невозможно, а если поднимутсЯ - всЯ наша зона,
все третьи зоны, тогда как? ‚озможно?
- ’ретьЯ зона спит и видит, как во вторую перебратьсЯ, папашино место
занЯть, - обдуманно возразил —ампи. - ѓде уж - поднимутсЯ.
- ЏоднимутсЯ, - убедил его Џушок, - если сказать им, что ждать не
надо, бери сейчас, без испытаниЯ. ‚се твое - нет зон, есть только люди,
все одинаковые.
Ѓыло много вопросов, на которые охотно отвечал Џушок. €ногда он даже
сам задавал такие вопросы собеседнику, чтобы потом самому же на них
ответить.
- Ќет, ты объЯсни, зачем тебе государство? Ќу зачем? Ќалоги брать?
Љакое добро ты видишь от него, какое еще внимание, кроме налогов? Ћбирают
тебЯ. —иновники, судьи, губернаторы, жрецы - они государство выдумали,
чтобы жить и не работать. Ћни ведь не работают? Ћни ничего не делают
своими руками, а живут получше тебЯ. Џочему? Џотому что они отбирают все у
тебЯ, у него, у других. ’о, что работающие люди делают, они присваивают и
делЯт между собой. ’олько длЯ того и придумана эта лавочка - государство.
- Ќу от кого они тебЯ защищают? - говорил Џушок. - Ћт жуликов? „а что
у тебЯ в доме жуликам взЯть-то? Ћт чужеземцев-завоевателей? „а пускай их,
завоевывают, ты-то что терЯешь? Ќачальник терЯет - если завоюют, он не
будет начальником, ему самому работать придетсЯ. Ђ функции распределениЯ -
это вообще чепуха. ЉрестьЯне не перестанут выращивать маис - они больше
ничего и не умеют, и ты не перестанешь работать по меди, по той же
причине. € у них, знаешь ли, всегда найдетсЯ лишний маис, чтобы обменЯть
его на твою медь, особенно, если не надо будет налоги платить. ’ебе же
терЯть нечего! “ тебЯ кроме рук и головы ничего нет, а с руками ты и без
государства проживешь.
Ћднажды Џушок пришел сильно взволнованный.
- ђебЯта, - сказал он своим (или как там принЯто было у них друг к
другу обращатьсЯ?) - ђебЯта, в будущий праздник хотЯт на площади сжечь
хорошего человека. —то он сделал, не знаю, только не отравитель, не
поджигатель. Џридумал он что-то непонЯтное и теперь его за это сжечь
хотЯт. „рузьЯ, если им сейчас этот балаган испортить - тысЯчи людей
узнают! ЌельзЯ упускать. џ тут, что придумал...
‘трелЯть выпало —ампи.
„есЯть человек из народа по традиции должны факелами поджечь карающий
костер, потому что правосудие вершитсЯ от лица народа и его руками. —ампи
убил десЯтого.
ќто было настоЯщим преступлением против общества, против государства,
против богов. Ђ всех, преступивших волю богов, оставлЯют с богами один на
один. €х не убивают, их сбрасывают в колодец. €х выбрасывают из жизни.

“ всЯкого ЯвлениЯ есть свои апогеи и перигеи, свои экстремумы, свои
собственные, Яркие, лишь ему присущие свойства, отличающие от всех других.
“ самой жизни имеетсЯ свой экстремум, коронка, так сказать, - это ложь,
обман. †изнь обманывает всех подрЯд во всех ожиданиЯх, но снова и снова
поддаютсЯ на обман живые, и если это не приводит к последствиЯм,
по-настоЯщему фатальным, то только потому, что не всегда обман - зло.
Џравда, в процессе эволюции человек научилсЯ разгадывать очень многие
ловушки, которые заботливо расставлЯет перед ним жизнь, но что в том?
’еперь человек сам уже ставит ловушки себе и себе подобным. ‹жи не
убавилось, формы изменились.
—то-то было очень неправильное, очень "не так" в том, что на этом
спасительном острове второй оказалсЯ лишним. ‘пасение от одиночества
неминуемо оборачиваетсЯ здесь голодом, возможно даже смертью. „а, пожалуй
даже смертью, голодной, особенно - с таким партнером. ђока подозревал - да
что уж там, подозревал! - знал точно, что —ампи его обкрадывает: ворует
лишних моллюсков, забирает большую часть скудных их средств к
существованию и уж во всЯком случае гораздо большую долю, чем та, что
приходилась ему по справедливости. ђока был убежден, что —ампи вполне
хватило бы сорока, даже, может быть, тридцати, и уж во всЯком случае
тридцати пЯти процентов от их общего дневного рациона. ‚ конце концов
—ампи, надо думать, привычен к некоторой, скудости в питании, и
телосложение у него гораздо более длЯ диеты подходЯщее. Љ тому же у него
было еще одно преимущество перед ђокой. „ело в том, что человек, привыкший
думать, длЯ которого думать - это работа, короче - человек интеллигентный,
не может так вот просто перестать думать, то есть работать. ‚ этом он
силен, но в этом заключаетсЯ и определеннаЯ слабость. Џотому что думать -
работа тЯжелаЯ, и как всЯкаЯ работа, требует калорий. “же в силу этого длЯ
поддержаниЯ жизни ђоке требовалось больше пищи, чем длЯ бездействующего
—ампи. Ќо попробуйте объЯснить эту простую истину субъекту, далекому от
всЯкой логики! Ќечего и надеЯтьсЯ на его понимание в данном вопросе. ‚
жизненно важном длЯ них обоих. Ћн не довольствовалсЯ не то что тридцатью
пЯтью процентами, но и половиной пищи. Ћн крал моллюсков.
‚ обычной жизни, там, наверху, ђока и ему подобные знали, как
обращатьсЯ с людьми типа —ампи: их покупали за материальные блага, и тем
самым вводили в колею, в жизненный строй, заставлЯли работать любое,
хитрое или не хитрое ремесло. Ќо у ђоки здесь, внизу, не было не только
избытка благ, которые можно было бы употребить на оплату своего
спокойствиЯ, но даже недостаток ощущалсЯ. —ем оплачивать дружбу с —ампи?
ђакушками? ‘воим к нему уважением? ђакушек едва хватало, чтобы не умереть,
а слова, ничем не подкрепленные, не имели ценности.
ќтот —ампи - типичный исполнитель, - думал ђока. Ќо знание механизма
человеческих отношений ничем не могло помочь. —тобы включить этот
механизм, даже простого избытка мало. Ќужно, чтобы подчиненный имел
единственную возможность достижениЯ благ в четком и неуклонном выполнении
распорЯжений руководителЯ. Ќу, скажите на милость, как ђока мог бы
использовать квалифицированную рабочую силу в данных обстоЯтельствах? —то
—ампи мог произвести длЯ него полезного на этом острове? Ќичего!
…сть, конечно, еще один тип существованиЯ - мирное общежитие двух
джентльменов. Ќо длЯ этого тоже необходим был избыток моллюсков насущных,
иначе вражда неизбежна. …е могли несколько отдалить и ослабить правила
морали, но с моралью у —ампи отношениЯ были сложные и со стороны не совсем
понЯтные. ’акой, как он, мог нарушить закон уже потому, что это на миг
возвысило бы его в собственных глазах, дало ощущение превосходства над
остальными. ђока этого не понимал. “ него самого таких побуждений никогда
не было, и если существовали законы, которые его не устраивали, то он
лично предпочел бы не нарушать их, а добиватьсЯ изменений в самих законах.
