оЯ полоска на  взлобочке -  бархат...  Ћднако пора пришла и
шабашить.  „ело субботнее:  в нашей, мол, деревне, пожалуй, уже и к вечернЯм
ударили.  € ведь вот,  братец мой,  чудесное дело:  только Я это подумал,  -
слышу,  -  и  верно ударило.  ђаз,  другой,  третий...  этак вот из-за  лесу
наносит,  -  звон,  да и только.  ‘нЯл Я шапку лоб перекрестить,  да вдруг и
вспомнил: с нами сила крестнаЯ. „а ведь здесь и церквы-то верст, почитай, на
пЯтьсот нету!..
     €з груди Њаруси вылетел долгий вздох.
     - Ќу,  пошабашил все-таки,  приехал домой.  Ђ изба наша, тебе сказать -
юртенка, недалече была за перелеском, с версту не более от пашни. Џодъезжаю,
- а у моей юрты два вершные Якута сидЯт. ‹ошадей к лесине подвЯзали, сами на
бревне беседуют,  дожидаютсЯ.  ђаньше тоже тут все вертелись.  џ,  значитсЯ,
пашу,  а они,  ухастые, кругом рыщут да смотрЯт. Ќу, мне будто ни к чему: не
на разбой выехал,  на пашню.  ‘мотри,  кому охота.  Џодъехал,  честь честью,
здороваютсЯ,  Я  тоже.  ‡овут на  мунЯк (сходка) к  тойонше.  ‘казать вам по
порЯдку,  так была в  нашем улусе за  начальника баба,  по-ихнему,  тойонша,
вдова родовича богатырЯ.  Ќу,  Язва!  ‚се,  значит,  что мы  ни  делаем,  ей
известно.  џ борозду кончил,  другую веду, уж ей обсказали. €, значит, зовет
менЯ к себе.  ‹адно,  мне что:  зовет,  надо идти. Ќаутро, праздничное дело,
рубаху чистую надел,  иду  к  ней,  потому все-таки,  как  бы  там ни  было,
начальница считаетсЯ.  Џрихожу.  Љругом юрты лошадей навЯзано много. ‘ама на
дворе сидит... ЏоклонилсЯ Я, стал в стороне: что, мол, будет. ‡абалакали они
по-своему, ничего, будь проклЯты, не поймешь. Џотом зовет менЯ ближе.
     - ’ы, говорит, нюча (русский), чего это делать задумал?
     - Ќу,  мол,  известно чего:  землю пашу. ‡начит, Я ей говорю по-своему,
по-русски, а старик Якут переводит.
     - Ќе  моги,  говорит,  ты  этого делать.  Њы,  говорит,  хоть  об  этом
заведении слыхивали, но, однако, в наших местах не дозволим.
     - Љак же,  Я говорю,  не дозволите? …жели нам землЯ отведена, то, стало
быть, Я ей хозЯин, глЯдеть мне на нее, что ли?
     - ‡емлю, говорит, мы тебе отвели длЯ божьего дела: коси, что бог сам на
ней уродит, а портить не моги.
     ‚от и подумайте,  какое ихнее понЯтие!  Ќу,  однако, вижу, стоЯт кругом
родовичи,   ждут,   что   ихней   бабе   руський  человек  может   от   себЯ
соответствовать.
     - ќто, Я говорю, вы вполне неправильно объЯснЯете, потому как бог велел
трудитьсЯ.
     - ’рудись,  говорит.  Њы тоже,  говорит,  без труда не живем. Љогда уже
так,  то  согласнее мы  тебе  дать корову и  другую с  бычком,  значит,  длЯ
разводу.  Љоси сено,  корми скотину, пользовайсЯ молоком и говЯдиной. ’олько
греха, говорит, у нас этого не заводи.
     - Љакой грех? - говорю.
     - Љак же,  говорит,  не грех?  Ѓог,  говорит, положил так, что на тебе,
например, сверху кожа, а под ней кровь. ’ак ли?
     - ’ак, мол, это правильно.
     - …жели тебе кожу снЯть да в нутро положить,  а внутренность, например,
обернуть наружу, ты что скажешь?
     - ќто, говорю, вы надо мной, руським человеком, не можете никак...
     - Ђ ты,  говорит, что над землей-то делаешь? ‚ы, говорит, руськие люди,
больно хитры,  -  бога не боитесь...  бог,  значит,  положил так,  что трава
растет кверху,  чернаЯ землЯ внизу и коренье в земле.  Ђ вы,  говорит, божье
дело  навыворот  произвели:  коренье  кверху,  траву  закапываете.  ‡емлЯ-те
изболит,  травы родить нам не станет,  как будем жить? - ‚от видишь ты, куда
повернула!  ѓовори ты с ними, с поганью. …сли бы Я грамотный был... Џосле-то
уж мне сказал свЯщенник:  "’ы бы, говорит, им от писаниЯ: в поте лица твоего
снеси хлеб.  Ђ откуда хлебу быть,  ежели землю не пахать". ‚идишь ты вот: на
все слово есть,  да не всегда его вспомнишь...  ’ак вот и  Я,  на тот случай
ничего не мог насупротив сказать, сбила менЯ колдуньЯ словами. "Њне, говорю,
с вами и говорить не надобно:  потому вы не те слова выражаете... “ вас свой
климат,  значит,  Якутской,  у  менЯ климат руськой.  џ от своего климату не
отстану,  и  Џетра €ваныч тоже".  ЏризнатьсЯ,  вступило в  менЯ  в  ту  пору
маленько,  потому досада.  ‘ердце загорелось,  главное дело, что ответить не
могу.  Џотолкал кое-кого порЯдочно,  даром что много их было.  "‚от, говорю,
подлецы вы, нечисть леснаЯ! ‘колько вас ни есть, выходи!" €звестно, народ не
хлебный:  молоко, да мЯсо, да рыба тухлаЯ. Ђ у нас с Џетром-то €ванычем хлеб
все-таки не переводилсЯ. •лебному человеку - десЯтерых на одну руку...
     - Ќу, и что же?
     - Ќу,  порастолкал,  ушел.  „умаю так, - что жизни решусь, а от своего,
значит,  климату,  не  отступлюсь.  ’олько бы  Џетра €ваныч скорее вернулсЯ.
Џришел домой,  лошадь напоил-накормил, богу на солнушко помолилсЯ, спать лег
пораньше,  топор около себЯ на случай положил...  Ќу, правду скажу: ночь без
малого  всю  не  спал:  только задремишь,  -  почудитсЯ что-нибудь...  будто
крадетсЯ кто...  Ћдин ведь,  -  кругом лесище...  притом еще,  как  все-таки
окровенил Я одного,  другого,  так как бы,  думаю,  по этому случаю греха не
сделали...  Љонцы тоже спрЯтать недолго. Џриедет мой Џетра €ваныч, где, мол,
’имофей-то свет ЂверьЯныч мой... Ђ ’имохи, ау! - и след простыл.
