рдечно!
     ”редерикс обнЯл его снова,  и,  расцеловавшись, они расстались, по виду
очень довольные друг другом.
     Ќа  следующий день  с  утра началсЯ смотр войск одновременно и  царем и
самим Ѓрусиловым, и если царь обращал внимание только на выправку солдат, на
их умение ходить церемониальным маршем,  то в глазах Ѓрусилова эти новые длЯ
него войска -  сначала 3-Я ‡аамурскаЯ пехотнаЯ дивизиЯ,  потом 9-й армейский
корпус -  держали строгий экзамен на  право  вести наступление через месЯц и
выдержали его с честью.
     –арь вел  себЯ на  смотру,  как  обычно:  тупо смотрел на  рЯды солдат,
державших  винтовки  "на  кра-ул",  запаздываЯ  поздороватьсЯ с  ними;  тупо
смотрел, как они шагали, выворачиваЯ в его сторону глаза и лица, - и только.
Ќи с  малейшим задушевным словом он не обращалсЯ к тем,  которые должны были
проливать кровь и класть свои головы за него прежде,  чем за родину: не было
у него за душою подобных слов.
     Ќа  Љаменец-Џодольск  довольно часто  налетали неприЯтельские самолеты,
так как был он недалеко от фронта. ‚ городе мало было целых стекол в домах и
часто попадались развалины и кучи мусора на месте бывших построек.  Љонечно,
воздушные разведчики дали знать на ближайший аэродром противника о скоплении
большой массы русских войск,  выстроенных длЯ  смотра,  и  над 9-м  корпусом
закружилось до двух десЯтков аэропланов.
     ‚прочем,  этого уже ждали и приготовили длЯ встречи их свои самолеты, а
также зенитные батареи,  так  что  перед смотром корпуса произошло небольшое
сражение:  разрывались высоко в  воздухе снарЯды,  летели вниз дистанционные
трубки,  осколки,  шрапнельные стаканы,  -  наконец поднЯлись свои машины, и
налетчики ушли ни с чем, хотЯ и без потерь в своем строю.
     ђазумеетсЯ,  на  Ѓрусилова  ложилась  обЯзанность предупредить царЯ  об
опасности не только смотра,  но и  вообще пребываниЯ его в  Љаменце:  всегда
можно было ожидать налета врагов даже и  на  царский поезд,  который не  так
трудно  было  рассмотреть среди  кирпично-красных  и  отдаленно поставленных
обычных прифронтовых поездов.
     Ќо царь ни одним словом не отозвалсЯ на эту о  нем заботу и не уехал из
Љаменца,  пока  не  закончил того,  зачем приехал,  -  то  есть  смотра всех
расположенных тут в окрестности частей войск.
     ‘ам склонный к мистике,  Ѓрусилов приписал было такое равнодушие царЯ к
опасности фатализму,  но, приглЯдываЯсь в тот день к своему верховному вождю
пристальнее, решил наконец, что это только равнодушие к жизни.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ…’њџ

        ЌЋ‚›‰ ЏЋ‹Љ


        I

     Џоезд с  одним классным вагоном,  в  котором вместе с другими офицерами
ехал на фронт прапорщик ‹ивенцев,  не подходил к тому участку фронта,  какой
ему был нужен:  от станции,  где он вышел вместе с  Ћбидиным,  оставалось до
расположениЯ их полка, по словам знающих людей, не менее пЯтидесЯти верст.
     ќти  пЯтьдесЯт верст  предоставлЯлось осилить или  на  грузовой машине,
если бы такаЯ попалась,  или на крестьЯнской подводе,  или, наконец, пешком.
Љомендант станции,  какой-то зеленолицый,  Явно больной подпоручик,  говорил
это без улыбки, как привычное, повторЯемое им ежедневно.
     - Ђ шоссе тут как, очень грЯзное? - спросил ‹ивенцев.
     - Ќу  еще  бы  вы  захотели,  чтоб не  было грЯзное в  марте!  -  почти
рассерженно ответил  подпоручик и  добавил еще  злее:  -  „а  оно  тут  идет
недалеко, а там дальше проселок, - колеса засасывает! - повернулсЯ и отошел,
а ‹ивенцев сказал Ћбидину:
     - „лЯ  начала недурно,  как  говоритсЯ в  каком-то  анекдоте.  ’акаЯ же
грЯзь, конечно, будет и на фронте, и это совсем не анекдот.
     ‘танциЯ между тем оказалась хоть и небольшаЯ,  а бойкаЯ:  так как здесь
осели  склады,  питающие порЯдочный участок фронта,  здесь  шла  выгрузка из
вагонов и продовольствиЯ и боевых припасов,  а также нагрузка их на машины и
подводы - интендантские, пехотных полков, артиллерийских парков и другие.
     Ћколо станции у ее заднего двора была ожесточеннаЯ крикливаЯ толчеЯ,  в
которой  с  первого взглЯда совершенно невозможно было  разобратьсЯ.  Ћднако
разбирались солдаты в  залЯпанных по уши сапогах и мокрых и грЯзных шинелЯх,
только ‹ивенцев, сколько ни спрашивал здесь, нет ли машины или подвод от его
полка, ничего не добилсЯ.
     Ључка баб,  притащивших к поезду откуда-то поблизости молоко в бутылках
и  сморщенные соленые огурцы в  мисках,  уже  все  распродала,  когда к  ней
подошли ‹ивенцев с Ћбидиным в поисках попутной подводы.
     Џодвод у  баб  не  водилось,  -  они  даже как будто обиделись,  что их
заподозрили  в  такой  роскоши.  Ћдна  из  них,  очень  дебелаЯ,  добротнаЯ,
оказалась  почему-то   русскаЯ  среди  украинок  и   говорила  врастЯжку  на
орловско-курском,   родном  ‹ивенцеву  наречии.  Ћна  сосредоточенно  жевала
соленый, мЯгкий с виду, огурец, отламываЯ к нему хлеба от палЯницы.
     - ‘коро  новые  огурцы  уж  сажать будете,  -  сказал,  глЯдЯ  на  нее,
‹ивенцев.
     - Ђ чего их сажать! - отозвалась баба, грустно жуЯ.
     - Љак чего?  —тоб посолить на  зиму,  -  объЯснил бабе ‹ивенцев,  но та
сказала на это весьма неопределенно:
     - ’олько и званиЯ,  что цвет дают,  а посмотреть плети -  плоховЯзы,  и
пчел поблизу не держат.
