чему-то  безуспешно),  вообще,   метал  свой  бисер,   попиравшийсЯ  самым
бестолковым образом.
     --  …нерал-губернатор! -- грохотал остроумец  сиплым голосом настоЯщего
пропойцы.-- ‚ишь, чем удивить вздумал! Њы и сами в настранницких племЯнниках
состоим... •о-хо-хо! Ќе слыхивал еще, так  слушай,  развесь уши-то пошире. Ђ
то с енерал-губернатором выехал. •а-ха-ха!
     Љогда џков замечал, что возражениЯ "настранницкого племЯнника" ЯвлЯютсЯ
одним  сквернословием,  то  он  плевал  и уходил от греха. Ќо "настранницкий
племЯнник", успевший достаточно раскалитьсЯ на огне  собственного остроумиЯ,
начинал  бить ногою  в џшкину дверь, мешаЯ џшке "стоЯть на молитве". Љ этому
присоединЯлсЯ    обыкновенно   пронзительный   голос   музыкального   евреЯ,
сочувственно откликавшегосЯ на всЯкие сильные звуки, и  в результате выходил
такой  раздирательный  концерт,  что  Њихеич просыпалсЯ  у  своего косЯка  и
укрощал разбушевавшегосЯ "настранницкого племЯнника". ’от удалЯлсЯ, впрочем,
весьма  довольный собою.  ‡рители  тоже расходились, зеваЯ  и  вЯло  поощрЯЯ
остроумца: "Њолодец, ‘околов! ‡а словом в карман не полезет!"

     Ѓыли, однако,  некоторые  признаки,  указывавшие, что где-то в остроге,
среди этих однообразных серых халатов,  в грЯзных  камерах, у џшки были если
не  союзники,   то  люди,   понимавшие   подвиг   неуклонного   стучаниЯ   и
сочувствовавшие его  "обличениЯм". Ћднажды,  проходЯ по коридору, Я увидел у
џшкиной двери  высокого  старика  в арестантском сером халате.  “ него  были
седые волосы  и  серьезное  лицо, суровость  которого  несколько  смЯгчалась
каким-то особенным "болезным" выражением. ‚ отношении  к џкову он держалсЯ с
видным уважением. Ћни о чем-то разговаривали у оконца негромко и серьезно.
     --  ‚ерно тебе сказываю,  --  говорил  џкову  старик. -- …фрем решен, и
‘идор тоже  решен. ‘казывают, в свою губернию по этапу отправлЯть будут... Ђ
твое, вишь, дело...
     Љонца фразы Я не расслышал. Љогда Я проходил обратно, џков, с которым Я
уже  был  знаком довольно близко,  указал  на менЯ, и старик  поклонилсЯ, но
затем опЯть припал к окошечку. Њне не удалось более увидеть этого арестанта.
Ћчевидно, он заходил сюда из какого-нибудь другого отделениЯ.
     Ћднажды Я дал коридорному денег, просЯ купить џкову, что ему нужно. ’от
не понЯл и передал деньги непосредственно. Џосле этого  џков остановил менЯ,
когда Я проходил по коридору.
     --  ‘лышь,  ‚олодимер, --  сказал  он. --  ‘пасибо тебе.  Њилостинку ты
христову сотворил, дал коридорному длЯ менЯ... „а, видишь вот: не беру Я их.
Џрежде, на миру, грешил,  брал в руки, а теперь не беру! ‚от они тут на полу
и  валЯютсЯ.  Ђ  ты  хлебную  милостинку  сотвори!  €з  теплых  рук  хлебнаЯ
милостинка  благоприЯтнее.  €роды-то менЯ  на полуторной порции  держат. ‘ам
знаешь,  что  в ей,  в  полуторной-то порции... Џросто сказать,  что  гладом
изводЯт.  Ќу,  да  не  вовсе  еще  бог от  менЯ  отступилсЯ,--  добрые  люди
поддерживают:  вчера  кто-то  два Ярушничка спустил на  веревочке сверху-то.
‘пасибо, не оставлЯют православные христиане.
     Љак  бы то  ни  было, хотЯ эти факты указывают  на некоторое сочувствие
среды,  тем не  менее, в самые  страшные  минуты,  когда  живаЯ џшкина  душа
содрогалась от  дыханиЯ близкой смерти и заставлЯла его судорожно  хвататьсЯ
за  рамы и за холодные решетки  тюремного оконца,-- в эти  минуты душу  эту,
несомненно,   должно   было   подавлЯть   сознание   страшного,   ужасающего
одиночества...
     Ѓыл  ли џшка сумасшедший?  Љонечно, нет.  Џравда,  сибирскаЯ психиатриЯ
решила этот вопрос в положительном смысле, и џшке предстоЯло вскоре испытать
те же упрощенные  приемы лечениЯ, какие испытал остЯк ’имошка. ’ем не менее,
Я не сомневаюсь, что џшка был вовсе не сумасшедший, а подвижник.
     „а,  если в наш век есть  еще  подвижники строго последовательные, всем
существом своим отдавшиесЯ идее (какова бы она ни была),  неумолимые к себе,
"не вкушающие идоло-жертвенного мЯса"  и отвергшиесЯ всецело  от  греховного
мира,  то  именно  такой  подвижник находилсЯ  за крепкою  дверью  одной  из
одиночек подследственного отделениЯ.
     -- …сть семьЯ у тебЯ? -- спросил Я однажды џкова.
     --  Ѓыла...-- ответил он сурово.-- Ѓыла семьЯ  у  менЯ, было хозЯйство,
все было...
     -- Ђ теперь живы ли дети твои?
     -- Ѓог знает... Љак бог хранит... Ќе знаю...
     -- ’оскливо, должно  быть, за своими тебе, за домашними? Њожет,  письмо
тебе написать?
     --  Ќет,  не  тоскливо,  --  мотнул  он головой,  как  бы отбиваЯсь  от
тЯгостных  мыслей.--  Ћдно вот разве: как бы им  устоЯть, от  прав-закону не
отступить,-- об этом крушусь наипаче...
     Ќесколько времени он сурово молчал за своею дверью.

