‘ергей Ќиколаевич ‘ергеев-–енский. Џреображение ђоссии. ‹ьвы и солнце

Ћцените этот текст:
‘ергей Ќиколаевич ‘ергеев-–енский. Џреображение ђоссии. ‹ьвы и солнце

ќпопеЯ

‹ьвы и солнце

Џовесть

---------------------------------------------------------------------
Љнига: ‘.Ќ.‘ергеев-–енский. ‘обр.соч. в 12-ти томах. ’ом 12
€здательство "Џравда", Ѓиблиотека "Ћгонек", Њосква, 1967
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 30 ноЯбрЯ 2002 года
---------------------------------------------------------------------

‘одержание

ѓлава перваЯ
ѓлава втораЯ
ѓлава третьЯ
ѓлава четвертаЯ
ѓлава пЯтаЯ
ѓлава шестаЯ
ѓлава седьмаЯ
ѓлава восьмаЯ
ѓлава девЯтаЯ

ЏримечаниЯ

ѓ‹Ђ‚Ђ Џ…ђ‚Ђџ

‚ 1917 году 25 февралЯ в Џетрограде поЯвилось в одной малотиражной
газете объЯвление:

ЏђЋ„Ђћ’‘џ ‹њ‚›
ЌовоисаакиевскаЯ, 24, 3.

‚ те времена продавалось все, потому что все бешено раскупалось, потому
что гораздо больше было денег, чем товаров, но львы, которые продавались
кем-то в Џетрограде, - это было слишком неожиданно даже и длЯ тех
неожиданных дней.
€ван €оныч Џолезнов, разбогатевший на крупных поставках овса в армию,
раньше приказчик мучного лабаза, а ныне владелец приличной зимней дачи
вблизи Ѓологого, человек лет пЯтидесЯти двух, но еще без единого седого
волоса в русой бородке, видный собою, полнокровный, хотЯ и недавно, но зато
очень прочно поверивший в свою звезду и потому благодушный, живший теперь в
номере хорошей гостиницы в начале Ќевского, ближе к ‡имнему дворцу, прочитав
за утренним чаем это объЯвление, сказал весело вслух самому себе:
- Ќу-ну!.. ‹ьвы!.. „о львов дошло!.. ‚от так штука!..
Ћн просмотрел потом еще несколько объЯвлений (с них обыкновенно начинал
он читать газету) и опЯть наткнулсЯ на то, что продаютсЯ львы: это было
напечатано крупно и на видном месте.
Џолезнов подумал: "—то же это, цирк распродаетсЯ или зверинец?" - и
привычно потЯнулсЯ к трубке телефона, чтобы узнать, так, между прочим,
сколько именно продаетсЯ львов и по каким ценам, но, присмотревшись к
объЯвлению, не нашел там номера телефона.
“бежденный в том, что такие коммерческие предприЯтиЯ, как цирк или
зверинец, не могли бы сдать объЯвлениЯ в газету, не указав номера своего
телефона, Џолезнов посвистал тихонько и, как только окончил чаепитие, оделсЯ
и вышел на Ќевский, от которого ЌовоисаакиевскаЯ очень близко, и в первую
очередь решил пройтись полюбопытствовать, что это за львы, кем именно и
почему продаютсЯ.
Ѓыло средне морозно. ‘тоЯли длинные хвосты очередей вдоль тротуаров.
ЏроходЯ мимо них, Џолезнов участливо спрашивал, за чем стоЯли - за хлебом
или за сахаром?..
‘ам он был очень запаслив, и склады всЯкой снеди и других житейски
необходимых товаров у него в Ѓологом были большие; самому ему еще не
приходилось стоЯть в подобных хвостах, но был он человек общественный и
очень любознательный до всего, что касалось торговли. Љоманда молодых
солдат, совсем еще мальчишек, плохо державших шаг и равнение, пересекала
Ќевский, остановив вагоны трамваЯ и длинный рЯд автомобилей. “горелые
газетчики бегали с телеграммами и что-то кричали, но в крики газетчиков в
последнее времЯ перестал уже вслушиватьсЯ €ван €оныч и телеграмм сознательно
не покупал. Љак бы ни шла война, его она касалась только стороной -
поскольку был еще овес на северо-западе ђоссии и лошади в русской армии.
’ого, чтобы немца допустили взЯть Џетроград (столицу!) и вместе с ним
станцию Ѓологое, он решительно не допускал. „етей на фронте у него не было и
быть не могло: женилсЯ он лет за семь до войны, и дети его, всего четверо,
были еще младенцы. Љогда он бывал дома, то чувствовал себЯ с ними в одно и
то же времЯ и отцом и даже как бы дедом, что только усиливало его к ним
нежность; и вот теперь, доходЯ до Ќовоисаакиевской, он представил, как туда,
в свое гнездо в снегах, он возьмет да и привезет вдруг, шутки ради, живого
льва в железной клетке и какой радостный визг и крик подымут около такой
необыкновенной игрушки дети.
‘ гурманством северЯнина (он был костромич родом) Џолезнов втЯгивал
широкими легкими стынь февральского воздуха и жесткие порывы ветра с Ќевы, а
свою кунью шубу он даже несколько распахнул, так как от ходьбы нагрелсЯ.
‘ некоторых пор, когда вообще поЯвилось так много нового в русской
жизни, €ван €оныч усвоил и всЯчески развивал в себе спасительную привычку
как можно меньше обращать вниманиЯ на все кругом и удивлЯтьсЯ.
‚ойна, сделавшаЯ его поставщиком овса, на этом именно новом длЯ него
деле и требовала сосредоточить все его мысли: где купить овес, почем купить,
как доставить, почем посчитать казне, помнЯ о том, как падают деньги, -
одних только этих забот было вполне довольно длЯ Џолезнова, чтобы еще
замечать пристально, что такое творитсЯ кругом. € если шел он узнавать
насчет львов, то только потому, что как раз теперь выдалось у него
свободного времени два-три часа, а потом предстоЯл деловой разговор с
интендантским полковником кнЯзем Ђбашидзе.
„ворника в воротах не было. Џолезнов на черной табличке сам отыскал,
что квартира 3-Я во дворе налево, нижний этаж.
Љогда он позвонил, открыли не сразу и только на четверть, на длину
дверной цепочки. —ей-то черный глаз, пытливо блеснувший, оглЯдел €вана
€оныча с бобровой шапки до калош, и спросил оттуда сильный женский голос:
- ‚ы насчет львов?
- ‚от именно, - солидно отозвалсЯ Џолезнов.
- ‹ьвы почти уже проданы...
- Ћчень сожалею... Ћднако не совсем еще?..
- Ћднако... если вы, конечно, предложите больше... ‚ойдите!
–епочка загремела, дверь распахнулась, и Џолезнов вошел в прихожую, где
хотел было скинуть шубу, но сильнаЯ на вид, высокого роста, молодаЯ
черноглазаЯ женщина в накинутом на плечи котиковом боа сказала:
- Њожете и не раздеватьсЯ... Ѓоюсь, что у менЯ порЯдочно прохладно...
- ќто как же, - вы, стало быть, лично продаете львов? - степенно
спросил Џолезнов, когда уселсЯ в шубе на слишком мЯгкий, с беспомощной
пружиной, пуф.
- Ђ как же еще? - удивилась женщина, шевельнув высокой прической. -
‹ично?.. Љонечно, лично... ‹ьвы мои, а не чьи-нибудь...
Љомната была большаЯ, но плохо обставленнаЯ, и, что сразу обратило на
себЯ внимание Џолезнова, кое-где на высоте человеческого роста висели обои
кусками, а в двух-трех местах они были прикреплены сильно блестевшими
английскими булавками. ‚ысокаЯ белаЯ дверь в другую комнату была как бы
изрезана в разных местах перочинным ножом, а ближе к медной, давно не
чищенной ручке даже и очень густо изрезана... € воздух в комнате показалсЯ
плохо проветренным, хотЯ форточка и была приотворена.
- ѓм... ’а-ак... € сколько же у вас львов этих самых? - с большим
любопытством поглЯдел на женщину Џолезнов. - ‚ газете сказано: львы... ‘тало
быть, не один, а несколько...
- „ва!.. „ва льва... Ћба самцы...
†енщина наблюдала его пытливо и даже несколько строго, - так ему
показалось.
- Ћт-лич-но... „ва... € где же они у вас помещаютсЯ?.. Џри доме ли, в
сарае, или еще куда ехать к ним надо?
- ‡десь, - быстро ответила женщина.
- ’о есть где же именно здесь?
- ‡десь - это значит здесь же, где и мы с вами: в соседней комнате.
€ не успел еще подумать Џолезнов, не шутка ли такой ответ, как женщина,
придерживаЯ крупной белой рукой боа на шее, другой распахнула изрезанную
дверь, и в комнату вошли, мЯгко, по-кошачьи ступаЯ, два песочно-желтых
больших зверЯ, которых по первому взглЯду он даже и не принЯл за львов. Ќо
уже в следующий момент он вскочил с пуфа, инстинктивно выставив перед собой,
точно длЯ защиты, бобровую шапку, и первый ближайший к нему зверь вдруг
встал на задние лапы, а передние положил ему на плечи, и так близко пришлись
к его глазам хмурые зеленые львиные глаза, что Џолезнов откинулсЯ головою и
ударилсЯ о стену затылком, и если бы не стена пришлась сзади него, он, может
быть, упал бы на пол от страха.
- †ак! - крикнула женщина и добавила что-то еще на Языке, Џолезнову не
понЯтном.
‹ев мЯгко снЯл свои лапы, поглЯдел на него еще раз внимательно снизу
вверх и отошел, чуть двигаЯ хвостом.
- ќто - †ак, а тот - †ан... они - братьЯ, - сказала женщина, как будто
Џолезнов не побледнел от страха и не ушиб затылка.
Љогда же несколько пришел он в себЯ, то отозвалсЯ обиженно:
- Џредупредить, мадам, надо было, предупредить, а не так сразу!.. Ђ не
то чтобы вот так... ќто ведь звери!..
- Ћни совершенно ручные! - даже чуть улыбнулась женщина, точно
забавлЯЯсь его страхом. - Ћни всего по третьему году и совершенно,
совершенно ручные!.. ‚се равно как собаки...
- •о-ро-ши со-баки! - сильно упираЯ на костромское "о" от растерЯнности
(чего в спокойном состоЯнии он не делал), бормотал Џолезнов. - џ полагал,
они у вас в клетке где-нибудь... в сарае, что ли... а не так... € как же вы
с ними тут одна? - попробовал он замЯть это бормотанье.
- Џрислуга моЯ ушла достать длЯ них мЯса... хотЯ, конечно, это теперь
очень трудно... Ђ тут, как нарочно, с утра лезут в дверь всЯкие... конечно,
из пустого любопытства...
- ‚ыходит, и Я тоже из любопытства... из дурацкого?.. - не без
угрюмости вставил Џолезнов, потираЯ затылок.
- Ља-ак так из любопытства? - Явно обиделась она. - ’ак вы, значит, не
желаете покупать их?
Џолезнов посмотрел на ее большое красивое лицо, с чуть посиневшей на
полных, здоровых щеках кожей, и слегка улыбнулсЯ:
- €мел большое желание, а теперь начинаю боЯтьсЯ.
- Ѓо-Ять-сЯ? —его же именно?
- ‚ы говорите: ручные... ‚ас-то они, конечно, слушают, а с какой стати
им менЯ слушатьсЯ? ЊенЯ они могут в клочки изорвать!.. —то Я с ними буду
делать? •о-ро-шее дело!
- Џозвольте, что такое? Ќичего Я у вас не пойму!.. - сделала женщина
пренебрежительную гримасу. - „лЯ чего именно хотели вы там купить львов, это
не мое, конечно, дело, но ведь вы же пришли за чем? чтобы купить их?
- „а Я так, признатьсЯ, ни за чем... Џросто блажь нашла... Џритом же Я
ведь хотел, чтобы в клетке и по крайней мере одного, а не двух... ‡ачем мне
двух?
- Ћдного нельзЯ!.. Ћни братьЯ, и один без другого не может... ‚от!
’ут она быстро схватила одного из львов за загривок, впихнула его в
соседнюю комнату и закрыла дверь. ’огда оставшийсЯ в комнате лев
вопросительно посмотрел на нее и с тихим урчаньем начал царапать дверь лапой
около медной ручки. Џолезнов понЯл теперь, почему ему показалось, что
изрезана ножами дверь, и почему висели клочьЯми обои.
Ћн сказал, как бы между прочим:
- ЏридетсЯ вам сделать потом ремонт в квартире...
- ќто уж мое дело, - обиделась хозЯйка львов. - Њожет быть, сделаю,
может быть, нет...
- Ђ почему же это львы? ‹ьвы, а, между прочим, гривы у них небольшие? -
тоже обиженно спросил Џолезнов.
- Џотому что они - молодые, вот почему... “ совсем молодых самцов грив
не бывает...
- Ќе знал!.. Ђ как же они, молодые, к вам попали?.. џ это по поводу
того, что вот уже третий год война, и мы, стало быть, окончательно
отрезаны... „аже апельсинов нельзЯ провезти, не то что львов пару...
- ‚ы намерены их купить или нет? - резко оборвала женщина.
‚ это времЯ задребезжал дверной звонок, и она, не дождавшись ответа,
легко, как львица, выскочила из комнаты в переднюю.
€ван €оныч обмахнул шапкою шубу в тех местах, к которым прикоснулись
львиные лапы, потом ударил раза два перчаткой по шапке и сказал самому себе:
- Ќе-ет!.. Ќет, брат, это не модель!
Ђ между тем в передней раздались сразу два бурных голоса - хозЯйки и
еще кого-то, вошедшего срыву.
"Ќу, еще какой-то покупатель, - подумал Џолезнов. - € отлично!.. Ђ Я
уйду!.."
Ќо вошедший, оказавшийсЯ низеньким, крепким, пожилым человеком с
черными усами и седыми подусниками, в лохматой, заиндевевшей, низко сидЯщей
шлЯпе и теплой короткой бекеше со шнурами, подошел к нему, взЯл его за оба
отворота шубы и сказал медленно, старательно выговариваЯ слова, но очень
громко:
- ‚ы... будете давать сейчас же двадьцать тисач и сего же днЯ их
забирайт?
Џри этом он глЯдел на него горЯчим взглЯдом, не допускающим ни малейших
возражений.
‚се тут очень обидело Џолезнова: и то, что его вдруг схватили за
отвороты шубы, и то, что сам он снЯл шапку, а перед ним в комнате стоЯт в
шлЯпе, и то, что с ним даже не поздоровались войдЯ, и то, что ему будто бы
даже просто приказывают купить обоих львов и непременно за двадцать тысЯч.
- Ќет уж, нет, - твердо сказал он, поднЯв брови. - Џусть другой кто
дает двадцать тысЯч, а Я уж пойду!
€ он сделал движение руками, желаЯ запахнуть шубу. Ћднако тот держал
его за отвороты крепко и рук своих отпускать, видимо, не думал.
- ‚ы хотит их взЯйть длЯ цирк или куда, нам это ест без-раз-лично! -
уже кричал он, сверкаЯ сердитыми черными глазами. - Ћдним зловом, вы имеете
двадь-цать ти-сач и вы-ы их нам даете!
- Ћго!.. ќто с какой стати? - очень удивилсЯ Џолезнов, и даже
шевельнулось в нем, хотЯ и без особого страха: не попал ли он к каким-то
таинственным грабителЯм.
- Џослушайте, вот что, - вступила тут женщина, должно быть она была
жена этого горЯчего... - „лЯ чего вам нужны львы, Я уж вам говорила, нам
неважно, и мы даже не желаем этого знать... Ћднако ведь вы же пришли их
покупать, да?.. ‚ы - человек солидный, вы - человек богатый...
- Ђ вы почем знаете, что Я богатый? - с сердцем отозвалсЯ Џолезнов.
- Ѓедный человек, о-он... ему не нады львы! Ќетт! - закричал мужчина.
- Џусть Я даже богатый, а мне вот тоже не надо!.. Ќе надо, и все!..
Ќикаких львов не хочу! - закричал в тон ему и даже выше €ван €оныч.
„а, он совершенно рассердилсЯ, наконец, и сознательно взЯл тон повыше
этого, с седыми подусниками. Ћн в полный голос кричал, он по-хозЯйски
кричал. Ћн чувствовал себЯ русским и в русской столице, и вдруг этот
какой-то куцый немец, по оплошности полиции пока еще не высланный за “рал,
смеет держать его за шубу, как грабитель, и требовать какие-то двадцать
тысЯч!..
Ћднако только что он поднЯл голос, чувствуЯ себЯ вправе и в силе, как
из соседней комнаты донеслось рычание, точно подземный гул, потом жутко
зацарапали в дверь и снизу и на высоте человеческого роста, и вдруг дверь
распахнулась звучно, и выскочили †ан и †ак, нестерпимо светЯ четырьмЯ огнЯми
зеленых глаз и пружинЯ длинными хвостами.
"€зорвут ведь!.. ‚ куски изорвут!.." - мелькнуло у Џолезнова, и он
выдернул шубу у немца и бросилсЯ к двери.
Љакой-то подземный гул от сдержанного, сквозь сжатые зубы, рычаниЯ
сразу наполнил всю комнату. †елто-песочные пЯтна колесами завертелись в
глазах Џолезнова... Ћн был уже у дверей, но немец успел все-таки загородить
ему выход.
- ‚ашее последний злово, ну? - крикнул немец с видом столь боевым, что
чуть ли не Явно угрожающим.
- †ан! †ак! - кричала в то же времЯ его жена, руками белыми и крупными
сдерживаЯ упругий напор зверей.
Џолезнов быстро напЯлил шапку, толкнул изо всей силы локтем в плечо
низенького немца и выскочил в переднюю.
Ќо дверь из квартиры на двор была заперта. Џолезнов подергал - не
отворЯетсЯ, пошарил рукой - не нашел ключа в замке, а немец снова тЯнул уже
его, теперь за рукав шубы.
- Џослушайте один мой злово! - говорил он при этом, хотЯ и по-прежнему
горЯчо глЯдЯ, но спокойнее. - € где именно вам тепер продают львы?
Ќи-игде!.. џ согласен буду брайт две тисачи меньш эттой суммы, ну?
- Љлюч, ключ давай!.. „верь отопри, вот что!.. €звольте менЯ выпустить,
а не суммы! - кричал Џолезнов.
Ќадев шапку, он уже чувствовал себЯ почти как на дворе, однако новый
взрыв львиного рычаньЯ заставил его сразу перейти на мирный тон. Ћн взЯл
немца за руку и сказал тихо, но, как ему казалось, вполне убедительно:
- ‚от что, почтеннейший... ‚ы сказали - восемнадцать? ќто ваша
последнЯЯ цена? “ступочки не будет?
- ‚ы ест су-ма-шедчи! - вдруг снова вспылил немец. - “ступчик?.. …ще
уступчик?.. ‡а пара таких львы?
†ан (или †ак) в это времЯ взвыл как будто и тихо, но настолько жутко,
что у Џолезнова холодно стало между лопаток, и он счел совершенно вредным
обижатьсЯ на горЯчего немца.
- •орошо, - быстро сказал он. - €так, восемнадцать... џ передам своему
патрону... џ сейчас к нему еду и передам... ќто очень важное лицо, кнЯзь...
€ передам вашу цену... “ вас нет телефона?
- Ќетт... Ќо-о... передайт надо так: двадь-цать! „вадь-цать, да!
Џомнить, уступчик больше не будет, нетт!
€ немец при этом даже погрозил пальцем около носа Џолезнова, и
неизвестно еще, когда бы он выпустил его из передней, если бы не звонок со
двора.
Ќа этот звонок, долго дребезжавший, вышла женщина в боа с ключом, и
дверь, наконец, открылась, и прЯнул с надворьЯ в глаза Џолезнова Яркий,
спасительный снег.
€ван €оныч еле рассмотрел сероглазую девушку в теплом белом платке и с
большой корзиной в руках. „овольно проворно длЯ человека пЯтидесЯти двух
лет, притом одетого в тЯжелую шубу, он за ее спиной выскользнул на двор и
уже отсюда, погрузив в рыхлый снег калоши, услышал еще раз горЯчее:
- Џрошу помнить: последний злово - двадьцать!
’огда он сделал самое свирепое лицо, на какое был способен, и рука его
сама собою сжалась в кулак и задрожала в воздухе, как будто бы он грозилсЯ.

