аки в  этом  виноват  не  Я,  а,
значит, ты сам. …сли бы Я раньше встретилсЯ с тобою, длЯ тебЯ было бы лучше,
по крайней мере Я, видишь ли, времени не терЯю: в первую свободную минуту  Я
здесь. “спокойсЯ!
     €, говорЯ это, он приподнЯл руки и положил их на плечи Њарано.
     Џервым инстинктивным движением того было отстранитьсЯ от этого ужасного
прикосновениЯ,  но  внезапно   он   почувствовал,   как   приЯтнаЯ   теплота
распространилась по всем его членам, и он  уже  не  думал  отстранЯтьсЯ.  Ћн
жадно воспринимал эту теплоту и поддавалсЯ возникавшему в нем ощущению.
     Џрошла минута, другаЯ - и он физически чувствовал себЯ так хорошо,  так
бодро, как давно-давно уже не чувствовал. ‘покойный и  даже  почти  ласковый
взглЯд черных красивых глаз Љалиостро был устремлен на него и не возбуждал в
нем ненависти; в нем даже, как ни странно, как ни невозможно  казалось  это,
пробудилось что-то похожее на симпатию к этому непонЯтному человеку, к этому
врагу. Ђ Љалиостро говорил:
     - ‚от видишь, времени и жизни вернуть нельзЯ, но все же кое-что и можно
исправить. ‚идишь, ты снова бодр, ты снова чувствуешь себЯ таким, каким  был
двадцать лет тому назад; тех мучений, какие были в тебе, теперь нет,  и  все
это произвел Я, значит, ты относительно менЯ не прав. ‘мотри!
     Љалиостро отступил на шаг от евреЯ и подошел  к  маленькому  столу,  на
котором горела лампочка.

        VI 

     € вдруг изумленного слуха Њарано достиг знакомый, любимый  звук  -  это
был звук золота. ‡олото блеснуло ему в глаза, много золота.  ‚от  на  столе,
возле лампочки, целаЯ кучка золотых монет.
     Њарано почувствовал себЯ совсем обновленным, совсем перерожденным.
     Ћн подбежал к столу, ощупал золотые монеты, боЯсь, что это один  только
призрак, что они, того и  жди,  пропадут,  исчезнут  бесследно.  Ќо  они  не
исчезали.  ‡олото,  чистое  золото,  сверкающее,  холодное   и   прекрасное,
пересыпалось в дрожавших руках евреЯ и  наполнЯло  его  блаженным  трепетом,
трепетом страстно  влюбленного  человека,  обнимающего  давно  и  безнадежно
жданный предмет своей страсти.
     …ще минута - и Њарано, совсем даже забыв о присутствии Љалиостро,  стал
пересчитывать монеты. Ћн сложил их в равные  кучки,  сосчитал  и  пересчитал
снова. „вадцать да двадцать  -  сорок,  сорок  да  сорок  -  восемьдесЯт,  в
страстном волнении шептали его губы.
     - „а, но тут не все...  далеко  не  все!  ѓде  же  остальные?  -  вдруг
воскликнул он. - ’ы сказал, что вернешь мне все... и проценты... проценты за
двадцать лет! ѓде же это? ќто  далеко,  слишком  далеко,  тут  всего  двести
пЯтьдесЯт монет... только двести пЯтьдесЯт!
     Љалиостро улыбнулсЯ.
     - ‡наешь ли, друг мой, - спокойно сказал он, - если человек очень долго
голодает и вдруг накинетсЯ невоздержно на пищу, то умрет гораздо скорее, чем
умер бы от голоду. Њне очень легко сразу отдать тебе все золото,  о  котором
ты теперь мечтаешь, и даже гораздо больше того, но Я не  сделаю  этого,  так
как не желаю твоей погибели, и не за этим пришел к тебе.  ‘обери  хорошенько
эти двести пЯтьдесЯт монет и храни  их:  они  будут  услаждать  часы  твоего
досуга, ты будешь перебирать их, любоватьсЯ ими; уверЯю тебЯ,  они  доставЯт
тебе много удовольствиЯ.
     - ’ак, значит, ты обманул менЯ! - отчаЯнно воскликнул еврей.
     - Ќисколько, - все с  тем  же  спокойствием  ответил  Љалиостро.  -  џ,
кажетсЯ, тебе доказал, что  не  желаю  твоей  погибели,  спасаЯ  твою  жизнь
сегоднЯ утром; не будь тут моей воли - тебЯ избили бы до смерти. џ  мог  бы,
конечно, не дать тебе ни одной монеты, а вот перед тобою двести пЯтьдесЯт, и
они принадлежат себе. ’ы все получишь, получишь даже больше,  но  длЯ  этого
нужно, чтобы ты исполнил кое-какие условиЯ.
     - Љакие?
     - Ђ вот какие.  ‡автра  же  ты  выедешь  из  ‘трасбург,  отправишьсЯ  в
ѓерманию, во ”ранкфурт-на-Њайне.  Љогда  ты  туда  приедешь,  тебЯ  встретит
человек и проведет в нанЯтую длЯ тебЯ и оплаченную на год  вперед  квартиру,
где ты будешь жить в обстановке, несравненно лучшей, чем та, в какой Я  тебЯ
видел в Џалермо двадцать лет тому назад. ‚о ”ранкфурте-на-Њайне очень  много
твоих соплеменников, и они ведут там большую торговлю,  большие  дела.  ’ебе
никто не мешает тоже занЯтьсЯ вместе с  ними  торговлей  и  делами,  которые
могут обогатить тебЯ. ‚се будет устроено так, что,  когда  тебе  понадобЯтсЯ
деньги, эти деньги будут ЯвлЯтьсЯ вовремЯ, но если когда-нибудь  кому-нибудь
ты произнесешь имЯ „жузеппе Ѓальзамо - в тот же день исчезнет все, у тебЯ не
останетсЯ ни одного медного гроша, и ты умрешь в нищете,  жестоко  оплакиваЯ
свое безумие. „жузеппе Ѓальзамо нет и не было - понимаешь ли ты это? Ќикогда
никакого „жузеппе Ѓальзамо ты не знал, сегоднЯ утром ты действовал вне себЯ,
будучи одержим адскими силами. ‡автра, ровно в десЯть часов утра, ты выйдешь
из дому и пойдешь в лечебницу графа Љалиостро. ’ы будешь идти  по  улицам  и
обращатьсЯ ко всем встречным, спрашиваЯ: где лечебница знаменитого целителЯ,
благодетелЯ человечества, графа Љалиостро? ЏридЯ в лечебницу, ты потребуешь,
чтобы тебЯ провели к божественному Љалиостро и, увидЯ менЯ, ты падешь передо
мной на колени и так убедительно, чтобы все этому поверили - слышишь ли  ты,
чтобы все этому поверили, - будешь просить у менЯ прощеньЯ за  то,  что  вне
себЯ, наущенный адскими духами, осмелилсЯ публично назвать менЯ  негодЯем  и
требовать от менЯ шестьдесЯт унций золота. …сли ты не исполнишь всего этого,
то пенЯй на себЯ: тогда  ты  сам  откажешьсЯ  от  своего  счастиЯ.  …сли  же
исполнишь  все,  то  Я   буду   благодетельствовать   тебе   так   же,   как
благодетельствую многим.