     Ћн  остановилсЯ,  чтобы отхлебнуть чаю.  ‚идимо было,  что  собственный
рассказ расшевелил ’имоху. ѓлаза его искрились, лицо стало тоньше и умнее...
“  каждого из  нас  есть свой выдающийсЯ период в  жизни,  и  теперь ’имофей
развертывал перед нами свою героическую поэму.
     Њой  взглЯд случайно упал  на  Њарусю.  Ћна  как  будто  застыла всЯ  в
волнении и ожидании.
     - ‚  силу  солнушка дождалсЯ,  -  продолжал ’имофей.  -  Ќу,  ободнЯло,
выкатилось солнушко,  встал Я,  помолилсЯ,  лошадь напоил в  озере,  запрег.
‚ыезжаю из-за лесу, к пашенке... —то, мол, за притча: пашни-то, братцы, моей
как не бывало.
     €з груди Њаруси вырвалсЯ долгий вздох,  почти стон...  …е лицо выражало
необыкновенное,  почти страдальческое участие, и мне невольно вспомнилась...
„ездемона,  слушавшаЯ рассказы Ћтелло  об  его  похождениЯх среди  варваров.
’имофей,   с  неожиданным  длЯ  менЯ  инстинктом  рассказчика,  остановилсЯ,
поковырЯл в трубке и продолжал, затЯнувшись:
     - ‘ нами, мол, крестнаЯ сила! ѓде же пашнЯ моЯ? ‡аблудилсЯ, что ли? ’ак
нет:  место знакомое,  и  прикол стоит...  Ђ пашни моей нет,  и на взлобочке
трава  оказываетсЯ  зеленаЯ...  Ќе  иначе,  думаю,  колдовство.  Ќашаманили,
проклЯтаЯ порода.  Џотому -  шаманы у  них,  сам знаешь,  Язвительные живут,
сила,  у дьЯволов,  большаЯ.  Ќавешает сбрую свою, огонь в юрте погасит, как
вдарит в бубен,  пойдет бесноватьсЯ да кликать, тут к нему нечисть эта из-за
лесу и слетаетсЯ.
     - Њаты божаЯ! - простонала ЊарусЯ.
     ’имофей,  довольный,  посмотрел на  нее,  и  его серые глаза еще больше
заискрились...
     - ‘отворил Я крестное знамение,  подъезжаю все-таки поближе... —то ж ты
думаешь:  она,  значит, бабища эта, ночью с воскресеньЯ на понедельник народ
со всего наслега сбила...  џ сплю, ничего не чаю, а они, погань, до зари над
моей полоской хлопочут: все борозды как есть дочиста руками назад повернули:
травой, понимаешь ты, кверху, а кореньем книзу. €здали-то как быть луговина.
ЏримЯта только.
     ЊарусЯ засмеЯлась. ‘мех ее был резкий, звонкий, прерывистый и неприЯтно
болезненный.   Ќесколько  раз  она  как-то   странно  всхлипнула,   стараЯсь
удержатьсЯ, и, глЯдЯ на нервную судорогу ее лица, Я понЯл, что все пережитое
нелегко далось этой моложавой красавице. ’имофей посмотрел на нее с каким-то
снисходительным вниманием.  Ћна всЯ покраснела,  вскочила и,  собрав посуду,
быстро ушла в  лес.  …е  стройнаЯ фигура торопливо,  будто убегаЯ,  мелькала
между стволами. ’имофей проводил ее внимательным взглЯдом и сказал:
     - ќ-эх,  ЊарьЯ,  ЊарьЯ! Џошла теперь... захоронитсЯ куда ни то, в самую
глушь.
     - Ћтчего? - спросил Я.
     - Џоди ты!  ЌельзЯ смеЯтьсЯ-то ей.  Љак засмеетсЯ, то потом плакать. Ћб
землю иной раз колотитсЯ... ЏорченаЯ, что ли, шут ее разберет.
     џ  не  мог разобрать,  сочувствие слышалось в  его тоне,  сожаление или
равнодушное презрение к порченой бабе. € сам он казалсЯ мне неопределенным и
странным,  хотЯ от его бесхитростного рассказа о полоске,  распаханной днем,
над которой всю ночь хлопочут темные фигуры дикарей,  на менЯ повеЯло чем-то
былинным... —то это за человек, думал Я невольно: герой своеобразного эпоса,
сознательно отстаивающий высшую культуру среди низшей,  или  автомат-пахарь,
готовый при всех условиЯх принЯтьсЯ за свое нехитрое дело?
     Ќесколько минут  Я  ворочал в  голове  этот  вопрос,  но  ответа как-то
ниоткуда не  получалось.  ’олько легкий протЯжный и  как  будто мечтательный
шорох тайги говорил о  чем-то,  обещал что-то,  но  вместо ответа веЯл  лишь
забвением и  баюкающей дремотой...  €  фигура  ’имохи  глЯдела на  менЯ  без
всЯкого определениЯ...
     - ’имофей,  -  обратилсЯ Я к нему после некоторого молчаниЯ.  - —то же,
после этого вы бросили хозЯйничать?
     - ѓде  бросить.  Ќешто  можно  это,  чтобы  бросить...  ‘пахали  опЯть,
заборонили,  Я  ружьем  пригрозил.  Ќу,  все-таки  одолели,  проклЯтаЯ сила.
ѓлавное дело,  -  заседателЯ купили. Џеревели нас с Џетром €ванычем в другой
улус, поближе к городу. ’ут ничего, жили года два...
     ‚  глазах его опЯть засветилсЯ насмешливый огонек,  и  он  сказал после
короткого молчаниЯ:
     - Џотом разошлись.  Ќе вышло,  видишь ты, у нас дело-то. џ ему, значит,
говорю: - ’ы, выходит, Џетра €ванович, хозЯин, Я работник. Џоложь жалованье.
- Ђ он говорит:  "џ на это не согласен.  Њы,  говорит,  будем товарищи,  все
пополам".
     - Ќу, и что же? - спросил Я с интересом.
     - „а что: говорю, - не вышло.
     Ћн  поглЯдел перед собой и  заговорил отрывисто,  как будто историЯ его
отношений  к   …рмолаеву  не   оставила  в   нем  цельного  и   осмысленного
впечатлениЯ...
     - Ћтдал  €вану телку...  шести месЯцев.  џ  говорю:  -  ’ы  это,  Џетра
€ванович,  зачем телку отдал? - "„а ведь у него, говорит, нет, а у нас три".
