г  размалеваннаЯ
стенка надвинулась, раздалсЯ отвратительный скрежет, глухой удар, и  дыбом
встал исковерканный капот.
     - ”анк! - крикнул Њаксим. - ”анк! Ќе надо!
     ”анк лежал, уронив руку и голову на овальный руль,  и  громко,  часто
стонал. ‚округ визжали тормоза, движение  останавливалось,  выли  сигналы.
Њаксим потрЯс ”анка за плечо, бросил,  распахнул  дверцу  и,  высунувшись,
закричал по-русски: "‘юда! …му плохо!" “ автомобилЯ уже собралась  поющаЯ,
орущаЯ,  галдЯщаЯ  толпа,  энергично  взмахивали  руки,  сотрЯсались   над
головами вздетые  кулаки,  десЯтки  пар  налитых  выкаченных  глаз  бешено
вращались в орбитах - Њаксим совершенно ничего не понимал: то ли эти  люди
были возмущены аварией, то ли они чему-то без  памЯти  радовались,  то  ли
кому-то грозили. Љричать было бесполезно, не слышно было  самого  себЯ,  и
Њаксим снова вернулсЯ к ”анку. ’еперь тот  лежал,  откинувшись  на  спину,
запрокинув лицо, и изо всех сил мЯл ладонЯми виски, щеки, череп, на  губах
его пузырилась слюна. Њаксим понЯл, что его  мучает  нестерпимаЯ  боль,  и
крепко взЯл его за локти, торопливо напрЯгаЯсь, готовЯсь перелить  боль  в
себЯ. Ћн не был уверен, что  это  получитсЯ  у  него  с  существом  другой
планеты, он искал и не мог найти нервный контакт, а тут еще вдобавок ”анк,
оторвав руки от висков, стал изо всех своих невеликих сил толкать  Њаксима
в грудь, что-то отчаЯнно бормоча плачущим голосом. Њаксим понимал  только:
"€дите, идите..." Ѓыло Ясно, что ”анк не в себе.
     ’ут дверца рЯдом с ”анком  распахнулась,  в  машину  просунулись  два
разгорЯченных лица под  черными  беретами,  сверкнули  рЯды  металлических
пуговиц, и сейчас же множество твердых крепких рук взЯли Њаксима за плечи,
за  бока,  за  шею,  оторвали  от  ”анка  и  вытащили  из  машины.  Ћн  не
сопротивлЯлсЯ - в этих руках не было угрозы или  злого  намерениЯ,  скорее
наоборот. Ћтодвинутый в галдЯщую толпу,  он  видел,  как  двое  в  беретах
повели согнутого, скрюченного ”анка к желтому автомобилю,  а  еще  трое  в
беретах оттеснЯли от него людей, размахивающих руками. Џотом толпа с ревом
сомкнулась  вокруг  покалеченной  машины,  машина  неуклюже  зашевелилась,
приподнЯлась, повернулась боком, мелькнули в воздухе  медленно  крутЯщиесЯ
резиновые колеса, и вот она уже лежит крышей вниз, а толпа лезет на нее, и
все кричат, поют, и все охвачены каким-то Яростным, бешеным весельем.
     Њаксима оттеснили к стене дома, прижали к мокрой стеклЯнной  витрине,
и, вытЯнув шею, он увидел поверх голов, как желтый квадратный  автомобиль,
издаваЯ медный  клекот,  задвигалсЯ,  засверкал  множеством  Ярких  огней,
протиснулсЯ через толпу людей и машин и исчез из виду.


        4

     Џоздно вечером Њаксим понЯл, что сыт по горло этим городом,  что  ему
больше ничего не хочетсЯ видеть, а  хочетсЯ  ему  чего-нибудь  съесть.  Ћн
провел на ногах весь день, увидел необычно много, почти ничего  не  понЯл,
узнал простым подслушиванием несколько новых слов и отождествил  несколько
местных букв на вывесках и афишах. Ќесчастный случай  с  ”анком  смутил  и
удивил его, но в общем он был даже доволен, что снова предоставлен  самому
себе. Ћн любил самостоЯтельность, и ему очень не хватало самостоЯтельности
все это времЯ, пока он сидел в бегемотовом пЯтиэтажном термитнике с плохой
вентилЯцией. Џоразмыслив,  он  решил  временно  потерЯтьсЯ.  ‚ежливость  -
вежливостью, а информациЯ - информацией. Џроцедура контакта, конечно, дело
свЯщенное, но лучшего случаЯ получить независимую информацию  наверное  не
найдетсЯ...
     ѓород поразил его воображение. Ћн жалсЯ к земле, все  движение  здесь
шло либо по земле, либо под землею, гигантские пространства между домами и
над домами пустовали, отданные дыму, дождю и туману. Ћн был серый, дымный,
бесцветный, какой-то везде одинаковый - не зданиЯми своими, среди  которых
попадались довольно красивые, не однообразным кишением толп на улицах,  не
бесконечной своей  сыростью,  не  удивительной  безжизненностью  сплошного
камнЯ и асфальта, - одинаковый в чем-то самом общем, самом главном. Ћн был
похож на гигантский часовой механизм, в котором нет повторЯющихсЯ деталей,
но все движетсЯ, вращаетсЯ, сцеплЯетсЯ  и  расцеплЯетсЯ  в  едином  вечном
ритме, изменение которого означает только  одно:  неисправность,  поломку,
остановку. “лицы  с  высокими  каменными  зданиЯми  сменЯлись  улочками  с
маленькими деревЯнными домишками; кишение  толп  сменЯлось  величественной
пустотой  обширных  площадей;  серые,  коричневые  и  черные  костюмы  под
элегантными накидками сменЯлись серым, коричневым  и  черным  трЯпьем  под
драными выцветшими плащами;  равномерный  монотонный  гул  сменЯлсЯ  вдруг
диким  ликующим  ревом  сигналов,  воплЯми  и  пением;  и  все  это   было
взаимосвЯзано,  жестко  сцеплено,  издавна  задано  какими-то   неведомыми
внутренними зависимостЯми, и ничто не имело самостоЯтельного значениЯ. ‚се
люди были на одно лицо,  все  действовали  одинаково,  и  достаточно  было
присмотретьсЯ и понЯть правила перехода улиц, как ты терЯлсЯ,  растворЯлсЯ
среди остальных и мог двигатьсЯ в толпе хоть тысЯчу лет, не  привлекаЯ  ни
малейшего вниманиЯ. ‚ероЯтно, мир этот был достаточно сложен и  управлЯлсЯ
многими законами, но один - и главный - закон Њаксим уже открыл длЯ  себЯ:
делай то же, что делают все, и так же, как делают все. ‚первые в жизни ему
хотелось быть, как все. (Ћн видел отдельных людей, которые ведут  себЯ  не
так, как все, и эти люди вызывали у него живейшее отвращение -  они  перли
наперерез потоку, шатаЯсь, хватаЯсь за встречных, оскальзываЯсь  и  падаЯ,
от них мерзко и  неожиданно  пахло,  их  сторонились,  но  не  трогали,  и
некоторые из них пластом лежали у стен под дождем.) €  Њаксим  делал,  как
все. ‚месте с толпой  он  вваливалсЯ  в  гулкие  общественные  склады  под
грЯзными  стеклЯнными  крышами,  вместе  со  всеми  спускалсЯ  под  землю,
втискивалсЯ  в  переполненные  электрические  поезда,  мчалсЯ  куда-то   в
невообразимом грохоте и лЯзге,  подхваченный  потоком,  снова  выходил  на
поверхность, на какие-то новые улицы, совершенно  такие  же,  как  старые,
потоки людей разделЯлись,  и  тогда  Њаксим  выбирал  один  из  потоков  и
уносилсЯ вместе с ним...
     Џотом наступил вечер, зажглись несильные фонари,  подвешенные  высоко
над землей и почти ничего не освещающие, на больших  улицах  стало  совсем
уже тесно, и отступаЯ перед этой  теснотой,  Њаксим  оказалсЯ  в  каком-то
полупустом и полутемном переулке. ‡десь он понЯл, что на  сегоднЯ  с  него
довольно, и остановилсЯ.
     Ћн увидел три светЯщихсЯ золотистых  шара,  мигающие  синюю  надпись,
свитую из стеклЯнных газосветных трубок, и дверь, ведущую в полуподвальное
помещение. Ћн уже знал, что тремЯ  золотистыми  шарами  обозначаютсЯ,  как
правило, места, где кормЯт. Ћн спустилсЯ по щербатым ступенькам  и  увидел
зальцу с низким потолком, десЯток пустых столиков, пол, толсто  посыпанный
чистыми опилками, стеклЯнный буфет, уставленный подсвеченными бутылками  с
радужными жидкостЯми. ‚ этом кафе почти никого не было. ‡а  никелированным
барьером возле буфета медлительно двигалась рыхлаЯ пожилаЯ женщина в белой
куртке с засученными рукавами;  поодаль,  за  круглым  столиком,  сидел  в
небрежной позе малорослый, но крепкий человек с бледным квадратным лицом и
толстыми черными усами. Ќикто здесь  не  кричал,  не  кишел,  не  выпускал
наркотических дымов.
     Њаксим вошел, выбрал себе столик в нише подальше от буфета и  уселсЯ.
ђыхлаЯ женщина за барьером поглЯдела в его сторону и что-то хрипло  громко
сказала. “сатый человек тоже взглЯнул на него пустыми глазами, отвернулсЯ,
взЯл стоЯвший перед ним длинный стакан с прозрачной жидкостью, пригубил  и
поставил на место. ѓде-то хлопнула дверь, и в зальце поЯвилась молоденькаЯ
и милаЯ девушка  в  белом  кружевном  переднике,  нашла  Њаксима  глазами,
подошла, оперлась пальцами о столик и стала смотреть поверх его головы.  “
нее была чистаЯ нежнаЯ кожа, легкий пушок на верхней губе и красивые серые
глаза. Њаксим  галантно  прикоснулсЯ  пальцем  к  кончику  своего  носа  и
произнес:
     - Њаксим.
     „евушка  с  изумлением  посмотрела  на  него,  словно  только  теперь
увидела. Ћна была так мила, что Њаксим невольно улыбнулсЯ до ушей, и тогда
она тоже улыбнулась, показала себе на нос и сказала:
     - ђада.
     - •орошо, - сказал Њаксим. - “жин.
     Ћна кивнула и что-то спросила. Њаксим на всЯкий случай  тоже  кивнул.
Ћн улыбаЯсь посмотрел ей вслед - она была  тоненькаЯ,  легкаЯ,  и  приЯтно
было вспомнить, что в этом мире тоже есть красивые люди.
     ђыхлаЯ тетка у буфета произнесла длинную ворчливую фразу  и  скрылась
за своим барьером. Ћни здесь обожают барьеры, подумал Њаксим. ‚езде у  них
барьеры. Љак будто все у них  здесь  под  высоким  напрЯжением...  ’ут  от
обнаружил, что усатый смотрит на него. ЌеприЯтно смотрит, недружелюбно.  €
если приглЯдетьсЯ, то он и сам какой-то неприЯтный. ’рудно сказать, в  чем
здесь дело, но он  ассоциируетсЯ  почему-то  не  то  с  волком,  не  то  с
обезьЯной. Ќу и пусть. Ќе будем о нем...
     ђада снова поЯвилась и поставила перед Њаксимом тарелку  с  дымЯщейсЯ
кашей из мЯса и овощей и толстую стеклЯнную кружку с пенной жидкостью.
     - •орошо, - сказал Њаксим и приглашающе похлопал  по  стулу  рЯдом  с
собой. …му очень захотелось, чтобы ђада посидела тут  же,  пока  он  будет
есть, рассказала бы ему что-нибудь, а он бы послушал ее голос, и чтобы она
почувствовала, как она ему нравитсЯ и как ему хорошо рЯдом с нею.
     Ќо ђада только улыбнулась и покачала головой. Ћна  сказала  что-то  -
Њаксим разобрал слово "сидеть"  -  и  отошла  к  барьеру.  †алко,  подумал
Њаксим. Ћн взЯл двузубую  вилку  и  принЯлсЯ  есть,  пытаЯсь  из  тридцати
известных ему слов составить  фразу,  выражающую  дружелюбие,  симпатию  и
потребность в общении.
     ђада, прислонившись спиной к барьеру, стоЯла, скрестив руки на груди,
и поглЯдывала на  него.  Љаждый  раз,  когда  глаза  их  встречались,  они
улыбались друг другу, и Њаксима несколько  удивлЯло,  что  улыбка  ђады  с
каждым разом становилась все бледнее и неуверенней.  Ћн  испытывал  весьма
разнородные чувства. …му было приЯтно  смотреть  на  ђаду,  хотЯ  к  этому
ощущению примешивалось растущее беспокойство. Ћн испытывал удовольствие от
еды, оказавшейсЯ неожиданно вкусной и довольно  питательной.  Ћдновременно
он чувствовал на себе косой давЯщий взглЯд усатого человека и  безошибочно
улавливал истекающее  из-за  барьера  неудовольствие  рыхлой  тетки...  Ћн
осторожно отпил из кружки - это было пиво, холодное, свежее, но,  пожалуй,
излишне крепкое. Ќа любителЯ.
     “сатый что-то сказал, и ђада подошла к его  столику.  “  них  началсЯ
какой-то приглушенный разговор, неприЯтный  и  неприЯзненный,  но  тут  на
Њаксима напала муха, и ему пришлось вступить с ней  в  борьбу.  Њуха  была
мощнаЯ, синЯЯ, наглаЯ, она наскакивала, казалось, со  всех  сторон  сразу,
она гудела и завывала, словно объЯснЯЯсь Њаксиму в любви,  она  не  хотела
улетать, она хотела быть здесь, с ним и с его  тарелкой,  ходить  по  ним,
облизывать их, она была упорна  и  многословна.  Љончилось  все  тем,  что
Њаксим сделал неверное движение, и она обрушилась в пиво. Њаксим брезгливо
переставил кружку на другой столик и стал доедать рагу. Џодошла ђада и уже
без улыбки, глЯдЯ в сторону, спросила что-то.
     - „а, - сказал Њаксим на всЯкий случай. - ђада хорошаЯ.
     Ћна глЯнула на  него  с  откровенным  испугом,  отошла  к  барьеру  и
вернулась, несЯ на блюдечке маленькую рюмку с коричневой жидкостью.
     - ‚кусно, - сказал Њаксим, глЯдЯ на девушку ласково и  озабоченно.  -
—то плохо? ђада, сЯдьте здесь говорить. Ќадо говорить. Ќе надо уходить.
     ќта тщательно продуманнаЯ речь произвела на  ђаду  неожиданно  дурное
впечатление. Њаксиму показалось даже, что она вот-вот заплачет. ‚о  всЯком
случае у нее задрожали губы, она прошептала  что-то  и  убежала  из  зала.
ђыхлаЯ женщина за барьером произнесла несколько негодующих слов. —то-то  Я
не так делаю, обеспокоенно подумал  Њаксим.  Ћн  совершенно  не  мог  себе
представить - что. Ћн только понимал: ни усатый человек, ни рыхлаЯ женщина
не хотЯт, чтобы ђада с ним "сидеть" и "говорить". Ќо поскольку они Явно не
ЯвлЯлись представителЯми администрации и стражами законности  и  поскольку
он, Њаксим, очевидно не нарушал никаких законов, мнение этих  рассерженных
людей не следовало, вероЯтно, принимать во внимание.
     “сатый человек произнес нечто сквозь зубы, негромко, но с  совсем  уж
неприЯтной интонацией, залпом  допил  свой  стакан,  извлек  из-под  стола
толстую полированную трость, поднЯлсЯ и не спеша приблизилсЯ к Њаксиму. Ћн
сел напротив, положил трость поперек стола и,  не  глЯдЯ  на  Њаксима,  но
обращаЯсь Явно к нему, принЯлсЯ  цедить  медленные  тЯжелые  слова,  часто
повторЯЯ "массаракш", и речь  его  казалась  Њаксиму  такой  же  черной  и
отполированной от частого употреблениЯ, как его уродливаЯ трость, и в речи
этой была чернаЯ угроза, и вызов, и неприЯзнь, и все  это  как-то  странно
замывалось  равнодушием  интонации,  равнодушием  на   лице   и   пустотой
бесцветных остекленелых глаз.
     - Ќе понимаю, - сказал Њаксим сердито.
     ’огда усатый медленно повернул к нему белое  лицо,  поглЯдел  как  бы
насквозь, медленно, раздельно задал какой-то вопрос и вдруг ловко выхватил
из трости длинный блестЯщий нож с узким лезвием. Њаксим  даже  растерЯлсЯ.
Ќе знаЯ, что сказать и как реагировать, он взЯл со стола вилку и  повертел
ее в пальцах. ќто произвело на усатого неожиданное действие. Ћн мЯгко,  не
вставаЯ, отскочил, повалив стул, нелепо присел, выставив перед собою  свой
нож, усы его приподнЯлись, и обнажились желтые длинные зубы. ђыхлаЯ  тетка
за барьером оглушительно завизжала,  Њаксим  от  неожиданности  подскочил.
“сатый вдруг оказалсЯ совсем рЯдом, но в ту же секунду откуда-то поЯвилась
ђада, встала между ним и Њаксимом, и принЯлась громко и звонко  кричать  -
сначала на усатого, а потом, повернувшись, - на Њаксима. Њаксим совсем уже
ничего не понимал, а усатый вдруг неприЯтно заулыбалсЯ, взЯл свою  трость,
спрЯтал в нее нож и спокойно пошел к выходу. ‚ дверЯх он обернулсЯ, бросил
несколько негромких слов и скрылсЯ.
     ђада, бледнаЯ, с дрожащими губами, поднЯла поваленный  стул,  вытерла
салфеткой пролитую коричневую жидкость, забрала  грЯзную  посуду,  унесла,
вернулась и что-то  сказала  Њаксиму.  Њаксим  ответил  "да",  но  это  не
помогло. ђада повторила то же самое, и голос у нее был раздраженный,  хотЯ
Њаксим чувствовал, что она не столько рассержена, сколько испугана. "Ќет",
сказал Њаксим, и сейчас же тетка  за  барьером  ужасно  заорала,  затрЯсла
щеками, и тогда Њаксим, наконец, призналсЯ: "Ќе понимаю".
     ’етка выскочила из-за барьера, ни на секунду не  переставаЯ  кричать,
подлетела к Њаксиму, встала перед ним, уперев руки в бока, и все вопила, а
потом схватила его  за  одежду  и  принЯлась  грубо  шарить  по  карманам.
Ћшеломленный Њаксим не сопротивлЯлсЯ.  Ћн  только  твердил:  "Ќе  надо"  и
жалобно взглЯдывал на ђаду. ђыхлаЯ тетка толкнула его в  грудь  и,  словно
принЯв какое-то страшное решение, помчалась обратно к себе за барьер и там
схватила телефонный наушник. Њаксим понЯл, что у него  не  оказалось  всех
этих розовых и зелененьких  бумажек  с  лиловыми  оттисками,  без  которых
здесь, по-видимому, нельзЯ поЯвлЯтьсЯ в общественных местах.
     - ”анк! - произнес он проникновенно. - ”анк плохо! €дти. Џлохо.
     Џотом все как-то неожиданно разрЯдилось. ђада сказала  что-то  рыхлой
женщине, та бросила наушник, поклокотала еще немного и  успокоилась.  ђада
посадила Њаксима на прежнее место, поставила  перед  ним  новую  кружку  с
пивом и к его неописуемому удовольствию и облегчению села рЯдом. Ќекоторое
времЯ все шло  очень  хорошо.  ђада  задавала  вопросы,  Њаксим,  сиЯЯ  от
удовольствиЯ, отвечал  на  них:  "Ќе  понимаю",  рыхлаЯ  тетка  бурчала  в
отдалении, Њаксим, напрЯгшись, построил еще  одну  фразу  и  объЯвил,  что
"дождь ходит массаракш плохо туман", ђада залилась смехом, а потом  пришла
еще одна молоденькаЯ и  довольно  симпатичнаЯ  девушка,  поздоровалась  со
всеми, они с ђадой вышли, и через некоторое времЯ ђада поЯвилась  уже  без
фартука, в блестЯщем красном плаще  с  капюшоном  и  с  большой  клетчатой
сумкой в руке.
     - €дем, - сказала она, и Њаксим вскочил. Ћднако  так  сразу  уйти  не
удалось. ђыхлаЯ тетка опЯть поднЯла крик. ЋпЯть ей  что-то  не  нравилось,
опЯть она чего-то требовала. Ќа этот раз она размахивала пером  и  листком
бумаги. Ќекоторое времЯ ђада спорила с нею, но подошла  втораЯ  девушка  и
встала на сторону тетки. ђечь шла о  чем-то  очевидном,  и  ђада  в  конце
концов уступила. ’огда они все втроем  пристали  к  Њаксиму.  ‘начала  они
по-очереди и хором  задавали  один  и  тот  же  вопрос,  которого  Њаксим,
естественно, не понимал. Ћн только разводил  руки.  ‡атем  ђада  приказала
всем замолчать, легонько похлопала Њаксима по груди и спросила:
     - Њак ‘им?
     - Њаксим, - поправил он.
     - Њак? ‘им?
     - Њаксим. Њак - не надо. ‘им - не надо. Њаксим.
     ’огда ђада приставила палец к своему носику и произнесла:
     - ђада ѓаал. Њаксим...
     Њаксим понЯл, наконец, что им зачем-то понадобилась его фамилиЯ,  это
было странно, но гораздо больше его удивило другое.
     - ѓаал? - произнес он. - ѓай ѓаал?
     ‚оцарилась тишина. ‚се были поражены.
     - ѓай ѓаал, - повторил Њаксим обрадованно. - ѓай хороший мужчина.
     ЏоднЯлсЯ шум. ‚се женщины говорили разом.  ђада  теребила  Њаксима  и
что-то спрашивала. Ћчевидно было, что ее страшно интересует, откуда Њаксим
знает ѓаЯ. ѓай, ѓай, ѓай - мелькало в потоке  непонЯтных  слов.  ‚опрос  о
фамилии Њаксима был забыт.
     - Њассаракш! - сказала, наконец, рыхлаЯ тетка и захохотала, и девушки
тоже засмеЯлись, и ђада вручила Њаксиму свою клетчатую  сумку,  взЯла  его
под руку, и они вышли под дождь.
     Ћни прошли до конца эту плохо освещенную  улочку  и  свернули  в  еще
менее освещенный переулок с деревЯнными покосившимисЯ домами  по  сторонам
грЯзной мостовой, неровно мощеной  булыжником;  потом  свернули  еще  раз,
кривые улочки были пусты, ни один человек не встречалсЯ  им  на  пути,  за
занавесками  в  подслеповатых  оконцах  светились  разноцветные   абажуры,
временами доносилась приглушеннаЯ музыка, хоровое пение дурными голосами.
     ‘начала ђада оживленно болтала, часто повторЯЯ имЯ ѓаЯ, а Њаксим то и
дело подтверждал, что ѓай - хороший, но  добавлЯл  по-русски,  что  нельзЯ
бить людей по лицу, что это странно и что он, Њаксим, этого  не  понимает.
Ћднако по мере того, как улицы становились все уже,  темнее  и  слЯкотнее,
речь ђады все чаще прерывалась. €ногда она останавливалась и  вглЯдывалась
в темноту, и Њаксим думал, что она выбирает дорогу посуше, но она искала в
темноте что-то другое, потому что луж она не видела, и Њаксиму приходилось
каждый раз оттЯгивать ее на сухие места, а там, где сухих мест не было, он
брал еЯ под мышку и переносил - ей это нравилось, каждый раз она  замирала
от удовольствиЯ, но тут же забывала об этом, потому что она боЯлась.
     —ем дальше они уходили от  кафе,  тем  больше  она  боЯлась.  ‘начала
Њаксим пыталсЯ найти с нею нервный  контакт,  чтобы  передать  ей  немного
бодрости и уверенности, но как и с ”анком, это не получалось, и когда  они
вышли из трущоб и оказались  на  совсем  уже  грЯзной,  немощеной  дороге,
справа от которой  тЯнулсЯ  бесконечный  мокрый  забор  с  ржавой  колючей
проволокой поверху, а слева - непроглЯдно  черный  зловонный  пустырь  без
единого огонька, ђада совсем увЯла, она чуть не плакала, и  Њаксим,  чтобы
хоть немножко поднЯть настроение, принЯлсЯ во все горло петь подрЯд  самые
веселые из известных ему песен, и это помогло,  но  не  надолго,  лишь  до
конца забора, а потом снова потЯнулись дома, длинные, желтые, двухэтажные,
с темными окнами, из них пахло остывающим металлом, органической  смазкой,
еще чем-то душным и чадным, редко и мутно  горели  фонари,  а  вдали,  под
какой-то никчемной глухой аркой стоЯли нахохлившиесЯ мокрые люди,  и  ђада
остановилась.
     Ћна вцепилась в его руку и заговорила прерывистым шепотом,  она  была
полна страха за себЯ и еще больше -  за  него.  епча,  она  потЯнула  его
назад, и он повиновалсЯ, думаЯ, что ей от этого  станет  лучше,  но  потом
понЯл, что это просто безрассудный акт отчаЯниЯ, и  уперсЯ.  "Џойдемте,  -
сказал  он  ей  ласково.  -  Џойдемте,  ђада.  Џлохо  нет.  •орошо".   Ћна
послушалась, как ребенок. Ћн повел еЯ, хотЯ и  не  знал  дороги,  и  вдруг
понЯл, что она боитсЯ этих мокрых фигур, и очень удивилсЯ,  потому  что  в
них не  было  ничего  страшного  и  опасного  -  так  себе,  обыкновенные,
скрючившиесЯ под дождем аборигены, стоЯт и трЯсутсЯ от сырости. ‘начала их
было двое, потом  откуда-то  поЯвились  третий  и  четвертый  с  огоньками
наркотических палочек.
     Њаксим шел по пустой улице между желтыми домами прЯмо на эти  фигуры,
ђада все теснее прижималась к нему, и он обнЯл  ее  за  плечи.  …му  вдруг
пришло в голову, что он ошибаетсЯ, что ђада дрожит не от страха, а  просто
от холода. ‚ мокрых людЯх не было совершенно ничего  опасного,  он  прошел
мимо них, мимо этих сутулых, длиннолицых, озЯбших, заснувших руки  глубоко
в  карманы,   притоптывающих,   чтобы   согретьсЯ,   жалких,   отравленных
наркотиком, и они как будто даже не заметили его с ђадой, даже не  поднЯли
глаз, хотЯ он прошел  так  близко,  что  слышал  их  нездоровое,  неровное
дыхание. Ћн думал, что ђада хоть  теперь  успокоитсЯ,  они  были  уже  под
аркой, и вдруг впереди, как из-под  земли,  будто  отделившись  от  желтых
стен, поЯвились и встали поперек дороги еще четверо,  таких  же  мокрых  и
жалких, но один из них был с длинной толстой тростью, и Њаксим узнал его.
     Џод облупленным куполом нелепой арки  болталась  на  сквознЯке  голаЯ
лампочка,  стены  были  покрыты  плесенью  и  трещинами,  под  ногами  был
растрескавшийсЯ  грЯзный  цемент  с  грЯзными   следами   многих   ног   и
автомобильных шин. Џозади гулко затопали, Њаксим оглЯнулсЯ  -  те  четверо
догонЯли,  прерывисто  и  неровно  дыша,  не  вынимаЯ  рук  из   карманов,
выплевываЯ на  бегу  свои  отвратительные  наркотические  палочки...  ђада
сдавленно вскрикнула, отпустила его руку,  и  вдруг  стало  тесно.  Њаксим
оказалсЯ прижат к стене, вокруг  вплотную  к  нему  стоЯли  люди,  они  не
касались его, они держали руки в карманах, они даже не смотрели  на  него,
просто стоЯли и не давали ему двинутьсЯ, и через их головы он увидел,  что
двое держат ђаду за руки, а усатый подошел к  ней,  неторопливо  переложил
трость в левую руку и правой рукой так же неторопливо и лениво  ударил  ее
по щеке...
     ќто было настолько дико и невозможно,  что  Њаксим  потерЯл  ощущение
реальности. —то-то сдвинулось у него в сознании. ‹юди исчезли. ‡десь  было
только два человека - он и ђада, а остальные исчезли. ‚место них  неуклюже
и страшно топтались по грЯзи жуткие и опасные животные. Ќе  стало  города,
не стало арки и лампочки над головой - был край непроходимых  гор,  страна
Ћз-на-Џандоре, была пещера, гнуснаЯ западнЯ, устроеннаЯ голыми  пЯтнистыми
обезьЯнами, и в пещеру равнодушно глЯдела размытаЯ  желтаЯ  луна,  и  надо
было дратьсЯ, чтобы выжить.  €  он  стал  дратьсЯ,  как  дралсЯ  тогда  на
Џандоре.
     ‚ремЯ послушно затормозилось, секунды стали  длинными-длинными,  и  в
течение каждой можно было сделать очень  много  разных  движений,  нанести
много ударов и видеть всех сразу. Ћни были  неповоротливы,  эти  обезьЯны,
они привыкли иметь дело с другой дичью, наверное,  они  просто  не  успели
сообразить, что ошиблись в выборе, что лучше всего им было бы  бежать,  но
они тоже пытались дратьсЯ... Њаксим  хватал  очередного  зверЯ  за  нижнюю
челюсть, рывком вздергивал  податливую  голову  и  бил  ребром  ладони  по
бледной пульсирующей шее, и сразу же поворачивалсЯ к  следующему,  хватал,
вздергивал, рубил, и снова хватал, вздергивал, рубил - в облаке зловонного
хищного дыханиЯ, в гулкой тишине пещеры, в желтой слезЯщейсЯ полутьме -  и
грЯзные когти рванули его за шею  и  соскользнули,  желтые  клыки  глубоко
впились в плечо и тоже соскользнули... рЯдом  уже  никого  не  было,  а  к
выходу из пещеры торопилсЯ вожак с дубиной, потому что он, как все вожаки,
обладал самой быстрой реакцией и первым понЯл, что  происходит,  и  Њаксим
мельком пожалел его, как медленна его быстраЯ реакциЯ -  секунды  тЯнулись
все медленнее, и  быстроногий  вожак  едва  перебирал  ногами,  и  Њаксим,
проскользнув между секундами, поровнЯлсЯ с ним и зарубил его  на  бегу,  и
сразу остановилсЯ... времЯ вновь обрело нормальное течение,  пещера  стала
аркой, луна - лампочкой,  а  страна  Ћз-на-Џандоре  снова  превратилась  в
непонЯтный  город  на  непонЯтной  планете,  более  непонЯтной,  чем  даже
Џандора...
     Њаксим стоЯл,  отдыхаЯ,  опустив  зудЯщие  руки.  “  ног  его  трудно
копошилсЯ усатый вожак, кровь текла из пораненного плеча, и тут ђада взЯла
его руку и, всхлипнув, провела его ладонью  по  своему  мокрому  лицу.  Ћн
оглЯделсЯ. Ќа грЯзном цементном полу мешками лежали  тела.  Ћн  машинально
сосчитал их - шестеро,  включаЯ  вожака  -  и  подумал,  что  двое  успели
убежать. …му было невыразимо приЯтно прикосновение ђады, и  он  знал,  что
поступил так, как должен был  поступить,  и  сделал  то,  что  должен  был
сделать - ни каплей больше, ни каплей меньше. ’е, кто успел уйти, -  ушли,
он не догонЯл их, хотЯ мог  бы  догнать  -  даже  сейчас  он  слышал,  как
панически стучат их башмаки в конце тоннелЯ. Ђ те, кто не успел  уйти,  те
лежат, и некоторые из них умрут, а некоторые  уже  мертвы,  и  он  понимал
теперь, что это все-таки люди, а не обезьЯны и не  панцирные  волки,  хотЯ
дыхание их было зловонно, прикосновениЯ - грЯзны, а намерениЯ  -  хищны  и
отвратительны. € все-таки он испытывал какое-то сожаление и ощущал потерю,
словно потерЯл некую чистоту, словно  потерЯл  неотъемлемый  кусочек  души
прежнего Њаксима, и знал, что прежний Њаксим исчез навсегда,  и  от  этого
ему  было  немножко  горько,  и  это  будило  в  нем  какую-то  незнакомую
гордость...
     - Џойдем, Њаксим, - тихонько сказала ђада.
     € он послушно пошел за нею.


                             "‚› …ѓЋ “Џ“‘’€‹€..."

     - Љороче говорЯ, вы его упустили.
     - џ ничего не мог сделать... ‚ы сами знаете, как это бывает...
     - —ерт побери, ”анк! ‚ам и не надо было ничего делать. ‚ам достаточно
было взЯть с собой шофера.
     - џ знаю, что виноват. Ќо кто мог ожидать...
     - •ватит об этом. —то вы предпринЯли?
     - Љак только менЯ выпустили, Я позвонил Његу. Његу ничего  не  знает.
…сли он вернетсЯ,  Његу  сейчас  же  сообщит  мне...  „алее,  Я  взЯл  под
наблюдение все дома умалишенных... Ћн не может уйти далеко, ему просто  не
дадут, он слишком бросаетсЯ в глаза...
     - „альше.
     - џ поднЯл своих  людей  в  полиции.  џ  приказал  следить  за  всеми
случаЯми  нарушениЯ  порЯдка...  вплоть  до  нарушениЯ   правил   уличного
движениЯ. “ него нет документов. џ  распорЯдилсЯ  сообщать  мне  обо  всех
задержанных без документов... “ него нет ни единого шанса  скрытьсЯ,  даже
если он захочет... Џо-моему, это дело двух-трех дней... Џростое дело.
     - Џростое... —то  могло  быть  проще:  сесть  в  машину,  съездить  в
телецентр и привезти сюда человека... Ќо вы даже с этим не справились.
     - ‚иноват. Ќо такое стечение обстоЯтельств...
     - џ сказал, хватит об  обстоЯтельствах.  Ћн  действительно  похож  на
сумасшедшего?
     - ’рудно сказать... Ѓольше всего он, пожалуй,  похож  на  дикарЯ.  Ќа
хорошо отмытого и ухоженного горца. Ќо Я легко представлЯю себе  ситуацию,
в которой он выглЯдит сумасшедшим... € потом эта вечнаЯ идиотскаЯ  улыбка,
кретинический лепет вместо нормальной речи... € весь он какой-то дурак...
     - ЏонЯтно. џ одобрЯю ваши меры... € вот что еще, ”анк... ‘вЯжитесь  с
подпольем.
     - —то?
     - …сли вы не найдете его в ближайшие дни, он непременно  объЯвитсЯ  в
подполье.
     - Ќе понимаю, что делать дикарю в подполье.
     - ‚ подполье  много  дикарей.  €  не  задавайте  глупых  вопросов,  а
делайте, что Я вам говорю. …сли вы упустите его еще раз, Я вас уволю.
     - ‚торой раз Я его не упущу.
     - ђад за вас... —то еще?
     - ‹юбопытный слух о ‚олдыре.
     - Ћ ‚олдыре? —то именно?
     - Џростите, ‘транник...  …сли  разрешите,  Я  предпочел  бы  об  этом
шепотом, на ухо...


         * —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ. ѓ‚Ђђ„……– * 


        5

     Ћкончив инструктаж, господин ротмистр —ачу распорЯдилсЯ:
     - Љапрал ѓаал, останьтесь. Ћстальные свободны.
     Љогда остальные командиры  секций  вышли,  гуськом,  в  затылок  друг
другу, господин ротмистр некоторое времЯ разглЯдывал ѓаЯ,  покачиваЯсь  на
стуле и насвистываЯ старинную солдатскую песню "“ймись, мамаша".  ѓосподин
ротмистр —ачу был совсем не похож на господина  ротмистра  ’оота.  Ћн  был
приземист, темнолиц, у него была большаЯ лысина,  он  был  гораздо  старше
’оота, в недавнем  прошлом  -  боевой  офицер,  танкист,  участник  восьми
приморских инцидентов, обладатель "Ћгненного Љреста" и  трех  значков  "‡а
Ярость в  огне";  рассказывали  о  его  фантастическом  поединке  с  белой
субмариной, когда его танк получил прЯмое  попадание  и  загорелсЯ,  а  он
продолжал стрелЯть, пока не потерЯл сознание от страшных ожогов; говорили,
что на теле его нет живого места, сплошь чужаЯ  пересаженнаЯ  кожа,  а  на
левой руке у него не хватало  трех  пальцев.  Ћн  был  прЯм  и  груб,  как
настоЯщий воЯка, и, не в пример  сдержанному  господину  ротмистру  ’ооту,
никогда не считал нужным скрывать свое настроение ни от подчиненных, ни от
начальства. …сли он был весел, всЯ бригада знала,  что  господин  ротмистр
—ачу нынче весел, но уж если он был  не  в  духе  и  насвистывал  "“ймись,
мамаша"...
     ѓлЯдЯ ему в глаза  уставным  взглЯдом,  ѓай  испытывал  отчаЯние  при
мысли, что ему каким-то неизвестным  пока  образом  привелось  огорчить  и
рассердить этого замечательного человека. Ћн торопливо перебрал  в  памЯти
свои собственные проступки и проступки гвардейцев своей секции, но  ничего
не мог вспомнить такого, что уже не было  отстранено  небрежным  движением
беспалой руки и хриплым, ворчливым: "‹адно, на то и гвардиЯ. Џлевать..."
     ѓосподин ротмистр перестал свистеть и покачиватьсЯ.
     - Ќе люблю болтовни и писанины, капрал, -  произнес  он.  -  ‹ибо  ты
рекомендуешь кандидата ‘има, либо ты его не рекомендуешь. —то именно?
     - ’ак точно, рекомендую, господин ротмистр, - поспешно сказал ѓай.  -
Ќо...
     - Ѓез "но", капрал! ђекомендуешь или не рекомендуешь?
     - ’ак точно, рекомендую.
     - ’огда как Я должен понимать эти две бумажки?  -  господин  ротмистр
нетерпеливым движением извлек из нагрудного  кармана  сложенные  бумаги  и
развернул  их  на  столе,  придерживаЯ  искалеченной   рукой.   -   —итаю:
"ђекомендую вышеозначенного Њак ‘има, как преданного  и  способного..."  -
н-ну, тут всЯкаЯ болтовнЯ... - "длЯ утверждениЯ в высоком звании кандидата
в рЯдовые Ѓоевой ѓвардии". Ђ вот твоЯ втораЯ писулька, капрал: "...‚ свЯзи
с вышеизложенным считаю своим долгом  обратить  внимание  командованиЯ  на
необходимость тщательной проверки прошлой жизни  означенного  кандидата  в
рЯдовые Ѓоевой ѓвардии Њ. ‘има". Њассаракш! —его же тебе  в  конце  концов
надо, капрал?
     - ѓосподин ротмистр! - взволнованно сказал ѓай. - Ќо Я  действительно
в трудном положении! џ знаю кандидата ‘има  как  способного  и  преданного
задачам ѓвардии гражданина. џ уверен, что он принесет много пользы. Ќо мне
действительно неизвестно его прошлое! Њало того, он  сам  его  не  помнит.
ЏолагаЯ, что в ѓвардии место только кристально-чистым...
     -   „а,   да!   -   нетерпеливо   сказал   господин    ротмистр.    -
Љристально-чистым,  без  оглЯдки  преданным,  до  последней  капли,   всей
душой... Љороче говорЯ, вот что, капрал. Ћдну из этих бумаг ты  сейчас  же
заберешь и порвешь. Ќадо же соображать. џ не могу ЯвитьсЯ  к  бригадиру  с
двумЯ бумажками, либо да, либо нет. Њы в  ѓвардии,  а  не  на  философском
факультете, капрал! „ве минуты на размышление.
     ѓосподин ротмистр  извлек  из  стола  толстую  папку  с  делами  и  с
отвращением бросил ее перед собой.  ѓай  уныло  посмотрел  на  часы.  Ѓыло
ужасно трудно сделать этот выбор. Ѓесчестно и не по-гвардейски было скрыть
от командованиЯ свое недостаточное знание рекомендуемого, даже  если  речь
шла о Њаксиме. Ќо с другой стороны,  бесчестно  и  не  по-гвардейски  было
уклонЯтьсЯ от ответственности, взваливаЯ решение на  господина  ротмистра,
который видел Њаксима только два раза, да и то а ротном строю. Ќу, хорошо.
…ще раз. ‡а: горЯчо и близко к сердцу принЯл задачи ѓвардии по  ликвидации
последствий войны и уничтожение  агентуры  потенциального  агрессора;  без
сучка и задоринки прошел освидетельствование в „епартаменте  общественного
здоровьЯ; будучи  направлен  господином  ротмистром  ’оотом  и  господином
штаб-врачом  ‡огу  в  какое-то  секретное  учреждение,  по-видимому,   длЯ
проверки, проверку эту выдержал. (Џравда, это  показание  самого  Њаксима,
документы он потерЯл, но как же иначе он мог оказатьсЯ не под  надзором?);
наконец, отважен, прирожденный боец -  в  одиночку  расправилсЯ  с  бандой
Љрысолова  -  симпатичен,   прост   в   общении,   добродушен,   абсолютно
бескорыстен. € вообще человек необычайных способностей. Џротив: совершенно
неизвестно, кто он и откуда; о прошлом своем либо ничего не  помнит,  либо
не желает сообщать... и у него нет никаких документов. Ќо так  ли  уж  все
это подозрительно? Џравительство контролирует только границы и центральный
район. „ве трети территории страны до сих пор  погрЯзают  в  анархии,  там
голод, эпидемии, народ оттуда бежит, и все без документов, а молодые  даже
не знают, что такое документы. € сколько  среди  них  больных,  потерЯвших
памЯть,  даже  выродков...  ‚  конце  концов,  главное  -  что  Њаксим  не
выродок...
     - Ќу, капрал? - произнес господин ротмистр, листаЯ бумаги.
     - ’ак точно, господин ротмистр, - отчаЯнным  голосом  сказал  ѓай.  -
ђазрешите...
     Ћн взЯл свой рапорт о проверке Њаксима и медленно разорвал его.
     - Џр-равильное решение!  -  гаркнул  господин  ротмистр.  -  ‚от  это
по-гвардейски! Ѓумаги, чернила, проверки... ‚се проверит бой! ‚от когда мы
сЯдем в наши машины и двинем  в  зону  атомных  ловушек,  тогда  мы  сразу
увидим, кто наш, а кто - нет.
     - ’ак точно, - без особой уверенности сказал ѓай. Ћн  хорошо  понимал
старого воЯку, но не менее хорошо он видел,  что  ветеран  войны  и  герой
приморских инцидентов несколько  заблуждаетсЯ,  как  все  ветераны  и  все
герои. Ѓой боем, а чистота чистотой. ‚прочем,  Њаксима  это  не  касаетсЯ.
Њаксим-то чист.
     - Њассаракш! - произнес господин ротмистр. - „епартамент здоровьЯ его
пропустил, а остальное - дело наше. - ЏроизнесЯ эту загадочную  фразу,  он
сердито посмотрел на ѓаЯ и добавил: - ѓвардеец другу доверЯет полностью, а
если не доверЯет, значит, это не друг, гнать его в шею.  ’ы  менЯ  удивил,
капрал. Ќу ладно,  марш  к  своей  секции.  ‚ремени  осталось  мало...  Ќа
операции Я сам присмотрю за этим кандидатом.
     ѓай щелкнул каблуками и вышел. ‡а дверью он позволил себе улыбнутьсЯ.
‚се-таки старый воЯка не  удержалсЯ  и  принЯл  ответственность  на  себЯ.
•орошее всегда хорошо. ’еперь можно  с  чистой  совестью  считать  Њаксима
своим другом. Њака ‘има. ЌастоЯщую его фамилию не произнести. ’о ли он  ее
придумал, пока был в бреду, то ли все-таки действительно он родом из  этих
горцев... как-бишь звали ихнего древнего царЯ... ‡аремчакбешмусараи... ѓай
вышел на плац и поискал глазами свою секцию. Ќеутомимый Џанди гонЯл  ребЯт
через верхнее окно макета трехэтажного зданиЯ. ђебЯта взмокли, и это  было
плохо, потому что до операции оставалсЯ всего час.
     - Ћ-отста-авить! - крикнул ѓай еще издали.
     - Ћт-ставить! - заорал Џанди. - ‘тановись!
     ‘екциЯ быстро построилась. Џанди скомандовал "смирно", строевым шагом
подошел к ѓаю и доложил:
     - ѓосподин капрал, секциЯ занимаетсЯ преодолением штурмового городка.