     Њарано стоЯл ошеломленный, вдумываЯсь в слова  Љалиостро,  а  Љалиостро
между тем совершенно спокойно вынул из кармана кожаный мешочек и в один  миг
уложил в него двести пЯтьдесЯт золотых монет. Њарано, заметив это,  испустил
отчаЯнный вопль и схватил Љалиостро за руку, но тот мгновенно оттолкнул  его
так, что старик отлетел на несколько шагов и, потерЯв  равновесие,  упал  на
пол.
     - Ѓудь спокон, - сказал Љалиостро, - эти деньги твои. џ тебе показал их
длЯ того,  чтобы  ты  познакомилсЯ  с  ними  и  полюбил  их.  €  ты  с  ними
познакомилсЯ, ты их очень любишь, но вот Я сейчас заметил в тебе одну весьма
скверную мыслью. “ тебЯ мелькнуло в голове, забрав эти  деньги,  завтра  чем
свет скрытьсЯ и не прийти в лечебницу. ‚есьма вероЯтно,  что  эта  мысль  за
ночь созрела бы и укрепилась в тебе и ты привел бы ее в исполнение. ќтим  ’ы
только погубил бы себЯ, а Я, повторЯю, вовсе не желаю твоей гибели. ‡а  ночь
хорошенько обдумай все  мои  слова  и  свое  положение,  откажись  от  своей
глупости, котораЯ погубила всю твою жизнь.  …сли  двадцать  лет  тому  назад
„жузеппе Ѓальзамо нужны были твои шестьдесЯт унций золота, то  теперь  графу
Љалиостро, владетелю неисчерпаемых сокровищ, умеющему из всЯкой дрЯни делать
чистое золото, не могут быть нужны не только шестьдесЯт унций золота,  но  и
миллионы  унций,  а  о  том,  что  граф  Љалиостро   владеет   действительно
философским камнем и умеет делать золото, - об этом знает весь свет. Ћбдумай
все хорошенько и пойми,  наконец,  глупый  человек,  что  единственное  твое
спасение в слепом послушании моим приказаниЯм и что Я действую длЯ твоей  же
пользы. ‘покойно разбери все, сделай завтра утром так, как Я тебе сказал,  и
после  публичного  покаЯниЯ  за  сегоднЯшний  твой  поступок,   которое   ты
произнесешь в моей лечебнице, ты получить  этот  мешочек.  Ќадежный  человек
проводит  тебЯ  из  города  и  удостоверитсЯ  в  том,  что   ты   уехал   во
”ранкфурт-на-Њайне. …сли в твоих действиЯх не  будет  искренности,  если  ты
пожелаешь хоть в чем-нибудь обмануть менЯ - знай, что ты погиб. Ќу, а  затем
прощай, Я и так потерЯл с тобою очень много времени.
     Љалиостро позвонил перед евреем  мешочком  с  золотом,  затем  спокойно
положил его к себе в карман и вышел.
     „олго еще стоЯл Њарано совсем  растерЯнный,  собираЯсь  с  мыслЯми,  но
мысли его не слушались; они разбегались в разные стороны, в  голове  у  него
была какаЯ-то пустота, какой-то  туман  носилсЯ  перед  ним.  Ћн  улегсЯ  на
кровать, и скоро тЯжелый сон овладел им.

        VII 

     Љалиостро уверенным шагом сошел с темной старой лестницы и очутилсЯ  на
пустынной улице. ‚есь этот бедный квартал ‘трасбура, встававший чуть свет  и
принимавшийсЯ рано за дневные работы, ложилсЯ  обыкновенно  рано.  Ќа  улице
была полнейшаЯ темнота осенней ночи, только кое-где еще  из  маленьких  окон
лилась струйка света; кое-где, трепетно мерцаЯ, догорала маслЯнаЯ лампочка в
фонаре.
     …два Љалиостро сделал несколько шагов по  улице,  как  к  нему  подошла
какаЯ-то фигура и шепнула:
     - ѓосподин мой, какие будут приказаниЯ? Ћн ответил:
     - Њожешь идти за мною, но завтра с  семи  часов  утра  возьми  с  собою
двух-трех людей, возвращайсЯ к этому дому и следи за стариком.
     - ЏриказаниЯ графа будут исполнены, - произнес тихий голос.
     Љалиостро двинулсЯ по улице, и  темнаЯ  фигура  последовала  за  ним  в
некотором отдалении.
     ‚ечер был очень свежий, по временам налетал ветер, по небу ходили тучи,
но дождЯ не было.
     Љалиостро быстро шел, вдыхаЯ в себЯ свежий воздух; после тревожного днЯ
ему было приЯтно  освежитьсЯ  этой  прогулкой,  и  он  даже  замедлЯл  шаги,
соображаЯ, что до его отелЯ уже недалеко. ’еперь уж он на улице,  где  жизнь
еще не замерла, где еще не спЯт, где больше света, и он запахиваетсЯ в плащ,
прЯча лицо свое, чтобы никто случайно не мог его узнать.
     Ќо кто его узнает?! Љому может прийти в голову, глЯдЯ  на  эту  фигуру,
закутанную в черный суконный плащ, что это тот самый человек,  о  котором  с
утра говорит весь  город,  который  поЯвилсЯ  как  волшебное  видение,  весь
залитый в золото и драгоценные камни, в ореоле всевозможных чудес.
     ‚от он свернул в узенький глухой переулок,  как  тень  скользнул  вдоль
каменной  ограды,  остановилсЯ  у  маленькой  дверцы,  скрытой  за   густыми
разросшимисЯ вьющимисЯ растениЯми, листьЯ которых уже пожелтели  и  медленно
опадали.
     Ћн вынул из кармана ключ, отпер эту потайную дверцу, потом запер ее  за
собою и оказалсЯ в саду. ќто был  сад,  примыкавший  к  заднему  фасаду  его
отелЯ.
     —ерез минуту он отпирал уже  другую  замаскированную  дверцу  в  нижнем
этаже самого зданиЯ, а еще через  минуту,  пройдЯ  узкий  коридор,  очутилсЯ
перед тЯжелой двойной драпировкой.
     Ћсторожно, беззвучно он раздвинул складки материи и заглЯнул: перед ним
просторнаЯ, богатаЯ спальнЯ, похожаЯ на ту спальню,  какаЯ  была  у  него  с
‹оренцей в Џетербурге, в доме графа ‘омонова. ‚от большой  туалет,  и  перед
ним женскаЯ фигура. Џрекрасное венецианское  зеркало  отражает  хорошенькое,
несколько утомленное личико ‹оренцы.
     “видев за собою мужа, она невольно вскрикнула от неожиданности: она  не
знала, что за тЯжелой материей,  задрапировывавшей  всю  комнату,  находитсЯ
потайнаЯ „верца,
     Љалиостро весело засмеЯлсЯ.
     - Љогда же ты наконец привыкнешь к моим внезапным поЯвлениЯм? -  сказал
он, крепко обнимаЯ жену и покрываЯ ее поцелуЯми. - ‡наешь ли, что  это  даже
может внушить мне кое-какие подозрениЯ. ѓде бы ты ни была - одна  ли  или  с
кем-нибудь, - ты не должна смущатьсЯ. —то было в  твоих  мыслЯх?  Ћ  чем  ты
думала, если мое поЯвление тебЯ смутило? Ќу, говори же мне, моЯ  ‹оренца,  о
чем или о ком ты думала? ѓовори прЯмо, без утайки, чтобы  мне  незачем  было
узнавать твои мысли иным способом. ’ы хорошо знаешь,  что  тебе  никогда  не
удастсЯ что-либо скрыть от менЯ.
     - џ вовсе не желаю этого, - совсем просто отвечала молодаЯ женщина. - Ћ
чем Я думала? џ  думала  о  том,  что  мой  „жузеппе  действительно  великий
человек...
     Ћн глЯдел ей в глаза.
     - Ќо, - перебил он, - ты находишь, что это величие сопрЯжено с большими
волнениЯми и опасностЯми.
     - ђазве это не так? - робко спросила она.
     - Љонечно так, жизнь человеческаЯ - борьба, и все  дело  в  том,  чтобы
стать победителем в этой  борьбе.  ’ишина,  спокойствие,  отсутствие  всЯкой
борьбы - ведь это сой, смерть, а Я живой человек и живу борьбою.  ‡наешь  ли
ты, что после каждой неудачи Я собираюсь с новыми силами? ’ы вот не  любишь,
моЯ маленькаЯ ‹оренца, думать, а если бы ты любила думать, то вспомнила  бы,
что каждаЯ моЯ неудача есть непременно начало нового  благополучиЯ.  Љак  ты
была смущена, когда мы должны были выехать из Џетербурга, а Я  тебе  говорил
тогда, что все к лучшему, - и вот прошло короткое времЯ, и ты видишь,  какую
счастливую жизнь устроил Я и себе, и  тебе.  ђазве  сегоднЯшний  день,  день
полного торжества, не хороший день? ђазве над нами не  горит  Ясное  солнце?
ђазве тебе не нравитсЯ этот отель?
     - Ќет, „жузеппе, мне здесь все очень нравитсЯ, все это  так  похоже  на
то, что мы оставили в Џетербурге. ’ы хорошо сделал, что подумал обо  всем  и
все устроил так, как там.
     Ћн самодовольно улыбалсЯ.
     - „а, Я подумал обо всем. „а, этот  отель  -  повторение  петербургской
роскоши, но заметь разницу: там длЯ пас все было чужой роскошью, а  здесь  -
наша собственность. ќтот отель принадлежит нам, все, что видишь кругом себЯ,
твое. Џриказав устроить эти комнаты лучшим мастерам, Я  думал  о  тебе,  моЯ
‹оренца, о твоем удовольствии. €ли Я не угодил тебе?
     Ћна обвила своими тонкими руками его шею и крепко его поцеловала.
     ‚ этом поцелуе страстно любимой женщины была длЯ него  высшаЯ  награда.
Ћн глЯдел теперь на нее долгим и нежным взором, в  котором  выражались  весь
пламень любви, всЯ безграничнаЯ нежность,  на  какую  было  способно  сердце
этого странного человека.
     - Ђ все же, - наконец сказал он, - все же Я  замечаю  в  тебе  какое-то
беспокойство, ты чем-то недовольна. ’ебЯ что-то смущает.
     - „жузеппе, - очень серьезно сказала она, - Я повторю твои же слова: на
свете ничто не может быть полно, и все только стремитсЯ к  гармонии,  но  не
достигает ее никогда. „а, сегоднЯшний день - день нашего торжества, а  между
тем ведь и он омрачен... вот Я только что думала о том: нет ли где опасности
длЯ тебЯ, не ждет ли нас и здесь новаЯ неудача?  Њы  въехали  в  город,  как
король с королевой, Я никогда ничего подобного не могла себе  представить...
но этот ужасный старик... ѓде он? Љто он? Ћн знает твое имЯ... в его  словах
какое-то отвратительное обвинение. Ќеужели ты забыл о нем, об этом  старике,
и неужели его поЯвление тебЯ не смутило? ѓде ты  был?  Ћткуда  ты?  Људа  ты
исчез, когда расходились и разошлись все гости?
     - џ просто почувствовал себЯ утомленным,  переоделсЯ  и  сделал  пешком
прогулку по городу.
     - Ђ старик? —то же о нем думать?
     - ‡абудь о  нем,  пожалуйста,  и  не  смущайсЯ:  это  сумасшедший,  это
одержимый бесами.
     - „а, но он знает твое имЯ!
     - “ менЯ много имен, - задумчиво произнес  Љалиостро,  -  а  настоЯщего
моего имени не знает никто, не знаешь его и ты.
     - ’ы не раз мне говорил это, но это менЯ ничуть  не  успокаивает.  ќтот
старик...
     - Ћставь старика! - уже с раздражением в голосе возразил  Љалиостро.  -
Ћн сам завтра ЯвитсЯ в лечебницу, и если его поЯвление,  его  слова  смутили
кого-нибудь  в  городе,  то  все  это  послужит  только  дополнением   моего
торжества.
     - ’ы уверен в этом?
     - „а, Я в этом уверен! - сказал Љалиостро с такою  силою,  что  ‹оренца
сразу успокоилась и вздохнула полной грудью.
     - ’ы говоришь, что жизнь есть борьба, что ты любишь  только  борьбу,  -
через минуту говорила она, раздеваЯсь  и  приготовлЯЯсь  ложитьсЯ  спать,  -
может быть, ты и прав, но... Я все же устала в этой борьбе, и  мне  хотелось
бы, хоть на некоторое времЯ, пожить спокойно, на  одном  месте,  без  всЯких
волнений и тревог, так, как живут другие люди.
     Ћна сама почти испугалась, что решилась высказать так прЯмо,  но  в  ее
словах  было  столько  искренности,  столько  затаенной  грусти,  ее   голос
прозвучал такою действительной душевной усталостью, что Љалиостро  вздрогнул
и несколько времени молча, пристально глЯдел на нее.
     - ‹оренца, - наконец сказал он, - ты права: в  жизни,  как  и  в  море,
приливы и отливы, да и борьба не может быть без передышки. „а, ты права, и Я
обещаю тебе успокоениЯ. Њы здесь останемсЯ долго, и наша жизнь в этом городе
будет сплошным нашим торжеством. ’ебе нечего опасатьсЯ. џ очень рад, что  мы
так заговорили сегоднЯ с тобою... поглЯди на менЯ, ‹оренца, и скажи:  веришь
ли ты мне?
     - ‚ерю, - ответила она.
     - Ќу, так слушай же. џ знаю мою судьбу и знаю, что мы теперь вступили в
период не омраченного ничем счастьЯ, в период отдохновениЯ и блеска. Ћтбрось
же от себЯ всЯкие тревоги и знай, что чем более  ты  будешь  спокойной,  чем
сильнее будет в тебе уверенность  в  том,  что  нам  нельзЯ  ожидать  ничего
дурного, что перед нами одно благополучие, тем крепче и тем  продолжительнее
будет это благополучие. ѓоворю тебе, ‹оренца,  над  нами  безоблачное  небо,
настали Ясные дни, и от нас будет зависеть, чтобы они были очень долгими.
     - Ђх, если бы это от менЯ зависело! - страстно воскликнула  ‹оренца.  -
—то же Я могу? џ могу только исполнЯть твои приказаниЯ, только следовать  за
тобою и разделЯть твою участь!
     - ’ы забыла одно, - тихим голосом произнес Љалиостро, сжимаЯ ее руку, -
ты забыла, что ты можешь любить менЯ, менЯ одного так,  как  Я  люблю  тебЯ.
‹юби менЯ так - и больше ничего не надо. Ќад нами, как и над другими людьми,
стоит судьба. ќтой судьбою заранее определена всЯ наша жизнь. Њы сошлись  не
случайно - наша жизнь и наша будущность свЯзаны крепко. “ж если  мы  говорим
об этом, Я выскажу тебе страшную тайну, тайну, которую Я давно храню в  себе
и котораЯ менЯ терзает каждый раз, как Я о ней вспоминаю.  џ  знаю,  слышишь
ли, ‹оренца, Я знаю, наверное  знаю,  что  если  мне  суждено  погибнуть  до
времени, если блестЯщаЯ жизнь  моЯ,  полнаЯ  славы,  полнаЯ  блеска,  должна
прерватьсЯ на самой высоте удачи и счастиЯ, то  причиной  этого  будешь  ты,
только ты - и никто больше. ‘лышишь ли, ‹оренца, Я знаю это!..
     Ћн весь преобразилсЯ, его голос звучал нестерпимой душевной мукой, и  в
то же времЯ он страстно глЯдел на жену свою, и в то же  времЯ  она  казалась
ему самым прелестным, самым чудным созданием в мире.
     ‹оренца была потрЯсена его словами, она бессознательно почувствовала  в
них какую-то истину, какой-то тайный смысл, полный значениЯ, и  она  глЯдела
на своего „жузеппе, трепещущаЯ, побледневшаЯ, и губы ее шептали чуть внЯтно:
     - џ люблю тебЯ, как же... как же Я могу быть причиной  твоей  погибели?
‡ачем ты пугаешь менЯ? ‚едь ты только сейчас говорил  мне  о  том,  чтобы  Я
успокоилась, чтобы Я ничего не  страшилась  в  будущем,  что  настали  Ясные
дни... ’ы сейчас говорил мне это... а сам...
     Ќо он не слышал ее. Ћн почти упал в кресло и закрыл лицо руками.  Џеред
ним, сквозь закрытые глаза, сквозь руки, сжимавшие эти глаза, так что ничего
нельзЯ было видеть, все Яснее и  Яснее  обрисовывались  страшные,  печальные
сцены, значение которых он боЯлсЯ объЯснить себе.
     ‡а минуту до  этого  спокойный,  полный  самообладаниЯ  -  теперь  этот
человек внезапно, под натиском тЯжелых мыслей,  впал  в  полную  слабость  и
доходил до отчаЯниЯ.
     ‹оренца своими горЯчими ласками едва могла привести его в себЯ. Ќаконец
страстнаЯ любовь превозмогла все; под ее наплывом разлетелись все  призраки,
затуманились и скрылись тени будущего - и „жузеппе всецело,  всем  существом
своим, отдалсЯ настоЯщей минуте, и жил ею, и был счастлив.

        VIII 

     …ще не занималась на небе бледнаЯ зарЯ осеннего днЯ,  а  старый  Њарано
давно уже не спал. Ћн, как  зверь,  запертый  в  клетку,  металсЯ  по  своей
мансарде, потом в изнеможении падал на матрац, потом снова вскакивал и снова
металсЯ. —увство успокоениЯ и свежести, какое произвело в нем  прикосновение
Љалиостро, давно исчезло. ’еперь он походил на человека отравленного.  Ѓудто
жгучий, мучительный Яд наполнЯл весь его  организм  -  этим  Ядом  оказались
двести пЯтьдесЯт  червонцев,  которые  он  видел  на  своем  столе,  ощущал,
пересыпал жадными руками  и  которые  потом  оказались  в  кармане  ужасного
„жузеппе Ѓальзамо.
     - Ћ, злодей! Ћ, изверг! - в бессильном бешенстве повторЯл Њарано. - …му
мало было один раз обокрасть, погубить менЯ,  он  вот  теперь  обокрал  менЯ
вторично. ‚ор! ѓрабитель! ‡лодей!
     Њарано был действительно очень несчастным человеком,  и  несчастие  его
заключалось вовсе не в том, что в течение двадцати лет он  испытывал  нужду,
есть беднЯки, есть даже нищие, которых тем не  менее  никак  нельзЯ  назвать
несчастными, несчастье Њарано  заключалось  не  в  материальной  нужде,  как
таковой, а в том, что он был лишен единственного блага,  которое  составлЯло
всю сущность его внутреннего мира, которое одно могло дать ему примирение  с
жизнью. ‚ его душе, с тех пор как он себЯ помнил, никогда  не  было  ничего,
кроме любви к золоту, страстной, непреоборимой любви. € вот  целые  двадцать
лет он был лишен  единственного  любимого  им  предмета  и  томилсЯ,  хирел,
состарилсЯ и одрЯхлел до срока. Ќаконец он увидел этот  страстно  обожаемый,
доселе недостижимый предмет, он увидел золото, осЯзал его, прониксЯ  мыслью,
что это золото -  его  собственность,  и  вдруг...  опЯть  ничего  нет;  оно
ускользнуло. Ѓальзамо говорит, что завтра он получит его  снова,  что  стоит
только быть послушным, исполнить требование этого врага, выставлЯющего  себЯ
чуть ли не его благодетелем, - и золото станет приходить, и жизнь  сделаетсЯ
счастливой.
     Ќо дело в том, что Њарано теперь ничему не верил. Ћн знал только  одно:
что золото было вот здесь, на этом столе, а теперь, его нет! € каждаЯ  новаЯ
минута приносила ему уверенность, что это золото никогда  не  вернетсЯ.  …го
мучениЯ становились невыносимыми. Ќаконец он уже не мог рассуждать: ни  одна
ЯснаЯ, здороваЯ мысль не удерживалась в голове  его,  он  поддавалсЯ  только
своим ощущениЯм - и они были ужасны.
     Џрошел еще час - и в глазах евреЯ стало блуждать совсем дикое, безумное
выражение. Џеред ним беспорЯдочно роились какие-то давно  позабытые  образы,
отрывки из пережитой жизни. ‚от он видит себЯ на далекой родине, в  Џалермо,
видит себЯ мальчиком. Ћн украл у отца, такого же ростовщика,  каким  он  сам
потом сделалсЯ, несколько мелких монет и в первый раз в жизни понЯл восторг,
радость, блаженство. Ћн по нескольку раз в день, да и ночью,  пробираетсЯ  в
потаенный уголок старого сада, где зарыл свое сокровище, и отрывает  его,  и
любуетсЯ им, пересчитывает каждую монету, разглЯдывает ее и целует.
     ‘начала он боЯлсЯ, что его воровство будет открыто, что у него  отнимут
эти деньги, но отец ничего не заметил. Ћн в полной безопасности, но ему и  в
голову не может прийти истратить хотЯ бы часть своего сокровища  на  сласти,
на какое-нибудь удовольствие - он не длЯ  этого  рисковал  всем,  присваивал
деньги, он присвоил их длЯ того,  чтобы  иметь  их,  чтобы  любоватьсЯ  ими,
наслаждатьсЯ их видом с сознанием того, что они его собственность.
     –елых два года хитрый,  осторожный,  как  лисица,  в  каждую  свободную
минуту прокрадывалсЯ мальчик в  заветный  уголок  сада  и  пересчитывал  там
деньги. ‚ течение этих двух лет его сокровище значительно возросло:  ему  не
раз удавалось снова забиратьсЯ в кассу отца и незаметно стЯгивать оттуда  то
одну, то две маленькие  монеты.  Ќаконец,  этого  ему  показалось  мало,  он
почувствовал страстную любовь уже именно к золоту: ему нужны были  червонцы.
Ћн осторожно пересчитал все свои деньги, пошел  в  самую  дальнюю  в  городе
менЯльную лавку, променЯл там монеты и получил за них четыре червонца.
     ‘коро к этим четырем червонцам прибавилось еще три из отцовской  кассы.
Ќа  этот  раз,  ввиду  пропажи  такой  значительной  суммы,   старый   еврей
заволновалсЯ, но так как подозревать никого не мог и так как в  его  кармане
оказалась маленькаЯ дырочка, то он решил, что сам потерЯл эти три  червонца,
поволновалсЯ, даже пострадал от этого - и потом успокоилсЯ.
     Џрошло еще немного времени, и подросший Њарано уже пустил  в  ход  свои
сбережениЯ, нажил на них сто процентов, удвоил  капитал,  отцовское  занЯтие
пришлось ему по вкусу.
     Њолодому  еврею  было  всего  двадцать  лет,   а   между   тем   такого
бессердечного и отвратительно жадного  ростовщика  никто  еще  не  знавал  в
Џалермо. Ћжидать от него хотЯ бы  самого  слабого  проЯвлениЯ  человеческого
чувства было нельзЯ, и вот теперь в болезненно расстроенных мыслЯх Њарано, в
его воображении мелькали одна за другой,  перебиваЯ  друг  друга,  различные
сцены из его жизни.
     Ћн видел себЯ в  своем  темном,  затхлом  помещении  в  Џалермо,  среди
различных вещей, оставленных ему под залог. Џеред ним мелькали  разные  лица
несчастных людей, которых нужда заставлЯла к нему обращатьсЯ;  ему  чудились
стоны, мольбы и слезы жертв его алчности, и он злобно усмехалсЯ, вглЯдываЯсь
в эти призраки.
     Ќаконец и призраки исчезли, и ничего уже ему  не  вспоминалось.  ’еперь
мелькали только обрывки каких-то непонЯтных мыслей, и все путалось. ‚друг он
вскакивал с  кровати,  дрожа  всеми  членами,  подкрадывалсЯ  к  столу,  ему
чудилось, что на столе опЯть лежит возле лампы эта блестЯщаЯ куча  золота...
все двести пЯтьдесЯт червонцев.
     Ћн осторожно приближал к ним руку, схватывал... и в руке ничего  -  все
исчезало! € он кидалсЯ на пол в Яростном бешенстве, вскакивал снова,  глЯдел
да стол, снова видел на нем кучу золота - и  опЯть  она  пропадала  под  его
дрожавшими пальцами.
     "€дти,, идти в лечебницу... к графу Љалиостро! - пронеслось вдруг в его
мыслЯх. - Ќадо идти... надо сказать... что сказать? Ќадо просить прощеньЯ  у
графа Љалиостро... у божественного... у благодетелЯ  человечества,  сказать,
что вчера было дьЯвольское наваждение, что дух  злобы  подсказывал  слова...
„а!.. ѓде лечебница графа Љалиостро?.. “ всех спрашивать...  €дти...  ‡ачем?
Љто это сказал?.. „а, длЯ того, чтобы получить золото...  золото,  где  оно?
ѓде оно? €дти  за  ним...  Људа?..  Љто  это  говорит,  что  надо  ехать  во
”ранкфурт-на-Њайне?.. ’ам ждет дом, богатые  клиенты,  дела,  опЯть  золото,
много золота... ѓде оно?.."
     „икое, безумное выражение глаз Њарано  все  усиливалось.  ‡а  припадком
бешенства и волнениЯ  наступил  упадок  сил,  и  он  некоторое  времЯ  лежал
неподвижно, как пласт, на кровати, потом опЯть вставал и начинал метатьсЯ по
комнате и снова глЯдел на стол, но уже не видел на нем золота.
     "Ћно там... там, в лечебнице!.."
     Ќаконец  он  как  будто  успокоилсЯ,  взЯл  свою  ободранную,   грЯзную
войлочную шлЯпу, надел ее, вышел из мансарды, забыв запереть за собою дверь,
хотЯ всегда тщательно это делал, и спешно, будто кто гнал его,  спустилсЯ  с
лестницы.
     Ѓыл  уже  день;  городскаЯ  жизнь  давно  началась;  улицы  наполнились
народом. ‘тарый еврей, с  блуждающим  взглЯдом,  весь  оборванный,  ужасный,
отталкивающий,  шатаЯсь,  шел  прЯмо  перед  собою.   ‚друг   он   остановил
встретившегосЯ ему человека и громко, на всю улицу, крикнул:
     - ѓде лечебница графа Љалиостро? Љак мне найти ее?
     - Ђ тебе зачем? - спрашивали его столпившиесЯ на этот крик люди.
     - ’ам... там спасение! - растерЯнно произнес он.
     …му сказали, как пройти в лечебницу, и он  пошел  снова,  но  сбилсЯ  с
дороги, и опЯть останавливал встречных, и опЯть их спрашивал, как  пройти  в
лечебницу.
     ‘коро по направлению к лечебнице шел уже не он один, за ним целаЯ толпа
любопытных, желавших увидеть, что будет, исцелит  ли  знаменитый  иностранец
этого помешанного старика.
     ‚от Њарано у входа в лечебницу. …го пропустили. ‚сЯ зала полна народом.
‡десь снова, как и накануне, собралось немало больных и еще  гораздо  больше
любопытных.
     ѓраф Љалиостро в своем роскошном нарЯде, сопровождаемый  многочисленной
свитой, уже обходил больных, налагал на них руки  и  объЯвлЯл  им,  что  они
освобождены от болезни. Ѓольные радостными  возгласами  приветствовали  свое
выздоровление; многие кидались на колени перед Љалиостро, ловили и  целовали
его руки. Џо зале шел несмолкаемый, едва сдерживаемый говор: все  передавали
друг другу о поразительных  исцелениЯх  и  о  том,  что  вчера  божественный
Љалиостро раздал  бедным  больным  большую  сумму  денег,  что  сегоднЯ  уже
началась раздача, что этот  Ѓогом  посланный  человек  принес  счастье  всем
несчастным, всем больным города ‘трасбура.
     ‚от наконец и Њарано, пробившись сквозь толпу, пропускавшую его охотно,
чтобы только не прикоснутьсЯ к его грЯзным лохмотьЯм, увидал  Љалиостро.  Ћн
задрожал всем телом, шатаЯсь кинулсЯ к нему, не устоЯл на своих слабых ногах
и упал в нескольких шагах от Љалиостро на пол.
     ‚еликий Љопт увидел его, подошел к нему, наклонилсЯ и потом,  обращаЯсь
к окружающим, сказал:
     - ‚ы видите этого человека? ЉажетсЯ, это  тот  самый  безумец,  который
вчера, во времЯ моего въезда, кинулсЯ к моей колЯске и бранил менЯ,  называЯ
не помню уже каким, именем. ‚едь это он?
     ‚се, кто присутствовал вчера при въезде, признали старого евреЯ.
     - —то тебе надо, несчастный? - громким  и  спокойным  голосом,  на  всю
залу, спросил Љалиостро.
     Њарано долго  ничего  не  мог  вымолвить.  Ќаконец  его  хриплый  голос
произнес:
     - „ьЯвол вселилсЯ  в  менЯ  вчера,  и  он  шептал  мне:  "€ди,  увидишь
божественного Љалиостро, закричи ему, что он негодЯй, что он  украл  у  тебЯ
шестьдесЯт унций золота... ’ребуй от него шестьдесЯт унций золота".
     ‚сЯ зала так и замерла, никто не проронил ни одного звука.
     - ЌегодЯй, отдай мне мои шестьдесЯт унций  золота!  -  вдруг,  напрЯгаЯ
последние силы,  завопил  Њарано  и  смолк,  схватываЯ  себЯ  за  голову  и,
очевидно, силЯсь вспомнить что-то, что-то сообразить.
     - ‚от видите, - громозвучно произнес  Љалиостро,  -  видите,  что  враг
человеческого рода делает иногда с людьми. Ћчевидно, этот несчастный  жаден,
и дьЯвол, вселЯсь в него, сулит ему золото.  естьдесЯт  унций  золота!..  џ
думаю, этот несчастный нищий никогда и не видал такой суммы!  —то  же  хочет
дьЯвол с этим золотом? ‚идите ли, Я... украл его шестьдесЯт унций... Я!.. Ќе
знаю, если бы он сказал устами дьЯвола, что  Я  украл  у  него  пучок  седых
волос, это еще могло бы иметь смысл, но красть  то,  чего  у  менЯ  столько,
сколько Я хочу...
     Љалиостро  развел  руками  и  усмехнулсЯ,  а  затем,   повернувшись   к
следовавшему за ним одному из своих  секретарей,  велел  принести  шкатулку,
находившуюсЯ в соседней комнате.
     —ерез минуту шкатулка был принесена. Љалиостро отпер ее, и все увидели,
что она полна золотом.
     Љалиостро двумЯ пригоршнЯми взЯл червонцы и  бросил  их  на  пол  перед
трепетавшим в конвульсиЯх Њарано.  ‘тарый  еврей  испустил  отчаЯнный  крик,
кинулсЯ вперед и прильнул к золоту, загребаЯ его, прижимаЯсь к  нему  лицом,
целуЯ монеты. ’еперь он визжал, хохотал, рыдал, бесновалсЯ... Ќо вот все его
тело конвульсивно вздрогнуло, он испустил глухой стон, его пальцы, сжимавшие
монеты, разжались, он вытЯнулсЯ на полу - и осталсЯ неподвижным.
     Љалиостро склонилсЯ над ним, повернул к себе его лицо и сказал:
     - Ћн умер. ‚от длЯ чего дьЯволу нужно было золото  -  длЯ  того,  чтобы
убить этого человека! …го Я воскресить  не  могу.  Ќад  ним  совершилсЯ  суд
Ѓожий.
     € все видели, как при этих словах лицо Љалиостро омрачилось, он опустил
голову и несколько времени простоЯл в глубокой задумчивости.
     Њежду тем служители поднЯли Њарано, который  действительно  был  мертв.
‘екретарь подбирал золото и снова клал  его  в  шкатулку.  …ще  минута  -  и
божественный Љалиостро снова обходил  больных,  снова  исцелЯл  их  и  снова
принимал их горЯчую благодарность. ’еперь лицо его опЯть  было  спокойно,  к
нему вернулось все его величие.
     ‚се присутствовавшие  были  потрЯсены,  обсуждали  смерть  сумасшедшего
евреЯ и толковали о дьЯвольских кознЯх, о том, как враг  человеческого  рода
губит поддавшуюсЯ ему душу. …сли в ком еще до сих пор сохранилось неприЯтное
впечатление от сцены, происшедшей у колЯски во  времЯ  въезда  божественного
Љалиостро в ‘трасбур, теперь это впечатление окончательно  изгладилось.  ‚се
только еще вернее знали, что у Љалиостро нет недостатка  в  золоте,  что  он
может затопить золотом весь город ‘трасбур.

        IX 

     "Ѓлагодетель человечества" говорил старому еврею: "...ведь  если  бы  Я
захотел, если бы Я допустил, тебЯ избили бы до смерти. „а, ты был бы  мертв,
и уже не осталось бы никого на свете,  кто  мог  бы  рассказывать  сказки  о
„жузешш Ѓальзаме, о шестидесЯти унциЯх золота и о тому подобном вздоре..."
     ’еперь этот старый еврей,  помимо  своей  воли,  окончательно  оправдал
Љалиостро в глазах жителей ‘трасбура. Ћправдал - и умер. …вреЯ похоронили за
счет "благодетелЯ человечества". …врей унес за собою в могилу все  ‘казки  о
„жузеппе ‚альзамо, - значит, теперь не остаетсЯ никого, кто мог бы повторЯть
эти сказки и смущать ими торжество могущественного графа  Љалиостро!..  Ќет,
старые тайны не умирают, и всегда остаетсЯ нечто  способное  вынести  их  из
мрака на свет. ’ут же относительно сказок о „жузепне Ѓальзамо оставались  и,
помимо умершего Њарано, живые свидетели.
     Џервым из таких свидетелей была ‹оренца. Ђ затем,  разве  не  хранилась
эта тайна в таком страшном месте, откуда всегда могла грезить  божественному
Љалиостро?
     ђазве  "великий  носитель  знака  Љреста   и   ђозы",   русский   кнЯзь
‡ахарьев-Ћвинов,  не  доказал  ему,  в  каких  сильных  и  неумолимых  руках
находЯтсЯ эти старые сказки?
     Ќо Љалиостро не смущалсЯ.  ‹оренца,  эта  страстно  любимаЯ  жена  его,
добровольнаЯ, а еще более невольнаЯ спутница и помощница его жизни, всегда с
ним. Ћна его послушное орудие. ‘ны и видениЯ будущего грозЯт какой-то бедою.
Ќо это будущее далеко, о нем не времЯ думать... Ђ  розенкрейцеры?  €  о  них
нечего думать: ‡ахарьеь-Ћвинов осталсЯ там, в ђоссии; ‹оренца своими тайными
способностЯми поможет вовремЯ заметить а отвратить опасность...
     „а, положительно Њарано, старый полоумный еврей, был  страшнее  всех  и
всего,  с  ним  приходилось  возитьсЯ,  следить  за  ним.  ’еперь  его  нет,
препЯтствие  отстранено.  ‚печатление,  произведенное  на  Љалиостро  сценой
смерти старого евреЯ, пропало,  как  пропадали  и  все  впечатлениЯ  в  этой
страстной  и  порывистой  душе,  жаждавшей  наслаждений,  блеска  и   славы.
Љалиостро чувствовал под собою  твердую  почву,  чувствовал  всевозраставшие
свои силы. Ћн знал, да, знал,  что  звезда  его  счастьЯ  все  выше  и  выше
поднимаетсЯ над его головою. € сознание  это  окрылЯло  его,  усиливало  его
энергию, его неослабную, постоЯнную деЯтельность.
     Ћн говорил себе: "‚се к лучшему" - и совсем искренне считал теперь свою
неудачу в Џетербурге большим длЯ себЯ благополучием. ’о, что не удалось там,
среди северных снегов, среди русских варваров,  то  должно  осуществитьсЯ  в
самом центре цивилизации. Џусть там,  в  Џетербурге,  обманутые  им  русские
вельможи делает что угодно с ложем €зиды! Ћн времЯ от времени будет посылать
им письма, будет поддерживать с ними, так, на  всЯкий  случай,  сношениЯ.  Ђ
великаЯ ложа египетского масонства будет им основана не на берегах  Ќевы,  а
на берегах ‘ены, в великом, чудном Џариже, в этом роскошном средоточии всего
мира. ‘лава, которую он приобретет здесь, будет гораздо  громче  той  славы,
какаЯ ожидала бы его на далеком севере...
     Ќо Џариж еще впереди, надо подготовить почву, надо ЯвитьсЯ туда уже  во
всеоружии победителЯ а длЯ этого  предстоит  некоторое,  даже,  быть  может,
довольно долгое, времЯ оставатьсЯ на  последней  станции,  и  эта  последнЯЯ
станциЯ - ‘трасбур. Ћтсюда до Џарижа недалеко, здесь  с  Џарижем  постоЯнное
сообщение. Ќе Љалиостро придет в Џариж как проситель, искатель успеха, а сам
великий город призовет его и при первом же его  поЯвлении  повергнет  к  его
ногам дань удивлениЯ, восторгов, поклонений.
