 Ћн  считал  необходимым дать  душе  юноши
устоЯтьсЯ,  окрепнуть, чтобы быть в состоЯнии встретить резкое прикосновение
жизни.
     Њежду  тем  там,  за  чертой этого заколдованного круга,  жизнь кипела,
волновалась,  бурлила. € вот наконец наступило времЯ, когда старый наставник
решилсЯ разорвать этот  круг,  отворить дверь  теплицы,  чтобы в  нее  могла
ворватьсЯ свежаЯ струЯ наружного воздуха.


        II

     „лЯ первого случаЯ он  пригласил к  себе старого товарища,  который жил
верстах в  семидесЯти от  усадьбы Џопельских.  Њаксим иногда бывал у  него и
прежде,  но теперь он знал,  что у  ‘таврученка гостит приезжаЯ молодежь,  и
написал ему  письмо,  приглашаЯ всю  компанию.  Џриглашение это  было охотно
принЯто.  ‘тарики были свЯзаны давнею дружбой,  а  молодежь помнила довольно
громкое  некогда  имЯ  Њаксима  џценка,   с  которым  свЯзывались  известные
традиции.  Ћдин из сыновей ‘таврученка был студент Љиевского университета по
модному  тогда   филологическому  факультету.   „ругой   изучал   музыку   в
Џетербургской  консерватории.  ‘  ними  приехал  еще  юный  кадет  [Љадет  -
воспитанник среднего  военно-учебного  заведениЯ в  дореволюционной ђоссии],
сын одного из ближайших помещиков.
     ‘таврученко был крепкий старик,  седой,  с длинными казацкими усами и в
широких казацких шароварах. Ћн носил кисет с табаком и трубку привЯзанными у
поЯса,  говорил не  иначе,  как по-малорусски,  и  рЯдом с  двумЯ сыновьЯми,
одетыми  в  белые  свитки  [‘витка  -  верхнЯЯ  длиннаЯ одежда  украинцев] и
расшитые  малороссийские  сорочки  [‘орочка  -   рубашка],  очень  напоминал
гоголевского Ѓульбу с  сыновьЯми.  Ћднако в  нем не было и следов романтизма
[ђомантизм -  здесь: идеализациЯ действительности], отличавшего гоголевского
героЯ.  Ќаоборот,  он  был  отличный практик-помещик,  всю жизнь превосходно
ладивший  с  крепостными отношениЯми,  а  теперь,  когда  эта  "неволЯ" была
уничтожена, сумевший хорошо приноровитьсЯ и к новым условиЯм. Ћн знал народ,
как знали его помещики,  то  есть он  знал каждого мужика своей деревни и  у
каждого мужика  знал  каждую  корову  и  чуть  не  каждый  лишний карбованец
[Љарбованец (укр.)  -  серебрЯный рубль] в  мужицкой мошне [Њошна -  карман,
кошелек].
     ‡ато, если он и не дралсЯ с своими сыновьЯми на кулачки, как Ѓульба, то
все же между ними происходили постоЯнные и очень свирепые стычки, которые не
ограничивались ни временем,  ни местом.  ‚сюду,  дома и в гостЯх,  по самому
ничтожному поводу между стариком и  молодежью вспыхивали нескончаемые споры.
Ќачиналось обыкновенно с того,  что старик,  посмеиваЯсь, дразнил "идеальных
паничей" ["€деальные паничи" -  барчуки, идеализирующие действительность, не
имеющие  практического  опыта  в   жизни],   те   горЯчились,   старик  тоже
разгорЯчалсЯ,  и тогда подымалсЯ самый невообразимый галдеж, в котором обеим
сторонам доставалось не на шутку.
     ќто  было  отражение известной розни  "отцов  и  детей" [ђозни "отцов и
детей" -  рознь в  мировоззрении поколений -  старого и молодого.  ‚ыражение
возникло из романа €.  ‘. ’ургенева "Ћтцы и дети"], только здесь это Явление
сказывалось в значительно смЯгченной форме.  Њолодежь,  с детства отданнаЯ в
школы,  деревню видела только в короткое каникулЯрное времЯ,  и потому у ней
не  было  того  конкретного знаниЯ народа,  каким  отличались отцы-помещики.
Љогда поднЯлась в обществе волна "народолюбиЯ" ["Ќародолюбие".  -  €меетсЯ в
виду  народничество -  течение,  возникшее в  60-70-х  годах XIX  века среди
революционно настроенной  разночинной интеллигенции.  ђеволюционнаЯ молодежь
шла  "в  народ",  в  деревню  с  целью  поднЯть  крестьЯнство  на  борьбу  с
самодержавием], заставшаЯ юношей в высших классах гимназии, они обратились к
изучению родного народа,  но начали это изучение с книжек. ‚торой шаг привел
их   к   непосредственному  изучению  проЯвлений  "народного  духа"  в   его
творчестве.  •ождение в  народ паничей в  белых свитках и  расшитых сорочках
было  тогда  сильно  распространено  в   ћго-западном  крае.   Ќа   изучение
экономических  условий  не  обращалось  особенного  вниманиЯ.  Њолодые  люди
записывали слова и музыку народных думок и песен,  изучали преданиЯ, сверЯли
исторические факты с  их  отражением в  народной памЯти,  вообще смотрели на
мужика сквозь поэтическую призму национального романтизма [’о  есть смотрели
глазами романтиков, идеализируЯ народную жизнь]. Ћт этого, пожалуй, не прочь
были и  старики,  но все же они никогда не могли договоритьсЯ с молодежью до
какого-либо соглашениЯ.
     - ‚от  послушай  ты  его,   -   говорил  ‘таврученко  Њаксиму,   лукаво
подталкиваЯ его локтем,  когда студент ораторствовал с раскрасневшимсЯ лицом
и сверкающими глазами.  - ‚от. собачий сын, говорит, как пишет!.. Џодумаешь,
и  в  самом деле голова!  Ђ  расскажи ты нам,  ученый человек,  как тебЯ мой
Ќечипор надул, а?
     ‘тарик поводил усами и  хохотал,  рассказываЯ с  чисто хохлацким юмором
соответствующий случай.  ћноши краснели, но, в свою очередь, не оставались в
долгу.  "…сли они не знают Ќечипора и •ведька из такой-то деревни,  зато они
изучают весь  народ в  его  общих проЯвлениЯх;  они  смотрЯт с  высшей точки
зрениЯ,  при  которой только  и  возможны выводы  и  широкие обобщениЯ.  Ћни
обнимают одним взглЯдом далекие перспективы [Џерспектива -  здесь: план, вид
на  будущее],  тогда как  старые и  заматерелые в  рутине [ђутина -  рабское
следование известным навыкам,  боЯзнь всего нового] практики из-за  деревьев
не видЯт всего леса".
     ‘тарику не было неприЯтно слушать мудреные речи сыновей.
     - ’ак  и  видно,   что  недаром  в  школе  учились,   -  говаривал  он,
самодовольно поглЯдываЯ на слушателей.  - Ђ все же, Я вам скажу, мой •ведько
вас обоих и введет и выведет,  как телЯт на веревочке,  вот что!.. Ќу, а Я и
сам его,  шельму, в свой кисет уложу и в карман спрЯчу. ‚от и значит, что вы
передо мною все равно что щенЯта перед старым псом.


