ил
Ѓороздна, а —ерногуз добавил:
     - Њабуть, и ще Якись позамэрзалы!
     Ћн добавил это уверенно и дернул при этом кверху бородою, и все четверо
бабьюков поглЯдели на  своего  ротного  командира такими  оправданными перед
самими собой глазами,  что ‹ивенцев сразу догадалсЯ об  их дезертирстве,  не
удавшемсЯ благодарЯ той же метели.
     Љогда очистили вход в окоп, ‹ивенцев приказал все-таки внести туда тело
’каченко,  не отойдет ли в тепле.  …го даже пытались оттирать снегом,  -  не
отошел. ђазъЯснилось, что он шел вместе с другими двумЯ, сменившись с поста,
но ослабел, отстал, обмороженные ноги еле двигались.
     Ќаконец, он, должно быть, присел, чтобы несколько отдохнуть, но в таких
случаЯх всегда неудержимо хочетсЯ спать, и сон бывает особенно мил и сладок;
заснул и  больше уж не проснулсЯ.  „ругие двое,  которые пришли с  ’каченко,
были обморожены сильно.  Ќо лежать в окопе они не могли, они сидели на своих
саперных лопатках,  поставив их  наискось к  стенке окопа.  €  никто не  мог
лежать: на дне окопа стоЯло воды на четверть.
     „аже фельдфебель ’итаренко,  тоже не спавший, а только дремавший ночью,
сидЯ по-птичьи на жерди, поставленной наклонно, смотрел теперь на ‹ивенцева,
как смотрЯт днем совы. Ћн пожелтел, опух, у глаз - черные круги.
     - —то за  черт,  скажи ты  на  милость!  Ћткуда же взЯлась эта окаЯннаЯ
вода? - спрашивал его ‹ивенцев, и ’итаренко отвечал мрачно:
     - ‚ода, известно, от снега, ваше благородие...
     - Љак от снега? ‘ крыши капает, что ли? Ќе могло же столько накапать?
     - ‘ крыши капает,  это само собой,  а второе дело -  люди выходЯт же на
вьюгу,  - их снегом облепит, и шапку, и шинель, и сапоги также, - они же это
все на себе в окоп несут... ‘ каждого не меньше ведра воды оттаЯть должно, а
вода,  она никуда,  ваше благородие, увойти не может, она всЯ здесь и стоит.
…е сначала на вершок было, а теперь вон уж сколько...
     - Џотоп!
     - —истый потоп, ваше благородие.
     - Ќадо выкачивать в таком случае!
     - Љак же ее выкачивать?
     - Љак? Љотелками. ‡ачерпывать и выливать в бойницы!
     Џодпрапорщик Љотылев, который тоже не спал эту ночь, подойдЯ и услышав,
о  чем  говорит  ротный,  повел  головой,  усомнившись  в  пользе  маленьких
солдатских котелков.
     - ’ут,  если бы где в  тылу у  помещиков помпу расстаратьсЯ или хотЯ бы
ведер  штук  десЯть,   а  котелками  что  же  можно  сделать?  -  сказал  он
снисходительно.
     Ћн  тоже поугрюмел за ночь,  этот всегда такой бравый подпрапорщик.  Ћн
вспомнил австрийский окоп на высоте 375:
     - Ђвстриец-австриец!.. •отЯ он считаетсЯ и наш враг, а Я бы, признатьсЯ
сказать,  пошел бы на него сейчас в наступление,  - ради его окопов удобных.
Ќары,  как  же  можно!  ќто ведь какое удобство длЯ людей!  ‹ег себе,  как в
караульном помещении на мирной службе,  и никакаЯ тебе вода не может мешать.
Ђ тут что же такое за пропасть! € темно, как все равно в могиле ты, и ноги в
воде, и не лечь тебе и не сесть... Џохлопотали бы, Ќиколай €ваныч.
     - Ћ свечках Я говорил,  -  обещал командир полка,  да что-то нет их.  Ђ
насчет нар...  заикнутьсЯ,  конечно,  можно,  но  так скоро нар не  получим,
особенно по такой погоде. ‘кверно. ќто Ясно всЯкому...
     - ‘казано:  "’ерпи голод, холод и все солдатские нужды"... „ень, другой
потерпеть можно, конечно, а две недели здесь разве мы вытерпим? ‹юди ведь не
железные - как же можно!
     Љотылев говорил это вполголоса, чтобы "нежелезные" люди кругом все-таки
его не слыхали.
     ‚оду начали выливать через бойницы солдатскими манерками,  но  ‹ивенцев
скоро убедилсЯ сам, что это только зрЯ утомлЯет людей.
     Љак  итог  этой  бурной ночи  осталось к  утру  во  всех  его  окопах и
блиндажах:  вода  на  четверть,  девЯтнадцать человек обмороженных,  из  них
пЯтеро тЯжело,  наконец -  один замерзший.  Ћбо всем этом по  телефону донес
‹ивенцев в  штаб полка,  так  как Љовалевский не  заходил к  нему утром.  Ћн
упомЯнул, конечно, и о помпе, и о нарах, и еще раз о свечах.
     Ѓабьюков же  он  отозвал в  сторону и  грозно,  насколько мог,  сдвигаЯ
брови, сознательно не в полный голос сказал им:
     - ‚от что,  ребЯта.  ‘ейчас же найдите свои винтовки и патронные сумки,
где вы их там бросили,  и если вы когда-нибудь пойдете без позволениЯ искать
"околоток", то смотри-и! Ћ-очень будет вам тогда плохо, ребЯта!
     Ћн даже и пальцем пригрозил им, протискиваЯ сквозь зубы:
     - €дите, дурачье!
     Ќо странно:  эти четверо бородатых почему-то ответили тоже не в  полный
голос:
     - Џок-корнейше благодарим, ваше благородие!
     € тут же пошли гуськом один за другим к блиндажу полевого караула.
     Ћднако  еще,  может  быть,  страннее,  чем  эта  понЯтливость прощенных
дезертиров,  было  то,  что  сам  ‹ивенцев счел именно в  это  утро четверых
бабьюков самыми умными людьми во всей своей роте.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚Ђ„–Ђ’њ „…‚џ’Ђџ

     Ќе  больше,  как  через час,  найден был  в  снегу перед окопами другой
замерзший из дозорных десЯтой роты, - рЯдовой Ѓурачок. Ћн был еще жив, когда
его откопали,  и ‹ивенцев приказал внести его в свою землЯнку, но тут вскоре
сердце его отказалось битьсЯ.
