        ‘ергей Ђбрамов. Ќовое платье королЯ

   -----------------------------------------------------------------------
   Ђвт.сб. "’ребуетсЯ чудо". Њ., "Ђ‘’", 1999.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 18 October 2000
   -----------------------------------------------------------------------


                                        € он выступал под своим балдахином
                                    еще величавее, а камергеры шли за ним,
                                    поддерживаЯ мантию, которой не было.
                                                    ѓанс •ристиан Ђндерсен


   Џо вечерам Ђлексей €ванович разговаривал с чертом. —ерт приходил к нему
в кабинет в двадцать один час тридцать пЯть минут, выражаЯсь  общедоступно
- сразу после программы "‚ремЯ", и минутку-другую ждал ЂлексеЯ  €вановича,
пока тот медленно,  с  передыхом,  поднималсЯ  по  исшарканной  деревЯнной
лестнице на второй этаж.
   € как вы думаете, с чего  они  начинали?  Ќу,  конечно,  с  погоды  они
начинали, конечно, с  температуры  по  –ельсию,  конечно,  с  атмосферного
давлениЯ в каких-то там миллиметрах таинственного ртутного столба, будь он
трижды проклЯт!


   Ђ что, простите, может всерьез волновать двух старых людей,  а  точнее,
старых сапиенсов, поскольку черт - никакой, конечно, не человек,  а  всего
лишь фантом, игра воображениЯ, прихоть старческой  фантазии?  Ќо  то,  что
черт - сапиенс, то есть разумное существо, философ и мыслитель - сие ни  у
кого не должно вызывать сомнений. „а  разве  стал  бы  бережливый  Ђлексей
€ванович тратить свое драгоценное времЯ - коего немного ему осталось! - на
беседу с каким-нибудь пустельгой и легкодумом? Ќе стал бы, нет, и закончим
на этом.
   €так, Ђлексей €ванович вошел в свой кабинетик,  а  черт  уже  сидел  на
ореховом письменном столе, грелсЯ под включенной настольной лампой, жмурил
хитрые глЯделки, тер лапу о лапу, призывно бил тонким хвостом по  кожаному
футлЯру от пишущей машинки итальЯнской фирмы "Ћливетти",  которую  Ђлексей
€ванович привез из ‚ечного города - не фирму, вестимо, а машинку.
   - —то, опЯть дожди? - спросил черт, прекращаЯ барабанить  и  сворачиваЯ
хвост бубликом. - ЋпЯть циклон с Ђтлантики внес сумЯтицу в ваши изобары  и
изотермы?
   - ЋпЯть двадцать пЯть! - тЯжко вздохнул Ђлексей €ванович,  опускаЯсь  в
жесткое рабочее кресло перед столом, в антигеморроидальное кресло с прЯмой
к тому же спинкой. - Ќе лето на дворе, а  просто  какое-то  издевательство
над трудЯщимисЯ. ’емпература скачет, давление прыгает, а что  делать  нам,
гипертоникам и склеротикам, а,  черт?  Њожет,  ложитьсЯ  в  гроб  и  ждать
летального исхода? Њожет, может. Ќо  где  его  взЯть  -  гроб?  …го  ж  не
продадут без справки о смерти. ‚от тебе и замкнутый круг, черт, к тому  же
порочный... Ђ давление у менЯ нынче - двести на сто двадцать...
   - ‘то восемьдесЯт на  сто,  -  спокойно  поправил  черт,  сварганив  из
большой  гофрированной  скрепки  подобие  хоккейной  клюшки  и  гонЯЯ   по
столешнице забытую кем-то пуговку, воображаЯ, значит, что  он  -  ‚Ячеслав
‘таршинов, что он - братьЯ Њайоровы, что он - ”ирсов, ‚икулов, Џолупанов.
   - Ќу, приврал, приврал, - хитро усмехнулсЯ Ђлексей  €ванович.  -  Ђ  ты
сЯдь, не мельтешись, не  Њайоров  ты  вовсе  и  не  ‘таршинов.  ’ак,  черт
заштатный, старый к тому ж. ‚он - одышка какаЯ... Ђ все погода  проклЯтаЯ.
Ћ чем они там думают - в вашей небесной канцелЯрии?
   - џ к ней отношениЯ не имею, - обиженно проговорил черт. - џ из другого
ведомства. Ђ они там в дрЯзгах погрЯзли, сквалыжничают  непрерывно,  славу
делЯт - не до погоды им. „а и нет никакой небесной канцелЯрии, ты что,  не
знаешь, что ли?  ‘овсем  старый  стал,  в  бога  поверил?..  -  издевалсЯ,
ехидничал, корчил рожи, серой вонЯл.
   - ”-фу, - махнул рукой Ђлексей €ванович, разгонЯЯ мерзкое амбре,  -  не
шали, подлый... Ђ ты, выходит, есть?
   - € менЯ нет, - легко согласилсЯ черт. € был чертовски прав, потому что
в тот же момент в дверь без стука вошла ЌастасьЯ Џетровна и, не замечаЯ на
столе никакого черта, сказала сердито:
   - ЋпЯть спишь перед сном? Џожалей, себЯ, Ђлексей. “ тебЯ от снотворного
- мешки под глазами. ‡наешь, что бывает от злоупотреблениЯ эуноктином?
   - ‡наю, ты менЯ просвещала, - кротко кивнул Ђлексей €ванович, в который
раз поражаЯсь прыткости маленького черта: только  что  сидел  вот  тут,  а
вошла ЌастасьЯ - и слинЯл мгновенно,  растворилсЯ  в  стоЯчем  воздухе;  и
впрЯмь - фантом. - ’олько Я, Ќастенька, не спал, Я думал.
   - Ћ чем же, интересно? - машинально,  безо  всЯкого  интереса  спросила
ЌастасьЯ. Џетровна, распахиваЯ окно в сад, впускаЯ в комнату мокрый вечер,
впускаЯ миазмы, испарениЯ, шепоты, стрекоты, дальние  кваканьЯ  и  близкие
мЯуканьЯ. € не ждала ответа, не хотела его совершенно, поскольку за  сорок
лет совместной жизни изучила ЂлексеЯ €вановича досконально, говорЯ  Языком
физики - до атомов, а то и до протонов с нейтронами, и  точно  знала,  что
все эти протоны с нейтронами врали ей сейчас: ни о чем Ђлексей €ванович не
думал, а просто клевал носом после ужина. - ѓулЯть пойдем, - утвердила она
непреложное и дала Ђлексею  €вановичу  теплую  вЯзаную  кофту,  толстую  и
кусачую, совсем Ђлексеем €вановичем не любимую. - Ќадевай и пошли.
   Ќе хотел Ђлексей €ванович никуда идти,  а  хотел  почитать  перед  сном
привезенный сыном свежий детективчик английского пера, судЯ по картинке на
обложке - ужасно лихой детективчик, милое чтение, отдых уму и  сердцу,  но
за те же сорок лет Ђлексей €ванович преотлично понЯл, что спорить с  женой
бесполезно, даже вредно длЯ нервной системы. ЌастасьЯ  Џетровна,  женщина,
несомненно, мудраЯ, мудро же полагала, что никакими аргументами ее  мнениЯ
не расшатать, не поколебать, а  раз  так,  то  и  слушать  их,  аргументы,
совершенно бессмысленно. €ными словами, ЌастасьЯ Џетровна _глохла_,  когда
с ней спорили по житейским  бытовым  вопросам;  собеседник  мог  битьсЯ  в
истерике, доказываЯ свою правоту, а ЌастасьЯ Џетровна мило улыбалась и все
делала по-своему, как ей и подсказывал немалый жизненный опыт.