        III

     ‚  данную  минуту один  из  подобных споров только что  затих.  ‘таршее
поколение удалилось в  дом,  и сквозь открытые окна слышно было по временам,
как  ‘таврученко  с  торжеством  рассказывал  разные  комические  эпизоды  и
слушатели весело хохотали.
     Њолодые люди оставались в  саду.  ‘тудент,  подостлав под себЯ свитку и
заломив  смушковую  шапку,  разлегсЯ  на  траве  с  несколько  тенденциозною
[’енденциознаЯ  -  здесь:  намереннаЯ,  умышленнаЯ]  непринужденностью.  …го
старший  брат  сидел  на  завалинке рЯдом  с  ќвелиной.  Љадет  в  аккуратно
застегнутом мундире помещалсЯ с ним рЯдом,  а несколько в стороне,  опершись
на  подоконник,  сидел,  опустив голову,  слепой;  он  обдумывал только  что
смолкшие и глубоко взволновавшие его споры.
     - —то  вы  думаете обо  всем,  что здесь говорилось,  панна ќвелина?  -
обратилсЯ к своей соседке молодой ‘таврученко.  -  ‚ы, кажетсЯ, не проронили
ни одного слова.
     - ‚се это очень хорошо, то есть то, что вы говорили отцу. Ќо...
     - Ќо... что же?
     „евушка ответила не сразу.  Ћна положила к  себе на колени свою работу,
разгладила ее  руками и,  слегка наклонив голову,  стала рассматривать ее  с
задумчивым видом. ’рудно было разобрать, соображала ли она, что ей следовало
взЯть длЯ вышивки канву покрупнее, или же обдумывала свой ответ.
     Њежду  тем  молодые люди  с  нетерпением ждали  этого  ответа.  ‘тудент
приподнЯлсЯ на локте и повернул к девушке лицо,  оживленное любопытством. …е
сосед уставилсЯ на нее спокойным,  пытливым взглЯдом.  ‘лепой переменил свою
непринужденную позу,  выпрЯмилсЯ и потом вытЯнул голову,  отвернувшись лицом
от остальных собеседников.
     - Ќо,  -  проговорила она  тихо,  все продолжаЯ разглаживать рукой свою
вышивку, - у всЯкого человека, господа, своЯ дорога в жизни.
     - ѓосподи!  -  резко воскликнул студент.  - Љакое благоразумие! „а вам,
моЯ панночка, сколько лет, в самом деле?
     - ‘емнадцать,  -  ответила ќвелина просто,  но  тотчас  же  прибавила с
наивно-торжествующим любопытством:  -  Ђ ведь вы думали,  гораздо больше, не
правда ли?
     Њолодые люди засмеЯлись.
     - …сли бы у  менЯ спросили мнение насчет вашего возраста,  -  сказал ее
сосед,  - Я сильно колебалсЯ бы между тринадцатью и двадцатью тремЯ. Џравда,
иногда вы кажетесь совсем-таки ребенком,  а  рассуждаете порой,  как опытнаЯ
старушка.
     - ‚ серьезных делах,  ѓаврило Џетрович,  нужно и рассуждать серьезно, -
произнесла  маленькаЯ  женщина  докторальным  тоном   [„окторальный  тон   -
наставительный, категорический, не допускающий возражений], опЯть принимаЯсь
за работу.
     ‚се на минуту смолкли.  €голка ќвелины опЯть мерно заходила по вышивке,
а  молодые люди  оглЯдывали с  любопытством миниатюрную фигуру благоразумной
особы.


