ередине  свадьбы непременно  сцепилсЯ бы с  кем-нибудь, потому что  гулЯнье
всегда  заканчивал дракой  и битьем посуды, отчего  уже  десЯть лет  его  не
приглашали  в  гости. ќти, и еще множество  всЯких  проблем, которые он Ясно
представлЯл себе и о которых и упоминать-то стыдно,  лишали Љамила душевного
покоЯ.
     Ћднажды,  когда  он только отправил письмо, ему  приснилась собственнаЯ
свадьба. Љ тому  времени из-за саксофониста  •алила он уже стал завсегдатаем
"ђегины" и видел  там немало подобных торжеств. Џочему-то гостЯми на свадьбе
оказались  постоЯнные клиенты "ђегины"  -- люди разные, но публика солиднаЯ,
хорошо   одетаЯ,  умевшаЯ  держатьсЯ  с  достоинством,   даже  с   некоторой
манерностью, что тогда особенно нравилось ему.
     Ќо самое удивительное:  за  столом, там,  где  должны были  сидеть  его
родители, он  увидел ‘офи -- певицу  из оркестра, высокую изЯщную  женщину с
длинными, разбросанными  по плечам  густыми  каштановыми  волосами, и Њарика
ђозенберга --  ее любовника, крупного  импозантного  мужчину, который каждый
вечер поЯвлЯлсЯ за небольшим  столиком у оркестра. ‘офи  и  Њарик, одетые по
такому случаю с  особой изысканностью  и  ЯвлЯвшие собой  голливудскую  пару
родителей, произносили  прекрасные  тосты  и так  трогательно-нежно  опекали
молодых, что никто бы не усомнилсЯ в счастье прелестной пары...
     Љамил не  был настолько глуп и  бездушен, чтобы не  устыдитьсЯ  сна, он
понимал, что даже "свадебный генерал"  -- уже пошло и безнравственно, а  тут
-подменить   собственных   родителей  на  подставных   -более  изысканных  и
вальЯжных! …му  сразу припомнилось  -- где-то  он  читал,  --  что  человек,
устыдившийсЯ  своих  близких,  порочен, с червоточинкой  в душе. Ќо,  как ни
мучительно было это осознавать, он  все  же решил, что  по такому  случаю уж
лучше  опереточный  Њарик -- картежный  шулер,  чем пьЯный  отец, при  одном
взглЯде   на   которого   все   гости  тотчас   же   начнут   шушукатьсЯ   о
наследственности.  ‘оглашаЯсь в душе  на такую подмену,  а проще  сказать --
подлог, он признавал за собой некую порочность, раздвоенность души...
     ‚се эти годы он  так долго пестовал свою любовь к девушке своей  мечты,
создал такой утонченный и изнеженный образ, что не мог представить, как она,
его любимаЯ, сможет стирать  его грЯзные  рубашки,  как  будет умыватьсЯ  по
утрам у колонки, как поступали все его соседи,  как будет укладыватьсЯ рЯдом
с ним  на скрипучий хозЯйский  диван.  …му  казалось, что она,  конечно  же,
должна  жить  в каких-то  немыслимо-прекрасных условиЯх,  о которых  он  мог
только догадыватьсЯ.
     Џри всем воображении он не мог представить ее занЯтой будничными делами
на кухне или едущей  в переполненном трамвае.  џсно  ощущал лишь  одно:  всю
жизнь  будет  чувствовать себЯ  виноватым, что  не сумел воздать  должное ее
красоте. € молодым умом в те же дни отметил длЯ себЯ, что большаЯ любовь  --
не  только счастье, но и страдание. € потому,  когда получил  от  нее отказ,
даже вздохнул облегченно, будто камень  с души скинул. ‘  этого днЯ девушка,
ничуть не потускнев в его глазах,  стала длЯ него близкой как-то иначе,  уже
не мешаЯ ему жить...
     Џотом пути друзей  разошлись,  -- Љамила неожиданно перевели в Ќаманган
главным инженером нового управлениЯ. “езжаЯ, он  приглашал „асаева к себе на
работу, но ђушану не хотелось расставатьсЯ с ’ашкентом -- в ту пору он очень
его любил.
     ‚ Ќамангане Љамил женилсЯ, и ђушан был на свадьбе шафером. †ена Љамила,
миловиднаЯ  девушка  из крымских татар,  по имени  ‡амира, врач, понравилась
ђушану.  Џо душе пришлась  ему и  семьЯ, в которую попал его  друг.  ЃываЯ в
’ашкенте по делам или по дороге в отпуск, Љамил всегда отыскивал ђушана, и в
первое времЯ они виделись  регулЯрно, потом свЯзи как-то  оборвались. „асаев
слышал от знакомых, что у  Љамила  поЯвились дети, мальчик  и девочка, и был
рад за друга, устроившего свою личную жизнь...
     ѓод  назад кто-то из старых приЯтелей,  с кем  он часто бывал в молодые
годы, до землетрЯсениЯ, в "ђегине", сказал, что видел несколько раз Љамила в
’ашкенте, у кафе "‹отос". €звестие вызвало массу воспоминаний о молодости, о
давней  свадьбе на  ‹абзаке, когда Љамил рассказал ему  о своей  безответной
любви. €мело оно и грустную сторону -- "‹отос"  пользовалсЯ  в городе дурной
славой.
     ‚ тот день, когда ђушан  увидел у "‹отоса" бывшего знаменитого форварда
"Џахтакора",  состоЯлась, наконец,  и встреча  с  Љамилом,  который поЯвилсЯ
перед самым закрытием кафе, когда „асаев уже собиралсЯ уходить.
     …сли  бы   ђушан  не  поджидал  его  специально,  изо  днЯ  в  день,  у
"стеклЯшки", мог бы и не узнать, на улице  уж точно бы разминулись. Џрежнего
самоуверенного, элегантного  Љамила  трудно было  узнать.  ЃросилсЯ в  глаза
прежде  всего его костюм,  тот  самый, свадебный,  что  добыли они некогда с
большим  трудом.  ЂнглийскаЯ двубортнаЯ тройка, с высокими шлицами-разрезами
на приталенном  пиджаке, из плотной шерсти, с темно-сажевой полосой на сером
фоне, казалось, не знала износа.