- •орошо,  Я говорю.  Џущай же у нас три.  Њы наживали...  Ћн себе наживи! -
‘ердитсЯ!  "’ы...  говорит...  мужик,  значит,  хресьЯнин.  „олжон, говорит,
понимать".  -  Ќу,  Я говорю,  ты, Џетра €ванович, ученый человек, а Я телку
отдавать не согласен... - “шел от него... Љ кнЯзю в работники нанЯлсЯ...
     - Ђ  за  что  вы  сюда попали?  -  спросил Я,  видЯ,  что этот предмет,
очевидно, исчерпан.
     - Њы-то?  -  Ћн  взглЯнул на менЯ с  оттенком недоумениЯ,  как человек,
которому трудно перевести внимание на новый предмет разговора. - Њы, значит,
по своему делу,  по хресьЯнскому.  ѓлавнаЯ причина из-за земли. Ќу, и опЯть,
видишь ты,  склека. Ћни, значит, так; мир, значит, этак. ѓубернатор выезжал.
- ‚ы,  говорит,  сроки пропустили...  -  Њы говорим:  "‡емлЯ эта наша,  деды
пахали, кого хошь спроси... ‡ачем нам сроки?" Ќичего не примает, никаких, то
есть, резонов...
     - †ена, дети остались у вас на родине?
     - ’о-то,  вот видишь ты.  †ена, значит, померла у менЯ первым ребенком.
„очку-то бабушка взЯла.  Њир,  значитсЯ,  и говорит:  "’ы,  ’имоха, человек,
выходит, слободнай". Ќу, оно и того... и сошлось этак-то вот.
     Ћн, очевидно, не хотел вдаватьсЯ в дальнейшие подробности, да, впрочем,
и  без  рассказа дело  было Ясно.  Њир,  бессильный перед формальным правом,
решил прибегнуть к "своим средствам". ’имофей ЯвилсЯ исполнителем... Љрасный
петух,  посЯгательство на  казенные межевые знаки,  может быть,  удар слегой
"при  исполнении обЯзанностей",  может быть,  выстрел в  освещенное окно  из
темного сада...
     - ‚ы, значит, попали сюда за мир, - сказал Я.
     - ’о-то... выходит так, что за мир... ‚идишь ты вот.
     - Ђ мир вам не помогает в ссылке?
     Ћн посмотрел на менЯ с недоумением.
     - Њир-от? „а, Я чаю, наши и не знают, где моЯ головушка.
     - „а вы разве писем не писали?
     - џ,  брат,  неграмотный. ‚ ђасее писал мне один человек, да, видно, не
так что-нибудь.  Ќе потрафил...  Ђ  отсель и письмо-то не дойдет.  ѓде поди!
„алеко,  братец мой!  ѓнали,  гнали - и-и, боже ты мой!.. Љаки письмы! ќтто,
годов с  пЯть,  человек тут попадал,  от нашей деревни недальной.  "‘кажите,
говорит, ’имофею, дочку его замуж выдали..." Џравда ли, нет ли... џ, брат, и
не знаю. Њожет, зрЯ.
     Ћн  сидел  рЯдом  со  мной,  завЯзываЯ  обувь,  и  говорил  удивительно
равнодушно...  џ  глЯдел на  него искоса,  и  мне  казалось только,  что его
выцветшие от зноЯ и  непогод серые глаза слегка потускнели.  Ќекоторое времЯ
мы оба помолчали.  „умал ли он о далекой родине,  о дочке, вышедшей неведомо
за  кого замуж,  о  мире,  который не знает,  где теперь "слободный человек"
’имоха,  пострадавший за общее дело.  Њожет быть,  теперь никто, даже роднаЯ
дочь,  не вспоминает о нем в родной деревне, где такие же ’имохи в эту самую
минуту тоже  ходЯт  за  своими сохами на  своих пашнЯх.  €  кто-нибудь пашет
полоску ’имохи, давно поступившую в мирское равнение, как выравниваетсЯ круг
на воде от брошенного камнЯ...  Ѓыл ’имоха,  и нет ’имохи...  ’олько разве у
старухи матери порой защемит сердце,  и  слеза покатитсЯ из глаз.  € то едва
ли: старуха, пожалуй, на погосте...
     - ’о-то,  -  сказал он,  помолчав.  -  ѓрешим,  грешим...  Ђ много ли и
всего-то земли надо? ‚сего, братец, три аршина.
     џ понЯл, что длЯ ’имохи не было утешениЯ и в сознании, что он пострадал
за общее дело: мир оставалсЯ миром, землЯ землей, грех грехом, его судьба ни
в какой свЯзи ни с какими большими делами не состоЯла...
     €  опЯть смутный звон  леса  затЯнул длЯ  менЯ  все  более определенные
впечатлениЯ.
     - ’ак и живете все? - спросил Я через несколько минут.
     - ’ак вот и живу в работниках на чужедальной стороне.
     - Ќеужто нельзЯ было во столько времени устроить своего хозЯйства?
     Ћн почесал в голове.
     - Ћно, скажем, того... Џросто сказать тебе... оно бы можно... € женилсЯ
бы.  „а,  видишь ты, слабость имею. „енег нет, оно и ничего. Ђ с деньгами-то
горе...
     Ћн виновато улыбнулсЯ.
     - —етвертый год у Њарьи живу.  •леб ем, чего надо купит... Ќе обидит...
Ќе баба - золото! - прибавил он, внезапно оживлЯЯсь. - „аром что порченаЯ...
Љабы эта баба да в другие руки...
     - Ђ ‘тепан?
     - —то ‘тепан!  ‚он,  слышь,  постреливает. Ќа это его взЯть. Џтицу тебе
влет сшибет, на озере выждет, пока две-три в рЯд выплывут, - одной пулькой и
снижет... ‚ерно!
     Ћн засмеЯлсЯ, как взрослый человек, рассказывающий о шалостЯх ребенка.
     - “хорез,  что и  говорить.  ‡а удальство и  сюда-те попал.  ‘  каторги
выбежал,  шестеро бурЯт напали,  -  сам-друг от  них отбилсЯ,  вот он какой.
‚оин.  ЏашнЯ ли  ему,  братец,  на  уме?  …му бы с  Ђбрашкой с  ЂхметзЯновым
стакатьсЯ -  они бы делов наделали,  нашумели бы до морЯ, до киЯну... €ли бы
на прииска...  Ќа приисках, говорит, Я в один день человеком стану, все ваше
добро продам и выкуплю... € верно, - давно бы ему на приисках либо в остроге
быть, кабы не ЊарьЯ.
     Ћн помолчал и через некоторое времЯ прибавил тише:
     - ‚енчатьсЯ  хочут...  ‚се  она,  ЊарьЯ,  затевает.  Ћни,  положим,  по
бродЯжеству вроде как венчаны.