     ќто был молодой еще малый,  правда, щуплый, узкогрудый и узкоплечий, из
белобилетников.  Ћ  его  смерти  дополнительно донес  по  телефону  ‹ивенцев
Љовалевскому, а тем временем замерзшие были обнаружены и в нескольких других
ротах.  Џолучив донесениЯ и от других ротных командиров, Љовалевский передал
в  штаб дивизии,  что в  его полку за  истекшую ночь замерзло на постах и  в
дороге с  постов до  окопов восемь человек.  “знав  от  врача “стинова,  что
тЯжело обмороженных полезно растирать спиртом,  он  просил прислать ему хотЯ
бы две-три четвертных бутыли спирта.
     ‚  спирте интендантство отказало,  а  восемь человек,  замерзших в одну
ночь и в одном полку,  - это, дойдЯ до сведениЯ генерала €стопина, заставило
его рассердитьсЯ до  того,  что он  сказал генералу Џолымеву тут же,  обеими
пухлыми руками ударив о карточный столик:
     - Џхе,  - это, знаете, совершенно невозможно терпеть дальше! ќтот, пхе,
полковник Љовалевский так и  лезет под суд.  Ќи в  од-ном полку ни о  ка-ких
замерзших никто ни слова,  а у него,  извольте-ка,  восемь человек.  € кроме
того,  сто  с  чем-то  обмороженных!..  €з  других полков если и  доносЯт об
обмороженных,  то  ведь там только единичные случаи,  а  у  Љовалевского все
должно принимать катастрофический характер!..  Џхе!..  ќто черт знает что, и
нам надо назначить следствие по этому делу.
     - ЋпЯть поручить ‹оскутову? - спросил Џолымев.
     - Ќет.  Ќет.  ’еперь  ничто  не  мешает передать это  дело  Ѓаснину,  -
Ѓаснину,  пхе!  Ћн на ножах с Љовалевским и...  либеральничать не станет. Ћн
проведет следствие,  как надо.  ’олько надо вот что... ‚виду плохой погоды и
ввиду...  как  бы  это  сказать,  пхе...  предотвращениЯ подобных нетерпимых
случаев передать ему это дело немедленно... пхе!
     - Ѓаснину,  да...  ќто -  мысль,  -  согласилсЯ Џолымев, и приказание о
производстве следствиЯ было передано Ѓаснину в обед того же днЯ.
     Ќо в обед же началсЯ и новый стремительный натиск бурана все оттуда же,
с северо-востока, из родных российских степей. Џоходные кухни снова не могли
пробитьсЯ не  только к  окопам,  даже к  резервным ротам;  обед был  снова и
запоздалый и совершенно холодный.
     —асам к  двум днЯ прибыла подвода со свиным салом,  посланнаЯ еще утром
„обычиным из  Љоссува,  но  исхудалаЯ от  бескормицы пара  обозных  лошадей,
кое-как пробившаЯсЯ через сугробы на  шоссе,  не  выдержала ледЯного бурана,
совершенно выбилась из сил и пала шагах в двухстах от штаба полка.
     Џо  расписанию все-таки шла,  должна была идти во  что бы  то  ни стало
намеченнаЯ приказом  полковаЯ  жизнь,  несмотрЯ на  бушующий норд-ост.  ‹юди
двигались. Ћни выходили из землЯнок, из окопов, согретых собственным теплом,
на леденЯщую стужу, чтобы сменЯть дозорных на постах, чтобы нести караульную
службу в резерве,  ходили за хлебом, ходили к кухнЯм, вызывались по телефону
из штаба полка к той самой злополучной подводе с салом,  которое Љовалевский
решил немедленно раздать по  ротам,  чтобы поддержать этим  сопротивлЯемость
холоду в людЯх своего полка.
     €  вот  какаЯ  была  замечена  всеми  в  этот  именно  день  величайшаЯ
странность:  шинели на ветру начали звенеть,  как колокола-подголоски. ‚ них
можно было ходить,  не менЯЯ отнюдь и  никак положениЯ тела:  нельзЯ было не
только сесть, даже нагнутьсЯ, а кто падал в снег, сбитый сумасшедшим ветром,
тот не мог поднЯтьсЯ.
     „ело было в том,  что хотЯ снег, густо облеплЯвший шинели, и оттаивал в
землЯнках и окопах,  но не всЯ вода стекала при этом на пол. ‘укно шинели на
второй год войны было уже такой выделки,  что втЯгивало воду,  как губка,  и
щедро отдавало ее  ватным телогрейкам и  шароварам.  €  все  это  суконное и
ватное смерзалось на лютом ветру,  стЯгивало,  как кольчуга,  и звенело, как
ледЯные сосульки весною.
     ‚сЯкий видел,  как беспомощны бывают упавшие на спину жуки,  как иногда
часами напрасно шевелЯт они в  воздухе ножками,  чтобы перевернутьсЯ,  и  не
могут: жуки тоже одеты в панцири, неспособные менЯть свою форму.
     Ќо  жуки не плачут при этом,  а  упавшие и  не могшие поднЯтьсЯ солдаты
плакали от  бессилиЯ.  ќто случалось и  невдали от  землЯнок штаба полка,  и
Љовалевский сам видел это.  ‚  землЯнке штаба тоже набралось на вершок воды,
потому  что  часто  приходили туда  занесенные снегом  солдаты  и  офицеры и
оттаивали гораздо быстрее,  чем в окопах, сразу попадаЯ в большое тепло. Љак
раз,  когда таким сбитым на  спину жуком оказалсЯ около самого входа в  штаб
один из свЯзных и Љовалевский, выскочив наружу, сам помогал втащить свЯзного
в землЯнку, генерал Ѓаснин властно потребовал его к телефону.
     - Љомандир  корпуса,  -  говорил  Ѓаснин,  -  приказал  мне  произвести
дознание, а точнее говорЯ - следствие по делу о том, что у вас в полку очень
много обмороженных и,  кроме того...  кроме того,  поЯвились даже замерзшие,
что уже совсем нетерпимо!
     Љовалевский был так ошеломлен этим,  что не  нашелсЯ даже как ответить.
Ћн пробормотал только не совсем разборчиво:
     - „а, ваше превосходительство, нетерпимо... ќто совершенно верно.
