ома и поворачивал обратно, как будто длЯ того, чтобы еще больше  захотелось
ее видеть. € был там  такой  уголок  дороги,  откуда  видно  было  церковную
колокольню, вклинившуюсЯ в ущелье между поросшими еловым  лесом  склонами  с
треугольником равнины на  заднем  плане,  где  он  очень  полюбил  сидеть  и
раздумывать перед возвращением домой; а крестьЯне так  привыкли  видеть  его
там в сумерки, что этому месту дали прозвище: "“голок ‚илли с мельницы".
     Ќе прошло еще и трех лет, как Њарджори сделала ему сюрприз: взЯла да  и
вышла замуж за другого. ‚илли держалсЯ молодцом, не подал  и  виду,  заметил
только, что, как ни мало он  знает  женщин,  он  поступил  разумно,  что  не
женилсЯ на ней три года назад. џсно, что она сама не знает,  чего  хочет,  и
хоть  ее  поведение  может  ввести  в  обман,  она  так  же  непостоЯнна   и
переменчива, как и все прочие. Ћн говорил, что  ему  остаетсЯ  разве  только
поздравить себЯ с благополучным исходом  дела  и  отныне  он  будет  гораздо
лучшего  мнениЯ  о  собственной  проницательности.  Ќо  в  душе  он   сильно
огорчилсЯ, очень хандрил месЯца  два  и  даже  похудел,  к  удивлению  своих
работников.
     Џрошел, быть  может,  год  после  замужества  Њарджори,  когда  однажды
поздней ночью ‚илли разбудил конский топот на дороге  и  торопливый  стук  в
дверь гостиницы. Ћтворив окно, он увидел верхового с  фермы,  державшего  на
поводу вторую лошадь; тот сказал, чтоб он собиралсЯ как можно скорей и  ехал
вместе с ним; Њарджори умирает и срочно прислала за ним, требуЯ его к своему
смертному ложу. ‚илли совсем не умел ездить верхом и ехал так медленно,  что
беднаЯ молодаЯ женщина была уже при смерти, когда он приехал. Ќо они все  же
поговорили несколько минут с глазу на глаз, и, когда она испустила последнее
дыхание, он был при ней и плакал горько.
 
        ‘Њ…ђ’њ 
 
     ѓод за годом уходили в  небытие  с  великими  волнениЯми  и  смутами  в
городах на равнине; вспыхивали кровавые бунты, и их топили в крови; в битвах
одолевала то  одна,  то  другаЯ  сторона;  терпеливые  астрономы  на  башнЯх
обсерваторий открывали новые звезды и давали им названиЯ; в Ярко  освещенных
театрах шли пьесы; людей уносили в больницы на носилках - шла обычнаЯ  суета
и волнение человеческой жизни в местах людских скопищ. Ђ наверху,  в  долине
‚илли, только ветер и времена года приносили перемену: рыбы стоЯли в быстрой
реке, птицы кружили в небе, вершины сосен шумели  под  звездами;  надо  всем
высились громадные горы, а ‚илли расхаживал взад и вперед, хлопоча  в  своей
придорожной гостинице, покуда не поседел. ‘ердце его было молодо и крепко, и
если пульс его билсЯ медленнее, он все еще билсЯ сильно и  ровно.  Ќа  обеих
щеках у него алел румЯнец, как на спелом Яблоке; он слегка сутулилсЯ, но его
походка была еще тверда,  и  мускулистые  руки  протЯгивались  к  каждому  с
дружеским пожатием. …го лицо покрывали  те  морщины,  которые  поЯвлЯютсЯ  у
людей на свежем воздухе, и, если их  как  следует  рассмотреть,  оказываютсЯ
чем-то вроде постоЯнного загара: эти морщины делают глупое лицо еще  глупее,
но такому, как ‚илли, с его Ясными глазами и улыбающимсЯ  ртом,  они  только
придают привлекательность,  свидетельствуЯ  о  простой  и  спокойной  жизни.
ђазговор его был полон мудрых пословиц. Ћн любил людей, и люди любили его. ‚
разгар сезона, когда долина была полна туристов, в беседке ‚илли по  вечерам
начиналось веселье; и его взглЯды, казавшиесЯ странными его  соседЯм,  часто
вызывали  восхищение  ученых   людей   из   городов   и   университетов.   €
действительно, старость его была самаЯ благороднаЯ, и его добраЯ слава росла
день  ото  днЯ  и  дошла  до  городов  на  равнине;  молодые  люди,  которые
путешествовали летом, собравшись  зимой  в  кафе,  рассказывали  о  ‚илли  с
мельницы и его простой философии. Њожете быть уверены, что многие  и  многие
приглашали его к себе, но ничто  не  могло  выманить  ‚илли  из  его  горной
долины. Ћн только покачивал головой и многозначительно  улыбалсЯ,  покуриваЯ
свою трубку.
     - ‚ы опоздали, - отвечал он, - во мне теперь все мертво: Я прожил  свою
жизнь и давно умер. ЏЯтьдесЯт лет тому назад вы, быть может, взволновали  бы
менЯ до глубины души, а теперь Я даже не  чувствую  соблазна.  Ќо  в  том  и
заключаетсЯ смысл долголетиЯ, чтобы человек перестал дорожить жизнью.
     € еще:
     - Њежду хорошим обедом и долгой жизнью только та разница, что за обедом
сладкое подают в конце.
     €ли еще:
     - Љогда Я был мальчишкой, Я еще плохо разбиралсЯ и не мог  решить,  что
любопытнее и достойнее вниманиЯ: Я сам или окружающий мир.  ’еперь  Я  знаю,
что Я сам, и стою на этом.
     Ћн никогда  не  выказывал  никаких  признаков  нездоровьЯ  и  до  конца
оставалсЯ крепким и стойким, однако рассказывают,  что  под  конец  он  стал
меньше говорить и только слушал других целыми часами, молча  и  сочувственно
улыбаЯсь. Ќо если уж он заговаривал,  то  всегда  кстати  и  основываЯсь  на
пережитом. Ћн охотно выпивал бутылку вина; чаще всего на закате  или  совсем
поздно вечером в беседке, при свете звезд. …сли он видит что-то недостижимое
и влекущее к себе, говаривал ‚илли, это только усиливает удовлетворение тем,
что у него есть; и он признавалсЯ, что прожил достаточно  долго  и  способен
больше ценить свечку, когда есть возможность сравнить ее с планетой.
     Ћднажды, на семьдесЯт втором году жизни, ‚илли  проснулсЯ  среди  ночи,
чувствуЯ такую тЯжесть на душе и в  теле,  что  он  встал,  оделсЯ  и  вышел
посидеть и подумать в беседке. Ѓыло непроглЯдно  темно;  ни  единой  звезды,
река вздулась, мокрые леса и  луга  наполнЯли  воздух  ароматом.  ‚есь  день
гремел гром, обещаЯ грозу и наутро.  ЊрачнаЯ,  удушающаЯ  ночь  длЯ  старика
семидесЯти двух лет! Џогода ли, бессонница ли тому виной  или  же  небольшаЯ
лихорадка в его старом теле, но  душу  ‚илли  осаждали  тревожные  и  бурные
воспоминаниЯ. …го детство, ночной  разговор  с  толстым  молодым  человеком,
смерть приемных родителей, летние дни с Њарджори и  многие  из  тех  как  бы
незначительных обстоЯтельств, которые кажутсЯ со стороны ничтожными, но  длЯ
самого человека составлЯют суть жизни - то, что он видел, слышал,  прочел  в
книге и не понЯл, - вставало из забытых углов, завладеваЯ его  вниманием.  €
мертвецы были вместе с ним, не только принимаЯ участие в  призрачном  параде
памЯти, который развертывалсЯ в его уме, но завладеваЯ  его  чувствами,  как
это бывает в самых глубоких и Ярких  снах.  ’олстый  молодой  человек  сидел
напротив, опираЯсь локтЯми на стол, Њарджори, приходила и уходила из беседки
в сад с полным цветов передником; он слышал, как  пастор  выбивает  золу  из
трубки или сморкаетсЯ с  трубным  звуком.  Џоток  сознаниЯ  то  отливал,  то
приливал; подчас он в полусне погружалсЯ  в  воспоминаниЯ  прошлого;  подчас
просыпалсЯ и бодрствовал,  удивлЯЯсь  сам  себе.  Ќо  в  середине  ночи  его
разбудил голос старого мельника, позвавшего его из дома, как  бывало,  когда
приезжал постоЯлец. ‡ов послышалсЯ  так  Ясно,  что  ‚илли  вскочил  и  стал
прислушиватьсЯ, не повторитсЯ ли он; и, прислушиваЯсь, уловил и новый  звук,
помимо шума реки и лихорадочного звона в ушах. Џохоже было на конский топот,
на скрип упрЯжи, словно карета, запрЯженнаЯ горЯчими конЯми,  подъезжала  ко
двору по дороге. ‚ такой час на таком опасном перегоне - это показалось  ему
маловероЯтным, и сон снова сомкнулсЯ над ним, словно текущие воды. € еще раз
пробудил его зов покойного мельника, еще более отдаленный  и  призрачный;  и
еще раз он услышал стук колес на дороге. € так трижды и четырежды один и тот
же сон снилсЯ ему или одна и та же иллюзиЯ  овладевала  им,  пока,  наконец,
посмеиваЯсь над собой, как над пугливым ребенком, которого  надо  успокоить,
он направилсЯ к воротам, чтобы развеЯть свою тревогу.
     Џуть от беседки до ворот был не очень далекий, и  все  же  он  отнЯл  у
‚илли немало времени: ему чудилось, будто мертвецы обступили его  во  дворе,
на каждом шагу преграждаЯ дорогу. Џрежде всего он вдруг почувствовал сладкое
и сильное благоухание гелиотропов, как будто  его  сад  весь  засажен  этими
цветами от краЯ до краЯ и жаркаЯ, влажнаЯ ночь  заставила  их  пролить  весь
аромат в одном дыхании. ѓелиотроп был любимым цветком Њарджори, и  после  ее
смерти ни одного гелиотропа ни разу не посадили в его саду.
     "„олжно быть, Я схожу с ума, -  подумал  он.  -  ЃеднЯжка  Њарджори  со
своими гелиотропами!"
     ’ут он поднЯл голову и посмотрел на то окно, которое когда-то  было  ее
окном. …сли до сих пор он был только испуган, то сейчас остолбенел от ужаса:
в ее комнате горел  свет;  окно  было  оранжевое,  как  когда-то,  и  уголок
занавески был так же приподнЯт, а потом опущен, как  в  ту  ночь,  когда  он
стоЯл и взывал к звездам в своем недоумении. Ќаваждение длилось  всего  один
миг, но расстроило его, и он, протираЯ глаза,  стал  смотреть  на  очертаниЯ
дома и на черную тьму за ним. Џокуда он стоЯл так - а казалось, что простоЯл
он очень долго, - ему снова послышалсЯ шум на дороге, и он обернулсЯ как раз
вовремЯ, чтобы встретить незнакомца, который шел по двору ему навстречу.  Ќа
дороге за спиной незнакомца ему мерещилось что-то  вроде  очертаний  большой
кареты, а над нею - черные вершины елей, похожие на султаны.
     - Њастер ‚илли? - спросил пришелец по-военному кратко.
     - Ћн самый, сэр, - отвечал ‚илли. - —ем могу вам служить?
     - џ о тебе много слышал, мастер ‚илли, - отвечал тот, - о тебе говорили
много и хорошо. € хотЯ у менЯ руки полны дел, Я  все-таки  желаю  распить  с
тобой бутылочку вина в беседке. Ђ перед отъездом Я скажу тебе, кто Я такой.
     ‚илли повел его в беседку, зажег лампу и откупорил бутылку вина. ЌельзЯ
сказать, чтоб он был непривычен к таким лестным  визитам,  -  он  ничего  не
ожидал от этой беседы, наученный горьким опытом.  ‘ловно  облаком  заволокло
его мозг, и он забыл о том, что час слишком уж необычный. Ћн двигалсЯ, будто
во сне, и бутылка откупорилась словно сама собой, и лампа зажглась как бы по
велению мысли. ‚се же ему любопытно было разглЯдеть своего гостЯ, но  тщетно
старалсЯ он осветить его лицо: либо он неловко повертывал лампу, либо  глаза
его видели смутно, - но только он видел  словно  тень  за  столом  вместе  с
собой. Ћн глЯдел и глЯдел на эту тень, вытираЯ стаканы, и на сердце  у  него
стало как-то холодно и смутно. Њолчание угнетало  его,  ибо  теперь  он  уже
ничего не слышал, - даже реки, - ничего, кроме шума в ушах.
     - Џью за тебЯ, - отрывисто сказал незнакомец.
     - ‚аш слуга, сэр, -  отвечал  ‚илли,  отхлебываЯ  вино,  вкус  которого
показалсЯ ему странным.
     - џ слыхал, что ты уверен в себе, - продолжал незнакомец.
     ‚илли ответил удовлетворенной улыбкой и легким кивком.
     - џ тоже, - продолжал незнакомец, - и длЯ менЯ нет большей радости, чем
наступить другому на мозоли. Ќе хочу, чтобы  кто-нибудь  был  так  уверен  в
своей правоте, кроме менЯ самого, - ни один человек. ‚ свое времЯ Я  укрощал
прихоти королей, полководцев и великих художников. Ђ что бы ты сказал,  если
б Я приехал только ради того, чтобы укротить тебЯ? - закончил он.
     Ќа  Языке  у  ‚илли  вертелсЯ  резкий  ответ,  но   учтивость   старого
трактирщика пересилила: он смолчал и ответил только вежливым движением руки.
     - „а, за тем Я и приехал, - сказал незнакомец. - € если б Я не питал  к
тебе особенного уважениЯ, Я бы не стал  тратить  лишних  слов.  ЉажетсЯ,  ты
гордишьсЯ тем, что сидишь на одном месте. Ќе хочешь бросать свою  гостиницу.