ѓ‹Ђ‚Ђ ‚’ЋђЂџ

Љогда Џолезнов подходил к пролету ворот, густела и бурлила в нем досада
прежде всего на то, что не пихнул как следует, выходЯ, этого, с игристыми
усами, между тем всем своим тЯжелым и набрЯкшим телом чувствовал, что мог бы
пихнуть его как следует, так, что не только бы затылок о стену он ушиб...
ЌеприЯтный звериный запах еще стоЯл у него в носу, и он раза три сильно
потЯнул носом и отплюнулсЯ.
Њежду тем в воротах, где дворника опЯть все-таки не было видно, около
черной доски стоЯл кто-то - хорошего роста, бритый, в теплой шлЯпе и
беззастенчивых черных шелковых наушниках; холодный воротник пальто его был
поднЯт; рукою в рыжей лохматой перчатке он шарил по доске и бормотал:
- Ќомер третий... хм... хрр... Ќомер третий... Ђ вот номер третий!..
Џолезнову Ясно стало, что это - новый покупатель львов... Ћн подумал
отчетливо: "Ѓритый... и в шлЯпе... ‡начит, из цирка... € пусть, черт с
ним!.. Џусть покупает..."
Ћн встретилсЯ с ним глазами, когда тот прошел мимо него, и даже хотел
было понимающе ему подмигнуть слегка: дескать, все это нам известно - и куда
ты идешь и зачем ты идешь, - но как-то не вышло.
Ћн стал у ворот и, так как не хотелось идти, высматривал извозчика, но
извозчик что-то не проезжал мимо. € в то же времЯ не хотелось уезжать
отсюда, не решив окончательно насчет львов. Ћн думал, что этот бритый в
шлЯпе, стремительно прошедший от ворот в глубь двора, может быть, просто
хочет сделать хорошее дело с цирком, а между тем это дело мог бы сделать и
он... „вадцать тысЯч за пару львов показалось ему вдруг ценой дешевой. Ћн
уже раскидывал, прибегаЯ к привычному своему торговому Языку: "…сли за две
красных тысЯчи теперь купить, а к вечеру за три красных тысЯчи продать - это
бы все-таки было похоже на дело... € брать их отсюда не надо бы... Ќе дать
ли пойти задаток?.."
Џосмотрел на желтый, сверху облупившийсЯ, требующий ремонта брандмауер
на другой стороне улицы - и стало еще досаднее: кому теперь можно продать
этих львов, если не в цирк "Њодерн" или цирк —инизелли?.. € как будто этот
немец с усами не бегал двадцать раз и туда и сюда!..
ЏодивЯсь на самого себЯ за то, что терЯет попусту времЯ, €ван €оныч уже
двинулсЯ было от ворот, когда к нему подошла спешащим шагом виднаЯ из себЯ
девица в мерлушковой серой шапочке, или шлЯпке, очень странного фасона, с
раструбом на боку, и в меховом, но уж потертом недлинном пальто. —то его
удивило в ней, это чрезвычайное обилие рыжих, жарких волос, так что совсем
закрывали они уши и часть щек (тоже очень горЯчих). Ћна не то что подошла к
нему, она шла на него, поднЯв голову к синим цифрам 2 и 4 - номеру дома,
торчавшему на карнизе второго этажа.
‘толкнувшись с Џолезновым, она сказала ему звучно и совсем не смущенно:
- џ извинЯюсь! - и потом добавила, очень увереннаЯ в тоне вопроса: -
‘кажите, это ведь здесь львы?
€ван €оныч даже не успел подумать, обидетьсЯ ли ему, или нет? Ќе
принЯла ли она его за дворника этого дома?..
ђазглЯдываЯ редкостные волосы под мерлушкой, он ответил:
- „а, именно здесь.
- Људа же идти? - спросила девица, облизнув губы, полные и тоже
горЯчие.
Ќос ее показалсЯ Џолезнову маловат несколько и будто без переносицы, но
серые глаза открылись неробкие, круглые и с большими ресницами.
Њуфта у нее была беличьЯ... ЏереведЯ цепкий мужичий взглЯд с ее глаз на
эту муфту, ответил Џолезнов:
- ‚ы ведь все равно покупать не будете, а только так себе... ’огда
зачем же и вам беспокоитьсЯ и мне вам говорить?
- Ђ вы почем это знаете, что так себе?.. (€ качнулись золотые слитки
волос.) ‚ы, что ли, их хозЯин, да?.. ќто вы продаете львов?
- „опустим, что Я... - поглЯдел на раструб ее шапочки Џолезнов.
- Ђ-га!.. „о-пус-тим! - зачем-то протЯнула девица. - € сколько же у вас
львов?.. Ѓольшой запас?
- Џара, - серьезно ответил Џолезнов.
- ‹ев и львица?
- ‹ев и еще лев.
- €н-те-рес-но!.. Џокажите же!.. Ћни где? ‡десь?
- Ќаверное, цена вам будет неподходЯщаЯ, барышнЯ...
- Ђ вы откуда взЯли, что Я барышнЯ, а не дама?.. Ђ какаЯ цена?
Џолезнов потер усы платком и сказал, не спеша и понизив голос:
- ‘орок тысЯч.
Љогда же сказал, то сразу почувствовал, что восемнадцать или даже
двадцать тысЯч за пару львов, не каких-нибудь диких ведь, а совершенно
ручных, это при нынешней цене денег - сущий бесценок, и этот бесценок он
непременно даст за них сегоднЯ же, только бы повидатьсЯ с Ђбашидзе; если до
вечера их не перепродаст, пусть здесь переночуют, продаст их завтра.
- ‚идите ли, вот что, - как будто строго поглЯдела на него
золотоволосаЯ, но тут же усмехнулась доверчиво: - утка сказать тоже: со-рок
ты-сЯч!.. …сли только вы не шутите?.. Ќет? (Џолезнов показал головой, что он
серьезен). Ћчень жаль... Ќо Я все-таки хотела бы посмотреть их... ‡наете ли
что?.. џ думаю, что найду вам денежного покупателЯ!
- ‡наем мы этих денежных покупателей!
Њимо проходили многие, бойко и с подпрыгом, как ходЯт горожане в
порЯдочный мороз, и, может, мимоходом кое-кто думал, что говорЯт у ворот
дома ќ 24 двое очень хороших знакомых, потому что девица вынула вдруг руку
из муфты (рука была в тонкой осенней перчатке) и забывчиво стала вертеть
пуговицу на пальто Џолезнова, говорЯ:
- “верЯю вас, что Я кое-кому скажу, и, может быть, сегоднЯ же их у вас
заберут, а вы мне за это только покажите их, хорошо?.. „олжна же Я знать,
черт возьми, какие они, эти львы ваши!
- Ћбыкновенные, - ответил Џолезнов, несколько смущаЯсь. - Ђ так вы мне
даже пуговицу можете отвертеть...
- Ќе знаю, за кого вы менЯ принимаете, - строго сказала девица. - џ -
поэтесса, вот кто Я! - и снЯла поспешно с пуговицы руку, причем и рука эта
показалась Џолезнову обиженной, так что он пожал виновато плечами и
вздохнул.
Љак раз в это самое времЯ тот, бритый, в шлЯпе, которую он все
выправлЯл на ходу, а она сидела как будто совсем по-иному, поспешно, даже
зло, шагал по двору к воротам. Ћбескураженность лица его Џолезнов заметил.
ќто его развеселило, и он сказал рыжеволосой, кивнув на него шапкой:
- ‚от они видели львов... ‚ы их спросите-ка...
€ девица тут же загородила бритому дорогу:
- Џослушайте, вы, говорЯт, их видели, этих львов?
Ѓритый вопросительно поглЯдел сначала на Џолезнова, потом на нее. Ќос
его поднЯлсЯ, показав неодинаковые ноздри. Ћн ответил свысока несколько:
- Ѓольше слышал, чем видел... - € добавил, разглЯдываЯ девицу: - …сли и
вы хотите их послушать, то... Џредставьте, впрочем, медные трубы в оркестре,
и только... Ђ идти туда Я вам не советую.
- Ќу, вот еще!.. - возразила девица. - џ очень люблю медные трубы... џ
непременно пойду!..
- Љак вам будет угодно...
Ѓритый взЯлсЯ за шлЯпу и хотел было пройти, но девица его остановила,
протЯнув перед ним руку ребром, как шлагбаум.
- Џостойте... …ще один вопрос: они где же там, эти львы?.. Љстати, вот
перед вами их хозЯин!
Џолезнов в это времЯ решал, цирковой ли это артист, или из театра, - то
есть стоит ли с ним говорить вообще о деле, или лучше пока отойти. Ќо бритый
повернулсЯ к нему, весьма удивленный:
- ‚ы?.. ’ак это вы их хозЯин?.. Ќу, знаете ли, у вас там какой-то
совершенно сумасшедший!.. „а, да!.. …го надо отправить в сумасшедший дом!..
‚ы менЯ извините, если это ваш, например, брат или вообще... родственник,
но... знаете ли... нельзЯ же так себЯ вести сумас-бродно!..
- Ћн устал, - счел нужным улыбнутьсЯ слегка Џолезнов. - ЏриходЯт,
конечно, всЯкие, и все одно только с их стороны любопытство... ќто хоть кому
надоест... Ђ он вообще... человек расстроенный, одним словом...
- „а!.. ‘ очень расстроенным мозгом! - горЯчо согласилсЯ бритый.
„евица же вставила:
- ’еперь все с расшатанными мозгами...
Ќо бритый отозвалсЯ ей как-то даже запальчиво:
- Љвартира три!.. Џройдитесь, полюбопытствуйте!.. •отите с ним
познакомитьсЯ? Џройдитесь!
€, задрав снова нос, обратилсЯ к Џолезнову:
- Ђ вы, позвольте узнать, вы вот сказали: "‚сЯкие приходЯт из
любопытства..." ‚ы что же, дали ему указаниЯ, что ли, с кем и как надобно
обращатьсЯ?.. Љак, например, вы определите, кто Я такой, хотел бы Я знать?
- Ђртист? - вопросительно сказал Џолезнов. Ќо бритый еще выше поднЯл
голову и ответил гордо:
- џ, Я - магистр, а не артист... Њагистр зоологии!
- €з немцев? - осторожно спросил Џолезнов.
- Џо-че-му же-с это "из немцев"?.. Ќет-с, Я - природный русский!..
Њосквич, каким и вам быть желаю!
Џолезнов улыбнулсЯ его горЯчности и пожал плечами:
- Њне зачем же?.. Њне это без надобности.
€ они трое еще стоЯли в воротах чужого всем им дома и рассматривали
друг друга, нельзЯ сказать, чтобы очень дружелюбно, когда со стороны улицы
донеслись до них звуки медных труб, прохваченные морозом.
Џравда, в эту зиму, когда десЯтки тысЯч беженцев нахлынули сюда из
Џрибалтики и ‡ападного краЯ и стали заметно изменЯть чопорный тон
петербургской жизни в сторону суетливости, шумливости и пестроты; когда
очень часто с музыкой и песнЯми ходили команды солдат; когда часто хоронили
с оркестрами убитых военных, отдаваЯ им последние почести по букве устава, -
звуки медных труб стали вполне обычны. Ћднако не нужно было особенно
напрЯгать слух, чтобы решить: как-то необычно звучали трубы на
Ќовоисаакиевской улице.
- Њарсельеза?! - радостно потЯнулась к бритому девица, и слитки волос
ее задрожали.
- Њарсельеза!.. џсно! - еще радостнее решил бритый и сдвинул вдруг
шлЯпу на правое ухо: заблестел белый шелушащийсЯ, лысеющий лоб.
„евица трЯхнула всем своим золотом, гикнула, как годовалый стригун на
лугу, когда хочет он показать прыть, топнула ногою и запела, широко открыв
мелкозубый рот:

Aux armes, citoyens!
Formez vos bataillons!

’огда, непонЯтно почему, бритый магистр страшно распростер руки и,
захватив левой девицу, а правой €вана €оныча, закричал во весь голос:
- €демте!.. €демте скорее!
„евица нагнула голову, подобралась всЯ и перваЯ побежала из ворот, за
нею магистр, за ними поневоле тЯжело поспешал и Џолезнов, так как магистр,
сгорЯча должно быть, очень крепко схватил его за карман, - мог оторвать
карман шубы, изволь тогда чинить (и что же это будет за шуба чиненаЯ!).
’ак он очутилсЯ в толпе, впереди которой оказались студенты, только что
забастовавшие, потом рабочие тоже забастовавшего завода; оркестр же был
небольшой, всего несколько труб, обрывисто гремевших в уши.
€з переулка вывернулась еще какаЯ-то толпа, влилась в эту и сильно всех
потеснила, так что €ван €оныч оказалсЯ вплотную притиснутым к рыжей поэтессе
и, будто ненарочно, прижалсЯ к ее пышному золоту щекою и левым глазом.
’ак как ухо ее с пухлой мочкой, в которой никогда не носила она
сережки, пришлось прЯмо против губ Џолезнова, то он сказал ей по-отечески:
- ЃарышнЯ, неподходЯщее это!.. Џойдемте отсюда!
- —то-о? - блеснули широко удивленные глаза.
- Ќа тротуар выйдем... Ђ то кабы казаки, - бормотал Џолезнов.
‡апах ее золотых слитков действовал на него ошеломлЯюще.
Ћна заметила это. Њожет быть, ей было это приЯтно. Ћна крикнула,
вызывающе шевельнув полными губами:
- ‚от еще невидаль: ка-за-ки!
Њагистр зоологии был впереди на шаг. Ћн очень забеспокоилсЯ:
- —то? Љазаки?.. ѓде казаки?
- Ќет никаких казаков! Џойте! - крикнула девица азартно и сама, трЯхнув
своим богатством из-под мерлушковой шапочки, запела, опережаЯ трубы:

Ils viennent jusque dans vos bras
Egorges vos fils, vos compagnes!..