     —резвычайно изумило его, что €стопин вздумал производить следствие, как
будто он,  Љовалевский,  командует не только полком,  но и стихиЯми,  но еще
более изумило то,  что он,  как Љочубей Њазепе,  выдан с головою Ѓаснину.  Ђ
Ѓаснин спрашивал начальническим тоном:
     - Џрошу указать мне способ, каким бы Я мог до вас добратьсЯ.
     - ‚  моем распорЯжении нет такого способа,  ваше превосходительство,  -
оправившись уже,  ответил Љовалевский.  -  Љаким бы  способом вы ни пытались
пробратьсЯ теперь,  во  времЯ урагана,  ваша будущность может быть одинаково
печальна.  џ сегоднЯ слышал, что пропал свитский генерал Џетрово-‘оловово, и
его не могут разыскать. ‚аша попытка пробитьсЯ сюда, по моему мнению, только
увеличит количество пропавших генералов.
     - Џрошу... э-э... держатьсЯ вполне официального тона, полковник!
     - ‘лушаю, ваше превосходительство. ‚ таком случае вам придетсЯ отложить
следствие до улучшениЯ погоды.
     - Ќет,  следствие приказано произвести спешно и  закончить в кратчайший
срок.
     - ’огда,  ваше превосходительство,  в  ваших руках как  раз  и  имеетсЯ
средство произвести это  самое экстренное следствие,  не  двигаЯсь с  места:
телефон.
     - Љак? ‘ледствие производить по телефону?
     - „а,  благо телефон работает вполне исправно благодарЯ моей прекрасной
команде свЯзи.
     Џосле некоторой задумчивости Ѓаснин сказал:
     - Џожалуй,  да...  Џожалуй, по телефону Я действительно могу произвести
следствие.  Ќо мне ведь нужно будет отобрать показаниЯ и у ротных командиров
ваших. ќто как, - можно будет сделать?
     - ђазумеетсЯ,   ваше  превосходительство.   ‚ас   соединЯт  по   вашему
требованию с  любым из  ротных командиров.  €  даже с  кем угодно из  нижних
чинов, если вы захотите.
     €  следствие о  преступной нераспорЯдительности полковника Љовалевского
началось  по   телефону,   а   ураган  только  еще  начинал  раздувать  свои
тысЯчеверстные мехи,  угрожаЯ  значительно увеличить  количество  преступных
полковничьих дел.
     Љогда Ѓаснин вызвал к  телефону ‹ивенцева,  он задал ему тот же вопрос,
какой задавал и другим:
     - ‘кажите,  прапорщик,  все  ли  теплые вещи,  как-то:  ватные рубахи и
штаны, а также набрюшники, башлыки, были надеты на замерзших в вашей роте?
     - ‚  моей роте замерзло двое,  ваше превосходительство,  и на обоих все
это было,  так же, как и на всех остальных, - ответил ‹ивенцев. - Ќо вот что
случаетсЯ иногда с ватными штанами,  например: в свое времЯ был отправлен на
пост  дозор,  как  следует,  в  штанах,  а  вернулсЯ  он  без  штанов,  ваше
превосходительство.
     - Љак без штанов? ‚ы-ы что это там такое, а? - повысил голос Ѓаснин.
     - џ?  „аю свое показание, - скромно отозвалсЯ ‹ивенцев. - ЋбъЯснение же
этого факта таково:  штаны были мокрые,  хоть выжми;  при  тЯжелой ходьбе по
глубокому снегу они  сползли вниз,  к  коленЯм;  здесь они смерзлись в  один
комок. ’олько что Я это видел сам.
     - …сли  на  нижних чинах  были  мокрые штаны,  то-о...  вы  должны были
позаботитьсЯ о том,  чтобы они их высушили!  -  прокричал Ѓаснин. - —то было
сделано вами, чтобы просушить одежду нижних чинов?
     - Њною?  Њною ничего не  могло быть сделано.  Ќо  Я  приказал бы,  ваше
превосходительство,  протопить печи во всех окопах и землЯнках, если бы были
длЯ этого дрова.
     - Ћднако свою-то землЯнку вы, конечно, топите?
     - Љ сожалению,  нечем.  ‚о всем полку отапливаютсЯ только две землЯнки:
штаб полка и перевЯзочный пункт.  Џозвольте мне еще дополнить мое показание,
ваше превосходительство...
     - —то такое? ѓоворите, Я слушаю.
     - ‘ейчас при мне свалило с ног ветром одного из нижних чинов моей роты,
и, когда он упал, у него откололсЯ рукав шинели.
     - Љак так откололсЯ? ЋторвалсЯ, что ли, вы хотите сказать?
     - Ѓуквально откололсЯ,  как  кусок  ледЯшки,  ваше  превосходительство.
Ћтчасти  это   можно  объЯснить  физическим  законом  расширениЯ  воды   при
замерзании.
     - Ќичего  не  понимаю,  -  проговорил  недовольно  Ѓаснин.  -  Ќо  ваши
показаниЯ Я проверю. ‚аша фамилиЯ как, позвольте? Џрапорщик ‹ихвенцев?
     - ‹и-вен-цев.
     - ’ак.   Џрапорщик  ‹ивенцев.   џ  хотел  бы  теперь  допросить  вашего
фельдфебелЯ.
     - ‘лушаю, ваше превосходительство. џ сейчас пошлю за фельдфебелем. Ќо у
менЯ есть еще показание по этому делу.
     - ‚ы-ы,  прапорщик, должны отвечать на те вопросы, какие Я вам задаю, и
только.
     - џ  и  хочу ответить на  ваш основной вопрос,  почему замерзают нижние
чины  моей  роты.  ‚озможно,  что  случаи замерзаниЯ будут еще,  принимаЯ во
внимание, что ураган продолжаетсЯ.
     - —то же вы хотите добавить, прапорщик?
     - ‹юди истощены,  ваше превосходительство,  тем, что вот уже два днЯ не
получали горЯчей пищи и  не могут спать вот уже две ночи.  Ђ  не могут спать
потому,  что в окопах и землЯнках выступила подпочвеннаЯ вода. Џолучились не
окопы,   а  колодцы.   Њы  пробовали  вычерпывать  воду,  -  правда,  только
солдатскими котелками,  -  но это отнюдь не помогает, вода набираетсЯ вновь.
Ќижним чинам негде лечь;  они коротают ночь,  как куры на нашесте,  на своих
лопатах...
     - Ќо если... позвольте, прапорщик... …сли выступает вода, подпочвеннаЯ,
как вы говорите, то это значит, что окопы глубоко вырыты, что ли?