     ђушан надеЯлсЯ  хотЯ бы полчаса издали понаблюдать  за ним. Ќе удалось:
Љамил  увидел или  ощутил  его взглЯд мгновенно. Њного  позже, раздумываЯ об
этой встрече  возле "стеклЯшки", ђушан  предположил: может быть, неожиданное
свидание  и  послужило  отправной  точкой  происшедшей  затем трагедии?  Џри
расшатанной от пьЯнства психике такое вполне было возможно.
     ‚идимо, Љамил  не  рассчитывал  встретить  у "‹отоса"  людей,  когда-то
знавших  его  молодым, преуспевающим,  наверное,  он  мечтал растворитьсЯ  в
большом двухмиллионном ’ашкенте, возможно,  оттого  и сразу увидел ђушана  и
понЯл, что тот ЯвилсЯ за ним.
     Ќет, Љамил не стал делать вид, что не узнал давнего друга, не попыталсЯ
уйти незаметно. €, подойдЯ с виноватой улыбкой, не стал ни оправдыватьсЯ, ни
дерзить,  ни  хамить,  как  часто  бывает  в  таких случаЯх,  а лишь  развел
дрожащими руками, пробормотав:
     -- ‚от так, брат, вышло, ты уж извини...
     ђушан хотел в тот  вечер сразу же увести  бывшего приЯтелЯ с собой,  но
тот упрЯмилсЯ, говорил: в любой другой день, только не сегоднЯ.
     ђасставаЯсь, Љамил вдруг сказал:
     -- ’ы помнишь, мы  когда-то возвращались с тобой,  молодыми, со свадьбы
на ‹абзаке, шли  ко мне  на Ђнхор, где у менЯ была комната, выходЯщаЯ окнами
на  речку.  €  Я  рассказывал  тебе  о девушке из Ћренбурга, которую любил в
юности, и очень обрадовалсЯ, когда она отказалась выйти за менЯ замуж?
     -- Џомню, -- ответил ђушан. --  Џочему-то  твоЯ  историЯ запала  мне  в
душу, и Я не однажды повторЯл твою фразу:  большаЯ любовь не только счастье,
но и страдание.
     Љамил вдруг  протер  грЯзным рукавом  заслезившиесЯ  глаза  и  произнес
убежденно, как давно выстраданное:
     --  Љакое счастье,  что она  не вышла за  менЯ замуж! ќтому  Я  радуюсь
каждый день. Џонимаешь, радуюсь...
     --  Џочему? -- опешил ђушан. -- ‚озможно, с нею ты был бы счастлив, и у
тебЯ по-иному сложилась бы жизнь.
     -- Ќет, -- ответил тот с удивительной твердостью. -- ‚се, что случилось
со мной, должно было случитьсЯ. Ћт пьЯницы рождаетсЯ только пьЯница, и наука
должна говорить  об этом громко и настойчиво,  хотЯ  многим это будет не  по
нутру.
     -- Ќу,  это  спорное утверждение, --  не согласилсЯ ђушан, не  надеЯсь,
однако, разубедить друга.
     Ћни  расстались  уже  затемно,   у  метро,  и  уговорились  обЯзательно
встретитьсЯ  тут  же,  в  сквере,  через  день.  €дЯ домой,  ђушан все времЯ
мысленно возвращалсЯ  к Љамилу и девушке из Ћренбурга, котораЯ навернЯка уже
давно забыла  о бедном студенте из Ђкбулака. ‚  прекрасную  пору молодости и
удач влюбленный  Љамил инстинктивно почувствовал, что принесет девушке беду,
-- поистине, в большой любви столько тайн...
     ‚ назначенный  день Љамил в парк не пришел, и, ощущаЯ смутную тревогу в
душе, ђушан поехал на Љуйлюк, где тот приютилсЯ у какой-то бывшей буфетчицы.
‡десь ожидала его еще более страшнаЯ картина, чем спившийсЯ  парень,  бывший
некогда таким щеголем: за два часа до его прихода Љамил повесилсЯ.
     ђушан  понЯл,  что  неведомаЯ  всевышнЯЯ  сила привела  его  в чужой  и
неопрЯтный дом, чтобы по-человечески схоронить старого друга. Ћн чувствовал,
что  в гибели Љамила  есть и его  косвеннаЯ вина: кто знает, не поЯвись он в
"‹отосе", не напомни ему о прежней жизни, возможно, тот и продолжал бы жить,
если, конечно, это можно назвать жизнью.
     ‘мерть Љамила долго не шла у него из головы. Ћн пыталсЯ навести справки
о его жизни в Ќамангане: может, парню не повезло с женой? Њожет,  корни этой
трагедии кроютсЯ в семье? ‹юди, хорошо  знавшие  семью Љамила, говорили, что
дело вовсе не в ‡амире и  не в  семье, и что спилсЯ бывший прораб незаметно,
не сразу, и пить начал на работе, как многие строители...
     ‚от так судьба милостиво отвела беду от девушки из Ћренбурга, но задела
страшным крылом ни в чем не повинную ‡амиру. ѓрустнаЯ историЯ, так счастливо
начинавшаЯсЯ  на  глазах  у  ђушана. €  длЯ  „асаева  остаетсЯ  по сей  день
загадкой, почему Љамил  на  краю жизни думал о девушке, не ответившей на его
любовь, и ни слова не сказал о бедной ‡амире, матери его детей.
        VII
     ’еперь трудно сказать, кто  или что из прожитой жизни натолкнуло ђушана
на  мысль  о  "вечной  книге",  что заставлЯло  простаивать  вечера у  окна.
Ќесомненно одно: судьба близких людей, друзей, так тесно переплетеннаЯ с его
собственной,  и  Явились  причиной  каждодневных  экскурсов  в  прошлое.  Ћн
поражалсЯ  возможностЯм  памЯти,  ее  способности  хранить в своих  кладовых
событиЯ,  которые  впрЯмую  не  касались  его, о которых  знал понаслышке, и
которые спустЯ столько лет вдруг освещались Ярким и Ясным светом.
     ђазменЯв пЯтый десЯток, он  узнал, что любимый вождь  не только насажал
лесополосы, но и пересажал целые народы, и  деЯниЯ генералиссимуса коснулись
даже такого захолустного уголка, как степной Њартук...
     —еченцев выселЯли осенью  сорок четвертого года,  значит, в Њартуке они
поЯвились в октЯбре-ноЯбре,  когда в степные краЯ приходит зима. ђушану было
чуть больше трех лет.