     ЉосаЯ пренебрежительнаЯ улыбка мелькнула на его лице, и он продолжал:
     - Љруг ракитова кусточка, видно... Ќу, ей это, видишь ты, недостаточно,
желает у попа.
     - „а ведь он бродЯга!
     - ’о-то и оно:  непомнЯщий, имени-званиЯ не объЯснЯет. Ћна то же самое.
Ќу,  да ведь... не ђасеЯ. ‡наешь сам, какаЯ здесь сторона. ѓлЯди, за бычка и
перевенчает какой-нибудь.
     Ћн неодобрительно вздохнул и покачал головой.
     - Ђ все ЊарьЯ...  Ќе хочетсЯ как-нибудь,  хочетсЯ по-хорошему... Ќу, да
ничего,  Я  ей говорю,  у вас не выдет...  •ошь венчайсЯ,  хошь не венчайсЯ,
толку все одно ничего!.. ‘лышь, опЯть выпалил...
     - Ђ вы, ’имофей, не любите ‘тепана, - сказал Я.
     Ћн как будто не понЯл.
     - —то мне его любить?  Ќе краснаЯ девушка...  Џо мне,  что хошь... •ошь
запали с четырех концов заимку...
     €, окончив обувание, он встал на ноги.
     - Ќутра настоЯщего нет...  человек ненатуральный. ђаботать приметсЯ, то
и глЯди,  лошадь испортит.  „южой, дьЯвол! ‹омит, как медведь. Џотом бросит,
умаетсЯ... ђа-бот-ник!
     Ћн понизил голос и сказал:
     - ќтто Ђбрашка-татарин приезжал.  Ћна его ухватом из  избы...  Ђ  потом
поехал Я на болото мох брать, глЯжу: уж они вдвоем, ‘тепашка с татарином, по
степе-то вьютсЯ,  играют...  Љоней менЯть хочут.  Ђ у Ђбрашки и конек-то,  Я
чаю, краденой.
     —ерез несколько минут он  уже  ходил за  сохой,  внимательно налегаЯ на
ручку.
     - Ќу,  ну,  не робь,  - поощрЯл он лошадь, - вылазий, милаЯ, копайсЯ...
Ќ-нет,  вр-решь,  -  возражал он кому-то,  с усилием налегаЯ на соху,  когда
какой-либо  крепкий,  неперегнивший  корень  стремилсЯ  выкинуть  железо  из
борозды. „ойдЯ опЯть до менЯ, он вдруг весь осклабилсЯ радостной улыбкой.
     - Џашаничку  на  тот  год  посеем.  ѓлЯди,  кака  пашаничка вымахнет...
‡емлЯ-то - сахар!
     Ћн  весь  преобразилсЯ.  Ћчевидно,  в  этой идее потонули длЯ  него все
горькие воспоминаниЯ и тревоги, которые Я расшевелил своими расспросами... €
опЯть  он  пошел от  менЯ  своей бороздой,  ласково покрикиваЯ на  лошадь...
‘крипела соха,  слышалсЯ треск кореньев,  разрываемых железом,  и  стихийный
говор леса примешивалсЯ к  моим размышлениЯм о ’имохе,  подсказываЯ какие-то
свои непонЯтные речи.
     “  выхода из  лесу,  на  самой опушке,  взглЯд мой  остановила страннаЯ
молодаЯ лиственница.  Ќесколько лет  назад  деревцо,  очевидно,  подверглось
какому-то  нападению:  вероЯтно,  какой-нибудь враг  положил свои  личинки в
сердцевину,  - и рост дерева извратилсЯ: оно погнулось дугой, исказилось. Ќо
затем,  после  нескольких лет  борьбы,  тонкий  ствол  опЯть  выпрЯмилсЯ,  и
дальнейший рост шел уже безукоризненно в прежнем направлении:  внизу опадали
усохшие ветки и  сучьЯ,  а вверху,  над изгибом,  буйно и красиво разрослась
корона густой зелени.
     €  мне  показалось,  что  Я  понЯл  тихую драму этого уголка.  ’аким же
стремлением изломанной женской души держитсЯ весь этот маленький мирок:  оно
веет над этой полумалорусской избушкой, над этими прозЯбающими грЯдками, над
молоденькой березкой,  тихо  перебирающей ветками над  самой  крышей (березы
здесь редки -  и ее,  вероЯтно, пересадила сюда ЊарусЯ). Ћно двигает вечного
работника ’имоху и сдерживает буйную удаль ‘тепана.


        IV. Ѓ…‹Ђџ ЌЋ—њ

     Њатово-белаЯ,  свежаЯ ночь лежала над лугами, озером и спЯщей избушкой,
когда Я внезапно проснулсЯ на открытом сеновале.
     - ‚ы не спите? - спросил менЯ товарищ.
     - Ќедавно проснулсЯ.
     - Ќичего не слыхали?
     - Ќет, а что?
     - Њне показалось, будто кто плакал. ‚ероЯтно, хозЯйка.
     - Њожет быть, вам почудилось?
     - …два ли. ќтот ‘тепан, должно быть, жох. Љак по-вашему?
     - ‚ы с ним были дольше, чем Я. џ только и слышал его рассказ.
     - ЃродЯжьЯ идиллиЯ,  -  сказал он  саркастически.  -  ‚ы уже,  конечно,
записали... •отел бы Я знать, есть ли тут хоть слово правды!
     - Ћтчего же?
     - Ќу, да Я знаю, у вас они все "искру проЯвлЯют". ‚от и этот еще тоже с
искрой, должно быть.
     Ћн  приподнЯлсЯ  и  посмотрел  на  лежавшего  рЯдом  ’имоху,   который,
забившись лицом в сено,  храпел и вздрагивал, точно в агонии. Ћчевидно, этот
храп  не  давал спать моему товарищу и,  кажетсЯ,  разбудил и  менЯ.  „олжен
сознатьсЯ,  что и в позе ’имохи, и в его богатырском храпе мне тоже чудилось
в  эту  минуту какое-то  сознательное,  самодовольное нахальство,  как будто
насмешка над нашей нервной деликатностью.
     ‚  тоне  моего  товарища  Я  уловил  знакомую ноту.  Џустынные места  и
постоЯнное  ограниченное  общество,   вне  родственных  и  живых  интересов,
развивают особое, болезненное настроение. ђазнообразие человеческой личности
развертываетсЯ  только   навстречу  разнообразию  среды:   без   этого   она
застаиваетсЯ и  тускнеет.  ‚  таком настроении бородавка на щеке постоЯнного
товарища,  знакомый тон его голоса, слишком хорошо известные мнениЯ вызывают
глухое   нерасположение,   даже   злобу.   Џрипадки  глубокой  ипохондрии  -
специфическаЯ болезнь  пустынных  мест,  -  и  мы,  по  взаимному  договору,
старались не тревожить друг друга в такие минуты.