     - „а,  они  слишком глубоки,  ваше превосходительство,  но  это было бы
ничего, если бы в них были нары, чтобы было на чем лежать.
     - Ќу, нары, знаете ли, это уж роскошь... Ќары!
     - Љроме того,  в  них темно,  в  окопах,  -  в них кромешнаЯ тьма,  что
действует на  нижних  чинов  удручающим образом...  Ђ  человек с  удрученной
психикой менее способен сопротивлЯтьсЯ действиЯм на него стихии и замерзнуть
может скорее,  чем тот,  которого до  подобного состоЯниЯ не  доводЯт,  ваше
превосходительство.  Љакой-нибудь огарок свечки,  если бы  нам  в  окопы его
доставили, имел бы колоссальную ценность!
     - ‚сего сразу,  конечно,  нельзЯ было сделать в  окопах,  но-о...  -  €
Ѓаснин еще, видимо, обдумывал, как ему закончить начатую фразу и стоит ли ее
заканчивать ему, ведущему дознание генералу; ее закончил за него ‹ивенцев:
     - Ќо тогда трудно и требовать от нижних чинов,  чтобы они не замерзали.
ќто единственный выход из их положениЯ: взЯть и замерзнуть!
     - —то  вы  такое говорите,  прапорщик?  -  изумленным голосом прокричал
Ѓаснин.
     - џ  говорю,  что  замерзнуть  -  это  единственный  честный  выход  из
положениЯ,   ваше  превосходительство!   Ѓесчестный  же,  как  дезертирство,
например,  Я  исключаю.  џ  исключаю и еще один честный выход -  быть убитым
австрийской пулей,  поскольку австрийцы лишают нас  этого  выхода,  -  очень
смирно сидЯт в своих окопах.
     - Њного  говорите,   прапорщик,  лишнего,  очень  много!  ‚аша  фамилиЯ
‹ивенцев?
     - ’ак  точно.  џ  должен добавить еще  одно,  ваше  превосходительство.
ѓлавнейшей причиной замерзаниЯ и обморожениЯ Я считаю,  конечно,  хронически
мокрые ноги нижних чинов,  так как сапоги их,  из елецкой ли они кожи или из
флотской, не могут не пропускать воду, если в воде приходитсЯ стоЯть часами.
‘апоги же  наши,  как  известно,  редкостно плохи,  портЯнки у  нижних чинов
хронически мокры,  на  холоде они  смерзаютсЯ,  и  это приводит к  гибельным
результатам, так как человек начинает замерзать с ног.
     - ‚аших показаний с  менЯ довольно,  прапорщик!  џ  просил вас  позвать
вашего фельдфебелЯ! - раздраженно прокричал Ѓаснин.
     Љак раз в это времЯ вошел в землЯнку ’итаренко, и ‹ивенцев подозвал его
к телефону, говорЯ при этом Ѓаснину:
     - ”ельдфебель ЯвилсЯ,  но об этом Я узнал только по его голосу,  потому
что в  землЯнке темно,  хотЯ сейчас только три часа днЯ.  Њожно бы сделать в
землЯнке крохотное окошечко,  но нет длЯ этого ни рамы,  ни стекла. Ќаконец,
можно бы сделать в  землЯнке и дверь,  а то вместо двери висит только старое
полотнище палатки, а за этим полотнищем - пурга, ваше превосходительство!


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ€„–Ђ’Ђџ

     ‚ этот день смерклось рано,  но буран не утихал;  напротив, он усилилсЯ
после захода солнца и в темноте стал зловещей и упорней.
     ‘  вечера почему-то  в  стороне австрийских позиций начали взвиватьсЯ в
вышину  и,  падаЯ,  озарЯть тревожно снега  ракеты.  €ногда раздавалась даже
вЯлаЯ,  правда,  стрельба. Џохоже было на то, что австрийцы были обеспокоены
утренним пулеметным обстрелом своей роты,  той самой,  -  в  одеЯлах,  как в
шалЯх,  -  и  принЯли этот обстрел за  начало нового наступлениЯ.  ‚о всЯком
случае, они показывали, что готовы его встретить как следует.
     Њожет  быть,  начальство  свежих  и  бодрых,  хорошо  снабженных полков
соблазнилось бы  возможностью легкого успеха,  так  как  ураган дул  в  лицо
австрийцам, а проволочные полЯ их были теперь основательно завалены снегом и
потерЯли большую часть своей заградительной силы.
     Ќо русским полкам на позициЯх в ѓалиции,  как и в Ѓуковине, сейчас было
совсем не до мыслей о наступлении.
     Ћбозы,  посланные из  тыла  с  продовольствием и  дровами,  захваченные
усилившимсЯ бураном,  не только не могли пробитьсЯ к  фронту,  но не могли и
повернуть назад. Ћбозные, спасаЯ лошадей и себЯ, бросали подводы десЯтками в
снежной пустыне.  —асть подвод приказано было  генералом Љотовичем задержать
около хаты на Њазурах,  где решено было устроить чайную и питательный пункт.
„рова длЯ топки разрешено было полку Љовалевского рубить везде,  где они еще
имеютсЯ,  не считаЯсь ни с какими прежними запретительными приказами на этот
счет.  Ќо  даже,  если  бы  и  были где-нибудь поблизости от  полка рощи или
отдельные деревьЯ,  люди настолько уже обессилели, что не могли бы выполнить
этого нового благодетельного приказа.
     „аже когда по телефону из штаба полка было передано о прибывшей подводе
с  салом и приглашались приемщики этого сала от каждой роты,  иные из ротных
командиров,  между ними и  ‹ивенцев,  ответили,  что у них в окопах все люди
устали,  полны равнодушиЯ к жизни,  не только к салу,  и никто не вызываетсЯ
идти за ним две версты,  в штаб,  чтобы потом тащить на своих плечах мешки с
салом,  -  лишнюю и непосильную тЯжесть в то времЯ, когда одна мокраЯ шинель
на каждом весит не меньше пуда.
     Љовалевский  распорЯдилсЯ тогда  нагрузить  салом  отборных  солдат  из
полкового резерва,  чтобы они  не  только донесли его до  окопов,  но  еще и
раздавали его там на руки сами.  € к вечеру действительно сало в мешках было
принесено,  но окопники,  хотЯ в  большинстве и  украинцы,  смотрели на него
вполне спокойно.
     ‚ таком состоЯнии роты в окопах встретили новую ночь.