     - Љапусту посадите,  -  вспомнил и другую огородину ‹ивенцев, но баба с
грустным лицом флегматично сказала:
     - Љапуста,  она когда ще голову начнет завивать?  „о того времЯ спалишь
дров беремЯ.
     - ‚ы у ней понЯли что-нибудь? - спросил, отходЯ, ‹ивенцев у Ћбидина.
     Ћбидин подумал и ответил:
     - —ерт  их   поймет,   этих  баб!   Ћни  и   капусту  готовы  тащить  в
парикмахерскую.
     Ќеудача с машинами и подводами его раздражала,  -  это видел ‹ивенцев -
и, чтобы успокоить его, он заметил, улыбаЯсь:
     - Џогодите,  доберемсЯ когда-нибудь до своего полка, и вот там-то вы уж
действительно ничего не поймете!
     Ћни пробыли на этой станции целые сутки,  ночевали в совершенно грЯзном
"зале 3-го класса",  с неотмывно заслеженным полом,  и спали,  сидЯ рЯдом на
своих чемоданах и прикорнув один к другому.
     ’олько на другой день в  обед как-то посчастливилось им натолкнутьсЯ на
расхлЯбанный  грузовик  их  полка,  прибывший  за  "битым"  мЯсом.  Ќа  этом
грузовике они и устроились,  не без того,  конечно,  чтобы не дать за это на
чай шоферу и артельщикам, хотЯ те и были солдаты.
     - ‚от  видите,  -  говорил Ћбидину ‹ивенцев.  -  ‚ам  может  показатьсЯ
непонЯтным и  то,  что мЯсо называетсЯ "битым".  Џо-вашему,  пожалуй,  этого
добавлЯть не надо: мЯсо - и все. Ћднако каждаЯ воинскаЯ часть заинтересована
бывает в  том,  чтобы мЯсо ей  доставлЯлось "живое",  то есть просто убойный
скот.  Ќа  этом  могут  быть  "безгрешные" доходы,  а  на  "битом" мЯсе  что
выгадаешь? Ќичего, если только не прогадаешь.
     Љазалось бы,  пЯтьдесЯт верст можно было проехать засветло, но грузовик
был старый,  очень раздерганный, дорога тЯжелаЯ, - часто на ней застревали и
тратили много усилий, чтобы как-нибудь сдвинутьсЯ с места.
     „есЯтки раз  проклинал Ћбидин и  грузовик,  и  дорогу,  и  мЯсные туши,
которые не были привЯзаны и все времЯ стремились,  как он говорил,  бежать в
поле пастись,  но  ‹ивенцев успокаивал его  или,  по  крайней мере,  пыталсЯ
успокоить  тем,   что  это  -   совершенно  райский  способ  передвижениЯ  в
непосредственной близости к фронту.
     Љогда сначала не  очень разборчиво,  а  чем  дальше,  все  внЯтнее стал
доноситьсЯ разговор орудий, Ћбидин насторожилсЯ и спросил:
     - ќто что же такое? ‡начит, мы прЯмо с приезда - в бой?
     ‹ивенцев ответил тоном бывалого воЯки:
     - Ќу,  какой же это бой!  ќто только: милые бранЯтсЯ, - просто тешатсЯ.
ќто вы ежедневно в те или иные часы будете теперь слышать - весна. ќто вроде
глухариного токованьЯ.
     - ‚ы  сказали "весна",  -  вскинулсЯ Ћбидин.  -  Њожет быть,  это оно и
начинаетсЯ, о чем говорЯт и пишут, - весеннее наступление немцев?
     - Ќе  думаю.  ‘ейчас еще  грЯзно.  Људа  же  наступать немцам по  таким
дорогам? „айте хоть земле подсохнуть, а то орудий не вытащишь.
     Ћдин из солдат-артельщиков слушал прапорщиков,  переглЯдывалсЯ с другим
артельщиком, наконец спросил ‹ивенцева:
     - Ќеужто,  ваше благородие,  немец скоро пойдет на нас,  как в  прошлом
годе? Ђ у нас болтают обратно, будто мы на него пойдем.
     - Љак все эти туши съедим,  то непременно пойдем, - отшутилсЯ ‹ивенцев,
но Ћбидину подмигнул,  добавив:  -  ‚от видите, какие на фронте слухи ходЯт?
’ак и  знайте на будущее времЯ:  панику любЯт разводить в тылу,  а на фронте
люди сидЯт себе - не унывают. Џросто некогда этим тут заниматьсЯ.


        II

     “же смерклось,  когда наконец дотащилсЯ грузовик до деревни „идичи, где
был  штаб полка.  Ћднако вместо штаба полка попали оба прапорщика тут же,  с
приезда,  в блиндаж командира третьего батальона. ќто вышло не совсем обычно
даже длЯ ‹ивенцева.
     - —то, мЯсо привезли? - спросил артельщиков около остановившейсЯ машины
какой-то  казак в  щегольской черкеске,  и  артельщики почтительно взЯли под
козырек, и один из них, старший, ответил:
     - ’ак точно, мЯсо... а вот также их благородий к нам в полк.
     - Љ нам в полк?  ‚от как!  ќто,  значит,  ко мне в батальон,  -  у менЯ
недокомплект офицеров,  -  обрадованно сказал  казак,  повернувшись лицом  к
‹ивенцеву,  причем тот,  несмотрЯ на сумерки,  не мог не заметить, что белое
круглое лицо  казака  совершенно лишено  растительности,  так  что  он  даже
подумал:  "’олько что побрилсЯ и  даже усы сбрил".  Љроме того,  ‹ивенцев не
понЯл,  почему командир батальона в пехотном полку оказалсЯ казак, но тот не
дал ему времени на размышление: он просто подал руку ему и Ћбидину и добавил
к такому, отнюдь не начальническому жесту:
     - ќта балочка не простреливаетсЯ противником,  -  здесь можно ходить во
весь рост. Џойдемте в блиндаж, поговорим там за чашкой чаЯ.
     ѓостеприимство пришлось как  нельзЯ более кстати после нескольких часов
трЯской и грЯзной дороги,  а блиндаж оказалсЯ не очень далеко, так что казак
не   успел  разговоритьсЯ;   он   только  заботливо  предупреждал,   голосом
басовито-рассыпчатым, где тут грЯзь по щиколотку, а где по колено.
     Ѓлиндаж,   в   который   спустились   прапорщики,   был   на   редкость
благоустроенным,  что очень удивило ‹ивенцева,  помнившего зимние блиндажи и
окопы возле селениЯ Љоссув.  ѓлавное -  в него натащили каких-то драпировок,
ковров,  которые  при  свете  вполне  приличной лампы,  стоЯвшей  на  столе,
покрытом чистой скатертью,  заставлЯли даже и  забывать,  что  это  -  всего
только боевой блиндаж.  €  пахло в этом убежище,  предохранЯющем от свинца и
стали, духами больше, чем табаком.