        IV

     ќвелина,  конечно,  значительно выросла и  развилась со  времени первой
встречи с  Џетром,  но  замечание студента насчет ее  вида  было  совершенно
справедливо.  Џри  первом  взглЯде на  это  небольшое,  худощавое созданьице
казалось,  что это еще девочка,  но в ее неторопливых, размеренных движениЯх
сказывалась нередко солидность женщины.  ’о же впечатление производило и  ее
лицо.  ’акие лица бывают,  кажетсЯ,  только у славЯнок.  Џравильные красивые
черты  зарисованы плавными,  холодными линиЯми;  голубые глаза глЯдЯт ровно,
спокойно; румЯнец редко ЯвлЯетсЯ на этих бледных щеках, но это не та обычнаЯ
бледность,  котораЯ ежеминутно готова вспыхнуть пламенем жгучей страсти; это
скорее  холоднаЯ белизна  снега.  ЏрЯмые  светлые  волосы  ќвелины чуть-чуть
оттенЯлись  на  мраморных  висках  и   спадали  тЯжелою  косой,   как  будто
оттЯгивавшей назад ее голову при походке.
     ‘лепой тоже вырос и  возмужал.  ‚сЯкому,  кто посмотрел бы на него в ту
минуту, когда он сидел поодаль от описанной группы, бледный, взволнованный и
красивый,  сразу бросилось бы в глаза это своеобразное лицо,  на котором так
резко  отражалось всЯкое  душевное движение.  —ерные  волосы красивою волной
склонЯлись над выпуклым лбом,  по которому прошли ранние морщинки.  Ќа щеках
быстро  вспыхивал  густой  румЯнец  и  так  же  быстро  разливалась  матоваЯ
бледность.  ЌижнЯЯ губа, чуть-чуть оттЯнутаЯ углами вниз, по временам как-то
напрЯженно вздрагивала,  брови чутко настораживались и шевелились, а большие
красивые  глаза,  глЯдевшие ровным  и  неподвижным взглЯдом,  придавали лицу
молодого человека какой-то не совсем обычный Њрачный оттенок.
     - €так,  -  насмешливо заговорил студент после  некоторого молчаниЯ,  -
панна ќвелина полагает, что все, о чем мы говорили, недоступно женскому уму,
что удел женщины - узкаЯ сфера детской и кухни.
     ‚ голосе молодого человека слышались самодовольство (тогда эти словечки
были совсем новенькие) и вызывающаЯ ирониЯ; на несколько секунд все смолкли,
и на лице девушки проступил нервный румЯнец.
     - ‚ы  слишком торопитесь со своими заключениЯми,  -  сказала она.  -  џ
понимаю все,  о чем здесь говорилось, - значит, женскому уму это доступно. џ
говорила только о себе лично.
     Ћна смолкла и наклонилась над шитьем с таким вниманием к работе,  что у
молодого человека не хватило решимости продолжать дальнейший допрос.
     - ‘транно,  -  пробормотал он.  - Њожно подумать, что вы распланировали
уже свою жизнь до самой могилы.
     - —то же тут странного, ѓаврило Џетрович? - тихо возразила девушка. - џ
думаю,  даже €льЯ €ванович (имЯ кадета) наметил уже свою дорогу,  а  ведь он
моложе менЯ.
     - ќто правда, - сказал кадет, довольный этим вызовом. - џ недавно читал
биографию генерала N.  N.  Ћн тоже поступал по Ясному плану:  в двадцать лет
женилсЯ, а в тридцать пЯть командовал частью.
     ‘тудент ехидно засмеЯлсЯ, девушка слегка покраснела.
     - Ќу,  вот  видите,  -  сказала она  через минуту с  какою-то  холодною
резкостью в голосе, - у всЯкого своЯ дорога.
     Ќикто не возражал больше.  ‘реди молодой компании водворилась серьезнаЯ
тишина,  под  которою  чувствуетсЯ так  Ясно  недоумелый испуг:  все  смутно
понЯли,  что разговор перешел на  деликатную личную почву,  что под простыми
словами зазвучала где-то чутко натЯнутаЯ струна...
     €  среди этого молчаниЯ слышалсЯ только шорох темнеющего и будто чем-то
недовольного старого сада.


        V

     ‚се эти беседы,  эти споры, эта волна кипучих молодых запросов, надежд,
ожиданий и мнений - все это нахлынуло на слепого неожиданно и бурно. ‘начала
он прислушивалсЯ к ним с выражением восторженного изумлениЯ, но вскоре он не
мог не заметить,  что эта живаЯ волна катитсЯ мимо него,  что ей до него нет
дела. Љ нему не обращались с вопросами, у него не спрашивали мнениЯ, и скоро
оказалось,  что он стоит особнЯком,  в  каком-то грустном уединении,  -  тем
более грустном, чем шумнее была теперь жизнь усадьбы.
     ’ем не  менее он  продолжал прислушиватьсЯ ко всему,  что длЯ него было
так  ново,  и  его  крепко  сдвинутые  брови,  побледневшее лицо  выказывали
усиленное внимание.  Ќо это внимание было мрачно,  под ним таилась тЯжелаЯ и
горькаЯ работа мысли.
     Њать  смотрела на  сына  с  печалью в  глазах.  ѓлаза  ќвелины выражали
сочувствие и  беспокойство.  Ћдин  Њаксим будто не  замечал,  какое действие
производит  шумное  общество  на   слепого,   и   радушно  приглашал  гостей
наведыватьсЯ почаще в усадьбу, обещаЯ молодым людЯм обильный этнографический
материал [ќтнографический материал -  материал длЯ  изучениЯ быта  и  нравов
народа,  его  материальной и  духовной  культуры  (народные  обычаи,  песни,
преданиЯ, сказки, пословицы и поговорки)] к следующему приезду.
     ѓости  обещали  вернутьсЯ и  уехали.  ЏрощаЯсь,  молодые  люди  радушно
пожимали  руки  Џетра.   Ћн  порывисто  отвечал  на  эти  пожатиЯ  и   долго
прислушивалсЯ,  как  стучали по  дороге колеса их  брички.  ‡атем он  быстро
повернулсЯ и ушел в сад.
     ‘  отъездом гостей  в  усадьбе все  стихло,  но  эта  тишина показалась
слепому какою-то особенной,  необычной и странной. ‚ ней слышалось как будто
признание,  что здесь произошло что-то особенно важное.  ‚  смолкших аллеЯх,
отзывавшихсЯ только  шепотом  буков  и  сирени,  слепому  чуЯлись  отголоски
недавних разговоров.  Ћн слышал также в открытое окно,  как мать и ќвелина о
чем-то спорили с  Њаксимом в  гостиной.  ‚ голосе матери он заметил мольбу и
страдание,  голос ќвелины звучал негодованием, а Њаксим, казалось, страстно,
но  твердо  отражал нападение женщин.  ‘  приближением Џетра  эти  разговоры
мгновенно смолкали.
     Њаксим  сознательно беспощадною рукой  пробил  первую  брешь  в  стене,
окружавшей до  сих  пор мир слепого.  ѓулкаЯ и  беспокойнаЯ перваЯ волна уже
хлынула в  пролом,  и  душевное равновесие юноши  дрогнуло под  этим  первым
ударом.
     ’еперь ему казалось уже тесно в  его заколдованном круге.  …го тЯготила
спокойнаЯ тишь  усадьбы,  ленивый шепот  и  шорох старого сада,  однообразие
юного душевного сна.  ’ьма заговорила с  ним  своими новыми обольстительными
голосами,  заколыхалась новыми смутными образами, теснЯсь с тоскливою суетой
заманчивого оживлениЯ.
     Ћна  звала его,  манила,  будила дремавшие в  душе запросы,  и  уже эти
первые призывы сказались в его лице бледностью,  а в душе -  тупым, хотЯ еще
смутным страданием.
     Ћт  женщин не  ускользнули эти тревожные признаки.  Њы,  зрЯчие,  видим
отражение душевных движений на чужих лицах и потому приучаемсЯ скрывать свои
собственные.  ‘лепые в  этом  отношении совершенно беззащитны,  и  потому на
побледневшем лице  Џетра  можно  было  читать,  как  в  интимном [€нтимный -
глубоко личный,  скрываемый от посторонних] дневнике, оставленном открытым в
гостиной...  Ќа нем была написана мучительнаЯ тревога.  †енщины видели,  что
Њаксим тоже замечает все это,  но это входит в  какие-то планы старика.  Ћбе
они считали это жестокостью,  и  мать хотела бы своими руками оградить сына.
"’еплица?  -  что ж такое, если ее ребенку до сих пор было хорошо в теплице?
Џусть будет так и  дальше,  навсегда...  ‘покойно,  тихо,  невозмутимо...  "
ќвелина не высказывала,  по-видимому,  всего,  что было у нее на душе,  но с
некоторых пор она переменилась к Њаксиму и стала возражать против некоторых,
иногда совсем незначительных его предложений с небывалою резкостью.
     ‘тарик  смотрел  на  нее  из-под  бровей  пытливыми  глазами,   которые
встречались порой  с  гневным,  сверкающим взглЯдом молодой девушки.  Њаксим
покачивал головой,  бормотал что-то и  окружал себЯ особенно густыми клубами
дыма, что было признаком усиленной работы мысли; но он твердо стоЯл на своем
и порой, ни к кому не обращаЯсь, отпускал презрительные сентенции [‘ентенциЯ
- нравоучительное изречение] насчет  неразумной женской  любви  и  короткого
бабьего ума,  который,  как известно, гораздо короче волоса; поэтому женщина
не может видеть дальше минутного страданиЯ и минутной радости. Ћн мечтал длЯ
Џетра  не  о  спокойствии,  а  о  возможной полноте жизни.  ѓоворЯт,  всЯкий
воспитатель стремитсЯ сделать из питомца свое подобие.  Њаксим мечтал о том,
что пережил сам и  чего так рано лишилсЯ:  о кипучих кризисах и о борьбе.  ‚
какой форме - он не знал и сам, но упорно стремилсЯ расширить длЯ Џетра круг
живых  внешних впечатлений,  доступных слепому,  рискуЯ даже  потрЯсениЯми и
душевными  переворотами.   Ћн  чувствовал,  что  обе  женщины  хотЯт  совсем
другого...
     - Ќаседка!  - говорил он иногда сестре, сердито стуча по комнате своими
костылЯми...  Ќо  он  сердилсЯ редко;  большею же частью на доводы сестры он
возражал мЯгко и с снисходительным сожалением,  тем более что она каждый раз
уступала в споре, когда оставалась наедине с братом! это, впрочем, не мешало
ей  вскоре опЯть возобновлЯть разговор.  Ќо  когда при  этом  присутствовала
ќвелина,  дело  становилось серьезнее;  в  этих  случаЯх старик  предпочитал
отмалчиватьсЯ.  Љазалось, между ним и молодою девушкой завЯзывалась какаЯ-то
борьба,  и  оба  они  еще только изучали противника,  тщательно скрываЯ свои
карты.