ЌепонЯтные Џолезнову слова эти показались чем-то бесшабашным, шалым. Ћн
взЯл ее за локоть, боЯсь, что она как-нибудь продвинетсЯ вперед, к трубам, а
он не поспеет, не продеретсЯ через толпу и ее упустит. Ќо музыка вдруг
оборвалась и пение тоже.
Џолезнов поднЯлсЯ на носки, чтобы разглЯдеть что-нибудь впереди, и,
когда разглЯдел горбоносую рыжую лошадиную голову, упрекнул девицу
растерЯнно:
- ѓоворил Я вам, что казаки!.. ђазве же могут скопление такое
дозволить? ќх! - € он уже спасительно потащил ее за руку на тротуар.
- Људа вы? Људа менЯ тащите! - закричала девица, вырываЯсь.
- ќто не казаки! - кричал и магистр спереди. - ќто коннаЯ полициЯ!
- Ђ не один ли черт?
- ‘овсем не один!
’ут много голосов раздалось кругом, и какой-то рабочий, пожилой,
морщинистый, в зло нахлобученной шапке, продираЯсь вперед, толкнул их всех
троих одного за другим. Ћн рылсЯ в толпе, как крот. Ћн кричал при этом
(голос у него был низкий, хриплый):
- ‘саживай их!.. ‘саживай, не бойсь!.. •ватай за ноги!.. ‡а ноги!
Ђ спереди слышно было пронзительно-длинное:
- ...€-и-ись!
„олжно быть, околоточный командовал: "ђазойдись!" или: "ђасходись!"
€ другие еще стремились за рабочим в шапке... Ѓросали на ходу:
- ‘туденты там впереди!.. Људа они к черту годЯтсЯ!.. €нтеллигенты!..
Ћни еще драла дадут!.. „ержись смелей!
€ван €оныч оглЯнулсЯ кругом, как бы выбратьсЯ на тротуар, чтобы
пробитьсЯ в какой-нибудь двор. …му казалось, что сейчас засвистЯт по толпе
пули, а при чем он здесь? Ќо кругом было непробиваемо густо, и уж дышать
становилось трудно от тесноты. Ћн спросил магистра сердито:
- —его же это народ хочет?
- ‚от тебе на! - Њагистр поглЯдел на него с презрением и добавил: -
•леба хочет!
ђыжеволосаЯ тоже нахмурила на него чуть заснеженные (золото с серебром)
брови и шевельнула губами не менее презрительно:
- Ђ войны не хочет! ЏонЯли?
- Љоротко и Ясно! - буркнул Џолезнов. - Ђ что хлеб везли, это мне
хорошо известно... ’олько морозы вот... ’ак что у тысЯчи паровозов трубы
полопались, вот как было дело!
Ќо тут он увидел, как продиравшийсЯ мимо вперед сутуловатый, с сажей на
крыльЯх носа молодой рабочий очень близко и очень тЯжело на него глЯнул
белыми с черными точками глазами. Ћн ничего не сказал ему, только глЯнул
пристально, и Џолезнов понЯл, что ни полициЯ, ни даже казаки таких не
испугают.
Ђ когда опЯть донеслось пронзительное: "€-и-сь!", то сразу закричали
все вокруг, и трудно было разобрать, что именно. Џотом вдруг попЯтились (и
он вместе со всеми), но тут же почему-то опЯть подались вперед. € так было
не один раз.
“ Џолезнова была стараЯ привычка: в толпе держать руки в карманах. ’ак
он стоЯл и здесь, все времЯ стараЯсь нащупывать пальцами карманы пиджака и
брюк.
Ќо вот кто-то крикнул впереди:
- Џулеметы!
- Џу-ле-ме-ты! - изо всех сил закричал назад Џолезнов.
€ он уже повернулсЯ, чтобы бежать вместе со всеми: ему казалось, что
после такого страшного слова остаетсЯ всем только одно - бежать.
Ќо никто не побежал почему-то. „аже как будто стали напирать гуще...
ђыжаЯ девица даже смеЯлась чему-то, а бритый магистр, обернувшись, весело
кричал ему:
- …рунда, ‹ев ‹ьвович!.. Ќе впадайте в панику!.. Ќаша берет!
Ћднако тут же все сильно начали пЯтитьсЯ. ‡акричали спереди:
- Љазаки!.. ‘ пиками!..
- Ќу вот!.. Ќе говорил Я? - € Џолезнов сильно потЯнул назад за руку
поэтессу.
- „а какого вам черта нужно, послушайте! - обиделась та и тут же чуть
на него не упала: нажали спереди, а когда оглЯнулсЯ €ван €оныч, оказалось,
что видны были уж не лица, а затылки, и значительно стало свободнее. € вдруг
золото волос рыжухи и шлЯпа магистра мелькнули мимо него и очутились уже
сзади... Џолезнов втЯнул голову в плечи, насколько смог, и кинулсЯ за ними.
Ћн кинулсЯ с большой силой, так что едва не сшиб с ног двух-трех
подростков. Љто-то из них обругал его "боровом". Ћт бега и сутолоки
распустилась, он заметил, тугаЯ коса девицы, и плескалсЯ перед его глазами
конец ее золотой рыбкой.
Љогда на дворе какого-то обшарпанного дома очутились они все трое - он,
магистр и поэтесса, - переглЯнулись они дружелюбно, и вдруг и зоолог и
рыжуха расхохотались почему-то так весело, что даже он зачмыхал носом и
довольно покрутил головой.
- ‘овсем революциЯ! - сказал он.
- „е-мон-стра-циЯ, господин ‹ьвов! - похлопал его по плечу зоолог. -
Џока еще только демонстрациЯ, а ре-во-лю-циЯ будет своим чередом... Ћна не
задолжитсЯ!
- Ѓудет?.. Ќеужто как в девЯтьсот пЯтом? - несколько даже испуганно
поглЯдел не на него Џолезнов, а на рыжеволосую, подкалывавшую в это времЯ
косу: ей он все-таки больше верил.
- Ќет, не как в девЯтьсот пЯтом, а го-раз-до лучше! - успокоила та.
- ‡начит, опЯть имениЯ будут громить?
- Ђ у вас что? €мение?.. ‚ы - помещик?
- Ќу вот, какое там имение, что вы! - усмехнулсЯ он: он действительно
повеселел как-то оттого, что не успел стать помещиком, что был, и не очень
давно, случай купить, небольшое правда, имение недалеко от Ѓологого и не так
дорого, но он все-таки удержалсЯ, не купил, - оказалось, хорошо сделал.
‚о двор между тем порЯдочно набилось народу, и из ближней кучки
какой-то тощий и высокий, но довольно легко одетый кричал сипло:
- Ђ Я вам говорю, что они заранее приготовились!.. Ќа Ќевском везде
патрули, Я сам видел!.. € казачьи пикеты!..
’ут он жестоко закашлЯлсЯ, согнувшись и двигаЯ спиной, так что Џолезнов
сказал сожалеЯ:
- ’аким бы дома надо сидеть, а не по холоду с другими ходить!..
Ќо длиннаЯ спина кашлЯвшего напомнила ему тоже длинного и худого кнЯзЯ
Ђбашидзе, и он спросил зоолога с беспокойством:
- Ђ как же с войной в подобном случае, если и в самом деле революциЯ
будет?
- Љ черту войну!.. „олой войну! - ответил тот очень решительно. -
Ќавоевались!.. „овольно!.. ‚ы согласны с этим, ‹ев ‹ьвович?
Џолезнов решил обидетьсЯ.
- „алсЯ вам какой-то ‹ев ‹ьвович! ЊенЯ €ван €онычем зовут, если вам
желаетсЯ знать, а совсем не ‹ев ‹ьвович!
- Ќеужто не ‹ев ‹ьвович! - весело шутил бритый, а рыжуха все возилась с
тЯжелым слитком волос и смотрела куда-то в сторону.
Џолезнов обиделсЯ и на него и на нее тоже и, вдруг повернувшись
решительно, пошел к воротам.
“лица была уже чиста; народ толпилсЯ только на тротуарах. ’рое или
четверо конных полицейских медленно передвигались около самых тумб и
кричали:
- Џро-хо-дите, вам сказано!.. Џро-хо-ди-и та-ам!..
€ван €оныч взЯл направление на Ќевский и пошел, выставив вперед правое
плечо, как он всегда ходил в толпе, которую нужно было буравить.

ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

Љогда он дотолкалсЯ, наконец, до Ќевского, то возле остановки трамваЯ
думал дождатьсЯ вагона на ‡наменскую площадь, чтобы заехать к полковнику
Ђбашидзе спросить, когда можно будет получить в интендантстве деньги
(приходилось что-то более двадцати семи тысЯч), но вагона все не было. „а и
обратно не шли вагоны: рельсы трамваЯ блестели пустынно. ќто было бы само по
себе с непривычки жутко, пожалуй, если бы не огромнаЯ толпа около.
Ќо вот подъехал городовой на крупной серой лошади. апка с медной
блЯхой заиндевела. “здечку он держал левой рукой, а в правой, в теплой белой
варежке, зажал ременную нагайку. Ѓыл он мЯсист и лилово-красен. Љрикнул
хрипло:
- Џо случаю порчи вагонов не будет ходить!..
- —то? ‡абастовка! - крикнуло несколько голосов ответно около
Џолезнова.
- Ља-ак это забастовка?.. џ вам говорю: по случаю порчи!..
ђрасходи-ись!
- Њало ли что ты скажешь!.. ’оже: "Я говорю!.." ”араон чертов!..
‘ельдь!..
Џолезнов видел кругом лица то насмешливые, то сумрачные, то очень
Яростные... Џодъехал казачий патруль - шесть всадников по три в рЯд... ’ут
€ван €оныч в первый раз в жизни внимательно присмотрелсЯ к колыхавшимсЯ за
спинами казаков геройским пикам, но сами казаки оказались молодой и хлипкий
народ. Њелкие лошадки их тоже не понравились Џолезнову. Ћднако он решил про
себЯ: "…сли трамваЯ не будет, нечего и стоЯть..." ђазнообразно ворочаЯ
правым плечом, которое считал надежнее левого, он выбралсЯ из этой толпы,
но, немного пройдЯ по тротуару, попал во вторую, а едва пробилсЯ через нее -
в третью... €звозчиков же нигде не было видно.
Љакого-то встречного черноусого капитана он спросил:
- Ќеужто извозчики тоже забастовали?
’от оглЯдел его небрежно и буркнул:
- Ћчевидно.
- Љакой же им, однако, расчет? - хотел он узнать у капитана, но тот
шевельнул только бровЯми и прошел поспешно, точно опасаЯсь, как бы не задал
он ему вопроса насчет того, что это такое вообще происходит и к чему может
привести.
€менно это и хотел спросить Џолезнов. Ћн считал, что, работаЯ на армию,
он только офицерам мог поверить, как своим, а не какому-то бритому магистру
в шлЯпе.
—асто слышал он кругом чужую, колкую речь беженцев - это его заставлЯло
усерднее искать глазами военных.
Ћбычно их бывало много - не меньше половины уличной толпы, и раньше не
то что выделЯлись они, они давили собою штатских: просто из-за них
невзрачными, ненужными, лишними какими-то казались штатские. ЌесмотрЯ на
плохие дела на фронте, они шли молодцевато, выпЯтив груди, очень часто
поблескиваЯ крестами, даже и белыми на георгиевской ленте. ’еперь они как
будто сами хотели теснее перемешатьсЯ с невоенными, глЯдели проще и
держались сутулее.
Љвартала за два до Ђничкова моста Џолезнов хотел было свернуть в
боковую улицу, чтобы обойти Ќевский стороной, однако те же густые толпы и те
же казачьи патрули были и здесь.
‘воих часов он не хотел доставать на улице, но в окне одного часового
магазина под крупной надписью "‘амое верное времЯ" он рассмотрел синие
стрелки часов, подходившие к двенадцати. Ћн очень удивилсЯ, что за такой
короткий промежуток времени - с девЯти, когда он вышел из номера гостиницы,
и до двенадцати - так изменилсЯ вид Ќевского.
Љ молодому прапорщику, стоЯвшему у магазина, обратилсЯ он вполголоса:
- ќтак, пожалуй, доведет народ до того, что войска стрелЯть по нем
станут, а?
Џрапорщик - он был очень тонок в поЯсе и желт лицом, может быть только
что выпущен из лазарета, - поглЯдел на него подозрительно, как-то чуть
перебрал синими губами, чтобы ответить, но ничего не сказал - отвернулсЯ.
ќто даже не то чтоб обидело, это испугало Џолезнова. „лЯ него как-то само
собой стало Ясно, что надо спешить выбратьсЯ не только отсюда, с Ќевского,
но вообще из Џетрограда, к жене и малышам в Ѓологое, что полковника Ђбашидзе
он может и не застать дома (а он только квартировал на ‡наменской), что
добратьсЯ теперь до интендантства еще труднее, чем до квартиры Ђбашидзе, что
теперь вообще нужно думать не о делах - никто здесь, в бесчисленных толпах
на улицах, Явно о делах не думал, - а о том, как бы самому уцелеть.
Ћчень упорно и очень отчетливо он думал: "џ не бобыль какой-нибудь,
которому все равно... “ менЯ - жена, дети... ђаз тут такое что-то
заварилось, мне надо дома сидеть..." € когда он выбралсЯ, наконец, к
‡наменской площади, он стал спокойнее. ’ут было куда свободней. Ќо что
особенно поразило его здесь - это кучка гимназистов-малышей, не старше
двенадцати, с хохотом бросавших снежками в памЯтник Ђлександру III.
Џосле этого показалось ему, что и вокзал должен быть закрыт и что
поезда должны застыть здесь на рельсах, как где-то в парке застыли вагоны
трамваЯ. € очень удивило его, что дверь вокзала перед ним отворилась, что
вокзал, как всегда, был полон пассажиров, что носильщик - блЯха ќ 168, - к
которому обратилсЯ он с коротким вокзальным вопросом: "Џоезд на Њоскву?",
ответил ему на ходу так же коротко: "‚ час днЯ".
’ут, стало быть, ничего не изменилось: в час днЯ поезд отходил
ежедневно.
Љассир из окошечка подал ему билет, как всегда (он нарочно взЯл билет
второго класса); швейцар в дверЯх пропустил его на перрон.
’ут еще был старый, привычный порЯдок, и, садЯсь в свой вагон, Џолезнов
подумал даже, не слишком ли он поспешил.
‚ уюте мЯгкого купе очень Ярко представлЯлась ему недавнЯЯ девица со
слитками червонного золота из-под мерлушки (он иначе никак бы и не мог
назвать такие волосы - слитки). ђЯдом с нею такой невзрачной казалась теперь
(именно теперь, в вагоне, когда вот-вот тронетсЯ и повезет к ней поезд) его
жена, ни к чему располневшаЯ за годы войны. Ѓелесые волосы ее, он знал, были
жидкие, и раньше, начинаЯ чесать их, она плакала, так много их оставалось на
гребешке, плакала и швырЯла гребешок на пол. ’еперь на полных плечах
облезлаЯ голова ее казалась маленькой и, если не присмотретьсЯ, чужой.
‚прочем, по праздникам, когда ходила в церковь или в гости, жена
пришпиливала к своим косичкам покупную косу...
‚ купе вошел последним старый отставной генерал. —то он был отставной,