     -- Ќа  миру  душу спасти,--  проговорил  он  задумчиво,--  и  нет  того
лучше...  „а трудно. Ћсилит, осилит мир-от тебЯ.  Ќе те времена ноне... Ќоне
вместе жить, так отец с сыном, обнЯвши, погибнет, и мать с дочерью... Ђ душу
не соблюсти.  Ћх, и тут трудно, и одному-те... ах, не легко! ‹укавый путает,
искушает... ироды  смущают... •ладом,  гладом морЯт. "Ћтрекись  от  бога, от
великого  государЯ"...  ‘корбит  душа-те,  --  ох,  скорбит  тЯжко!..  Џлоть
немощнаЯ прискорбна до смерти.
     ’ем не менее, легче  было бы даже Њихеича совратить с пути, на  котором
он  обрел свое прочное  душевное равновесие,  чем заставить џшку  свернуть с
тернистой тропинки, где он встречал одни горести... Љазалось, он не доступен
ни страху, ни лести, ни угрозе, ни ласке.
     Љак-то  однажды, в прекрасный, но довольно  холодный день  поздней  уже
сибирской осени,  џшка к обычным своим обличениЯм  во времЯ поверки прибавил
новое:
     --  Џошто менЯ  хладом  изводите,  пошто раму мне, слуги антихриста, не
вставлЯете?
     Ќа следующий день была вставлена рама. ’еплее и светлее стало в комнате
џшки, но вечером он стучал столь же неуклонно.
     ќта  чернаЯ  неблагодарность  поразила   "его  благородие"  до  глубины
возмущенной души.
     -- Џодлец ты, џшка, истинно подлец! -- произнес смотритель укоризненно,
остановившись  против  џшкиной двери.-- џ тебе раму  вставил, а  ты опЯть за
прежнее принимаешьсЯ.
     -- Ѓеззаконник ты!  --  загремел џшка  в ответ.--  —то  ты  менЯ  рамой
обвЯзать, что ли, хочешь?.. „ушу  рамой купить?.. Ќет, врешь, не обвЯзал  ты
менЯ рамой своей, еще  Я тебе не подвержен. „лЯ себЯ раму ты вставил, не длЯ
менЯ. џ без рамы за бога стоЯл и с рамой все одно постою же...
     € дверь загремела бодрою частою дробью.
     --  ‘лыхал? -- говорил мне  после этого џшка с  глубоким презрением. --
Ѓеззаконник-то на какую хитрость поднЯлсЯ? ђаму, говорит, вставил,-- за раму
отступись  от  бога,  от  великого  государЯ!..  ќтак  вот  другой  ирод  из
начальников  тоже  менЯ сомущал!..  Љалачами!..  Џривели  менЯ с  партией  в
’юмень. ‘мотритель купил два калача, подает  милостинку, да и говорит: "‚от,
бает, тебе христова милостинка, два калача,-- только уж ты  менЯ слушайсЯ. “
менЯ  чтоб  в  смирении"...  ‘лыхал? --  "Њилостинку  Я,  мол,  возьму.  Ћна
христовым именем принимаетсЯ... •оть сам сатана принеси, и от того возьму...
Ђ тебе,  беззаконнику, Я не подвержен". Ќ-е-ет! ЊенЯ лестью не купишь. ‘лава
тебе, господи, поддерживает менЯ царица небеснаЯ. ‘тучу вот!..
     —то  же   это  за  "прав-закон",   за   который   џшка  принимал   свое
страстотерпство?
     Џривелось  мне  как-то  писать  официальное  заЯвление, длЯ чего Я  был
вызван  в  тюремную  контору. ЊенЯ  посадили за стол,  дали бумагу,  перо  и
предоставили сочинЯть мое заЯвление под  шум обычных  конторских занЯтий.  ‚
это  времЯ  "принимали  новую  партию".  Џисьмоводитель выкликал  по  списку
арестантов  и опрашивал их звание, лета, судимость  и так далее.  ‘мотритель
сидел тут же  и рассеЯнно посматривал на принимаемых. ‚о всем этом было мало
интересного длЯ его  благородиЯ; длЯ  менЯ -- тем более,  поэтому  Я сочинЯл
свое заЯвление, не обращаЯ вниманиЯ на происходившее.
     Ќо вот монотонный разговор  стал оживленнее. џ  поднЯл  глаза  и увидел
следующую картину.
     Џеред  столом  стоЯл  человек  небольшого  роста в  сером  арестантском
халате.  Ќаружность  его  не   отличалась  ничем  особенным.   Љазалось,  он
принадлежал к  мелкому  мещанству,  к тому  его  слою, который  сливаетсЯ  в
маленьких  городах и пригородах с  серым  крестьЯнским  людом.  ‚ид он  имел
равнодушный, пожалуй, можно бы сказать -- апатичный, если бы, порой, по лицу
его  не  пробегала  чуть  заметнаЯ  саркастическаЯ  улыбка,  а  в глазах  не
вспыхивал огонек какого-то сознательного превосходства или торжества. Ќо эти
проблески были едва уловимы; они пробегали, на мгновение оживлЯЯ неподвижные
черты,  на которых  тотчас опЯть водворЯлось выражение  вЯлости. ‚  передней
толпились арестанты. ‚идимо заинтересованные ходом опроса, они тЯнулись друг
из-за друга, вытЯгиваЯ шеи и следЯ за разговором сотоварища с начальством.
     -- ’ы что ж не говоришь? -- кипЯтилсЯ письмоводитель.-- —то молчишь? ’ы
ведь мещанин из Љамышина? ‚едь тут, в твоем статейном списке, написано Ясно.
‚от!
     Џисьмоводитель ткнул пальцем в лежавшую перед ним  бумагу и поднес ее к
носу арестанта. ’от презрительно отвернулсЯ, и огонек в  его глазах вспыхнул
сильнее.
     -- € ладно, коли написано,-- произнес он спокойно.
     -- „а ты должен отвечать. ‚еры какой?
     -- Ќикакой.
     ‘мотритель  быстро   повернулсЯ  к  говорившему  и  посмотрел  на  него
выразительным долгим взглЯдом. Ђрестант выдержал этот взглЯд с тем  же видом
вЯлого равнодушиЯ.
     -- Љак никакой? ‚ бога веруешь?
     -- ѓде он, какой бог?.. ’ы, что ли, его видел?..
     -- Љак ты  смеешь  так  отвечать? -- набросилсЯ смотритель.--  џ  тебЯ,
сукина сына, сгною!.. Њерзавец ты этакой!
     Њещанин из Љамышина слегка пожал плечами.
     -- —то ж,-- сказал он.-- Ѓыло бы за что гноить-то. џ прЯмо говорю... ‡а
то и сужден.
     --  ‚решь,  мерзавец, наверное, за  убийство  сужден.  •ороша,  небось,
птица!
     Њещанин из Љамышина сделал было движение, как будто хотел возражать, но
через мгновенье опЯть повел плечами...
     -- ’ам судите, за что сами знаете.
     --  Љакой  твой  родной Язык?  --  продолжает  письмоводитель  опрос по
рубрикам.
     --  —то еще? -- спрашивает опЯть мещанин с  пренебрежением.-- Љакой еще
родной?.. Ќе знаю Я....
     -- Ђх, ты, подлец! ‚едь не по-немецки же ты говоришь? Џо-русски, чай?
     -- ‘лышите сами, по-каковски Я говорю.
     -- ‘лышим-то мы слышим,  да мало  этого. Џиши ты,  анафема! Ќадо знать:
русский ты или чуваш, мордва какаЯ-нибудь. ЏонЯл?
     -- —его понимать?.. Ќе знаю,-- решительно отрезал мещанин из Љамышина.
     Џисьмоводитель  убедилсЯ,  что   с   камышинским  мещанином  ничего  не
поделаешь, и камышинский  мещанин был  отпущен. Џри  этом  смотритель сделал
многозначительное обещание:
     -- Џогоди,-- сказал  он, провожаЯ атеиста своим тюремным взглЯдом.-- Њы
еще с тобой, дружок, потолкуем на досуге. Ђвось, разговоришьсЯ.

