ой же части?  -  спросил,  настораживаЯсь против своей воли,
‹ивенцев.
     - ‚от у нас есть на погонах,  какой мы части,  - нагнул голову к левому
своему погону прапорщик.
     - ѓм...  џ вам,  конечно,  верю,  господа...  но видите ли, такое дело:
почему вам нужно непременно через вокзал?
     - Џотому что уже поздно, а здесь короче! - раздраженно ответил поручик.
     - ‚ы - рунд?
     - Ќет,  Я  -  командир роты,  и  потому Я  дежурный по караулам,  а это
рунд... Ќе задерживайте, пожалуйста, иначе вы ответите!
     - Ћчень грозно!  - улыбнулсЯ ‹ивенцев. - Џеред кем это Я отвечу?.. …сли
бы Я вас когда-нибудь видел раньше,  а то никогда не приходилось... ‚прочем,
вот что: можете идти.
     Ћн подозвал к себе тут же знакомого жандарма и сказал:
     - Ћни в караул,  пусть идут,  конечно,  только надо последить, куда они
пойдут.
     - ‘лушаю, - понЯтливо кивнул жандарм, отходЯ.
     ‹ивенцев  думал,  что  этим  все  и  кончитсЯ,  но  подошел  совершенно
возмущенный артиллерист-подпоручик с самым молодым, первокурсно-студенческим
лицом и начал сразу:
     - —ерт знает что, прапорщик! Ќе пропускают к жене!
     - Љ  какой жене?  ѓде у вас тут жена?  -  очень удивилсЯ и насторожилсЯ
‹ивенцев.
     - ‡десь жена, в железнодорожной больнице...
     - ѓм...  ‚от поди же!  Џочему же она очутилась здесь? - пристально, как
—ероков, начал вглЯдыватьсЯ в подпоручика ‹ивенцев.
     - Ћчень просто - как! …хала ко мне и родила в поезде. Ќочью было это...
‚от почему очутилась.
     - Ђ  вы  как  узнали об  этом?  -  совершенно убеждаЯсь,  что перед ним
злоумышленник, плохо умеющий врать, поспешил спросить ‹ивенцев.
     - Џолучил бумажку из больницы, - как узнал! ‚от бумажка!
     Џодпоручик  вынул  из   бокового  кармана  шинели  измЯтую  бумажку  со
штемпелем железнодорожной больницы: подпоручик крепостной артиллерии ‹омакин
извещалсЯ, что жена его, только что родившаЯ в поезде, находитсЯ в больнице.
     - ‚се правильно,  -  сказал решительно ‹ивенцев,  -  но  на  вокзальную
территорию Я вас во времЯ приезда царЯ пропустить не могу.
     - Љак так не пропустите?  -  вскинулсЯ подпоручик.  - Ђ если она сейчас
вот... там... умирает?!
     - Ћт какой причины? —то вы! “спокойтесь и станьте со мною рЯдом. ‘ейчас
проедет царь, и вы пойдете...
     - ќто черт знает что! - горЯчилсЯ артиллерист.
     - Ќет, это только порЯдок, не нами с вами заведенный.
     “ вокзала стоЯли уже автомобили, приготовленные длЯ царЯ и свиты.
     Њашины были новенькие,  военного ведомства,  и,  глЯдЯ на  эти машины и
представлЯЯ, как будет под "ура" толпы садитьсЯ в одну из них царь, ‹ивенцев
совершенно непроизвольно на  глазомер  определЯл  расстоЯние до  них,  чтобы
сообразить,  действителен ли  будет выстрел этого сомнительного подпоручика,
если он начнет палить из браунинга.  ‚ыстрел, а не выстрелы, потому что двух
выстрелов он не успеет сделать,  -  его схватЯт. Ђ предполагаемый цареубийца
ворчал около:
     - —ерт знает что!  ‚озмутительно!..  „а, наконец, какое вы право имеете
мне не верить и менЯ не пропускать?
     - ‚полне верю,  -  отвечал не  совсем правдиво ‹ивенцев.  -  Ќо никаких
посторонних людей,  кроме  высшего  генералитета,  на  вокзальной территории
сейчас быть не должно,  -  понЯли? ’аков приказ коменданта крепости, который
как раз там.
     - ѓенерал Ђнаньин там?  -  настолько оживленно спросил артиллерист, что
‹ивенцев подумал,  не хочет ли он укокошить Ђнаньина,  а  не царЯ,  и вполне
искренне ответил ему:
     - ‚едь вы же знали,  что приезжает царь, и что бы уж вам подождать сюда
приходить до его приезда!
     - Ќу, уж этому вы менЯ можете не учить! - надулсЯ артиллерист.
     - …ще бы, такого матерого Я стал учить! - усмехнулсЯ ‹ивенцев. - Ћднако
ваше  место сейчас около своей батареи...  ‚друг проедет царь прЯмо отсюда в
крепость, а вас как раз и не будет!
     - ќто уж мое дело! - огрызнулсЯ подпоручик.
     - ‚аше, ваше. ‚от и стойте и ждите.
     –арский поезд подошел так  же  бесшумно,  как  и  первый,  свитский,  и
‹ивенцев, заметив его приход, очень заволновалсЯ.
     ‚  первый раз в жизни пришлось ему охранЯть того,  чье существование он
считал  безусловно излишним  и  вредным.  €  подпоручику артиллерии с  лицом
возмущенного первокурсника-студента,  времЯ от времени повторЯвшему:  "ЉакаЯ
нелепость!"  -  он отвечал про себЯ:  "‘овершеннаЯ нелепость!" Ћн вспоминал,
как  сказал  своему ротному Џернатому на  другой день  после  суда  в  штабе
дружины и удивившей его своею свЯзностью речи Џолетики:
     - ‡наете, в первый раз в жизни попадаю в такое положение: охранЯю особу
монарха!
     €  Џернатый вдруг со  свойственной ему театральностью перекрестил его и
сказал с подъемом:
     - „ай бог, чтобы все у вас обошлось благополучно, потому что человек вы
хороший,  и  Я вас вполне уважаю!  € отнюдь не желаю Я вашей смерти поэтому!
’ак как,  отец мой родной,  если вдруг что-нибудь случитсЯ с  царем по вашей
вине,  то ведь это что же такое,  подумайте!.. ‚едь на вас сейчас всЯ ђоссиЯ
смотрит с надеждой и упованием!..  Ђ если...  если,  чего не дай бог... ведь
тогда вам  и  жить  нельзЯ будет от  стыда перед целой ђос-си-ей,  отец  мой
хороший!.. ’огда пулю себе в лоб, и конец!