€так, поскольку —ампи нельзЯ было вставить в систему "руководитель -
подчиненный", и длЯ роли соседа по общежитию двух джентльменов он тоже не
подходил, приходилось делать вывод, что —ампи представлЯет собой просто
некую физическую величину, котораЯ угрожает жизни ђоки уже фактом своего
существованиЯ. Њоллюсков все-таки выползало на отмель слишком мало длЯ
двоих. Ђ вдруг ему придет в голову однажды, что все эти моллюски
принадлежат одному - ему, —ампи? •ватит ли у ђоки сил - просто физических
сил - воспротивитьсЯ, добитьсЯ справедливости? Ќеизвестно. ‘корее даже,
врЯд ли. ђока уже был порЯдком истощен. € мысли эти сил ему не придавали:
неутешительнаЯ картина вырисовывалась. Ќехорошо выглЯдел конечный
результат их общего существованиЯ на острове, даже думать об этом не
хотелось. …сли бы их с —ампи объединЯла какаЯ-нибудь достойнаЯ цель,
возможно, они и дотЯнули бы, выжили. Ќо какаЯ цель могла их объединить?
“йти отсюда? ‚ыбратьсЯ по канату, уходЯщему в небо? —ем дальше, тем
несбыточней это становилось. €м было уже не по силам просто добратьсЯ до
каната, поднЯтьсЯ по скале-клыку. € неоткуда было ждать помощи - чем
дальше, тем голоднее становилось на острове.
Ђ стражники сбрасывали с галереи новых осужденных. ќто происходило
каждый день, а в иные дни и по несколько раз. ‚идно там, наверху, отнюдь
не решили всех своих проблем, устранив из жизни ђоку и —ампи. ‚идно,
действовали там еще какие-то силы протеста и недовольства, скрытые, но
вскрываемые, гибнущие в колодце - и все же неиссЯкаемые. ‚ минуты казни
ђока не мог не думать об этом. ‘колько их, собратьев по несчастью?
‘обратьев ли? Ђ если все они - чампи? Ђ если на острове вдруг, в один
прекрасный день поЯвитсЯ еще один —ампи - что тогда? ќтот остров не был
предназначен длЯ двоих, собственно, лишь один мог бы выжить, вдвоем они
долго, затЯжно умирали от голода, бездействиЯ, бессмысленности,
несовместимости. Ќо втроем - это было бы за пределом. € тем не менее как
раз по законам вероЯтности в конце концов вереница смертников должна была
дать третьего. € это произошло.
’ретий, выбравшись из водоворота, плыл к острову медленно, экономно
расходуЯ силы. ѓолова его была наклонена, всЯ в воде, и мелькали только
руки - без всплесков и брызг.
- Ђ, - сказал —ампи, - третий. ‚от мы его и схаваем.
- —то? - не понЯл, не захотел понЯть ђока.
- ‘харчим, - резко сказал —ампи. - †рать-то нечего. —то ж, втроем
подыхать будем? - € впервые с начала сегоднЯшней казни он поглЯдел на
ђоку. - €ли ты - нет?
- „а! - быстро сказал ђока, отводЯ глаза, - Ѓезусловно, да. - Џотому
что сопротивление не могло бы решить ни одной из проблем, лишь поставило
бы новые. - ’олько Я не могу
- Ђ, - отвернулсЯ опЯть от него —ампи.
’ретий выползал уже на отмель, и —ампи не стал добавлЯть ничего к
сказанному, все и так было Ясно.
Ћн подошел поближе к отмели, и ђока с удивлением и безотчетным
страхом вдруг увидел в его руках нож. ќто было невероЯтно, даже
противоестественно - откуда? ђока лихорадочно ‘оображал. Ќа острове не
было даже камнЯ, только монолитнаЯ скала-клык, чудо природы, да песок.
ђаковина! - понЯл ђока. Ћстро заточеннаЯ, поблескивающаЯ голубым
перламутром. Ќи разу ђока не видел, чтобы —ампи занималсЯ изготовлением
этого орудиЯ, хотЯ уединитьсЯ даже при желании на острове было очень
трудно, практически невозможно. "Ћднако, сделал же, - подумал ђока, -
сделал все-таки, прЯталсЯ от менЯ. ‡ачем? —тобы не насторожить? џсно,
Ясно, спасибо, конечно, что так вышло. ’олько врЯд ли, знаете ли..." Ћн не
замечал, что пЯтитсЯ все дальше, пока не уперсЯ спиной в твердое, в
гладкий прохладный камень.
Ћн увидел еще, как —ампи пошел навстречу выплывшему, как протЯнул ему
руку, помог выбратьсЯ на берег и как, когда тот упал вконец обессиленный,
может быть даже - счастливый (как когда-то, в свой час, ђока и —ампи),
когда он расслабилсЯ, верЯ, что борьба кончилась, что смерти больше нет, -
—ампи мЯгким, скользЯщим движением сгреб сухой, верхний слой песка и
плеснул им, как водой, в глаза лежащему без сил человеку. „альше ђока уже
ничего не видел, словно ему, а не тому, третьему, залепило глаза колючим
песком. …му незачем было смотреть, он и так чувствовал, познавал вместе с
болью и горечью, встававшими внутри его, когда желудок застрЯл в горле,
как кулак, а рвоты не было, и пустой пищевод тщетно пыталсЯ вытолкнуть
несуществующую пищу.
Џотом он пошел к воде (кажетсЯ, у воды была кровь, красные лужи
уходили в песок, как в воронку) и долго полоскал лицо, чтобы смыть жесткий
сухой песок.
- ќй! - окликнул его —ампи. Ћн протЯгивал что-то на грЯзной широкой
ладони.
- —то? - опЯть не понимаЯ, стараЯсь не понимать, спросил ђока, через
силу раздвигаЯ сведенные судорогой губы.
- Џеченка. …е можно есть сырой.
ђока потрЯс головой:
- Ќет! - его передернуло.
- Ѓери, бери тебе говорЯт! - угрожающе скомандовал —ампи. - Ѓери, ну!
Ћн смотрел в лицо ђоке, и тот протЯнул руку. Љто знает, что
подействовало сильнее - слова, интонациЯ, взглЯд? €ли голод? Ћчень трудно
заставить человека делать то, чего он не хочет делать. ‚ подавлЯющем
большинстве случаев выполнение приказа означает, что исполнитель - пусть
непроизвольно, пусть неосознанно, инстинктивно, подкоркой, нет, даже не
подкоркой, а самыми тайными ее уголками - был согласен с приказом.
Џовиновение из страха возможно лишь тогда, когда страх катализирует или
растормаживает другие эмоции, спрЯтанные под благопристойными нормами
будничного существованиЯ.
‘трах - это тоже своего рода сигнал к отступлению. “ человека всегда
есть выбор, когда есть страх. € если человек подчинЯетсЯ приказу, он. идет
ему навстречу сам, по своей, а не по чужой воле.
- …шь, чего девочку ломаешь, - сказал —ампи. …го лицо дернулось в
улыбке.
Џесок все еще впитывал кровь, и казалось, красные пЯтна
отпечатываютсЯ здесь намертво.
ђока попробовал надкусить прохладную темную плоть. ђот не слушалсЯ
его, зубы лЯзгнули, и челюсти свело до боли. Ћн затолкал в рот весь кусок
и сжимал горло, стараЯсь проглотить сразу, не разжевываЯ. Ќо не мог ни
выплюнуть, ни проглотить.
- Ќе нравитсЯ? - захохотал —ампи. - Њожет, перчику не хватает или
соли?
Ћн без конца смеЯлсЯ, без конца говорил.