     ‹ивенцев получил приказание как  можно чаще менЯть дозорных и  недалеко
выдвигать посты,  чтобы избежать случаев замерзаниЯ;  и хотЯ следить за этим
всю ночь сам он  был не  в  состоЯнии,  однако действительно за  эту ночь не
замерз никто, но зато пЯтеро в его роте - Љурбакин и все бабьюки были ранены
в левые руки: просто у них было отстрелено по одному пальцу на левых руках.
     —то австрийцы иногда -  больше от скуки,  должно быть, - постреливали в
эту ночь в сторону русских окопов, это было слышно, но совсем не трудно было
догадатьсЯ,  что  не  австрийские  пули  нанесли  небольшие  увечьЯ  пЯтерым
окопникам.
     - Љурбакин,  и ты,  брат,  тоже?  -  покачал головой ‹ивенцев, глЯдЯ на
этого,  обычно бравого, иронического человека с такими широко расставленными
дикими глазами навыкат. - Ђ еще говорил мне когда-то, что ты - заговоренный,
что тебЯ никакаЯ пулЯ не возьмет.
     - ‚аше благородие,  дозвольте доложить, - это Я об русских пулЯх так, -
от  тех Я  заговорен,  а  насчет австрийских это не  касаетсЯ,  -  разъЯснил
Љурбакин и,  как  старослужащий,  добавил  просительно:  -  ђазрешите,  ваше
благородие, мне итить на перевЯзку: крепко рука болит.
     Ѓабьюки держались,  как обычно,  кучкой,  но  старались не отставать от
Љурбакина и  тоже просились "в  околоток".  ‹ица у  них были угрюмые,  глаза
больные, и глЯдели они на него весьма пытливо.
     ’олько  у  двух  ‚оловиков осмотрел ‹ивенцев забинтованные кое-как  ими
самими  руки.  Ћбдуманно-однообразно у  того  и  у  другого  отстрелены были
наименее необходимые длЯ работы -  безымЯнные пальцы,  а на ладонЯх остались
следы ожогов.
     Ѓывший при этом подпрапорщик Љравченко, командир их взвода, пробормотал
насмешливо, но беззлобно:
     - Ћ-о, то были гарны стрiлки, гаспидски души, австриЯки-паскуды...
     ‹ивенцев сказал, подумав:
     - ‚от что,  братцы...  Ќа перевЯзочный вы пойдете,  и мне даже придетсЯ
дать вам провожатых,  чтобы вы  не  заблудились.  Ќо редкостный случай этот,
должно быть, будет выЯснЯтьсЯ...
     Ћн не добавил "высшим начальством" или "командиром полка",  - бабьюки и
без  того переглЯнулись многоречивыми взглЯдами и  потом посмотрели на  него
еще более пытливо, чем раньше.
     Љогда Љовалевский, обеспокоенный и возбужденный дознанием Ѓаснина, рано
в этот день потребовал сведений о замерзших и тЯжело обмороженных,  ‹ивенцев
доложил ему о пЯти раненных в руки.
     - Ља-ак?  —то такое?.. "Џальчики"? ‘амострелы? - отозвалсЯ Љовалевский.
- ќтого только недоставало! Ћтправьте их немедленно же в штаб полка, ко мне,
- слышите?   ’олько  отправить,   как  арестованных  мною,  под  конвоем.  €
немедленно!  €наче это может заразительно подействовать на других.  €  нужно
же, чтобы именно в вашей роте случилось подобное! ќ-эх...
     ЋтходЯ  от  телефона,  ‹ивенцев встревоженно думал,  к  какому  решению
относительно их может прийти Љовалевский,  и мог ли он сам как-нибудь скрыть
это  членовредительство бабьюков,  как  за  день перед тем скрыл их  попытку
бежать в тыл с караула,  но, наконец, досадливо отмахнулсЯ от этого вопроса.
Ћн  вообще был очень утомлен,  оглушен воем бурана,  простудилсЯ в  холодной
землЯнке с  полотнищем палатки вместо двери.  …го знобило,  но  он  старалсЯ
двигатьсЯ, пытаЯсь согретьсЯ.
     ‚  конвой к  "самострелам" он назначил ‘таросилу и двух солдат молодого
возраста, мариупольцев.
     Ѓуран не то чтобы совсем утих, но стал гораздо слабее и терпимее. Њороз
же  был небольшой,  не больше трех градусов,  и  день развертывалсЯ довольно
Ясный,  но у всех в роте видел ‹ивенцев какие-то полуздешние,  приговоренные
лица.
     Љогда пошли "самострелы", хотЯ и с провожатыми, но на перевЯзочный, это
заметно  оживило  роту.  Љ  ‹ивенцеву  начали  сходитьсЯ по  двое,  по  трое
обмороженные,  просЯсь  тоже  на  перевЯзочный.  Ќо  они  еле  двигались,  и
‹ивенцеву хотелось сказать,  что если бы  только зависело это лично от него,
то он сейчас сам ушел бы с  ними вместе;  но говорил он то,  что могло бы их
временно успокоить:
     - Џогоди,  ребЯта!  ЌельзЯ же сразу всем на перевЯзочный,  - это раз. Ђ
потом, дайте хоть несколько ободнЯет, потеплеет, станет тише... Ќаконец, нас
могут всех перевести в  резерв,  -  тогда и  отдохнем и  подлечимсЯ.  џ тоже
болен,  но  никуда не  стремлюсь,  а  жду,  когда придет моЯ  очередь идти в
резерв. Ќа перевЯзочном все равно некуда вас девать, нет места...
     Ћн понимал,  конечно,  что никого не убедил;  однако толпа разошлась, -
опавшие,  почерневшие лица,  полузрЯчие, мутные глаза, сутулые слабые спины,
деревЯнные ноги...  Ќо  минут через двадцать после этого он услышал из своей
землЯнки  какую-то   оживленную  перестрелку  около  окопов.   ‚ыскочил,   -
перестрелка еще продолжалась.
     - —то это? —то случилось? - кинулсЯ он к ’итаренко.
     - Ђ что же,  ваше благородие,  можно сделать теперь с народом? - мрачно
ответил ’итаренко.  -  Ќикому не хотитсЯ быть хуже людей...  ЏЯтеро пошли на
перевЯзку, - и им хотитсЯ.
     - Љому хотитсЯ? —его хотитсЯ?
     - €звестно, стрелЯют себе в руки, ваше благородие.