     ‡десь,  на площадке перед вокзалом в ‘евастополе,  отнюдь не всЯ ђоссиЯ
смотрела на  ‹ивенцева с  упованием;  смотрел на него один только подпоручик
‹омакин,  притом с Явной ненавистью,  исподлобьЯ,  представлЯЯ,  может быть,
неотвЯзно,  как  вот сейчас благодарЯ этому формалисту-прапорщику,  человеку
Явно безмозглому,  он стоит в двадцати шагах от своей, может быть, умирающей
жены.
     Ќаконец,  поЯвилсЯ из  выходной двери  вокзала царь,  такой маленький и
невзрачный рЯдом с  длинным Џетром Ќиколаевичем и министром двора -  старым,
седоусым  ”редериксом.  ЏровереннаЯ толпа  и  жандармы  нестройно  и  как-то
незвонко на холоде закричали "ура". Љрикнул было один раз и ‹ивенцев, но тут
же осексЯ, наблюдаЯ за подпоручиком: именно этот момент был самый опасный, -
именно теперь нужно было оправдать упованиЯ и надежды —ерокова, и Џернатого,
и Џолетики...
     Џодпоручик держал руки по швам,  и он не кричал "ура".  ‚от что смутило
‹ивенцева и наполнило его острой тоской ожиданиЯ.  €, сам не знаЯ, как это у
него получилось, ‹ивенцев обнЯл правой рукой подпоручика за талию, обнЯл как
бы вполне дружески, потому что не хотел, чтобы он глЯдел на него так сердито
исподлобьЯ,  но,  конечно,  только затем,  чтобы тут же  схватить его правую
руку, если ей вздумаетсЯ выхватить браунинг из кармана шинели.
     Ћн  понимал,  конечно,  что должен был задержать эту правую свою руку у
козырька, но помнил и обЯзанности своих людей, охранЯвших путь: смотри зорко
в поле и чести не отдавай.
     ќто чувство острой тоски тЯнулось несколько минут,  пока машины с царем
и  свитой одна за другой не обогнули площадку и не скрылись при криках "ура"
толпы, хотЯ и проверенной, но совсем не скричавшейсЯ.
     - ’еперь можете идти  к  своей  жене,  подпоручик,  -  сказал ‹ивенцев,
свободно вздохнув и улыбнувшись.
     - Ђ может быть, и вы пойдете со мной? - вызывающе предложил тот.
     - ‡ачем же идти мне с вами?
     - Ђ так, убедитьсЯ, что Я - ‹омакин и что у менЯ жена умирает!
     - Ќу  что  вы,  что вы,  -  "умирает!"...  ‚ы  сейчас почувствуете себЯ
счастливым отцом... „о свиданьЯ!
     € ‹ивенцев пошел от него,  но все-таки оглЯнулсЯ посмотреть, идет ли он
действительно к  больнице.  Ќикем уж теперь не останавливаемый,  ‹омакин шел
именно  в  том  направлении.  ‹ивенцеву не  было  стыдно  за  свою  излишнюю
подозрительность:  он знал,  что если бы они поменЯлись местами с ‹омакиным,
то ‹омакин сделал бы то же самое,  что и он,  а может быть, даже отправил бы
его в жандармскую комнату длЯ обыска.
     Љогда ‹ивенцев шел к себе на Њалую Ћфицерскую, он шел во флагах и звоне
колоколов.  •олодный бора неистово трепал поЯвившиесЯ всюду на  домах флаги,
звонили во  всех церквах,  как на Џасху.  "Љрасный звон,  малиновый звон,  -
думал ‹ивенцев. - € потому только этот звон, что приехал какой-то маленький,
рыженький,  хлипкого вида человечек,  один из виновников бойни, невиданной и
неслыханной в мире,  - приехал, чтобы посмотреть на наших ратников ополчениЯ
и сказать им:  "Њолодцы! џ вижу, что вы годитесь уж к тому, чтобы умереть за
менЯ,  за отечество и за веру... каждый за свою веру, разумеетсЯ, потому что
не у  всех у вас медные кресты на фуражках,  есть кое у кого и шестиугольные
медЯшки вместо крестов...  €так,  вы  -  готовое блюдо войны,  и  вы  будете
съедены там,  в  окопах!" Ќе этими словами,  как-нибудь иначе,  но по смыслу
будет  сказано именно это,  и  ратники в  ответ  должны будут прокричать "от
сердца" согласно:  "ђады ст'ратс,  ваше величество!.." ѓлавное, чтобы у всех
ударение приходилось на "ство" и чтобы никто не отстал в этом крике.
     ’еперь,  когда ‹ивенцев шел в  толпе по  Ќахимовской,  он  пыталсЯ даже
представить себе,  что  было бы,  если бы  подпоручик ‹омакин был  совсем не
подпоручик и не ‹омакин,  а какой-нибудь Џринцип-второй,  гимназист восьмого
класса,  террорист,  выполнЯющий приказ других террористов, постарше, меткий
стрелок и  фанатик,  с  твердыми руками и  сердцем,  и вот ему действительно
удалось сделать два-три выстрела один за другим, - что было бы тогда?..
     ‹ивенцев не был художником,  но запас его воображениЯ,  необходимый ему
как математику, был достаточен, чтобы представить на освободившемсЯ престоле
кого-либо  другого из  весьма многочисленной царской семьи,  -  может  быть,
гораздо более умного,  более способного править и потому еще более опасного,
чем этот царь.  €  пока он шел и  перебирал в  уме того и другого из великих
кнЯзей,   хоть   сколько-нибудь   ему   известных,   начинаЯ  с   верховного
главнокомандующего и  кончаЯ только что виденным на вокзале длинным и тонким
его  братом  с  лошадиным лицом,  он  приходил к  одной  прочной мысли:  "Ќе
стоит!.. Ќе нужно!.."
     …му вспомнилсЯ старик плотник,  на Љорабельной имевший небольшой дом, в
котором он  поселилсЯ было,  прежде чем  попал на  Њалую Ћфицерскую к  Њарье
’имофеевне.  ќтот  костистый старик  за  два  днЯ,  что  пробыл в  его  доме
‹ивенцев,  совершенно извел его  длинным рассказом о  том,  как он  "сколько
разов Яво видал, великого кнЯзЯ Њиколай Њиколаича..."
     - „а,  господи,  Я ж Яво - вот все одно как вас теперь вижу, так Яво!..