- ‚ы, чиновники, начальники, - говорил он ђоке, объединЯЯ в его лице
весь мир, всех, кто сбросил его сюда, кто уничтожил его, —ампи, кто не
позволЯл ему действовать по собственному усмотрению, - убить человека вы
еще можете. ‡ажарить его живьем на площади - это пожалуйста. Ђ съесть вот
так, сырого, без соли и перца? ‘лабо? „а что там, сырого, жареного и то бы
побрезговали. Ђ? Џочему? Џотому что законом не велено? Ђ что тебе сейчас
до этих дурацких законов? Ћни - там, а ты - здесь. ’ебЯ нет! ’ы мертв длЯ
них и длЯ их законов.
…го челюсти работали исправно. Ћн жевал и жевал, тело содрогалось,
принимаЯ пищу, от которой отвыкло. Љоторой не знало.
- …шь, - говорил —ампи почти ласково, хихикаЯ нервным коротким
смешком. - Ћни, - он махнул рукой вверх, - будут только рады подкормить
тебЯ. Ќебось, длЯ того сюда всех и скидывают, чтобы мы с голоду не
подохли. Љазнь, называетсЯ. —то они, убить как следует не могут? Ћстров
этот...
- Џива бы, - продолжал он. - „а что ты кривишьсЯ? Ќе хочешь? Ќу,
водички попей. Џивка бы, конечно, лучше. Џод пиво бы интересней, да нету.
Ќе позаботились они. Ќе додумались пиво нам сюда сбрасывать.
ђоку опЯть замутило.
- „а куда ты? —то с тобой? - дальше ђока долго не слышал. Ћн опустил
голову в воду и мотал ею под водой так долго, пока не начинал
захлебыватьсЯ, потом делал несколько глотков воздуха и снова прЯтал лицо в
воду. Џищи в желудке уже не осталось совсем, тело стало пустым,
освобожденным.
Ќаконец он пришел в себЯ и поднЯлсЯ, стрЯхиваЯ с волос влагу.
- ЊоешьсЯ? ѓрехи смываешь? ’оже дело, - донессЯ до него невыносимо
знакомый голос —ампи. ђока почувствовал, что руки и ноги его тЯжелеют.
‘ейчас подойду, - он видел —ампи, сидЯщего над неподвижным окровавленным
телом, - и ударю ногой в висок. Џодойду и ударю. - —ампи наклонилсЯ. -
Ќет, в шею. ‘ейчас он поднимет голову и Я ударю в шею пЯткой, ногой, чем
попадет. ЉакаЯ разница? ’олько посильней, - он видел это место над
ключицей. Ћн шел.
—ампи поднЯл голову. ђока остановилсЯ. Ћн наткнулсЯ на взглЯд, как на
палку.
- Ђга, - сказал —ампи, - проголодалсЯ. Љонечно ’акой кусочек - разве
норма длЯ здорового мужика? Ќа вот, держи. ЏоправлЯйсЯ! „уша у менЯ
переворачиваетсЯ на тебЯ, голодного, смотреть.
€ ђока взЯл и стал есть.
‘пали плохо. Њожно считать, совсем не спали. ђока во всЯком случае и
не засыпал, и слышал, что —ампи тоже ворочаетсЯ бессонно.
ђока думал. ѓолова раскалывалась, но остановитьсЯ он не мог. ќто было
- как лететь под откос.
Џочему —ампи не убил его до сих пор? Џочему кормил, заставлЯл есть?
‚прочем, чтобы понЯть это, надо было понЯть всего —ампи. Ќапример, он,
ђока, не мог бы жить бок о бок со свидетелем своего преступлениЯ, тогда
как —ампи, наоборот, свидетель был нужен. ‚ероЯтно, в какой-то степени длЯ
самооправданиЯ. ‚озможно, —ампи будет легче убить ђоку как раз потому, что
ђока и сам не без греха. —то —ампи в конце концов убьет его, ђока теперь
был твердо уверен. Ћн не сделал этого до сих пор, скорее всего, по той же
причине, по какой рачительный хозЯин не режет без крайней нужды, а тем
более летом, домашний скот. —ампи бережет его живым, чтобы он был пригоден
в пищу, когда понадобитсЯ, в нужный момент. Ћн, ђока, длЯ —ампи все равно,
что консервы. ‚се так и будет, обЯзательно, пришла пора смотреть правде в
глаза. € выхода нет, вернее, есть лишь один выход: убить самому, убить
первому.
‡начит, поединок? —естный бой? ђыцарский турнир? Ќет, невозможно.
—ампи можно было убить только неожиданно, иначе была бы мерзкаЯ драка в
расчете на случай - кто кого, кроваваЯ потасовка на смерть. Ћн представил
себе этот бой и отмахнулсЯ от мысли о нем. Ѓессмысленно. Ќеумно. Ќи к
чему. ђока не должен рассчитывать на случайность, если не хочет быть
консервами длЯ этого мерзавца.
—ампи был ненавистен ему теперь более всего, что он знал в жизни.
Ђрест, суд, казнь - все казалось детской игрой, игрой по определенным
правилам. €грой с выигрышем или проигрышем, но тем не менее. „о сих пор
ђока чувствовал себЯ сильнее —ампи, и казалось, тот тоже принимал такое
положение вещей, как должное. Љогда —ампи выплыл из водоворота, ђока не
бросал ему песком в глаза, а подал руку и помог взойти на берег. Ћн
делилсЯ с ним жалкими крохами пищи, этими скользкими моллюсками, которые
не могли насытить и одного. ’ам, в прошлой жизни, наверху, ђока стоЯл на
несколько ступенек выше, чем —ампи, готовилсЯ к деЯтельности иного рода,
больше знал. Ќаконец, он даже физически, по весовой категории превосходил
—ампи, хотЯ из лучших побуждений никогда не подчеркивал своих преимуществ.
‘егоднЯшний день все перечеркнул, сместил, вывернул наизнанку. ђаньше ђока
не отдавал себе отчета в том, что побаиваетсЯ —ампи. ’еперь он знал, что
ненавидит и боитсЯ его. €м стало слишком тесно вдвоем на этом маленьком
острове.
Ћчень хотелось пить, давно хотелось пить, но ђока не вставал, не шел
к воде. †дал чего-то. …му даже казалось, что так и должно быть, он нарочно
доставлЯл себе ненужные мучениЯ. ќто хоть как-то отвлекало от мыслей о
главном. Ћт самых трудных мыслей.
‘удЯ по всему, —ампи тоже не спал. ‚орочалсЯ, садилсЯ, ложилсЯ опЯть.
‚от привстал, побрел к воде. ‚идно, плохо ему стало. "Ђга, - отметил про
себЯ ђока злорадно, - тоже на пользу не пошло". —ампи забрел в воду по
колени и мучилсЯ громко, отчетливо. "—то ж ты так? звенело в голове у
ђоки. - —то ж ты так не подрассчитал, люмпен? Џереел. Ђ нечего жадничать,
нечего, думать надо, скотина, каннибал", - в, голове звенело, а он
поднималсЯ, ‘ейчас он чувствовал себЯ сильнее и упускать такой миг не
стоило. ‹егко, пружинЯ, как в те далекие времена на земле, он пошел, потом
побежал к берегу - три шага, два прыжка. Ђ потом, оттолкнувшись левой,
толчковой ногой прыгнул. ’еперь уже, собственно, было все равно, успеет
—ампи оглЯнутьсЯ - не успеет. ђока во всЯком случае сбивал его за счет
инерции. Ќо —ампи обернутьсЯ так и не успел. ‘лишком он был занЯт собой,
ничего не видел и не слышал вокруг. € ђока, выпрЯмлЯЯ согнутые в прыжке
ноги, ударил изо всех сил пЯтками в спину, в поЯсницу, туда, где кончаютсЯ
ребра. —ампи окунулсЯ, сунулсЯ в воду, а ђока поймал его за правую руку и
потЯнул вверх, на себЯ, выворачиваЯ в суставе. Ќадавил на плечо. ђука была
скользкаЯ, —ампи вырывалсЯ, но ђока давил изо всей силы, пока не
почувствовал, что тело —ампи вдруг словно размЯкло, обвисло под водой. Ћн
не сразу отпустил его, еще долго простоЯл в воде. ђуки дрожали от
напрЯжениЯ, голова кружилась. Џотом, подталкиваЯ —ампи (длЯ него он все
еще был не трупом —ампи, а самим —ампи, побежденным, но ненавистным), ђока
пошел вглубь от берега, осторожно ступаЯ. ‡ашел по грудь. ’ело —ампи стало
невесомым, рвалось из рук - течение стремилось унести к водовороту все,
что попало в его сферу, оно и ђоку прихватило бы. Ќо ђока еще подтолкнул
труп, проследив взглЯдом, и пошел обратно на остров.
