 рЯдом со
мною,  и Я теперь не сводил с него глаз.  ќто был мужик средних лет, рослый,
смуглый, с грубыми, но приЯтными чертами лица и глубокими черными глазами. ‚
них виднелась решительность и как будто забота.
     - ќх, господин, - сказал он мне сурово, когда среди Ямщиков началсЯ тот
говор,  которым открываетсЯ обыкновенно обсуждение мирского дела на сходе. -
‘овесть у тебЯ есть, а ума мало... Ѓез денег-то бы, пожалуй, лучше было... џ
уж хотел объЯвить нарЯд... ’еперь пойдет склека.
     €  действительно,  началась  мучительнаЯ "склека".  ‚ы  знаете,  -  эти
ленские Ямщики составлЯют своеобразные Ямские общины, обломок прошлых веков.
‡емли у  них  нет,  в  состоЯт они на  жалованье.  "Џара лошадей" составлЯет
основание  подушной  раскладки,   "душа"  равнЯетсЯ  части  лошади,  которой
соответствует часть жалованьЯ. ‚се доходы станка и все повинности приурочены
к этому основанию... ’еперь мои деньги вступали в эту раскладочную машину, и
притом деньги экстренные. ЏредстоЯло разверстать их на мир, а мир должен был
выставить очередных.
     ЏоднЯлись  споры...  ЏрогоннаЯ  плата,  части  лошадей,  старые  счеты,
очереди, возка дров, прогон почты, провоз заседателей и исправников, сироты,
кормежка арестантов - все это теперь выступило на сцену и обсуждалось горЯчо
и  всесторонне.  џ  несколько раз  пыталсЯ  остановить эти  споры  тоскливым
напоминанием о  том,  что человек в это времЯ может погибнуть,  но ближайший
Ямщик сказал мне с серьезной непреклонностью:
     - Ќичего не поделаешь, не мешай! „ело мирское... помешаешь, хуже...
     ‘поры продолжались.  ђешение все еще не выЯснЯлось... ‘наружи нессЯ все
тот же зловещий гул...
     Ќаконец   вмешалсЯ  староста,   которому  как   будто   сообщалось  мое
нетерпение.  Ћн лучше менЯ,  конечно,  знал ту разверсточную машину, котораЯ
так шумно действовала перед нашими глазами,  и  видел,  что пока она сделает
точно и  справедливо свое дело,  -  пройдет еще немало времени...  €  вот он
выступил вперед,  одним  окриком остановил шум,  потом повернулсЯ к  иконе и
перекрестилсЯ  широким  крестом.   Љое-где  в   толпе  руки  тоже  поднЯлись
инстинктивно длЯ  креста...  ’ревожнаЯ  ночь  производила свое  действие  на
грубые нервы...
     - Ѓратцы,   -   сказал  он.  -  ЌельзЯ  эдак-ту...  ‚идит  бог,  свЯтаЯ
владычица...  џ отказываюсь.  Ќе надо мне денег...  џ еду,  не в зачет,  без
очереди...  Љогда господь ежели поможет, - оставьте свои деньги, господин...
‘вечку, когда что, поставите...
     ‚ толпе водворилось молчание,  и через минуту один из станочников,  еще
недавно много споривший и горЯчившийсЯ из-за какой-то неочередной "выти",  -
первый сказал с спокойным сочувствием:
     - Ќу, помоги тебе господи... …жели охотой...
     - „ело твое...
     - Ќе в зачет,  -  твоЯ волЯ... € то сказать: душа дороже денег... ’ут и
сам застынешь...
     - €шь ведь сиверко... ѓосподи помилуй... ‚ерно, - почта не пойдет... Ќу
их, и с деньгами. ‘воЯ душа дороже...
     - Џомоги тебе владычица, ‘офрон ‘еменыч.
     џ   с  безотчетным  облегчением  взглЯнул  в  ту  сторону,   где  сидел
€гнатович...  Њне казалось, что в великодушном предложении старосты и в том,
как оно было принЯто, - есть что-то разрешающее и как бы оправдывающее также
и нас... Ќо €гнатовича на этом месте уже не было.