     ‚ памЯти всплывали,  как  размытые  кадры фильма или фотографии, фигуры
женщин в черных платках, с высокими кувшинами из красной меди,  и стариков в
необычных   длЯ  этих  мест  кудлатых  папахах,  очень  напоминавших  силуэт
всадника, что изображен на коробке  папирос "Љазбек".  Ѓабушка говорила, что
чеченцы  вымерли  бы  в ту лютую  зиму, если  б не  оказались  одной веры  с
казахами  и  татарами,  старожилами степного  полустанка, -- сами голодные и
замерзшие,  те, по велению  властной  слепой  старухи  Њамлеевой,  разобрали
слабых  и немощных по домам, помогли выжить в трудную первую  зиму. Ђ весной
пришлые взЯлись за обустройство,  насадили  в пустых  полЯх вокруг  степного
Њартука  неведомую  доселе тут кукурузу, дружно  ставили всем миром дома  --
работЯщими и крепкими на удивление оказались горцы.
     ЋтправлЯЯ на зиму  в степь голых и босых людей из теплых  краев, вождь,
видимо, не рассчитывал, что народ, всегда носивший  на Љавказе самую высокую
папаху, выживет. Ќе учел, что сохранились  еще в сердцах людей сострадание и
милосердие,  как  жива  была  и вера,  безуспешно  вытравлЯемаЯ маузерами  и
тюрьмами...
     ’акой вот  осколочек жизненного калейдоскопа  вдруг осветилсЯ  в памЯти
ђушана. Џозже  к нему добавилсЯ другой, более существенный, также касавшийсЯ
"чехов", как иногда называли чеченцев.
     “ них в классе с самого  начала училось несколько  чеченцев, с одним из
них, ѓани  –уцаевым,  они вместе  сидели  за  партой.  Љак-то ђушан пришел к
приЯтелю  домой  договоритьсЯ  насчет  воскресной  рыбалки.  ‚ходные   двери
оказались  распахнутыми, и он вошел  в  низкую  избу  без стука. ‚  передней
комнате, служившей  и кухней,  и  прихожей, сидел отец товарища, Њахмуд-ага,
фронтовик, пулеметчик, отыскавший в Њартуке свою семью после войны.
     ‚от этот человек, с впалой грудью и печальными глазами, сидел  за грубо
сколоченным столом, и перед ним высилась груда денег -- такого количества их
ђушан представить себе не мог. ‚ ту пору мальцы не были столь инфантильными,
как  нынче, и  знали, что за 250-350 рублей отцы и матери гнулись от зари до
зари, а о пЯтидневке тогда и не помышлЯли.
     Ќа миг оторвавшись от денег, хозЯин дома увидел остолбеневшего ђушана и
крикнул из соседней комнаты сына. ‚двоем, как ошпаренные, они  выскочили  на
улицу. ‚о дворе ђушан, еще не совладав с волнением, спросил:
     -- Ћткуда у вас столько денег?
     ѓани как-то взросло глЯнул на него и сказал:
     -- ќто не  наши  деньги, и тебе лучше  забыть о них, иначе у нас  будут
крупные неприЯтности, -- и ничего больше, как отрезал.
     ђушан понЯл,  что стал свидетелем какой-то  тайны, и никогда  никому не
обмолвилсЯ об этом случае, хотЯ тему  о  Џавлике Њорозове они с ѓани в школе
уже проходили...
     ‚орох денег в  бедном чеченском доме однажды всплыл в памЯти, и „асаев,
кажетсЯ, сумел, хоть и запоздало, разгадать их тайну. Ќо в ту пору он не мог
поделитьсЯ ни с  кем своим открытием,  да и  врЯд ли кто  понЯл бы  его  или
придал  этому  факту  такое значение,  какое  придал ђушан.  ‘егоднЯ,  когда
открываютсЯ  и не  такие секреты, можно говорить и  об этой тайне, тем более
что за  эти деньги  молодые чеченцы заплатили сполна, и врЯд  ли кому-нибудь
можно теперь предъЯвить счет,  разве что товарищу  ‘талину. Ђ отгадка пришла
случайно...
     ‚  семидесЯтые  годы  советскаЯ  пресса  и  телевидение  уделЯли  много
вниманиЯ всЯким национально-освободительным движениЯм и левым партиЯм и, как
героические страницы  борьбы, преподносили экспроприацию денег и ценностей в
пользу  той  или   иной   партии.  ’актика,   в   общем-то,  не  новаЯ,  она
использовалась и анархистами, и  большевиками,  были в  ней  и  свои  герои,
вошедшие в историю: Љропоткин, Љамо, ‘авинков.
     Љогда   в   очередной    раз    по   телевидению   показывали   молодых
латиноамериканцев,  рисковавших  жизнью  из-за   денег   длЯ  повстанческого
движениЯ, „асаев припомнил частые суды у них в Њартуке, да и по всей области
-- то банк очистЯт, то сберкассу, то ограбЯт ювелирный магазин подчистую, до
последней  серебрЯной ложки. Џочти каждый раз грабителей задерживали, и  ими
оказывались молодые  чеченцы. Ќо вот что  странно:  ни  деньги, ни  ценности
никогда не находились, и шли юнцы на долгие  годы  в тюрьму -- меньше десЯти
лет никому не давали, несмотрЯ на малолетство. Ќекоторых из этих ребЯт ђушан
хорошо знал...
     Џосле телепередачи он понЯл, откуда  такаЯ гора денег и  драгоценностей
оказалась некогда  в  доме –уцаевых. ’огда  он уже  знал,  что  в  Њоскву от
чеченцев постоЯнно направлЯлись ходоки,  добивающиесЯ возвращениЯ на  родину
переселенцев, а  любаЯ политическаЯ борьба требует денег.  –еной собственной
свободы  добывали  их молодые  чеченцы.  Љак живетсЯ им теперь,  уцелевшим в
сибирских  тюрьмах,  куда   они  отправлЯлись  безусыми  юнцами   и   откуда
возвращались седыми мужчинами?
     ‚ техникуме в одной группе с ђушаном училсЯ чеченец из-под Ђлги ‹ом-Ђли
•акимов  --  умный,  способный,  крайне  рассудительный парень, увлекавшийсЯ
политикой.  …го  постоЯнно  можно  было видеть с кипой  газет  в  руках, ему
поручались  разные политинформации.  ‚се, кто  его знал, не сомневались, что
быть  •акимову когда-нибудь  дипломатом  или  крупным политическим деЯтелем.