…му показалось, что все повторЯетсЯ, все повернулось вспЯть, когда
обессиленный, выполз он на песчаную отмель, и кругом были тишина и
пустота, счастье одиночества. ‚ода фосфоресцировала. ЊЯгкое свечение
поднималось от нее, как тепло. "‚от и все", - подумал ђока и больше не
стал думать. Ћн лег на теплый песок и упал в сон. ’еперь он мог спать
спокойно.
“тром он осознал (не сразу, сначала ловил моллюсков, поймал трех - на
один зуб), что надо либо воспринимать тело как покойника - и в таком
случае хоронить оного и честно, с сознанием исполненного долга погибать с
голоду, либо считать его запасом продуктов и поступать соответственно. Ќа
этот раз его поддерживала мысль, что просто необходимо быть сильным, чтобы
смело встретить любую новую пакость со стороны судьбы.
ЊЯса хватило на неделю. Џрактичный —ампи сразу же выкинул в
водоворот, подальше от берега, внутренности - чтобы все мЯсо Ќе
испортилось. Ђ с микрофлорой здесь было очень даже прилично, царапины,
например, заживали почти сразу же, так что продукты могли хранитьсЯ
довольно долго. Ѓыло бы что хранить.
Ќастал покой, относительный, конечно. Ѓыла пища. Ѓыло времЯ подумать.
Љогда на остров выполз четвертый, длЯ ђоки вопрос был Ясен. Ћн должен
стать сильным, самым сильным. Ћн должен выбратьсЯ по канату наверх.
Ћн должен стать сильным, может быть, длЯ того, чтобы поднЯвшись
отсюда, уничтожить этот колодец, отомстить за всех, кто разбилсЯ о воду,
за всех, кого затЯгивало течение, за всех, кто погибал на острове от
голода или других причин.
‡а всех, кого сбрасывали в колодец.

ѓоворЯт: привычка - втораЯ натура. Ђ есть ли натура, как таковаЯ,
вообще без привычек? ’еперь он опЯть был один на острове, и надо было
найти новый ритм длЯ бытиЯ, чтобы оно не казалось бессмысленным. —еловек
по природе своей не любит подчинЯтьсЯ обстоЯтельствам, а если и приходитсЯ
следовать им, стараетсЯ оговорить свое право, свою волю поступать так, а
не иначе, подыскиваЯ принципиальные моменты, подтасовываЯ правду, будто
карты в колоде, чтобы выпал джокер.
‚двоем на острове было слишком тесно, одному - слишком просторно.
Ќо что-то уже сломалось в ђоке, не в очередной раз, а кажетсЯ, в
последний, и в нем начала расти холоднаЯ, словно бы окаменевшаЯ еще до
рождениЯ решимость. ’еперь ни люди, ни времЯ не были уже властны над ним.
‹юди остались наверху в городах и селениЯх, дворцах и хижинах, они
отказались принЯть жизнь ђоки в русло своих жизней, отстранили его,
избавились от него. ‚ их мире было душно от законов и традиций, он просто
не понимал этого раньше. Њораль, религиЯ, ответственность перед
человечеством, идеалы, любовь, нравственнаЯ чистота - все эти понЯтиЯ
здесь, на острове, стали цветными фантиками от давно съеденных конфет.
Џочему же он хотел выбратьсЯ? —его он ждал от людей? —то мог им
сказать? ‘начала ђока старалсЯ не думать над этими вопросами, отгонЯл их
проверенным способом - выдвигаЯ контра: а почему, собственно, он должен
дать им, людЯм, что-то новое? Џочему бы ему просто не стремитьсЯ к теплу
человеческого общениЯ? Ќет, не то. —еловеческого тела? Џлоть у мертвецов
еще довольно долго бывает теплой, тело хорошо хранит тепло. Џлоть, кстати,
не так нежна и не так красива, как люди привыкли считать. ‹юди вообще
чересчур много думают о себе. Ћни беззащитны друг перед другом и перед
природой и потому заслонЯютсЯ сотнЯми табу, прикрываютсЯ фиговыми
листочками понЯтий и слов. ‚ мире не много тепла, не больше, чем на этом
острове, где песок хранит его всю ночь, а днем снова пригревает солнце.
—ампи незадолго до своего конца сказал, что сбрасываЯ человека в
колодец, власти ставЯт его вне законов. ‚не тех законов, что действуют у
них, наверху. Ћн был прав - по-своему, но не до конца. Ќаверху исполнение
законов было гарантией спокойной жизни. €сполнЯешь - получаешь одобрение,
уклонЯешьсЯ - получаешь неприЯтности. ‡десь, на острове ни благ, ни
неприЯтностей не ожидалось. ђока скоро понЯл это и приспособилсЯ. …го
поведение в общем-то ничем не отличалось от поведениЯ подопытной крысы но
если объективно, любое государство и стараетсЯ поставить человека в
положение животного: крысы, кролика, обезьЯны, - Ярлыки тут не столь важны
- чтобы воспитать из него примерного подданного. ђождаетсЯ человек
(попадает крыса в лабиринт) и его начинают обучать. ‡а правильное
поведение (с точки зрениЯ организаторов эксперимента) крыса получает корм,
в противном случае ее бьют током. € скоро крыса обучаетсЯ, то есть делает
только то, что нужно, и не делает того, что, нельзЯ. ‚ыпущеннаЯ на
свободу, она вновь станет жить по своему крысиному разумению - если только
не забыла, не растерЯла в лабиринте своих крысиных навыков.
Џокорные и послушные жили наверху, на страшной земле. ‘лушались отца
своего и отца народа, вождЯ, жреца, слушались страшных богов, которых жрец
вопрошал о жизни, когда бывало плохо. Ѓили и ели зверей, собирали и
выращивали растениЯ. Ѓывали биты и едены зверЯми, и растениЯ вырастали на
их костЯх. ‚ременами из дымки горизонта, из обреза опушек выходили их
собратьЯ, послушные другим отцам, жрецам н богам, и тогда надо было
особенно внимательно прислушиватьсЯ к словам и опыту людей бывалых - чтобы
уцелеть.
„а, случалось: накапливалсЯ собственный опыт, твердели мышцы, и
сильные срывались, по случаю наговорив тЯжелых слов, иди молча тишком
уходили далеко и там, далеко, начинали новую жизнь. ‡абывалось послушание,
пропадала вера. Ќо шли годы, росла вокруг сильного семьЯ, умножалась его
сила силой детей его и в то же времЯ слабел он сам, и легкое становилось
тЯжелым. € учили сильные подрастающих детей своих, что послушание - благо,
вера в слова отца - закон. Њучительно напрЯгаЯ памЯть, вспоминали старых
богов, а не вспомнив, придумывали новых. € понимали постепенно: нужен
лабиринт порЯдка, чтобы попав в него с детства, с рождениЯ человек не знал
бы выхода, а знал лишь свой путь между стен лабиринта. ‘тановилось
государство. ќто было мудро и дальновидно.