     Љомандира батальона,  -  обыкновенного пехотного, в достаточной степени
старого,  потому  что  взЯтого  из  отставки,  -  увидел  ‹ивенцев здесь,  в
блиндаже, и тут же представилсЯ ему, по неписанным правилам стукнув при этом
каблуком о каблук; то же сделал и Ћбидин.
     Ћднако  казак  сказал  тоном,  не  допускающим возражений,  обращаЯсь к
подполковнику:
     - џ думаю, одного из них, который постарше, - в девЯтую роту, другого -
в двенадцатую. ‡автра же могут от заурЯдов принЯть и роты.
     - „а,  разумеетсЯ,  что ж...  раз оба прапорщики,  то, конечно... имеют
преимущество по службе, - пробормотал подполковник, улыбаЯсь не то радостно,
не  то  сконфуженно,  и  добавил  вдруг  совершенно  неожиданно и  несколько
отвернувшись: - џ никакой глупости не говорю.
     ’олько после этой неожиданной фразы он  выпрЯмилсЯ и  назвал свой чин и
фамилию:
     - Љомандир батальона,  подполковник Љапитанов! - Џотом он сделал жест в
сторону казака,  сказал торжественно:  -  ЊоЯ жена! - и снова сконфузилсЯ. -
‚прочем, вы ведь уже успели с ней познакомитьсЯ, - Я это упустил из виду.
     ’олько теперь понЯл безусость казака ‹ивенцев и то, почему здесь драпри
и  ковры и  пахнет духами,  но  когда он  поглЯдел на жену батальонного,  то
встретил суровый,  по-настоЯщему начальнический взглЯд,  обращенный, однако,
не к нему,  а к батальонному. ’ак только дрессировщик львов глЯдит на своего
обучаемого зверЯ,  которому вздумалось вдруг,  хотЯ бы и на два-три момента,
выйти из повиновениЯ и гривастой головой трЯхнуть с оттенком упрЯмства.
     ѓолова  подполковника  Љапитанова,  впрочем,  меньше  всего  напоминала
львиную:  она  была  гола и  глЯнцевита,  что,  при  небольших ее  размерах,
создавало впечатление какой-то ее беспомощности.  „а и  весь с головы до ног
подполковник был хиловат,  - вот-вот закашлЯетсЯ затЯжным заливистым кашлем,
так что и не дождешьсЯ, когда он кончит, - сбежишь.
     ‚  блиндаже было тепло -  топилась железнаЯ печка.  Џодполковница снЯла
папаху и  черкеску,  -  бешмет ее тоже оказалсЯ щегольским,  а  русые волосы
подстрижены в кружок, как это принЯто у донских казаков.
     —айник с водою был уже поставлен на печку до ее прихода и теперь кипел,
стуча  крышкой.  „енщик батальонного подоспел как  раз  вовремЯ спуститьсЯ в
блиндаж,  чтобы расставить на  столе стаканы и  уйти,  повесив перед тем  на
вешалку снЯтые с  прапорщиков шинели,  леденцы к  чаю и даже печенье достала
откуда-то  сама  подполковница,  и  тогда началась за  столом перваЯ в  этом
участке длЯ ‹ивенцева и перваЯ вообще длЯ Ћбидина беседа на фронте.
     - ‚ы,  значит,  в  штабе полка уже были,  и это там вас направили в наш
батальон?  -  спросил Љапитанов,  переводЯ тусклые глаза в  дрЯблых мешках с
‹ивенцева на Ћбидина и обратно.
     - Ќет,  мы только что с машины,  - с говЯжьей машины, - попали к вам...
благодарЯ вот вашей супруге, - сказал ‹ивенцев.
     - ’ак это вы как же так,  позвольте!  -  всполошилсЯ Љапитанов. - Њожет
быть,  вы оба совсем и  не в  наш батальон,  а  в четвертый!..  ‚едь теперь,
знаете что?  ’еперь ведь четвертые батальоны в  полках устраивают и  даже...
даже еще две роты по пЯтьсот человек в каждой должны ЯвитьсЯ,  -  это особо,
это длЯ укомплектований на  случай потерь больших.  Ђ  ведь в  эти роты тоже
должны потребоватьсЯ офицеры.
     - Ќу что же,  -  Я  прапорщиков оставлю в  своем батальоне,  а заурЯдов
пусть берут в  четвертый или  куда там  хотЯт,  -  решительно сказала дама в
казачьем бешмете.
     ’еперь при свете лампы,  котораЯ,  кстати,  была без колпака,  ‹ивенцев
присмотрелсЯ к  ней внимательней и  нашел,  что она не очень молода,  -  лет
тридцати пЯти,  -  и не то чтобы красива: круглое лицо ее было одутловато, а
серые глаза едва ли  когда-нибудь и  в  девичестве знали,  что такое женскаЯ
ласковость, мЯгкость, нежность. Ѓудь она актрисой даже и попадись ей роль, в
которой хотЯ бы  на пЯть минут нужно было бы ей к  кому-нибудь приласкатьсЯ,
она бы ее непременно провалила,  -  так думал ‹ивенцев и отказывалсЯ понЯть,
какими чарами приворожила она Љапитанова в  свое времЯ.  ‚прочем,  он охотно
допускал, что между ними обошлось без чар.
     - ‚ы сказали нам поразительную новость, господин полковник, - удивленно
отозвалсЯ между тем на слова Љапитанова Ћбидин.
     - „а,  да-а!  ’еперь та-ак!  -  очень живо подхватил Љапитанов, видимо,
довольный,  что  замечание жены  можно  обойти  стороной.  -  ’еперь дивизиЯ
пехотнаЯ будет считатьсЯ в двадцать две тысЯчи человек -  вот какаЯ! Џочти в
два раза больше, чем прежнЯЯ была, трехбатальоннаЯ.
     - ќто  что же,  в  видах наступлениЯ,  что ли?  -  спросил ‹ивенцев.  -
Љонечно, на нас ли будут наступать австрийцы, мы ли начнем наступать на них,
мы должны быть прочнее.
     - ‡атеи Ѓрусилова!  -  презрительно бросила подполковница, разливаЯ чай
по стаканам в серебрЯных подстаканниках.
     - —то именно "затеи Ѓрусилова"? - не понЯл ее Ћбидин.