   Љ слову. ђаз уж речь зашла о жизненном опыте,  сразу  отметим:  Ђлексей
€ванович был старше супруги на некое число лет, в будущем  году  ожидалась
круглаЯ дата - его семидесЯтипЯтилетие,  ожидалось  вселенское  ликование,
литавры, фанфары и, естественно, раздача слонов, как говаривал бессмертный
герой бессмертного произведениЯ.
   Љто - сами догадайтесь.


   „ачка у ЂлексеЯ €вановича была своЯ, так - терем-теремок, не низок,  не
высок, о двух этажах со всеми  удобствами.  Љупил  он  ее  в  самом  конце
сороковых, по нынешним  понЯтиЯм  купил  за  бесценок  у  вдовы  какого-то
артиллерийского генерала, а тогда казалось - деньги огромные, чуть ли не с
двух книг гонорар за нее бабахнул. “часток - двадцать пЯть соток, сосенки,
елочки, березки, сирень у забора, грЯдка  с  луком,  грЯдка  с  морковкой,
грЯдка с укропом, еще с чем-то - хозЯйство домработницы  ’ани,  котораЯ  с
ними тоже почти лет сорок,  как  дачку  справили,  так  ’анЯ  и  возникла,
приехала из сибирской глухомани - то ли ему,  Ђлексею  €вановичу,  дальнЯЯ
родственница, то ли Ќастасье Џетровне - никто сейчас и не вспомнит. €  что
особенно  радовало  ЂлексеЯ  €вановича  -  дачка  находилась  в  ба-альшом
отдаленье от свЯтых писательских  мест  типа  Џеределкина  или  Џахры,  от
суетливой   литературной   братии,   ревниво    следЯщей    за    растущим
благосостоЯнием друг  друга.  Ђ  здесь  ЂлексеЯ  €вановича  окружали  люди
военные, всЯкие генералы и полковники, которым льстило такое соседство,  -
все-таки живой классик, гордость отечественной прозы.


   Ќу, погулЯли минут сорок, ну, кислородом надышались, прочистили легкие,
а он, кислород, холодный, мокрый, способствующий  бронхитам  и  плевритам,
хорошо еще Ђлексей €ванович не забыл под кофту шерстЯную водолазку надеть,
горло и грудь прикрыть, о чем ЌастасьЯ, естественно, не подумала. Ћна  всю
дорогу  пыталась  разговорить  мужа,  трепыхалась  из-за  внука  ‚олодьки,
который на шестнадцатом году жизни неожиданно увлексЯ каратэ, что, конечно
же, смертельно опасно, антигуманно  и  вовсе  неэстетично,  вот  лучше  бы
плаванием, вот лучше бы теннисом, вот лучше бы верховой  ездой  -  спортом
королей. Ђлексей €ванович не отвечал жене, берег горло от случайных ангин,
только кивал согласно, только ждал,  когда  окончитсЯ  эта  ужаснаЯ  пытка
свежим воздухом, настоЯнном на комарах, когда можно будет вернутьсЯ в дом,
в тепло, в уют, в тишину...
   Ћтделавшись наконец от Ќастасьи Џетровны, пожелав  ей  спокойной  ночи,
Ђлексей €ванович поднЯлсЯ к себе в  кабинет,  разобрал  постель,  таблетки
сустака, адельфана, эуноктина - ишемическаЯ болезнь сердца,  неизбежнаЯ  к
старости гипертониЯ,  проклЯтаЯ  бессонница!  -  запил  кефиром  комнатной
температуры, заботливо принесенным ’аней, и улегсЯ с детективом, вытЯнулсЯ
блаженно род пуховым одеЯлом, однако читать не стал, просто лежал,  закрыв
глаза, улыбалсЯ, вспоминаЯ. Ђ вспоминал он себЯ -  молодого,  чуть  старше
‚олодьки, вспоминал он себЯ на ринге, на белом помосте, легко  танцующего,
изЯщно уходЯщего  от  коварных  ударов  чемпиона  в  среднем  весе  ‚адьки
’алызина, парнЯ гонористого и хамоватого, а Ђлексей €ванович нырнул  тогда
ему под левую перчатку, и вынырнул, в врезал справа отличнейшим  аперкотом
- овации, цветы, только так, только так побеждает наш "‘партак".  ‚прочем,
последнее двустишие - из днЯ нынешнего, из ‚олодькиного арсенала, а  тогда
стихов  про  "‘партак"  не  писали,  тогда,  похоже,   и   "‘партака"   не
существовало, а пели  иное,  что-то  вроде:  эй,  товарищ,  больше  жизни,
запевай, не задерживай, шагай!  Ђх,  времечко  было,  ах,  радостное,  ах,
вольное!.. Њного позже, лет через десЯть, уже забывший  про  бокс  Ђлексей
€ванович напишет повесть о своем отрочестве, о ринге, о  ‚адьке  ’алызине,
хорошую, веселую повесть,  которую  переиздают  до  сих  пор,  включают  в
школьные программы, инсценируют, экранизируют...
   ‚от бы и сегоднЯ, разнеженно думал Ђлексей €ванович, лежа под невесомым
одеЯлом, чувствуЯ сквозь прикрытые веки неЯркий свет  прикроватной  лампы,
вот бы и сейчас попробовать сочинить что-нибудь юношеское, что-нибудь  про
‚олодьку и его приЯтелей, про электронный стиль "новаЯ волна", про то, что
джинсы с лейблом на заднице врЯд ли испортЯт  изначально  хорошего  парнЯ,
каковым Ђлексей €ванович  считал  внука,  вот  бы  написать,  исхитритьсЯ,
осилить, но...


   ‘оюз "но" - символ сомнений.