Љогда стражники вели ђоку к месту казни, направлЯЯ движение остриЯми
своих копий, он в последний раз, как казалось тогда - ведь вели же на
смерть! - оглЯдывалсЯ по сторонам, впитываЯ краски, запахи, веЯниЯ живого
мира, запоминаЯ этот мир, как будто можно унести с собой памЯть. —еловек
не волен в этом. Ћн прочитал - он не мог не прочитать: надпись была
сделана над самым обрывом крупными, четкими буквами, словно напоминание,
словно последнЯЯ заповедь, которую следовало унести из жизни: "ђабота
делает свободным". Ћн даже не усмехнулсЯ нелепости лозунга в подобном
месте, тогда было не до этого. Ќо он прочитал и запомнил, и сейчас все
чаше вспоминал, словно это был ключ к освобождению из колодца, к открытию
истины: "ђабота делает свободным". ‚ философском аспекте этот лозунг,
конечно, был безукоризнен, ведь стоит поставить работу целью своей жизни -
и ты свободен, пока работаешь. Ћн воспринЯл этот лозунг, как затертое, -
забитое клише, и напрасно. ‚ старом призыве скрывались глубины, не сразу
постижимые и не каждому доступные. Ћн хотел стать свободным, выбратьсЯ из
этого колодца, а длЯ этого предстоЯло работать, работать в полную силу,
каждый раз в полную силу. —тобы стать сильнее самого себЯ. ‘ильнее других.
‘ильнее обстоЯтельств. Ћн знал это. Џо опыту знал. Ќа собственной шкуре.
’еперь ђока стал есть людей и не испытывал особых угрызений, раз
начав. Ћн поставил перед собой цель - выбратьсЯ. …сть людей было только
средством. ‡аниматьсЯ благотворительностью? Ќичего не выйдет. Џроверено.
Џросто убивать всплывших - болезненнаЯ жестокость и неоправданнаЯ, к тому
же. …сть - самое логичное.
Ћсужденные сыпались градом, как воронку где-то открыли. ‚ыплывали
немногие. Ћдного ђоке хватало приблизительно на неделю,
‚ремЯ вообще-то абстрактно, если только не привЯзано к процессам,
укладывающимсЯ в определенный срок, физико-химическим, например. „лЯ
человеческой жизни времЯ абстрактно: в один и тот же отрезок человек может
успеть бесконечно много и несопоставимо мало. ѓод может тЯнутьсЯ, как
жизнь, а жизнь пролететь, как год.
ђока не считал дней своего пребываниЯ на острове, потому что
представлЯл это пожизненной пыткой, медленным концом, наказанием,
продолжением тюрьмы. Ћн не был волен в течении времени, инициатива была не
в его руках, и дни уходили медленно-медленно, ненужные, безжизненные. ‘
поЯвлением на острове —ампи часы длЯ ђоки побежали быстрее. Ќе то чтобы
жизнь обрела смысл, просто в ней поЯвились какие-то видимые рубежи: час
еды, час сна, скорей бы ночь, вот уже утро, вчера, третьего днЯ.
’еперь, когда у ђоки была цель, цикличнаЯ замкнутость времени
прорвалась, времЯ заспешило, побежало. ‚ысшее счастье в жизни, смысл ее -
цель. ‡ачастую человеческаЯ жизнь всЯ состоит лишь из выбора цели, в
лучшем случае удаетсЯ обрести ее и двинутьсЯ навстречу не по прЯмой, а
хотЯ бы по боковой, извилистой дорожке. ’е же, чьЯ жизнь, как принЯто
считать, бесцельна, постоЯнно ставЯт перед собой какие-то цели,
незначительные длЯ постороннего глаза, не цели - по большому счету - а
так, задачи, но ставЯт! „аже на досуге, когда человек предоставлен самому
себе, он не может не скоординировать собственных сил, не направить их в
какое-то русло. Ћдни ставЯт своей целью на отдыхе отоспатьсЯ. „ругой
желает почитать, опЯть же цель - прочитать, ума набратьсЯ, узнать,как люди
живут, о чем думают. “ж не говорЯ о тех, кто на отдыхе квартиру
ремонтирует, неприЯтности ближнему устраивает или интриги плетет. —еловек
использует любую возможность, неподвижный считает трещины над головой,
мух, ворон; способный к движению ловит в прицел игрального автомата зыбкий
силуэт самолета, спешит на танцплощадку, чтобы с девушками познакомитьсЯ,
морду чью-нибудь набить или уж на худой конец по своей получить, - трудно
без цели, практически невозможно.
–ель, котораЯ стоЯла перед ђокой, складывалась из двух слагаемых.
Џервое: набратьсЯ сил и вылезти отсюда. ‚торое: не попасть обратно.
Џервую половину он обдумал тщательно, разрабатываЯ заданиЯ,
физические упражнениЯ, тренировалсЯ. Ћ второй пока не стоило думать.
Љонечно, канат мог быть частью изощренной пытки. Љто знает, может, едва
человек выберетсЯ наверх, его вновь столкнут вниз копьЯ? Ќо во всЯком
случае, попробовать стоило
‡аключение кончалось. Ќачалась работа
ђока выдумывал все новые упражнениЯ и выполнЯл их с упорством
фанатика. ‘отни раз отжималсЯ он на кулаках от поверхности песка. —асами
бегал вокруг скалы-клыка, сбиваЯ ноги в кровь. Џесок забивалсЯ под кожу,
раздирал пальцы. Џолзал по песку, мышцы становились твердыми, а кожа
жесткой. Ћн плавал - сначала у острова, но с каждым разом заплываЯ все
дальше, все ближе к водовороту. Љаждый день он боролсЯ с течением и всегда
выходил победителем. Љонечно, в середину потока он не заплывал. ќто было
бы глупостью, он не мог рисковать просто так своей жизнью и свободой,
слишком дорого он платил в этой игре. Ќо иногда, когда была в том
необходимость, он даже отнимал у водоворота тех, кто всплывал, но был
слишком слаб, чтобы выплыть. Ћн противопоставлЯл бессмысленной силе
водоворота свой ум и побеждал. Ћн был терпелив и осторожен. Ћн чувствовал
на себе силу течениЯ, и она становилась его силой, потому что он
сопротивлЯлсЯ ей.
ђока выдумывал все новые упражнениЯ, сам создавал себе сложности.
…сли сначала он убивал противника сразу, пока тот был слаб и подавлен
случившимсЯ, то постепенно он начал понимать толк в драке. Ќевелика
сложность убить едва живого человека, только что пережившего собственную
смерть. Ђ ђока искал трудностей, ведь только в противоборстве рождаетсЯ
сила. Љто знает, как встретит его поверхность земли, ее вершина? € ђока
спасал казненных, давал отдохнуть выплывшим, иногда даже кормил человека
моллюсками. € только потом - нападал. Љаждый противник учил его чему-то.
Ќо он всегда побеждал, потому что училсЯ усердно. ‚ конце концов он стал
нападать уже в открытую, предварительно объЯснив противнику, что к чему.
Џобедивший останетсЯ жив, - объЯснЯл он. € всегда оставалсЯ жив. ’еперь,
когда физические нагрузки стали длЯ ђоки правилом, он уже просто не мог
без мЯса. Ћн научилсЯ заготавливать мЯсо впрок - здесь, на острове, это
оказалось не сложно, достаточно было только удалить скоропортЯщиесЯ части
и разрезать на куски.
€ настал день, когда ђока перестал боЯтьсЯ людей, один на один он
справилсЯ бы с кем угодно. Џожалуй, уже можно было попытатьсЯ допрыгнуть
до каната, но ђока медлил, он хотел навернЯка.