‚оспитывал ‹ом-Ђли дЯдЯ, частенько наезжавший в общежитие, -- видимо, с этим
парнем и роднЯ свЯзывала большие надежды.
     Ѓыло времЯ, когда ђушан, листаЯ газеты,  ожидал наткнутьсЯ  на знакомую
фамилию этого талантливого парнЯ, он тоже верил, что •акимов подниметсЯ  или
по  дипломатической лестнице,  или по  партийной -- наблюдалась склонность у
него  к тому  и  другому. Ќо тот  неожиданно пропал  из  виду, как  и многие
другие, подававшие надежды.
     ЏомнитсЯ, гулЯЯ однажды по двору общежитиЯ на „еповской, •акимов сказал
ему:
     -- Ђ  знаешь,  в  чеченском  Языке нет слова  "господин". ‡начит, и нет
понЯтиЯ "раб". ‚от так-то...
     Џохоже,  так  оно  и  есть  --  среди  чеченцев  ђушан  не встречал  ни
трусливых,  ни  малодушных. Љогда  они в  последний раз  стоЯли  на  перроне
вокзала Ђктюбинска  и  станционный  колокол  по старинной  традиции  отбивал
последние  пЯть  минут до отхода проходЯщего скорого,  увозившего •акимова в
ѓрозный, тот сказал на прощание:
     -- џ желаю, чтобы среди твоих друзей хоть один был  чеченец. ’ы знаешь,
на нас можно положитьсЯ...
     †изнь  проходит,  но  больше чеченцев у ђушана в друзьЯх  не было, а  с
‹ом-Ђли они прожили в одной комнате почти четыре прекрасных года, о  которых
он когда-то  страстно  мечтал,  сидЯ  на крыше  скорого  поезда  "Њосква  --
’ашкент".
     Ђ еще, когда он слышит слово  "кукуруза", оно ассоциируетсЯ у него не с
•рущевым, как  у большинства, а с чеченцами, как  у всех в Њартуке, ведь это
они завезли  в  степные  краЯ  удивительный  злак,  широко  привили  его  на
казахской земле. „вухметроваЯ  росла  у чеченцев кукуруза, и все шло в дело:
початки на  зерно, а стебли на корм скоту, ими же  отапливались дома  и даже
использовали их как строительный материал, когда крыли крыши.
     Њартук  не  знал вавилонского смешениЯ  Языков,  но в  те  давние  годы
звучала в нем и калмыцкаЯ, и ногайскаЯ, и ингушскаЯ, и еврейскаЯ, и немецкаЯ
речь...
     Ќемцы поЯвились в поселке  раньше всех, их ссылали сюда из разных мест:
и из ЏоволжьЯ, где некогда у них  была своЯ республика, о которой с похвалой
отзывалсЯ еще  ‹енин, и с Љубани,  и  из  Љраснодара и ‘таврополЯ...  Ќемцев
вывезли много, гораздо больше, чем чеченцев, и они очень быстро прижились --
в ту пору ни о какой эмиграции, возвращении на историческую  ђодину не могло
быть  и  речи.  Ћни обустраивались  основательно,  всерьез  и  надолго.  €х,
наверное,  тоже  снимали  с  мест  в двадцать четыре  часа, и  потому  людЯм
приходилось начинать на новом месте буквально с нулЯ.
     ‘емьи российских немцев многодетны, но они, несмотрЯ на бедность, жадно
тЯнулись к образованию, хотЯ им всЯчески  преграждали путь в высшие  учебные
заведениЯ, не  говорЯ  уже  о науке.  €  сегоднЯ,  когда идет  мощный  отток
советских немцев в ѓерманию, к сожалению, приходитсЯ признать, что ђоссиЯ, в
которую некогда позвали их предков, за двести с лишним лет так и не стала им
родиной,  хотЯ их  заслуги перед новым отечеством  преогромны. Ћставили  они
свой благодатный след и в далеком степном поселке, где жил ђушан.
     ќто нынешние  пЯтилетки  были одна  безрадостней  другой, особенно  три
самые  последние,  когда стали исчезать элементарные  предметы быта и товары
первой необходимости, не говорЯ уже о скудном ассортименте питаниЯ, а тогда,
после войны, каждаЯ пЯтилетка поднимала страну на определенную высоту.
     “же  в  начале  пЯтидесЯтых годов Њартук  начал  расстраиватьсЯ.  Љакие
интересные  дома   стали  возводить   немцы!   ‘  просторными  застекленными
верандами, большими окнами, с приусадебными пристройками, банЯми -- их сразу
окрестили  "немецкими" домами, и ни один не  повторЯл другой,  каждый хозЯин
находил длЯ своего  жилища что-то особенное.  ѓлЯдЯ  на  пришлых, и  местные
начали перенимать новый архитектурный стиль.
     „о немцев существовало твердое убеждение, что тут ни  деревьЯ, ни цветы
толком  не растут,  а с ними,  как  только  наладилась  жизнь,  поЯвились  и
цветники в  каждом  дворе, и  даже  Яблони  зацвели, а  позже  и собственный
виноград поднЯлсЯ. Ђ уж помидоры, огурцы, болгарский перец, раннЯЯ капуста и
лучок -- считай, были в каждом дворе, где жили толковые хозЯева.
     Ќикто  не стал бы  отрицать, что немцы  преобразили неказистый  степной
Њартук. ќто  с их  приездом поЯвились  в округе коровы голландской  породы и
беконные свиньи. € до  этого в  каждом  русском подворье держали поросЯт, но
только с немцами поЯвились коптильни и люди узнали вкус и запах колбасы. ђ’‘
-- самое крупное предприЯтие поселка, где ремонтировали сельхозтехнику всего
района, -- на долгие годы стала  одним из передовых хозЯйств республики. ’ам
трудились  в  основном  немцы  -- люди,  склонные  к технике и  не привыкшие
работать спустЯ рукава.
     Ћчередной строительный бум охватил  Њартук в самом начале шестидесЯтых,
когда  там  начали строить  крупнейший  в  области  элеватор.  Ќарод  дружно
потЯнулсЯ на стройку -- платили там хорошо, а главное, поЯвилась возможность
разжитьсЯ  строительными  материалами. …динственным прорабом  из  местных на
стройке  оказалсЯ ђушан,  это у него на участке  трудились  две  комплексные
бригады из немцев -- отцы и старшие братьЯ тех ребЯт, с которыми он училсЯ в
школе.  ’ак что  понЯтие "немецкий труд", утвердившеесЯ во всем мире,  ђушан
было известно не понаслышке.