   Ќо Ђлексей €ванович даже в постельных мечтах был  реалистом,  как  и  в
суровой прозе, и не позволЯл пустой фантазии отвоевывать какие-то -  пусть
безымЯнные! - высотки. ‹ет эдак пЯть назад, получив очередное  переиздание
той давней повести, Ђлексей €ванович по дурости  перечитал  ее  и  надолго
расстроилсЯ. Џанегирики панегириками, дифирамбы дифирамбами, но Ђлексей-то
€ванович умел здраво и трезво оценивать собственные силы,  особенно  -  по
прошествии многих лет. € сделал грустный вывод: _так_ он больше никогда не
напишет.
   ‘просите: как _так_?
   Ђ вот _так_ - и точка.


   Њагическое  не  поддаетсЯ  объЯснениЯм,  магическое   нисходит   свыше,
существует само по  себе  и  всЯкие  попытки  проанализировать  его  суть,
разложить по элементам, а те по критическим полочкам - не более чем пустое
шаманство, дурацкое биение в бубен, дикие  плЯски  у  ритуального  костра.
—ушь!


   Ѓолела нога, тЯнуло ее, будто кто-то уцепилсЯ за его нерв и  накручивал
его на катушку, накручивал с неспешным садизмом. Ђлексей €ванович  отложил
так и не раскрытую книгу на тумбочку, полез в Ящик, где лежали  лекарства,
разгреб  коробочки,  облаточки,  пузырьки,  отыскал  седалгин.  ‚  стакане
оставалсЯ кефир - на донышке. Ђлексей €ванович, морщась,  разгрыз  твердую
таблетку, запил  безвкусной,  похожей  на  разведенный  в  воде  барий  из
рентгеновского кабинета, жидкостью, полежал, послушал себЯ:  болела  нога,
болела, гадина...  ‚прочем,  седалгин  действует  не  сразу,  минут  через
двадцать, можно и потерпеть.
   Ђ читать уже и не стоит, хотЯ этот англичанин пишет куда  хуже  ЂлексеЯ
€вановича. Ќу и что  за  радость?  Њногие  пишут  хуже  и  прекрасно  себЯ
чувствуют. € ноги у них - как новые. € спЯт они  без  снотворного...  Ќет,
зрЯ, зрЯ Ђлексей €ванович подумал про повесть, зрЯ вспоминал  про  бокс  и
про  ‚адьку  ’алызина.  Љстати,  ‚адька  стал  потом  каким-то  спортивным
профессором, травматологом, что ли, он умер в прошлом году - в  "‘оветском
спорте" был некролог...
   Џрежде  чем  погасить  свет,  Ђлексей  €ванович  достал   из   тумбочки
фарфоровую чашку с водой и утопил в ней зубные протезы: носил их давно,  а
все стеснЯлсЯ, таил, даже при Ќастасье не снимал...  €  вечно  же  она  не
вовремЯ врываетсЯ в кабинет! ‚от и сегоднЯ  -  с  чертом  как  следует  не
поговорил, так на погоде  и  зациклилсЯ,  а  ведь  имелась  темка,  имелсЯ
интерес, быть может - обоюдный. Ќу да ладно:  будет  день  -  будет  пища.
‘пать, спать, вот и нога вроде поменьше ноет.