     - ‚станьте в строй, -  приказал  ѓай,  стараЯсь  интонацией  выразить
неодобрение, как это превосходно умел делать капрал ‘ерембеш. Ћн  прошелсЯ
перед строем, заложив руки за спину, вглЯдываЯсь в знакомые лица.
     ‘ерые, голубые и синие глаза, выражающие готовность  выполнить  любой
приказ и потому слегка выкаченные, следили за  каждым  его  движением.  Ћн
ощутил, как они близки и дороги ему, эти двенадцать здоровенных  парней  -
шестеро  действительных  рЯдовых  ѓвардии  на  правом  фланге  и   шестеро
кандидатов в рЯдовые - на  левом,  все  в  ладных  черных  комбинезонах  с
начищенными пуговицами, все в блестЯщих сапогах  с  короткими  голенищами,
все в беретах, лихо сдвинутых на правую бровь... Ќет, не  все.  Џосередине
строЯ, на правом фланге кандидатов башней  возвышалсЯ  кандидат  Њак  ‘им,
очень ладный парень, любимец, как это ни прискорбно  длЯ  командира  иметь
любимцев, но... гм... ’о, что у него не выкачены его  странные  коричневые
глаза - ладно. ЌаучитсЯ со временем. Ќо вот... гм..
     ѓай подошел к Њаксиму и застегнул ему верхнюю пуговицу.  ‡атем  встал
на цыпочки и поправил берет. ЉажетсЯ, все... ЋпЯть он в строю растЯнул рот
до ушей...  Ќу,  ладно.  Ћтвыкнет.  Љандидат  все-таки,  самый  младший  в
секции...
     —тобы сохранить  видимость  справедливости,  ѓай  поправил  прЯжку  у
соседа Њаксима, хотЯ надобности в этом не было. Џотом он сделал  три  шага
назад и скомандовал "вольно". ‘екциЯ встала "вольно"  -  слегка  отставила
правую ногу и заложила руки за спину.
     - ѓвардейцы, - сказал ѓай. - ‘егоднЯ мы в составе роты  выступаем  на
регулЯрную операцию по обезвреживанию агентуры потенциального  противника.
ЋперациЯ проводитсЯ по схеме тридцать три. ѓоспода действительные рЯдовые,
несомненно, помнЯт свои обЯзанности по этой схеме, господам же кандидатам,
забывающим застегивать  пуговицы,  Я  считаю  полезным  напомнить.  ‘екциЯ
получает один подъезд. ‘екциЯ делитсЯ  на  четыре  группы:  три  тройки  и
наружный резерв. ’ройки в составе двух  действительных  рЯдовых  и  одного
кандидата, не поднимаЯ шума, последовательно обходЯт квартиры.  ‚ступив  в
квартиру, каждаЯ тройка действует  следующим  образом:  кандидат  охранЯет
парадный вход, второй рЯдовой, ни на что не  отвлекаЯсь,  занимает  черный
вход, старший производит осмотр помещений. ђезерв из  трех  кандидатов  во
главе с командиром секции - в данном случае со мною  -  остаетсЯ  внизу  в
подъезде с задачей, во-первых, никого  не  выпускать  на  времЯ  операции,
во-вторых, немедленно оказать помощь той тройке, которой это  понадобитсЯ.
‘остав троек и резерва вам известен... ‚нимание! - сказал он, отступаЯ еще
на шаг. - Ќа тройки и резерв - разберись!
     Џроизошло короткое множественное движение. ‘екциЯ разобралась.  Ќикто
не ошибсЯ местом, никто не сцепилсЯ автоматами, никто не  поскользнулсЯ  и
не потерЯл берет, как это случалось на прошлых занЯтиЯх. Ќа правом  фланге
резерва возвышалсЯ Њаксим и опЯть  улыбалсЯ  во  весь  рот.  “  ѓаЯ  вдруг
возникла дикаЯ мысль, что Њаксим смотрит на все это, как на забавную игру.
ќто было, конечно, не так, потому что так это быть не могло. ‚о всем  была
виновата, несомненно, эта дурацкаЯ улыбочка...
     - Ќедурственно, - проворчал ѓай  в  подражание  капралу  ‘ерембешу  и
благосклонно поглЯдел на Џанди.  Њолодец,  старик,  вымуштровал  ребЯт.  -
‚нимание! - сказал он. - ‘екциЯ, стройсЯ!
     ‘нова короткое множественное движение, прекрасное своей  четкостью  и
безукоризненностью, и  снова  секциЯ  стоЯла  перед  ним  одной  шеренгой.
•орошо! Џросто замечательно! „аже внутри все как-то  холодеет.  ѓай  опЯть
заложил руки за спину и прошелсЯ.
     - ѓвардейцы, - сказал  он.  -  Њы  -  опора  и  единственнаЯ  надежда
государства  в  это  трудное  времЯ.  ’олько  на  нас  могут  без  оглЯдки
положитьсЯ в своем великом деле  Ќеизвестные  Ћтцы.  -  ќто  была  правда,
истиннаЯ правда,  и  было  в  этом  очарование  и  отрешенность.  -  •аос,
рожденный преступной  войной,  едва  миновал,  но  последствиЯ  его  тЯжко
ощущаютсЯ до сих пор. ѓвардейцы, братьЯ!  “  нас  одна  задача:  с  корнем
вырвать все то, что влечет нас назад, к хаосу. ‚раг на  наших  рубежах  не
дремлет, неоднократно и безуспешно он пыталсЯ втЯнуть нас в новую войну на
суше и на море, и лишь благодарЯ мужеству и стойкости наших братьев-солдат
страна наша имеет возможность наслаждатьсЯ  миром  и  покоем.  Ќо  никакие
усилиЯ армии не приведут к  цели,  если  не  будет  сломлен  враг  внутри.
‘ломить врага внутри - наша и только наша задача, гвардейцы. ‚о имЯ  этого
мы идем на многие жертвы, мы  нарушаем  покой  наших  матерей,  братьев  и
детей,  мы  лишаем  заслуженного  отдыха   честного   рабочего,   честного
чиновника,  честного  торговца  и  промышленника.  Ћни  знают,  почему  мы
вынуждены вторгатьсЯ в их дома, и встречают нас как своих  лучших  друзей,
как своих защитников. Џомните это и не давайте себе увлечьсЯ в благородном
пылу выполнениЯ своей задачи. „руг -  это  друг,  а  враг  -  это  враг...
‚опросы есть?
     - Ќет! - рЯвкнула секциЯ в двенадцать глоток.
     -  ‘мир-рна!  ’ридцать  минут  на  отдых   и   проверку   снарЯжениЯ.
ђ-разойдись!
     ‘екц