‘выкнувшись с неизбежным, он перестал пренебрегать и ежедневным
зрелищем. Ћн внимательно наблюдал несложный ритуал, пытаЯсь найти в нем
силу, которую можно было бы разгадать и присвоить. Ќо казнь есть казнь,
какаЯ уж там сила? Љазнь - это только обоюднаЯ слабость.
Ќо однажды он увидел.
Љ обрыву гнали двоих,
Џервый не выдержал, ушел вперед и теперь, обернувшись лицом к
палачам, ждал. Ђ второй все медлил, еле переступал, волочил ноги, все
оттЯгивал то, что должно было случитьсЯ. Ћчевидно, стражнику это надоело,
и он подтолкнул осужденного копьем в спину, туда, где сердце, чтобы
сократить срок работы и увеличить времЯ своего досуга. Ќо как только
наконечник копьЯ коснулсЯ спины, осужденный поднЯл руки вверх, как бы
сдаваЯсь, застыл на миг, и резко обернулсЯ. ‹октем левой руки отбил он
копье и тут же схватив его за древко, дернул на себЯ. Ћн ударил стражника
правой рукой в горло и ногой - в пах. ‘тражник упал, но убить его
осужденному не дали. ЋтмахиваЯсь от трех копий, отступил он к обрыву,
крикнул - скомандовал товарищу: "Џрыгай!" - и прыгнул сам не выпускаЯ
копьЯ из рук.
Ќа этот раз выплыли оба, один вытащил другого. Љопье их не тЯготило.
Љак видно, маленький наконечник не перетЯгивал легкого древка. ’ак, с
копьем они вышли на остров, а перед тем долго отдыхали на отмели,
восстанавливаЯ силы. ђока стоЯл у скалы и лихорадочно прикидывал. Ћн не
знал, что делать, впервые за долгое времЯ не знал. Ћн не решалсЯ напасть
на них - с двоими, да вооруженными, да с таким бойким, как этот
коренастый, ему еще не приходилось сталкиватьсЯ. Њожет быть, надо было
ждать их на отмели, когда они выходили, ослабевшие? Ќо ђока упустил времЯ.
€ копье... ђока пЯтилсЯ и пЯтилсЯ, уперсЯ спиной в скалу. „альше отступать
было некуда. Ћн ждал, только ждать ему и оставалось. Ћн думал: не убьют же
сразу? Ђ потом бдительность все равно ослабнет. Џохоже, трещал по всем
швам мир вокруг него, его мир, который он как-то приспособил к себе, к
которому сам приспособилсЯ с таким трудом, такой ценой.
„вое вышли не спеша и сели на песок, спина к спине. ‘нова отдыхали,
оглЯдывались по сторонам, на ђоку не обращали особого вниманиЯ. ђока не
решалсЯ сесть в их присутствии, стоЯл у скалы, крутил в руках нож,
выточенный —ампи из раковины - наследство и трофей. Ћн чувствовал, что
надо бы заговорить о чем-нибудь с ними, все равно о чем, расположить к
себе, но не мог, даже смотреть не мог прЯмо, только поглЯдывал искоса и
ждал: может быть, они сами начнут, вступЯт в контакт. Ќо двое словно не
замечали присутствиЯ ђоки. Ћтдохнув, они тихо перекинулись несколькими
словами и пошли к скале так, как будто им все тут было знакомо. Љоренастый
разбил вдребезги о скалу обсидиановый наконечник копьЯ и отбросил
бесполезное древко. ‚зобравшись на вершину-клык, он махнул высокому, тот
поднЯлсЯ к нему. Љоренастый встал попрочнее, пригнулсЯ. ‚торой, осторожно,
взобравшись к нему на спину, дотЯнулсЯ до каната и вцепилсЯ в него обеими
руками изо всех сил. ’огда коренастый ухватилсЯ за ногу высокого,
подтЯнулсЯ и тоже ухватилсЯ за канат. ђока смотрел как завороженный: оба
полезли вверх. Ќе слишком быстро, останавливаЯсь и поддерживаЯ друг друга,
отдыхаЯ, но было видно, что они, пожалуй, смогут добратьсЯ до поверхности
земли.
ќто тЯнулось долго, очень долго. Љоренастый давно уже мог бы вылезти
один. Ќо он, по всей вероЯтности, не хотел оставлЯть длинного. ЃоитсЯ, -
прикинул ђока, - боитсЯ в одиночку. Љто знает, что ждет на поверхности
поднЯвшегосЯ из колодца? Љонечно, лучше вдвоем. Ћни висели на канате
высоко над островом, и коренастый ругал длинного. ђоке хорошо были слышны
его слова, и он слушал с тайной надеждой дождатьсЯ чего-нибудь вроде: "€
зачем только Я с тобой свЯзалсЯ!" Ќо ничего подобного коренастый так и не
сказал, все декларировал насчет долга, ответственности. ‘ галереи на них
молча смотрели стражники, но не вмешивались, как видно, канат не входил в
их компетенцию.
ђока смотрел снизу. …му было плохо. Ћн очень досадовал на судьбу, что
эти двое не вылезли на остров раньше, много раньше, когда он еще умел
просто разговаривать с людьми, когда он не знал их еще настолько хорошо.
ђока уговорил бы этих двоих взЯть его с собой. Ћни, наверное, не
отказались бы, взЯли, указали ему этот путь, до которого он так долго не
осмеливалсЯ додуматьсЯ, к которому так долго готовилсЯ.
Ќо скоро ему надоело думать о нереальном. ’еперь он просто со
здоровым любопытством человека, которому все это может в ближайшем будущем
пригодитьсЯ, смотрел, как они лезут.
„линный потух окончательно, не смог преодолеть последние двенадцать
метров до среза колодца, и коренастый полез дальше один. ђока, только
усмехнулсЯ, глЯдЯ на это снизу. ‚от мелькнул последний раз и скрылсЯ.
„линный обреченно висел, вцепившись в канат, и ђока ждал момента, когда
силы длинного кончатсЯ и он рухнет на остров. "Ђ там посмотрим, -
прицепилась глупаЯ фраза-мысль, - Ђ там посмотрим..." Ќо смотреть пришлось
на другое: коренастый вернулсЯ с веревкой, сноровисто завЯзал на конце
петлю, опустил ее и стал выуживать длинного. ’огда ђока сел на песок у
скалы, склонив голову, задумалсЯ. Ћн долго ждал еще последнего вскрика и
удара тела о каменный клык, но так и не дождалсЯ. Ђ когда поднЯл глаза
вверх, никого уже там не было. ’олько канат колебалсЯ еле-еле, почти
неприметно.

Џраздник победивших надежд (или намерений) - одновременно и их
похороны. Ќадежды исполнились, значит, их больше нет, и нужно что-то
другое, чтобы занЯть опустевшее место.
’еперь, когда ђока знал практически все, что мог узнать, все, что
знать ему было необходимо, он не спешил наверх, тЯнул. Ћн продолжал жить
по-прежнему: плавал, вытаскивал на берег казненных, дралсЯ и убивал, ел,
прыгал в высоту и длину, просто бегал, бегал гусиным шагом, присев, и
бегал на четвереньках, бил кулаками о песок и ребрами ладоней о камень, -
ђока готовилсЯ. Ћн не торопил событий. Џусть надоест эта жизнь и канат
покажетсЯ более близким, чем остров, чтобы ничего кроме каната и того, что
вверху, не осталось. Ћн был уверен, что сможет легко долезть до уровнЯ,
где выбрались двое, это было под силу его мышцам, его телу, налившемусЯ
мощью, огрубевшему, почти чужому. Ќо ђока не собиралсЯ останавливатьсЯ на
том рубеже, вверх - так до самого верха.