     Ћт этих слов мне вчуже стало жутко. Ђрестант только пожал плечами...
     Љогда Я дописал свою бумагу и вышел из конторы, опрос партии еще не был
окончен, и в передней толпились арестанты. Ћни кучкой обступили камышинского
мещанина, который стоЯл среди них с тем же видом  вЯлого  равнодушиЯ,  хотЯ,
очевидно, находилсЯ в положении героЯ минуты.
     -- Љак же это, чудак! -- говорил какой-то рыжеватый философ, с тузом на
спине. -- Џра-а, чудак! ‚едь ежели сказываешь к примеру: "бога нет", так что
же есть, по-твоему? Ђ?
     -- Ќичего! -- отрезал тот коротко и Ясно.
     "Ќичего!" ‚ыходит,  что  камышинский  мещанин сужден, осужден, закован,
сослан, готовитсЯ принЯть  неведомую меру мучений  из-за... ничего! Љазалось
бы, к тому, что  характеризуетсЯ этим словом "ничего", можно относитьсЯ лишь
безразлично.  Њежду тем, камышинский мещанин  относитсЯ к нему  страстно, он
ЯвлЯетсЯ подвижником чистого отрицаниЯ, бесстрашно  исповедуЯ  свое "ничего"
перед врагами этого учениЯ.
     џшка начертал на  своем  знамени другую формулу: "‡а бога,  за великого
государЯ!.." Ћн был сектант, приверженец  "старого прав-закону", но когда Я,
вернувшись из конторы, проходил мимо его двери, невольнаЯ мысль поразила мое
воображение: как много общего между этими  двумЯ исповедниками!  џшка порвал
свои  свЯзи с  родиной,  с семьей,  с  родной деревней. Љамышинский  мещанин
сделал то же  и даже словом  не  хочет  признать  эту свЯзь,  когда она Ясно
установлена  на  бумаге. "џ вам не подвержен",-- говорит  џшка.  Љамышинский
мещанин тоже, очевидно, не признает власти, которой он обЯзан  повиновением.
"Ќет моего преступлениЯ ни в чем,--  говорит џшка,--  а и было преступление,
так не вам судить -- богу!"  "‘удите, за что  знаете",-- говорит камышинский
мещанин, не  желаЯ даже косвенно принЯть участие  в процессе этого суждениЯ.
Ќо  в то времЯ как камышинский мещанин скептически вопрошает: "Љакой  бог, и
кто его видел?" -- џшка производит неуклонное стучание во имЯ господне.
     Љто  же  это:  непримиримые  враги,  или союзники?  Ћднородные  ли  это
ЯвлениЯ, или ЯвлениЯ разных порЯдков?  —то тут существеннее: пункты сходства
или  пункты разногласиЯ,-- общее у  обоих отрицание существующих условий или
религиозно-сектантские  взглЯды, которые есть у џкова  и  которые изгнал  из
своего обихода камышинский мещанин?
     “  џкова,  по-видимому,  было  положительное  миросозерцание,  основами
которого ЯвлЯлись  "бог и великий государь".  Ќо  это была какаЯ-то страннаЯ
смесь   мифологии   и   реализма!  Ќесуществующие  безбожники,  направлЯемые
несуществующими министрами ”инлЯндцевыми  (министр финансов), заполнЯют мир,
ловЯт души,  требуют отречениЯ "от  бога, от великого государЯ". € рЯдом  --
несомненно существующее,  самое реальное страдание,  несомненное гонение  за
дело,  которое  џшка считает  правым, сознательнаЯ готовность погибнуть и --
страшно  подумать -- полнаЯ  возможность такого исхода... џшка предсказывает
это на основании своей  фантастической  теории,  а Њихеич  подтверждает  как
несомненную  позитивную  истину.  "ќтому  стукальщику  то же  будет,  что  и
’имошке, а то похуже"...
     „лЯ  камышинского мещанина "ничего" означает отсутствие  всЯкой  цели и
смысла в жизни. Џо  мнению џкова, все в  мире клонитсЯ  к  злу. Ѓыло уже три
"сменениЯ"... Љакие? џшка имеет об них лишь смутные понЯтиЯ.
     -- ‚идишь вот,-- ответил он на мой вопрос  об этих сменениЯх.-- —итал Я
в "‘борнике",  да, видно, запамЯтовал. Џервое --  ђим отпал... ђаз... ‚торое
-- ‚изантиЯ будто... „ва. Ќу,  третье  -- московское. Ќоне идет четвертое --
горше первых. ‘ шестьдесЯт первого году началось.
     -- Љакое же?
     -- Љакое? ’ы теперича как пишешьсЯ? -- неожиданно спросил у менЯ џков.
     џ не знал, как Я пишусь, но џков ответил за менЯ сам:

     --  ’ы  теперь  пишешьсЯ:  бывший  государственный крестьЯнин. Џонимай:
бывший!  ‡начит,  был --  да нету. ‚от  какое  сменение!.. ‡емское  сменение
пошло, гражданские власти пошли. ѓосударственных отменили.
     ‘  шестьдесЯт первого года мир резко  раскололсЯ на два начала: одно --
государственное,  другое -- гражданское,  земское.  Џервое  џшка  признавал,
второе  отрицал  всецело  без   всЯких  уступок.   Ќад  первым  он  водрузил
осьмиконечный крест  и приурочил  его к истинному прав-закону. ‚торое назвал
царством грЯдущего антихриста.
     -- —то же, џков: под гражданскими-то властЯми тЯжелее, что ли?
     --  Љак не  тЯжелее!  †ить  стало  не  можно. ђанее  государевы  подати
платили, а ноне земские подати окромЯ накладывают... на тех, кто им, значит,
подвержен.
     -- ’ы  податей  не  платишь?  --  спросил  Я,  начинаЯ  догадыватьсЯ  о
ближайших причинах џшкина заключениЯ.
     --  ѓосударственные платим.  ‘полна  великому  государю  вносим.  Ђ  на
земские  мы не обЯзались.  ‚от беззаконники и морЯт, под себЯ приневоливают.
Љресты с церквей поснЯли.
     -- Ќу, кресты-то на церквах есть.
     -- Ќе  настоЯщие...  ЌастоЯщих не  стало... €  крещение не  настоЯщее--
щепотью... ‚се их дело, их знамение.
     -- Џостой, џков! Љак это ты рассудишь: ведь и великий  государь в те же
церкви ходит?
     -- ‚еликий государь,-- ответил џшка тоном, не допускающим сомнениЯ,-- в
старом прав-законе пребывает... Ќу,  а  царь Џольский, кнЯзь  ”инлЯндский...
тот, значит, в новом...
     Ћказывалось,  что будущее  принадлежит новым началам. “ступаЯ  давлению
этих начал, великий государь  издал циркулЯр, в  котором написано:  "Ѓыть по
тому  и быть по сему", что  значит: кого успеют слуги антихриста заманить,--
заманивай. Ќад теми он властен, на тех подати налагай и душами владей. Ђ кто
не обЯзалсЯ, кто в  истинном прав-законе стоит крепко, того никто  не  смеет
приневолить.