        VI

     Љогда  через две  недели молодые люди  опЯть вернулись вместе с  отцом,
ќвелина встретила их с холодною сдержанностью. Ћднако ей было трудно устоЯть
против  обаЯтельного молодого  оживлениЯ.  –елые  дни  молодежь  шаталась по
деревне,  охотилась,  записывала в полЯх песни жниц и жнецов,  а вечером всЯ
компаниЯ собиралась на завалинке усадьбы, в саду.
     ‚  один из  таких вечеров ќвелина не успела спохватитьсЯ,  как разговор
опЯть перешел на щекотливые темы [™екотливые темы -  здесь: темы, касающиесЯ
интимной жизни].  Љак это случилось,  кто начал первый, - ни она, да и никто
не мог бы сказать.  ќто вышло так же незаметно, как незаметно потухла зарЯ и
по саду расползлись вечерние тени, как незаметно завел соловей в кустах свою
вечернюю песню.
     ‘тудент  говорил пылко,  с  тою  особенною юношескою страстью,  котораЯ
кидаетсЯ навстречу неизвестному будущему безрасчетно и  безрассудно.  ‚ыла в
этой вере в  будущее с его чудесами какаЯ-то особеннаЯ чарующаЯ сила,  почти
неодолимаЯ сила привычки...
     ЊолодаЯ девушка вспыхнула,  понЯв" что  этот  вызов,  быть  может,  без
сознательного расчета, был обращен теперь прЯмо к ней.
     Ћна слушала,  низко наклонЯсь над работой.  …е глаза заискрились,  щеки
загорелись румЯнцем, сердце стучало... Џотом блеск глаз потух, губы сжались,
а  сердце застучало еще сильнее,  и на побледневшем лице поЯвилось выражение
испуга.
     Ћна испугалась оттого,  что перед ее  глазами будто раздвинулась темнаЯ
стена,  и в этот просвет блеснули далекие перспективы обширного,  кипучего и
деЯтельного мира.
     „а,  он  манит ее уже давно.  Ћна не сознавала этого ранее,  но в  тени
старого сада,  на  уединенной скамейке,  она нередко просиживала целые часы,
отдаваЯсь небывалым мечтам. ‚оображение рисовало ей Яркие далекие картины, и
в них не было места слепому...
     ’еперь  этот  мир  приблизилсЯ  к  ней;  он  не  только  манит  ее,  он
предъЯвлЯет на нее какое-то право.
     Ћна кинула быстрый взглЯд в сторону Џетра, и что-то кольнуло ей сердце.
Ћн  сидел неподвижный,  задумчивый;  всЯ  его  фигура казалась отЯжелевшей и
осталась в ее памЯти мрачным пЯтном. "Ћн понимает... все", - мелькнула у нее
мысль,  быстраЯ,  как молниЯ,  и девушка почувствовала какой-то холод. Љровь
отлила  к  сердцу,  а  на  лице  она  сама  ощутила внезапную бледность.  …й
представилось на мгновение, что она уже там, в этом далеком мире, а он сидит
вот здесь один,  с опущенною головой,  или нет...  Ћн там,  на холмике,  над
речкой, этот слепой мальчик, над которым она плакала в тот вечер...
     € ей стало страшно.  …й показалось,  что кто-то готовитсЯ вынуть нож из
ее давнишней раны.
     Ћна  вспомнила  долгие  взглЯды  Њаксима.   ’ак  вот  что  значили  эти
молчаливые взглЯды!  Ћн лучше ее самой знал ее настроение,  он угадал, что в
ее сердце возможна еще борьба и выбор,  что она в себе не уверена... Ќо нет,
он  ошибаетсЯ!  Ћна знает свой первый шаг,  а  там она посмотрит,  что можно
будет взЯть у жизни еще...
     Ћна вздохнула трудно и  тЯжело,  как бы  переводЯ дыхание после тЯжелой
работы,  и  оглЯнулась кругом.  Ћна не  могла бы  сказать,  долго ли длилось
молчание,  давно ли  смолк студент,  говорил ли  он  еще  что-нибудь...  Ћна
посмотрела туда, где за минуту сидел Џетр...
     …го не было на прежнем месте.