‚ысо-кай,  страсть!..  Љу-да-а!  ЏрЯмо столб мачтовый!.. Ђ Я же Яму, Њиколай
Њиколаичу,  сказать бы  так,  псарню делал в  Яво  имении.  Ћгромадное такое
помещение,  на целых на триста собак!  ’ам и  борзые,  там и гончаки,  там и
меделЯны,  -  ну,  решительно всЯких сортов собаки.  € он, Њиколай Њиколаич,
придет,  бывалыча, и стоит и смотрит, - ну, прЯмо сказать, как простой какой
помещик,  придет и  станет.  ’ы себе топором орудуешь,  балку тешешь,  а  он
глЯдит,  прЯмо как простой.  ќх!  ќто ж  и кнЯзь!  ЏрЯмо надо всеми кнЯзьЯми
кнЯзь!..
     „омишко старика был тихий, и комнаты наверху в нем (он был двухэтажный)
глЯдели в  сад с  абрикосами,  но сам старик до того надоел ‹ивенцеву за два
днЯ   своими  рассказами  все   о   той   же   псарне  и   трехстах  собаках
великокнЯжеских, что он не выдержал и пошел искать другую квартиру.
     €  теперь,  подходЯ к  дому,  где  жил,  он  думал:  "“  того  "ЊиколаЯ
Њиколаича" есть  хоть  это  внешнее  качество,  способное поражать толпу,  -
высокий рост.  Ђ  этот и  ростом не  взЯл -  не  за что ухватитьсЯ жаждущему
обожаниЯ рабскому глазу. ’ак, замухрышка какой-то, царишка, заурЯд-царь!"


        II

     ‚   "ЏоложениЯх  о   дружинах  ополчениЯ"  (конечно,   подписанных  его
величеством)  поручик  Љароли  отыскал,   что  он  имеет  право  именоватьсЯ
заурЯд-капитаном, если, скажем, внезапно умрет подполковник Џернатый, и ему,
Љароли,  вновь придетсЯ командовать ротой. Ђ при случае он мог бы попасть на
такую должность, котораЯ произвела бы его сразу и в заурЯд-подполковники.
     ќто  открытие развеселило больше всех  в  дружине прапорщика ‹ивенцева,
так как гораздо больше других он был склонен к игре мысли и шуткам.
     - ‚се мы знаем слово "заурЯдный",  -  говорил он как-то,  -  значит это
слово - рЯдовой, обыкновенный, встречающийсЯ сплошь и рЯдом, на каждом шагу.
‚ообще,  в этом именно роде... Ќо нужно же было какому-то военному в главном
штабе перевернуть это слово так, чтобы "заурЯд" значило повышение человека в
глазах общества,  а  значит,  и  в его собственных глазах!  ‚от это фокус!..
Љстати,  правда ли,  Я  слышал,  будто  мой  ротный,  Џернатый,  завел  себе
заурЯд-жену?
     ќто  говорилось перед приездом царЯ в  канцелЯрии дружины,  и  “рфалов,
который почему-то все и обо всех знал, неторопливо стал объЯснЯть ему:
     - €зволите видеть, это была горнЯшка в одном шлЯпном доме, потом попала
она  к  капитану Ѓородину Ѓахчисарайского полка,  а  как полк ушел отсюда на
позиции, то, стало быть, ЌастЯ осталась ни в тех, ни в сех... ‚от наш старик
ее и подцепил... „ействительно, заурЯд-жена!
     €  когда по  вечерам по людным улицам -  Ќахимовской,  Ѓольшой Њорской,
…катерининской -  гулЯли подполковники Њазанка и  ќльш,  с предательской уже
сединою в усах, но с горЯчими еще сердцами, и, разглЯдываЯ встречных женщин,
мечтали о  бескорыстной,  как в  поэтических сказках,  любви,  более молодой
Њазанка говорил увальню ќльшу:
     - ‚ы на этих всЯких приличного вида и под зонтиками -  не зритесь! —ерт
их знает, кто они такие! Џристанешь к ней, а она тебе вдруг публично по роже
даст -  и  что тогда будешь делать?..  Њы  уж  лучше за этими вот шары будем
гонЯть,  какие в белых горжетках ходЯт и с одними ридикюльчиками, а зонтиков
никаких не признают. ’ут уж ошибки не будет. ќти уж действительно наши дамы,
заурЯд-дамы, и бешено ищут они себе кавалеров на ночь - заурЯд-кавалеров.
     ‡аурЯд-Ѓагратион,  Ђврамиди,  отнюдь и  никогда не  служил ни  в  каком
присутственном месте, он был торговцем; но вот его сделали заурЯд-чиновником
военного ведомства,  и  он  стал носить погоны чиновника на тужурке из очень
дорогой материи защитного цвета;  и те наградные,  какие он получил в первый
месЯц своей службы в дружине,  были тоже,  так сказать, заурЯд-наградные, то
есть как бы  наградные,  а  на самом деле деньги,  ассигнованные длЯ веселой
пирушки с преферансом, любителем которого был полковник Џолетика.
     Ћ  том  же,  что  сам Џолетика был вовсе не  командир дружины,  а  тоже
какой-то заурЯд-командир, сплошное "вроде", "как бы", "будто бы" командир, а
на самом деле туман, рамоли, мистификациЯ, - знали, конечно, все в дружине.
     —асто можно было слышать в канцелЯрии:
     - Ђдъютант! Џослушайте! —то же это вы, в самом деле?
     - ѓосподин полковник, ведь вы же мне сами сказали, что...
     - —то же, что Я сказал? ђаз Я сказал, то-о...
     - ‚ы мне даже записку прислали.
     - Ђ?  ‡аписку?..  Џостойте!  —то Я  такое говорил?..  Ќе перебивайте же
менЯ, черт вас возьми!.. "‘казал"... ђаз Я что-нибудь сказал... или написал,
все равно...  ‘казал или написал -  все равно Я  перепутал!..  Ђ  нужно было
справитьсЯ.  Ќужно было узнать в штабе бригады!  Ђ на менЯ как же так можете
вы полагатьсЯ?..  ‡аписку!.. ‚едь вы менЯ, кажетсЯ, уж должны знать, - пора!
€ без отговорок всЯких этих, - прошу!
     Џри  этом он  даже топал коротенькой ножкой в  лакированном сапожке,  и
голубые глаза его были, как у пЯтилетнего капризы-ребенка.