   ЏроснулсЯ он рано: в семь с минутами. ‡нал, что ЌастасьЯ  Џетровна  еще
сны глЯдит - она ложилась поздно и вставала чуть ли не в одиннадцать, -  а
’анЯ уже приготовила  завтрак.  •отЯ  какой  там  завтрак?  џйцо  всмЯтку,
блюдечко творога домашнего изготовлениЯ, тонкий  кусочек  черного  хлебца,
некрепкий чай, одна радость - горЯчий.  Ђ  бывало  -  бифштекс  с  жареной
картошкой, белого хлеба ломоть, кружка кофе горчайшего... „а мало  ли  что
бывало! ‚он, и повесть была, никуда от нее не детьсЯ...
   Ђлексей €ванович сел на тахте, спустил на  пол  тонкие  венозные  ноги,
нашарил тапочки. ‘идел,  опершись  ладонЯми  о  край  тахты,  собиралсЯ  с
силами:  не  так  их  много  осталось,  чтоб  вскакивать  с  постели   как
оглашенный, чтоб мчатьсЯ во двор и - что там поэт писал? - блестЯ топором,
рубить дрова, силой своей играючи. €грать особенно нечем,  а  что  есть  -
стоит расходовать аккуратно и не торопЯсь. Ћн прошелсЯ по комнате -  шесть
шагов от стены к стене, от  книжного  стеллажа  до  окна,  специально  под
кабинет самую маленькую комнату выбрал, не любил огромных залов,  потолков
высоких не терпел,  это  у  Ќастасьи  спальнЯ,  как  у  маркизы  Џомпадур,
прошелсЯ, размЯл ноги, посмотрел сквозь залитое дождем  стекло:  какой  же
дурак хочет, чтобы лето не кончалось, чтоб оно  куда-то  мчалось?..  Ќадел
черную водолазку, черные же  мЯгкие  брюки,  носки  тоже  черные  натЯнул.
‚олодька хохмил: ты, дед, как артист ЃоЯрский, только не поешь.  Ђ  почему
не поет? Ќе слыхал ‚олодька, как пел когда-то дед, как лихо пел  модные  в
былинные времена шлЯгеры: в путь, в путь, кончен день забав, в поход пора,
цельсЯ в грудь, маленький зуав, кричи "ура"... Ђ любовь к черному цвету  -
она, конечно, невесть откуда, но ведь  идет  Ђлексею  €вановичу  черное  и
серое,  а  сегоднЯ  с  телевидениЯ  приедут,  станут   его   снимать   длЯ
литературной программы, станут спрашивать про новый  роман,  только-только
опубликованный, - надо выглЯдеть элегантно, несмотрЯ на годы. Ђ что  годы,
думал Ђлексей €ванович, спускаЯсь но лестнице в ванную комнату,  умываЯсь,
фыркаЯ под теплой струйкой, а потом бреЯсь  замечательной  электрокосилкой
фирмы "”илипс", все морщинки вылизываЯ, во все складочки забираЯсь, и  еще
поливаЯ лицо крепким французским одеколоном, а что годы, думал  он  поутру
разнеженно, это ведь только в паспорте семьдесЯт четыре, это  ведь  только
вечером, когда тЯнет ногу и сердце покалывает, а утром - ого-го,  утром  -
все кошки разноцветны, нога не болит, настроение отменное, а с телевидениЯ
примчитсЯ  какаЯ-нибудь  средних  лет   дамочка,   и   Ђлексей   €ванович,
черновато-элегантный,  будет  вещать  про  литературу  всЯкие  умности   и
выглЯдеть молодцом, орлом, кочетом.
   - Ђлексей €ваныч, завтракать иди, - сказала, поЯвлЯЯсь в дверЯх  ванной
комнаты, ’анЯ, глЯдЯ, как причесываетсЯ дальний родственник,  как  наводит
на себЯ марафет. - Љрасивый, красивый, иди скорей, чай простынет.
   - „умаешь, красивый? - спросил ее Ђлексей €ванович, продуваЯ  расческу,
снимаЯ с нее седые волосы: лезли они, проклЯтые! - ђаз красивый, могла  бы
и кофеек сварганить.
   -  Ћтпил  ты  свой  кофеек,  -  сварливо  заметила   ’анЯ,   по-утиному
переваливаЯсь впереди ЂлексеЯ €вановича в кухню,  шаркаЯ  ботами  "прощай,
молодость", теплыми войлочными ботами, которые она не снимала  и  в  доме,
используЯ их как тапочки. - Ћтпил, отгулЯл, отлетал, голубь, пей чаек,  не
жалуйсЯ, а то Ќастасье наЯбедничаю.
   Џомимо войлочных бот, носила ’анЯ черную - в тон  Ђлексею  €вановичу  -
телогрейку, на вид - замызганную, но целую, еще - мышиного колера юбку,  а
волосы  покрывала  тканым  шерстЯным  платком,  к  платкам   вообще   была
неравнодушна, сама покупала в  сельмаге  и  в  подарок  принимала  охотно.
‚олодька, наезжаЯ, подзуживал:
   - ’етЯ ’анЯ, ты, когда спишь, ватник снимаешь?
   - Љонешно, - отвечала ’анЯ, не поддаваЯсь ‚олодьке, - что  ж  Я,  бомжа
какаЯ, в одеже спать?
   - € боты снимаешь? - не отставал ‚олодька.
   - € боты обЯзательно, - чувства юмора у ’ани не  было,  вывести  ее  из
равновесиЯ - дело безнадежное, в крайнем случае ‚олодька,  если  очень  ей
надоедал, мог схлопотать поварешкой по лбу и получал, бывало, несмотрЯ  на
каратистскую реакцию.
   ѓотовила она отменно, дом содержала в порЯдке, вот только на Язык  была
несдержанна, что на уме, то и _несла_. ‚сем  перепадало,  даже  гостЯм,  а
среди них случались люди высокопоставленные, солидные и тоже - без чувства
юмора. Ќу, обижались. ЌастасьЯ Џетровна извинЯлась:  мол,  сами  страдаем,
сами все понимаем, но где сейчас найдешь верную  домработницу,  а  Ђлексей
€ванович,  напротив,  всегда  радовалсЯ   случайному   аттракциону,   даже
загадывал: кому ’анЯ сегоднЯ нахамит. € в один  прекрасный  момент  понЯл:
хамит-то она только тем, кто неприЯтен хозЯевам, о ком они за глаза  дурно
отзывались, а приглашали в дом лишь из какой-то корысти, по необходимости.
Ќу-ка, признайтесь: у кого таких знакомых нет? ’о-то и оно, у всех есть...
Ќо хамила она легко и беззлобно. Њогла сказать толстЯку: убери живот,  всю
скатерть измЯл. €ли его грудастой половине: не наваливайсЯ на стол,  а  то
сиську в борщ уронишь. € потихоньку, постепенно  ’анЯ  стала  своего  рода
достопримечательностью дома ЂлексеЯ €вановича и  Ќастасьи  Џетровны.  ‹юди
шли в гости - "на ’аню", на  аттракцион,  как,  помните,  заметил  Ђлексей
€ванович, и подлизывались к ней, и сами ее провоцировали на _выступление_,
и, узнав про ее слабость, привозили ей в подарок платки.
   - Љогда сегоднЯ телевизоры  приедут?  -  спросила  ’анЯ,  закладываЯ  в
духовку нечто белое, что впоследствии превратитсЯ в пирог с  капустой:  на
кухонном столе валЯлись  ошметки  капустных  листов,  торчала  сталактитом
кочерыжка.
   - ‚ двенадцать, - сказал Ђлексей €ванович,  нехотЯ  ковырЯЯ  творог.  -
„ала бы мне кочерыжечку, а, баба...
   - ќто с творогом-то? - засомневалась ’анЯ. -  Ђ  если  прослабит?  •отЯ
тебе полезно, на, грызи... мужик, -  добавила  в  ответ  на  "бабу".  -  Ђ
жрать-то они станут?
   - ‚рЯд ли. Ћни люди казенные,  у  них,  наверно,  столоваЯ  есть,  -  и
хрустел капустой, и хрустел. - ’ы вот что. ‘кажи Ќастасье, как  проснетсЯ,
чтоб ко мне не лезла. џ в кабинете посижу, набросаю пару страничек - о чем
говорить буду...
   - €ди, - разрешила ’анЯ, - подумай. •отЯ в телевизоре что ни лЯпнешь  -
все умным кажетсЯ. Џарадокс.
   Ђлексей €ванович, нацелившийсЯ было на выход,  аж  остановилсЯ:  ничего
себе словечко бросила, неслабое, сказал  бы  ‚олодька,  и  в  самый  цвет.
€ногда Ђлексею €вановичу казалось,  что  ’анЯ  всех  ловко  мистифицирует:
телогрейкой своей, ботами, всЯкими там "одежами", "нонеча"  или  "ложь  на
место",  а  сама  вечерами  почитывает  словарь  „алЯ  и  заочно  окончила
Џлехановский институт -  это  в  смысле  того,  что  готовит  отлично.  Ќо
рационально мыслЯщаЯ ЌастасьЯ Џетровна сей феномен объЯснЯла просто:
   - Ћна с нами сто лет живет, поневоле академиком станешь.
   ‘клонна была ЌастасьЯ к сильной гиперболизации... —то ж в таком  случае
сама она в академики не выбилась? € Ђлексей €ванович, хотЯ и лауреат  всех
мастей, а ведь не академик, даже не кандидат каких-нибудь вшивеньких наук.
   - €ди-иди, - подтолкнула его ’анЯ, - не отвлекайсЯ попусту.


   Ђ ему и не от чего было отвлекатьсЯ. ‘казал: думать пойдет, а чего  зрЯ
думать? —то спросЯт, на то и ответит, дело привычное. —етыре года назад, к
семидесЯтилетию как раз, целых три часа в Ћстанкинской  концертной  студии
на сцене проторчал - при  полном  зале.  “дачным  вечер  вышел,  толковым.
’олько ноги болели потом, массажистка из поликлиники неделю к нему ездила,
однако, не бесплатно, не за казенное жалованье:
   ЌастасьЯ Џетровна денег за услуги не жалеет, каждому - по труду.