        VII

     ’огда, спокойно сложив работу, она тоже поднЯлась.
     - €звините,  господа,  -  сказала она,  обращаЯсь к гостЯм.  - џ вас на
времЯ оставлю одних.
     € она пошла вдоль темной аллеи.
     ќтот  вечер был  исполнен тревоги не  длЯ  одной ќвелины.  Ќа  повороте
аллеи,  где стоЯла скамейка,  девушка услыхала взволнованные голоса.  Њаксим
разговаривал с сестрой.
     - „а, о ней Я думал в этом случае не менее, чем о нем, - говорил старик
сурово. - Џодумай, ведь она еще ребенок, не знающий жизни! џ не хочу верить,
что ты желала бы воспользоватьсЯ неведением ребенка.
     ‚ голосе Ђнны Њихайловны, когда она ответила, слышались слезы.
     - Ђ  что  же,  Њакс,  если...  если она...  —то же  будет тогда с  моим
мальчиком?
     - Ѓудь что будет!  -  твердо и  угрюмо ответил старый солдат.  -  ’огда
посмотрим;  во  всЯком  случае,  на  нем  не  должно тЯготеть сознание чужой
испорченной жизни...  „а и на нашей совести тоже...  Џодумай об этом, ЂнЯ, -
добавил он мЯгче.
     ‘тарик взЯл руку сестры и нежно поцеловал ее.  Ђнна Њихайловна склонила
голову.
     - Њой бедный мальчик,  бедный...  ‹учше бы ему никогда не встречатьсЯ с
нею...
     „евушка скорее угадала эти  слова,  чем  расслышала:  так тихо вырвалсЯ
этот стон из уст матери.
     Љраска  залила  лицо  ќвелины.  Ћна  невольно остановилась на  повороте
аллеи...  ’еперь,  когда она выйдет,  оба они увидЯт,  что она подслушала их
тайные мысли...
     Ќо  через несколько мгновений она гордо поднЯла голову.  Ћна не  хотела
подслушивать,  и, во всЯком случае, не ложный стыд может остановить ее на ее
дороге.  Љ тому же этот старик берет на себЯ слишком много.  Ћна сама сумеет
распорЯдитьсЯ своею жизнью.
     Ћна  вышла  из-за  поворота дорожки  и  прошла  мимо  обоих  говоривших
спокойно и  с  высоко  поднЯтою головой.  Њаксим  с  невольной торопливостью
подобрал свой костыль, чтобы дать ей дорогу, а Ђнна Њихайловна посмотрела на
нее о каким-то подавленным выражением любви, почти обожаниЯ и страха.
     Њать  будто  чувствовала,  что  эта  гордаЯ белокураЯ девушка,  котораЯ
только что прошла о таким гневно-вызывающим видом,  пронесла о собой счастье
или несчастье всей жизни ее ребенка.


        VIII

     ‚ дальнем конце сада стоЯла стараЯ,  заброшеннаЯ мельница. Љолеса давно
уже не  вертелись,  валы обросли мхом,  и  сквозь старые шлюзы просачивалась
вода несколькими тонкими,  неумолчно звеневшими струйками.  ќто было любимое
место слепого. ‡десь он просиживал целые часы на парапете [Џарапет - ограда,
перила] плотины,  прислушиваЯсь к  говору сочившейсЯ воды,  и умел прекрасно
передавать на фортепиано этот говор. Ќо теперь ему было не до того... ’еперь
он быстро ходил по дорожке с переполненным горечью сердцем,  с искаженным от
внутренней боли лицом.
     ‡аслышав легкие шаги девушки,  он остановилсЯ!  ќвелина положила ему на
плечо руку и спросила серьезно:
     - ‘кажи мне, Џетр, что это с тобой? Ћтчего ты такой грустный?"
     Ѓыстро повернувшись,  он опЯть зашагал по дорожке.  „евушка пошла с ним
рЯдом.
     Ћна  понЯла его  резкое движение и  его молчание и  на  минуту опустила
голову. Ћт усадьбы слышалась песнЯ:

     ‡-за крутоi горы
     ‚ылiталы орлы,
     ‚ылiталы, гуркоталы,
     ђоскоши шукалы...
     [ђоскоши шукалы (укр.) - привольЯ искали]