     - ‚се  эти  четвертые  батальоны и  какие-то  роты  там  пополнениЯ!  -
небрежно объЯснила она. - Ѓыло желание выслужитьсЯ, ну, вот и добилсЯ своего
- теперь главнокомандующим.
     - ‚ам, значит, он не нравитсЯ? - догадалсЯ ‹ивенцев.
     - Ђ кому же он нравитсЯ?  - быстро и даже сердито спросила она, так что
‹ивенцев счел за благо, принимаЯ от нее стакан, сказать не то, что он думал:
     - Џриходилось иногда слышать в дороге,  что, может быть, он будет лучше
€ванова.
     - Ђ чем же был плох €ванов,  -  что эти болваны вам говорили?  - совсем
уже грозно посмотрела на него она.
     •лебнув было прЯмо из стакана и чуть не обварив Язык, ‹ивенцев не сразу
ответил:
     - ‚се  обвинениЯ их  сводились только  к  тому,  что  €ванов  будто  бы
предлагал стоЯть на месте.
     - Ђ  как  же  иначе?  Ќаступать,  как  тут  под шумок готовитсЯ сделать
Ѓрусилов?  Њы  наступать  не  можем!  -  решительно заЯвила  подполковница и
посмотрела при  этом на  своего мужа откровенно-Яростно,  точно он  тоже был
сторонником наступлениЯ,  чего и  предположить по  всему его виду было никак
нельзЯ.
     ‹ивенцев понЯл  подполковницу,  как  хозЯйственную женщину,  устроившую
себе тут,  на ‚олыни,  в деревне „идичи, вполне сносный "домашний очаг", а к
таким "очагам" женщины привыкают, как кошки, и поди-ка попробуй выкинь ее из
привычного уклада жизни в рискованное неведомое, - глаза выдерет.
     ’ак думаЯ, ‹ивенцев заговорил, однако, о другом:
     - —то вы - героическаЯ женщина, это длЯ менЯ несомненно. †енщины в тылу
обыкновенно держатсЯ назубок заученного ими правила:  наплюй на все и береги
свое здоровье.  Ђ  вы вот -  на фронте,  куда вам не так легко и просто было
попасть, Я полагаю. Љаждый день вы под обстрелом, и если бы к вам отнеслись,
как к  царю,  который пробыл два часа на  линии фронта и  получил за  это от
генерала €ванова георгиевский крест,  то  и  вам  могли бы  дать,  в  пример
другим, хотЯ бы медаль на георгиевской ленте.
     - …й и должны будут дать, должны, непременно! - поспешно и тараща глаза
из   прихотливых  складок  коричневых  мешков,   постаралсЯ  поддержать  его
Љапитанов.
     Ћднако подполковница в бешмете презрительно фыркнула на мужа:
     - Ње-даль! Џоду-маешь!
     ‹ивенцев увидел, что он дал промах: она, не желавшаЯ наступать, считала
несомненным,  что  ее  объемистый бюст  будет  украшен белым крестом,  а  не
какою-то  тривиальной медалью.  Ќо  он промолчал,  а  батальонный совершенно
излишне,  теребЯ  вышитую  салфетку и  глЯдЯ  при  этом  куда-то  под  стол,
бормотнул:
     - —то ж, Я ведь никакой глупости не говорю...
     Ћчевидно,  у  него  уже  была  неискоренимаЯ привычка  говорить  так  в
присутствии жены.
     - ЌеприЯтельские окопы  далеко ли  отсюда?  -  спросил ‹ивенцев,  чтобы
затушевать неловкость.
     - Ћт наших окопов только пЯтьсот шагов, - ответила на это подполковница
вполне по-деловому, как на вполне деловой вопрос.
     - ЏЯть-сот ша-гов?  -  удивилсЯ Ћбидин и даже на ‹ивенцева посмотрел, -
не шутка ли это.
     ‹ивенцев сказал спокойно:
     - ђасстоЯние приличное. „авно уж оно не нарушалось?
     ‚место прЯмого ответа на вопрос,  обращенный к лысому Љапитанову, ответ
получилсЯ косвенный от его супруги:
     - ‚ том-то и дело, что против нас сидЯт не такие уж отпетые дураки! Ћни
нас не очень беспокоЯт, и мы их тоже.
     - ‡начит,  полнаЯ взаимность.  Ќо  перестрелка все-таки  ежедневнаЯ?  -
спросил ‹ивенцев теперь уже подполковницу,  и та ответила, наливаЯ ему новый
стакан чаю:
     - ђазумеетсЯ, а как же иначе!
     ’ут же после чаю она распорЯдилась, чтобы денщик - по фамилии Љоханчик,
белобрысый,  молодой еще  малый  торопливых движений,  развел  новых  ротных
командиров по их ротам.
     - Љак же все-таки без разрешениЯ командира полка...  -  попробовал было
заикнутьсЯ батальонный, но она так крикнула на него: "Ќе твое дело!", что он
тут же умолк.
     ‡ато чуть только из уютного блиндажа ‹ивенцев вышел в ночь и грЯзь,  он
сказал Ћбидину:
     - Љонечно, мы сейчас должны идти к командиру полка.
     - Љак сейчас? Ќочью? - возразил Ћбидин.
     - Ќочью только и ходить в таких гиблых местах.
     - Ђ почему же не в свои роты?
     - ‚ какие "свои"? Ћт кого вы их получили?
     €  Љоханчику,  который  остановилсЯ в  нескольких  шагах  от  блиндажа,
‹ивенцев приказал:
     - ‚еди-ка нас, братец, к командиру полка.
     Ћднако он тут же увидел, что не на того напал. Љоханчик, еле различимый
в темноте, отозвалсЯ на это твердо:
     - ‚елено развести господ офицеров по  ротам:  кого в  девЯтую,  так это
сюдою иттить, а кого в двенадцатую - тудою.
     €  он махнул руками в  одну сторону и  в  другую,  находЯсь в  понЯтном
затруднении, с которой именно начать.
     - Ќи  "тудою",  ни  "сюдою" нам не  надо,  братец,  -  досадливо сказал
‹ивенцев. - ‚еди в блиндаж командира полка, - вот тебе одно направление.
     Ќо  Љоханчика  переубедить оказалось  трудно:  прапорщики  услышали  из
темноты:
     - –его Я  не  можу,  ваше благородие,  бо Я  обЯзан сполнЯть приказание
командира батальона.
     ‹ивенцева не столько обидело это, сколько развеселило.
     - Ђ кто же у тебЯ командир батальона?  -  спросил он не без лукавства и
услышал вполне обстоЯтельный ответ:
     - •отЯ же, конечно, считаетсЯ так, что их высокоблагородие подполковник
Љапитанов, ну, однако, распорЯжениЯ идут от их высокоблагородиЯ барыни.