     Ќовые начала берут силу все более и  более. "Ѓеззаконники" пошли против
какого-то циркулЯра и стали под свою руку приневоливать насильно. ‘тановитсЯ
все труднее... Џущены в ход всЯкие средства...
     -- Ќа тридцать на шесть губерен пущено  тридцать шесть лисиц. —естью да
лестью все пожгут... народу погубЯт-- страсть!..
     Ќигде  нет  защиты.  ѓосударственное  начало  с  осьмиконечным  крестом
меркнет.  ѓосударственные  власти  "стоЯт плохо".  Ќарод  подаетсЯ,  не видЯ
опоры. "ЏишутсЯ, правда, циркулЯры-те, да что уж..." ‘уды пошли гражданские,
тихие...
     ’ихие суды с шестьдесЯт  первого года, то есть именно с  тех пор, как в
жизнь стала вторгатьсЯ гласность! џ не  утерпел и попыталсЯ разрушить џшкину
фантасмагорию,   длЯ  чего   стал   излагать   основаниЯ   нового   гласного
судопроизводства. џков слушал довольно внимательно.
     -- Џостой,-- перебил он менЯ  наконец.-- „умаешь,  Я не сужден? ‘ужден,
как же! Ѓезо  всЯкого  преступлениЯ  судебною палатою  сужден. Ќе признаю  Я
ихнего... Ќу, все  же-- судили.  ‚от набольший-то судьЯ и говорит  мне:  "Ќе
найдено  твоей  вины ни в  чем.  ђасступитесь,  стража!..  Ћт суда-следствиЯ
оправлен".  Ќу,  думаю, вот менЯ  на волю  выпихнут,  вот выпихнут...  Ђ они
тихим-то судом эвона выпихнули куда!
     џ понЯл: суд гласно оправдал џкова,  администрациЯ его выслала...  џшка
полагает, что гласный  приговор  --  хитрость  антихриста,  что, кроме этого
приговора, был еще другой, тихий. "‚идишь вот, на каки хитрости идет". € все
это,   конечно,   имеет  определенную   цель:  судебнаЯ  палата,   министры,
губернаторы,  тюремный  смотритель,  Њихеич...  все  они  в  заговоре, чтобы
предать антихристу џшкину душу...
     ‚следствие всего этого на миру "жить  стало не можно".  "‚месте  отец с
сыном,  обнЯвши, погибнет". Ћбщественные  свЯзи  нарушены.  ЏриходитсЯ  душу
блюсти в одиночку,  вразброд. Џобеда  "слугам  антихриста" почти обеспечена.
Ѓросил  џшка  семью,  бросил  хозЯйство,  бросил  все,  чем  наполнЯлась его
труженическаЯ  земледельческаЯ  жизнь,   и  теперь   он   один   во   власти
"беззаконников".
     --  €  пошто только  мучают? -- удивлЯетсЯ џшка. --  Ќевозможно мне  от
истинного  прав-закону отступить. Ќе будет этого, нет! Ќаплюю Я им под рыло.
‚от взЯл -- приколол, только и есть, а то... морЯт попусту! -- Ћн был вполне
уверен, что если  до  сих  пор его еще  "не  прикололи", то лишь потому, что
живаЯ џшкина душа доставит антихристу большее удовольствие.
     Ќо даже и  это положение казалось џшке лучше того,  которое ожидает "на
миру"  всех,  принЯвших  печать  антихриста. Ќовые  порЯдки  грозЯт всеобщею
неминучею бедой.
     -- —то  дальше, то и  хуже будет. •уда ждать надо, добра не видать,-- в
"‘борнике" писано... ‡емлЯ на выкуп пойдет.
     -- „а ведь и теперь землЯ идет на выкуп,-- заметил Я.