Ќаконец он почувствовал, что его день настал. ‚чера кончились в
очередной раз припасы, и ђока не стал даже собирать ракушки: не хотел с
утра тратить силы на то, чтобы переваривать пищу, не хотел лишнего груза.
Ћн слегка размЯлсЯ и стал смотреть на канат, внимательно, изучаЯ не как
врага, которого нужно победить, а как дурака-сотрудника, который поможет,
вывезет, только надо найти к нему подход.
‚ это времЯ стражники сбросили с галереи еще одного отщепенца, и тот,
побарахтавшись, вылез на остров - мокрый, как пудель. ђока глЯнул на него
с любопытством и полез на скалу. Ќовый его не интересовал. Ћн ему просто
не был нужен - ни с какой стороны.
ђока залез на клык, постоЯл, примериваЯсь, чтобы не ошибитьсЯ
последний раз в своей жизни. ‚ прыжке он дотЯнулсЯ до каната без особого
труда - тренируЯсь, он прыгал и выше. € полез.
Џолез. Њетров через десЯть он остановилсЯ, чтобы перевести дыхание.
‹евой ногой зацепил канат, правой наступил сверху. ‚ыше так уже не
сделаешь - слишком тЯжел длинный канат.
‘низу, остолбенело задрав голову, следил за ним новенький. ‘ галереи
наблюдали стражники,.
Љогда сердце и дыхание пришло в норму, ђока полез дальше. Љровь
стучала в ушах, не от усталости - от нервов, сказывалсЯ страх долгого
ожиданиЯ.
…ще через двадцать метров, когда рЯдом оказалась галереЯ, ђоку
напугали стражники: они стоЯли совсем рЯдом и в руках одного из них был
шест с крючком. Ћни что-то показывали знаками, может быть, говорили - ђока
ничего не слышал, во всЯком случае сейчас. Ћни, похоже, объЯснЯли ему, что
могут подтЯнуть канат, и ђока может перелезть к ним на галерею, по-доброму
предлагали, как своему: "если устал". Ћни звали, но ђока только покачал
головой отрицательно. Ќет, спасибо, он не устал, он полезет дальше.
‘тражники понимающе развели руками и остались внизу.
ђока лез дальше.
Ћн взбиралсЯ все выше и выше и успокаивалсЯ, и не уставал - как ждал
и чего боЯлсЯ. ‚от уже срез колодца оказалсЯ рЯдом. Њостик подходит к
канату, можно перелезть - ни ограды, ни охраны не видно. ђока заколебалсЯ:
вот она, землЯ, рЯдом. ‘вобода! ‘вобода, о которой он столько думал, тупеЯ
бессонными ночами, - зачеркнуто все, что было, и можно начинать жить
сначала. Ќо ђока полез дальше: он не знал, что ему делать на этой земле,
среди людей, которых он помнил по прежней жизни. …му очень быстро стало бы
скучно с ними, слишком сильным он был сейчас, чтобы довольствоватьсЯ
заурЯдным и малым.
Ћн поднималсЯ к вершине скалы, куда уходил канат.
Џостепенно лезть становилось трудней. ђока чаще отдыхал. Џовисал,
обвиваЯ канат руками и ногами, прижималсЯ к нему, к шершавой его
поверхности, как ребенок к мЯгкой изнутри матери. Ћн и канат остались один
на один. ‘ейчас никто не мог помочь ђоке, поддержать, подсказать, да и
никто ему не был уже и нужен. ‚сю силу, которую можно было взЯть у людей,
он взЯл. ќто не мало, потому что не каждого сбрасывали в колодец, а тех,
кто пошел наперекор богам, только людей, равных богам, потому что если
человек отрицает бога, идет наперекор ему, он не ниже, не меньше, он бог с
обратным знаком. Ѓог со знаком минус - тоже бог. ќти люди, антибоги, дали
ему свою силу не добровольно. Ћн сам отнЯл ее, потому что оказалсЯ сильнее
и становилсЯ сильнее с каждым единоборством. Ђ канат - что? Ћн годен лишь
длЯ того, чтобы по нему взбиратьсЯ, канат - слуга, канат - лестница,
проспект или даже эскалатор длЯ того, кто может подниматьсЯ вверх. Ќа
канате можно жить, если земное тЯготение длЯ тебЯ - ничто. ‚низу - люди,
наверху - боги, а ты посередине, на канате.
‘нова стало легче. ЋказываетсЯ, это еще не усталость. ќто опЯть
нервы. ‚идно, еще не забылось то, что было внизу, тЯнет вниз лишнее -
ненужные мысли. Ќу, это кто как! Џусть других тЯготит прошлое. €з прошлого
можно вывести такое, что руки разожмутсЯ и упадешь в пустоту, в никуда. Ђ
можно взЯть то, что придаст силы, поможет лезть дальше, все ведь зависит
от того, с какой стороны смотреть. ‡ачем же думать себе во вред? ‚едь
интеллект - сила, эрудициЯ - сила, главное - направить эту силу-знание в
нужную сторону. € станешь сильнее тех, кто не хочет вспоминать, и тех,
кому не о чем вспоминать. €звестно: без прошлого нет настоЯщего и не может
быть будущего. ‡най прошлое, делай выводы из настоЯщего - и будущее будет
таким, каким ты захочешь.
Љанат кончилсЯ.
‚от и вершина, в каких-то пЯти метрах. ‚ершина, до которой он
добиралсЯ по прЯмой - кратчайшим из всех путей. Џравда, сначала пришлось
спуститьсЯ вниз, можно сказать, упасть, зато - путь кратчайший.
‚ершина нависает, наплескиваетсЯ волной. Љанат все ближе, ближе к
поверхности скалы, к гладкому камню. ‚от он уже лежит на камне, канат, вот
под него уже нельзЯ просунуть пальцы, чтобы лезть дальше. ђока попыталсЯ
ухватитьсЯ повыше, ему не удалось это. ‘лишком тЯжел канат, тЯжел своей
длиной. Љаждый метр и каждый грамм тЯнут его вниз, заставлЯют прижиматьсЯ
к скале так, что не оторвешь. Ќет пути выше. Ќе залезть по гладкой,
слишком крутой скале, не уцепитьсЯ за канат. ђока оторопел. ‚ самом деле,
не получаетсЯ выше. …сли бы канат не был таким тЯжелым, сейчас можно было
бы просто оттолкнутьсЯ от скалы и пойти по ней, как по стене, держась за
этот самый канат, как за поручень. Ќо поскольку он невероЯтно тЯжел и
длинен, от скалы его не оторвешь.
ђока затосковал, задумалсЯ.
Ќеужели все - обман, неужели все впустую? Ќеужели надо теперь, после
всего пройденного, спускатьсЯ вниз, пусть до поверхности земли, но -
спускатьсЯ? Ќе верилось в это, не хотелось верить.
€ ђока стал думать.
‘начала он немножко поругал себЯ за то, что понадеЯлсЯ на простоту,
пусть не на легкость, но простоту прЯмого пути к вершине. ђасслабилсЯ, -
думал ђока, - распустилсЯ. ЌепорЯдок. Ѓезобразие. ќто не бесполезно -
обругать самого себЯ в трудных случаЯх, особенно, если есть времЯ. ‡лость
силы придает, злость на себЯ - тем более. ‚ том, что есть выход, ђока,
подумав, не усомнилсЯ.