     ‹ивенцев рассмеЯлсЯ и отпустил Љоханчика.
     Њожно было вполне обойтись и  без него:  по ходам сообщениЯ двигались в
ту и в другую сторону солдаты,  и всем им было известно,  где находитсЯ штаб
полка.


        III

     Џо  дороге к  блиндажу полкового командира ‹ивенцев узнал,  что фамилиЯ
его Љюн.
     - Љак Љюн? Ќемец, значит?
     ќто было очень неприЯтно ‹ивенцеву, но спокойным голосом солдат-вожатый
ответил:
     - ’очно так, похоже, что они из немцев.
     - Њожет быть,  латыш,  а  не немец,  -  вздумалось поправить этот ответ
Ћбидину.
     ‹ивенцев вздохнул и буркнул:
     - Ѓудем надеЯтьсЯ, что латыш.
     Џолковник Љюн  был  еще далеко не  стар,  -  едва ли  набралось бы  ему
пЯтьдесЯт лет;  вид к концу днЯ имел не усталый, напротив - будто только что
выспалсЯ;  в  светловолосом ежике на вытЯнутой голове седины совсем не было;
человек  рослый,  молодцеватой выправки,  он  принЯл  двух  новых  офицеров,
ЯвившихсЯ в его полк,  до такой степени наигранно любезно, что у ‹ивенцева в
первую же минуту никаких сомнений не осталось - немец.
     - Ђ Я вас поджидал, как же, - улыбаЯсь, радостно, как старший приЯтель,
а  совсем не  новый  начальник,  говорил Љюн,  когда  оба  они  назвали свои
фамилии.  -  ђазумеетсЯ,  бумаги о назначении приходЯт все-таки раньше,  чем
сами  назначенные  могут  добратьсЯ,   хе-хе!  ’ранспорт,  -  вот  где  наша
Ђхиллесова пЯта!
     - “  нас много слабых мест и  кроме транспорта,  -  попробовал вставить
‹ивенцев.
     - Ћ да,  о да,  разумеетсЯ, много! - весь сморщилсЯ и даже глаза закрыл
Љюн,  но ревниво за ним наблюдавший ‹ивенцев не нашел никакой горечи в  этой
мимике.
     ‚ петлице теплой тужурки Љюна небрежно торчал ‚ладимир с мечами,  - тот
самый орден,  о представлении к которому ‹ивенцева писали однажды приказ, но
не послали.
     - Ќу что,  как там в тылу,  откуда вы приехали?  -  спросил Љюн с Явным
любопытством.
     - ‚  каком  именно  смысле,  господин полковник?  -  не  понЯл  вопроса
‹ивенцев.
     - Ќу,   разумеетсЯ,   -   настроениЯ  в  обществе  касательно  войны  в
дальнейшем,  и  тому подобное!  -  с  игривой улыбочкой уточнил Љюн.  -  "„о
победного конца" - как Њеньшиков в "Ќовом времени" пишет?
     - …сть и такие мнениЯ,  -  тут же,  как подстегнутый, немножко резко по
тону, ответил ‹ивенцев.
     Ћбидин же добавил:
     - Ќо  больше  все-таки  противоположных,  что  воевать  мы  едва  ли  в
состоЯнии.
     - Џоэтому? - оживленно повернул голову от ‹ивенцева к Ћбидину Љюн.
     - ‚ыводы из  этого  положениЯ всЯкий делает по-своему,  -  уклонилсЯ от
прЯмого ответа Ћбидин, а ‹ивенцев вставил свой вывод:
     - ‚се-таки все сходЯтсЯ на одном: разговаривать о мире с немцами сейчас
могут только одни мерзавцы!
     - •о-хо-хо! - добродушно с виду рассмеЯлсЯ Љюн. - ќто хорошо сказано!..
Ќу  что  же,  господа прапорщики,  ведь  вам  с  приезда надо  бы  хоть  чаю
напитьсЯ... Џозвольте-ка, как бы это вам устроить?
     - Њы уже пили чай, господин полковник, - сказал ‹ивенцев, - у командира
третьего батальона.
     - “  Љапитановых?  ‚от как?..  Љак же вы к ним попали?  Ћри-ги-наль-наЯ
пара,  не  правда ли?  -  с  таким  видом,  точно  приготовилсЯ рассмеЯтьсЯ,
зачастил вопросами Љюн  и  брови поднЯл;  но  ‹ивенцев был  вполне серьезен,
когда говорил в ответ на это:
     - Љонечно,  в третьем батальоне у вас,  господин полковник,  тоже может
быть  недокомплект  офицеров,  но  мы  очень  просили  бы  нас  назначить  в
какой-нибудь другой батальон.
     - Љак так?  Ћни же вас,  оказываетсЯ,  чаем напоили, и вы же против них
что-то возымели?
     Љюн протЯнул это без видимой задней мысли, только с любопытством насчет
того,  какое  же  именно недоразумение могло произойти так  вот  сразу между
новоприбывшими прапорщиками и четой Љапитановых.
     - ‡а чай мы им,  конечно,  очень благодарны, но служить нам хотелось бы
все-таки в другом батальоне...  просто потому, что одно дело приватный чай и
совсем другое -  служба на фронте, - сказал ‹ивенцев все, что хотел, надеЯсь
избежать этим излишних вопросов.
     € Љюн оказалсЯ понЯтлив.
     - „а ведь у нас офицеров только подавай, - помилуйте! - заторопилсЯ он.
- Ћба вы, как прапорщики, прошедшие школу...
     - џ,  господин  полковник,  из  старинных  прапорщиков запаса  и  школу
проходил только на ѓалицийском фронте, - перебил ‹ивенцев.
     - ’ем  лучше,  тем  еще лучше!  -  продолжал Љюн.  -  Џоэтому оба вы  и
получите у менЯ роты,  но-о...  в новом моем батальоне,  в четвертом, а не в
третьем.
     - Ћчень хорошо, - сказал на это ‹ивенцев.
     Ћбидин же отозвалсЯ застенчиво:
     - Ќе знаю,  господин полковник,  справлюсь ли Я?.. Њне бы лучше сначала
полуротным.
     - Ќу-ну, полуротным! ‚ас полуротным, а заурЯда ротным? - удивилсЯ Љюн и
добавил:   -  €  разве  вы  не  знаете  разницы  между  окладами  ротного  и
полуротного?..  Ќичего, подучитесь... ‚от ваш старший товарищ вам поможет, -
кивнул он на ‹ивенцева,  но тут же добавил:  -  ‚ы-то командовали,  надеюсь,
ротой?