Ќу, а Я хочу, чтобы ты проехалсЯ со мной в  моей  карете;  и  не  успеем  мы
допить эту бутылку, как ты уедешь.
     - ‚от это было бы странно, - посмеиваЯсь, возразил ‚илли. - Ќу как  же,
сэр, ведь Я здесь вырос и укоренилсЯ, наподобие старого дуба, самому дьЯволу
не вырвать менЯ с корнЯми. џ по  всему  вижу,  что  вы  джентльмен  веселого
нрава, и держу пари  на  вторую  бутылку,  что  со  мной  вы  только  будете
старатьсЯ напрасно.
     Ђ тьма перед глазами ‚илли  сгущалась  сильнее  и  сильнее,  однако  он
сознавал, что за ним следЯт острым и леденЯщим взором, и это его раздражало,
но он был бессилен этому противитьсЯ.
     - Ќе думайте, будто Я такой уж домосед, потому что  боюсь  чего-либо  в
божьем мире, - словно в лихорадке вырвалось у него так  неожиданно,  что  он
испугалсЯ и сам. - Ѓогу известно, что Я устал жить, и когда придет времЯ длЯ
самого долгого из путешествий, Я буду к нему готов - так мне кажетсЯ.
     Ќезнакомец осушил свой стакан и отодвинул его  в  сторону.  Ћн  опустил
глаза, потом, наклонившись над столом, одним пальцем три  раза  постучал  по
плечу ‚илли.
     - ‚ремЯ настало! - сказал он торжественно.
     ‹едЯнаЯ дрожь  пронизала  тело  ‚илли,  расходЯсь  от  того  места,  до
которого тот дотронулсЯ. ‡вук его голоса был глухой,  тревожащий  и  странно
отозвалсЯ в сердце ‚илли.
     - Џрошу прощениЯ, - начал он с  некоторым  замешательством.  -  —то  вы
хотите сказать?
     - ‚зглЯни на менЯ  -  и  глаза  твои  затуманЯтсЯ.  Џодними  руку:  она
омертвела. ќто твоЯ последнЯЯ бутылка вина, мастер ‚илли, и  твоЯ  последнЯЯ
ночь на земле.
     - ‚ы лекарь? - пролепетал ‚илли.
     - ‹учший из лекарей, - ответил тот, - ибо Я исцелЯю и душу и тело одним
снадобьем. џ снимаю всю муку и  отпускаю  все  грехи;  и  если  мой  пациент
ошибалсЯ в жизни, Я улаживаю все трудности, освобождаю его и ставлю на ноги.
     - џ не нуждаюсь в вас, - сказал ‚илли.
     - „лЯ каждого человека настает времЯ,  мастер  ‚илли,  -  возразил  ему
лекарь, - когда руль забирают из его рук. „лЯ тебЯ это времЯ пришло  поздно,
ибо ты был разумен и нетороплив, и у тебЯ имелсЯ досуг, чтобы  приготовитьсЯ
к его пришествию. ’ы видел все, что можно видеть вокруг твоей  мельницы:  ты
сидел всю жизнь смирно, словно заЯц в своей норе,  но  теперь  пришел  этому
конец, и, - прибавил этот лекарь, поднимаЯсь с места, - ты должен  встать  и
следовать за мной.
     - ‘транный вы целитель, - сказал ‚илли, пристально глЯдЯ на гостЯ.
     - џ закон природы, - возразил тот, - и люди зовут менЯ ‘мертью.
     - Џочему же ты не сказал этого с самого начала? - воскликнул ‚илли. - џ
ждал тебЯ столько лет! „ай мне руку - и добро пожаловать!
     - Ћбопрись на мое плечо, - сказал тот,  -  сила  твоЯ  уже  на  исходе.
Ћбопрись как можно крепче, если тебе нужно, Я силен, хотЯ и очень  стар.  „о
моей кареты всего три шага, а там кончатсЯ все твои  заботы.  „а,  ‚илли,  -
прибавил он, - Я тосковал по тебе, как по родному сыну, и с радостью  пришел
за тобой, с большей радостью, чем приходил за многими другими людьми все эти
долгие годы. џ недобр, а иной раз бывает, что с  первого  взглЯда  Я  внушаю
отвращение людЯм, но длЯ таких, как ты, Я самый лучший друг.
     - ‘ тех пор, как умерла Њарджори, - ответил ему ‚илли, - клЯнусь богом,
только тебЯ Я и ждал как единственного друга.
     € рука об руку они пошли через двор.
     Ћдин из работников проснулсЯ в это времЯ и услышал конский топот  перед
тем, как снова заснуть; всю ту ночь в ущелье словно шумел ветер, стремЯсь на
равнину, а когда все проснулись  утром,  оказалось,  что  ‚илли  с  мельницы
наконец отправилсЯ в дальний путь.