     „а, здесь  надо  собратьсЯ  с  силами  и  с  материальными  средствами.
‘трасбур - город богатый. ѓраждане его, несмотрЯ на  сравнительную  простоту
нравов, обладают огромными средствами...
     Ћднако зачем же графу  Љалиостро,  купающемусЯ  в  золоте,  "делающему"
золото, думать о чьих-либо средствах?.. Џриходилось думать.  „елать  золото,
даже и обладаЯ философским камнем, было, видно, довольно трудно, работа эта,
видно,  отнимала  слишком  много  времени,  по   крайней   мере,   Љалиостро
предпочитал,  когда  возможно,  приобретать  деньги  иным,  более   простым,
обыденным способом.
     €з Џетербурга, благодарЯ удивительной щедрости и доверчивости некоторых
русских  богачей,  и  прежде  всего  графа  ‘омонова,   сделавших   огромные
пожертвованиЯ длЯ дела всемирного распространениЯ египетского масонства,  он
вывез весьма крупные суммы.  Џо  дороге  до  ‘трасбура  эта  богатаЯ  казна,
которой мог бы позавидовать не один владетельный принц, более чем  удвоилась
поддержкой и приношениЯми многочисленных масонских лож, совсем попавших  под
влиЯние великого  Љопта.  ’акое  богатство  дало  ему  возможность  поразить
‘трасбур роскошью, щедростью и благотворительностью. Ќо огромные  суммы  уже
были  затрачены,  и  теперь  каждый  день  уменьшал  наличность   капиталов.
‘ледовало позаботитьсЯ об их умножении.
     Љалиостро не стал терЯть времени. —то в Џетербурге требовало строжайшей
тайны, что встречало в северных  варварах  недоверие,  холодность  и  прЯмое
обвинение в обмане и шарлатанстве, то на почве образованной, ученой  ”ранции
было   несравненно    легче.    Њистицизм,    страсть    к    необъЯснимому,
сверхъестественному, а главное, жажда новизны, какого-нибудь захватывающего,
манЯщего  интереса  заставили  почти  всех  богатых  и  влиЯтельных  жителей
‘трасбург, как мужчин, так и женщин, заинтересоватьсЯ египетским масонством.
‚ страсбурских домах, с первого же днЯ  приезда  Љалиостро,  только  и  было
разговоров что о великом Љопте, о  египетском  масонстве,  об  учреждении  в
‘трасбуре великой ложи. ‹юдей, желающих превратитьсЯ  из  мирных  граждан  в
египетских масонов, было сколько угодно. Ћставалось только подвести  их  под
различные категории и с каждой из этих  категорий  собирать,  сообразуЯсь  с
обстоЯтельствами,  более  или  менее  обильную  жатву.  ќтим-то  и   занЯлсЯ
Љалиостро.
     ‚ подобном деле не было мастера, ему равного.  Ћн  искусной  и  опытной
рукою зажег  свою  лампочку,  и  на  эту  лампочку  со  всех  сторон  так  и
устремлЯлись мошки. € бились эти мошки, зачарованные  непонЯтным  светом,  €
стремились к огню, не думаЯ о том, что он может опалить их. …сли этот огонь,
зажженный великим Љоптом, и не опалЯл еще жителей ‘трасбура, то,  во  всЯком
случае, он хорошо и быстро вытрЯсал их кошельки.
     Љазна графа Љалиостро,  опустошеннаЯ  путешествием,  отделкою  отелЯ  и
благодеЯниЯми первых дней, быстро наполнЯлась.  Ќадо  отдать  справедливость
"благодетелю человечества": он продолжал делать добро, и, каков  бы  на  был
источник этого добра, оно существовало действительно. Ѓедные уходили из  его
отелЯ с помощью, больные исцелЯлись...
     Џроходить молчанием эту сторону  деЯтельности  знаменитого  авантюриста
нельзЯ, да и самаЯ его деЯтельность, его  необычайнаЯ  слава  и  значение  в
общественной истории последней четверти XVIII века, его баснословные  успехи
- все это не могло бы иметь места, если бы он действительно не  делал  много
добра. Ћн был олицетворением огромной силы, соединенной с таким же  огромным
бессилием. Ћн обладал действительно знанием многих, совсем  неведомых  тогда
тайн природы, тех тайн, которые в наше времЯ мало-помалу  делаютсЯ  всеобщим
достоЯнием. ђЯдом со способностью к самым  наглым  обманам  в  нем  были  по
временам  порывы   искреннего,   доброго   чувства.   ‘амаЯ   беззастенчиваЯ
эксплуатациЯ  людских  слабостей,  трескучее  шарлатанство  и  всЯкого  рода
мистификации чередовались в нем с искренним вдохновением, в минуты  которого
можно было говорить разве только о самообмане.
     Ћн попеременно черпал то из источника своей силы, то из источника своей
слабости. ’аким мы видим его во все продолжение его жизни, среди  величайших
успехов и самого  низкого  падениЯ.  Љаким  способом  исцелЯл  он  людей  от
различных  болезней,  посредством   ли   огромной,   заключавшейсЯ   в   нем
самостоЯтельной магнетической силы, о существовании которой  в  человеке  до
сих пор идет горЯчий и становЯщийсЯ  все  более  и  более  интересным  спор?
Џосредством  ли   известного   ему   свойства   человеческого   воображениЯ,
ЯвлЯющегосЯ,  как  теперь  выЯснЯетсЯ   все   убедительнее,   действительной
творческой силой?  ќто  все  равно;  факт  тот,  что  он  исцелЯл,  и  этому
сохранилось много доказательств и свидетельств. Ќе  подлежит  сомнению,  что
многое  множество  людей,  страдавших  такими  болезнЯми,   против   которых
оказывалась бессильной современнаЯ медицина, назло этой медицине становились
здоровыми.
     Ћткуда бы ни исходили его деньги, но он ими уничтожал немало страданий,
нищеты, горЯ...
     ѓород  ‘трасбур,  серьезно  им  облагодетельствованный,  был  бы  очень
несправедлив, если бы вздумал подкладывать дрова в костер его...
     ’еперь, при новых открытиЯх и опытах  современной  науки,  знакомЯсь  с
обширной  литературой  об  этом  поразительном  человеке,  можно  найти  ему
настоЯщее место и уЯс