Џолезнов видел и по его погонам, и по светлому драпу его шинели, и по тому,
как был он заботливо укутан вытертым башлыком. €, чуть он расположилсЯ, к
нему, единственному в купе военному, обратилсЯ уже не Џолезнов, а какой-то
оторопелого вида пассажир, высовываЯ из старого поднЯтого скунсового
воротника синий, или, скорее, лиловый нос:
- Ђ каковы событиЯ в Џетрограде, генерал, а?
ѓенерал несколько раз похлопал слезЯщимисЯ веками, дрожащими пальцами
снЯл с верхних ресниц по ледЯшке, точно не надеЯсь, что они на нем растают
сами собою, и, когда проделал это, отозвалсЯ недовольно и строго:
- —е-пу-ха!.. ѓм... ‘обытиЯ, событиЯ... —е-пу-ха!
Џоезд тронулсЯ, за окном постепенно становилось все светлее, светлее,
наконец стало совсем светло и бело, так что старенький генерал мог смотреть
на этого, с лиловым носом, да и на всех других, выражавших беспокойство, как
одержавший победу: эти светлые, тихие снежные полЯ были решительно вне
всЯких событий, и поезд по ним шел, как всегда.
‚ купе, правда, долго говорили о том, удастсЯ ли, или не удастсЯ
правительству решить хлебный вопрос, и можно ли действительно пить чай с
сахарной соской, как предписывал министр кнЯзь аховской; и о том,
изменилось ли что-нибудь к лучшему после смерти ђаспутина; и о том еще, как
на Љаменноостровском, к дворцу балерины Љшесинской, подошли военные подводы
и выгружали солдаты балерине на виду у всех каменный уголь, а в учреждениЯх
нечем топить, и толпа хотела выбить во дворце стекла... и о многом еще.
ѓоворили две дамы и этот, с лиловым носом; генерал молчал. Ћн только
недовольно чмыхал и часто сморкалсЯ. Ћн был Явно простужен. Ќо вдруг красные
глаза его усиленно заморгали, он повел спиной и плечами, чтобы чувствовать
себЯ просторнее, и сказал расстановисто и неожиданно громко:
- ‚ тысЯча восемьсот сорок восьмом году... Ѓисмарк... в Ѓерлине...
пуб-лично... заЯвил... что все большие города надо снести... да!.. смести с
лица земли... да!.. как очаги революции!..
‘казал, оглЯдел всех победно и добавил:
- Ђ Ѓис-марк... это был вели-чайший ум!..
’ак как в руке генерала был в это времЯ платок, то он поднЯл его на
высоту кисточек башлыка и, только продержав его так с четверть минуты, начал
сморкатьсЯ.
Џлаток у него был большого формата и, как успел разглЯдеть Џолезнов, из
голландского полотна. ѓенерал вытаскивал из него, скомканного, кончики и
снова их прЯтал: это нужно было ему, чтобы молчать презрительно, когда тот,
с лиловым носом, длинно начал доказывать ему, что именно за Ѓисмарка-то
немцы вот теперь и платЯтсЯ очень дорого и, чем дальше, тем дороже обойдетсЯ
им Ѓисмарк.
- € вы увидите, генерал, немцы о-кон-чательно сойдут на нет! - закончил
он горЯчо и ради этого выставил из черного скунса еще и бородку голубиного
цвета.
- Ќет! - твердо сказал генерал и вздернул рыжий башлык.
- ‚ы увидите, что в конце концов исчезнут они как великаЯ держава!
- Ќет! - еще упрЯмее повторил генерал и отвернулсЯ к окну, а Џолезнов
подумал о нем: "џвный сам немец!"
ѓенерал на третьей станции вышел, потом скоро вышли и обе дамы, а новые
пассажиры говорили все о том же: что начинаетсЯ в Џетрограде что-то
серьезное, чего в сущности все давно уже ждали; что воевать с немцами мы не
можем, что заключить мир с немцами мы тоже не можем; что таких министров,
как Џротопопов, терпеть нельзЯ, что немку-царицу терпеть нельзЯ, что такого
ничтожного царЯ такаЯ великаЯ страна, как ђоссиЯ, ни в коем случае терпеть
не может.
Џолезнова удивлЯло, что говорилось все это здесь, в купе второго
класса, что говорили это люди хорошо одетые. ‘ам он только внимательно
слушал и упорно глЯдел в окно.
Ѓологовский вокзал - огромное здание - был весь в огнЯх, когда подъехал
поезд. ’олчеЯ на нем была, как всегда. Ќосильщики, буфетчики, официанты -
все были знакомые и на своих местах.
- ’ит, - спросил он извозчика, тоже хорошо знакомого, - ну, как тут у
нас, спокойно?
ЋправлЯвший дерюгу на крашеных розвальнЯх старый ’ит даже не понЯл
Џолезнова; он все икал и приговаривал:
- Ќакормила баба груздочками, пропади они пропадом!
Љ даче ехал он не слободою, а прЯмиком через озеро, так было втрое
ближе. —тобы говорить с ним о чем-нибудь, говорил €ван €оныч отдаленно:
- ‡рЯ Я, кажетсЯ, жену свою побеспокою...
Ќа что отзывалсЯ ’ит, также проЯвлЯЯ работу ума:
- Ќичего, что ж... †ена, она... всегда она должна перед мужем...
„ом уже спал, только вверху, в столовой, было видно из-за штор, как
будто светилось, да внизу, на кухне, горел огонь. Џо тому, как около крыльца
снег чернел и дымилсЯ, Џолезнов догадалсЯ, что кухарка ”едосьЯ только что
выплеснула сюда теплые ополоски.
Ћн даже ворчнул хозЯйственно, платЯ старику почтовыми марками:
- ‘колько разов говорил дуре бабе, чтобы около парадного не навозила,
нет, она, стерва, все свое!.. ‘юда ей, видишь ли, на три шага ближе, чем к
помойной Яме!
Џотом он отворил дверь, запер ее изнутри, поднЯлсЯ на второй этаж по
лестнице, светЯ иногда зажигалкой, и, когда вошел в столовую, не сразу
сообразил, что такое было перед глазами, потому что племЯнник его ‘енька -
малый лет двадцати трех, сильно хромой, почему и не взЯтый на службу,
помогавший ему закупать овес и с год уже живший у него в доме, - в одной
красной рубашке распоЯской (очень жарко была натоплена кафельнаЯ печь),
кинулсЯ от дивана мимо него в дверь на лестницу, а на диване распласталась
его жена, торопливо прЯтавшаЯ толстую грудь, выбившуюсЯ из расстегнутой
голубой блузки.
- ’ты, хло-чо-ногий! - вне себЯ заорал €ван €оныч.
Ћн заорал так на ‘еньку, который еще стучал по лестнице, заорал от
испуга. ’ак вскрикивают от удара ножом. Ћн даже не кинулсЯ за ‘енькой - так
было непостижимо и неожиданно то, что он увидел. Џочему-то дотЯнулсЯ рукой
до шапки и снЯл ее совершенно машинально, не различаЯ, где бобер, где свои,
совсем неживые волосы, стриженные под бобра. Ћн поверил тому, что увидел,
только тогда, когда жена его поднЯлась с дивана белаЯ и страшнаЯ.
Ќа столе стоЯл графинчик с розовой наливкой, - это пришлось сбоку глаз
и долго добиралось до сознаниЯ, - наливка, должно быть, из малины, два
недопитых стакана, и желтаЯ, крупнаЯ моченаЯ антоновка на тарелке.
Ћн видел, что жена поднЯла вровень с лицом руки длЯ защиты от его
побоев, а он весь обмЯк и ослабел от своего крика, и очень дергалось сердце
несообразно. Ћн даже допЯтилсЯ до стула и сел: в первый раз в жизни
случилась с ним такаЯ непонЯтнаЯ слабость. € на жену, чтобы уберечь себЯ от
слабости еще большей, старалсЯ не глЯдеть: глЯдел на бахромки суровой с
красными полосками скатерти на столе, стЯнутой на один бок. Ћднако заметил -
это все с первого взглЯда, - что жена завила свои прЯмые и редкие
беломочальные волосы, теперь очень растрепанные.
ѓолубой блузки она застегнуть не успела. Љогда он сел, она опустила
руки и проворно окуталась белым вЯзаным платком, подхватив его с дивана.
’ак как молчать ей теперь было тЯжко, она заговорила вдруг:
- Ќе сломал бы ‘енька ног там... в темноте-то... Људа это он шаркнул
так?..
ЏоглЯдела в незахлопнутую дверь, прислушалась и закрыла ее...
ќто несколько озадачило €вана €оныча: он думал, она кинетсЯ вслед за
‘енькой. Ќо она подошла к нему, стала на колени и сказала тихо:
- “дарь уж, ударь, чего же ты!
€ вытЯнула к нему одутловатое, с пЯтнами на щеках, несколько по-бабьи
пьЯное, ненавистное длЯ него теперь лицо.
- Њер-зав-ка! - так же тихо сказал Џолезнов, не поднимаЯ своих глаз до
ее глаз.
- “дарь уж, ударь, ну-у! - просила женщина.
’огда он надел шапку, чтобы освободить руку, и, сидЯ, ударил ее по
скуле.
Ћна слабо ойкнула, но не подалась в сторону. „вадцатишестилетние колени
ее были прочные, это он знал. Ћна стоЯла как влитаЯ.
ќто рассердило €вана €оныча. Ћн схватил ее за косу левой рукой, а
правой начал ее колотить по плечам, по гулкой спине, все ниже нагибаЯ ей
голову.
Ћднако в шубе это тЯжело было делать. Ћн толкнул ее ногой в грудь, и
она упала сначала навзничь, потом легла ничком и всхлипывала негромко,
закусив зубами руку: должно быть, не хотела будить детей криком.
Ћна лежала на некрашеном чистом полу противной тЯжелой грудой.
- “х, свиньЯ супоросаЯ! - прохрипел €ван €оныч, взЯл со стола лампу,
перешагнул брезгливо через раскинутые толстые и в толстых, домашней вЯзки
чулках ноги жены и пошел в спальню.
’ам он снЯл с себЯ только шубу и ботинки с калошами и лег в постель в
пиджаке, точно ехал в вагоне, и, как в вагоне же, не потушил света.
Ћн слышал, как жена выходила из столовой и прошла на лестницу, конечно
затем, чтобы убедитьсЯ, удалось ли ‘еньке бежать, не лежит ли он на
лестнице, совсем обезноженный. ‚ спальню она вошла только со следами слез на
лице, но с виду спокойнаЯ.
- Љ ‘еньке! Љ ‘еньке иди! - крикнул он, хотЯ и не в полный голос, а она
ответила, вешаЯ платок:
- Ќа кой мне черт ‘енька!.. Ѓаловались мы, как родные, а ты и в самом
деле подумал...
- € ты мне тоже!.. ’ы тоже мне на кой черт!
- Џригожусь еще, погоди, - отозвалась она спокойно и принЯлась снимать
блузку.
’огда, вскочив Яростно, он повалил ее на пол и начал бить кулаками,
стараЯсь выбирать места побольнее. Ћна извивалась и голосила хитро,
по-звериному. Ќаконец, после особенно тЯжелого удара охнула, поднЯлась
быстро, отпихнула его и крикнула:
- ’ы что же, злодей, на каторгу за менЯ идти хочешь?
’огда он повернулсЯ, снЯл пиджак, бросил его на пол и снова лег в
постель, с головой укрывшись одеЯлом. Ћн лег к стене, как всегда; она, как
всегда, легла рЯдом.
Ћн слышал, как она всхлипывала в подушку и как вздрагивала ее спина.
’ак тЯнулось долго, пока он не забылсЯ. ќто был не сон: ему казалось, что
все он чувствует и сознает, однако когда он открыл глаза, то увидел прежде
всего, что за окном уже светлело небо, а жена его с ночником стоит около
зеркала и пудрит синий отек под левым глазом. ’еплый платок, накинутый косо
на плечи, при каждом ее движении волочилсЯ по полу одним концом.
Љогда он кашлЯнул, она обернулась и сказала злобно:
- Љак теперь людЯм показатьсЯ! ќх, зверюга!
Ђ он закрыл глаза и почему-то представил того льва, который положил ему
на плечи лапы и глЯдел страшно.
Ќе открываЯ глаз, он сказал ей:
- Ќе изуродовать, а убить тебЯ надо... ’ы ‘еньки постарше, и он - дурак
и калека...
- “бивай! - крикнула она вдруг по-вчерашнему. - “бивай!.. —то Я, жить,
что ли, хочу така-аЯ? „оканчивай, зверь!
€ бросила пудреницу на кровать, но тут же выскочила из спальни,
захватив ночничок.
ЌЯнька с детьми, он знал, просыпалась рано, но не хотелось слышать
голосов детей и никого не хотелось видеть. ’еперь они - четверо маленьких,
белоголовых - смешались в нем в какую-то липкую неразборчивую кашу, и уж
самому казалось странным, как это он хотел их вчера обрадовать, привезти к
ним в клетке живого ручного льва!
„олго ворочалсЯ в неловкости и с тЯжестью в голове на широкой кровати и
все попадал руками в пудреницу, пока не сбросил ее на пол, а когда рассвело,
оделсЯ.
ЌЯнька была здешнЯЯ, бологовскаЯ, пожилаЯ. Ћна встретилась ему в
коридоре с двумЯ белыми горшками в руках и пропела, шарахнувшись:
- ‘ добрым вас утречком!.. ‘ приездом!..
Ђ он смотрел ей через плечо и думал уверенно: "‡нает про ‘еньку,
знает!.. € кухарка небось тоже знает..."
‚низу, на кухне, он спросил у ”едосьи:
- Ђ где ‘емен?..
- “ехамши, - ответила та поспешно.
- Људа уехамши?
- „а все по делу, должно, неужели же без дела?.. Ћн еще ночью уехал...
- ’а-ак... Ђ ты... ты ничего не слыхала?
- ќто насчет чего же?
€ она, стараЯ, подобрала космы волос под платок, черный с белым
горошком, и выставила востроносое лицо.
- Ќарод у нас тут как? Ќе бунтует?
- Ѓоже сбави! - а сама впилась в него, он видел, ожидающим взглЯдом.
’огда он крикнул ей свирепо:
- Људа ополоски выливать надо, знаешь?.. ЏомойнаЯ Яма на то есть, а не
так, чтобы на улицу!.. ‚есь подъезд загваздала, деревнЯ!..
Ћднако ”едосьЯ не стала оправдыватьсЯ, как он думал. Ћна повернулась и
пошла от него, а шага через три сама крикнула, обернувшись:
- Ђ нехороша стала - рассчитай!.. €шь ты, загваздала!.. ђассчитай,
когда такое дело!
€ван €оныч постоЯл на крыльце; посмотрел, как ровно и высоко в морозное
тихое небо ввинтились повсюду над домами и домишками слободы синие и розовые
дымы; разглЯдел на озере, в стороне от дороги, чистую полоску устроенного
здешними ребЯтами катка; проследил, как летела со слободы на вокзал
кормитьсЯ на перегрузке зерна голубинаЯ стаЯ; услышал свисток подходЯщего из
ђыбинска поезда и твердо подумал: "Џоеду опЯть в Џетроград... Џоеду с
одиннадцатичасовым".
€ в то же времЯ он очень старательно затоптал около крыльца все черные
и рыжие пЯтна от помоев.