Џочему нельзЯ наверх? Џотому что канат очень тЯжелый. ‚ес плотно
прижимает его к скале, так плотно, что рук не просунешь. Џочему канат
тЯжелый? Џотому, что длинный. Ђ длЯ чего ему, ђоке, висЯщему на канате
вблизи вершины, всЯ остальнаЯ его длина? „а ни длЯ чего! ‚се эти метры,
что внизу, нужны были, чтобы выбратьсЯ с острова. ’еперь они, может быть,
понадобЯтсЯ кому-то другому, а ему - нет, ему они только мешают.
€ ђока спустилсЯ чуть ниже, выпутал из волос ножик-раковину и стал
пилить канат.
Ћн висел на левой, руке и пилил правой, висел на правой и пилил
левой, а потом вцепилсЯ в канат обеими руками и пилил, держа нож в зубах.
Ћсторожно пилил, стараЯсь не повредить раковину: другого ножка у него не
было. Ќо канат благополучно перепилилсЯ, слишком туго он был натЯнут и
потому легко лопались волокна под слабым ножом. Ђ остаток каната стал
мЯгким и послушным. „ержась за него, ђока взошел на вершину и лег
отдохнуть, привести в порЯдок тело и душу. Ћн сейчас ничего или почти
ничего не видел и не слышал, и это его беспокоило. ’ак нельзЯ ни среди
людей, ни среди богов. Ќе видеть и не слышать - роскошь, дозволеннаЯ лишь
одиноким или уж самым сильным. Ђ был ли он здесь, наверху, самым сильным?
ђока этого не знал и рисковать не хотел.
Ћн лежал рЯдом с пропастью и отдыхал. Ћтдыхать действительно лучше
рЯдом с пропастью, у самого краЯ, как бы ни казалось верным обратное. “
краЯ все очень просто и понЯтно. ‚раг не будет тратить времЯ на разговоры,
а просто захочет столкнуть тебЯ - если это враг. Ќо сделать ему это будет
не так легко, как кажетсЯ, потому что достаточно отстранитьсЯ - и кто
полетит вниз, а кто останетсЯ - сила здесь не поможет. ‘ большей или
меньшей силой полетишь вниз, какаЯ разница? ‚ажны только ловкость и знание
людей.
Џоэтому ђока отдыхал на краю, пока в глазах не проЯснилось и не
перестала стучать в ушах кровь. Џотом еще какое-то времЯ сидел. Ћн пришел
в себЯ и готов был к чему угодно, но не знал, как начинать жизнь в этом
мире. Ћн ждал, не верил, что все кончилось так сразу: колодец, остров,
канат.
Ћн оглЯделсЯ вокруг и заметил невдалеке человека, который смотрел на
ђоку и словно бы ждал, чтобы ђока обратил на него внимание. Ћн пошел к
ђоке медленно, словно прогуливаЯсь. —еловек был молод и худ, и в плечах
широк. ‚ежливо остановилсЯ он, не подходЯ вплотную, улыбнулсЯ и кивнул
ђоке по-дружески. ђока кивнул в ответ.
- ‡дравствуйте! - произнес человек, склонив голову. - —то прикажете?
ђока разлепил губы, попыталсЯ говорить, но говорить у него сразу не
вышло.
- ‚ыпить бы, - сказал он, наконец, проверЯЯ ситуацию.
- ќто мы сейчас, - согласилсЯ худой.
Џоодаль стоЯли носилки, неЯркие, вместительные: в таких передвигаетсЯ
большое начальство. Ћколо носилок переминались люди подчиненного вида.
Њолодой человек подошел к ним, сказал что-то, вернулсЯ к ђоке с кувшином и
двумЯ стаканчиками. Џоставил стаканчики на камень, аккуратно разлил,
сказал:
- ‚аше здоровье! - и выпил первым.
Џодумав, выпил и ђока. Ћн отвык от спиртного, да и раньше особо не
употреблЯл, но сейчас никакого хмелЯ не почувствовал, только теплее стало
и чуть свободнее.
- Љто вы? - спросил ђока.
- ‘ейчас Я ‚аш помощник, - охотно ответил тот. - ‚аша праваЯ рука,
так сказать, а хотите - так и леваЯ. ќто уж как ‚ам удобнее.
- Ќу, и что делать будем? - оборвал его ђока.
- ‚ы, наверное, хотите отдохнуть? - предложил помощник. - Ќосилки
ждут ‚ас.
- •орошо, - согласилсЯ ђока.
…му принесли дорожную просторную одежду, помогли одетьсЯ, и он пошел
к носилкам, нарЯженный, все еще ожидаЯ подвоха. ’еперь почему-то - быть
может, после выпитого - ему стало страшно. ЌепонЯтно, чего он боЯлсЯ, и
больше всего как раз непонЯтного. Ћн остановилсЯ подле носилок, он боЯлсЯ
в них залезть. Ћн отвык доверЯть людЯм и от замкнутого пространства тоже
отвык. Ћн представил себе, как понесут его в этой закрытой коробке по
крутым дорожкам с вершины, - и содрогнулсЯ.
- ‚ыпить! - щелкнул он пальцами.
Ќа этот раз помощник налил только ему, аккуратно, быстро подал
стаканчик, будто поддержал под руку.
- Љ начальству когда? - спросил его ђока быстро и хмуро.
- Љогда отдохнете - через неделю, через две, - ответил помощник.
- ’ак, - утвердил ђока. ‚ыпил, уронил стаканчик. Џомощник ловко на
лету поймал его, передал вместе с кувшином слуге. ‘луга суетливо взЯл то и
другое, отвернулсЯ, стал укладывать в дорожный Ящик. Ћн прЯтал утварь, как
прЯталсЯ.
—то-то повисло в воздухе, что-то страшное и непременное. ђока обвел
взглЯдом носильщиков. Ћни ждали покорно и обреченно, они боЯлись. € ђока
боЯлсЯ. Ћн давно не видел столько людей и так близко. ‘лишком много людей,
- подумал он, - слишком много. ‚прочем... Ћн обернулсЯ к помощнику:
- “бей его! - и показал кивком на первого попавшегосЯ слугу.
- ќтого? - уточнил помощник.
- ќтого, - подтвердил ђока.
Џомощник мЯгкой, раскачивающейсЯ своей по - ходкой подошел к слуге -
тот стоЯл не двигаЯсь, парализованный страхом, - и ударил его один раз
рукой. ‚ голову. ‘луга упал и в его открытых глазах отразилось небо.
- ѓотово, - напомнил помощник.
- „а, - сказал ђока. …му стало легче, ему стало совсем легко. Ћн
широко вздохнул и оглЯнулсЯ. Џереступили с ноги на ногу и вздохнули
носильщики, их, видать, тоже отпустило. ‘трашное непонЯтное, неожиданное
кончилось. € больше не предвиделось.
ђока забралсЯ на носилки, кое-как устроилсЯ на мЯгком и теплом,
махнул рукой: "„авай!" Џомощник задернул тонкие легкие занавески. Ќосилки
тронулись.
‡десь была масса подушек и подушечек, еще какаЯ-то одежда, красивый,
хорошей работы Ящик-ларец. ђока неторопливо открыл его. ‚ ларце лежали
жезл, браслет и диадема - символы власти старшего жреца. ђока достал
диадему, посмотрел на нее недоверчиво и внимательно. Ќадел, примерил. ‚о
внутреннюю поверхность крышки ларца вставлено было зеркало. ђока посмотрел
в него. ’о, что он увидел, было странно, было страшно и смешно.
€ ђока захохотал.
Ћн хохотал.
Ћн хохотал, а носилки покачивались вместе с шагами носильщиков, и
может быть именно эта легкаЯ качка не давала ему успокоитьсЯ. € он хохотал
еще очень долго.
Last-modified: Wed, 29 Apr 1998 09:17:24 GMT
Ћцените этот текст:

…вгений ‘ыч. ‘оло

I

II

III

IV

V

VI