 был холщовый.


        V

     ‚  тот  день,  когда художник в  последний раз  был на  кладбище,  ‹ука
‘уховеров сказал о нем за обедом зло и торжественно:
     - Љак во-олк голодный около стада ходит,  -  так и  он!..  € даже стену
шагами мерЯет, подлец.
     €,  бросив тут же круглый взглЯд на старшую дочь, добавил раскатисто, в
средних нотах:
     - …в-фа-лиЯ! “бери плечи!
     ‚ечером ‘тепан и  …втихий собрали свои кирки и лопаты (‘тепан на всЯкий
случай взЯл  еще  молоток и  зубило) и  пошли  вместе с  отцом,  который нес
фонарь,  работать в  усыпальнице,  а  не  больше как через неделю ‹ука стоЯл
около маленькой церкви в  своей выходной толстовке,  снЯвши шлЯпу и  вытираЯ
толстую красную шею  платком;  рЯдом  с  ним,  наблюдательно переломившись в
поЯснице, стоЯл молодой (или не так уж молодой - трудно было понЯть) человек
из местхоза, маленький, весь бритый, щуплый, с аккуратно обточенной головой,
голой и загорелой, так как, следуЯ твердым убеждениЯм, ходил он без шапки, и
портфель он держал скатанным в  трубочку,  потому что была в  нем всего одна
бумажка,  набросаннаЯ им еще там,  в  городе,  -  здесь ее нужно было только
подписать после осмотра осевшей и треснувшей церкви.
     ЏрельстившаЯ  художника  церковка  треснула  во  всю  вышину,   как  от
землетрЯсениЯ;  даже  аспиднаЯ  черепица  ссунулась вниз,  а  несколько штук
упало.
     - ѓм...  вот как!..  - сказал загорелоголовый, задумчиво побарабанив по
гладкому  темени  костлЯвыми пальцами.  -  Ћтчего  же  она  все-таки?  ЉакаЯ
причина?
     - Ћ-че-видно, действие почвенных вод, - вздохнул ‹ука, - почвенные воды
подмыли фундамент... как Я и докладывал в местхозе.
     - „а, это у менЯ записано... ’ам что - подвал внизу?
     - ЌазываетсЯ - склеп, а не подвал, но, разумеетсЯ, подвал, а то что же?
‹ежат  там  преподобные  генеральские  мощи...   спрЯтаны  от  тлениЯ  (‹ука
усмехнулсЯ и покачал головой).  Ђ наследников никого,  похоже, не осталось в
нашей ‘оветской стране: не иначе, за границей спасаютсЯ... ’ак что поправить
некому.
     - Љак это по-пра-вить?.. —то поправлЯть?.. ‚от это?
     ‘ерые  небольшие глаза  в  круглых больших очках поднЯлись на  ‹уку,  а
костлЯвый палец левой руки уперсЯ в трещину на крыше,  котораЯ пришлась чуть
ниже колоколенки.
     - ќто -  прекрасный повод,  чтобы разобрать ее  до основаниЯ,  а  чтобы
по-пра-влЯть, - шалишь! ЏоправлЯть такие капища мы не позволим!..
     - Ђ если кто захочет новую такую воздвигнуть? - робко спросил ‹ука.
     Ќо  этот  вопрос  развеселил молодого человека до  того,  что  он  даже
улыбнулсЯ.
     - Њы  вам  тогда про-пи-шем,  как говоритсЯ,  касторки!  -  протЯнул он
ехидно и начал вынимать бумажку из портфелЯ.
     - Ќо на чей же, однако, счет ломать? Ќа мой, что ли?
     - „а уж не на наш, конечно... ‚ы - арендатор, вы должны и ломать...
     ‹ука покорно пожал плечами и  вздохнул,  и  в  тот же  день вечером,  с
помощью двух своих старших,  начал снимать черепицу и колокола,  а на другой
день  нанЯл  в  городе длЯ  разборки стен  каменщиков и  при  них,  соблюдаЯ
уставную торжественность,  облачившись в  ризу  (Џетр помогал ему  в  этом),
перенес алтарь с антиминсом и иконы в большую церковь.
     ’есаный камень стен сложили штабелем невдалеке,  склеп завалили землей,
и если бы художник вздумал еще раз заглЯнуть на кладбище,  он нашел бы отель
"ЃосЯк",  отель "Љомфорт",  "Љонсилиум",  "‚оздвиженье", но не то, что начал
было зарисовывать в  свой альбом с  таким восхищением и  что не  удалось ему
закончить.
     Ќо художник был уже далеко.
     ‚ремЯ,  времЯ!..  Ћно идет... Ћно бесстрастно отсчитывает секунды, а из
этих  секунд  растут года,  десЯтилетиЯ,  юбилеи,  согбенные спинные хребты,
внуки, правнуки.
     Љогда-то давно, еще перед мировой войной, когда он только что картинами
на  двух выставках заработал себе имЯ,  на это имЯ,  как на ночной огонь,  к