ѓ‹Ђ‚Ђ —…’‚…ђ’Ђџ

‚ Ѓологом был у Џолезнова подручный по скупке овса - Ѓесстыжев Љузьма
‹укич. Ћн жил не так далеко, на слободе, и Џолезнов был уверен, что именно у
него теперь прЯчетсЯ ‘енька. Ћбыкновенно, когда приезжал домой €ван €оныч,
он посылал за Ѓесстыжевым поговорить о делах, теперь же пошел к нему сам,
удивлЯЯсь тому, как могут бологовчане жить в таких диких сугробах снега,
вышиною чуть не до конька изб... ел и представлЯл, как он накроет у
Ѓесстыжева ‘еньку, изобьет и отправит на станцию, чтобы ехал домой, в
костромскую деревню.
„аже лица ‘еньки, какое оно было тогда, не мог как следует припомнить
Џолезнов: помнил только встрепанный хохол, круглые твердые ноздри и очень
вздутую верхнюю губу. ‚ерхнЯЯ губа у него всегда была шлепанец, теперь же
показалась непомерно вздутой. "Љра-савец!" - Яростно думал о ‘еньке
Џолезнов, то и дело проваливаЯсь в сугробы, еще не примЯтые бологовчанами.
Ѓесстыжева он застал на внутреннем, во дворе, крылечке: только что
встал он и умывалсЯ из железного корца ледЯной водой. ‡наменитаЯ на весь
‚алдайский уезд бураЯ длиннейшаЯ борода его была засунута за жилетку. Џо
толстой шее и бычьему лысому затылку он похлопывал корЯвой мокрой рукой и
тер уши, отчего они кроваво горели. Џолезнов понЯл, что вчера был он пьЯн,
и, не дав ему приготовитьсЯ, спросил с подхода:
- ‘енька у тебЯ?.. Њой ‘енька у тебЯ?
Ѓесстыжев выкруглил мокрые глаза. Ћн был Явно изумлен и приходом ранним
хозЯина и его вопросом.
- ‘енька?.. ќто какой такой ‘енька? - бормотал он, и мимо него прошел
€ван €оныч на кухню, оттуда в горницу; ‘еньки не было, только перепугалась
жена бородача, у которой по странной игре случаЯ к старости тоже начали
потихоньку расти на губе и подбородке хотЯ и редкие, но жесткие уже волосы.
Ћна собралась было ставить самовар, но €ван €оныч отказалсЯ от чаЯ. ’огда
Ѓесстыжев понимающе подмигнул и торжественно поставил на стол по-домашнему
запечатанную сургучом бутылку.
‚ыпив одну за другой две серебрЯных стопочки крепкого самогону и
сосредоточенно глЯдЯ на горбатый и прижатый внизу странный нос Ѓесстыжева,
рассказывал о себе €ван €оныч:
- Ќас было три брата, и все три были мы ‚аньки... Ђ как это произойти
могло, тоже целаЯ своЯ историЯ. Џервый мальчишка родилсЯ у матери, известно
уж, должен он быть ‚анька... Љакое же может быть семейство, ежели оно
русское, и чтобы без ‚аньки? Ќикакой крепости в нем не будет... ‚от
хорошо... ѓод уж ему был, заболел мальчишка. Џризвала мать бабку-знахарку, а
сама уж опЯть на сносЯх, вот-вот родит... Џосмотрела та бабка мальчишку со
всех сторон: "Ќет, говорит, золотаЯ, должна правду тебе сказать, и не
надейсЯ... ќтот, говорит, стоЯть не будет... Џо его по душке по ангельской
на небе тоскуют..." Ќу, уж раз на небе затосковали, что поделаешь? Њать,
конечно, сама в тоску впала и в тот день родила... ЋпЯть мальчишка вышел...
Ћтцу моему, стало быть, приказ: "Ћкрести, и чтоб беспременно ‚анЯткой, как
первенький не сегоднЯ-завтра помереть должен..." ‚от приносЯт отец с кумой
из церкви второго ‚аньку. € неделЯ прошла, и две проходЯт... †дут-пождут,
когда же первый ‚анька помрет, а тот, между прочим, об этом и думать забыл.
- Ћжил? - хлопнул себЯ по колену Ѓесстыжев (а на колене разглаживал он
бороду и разбирал ее пальцами).
- ђазумеетсЯ... € вот, стало быть, растут они - двое ‚анек... Џока по
избе ползали - ничего, а начали на улицу убегать, как их кликать?.. Ћдного
кличет мать, оба бегут, а то ни один не бежит: кто его знает, какого надо...
‘пасибо, один, старший, - тот пузыри из мыла любил пускать, через соломинку,
разумеетсЯ... Ћт мыла его, бывало, не оторвешь... Џрозвали его за то
Њыльник. Ђ другой шилом котенка в скорости исколол. ќтому прозвание стало
ильник... Ђ менЯ уж, как Я гораздо их обоих моложе, впоследствии времени
Њалюткой прозвали... Џочему же Я имЯ имею €ван? ЋпЯть это целаЯ историЯ...
ђека у нас в половодье разливаетсЯ широко: леса кругом... „еревнЯ же наша
была не из больших, среднЯЯ, а церковь помещик построил, а сам прогорел,
застрелилсЯ... ‡начит, Њыльник с ильником забежали по реке далеко, по льду
колдашами шар гонЯли, а дело к вечеру было, и вдруг река наша вскрылась...
€х, ребЯт, на льдине обоих и понесло... „аже это уж потом стало известно,
что понесло, а сразу и дознатьсЯ нельзЯ было... ‚идел их кто-то там на
речке, на льду, и без вниманьЯ... Ђ тут отца как раз на грех дома не было, а
мать опЯть на сносЯх. •одила мать вдоль берега, ходила, орала-орала, пока
темно стало, - ни-ко-го!.. Ќикаких тебе ‚анЯток!.. ‘ тем и домой пришла:
залило их водой... Џод утро раньше времени родила, и опЯть мальчишку: это уж
Я был. ’ут и отец ЯвилсЯ... Ћкрестил опЯть €ваном, а об тех двух какой же
мог быть разговор? ‡алились, и все... ЏолаЯ вода сойдет, дескать, может
найдутсЯ их бедные косточки... € вот две и даже три недели прошло, грЯзь
везде стоит, топь, - куда искать кинутьсЯ?.. Ћднако кому не пропасть, тот,
должно, и на германском фронте не пропадает... ‚ конце месЯца привозит их
обоих на лодке лесник. ‡а тринадцать их верст унесло и как раз, почитай, к
лесникову амбару прибило. ’ак они, ильник с Њыльником, и пробарствовали у
лесника того, почитай, месЯц... ’аким образом стало нас три €вана
Џолезнова... Ђ ильник - это был хлопоногого ‘еньки отец, который теперь уже
умер от муравьища... ђевматизм у него был, - по нашим сырым местам у редкого
не бывает, - приготовили ему бабы муравьище... ќто же - ты, конечно, знать
должен - сгребут бабы муравьиную кучу в лукошко, приволокут домой
безбоЯзненно, да в кипЯток. ЏолучаетсЯ тогда муравьиный спирт, каким ноги
лечат. Њожет быть, кому польза бывает, а тут получилась смерть... ‚ большую
кадку ведер на тридцать, в которой капусту квасили, высыпали бабы муравьище
да корчагу целую кипЯтку туда... ‘адись, старик, принимай ванну ножную! Ђ
сами, разумеетсЯ, из избы ушли. ‘тарик разделсЯ, на табуретку стал около
кадушки и голову туда свесил, смотрит, чтобы вода поостыла, а спирт
муравьиный ему в голову вдарил, он, значит, как нагнувшись стоЯл, так и
бултых в кадку вниз головой. ‚ одну минуту в кипЯтке сварилсЯ... ’ак уж бабы
после сами себе объЯснили, как дело вышло, а в то времЯ ни одна стерва и в
окно не глЯнула, что там старик делает... ђазошлись себе по хозЯйству...
‘пустЯ времЯ ЯвлЯютсЯ, а над кадушкой только ноги торчат... ‚от она,
темнота-то... ’ак и пропал человек... ‚от почему Я к себе его ‘еньку взЯл...
€з жалости его, мерзавца, взЯл!.. €звестно, стоит тебе к старости состоЯние
приобресть, хоть бы об себе ты целый век знал, что бобыль ты чистый, -
вре-ешь! ЏлемЯннички у тебЯ разыщутсЯ и тебЯ найдут!
- „еньги, что ли, украл? - спросил лупоглазый Ѓесстыжев.
- Љто?.. ‘енька?
- „а ‘енька же, а то кто же?.. Ћ ‘еньке же ты говоришь?
Џолезнов внимательно поглЯдел ему в глаза, побродил взглЯдом по крутому
лысоватому лбу, увидел, что он ничего еще пока про жену его не знает, и
протЯнул неопределенно:
- „да-а... вообще мерзавец... €, в частности, тоже подлец...
Ђ чтобы покруче свернуть с этого вопроса в сторону, добавил:
- ‘ердит очень против царЯ народ, - Я про Џитер, конечно, говорю...
Ћчень Языки у всех поразвЯзались...
- Ќу? - как будто удивилсЯ Ѓесстыжев, пришлепнув бороду на колене.
‡аметив это, Џолезнов стукнул кулаком об стол, сделал страшные глаза и
заговорил вдруг громко и обиженно:
- Ђ в самом деле, ежели разобрать по частЯм, от кого мы все терпим?..
Ћт него одного мы все терпим!.. ‘колько мильонов народу от олуха от
одного!.. ’ы в Японскую войну не служил?.. Ќет?.. ЏризнатьсЯ, и мне не
пришлось, а другие пошли... Љто не вернулсЯ, а кто калекой пришел... "ѓолые,
говорЯт, мы против Японцев вышли!.." Ќе тот же ли черт теперь выходит?.. ђаз
ты не можешь управлЯть царством - уйди к черту! ‚от!.. “йди, - мы без тебЯ,
дурака убогого, обойдемсЯ!.. “йди!..
€ еще раз ударил он по столу, а Ѓесстыжев, как будто от испуга,
поспешно убрал свою бороду за борт пиджака и спросил тихо:
- ќто ты, €ван €оныч, про кого же так?
- Џро кого?.. ‚се про него же... џ уж наслушалсЯ и в Џитере и в вагоне,
что про него говорЯт... ќто ты здесь сидишь, не слышишь...
‘ полминуты они глЯдели друг на друга неотрывно: один зло, другой
испуганно, наконец спросил Џолезнов:
- ‘колько овса к первому ссыпем?
- Ћвса-то? - не сразу отозвалсЯ Ѓесстыжев.
Ћн положил одну ногу на другую, погладил колено, снЯл его, переменил
ногу, погладил другое колено, снЯл... †ены его не было в горнице, - они
сидели за столом только вдвоем с Џолезновым.
- џ у тебЯ про овес спрашиваю! - напомнил Џолезнов.
- Џро овес-то?
Ѓесстыжев наклонил голову и задумалсЯ, точно подсчитываЯ в уме мешки и
пуды. ќто тЯнулось так долго, что €ван €оныч прикрикнул, наконец:
- „урака ты, что ли, из себЯ корчишь, или что?.. ’ы получил на овес
деньги?
- Ќа овес-то?
€ Ѓесстыжев спокойно повернул к нему голову, поднЯл ее, напыжилсЯ и
ответил расстановисто:
- „а раз если ты об царе нашем такие слова смеешь говорить, какой же
тебе тогда овес? ’ебе тогда острог, а не овес!..
- —то-о?
- ’ебе тогда отседа бежать надо, покамест полициЯ не схватила!
Ѓесстыжев поднЯлсЯ и стал, прочно поставив ноги в подбитых толстых
валенках.
- Џо-ли-ци-Я! - пренебрежительно вытЯнул Џолезнов, но, покачав головой,
добавил: - Ђ хотЯ бы полициЯ, кто же ей на менЯ донесет, полиции?
- Љак это "кто донесет"?.. ‚от мне же ты говорил это, Я, стало быть,
должен и донести урЯднику - вот какое дело!.. Ћ-очень это серьезное дело, а
не то чтобы шутки!
Ѓесстыжев и говорил это серьезно. Ћн еще глубже запрЯтал свою бороду и
застегнул над нею верхнюю пуговицу пиджака.
- ’-ты... с урЯдником?! - запальчиво крикнул Џолезнов, поднимаЯсь. -
“грожать вздумал?.. ’ы мне... не насчет урЯдника, а насчет овса говори,
понЯл?
- Ќа-счет ов-са?.. —то Я тебе насчет овса могу? Ќу?
Ѓесстыжев напружинилсЯ сразу и стал по-бычьи.
- џ тебе двенадцать тысЯч дал? - понизил голос Џолезнов.
- Љог-да это да-ал? - удивленно вытЯнул Ѓесстыжев.
- ’а-ак! - вытЯнул и Џолезнов и тихо присвистнул.
- Ќе свисти у менЯ в горнице, невежа, - у менЯ иконы висЯт! -
прикрикнул Ѓесстыжев и сжал кулаки.
Џолезнов хотел было кинутьсЯ на бородача, чтобы смЯть его сразу, хотЯ
он знал, что в прошлом Ѓесстыжев - теперь его однолеток - был не в одном
только Ѓологом известен как кулачный боец и что так же вот, как теперь,
прЯтал он перед боем свою бурую бороду за борт пиджака, и нос ему
изуродовали на кулачках, - но его остановил густой, хоть и негромкий, кашель
за дверью, косматый кашель какого-нибудь дюжего грузчика, и вместо того
чтобы кинутьсЯ дратьсЯ, Џолезнов повернулсЯ к висевшей на гвозде своей шубе
и начал одеватьсЯ, спеша.
- ’а-ак-с! - закончил он, выходЯ.
- ќтак-с! - с издевочкой перекрыл его Ѓесстыжев, провожаЯ.
Љогда €ван €оныч шел по тем же сугробам к своему дому, он оглЯдывалсЯ
по сторонам несколько пристукнуто, ошарашенно и даже о самогоне
бесстыжевском думал: не отрава ли в нем? ‘тудень тоже стоЯл где-то совсем
близко, около глотки.
‚стретилсЯ дурачок ЊитЯ, страдавший виттовой плЯской. Ћбычно он
протЯгивал к нему бесноватую руку: "Љуп-пец, да-ай!" ’еперь только глЯнул на
него как-то даже и не глазами - их не было заметно, - а черным оскаленным
ртом и прошел отвернувшись. ел он широким, падающим вперед, загребающим
снег шагом. Џолезнов думал о нем: "‘ейчас брЯкнетсЯ!" Ќо он не падал. Ѓыл он
из первых солдат, брошенных на фронт в эту войну, и серела-желтела на нем
шинель, снизу оборваннаЯ собаками.
Џрошли мимо двое мальчишек с озера, от проруби, где успели уже наловить
по кукану окуньков и подлещиков блесною, но ни один не сказал ему: "Љупец,
купи!", только глЯнули хмуро.
Ћн все равно не купил бы - на что ему теперь были подлещики? Ќо
все-таки и это обидело.
Љогда же он подходил к дому, нЯнька только что вышла гулЯть с двумЯ
девочками - Љатей и ‹изой. „евочки были одинаково укутаны в синие вЯзаные
платки, а нЯнька в серую степенную шаль - его подарок.
Џочему-то испугавшись вдруг, чтобы дети с визгом, как всегда, не
побежали ему навстречу, а может быть, подумав и так, что не побегут они к
нему сегоднЯ, - очень туманно было в голове, - €ван €оныч за поднЯвшейсЯ
поземкой свернул в переулок, а оттуда выбралсЯ на озеро и прЯмиком, как ехал
вчера, пошел к вокзалу.
Ћт большой ходьбы стало ему жарко в тЯжелой шубе, он ее распахнул, а в
толпе встречных ребЯт-подростков какой-то белоглазый озорно крикнул
осклабЯсь:
- ѓлЯди! Љупец шубу вывернуть хочет!
€ тюкнул. € все за ним начали тюкать разноголосо, и даже один захрюкал
по-свиному... Џришлось поневоле ускорить шаг, так что на вокзал пришел он в
большой испарине. Ќаткнувшись там на знакомого весовщика ’имофеЯ Ђкимыча, он
сказал ему с первого слова зло и хрипуче:
- „о чего же сильно испортилсЯ народ, страсть!
€ так при этом смотрел он на весовщика строго и осуждающе, что ’имофей
Ђкимыч почесал ключом за ухом и отозвалсЯ прищурЯсь:
- Џротух?.. Џо такой погоде мудреного чуть.
- ’ы об чем? - зло спросил Џолезнов.
- Ћб народе... Љак он из мЯса состоит, легким манером мог он
испортитьсЯ...
- Ћднако пЯтнадцать градусов, - кивнул на красовавшийсЯ тут же
градусник Џолезнов, но весовщик ответил загадочно:
- ‡ато на фронте вот уж третью зиму жара!
Љатили тачки носильщики, сморкаЯсь в фартуки. Џрошел огромный старый
жандарм, лЯзгаЯ шпорами по асфальту, и, увидЯ его, Џолезнов, сам не знаЯ
почему, начал застегивать шубу.
Ћт помощника начальника станции узнал он, что поезд на Џетроград идет с
опозданием на шесть часов.

ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

“ Џолезнова было, кроме Ѓесстыжева, еще двое подручных: один орудовал к
московской стороне от Ѓологого, другой к рыбинской (Ѓесстыжев же в сторону
‚алдаЯ). Ћбычно в каждый свой приезд домой Џолезнов налаживал с ними свЯзь.
€ теперь также, увидев на путЯх поезд, который минут через десЯть должен был
идти на ђыбинск, он с деловой поспешностью послал носильщика за билетом до
станции Њаксатиха.
Ќужно было двигатьсЯ, чтобы не думать о жене, о ‘еньке, о девочках
своих, которых он видел сегоднЯ с нЯнькой, и о двух младших мальчиках,
которых не видел и не хотел видеть. Љогда по-деловому застучали колеса
поезда, он даже чуть усмехнулсЯ про себЯ, вспоминаЯ Ѓесстыжева. …му
представилось, как, расчесав знаменитую на весь уезд бороду, придет
Ѓесстыжев к нему в новой синей поддевке просить прощеньЯ и будет сваливать
все на самогон... Ђ он не простит.
Џоезд, на котором он ехал, шел бодро, как нужно, и правильно, по
расписанию; это заставлЯло думать и о Џетрограде: вошел в расписание... а не
вошел сегоднЯ, так завтра наверно войдет.
Ќа всЯкий случай он спросил своего соседа в чиновничьей фуражке,
читавшего как раз "Ќовое времЯ":
- Ќу что там пишут насчет Џетербурга?
- Џе-тер-бур-га больше на свете нет, как известно, а есть Џетроград! -
наставительно ответил чиновник, хотЯ был, должно быть, вдвое моложе
Џолезнова, с черными тонкими усиками, закрученными колечком. Ќо тут же
улыбнулсЯ добродушно и добавил:
- „емонстрации как будто были... Ќичего, пустЯки.
Џотом присмотрелсЯ к Џолезнову очень внимательно, не переставаЯ
улыбатьсЯ, а закончил совсем неожиданно:
- ‚ы - исконный русский дворЯнин, да?.. € в гербе у вас какаЯ-нибудь
этак медвежьЯ лапа... ’ак?.. џ угадал?
- ѓм... - поднЯл брови Џолезнов, удивЯсь угрюмо. - —то Я - посконный
мужик, это так, а до дворЯнина мне еще довольно далеко!
- Ћднако... надежды не терЯете?.. “гу... ‚се-таки... да... большаЯ
прочность в лице... ќтакое что-то русско-медвежье... Ќичего, вы не
обижайтесь...
- Ђ львиного ничего во мне нет? - угрюмо спросил €ван €оныч.
- Ња-ло-ва-то!.. „а... ‘ейчас Я буду угадывать дальше.
- Ћчень мне это нужно! - сердито крЯкнул Џолезнов. - џ ведь не
угадываю, что вы-то за птица!
- Ћднако же неожиданно и вы угадали! - оживилсЯ и повеселел еще более
чиновник. - џ действительно птица!.. ЊоЯ фамилиЯ - ‚оробьев!..
€ при этом длЯ большей учтивости он даже привстал немного, будто
рекомендуЯсь. Ћн поглЯдел ожидающе, даже на правой руке отставил большой
палец и разогнул ладонь, но €ван €оныч не сказал ему своей фамилии и круто
отвернулсЯ к окну, откуда глЯдели сиреневые снега.
’огда чиновник приставил палец к носу, как это делают артисты кино,
когда изображают человека, близкого к блистательной догадке, и сказал вдруг
таинственно:
- џ понЯл!.. ‚ы - нувориш!
- —то та-ко-е? - глЯнул сердито Џолезнов.
- Ќе обижайтесь!.. ќто - модное слово... ‚ы... как бы это сказать
нежнее?.. работаете на оборону страны. ’ак? џ угадал?
- Љонечно, работаю, - согласилсЯ Џолезнов. - џ без дела не сижу, Я
работаю, конечно... все так же должны работать, вот!.. € вы в том числе!..
‚ы в ђыбинск едете?
- ‚от видите!.. ‚ы тоже угадали! - засиЯл чиновник насмешливыми,
темными, как осколки черного стекла, глазами. - ‚ ђыбинск, да, да, в
ђыбинск!.. ’ак и создаютсЯ у нас сведениЯ о жизни: мы должны угадывать,
чтобы знать... хотЯ в то же времЯ должны и что-нибудь все-таки знать, чтобы
угадывать, не так ли?
Ќа первой же станции он вышел, весело оглЯдев при этом €вана €оныча, и
даже взЯл по-военному под козырек на прощанье.
ѓазету он оставил сознательно или забыл, и Џолезнов долго косилсЯ на
нее с неприЯзнью, но от скуки все-таки взЯл и по привычке начал
просматривать объЯвлениЯ. € странно, как только среди огромного полотнища
объЯвлений попалось ему хорошо знакомое "ЏродаютсЯ львы", это его как будто
поставило на свое прежнее место. Ћн сказал самому себе: "ђаз продаютсЯ еще,
значит не проданы..." € будто и в самом деле какой-то необыкновенный барыш
мог еще он взЯть на этих двух львах, он потЯнулсЯ довольно. Њысль о том, что
объЯвление объЯвлением, а какой-нибудь —инизелли или цирк "Њодерн" мог вчера
еще купить и вывезти к себе этих †ана и †ака, он отбросил решительно. €
опЯть по-вчерашнему отчетливо, деловыми словами подумал: "‡а две красных
тысЯчи купить, за четыре красных тысЯчи продать..."
Љогда вылез Џолезнов на своей станции, то спросил у истопника, когда
пойдет встречный на Џсков, чтобы ни в коем случае не опоздать к
петроградскому. Ћказалось, что складывалось это удачно: через три четверти
часа ожидалсЯ поезд на Џсков. € уж полнейшей удачей показалось Џолезнову:
тот, к кому он ехал, белобрысый (и ресницы белые, как в муке) рыбинский
мещанин Џоденкин …гор Џетрович как будто нарочно ждал его на станции.
Ћн пил чай с домашними медовыми прЯниками вместо сахара. Ѓелые волосы
его прилипли к розовому потному лбу, и глаза (серые) казались тоже
порозовелыми. Љурчавую бородку его можно было принЯть просто за седую, до
того льнЯной был в ней мЯгкий волос. €ван €оныч знал, что ему под пЯтьдесЯт,
а кто не знал, мог бы дать и двадцать восемь, таким он казалсЯ моложавым. €
улыбалсЯ он вкрадчивой, сладкой улыбочкой и говорил полушепотом и с
оглЯдкой.
“ него оказалось все хорошо.
- атиловского достал, крупного и поценно, - шепнул он ласково, угощаЯ
чаем. - Џодвод только не соберу, чтобы сразу подвезть... Џравда ведь, лошади
остались калеки, а люди - почитай, бабы одни.
- Ѓабы тебе - чего же лучше, - буркнул Џолезнов. - ’ы же до баб ласый!
- и вспомнил, что уж раза четыре, если не больше, говорил ему это.
- „а ведь, €ван €оныч, - с тихим смешком отозвалсЯ, как и раньше,
бывало, Џоденкин, - очень уж их, баб этих, бесчисленно много, а Я все один!
- ’ы не женись! - убежденно буркнул Џолезнов. - Ќа кой черт!
- €стинно!.. џ тоже того же мнениЯ... —иста моЯ душа, и чист воздух длЯ
менЯ, и никогда еще не было мне в бабах отказу!.. - одушевилсЯ Џоденкин. - Ђ
солдатки, теперь взЯть, ну что же они, подлые, вытворЯют - уму
непостижимо!.. ѓоворишь даже какой: "„а ведь у тебЯ муж на фронте, может,
смертельной мукой теперь исходит, а ты..." ’ак она, веришь ли, такое слово
об нем скажет, это об муже-то, что только бы в мужской компании, и то по
очень уж пьЯной лавочке... ‚от они какие лахудры!
- Џропала ђоссиЯ! - сурово поглЯдел на него Џолезнов, отложил в сторону
медовые прЯники, отставил стакан чаю и Яростно поднЯлсЯ.
€ все времЯ потом, пока он ждал обратного поезда и говорил с Џоденкиным
о делах, он оглЯдывал его подозрительным, косым взглЯдом. Ѓыл …гор хорошего
роста, статен; волосы из-под новой шапки завивались кольцами, как у кучера;
черный романовский полушубок очень к нему шел: от него он казалсЯ еще белее
лицом.
- ‚ Ѓологом давно был? - спросил его Џолезнов, отвернувшись.
- „а ведь на прошлой неделе, а что?
Џолезнов очень хотел спросить: "Ђ ночевал где?", но спросил:
- Ѓесстыжева видел?
- Ѓесстыжев наш, кажись, хочет свою торговлю открывать, - отозвалсЯ
Џоденкин и тоже отвернулсЯ, как будто затем, чтобы посмотреть на подходивший
поезд.
Ђ Џолезнов наблюдал его искоса и думал: "“ менЯ в доме ночевал!"
Ќасчет Ѓесстыжева и его будущей торговли он не сказал ни слова, а когда
подошел поезд, то так заспешил садитьсЯ, что сделал вид, будто совсем не
заметил протЯнутой ему на прощанье длинной руки Џоденкина. € только из
окошка вагона кивнул ему головой, чуть дотронувшись до бобра шапки.
- ‘частливый путь! - крикнул ему Џоденкин, ласково от солнца жмурЯсь.
"“ менЯ в спальне ночевал, подлец!" - растерЯнно думал, глЯдЯ на него,
Џолезнов.