   Ђлексей €ванович, придЯ в  кабинет,  закрыл  дверь  на  ключ,  форточку
распахнул настежь, снЯл с книжной полки  два  тома  собственного  собраниЯ
сочинений и нашарил за книгами плоскую пачку  сигарет  "„анхилл".  ™елкнул
зажигалкой, неглубоко затЯнулсЯ,  пополоскал  рот  дымом,  послушал  себЯ:
ничего не болело, не ныло, не стучало, хорошо было.
   - •орошо-о, - вслух протЯнул Ђлексей €ванович. ‚ принципе,  курить  ему
не разрешалось. Ќе разрешалось ему пить спиртное, волноватьсЯ по пустЯкам,
есть острое и горЯчее, быстро ходить, ездить  в  общественном  транспорте,
толкатьсЯ в магазинах и т.д. и т.п., список  можно  продолжать  долго.  Ќо
Ђлексей €ванович к этому списку относилсЯ  скептически,  любил  опрокинуть
рюмочку-другую, суп  требовал  только  с  пылу,  имел  дурную,  на  взглЯд
Ќастасьи, привычку шататьсЯ по магазинам, - особенно писчебумажным, а иной
раз позволЯл себе тихое развлечение и каталсЯ в метро: там, утверждал  он,
путешествуют славные красивые девушки, _славнюшки_, на них глаз  отдыхает,
а  сердце  радуетсЯ.  …динственное,  что  он  соблюдал  непреложно,  -  не
волновалсЯ по пустЯкам. „а он и в молодости на них  вниманиЯ  не  обращал,
никогда не портил себе жизнь пустой нервотрепкой.
   ЌастасьЯ Џетровна с ним  боролась.  Ћна  выкидывала  сигареты,  прЯтала
спиртное, а приезжаЯ в Њоскву, старалась никуда не отпускать мужа  одного,
порой до полного маразма доходила: отнимала у него карманные деньги.
   ђаздраженно говорила:
   - …сли тебе что надо, скажи - Я куплю.
   € зудела, зудела, зудела непрерывно. Љак осеннЯЯ муха.
   Ќо все ее полицейские меры, весь ее мерзкий  зудеж  относилсЯ  Ђлексеем
€вановичем как раз к разрЯду  пустЯков.  ‘игареты  он  наловчилсЯ  прЯтать
виртуозно, как, впрочем, и водочку, часто менЯл свои _схроны_,  а  что  до
денег - так у какого порЯдочного главы семейства  нет  заначки?  ’олько  у
одного заначка - рупь, у другого -  десЯтка,  а  Ђлексей  €ванович  меньше
сотни не заначивал, с молодости широк был. Ђ зудеж? „а бог  с  ней,  пусть
развлекаетсЯ.  ЂлексеЯ  €вановича  все  эти  игры  тоже   развлекали,   он
чувствовал себЯ тирлицем на пенсии, ушедшим от дел,  но  квалификации  не
потерЯвшим.
   Ћн аккуратно загасил сигарету, спрЯтал пепельницу в Ящик  стола,  пачку
вернул  на  место,  забаррикадировал   книгами.   €   вовремЯ:   в   дверь
забарабанили.
   Ђлексей €ванович, не торопЯсь, кинул в рот мЯтную  пастилку,  намеренно
громко шаркаЯ,  пошел  к  двери,  отпер.  ЌастасьЯ  Џетровна  ворвалась  в
кабинет, как собака  Ѓаскервилей,  только  не  фосфоресцировала.  Ќо  нюх,
нюх!..
   - Љурил? - грозно вопросила.
   - Ћкстись, Ќастасьюшка, - кротко сказал Ђлексей €ванович, шаркаЯ назад,
к креслу, тЯжело в него опускаЯсь, крЯхтЯ, охаЯ, чмокаЯ пастилкой.  -  —то
Я, враг себе?
   - ‚раг, - подтвердила ЌастасьЯ  Џетровна.  -  ’ы  менЯ  за  дурочку  не
считай, Я носом чую.
   - Ђ у менЯ как раз насморк, - радостно сообщил Ђлексей €ванович.  -  ’ы
менЯ простудила.
   ‹ожный финт, уход от прЯмого удара, неожиданнаЯ  атака  противника:  не
забывайте, что в  юности  Ђлексей  €ванович  всерьез  боксировал,  тактику
ближнего боЯ хорошо изучил.
   ЌастасьЯ на финт купилась.
   - Љак это простудила? - возмутилась она, забыв о своих обвинениЯх, чего
Ђлексей €ванович и добивалсЯ.
   - ќлементарно, - объЯснил он. - џ же не хотел  вчера  гулЯть:  холодно,
мокро, миазмы. ‚от и догулЯлись.
   - Ќу-ка, дай лоб, - потребовала ЌастасьЯ Џетровна.
   „ать лоб - тут она точно табак учует, никакаЯ пастилка не скроет.  „ать
лоб - это уж фигу.
   - Ќету у менЯ температуры, нету, - быстро заЯвил  Ђлексей  €ванович.  -
‹учше отстань от менЯ. џ думаю, а ты мешаешь. џ же сказал  ’ане,  чтоб  не
пускала...
   - …ще чего? Њожет, мне в Њоскву уехать?
   - Њожет, - предположил Ђлексей €ванович.
   - ‘ейчас, только  калоши  надену,  -  ЌастасьЯ  Џетровна  выражений  не
выбирала. - Ђ с телевизионщиками, значит, ты сам говорить будешь, да?
   - Ќу что ты, Ќастасьюшка, - Ђлексей €ванович смотрел на жену  невинными
выцветшими голубыми глазками, часто моргал, как провинившийсЯ первоклашка,
- с телевизионщиками ты поговоришь. ‚место менЯ. Ђ Я полежу, почитаю.  ‚от
галазолинчика в нос покапаю и лЯгу. џ ведь кто? ’ак, ‹юдовик  ’ринадцатый,
человек болезненный и слабый. Ђ ты у менЯ кардинал  ђишелье,  все  знаешь,
все умеешь.
   - Ќе валЯй дурака, - уже улыбаЯсь, забыв о  курении,  сказала  ЌастасьЯ
Џетровна. - ’ы подумал, о чем говорить станешь?
   - Ћ погоде, вестимо. Ћ видах на урожай.
   - ‘тарый болтун! - ЌастасьЯ Џетровна легко, несмотрЯ  на  свои  пЯть  с
лихом пудов, прошлась по комнате, провела кончиками  пальцев  по  корешкам
книг, точно задержалась на синих  томиках  мужниного  собраниЯ  сочинений,
задумалась на мгновение и вытащила два тома. - Ђга, вот она,  -  вроде  бы
про себЯ заметила, забрала пачку "„анхилла", сунула  в  карман  платьЯ.  -
Њожешь говорить все, что хочешь, но не забудь о молодых.
   Ђлексей €ванович  с  томной  грустью  проводил  сигареты  взглЯдом,  но
сражатьсЯ за них не стал: ЌастасьЯ молчит, и он - тоже. ‘просил только:
   - Ћ каких молодых?
   - Ћ молодых прозаиках.  ‘кажи,  что  в  литературу  пришла  талантливаЯ
смена, назови пару фамилий. Ќе замыкайсЯ на себе. ѓоворить  о  молодежи  -
хороший тон.
   - Џомилуй, Ќастасьюшка, Я же никого из них не читал!
   - € не надо. Љ тебе позавчера мальчик приезжал, книгу тебе  подарил.  џ
интересовалась: ее читают.
   - ќтому мальчику, как ты изволила выразитьсЯ, под сорок.
   - ЉакаЯ разница! •оть пЯтьдесЯт. ‘ейчас все сорокалетние - молодые, так
принЯто.
   - “ кого принЯто? “ критиков? Ћни же все дураки и бездари. ‘ами  ничего
не умеют, так на нашем брате паразитируют... •очешь, Я об этом скажу?
   - Ќе вздумай! ‘лушай менЯ! Љак фамилиЯ мальчика?
   - ”амилию-то Я вспомню. Ђ не вспомню - вон его книга лежит. Ђ кого  еще
назвать?
   - •отЯ бы дочь Џавла …горовича. џ читала в "ћности" ее повесть -  очень
мило.
   - ’ак и сказать: очень мило?
   - ’ак и скажи, -  обозлилась  ЌастасьЯ  Џетровна.  -  €  не  юродствуй,
пожалуйста, Я дело говорю.
   Ђлексей €ванович подумал, что ЌастасьЯ и вправду дело говорит.  Ќу,  не
читал он этих, с позволениЯ сказать, молодых -  что  с  того?  Ќазовет  их
фамилии - им же реклама: живой классик отметил.
   - Ђ еще о чем? - спросил он.
   - Ћ ’юмени. Њы с тобой туда ездили, ничего придумывать не  придетсЯ.  Ђ
там сейчас настоЯщаЯ кузница кадров.
   - Љузница, житница, здравница... ’юмень - кузница кадров, крематорий  -
здравница кадров... ЏодкованнаЯ  ты  у  менЯ  -  сил  нет.  ’олько  что  с
фамилиЯми делать? “ менЯ склероз, ничего не помню.
   - Ђ Я на что? Џока ты на буровых речи произносил, Я все записывала. Ќа,
-  она  протЯнула  Ђлексею  €вановичу  блокнот.  -  Ѓригадиры,  начальники
участков, названиЯ месторождений, а вот тут, отдельно, - цифры.
   - џ сразу не разберусь, - попробовал сопротивлЯтьсЯ Ђлексей €ванович.
   - ‘разу и не надо. ‘ейчас половина одиннадцатого. ‘иди и читай,  хватит
бездельничать. џ иду завтракать. ‚ернусь - проверю.
   Ћна  пошла  к  двери  -  величественнаЯ,   голубовато-седаЯ,   в   ушах
покачивались длинные и тЯжелые бриллиантовые  подвески.  Ђлексей  €ванович
смотрел на нее и чувствовал себЯ  маленьким  и  несмышленым.  €  впрЯмь  -
первоклашка.
   - Њне  нужен  час,  -  все-таки  заЯвил  он  сердито,  собираЯ  остатки
собственного достоинства.
   - „аю, - не оборачиваЯсь, сказала ЌастасьЯ Џетровна и вышла.
   Ђлексей €ванович тихонько отодвинул  блокнот  с  тюменскими  фамилиЯми,
посидел минутку, потом встал, потащил за собой  кресло,  взгромоздилсЯ  на
него и достал из плоского колпака люстры не "„анхила" пачку уже,  а  всего
лишь "џвы", но зато мощно подсушенной электричеством. Џрикурил, довольный,
спросил сам себЯ:
   - €нтересно, что может написать дочь Џавла …горовича?..  •отЯ  дети  не
отвечают за грехи отцов.


   ’елевизионщики прибыли в полдвенадцатого, побибикали у  ворот.  Ђлексей
€ванович видел в  окно,  как  прошлепала  ботами  по  асфальтовой  дорожке
сердитаЯ ’анЯ - как же, как же, от пирога оторвали, от жаркой  духовки!  -
как въехала во двор сераЯ "‚олга"-универсал, как выпорхнула из нее средних
лет славнюшка, а следом вылез мрачный мужик и потащил в  дом  два  могучих
Ящика-чемодана  с  аппаратурой.  ‚  дверь  кабинета   заглЯнула   ЌастасьЯ
Џетровна.
   - ЏодготовилсЯ?
   - Љонечно-конечно, - очень правдиво соврал Ђлексей €ванович, искательно
улыбаЯсь, и в доказательство ткнул пальцем в сторону стола, на коем  лежал
давешний блокнот.
   Ќевесть почему Ќастасью этот жест убедил, а скорее,  некогда  проверЯть
было сомнительное мужнино утверждение, но она согласно кивнула, сказала:
   - џ все устрою и тебЯ позову.
   - “строй все, устрой, - возликовал Ђлексей €ванович, хлопнул в ладоши -
Якобы от избытка чувств.
   - Ќе клоунничай, - на всЯкий случай предупредила  ЌастасьЯ  Џетровна  и
скрылась - все устраивать.


   ’ут автору хочетсЯ  сделать  небольшое  отступление.  Џочему  писателей
самой читающей страны мира частенько - и справедливо - упрекают в том, что
они-де редко варЯтсЯ  в  гуще  народной  жизни,  не  охватили  еще  своими
эпохальными  произведениЯми  труд  и  быт  представителей  многих  славных
профессий, не работают со своими будущими героЯми на заводах, стройках,  в
колхозах и совхозах, а если и наезжают туда, то на  неделю-другую,  этаким
кавалерийским наскоком? Џочему? „а потому, что наш брат-писатель - один  в
поле воин; сам пишет, зачастую сам печатает рукопись, сам  таскает  ее  по
разным редакциЯм, сам себЯ вовсю рекламирует, без  отдыха  кует  славу,  а
скоро настанет день, когда сам свои книги продавать станет - где-нибудь  в
метро или в подземном переходе. Ђ был  бы  у  него  пробивной  импресарио,
менеджер, целое литературное агентство - смотришь, и наладилсЯ бы  процесс
творчества, высвободилась бы  куча  времени,  чтобы  и  доЯром  в  колхозе
потрудитьсЯ, и на стройке повкалывать, и оленей  в  тундре  попасти,  и  в
парикмахерской ножницами пощелкать, и в баре за стойкой постоЯть.
   Ќо вот вам вопрос на засыпку: а перешло бы количество в  качество,  что
требует точнаЯ наука философиЯ? ќто врЯд ли, это, как  говоритсЯ,  бабушка
надвое сказала!..
   ’ак, может, бог с ними - с литературными агентствами? Ќет их и не надо.
Џусть и в писательском деле властвуют суровые законы естественного отбора:
в борьбе выживают сильнейшие. Љстати,  и  Ђлексей  €ванович  свой  путь  в
литературу сам проторил, никто ему не помогал, а ЌастасьЯ  Џетровна  позже
возникла. Ќо теперь-то она была ему и менеджером, и импресарио, и агентом:
тут, надо признать, очень повезло человеку...


   ‚ гостиной на первом этаже стоЯли два мощных компактных  софитика,  два
зеленых плюшевых кресла из югославского гарнитура  были  сдвинуты  друг  к
другу, а перед ними на низком столике лежали  книги  ЂлексеЯ  €вановича  и
раскрытые номера журналов с его последним романом. Џо комнате бродил мужик
с переносной телекамерой на  плече,  натыкалсЯ  на  мебель,  заглЯдывал  в
окулЯр, примеривалсЯ,  а  в  креслах  расположились  ЌастасьЯ  Џетровна  и
телевизионнаЯ дама, оказавшаЯсЯ  при  ближайшем  рассмотрении  никакой  не
славнюшкой,  а  пожилой  толстой  теткой,  к  тому  же  знакомой   Ђлексею
€вановичу: не раз брала у  него  летучие  интервью  на  разных  съездах  и
пленумах. Љак ее зовут, он, впрочем, не помнил.
   - ‡дравствуйте, - сказал он громко. - џ не помешал?
   - —то вы, что вы, - заворковала безымЯннаЯ тетка,  -  мы  вас  ждем  не
дождемсЯ. ‘адитесь, пожалуйста, - и резво вскочила с кресла.
   - ‘пасибо, постою, - скромно сказал Ђлексей €ванович.
   - Ђлексей, не придуривайсЯ, сЯдь, - строго приказала ЌастасьЯ  Џетровна
и тоже встала. - Њы с Ќонной  ‘ергеевной  обо  всем  договорились,  беседа
будет недлинной, ты не устанешь.
   Ђга, подумал Ђлексей €ванович, вот как ее зовут, тетку  эту,  попробуем
не спутать. Ђ вслух сказал:
   - џ готов, как юный пионер.
   Ќонна  ‘ергеевна  засмеЯлась,  как  будто  Ђлексей  €ванович  жуть  как
замечательно сострил, а мужик с камерой мрачно спросил:
   - Ѓудем снимать или шутки шутить? ‚ремЯ казенное...
   € своей хамоватой деловитостью сразу понравилсЯ Ђлексею  €вановичу.  Ћн
даже с уважением глЯнул на оператора: тот всем своим видом показывал,  что
приехал работать, зарплату отрабатывать, а за пустые лЯ-лЯ  ему  денег  не
платЯт.
   - Ѓудем снимать, - Ђлексей €ванович  тоже  стал  деловым  и  собранным,
резво подошел к креслу, уселсЯ, ногу на ногу закинул. - €так, о чем речь?
   ЌастасьЯ Џетровна отплыла в дальний  угол,  софиты  вспыхнули,  толстаЯ
Ќонна скромно села на краешек кресла, одернула юбчонку на арбузных коленЯх
и затараторила:
   - Љ нам на  телевидение  приходит  много  писем  от  зрителей,  которые
познакомились с вашим новым романом, - она поднЯла журнал и  показала  его
Ђлексею €вановичу, словно он его никогда не видел, - и хотели бы услышать,
как родилсЯ его замысел,  кто  послужил  прототипом  главного  героЯ...  €
потом, вы так резко оборвали судьбы героев, что многие интересуютсЯ: будет
ли продолжение?
   Ђлексею €вановичу ужасно хотелось поизгалЯтьсЯ. ‘казать, например,  что
никаких прототипов не было и быть не могло, что только дураки могут  ждать
продолжениЯ там, где черным по белому написано: "Љонец". Ќе "Љонец  первой
книги", а просто "Љонец". Ђ после потребовать у тетки оригиналы  помЯнутых
ею писем: навернЯка их нет, навернЯка она все сочинила.  Љороче,  хотелось
ему поставить суетливую Ќонну ‘ергеевну в неловкое  положение,  но  делать
этого он не стал: рЯдом стрекотал камерой действительно  занЯтой  человек,
который позавчера снимал актера Џупыркина, вчера -  художника  Њурмулькина
или кого там еще, а сегоднЯ служба привела  его  на  дачу  к  писателю,  и
плевать ему было на их возвышенные откровениЯ. Ћн честно отрабатывал  свой
хлеб, ставил свет, строил кадр, таскал  тЯжести,  а  всЯкий  честный  труд
Ђлексей €ванович уважал и никаких шуток позволить себе не мог. Џоэтому  он
вполне серьезно ответил:
   -  „ва  года  назад  мне  удалось   побывать   в   ’юменской   области,
познакомитьсЯ с людьми, каждый из которых имеет полное право стать  героем
повести или романа.  Љонкретно  никто  из  моих  новых  знакомых  не  стал
прототипом того или иного героЯ - это было бы не очень честно по отношению
к людЯм: в моем романе есть и  отрицательные  персонажи,  а  положительные
тоже   не   во   всем   положительны.   Ќо   если   вспомнить    известный
литературоведческий термин "собирательный образ",  то  герои  мои  собрали
многие черты характеров людей,  умеющих  и  любЯщих  делать  дело,  -  тут
Ђлексей €ванович со значением посмотрел на оператора,  а  получилось  -  в
камеру. - ’огда, пожалуй, и родилсЯ замысел романа. Ђ  уже  в  Њоскве  мне
очень помогли  специалисты-нефтЯники,  много  перечитал  Я  и  специальной
литературы...  ‚прочем,  Я  не  ставил  перед  собой  цели  писать   некий
научно-производственный труд, Я писал о людЯх, об их  взаимоотношениЯх,  а
уж как удалось - не мне судить...
   - € ваши читатели, и критики, уже оценившие роман в прессе,  -  как  по
писаному шпарила  Ќонна  ‘ергеевна,  -  единодушно  считают  его  заметным
Явлением в литературе. џ слышала: вам предложили экранизировать его? - она
улыбнулась в пол-лица, считаЯ, видимо,  себЯ  Њерилин  Њонро  или  ѓалиной
Џольских.
   - „а, Я получил предложение - как раз  от  телевидениЯ,  -  подумать  о
пЯтисерийном киноварианте. Ќо пока это - далекаЯ перспектива.
   - Њожет быть, тогда мы и  узнаем  продолжение  судеб  полюбившихсЯ  нам
героев?
   - Ќе исключено, не исключено, - уже  несколько  рассеЯнно  ответствовал
Ђлексей €ванович, прозрачно намекаЯ, что пора  закруглЯтьсЯ,  пора  гасить
софиты, под которыми он малость вспотел.
   € Ќонна ‘ергеевна тоже понЯла это.
   - ‘пасибо вам за беседу, - проникновенно, с некоторой долей  интимности
сказала она. - Џримите от  всех  телезрителей  искренние  пожеланиЯ  новых
творческих свершений.
   „еловик-оператор тут же остановил камеру,  щелкнул  выключателем,  и  в
гостиной мгновенно стало темно. ’о есть в  ней  по-прежнему  гулЯл  летний
Яркий день, но  Ђлексей  €ванович  подумал,  что  искусственное  освещение
богаче и красочнее естественного, природного. ‚от вам хитрые  фокусы  века
Ќ’ђ!
   Џоскольку _работа_ завершилась, Ђлексей €ванович позволил себе  вольную
шпильку в адрес велеречивой Ќонны.
   - Ђ что, -  наивно  поинтересовалсЯ  он,  -  у  телезрителей  случаютсЯ
_неискренние_ пожеланиЯ?
   Ћператор,  сноровисто  укладывающий  в  чемоданы   аппаратуру,   громко
хмыкнул, а Ќонна ‘ергеевна с мЯгкой укоризной объЯснила:
   - Џросто существует такаЯ фразеологическаЯ форма...
   - Ђ попросту штамп, - Ђлексей €ванович легко встал,  шаркнул  ножкой  в
домашней тапочке и поклонилсЯ. - Ћднако премного благодарен. €мею честь  и
все прочее, - и споро порулил к выходу.
   Ђ оператор неожиданно сказал вроде бы в  пространство  странную  фразу,
по-видимому - цитату:
   - "…е голубые глаза увлажнились слезами умилениЯ". - Ѓудто бы  он  свою
напарницу в виду имел, будто бы он так иронизировал над нею.
   Ќо Ђлексей-то €ванович, внешне никак не отреагировавший на закавыченную
реплику, все распрекрасно понЯл и еще раз - не без злости, правда - оценил
хитрую  толковость  подлеца-оператора,  на  сей  раз  -  его   снайперское
остроумие. –итатка была из романа ЂлексеЯ  €вановича,  он  даже  помнил  -
откуда: из седьмой главы, где героинЯ узнает, что ее муж не согласилсЯ  на
лестное предложение переехать из ’юмени в Њоскву...
   Ќо оценить-то остроумие он оценил, а  вот  настроение  испортилось.  €,
казалось бы, мелочь, легкий укол со стороны непрофессионального  читателЯ,
но ведь в больное место попал, в чувствительный  нервный  узелок,  который
давно уже подавал некие сигналы бедствиЯ, и Ђлексей €ванович слышал их,  а
помочь ничем не мог. ѓоворЯ образно и высокопарно, он,  Ђлексей  €ванович,
большой корабль в  большом  плавании,  слишком  далеко  удалилсЯ  от  этих
сигналов: радио их принимает, а доплыть - мощности двигателей не  хватает.
€ даже думать о том не хотелось!


   Ћбедали в столовой. ‘тол там был несуразно большой, рассчитанный даже в
сдвинутом состоЯнии на  двенадцать  персон,  а  в  разобранном  -  на  все
двадцать четыре. „ва года назад Ђлексей €ванович с супругой приглашен  был
в Ђнглию, как пишут в протоколах ‘оюза писателей - "длЯ творческих  встреч
и выступлений", так ЌастасьЯ Џетровна чуть ли не  всю  валюту  бухнула  на
покупку суперскатертей длЯ дачного великана; дюжина скатертей, все разного
цвета, из каждой можно легко сварганить палатку длЯ пехотного взвода.
   Ђлексей €ванович и ЌастасьЯ Џетровна по заведенному ею  великосветскому
ритуалу сидели по разные стороны стола,  что  ЂлексеЯ  €вановича  безмерно
раздражало: не говорить приходилось, а орать друг другу.  ‚прочем,  и  тут
Ђлексей €ванович придумал иезуитский  ход:  использовал  ’аню  в  качестве
толмача.
   ’ане это нравилось.
   ‚от и сейчас, вкушаЯ  протертый  овощной  супец  серебрЯной  ложкой  из
розовой тарелки кузнецовского дорогого фарфора, Ђлексей €ванович попросил:
   -  ’анюша,  не  откажи  в  любезности,  узнай  у   Ќастасьи   Џетровны,
понравилось ли ей мое выступление.
   Џроизнес он это шепотом - так, чтобы ЌастасьЯ уж точно не услыхала.
   ЌевозмутимаЯ   ’анюша,   безжалостно   гремЯ   половником   в   хрупкой
кузнецовской супнице, поинтересовалась на всЯкий случай:
   - ‘лышь, ЌастасьЯ, что муж спрашивает?
   - Ќе слышу, - холодно ответила ЌастасьЯ Џетровна.
   Ћна сидела подчеркнуто прЯмо, твердой рукой несла ложку от  тарелки  ко
рту, не расплескиваЯ ни капли в  отличие  от  ЂлексеЯ  €вановича,  который
прЯмо-таки нырЯл в суп, не ел, а _хлебал_ варево, вел себЯ не  "комильфо",
по разумению Ќастасьи Џетровны.
   -  ’воим  мнением  интересуетсЯ,  -  растолковала  ’анЯ.  -  Љак,  мол,
выступил, и все такое.
   - ѓоворил ты хорошо, -  ЌастасьЯ  обладала  громким  и  Ясным  голосом,
переводчики ей не требовались, -  но  Я  же  просила  тебЯ  назвать  имена
молодых...
   - „очери Џавла …горовича? - не без ехидства спросил.
   - Џашкиной дочери? - перевела ’анЯ. Џавла …горовича она знала, бывал он
на даче, уважениЯ у ’ани не вызывал.
   - Ќе только, не Язви. •отЯ Џавлу …горовичу это было бы  приЯтно,  а  от
него многое зависит.
   - —то от него зависит? - повысил голос Ђлексей €ванович так,  что  ’анЯ
не понадобилась.
   - Њногое. Ќе в том дело. ђазговор о молодых нужен был прежде всего тебе
самому... ‹адно, не стал, и бог с ними. Ќо ты знаешь, менЯ  возмутила  эта
толстаЯ