 строительного материала длЯ  себе  подобных.  ђезкое
падение  уровнЯ гемоглобина вызывало чудовищный озноб и Ћдри стало трЯсти. џ
содрал с дивана ковровое покрывало и накинул его на ее плечи,  но  это  мало
чем помогло. Љогда количество чипов в крови достигло нужной точки насыщениЯ,
стали  отключатьсЯ  функции организма, необходимость которых в данный момент
не испытывалась. Ћбычно это работа слюнных желез и сфинктеры.  €з  безвольно
открытого  рта  Ћдри  потекла  слюна,  заливаЯ  подбородок,  шею  и  грудь и
обезвоживаЯ организм, а в воздухе ощутимо запахло мочой.
     Ћдри "уплыла".
     Ќаблюдать  все  это   было   притЯгательно-отвратительно.   Џревращение
красивой  девушки  в какой-то механизм было настолько чуждым длЯ обыденного,
то есть моего, сознаниЯ, что как Я не тщилсЯ  бессознательно  и  сознательно
подыскать  этому какие-то аналогии из собственной жизни, из книг, из фильмов
и сплетен,  мне  это  никак  не  удавалось.  ‚озник  "парадокс  ‹еонардо"  -
совершеннаЯ  отвратность может вызывать эстетическое наслаждение, так же как
и совершеннаЯ красота, ибо уродством, к  которому  мы  не  сможем  приложить
готовые  лекала  красоты,  и которое лежит вне наших понЯтий о совершенстве,
можно также наслаждатьсЯ.
     Џорой даже смерть вызывает наслаждение,  высшее  наслаждение  переходит
каким-то образом в боль, а адские мучениЯ порождают оргазм.
     ‡аработал дисковод и информациЯ стала перекачиватьсЯ на диск. Џотом все
кончилось.  Ћдри  отсутствовало  около  минуты.  Ћтсоединив ее от проводов и
раздев, не дожидаЯсь ее прихода в сознание, Я  перенес  девушку  в  ванну  и
положил  в заранее набранный кипЯток, а сам сел на пол, привалившись головой
к прохладной трубе.
     ’еперь Я мог делать книгу. Ђх, где те времена, когда длЯ сочинительства
писателю было достаточно листа бумаги, обломка грифелЯ и большого пальца, из
которого он высасывал сюжеты. Ќо прогресс нас портит. Џотом  мы  не  мыслили
себе  работы без пишущей машинки, электрического освещениЯ, домов творчества
и гонораров. ‡атем пришли компьютеры и мучительно непродуктивнаЯ  работа  по
перепечатке  собственных  черновиков  канула  в лету. Љниги стали печьсЯ как
блины на  масленицу,  писатели  перешли  на  восьмичасовой  рабочий  день  и
конвейерную   систему,  когда  один  писал  прологи,  второй  -  философские
размышлениЯ, третий  вставлЯл  эротические  сцены,  а  четвертый  расставлЯл
номера  на  страницах.  Ћсобые  эстеты  экспериментировали с гипертекстами и
мультимедией, воплощаЯ в жизнь идею Ѓорхеса и  превращаЯ  книгу  в  какой-то
немыслимый  симбиоз  текста,  компьютерный  игры  и  рулетки.  ’еперь  книга
потерЯла   свой   прежний,   архаичный   бумажный   вид,   превратившись   в
высокотехнологичный,     но    зачастую    малоинтеллектуальный,    продукт.
€ерархические  тексты,   сопроводительнаЯ   фильмотека   и   мультипликациЯ,
интерактивность  и  прочаЯ  развлекательнаЯ дребедень - вот что такое в наши
дни книга. Ћна уже давно перешла грань достаточности и  необходимости,  став
просто интеллектуальной жвачкой.
     ‘овременный  писатель  попал  в  западню  наглЯдности - ему приходилось
теперь делать ту работу, которую раньше делали мозги читателЯ -  домысливать
и размышлЯть на костЯке фабулы. …сли раньше вполне достаточно было написать,
что  герой  обладал приЯтной внешностью, то теперь необходимо было приложить
цветную фотографиЯ в фас, профиль и рентгеновских лучах, и не дай Ѓог,  если
его   приЯтнаЯ   внешность   окажетсЯ   приЯтной   только  длЯ  вас,  а  длЯ
маразматической старой  девы  из  Ѓронкса  он  будет  выглЯдеть  как  полный
негодЯй! ‚аш литературный агент вас сожрет.
     ‚се  эти  печальные обстоЯтельства и осложнЯли и облегчали мой замысел.
“сложнЯли потому, что без своих, снЯтых на …вропе, материалов Я был как  без
рук,  это  все  равно,  что  вместо книг сочинЯть к ним аннотации и издавать
миллионными тиражами. Ћблегчали в том смысле, что никакое  написанное  слово
не задевает сильнее, чем увиденное.
     ‚ы  привыкли  к  жвачке,  милые  мои  интеллектуальные  овечки?  ‚ы  ее
получите.
     <i>(‚анна переполнилась и вода щедрым потоком изливалась  на  кафельный
пол и на менЯ. ‚ода. ‚езде снова была вода. )</i>
     ...  Њы  были  похожи  на  щенЯт,  которых только что пытались утопить,
засунув всех в  холщовый  мешок  и  бросив  в  ледЯную  воду.  Ќо  мешок  по
счастливой  случайности  развЯзалсЯ  и  пищЯщаЯ  собачьЯ братьЯ, руководимаЯ
основным инстинктом самосохранениЯ, выплыла на поверхность реки и  добралась
до берега.
     ...  Њы  были  также мокры, напуганы, жались к друг другу и не верили в
свое счастье. Ќо в отличие от собачек,  которые  бы  уже  через  пЯть  минут
забыли  о  произошедшем и, согревшись о теплые мохнатые бока своих братьев и
сестер, отрЯхнувшись и сбросив дождем речную воду со своей шерсти, принЯлись
бы  весело  носитьсЯ  по  берегу, трЯсЯ висЯчими ушами-лопухами, кататьсЯ по
нагретому солнышком песку, рычать  и  гавкать  на  нахальных  больших  чаек,
боротьсЯ  друг с другом и жадно лакать воду, не помнЯ, что в ней их пытались
утопить, и захватываЯ ее широким Языком-лопатой, брызгаЯсь  во  все  стороны
слюной  и  поводЯ  по  сторонам  глазами,  прикидываЯ что бы еще сотворить в
порыве своей щенЯчьей радости, мы долго не могли преодолеть потрЯсение,  раз
за  разом  прокручиваЯ мысленную пленку-воспоминание, заново припоминаЯ свои
видениЯ и заново переживаЯ тот страх, который нам довелось сейчас пережить и
не  находЯ  в  себе  сил  положить  конец  этому бесконечному и мучительному
процессу, словно человек, который в порыве мазохизма снова и снова сдирает с
чуть поджившей раны тонкую коросту, испытываЯ при этом странную смесь боли и
удовольствиЯ одновременно.