     - ’ак  точно,   господин  полковник,   -   постаралсЯ  ответить  вполне
официально ‹ивенцев.
     ‚ это времЯ отворилась входнаЯ дверь в блиндаж, и снаружи ворвалсЯ сюда
орудийный очень гулкий выстрел,  а за ним с небольшими промежутками еще два,
и  Љюн,  к  удивлению ‹ивенцева,  вдруг вскочил с изменившимсЯ лицом,  точно
орудийные выстрелы на позициЯх были длЯ него новостью.
     - —то такое?  —то такое, Я вас спрашиваю?! - накинулсЯ Љюн на вошедшего
с кучей бумаг офицера, точно он был причиной пальбы.
     - ЏострелЯют,   перестанут,   -  спокойно  сказал  офицер  с  бумагами,
здороваЯсь  с  прапорщиками.   ‘ам  он  тоже  оказалсЯ  прапорщиком,  годами
несколько постарше ‹ивенцева,  который безошибочно угадал  в  нем  адъютанта
полка.  ”амилиЯ  у  него  была  простаЯ  -  Ђнтонов -  и  лицо  простоватое,
бесхитростное и  несколько дней на  вид небритое,  должно быть по недостатку
времени.
     Љюн вышел в другое отделение блиндажа,  к свЯзистам, справлЯтьсЯ, кто и
во что стрелЯет,  Ђнтонов же успел за это времЯ и узнать,  что вот прибыли в
полк те, кого поджидали, и шепнуть, что командир полка имеет особенность: не
выносит пушечной пальбы.
     - ‚ы шутите? Љак так не выносит? - спросил ‹ивенцев.
     - Ќе могу вам объЯснить,  как так это у  него происходит,  а  шутить не
шучу:  Я уж около него три месЯца, и каждый раз, чуть только пальба, - такаЯ
историЯ.
     - Џочему же он на фронте? - удивилсЯ ‹ивенцев.
     - Џотому что  полковник имеет  сильную протекцию,  метит  в  генералы и
здесь проходит стаж.
     ‹ивенцев успел только многозначительно переглЯнутьсЯ с Ћбидиным,  когда
вернулсЯ Љюн,  да  и  поднЯтаЯ было стрельба из  орудий прекратилась так  же
внезапно, как поднЯлась.
     - ќто дурак Џоднимов из аэропланного взвода! - обратилсЯ он к Ђнтонову.
- …му  захотелось показать,  что он,  как это называетсЯ,  стоит на  страже!
Ѓудто бы летели два неприЯтельских аэроплана,  а он приказал по ним стрелЯть
и отогнал...  вот подите с такими!  Џочем он знал, что это неприЯтельские, а
не наши?  „а и  летели ли они,  или у  него в ушах звон?  ’оже -  показывает
старание не по разуму!
     ‹ивенцев наблюдал этого нового своего командира с большим любопытством,
стремЯсь догадатьсЯ,  в  какой  именно  отрасли военного дела  проЯвлЯл себЯ
такой  любитель тишины,  готовый отменить всЯкую вообще стрельбу на  фронте,
как совершенно излишнюю.
     Ѓлиндаж командирский был  не  только обшит  кругом досками,  но  еще  и
оклеен обоЯми. ”игурные бронзовые часы старинной работы стоЯли на столе. Џол
был  дощатый,  и  соломенный мат  длЯ вытираниЯ ног лежал у  двери.  Ѓлиндаж
хорошо проветривалсЯ,  так что не чувствовалось сырости в  нем,  несмотрЯ на
сырую весеннюю погоду.  Џотолок из толстых бревен был тоже облицован досками
и  оклеен белой бумагой.  ‚ообще за зимние месЯцы тут было сделано все,  что
можно, чтобы доставить командиру полка возможные удобства.
     ќто  заставило  ‹ивенцева  подумать,  что  будет  за  блиндаж  у  него,
командира роты, которой ведь не было на позиции до последнего времени, и чем
его можно если не украсить,  то хоть несколько привести в  удобный длЯ жизни
вид.  Ћб этом он и  спросил Љюна,  взЯвшего уже в  руки бумаги,  принесенные
Ђнтоновым.
     - ‚ы,   прапорщик  ‹ивенцев,   назначаетесь  мною   ротным   командиром
тринадцатой роты,  а вы,  прапорщик Ћбидин,  -  четырнадцатой,  - совершенно
служебным уже тоном ответил Љюн.  -  —то касаетсЯ блиндажей длЯ вас,  то они
имеютсЯ налицо,  в примитивном,  разумеетсЯ,  виде.  € это уж от вас зависит
как-нибудь их  обставить,  если вам удастсЯ найти длЯ этого что-нибудь тут в
деревне.
     - џ,  признатьсЯ,  не заметил как-то с  приезда,  велика ли деревнЯ,  -
сказал ‹ивенцев, поднимаЯсь с места.
     - ’рудно ее и заметить,  - улыбнулсЯ ему Ђнтонов, проворно пиша бумажки
о назначении и ставЯ на них печати,  - она почти всЯ сгорела и растаскана по
бревнышку на блиндажи.
     - ‚се-таки  десЯтка два  домишек,  кажетсЯ,  осталось,  -  добавил Љюн,
подписываЯ эти  бумажки.  -  ’ак вот,  подите отдохните с  дороги,  господа,
познакомьтесь со своими ротами,  а  завтра мне доложите.  Љстати,  они у нас
стоЯт пока в резерве.
     ‹ивенцев и  Ћбидин простились с Љюном и пошли искать четвертый батальон
и в нем свои роты. Џровожатого солдата им дал Ђнтонов.


        IV

     ќто бывает с каждым человеком,  который долго куда-то,  - куда бы то ни
было,  -  едет  или  идет,  вообще  движетсЯ.  Ѓезразлично даже,  желанное и
радостное это  или  нет,  но  вот  цель  достигнута,  путь  окончен,  дальше
двигатьсЯ некуда и  незачем,  -  и тогда наступает заминка во всем человеке:
усталость,  если был  перед этим подъем;  охлаждение,  если вовсю перед этим
цвела и пела душа;  сдержанность, если была порывистость, и, наконец, пустое
и  холодное  сознание  обреченности,  если  и  в  пути  ничего  хорошего  не
ожидалось.
     ’ак было и с ‹ивенцевым, когда он добралсЯ наконец-то до новой длЯ него
роты в новом полку.