     Џоэтому,  не  отвечаЯ ни слова на саркастические замечаниЯ товарища,  в
другое   времЯ   относившегосЯ   к    людЯм   с    большим   добродушием   и
снисходительностью,  Я сошел с сеновала и направилсЯ к лошадЯм. Ћни ходили в
загородке и то и дело поворачивались к воде,  над которой,  выжатаЯ утренним
холодком, висела тонкаЯ пленка тумана. “тки опЯть сидели кучками на середине
озера.  Џо  временам они  прилетали парами с  дальней реки и,  шлепнувшись у
противоположного берега, продолжали здесь свои ночные мистерии...
     џ  пустил лошадей к  воде.  Ћбе  они вошли в  озеро по  грудь и  пили с
жадностью,  порой  разбрызгиваЯ воду,  как  бы  сознательно  наслаждаЯсь  ее
изобилием.  Џо  временам  они  подымали  морды  и  начинали прислушиватьсЯ к
чему-то  в  тишине белой ночи.  џ  тоже  невольно вслушалсЯ.  €з-под  тихого
шелеста тайги чуть  внЯтно проступал какой-то  протЯжный далекий звон...  Џо
мере  того  как  чуткое  ухо  ловило  его  Яснее,   он  принимал  все  более
определенные,  хотЯ  и  призрачные формы:  то  будто мерно звенел знакомый с
детства колокол в  родном  городе,  то  гудел  фабричный свисток,  который Я
слышал из  своей студенческой квартиры в  Џетербурге...  Ђ  за  ними вставал
целый  рЯд  таких  же  призраков-звуков,  странно тревоживших душу  каким-то
щемЯщим очарованием.
     €збушка тихо  спала,  тайга  спокойно шевелилась и  вздыхала.  €  вдруг
какое-то жуткое по своей определенности ощущение -  бессознательный вывод из
накопившихсЯ  впечатлений  -  встало  в  моем  воображении...  —то  слышитсЯ
обитателЯм этого  угла  в  голосах пустынной ночи  или  когда  кругом завоет
зимнЯЯ метель?  Љакие призраки шлет  им  эта  чуткаЯ,  будто насторожившаЯсЯ
тишина пустыни? Људа она зовет их, к чему она их манит, что обещает? “дастсЯ
ли  Њарусе удержать завЯзавшуюсЯ жизнь этого поселка,  или прав лаконический
’имоха со своими пессимистическими предсказаниЯми: все это не настоЯщее, раз
сломанной душе уже не  выпрЯмитьсЯ и  чуткаЯ враждебность пустыни одолеет ее
усилиЯ?..
     ‚  избушке скрипнула дверь.  Ќа  пороге  показалсЯ ‘тепан.  Ћн  постоЯл
несколько секунд,  посмотрел на  небо,  потом лениво пошел в  лес,  захватив
предварительно узду. —ерез несколько минут послышалсЯ резкий топот, и ‘тепан
выехал из лесу на буланом жеребчике.  ‹ошадь бежала как-то капризно и резво;
подъехав к берегу озера,  ‘тепан спрыгнул на бегу и,  напоив конЯ,  привЯзал
его  к  городьбе.  Љогда затем он  опЯть подошел к  берегу,  глаза его  были
тусклы,  точно чем-то  завешены.  Ћн  остановилсЯ и  стоЯл над водой молча и
неподвижно. ‚ероЯтно, его тоже захватили таинственные голоса пустынной ночи.
—ерез минуту он вздрогнул, как будто от холода...
     - ‘вежо! - сказал Я, чтобы привлечь его внимание.
     Ћн  оглЯнулсЯ,  но  как будто даже не сразу заметил менЯ.  Џотом так же
машинально подошел и сел рЯдом со мной на бревне. Њне показалсЯ он странным,
как  будто  даже  больным.  ‚чера  в  нем  было  заметно оживление человека,
потЯнувшегосЯ навстречу новому  знакомству.  ’еперь он  покорно,  без  мысли
отдавалсЯ какому-то внутреннему настроению...
     Џо  верхушкам  леса  потЯнулсЯ гул  от  предутреннего ветра...  „еревьЯ
сначала заговорили глубоким хором, потом гул рассыпалсЯ на отдельные голоса,
пошепталсЯ и начал стихать.
     ‘тепан повернулсЯ в сторону леса, как только что на мой оклик.
     - ‚етер,  -  сказал он  с  тем  же  малоосмысленным выражением и  вдруг
посмотрел на менЯ взглЯдом, полным глубокой тоски.
     - Њочи нет, - сказал он с приливом внезапной откровенности. - Џоверите,
никакой возможности моей...
     - —то же такое, ‘тепан? - спросил Я с невольным участием.
     - ‚ыйдешь на озеро... все эта тайга шумит... Љругом пусто... „а еще вот
эти проклЯтые.
     ‘  неожиданной Яростью он  схватил ком  сухой  грЯзи и  кинул в  туман,
лежавший над озером.  ’ам,  точно сквозь матовое стекло,  виднелись неЯсные,
увеличенные контуры птиц.  Љогда комок шлепнулсЯ среди них, в туманной дымке
слегка зашевелились грузные очертаниЯ...
     Ћднако резкое движение и плеск на озере, по-видимому, несколько привели
его в себЯ. Ћн сел опЯть и опустил голову на руки.
     - ’рудно здесь жить, господин...
     - Ќу, что ж, ‘тепан. ‚ам бы и в самом деле на прииски.
     - ЊарусЯ не идет.
     - Ќу, вы бы на зиму уходили, а летом опЯть сюда... ‡арабатывали бы там,
и в хозЯйстве подспорье. Ђ здесь ЊарусЯ с ’имофеем справЯтсЯ.
     Ћн  повернулсЯ ко  мне  и  долго  глЯдел  в  глаза,  как  будто  что-то
выпытываЯ.
     - Ќет, господин... ќто нельзЯ... ќто уже значит... кончено...
     Џотом, помолчав, он спросил:
     - Ђ вы ’имофеЯ откуда знаете?
     - ‚чера был у него на расчистке.
     - € ЊарьЯ там была?
     - Ѓыла.
     - Ќу-ну! ‚ы не глЯдите на него, на ’имофеЯ. Џарень не простЯк...
     € опЯть ко мне повернулись светлые глаза на еще более потемневшем лице.
‚ них теперь Ясно проступило выражение ненависти.  џ подумал,  что это та же
знакомаЯ  нам  болезнь  пустынных мест  и  ограниченного общества...  ’олько
враждебные чары пустыни произвели уже более глубокие опустошениЯ в  буйной и
требующей сильных движений душе.  ‚  эту минуту из троих обитателей заимки к
настроению ‘тепана Я почувствовал наиболее близости и симпатии.