     ‘мЯгченный расстоЯнием,  молодой, сильный голос пел о любви, о счастье,
о  просторе,  и  эти  звуки  неслись в  тишине ночи,  покрываЯ ленивый шепот
сада...
     ’ам были счастливые люди, которые говорили об Яркой и полной жизни; она
еще несколько минут назад была с ними,  опьЯненнаЯ мечтами об этой жизни,  в
которой ему не  было места.  Ћна даже не  заметила его ухода,  а  кто знает,
какими долгими показались ему эти минуты одинокого горЯ...
     ќти  мысли прошли в  голове молодой девушки,  пока  она  ходила рЯдом с
Џетром по аллее.  Ќикогда еще не было так трудно заговорить с ним,  овладеть
его  настроением.  Ћднако  она  чувствовала,  что  ее  присутствие понемногу
смЯгчает его мрачное раздумье.
     „ействительно,  его походка стала тише, лицо спокойнее. Ћн слышал рЯдом
ее  шаги,  и  понемногу остраЯ душевнаЯ боль стихала,  уступаЯ место другому
чувству.  Ћн не отдавал себе отчета в этом чувстве, но оно было ему знакомо,
и он легко подчинЯлсЯ его благотворному влиЯнию.
     - —то с тобой? - повторила она свой вопрос.
     - Ќичего особенного,  - ответил он с горечью. - Њне только кажетсЯ, что
Я совсем лишний на свете.
     ЏеснЯ около дома на времЯ смолкла,  и  через минуту послышалась другаЯ.
Ћна  доносилась чуть  слышно,  теперь  студент пел  старую "думу",  подражаЯ
тихому  напеву  бандуристов.   €ногда  голос,   казалось,   совсем  смолкал,
воображением  овладевала  смутнаЯ  мечта,   и   затем  тихаЯ  мелодиЯ  опЯть
пробивалась сквозь шорох листьев...
     Џетр невольно остановилсЯ, прислушиваЯсь.
     - ‡наешь,  -  заговорил он грустно,  -  мне кажетсЯ иногда, что старики
правы,  когда говорЯт,  что на свете становитсЯ с годами все хуже.  ‚ старые
годы было лучше даже слепым. ‚место фортепиано тогда бы Я выучилсЯ играть на
бандуре и ходил бы по городам и селам... Љо мне собирались бы толпы людей, и
Я  пел бы  им  о  делах их отцов,  о  подвигах и  славе.  ’огда и  Я  был бы
чем-нибудь в жизни.  Ђ теперь?  „аже этот кадетик с таким резким голосом,  и
тот,  -  ты  слышала?  -  говорит:  женитьсЯ и  командовать частью.  Ќад ним
смеЯлись, а Я... а мне даже и это недоступно.
     ѓолубые глаза девушки широко открылись от  испуга,  и  в  них сверкнула
слеза.
     - ќто  ты  наслушалсЯ речей  молодого  ‘таврученка,  -  сказала  она  в
смущении, стараЯсь придать голосу тон беззаботной шутки.
     - „а,  -  задумчиво ответил Џетр и  прибавил:  -  “ него очень приЯтный
голос. Љрасив он?
     - „а,  он хороший,  -  задумчиво подтвердила ќвелина,  но вдруг, как-то
гневно спохватившись,  прибавила резко:  - Ќет, он мне вовсе не нравитсЯ! Ћн
слишком самоуверен, и голос у него неприЯтный и резкий.
     Џетр выслушал с удивлением эту гневную вспышку. „евушка топнула ногой и
продолжала:
     - € все это глупости!  ќто все,  Я знаю,  подстраивает Њаксим. Ћ, как Я
ненавижу теперь этого Њаксима.
     - —то ты это, ‚елЯ? - спросил удивленно слепой. - —то подстраивает?
     - Ќенавижу,  ненавижу Њаксима!  -  упрЯмо повторЯла девушка.  -  Ћн  со
своими расчетами истребил в  себе всЯкие признаки сердца...  Ќе  говори,  не
говори мне о  них...  €  откуда они присвоили себе право распорЯжатьсЯ чужою
судьбой?
     Ћна  вдруг порывисто остановилась,  сжала свои тонкие руки,  так что на
них хрустнули пальцы, и как-то по-детски заплакала.
     ‘лепой взЯл ее за руки с удивлением и участием.  ќта вспышка со стороны
его   спокойной  и   всегда  выдержанной  подруги  была  так   неожиданна  и
необъЯснима!  Ћн прислушивалсЯ одновременно к  ее плачу и  к  тому странному
отголоску,   каким  отзывалсЯ  этот  плач  в  его  собственном  сердце.  …му
вспомнились давние годы. Ћн сидел на холме с такою же грустью, а она плакала
над ним так же, как и теперь...
     Ќо  вдруг  она  высвободила руку,  и  слепой  опЯть  удивилсЯ:  девушка
смеЯлась.
     - ЉакаЯ Я, однако, глупаЯ! € о чем это Я плачу?
     Ћна вытерла глаза и потом заговорила растроганным и добрым голосом:
     - Ќет,  будем справедливы:  оба они хорошие!..  €  то,  что он  говорил
сейчас, - хорошо. Ќо ведь это же не длЯ всех.
     - „лЯ всех, кто может, - сказал слепой.
     - Љакие пустЯки! - ответила она Ясно, хотЯ в ее голосе вместе с улыбкой
слышались еще недавние слезы. - ‚едь вот и Њаксим воевал, пока мог, а теперь
живет как может. Ќу, и мы...
     - Ќе говори: мы! ’ы - совсем другое дело...
     - Ќет, не другое.
     - Џочему?
     - Џотому что...  Ќу да потому,  что ведь ты на мне женишьсЯ, и, значит,
наша жизнь будет одинакова.
     Џетр остановилсЯ в изумлении.
     - џ?.. Ќа тебе?.. ‡начит, ты за менЯ... замуж?
     - Ќу да, ну да, конечно! - ответила она с торопливым волнением. - Љакой
ты глупый!  Ќеужели тебе никогда не приходило это в голову?  ‚едь это же так
просто! Ќа ком же тебе и женитьсЯ, как не на мне?
     - Љонечно,  -  согласилсЯ он  с  каким-то странным эгоизмом,  но тотчас
спохватилсЯ. - Џослушай, ‚елЯ, - заговорил он, взЯв ее за руку. - ’ам сейчас
говорили:  в больших городах девушки учатсЯ всему, перед тобой тоже могла бы
открытьсЯ широкаЯ дорога... Ђ Я...
     - —то же ты?
     - Ђ Я... слепой! - закончил он совершенно нелогично.
     € опЯть ему вспомнилось детство,  тихий плеск реки, первое знакомство с
ќвелиной и ее горькие слезы при слове "слепой"...  €нстинктивно почувствовал
он,  что теперь опЯть причинЯет ей такую же рану,  и остановилсЯ.  Ќесколько
секунд стоЯла тишина,  только вода тихо и ласково звенела в шлюзах.  ќвелины
совсем не  было слышно,  как  будто она исчезла.  Џо  ее  лицу действительно
пробежала судорога,  но  девушка овладела собой,  и,  когда она  заговорила,
голос ее звучал беспечно и шутливо.
     - ’ак что же, что слепой? - сказала она. - Ќо ведь если девушка полюбит
слепого,  так и выходить надо за слепого... ќто уж всегда так бывает, что же
нам делать?
     - Џолюбит... - сосредоточенно повторил он, и брови его сдвинулись, - он
вслушивалсЯ  в  новые  длЯ  него  звуки  знакомого  слова...  -  Џолюбит?  -
переспросил он с возрастающим волнением.
     - Ќу  да!  ’ы  и  Я,  мы оба любим друг друга...  Љакой ты глупый!  Ќу,
подумай сам: мог ли бы ты остатьсЯ здесь один, без менЯ?..
     ‹ицо его  сразу побледнело,  и  незрЯчие глаза остановились,  большие и
неподвижные.
     Ѓыло тихо;  только вода все говорила о чем-то, журча и звенЯ. ‚ременами
казалось, что этот говор ослабевает и вот-вот стихнет; но тотчас же он опЯть
повышалсЯ и  опЯть  звенел без  конца  и  перерыва.  ѓустаЯ черемуха шептала
темною листвой; песнЯ около дома смолкла, но зато над прудом соловей заводил
свою...
     - џ бы умер, - сказал он глухо.
     …е губы задрожали,  как в тот день их первого знакомства, и она сказала
с трудом, слабым, детским голосом:
     - € Я тоже... без тебЯ, одна... в далеком свете...
     Ћн сжал ее маленькую руку в своей.  …му казалось странным, что ее тихое
ответное пожатие  так  непохоже на  прежнее:  слабое  движение ее  маленьких
пальцев  отражалось теперь  в  глубине его  сердца.  ‚ообще,  кроме  прежней
ќвелины,  друга его детства, теперь он чувствовал в ней еще какую-то другую,
новую девушку.  ‘ам он показалсЯ себе могучим и сильным, а она представилась
плачущей и  слабой.  ’огда,  под влиЯнием глубокой нежности,  он  привлек ее
одною рукой, а другою стал гладить ее шелковистые волосы.
     € ему казалось,  что все горе смолкло в глубине сердца и что у него нет
никаких порывов и желаний, а есть только настоЯщаЯ минута.
     ‘оловей,  некоторое времЯ пробовавший свой голос, защелкал и рассыпалсЯ
по  молчаливому саду  неистовою трелью.  „евушка встрепенулась и  застенчиво
отвела руку Џетра.
     Ћн не противилсЯ и,  опустив ее, вздохнул полною грудью. Ћн слышал, как
она оправлЯет свои волосы.  …го сердце билось сильно, но ровно и приЯтно; он
чувствовал,  как  горЯчаЯ  кровь  разносит  по  всему  телу  какую-то  новую
сосредоточенную силу. Љогда через минуту она сказала ему обычным тоном: "Ќу,
теперь вернемсЯ к гостЯм", он с удивлением вслушивалсЯ в этот милый голос, в
котором звучали совершенно новые ноты.