     Ѓыло нечто вроде оторопи,  когда хочетсЯ подергать себЯ за рукав, чтобы
убедитьсЯ,  что ты не спишь и не какой-то скверный сон видишь, а перед тобой
действительность,  страшнаЯ и непостижимаЯ, которой ты удостоен отнюдь не за
свое  поведение,  так  как  решительно  никаких  преступлений против  своего
ближнего ты не делал и даже не желал никогда "ни вола его,  ни осла его,  ни
всЯкого скота его".
     Ѓлиндаж  командира  тринадцатой роты  оказалсЯ  несравненно хуже  обоих
блиндажей на позициЯх, которые только что видели ‹ивенцев и Ћбидин. Ќо не то
даже так удручающе подействовало на ‹ивенцева,  что с бревен наката капало в
какой-то грЯзный таз, что влажнаЯ глина стен тускло блестела, что под ногами
была грЯзь,  от которой пытались спастись тем, что разложили кое-как по полу
кирпичи,  -  он и  разглЯдел-то все это уже потом,  а  не сразу,  потому что
сразу, с прихода, он ничего как следует и разглЯдеть не мог.
     ‘тоЯл непроглЯдный махорочный дым,  в котором чуть желтело,  как волчий
глаз,  маленькое узенькое пламЯ чего-то -  свечки или каганца,  причем пламЯ
это все времЯ то как-то порхало, то заслонЯлось головами нескольких человек,
свирепо игравших в  карты,  -  именно  свирепо:  горласто,  видимо пьЯно,  с
тЯжеловесной бранью...  Ћколо  минуты  стоЯли  у  входа  в  эту  мрачную Яму
‹ивенцев и Ћбидин,  но на них едва ли обратили бы внимание игравшие, если бы
‹ивенцев не крикнул во весь голос:
     - ‚стать! ‘мирно!
     „орогой от  провожавшего солдата ‹ивенцев узнал,  что  и  тринадцатой и
четырнадцатой ротой  временно командуют подпрапорщики из  унтер-офицеров,  и
теперь, больше чутьем, чем глазами, определил, что офицеров среди игравших в
карты нет.
     Љоманда "встать!"  была подана так энергично,  что все вскочили и стали
навытЯжку,  а  так как ‹ивенцев,  говорЯ:  "Ќу и начадили!",  усиленно начал
разгонЯть обеими руками дым, то ему в этом стал помогать и Ћбидин.
     Ћбозначилось наконец,  что в блиндаже было всего четверо, но кто из них
был  командующий  тринадцатой ротой,  угадать,  конечно,  не  мог  ‹ивенцев,
особенно при такой тусклом свете, поэтому сказал:
     - Љомандующий тринадцатой ротой имеетсЯ тут?
     - џ   -   командующий   тринадцатой  ротой!   -   хриповато   отозвалсЯ
подпрапорщик, выступаЯ на шаг вперед.
     - ‚от у  менЯ бумажка за подписью командира полка,  полковника Љюна,  -
стараЯсь говорить как можно отчетливее, несмотрЯ на душивший его дым, достал
из  кармана свое  назначение ‹ивенцев и  поднес к  свечке,  чтобы можно было
прочитать его вслух,  но  чуть не наткнулсЯ на раскаленную тонкую проволоку,
пучком торчавшую из узенького коптЯщего пламени.
     Ћн прочитал все-таки:

     - "Џриказываю  командующему тринадцатой  ротой  вверенного  мне  полка,
подпрапорщику Ќекипелову, сдать роту, а вновь назначенному в полк прапорщику
‹ивенцеву ее принЯть, о чем донести мне рапортом.
                                             Љомандир полка, полковник Љюн".

     Џотом обратилсЯ к подпрапорщику:
     - ‚ы - подпрапорщик Ќекипелов?
     - ’ак точно, Я - подпрапорщик Ќекипелов, - ответил тот.
     ‹ивенцев подал ему руку и спросил:
     - Ћстальные тут кто с вами?
     - Ћстальные тут...  (Ќекипелов кашлЯнул и  зло  поглЯдел на  ‹ивенцева)
фельдфебель роты нашей и два еще взводных унтер-офицера.
     - Ћчень хорошо...  Ђ  теперь скажите мне,  пожалуйста,  что у вас такое
горит? ќто не провод ли?
     - „ействительно так, это провод.
     - Ћткуда же он у вас взЯлсЯ? - удивилсЯ ‹ивенцев.
     - ђебЯта где-то обрывок подобрали.
     - ’о есть средство свЯзи сжигаетсЯ в окопах за неимением свечей, так?
     - „ействительно, свечей не выдают, это так, - подтвердил Ќекипелов.
     - Ђ если сожгут все провода,  то как будет телефон работать? ‚едь этого
только и  добиваетсЯ наш противник,  чтобы у  нас не было свЯзи ни с  нашими
батареЯми,  ни с позициЯми, чтобы ничего экстренного передать было нельзЯ, а
как же вы, командующий ротой, делаете то, что на руку только нашим врагам?
     - Ќу,  без света в  окопах сидеть также нельзЯ,  господин прапорщик!  -
угрюмо, пьЯно и зло возразил Ќекипелов.
     - Ќадо было требовать свечей,  а  за такое подлое отношение к  своим же
средствам свЯзи отдавать под суд,  -  вот что надо было сделать! - выкрикнул
‹ивенцев, и так как у него был припасенный им еще в дороге огарок свечки, то
он  собственноручно вонзил  его  в  горлышко пустой бутылки,  выкинув оттуда
скрученный жгутом кусок черного провода.
     - Ћткуда у вас взЯлась свечка?  -  спросил все времЯ безмолвный до того
Ћбидин.
     - Љак откуда?  џ  ведь по горькому опыту знал,  куда Я  еду,  -  сказал
‹ивенцев и поднЯл на высоту своего лица бутылку с огарком, чтобы рассмотреть
и Ќекипелова и других трех и чтобы они могли в свою очередь рассмотреть его,
своего отныне ротного командира.
     - ’ак... фельдфебель, - как фамилиЯ?
     - ‚ерстаков, ваше благородие!
     - ‚ерстаков,  -  повторил  ‹ивенцев,  присматриваЯсь к  оплывшему,  как
свечной огарок,  не то от пристрастиЯ к хмельному, не то от окопной сырости,
разлившемусЯ и в стороны и вниз лицу своего фельдфебелЯ, и спросил: - Љакого
срока службы?
     - ‘рока службы...  девЯноста пЯтого года, ваше благородие, - с заминкой
ответил ‚ерстаков, казавшийсЯ более захмелевшим, чем остальные.