     € он расставил свои руки,  - правую ниже, левую выше, - чтобы показать,
что такое делают сейчас самострелы.
     Џервое,  что хотел сделать ‹ивенцев,  было -  кинутьсЯ туда,  к ним,  -
остановить.  Ќо  неизвестно было,  куда  именно  кинутьсЯ сначала:  выстрелы
слышались  с  разных  сторон.  ‹ивенцев  глЯдел  на  фельдфебелЯ растерЯнно;
’итаренко на ‹ивенцева -  непроницаемо.  Ќо вот отгремели еще два запоздалых
выстрела, и утихло. ‘лучилось то именно, что предвидел Љовалевский и чего не
мог  Ясно предположить ‹ивенцев:  двадцать шесть человек еще отстрелили себе
пальцы.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ€„–Ђ’њ Џ…ђ‚Ђџ

     Џривалов только успел окончить учительскую семинарию перед тем, как его
призвали и послали в школу прапорщиков.
     Ћднако не потому,  что он был еще очень юн, безбород, безус и бесщек, у
него  были  такие  удивленные (круглые серые)  глаза.  Џросто это  было  его
основное свойство:  глаза его как будто удивились когда-то  до такой степени
основательно,  что выражение их  больше уж  не менЯлось.  Ћн удивлЯлсЯ всему
кругом:  и  обилию разных знаний у  своего ротного,  и  тому,  что его новый
товарищ ‡начков ходил в  атаку на австрийцев,  попал при этом под пулеметы и
осталсЯ  цел  и  невредим;  удивлЯлсЯ подпрапорщикам Љотылеву  и  Љравченко,
заработавшим по четыре ѓеоргиЯ;  удивлЯлсЯ даже и тому,  что он сам,  такого
некрепкого здоровьЯ на вид, каким-то образом живет, спит в холодной землЯнке
и пока еще ничем не заболел...
     “дивило его,  конечно,  и то,  что люди,  которых он же сам привел, как
пополнение, в роту ‹ивенцева, принЯлись вдруг хладнокровно отстреливать себе
пальцы.
     - —то же это такое,  скажите?  Џочему они так все вдруг, а? - спрашивал
он озадаченно у ‡начкова.
     - ‘говорились заранее, - важно отвечал ‡начков.
     Ђ  ‹ивенцев  спокойно  телефонировал Љовалевскому приемом  и  оборотами
обычных рапортов:
     - ѓосподин полковник,  доношу,  что во вверенной мне роте оказалось еще
членовредителей двадцать шесть человек.
     - Љак "оказалось"?  ѓде "оказалось"?  Љогда?  -  ошеломленно вскрикивал
Љовалевский.
     - ’олько что, господин полковник. Џосле того, как увели первых пЯтерых.
     - ’ак эти выстрелы, какие сейчас слышны были, они, значит, там, у вас в
роте, были?
     - ’ак точно, в моей роте.
     - ќто  черт знает,  послушайте!  џ  прикажу сейчас же  двенадцатой роте
сменить вашу,  а вашу -  в резерв! ќто преступление, что вы допустили... Љак
вы могли это допустить?
     ‚ыкрики  Љовалевского  становились  все  возбужденнее,   -  спокойствие
‹ивенцева все крепло. Ћн отвечал:
     - Џредупредить подобное Явление  так  же  было  не  в  моей  воле,  как
предупредить буран, чтобы он не разражалсЯ.
     - —то вы валите на буран! ‚ы имеете дело с людьми своей роты!
     - € среди людей своей роты Я не могу запретить, например, самоубийства.
‡апрещать,  конечно,  Я могу, сколько угодно, но запретить не в состоЯнии ни
Я, ни кто другой на моем месте.
     - Ђ-а! ’ак? ’огда вы, прапорщик... тогда... объЯвите немедленно в вашей
роте,  что все членовредители будут преданы полевому суду и расстрелЯны! „а,
так и объЯвите,  что они ничего не выиграют этими гнусностЯми, не достойными
солдата! ’от, кто стрелЯет в себЯ, чтобы себЯ ранить, в того, скажите, будут
стрелЯть так,  чтобы убить наповал!  ’ак  именно и  скажите...  џ  сейчас же
назначу подпоручика Љароли,  как  юриста,  произвести дознание,  что ЯвитсЯ,
разумеетсЯ,  только проформой, - и потом суд и расстрел, - вот что Я сделаю.
ЋбъЯвите им это сейчас же!
     Љовалевский был  еще  под  неприЯтным  впечатлением от  того  дознаниЯ,
которое производил накануне в  его  полку Ѓаснин,  хотЯ  именно в  это  утро
генерал €стопин убедилсЯ,  что  в  других  полках его  корпуса,  стоЯвших на
позициЯх,  были тоже замерзшие и  тЯжело обмороженные,  о  которых просто не
донесли своевременно,  очевидно, думаЯ, нельзЯ ли будет со временем выписать
в  расход замерзших,  как убитых в перестрелке,  а тЯжело обмороженных,  как
раненых, что было бы, конечно, гораздо приЯтнее высшему начальству, воюющему
с неприЯтелем, но презирающему стихии.
     ‘амое же отрадное,  что узнал в это утро €стопин, было то, что в других
смежных корпусах, - у ”луга и ‘аввича, - замерзших оказалось еще больше, чем
у него,  и,  между прочим,  в корпусе ”луга, в окопах на высоте 375 погибла,
задохнувшись, почти целаЯ рота.
     Џоэтому дознанию,  над которым потрудилсЯ с  кропотливым усердием врага
Ѓаснин,  не было дано никакого хода. Ќо до Љовалевского это решение €стопина
пока еще не дошло.
     Џока  он  видел  только,  что  в  его  полку  новое  огромное упущение:
"пальчики".  Љогда  же  после  разговора  по  телефону  с  ‹ивенцевым  он  в
раздражении выскочил посмотреть,  ведут  ли  этих  пЯтерых из  десЯтой роты,
зачинщиков членовредительства,  он  увидал нечто другое:  шла  большаЯ толпа
солдат, - человек полтораста, - и ни одного офицера при них.
     ‘  трудом продвигаЯсь по  глубокому снегу,  толпа направлЯлась прЯмо на
него,  и  когда была от него всего в  двадцати шагах,  он скомандовал ей так
зычно, как мог командовать только на смотрах и парадах:
     - Љоманда, сто-о-ой!
     Љ  удивлению его,  команда остановилась не  сразу,  а  продвинулась еще
шагов на пЯть, на семь. ‚се были без винтовок.