        IX

     ѓости  и  хозЯева  собрались в  маленькой гостиной;  недоставало только
Џетра и ќвелины. Њаксим разговаривал со своим старым товарищем, молодые люди
сидели  молча  у  открытых  окон;  в  небольшом  обществе  господствовало то
особенное тихое настроение,  в  глубине которого ощущаетсЯ какаЯ-то  не  длЯ
всех  ЯснаЯ,  но  всеми сознаваемаЯ драма.  Ћтсутствие ќвелины и  Џетра было
как-то  особенно заметно.  Њаксим среди  разговора кидал короткие выжидающие
взглЯды по  направлению к  дверЯм.  Ђнна Њихайловна с  грустным и  как будто
виноватым лицом  Явно  старалась быть  внимательною и  любезною хозЯйкой,  и
только  один  пан  Џопельский,   значительно  округлевший  и,   как  всегда,
благодушный, дремал на своем стуле в ожидании ужина.
     Љогда на террасе,  котораЯ вела из сада в гостиную, раздались шаги, все
глаза повернулись туда.  ‚ темном четырехугольнике широких дверей показалась
фигура ќвелины, а за нею тихо подымалсЯ по ступенькам слепой.
     ЊолодаЯ девушка почувствовала на себе эти сосредоточенные, внимательные
взглЯды,  однако это ее  не смутило.  Ћна прошла через комнату своею обычною
ровною поступью, и только на одно мгновение, встретив короткий из-под бровей
взглЯд Њаксима,  она чуть-чуть улыбнулась,  и  ее  глаза сверкнули вызовом и
усмешкой. Џани ЏопельскаЯ вглЯдывалась в своего сына.
     Њолодой человек, казалось, - шел вслед за девушкой, не сознаваЯ хорошо,
куда она  ведет его.  Љогда в  дверЯх показалось его  бледное лицо и  тонкаЯ
фигура,  он вдруг приостановилсЯ на пороге этой освещенной комнаты. Ќо затем
он  перешагнул  через  порог  и  быстро,   хотЯ  с  тем  же  полурассеЯнным,
полусосредоточенным видом, подошел к фортепиано.
     •отЯ музыка была обычным элементом в  жизни тихой усадьбы,  но вместе с
тем это был элемент интимный,  так сказать,  чисто домашний. ‚ те дни, когда
усадьба наполнЯлась говором и  пением приезжей молодежи,  Џетр  ни  разу  не
подходил к фортепиано, на котором играл лишь старший из сыновей ‘таврученка,
музыкант по профессии. ќто воздержание делало слепого еще более незаметным в
оживленном обществе,  и  мать  с  сердечной болью следила за  темной фигурой
сына, терЯвшегосЯ среди общего блеска и оживлениЯ. ’еперь, в первый еще раз,
Џетр смело и как будто даже не вполне сознательно подходил к своему обычному
месту...  Љазалось, он забыл о присутствии чужих. ‚прочем, при входе молодых
людей  в  гостиной стоЯла  такаЯ  тишина,  что  слепой  мог  считать комнату
пустою...
     Ћткрыв крышку,  он слегка тронул клавиши и  пробежал по ним несколькими
быстрыми  легкими  аккордами.  Љазалось,  он  о  чем-то  спрашивал не  то  у
инструмента, не то у собственного настроениЯ.
     Џотом,  вытЯнув на  клавишах руки,  он  глубоко задумалсЯ,  и  тишина в
маленькой гостиной стала еще глубже.
     Ќочь глЯдела в  черные отверстиЯ окон;  кое-где  из  сада заглЯдывали с
любопытством  зеленые  группы  листьев,   освещенных  светом  лампы.  ѓости,
подготовленные  только  что   смолкшим  смутным  рокотом  пианино,   отчасти
охваченные  веЯнием  странного  вдохновениЯ,  витавшего  над  бледным  лицом
слепого, сидели в молчаливом ожидании.
     Ђ  Џетр  все  молчал,  приподнЯв  кверху  слепые  глаза,  и  все  будто
прислушивалсЯ к чему-то.  ‚ его душе подымались,  как расколыхавшиесЯ волны,
самые  разнообразные ощущениЯ.  Џрилив неведомой жизни подхватывал его,  как
подхватывает волна  на  морском  берегу  долго  и  мирно  стоЯвшую на  песке
лодку...  Ќа  лице виднелось удивление,  вопрос,  и  еще какое-то  особенное
возбуждение  проходило  по  нем  быстрыми  тенЯми.   ‘лепые  глаза  казались
глубокими и темными.
     Ћдну минуту можно было подумать, что он не находит в своей душе того, к
чему прислушиваетсЯ с  таким жадным вниманием.  Ќо потом,  хотЯ все с тем же
удивленным видом и все как будто не дождавшись чего-то,  он дрогнул,  тронул
клавиши  и,  подхваченный новой  волной  нахлынувшего чувства,  отдалсЯ весь
плавным, звонким и певучим аккордам...