     -- ’о-то, и теперь идет,-- отвечал џшка невозмутимо.-- Ђ там и еще хуже
будет. “ кого двенадцати тыщей будет, тот и  землей владеть станет. Ђ и  кто
тыщу-другую  имеет,  и те без земли погибнете. ‚ерно Я тебе говорю. Њолод ты
еще, поживешь -- вспомнишь.
     --  Љак  же, џков,  неужто  можно  думать, что антихрист  сильнее бога?
Ќеужто божиЯ правда не сладит с кривдой?
     џков подумал. џ заметил  на его лице следы усиленной умственной работы.
Ћн почерпнул откуда-то определенный ответ:
     -- Ќу,  --  сказал  он,-- не бывать тому. Џоработают, да и  погибнут...
‚ерно!..-- повторил он  через минуту. -- Џоработают, да и погибнут. Ђ только
не увидать нам с тобой правды....


        V

     --  ’ы,  џков,  не  признаешь   гражданского  суда.  Ђ  государственный
признаешь? -- допытывал Я в другой раз.
     -- Џризнаю государственный.
     --    Љакие   же,    по-твоему,   государственные   власти?   Ќапример,
генерал-губернатор?
     --  …нерал-губернатор   --  государственный...  Ћт  великого  государЯ.
Џравильный.
     -- ‡начит, его решение правильное?..
     -- „авно велел отпустить менЯ. „а вот, видишь ты...
     -- Џостой. Ќу, положим, твое дело стал бы судить генерал-губернатор.

     -- ‡а что менЯ судить? Ќе за что.
     -- Џогоди! ’ы, вот,  говоришь: не за что, а гражданские власти говорЯт:
есть за  что. Ќадо  ведь кому-нибудь рассудить.  ѓосударственные  власти  ты
признаешь? Ќу, вот, они и судЯт, и решают твое дело против тебЯ...

     -- Ќе могут они... Ћни должны правильно...
     --  „а ты обдумай хорошенько.  ѓоворЯт тебе гражданские власти:  пусть,
мол, рассудит генерал-губернатор твое дело. ‚едь он имеет право решать дела,
так ли?
     -- Ќу? -- сказал џков, видимо, ожидаЯ, что из этого выйдет.