ѓ‹Ђ‚Ђ …‘’Ђџ

‚ Ѓологом, на вокзале, узнал €ван €оныч, что поезд на Џетроград опоздал
больше чем на шесть часов из-за заносов, а воинский пробилсЯ и подходит.
Џодсев ближе к лампочке и сопЯ от усилий, он начал было в записной
книжке писать карандашом прошение, какое должен был подать на Ѓесстыжева,
припоминаЯ другие его проделки, тоже очень похожие на мошенничество, но
решил наконец, что адвокат завтра в Џетрограде с его же слов напишет это
гораздо лучше и подведет нужную статью законов; записал только, что
двенадцать тысЯч были даны Ѓесстыжеву новенькими пЯтисотрублевками восьмого
февралЯ, и к этому добавил: "ђасписка не взЯта по случаю поспешности".
Џришедший воинский поезд наполнил вокзал суетой, беготней, руготней,
казарменным запахом... –елый час стучали по плиткам мозаичного пола вокзала
гулкие солдатские сапоги, хлопали двери, орали дюжие глотки.
Љогда поезд, наконец, ушел на Џсков, к генералу ђузскому, Џолезнов,
бродЯ по перрону, заметил несколько Ярко блестевших пачек патронов между
рельсами, и даже целый патронный Ящик невинно и как будто сконфуженно белел
под большим перронным фонарем.
- Ѓезобразие какое! - сказал он весовщику ’имофею Ђкимычу. - …жели они
здесь целые Ящики патронов терЯют, что же они на фронте делать будут?
- …жели дураки, то головы потерЯют, а ежели умные - с головами домой
придут, - загадочно ответил ’имофей Ђкимыч.
- ‘казать же надо кому, чтоб убрали!
- “бе-рем... ЏригодЯтсЯ... - и пошел.
Џосле этого разговора сиротливыми показались Џолезнову черные
шестидюймовки, стоЯвшие на платформах и покрытые брезентом... Џоезд с ними
пришел, должно быть, еще утром. Ќа брезентовых покрышках было много снегу.
Ћни тоже казались потерЯнными, эти орудиЯ.
—асов около восьми пришел поезд из Џетрограда. ‚ зале первого класса
€ван €оныч цепко присасывалсЯ глазами ко всем лицам, но приезжие казались
менее встревоженными, чем он, они только наперебой расхватывали в буфете
бутерброды.
‡а столом же, где сидело несколько человек, поспешно работаЯ ложками в
дымЯщемсЯ супе или солЯнке, какой-то молодой, большеголовый, в инженерской
фуражке, по виду кавказец, не совсем чистым русским Языком говорил громко,
как будто никому и всем сразу:
- „а ведь нас, инженеров-путейцев, вешать надо! Њы кто?.. Њы -
взЯточники, это раз!.. Њы - каз-но-крады, это два!.. Њы хапаем де-сЯт-ки
тысЯч!.. Ђ если путевой сторож гнилую шпалу у себЯ в печке спалит, мы его
под су-уд, негодЯЯ!.. Њы ему двадцать четыре света покажем!.. Ља-ак смеешь
гнилую шпалу в своей печке палить, когда это казенное имущество, па-адлец!..
•холодно тибе, а-а?.. ’ибе ххолодно?.. Ља-ак это тибе может быть ххолодно,
когда ты и всего только сторож?.. ќто инженеру может быть холодно, а не
тибе, ххам!..
Ћн широко размахивал тощими руками, одетый в очень легкое, почему-то
осеннее пальто с несколько бахромчатыми рукавами. ‹ицо у него было
обветренное, щетинистое; тонкий нос с горбом краснел, как обмороженный;
волосы у широких висков мелко курчавились.
Ќаискось от него, на другой стороне стола сидел невзрачный,
морщинистый, хоть и нестарый, подполковник с нефронтовыми белыми погонами.
Џолезнов с первого взглЯда принЯл было его за военного врача, но вот он
откинул голову и сказал инженеру очень твердо и внЯтно, как не говорЯт
врачи:
- Џрошу прекратить агитацию!
- Љаку-ю агитацию! - задорно крикнул инженер.
- ’ут зал первого класса, а не третьего, и стараниЯ ваши излишни...
Џоберегите энергию!..
- џ... џ... ‚ы знаете, кто Я? - гордо откачнулсЯ инженер. - џ - кнЯзь
Ќижерадзе.
- Ђ Я - кнЯзь ‚ыше-радзе! ЏонЯли?.. € при малейшей попытке вашей
продолжать агитацию Я вас арестую!
’олько тут понЯл Џолезнов, что подполковник этот - жандармский, и очень
удивилсЯ, когда инженер деланно коротко хохотнул и на весь зал крикнул:
- Љоротки руки!.. ‚ы?.. ЊенЯ?.. Ђрестуете?.. •а-ха!.. Љоротки руки!
Ћднако он отошел от стола, а к подполковнику наклонилсЯ сзади какой-то
длинный, светлоусый, торгового вида и сказал как-то пьЯно-странно, указываЯ
пальцем на инженера:
- Ћн у самого генерала-губернатора чай пил!.. •и-хи-хи... € кофей пил!
Њежду тем широкоплечий сановитый старик, хорошо и добротно одетый, с
раздвоенной, видно, что холеной, бородою, сказал важно, в упор глЯдЯ на
подполковника, не сводившего глаз с инженера:
- Ђресто-вы-вать, господин полковник, тех, кто по-рЯ-до-чен, и
оставлЯть на свободе Явных не-го-дЯ-ев - эта ваша система уже довела нас до
ги-бе-ли! „а! ЃлагодарЯ этой сис-те-ме ђоссиЯ на краю про-па-сти!
€ вдруг хлынуло с разных сторон:
- ‚ерно!.. Џравильно сказано!..
€ около буфета кто-то с бутербродом во рту захлопал, как в театре;
когда присмотрелсЯ Џолезнов, оказалось, что это был молодой офицер.
Џодполковник резко отодвинул от себЯ тарелку, зло поглЯдел на
сановитого старика и кругом и вдруг поднЯлсЯ и пошел к выходу, а за ним
бросилсЯ и официант с салфеткой, и вот тот самый, длинный, светлоусый,
торгового вида, подмигнул теперь уже старику и, также пальцем указываЯ на
уходЯщего жандарма, крикнул тонко:
- ‘мотрите, деньги за солЯнку замошенничал! •и-хи-хи!.. …й-богу!
€ он так вздернул усы и такие сделал глаза, что уже, глЯдЯ на него,
многие захохотали, а инженер (или только надевший инженерскую фуражку на
времЯ), не терЯЯ времени, очутилсЯ вдруг на столе, на другом конце его, и
кричал оттуда, перегибаЯсь:
- ѓос-спода!.. Њы переживаем сейчас мо-мент огромной исторической
важности!.. Ћ-банк-ро-тилась власть!.. ‚ы все это знаете, все вы это
видите!.. —то же теперь требуетсЯ от вас? —тобы вы, наконец, заговорили!..
Ќа чем держалась власть? Ќа бес-сло-весно-сти населениЯ! „о чего же
домолчальничались мы все? „о стыда, до позора!.. „о того, что какой-то
конокрад и пьЯница и распутник ѓришка ђаспутин правил ђоссией, а при нем длЯ
мебели де-ге-не-рат этот, "мы, божией милостью, Ќиколай ‚торый"... Ђ там...
в Џетрограде... в столице... там голод!.. ’ам нечем печи топить!.. Ђ на
фронте что?.. ’ам милли-оны погибают!.. ‘ палками, да, с палками идут против
пулеметов, потому что винтовок нет!.. ‘нарЯдов нет!.. Ђ великий кнЯзь ‘ергей
Њихайлович об-кра-ды-вает войска, чтобы брил-ли-ан-тов накупить балерине
Љшесинской...
Џри этом слове инженер, - как разглЯдел Џолезнов, - качнулсЯ вперед и
спрыгнул со стола, а из боковых дверей показалось человек пЯть жандармов,
причем трое из них и поручик с ними были здешние, а давешний подполковник с
очень решительным видом и с револьвером в руке выступал впереди.
- ‚ы арестованы! Ќи с места! - крикнул он инженеру.
- „удки! - крикнул инженер и замешалсЯ в толпу.
Џотом началось что-то неуловимое длЯ глаз. ‚се в зале сразу как-то
сгрудились около жандармов в непроницаемый круг, все закричали вдруг, и
оказалось, что это внушительно, когда на вокзале довольно согласно и полным
голосом кричит толпа:
- ‚он жандармов! „олой жандармов!.. Ѓей их!.. ‚он, мерзавцы!..
Џолезнов думал, что сейчас должна начатьсЯ стрельба, и подвинулсЯ задом
к буфету, но неистово зазвенел вдруг колокольчик швейцара, старавшегосЯ
покрыть все голоса своим басом, действительно редкостным:
- Џо-ез-ду на ’верь, на Њоскву втор-рой зво-нок!..
€ все кинулись к двери, чтобы не остатьсЯ здесь, на вокзале, и вместе
со всеми вытолкнуло Џолезнова, так и не заметившего, куда потом девались
жандармы.
ЏоднЯв правую сторону воротника от резкого ветра, €ван €оныч дождалсЯ
отхода поезда. …му хотелось посмотреть, вытащат ли из вагона жандармы
объЯвленного арестованным инженера, но жандармов на перроне не было даже и
видно. Џоезд дернулсЯ и после нескольких свистков двинулсЯ, и на одной из
освещенных площадок Џолезнов разглЯдел знакомую инженерскую фуражку над
тонким с горбинкой носом. € так как в это времЯ на перроне было много
толкотни и криков, €ван €оныч безбоЯзненно сказал вслух о Ѓесстыжеве:
- Ђ он, дурак, вздумал менЯ урЯдником каким-то пугать!.. ќх, идиот
чертов!
Ћчень возбужденно потом начал он метатьсЯ по вокзалу. Џоденкину и
другому подручному, работавшему в ‚ышнем ‚олочке, ‡верЯкину, он послал
телеграммы: "‡акупку, погрузку овса пристановить". ‚ то же времЯ с
бесспорной Ясностью, чего раньше не было, представилось необходимым
непременно поехать в Џетроград получить свои деньги в интендантстве. ЃольшаЯ
потребность двигатьсЯ погнала также его и к извозчику у подъезда вокзала,
причем он даже не решил, куда собственно он поедет, домой ли, или к
Ѓесстыжеву, чтобы доказать ему, что он не только мошенник, но еще и круглый
дурак.
Њежду тем было уже около девЯти, и, когда стоЯл он около извозчика и
смотрел на мерцающую слабыми огоньками заозерную часть слободы, раздалсЯ
вдруг звонок на перроне.
‘просил он извозчика на всЯкий случай:
- ќто рыбинскому звонок?
- Џитерскому, - ответил извозчик.
- Ља-ак так питерскому?.. Ђ зачем же Я хочу с тобою ехать, когда мне
именно в Џитер надо?
- Ќе знаю уж, дело хозЯйское...
€звозчик мог подумать даже, что он пьЯн и над ним шутит; извозчик
обиделсЯ.
Ђ поезд, которого Џолезнов ждал так долго, пришел действительно через
полчаса. ‚ полЯх южнее Ѓологого, конечно, сильнаЯ крутила метель: вагоны
пришли оледенелые, поседелые, с пухлыми белыми от снега крышами, и, когда
€ван €оныч занЯл свое верхнее место, им овладела не то что успокоенность
после двух этих дней, а так, будто долго втаскивал себЯ на какую-то почти
отвесную насыпь, чтобы попасть на рельсы, и вот, наконец, на рельсах.
‚ерхнЯЯ полка вагона, когда перед тобою только свеча или лампочка
вверху, а внизу ненужно длЯ тебЯ суетитсЯ чужой народ и путь твой еще долог
- целаЯ ночь, - это располагает к довольно странным, отрешенным и медленно
проплывающим мыслЯм. €ван €оныч думал теперь только о жене, о том, что у нее
"началось", началось то, чего остановить, может быть, и нельзЯ. Љогда он
женилсЯ, ей было девЯтнадцать, ему сорок шестой... Љроме того, он часто и
подолгу не бывает дома.
Ћчень трудно было с руками: они чересчур набрЯкали и были
чугунно-тЯжелы, так что, на какой бы бок он ни ложилсЯ, через пЯть - десЯть
минут отлеживал себе то ту, то другую руку, - приходилось поворачиватьсЯ
снова.
Ћ чем говорили теперь внизу (сосед же его по верхней полке спал,
повернув к нему совершенно голый и белый затылок), €ван €оныч не слушал...
Ћн думал о жене просто, по-деревенски и, должно быть, иногда все-таки
забывалсЯ на минуту, потому что Явно как будто зажимал в отекшей руке ее
косу. €ногда же казалось, что в руку ему попала черноморова борода
Ѓесстыжева и он рвет ее и волочит самого Ѓесстыжева по рельсам. €ногда,
когда сильно дергалсЯ поезд и его подбрасывало, приходилось прижимать руку к
сердцу, - так оно начинало колотитьсЯ. „аже несколько удивленно он думал о
нем: "ЌесмотрЯ, что шестой десЯток идет, а все-таки здоровенное!.."
‚спомнил, что лет сорок уже ничем не болеет, только в детстве была
лихорадка, - пил от нее горькую хину.
Љогда подъезжали к станции “гловка, сосед €вана €оныча, поднЯв голову и
поглЯдев на него мутными глазами, буркнул:
- —то это вы все вертитесь, послушайте?..
Ћзадаченный €ван €оныч только что хотел выругать его, обидЯсь, но тот
тут же повернулсЯ, снова показав ему гладкую лысину, и завидно захрапел, как
человек с чистейшей совестью, не отЯгощенной даже преступлениЯми ближних.
- ‚от так осел! - сказал €ван €оныч скорее задумчиво, чем злобно, и тут
же почему-то представил у себЯ на коленЯх тоненькую старшую свою девочку
‹изу, как она, откинув головку, чтобы смотреть ему прЯмо в глаза,
спрашивала:
- Ћсел, папа, он больше, чем белуга, или он меньше?
Ћн ответил ей тогда:
- Ћни разные. ’о - осел, животное, а то - белуга... в воде живет...
Ѓелугу, ее на Љаспийском море ловЯт...
- Ќа Љась-пись?.. ”у, мама!.. Љак папаше не стыдно?..
€ она соскочила с колен и времЯ от времени глЯдела на него осуждающими
глазами и покачивала головой.
Ќа какой-то небольшой станции поезд остановилсЯ и стоЯл так долго, что
пассажиры начали встревоженно выходить из вагонов.
ЏроснулсЯ и тот, с лысиной, натЯнул на длинную, как пирог, голову рысью
шапку с наушниками, покачалсЯ на слабых руках с полминуты и тоже спрыгнул
вниз и вышел. …го не было с полчаса, а когда он вернулсЯ наконец, Џолезнов
обратилсЯ к нему, как к знакомому:
- —то там случилось такое?
- —ерт их знает, разве у них разберешь?.. Њы на запасном пути будто
стоим, - подумавши, ответил лысый.
- Ќу, а все-таки что же такое говорЯт?
- —то говорЯт?.. ѓоворЯт какую-то чушь неподобную!.. Ѓудто мы целый
корпус пропустить должны, только тогда дальше поедем...
- Ља-ак так корпус?.. ‡ачем корпус?.. „а ведь корпус, - вы знаете, что
это такое? - очень встревожилсЯ Џолезнов. - Људа же это целый корпус?
- Људа?.. ‚ Џетроград, говорЯт, на усмирение...
Ѓольшие бурые мешки были у него под глазами, а лицо бритое. Ћн добавил:
- ‚ообще теперь можете спать безмЯтежно...
ЏодтЯнутьсЯ на руках он не мог и стал обеими ногами на столик, чтобы
взобратьсЯ на свое место, а взобравшись, присмотрелсЯ к Џолезнову и,
вспомнив, должно быть, как он вертелсЯ, сказал покровительственно:
- Џройдитесь подите минут на десЯть, освежитесь... ‹учше будете
спать...
€ опЯть показал, какаЯ у него плешь. Џолезнов же рассуждал между тем:
- Љорпус... это - две дивизии. ‘тало быть, восемь полков... ќто по
военному составу... посчитайте, сколько людей... „а артиллериЯ... да
кавалериЯ... Љроме того, обоз... ‘колько же это составов надо?.. Ћдин за
другим их гнать, и то ночи не хватит... € чего же нам их ждать на запасном
пути?.. Ќе все ли равно, нам ехать и им ехать?
‚се-таки больше часу стоЯли на этой станции. Џотом, пропустив скорый
встречный, снова дернулись вагоны и застучали колеса. ќто очень успокоило
Џолезнова. Ћн даже задремал. ‘нились ему одни только крушениЯ поездов,
причем вагоны поднимались на дыбы и опрокидывались вверх колесами.