        X

     ЏользоватьсЯ нотами слепому вообще трудно.  Ћни  отдавливаютсЯ,  как  и
буквы,  рельефом,  причем тоны обозначаютсЯ отдельными знаками и  ставЯтсЯ в
один рЯд,  как строчки книги.  —тобы обозначить тоны,  соединенные в аккорд,
между ними ставЯтсЯ восклицательные знаки.  ЏонЯтно,  что слепому приходитсЯ
заучивать их наизусть, притом отдельно длЯ каждой руки. ’аким образом, это -
очень сложнаЯ и труднаЯ работа; однако Џетру и в этом случае помогала любовь
к  отдельным составным частЯм этой  работы.  ‡аучив на  памЯть по  нескольку
аккордов длЯ каждой руки,  он садилсЯ за фортепиано,  и, когда из соединениЯ
этих выпуклых иероглифов [€ероглиф -  здесь:  трудно читаемый условный знак]
вдруг  неожиданно  длЯ  него  самого  складывались  стройные  созвучиЯ,  это
доставлЯло ему такое наслаждение и представлЯло столько живого интереса, что
этим сухаЯ работа скрашивалась и даже завлекала.
     ’ем  не  менее  между изображенною на  бумаге пьесой и  ее  исполнением
ложилось в  этом  случае слишком много  промежуточных процессов.  Џока  знак
воплощалсЯ в мелодию,  он должен был пройти через руки, закрепитьсЯ в памЯти
и  затем совершить обратный путь  к  концам играющих пальцев.  Џритом сильно
развитое  музыкальное  воображение  слепого  вмешивалось  в  сложную  работу
заучиваниЯ и  налагало на  чужую пьесу заметный личный отпечаток.  ”ормы,  в
какие успело отлитьсЯ музыкальное чувство Џетра, были именно те, в каких ему
впервые Явилась мелодиЯ,  в какие отливалась затем игра его матери. ќто были
формы  народной музыки,  которые  звучали  постоЯнно в  его  душе,  которыми
говорила этой душе роднаЯ природа.
     €  теперь,  когда он  играл какую-то  итальЯнскую пьесу,  с  трепещущим
сердцем и  переполненною душою,  в  его игре с  первых же аккордов сказалось
что-то  до  такой степени своеобразное,  что на лицах посторонних слушателей
поЯвилось удивление.  Ћднако через несколько минут очарование овладело всеми
безраздельно,   и  только  старший  из  сыновей  ‘таврученка,   музыкант  по
профессии,  долго еще вслушивалсЯ в игру,  стараЯсь уловить знакомую пьесу и
анализируЯ своеобразную манеру пианиста.
     ‘труны звенели и  рокотали,  наполнЯЯ гостиную и разносЯсь по смолкшему
саду...  ѓлаза молодежи сверкали оживлением и любопытством. ‘таврученко-отец
сидел,  свесив голову,  и молчаливо слушал, но потом стал воодушевлЯтьсЯ все
больше и больше, подталкивал Њаксима локтем и шептал:
     - ‚от этот играет, так уж играет. —то? Ќе правду Я говорю?
     Џо  мере того как  звуки росли,  старый спорщик стал вспоминать что-то,
должно  быть,  свою  молодость,  потому  что  глаза  его  заискрились,  лицо
покраснело, весь он выпрЯмилсЯ и, приподнЯв руку, хотел даже ударить кулаком
по  столу,  но  удержалсЯ и  опустил кулак без всЯкого звука.  ЋглЯдев своих
молодцов  быстрым  взглЯдом,  он  погладил усы  и,  наклонившись к  Њаксиму,
прошептал:
     - •отЯт стариков в  архив...  Ѓрешут!..  ‚  свое времЯ и  мы  с  тобой,
братику, тоже... „а и теперь еще... Џравду Я говорю или нет?
     Њаксим,  довольно равнодушный к  музыке,  на этот раз чувствовал что-то
новое в  игре  своего питомца и,  окружив себЯ клубами дыма,  слушал,  качал
головой и  переводил глаза  с  Џетра на  ќвелину.  …ще  раз  какой-то  порыв
непосредственной жизненной силы врывалсЯ в его систему совсем не так, как он
думал...  Ђнна  Њихайловна тоже  кидала  на  девушку вопросительные взглЯды,
спрашиваЯ себЯ: что это, - счастье или горе звучит в игре ее сына... ќвелина
сидела  в  тени  от  абажура,  и  только ее  глаза,  большие и  потемневшие,
выделЯлись в полумраке. Ћна одна понимала эти звуки по-своему: ей слышалсЯ в
них звон воды в старых шлюзах и шепот черемухи в потемневшей аллее.


        XI

     Њотив  давно уже  изменилсЯ.  Ћставив итальЯнскую пьесу,  Џетр  отдалсЯ
своему воображению. ’ут было все, что теснилось в его воспоминании, когда он
за минуту перед тем, молча и опустив голову, прислушивалсЯ к впечатлениЯм из
пережитого прошлого.  ’ут были голоса природы,  шум ветра, шепот леса, плеск
реки и  смутный говор,  смолкающий в  безвестной дали.  ‚се это сплеталось и
звенело на  фоне  того особенного глубокого и  расширЯющего сердце ощущениЯ,
которое вызываетсЯ в душе таинственным говором природы и которому так трудно
подыскать настоЯщее определение...  ’оска?.. Ќо отчего же она так приЯтна?..
ђадость?.. Ќо зачем же она так глубоко, так бесконечно грустна?
     Џо  временам  звуки  усиливались,  вырастали,  крепли.  ‹ицо  музыканта
делалось странно суровым.  Ћн как будто сам удивлЯлсЯ новой и  длЯ него силе
этих неожиданных мелодий и ждал еще чего-то... Љазалось, вот-вот несколькими
ударами все это сольетсЯ в стройный поток могучей и прекрасной