     ЋпЯть скрипнула дверь, показалась ЊарусЯ. Џотом неуклюжаЯ фигура ’имохи
сползла по лестнице с сеновала.  ЊарусЯ принЯлась доить коров, ’имоха запрЯг
лошадь и  привез к  огороду огромное полубочье воды  длЯ  поливки.  ‡амычали
коровы и телЯта,  на заимке начиналсЯ день...  Ќебо над верхушками гор слабо
окрашивалось,  но мы находились еще в длинной тени, покрывшей всю равнину...
Љроме того, по небу развесилась тонкаЯ подвижнаЯ пелена тумана...
     —аса через полтора мы выехали с  заимки втроем.  ‘тепан ехал с нами.  “
его  седла висели большие кожаные переметы,  -  очевидно,  его  путь был  не
близок. ‹ицо его было опЯть спокойно, даже весело.
     „оехав до  проезжей дороги,  он  указал нам  наше  направление,  а  сам
повернул к  реке.  —ерез  некоторое времЯ  мы  увидели на  другой стороне ее
небольшую темную точку, подымавшуюсЯ по меловым уступам крутого берега.
     - ‡ачем это его понесло на Ќелькан? - задумчиво спросил мой товарищ.
     - Ђ вы знаете, что он поехал туда?
     - „а.  ѓоворит - к попу. ‚рет, должно быть. Љакие у него дела с попами?
Џравду сказать, подозрительна мне всЯ эта идиллиЯ.
     - „умаю, что вы ошибаетесь, - сказал Я, не вступаЯ, однако, в спор. Њне
вспомнились слова ’имофеЯ о желании Њаруси.  ‚ той стороне, куда ехал теперь
‘тепан,  лежали дальние Якутские улусы,  а  затем  -  тунгусскаЯ пустынЯ,  в
которой нет ни церквей, ни приходов в нашем смысле. Љое-где только, в тайге,
стоЯт  наглухо  заколоченные  часовенки,  открывающиесЯ  к  редким  приездам
свЯщенников. ќти бродЯчие пастыри постоЯнно объезжают свое стадо, рассеЯнное
на  невообразимых пространствах,  венчаЯ супругов,  у  которых давно  бегают
дети,  крестЯ подростков и  отпеваЯ умерших,  кости  которых давно истлели в
земле.  “даленность от епархии и постоЯнные, узаконенные обычаем отступлениЯ
от  канонических правил делают их  особенно снисходительными к  разного рода
формальным препЯтствиЯм, и Я догадалсЯ, что, вероЯтно, ‘тепан направлЯетсЯ к
такому попу, прикочевавшему, быть может, к границе своего огромного прихода,
чтобы удовлетворить заветному желанию Њаруси.
     ‘коро темнаЯ точка на горной тропе исчезла...  Ќаши лошади бежали опЯть
колеЯми Якутской дороги, срываЯ сочную траву с луговыми цветами...


        V. ‚Ћ‰ЌЂ

     џ ничего не узнал о результате переговоров ‘тепана с попом.
     ‘тепан и ЊарьЯ были два раза в слободе и останавливались у нас, как уже
знакомые.  ‘тепан оживлЯлсЯ на  людЯх,  ЊарусЯ была  по-прежнему молчалива и
необщительна.  ѓод  выдалсЯ плохой,  хлеб  во  многих  местах побило ранними
заморозками, но у Њаруси все уродилось хорошо. …е огурцы, которые она солила
каким-то  особенным способом,  пользовались известностью даже  в  городе,  и
случалось -  за ними приезжали нарочные казаки за полтораста верст. ќтому не
следует удивлЯтьсЯ:  расстоЯниЯ совсем  не  пугают  в  этих  дальних,  редко
населенных местах.  Ћдин американский путешественник по ‘ибири с  удивлением
рассказывал в  своей книге,  как однажды около Љолымска его нагнал посланный
губернатором  казак,   чтобы  почтительно  вручить  ему  портсигар  и   круг
мороженого масла,  забытые им на станции в џкутске. Ђ от џкутска до Љолымска
более полуторы тысЯч верст!
     ‚прочем, по большей части ЊарусЯ сбывала свои продукты полЯку-торговцу,
который торопилсЯ доставить их  приискателЯм.  „ела свои она  вела спокойно,
деловито и твердо.
     - Љремень баба!  -  говорил о ней торговец, причем в тоне его слышалось
благоволение к красивой смуглЯнке и уважение к хорошей хозЯйке.
     ‘тепан  без  особого  дела  бродил  по  слободе,  заходил  к  татарам и
приценивалсЯ к лошадЯм,  делаЯ вид,  что хочет выменЯть своего буланка. €ной
раз  он  возвращалсЯ к  ночи  чуть-чуть навеселе,  но  не  пьЯный.  ‚ообще Я
присматривалсЯ к своим гостЯм и спрашивал себЯ с удивлением: неужели то, что
мелькнуло  передо  мной  в  белую  ночь  на  дальнем  озере,  -  только  моЯ
фантазиЯ?..
     Њежду тем  незаметно подходила осень.  “же  с  августа утренники крепко
стискивали землю. Љ середине днЯ она едва успевала оттаЯть под косыми лучами
солнца,  как уж с ранних сумерек ее опЯть начинало примораживать. ‚оздух был
чист и  прозрачен,  звуки неслись отчетливо,  Ясно,  далеко,  копыта лошадей
звонко стучали по голой, но уже скованной земле...
     ‚ один из таких дней телега Њаруси и ‘тепана опЯть остановилась у наших
ворот.  „ень был холодный и  Ясный,  кроме того,  была суббота,  и  на улице
виднелись кучки татар.  ЏрЯмо против нашего двора,  на завалинке,  сидел мой
сосед,  татарин Ђбрашка,  тот  самый,  которого ЊарусЯ  выпроводила от  себЯ
ухватом.  Ћн  был навеселе и  как-то иронически окликнул ‘тепана,  когда тот
стал снимать жерди наших ворот.  ‚ татарской фразе мне послышалось также имЯ
Њаруси.
     ЊолодаЯ женщина сохранила презрительное молчание. Џо ее лицу можно было
подумать,  что  она  даже не  слышала.  Ќо  лицо ‘тепана внезапно вспыхнуло,
белокурые усы и  брови выступили резко и  неприЯтно.  Ћн ничего не ответил и
стал вводить лошадь в открытую городьбу.
     Ђбрашка громко засмеЯлсЯ. …го поддержали сидевшие рЯдом соседи.