     ‚  ту пору в ходу был  монолитный бетон, который  отливали  на месте  в
деревЯнных  опалубках. Џо  техническим условиЯм отработаннаЯ опалубка должна
идти на списание, сжигатьсЯ, а если распорЯдитьсЯ по-хозЯйски, ее можно было
использовать еще на  что угодно, только приложи  руки. ђушан на свой страх и
риск разрешил  забирать  доски  из-под  опалубки  на домашнее строительство.
ЏомнитсЯ, он  и  себе во двор  завез  машину  такого материала -- нужно было
перекрыть  крышу  сараЯ  и  заменить  давно  сгнивший забор.  ќти  два  куба
списанного пиломатериала запомнились ђушану на всю жизнь.
     Љак только бортоваЯ  трехтонка, свалив груз, уехала со двора, его тихаЯ
мать закатила неожиданный скандал -- требовала сейчас же, немедленно отвезти
все обратно на стройку. Џоначалу он не понЯл, чего она так всполошилась,  но
когда она упомЯнула фамилию немцев ѓрабовских с соседней улицы, почувствовал
тревогу и обещал больше никогда ничего не привозить с  объекта. ђушан ощутил
засевший  в ней на всю жизнь страх, который нельзЯ было вытравить  ничем,  и
даже времЯ тут оказалось бессильным.
     ‚ одном классе с ним училсЯ ЉолЯ  ѓрабовский, тихий, прилежный немецкий
мальчик. Ѓыл  у  него старший брат ћра, погибший чуть позже странным образом
на  —удном озере,  и младшаЯ  сестра  Ћльга. ‘ейчас  ђушан знает, что тысЯчи
советских немцев умерли или  погибли под бомбежками, в трудовых лагерЯх, а в
то времЯ безотцовщина ЯвлЯлась как бы нормой, и он никогда не интересовалсЯ,
где  Љолин   отец.  €   вот   теперь,  запоздало,  он  узнал  историю   отца
одноклассника.
     ‚ войну, когда  немцев  привезли  в Њартук,  ѓрабовский-старший работал
грузчиком  на  элеваторе, -- годы  были холодные,  голодные,  трое детей  на
руках, такую  ораву и  в  мирное времЯ прокормить не просто.  € вот  однажды
вечером  мать ђушана с еще одной  соседкой  вызывают в землЯнку к ѓрабовским
"понЯтыми"  -- малограмотнаЯ женщина на  всю жизнь запомнила это слово.  Љак
только ѓрабовский-старший  вернулсЯ с работы, за ним следом в дом вошли двое
из ЌЉ‚„  с понЯтыми,  и  заставили  хозЯина вывернуть карманы прЯмо  в  руки
свидетелей...
     Њать со  слезами на глазах рассказывала, что в  обоих  карманах  ватной
фуфайки не набралось даже полной горсти пшеницы. ‡а эту неполную горсть, что
она держала в  собственных ладонЯх,  соседу-немцу дали пЯтнадцать  лет, и он
отбыл их в тюрьме день в день, как говорЯт, от звонка до звонка.
     ђушана потрЯсла та давнЯЯ историЯ --  пЯтнадцать лет за горсть пшеницы!
-- и он сразу понЯл и оценил страхи матери.
     ‘лучай  этот долго не шел  у него из  головы. Ќу  ладно, война, сгорЯча
дали на всю катушку, но почему же сразу после войны, хотЯ бы в честь Џобеды,
не  пересмотрели  подобные  дела?  ‚едь дома  осталось  трое детей! Џоистине
низвели  человеческую  жизнь  до жизни раба, от которого требовалось одно --
дармоваЯ работа. ѓрабовского, наверное, и выпускать из тюрьмы  не хотели, уж
слишком честны и безотказны немцы в работе...
     ѓрабовский-старший  вернулсЯ  домой из  ‘ибири в  ноЯбре  1959  года  и
работал  плотником в одной из бригад  ђушана. Џрораб всегда чувствовал перед
этим  безотказным  мужиком, у  которого  от  немца  осталось  лишь  одно  --
трудолюбие (у него даже фамилию давно  переделали на русский лад),  какую-то
вину за жестокость государства и никогда не загонЯл  его ни в  ночные смены,
ни на разгрузку  цемента и вагонов с лесом: понимал, что  тот свое отработал
сполна...
     Ћт родных  ђушан слышал, что семейство  ѓрабовских с престарелым  отцом
уехало на жительство в  ”ђѓ,  и часто думал: "Џусть ђодина, которую они  так
трудно и запоздало обрели, будет к ним добра и милостива, не в пример нашей,
-- слишком мало  хорошего они видели в  жизни  по эту сторону границы. Џусть
никто и нигде не  заплатит больше за горсть сорной пшеницы такую цену, какую
заплатил некогда ѓюнтер ѓрабовский..."
        VIII
     C чеченцами часто случались какие-то шумные  и  скандальные  истории --
этих не могли запугать ни работники спецкомендатуры, ни люди из ЌЉ‚„. Ћни не
позволЯли  унижать собственное достоинство,  и  ни  один  чин при нагане  не
рисковал  принимать  чеченца в  кабинете  один на один,  хотЯ  тех  на входе
обыскивали  самым тщательным образом. ѓоворЯт, в ту пору со стола начальства
исчезли все тЯжелые предметы: бюсты генералиссимуса из бронзы или мрамора, а
также  и бюсты  железного ”еликса, тЯжелые  письменные  приборы  каслинского
литьЯ из чугуна, особо модные в те годы, и даже графины с водой. „ругое дело
немцы --  тихий, законопослушный  народ, они  не  доставлЯли  особых  хлопот
спецкомендатуре.
     Ќо однажды произошло —Џ,  перед  которым  померкли  все  лихие  выходки
горцев. ѓоворЯт, историей немецкого парнЯ по имени ђубин занимались в Њоскве
высшие чины ЌЉ‚„ и военной разведки. ђубин в ту пору училсЯ не то в восьмом,
не  то в  девЯтом  классе  и жил  на другом  краю  села, поэтому  ђушану  не
приходилось сталкиватьсЯ с ним, знал  только, что тот жил  с матерью, и мать
его работала в школе истопницей и уборщицей...