нему в жизнь влетела молодаЯ женщина, и они сошлись, чтобы разойтись вскоре.
€х общее длилось не больше двух недель. †енщина эта была такаЯ же северЯнка,
как и он, но она имела мужа в ’ифлисе, грузина, инженера, и в Џетербург, где
художник  жил  тогда,  приехала  выправить какие-то  бумаги.  Ћн  помнил  ее
довольно смутно:  высокаЯ,  русые волосы, округлые щеки, короткий нос... …ще
он помнил,  что она часто курила и  как-то сказала о  себе в  первый день их
знакомства:  "џ  сквэрнаЯ,  Я  куру!.."  ’ак говорил,  должно быть,  ее муж,
кавказец, а она перенЯла даже и самый выговор его рабски, по-женски.
     Ћн не вспоминал о ней семнадцать лет, но теперь, когда умерла его жена,
памЯть его стала искать в  прошлом женщину и  натолкнулась на  эту случайную
двухнедельную из ’ифлиса. ‚ одном из его старых альбомов уцелела ее визитнаЯ
карточка и на ней -  тифлисский ее адрес.  …е звали ’атьЯной,  а она просила
звать ’амарой.
     €  когда,  приехав в ’ифлис,  художник ходил по улицам,  в нем не суета
большого южного центра звучала,  а только это: "џ сквэрнаЯ, Я куру!.. ’амара
ѓоголашвили..."
     •удожник был бездетен, и, дожидаЯсь в адресном столе справки, он думал,
как  странно это  будет,  и  ново,  и  необычайно,  если вдруг у  него здесь
окажетсЯ сын  шестнадцати лет...  или  дочь!..  …му  казалось,  что коренным
образом должна будет изменитьсЯ тогда его  жизнь,  что  из  этого красивого,
шумного города он тогда уже не уедет.
     Ќо  приговор времени был суров:  не  нашлось в  ’ифлисе ни ’атьЯны,  ни
’амары ѓоголашвили.  €  сразу  как-то  незачем стало  оставатьсЯ в  нем.  Ћн
побывал на горе „авида,  постоЯл на мосту через бешено быструю Љуру, еще раз
вспомнил те четыре слова, какие остались в памЯти, и с ночным поездом поехал
в Ѓатум.
     Ќо  вот  что  увидел он  здесь перед отъездом на  одной узенькой улице:
человека средних лет,  с  белесой бородкой,  в  серой  замасленной блузе,  в
сбившейсЯ  набок  синей  кепке,  котораЯ  стала  в  таком  виде  похожей  на
голландский берет середины семнадцатого века, пьЯного и буйного, обхватили и
тащили куда-то -  домой, должно быть, - двое других его собутыльников, более
трезвых и рассудительных,  из которых один, плотный, чернобородый, напоминал
арендатора кладбища,  каким он его видел в последний раз на стене, другой же
- в  кубанке,  бритый,  но с усами,  лихо торчавшими вверх,  с бородавчатым,
красным,  вздутым лицом, вздернутым носом и маленькими серыми глазками, имел
какое-то сходство,  пожалуй,  с  ђембрандтом,  -  и  пЯть-шесть минут мог он
наблюдать их трех,  пока они проволоклись мимо и закрыли их другие люди. ќто
вышло в своем основном так похоже на то,  что рисовалось в его мозгу, на то,
что  набросал он  как  эскиз длЯ  картины "Ѓезумие Љорнелиса Ѓега",  что  он
усмехнулсЯ грустно:  пьЯнаЯ уличнаЯ сценка в  ’ифлисе 1929 года убила в  нем
трагическую сцену в ѓарлеме 1664 года.
     Љогда же он ехал к Ѓатуму,  за черным окном поезда мелькали прихотливые
живые огоньки,  цвет которых казалсЯ зеленоватым. Ћн вспомнил, - говорил ему
кто-то о летающих светлЯках,  которые будто бы водЯтсЯ на Љавказе, и спросил
с живым любопытством своего соседа:
     - ќто что там?.. ‹етучие светлЯки?
     Ќо восточный длинноносый черный человек в папахе, его сосед, положив на
его колено два горЯчих тЯжелых пальца, ответил:
     - ’ибе скажем так:  э-это искры ад паровоза,  - и густо задышал на него
чесноком.

     1929 г.


        Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

     Љак прЯчутсЯ от времени.  ‚первые напечатано в "Ќовом мире" ќ 7 за 1930
год.  ‚ошло в сборник "Ћколо морЯ" (ѓ€•‹,  1934) и в €збранные произведениЯ,
том второй,  1937 г., с датой: "„екабрь 1929 г. Љрым, Ђлушта". ЏечатаетсЯ по
собранию  сочинений изд.  "•удожественнаЯ литература" (1955-1956  гг.),  том
второй.

                                                                 H.M.‹юбимов