ывало... Ћбыкновенно Я очень туго схожусь с людьми.
     ѓлаза Ѓалагина странно блеснули.
     - Ќе знаю, отчего так, - улыбнулсЯ он, вспоминаЯ, что уже не раз слышал
это от таких же молоденьких  наивных  девушек,  и  ответил,  как  отвечал  и
прежде: - Њожет быть, потому что ведь  и  правда  вы  менЯ  знаете  давно...
’акова участь писателей: вы длЯ менЯ - совершенно новый человек, а  менЯ  вы
знаете, может быть, лучше, чем Я сам...
     - Џожалуй, - задумалась девушка, с выражением  наивной  серьезности  на
большеглазом бледном личике. - ’олько  разве  можно  было  по  произведениЯм
писателЯ узнать его как человека? Њне кажетсЯ, трудно!..
     - ‚идите ли, в жизни мы все лжем и стараемсЯ показывать себЯ  только  с
самой выгодной стороны, а когда писатель садитсЯ за работу,  то  в  страшном
желании написать как можно лучше он вызывает напрЯжение всех своих  духовных
сил и невольно, незаметно длЯ самого себЯ, проЯвлЯет многое такое, о чем  он
не желал бы, чтобы знал кто-нибудь  на  свете...  €  если  вдуматьсЯ  в  его
работу, в выбор тем, в типы, которым  автор  симпатизирует  или  которых  он
ненавидит, в характер изображенной им природы, в женские лица,  наконец,  то
личность писателЯ станет во весь рост... ќтим мало занимались до сих пор,  а
жаль... Ћ писателЯх говорЯт только после их смерти и  то  по  принципу:  или
ничего, или хорошее... € в результате ѓлеб “спенский кажетсЯ нам  совершенно
тем  же,  что  и  —ехов...  „лЯ  этого  уже  есть  трафарет:  обаЯтельность,
своеобразный юмор и т.д... Ќе умеют читать: читают только по  строкам,  ищут
идей и настроений, а не личности писателЯ, а ведь самое главное в творчестве
каждого  человека  он  сам!..  †енщины,  Я  заметил,  отличаютсЯ   особенной
способностью угадывать то, что писатели прЯчут в глубине своих образов...
     …лена Ќиколаевна задумалась.
     - Ђ ведь это правда... - сказала она. - ‚от... хотЯ вы в каждой  строке
говорите о смерти, о зловещем роке, о том, что... все в жизни суета  сует...
и хотЯ вас считают безнадежным пессимистом и отрицателем, а мне кажетсЯ, что
на самом деле вы очень жизнерадостный, добрый  и  страстно  любите  жизнь...
Џравда?..
     Ћна улыбнулась, как бы извинЯЯсь.
     - —то ж, может быть... не знаю, право, - принужденно ответил Ѓалагин.
     …му  больше  нравилось,  чтобы  женщины  считали   его   именно   такой
трагической личностью, с темными, почти бездонными провалами в  душе,  каким
он сам выдвигал себЯ в своих безнадежных романах и драмах. € потому он  стал
говорить о том, что в жизни действительно все гадко, скучно и тЯжело.
     - …сли Я что-нибудь и люблю в жизни как  действительно  прекрасное,  то
это только женскую молодость  и  красоту...-  сказал  он  искренно  в  конце
мрачной и безнадежной речи. - ЉаждаЯ молодаЯ и красиваЯ  женщина  волнует  и
привлекает менЯ. џ не думаю, чтобы руководилось это чувство  только  дурными
инстинктами... Њне не то что хотелось непременно обладать  ими  физически...
нет!.. ќто даже вовсе не так интересно и нужно... Ќо в женской  молодости  и
красоте есть та самаЯ хрупкаЯ, чистаЯ и трогательнаЯ нежность,  котораЯ  так
сладко и больно берет за сердце, когда смотришь на весенние цветы...
     …лена Ќиколаевна слушала  всем  существом  своим,  когда  Ѓалагин  стал
говорить о своей жизни, о своих планах, замыслах и начатых работах, тихонько
вздохнула и проговорила чуть слышно:
     - ‘частливый вы!
     ЉроткаЯ бессильнаЯ грусть о какой-то иной, красивой жизни, созданной ее
мечтой, прорвалась в этом слове.
     - џ?.. Ћ нет! - пожал плечами Ѓалагин. - ќто только со стороны кажетсЯ,
что жизнь писателЯ - что-то полное интереса, красок и движениЯ. Ђ  на  самом
деле искусство такое же ремесло, и в нем больше  скучного,  мелкого  и  даже
противного, чем радости...
     €  он  долго,  искренно  рассказывал  ей,  почему  это  так.  Љрасивое,
освещенное луной лицо  женщины,  смотревшей  на  него  чуткими,  влюбленными
глазами, подымало душу, и голос Ѓалагина звучал горЯчим чувством, страданием
и гневом. Ќастолько же сознательно, насколько и невольно, он вызывал в  душе
девушки жалость и нежность к себе. ѓоворил о том, какаЯ  страшнаЯ  вражда  и
зависть  существуют  между  писателЯми,  какаЯ  грЯзь  и  интриги  царЯт   в
литературном мире. џркаЯ, но грубаЯ картина  открывалась  перед  удивленными
глазами  девушки,  совершенно  иначе  представлЯвшей  себе  мир  ’ургеневых,
„остоевских и ’олстых. € как-то незаметно личность самого Ѓалагина выступила
на этом темном фоне Ярким и чистым образом, достигающим головою чуть  не  до
неба. Ћн представилсЯ ей бесконечно одиноким, в  толпе  врагов  и  льстецов,
которые только и ждут его падениЯ.
     - Ђ ведь когда писатель  умирает,  -  грустным  проникновенным  голосом
говорил Ѓалагин,-  все  они  преклонЯютсЯ  перед  его  памЯтью,  пишут,  что
личность его была обаЯтельна, что умер он не вовремЯ... ќто всегда  говорЯт,
и даже, может быть, искренно! џ это знаю, и, верьте, иногда  становитсЯ  так
противно, что самое слово  "литература!"  приобретает  отталкивающий  смысл.
€ногда страшно становитсЯ при мысли, что, может быть, придетсЯ  прожить  еще
много лет и все писать, писать... романы, драмы,  рассказы...  без  конца  и
конечного смысла...
     Ѓалагин вздрогнул, не то от  повеЯвшего  ветерка,  не  то  от  какой-то
внутренней нервной боли.
     - ђазве можно так  думать?  -  тихо  заметила  девушка,  всЯ  загораЯсь
материнским желанием помочь и утешить. - ђазве  вы  пишете  длЯ  критиков  и
своих товарищей? ‚едь они - это только каплЯ в море...  Ђ  здесь,  в  глуши,
ничего этого не знают, любЯт своих  писателей,  ждут  их...  ‚ы  сами,  быть
может, не знаете, сколько людей живет только литературой, спасаЯсь в ней  от
своей скучной, пошлой жизни... от тех маленьких и дрЯнных людей, которые  их
окружают...
     ѓолосок девушки дрогнул и  сорвалсЯ  на  горЯчей,  проникающей  в  душу
чистой нотке. Ћна даже сделала какое-то порывистое  движение,  точно  хотела
обнЯть и приласкать его, но сейчас же смутилась, покраснела и потупилась.
     Ѓалагин внимательно и жадно смотрел на нее.
     - ЊилаЯ вы девушка! - сказал он.
     Ќо …леной Ќиколаевной вдруг овладело какое-то  странное  волнение.  Љак
будто она испугалась что-то сказать, в чем-то признатьсЯ и не чувствовала  в
себе силы  скрыть  это.  Ѓалагин  опЯть  заговорил,  но  девушка  настойчиво
заторопилась домой.
     - Џоздно уже... Ќадо идти... Џойдемте!..
     Љогда они вдвоем шли по пустынным, освещенным  луной  улицам,  шаги  их
гулко отдавались в ночной тишине, а  сердца  дрожали  предчувствием  чего-то
нового, жутко счастливого и таинственного. ‹уна поднЯлась высоко  и  глЯдела
на город прЯмо и спокойно, как небеснаЯ царица.
     “ ворот ее дома они еще долго стоЯли,  и  Ѓалагин  говорил,  заглЯдываЯ
девушке в самые глаза:
     - Ђ что, если Я в вас влюблюсь? „евушка краснела  в  темноте  и  слегка
испуганно возражала:
     - ќтого не может быть!
     - Ќу, а если? -  настойчиво  и  все  ниже  нагибаЯсь  к  ней,  повторил
Ѓалагин.
     ’огда она неожиданно лукаво засмеЯлась.
     - Ќу, так что же?.. ’ем лучше!
     - € вы этого не боитесь, не испугаетесь?  -  странно  дрожащим  голосом
спросил Ѓалагин возле самых губ ее.
     „евушка не ответила, она прЯмо смотрела ему в глаза,  и  в  ее  зрачках
было что-то напрЯженное,  зачарованное.  €  что-то  без  слов  спрашивало  и
позволЯло в ее полузакрытых глазах. ђосла и тЯнула какаЯ-то страннаЯ, жгучаЯ
свЯзь. € как-то незаметно между их лицами стало близко-близко; сама  девушка
против воли, охваченнаЯ горЯчим туманом, в  котором  светились,  как  черные
звезды,  только   его   блестЯщие   глаза,   потЯнулась   вперед   горЯщими,
раскрывшимисЯ губами. Ќезнакомые мужские губы, проникаЯ  все  тело  жаром  и
забытьем,  поцеловали  ее.  „евушка  вздрогнула,  сделала   слабую   попытку
вырватьсЯ и вдруг всЯ ослабела, замерла, не отрываЯсь от его губ.
     „олго продолжалось томительное, жгучее, похожее и на сон, и на  обморок
забытье. Ѓыло тихо-тихо, и уже все мЯгкое, покорное тело девушки прильнуло к
высокому, сильному мужскому  телу.  ‚  голове  ее  гудела  страннаЯ  музыка,
обрывки мыслей тонули в истинном тумане.
     ЏустыннаЯ улица чутко сторожила все звуки. ѓде-то протЯжно и  заливисто
лаЯла маленькаЯ собачка. ’олько краешек луны лукаво и Ярко выглЯдывал  из-за
темной крыши. Ћни  в  темноте,  ничего  не  говорЯ  друг  другу,  целовались
тЯгучими поцелуЯми, чувствуЯ горЯчее дыхание, усиленное биение сердец и  еще
что-то, как бы идущее из тела в тело и свЯзывавшее их в одно.
     - Ќу, до свиданьЯ! - сказал Ѓалагин и поцеловал  ее  еще  раз,  но  уже
как-то по-иному, удивительно нежно и чисто, как бы благодарЯ и благословлЯЯ.
- ‚ы очень хорошаЯ и милаЯ девушка! - сказал он просто.  -  џ  рад,  что  мы
встретились.
     ‹уна спрЯталась совсем,  и  только  слабое  сиЯние  над  черной  крышей
указывало на то, что она еще здесь и тихо блюдет спЯщий город.

        IV 

     “ …лены Ќиколаевны наступили вечерние занЯтиЯ, и до  девЯти  часов  она
сидела в пустой канцелЯрии, треща своей машинкой, как кузнечик  в  траве.  ‚
большой комнате, кроме нее, был еще только один чиновник, серенький писец  с
подвЯзанной щекой, за все времЯ не сказавший ей ни одного  слова.  ’олько  у
него и у нее, на  двух  разных  концах  комнаты,  горели  лампы  с  зелеными
абажурами. Ѓыло темно и даже как-то погребально от мрака,  сгустившегосЯ  по
углам, и от больших столов, обитых черной клеенкой.
     € девушка рада была этому одиночеству и работе.  Џоследние  две  недели
внесли в ее жизнь столько нового, жуткого, что надо было  побыть  наедине  и
обдумать все. „евушка так и не знала, хорошо или дурно  то,  что  случилось,
счастлива она или несчастна. Ќо знала одно, что прежнЯЯ жизнь кончена. џрким
сном лунных ночей, поцелуев, тихих речей, объЯтий и ласк вошло в ее душу то,
чему она знала простое и торжественное имЯ - любовь.
     ‚ тот вечер, когда Ѓалагин из чужого  и  далекого  стал  ей  бесконечно
близким и дорогим, девушка пришла домой как пьЯнаЯ. Ќикогда ее лицо не  было
так красиво и нежно,  глаза  так  велики  и  глубоки,  точно  всЯ  она,  как
сбрызнутый росою цветок,  расцвела  сразу  во  всем  обаЯнии  своей  молодой
красоты. Ћна долго стоЯла перед зеркалом, смотрела на свои глаза, волосы, на
горЯщие губы, на упругую  грудь,  колыхающуюсЯ  под  голубой  кофточкой,  на
тонкую  талию,  перетЯнутую  золотым  поЯсом.  —ему-то  удивлЯлась,  чему-то
улыбалась. ЉрасиваЯ мелодиЯ была у нее в голове, и не  было  ни  страха,  ни
сомнениЯ, ни желаниЯ заглЯнуть в будущее. Ѓыло только богатое, захватывающее
и душу и тело в одно, широкое страстное чувство.
     Џотом они встречались  каждый  день.  ‚стречались  украдкой,  тщательно
скрываЯ свои отношениЯ от посторонних. …лена Ќиколаевна говорила, что ей все
равно, что она - свободный человек и никого и ничего не боитсЯ.  Ќо  Ѓалагин
ласково и настойчиво возражал:
     - ‡ачем?.. Ќам не нужно, чтобы кто-нибудь знал  о  наших  переживаниЯх.
Ћни только до тех пор и красивы,  пока  составлЯют  тайну  двух,  мужчины  и
женщины. Љогда коснетсЯ этого чужаЯ рука - тайна становитсЯ пошлостью...  „а
и зачем портить вашу жизнь... ‚аша репутациЯ может совершенно  померкнуть  в
лучах моей репутации!
     Ћн шутил и смеЯлсЯ при этом, но все-таки бережно  охранЯл  девушку.  Ћн
вообще относилсЯ к ней с какою-то осторожной нежностью, точно боЯлсЯ разбить
дорогой сосуд. Ќо все-таки  каждаЯ  новаЯ  встреча  стихийно  приносила  все
большую и большую близость. Љаждое маленькое доказательство его  власти  над
ее телом, растущей с каждым движением, сначала пугало девушку до обморока, а
потом заполнЯло каким-то особым счастьем стыда, кружащим  голову  до  потери
власти над собою. € Ѓалагин, с опытностью знавшего много  женщин,  шел  этим
путем осторожно, не пугаЯ и не оскорблЯЯ. €  все:  первое  объЯтие,  поцелуй
руки выше кисти, потом мЯгкаЯ настойчивость, сплетеннаЯ из ласк и шепота,  с
какой он заставил ее обнажить руку до плеча и целовал эту, впервые оголенную
длЯ мужчины, круглую точеную руку, - составлЯло целую цепь жутких,  новых  и
до восторга счастливых ощущений.
     Љогда он в  первый  раз  посадил  девушку  к  себе  на  колени,  у  нее
закружилась голова, жар ударил в лицо, в глазах потемнело  и  ей  стало  так
страшно и стыдно, что она вырвалась. ‘ ней произошло  что-то  совершенно  ей
непонЯтное, зажегшее всю кровь. „аже болезненное. Ћна упорно  уклонЯлась  от
каждой новой ласки, даже просила со слезами на глазах, а  между  тем,  когда
оставалась одна, именно об этом думала целыми часами, всЯ разгораЯсь  как  в
огне.
     Ѓалагин не обманывал ее. Ћн обо всем говорил  открыто  и  просто,  хотЯ
как-то умел произносить каждое новое слово только тогда, когда она  привыкла
к прежним.  „евушка  уже  знала,  что  любовь  их  кратковременна,  что  они
расстанутсЯ и даже  довольно  скоро.  Ќо  Ѓалагин  сумел  настроить  ее  так
свободно  и  легко,  что  она  не  удивилась,  не  оскорбилась  и  даже   не
опечалилась. ЌастоЯщее было так хорошо, а будущее не рисовалось совсем.
     Ќо когда Ѓалагин заговаривал о возможности последней  близости,  жуткое
чувство, похожее на ужас, охватило девушку.
     - Ђ ведь в конце концов мы должны  сойтись  совсем!  -  сказал  Ѓалагин
прерывистым шепотом, когда она сидела у него на коленЯх в самом темном  углу
большого сада. - ‚ы не боитесь этого?.. Ќе боишьсЯ?
     „евушка всЯ загорелась и растерЯлась от стыда. Ќо в этом стыде не  было
того противного, что испытывала она, когда  смотрели  на  нее  глаза  других
мужчин, даже и не  говоривших  о  своих  главных  желаниЯх.  Ћстрое  чувство
обнаженности также поЯвилось во всем  теле,  но  оно  было  свежо  и  чисто.
Ќапоминало  то  чувство,  когда  летом,  где-нибудь  на  берегу  реки,   она
раздевалась, чтобы купатьсЯ. ѓолаЯ и стройнаЯ, стоЯла она на зеленой  траве,
нежащей босые ноги, над прозрачной  водой,  пронизанной  солнцем  до  самого
песчаного дна.
     Ћщущение своего голого тела, по которому, нежно греЯ,  двигались  пЯтна
солнечного света и мЯгкий обволакивающий ветерок, было приЯтно и  волновало,
как запретное наслаждение. Ћна стоЯла голаЯ только потому, что никто  ее  не
видел, но все времЯ чудилось, что со всех сторон жадно смотрЯт тысЯчи  глаз.
€ в этом неуловимом сплетении чистого целомудриЯ и неосознанной  потребности
стыда было что-то волнующее и манЯщее. € теперь ей  показалось,  как  тогда,
что все ее тело, от круглых плеч до розовых пальцев  на  ногах,  напрЯгаетсЯ
упругим и свежим напрЯжением, как после купаньЯ в студеной прозрачной  воде.
Ѓыло стыдно, но хорошим, кружащим голову, как вино, стыдом. „аже  захотелось
еще большего стыда. Ќо все-таки она подумала, что это совершенно невозможно.
     - ќтого никогда не будет! - тихонько ответила девушка, опускаЯ  голову,
и Ѓалагин только губами почувствовал,  как  щеки  ее  загорелись  обжигающим
холодком румЯнца.
     - ‚ы думаете? - нагибаЯсь к ней и стараЯсь увидеть глаза, прошептал он,
волнуЯ себЯ этой запретной игрой. - Ђ Я думаю, что будет!
     „евушка стала слабо битьсЯ в его руках, стараЯсь спуститьсЯ с колен.
     € с этого вечера она  стала  бессознательно  ждать  чего-то.  Ќе  могла
представить своего тела обнаженного при нем, не знала и не понимала  еще,  в
чем заключаетсЯ то наслаждение, о котором говорил и  он,  и  кни-1€,  и  всЯ
жизнь вокруг. Ћна твердо верила, что этого никогда не  будет,  а  между  тем
близость последнего момента предчувствовалась всем телом,  и  когда  девушка
долго думала о нем, щеки начинали гореть, сердце билось  усиленно  и  голова
отказывалась свЯзно рассуждать.
     …е волнение передавалось Ѓалагину и  составлЯло  длЯ  него  невыразимое
наслаждение. Ћн постоЯнно возвращалсЯ к прерванному  разговору  и  незаметно
приучил девушку к этой мысли. “же среди поцелуев  и  объЯтий  самым  главным
стал разговор о том, и Ѓалагин,  и  она  сама,  заранее  дрожа,  ждали  того
момента, когда ласки зажгут все тело и бесстыднаЯ мысль смело претворитсЯ  в
слова. Ќо каждый раз она упорно и слабо повторЯла:
     - ќтого никогда не будет...
     - џ знаю!
     - Џочему?
     - ’ак...
     Ќо каждый раз выговаривать это слово становилось все труднее и труднее,
и девушка сама уж не знала: будет или не будет.
     Ђ тут наступила дождливаЯ полоса,  и  вечера  стали  мокры,  холодны  и
ветрены. ’огда Ѓалагин стал звать  ее  к  себе.  Ѓольше  нигде  нельзЯ  было
видетьсЯ наедине, а встречи при людЯх только раздражали. Ќо все  же,  прежде
чем согласитьсЯ, девушка боролась несколько дней, чувствуЯ инстинктом,  что,
если пойдет, все будет кончено в тот же вечер.  €  тут-то  она  обрадовалась
вечерним занЯтиЯм: они давали ей силу дотЯнуть день до конца, не видЯ его.
     ‚сЯ историЯ ее любви проходила перед  ее  глазами  в  эти  долгие  часы
одинокого сидениЯ в пустой, похожей на кладбище  канцелЯрии.  Ћна  старалась
проверить  себЯ,  остановитьсЯ,  оглЯнутьсЯ  и  найти  какую-нибудь  ошибку,
котораЯ доказала бы ей, что можно и нужно  прекратить  все.  Ќо  воображение
работало не так, как  хотелось,  и  девушка  чувствовала,  что,  что  бы  ни
случилось, она не раскаетсЯ ни в чем и, если бы начать все сначала,  сделала
бы то же самое. †изнь стала так  богата  и  красочна,  что  дико  было  даже
подумать   о   возвращении   к   правильному,    серенькому,    размеренному
существованию.
     "Ќу, что ж?.. ‚алЯ права: хоть час, да мой! Ћ чем, собственно, думать и
чего ждать?"
     ЏамЯть украдкой  подсказывала  ей  фразу  из  одного  романа,  когда-то
казавшуюсЯ ей циничной и грубой:
     "џ понЯла, что беречь эту чистоту не длЯ кого и не длЯ чего!"
     €, притворЯЯсь, что  не  понимает  всего  смысла  этой  грубой  правды,
девушка думала: "Ќу, полюбила, пусть и буду его любовницей!.. Љому до  этого
дело? ђазве лучше было бы выйти за Љотова, или •лудекова, или поручика?"
     ’щедушный учитель с болезненной злостью на тонких  губах,  бессмысленно
тщеславный  •лудеков,  неизвестно  по  какому  праву   все   презирающий   и
воображающий  себЯ  существом  высшего  полета,  и  серый   плоский   офицер
представлЯлись ей, вызываЯ положительное отвращение.
     Ђ тут был человек с душой  глубокой,  в  которой  она  не  видела  дна.
—еловек неожиданных мыслей, образов и слов. Ћна вошла в его жизнь  со  всеми
его думами, планами, с широкими замыслами, охватывающими всю жизнь  мировую.
Ћн казалсЯ ей великим, и, когда он  иногда  воодушевлЯлсЯ  и  с  углубленной
складкой на лбу, с горЯщими глазами говорил о том, как  он  покорит  всех  и
заставит признать себЯ первым из первых, девушке  хотелось  отдать  за  него
жизнь, стать перед ним на колени и благодарить за то счастье, которое он дал
ей, маленькой женщине с серой и ничтожной судьбой.
     € тогда мысль о том, что боротьсЯ не надо, что борьба и  бесполезна,  и
бессмысленна, смутно, но настойчиво определЯлась в ее затуманенной,  горЯчей
молодой голове.
     Џересилив стыд, она старалась представить себе, как  это  будет,  и,  к
своему удивлению, не могла понЯть, что же такого  отталкивающего  и  гадкого
видела она раньше. ’ак казалось просто и естественно, как  тот  же  поцелуй,
только бесконечно крепче и горЯчее. Џо временам даже самой  хотелось,  чтобы
все совершилось скорее и между ними уже не было никакой преграды.
     "Ѓудь что будет!" - подумала она один раз, и что-то  оборвалось  в  ней
окончательно.
     € наконец, после того как, благодарЯ дождю и  ветру,  …лена  Ќиколаевна
два днЯ не видела Ѓалагина, она вышла из канцелЯрии, сознаваЯ,  что  идет  к
нему.
     ла она как-то странно, то чересчур быстро, почти бегом,  то  медленно,
как бы через силу. —увствовалась  страшнаЯ  слабость  в  ногах,  и  хотелось
закрыть глаза и лечь где-нибудь в темном, тихом уголке. ‘трашно было,  чтобы
кто-нибудь не увидел и не догадалсЯ, куда и зачем она идет.
     "‡ачем?.." - с мучительным презрением, подчеркиваЯ  это  слово,  думала
девушка. € чувствовала, как сердце ее холодно замирает от невыносимого стыда
и страха.
     € при мысли, что кто-нибудь узнает, охватывал такой ужас,  что  дыхание
перехватывалось и подымалось  в  мозгу  болезненное  бредовое  ощущение.  …й
казалось, что она не могла  бы  даже  солгать  при  встрече  с  каким-нибудь
знакомым, а между тем, когда столкнулась с длинной унылой шинелью поручика и
когда он спросил ее:
     - …лена Ќиколаевна! Људа вы в такую погоду?
     - ’ак. €ду к ‚але!
     - ‚ы позволите вас проводить? - робко спросил офицер.
     „евушка побледнела. Љогда она выходила из канцелЯрии, ей все  казалось,
что это только "так", проба, из которой ничего не выйдет, а она  и  в  самом
деле просто придет к ‚але, где ее ждут. Ќо теперь, когда  она  увидела,  что
поручик увЯзываетсЯ за нею, девушка всЯ похолодела. Ћфицер  что-то  говорил,
пробовал острить, шел рЯдом, но девушка всЯ трепыхалась,  как  подстреленнаЯ
птица. Ћна молола всЯкую ерунду, без причины  смеЯлась,  злилась  и  наконец
стала оскорблЯть поручика.
     €  странно,  что  именно  этот  недалекий   офицер   первый   и   сразу
почувствовал, что она лжет. Ћн вдруг притих, сделалсЯ  задумчивым  и  совсем
замолчал.
     - …лена Ќиколаевна, - с трудом выговорил он не скоро, -  Я...  хотел  с
вами поговорить... ‚ы знаете, как Я...
     - Ђх нет... “ менЯ голова  болит!  -  испуганно  и  невпопад  возразила
девушка. - ‚ другой раз... пожалуйста... прошу вас...
     - Ќо... - глуповато пробормотал поручик.
     - Ђх, право...  в  другой  раз...  миленький  €ван  Љириллович!  -  как
шальнаЯ, перебила девушка, с тоской видЯ, что до квартиры ‚али осталось  уже
немного. Ћна была жалка, и поручик опешил.
     …лена Ќиколаевна, - горько пробормотал он, - Я вам мешаю?.. ‚ы скажите!
     ‘лышно было, с каким трудом он произнес это слово, точно оно застрЯло в
горле. € слышна была еще покорнаЯ любовнаЯ мольба. Ћн всем  существом  своим
ждал ответа отрицательного: какого-нибудь простенького, вежливого словца. Ќо
девушка ответила:
     - „а... то есть нет... Џраво! Џочему?  —то  за  глупости?  Џросто  Я...
тороплюсь и у менЯ голова  болит.  Ћфицер  побледнел  и  вдруг  остановилсЯ.
ЊучительнаЯ жалость охватила девушку. Ћна отчетливо и Ясно  понимала  в  эту
минуту все, что  делалось  в  душе  бедного  нелепою  офицера.  Ќо  ее  била
лихорадка. …й казалось, что, если офицер не оставит  ее,  произойдет  что-то
непоправимо ужасное, навсегда будет утрачено все. € вдруг она нелепо  начала
кокетничать, прижалась к руке поручика, засмеЯлась и чуть не заплакала.
     - ’ак Я уйду... - пробормотал офицер  убито.  -  Њожет  быть,  в  самом
деле...
     Ћна испугалась, что он догадаетсЯ.
     - —то в самом деле?..  Љакие  глупости!..  право,  глупости!..  ‚ы  мне
нисколько не мешаете!..
     - ђазве? - с робкой дрожью надежды в голосе спросил поручик.
     Ћн уже готов был остатьсЯ, забыв все,  что  подсказало  ему  чутье.  Ќо
когда девушка почувствовала это, она вдруг  ощутила  прилив  такой  холодной
злобы, что забыла все.
     - Ђ впрочем, до свиданиЯ! ’ут вот и ‚алЯ... „о свиданиЯ.  Ќе  сердитесь
на менЯ. џ сегоднЯ какаЯ-то...
     Ћна не докончила чересчур звонкой лживой фразы. …й было уже все  равно,
она знала только одно, что должна идти.
     Џоручик осталсЯ один  под  дождем,  в  вечернем  сумраке,  и  торчал  у
тротуара, как фонарный столб.
     …лена Ќиколаевна быстро добежала до дома ‚али,  вскочила  в  калитку  и
долго стоЯла там, прижавшись в темном  углу.  Ћна  рвалась  и  дрожала  всем
телом. …й то казалось, что она  уже  целую  вечность  стоит  и  ждет  тут  в
темноте, то  казалось,  прошло  только  несколько  секунд.  Ќаконец  она  не
выдержала, быстро вышла на улицу и быстро-быстро пошла назад.
     Џо улицам  гудел  ветер,  брызгаЯ  в  лицо  холодными  каплЯми.  ”онари
тоскливо метались в своих стеклЯнных домиках, и свет  их  золотил  дрожавшие
лужи.
     Ќа  одном  углу  девушке  мельком  показалось,  что  у   стены   стоит,
прижавшись, длиннаЯ сераЯ шинель, и даже как  будто  она  успела  разглЯдеть
мокрое бледное лицо поручика со странным выражением  в  глазах.  Ќо  девушка
только отшатнулась и прошла мимо. „лЯ нее уже не существовало ничего.
     Ћна шла быстро, одна, в сырости и сумраке ненасытной  ночи.  ѓде-то  за
серой пеленой дымчатых туч  скользила  луна,  и  тучи  бежали  бесконечно  и
стремительно, как дни какой-то  холодной,  страшной  жизни.  ‚етер  рвал  на
углах, точно кто-то голодный и жадный,  как  зверь,  от  богатых  домов,  от
светлых фонарей, из темных углов, отовсюду бросалсЯ на  ее  хрупкое,  слабое
тело и толкал его в грЯзь.