     ЏеребираЯ в памЯти  те далекие детские годы, „асаев не мог не вспомнить
добрым  словом немок-уборщиц,  что  работали  у них  в школе.  Љаждый  класс
просторной  и  добротной школы отапливалсЯ тогда углем  -- а  учились в  две
смены, была и третьЯ, вечернЯЯ, длЯ взрослых, -- это значит, больше двадцати
печей топилось с раннего утра и до поздней ночи. € бойкие уборщицы не только
топили эти  прожорливые  печи,  но еще в течение  урока, к  каждой перемене,
успевали вымыть длинные  коридоры школы. ‘егоднЯ, став взрослым, он понимал,
что трудолюбие этих женщин спасло сотни ребЯт от туберкулеза.
     Ћ тех давних уборщицах в родной  школе ђушан  вспоминал не только из-за
ђубина. Ћднажды в Ќукусе он случайно по строительным делам оказалсЯ в школе.
‚ойдЯ  в современное здание с центральным отоплением, ђушан начал задыхатьсЯ
и  вскоре понЯл,  что школа не  знала влажной  уборки даже  раз в месЯц,  --
ребЯта изо  днЯ в день дышали мельчайшей пылью, взбитой в три смены тысЯчами
детских ног.
     Њожет, потому в Љаракалпакии почти нет здоровых людей, они уже из школы
выходЯт с ослабленными легкими.  †аль, местные врачи и местное начальство не
понимали того, что знали малограмотные немецкие женщины...
     Ћтдав должное в памЯти школьным уборщицам, про  которых врЯд ли найдешь
упоминание в каком-нибудь романе, он мысленно вернулсЯ к ђубину...
     Ќемцы  в те  годы не имели  права  без разрешениЯ  комендатуры покидать
место жительства, не имели они и документов, что также лишало их возможности
передвижениЯ. ’ем удивительнее оказалсЯ слух, что пропавший два месЯца назад
немецкий мальчик --  школьник  по имени ђубин, задержан на  западной границе
при попытке ее  перейти.  …го вернули домой, к матери, что с  него  взЯть --
несовершеннолетний мальчуган.
     Ќа  все вопросы учителей  на педсовете он  упрЯмо  твердил,  что  хотел
вернутьсЯ  на свою  ђодину, хотЯ те его  дружно уверЯли,  что его  ђодина --
‘‘‘ђ: здесь  он  родилсЯ, здесь родились его  родители, и  даже прадеды, что
только тут  ему гарантированы великой сталинской конституцией право на труд,
свободу, бесплатное образование,  здравоохранение, жилье и прочие блага. Ќо,
видимо, он уже тогда понимал, какие свободы ждут его в родном отечестве.
     ђушан,  как  и  другие  одноклассники,  бегал  в соседний коридор,  где
учились  старшеклассники,  глЯнуть  на  парнЯ,  без  документов,  без  денег
одолевшего всю страну и задержанного настоЯщими пограничниками. ЋказываетсЯ,
обыкновенный  худенький  мальчик-подросток,  с грустными глазами,  отличник,
прекрасно знавший математику и  на контрольных решавший все  четыре варианта
задач. Ѓыли у него и  приЯтели, с которыми он дружил и которых  уже кое-куда
вызывали, но никто из них  даже предположить не мог, что  ђубин затеет такое
-- отправитсЯ к дЯде  и родственникам во  ”ранкфурт-на-Њайне, откуда раз или
два приходили письма и перепотрошеннаЯ посылка с вещами.
     ‡акончив школу, ђубин  снова бежал,  но  на этот раз его застрелили при
переходе границы, и мать ездила на похороны, а чуть позже и вовсе  переехала
в те краЯ присматривать  за могилой  единственного сына, больше у нее никого
не было -- муж погиб в —елЯбинске, в трудовых лагерЯх.
     ‚ школе провели  собрание, где гневно осудили поступок бывшего ученика,
-- видимо,  откуда-то  поступило  такое  указание.  Ќо  между  собой  ребЯта
говорили другое: жаль ђубина, он же школьник, а  не шпион, и какие  тайны он
мог вывезти из  Њартука -- о нищем колхозе "’ретий интернационал", что ли? €
пусть бы он жил там, где хотел, мы ведь граждане самой свободной страны...
     ’ак просто и Ясно -- задолго до •ельсинского совещаниЯ, -- без знаниЯ о
существовании  декларации  прав  человека,  еще   сорок  лет  назад  мыслили
мартукские мальчишки.
     ‘егоднЯ Ясно, что ђубин поспешил. Ћн был молод, не чувствовал  времЯ, а
поговорить, посоветоватьсЯ ему было не с кем -- навернЯка даже мать не знала
о  его  планах.  Ђ  времена  менЯютсЯ,  даже  самые  тЯжелые в  конце концов
проходЯт,  только никто не знает,  сколько надо  ждать,  потому и торопЯтсЯ,
ошибаютсЯ и погибают...
     ‚  мартукской  парикмахерской  работали две  очаровательные  сестрички,
Њарта и Њагда. ђушан не раз стригсЯ у них под нулевку -- другаЯ стрижка в те
годы младшеклассникам не разрешалась.
     ‚от  эту  семью ’иссенов  разыскала  какаЯ-то  роднЯ  из ”ђѓ,  и  опЯть
поползли слухи, что родственник не то  банкир, не то генерал. ’иссены  стали
собиратьсЯ в дорогу...
     “ Њарты к тому времени уже был жених, ‚ольдемар, старший  брат товарища
ђушана -- ‘агизмунда ‚уккерта (которого друзьЯ на русский манер звали ‘анЯ),
так что отъезд происходил у ђушана на глазах.  ‘ыграли скорую свадьбу: иначе
‚ольдемар-‚олодЯ осталсЯ  бы без  невесты, а уж там, в ”ђѓ, такую красавицу,
наверное, сразу перехватил бы какой-нибудь бюргер, -- так рассуждали ђушан с
‚уккертом-младшим.
     —естно  говорЯ, ‚олодЯ на ‡апад  не  рвалсЯ, можно  сказать, чашу весов
перетЯнула боЯзнь  потерЯть  любимую. “езжал он из  Њартука  со  слезами  на
глазах, ђушан это мог подтвердить,  и первые письма его были полны печали  и
тоски по  ђоссии,  -- ђушан их читал сам. “ людей в ту  пору  не было особых
тайн, и письма брата из ”ђѓ ‘анЯ всегда приносил в школу.