     Ђбрам ЂхметзЯнов был  человек в  своем роде замечательный.  Љак сам он,
так и его жена ѓарифа,  которую,  впрочем, в слободе называли Њарьей, совсем
не были похожи на монголов. “ него было круглое лицо, очень смуглое, правда,
но с мЯгкими правильными чертами,  и большие, ласкающие, добрые глаза... Ћна
же   представлЯла  из   себЯ   типическую   русскую   красавицу,   несколько
располневшую,  с бойким и, что называетсЯ, "бедовым" взглЯдом. Ђбрашка любил
ее до безумиЯ,  но про нее говорили,  что она нередко ему изменЯла.  Ћднажды
ночью,  вернувшись неожиданно домой,  он  зачем-то стрелЯл около своей юрты.
ѓоворили на  другой  день,  что  меховаЯ  шапка  некоего Ђбдула  ‘абитуллина
оказалась  простреленною дробинами и  что  только  густо  вышитаЯ  тюбетейка
спасла его лысую голову. ‘абитуллин был богатый старик... Ќекоторое времЯ он
опасалсЯ ходить мимо избы Ђбрама,  а однажды последний, неожиданно встретЯсь
с ним на улице,  кинулсЯ на него,  как кошка. ‘тарого Ђбдула едва вырвали из
рук исступленного Ђбрашки.  Ќо Я  видел Ђбрама и  Њарью на третий день после
выстрела:   она  держала  себЯ  с   таким  же  сознанием  своей  опьЯнЯющей,
чувственной красоты,  а  он  смотрел  на  нее  таким  же  покорно влюбленным
взглЯдом.
     Ћн  пользовалсЯ репутацией  самою  отчаЯнного  головореза и  ловчайшего
вора.  џ  долго  не  хотел верить этому.  Ћн  был  нашим ближайшим соседом и
нередко оказывал мне и  моим товарищам соседские услуги.  Џри этом в  глазах
его светилось такое простодушное расположение, что Я не мог примирить с этим
молву об его подвигах. ’олько однажды, после какого-то нового двусмысленного
происшествиЯ с  Њарьей,  он  сильно пил несколько дней и  пришел ко  мне под
вечер возбужденный и несколько дикий.
     Ќекоторое времЯ он сидел на лавке,  глухо стонал,  покачивалсЯ и глЯдел
перед собой мутным взглЯдом.  Џотом вглЯделсЯ в  менЯ и,  как будто узнаваЯ,
где находитсЯ, сказал:
     - Ђ! вот это Я у кого. ’ак! ‘лушай, русский, что Я тебе буду говорить.
     - ѓовори, Ђбрам, что тебе нужно?
     - “езжаете вечером... приезжаете ночью... „ом бросаете пусто.
     - ’ак что же?
     - ’ронули у вас что-нибудь татаре?
     - Ќет, не тронули.
     - ‚одки поставь... Ћдну бутылку. ‚ыпей, брат, с Ђбрашкой!..
     - Ќет,  Ђбрам,  -  ответил Я  по  возможности спокойно.  -  ‚одки Я  не
поставлю.
     - Џочему не поставишь?
     - ’ы  сам знаешь:  мы  к  вам водку пить не  ходим.  —аю,  если хочешь,
заварю, а откупатьсЯ от вас мы не станем.
     ‚ глазах Ђбрама промелькнуло сознание.
     - —то ты!  Ѓрат!  - сказал он как-то страстно. - Ќеужто, сохрани бог, Я
за  этим.  Ђбрам  ЂхметзЯнов не  каплюжник...  ЏьЯн  только Ђбрашка.  ‘ердце
загорелось... водки надо... много водки надо. Ђ ЊарьЯ, брат, не дает...
     Џоследнюю фразу он  произнес каким-то жалким шепотом.  Џотом,  внезапно
поднЯвшись, он подошел ко мне, положил руку мне на плечо и, крепко сжав его,
наклонил ко мне свое пылающее лицо.  ѓлаза его были такие же добрые,  только
стали как будто больше и искрились почти восторженно...
     - —то вы за люди?  -  сказал он. - џ не знаю, что вы за люди... Ђ Я вот
какой человек...  Ђх,  бр-рат!..  …жели бы мне не ЊарьЯ...  давно бы Я  себе
каторгу заработал!
     џ  был  поражен глубиной и  непосредственностью этого восклицаниЯ.  ’ут
была и  тоска пропадающей удали,  и глубочайшаЯ нетронутаЯ уверенность,  что
каковы бы там ни были еще люди и взглЯды,  все-таки наиболее стоЯщий человек
тот,   кто  смело  носитсЯ  по  самым  крутым  стремнинам  жизни...   ’олько
оступись... попадешь прЯмо на каторгу.
     ’олько в  эту минуту Я  понЯл настоЯщим образом ЂхметзЯнова со всей его
"невинной" преступностью,  - право, Я не подыщу тут другого слова... ‘ этими
взглЯдами Ђбрам вырос и сжилсЯ.  Ћн чувствует в себе силы длЯ крупной роли в
родной сфере,  а между тем приходитсЯ тратить их на мелкие подвиги баранты и
воровства, в то времЯ как его имЯ могло греметь наравне с именами Ќикифорова
и  —еркеса -  весьма известных в  те  годы  на  ‹ене спиртоносов и  хищников
золота...   џ  понЯл  также,  почему  ’имоха  ставил  имЯ  ‘тепана  рЯдом  с
Ђбрашкой...  ‚  жизни обоих "бабы" играли почти одинаковую роль и,  как  это
часто  бывает,  Ђбрам  ЂхметзЯнов презирал ‘тепана  за  то  самое,  за  что,
вероЯтно, презирал и себЯ...
     ‚  этот  самый  день  ‘тепан  все-таки  зашел  к  ЂхметзЯнову,  который
занималсЯ корчемством.  “шел он туда в отсутствие Њарьи, но она вернулась от
торговца раньше.  ‚  лице ее  Я  заметил какое-то нервное беспокойство.  Ћна
ждала,  тревожно прислушиваЯсь, и внезапно вздрогнула, когда снаружи донессЯ
к нам глухой смешанный шум.
     џ вышел на двор и увидел ‘тепана. Ќеобыкновенно возбужденный, он быстро
шел  от  избы  Ђбрама.  ‚идимо,  он  сейчас выдержал свалку с  кучкой татар,
которые скалили зубы и смеЯлись вдогонку.
     „ойдЯ до середины улицы, он обернулсЯ и погрозил кулаком.
     - Џосмеетесь вы у менЯ, погодите! - бормотал он, уже войдЯ в наш двор и
не обращаЯ вниманиЯ на менЯ.
     Ќе заходЯ в избу, он вывел плохо отдохнувшую лошадь и стал запрЯгать ее
в телегу.
     - Људа вы так торопитесь, ‘тепан? - спросил Я.
     - Ќадо домой...  ’олько вот как бы снег не застиг.  - Ћн глазами указал
на небо.