     - ‚ы-ы что за команда такаЯ, а? Људа прете? - крикнул Љовалевский.
     ѓолосов двадцать вразнобой ответили:
     - естаЯ рота, ваше всокбродь!
     - Ља-ак шестаЯ рота?
     Љовалевский сам подошел ближе к толпе:
     - Џочему шестаЯ рота? Људа же вы идете?
     - Ќа перевЯзочный... ‚ околоток... Ѓольные все! - совершенно несогласно
выкрикивались ответы.
     - Љто же вас послал?  - изумленно, почти испуганно спросил Љовалевский.
- ђотный командир послал?
     - Ќикак нет, - сами...
     - ‚ы из окопов или из резерва? ‚едь шестаЯ - в окопах?
     - ’ак точно, в окопах... €з окопов мы, чтоб им пропасть, тем окопам!
     Љовалевский оглЯнулсЯ;  никого не было сзади его,  а  перед ним толпа в
шинелЯх, забывшаЯ о том, что она - солдаты.
     - Ќаза-ад! - крикнул он во весь голос.
     Ћднако никто не двинулсЯ назад. ’олько кто-то сзади крикнул хрипло:
     - Људа же назад, когда больные мы все! Џодыхать?
     ’огда Љовалевский почувствовал,  что  полк его  не  только рассыпаетсЯ,
рушитсЯ весь,  но что он вот-вот опрокинетсЯ на него же и его раздавит.  ќто
почувствовал  он  в  первый  раз,   но  настолько  осЯзательно  было  в  его
представлении,  что  наваливаютсЯ на  него всей толпой и  его давЯт,  что он
перешел сразу  с  командного тона  на  обыкновенный разговорный,  -  упал  с
облаков на простую исхоженную землю.
     - ђебЯта,  что вы больны,  Я верю,  но что вас лечить негде,  вы можете
увидеть сами,  когда дойдете до перевЯзочного пункта...  ‚он перевЯзочный, -
та вон землЯнка.  (Ћн указал рукой.) Ћна уж полным-полна, ни одного человека
больше принЯть не может и не примет, ребЯта!
     - ’огда мы дальше пойдем! - крикнули из толпы.
     - Људа именно? ‚ голое поле? —тобы там замерзнуть наверное?
     - ‚се равно где подыхать!
     - Ќет,  в окопах вас скоро сменЯт другие,  -  там вы останетесь живы, а
здесь, дальше, и лошади дохнут, не то что люди.
     €здохшие лошади,  кстати, не были убраны. Ћт толпы они лежали недалеко,
и на них указал Љовалевский.
     ‘олдаты посмотрели на  полузанесенные конские трупы  около  подводы,  а
Љовалевский продолжал:
     - ‘ообщениЯ с  тылом никакого нет,  -  мы  отрезаны.  ‚етер скоро опЯть
усилитсЯ,  а он будет вам все времЯ в лицо,  - не пробьетесь никуда, ребЯта!
‚ыбьетесь из сил и погибнете, - это знайте!
     - Ќеужто ж снова в те окопы?
     - ’олько в окопы!.. ’ем более - ненадолго ведь: Я распорЯжусь вашу роту
сегоднЯ сменить... ‚се роты, какие были в окопах, пойдут сегоднЯ в резерв.
     ’олпа  потолклась на  месте  еще  несколько  минут,  наконец  повернула
обратно. Љовалевский же, еще не пришедший в себЯ, так же стоЯл неподвижно на
одном месте, и ветер дул ему за воротник шинели.
     Ќо вот он заметил -  еще подходило несколько человек с  другой стороны,
одни без винтовок,  другие с  винтовками.  Ћн думал,  что это тоже беглые из
окопов,  он  несколько опасливо взглЯдывал на  три штыка,  поблескивавшие на
солнце, и только тогда почувствовал себЯ снова, если и не таким, как прежде,
- все-таки командиром полка, когда узнал из рапорта унтер-офицера ‘таросилы,
что  это доставлены арестованные по  его приказу пЯть человек "пальчиков" из
десЯтой роты.  €  прапорщик ‹ивенцев,  совершенно было упавший в его мнении,
снова стал как будто и  не таким уж плохим,  а довольно приличным командиром
роты, гораздо лучшим все-таки, чем џблочкин, от которого ушла всЯ рота, а он
даже не донес об этом.
     Ћн посмотрел на арестованных,  плотно зажав губы,  чтобы не выругатьсЯ;
однако не  выдержал.  ‚етер дул  ему в  лицо.  ’емным разорванным пЯтном еще
виднелась в густой поземке уходЯщаЯ в сторону окопа шестаЯ рота, но она ведь
была только беспорЯдочной толпой,  которой никто не командовал,  и первый же
крикун   мог   увлечь   ее   на   любое   преступление  против   дисциплины.
ЏредставлЯлось,  что там, за двухверстными снегами, в других ротах передовой
линии,  может быть,  тоже членовредительствуют теперь десЯтки, если не сотни
солдат, окончательно разваливаЯ полк. € начали развал этот вот они - пЯтеро,
- четыре густобородых мужика и  пЯтый,  черт его знает,  с  какими-то дикими
глазами навыкат.
     - ’ак это вы-ы...  так это вы!.. - сразу взвилсЯ до высшей ноты звонкий
голос  Љовалевского,  и  тугой  кулак  в  серой  вЯзаной перчатке ритмически
задвигалсЯ перед носом наиболее видного из всех пЯтерых - Њикиты ‚оловика, а
покрасневшие глаза забегали по всей шеренге.  -  ‚от вам покажут, куда и как
надо стрелЯть из  русских винтовок,  -  погодите,  мерзавцы!..  ‚ы  поймете,
негодЯи,  зачем существуют наши винтовки!..  “нтер-офицер!  ‚еди эту гнусную
сволочь в караульное помещение... ‚он туда, - в ту землЯнку... € сдай там их
всех караульному начальнику под расписку.
     - ‚аше высокобродь!  Ђ  как же,  на перевЯзку же нам надо,  дюже крепко
руки болЯт! - прокричал вдруг, неожиданно длЯ него, Љурбакин.
     - Џере-вЯзку?  Ћн беспокоитсЯ, что его не перевЯжут, подлец! - удивилсЯ
даже этому выкрику Љовалевский и еще раз кивнул головой ‘таросиле: - ‚еди.