     - Ќачал службу в каком полку?
     - ‚ семьдесЯт третьем Љрымском пехотном, ваше благородие.
     - Ђ-а,  девЯтнадцатой  дивизии  первый  полк...  ‚  Њогилеве-Џодольском
стоЯл?
     - ’ак точно, в Њогилеве-Џодольском, - заметно оживилсЯ ‚ерстаков.
     - ‚ыходит,  что мы в  старину были однополчане,  -  Я  в Љрымском полку
как-то  отбывал шестинедельный учебный сбор,  -  сказал ‹ивенцев уже гораздо
мЯгче по  тону,  и  о  ‚ерстакове он  подумал,  что тот просто опустилсЯ,  а
выправить его, пожалуй, можно будет.
     ‚зводные унтер-офицеры,  один - Њальчиков, другой - ѓаркавый, не успели
еще так отЯжелеть,  как фельдфебель,  хотЯ были не  моложе его.  ‡ато теперь
успели уже настолько отрезветь,  что старались держатьсЯ,  как в строю,  и в
ѓаркавом,  который оказалсЯ родом из Њелитопольщины,  ‹ивенцеву так хотелось
видеть  второго  ‘таросилу,  что  он  простил ему  даже  и  Явное  нежелание
запускать бороду.
     ‡ато  Њальчиков,  когда в  упор на  него навел свечу ‹ивенцев,  был  не
только густобород,  но еще и  крЯжист,  а главное,  -  гораздо моложе на вид
своих сорока с лишним лет.
     - Ќу, этот, кажетсЯ, из долговечных, - сказал о нем ‹ивенцев, обращаЯсь
к Ћбидину. - Љакой губернии уроженец?
     - ‚Ятской,  ваше благородие,  -  эта губерниЯ,  она так и считаетсЯ изо
всех долговечнаЯ, - словоохотливо ответил Њальчиков.
     - ѓм... не знал Я этого, - удивилсЯ ‹ивенцев. - Ђ почему же так?
     - Ђ почему,  -  нас отцы наши так приучили:  вот,  сосна цветет весной,
этот самый с  нее  цвет бери и  ешь  себе,  -  никакого туберкулеза иметь не
будешь, потому что там ведь сера, в этих цветочках в сосновых. ’акже весной,
когда сосну спилЯт,  из нее сок идет, опЯть же мы в детЯх и этот сок пили...
‚от  почему наши  вЯтские жители по  сто  и  более  годов живут,  -  говорил
Њальчиков четко и на "о".
     ‹ивенцев спросил его:
     - Ћтец-то жив?
     - Ђ  как же  можно,  ваше благородие!  „евЯносто семь ему сейчас будет,
ничуть не болеет,  как бывает в  такие годы,  и  все дела справлЯет в лучшем
виде,  -  с  Явным  восхищением и  своим  отцом  и  своей  губернией говорил
Њальчиков.  - „а у менЯ и двое дЯдей еще в живых, тем уж перевалило... “ нас
если там шестьдесЯт - семьдесЯт лет, это даже и за годы не считаетсЯ!
     - ‚полне значит, молодые люди и воевать идти могут?
     - ’ак точно, вполне могут, - зрЯ их и не берут.
     Џоговорив еще и с ѓаркавым и с фельдфебелем,  ‹ивенцев наконец отпустил
их в роту, сказав:
     - ’еперь уж поздно,  а завтра Я уж с утра пройдусь по окопам,  посмотрю
людей.
     “шли  трое,  -  в  блиндаже стало заметно просторнее,  и  вот  тогда-то
разглЯдел ‹ивенцев  всю  убогость своего  жилища,  рассчитанного на  долгие,
может быть,  дни,  и оценил как следует и ковры, и драпри, и лампу, хотЯ без
абажура, у Љапитановых, и другую лампу с белым абажуром, и бронзовые часы на
столе полковника Љюна.
     - Џрикажете сейчас сдать вам  все  ротные ведомости?  -  мрачно спросил
Ќекипелов.
     - Ќет,   это  уж  завтра,   -   сказал  ‹ивенцев,  только  по  движению
подпрапорщика заметив в углу стола кипу бумаг,  накрытую газетой,  а рЯдом с
нею пузырек с чернилами, ручку с пером и карандашик.
     ‚  блиндаже было  два  топчана  с  очень  грЯзными тюфЯками на  них  из
каких-то рыжих мешков, и ‹ивенцев спросил подпрапорщика:
     - Ќа какой же из этих роскошных кроватей спите вы?
     - џ  вот  на  этой,  -  безулыбочно ткнул пальцем в  один  из  топчанов
Ќекипелов.
     - •орошо-с, вы на этой, а на другой кто имеет обыкновение почивать?
     - Ђ на другой - фельдфебель.
     - ‚от как!  ’ак значит,  он не с ротой,  а Я его в роту послал!  Ќу,  с
сегоднЯшней ночи  он  уж  пусть  устраиваетсЯ там,  с  ротой:  это  во  всех
отношениЯх лучше и даже необходимо... ’еперь остаетсЯ, стало быть, вам пойти
познакомитьсЯ со своей четырнадцатой ротой,  - обратилсЯ ‹ивенцев к Ћбидину,
но тот забормотал растерЯнно:
     - џ...  чтобы...  сейчас...  так поздно?  Ќе  лучше ли мне это завтра с
утра,  а?..  џ,  признатьсЯ,  очень хочу спать...  џ мог бы вот тут на столе
устроитьсЯ,  если вы позволите... џ раздеватьсЯ, конечно, не стану, а просто
так, как есть...
     - „а Я вам могу свой топчан уступить на ночь,  -  что же тут такого,  -
вдруг начал сворачивать свою  постель Ќекипелов,  действуЯ довольно проворно
длинными руками.
     Ћн весь был длинный,  но в то же времЯ с каким-то неестественным, может
быть даже переломленным носом, под которым торчали небольшие белесые усы.
     - ‚ы за боевые заслуги получили подпрапорщика? - спросил его ‹ивенцев.
     - Ђ  как же?  ђазумеетсЯ,  Я  в юнкерском не училсЯ,  -  хрипло ответил
подпрапорщик и,  несЯ  перед  собой  свой  тюфЯк  из  рЯднины и  замасленную
подушку,  ушел,  не  пожелав даже  новому  ротному командиру,  своему теперь
начальнику, покойной ночи.
     ‚прочем,  напрасно было и  желать этого:  покойной перваЯ ночь в  таком
логовище быть все равно не могла.
     ‹ивенцев не препЯтствовал его уходу,  потому что ему было жаль Ћ