ѓ‹Ђ‚Ђ ‘…„њЊЂџ

“же на Ќиколаевском вокзале, когда в двенадцатом часу днЯ приехал €ван
€оныч, оказалось необычайно людно, весьма простонародно - даже в зале
первого класса, - очень шумно и как-то совсем неожиданно празднично...
Џравда, день был воскресный, но народ, переполнивший вокзал, видимо никуда
не собиралсЯ ехать и не был озабочен тем, как бы достать билет и как бы кто
не украл мешка или корзины. Ќикто и не тащил на себе, пыхтЯ и наливаЯсь
кровью, чудовищных узлов, замызганных, перетЯнутых веревками семейных
чемоданов. ’олпа была Явно свободна от прокисших своих вещей и уже одним
этим празднична.
‚се кругом были очень возбуждены. Љто-то - за толпой не было видно как
следует, кто именно, - кричал решительно:
- Ђ Я вам говорю: за нас казаки!
- Ђ отчего же ораторов нет? - спросил громко €ван €оныч, вспоминаЯ
инженера Ќижерадзе. - ‚от бы теперь оратора.
†енщина с рЯбинами около носа отозвалась визгливо и даже запальчиво:
- ѓоворЯт же!.. "Ћратора"!.. ‚озле памЯтника цельный час говорЯт!..
€ван €оныч представил памЯтник, весь облЯпанный белыми сочными
снежками, представил и то, как выкрикивает там кто-нибудь вот теперь,
взобравшись на цоколь или тумбу, и сказал женщине строго:
- ’о своим чередом, а надо бы и здесь!
Џотом произошло что-то менее понЯтное: толпа на вокзале забурлила, как
кипЯток в котле, и одна часть ее неудержимо полезла внутрь вокзала, крича:
"ЏолициЯ!.. „ержись!.. ЏолициЯ!..", другаЯ - и как раз в это течение попал
€ван €оныч - буйно ринулась к выходу на площадь.
’ут, около подъезда, упершись в выступ стены, чтобы его не столкнули
ниже, он увидел первую кровь.
Ѓезбородый, с кошачьими рыжеватыми усами, с глазами навыкат, красный,
полнощекий, картинный пристав, гарцуЯ на кровной вороной, белоногой лошади
во главе двух-трех десЯтков конных полицейских и стражников и не менее
полусотни казаков, решил сделать натиск на толпу... Ћн взмахнул рукою с
матовым револьвером и что-то крикнул назад, команду, - толпа кричала, трудно
было разобрать какую, - после которой все разом пришпорили коней и
пригнулись, готовые в клочьЯ разнести огромную толпу, запрудившую площадь.
’олпа же как будто сделала бастион из огромной неуклюжей бронзовой
лошади и такого же неуклюжего всадника на ней; она отхлынула всЯ только
сюда, к памЯтнику, и здесь непрошибаемо сгрудилась. ‹ошади пристава и
полицейских не могли взЯть разбега, никакой атаки не вышло. ‚ороной красавец
переступал тонкими ногами в белых чулочках перед плотной стеной толпы. Ћн
все времЯ то пригибал точеную голову к груди, то подымал ее, чтобы опЯть
пригнуть. ‘о стороны казалось, что он приветливо кланЯетсЯ толпе... Ќо
багровый пристав кричал, слышно было только: "...иись!.. Ять!.." - и
непечатнаЯ брань. Џосле говорили, что кто-то ударил его по ноге палкой, и
пристав в него выстрелил. Ћн думал, может быть, что вслед за его выстрелом,
как за сигналом, раздадутсЯ стройные всеустрашающие залпы, но полицейские и
стражники только потеснились, чтобы пропустить казаков.
€здали нельзЯ было понЯть, что случилось так неожиданно, - все времЯ
кричала и волновалась толпа, - почему-то в ближайшего к себе казака-донца с
лихим желтым чубом выстрелил пристав, и тот беспомощно упал на шею лошади, и
тут же блеснула шашка, и пристав с разрубленной головой опрокинулсЯ
навзничь: товарищ убитого казака отомстил за одностаничника.
€ всЯ площадь взвилась радостно: "Ља-за-ки!.." ќто был не крик, а
какой-то выдох шумный, как бывает у удавленника, когда вовремЯ снЯта с его
шеи петлЯ: еще бы немного, два-три момента, и - удушье, смерть...
"“рра-а-а!.. Ља-за-а-а-ки!.."
€ потом уже как будто должное, как какаЯ-то подсказаннаЯ необходимость,
кинулись на казаков полицейские, и опрокинули полицейских казаки и с пиками
наперевес (вот когда показались €вану €онычу геройски-грозными эти длинные
пики!) погнали их карьером вдоль ‘тарого Ќевского, к ‹авре... € только
вороной красавец рЯдом с мухортой пегой лошадкой казака остались среди
толпы, а на вокзал бережно несли молодое тело казака и волокли за ноги
грузное тело пристава, оставлЯвшее на истоптанном снегу кровавый след.
Џроволокли недалеко от Џолезнова, и он заметил, что поЯса с кобурой, а
значит, и с револьвером, не было на его шинели, как на теле казака не было
ни винтовки, ни патронных сумок.
€ только когда пронесли тела, очнулсЯ €ван €оныч от всего этого
неслыханно нового, усиленно замигал глазами (почему-то слезы на глаза
навернулись) и сказал оторопело громко, обернувшись почему-то назад:
- ‚от это так ловко! Ђ?..
- Њилый, еще как ловко-то!.. ђаз ежели казаки за нас, так теперь...
€ не договорила та самаЯ с рЯбинами около носа (оказалось, что стоЯла
она сзади него) и, совсем как на Џасху, заплаканнаЯ от счастьЯ, поцеловала
его в губы.
Џолковник кнЯзь Ђбашидзе жил наискосок, через площадь, в самом начале
‡наменской улицы. Љ нему у Џолезнова, пока он стоЯл, скопилось несколько
деловых вопросов об овсе: нужно ли теперь доставлЯть овес? кто будет за него
платить, если доставить? куда именно доставить? есть ли в Џетрограде
какаЯ-нибудь власть, если пристава стрелЯют в казаков, а казаки рубЯт головы
приставам?.. может ли он получить теперь в интендантстве свои двадцать семь
тысЯч?
Ќа все эти и многие другие подобные вопросы непременно должен был
ответить Ђбашидзе, слегка похожий на того инженера в Ѓологом, только ростом
выше, годами старше, лицом красивее.
’олпа раскинулась теперь по всей площади, и пройти сквозь нее оказалось
возможным. Џолезнов смотрел на всех кругом с веселым пониманием, как
соучастник, в то же времЯ думаЯ о Ѓесстыжеве: "„у-у-рак, дубина!.. —то?
‚зЯл?.."
Љогда позвонил он, за дверью послышались почему-то беготнЯ на цыпочках,
шарканье ног, и потом стало тихо. Џолезнов надавил пуговицу звонка еще раз.
„олго никто не отзывалсЯ, наконец робко звЯкнул ключ в замке, и через
узенькую дверную щель спросил тихий женский голос:
- ‚ам что надо?
€ так же тихо, понимающе тихо, отозвалсЯ €ван €оныч:
- Њне бы... џ к господину полковнику... к их сиЯтельству...
- Ќету здесь никаких полковников! - тверже уже сказал голос.
- ‚ы не думайте, что Я что-нибудь... џ им известен... џ насчет овса
хотел выЯснить... - заговорил было Џолезнов, но женский голос, вполне
окрепший, перебил возмущенно:
- Љакой овес, что вы?.. ‘ ума сошли?.. Љакой теперь овес, когда
революциЯ? ‚ы знаете, что офицеров убивают?.. ‚ интендантство идите!
€ дверь захлопнулась, щелкнул замок.
—тобы попасть в интендантство, нужно было пробитьсЯ на Њалую Њорскую,
почти через весь Ќевский, однако уже на углу Ќевского Џолезнов увидел
образцово выстроенный взвод гвардейцев. Ћн удивилсЯ, когда это успели они
построитьсЯ здесь в полной боевой готовности, огромные, застывшие, как живые
монументы: он не заметил их раньше, когда проходил на ‡наменскую улицу через
площадь. Ќевский же и теперь, как тогда, почти сплошь чернел (а вдали синел
густо) от стотысЯчной толпы.
Ѓыло далеко не так уже морозно, как третьего днЯ, и, что было совсем
уже странно, гораздо светлее было, чем бывало всегда в Џетрограде.
Џоручику, вкось на него глЯнувшему, вкрадчиво сказал €ван €оныч не в
полный голос:
- ‚аше благородие!.. Ђ как теперь интендантство - работает?.. Њне
потому это нужно - Я поставщик, вот почему... мне там деньги получить
следует...
Љрест-накрест перетЯнутый новенькими ремнЯми, высокогрудый белый
молодой поручик обвел его с шапки до калош девичьими серыми глазами и чуть
кивнул головой в сторону Ќевского, а в сторону ‡наменской площади, в сторону
наседающей, хотЯ и осторожно, толпы вытЯнул руку и крикнул негромко, но
начальственно:
- ЌельзЯ!.. Џроходите!..
Ќа обоих углах ‹итейного проспекта густо стоЯли солдаты-гвардейцы, а
‹итейный, как Ќевский, в обе стороны чернел и синел народом, и две встречных
реки именно тут бурлили, где сливались.
€ван €оныч озиралсЯ кругом, сильно стиснутый, и бормотал отчаЯвшись:
- абаш!.. Љончено!.. ’ут уж пробитьсЯ немысленно!..
Ћднако скрещение встречных народных рек выперло его вперед, протащило
как-то на другую сторону Ќевского, и так, в толпе, раздвигающей жидкие
шеренги солдат, добралсЯ он до Ђничкова моста. Љругом него все были
говорливы, крикливы, возбуждены.
Њогучие бронзовые кони Ђничкова моста, красавцы кони, очень подходЯщие,
- как казалось ему теперь, - вздыбились, взвихрились, раздували ноздри -
вот-вот раздавЯт своих голых усмирителей... Љак-то необходимо было, чтобы
именно такие кони-звери высились над человеческой гущей, горЯчились бы сами
и ее горЯчили, а не тот неподвижный, тупой, толстомЯсый битюг под царской
тушей на ‡наменской площади. € толпа тут была инаЯ, чем там. Џолезнов не мог
бы сказать, в чем именно выражалось различие, однако - он чувствовал это -
она была требовательней, настойчивей и смелее; она презрительно глЯдела на
затЯнутых гвардейцев, она хотела двигатьсЯ и двигалась.
Љак будто в этих огромных пЯтиэтажных, вплотную, без просветов, стоЯщих
с обеих сторон Ќевского домах никого не осталось, кроме больных, лежащих в
постелЯх, - все вышли громко сказать, что они люди.
Ќо что толпу, как бы ни была она мудра и права, можно в упор
расстреливать залпами, это показали скоро €вану €онычу гвардейцы ‚олынского
полка.
ќто случилось на Љазанской площади, куда вынесло, наконец, Џолезнова
народное половодье.
…сли, еще не доходЯ до Ђничкова моста, он думал только о том, как бы
добратьсЯ до интендантства, то теперь уже видел, что не доберетсЯ, и...
забывал об этом.
Ћн чувствовал временами, что ничего еще не ел в этот день, и во рту
временами пересыхало, но, когда он кричал вместе с другими: "•ле-е-ба!..
•ле-е-ба!" (бывало это, вдруг начинали в упор сытым на вид гвардейцам
кричать: "•леба!"), он понимал, что дело было не в хлебе только, не в одном
хлебе.
€ вот вместо хлеба - залп; это произошло именно здесь, перед Љазанским
собором, часто слышавшим залпы.
ђЯдом с Џолезновым пришлись две совсем юные девушки в школьных еще
шапочках со значками своей гимназии, тесно сцепившиесЯ руками, боЯвшиесЯ
оторватьсЯ одна от другой и затерЯтьсЯ. € когда треснуло вверху от залпа,
им, с изумленными голубыми глазами, крикнул Џолезнов:
- ‹ожись! - и, глЯдЯ на них встревоженно-строго, по-отцовски, сам
присел проворно на мостовую и вытЯнул левую руку, чтобы лечь на левый же
бок.
Ќо девочки глЯдели на него удивленно, оглЯдывались кругом и все-таки
стоЯли.
- ‹ожитесь! “бьют! - кричал им Џолезнов, и кругом него ложились так же
проворно, как он, будто крики его принЯли за команду, но две девочки в
гимназических шапочках пожимали совсем узенькими плечами, смотрели кругом и
вверх, и глаза у них голубели Явным недоумением.
€ когда треснуло снова, одна из них вскрикнула и упала, увлекаЯ другую,
упала на подобранные ноги €вана €оныча.
—етыре залпа еще насчитало не столько сознание, сколько все вообще
бочковатое тело Џолезнова, сознание же его сосредоточивалось здесь, где он
ничего уже не мог сделать.
Ћн видел пухлый клочок белой ваты на пальтеце девочки - на груди слева,
немного ниже ключицы, его не было прежде. ЏулЯ выбрала среди многих около
него именно эту узенькую полудетскую грудь. ЏриколотаЯ большой булавкой к
белесой косе шапочка девочки не скатилась с головы, только отбросилась
назад, рот ее открылсЯ очень широко и вздрагивал, ловЯ воздух, голубизна
глаз чуть мерцала под полузакрытыми веками. ‘естра тормошила ее испуганно и
рыдала.
- ќх, ‹иза, ‹изочка! - бормотал Џолезнов. ‚ том, что ее звали ‹изой, а
другую, непременно сестру ее, Љатей, он не сомневалсЯ.
Љогда на ѓороховой, около какого-то автомата, не так давно бойко
торговавшего пирожками, но теперь упраздненного, €ван €оныч, наконец,
остановилсЯ и глЯнул в длинное зеркало, вделанное сбоку в стену, он не узнал
себЯ.
џвственной, резкой стала переносица очень неправильного, "чисто
русского" его носа; а главное - в бороде, как раз от подбородка, веером
что-то досадно и незнакомо белело.
€ван €оныч подумал, что это известь от стен, к которым он прикасалсЯ то
там, то здесь руками, а потом бралсЯ за бороду, и начал было деЯтельно
оттирать эту известку перчаткой, пока не убедилсЯ, что известку эту оттереть
нельзЯ, что она выступила из него самого - вчера ли, третьего ли днЯ, или
вот только сейчас, на площади, - что она называетсЯ сединою.

ѓ‹Ђ‚Ђ ‚Ћ‘њЊЂџ

‚ одном из переулков, ведущих на ‚ознесенский проспект, в чайной, куда
с большим трудом кое-как втиснулсЯ €ван €оныч, он прочно уселсЯ за одним
столиком рЯдом с каким-то отделенным унтер-офицером, у которого по-охотничьи
за спиной на ремне торчала винтовка без штыка. Ћба они пили чай, как
одолевшие безводную пустыню; они расстегнули вороты рубах, сдвинули на
затылки шапки; лица у обоих стали свекольными и лоснились.
“нтер-офицеру было за сорок, он был взЯт из запаса в запасной батальон.
апка его - папаха из серой поддельной мерлушки, лицо - круглое, бабье, -
все казалось очень знакомым €вану €онычу, до того знакомым, что он с первого
же слова начал говорить с ним попросту, хлопаЯ его по плечу и с ухмылкой:
- „умаешь ты, что старше ты менЯ в чине-звании? Ќе-ет, брат, Я сам
унтер девЯтнадцатого пехотного Љостромского полка!.. ќто называлась пЯтаЯ
дивизиЯ... Ќаш полк был - белый околыш, а ‚ологодский - синий, а семнадцатый
Ђрхангелогородский - тот красный околыш, а ѓалицкий двадцатый - те уж черные
галки, черный околыш... красоты в нем, конечно, никакой... Њы споначалу в
Ѓатурине стоЯли; так себе городишко, паршивый, совсем село, только замки там
старинные, двое... Љак на плацу, бывало, ученье - командуют: "Ќа-правле-ние
на замок... ђазумовского!.." €ли в другую сторону: "Ќа-правле-ние на
замок... Њазепы!" ‘ейчас, значит, по фланговому стройсЯ на замки... Ћт них
там одни только стены кирпичные оставались, от этих замков, а крыши уж черт
взЯл... €, разумеетсЯ, раз команду подают: "‘тоЯть вольно!.. ЋправитьсЯ!" -
солдатнЯ сейчас со всех ног туда животами вперед, и только на бегу поЯса
снЯть успеют.
- ќто в какой было губернии? - полюбопытствовал унтер-офицер, глЯнув
воловьим выпуклым глазом.
- ќто в —ерниговской, а потом мы в †итомир перешли, на австрийскую
почти границу... € не знали, бараны, зачем нас туда погнали!.. Ђ погнали нас
туда, чтобы в случае войны мы под первые пули, вот зачем!..
- Ћфицера у вас как... дрались?
- Ћго! - почти радостно отозвалсЯ Џолезнов. - “вечили!.. џ
каптенармусом ротным был, а ротный наш, капитан Њожейко... џ же прав вполне
был, и мог Я ему подробно объЯснение дать насчет мундиров второго срока, он
мне: "€-ишь раз-го-вор-чистый, как все одно шлюха!" - да в это вот место, -
Џолезнов показал повыше левого виска. - …сли бы чуть ниже взЯл, убил бы...
- ’воЯ как фамилиЯ? - хриповато спросил унтер-офицер.
€ по этому случайно хриповатому голосу мгновенно вспомнил €ван €оныч,
на кого был похож он: на ‡верЯкина, того, который, скупаЯ овес, орудовал
около ‚ышнего ‚олочка. € вот, сам не знаЯ почему, ответил он найденно:
- ‡верЯкин!
- ”амилиЯ лесоваЯ, - важно усмехнулсЯ унтер-офицер, - и видать, что ты
по природе из лесовых... Ђ моЯ - ‚ечерухин.
- Ќа мне, конечно, шуба теперь из меха, - несколько конфузливо сказал
€ван €оныч, - однако Я, брат...
- уба такаЯ на каждом рабочем быть должна, - перебил ‚ечерухин важно.
- ‘ одним подрЯдчиком намедни по душам пришлось говорить, - поблескиваЯ
глазами, возбужденно говорил Џолезнов. - ‚еришь ли, говорит, ну не досада?
‘ыпешь, сыпешь этого овса на фронт, как в бездонную Яму, и хотЯ бы толк
какой от этого был, чтобы тебе оправдание, что ты у своего брата что доброе
берешь, а ему бесполезные деньги даешь, - так нет же тебе и этого
оправданиЯ! ’олько немцы, как они наши обозы везде забирают, этим твоим
овсом пользуютсЯ, а ты из-за него ночи не спишь, как бы его побольше
достать!.. ѓоворил: двадцать семь тысЯч его за интендантством остались,
ордер не успел выправить...
- ’еперь уж не получит, крышка! - решил ‚ечерухин.
Џолезнов посмотрел на него с долгим и упорным вопросом в глазах,
вздохнул и согласилсЯ:
- џ и сам вижу, что крышка!
€, поверив в то, что пропадут его деньги за интендантством, как
пропадут другие его деньги за Ѓесстыжевым, и еще и уже окончательно поверив
также и в то, что удачливый в бабьей любви белобрысый Џоденкин действительно
спал в его спальне, на его кровати, так же, как может быть, не один раз спал
на ней рЯдом с его женою хлопоногий ‘енька, €ван €оныч с силою сжал зубы,
поскрипел ими и спросил ‚ечерухина:
- ‚ижу Я, тут у многих штатских винтовки... Њне нельзЯ ли разжитьсЯ?
‚ечерухин оглЯнулсЯ, подумал и сказал:
- Ђ почему же нельзЯ?
€ винтовка длЯ €вана €оныча, из тех нескольких десЯтков тысЯч винтовок,
которые были захвачены толпой в арсенале на ‹итейном, вскоре нашлась.
Џравда, это была винтовка кавалерийского образца, и ремень на ней был
несколько коротковат длЯ одетого в шубу Џолезнова, но он зажал ее в руки
прочно, оглЯдел ее со всех сторон глазами старого знатока...
€ весь остаток этого самого необыкновенного днЯ своей жизни €ван €оныч
рЯдом с ‚ечерухиным в случайно сбившейсЯ толпе человек в семьдесЯт, в
которой было несколько солдат из запасных батальонов, ходил по улицам и
переулкам в районе Ќикольского рынка, …катерингофского проспекта, „емидова
сада.
Ќа …катерингофском, это было уже часов в пЯть вечера, их обстрелЯли
откуда-то с крыши, четверых ранили. ’огда решено было снЯть стрелков, и
осадили дом. Ќа одной из черных лестниц пробиравшийсЯ на чердак вместе с
долговЯзым, одетым в теплую куртку, малоразговорчивым рабочим €ван €оныч
встретил притаившегосЯ человека с мешком.
- ’ы кто такой? - строго спросил его рабочий.
- Џечник, - ответил тот.
Ћсветили его зажигалкой - действительно, добросовестно выпачкан, как и
полагаетсЯ печнику, и рабочий уже пошел выше, когда Џолезнов сунул руку в
мешок печника и потом сбил его с ног, сел на него и закричал долговЯзому:
- Џосвети сюда!.. ќто что у него за машина в мешке!
Њашина оказалась пулеметом, правда неполным, печник - околоточным.
‘реди народных толп, заполнивших улицы, хотЯ и возбужденных, хотЯ и
решивших в этот и следующие дни круто и навсегда изменить свою историческую
судьбу, но безоружных, они ходили несосчитанным и невнесенным в списки
самочинным отрЯдом, плотно державшимсЯ и вооруженным.
Ђ совсем уже поздно, часов около двенадцати, когда опустели улицы,
оказалось, что нужно все-таки переночевать где-то и непременно всей
дружиной.
Ќа Ћфицерской, недалеко от меблирашек "Њарсель", теперь переполненных,
зашли в кино, в котором заканчивалсЯ показ картины "‹юбовь и касторка". ‚
этом кино и расположились ночевать, очень удивив хозЯина кино таким
желанием.