     •отЯ  это  были  только  мои ощущениЯ, Я беру на себЯ смелость говорить
"мы", так как Я в  эти  и  последующие  минуты  ощущал  себЯ  членом  одного
братства  и  в данный момент у менЯ не было ближе людей, чем те с которыми Я
делил общий страх, воспоминаниЯ и тепло тел. Њы не могли видеть ни  лиц,  ни
глаз  друг  друга, но Я был уверен, что на них застыло одно и то же ощущение
ирреального ужаса. џ называю его ирреальным потому, что никто из нас не смог
бы объЯснить действительную причину его породившую. —то было в  глубинах?  џ
не  видел  и, скорее всего, не видел никто. Њожет быть там ничего и не было.
’ак, в фильмах ужасов наибольший испуг вызывают  не  эпизоды,  когда  монстр
поЯвлЯетсЯ  на  сцене,  а  само  ожидание  этого, подогретое соответствующей
музыкой и монтажем кадров. Ќикто и ничто не может испугать человека так, как
он сам себЯ. ‘трах, таЯщийсЯ в  генах  и  подсознании  человека,  вырвавшись
из-под  слоЯ  воспитаниЯ, образованиЯ, веры и агностицизма, уничтожает в нем
все человеческое, превращаЯ  его  в  мезозойскую  землеройку,  при  малейшей
опасности бегущей, не разбираЯ дороги, забывающей в этот момент все, что так
недавно  ее  привлекало - вкуснаЯ еда, уютнаЯ норка, приЯтно пахнущаЯ самка,
пищащие и просЯщие еды и заботы детеныши.
     •оть убей, но Я не мог вспомнить и подробностей нашего бегства - ни как
мы бежали, ни сколько нас было, ни как мы попали сюда. Ќичего не сохранилось
в памЯти. ‡доровый инстинкт самосохранениЯ - это хорошо, но порой он  сильно
вредит журналистской профессии.
     џ оглЯделсЯ. Ќас было шестеро, сбившихсЯ в одну кучу посреди небольшого
помещениЯ,  скудно  освещенного запыленной лампочкой, забранной в решетчатый
футлЯр на низком, ржавом,  покрытом  водЯным  конденсатом,  потолке.  Љапли,
набрав  воды,  ржавчины  и  кусочков  отколовшейсЯ краски непонЯтного цвета,
часто падали вниз, разбиваЯсь  о  металлический  же  пол  множеством  брызг,
сливались  в  небольшие ручейки и утекали в зарешетчатые отверстиЯ, видимо и
предназначенные длЯ этих целей.
     ‚ отличие от всего предыдущего Я помню  это  так  хорошо,  что  мог  бы
сосчитать  количество  капель,  упавших  с  потолка  за  все  времЯ, пока мы
приходили в себЯ. € это несмотрЯ на то, что с тех пор прошло  много  лет,  а
воспоминаниЯ  эти  никак  не  назовешь  приЯтными,  скорее - трагическими. €
приходитьсЯ удивлЯтьсЯ тому, что памЯть их сохранила  в  полном  объеме,  не
приукрасив,  не  исказив,  лишь  уничтожив  наиболее гадкие эпизоды, как это
обычно с ней и бывает.
     —еловеческаЯ памЯть милосердно отсекает все то, чего стыдитсЯ,  боитсЯ,
ненавидит  в себе ее обладатель, то, что он не хочет вспоминать ни при каких
обстоЯтельствах, никогда, нигде и весь  этот  малоприЯтный  мусор  (с  точки
зрениЯ  человека)  заметаетсЯ  в  самые отдаленные темные уголки и под самые
красивые диваны. ‚спомните свое детство  -  пожалуй  приЯтнее  и  милее  нет
занЯтиЯ:  каким  Я  был(а) хорошим(ей) мальчиком(девочкой), какое времЯ было
тогда - веселое, беззаботное, как были все добры ко мне, какие друзьЯ у менЯ
были тогда (сейчас таких нет)! —то только не всплывает из памЯти, что только
не бередит ее до слез  от  тогдашнего  ощущениЯ  бесконечного  счастьЯ,  что
только не снитсЯ до сих пор из тех давних детских воспоминаний! ‹учший друг,
девочка  с  белокурыми волосами, лучше которой не было на свете и которую ты
любил первой детской любовью и боЯлсЯ в этом признатьсЯ  даже  маме,  первый
неумелый   поцелуй,  холодное  мороженное  со  взбитыми  сливками  и  свежей
клубникой в кафе на  открытом  воздухе  под  синем  небом  и  Ярким,  жарким
солнцем,  от  которого  спасал  огромный  полосатый  зонт, раскинувшийсЯ над
столиком, городское озеро, на которое всей гурьбой, под  руководством  одной
из мам, ходили по выходным днЯм, по тенистым аллеЯм дубов, кленов, каштанов,
мимо  аккуратных коттеджей под красной черепицей, утопающих в розовых кустах
за витыми оградами, с тропинками, выложенными розовыми плитками  и  гномами,
поставленными на счастье.
     €  кажетсЯ, что ничто не омрачало эту райскую жизнь, эту идиллию. Ќо вы
понимаете, что это не так. †изнь даже в детстве - непростаЯ штука. €  в  ней
имеют   место  свои  огорчениЯ,  разочарованиЯ.  слезы  и  трагедии.  ’олько
близорукий поэт мог сказать, что:

     ‚ детстве было все по-иному,
     „а и времЯ летело быстрей,
     ‹учший день шел на смену другому,
     € никто их не гнал: "Џоскорей! ".

     ЌепредвзЯто покопавшись в себе, вы, может с удивлением,  а  может  и  с
удовлетворением  обнаружите  под этим красивейшим диваном с резными из кедра
ручками,  замысловато  гнутыми  ножками  на   бронзовых   набойках,   обитым
темно-синим  бархатом и покрытым пушистым персидским ковром - громадные кучи
мусора, пыли, бычков и битых бутылок. ’ы вспомнишь, как дралсЯ  с  какими-то
обезьЯноподобными  и  тебе  здорово от них влетело, как ты ссорилсЯ с лучшим
другом и воровал у него фантики от жвачек, как пропорол о колючую  проволоку
руку  и  кровь хлестала из раны, а ты бежал в больницу, стараЯсь не потерЯть
сознание и убеждал себЯ проснутьсЯ, чтобы этот кошмар исчез.
     Љак видите, этот список  менее  обширен,  чем  перечисление  счастливых
моментов жизни, но ни он, ни другой не полны. џ сошлюсь на забывчивость и не
буду  дальше  трЯсти  грЯзное  белье детства, тем более что оно - не мое. Џо
книге мое детство совсем другое.
     Њы приходили в себЯ, шевелились, разминаЯ  сведенные  судорогой  страха
мышцы,  но  не  покидали  насиженного  места,  хотЯ металлические ребра пола
впивались в тело. Њы смотрели друг на друга, но  не  могла  узнать,  кто  же
скрываетсЯ за этой безглазой маской. Њы крЯхтели от боли, но не заговаривали
друг  с  другом.  Ќе  хотелось  говорить,  не  хотелось  смотреть  в  глаза,
отражавшие твой же страх и стыд, и как величайшее благо  воспринималось  то,
что ты видишь мир через электронный преобразователь.
     Ќаконец, кто-то заговорил и Я узнал Ѓориса:
     - Љто  менЯ  слышит  -  включите  свои  идентификаторы и встаньте, - он
несколько раз  повторил  эту  фразу  бесцветным  голосом,  с  безнадежностью
автомата, прежде чем кто-то стал подниматьсЯ.
     џ  поднЯлсЯ,  держась  за  стену, впрочем как и другие. Ќа полу осталсЯ
кто-то лежать. Џеред  глазами  вспыхнуло  табло  со  списком  откликнувшихсЯ
(живых? ):
     Њуравьев Ѓорис,
     ‹емке ‚ирджиниЯ,
     ‚ойцеховский Ђртур,
     ѓаппасов ђубин,
     Њалхонски Љирилл.
     € все. Љроме нас и лежащего на полу Џетра Ѓородина, умершего от разрыва
сердца  уже  в  этом отсеке, из десантников больше никого не осталось. Њного
позже были проведены тщательные поиски исчезнувших, но  безрезультатно.  Ћни
попросту канули в воду, что, по большому счету, так и есть.
     ќто  был  полный  разгром.  Џоражение  без  единого  выстрела.  ‚нешние
‘путники победили в первом же раунде, не подозреваЯ об этом. Ќам  оставалось
поднЯть  лапки  и  идти сдаватьсЯ, так как совершать обратный путь под водой
никто из нас не стал бы. Џлен казалсЯ легче.
     "—то  будем  делать,  капитан?  ",  спросила  тогда  ‚ирджиниЯ.  "Ѓудем
продолжать операцию", ответил тогда Ѓорис. Њне показалось, что он рехнулсЯ и
Я  уже  прикидывал,  как  буду  обезвреживать  этого  воЯку  и кто мне будет
помогать валить мускулистого сержанта на  пол  и  хорошенько  постучать  его
шлемом о железо. Њы были безоружны, что повышало мои шансы остатьсЯ в живых.
     џ  не  горел  желанием  сдаватьсЯ  в  плен,  но можно было подумать над
другими альтернативами, например, как-нибудь  по  водоводам,  как  крысы  по
канализации, забратьсЯ в заправлЯющийсЯ корабль и, захватив его, дать деру с
…вропы. €ли, отсидевшись здесь пару суток и успокоившись, опЯть лезть в воду
и доплыть до наших рейдеров.
     ‘огласен,  что  в  этих  планах  зиЯли  здоровенные  дыры (как мы будем
пробиратьсЯ по водоводам через многочисленные мембранные фильтры  и  насосы?
как  мы  будем  протискиватьсЯ сквозь сифоны, где трубы сужаютсЯ до футового
диаметра и где даже ‚ирджиниЯ, раздевшись догола,  не  протиснетсЯ?  как  мы
будем  угонЯть  корабль,  если не знаем позывных "свой-чужой" и космодромные
батареи разнесут нас в клочьЯ? и, принимаЯ все эти возражениЯ, кто полезет в
воду под нестерпимый свет "люстр"? во всЯком случае не ручаюсь, что это буду
Я), но они были все-таки  менее  безумными,  чем  решение  Ѓориса  захватить
…вропейский   космодромный   комплекс   с   почти   двумЯ  тысЯчами  человек
обслуживающего персонала, не считаЯ экипажи заправлЯющихсЯ кораблей,  силами
пЯти безоружных людей.
     Ќикто  ему не возразил - то ли предаваЯсь тем же размышлениЯм, что и Я,
то  ли  понимаЯ  (в  отличие  от  менЯ),  что   задумал   сержант   погибшей
десантно-штурмовой  группы  "тюленей",  и  считаЯ  это  наиболее возможным и
эффективным в условиЯх разгрома и цейтнота.
     "Ќам необходимо вернутьсЯ на "скаты" за баллонами и оружием", тут Ѓорис
замолчал и Я ощутил, что он пристально разглЯдывает нас, пытаЯсь  проникнуть
взглЯдом  под маски, угадать выражение лиц и глаз или по ничтожным движениЯм
тела понЯть - одобрЯем мы его, или  нет,  и  продолжил:  "ќто  действительно
необходимо, если мы не хотим попасть в плен и быть расстрелЯнными".
     ‚  те  минуты  Я  не  соображал  - какие такие баллоны он имеет в виду.
Љислородные нам не помогут при штурме станции, баллоны с жидкой  взрывчаткой
тоже не к чему - мы можем, конечно, ими разнести все здесь, но это с большим
успехом  и  гораздо  эффективнее  и  безопаснее  можно  было сделать атомной
бомбардировкой  из  космоса  и  незачем  нам  было  сюда  тащитьсЯ   десЯтки
километров  под  водой.  ‚есь  смысл  нашего  похода  и  был  в том, чтобы с
наименьшим материальным ущербом захватить эту заправочную станцию мЯтежников
и обрести великолепный плацдарм длЯ удара по ним. Ќо Я  пока  не  высказывал
своих  соображений, привыкнув за годы журналистской практики не вести пустых
споров и ждать пока событиЯ сами не дадут ответ на мучащие тебЯ вопросы.
     џ, как и все, не возразил Ѓорису, но, как и все, наверное, менЯ смущала
необходимость опЯть  нырЯть  туда,  откуда  мы  еле-еле  унесли  ноги.  •отЯ
"смущало" - не то слово. ќто менЯ пугало.
     "Њне  тоже страшно", сообщил Ѓорис, "поэтому Я пойду первым, а вы ждите
менЯ здесь (как будто мы могли куда-то уйти). …сли через двадцать минут Я не
поЯвлюсь - поступайте по своему разумению. ‡а  старшего  остаетсЯ  ‹емке.  џ
пошел. "
     "џ  с  тобой", шагнул вперед Љирилл Њалхонски, журналист-идиот, который
терпеть не может, когда весь риск на себЯ принимает один человек и при  этом
этот человек - не он сам.
     ‚  те минуты менЯ поразили (и покорили) тон Ѓориса и смысл его приказа.
Ћн не давил на нас, видЯ наши сомнениЯ и страхи,  не  бил  нам  морды  и  не
угрожал  трибуналом.  Ћн  понимал, что делать все это сейчас бесполезно. ќто
может быть и сработало бы, не будь мы так подавлены, напуганы  и  безоружны.
Љрики  и  мордобой  вовсе  не  делают слабого и трусливого солдата храбрым и
сильным,  как  заблуждаютсЯ  многие  гражданские.   ќти   методы   позволЯют
командирам  делать  хороших солдат лучшими. …сли твой командир, сержант орет
на тебЯ, брызгаЯ бешеной слюной и тыча кулачищем в наиболее  уЯзвимые  точки
тела  -  значит  ты  хороший солдат, достойный солдат, надежда и опора своих
командиров и они, знаЯ это, всего лишь таким методом делают тебЯ еще  лучше,
еще сильнее.
     ’ерроризировать  же  слабых,  неуверенных солдат - бесполезно и опасно.
Ќасилие его ломает, лишает сил и инициативы, а  то  и  просто  превращает  в
жуткую машину-убийцу, думающую лишь о мести ближнему своему.
     ’акие  тонкости  человеческой  психологии  известны  каждому  офицеру -
сделай слабого сильным, а уж потом вей из  него  веревки.  џ  это  прекрасно
помнил  по годам учебы в Ђуэррибо, но все равно попалсЯ на эту удочку. Љак и
остальные.
     Њы дружной гурьбой подошли к воде. Ћтсек, в котором мы находились,  был
обычной  служебной "каверной", которые, как Я помнил из плана станции, через
равные промежутки охватывали центральный водовод  и  служили  длЯ  разгрузки
силового полЯ, по которому поднималась к ѓлавному распределителю вода, а так
же  длЯ  осмотра  и ремонта трубопровода. "Љаверна" одним торцом примыкала к
полю и сейчас там сплошной стеной  поднималась  нагнетаемаЯ  снизу  вода.  ‚
ѓлавном  распределителе  этот поток разделалсЯ на отдельные части, которые в
зависимости от  предназначениЯ,  подвергались  более  или  менее  тщательной
очистки  мембранными,  решетчатыми  и  осмотическими  фильтрами.  ‡атем вода
закачивалась в корабли, в качестве горючего, в  танкеры,  развозЯщие  ее  по
всем  ‚нешним  ‘путникам в качестве питьЯ, а также в колоссальные полости на
самой …вропе, в качестве стратегических запасов.
     ЏробратьсЯ вниз, к водозабору, когда шла накачка воды, было  невозможно
- продавив  силовое  поле,  человек  был  бы разорван в клочьЯ турбулентными
течениЯми и осел бы на одном из фильтров, откуда  его  останки  смыло  бы  в
дренажную  систему.  Ћставалось  ждать, когда емкости наполнЯтсЯ необходимым
объемом воды, поток прекратитьсЯ и можно  будет  спокойно  спуститьсЯ  вниз,
молЯсь  про  себЯ,  что  бы  насосы  в  этот момент снова не заработали и не
потащили тебЯ вверх.
     Њоторы остановились минут через шесть, гул  воды  смолк  и  можно  было
начинать  спуск.  Ѓорис  шел  впереди,  за  ним  - ‚ирджиниЯ, Ђртур, ђубин и
замыкающим - Я, все с десЯтисекундным интервалом, имеЯ в своем  распорЯжении
целых десЯть минут - именно столько продолжалась пауза.
     Џорой,  когда менЯ охватывает совсем плохое настроение, когда Я начинаю
заниматьсЯ самобичеванием, обвинЯЯ себЯ во всех  смертных  грехах,  когда  Я
увЯзаю  в  трЯсине  необъЯтной  жалости к себе и желаЯ все-таки вырватьсЯ из
океана безысходности, Я злюсь на свою слабость, на свое  настроение,  на  ту
часть  себЯ,  котораЯ  представлЯетсЯ  мне  Ћбиженным  Њалышом  и задаю себе
провокационные вопросы: —то было, если бы Я знал чем  все  кончитсЯ?  —то  Я
сделал если бы мог это изменить?
     €ногда  у  менЯ  поЯвлЯетсЯ  (а может имеетсЯ всегда) какаЯ-то дурацкаЯ
уверенность, что, по крайней мере Я, обречен переживать свою жизнь  снова  и
снова,  что  умерев,  Я  снова  поЯвлЯюсь на свет в том же роддоме, в тот же
день, год, час, от тех же родителей и  под  тем  же  именем.  €  со  второго
рождениЯ Я буду отЯгощен знанием о первой жизни. —то будет тогда?
     Џроживу  ее  точно  так же, отдавшись на волю случаЯ и судьбы? Џроплыву
тем же маршрутом, что и пассажирский лайнер  "Џрага",  по  знакомым  местам,
натыкаЯсь  на те же самые мели, попадаЯ в те же самые ураганы, ломаЯсь в тех
же самых местах, что и рейс, и два назад, прекрасно при  этом  понимаЯ,  что
знакомый путь - далеко не лучший, но опЯть и опЯть плывЯ тем же фарватером и
утешаЯ  себЯ мыслью, что знакомые мели гораздо лучше незнакомых и даваЯ себе
в который раз обещание, несмотрЯ  на  все  правильные  мысли,  но  хоть  раз
попытатьсЯ пройти новым путем и всЯкий раз откладываЯ это.
     €ли Я наберусь воли и силы перелопатить жизнь так, что сам буду удивлен
своей  смелости,  изгибам  новой  судьбы и, подойдЯ к финалу, смогу сам себе
сказать: "џ научилсЯ на предыдущих ошибках, набралсЯ  разума  и  мудрости  в
предыдущей  жизни.  €  теперь  Я  жил  так,  как  всегда хотел - не допускаЯ
страшных ошибок, не переживаЯ ужасных разочарований. Џрожил как хотел и  мне
нечего  исправлЯть в этой второй жизни - это окончательный, беловой вариант,
готовый к немедленной публикации"?
     ’ак как бы Я переписал этот эпизод своей жизни? Ќе полетел бы - но  все
это  случилось  бы  и  без  менЯ  и хотЯ формально Я оставалсЯ бы в стороне,
совесть не оставила бы менЯ в покое. ЏопыталсЯ бы  всех  вернуть  назад,  на
корабли?  Ќо  нужно  учитывать  тот страх, который мы испытывали в те минуты
перед глубинами, да и где гарантиЯ,  что  мы  бы  доплыли,  а  не  канули  в
неизвестность,  как  и остальные. ЏопыталсЯ бы найти другой способ захватить
космодром? Ќо врЯд ли он существовал.
     …динственное, что Я мог - убить их всех. Ќо длЯ мук  совести  нет  меры
поступка.  “бив  четверых,  ты бы так же мучилсЯ, как убив шестнадцать. •отЯ
наверное убивать взрослых, добровольно пошедших на  войну,  понимающих,  что
гарантии  остатьсЯ  в живых у них нет, но тем не менее согласившихсЯ на это,
совсем другое, что...
     Ќе знаю, не знаю, не знаю. "Ќе знал" - какое  спасительное  оправдание,
как  много  людей  пользовалось  им в своей жизни - от несмышленых детей, до
закоренелых преступников и тиранов. ‘колько людей таким образом  успокаивало
свою  болЯщую  душу,  если  она  у  них  еще  была  и  если  еще не потерЯла
способность болеть,  покрывшись  непроницаемой  броней  равнодушиЯ.  ‘колько
проступков  оправдывалось, длЯ самого себЯ: начинаЯ от съеданиЯ чужих конфет
и кончаЯ сжиганием людей в топках концлагерей, кричанием "“ра! " и неистовым
хлопаньем очередному диктатору, и совсем уж невинным любованием абажуром  из
татуированной человеческой кожи.
     Ќу  не  знал  Я,  что  за  три  часа  до этого на европейский космодром
"‚одолей" сел длЯ дозаправки  транспортник  "Џрага",  обычно  курсирующий  в
системе  ћпитера  между  населенными  спутниками,  перевозЯ  продовольствие,
топливо, небольшие группки людей, по  разной  надобности  путешествующих  из
города  в  город.  ‘ейчас  он  вез  с  €о  на Ђмальтею детскую экскурсию под
бдительным руководством классной дамы  да  трех  взрослых  из  родительского
комитета.  ‚  эти минуты они сошли с "Џраги" и обосновались на третьем этаже
гостиничного корпуса, любуЯсь оттуда сквозь панорамные окна ледЯной пустыней
…вропы, перекусываЯ и с нетерпением ожидаЯ объЯвлениЯ посадки на корабль.
     ‚ода из заборных труб космодрома, прежде чем растечьсЯ  по  проложенным
людьми   руслам,   преодолеваЯ   многочисленные   очистительные   фильтры  и
отстойники,  собиралась  в  ѓлавном  коллекторе  и  дозированными   объемами
распределЯлась –ентральной аппаратной по всем космодромным операторам. ‡десь
же  следили  за  работой  мембранных  фильтров, контролируЯ качество очистки
самого дорогого вещества во ‚селенной. ќто было не только сердцем  комплекса
"‚одолей",  но и всех ‚нешних ‘путников, зависЯщих от бесперебойной поставки
и качества воды, идущей не только в двигатели  кораблей,  но  и  на  бурение
шахт, добычу руды, питье, в конце концов. € как сердце, его никто и не думал
защищать,  удовлетворившись  лишь  внешней охраной космодромного комплекса в
целом.
     ‚  коллекторе,  представлЯющем  собой  колоссальную  железную  коробку,
величиной с ќмпайер ‘тейт Ѓилдинг, было темно и лишь через равные промежутки
времени  где-то  на самом верху вспыхивал круглЯшок света, проникающий через
открывающийсЯ люк, в который закачивалась очереднаЯ порциЯ воды.  ‚  водЯном
небоскребе  возникал сильный ток воды и нас все ближе и ближе подтаскивало к
диафрагме  выхода.  Ќагруженные  автоматами  и   баллонами,   мы   терпеливо
дожидались  своей очереди, не переговариваЯсь и полностью погруженные в себЯ
перед последним броском. Ћт  последующих  нескольких  минут  зависело  очень
многое,  например  наши  жизни  и  уделЯть  последние  спокойные секунды еще
кому-то ни мне, ни ‚ирджинии, ни Ђртуру, ни  ђубину,  ни,  даже,  Ѓорису  не
хотелось.
     Ћ  чем  Я тогда думал? Ќи о чем свЯзном или конкретном - это точно. Љак
правило в эти секунды, если у тебЯ нет умениЯ медитировать в любых условиЯх,
предаешьсЯ самому бесперспективному  и  психологически  вредному  занЯтию  -
"дожиганию".  ’ы  либо  переживаешь  заново  свое прошлое, либо раз за разом
прогонЯешь всевозможные сценарии будущего, пытаЯсь выбрать оптимальную линию
поведениЯ. € то, и другое бесполезны - прошлое не изменить, а  будущее,  как
бы тщательно и подробно ты его "прописал", всегда не такое в реальности.
     Џоэтому  Я  с  большим  трудом пыталсЯ избежать этих берновских штучек,
сбиваЯсь и вновь начинаЯ считать количество  пульсаций  люка.  Љругом  снова
была  вода, снова было темно и одиноко. € снова нас что-то ждало. ђаз, свет,
мЯгкий толчок в спину, остановка, темнота. ’ри... —етыре... –икл за  циклом,
все  ближе  и  ближе  к  чудовищной глотке. €менно в такие минуты ожиданиЯ и
страха человека одолевает "медвежьЯ" болезнь и остаетсЯ  только  благодарить
судьбу,   что   в   скафандре   предусмотрена   система   длЯ   такого  рода
физиологических неожиданностей.
     Ќаконец люк закрылсЯ в последний раз, и со следующим глотком наш  косЯк
вплыл  в  пищевод.  ‡десь  властвовала турбуленциЯ, в отличие от безмЯтежной
атмосферы кастрюли - хозЯйка щедро загребла со дна  самую  вкусную  гущу,  а
невоспитанные дети и гости, не дожидаЯсь тарелок лезли наперебой сюда своими
ложками. ЊенЯ, как и остальных, завертело, закрутило, Я потерЯл ориентацию в
этом  водЯном  полумраке,  но потом течение успокоилось, нормализовалось. Њы
сгрудились в самом центе трубы, где поток воды  был  быстрее  и  вскоре  нас
вынесло  на  свет  божий.  ‚ключилсЯ нейронный форсаж и вода обрела вЯзкость
жидкого стекла. Њне показалось, что Я, словно  мезозойскаЯ  мушка,  оказалсЯ
вклеен в кусок смолы, который еще не приобрел миллионолетней твердости, но в
тоже  времЯ цепко держал менЯ за ножки и крылышки, медленно, но верно, каплЯ
за каплей наслаиваЯ, налеплЯЯ на мое слабенькое хитиновое тельце все новые и
новые порции хвойной смолы, превращаЯ менЯ, скромную навозную муху в предмет
вожделениЯ прЯмоходЯщих голых обезьЯн, чьи прЯмые предки в это  времЯ  сидЯт
на ветке и тупо таращатсЯ на мои мучениЯ.
     Њедленно  и величественно на нас надвигалсЯ срез трубы и, сузив зрачки,
чтобы  не  ослепнуть  в  Ярком  свете,  можно  было  увидеть  радужные  огни
усилителей  поверхностного  натЯжениЯ,  не  дающих колоссальной колонне воды
растечьсЯ там, где ее давлениЯ не может выдержать ни один металл.
     Ќаш косЯк вынырнул в океан света и только теперь мы в полной мере могли
ощутить титанизм человеческих построек.  „иаметр  водЯной  колонны  превышал
триста  метров.  ќффект  вынужденного  натЯжениЯ вызывал сильнейшее фотонное
излучение  в  слое  воды  и  казалось,   что   мы   плыли   в   колоссальном
волоконно-оптическом световоде, этакие частички грЯзи, искажающие информацию
и портЯщие компьютеры.
     Џерспективы   и  пропорции  окружающего  мира  чудовищно  нарушались  и
разобрать что-то определенное в мешанине каких-то циклопических  механизмов,
рычагов,  шестеренок,  проводов,  цапф,  муфт  было  невозможно. Џутешествие
мезозойской мушки продолжалось и теперь ее занесло в  недра  мезозойской  же
машины  Ѓеббиджа, которую местные тиранозавры-интеллектуалы снабдили водЯным
приводом. ‚ычислениЯ были сложными - рычаги и шестеренки крутились с бешеной
скоростью,  их  грохот,  прекрасно  проводимый  водЯной  средой,  слилсЯ   в
непереносимый  гул,  раздирающий  черепную  коробку  не  хуже,  чем  выпитаЯ
накануне плохо очищеннаЯ деревенскаЯ сивуха.
     Ќас пронесло через  машинный  зал  и  мы  приблизились  к  –ентральному
распределительному  посту,  где  наш  заплыв  мог  был увиден посторонними и
поэтому нам необходимо было там сойти, миновав  контролеров,  так  как  срок
наших проездных истек еще в прошлом месЯце.
     Љоманда   в   полосатых   майках   стала   подгребать  к  стенке  этого
экзотического бассейна и, наверное, у первого, увидевшего  наши  карикатурно
раздутые  и  увеличенные  рожи,  оператора  отказало  сердце  и  без всЯкого
хирургического вмешательства со стороны нашей лечебной бригады.
     Ѓорис резанул по  внутренней  стороне  этой  световой  сосиски  силовой
отмычкой,  размыкаЯ  поверхностное  натЯжение,  и  сквозь  тонкий,  а  затем
стремительно расширЯющийсЯ, надрез ударил  водЯной  фонтан,  выносЯ  нас  из
теплой  и уютной материнской матки в мир ненависти, холода, неустроенности и
жестокости.
     Љак  и  всЯкое  рождение,   поЯвление   на   свет   пЯтерых   близнецов
сопровождалось  болью, кровью и грЯзью. „авление вышедшей из-под контролЯ на
несколько секунд воды было убийственным - оно как пластиковые игрушки  смЯло
троих  операторов,  разорвало  и  разбросало  их  по всему помещению, словно
разыгравшеесЯ дитЯ, решившее  посмотреть  -  как  же  устроены  эти  забавно
дрыгающиесЯ  куколки.  Ѓлизкую  стену залЯпало кровавыми кусками и слабеющий
под ударами аварийных компенсаторов фонтан не  мог  уже  смыть  этот  жуткий
эскиз.
     Ќам  тоже  досталось.  ‚сЯ  спина у менЯ болела от прощального пинка, а
гомеопатический удар подвернувшейсЯ балкой пришелсЯ не по корме,  что  могло
бы  вызвать  лечебный  эффект, а в нос, причем гораздо ниже ватерлинии. „аже
экзоскелет не смог полностью погасить  удар  и  Я  несколько  долгих  секунд
валЯлсЯ  на  полу,  мучительно  вспоминаЯ  процесс  дыханиЯ.  ‹егкие,  после
безрезультатно-судорожных хватаний ртом  воздуха,  наконец  заработали  и  Я
понЯл, какое же это счастье, что рыбы вышли из океана на сушу.
     - ‚ставай!, - заревел ѓосподь Ѓог в ухо первой двоЯкодышащей кистеперой
с автоматом  рыбине  на  шестой  день  ’ворениЯ  и  рыба,  вспомнив  о своих
обЯзанностЯх, поднЯлась с пола и, ошалело вертЯ головой, стала палить во все
стороны, не разбираЯ своих и чужих, и испытываЯ лишь одно громадное  желание
побыстрее  покончить  с  этим  вариантом  искусственного отбора и, оставшись
одной в тишине и покое, зарывшись в  пустынный  песок,  соснуть  до  периода
дождей.
     Љогда  все  кончилось,  нам  осталось  только подсчитать потери. „евЯть
трупов и все не наши. ’ри  из  них  были  списаны  на  несчастный  случай  в
результате  разгерметизации главного водовода, а остальные шестеро зачислены
в список потерь военного времени.
     Њокрые, избитые и измученные мы сидели и  лежали,  переводЯ  дыхание  и
пытаЯсь унЯть дрожь в руках. ‚се снова шло не так.
     ‘нЯв  с  себЯ  маски и шлемы, и честно посмотрев друг другу в глаза, мы
могли честно признатьсЯ, что получилось полное дерьмо.
     ‚ирджиниЯ лежала на полу с закрытыми глазами и  мокрыми,  растрепанными
редкими  белыми  волосами,  сквозь  которые  просвечивала  розоваЯ  кожа,  и
прижимаЯ к груди автомат, кажетсЯ плакала, хотЯ это могли быть просто вода и
пот.
     Ђртур сидел, скрестив ноги и сгорбившись, насколько позволЯл  костюм  с
выпиравшими  фальшивыми мышцами, и двумЯ пальцами доставаЯ из поЯса походные
галеты, отправлЯл их в рот, меланхолично пережевываЯ.
     ђубин, воткнув в уши пистоны магнитофона, что-то слушал, покачиваЯсь  в
такт беззвучной музыки.
     Ќикого, ничего, никому.
     Ѓорис  удалилсЯ  куда-то  по ту сторону набившей оскомину и ослеплЯющей
без очков водЯной феерии, а Я расположилсЯ на баллонах с усыплЯющим газом  в
позе роденовского ЊыслителЯ.
     ‘нова   кровь  и  смерть.  ’олько  теперь  мы  взЯлись  за  гражданское
население. <i>Ѓрось, Љирилл. Ќе трави душу! Љакие могут быть  гражданские  в
ключевой  точке ‘олнечной системы. ќто всего лишь фактор неожиданности. Ѓудь
у них немного  времени  поразмышлЯть  и  они  бы  в  капусту  вас  изрубили.
Џосмотри,  какие мышцы у этого бугаЯ с прострелЯнной головой</i>. „а, да. ’ы
прав. Ћсобенно потрЯсают воображение мышцы у этой дамы  -  удивительно,  как
она вообще вахту отстаивала. „истрофиЯ у нее, что ли? €ли вон тот мужчина, у
которого  со страха в первые же минуты разбились очки и он ничерта не видел,
метаЯсь  между  нами  и  охранниками  в  обмоченных  штанах,  пока  какой-то
патриот-миротворец  над  ним  не сжалилсЯ. <i>Ђга, значит охранники все-таки
были, и очки они не терЯли, и штанов  не  мочили,  а  очень  профессионально
поливали  вас  свинцом,  наверное воспитываЯ из вас пацифистов. € если бы не
Ѓорис со своей базукой, которую он ухитрилсЯ сюда протащить,  не  грызли  бы
тебЯ сейчас муки совести, проклЯтый †елтый ’игр</i>.
     Ќе  найдЯ  (или  не  пытаЯсь  найти) другие аргументы, проклЯтый †елтый
’игр, порастерЯвший в сумраке пустого океана  …вропы  немалую  толику  былой
самоуверенности,  изрЯдно  подмочивший  там  же  свои  убеждениЯ,  с  каждой
секундой все более расползающихсЯ и  расплывающихсЯ,  как  мокраЯ  газета  в
неловких  руках,  поднЯлсЯ  с  насиженных баллонов, отрЯхнулсЯ и волоча ноги
поплелсЯ к Ѓорису выЯснЯть некоторые подробности будущей их подводной жизни.
     Ѓорис, развалЯсь в  кресле  ѓлавного  водопроводчика,  небрежно  листал
четвертый   том  восьмидесЯтишеститомного  полного  собраниЯ  €нструкций  по
управлению  водоводным  и  санитарнотехническим  оборудованием  европейского
космодромного комплекса "‚одолей". €нструкциЯ по всем правилам ноль десЯтого
Џриказа   об  организации  секретной  службы  была  прогрифована  штампиками
"‘екретно", каждый том был прошит бечевкой, скрепленной  сзади  печатью  длЯ
пакетов, и снабжен соответствующей надписью на последнем листе, уверЯющей от
имени  начальника  секретной  части,  что в данном томе насчитываетсЯ тысЯча
двести с чем-то страниц секретного текста. џ пожалел местных секретчиков,  в
чью  обЯзанность  входила  ежемесЯчнаЯ проверка наличиЯ на месте такого рода
литературы, в том числе и на предмет невыдираниЯ из оной листов  с  текстами
или  чертежами  длЯ личных нужд, ввиду отсутствиЯ в гальюне не то, что воды,
но и элементарной туалетной бумаги,  длЯ  чего  приходилось  собственноручно
перелистывать  каждую  книжку с грифами от "Ћсобой важности" до "„етЯм до 18
лет не рекомендуетсЯ", мусолЯ  палец  и  раздираЯ  слипшиесЯ  от  долгого  и
внимательного чтениЯ страницы.
     - Ќас запаЯли здесь, как мойву в банке, - с оптимизмом сообщил сержант,
закладываЯ пальцем самое интересное место в €нструкции, - но продолжают нами
любоватьсЯ, - и он навскидку расстрелЯл пару следЯщих мониторов, висЯщих под
потолком на уродливых турелЯх.
     ЏодковылЯла  ничего  не  видЯщаЯ  ‚ирджиниЯ,  а по другую стороны этого
бублика, Ярко освещаемого водЯным столбом, раздались аналогичные выстрелы  -
ничего   не   слышащий   ђубин   и  никому  не  говорЯщий  Ђртур  поддержали
комсомольский почин своего сержанта. Ќаша команда начала  подавать  признаки
жизни, так как всем показалось, что смерти и убийства уже позади.
     џ  сел в соседнее кресло и тоже выбрал себе чтение. Њне попалась "†изнь
и удивительные приключениЯ водоочистных сооружений".
     - ‘итуациЯ такаЯ, - начал политинформацию Ѓорис, - нас заперли  и  судЯ
по  всему  ответных  действий  предпринимать  не будут, силенки не те. Ѓудут
только следить, - ‚ирджиниЯ выстрелом добила последний монитор, -  чтобы  мы
отсюда в очередной раз не просочились на манер †иана †иакомо.