     -- ’ы ему должен подчинитьсЯ, как правильной государственной власти?..
     --  Ќн-у-у?  --  протЯнул џков,  осторожно избегаЯ ответа, и, очевидно,
заинтересованный возможностью некоторой новой комбинации.
     --  Ќу,  вот,  и  выходит  от  него  решение: подчинЯйсЯ,  џков,  новым
порЯдкам, неси земские повинности...
     џшка смутилсЯ.
     -- ќвона! ‚идишь ты... ‚от...-- подыскивал он ответ.
     -- ’еперь отвечай мне: покоришьсЯ ты или нет?
     -- ’о-оно <i>(’о-оно...  в этом  слове сказываетсЯ  уроженец  Џермской или
‚Ятской губернии. Ћно употреблЯетсЯ в тех местах каждый раз, когда говорЯщий
испытывает затруднение  и не находит подходЯщего выражениЯ).</i>.. ‚идишь  ты...
ѓде уж, поди... Ќет!  --  отрезал он наконец.--  ѓде, поди, покоритьсЯ. Љако
коренье... Ќевозможно мне...
     € на лицо его легло то же выражение непоколебимого сурового упорства.
     -- ‘лушай,  что Я тебЯ спрошу, ‚олодимер,-- сказал он мне однажды.-- ’ы
какого прав-закону будешь? Ќашего же, видно?
     —тобы  испытать џшкину  терпимость, Я  резко отверг свою солидарность с
џшкиным прав-законом и поставил  перед этим фанатиком "старого  прав-закону"
основаниЯ  совершенно несродного  ему  учениЯ.  ‚ выражениЯх,  понЯтных  длЯ
џкова, Я  развил  известный кодекс  практической нравственности  с  основами
братства и  равенства. ‡лоупотреблЯЯ несколько его невежеством в догматике и
св.  писании,  Я  опиралсЯ  на изречение:  "по делам их  познаете  их"  и на
подходЯщих, текстах  из €оанна, совершенно отвергаЯ обрЯдность и ставЯ на ее
место "дела", то есть практическое стремление к осуществлению формулы любви.
‚се это Я выдал за свою религию.
     џшка слушал внимательно, но, к моему удивлению, вовсе не заметил самого
существенного в моем исповедании.
     -- —то ж? -- удивил он менЯ. -- ќто и по-нашему так: все от Ђдама.
     џ  поставил  вопрос Яснее и обрушилсЯ со своею критикой  на двуперстное
знамение.
     -- —итал  ты  в писании: "Џоклонитесь в  духе и истине"?.. Ђ что  такое
персты: дух или плоть? ’ут џшка понЯл.
     --  ‘казано тоже...--  медленно заговорил он,  --  поклонитесь душою  и
телом...
     -- Ђ где это сказано? -- спросил Я. џков задумалсЯ и не ответил.
     -- —то ж?  ќто тоже хорошо...--  сказал он в раздумьи, -- конечно, всЯк
по своему разумению.
     €, вздохнув, прибавил со странным выражением:
     -- ‚сЯк по-своему с ума-то сходит...


        VI

     ‘пустЯ две недели после  нашего прибытиЯ в  острог, перед вечером,-- но
еще задолго  до  поверки,--  арестантов  стали загонЯть в  камеры.  Љоридоры
опустели, и в подследственном отделении воцарилась тЯжелаЯ, будто выжидающаЯ
тишина, по которой мы привыкли уже  угадывать  приближение высшего тюремного
начальства. ‚скоре громыхнула  дверь дальнего коридора, послышалось звЯканье
оружиЯ, шаги многочисленной толпы.
     Ѓлиже и ближе. ’олпа ввалила в наш коридор. аги отдавались отчетливо и
смолкали у џшкиной двери.
     ‹Язгнули запоры,  дверь  отворилась. Ќесколько  секунд стоЯло  гробовое
молчание, затем раздалсЯ голос старика -- "помощника":
     -- ‚ыходи, џков... на волю.
     --   ‚решь!  --  послышалсЯ  в  ответ  суровый  голос  џкова.--  ‚решь,
обманываешь, беззаконник! Ќе те времена, чтобы на волю менЯ...
     Љонвойные  бросились  в камеру:  послышалсЯ  шум борьбы,  что-то грузно
повалилось на пол.
     --  Џо  душу! -- вскрикнул  џков подавленным,  как  будто  задыхающимсЯ
голосом.-- Џо душу пришли, господи!..  ‘мерть, смерть моЯ!  -- кричал он все
громче и громче. ‚ его голосе, то сдавленном, то резком и громком, слышалась
глубокаЯ тоска и страх смерти.
     ‘ердце  у  менЯ  сильно  билось...   Њною  начинала  овладевать  џшкина
фантасмагориЯ в  свЯзи с комментариЯми  реалиста Њихеича: "“ них  это живо!"
џшку вЯзали, чтобы свезти в дом сумасшедших, где царили известные упрощенные
приемы лечениЯ. џков отбивалсЯ в последней степени отчаЯниЯ.
     -- ‚олодимер, ‚олодимер! --  вскрикнул он, вдруг  вспомнив, что  рЯдом,
хотЯ  за такою же  дверью, есть  человек, быть  может, способный понЯть  его
положение.
     --  ‚олодимер,  ‚олодимер,  ‚олодимер!..  ”антасмагориЯ  овладела  мною
всецело. џ громко застучал в свою дверь.
     -- —то  такое еще? -- послышалсЯ голос помощника  смотрителЯ.-- Љто это
стучит?
     -- Џолитические стучат, ваше благородие, -- сказал Њихеич.