     ЏотрЯсло  их одно письмо, которое  землЯк написал,  когда  устроилсЯ на
работу.  “ ‚олоди  не было  какой-то конкретной специальности, вкалывал, где
поЯвлЯлась работа, а  с  ней всегда было трудно в селе.  € вот он нашел себе
место в маленькой столЯрной  мастерской,  где делали обыкновенные  табуретки
длЯ  кухни,  пивных  баров,  дешевых  столовых.  Џоказав,  что  и  как, дали
инструмент  и благословили на работу  -- долго говорить с каждым  у  хозЯина
времени не было.  “дивил  ‚олодю план-задание -- две  табуретки в день. € он
решил отличитьсЯ: показать хозЯину, что и российские  немцы не лыком шиты. ‚
общем, он сделал к вечеру восемь табуреток, даже на обед не ходил.
     Љаково же было его огорчение,  когда  вместо ожидаемой  похвалы  увидел
недоумение  и  растерЯнность  на  лице владельца мастерской.  ’от,  конечно,
оценил  "старание" нового работника, которого принЯл по  рекомендации одного
из  влиЯтельных заказчиков,  однако  предупредил,  что  впредь нужно  делать
только  две табуретки  и  ни  одной  больше, но  делать  так, чтобы  они  не
скрипели,  не  рассохлись ни через год, ни через  два, ни  через десЯть лет.
Њожет  потому, несмотрЯ на семьдесЯт с лишним лет новой жизни, в наших домах
кое-где до сих пор сохранились простые  гнутые венские стульЯ со спинкой без
обивки --  их  во  множестве  выпускали  в  ђоссии  совместные  предприЯтиЯ.
„ействительно ведь, не скрипЯт, не рассыхаютсЯ.
     Ћ "старании"  наших бывших  граждан,  желающих отличитьсЯ  перед новыми
хозЯевами, ходит немало историй,  но ђушана поразила одна, услышаннаЯ не так
давно -- из новейшей, так сказать, эмиграции в €зраиль.
     Ќекий  ташкентский мЯсник  из бухарских евреев, осевший  в  ’ель-Ђвиве,
устроилсЯ по специальности, и  так же, как и ‚олодЯ,  старалсЯ  в поте лица,
ежедневно сдаваЯ  хорошую выручку  приказчику.  Љогда  хозЯин через какое-то
времЯ лично посетил лавку, наш мЯсник, выбрав момент, заманил его в подсобку
и, воровато достав припрЯтанный сверток, протЯнул значительную сумму денег.
     ‚ладелец магазина, опешив, спросил: откуда это? ЊЯсник гордо призналсЯ,
что  недовешивал,  недодавал сдачу, делал пересортицу, словом,  работал, как
привык и  как  от  него  требовали прежде,  вот,  мол,  за месЯц и набежало.
"Ќеблагодарный" хозЯин тут же уволил  удивленного работника.  ’от  долго  не
понимал  -- почему?  ‚едь из  тех "левых" он  не  взЯл себе  ни гроша, хотел
выслужитьсЯ перед работодателем. Ђ там, оказываетсЯ, выслуживатьсЯ не  нужно
--  нужно работать  честно,  добросовестно,  качественно. „ругаЯ  работа там
просто не нужна.
     Љакой еще долгий  путь нам  следует проделать,  чтобы  усвоить  простые
истины: не убий, не укради, -- нам все надо начинать сначала...
     …сли бы  ђубин не спешил, ему, наверное, тоже открылась бы дорога, и он
мог бы найти  достойное применение своим математическим способностЯм. € если
бы дождалсЯ сегоднЯшних  дней, то уехал без особых хлопот, как уезжают сотни
тысЯч немцев.
     †аль, хорошие люди уезжают, надежные, трудолюбивые,  и как  хорошо, что
хоть из них за семьдесЯт с лишним лет не  удалось выковать нового советского
человека. Џусть  люди впишутсЯ в новую семью  народов мира, и не  надо на их
пути ставить препЯтствиЯ и давать лживые обещаниЯ, за которые никто не несет
ответственности. ‘лишком долго они ждали, надеЯлись, что своим трудом, умом,
талантом завоюют подобающее место в обществе, но если честно,  они так  и не
нашли  свое место в  новой ђоссии. Џусть  хоть историческаЯ родина оценит их
терпение и труд, пусть они будут счастливы...
     ‚  старинном  квартале,  где  жил  „асаев,  традиционно  мусульманском,
обитала лишь одна  русскаЯ  семьЯ -- Љозловы,  а точнее, дед Љозлов с бабкой
Ђвгустиной.  Љак величали хозЯина  подворьЯ  на  углу  “краинской улицы, где
всегда  росли подсолнухи  со сковородку и сохли на плетнЯх глинЯные  горшки,
ђушан никогда не  знал, потому  что и стар и  мал называли его просто -- дед
Љозлов. ЏоЯвилсЯ дед  Љозлов, говорЯт, в Њартуке почти  в один и тот же год,
что и  известнаЯ  слепаЯ  старуха Њамлеева, с  которой он  и  был  дружен до
последних  дней. ‚ войну оказалось, что едва ли  не единственным мужчиной на
’атарке осталсЯ дед Љозлов, всех мужиков отправили на фронт.
     ЋтвоевалсЯ дед Љозлов давно, еще в  первую мировую  войну  --  попал  в
германский плен, оттуда трижды  бежал, а последний  раз, чтобы не пускалсЯ в
бега, зашибли ему ногу, и он заметно хромал.
     Њногое он повидал на своем веку и многое умел, даже по-немецки лопотать
научилсЯ  в плену  и  позже в  охотку поучал поволжских  немцев  их  Языку и
обычаЯм, за что особо почиталсЯ среди новых переселенцев и многие  звали его
в крестные отцы.
     —то бы ни случилось  на ’атарке,  все  бежали к деду  Љозлову:  помоги,
подскажи,  как  быть, что делать? € длЯ  всЯкого у него находилось  и доброе
слово, и умелые руки, а бывало, и делилсЯ последним. ‘ каждым треугольником,
полученным с фронта, шли к нему женщины: фронтовик, орденоносец, два ѓеоргиЯ
за войну с немцами имел,  жил  в  Ќеметчине,  батрачил  в имении у какого-то
бюргера, --  уж он подскажет, как там на  войне в самом деле, скоро ли конец
проклЯтой. Ќо писем  с фронта  поубавилось  в  первую  же зиму:  большинство
мартучан из  ’уркестанской дивизии -- в их числе и отец ђушана,  Њирсаид, --
полегло зимой сорок первого  года под  Њосквой (среди знаменитых панфиловцев
есть и два их землЯка, сейчас их имена носЯт пыльные, в колдобинах, улицы за
базаром).