     €  чтобы арестованных,  действительно,  привели куда следует,  он  даже
прошел за  ними шагов тридцать.  Ѓабьюки шли покорно,  но Љурбакин обернулсЯ
вдруг и остановилсЯ,  чтобы что-то крикнуть еще; однако ‘таросила расторопно
сдернул с плеча винтовку, наставил штык против его шеи и прохрипел:
     - €ди, куда приказано, а то-о...
     ЌаблюдаЯ это издали,  Љовалевский еще раз подумал о ‹ивенцеве,  что он,
пожалуй,  не  так  и  виноват:  когда  же  было  ему  переработать эту  орду
пополнениЯ, влившуюсЯ в его роту?
     Ќо,  возвратЯсь в  штаб и  отдав по  телефону распорЯжение,  чтобы роты
резерва сменили роты в окопах, а Љароли чтобы произвел дознание по делу пЯти
арестованных в десЯтой роте,  -  он сам вдруг был вызван к проводу генералом
Љотовичем.
     Љак это было ни странно, старец спросил его не о том, как прошла ночь и
сколько у него новых замерзших, - он спросил его о прапорщике ‹ивенцеве.
     - ѓенерал Ѓаснин сообщил мне,  что  у  вас  в  полку есть  такой ротный
командир, прапорщик ‹ивенцев...
     - ќто  мог бы  сообщить вам и  Я,  ваше превосходительство,  -  ответил
Љовалевский.
     - „а,  вы... вы, конечно, должны знать его лучше... ’ак вот, Я хотел бы
знать, каков он у вас по службе...
     - Ћтличный  командир!   -   с   ударением  сказал  Љовалевский,   сразу
предположив, что Ѓаснин выступил против него с каким-то доносом.
     - Ћтличный?  ѓм...  „аже  отличный,  гм...  ‘транно!  Ђ  генерал Ѓаснин
утверждает, что это - отъЯвленный красный.
     - Љрасный?
     - „а, именно так... Ѓудто бы весьма красный.
     - Ќе  больше,  чем  любой  прапорщик,  ваше  превосходительство.  …сть,
конечно,  некотораЯ либеральность,  но он отнюдь не...  не красный...  Ђ  за
боевые заслуги он представлен мною к ордену ‚ладимира четвертой степени.
     - ‚от как? „аже к ‚ладимиру?.. ‡а что же именно?
     - ќто  он  занЯл  австрийский окоп  на  высоте триста семьдесЯт пЯть  и
первый ворвалсЯ в окоп, ваше превосходительство, причем захватил пленных...
     - Ђ-а?..  Ћн?  ‚от как?..  Џрапорщик ‹ивенцев?..  ‘кажите,  пожалуйста!
Ћткуда же у генерала Ѓаснина взЯлось мнение,  что он...  гм...  Ќу,  хорошо,
хорошо. Љстати, мы позаботились тут, чтобы отрЯд Љрасного Љреста обосновалсЯ
в  хате на  Њазурах...  ќто  затем,  знаете,  чтобы облегчить вас.  Ћбозные,
которые будут к вам направлЯтьсЯ,  могут там пить чай,  вообще подкрепитьсЯ,
обогретьсЯ...  ’ам же  и  лошади отдохнут,  чтобы взЯть расстоЯние до вашего
полка без особых каких-нибудь осложнений и... и огорчений.
     - Ѓлагодарю вас,  ваше превосходительство,  но  должен сказать,  что на
моем   участке   уже   и   сейчас   создалось   положение  если   не   прЯмо
катастрофическое, то очень к этому близкое. …сли буран продлитсЯ еще два-три
днЯ, - мой полк, возможно, совсем перестанет существовать.
     - Ќеужели?  Ќеужели так плохо дело?  —то же именно такое творитсЯ у вас
там? - обеспокоилсЯ Љотович. - Ѓунтуют, что ли? Ѓегут?
     - Џолком овладела,  как бы сказать,  ваше превосходительство,  какаЯ-то
полЯрнаЯ паника.  „ругого определениЯ Я  не  сумею  придумать.  Ќужны  будут
какие-то экстренные меры,  -  какие именно, Я еще не знаю, - это будет видно
по ходу дела... Џрошу разрешить мне полноту власти, как капитану погибающего
кораблЯ.
     - ђазумеетсЯ,  -  полноту власти,  да... Џоскольку вы ведь отвечаете за
вверенный вам полк,  а не Я... џ отрезан сейчас от фронта... ђазумеетсЯ, вам
должно быть виднее там,  на  месте,  что  можно сделать.  џ  же  только могу
ходатайствовать перед  командиром корпуса,  чтобы заменить ваш  полк  другим
полком раньше истечениЯ срока,  вот что Я могу,  -  только... - нерешительно
пробормотал старец и извинилсЯ, что другие дела неотложной важности отрывают
его от телефона.
     Ћднако Љовалевский понЯл,  что он оборвал разговор не потому,  что были
какие-то неотложные дела,  а  потому,  что не решалсЯ уточнЯть своего только
что данного разрешениЯ на экстренные меры.  ’от полевой суд, которому должны
были быть преданы пЯтеро арестованных,  ЯвлЯлсЯ превышением власти командира
полка седьмой армии, и даже начальник дивизии разрешениЯ на это дать не мог.


        ѓ‹Ђ‚Ђ ’ђ€„–Ђ’њ ‚’ЋђЂџ

     Џодпоручик Љароли,  щеки  и  подбородок которого  опЯть  обросли  седой
щетиной,  а  больные глаза  жмурились от  ветра  и  слезились,  кое-как  длЯ
дознаниЯ добравшись до роты ‹ивенцева, говорил ему почти шепотом:
     - Ќакажи менЯ бог, наш командир тоже начал с ума сходить, как и все мы,
грешные.  Љак можно было додуматьсЯ до полевого суда при такой обстановочке?
Ќикуда ни  к  черту все не  годны,  и  даже очи заплющили,  бо  вже помирать
зiбралысь,  -  их не судить, их лечить надо! ‚ крайнем случае покормить хотЯ
бы борщом горЯчим... ‚ысушить, наконец, как портЯнки около печки, а он вдруг
- полевой суд над ними.  “  менЯ у самого не меньше тридцати восьми градусов
температура, а Я должен тут дознание производить... нынче Я у вас, завтра вы
у  менЯ,  потому что завтра и  у менЯ окажутсЯ самострелы.  ‚ конце концов Я
хотЯ и  юрист,  но следователем никогда не был,  а  прокурором тем более.  џ
адвокат, и