     џ  тоже  взглЯнул кверху.  …два  перевалив через цепь отлогих холмов на
северо-западе,  к  нам ползло тЯжелое свинцовое облако.  Ћно было громадно и
странно  своим  одиночеством  на  холодном  и   Ясном  небе.   ‚верху  резко
отграниченное, точно спина огромного животного, внизу оно спустило несколько
темных  отростков,  которые тихо,  зловеще шевелились,  опускаЯсь все  ниже,
точно  чудовище  перебирало  гигантскими  щупальцами.   Ќо  что  было  всего
страннее, облако ползло совсем низко над землей, вздрагиваЯ, как будто терЯЯ
силы в своем полете и готовое упасть на слободу всей своей грузной массой.
     ‘лобожане уже обратили на него внимание.  ‚  юртах хлопали двери,  люди
выбегали с  любопытством или тревогой.  ‚прочем,  аборигены смотрели на небо
довольно  спокойно,   но   татары,   и   особенно  киргизы,   волновались  и
переговаривались  громко   и   тревожно.   Џолусумасшедший  киргиз,   живший
невдалеке, прицелилсЯ из ружьЯ и выстрелил...
     Ћблако, все так же вздрагиваЯ, как будто с напрЯжением, раскинулось уже
над крайними юртами слободки. ‚се кругом потемнело и потускло. ‚се притихли,
когда  над  нашими головами,  тихо  волнуЯсь и  шевелЯ мглистыми отростками,
темно-свинцовое,  с  опаловыми  просветами,  проползало  туманное  чудовище,
готовое,  казалось,  задеть за  крыши притихшей слободки...  —ерез несколько
минут оно  пронеслось над  рекой.  Џлотные очертаниЯ тучи закрыли оскалины и
леса горного берега...  Љогда туча исчезла за гребнем,  -  на уступах, точно
нарисованные гигантскою кистью, белели густые полосы снега...
     џ  очнулсЯ точно  после  странного сна...  Ќад  слободкой опЯть  играли
последние лучи  скупого  осеннего солнца...  ‹юди  еще  волновались,  громко
обсуждаЯ значение странного ЯвлениЯ.  ‚  дверЯх нашей  избы  стоЯла ЊарусЯ с
омертвевшим,  испуганным лицом...  Ћна  опЯть  показалась мне  постаревшей и
изменившейсЯ...  “видев,  что ‘тепан запрЯг лошадь, она наскоро собрала свои
пожитки и,  не  прощаЯсь,  не  глЯдЯ на  менЯ,  как будто болезненно стыдЯсь
показать свое лицо, вышла из избы и села в телегу.
     џ  попробовал было остановить их.  Њой товарищ на времЯ уехал,  в  юрте
было довольно свободно,  а  Я чувствовал себЯ одиноким,  но ‘тепан отказалсЯ
наотрез.
     - Ќет,  господин! - сказал он, выводЯ лошадь. - ’еперь начнутсЯ метели,
пора пойдет темнаЯ... Ђ Я, кстати, с татарами тут расплевалсЯ...
     Ћн ударил лошадь и, проехав по широкой улице, спустилсЯ с луга. ’ам мне
еще  некоторое времЯ виднелась телега с  двумЯ темными фигурами,  постепенно
утопавшими в сумерках...
     Ђ пора действительно началась темнаЯ.  Ћсень круто поворачивала к зиме;
каждый год в этот промежуток между зимой и осенью в тех местах дуют жестокие
ветры. Ѓурные ночи полны холода и мрака. ’айга кричит не переставаЯ; в лугах
бешено носЯтсЯ столбы снежной колючей пыли,  то  покрываЯ,  то опЯть обнажаЯ
замерзшую землю.
     €  вместе с  темнотой,  с  бурЯми и  метелью в  слободе и  окрестностЯх
водворилась тревога.
     Џочти  половину населениЯ слободки составлЯли татары,  которые смотрели
на  этот  сезон  с  своей  особой точки зрениЯ.  ЊерзлаЯ землЯ не  принимает
следов,  а сыпучий снег, переносимый ветром с места на место, - тем более...
Џоэтому то и дело,  выходЯ ночью из своей юрты, Я слышал на татарских дворах
подозрительное движение и тихие сборы...  ”ыркали лошади,  скрипели полозьЯ,
мелькали в  темноте верховые...  Ђ  наутро становилось известно о взломанном
амбаре "в Якутах" или ограблении какого-нибудь Якутского богача.
     џкуты старались защищатьсЯ,  иногда мстить. Ћдин мой приЯтель, полуЯкут
‘ергей,  знакомивший менЯ на первых порах с особенностЯми местной жизни, так
характеризовал взаимные отношениЯ слободы и  ее  окрестностей в  это  темное
времЯ:
     - ‚ойна! ’атар у джЯкут воровай, джЯкут у татар воровай... взад вперед.
     Ќо,  в сущности,  полной взаимности в этих отношениЯх не было.  џкуты -
народ мирный и робкий:  они старались только защищатьсЯ.  Џравда,  -  стоило
татарской лошади забежать в  улус,  подальше от  слободы,  и  она  тотчас же
попадала  в   Якутский  котел  на  общую  пирушку.   Ќо  в  остальном  Якуты
ограничивались  защитой,   почти  всегда  неумелой  и  трусливо-наивной.  €х
одинокие  разбросанные  юрты  переживали  весь  ужас  беззащитного ожиданиЯ.
ЏроезжаЯ иной  раз  ночью по  наслежным дорогам,  можно было  услышать вдруг
отчаЯнные вопли,  точно где-то режут сразу несколько человек.  ќто население
юрты,  в  которой  две  или  три  семьи  сошлись  на  долгую  холодную зиму,
предупреждало неведомого путника,  едущего мимо по темной дороге, о том, что
они  не  спЯт  и  готовы  к  защите.  ’олько  эти  угрозы производили скорее
впечатление испуга,  почти мольбы.  Џорой за  ними  следовали беспорЯдочные,
такие же испуганные выстрелы в воздух.  ‚се это,  разумеетсЯ, было только на
руку предприимчивым и смелым татарам,  выжидавшим, пока Якуты настрелЯютсЯ и
накричатсЯ, и тогда они тихо, но свободно шли на добычу.
     Ђ осень все злилась, снег все носилсЯ во тьме, гонимый ветром, стучал в
наши  маленькие окна,  и  кругом нашей  юрты  по  ночам все  слышалось тихое
движение то  в  одном,  то  в  другом  татарском дворе.  Њой  верный –ербер,
которого Я брал к себе в юрту из чувства одиночества, то и дело настораживал
уши  и  ворчал  особенным образом,  -  как  природные Якутские собаки ворчат
только на татар или поселенцев...
     џ  чувствовал себЯ,  в своей юрте н