     -- ‘проси, что надо?.. Џостой,  Я сам  спрошу. ‘едой старик в мундире и
папахе  подошел   к  нашей  двери  и  уставилсЯ  в   менЯ  своими  старчески
бесстрастными, подслеповатыми глазами.
     -- ‚ам что угодно?
     ‚опрос  менЯ  озадачил.  —то мне было угодно? ђеальнаЯ действительность
глЯдела  на менЯ в  лице этого  старика,  и Я не знал, что сказать  реальной
действительности. џ сам был заперт в одиночке, за крепкою  дверью, и мне  ли
было вступатьсЯ за џшку? Ќа каком основании?
     -- —то тут творитсЯ? -- спросил Я.-- —то вы делаете с џковом?

     -- ќто...  позвольте...  Љакое вам дело?.. „ело это не ваше... Џолучено
предписание от начальства: отправить номер пЯтый в дом сумасшедших. Ќу, мы и
отправлЯем... Њожет ли все это до вас касатьсЯ?


        VII

     ‚   отделении  подследственных  водворилась  тишина,  џшку   свЯзанного
пронесли по коридорам, уложили в телегу и увезли вон из тюрьмы.
     Ћтступит ли џков "от бога, от великого государЯ"? Ћтступит ли сибирскаЯ
психиатриЯ  от  упрощенных приемов лечениЯ? Ћтвет был Ясен... ’Яжелые  мысли
теснились в мозгу: менЯ подавлЯла мертваЯ тишь одиночки и коридоров.
     ‘тарик Њихеич  тихо  запер  дверь  џшкиной  камеры, постоЯл  перед нею,
задумчиво  покачал головой и затем уселсЯ на своем излюбленном месте. ‘тараЯ
тюремнаЯ  крыса  бодро  прошла по  коридору,  бросаЯ  довольные  взглЯды  на
опустевшую каморку,  из которой  не слышалось  более громового џшкина стука.
‘тарик бормотал что-то и скверно улыбалсЯ.
     ‚ечером "поверка" обходила камеры обычным порЯдком. ‚се было тихо.
     -- Ќет уже стукальщика,-- сказал его благородие, обращаЯсь к конвойному
офицеру.-- ‘везли нынче в дом сумасшедших.
     ‚друг по коридору пронеслись громкие удары... …го благородие вздрогнул,
тюремнаЯ крыса уронила карандаш и тетрадку, офицер как-то нервно обернулсЯ в
ту сторону. ‚сЯ "поверка" точно застыла.
     -- Џошто держите менЯ,  пошто морите,  беззаконники?! -- раздалсЯ вдруг
козлиный голос ’имошки-остЯка, и общее напрЯжение разразилось смехом.
     ќта выходка была совершенно неожиданна.  Љозлиный  голосок  остЯка  так
смешно подражал могучим окрикам џкова, все это  в  общем представлЯло  столь
жалкую  и   смешную  пародию,  что   его  благородие  расхохоталсЯ.  ‡а  его
благородием  захохотала  всЯ  "поверка".  ‘меЯлсЯ старичок-помощник,  моргаЯ
подслеповатыми  глазками,   грохотал   толстЯк  офицер,  сотрЯсаЯсь  тучными
телесами, хихикала  тюремнаЯ крыса,  улыбка  шевелила  длинные усы  Њихеича,
смеЯлись в бороду солдаты, вытЯнувшись в струнку и держа ружьЯ к ноге...
     Ќа следующий день и мы тронулись в путь.

     1880