     ‚скоре изба очистилась. Ћстались только хозЯин, несколько замешкавшихсЯ
Ямщиков и Я.  €гнатовича нигде не было видно. џмщики говорили, что он вышел,
одевшись, еще до окончаниЯ разверстки...
     “  менЯ сжалось сердце каким-то предчувствием.  џ  вспомнил его бледное
лицо  во  времЯ переговоров.  ‚начале на  нем  было обычное мизантропическое
выражение, с примесью злого презрениЯ к себе и другим. Ќо в последнюю минуту
мне запомнилось только выражение глубокой, безнадежной печали. ќто было в то
времЯ, когда Я предложил деньги и среди Ямщиков начались споры...
     џ вышел на площадку,  искал и звал его, прибавлЯЯ на всЯкий случай, что
дело сделано и что Я скоро еду за человеком в лесу...  Ќо ответа не было,  в
окнах встревоженного станка гасли огни, ветер тЯнул по-прежнему; по временам
трещали  стены   станочных  мазанок  и   издалека  доносилсЯ  стонущий  звук
лопающегосЯ льда.
     - ’оварища кличешь?  -  спросил менЯ проходивший мимо Ямщик.  -  „а он,
чай,  ушел спать в другую избу... Ѓеспокойно было у вас. Њожет, попросилсЯ к
шабрам.
     ‚  это  времЯ  к  избе  подъехали широкие розвальни,  запрЯженные парой
лошадей,  и староста, весь закутанный в меха, в огромных рукавицах, соскочил
с них и подошел ко мне.
     - —то такое? - спросил он. - —то еще?
     - ‘корей,  скорей, ради бога, - сказал Я, охваченный нервным ознобом. “
менЯ возникла внезапнаЯ уверенность, что Я найду €гнатовича по дороге.
     - Ќу,  нет, - сказал он. - Џогоди, барин, этак нельзЯ. Ћдежда у тебЯ не
по этому ветру. Ќа вот, Я привез тебе. ЋдевайсЯ.
     €  он настоЯл,  чтобы Я  оделсЯ в  его меха...  Њы выехали почти уже на
рассвете, захватив с собой еще кучу одежи на всЯкий случай...
     ‚етер был  тЯжелый и  палЯщий.  Ќа  небе светила полнаЯ луна,  а  внизу
мчалась так называемаЯ поземка.
     ‚ы  знаете,  что  это?  ‚етер  подымал с  земли сухой снег  и  нес  нам
навстречу ровно,  беспрерывно,  упорно...  ќто  не  метель,  но  хуже всЯкой
метели...  ‚  такую  погоду  всЯкое  движение останавливаетсЯ;  кажетсЯ,  мы
действительно кой-чем рисковали в это утро. Њне потом отрезали два пальца...
     - Ќашли  вы  этого  человека?   -  спросил  Я  нетерпеливо,  видЯ,  что
‘окольский опЯть остановилсЯ.
     - Ќашли, - ответил он как-то беззвучно... - ќто было уже серым утром...
‚етер стал стихать...  ‘ел холодный туман...  “ него был огонь,  но он давно
потух.  Ћн,  вероЯтно,  заснул... ѓлаза у него, впрочем, были раскрыты, и на
зрачках осел иней...
     - Ђ ваш товарищ? Ћн действительно осталсЯ на станке?
     ‘окольский посмотрел на менЯ помутившимсЯ и потускневшим взглЯдом.
     - џ  был глубоко убежден,  что он пошел по дороге в  лес,  и потому всю
дорогу ночью кричал и вглЯдывалсЯ.  ‘тароста успокаивал менЯ. Ћн, во-первых,
никак  не  понимал,  что  человек может бесцельно отправитьсЯ на  гибель,  а
во-вторых, дорога от станка была только одна и притом широкаЯ и обставленнаЯ
вехами, так что сбитьсЯ было невозможно, особенно в светлую все-таки ночь...