     ‚сю  войну  в  степных краЯх  стоЯли  лютые зимы,  и Љозлов,  бесплатно
подшивавший  всей ’атарке  валенки, сокрушалсЯ, что не смогли они с мужиками
перед  самой  войной  выкопать  колодец  в квартале, хотЯ  место ему  успели
определить.  ‡а  водой  ходили  на  станцию,  не  близко,  да  и там,  среди
обозленных  станционных  баб, чувствовали себЯ неуютно,  вроде как  на чужое
зарились... €  с очередной похоронкой, приходившей на  ’атарку,  становилось
все более Ясно, что  копать колодец теперь будет некому -- придетсЯ нанимать
людей.
     „ольше всех с  фронта  шли письма от  соседа --  казаха ‘улеймана.  ’от
помнил  о  колодце,  который  не успели  вырыть  летом  сорок первого, и все
сокрушалсЯ в  каждом послании, как  они  маютсЯ там в грЯзь  и холод. Ћбещал
обЯзательно захватить из  ѓермании метров двадцать цепи длЯ колодца -- знал,
что по  тем временам  дома и ржавого  гвоздЯ не  найти. Ќо в сорок четвертом
году погиб под Ѓудапештом и ‘улейман.
     „ед Љозлов понЯл, что кроме него бедным бабам рассчитывать больше не на
кого -- те несколько  мужиков, которых ожидали из госпиталей, тоже в счет не
шли: кто без  руки,  кто без ноги, а кто и  вовсе ослеп. € вот летом,  в год
победы,  дед  Љозлов  продал  на  базаре  свою  единственную  корову  редкой
голландской породы и на вырученные деньги выкопал колодец.
     Љолодец служил  людЯм  долгие годы, много воды попил из  него  и ђушан.
’еперь уже лет пЯтнадцать, как его нет, --  засыпали, отпала  в нем нужда, у
каждого во дворе персональнаЯ колонка на электричестве.
     Ќынешним  людЯм,  даже  деревенским,  трудно  представить,  что означал
колодец вблизи дома, какую роль играл в судьбе  каждого, и как он объединЯл,
воспитывал,  сплачивал  жителей,  ведь  его  надо  ежегодно чистить,  каждые
два-три года менЯть деревЯнный сруб, ворот и  даже  цепь, отполированную  до
зеркального блеска.
     ’еперь живущие  на ’атарке врЯд ли помнЯт и  о колодце, и  о том, какой
ценой он был  построен, да и  самого  Љозлова тоже  забыли. ‘трашно,  если в
удручающем беспамЯтстве, даже в запальчивости, внук  ‘улеймана крикнет внуку
или  правнуку деда  Љозлова: "“бирайсЯ в свою  ђоссию!" …динственнаЯ отрада,
что ни ‘улейман, ни дед Љозлов этого уже не услышат.
        IX
     ЏредаваЯсь экскурсам в прошлое, ђушан обнаружил, что жизнь современного
человека, даже  обыкновенного,  не  особенно  преуспевающего, вбирает в себЯ
очень много  событий.  Ђ какие  расстоЯниЯ ему приходитсЯ  преодолевать! …ще
совсем недавно  о подобных  стремительных  перемещениЯх по стране человек из
маленького  местечка  и  помыслить  не  мог. Џоистине  --  космический  век,
космические расстоЯниЯ...
     Џод настроение ђушан довольно часто перечитывал  старые письма, подолгу
рассматривал  пожелтевшие  фотографии,  которых,  к   удивлению,  за   жизнь
скопилось немало.  Ћни были словно  иллюстрации к  прожитым годам,  но  чаще
всего старые любительские снимки служили  толчком к  новым воспоминаниЯм, из
глубины сознаниЯ возникали давно забытые случаи.
     ‘егоднЯ, на  исходе  двадцатого  столетиЯ, возник невиданный интерес  к
оккультным  наукам,  ко   всЯким   предсказателЯм,   экстрасенсам,  шаманам,
гороскопам.  Ћкажись  у кого  карты  в руках -- тут же станут выЯснЯть  ваше
прошлое  и  предсказывать  будущее. Љак-то,  перебираЯ  пачку фотографий, он
обнаружил два снимка рЯдом, они-то и навели его на мысль о расстоЯниЯх, да и
о  судьбе  тоже.  Ћн  мысленно  провел  между ними  линию, получилось --  из
континента на континент.
     Ћдин  снимок был сделан в  самой восточной точке Ђзии, в порту Ќаходка,
где  он  был  в командировке, получал вьетнамский паркет красного  дерева. Ђ
другой  -- на мысе ђока, в  Џортугалии, в самой  западной точке  …вропы. Ћба
известных географических места расположены высоко над обрывом, а внизу шумЯт
два великих океана.
     •отЯ  ђушан  отнюдь  не  принадлежал  к элите,  он тоже  успел  кое-где
побывать. ЏрорабскаЯ работа тЯжелаЯ, ответственнаЯ, и чтобы как-то  скрасить
строителЯм   жизнь,   высокое  начальство,  особенно  курировавшее  пусковые
объекты, выделЯло  в межсезонье  длЯ своих  трудЯг путевки. ‚ одной из таких
поездок он и снЯлсЯ на мысе ђока. Ќо тогда, в ветреный апрельский день, он и
не  вспомнил,  что  некогда уже  фотографировалсЯ на  другой  крайней  точке
планеты. ‚от только спустЯ годы, когда волею случаЯ  две  фотографии, словно
удачливые  карты,   легли  рЯдом,  осмыслил,  как  далеко   ему  приходилось
забиратьсЯ.  Ћн  глЯнул на  карту мира,  висевшую в кабинете,  и, найдЯ  эти
точки, поразилсЯ расстоЯнию. Њежду ними  лежали  континенты, десЯтки  стран,
сотни городов  с  вековой  историей,  тысЯчи  поселков и деревень.  Ќа  этих
просторах, неохватных  даже воображением