     Ќо  такого же  заурЯд-командира бригады видел ‹ивенцев и  в  этом вечно
объедающемсЯ и  редко бывающем в штабе генерале Ѓаснине,  а начальник другой
дружины  той  же  баснинской бригады,  генерал Њихайлов,  был  тоже  как  бы
генерал,  вроде-генерал,  заурЯд-генерал.  Ћ нем рассказывали, что он ест из
одного  котла  с  ратниками -  не  по  каким-либо  героическим соображениЯм,
конечно,  а  исключительно ввиду умопомрачительной жадности к деньгам,  хотЯ
человек он совершенно одинокий. ѓоворили, что на него был даже веселый донос
Ѓаснину,  что  он,  обладающий  редкостным  аппетитом,  объедает  несчастных
ратников своей  дружины.  €  комендант крепости,  генерал Ђнаньин,  которого
видел  на   вокзале  ‹ивенцев,   показалсЯ  ему   тоже   заурЯд-комендантом,
комендантом  в  шутку,   вроде-комендантом.  Ћднако  и  самаЯ  эта  крепость
‘евастополь,  так обрадованнаЯ однажды тем,  что ее обстрелЯла (наконец-то!)
немецко-турецкаЯ эскадра, - и обстрелЯла совершенно безбоЯзненно почти среди
бела днЯ,  -  теперь она безмЯтежно заснула снова...  ‚прочем,  в  последнее
времЯ,  как слышал ‹ивенцев, начали уж потихоньку разоружать ее, и орудиЯ, и
снарЯды, и людей при орудиЯх отправлЯть на австрийский фронт.
     Ќо и  весь этот город ‘евастополь,  свидетель когда-то,  шестьдесЯт лет
назад,  беспрерывно гремевшей здесь одиннадцатимесЯчной канонады, истощившей
силы всей тогдашней ђоссии,  -  он теперь был переполнен отставными военными
всех видов оружиЯ,  поселЯвшимисЯ здесь ввиду дешевизны квартир и продуктов,
с  одной  стороны,   и  теплого  южного  климата,  обещавшего  им  долгую  и
безмЯтежную старость, - с другой.
     €   самым  почтенным  лицом  в  городе  был  отставной  полный  генерал
Љононович,  получавший семьсот рублей пенсии в месЯц, имевший обширный дом с
флигелЯми на —есменской улице.  …го дочь, стараЯ дева, все сидела за книгами
французских писателей прошлого века, со всеми говорила свысока и очень редко
выходила из  дому.  Ћдин  флигель в  восемь  комнат занимала вдова  генерала
Ќорова, котораЯ жила в нем одна, с тремЯ прислугами и десЯтью кошками, спала
днем,  но бодрствовала ночами, раскладываЯ пасьЯнсы. „ругой флигель, в шесть
комнат,  нанимала другаЯ генеральша с  пожилою дочерью;  но  длЯ  того чтобы
пользоватьсЯ бесплатной прислугой,  отчасти же радеЯ о  дочери,  она сдавала
две комнаты непременно одиноким военным, имевшим денщиков. € теперь у нее на
квартире  жил   младший  врач   дружины,   заурЯд-врач   ЂдриЯнов,   студент
военно-медицинской академии.  Љогда зашел к нему как-то ‹ивенцев, - это было
еще осенью,  - он был удивлен отставной тишиной большого генеральского сада,
в  котором  оказались громадные,  каких  не  видал  никогда раньше,  деревьЯ
махрового боЯрышника -  розового и белого, бассейны с золотыми рыбками и три
увитые хмелем беседки - длЯ каждой генеральши своЯ.
     - Џослушайте,   заурЯд-врач!   -   сказал  тогда   удивленный  ‹ивенцев
ЂдриЯнову.  -  ‚едь у  вас тут какаЯ-то  сказка,  какаЯ-то тихаЯ фантастика,
восточнаЯ мелодиЯ под тугую сурдинку, - заурЯд-жизнь!
     ЂдриЯнов же,  молодой, но уже заплывающий, всегда "под ноль" стриженный
круглоголовый блондин,  с отвисающей нижней губою,  соглашалсЯ,  что жизнь в
этом доме действительно несколько слишком тихаЯ, но в то же времЯ говорил:
     - ЊоЯ  мать,  чуть случитсЯ ей  заболеть,  сейчас же  пьет можжевеловую
настойку,  -  знаете,  из  можжевеловых  Ягод;  правда,  это  очень  хорошее
мочегонное средство.  Ђ отец,  чуть что-нибудь у него,  сейчас же беретсЯ за
графинчик с полыновкой,  - это тоже хорошее желудочное, вообще тоническое. €
вот  им  уже  теперь почти  по  семидесЯти лет  каждому...  ‚от  что  значит
постоЯнство привычек!
     - Ђ вы чем будете лечить своих больных, когда станете врачом?
     - џ?  џ  ведь  буду  военным врачом,  -  скромно отозвалсЯ ЂдриЯнов,  и
‹ивенцев понЯл, что он собираетсЯ остатьсЯ заурЯд-врачом до самой смерти.
     Ћднако и  во флоте тут,  неизвестно зачем,  торчали на внутреннем рейде
такие заурЯд-броненосцы,  как "‘иноп",  служивший,  по-видимому, длЯ наводки
орудий (так решил ‹ивенцев),  почему и раскрашенный во всевозможные цвета, и
"ѓеоргий Џобедоносец",  не мечтающий уже ни о  каких победах и  ни при каких
боевых заданиЯх флота никуда не  двигавшийсЯ с  места.  Ѓыла еще древность -
"…катерина ‚еликаЯ",  но это судно освободили,  наконец, от брони и от всего
сколько-нибудь ценного,  что на  нем было,  вытащили на  буксире в  открытое
море,   открыли  по  нем  учебную  стрельбу  с  дальних  дистанций,  и  хотЯ
заурЯд-судно это несколько покачивалось на  волнах,  а  не стоЯло совершенно
неподвижно,  все-таки затонуло оно от двух попавших в  него снарЯдов,  а  не
само по себе.
     Ќо и те броненосцы,  крейсера и миноносцы, которые могли и двигатьсЯ, и
стрелЯть, и выпускать из минных аппаратов мины, и ставить минные заграждениЯ
в своих водах,  и устраивать всЯкие каверзы из мин в чужих,  - если и делали
все это, то делали это без заметного увлечениЯ, очень редко видЯ перед собой
противника.  Ћднажды  только,  после  озорничества "ѓебена",  которого турки
перекрестили в "‘елима", слышен был по морю ночью гул отдаленной канонады, и
потом  говорили,  что  это  наш  крейсерский отрЯд  столкнулсЯ  с  турецкими
крейсерами и  обратил  их  в  бегство.  €ногда  наши  миноносцы отправлЯлись
"пошарпать берега Ђнатолии",  и  потом объЯвлЯлось,  что потопили столько-то
фелюг.  Ќо всю эту морскую войну,  которую вел севастопольский флот,  нельзЯ
было назвать иначе, как заурЯд-войной.
     €  теперь,  отбывший свое дежурство на вокзале и  подходивший в  свисте
боры,  радостном  колокольном  звоне  и  плеске  трехцветных флагов  к  дому
„умитраки на Њалой Ћфицерской,  где он жил,  прапорщик ‹ивенцев шутливо, но,
как ему казалось, очень близко к истине думал, что вот в этот город смотреть
заурЯд-полки, приготовленные к доблестному убою, приехал заурЯд-царь.


        III

     …два ‹ивенцев пришел домой,  как его встретила ЊарьЯ ’имофеевна,  всЯ -
восторг и сиЯние:
     - џ тоже только сейчас пришла!  Ќу, совсем, совсем шагах в пЯти от менЯ
государь в  автомобиле проехал!..  •отЯ  не  сказать бы  (тут  она  понизила
голос),  что очень он красивый... ’олько вы, пожалуйста, никому не говорите,
что вам скажу сейчас! Ќе скажете?
     - Ѓуду молчать, как могила, - обещал ‹ивенцев.
     - ‚ы знаете,  оказалсЯ он совсем рыжий!..  ђыжий! - повторила она почти
шепотом. - Ђ Я таких рыжих вот до чего не люблю!.. ‚ы никому не скажете?
     - Ќу,  зачем же  мне говорить кому-нибудь,  что вы  рыжих не любите?  -
удивилсЯ ‹ивенцев. - Ќаконец, это ведь ваше частное дело.
     - Ќет,  все-таки,  не дай бог, полициЯ узнает, ведь мне что за это быть
может!.. € потом оказалсЯ у него нос совсем маленький какой-то... —то же это
за мужчина такой,  когда нос маленький? € даже будто бы, мне так показалось,
курносый...
     - Ћдним словом, Я вижу, царь вам не понравилсЯ.
     - Ќиколай  €ваныч!  —то  же  это  вы  так  громко?  -  зашептала совсем
испуганно ЊарьЯ ’имофеевна.  -  Ќу,  Я вовсе не буду говорить в таком случае
ничего больше!
     Џо-видимому,  из кокетства, - так по крайней мере казалось ‹ивенцеву, -
она  иногда коверкала самые обыкновенные слова,  и  теперь тоже вместо слова
"больше" у нее вышло "польше".
     ‹ивенцев счел нужным ее успокоить:
     - “верЯю вас,  ЊарьЯ ’имофеевна,  нас  не  подслушивает теперь ни  один
полицейский. Џрежде всего им теперь совсем не до нас, - не так ли?
     - Љонечно,  это -  ваша правда,  что они теперь все государем занЯты, а
все-таки...  Џотом же  еще  показалось мне,  что у  царЯ борода сюда вот,  к
вискам, пошла уж седаЯ, - хотЯ и шепотом, но поделилась все-таки этим важным
открытием хозЯйка с жильцом-прапорщиком,  но тут же и испугалась такой своей
откровенности:  -  ќто,  конечно,  снегом его запорошило,  государЯ,  а Я-то
дура...
     - Ђ разве снег шел?..  –арь,  Я знаю, ехал, но чтобы снег шел - этого Я
не видел. ‘негу не было.
     - „а-а?..  ‚аша правда,  Ќиколай €ваныч,  а Я...  Ќу,  тогда, значит, Я
ошиблась. Џоказалось мне просто, а седины у него никакой не было.
     - Џочему же не было?  џ тоже видел царЯ сейчас на вокзале, и, по-моему,
седина в бороде есть... а насчет беса в ребре точно не знаю.
     ЊарьЯ ’имофеевна даже всплеснула руками перед раскрасневшимсЯ лицом.
     - Ќиколай €ваныч!  —то  же  это  вы  так?  €ли  это  вы  все  надо мной
надсмехаетесь? € правда ведь, что же это Я, дура, вздумала! —то же, государю
нашему краски,  что ли,  не могут достать,  бородку ему подправить, в случае
если даже, чего боже избави!..
     - „аже целого брю-не-та из него могли бы сделать. ќх, не догадаютсЯ там
никак о наших с вами вкусах!
     - Ћй! —то это вы!.. Ќе буду говорить больше!
     €спуганнаЯ ЊарьЯ ’имофеевна кинулась в дверь.
     ‹ивенцев рад был,  что на смотр мог он совсем не ЯвлЯтьсЯ,  и  блаженно
разлегсЯ на койке с  книгой в  руках.  Ђ вечером спустилсЯ к нему со второго
этажа старший врач ЊонЯков и сказал, морщась и держась за шею и поЯсницу:
     - Џросвистало менЯ  насквозь на  этом  ветру  окаЯнном!  есть стаканов
горЯчего чаЯ выдул подрЯд, а все-таки прострел неизбежен. утка ли, на таком
ветру людей два часа держать, и никакого прикрытиЯ!
     - Ќеужели два часа смотр был? ‚от так штука!
     - †дали два часа...  Ђ  смотр что?  ‘мотр в каких-нибудь двадцать минут
свертели.  Ћни ведь тоже не  дураки на холоде стыть,  когда сразу все видно.
‚ид у ратников геройский? - ѓеройский! - Ћтвечают на приветствие согласно? -
‘огласно!  -  ‘апоги чищеные?  -  —ищеные! - ЃлЯхи вороненые? - ‚ороненые! -
Ќачальство глазами едЯт? - …дЯт!.. Ќу и все. Љакие еще могут быть разговоры?
Џообещал царь за все наши отличные качества знамена нам прислать.  Ђ  то как
же - мы кровь свою проливать вполне собрались, а знамен не имеем! Џотом царь
со всей своей свитой -  в машины,  а мы - по казармам шагом марш... ‚прочем,
был один маленький инцидентик со штабс-капитаном не нашей дружины.
     - „а у нас и совсем нет штабс-капитанов, бог миловал.
     - €з  дружины он  оказалсЯ генерала Њихайлова...  Ћчень  у  него  физиЯ
скособочена,  вообще вид очень иронический такой и от губы кверху шрам идет.
Ќу,  Ясное дело,  видит царь -  обработанный кем-то  человечек,  и  надежда,
должно быть,  у  него такаЯ была,  что на войне этой или Японской угораздило
его  так себе косметику испортить...  Њожет быть,  даже к  награде его хотел
представить, аллах ведает! ‘прашивает его: "ѓде получили это увечье?" „ругой
бы сообразил бы и сказал бы: "Ќа войне с џпонией..." €ли там: "‡ащищаЯ веру,
царЯ,  отечество от коварного и наглого врага!" - как в те времена в газетах
писалось.  Ђ этот дурак -  Џереведенов его фамилиЯ -  возьми да и брЯкни: "‚
…катеринославе,  во времЯ революции девЯтьсот пЯтого года, ваше величество!"
Ќе знал,  конечно,  что самое слово "революциЯ" при царе и упоминать нельзЯ!
–арь его поправлЯет сдержанно:  "‚о времЯ беспорЯдков". Ђ потом видит, что у
него и уха нет.  "Ђ ухо, говорит, свое вы где потерЯли?" ’о есть буквально в
рот ему вкладывает: "‚ сражении под Њукденом, например, или под ‹ЯоЯном, что
ли..." Ђ тот по-своему, иронически глЯдит на царЯ и опЯть свое: "€ ухо то же
самое во  времЯ все  той  же  революции!"  ’ут его величество как будто даже
искренне огорчилсЯ:  "џ вам сказал уже:  беспорЯдков!" € отошел. € надо было
видеть,  как все потом,  иже с ним были,  всЯ свита,  -  а их человек десЯть
было,  -  на  этого  штабс-капитана глЯдели,  когда мимо  него  проходили!..
Љонечно,  придворного воспитаниЯ штабс-капитан не получал,  но и  откуда ему
было  знать,  как  надо  ответить?  ’еперь  генерал Њихайлов,  должно  быть,
последние волосы рвет...
     - Ќа себе или на штабс-капитане? - перебил весело ‹ивенцев.
     - „а  уж  на  себе,  конечно,  что  сам  этого штабс-капитана своего не
разглЯдел  перед  смотром  как  следует.  ‚едь  Явно  выигрышным номер  был,
доставил бы царю удовольствие и себе кое-какой почет.  "‚от,  дескать,  ваше
величество,  штабс-капитан,  раненный под Њукденом,  снова жаждет лечь всеми
своими костьми за..."
     - ‡а ђаспутина и компанию? - подсказал ‹ивенцев.
     - •отЯ бы...  € вдруг дурак испортил всю музыку!  ’еперь, Я полагаю, он
этого Џереведенова со свету сживет, дурака такого!
     - Ђх,  любопытно бы было поглЯдеть на этого дурака!  ЏризнатьсЯ,  очень
люблю дураков, - с чувством сказал ‹ивенцев.
     - ѓм...  Ђ кто же у нас их не любит? џ однажды, помню, с другим земским
врачом и  на  земской же  тройке ехал по  делу,  а  Ямщик был  пьЯн,  дорога
сквернаЯ,  грЯзь,  ночь...  ѓоворю Ямщику: "‘мотри в грЯзь нас не вывали". Ђ
он:  "ќто Я-то,  да чтобы в грЯзь вывалить!  Ќа сухом месте может,  конечно,
всЯкое случитьсЯ, - кто без греха? Ќу, чтобы уж в грЯзь, - нет! ќтого никоим
манером не допущу!" € что же он,  мерзавец?  Љонечно, с пьЯных глаз погнал с
какого-то косогора в  провал,  экипаж набок,  да еще проволочило нас спинами
сколько-то шагов,  пока,  наконец,  лошади стали.  Ћсвободились мы кое-как с
товарищем из-под экипажа,  грЯзнее свиней вылезли,  и давай спички зажигать,
посмотреть,  в  каком  положении дело.  Ђ  Ямщик  наш  -  он  тоже  слетел -
подымаетсЯ, и видим мы при спичке - на бороде у него кровь: губу он себе обо
что-то  порезал.  Њы  к  нему,  конечно,  как  оба  врачи:  "„авай пощупаем,
челюстнаЯ кость у тебЯ цела ли?" €,  конечно, усердно мы спички зажигаем все
ради этого случаЯ.  Ђ Ямщик нам:  "ќх,  спицы бы хоть пожалели, а то потом и
закурить не будет!.. ‚от и сразу видать - ненастоЯщие господа вы!.."
     - ‡аурЯд-господа, - вставил ‹ивенцев.
     - "...Џотому что настоЯщие -  они бы  спиц тратить не  стали да искать,
кость у  менЯ там какаЯ-то  цела ль.  Ћни бы мне за такое дело,  как Я  их в
грЯзь вывалил,  вон бы какую прибавку к губе должны бы мне сделать,  а не то
чтоб менЯ лечить!  Ќу, в таком разе помогайте экипаж подымать, - берись, где
кому   сподручней...   ќх,   род-димые!   „ураками  наша   землЯ   только  и
процветает!.." ‚от афоризм! Њожно сказать - глас народа.
     ‹ивенцев улыбнулсЯ.
     - Џогодите,  пойдем и мы с вами дурака валЯть: дайте-ка только получить
знамена!
     ЊонЯков поерошил бороду тонкой просвечивающей рукой и сказал уверенно:
     - Ќет!  џ  убежден все-таки,  что до  нас дело не дойдет.  ‚ойну должны
закончить к весне,  а то некому будет ни пахать, ни сеЯть, и все равно тогда
армии с голоду должны подохнуть. Ќас, паразитов, кормить тоже не шутка!
     - ‡емские замашки в вас вопЯт -  "пахать, сеЯть некому"! Ђ бабы на что?
€ у нас, и у немцев, и у французов - и запашут и посеют.
     - Ђ у турок?  ’оже бабы пахать пойдут?  -  уЯзвил ЊонЯков.  - †ивал Я в
краЯх Њагомета,  -  бабы там только по домашности,  а пашут мужики какими-то
колчужками.  ќх,  никогда не забуду, как из Љазалинска в Љара-Љумы, верст за
четыреста,  на мертвое тело мы с  фельдшером и  следователем ехали один раз.
‚от  было путешествие!  Ђ  совсем ведь и  не  путешествие,  просто по  делам
службы: ирригационное убийство, частый очень случай, - из-за воды там готовы
глотку кому угодно перервать. Ќа восьми верблюдах мы ехали: на одном - Я, на
другом   -   фельдшер,   на   третьем   -   следователь,   на   четвертом  -
проводник-киргиз,  а  на четырех еще верблюдах турсуки с  водой везли.  „нем
нельзЯ было ехать - жара шестьдесЯт градусов, ехали ночью. —етыреста верст -
туда,  четыреста - оттуда. ќкспедициЯ если какаЯ научнаЯ, это бы еще куда ни
шло,  а то -  мертвое тело!.. “били и убили, при чем же тут врач? џ ведь его
не  воскрешу!  ‡ачем  же  Я  должен  целый  месЯц  мучитьсЯ и  население без
медицинской помощи оставлЯть?  ‚от он,  чиновничий формализм!..  Џогодите! џ
когда-нибудь на  досуге опишу этот эпизод как следует.  ‚ы это прочитаете со
временем во "‚раче".
     - ѓм...  Ѓуду ждать этого удовольствиЯ...  Ђ как наш Џолетика на смотру
держалсЯ?
     - Ћчень звонко скомандовал:  "‘мирно!", и прочее. € ни в одном слове не
сбилсЯ.  Ѓаснин тоже был очень приличен.  ‚ообще Я думаю,  что смотры -  это
омолаживающее средство...  Ђ  вот  что  длЯ  вас  будет,  кажетсЯ,  особенно
интересно:  ваш  "приЯтель" ѓенкель получает,  как  он  мне  сам говорил,  -
правда, по секрету, - здесь, в ‘евастополе, штатную должность, так что может
на ней остатьсЯ и после войны...
     - ќто -  ужаснаЯ новость!  -  даже вскочил со стула и  начал в волнении
ходить по комнате ‹ивенцев. - Ќеужели штатную должность? Љакую же? ѓде?
     - ќтого не сказал,  где именно,  но будто бы вполне самостоЯтельнаЯ.  €
повышенье по службе.
     - „аже повышение? ’акому подлецу? ‡а что?
     ЊонЯков сказал наставительно:
     - Ќе волнуйтесь зрЯ,  а  то опЯть перебои будут,  и придетсЯ ландышевые
капли вам пить.
     - Љак у нас везет мерзавцам!
     - Њерзавцы энергичны -  в  этом всЯ  штука.  ѓде  соплЯки разводЯт свой
соплизм,  там  мерзавцы действуют во  все стороны локтЯми -  и  преуспевают,
конечно.
     - Ќо почему же все-таки? Џочему преуспевают?
     - Џотому что надоедают соплЯкам, и они на них машут, наконец, руками.
     - “  вас  выходит так,  что есть только две категории людей:  соплЯки и
мерзавцы.
     - Њожет быть, только и есть, что эти две категории.
     - ’ак что если кто протестует,  когда видит мерзавца, то это непременно
соплЯк?
     - Ђ знаете,  что Я вам на это скажу? - ’ут ЊонЯков сильно задрал кверху
свою клочковатую бороду. - …сли только протестует он, а зубы выбить мерзавцу
не может или не смеет, то, конечно же, он сущий соплЯк!
     - Ђ если может и смеет зубы выбить, то такой же мерзавец с локтЯми?
     - —то тогда? - ѓлаза ЊонЯкова начали бегать от усилиЯ мысли. - ’огда он
ни то,  ни другое просто потому,  что выполнЯет функцию не частного лица,  а
власти предержащей, потому что только она, предержащаЯ власть, выбивает зубы
на законном основании.
     - Џроще  говорЯ,  тогда  он  прибегает  к  самосуду?..  ‚ы  извернулись
неплохо. ‚ы сейчас вспомнили, с одной стороны, об Японской войне, с другой -
об Ямщике,  который вас вывернул,  да еще и дураками за интеллигентские ваши
замашки  обозвал...  ‚идите  ли,  это  да  еще  ѓенкель  этот  проклЯтый мне
напомнили тоже один со  мною случай...  ‚едь Я  во времЯ Японской войны тоже
призывалсЯ,  как прапорщик,  в Ћчаковский полк. Џолк этот и стоЯл в Ћчакове.
Ћчаков  же  -  это  очень  глухое местечко.  Ѓычков там  можно  было  ловить
удочками,  даже скумбрию,  даже осетров небольших, но больше там ни-че-го! Ђ
тут  один батальон наш переходит в  •ерсон длЯ несениЯ караульной службы.  €
как раз не тот батальон,  в котором был Я,  а другой.  ‡авидно,  а ничего не
поделаешь.  •ерсон все-таки губернский город,  не Ћчакову чета.  € вдруг, на
мое счастье,  приходит ко мне другой прапорщик, такой же, как Я, со странной
просьбой: "Ќе хотите ли поменЯтьсЯ со мной ротами: вы бы тогда в •ерсон, а Я
бы здесь осталсЯ".  џ,  конечно,  ему:  "Ђх,  отец-благодетель! „а это как и
нельзЯ лучше!"  Џошли  мы  к  командиру полка  и  устроили замену.  Ђ  когда
устроили уж,  Я  его спрашиваю,  почему все-таки он не хочет в  •ерсон.  "„а
из-за ротного командира, - говорит. - Ѓывают среди них звери, но такого Я не
предполагал даже".  -  "’а-ак!  -  говорю.  -  ‡начит,  это вы менЯ к  зверю
пихнули?" - "Ќичего, вы, - говорит, - человек смелый, а Я - робкого десЯтка,
только смотрю на  него да  глазами моргаю".  Ќу,  словом,  эшелон ушел уж  в
•ерсон,  а  Я  днЯ  на  два  задержалсЯ в  Ћчакове,  потом туда  пароходом в
одиночном порЯдке.  Џрибыл туда утром,  да надо было найти, где расположилсЯ
наш  эшелон,  -  все-таки около восьми часов Я  уже входил в  помещение роты
своей новой.  ЏриглЯдываюсь,  где ротный,  вижу капитана, - фамилиЯ его была
Ђбрамов,  борода Ярко-рыжаЯ, и так же с сединой, как сегоднЯ Я у царЯ видел,
только немного длиннее,  сухощавый,  но  очень жилистый,  а  главное -  вида
действительно свирепого.  ‚  Ћчакове Я  его среди массы офицерства просто не
разглЯдел,  да  и  быть пришлось мне  там всего недели две-три.  •орошо-с...
Џодхожу прЯмо к нему:  "ѓосподин капитан,  честь имею ЯвитьсЯ. Ќазначенный в
вашу роту прапорщик ‹ивенцев".  ‘мотрю, очень медленно тЯнет мне руку и этак
в  нос как-то:  "Ћчень поздно изволили ЯвитьсЯ!  ‡анЯтиЯ начинаютсЯ в восемь
часов,  а  теперь  уже  десЯть  минут  девЯтого".  ЊенЯ  и  вздернуло сразу.
‚ыхватываю Я свои часы,  говорю:  "ѓосподин капитан,  на моих часах без пЯти
восемь. ’ак как ваших часов Я еще не видал и поставить по ним свои не успел,
и  так как Я  только что приехал на  пароходе..."  Ћн менЯ перебивает совсем
по-хамски; "Џроверьте вторую шеренгу". ЋглЯдываюсь Я кругом: солдаты стоЯт -
винтовки "на плечо", - значит, ружейными приемами занимаютсЯ. ќто - во времЯ
такой войны,  когда нас  бьют и  бьют Японцы.  Ќасмешка над здравым смыслом!
‘мотрю,  еще незаметный и серенький,  с черной бородкой,  прапорщик,  бывший
кандидат на судебные должности, юрист, Я его только по фамилии знал, ѓуссов,
- стоит окаменелость какаЯ-то,  мне хотЯ бы головой кивнул.  ќге, думаю, так
вот  тут  какаЯ  атмосфера!  Ќе  зрЯ  прапорщик ‘ерафимов отсюда сбежал и  в
Ћчакове решил остатьсЯ...  ‚се-таки  Я  сейчас же  ко  второй шеренге,  всех
обошел,  прием у всех проверил, кому что нужно было сказать - сказал. Ђ полк
этот,  нужно заметить,  густо был пополнен призванными из запаса,  как и  Я.
Ћсобой чистоты отделки в  ружейных приемах у них быть не могло.  Љроме того,
долго держали их на одном приеме... „ошел Я до последнего и из шеренг выхожу
на   открытое  место.   Ђбрамов  мне   противным  таким,   козлиным  голосом
дребезжащим: "Џроверили?" - "Џроверил", - отвечаю. Ћн идет ко второй шеренге
сам,  -  вижу,  солдаты задергали винтовки,  глаза на него выпучили, стоЯт в
страхе.  ЋстановилсЯ он перед правофланговым. "тык выше! Џриклад доверни!..
„а "доверни" Я  тебе сказал,  а не "в поле"!" € вдруг -  хлоп его кулаком по
скуле!  Џосмотрел Я на ѓуссова,  -  стоит,  как статуЯ.  Ђ Ђбрамов уже около
следующего.  "Ђнтабку в выем плеча!  ‚ыше!..  Ќиже!..  „а в выем плеча, тебе
говорЯт!"  •лоп -  и  этого тоже.  €  так пЯть человек он "проверил" и  всех
хлопал по скулам. Ђ Я с каждым разом взвиваюсь, и даже на цыпочки поднималсЯ
от омерзениЯ.  Ќаконец,  к шестому он, бородатому такому дЯде: "тык выше! ‚
поле штык!..  Њного!.. ‚ поле!.. Њного!.. …ще в поле!.." Џотом опЯть - хлоп!
- и  даже хрЯснуло во рту у того,  -  должно быть,  зуб сломал.  ‚от тут Я и
взвилсЯ,  наконец,  как  следовало  взвитьсЯ!  "Ља-пи-та-а-ан!..  ‘олдат  не
би-ить!" -  закричал Я прЯмо не своим голосом и даже, помню, шашку почему-то
наполовину вытащил из ножен.
     - —то вы! „а ведь за это вам крепость могли дать! - удивилсЯ ЊонЯков.
     - „ва  года крепости -  Я  потом справлЯлсЯ.  Ќо  это  расценка мирного
времени, а не военного.
     - ‡начит, вы и тогда дисциплины не знали?
     - ‚сегда Я  о  ней забывал,  не только тогда...  Ќу вот,  прокричал Я и
глазами в него впилсЯ, а он - в менЯ. € до такой степени длЯ него неожиданно
это было,  должно быть,  до того его поразило это,  что,  вижу, позеленел он
весь,  и борода даже потускнела.  ‘тоит,  смотрит на менЯ,  глаза белые! € в
казарме  страшнаЯ  тишина...  €  так  тЯнулось с  минуту,  если  не  больше.
Ћказалось потом,  что он  уже много лет командует ротой и  к  производству в
подполковники представлен...  ’ишина продолжаетсЯ -  и  вдруг в  тишине этой
совсем загробный какой-то голос:  "‚ы сказали:  не бить солдат?..  Љого же Я
бил?" -  "Љак кого? естерых вы били!" - кричу, но уже озадачен Я его ходом:
не  понимаю,  к  чему этот ход.  "Љого же это шестерых?"  -  опЯть он тем же
загробным тоном.  Ђ  фамилий этих битых Я,  естественно,  не  знаю,  поэтому
командую:  "Ѓитые, выходи вперед! агом... марш!" †ду, стою, но битые - ни с
места. Ќачинаю понимать маневр капитана: они его, как огнЯ, боЯтсЯ. Ђ он уже
с  некоторым апломбом:  "’ак кого это Я  бил,  прапорщик?" џ опЯть командую:
"есть человек,  считаЯ с правого фланга второй шеренги,  напра-во!" ‘мотрю,
повернулись направо,  командую дальше: "Џравое плечо вперед, шагом... марш!"
€дут.  ‚ышли на чистое место перед фронтом.  "‘той!..  Ќале-во!.. ‚от они, -
говорю,  -  битые!"  ’ут и началась комедиЯ!  Џодходит он к правофланговому,
смотрит на  него в  упор,  наконец,  чрезвычайно начальственно:  "Љалиберда!
’еббЯ Я  ббил?"  Ћчень хорошо помню и  эту  фамилию польскую и  это "теббЯ Я
ббил?" "Ќикак нет, вышескобродие, не били". ‚от тебе, думаю, раз! Љапитан же
Ђбрамов к следующему: "’акой-то... (‡вездоглЯд, что ли, - не помню), теббЯ Я
ббил?" -  "Ќикак нет,  ваше благородие" - "—то-о?! Ѓлагородие?! - кричит уже
капитан по-козлиному. "‚аше высокоблагородие, никак нет, не били".
     - ‚от запугал людей!
     - „овел до  степени заводных кукол...  €  так  подходил он  поочередно,
примыкаЯ направо, к третьему, к четвертому, к пЯтому - и ото всех один и тот
же ответ: "Ќикак нет, не били". Ќе верю ушам, не верю глазам... "—то же это,
- бормочу,  -  за подлецы такие?.." ЋстаетсЯ шестой, последний, тот самый, с
бородой,  а  по бороде из носа кровь как текла,  так на волосах и  заклЯкла.
"‹ы-ко-шин,  теббЯ  Я  ббил?"  ‘мотрю Я  на  этого  ‹ыкошина и  глаза сделал
положительно, должно быть, зверские, а рукою за эфес шашки держусь, да еще и
прикачнул головою Я,  чтобы он понЯл,  что и Я шутить тоже не намерен,  если
только  он  скажет,  как  другие.  ‹ыкошин переводит буркалы свои  лесные  с
капитана Ђбрамова на  менЯ,  с  менЯ на  капитана и  молчит.  ‚ообразите мое
положение!
     - ‹юбопытное!..  Ђ сам бы Я быть в таком положении не хотел,  -  сказал
ЊонЯков.
     - Џоложение было  острое,  даже страшное,  если хотите.  ’ут,  с  одной
стороны,  положена была на  карты или на  весы эта самаЯ пресловутаЯ военнаЯ
дисциплина, в которой Я оказалсЯ недавно еще несведущ, так же как и тогда, а
с другой -  права человека на то,  чтобы его не били, потому что такое право
было и  у солдат того времени.  Ћт ‹ыкошина эт