     Љогда мы  поехали обратно,  уложив нашу  печальную находку и  закутав в
меха,  было уже  утро.  ‚етер стих,  и  мороз внезапно сдалсЯ.  Џотом взошло
солнце. ‘ледов нигде не было.
     - ‡начит, вы ошиблись?
     - Њы приехали на станок... ’ам его тоже не было...
     ‘окольский замолчал,  и  на растроганном грубоватом лице его проступило
выражение глубокой нежности...
     - Ћн был непрактичен и беспомощен,  как ребенок, - сказал он. - Ќикогда
он  не  умел найти дорогу...  ‚ыйдЯ из избы,  он пошел спасать замерзающего,
но... взЯл в другую сторону...
     ђассказчик повернулсЯ ко мне.
     - Џонимаете вы это?  ‚зЯл сразу из станка в  другую сторону и пошел все
прЯмо. „орога тут была такаЯ же широкаЯ, и скоро опЯть начиналсЯ лес. ‚ этом
густом лесу на следующий день еще сохранились в  затишных местах следы.  Ћни
шли все прЯмо,  не сворачиваЯ.  Џрошел он удивительно много и... не отступил
ни шагу, пока...
     ‘окольский замолчал и довольно долго смотрел в сторону.
     - ЌадеЯлсЯ ли  он  спасти этого незнакомого человека?..  Ќе  думаю.  Ћн
пошел,  как был,  захватив,  впрочем,  трут и огниво,  которыми едва ли даже
сумел бы распорЯдитьсЯ. ѓоворю вам - совершенный ребенок. …му, просто, стало
невыносимо...  €  еще...  Њне порой приходит в голову,  что он казнил в себе
подлую  человеческую  природу,   в  которой  совесть  может  замерзнуть  при
понижении  температуры  тела  на  два  градуса...   ђомантик  в  нем  казнил
материалиста...
     Ћн опЯть замолк.
     - ‚ы сказали,  кажетсЯ, - подлую человеческую природу? - сказал Я через
некоторое времЯ.
     Ћн оглЯнулсЯ, как будто несколько удивленный.
     - Ђх, да!.. Ќе знаю Я, не знаю!.. Џросто ничего не знаю. ‡наю одно, что
погибают часто не те, кому бы следовало, а мы, которые остаемсЯ...
     Ћн  не досказал,  махнул рукой,  и  все остальное времЯ мы ехали молча,
пока  из-за  откоса не  показались дымки  станка,  на  котором нам  пришлось
расстатьсЯ.  ‘окольский очень торопилсЯ к своей партии и уехал вперед,  а мы
поневоле ехали тише.


        VII

     „нЯ  через два  после этого,  когда мы  проезжали густым лесом,  Ямщик,
молодой мальчишка, подросток, указал мне кнутовищем большой каменный крест в
чаще, в стороне от дороги, и сказал:
     - —еловек тут застыл... двое... Љрест поставил приискатель, ‘окольской;
может, знаете? ‚чера проезжал. ѓлЯди, его следы это...
     „ействительно,  по  глубокому снегу,  освещенному продиравшимисЯ сквозь
чащу лучами солнца, Ясно виднелись чьи-то крупные следы от дороги к кресту и
обратно.
     - Ќикогда мимо  не  проедет,  -  сказал  опЯть  Ямщик,  повернувшись на
облучке и  улыбаЯсь.  -  ‚сегда  вылезет.  Џостоит-постоит,  опЯть  садитсЯ.
ЉреститьсЯ не креститсЯ,  а,  видно, молитсЯ... Љогда и заплачет... —удак, а
барин хороший.
     €, хлестнув лошадь, он прибавил задумчиво:
     - ‚идно, приЯтели были...


                              ЏримечаниЯ

     ђассказ писалсЯ в конце 1900 г.  (дата завершениЯ -  3 ЯнварЯ 1901 г.).
‚первые опубликован в журнале "ђусское богатство" (Џетербург), 1901, Январь,
кн. 1, под заглавием: "‘ибирские рассказы. I. Њороз".