     - Ђ что нам это помешает сделать?, - поинтересовалсЯ Ђртур, - Я тоже не
вижу смысла здесь сидеть, отрезанными от передатчика, камбуза и гальюна.
     - Ќаверху  мембранный  фильтр, - поЯснил светило местной канализации Љ.
Њалхонски, пробежавший по диагонали  увесистый  том,  -  если  мы  придумаем
способ сначала разобратьсЯ на атомы, а потом - собратьсЯ, то дальше мы легко
протиснемсЯ  через  двадцатисантиметровые трубы, ведущие к стратификаторам и
молекулЯрным упаковщикам, - далее наше путешествие Я описать не  успел,  так
как  позорно пропустил удар, вышибивший менЯ из кресла на пол. € зрЯ, а ведь
дальше мы, молекулЯрно упакованные до дюймовой величины могли бы  автостопом
незаметно добратьсЯ до ближайшего союзного поста. Њой цинизм стал раздражать
родных  и  близких,  о чем свидетельствовала хмураЯ рожа Ђртура, потиравшего
ушибленный кулак.
     - Џопридержи клешни, - посоветовал ему добросердечный ђубин, за  шкирку
поднимаЯ менЯ с мокрого пола, - еще не хватало перестрелЯть друг друга.
     - ‘пасибо  за  место,  -  поблагодарила  менЯ ‚ирджиниЯ, - наконец-то Я
почувствовала себЯ настоЯщей леди в компании истинных джентельменов.
     - Ћтставить!, - рЯвкнул Ѓорис, гасЯ уже потухшую ссору, - выбиратьсЯ мы
отсюда пока не собираемсЯ. Ќу-ка, всем одеть шлемы,  а  то  о  наших  планах
быстрее глухие старухи из ‚азисубани узнают, чем мы сами.
     Њы  неохотно  надели  колпаки  и  погрузились в киберпространство с его
полЯризованным светом, прицельными решетками, физиопоказателЯми, хронометром
и фильтрованным воздухом.
     - ‚от так-то лучше. ’еперь всем  задачка  на  сообразительность  -  как
протолкнуть  через мембранные и прочие фильтры содержимое наших баллончиков,
чтобы у ребЯток наверху головка немного бо-бо  и  хотелось  бы  очень  много
бай-бай.
     €менно  так,  прикол  за  приколом, хохма за хохмой, в атмосфере самого
разнузданного цинизма мы шли к тому, к чему и должны были прийти. ‡акачивать
никакой газ никуда мне не хотелось и поэтому Я старалсЯ над этим не  думать.
‚монтированнаЯ  в  мой костюм камера продолжала автоматически работать, но Я
давно о ней позабыл. џ сильно подозреваю, что  именно  там,  в  том  отсеке,
основательно  наглотавшись  воды,  и  начал  умирать  †елтый  ’игр,  военный
журналист и  циник,  лучший  друг  сильной  власти.  Ћн  еще  конечно  долго
храбрилсЯ, трепыхалсЯ, размахивал когтистыми лапами и обнажал острые клыки в
улыбке  а-лЯ  —еширский  кот.  Ћн  даже с большим энтузиазмом принЯл выдумку
сообразительной  ‚ирджинии,  придумавшей  закачивать   сонный   газ   не   в
центральный  водовод,  а  прЯмо в водопровод и канализацию, где ему не могли
помешать уже никакие фильтры и отстойники. ‡десь веселЯщаЯ смесь по  задумке
Яйцеголовых  химиков  должна  была  мгновенно растворитьсЯ в воде, пропитать
собой всю кровеносную систему "‚одолеЯ", чтобы затем спонтанно перейти снова
в газообразное состоЯние в чьем-то умывальнике, унитазе,  кастрюле,  стакане
или,  даже,  в  желудке,  погружаЯ  подвернувшихсЯ  людей не сказать чтобы в
здоровый, но очень глубокий сон, вплоть  до  принЯтиЯ  ими  соответствующего
противоЯдиЯ, которое прибудет с первым же кораблем Џланетарного ‘оюза.
     ‚ыдумка  эта была настолько изЯщной, настолько гениальной, что помешать
ее воплощению в жизнь мог только случай, бог-изобретатель.
     џ не силен в химии, тем более в теории  боевых  отравлЯющих  веществ  и
бинарных  газов.  „а  и  потом у менЯ не было никакого желаниЯ разбиратьсЯ в
тонкостЯх физико-химических  свойств  европейской  воды.  Ќаверное  об  этом
написаны  целые библиотеки засекреченной литературы, сделано не одно великое
открытие, написан не один десЯток диссертаций, посвЯщенных повышению убойной
силы наших газов. Њы здорово двинули науку  вперед,  оставив  где-то  далеко
позади наши души.
     —то-то  все-таки содержалось в этой воде, невидимое глазу, неразличимое
микроскопами, не задерживаемое фильтрами,  не  отстаиваемое  в  отстойниках.
—то-то  совершенно  безвредное  длЯ  человеческого  организма.  Ѓезвредное и
латентное до поры до времени. „о той самой секунды,  когда  в  этой  воде  с
нашей  помощью  стал  растворЯтьсЯ  безобидный  газ.  Љак  и  ожидалось,  он
диффузировал во все сосуды и сосудики этой грандиозной  кровеносной  системы
всех  ‚нешних  ‘путников,  чтобы  через  некоторое  времЯ испаритьсЯ со всех
свободных поверхностей уже в обличьи боевого отравлЯющего  вещества,  залить
смертельным туманом всю станцию и передушить людей и детей как котЯт.
     <i>џ  кое-как  дотЯнулсЯ  до  крана и перекрыл воду. Ћдри все спала, но
дышала ровно и уже порозовела. Ђ Я снова тЯжело опустилсЯ на  залитый  водой
пол</i>.
     Ћх,  это проклЯтое слово "если". ‚ нем много смыслов и оттенков, граней
и неожиданных поворотов, оно многолико как... вода и противоречиво как  сама
жизнь.  Ћно  и  сомнение,  и  сожаление,  оно  и вопрос и повествование, оно
обвинение и надежда.
     …сли бы Я мог помочь тогда  тем  детЯм,  тем  девчонкам  и  мальчишкам,
занесенных  по прихоти все того же "если" на пустынный ледЯной панцирь чужой
нечеловеческой …вропы. …сли бы Я, обходЯ этаж за  этажом  этой