ѓ‹Ђ‚Ђ „…‚џ’Ђџ

Ќа другой день утром - и уже не так рано - солдат унтер-офицерского
званиЯ €ван Џолезнов проснулсЯ.
Љругом него все уже вставали, а он озиралсЯ во все стороны, нет ли где
воды, чтобы умытьсЯ. Ќигде, однако, не было видно умывальника.
‚есь вчерашний день носивший свое тЯжелое тело на пЯтидесЯтидвухлетних
ногах по необычайным улицам, теперь он чувствовал, как у него болели ноги.
Џлечи тоже ломило, не то от шубы, не то от неудобной ночевки на холодном,
жестком полу.
ЋткашлЯвшись и осмотревшись и найдЯ, наконец, ‚ечерухина, который встал
раньше его и имел уже свежий вид, он сказал ему деловито, как унтер-офицер
унтер-офицеру:
- Ќадо бы ребЯт чаем напоить, а?
‚ечерухин надвинул плотнее папаху на бычий свой лоб, пригладил усы и
ответил важно и хриповато:
- Љакие же тут чаи, когда здесь кино?
’олкаЯсь, вышли на улицу, не затворив за собой дверей, и вот что было
неожиданно и необычайно на новой улице в этот новый день: солнце!
€ тихо было. € потеплело... € даже глаза резали в этой оттепельной
тишине высокие, но до чего же четкие крыши домов, выступы стен, старательно
каким-то безвестным рабочим российским людом украшенные то статуЯми в нишах,
то очень сложным орнаментом. €менно этот вековой труд, упорный и искусный,
выступил теперь отовсюду - спереди, справа, слева... Ќичего затуманенного,
призрачного не было уже кругом: все было массивно, все было тЯжести
страшной, каждый камень сплошных этих стен казалсЯ отчетливым, каждый был
положен людьми в фартуках, залЯпанных известью, с красными от извести
глазами...
‘казал, обращаЯсь ко всем и ни к кому, ошеломленный Џолезнов €ван:
- —естное слово, не вру: за всю войну сколько разов Я в Џетрограде
бывал, верите ли, братцы, первый раз на этот город солнце смотрит!
Ђ бойкий безбровый подросток около подхватил весело:
- € узнать его никак не может!
’олпа сбродных людей, хотЯ и с винтовками и револьверами, была все-таки
толпою, не отрЯдом, - она не держала ни шага, ни равнениЯ, - но смотрела
кругом зорко: часто подымались головы к верхним этажам и крышам, не
раздастсЯ ли оттуда трескотнЯ пулемета; кроме того, у всех в толпе была
общаЯ цель - выбратьсЯ на главную улицу огромного города, на Ќевский,
который так густо вчера засыпала солдатами недобитаЯ еще власть, в то времЯ
как образовалась - это уж сегоднЯ утром кто-то сказал, это слышал и Џолезнов
- новаЯ власть в ’аврическом дворце, в „уме.
‚разброд топали ногами, и при каждом шаге чувствовал €ван €оныч боль в
большом пальце левой ноги: несколько тесноват был левый ботинок. …жась от
этой как будто и ничтожной, но надоедливой все-таки боли, Џолезнов не
забывал глЯдеть вверх, не покажутсЯ ли на крыше полицейские с пулеметом. €
вот очень знакомый брандмауер, желтый, облупленный, остановил взглЯд:
недавно как будто видел точь-в-точь такой же.
- ќто мы по какой улице идем? - спросил у ‚ечерухина, и тот еще только
раздумывал, соображаЯ, а он прочитал уже на углу, на табличке:
"ЌовоисаакиевскаЯ..." - Џостой-ка, а дом двадцать четвертый где?.. €щи, где
дом двадцать четвертый!
- Ќа что тебе дом двадцать четвертый? Њинистр там, что ли, какой?..
‡аарестуем!
- Ќе министр, а, понимаешь ли, львы там! - и сконфуженно немного и в то
же времЯ как-то обрадованно объЯснил Џолезнов.
Џочему-то необычайно кстати показалось ему вспомнить в это ослеплЯющее
утро о двух песочно-желтых зверЯх, еще неполногривых, гибких, зеленоглазых,
с хвостами, как змеи; об их хозЯйке, тоже по-львиному гибкой, и об их
хозЯине - немце, который почему-то - длЯ какой именно красоты? - носит седые
подусники под черными, как сажа, усами...
‘нова ставший каптенармусом 5-й роты 19-го пехотного Љостромского
полка, Џолезнов оправлЯл кавалерийскую свою винтовку (она все сползала с
шубы) и представлЯл еще в воротах дома двадцать четвертого ту девицу,
котораЯ подошла к нему смело и принЯла его за хозЯина львов, а потом в толпе
высоким и сильным голосом пела непонЯтное... Љак блестели бы теперь, под
таким солнцем, ее драгоценные слитки!..
„ве цифры эти - 2 и 4, - белые на синем, они красовались Ярко в
нескольких шагах справа; они встали на дороге непроходимо; они позвали, и он
пошел.
- ’ут, - сказал он таинственно ‚ечерухину. - Љвартира третьЯ...
- ‹ьвы?
- ‹ьвы!
Ћчень резко это короткое слово звЯкнуло среди тех, кто был ближе к
Џолезнову. —еловека четыре еще, кроме него и ‚ечерухина, вошли в ворота.
‚ечерухин ворчал:
- Ќу, хотЯ бы ж и львы... Ќа кой они черт?
Ќо веселый подросток с румЯным безбровым лицом, с револьвером на поЯсе,
- он был за Џолезнова, - крикнул:
- Љак это на кой черт?.. Ђ мы их с собой возьмем, и пусть ревут!
- ‚ „уму их! - не улыбнувшись, пошутил и долговЯзый рабочий. - ђодзЯнку
пугать...
Ђ бородатый грузчик или молотобоец, человек очень плечистый и сутулый,
загрохотал вдруг, трЯсЯ головой и взмахиваЯ рукою: "•о-хо-хо-хо! ‚ понос его
вогнать, чтоб войну кончал поскорее!.."
ќто вздорно было: вдруг львы какие-то!.. Џолезнов понимал это, и,
понимаЯ это очень Ясно под все чеканЯщим солнцем, он все-таки резко позвонил
в знакомую квартиру. ’у дверь, из которой три днЯ назад он стремительно
выскочил на снег, он рассматривал теперь с некоторым волнением, как будто
теперь, чувствуЯ винтовку за плечами, облечен он был непререкаемой властью и
над немцем, и над его гибкой женою, и над обоими львами их - †аном и †аком.
€ вот опЯть, как тогда, на четверть, на длину цепочки, приоткрылась
дверь, но кто-то за дверью, увидев, должно быть, прЯмо перед собой блестЯщее
дуло или коричневый приклад винтовки, вскрикнул тихо и хотел захлопнуть
дверь. Ћднако державшийсЯ за ручку двери обеими руками Џолезнов не дал этого
сделать.
Ћн, теперь каптенармус прежний, Ярко вспомнил те мешки с хлебом,
которые таскал (не так давно) на шестой этаж паровой мельницы, и как-то
бездумно рванул дверь.
–епочка лопнула; хозЯйка львов, вскрикнув, бросилась в комнаты; следом
за нею, уже приготовЯсь отшвырнуть немца, вскочил в ту самую комнату с
оборванными обоЯми Џолезнов.
- Џостановление народной власти! - крикнул он строго. - „олжны выдать
нам своих львов немедлЯ!
†енщина смотрела на него испуганно-пристально. Ћн видел - она узнала
его. Ћна спросила тихо:
- Ћткуда у вас ружье?
Ќо тут отвлеклось ее внимание: в комнату вошли ‚ечерухин и румЯный
подросток.
—то она была одна в квартире, что немец искал, должно быть, все
покупателЯ, а прислуга - мЯса длЯ львов, об этом догадывалсЯ Џолезнов. Ћна
куталась в платок, так как никто не затворил входной двери; на лице ее
поЯвились синие пЯтна, очень заметные теперь, когда солнце добралось и до
этих окон нижнего этажа, выходЯщих во двор.
‚ечерухин сказал густо:
- „авайте ваших, гражданка, львов, некогда нам!
- €х нет... “ менЯ нет никаких львов! - твердо ответила женщина.
- Љак нет? - возмутилсЯ Џолезнов.
Ћн даже немалую неловкость почувствовал, как будто соврал этим своим
новым товарищам, привел их сюда неизвестно зачем.
€ в это времЯ зарычало за дверью и зацарапало. €ван Џолезнов радостно
толкнул ‚ечерухина:
- ‘лышишь?.. ‡десь они!.. џ правду говорил: здесь!
- Љлетка у них как? Ќа колесах? - спросил веселый подросток.
‚ это времЯ, переводЯ глаза с Џолезнова на ‚ечерухина, с ‚ечерухина на
подростка, женщина объЯснЯла почему-то с сильным акцентом, быть может
представлЯЯ, как сказал бы ее муж:
- ‹ьвы ест без клетка... ‹ьвы ест так!..
€ срыву открыла дверь. €, как было уже с ним это три днЯ назад,
Џолезнов вздрогнул и попЯтилсЯ: †ан и †ак, заметно похудевшие за эти три
днЯ, глухо и согласно рыча, взволнованно двигаЯ кисточками хвостов, сделали
было два-три шага и вопросительно остановились, озадаченные, должно быть,
большим количеством чужих людей.
‚ечерухин подалсЯ назад, теснЯ других и поспешно через голову снимаЯ
винтовку.
- Љлетку дайте! - крикнул Џолезнов, пытаЯсь тоже снЯть свою винтовку.
- „а нет у менЯ никакой клетки, вам говорЯт! - визгливо крикнула и
женщина, и почудилсЯ ли одному из львов приказ в этом хозЯйкином крике, но
он поднЯлсЯ вдруг на задние лапы и кинулсЯ на Џолезнова, как на врага, и
сбил его с ног.
- †а-ан! †ан, назад! - потерЯнно крикнула женщина, в то же времЯ
схватив другого льва за гриву и втаскиваЯ в дверь.
Џотом трудно уж было установить последовательность спутавшихсЯ
мгновений... Џочти одновременно раздалсЯ вой испуганного Џолезнова подо
львом, упершим в него лапы, и выстрел ‚ечерухина, и тут же выстрелил из
своего револьвера веселый безбровый подросток.
Ћдною пулей наповал был убит †ан, другою смертельно ранен в голову €ван
€оныч.
Љогда его вынесли на двор и положили на снег, он был еще жив, он
глЯдел, но глаза его были испуганно-тусклы. Ћткуда-то взЯвшийсЯ молодой
заурЯд-врач посмотрел его рану, пощупал пульс и сказал:
- Ќу, что же тут вообще делать?.. “били, сейчас умрет...
•озЯйка львов стоЯла около, накинув на голову осеннее драповое пальто,
и тихо плакала.
„олговЯзый рабочий выговаривал ей сурово:
- ‚ы что же это, гражданка, разве так можно? „иких зверей в комнатах у
себЯ держите?..
- Љакие же они дикие звери?.. - оправдывалась женщина. - Ћни совсем не
дикие, а ручные...
- •ороши ручные!.. ќто львы-то!..
- Ћни ведь "горные львы" - леонберги... Ћни ведь собаки, только
острижены подо львов... €, когда им прикажут не лаЯть, они не лают... € уши
обрезаны, чтобы стоЯли... ќто новаЯ порода собак таких...
€ван €оныч слышал, что она говорила, но он услышал еще больше:
оставшийсЯ в комнатах в одиночестве †ак, взобравшись на окно, завыл
по-волчьи заунывно, протЯжно и вдруг перебил собственный вой густым
полновесным лаем... и снова завыл.
Ѓрови €вана €оныча задрожали мелко, силЯсь поднЯтьсЯ повыше от
последнего изумлениЯ перед последним мошенничеством, перед последним обманом
из тех, которые приготовила ему жизнь. ‚зглЯд его на женщину - последний его
взглЯд - был непрощающе-укоризненным... Џотом он закрыл глаза и крепко
прижал подбородок к западающей груди.
- Љак его фамилиЯ? - кивнул на него ‚ечерухину подросток.
- ѓоворил он мне, забыл Я... лесоваЯ какаЯ-то... - пыталсЯ припомнить
тот и не мог.
Ћн чувствовал себЯ неловко все-таки, хотЯ и был уверен, что именно этот
мальчишка всадил свою слепую пулю в голову человека, а совсем не он; да,
конечно, так это и было.
- Џослушайте... Љак ваша фамилиЯ? - склонилсЯ над раненым подросток.
- ќ-э... с-с... Џолезнов, - просипел, собрав последние усилиЯ, €ван
€оныч.
- Ѓесполезнов!.. ‡аписать надо! - сказал деловитый мальчик, вынул
книжечку, карандашик и записал: "Ѓесполезнов".
Ђ скоро все увидели, как Ѓесполезнов умер. ’огда кое-кто снЯл шапки,
перекрестилсЯ. ЏостоЯли еще с полминуты, переминаЯсь, и пошли на улицу.
—ерез четверть часа, когда уже многие из жильцов дома успели разглЯдеть
суровые черты убитого чужого в дорогой шубе (винтовку же его взЯл грузчик),
поЯвилсЯ несообразно высокий, скуластый, щетинистый человек в коричневом
картузе и поддевке из бобрика, старший дворник дома номер двадцать четыре.
…му сказала женщина, хозЯйка †ака:
- ‚от несчастье какое!.. Џришли и своего же убили. Џолиции надо
заЯвить.
Ќо дворник ответил раздельно и уничтожающе:
- Ља-ко-й это та-кой полиции?.. ѓде теперь именно эта по-ли-циЯ?.. Ќет
теперь нигде ни-ка-кой полиции... џ - теперь полициЯ!
Ћн подобралсЯ длиннейшими руками под тело €вана €оныча, прежде снЯв с
него шапку и сунув себе в карман, и понес его пред собою, откачнувшись, как
охапку тЯжелых дров, в дворницкую.
’ам, вытЯнувшись и застыв, тело осталось в темном углу ждать могилы.
Ђ на улицах, осиЯнных небывалым солнцем, революциЯ сверкала, дыбилась,
пенилась, рокотала, гремела и пела.

Ђлушта
џнварь, 1931 г.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

‹ьвы и солнце. Џовесть впервые напечатана в "Ќовом мире" ќ 5 за 1933
год. ‚последствии она без подзаголовка вошла в сборник повестей и рассказов
‘.Ќ.‘ергеева-–енского "ЊаЯк в тумане" ("‘оветский писатель", Њосква, 1935) с
датой: "Љрым, Ђлушта, Январь 1931 г." - и в €збранное, выпущенное изд.
"‘оветский писатель" в 1936 году. ‚последствии ‘.Ќ.‘ергеев-–енский ввел
Џолезнова в качестве одного из второстепенных персонажей в романы "Џушки
выдвигают" и "Џушки заговорили". ‚ десЯтый том последнего прижизненного
собраниЯ сочинений ‘.Ќ.‘ергеева-–енского "‹ьвы и солнце", с подзаголовком
"Џовесть", вошли уже как часть эпопеи "Џреображение ђоссии".

H.M.‹юбимов
Last-modified: Wed, 04 Dec 2002 05:50:59 GMT
Ћцените этот текст: