  рубль. Љошелек ‡иночки пуст, мой
тоже. „етЯм дали молока с хлебом. Ћбед не из чего было варить.
     - „авай  Я  снесу  наши  платьЯ  на  толкучку, - предложила Я. - ђублей
десЯть  -  пЯтнадцать,  наверное, дадут. Ќа несколько дней хватит... Ђ там Я
наймусь  куда-нибудь,  ну, хотЯ бы в поденщицы... џ, право, не знаю куда, но
надо, надо работать... - отрывисто и тихо говорила Я.
     Ћна молча обнЯла менЯ.
     - ЃеднаЯ моЯ ЉсанЯ!
     „ети,  должно  быть,  не  подозревают,  что  наши  дела  так  плохи. €х
забавлЯет,  что  сегоднЯ  не  варитсЯ  обед и что им дадут колбасы, молока и
хлеба.
     ’олько  ‚алЯ  сегоднЯ  смотрит  серьезнее  обыкновенного  и  тревожными
глазенками следит за нами.
     - Људа   ты  несешь  вещи,  тетЯ  Љитти?  -  спрашивает  он,  когда  Я,
нагроможденнаЯ узлами, спускаюсь с лестницы.
     - ‚от  к  портнихе  несу...  переделать  надо  твоей  маме  и  мне наши
нарЯды... - лепечу Я и багрово краснею.
     …го Ясные глазенки уже впились в менЯ.
     - ‡ачем  ты  говоришь  неправду,  тетЯ  Љитти?  ’ы  идешь  на  толкучку
продавать  вещи,  потому  что  нам нечего кушать. џ слышал, как мама плакала
ночью...
     Ѓедный ребенок! ђано же пришлось тебе познакомитьсЯ с правдой жизни!
     џ судорожно обнимаю его, целую и стремглав выбегаю на улицу.
     Ќа  рынке  народ,  пестраЯ  толпа,  навесы,  лавчонки с товарами. ѓовор
обывателей,  крики  торговцев,  споры  и  брань - все смешалось. ‚ ближайшем
ларьке  сидит  старьевщица.  Љ  ней  Я несу мои вещи. Ћна долго, старательно
разглЯдывает  их, переворачивает из стороны в сторону, чуть ли не обнюхивает
каждую  трЯпку.  …е  длинный  нос, ее хищные глаза и худые, костлЯвые руки -
все  выражает  алчность.  €  вот,  после  получасового  осмотра она изрекает
дребезжащим, как несмазаннаЯ телега, голосом:
     - ЏЯть рублей!
     - Љак  пЯть  рублей!  Ќо  ведь здесь пЯтьдесЯт рублей одного товара, не
считаЯ работы!
     - ’ак  и  убирайтесь  вон  с вашим товаром! - кричит она и грубо пихает
вещи обратно в саквоЯж.
     Љак  в  вихре  переноситсЯ  моЯ  мысль  в  тесную  мансарду: несчастнаЯ
‡иночка, голодные дети и ни капли молока на завтра.
     - „авайте  5  рублей,  все равно, - глухо выговариваю Я, потому что мое
горло сжимаетсЯ тисками, - да вот еще и саквоЯж возьмите.
     - Џолтинник за саквоЯж и ни копейки больше.
     - •орошо, - говорю Я и невольно сжимаю губы.
     ’ут  же  на  толкучке  Я  покупаю мЯсо и овощи и спешу домой. ‚ сердце,
несмотрЯ ни на что, царит радость.
     ‘лава   Ѓогу,   дети   не   останутсЯ   голодными   более   или   менее
продолжительное времЯ!


                                                            ЊаЯ... 190... г.

     Ќеужели  Я  не  писала  почти целый месЯц? Ђх, какой это был месЯц! —то
только мы не перенесли в продолжение его!
     ‚ырученных  денег хватило ненадолго. Ќадо было измышлЯть новые получки.
‡а  платьЯми  Я  снесла на толкучку белье, за бельем - пальто и шлЯпы. “ нас
осталось  лишь  по  одной смене бельЯ и по одному носильному костюму... ‡ато
дети сыты, они не испытывают нужды.
     - ђаботать, работать надо... - повторЯли мы ежедневно, Я и ‡иночка.
     Ќо где найти работу, откуда?
     •озЯйка,  ее  муж  и  сыновьЯ  подозрительно  косЯтсЯ  на  нас. џ слышу
нелестные отзывы о нашей благонадежности.
     џ  просила  несколько  раз  хозЯйку рекомендовать менЯ в поденщицы. Ћна
только презрительно смеетсЯ:
     - Људа уж вам! Ѓелоручки вы! ‘идите уж дома.
     •орошо  ей  говорить  это.  Ќо  кто  же  прокормит  ‡иночку и детей? Ќе
‡иночке  же  работать! Ћна барышнЯ, вдова офицера. Ђ Я? Љто Я? џ просто дитЯ
леса, умевшее справлЯть самую черную работу в доме лесничего.


                                                            ЊаЯ... 190... г.

     Џоследние  гроши  вышли. Ќе на что не только сварить обеда, но и купить
молока.  Њне  удалосЯ  лишь  достать  в ближайшей лавочке весового хлеба длЯ
детей.
     ‡ека  ничего  не  понимает,  по-прежнему  смеетсЯ,  звонко  и весело, и
иногда просит прЯничка у менЯ и ‡ины...
     ‚алЯ  молчит,  только  личико  его серьезнее и печальнее обыкновенного.
‘мотрит  жалкими  глазенками  на мать и крепитсЯ, чтобы не заплакать. €ногда
подойдет  ко  мне,  уткнетсЯ  курчавой  головенкой  в колени, как котенок, и
молчит.
     ЉакаЯ пытка, это молчание голодного ребенка, какаЯ мука!


                                                           €юнЯ... 190... г.

     Ќа улице лето, душно и жарко. ‚сЯ природа тихо и ласково ликует.
     “ нас в мансарде ужас.
     „ети напомнили о голоде; первый - ‡ека.
     - Њама, дай хлебца... џ кушать хочу... - попросил он.
     ‚алЯ бросилсЯ к брату.
     - Џостой, ‡ечка, рано обедать!
     - Ќо Я кушать хочу! - настаивал ребенок.
     ‡иночка забилась в угол и беззвучно рыдает.
     Ѓоже  мой,  как  вынести  эту  пытку!  € все из-за менЯ! џ одна во всем
виновата.  ђади  менЯ  ведь  уехали  мы  в  это  захолустье.  Ќе  убеги Я от
преследованиЯ  Њанефы  -  они  остались  бы  на  виду  их друзей, которые не
допустили бы их голодной смерти...
     Ђ теперь...
     Ќеужели  непоправимо  содеЯнное  мною?..  Ќет,  нет,  вздор!..  …ще  не
поздно, еще можно поправить.
     џ   беру  перо  и  пишу  Њише  Љолюзину,  в  каком  мы  положении,  что
переживаем.  Џишу  на  клочке бумаги, без марки. Њолю сделать подписку среди
артистов  в театре и прислать нам сколько-нибудь денег, потому что мы нищие,
нищие  вполне...  €  это  пишу  Я,  гордаЯ  ЉсанЯ! ѓордаЯ леснаЯ девочка, не
склонЯвшаЯ  ни перед кем головы!.. Ќо Я не длЯ себЯ прошу: длЯ ‡еки, ‚али...
Ќесчастные дети!.. —ем виноваты они?
     ‚  этот  вечер  они  улеглись  спать, поглодав корку черствого хлеба. џ
сумела  выпросить  его  у  хозЯйки.  ќта  злаЯ  женщина чуть ли не ежедневно
напоминает  о  том,  что сгонит нас с квартиры, потому что мы уже две недели
не  платим  за нее. Ќо она сжалилась над детьми и швырнула мне этот черствый
кусок длЯ них...


                                                           €юнЯ... 190... г.

     “тром  Я была поражена ужасным видом детей. €х личики стали прозрачны и
худы  до  неузнаваемости.  ѓлаза  поражали  своей  величиной. ‡ека заплакал,
просЯ кушать.
     - Љрошечку, мамочка... одну только крошечку хлебца!.. - молил он.
     ќтот  слабенький,  вымученный  голосок  рвал  душу. ‚алЯ молчал, только
огромные глаза его сверкали.
     ‡иночка,  бледнаЯ  и  худаЯ,  как  тень,  пошатываЯсь  подошла ко мне и
прошептала:
     - џ  не  могу...  Я  не  могу  выносить больше этого, ЉсанЯ... “ж лучше
умереть всем сразу!..
     џ  тоже  того  мнениЯ,  лучше сразу. џ не железнаЯ и муки голода делают
свое дело...
     „ети  немного  кушали вчера, но у менЯ с ‡иночкой двое суток не было во
рту ни куска, ни крошки.
     Љак безумнаЯ кидаюсь Я к хозЯйке:
     - •леба!.. ђади Ѓога!.. •оть кусочек!.. •оть крошку!..
     Њое  лицо,  должно  быть,  слишком  красноречиво  говорит о том, что мы
переживаем  там,  наверху, в мансарде... •озЯйка бранитсЯ и... все-таки дает
краюшку...  Љогда  Я,  с  жадностью схватив ее, кидаюсь к дверЯм, она кричит
мне вдогонку:
     - ќй  вы,  дармоедка! ‚от работу просили. …сть работа у менЯ: белье мне
постирайте сегоднЯ... „ва гривенника заплачу.
     - Ѓелье?..  „а... да... хорошо... сейчас... сейчас, - в Я уже взвиваюсь
по лестнице туда, в мансарду.
     ’ри  пары  лихорадочно  горЯщих глаз впиваютсЯ в кусок хлеба, который Я
держу,  как  редкое сокровище, обеими руками. џ надламываю его... Њои пальцы
дрожат...  Ћдну  половинку  ‚але,  другую ‡еке... ‡ека хватает свою порцию и
лихорадочно  быстро  уписывает  ее... ‘ухаЯ корка хрустит на его зубенках...
Ћ,  этот  хруст!  Ћн  выворачивает  всю мою внутренность... Ћн нестерпим длЯ
моего голодного желудка...
     ‚алЯ смотрит на свой кусок, потом переводит глаза на ‡иночку, на менЯ.
     - Ђ  тебе?  Ђ  маме?  ‚едь и вы тоже хотите кушать, - лепечет он, и его
крошечные ослабевшие ручонки уже разламывают скудную порцию на три куска.
     - Ќе  надо! Ќе надо! Љушай сам... мы потом покушаем... мы сыты! - почти
в  голос  кричу  Я,  боЯсь  разрыдатьсЯ  от  голода и жалости в одно и то же
времЯ. Џотом кидаюсь к ‡иночке.
     - ’ы  знаешь,  мне  предложили  работу!..  Џотерпи  до вечера, мы будем
сыты! - шепчу Я.
     Ћна только машет рукой и отворачиваетсЯ в угол...


                                                           €юнЯ... 190... г.

     ‘олнце  палит  вовсю.  Љогда  Я  стоЯла на плоту и мылила белье и потом
споласкивала  его  в  зеленоватой  воде пруда, оно было немилосердно ко мне.
Ћно  жгло  мою  голову...  ѓолова  горела.  Ђх, как горела голова!.. Љрасные
круги  стоЯли  в  глазах. ‚се кружилось - и белье, и пруд, и старые ветлы на
берегу.  Њозг  пылал...  ‚нутренности сжимались от пустоты... џ не ела почти
трое  суток...  Ђд,  ад внутри менЯ... € ад в голове... Ќе могу больше... Ќе
могла  дополоскать белье днем под палЯщими лучами солнца, не могу записать и
теперь  эти строки в мой дневник... ‘илы падают... ѓолова ноет все сильнее и
сильнее...  ‡ато  внутри  все  легче и легче... џ не чувствую голода. ’олько
Язык весь ссохсЯ и трудно ворочаетсЯ во рту...


                                                           €юнЯ... 190... г.

     џ  лежу.  ѓолова  болит  нестерпимо.  ‡иночка сидит подле менЯ и кладет
холодные  компрессы... Ћт компрессов не легче... Ќет!.. Ќет! Њой дневник под
подушкой.  „невник и карандаш... Љогда она отходит от менЯ к детЯм, Я беру и
записываю...  ‡ачем? - не знаю сама... ѓолова раскалываетсЯ от боли. Ќе могу
писать...


                                                           €юнЯ... 190... г.

     Ќе могу писать...
     Ћ Ѓоже! Ѓоже!
     ‚  глазах  какие-то  круги, все тело ноет, рука едва держит карандаш, в
ушах - шум, голова точно свинцом налита.
     —то это усталость, голод или смерть?
     Ѓоже, неужели смерть?..


                                                           €юнЯ... 190... г.

     Љак долго Я болела - не знаю...
     ‘колько  перемен.  ѓосподи,  сколько перемен!.. Ќо надо рассказать тебе
по  порЯдку,  все  по  порЯдку,  мой милый дневник... Ђ Я так еще слаба! ’ак
слаба вследствие болезни.
     Љарандаш  в  моих  руках.  ЊенЯ  оставили  на  минуту одну. Ћни пошли в
церковь,  а ‡иночка, думаЯ, что Я заснула, взЯла ‚алю и ‡еку и спустилась во
двор.
     Њой милый дневник, Я снова одна с тобою!..
     Љак все это случилось?
     Ђ вот как.
     Њне  стало  худо  тогда  на  плоту. ѓолова раскалывалась от боли... ‚се
тело  горело  и  ныло. џ едва дотащилась до дома и упала на кровать. ‘начала
мне  казалось,  что  это  только  от  усталости  и...  голода. џ успела даже
кое-что  записать  в  дневник.  Ќо  потом, ночью, началась пытка. џ не могла
заснуть  и  не могла забытьсЯ... •олоднаЯ трЯпка на лбу казалась раскаленным
железом...  џ  кричала от боли, но среди крика минутами Я различала бледное,
встревоженное лицо ‡иночки, склоненное надо мною.
     - ’ебе худо, ЉсанЯ, очень худо?
     џ  не отвечала. џзык плохо ворочалсЯ во рту. ѓубы ссохлись. ‘ил не было
произнести хоть слово...
     „ень  поднималсЯ  и  снова  догорал... Ќочь спустилась. ‡иночка уложила
детей и сама прилегла в ногах моей кровати. Ћна думала, что Я сплю.
     Ќо  Я  не  спала...  џ  слышала, как спустилась ночь, как все затихло в
доме, как улеглись сапожники внизу...
     ‘меркалось.  џ  лежала  на  спине с открытыми глазами... ’ак прошла всЯ
ночь.
     ‚друг  неожиданно  внизу  скрипнула  калитка...  Џослышались  голоса...
Ћтворилась  хозЯйскаЯ дверь... ЋпЯть голоса. ‡аскрипели ступени лестницы под
чьими-то  тЯжелыми  шагами,  дверь нашей мансарды широко распахнулась, и два
черных призрака вошли в нее.
     ќти два черных призрака были - “ленька и мать Њанефа.
     "ќто только бред", - подумала Я. Ќо нет - это не был бред.
     "Ћни"  нашли менЯ, нашли больную, истерзанную голодом и болезнью. "Ћни"
сказали,  что  гнев  Ѓожий посетил менЯ, что Я наказана достаточно и что нет
злобы в их душе на менЯ. Ћни узнали, где Я, и Явились.


                                                           €юнЯ... 190... г.

     "€х" опЯть нет, и Я могу писать.
     Ћни  дали  денег ‡иночке, накормили ее детей и, как две добрые сиделки,
стали чередоватьсЯ у моей постели.
     Љо мне был позван доктор. Њне заказали лекарства, купили вина...
     ‹екарство  и  вино,  а  главное,  доктор,  сделали  свое  дело. ’иф был
захвачен в самом начале. ’еперь Я буду жить.
     †ить?..
     Ђ стоит ли жить? —то ждет менЯ, одинокую сироту, в жизни?..
     „а,  теперь  Я знаю: впереди ждет менЯ кельЯ. Њать Њанефа твердо решила
это.  €  она,  и  “ленька  целыми  часами  говорЯт  о том, что тЯжелый крест
посетил  менЯ,  что  Я  свернула с истинного пути, уготованного мне Ѓогом, и
что нужно новое искупление, дабы получить отпущение грехов.
     —то ж, они правы!
     џ  вижу  в  том  сама промысел Ѓожий. Ќе приди они вовремЯ, ‡ина и дети
умерли бы с голода... Ђ теперь...
     „а, да!.. Ќадо каЯтьсЯ и молитьсЯ. ќто решено. џ иду в монастырь.


                                                           €юнЯ... 190... г.

     Љогда  "они"  уходЯт в церковь, ‡иночка садитсЯ на мою кровать и плачет
надо мной, как над мертвой. Ћна не может успокоитьсЯ, что Я буду монахиней.
     - ’ы  так  молода,  ЉсанЯ,  и  должна  отказатьсЯ  от жизни, от всех ее
радостей, - лепечет она сквозь слезы.
     - ‡иночка, оставь! Ћставь!
     Џрибегают  ‚алЯ  и  ‡ека. Ћни очень переменились за эти несколько дней.
…ще бы! ‘ытнаЯ еда что-нибудь да значит!
     €х щечки снова слабо окрасились румЯнцем, глазки блестЯт.
     - ’етЯ  Љитти,  -  лепечут  они,  -  мы  поедем  с тобою. "—ерные тети"
сказали,  что,  как  только  ты  поправишьсЯ они увезут тебЯ. Џравда? Њы все
вместе поедем. Љогда? ‘коро?
     џ обнимаю их слабыми руками.
     - ѓолубчики  мои...  џ  одна  уеду...  —ерные  тети берут только менЯ с
собою... ‚ас им не надо...
     - ‡лые  черные  тети!  Њы не хотим, мы не позволим, - лепечет ‡ека в то
времЯ, как ‚алЯ молча сжимает кулачки.
     - —ерные  тети  спасли  вас  от  голодной смерти, вы не должны забывать
этого,  -  говорю  Я наставительно в то времЯ, как мое сердце разрываетсЯ от
тоски...
     —то  это  не  отвечает  Њиша  Љолюзин? Ћн должен сделать подписку среди
артистов  и  собрать денет в пользу ‡иночки, иначе могу ли Я спокойно уехать
от них?


                                                           €юль... 190... г.

     ‘егоднЯ  Я  встала  впервые. Љак Я прозрачна и худа. “ленька успела мне
сшить  черный  подрЯсник.  Њать  Њанефа  купила  такой  же  платок.  џ стала
неузнаваема:  худаЯ,  бледнаЯ,  с  огромными  глазами,  окруженными тенью, с
волосами,  погребенными под неуклюже спущенным платком - Я теперь "настоЯщаЯ
монашка", как говорит ‡ина...
     ‡иночка  не  может  смотреть  на  менЯ  без  слез.  „ети  льнут  ко мне
беспрерывно.
     —ерез  неделю  Я  уезжаю  с  Њанефой  и  “ленькою. ќто уже окончательно
решено.


                                                           €юль... 190... г.

     –елое утро мать Њанефа читала мне житие ‘имеона ‘толпника.
     џ  слушала  ее  монотонный голос и думала свою думу. € вдруг неожиданно
прервала чтение:
     - Њатушка!
     Ћна  вскинула  на  менЯ свои строгие глаза, однако сдержала свой гнев и
спросила почти ласково:
     - —то тебе, девонька?
     - Њатушка!  џ  охотно,  да,  Я охотно пойду в монастырь... ‘хороню свою
молодость  в  келье...  ’олько...  дайте  возможность ‡ине пробитьсЯ пока...
„айте  ей  в  долг денег, матушка... Ћна честнаЯ... Ћна возвратит вам, когда
поправЯтсЯ  ее  дела...  „айте  хотЯ  немного...  на первое времЯ... ’огда Я
пойду за вами вполне спокойнаЯ...
     Њать  Њанефа  долго смотрела на менЯ, как бы испытываЯ мою искренность.
Ћчевидно, глаза мои не лгали.
     - •орошо,  -  произнесла она холодно, - Я оставлю им порЯдочную сумму в
день отъезда. Ђ теперь слушай далее житие свЯтых.
     - „а, Я слушаю, матушка, слушаю. џ теперь спокойна, - ответила Я.


                                                           €юлЯ... 190... г.

     ‡автра мы уезжаем.
     “тром Я ходила в церковь с “ленькой. Ќа обратном пути Я ее спросила:
     - “ленька,  почему  вы  отплачиваете  мне  злом  за добро?.. Ќеужели вы
забыли, что Я спасла вашу жизнь когда-то...
     - —то?  Љаким  злом?.. Ѓог знает, чего вы не выдумаете, девонька! - так
и встрепенулась она. - „а неужто Я вам зла желаю?..
     - „а!..  ‚от разыскивали менЯ, а теперь помогаете матушке запереть менЯ
в монастырь...
     - Љсеничка!  „евонька!  Ћпомнись! —то вы говорите... ќто дьЯвол смущает
вас,  девонька...  ѓоните, гоните его! ‘пасение, радость небесную мы готовим
вам...  ‘пасти  вас  желаем.  Ќе  в  миру  бо,  а в чине ангельском обрЯщете
спасение... - задыхаЯсь от волнениЯ, говорила она.
     џ  махнула  рукой. —то Я могла возразить ей? “ нее свои убеждениЯ, свои
взглЯды. Ћна неисправимаЯ фанатичка до мозга костей.
     Ѓог с нею!
     —его же волнуюсь Я?
     ђаз  ‡иночкины  дела  устроЯтсЯ, мне не страшно мое будущее, не страшно
совсем...
     –елый  день  мы  провели  вместе, Я, ‡иночка, ‚алЯ и ‡ека. Ћба мальчика
точно  притихли.  „аже  малютка ‡ека перестал играть и смеЯтьсЯ и не отходил
от менЯ. ‚алЯ приютилсЯ у моих ног.
     џ рассказала им в последний раз сказку-быль про Љсаню-лесовичку.
     Њать  Њанефа  и  “ленька ушли в церковь. ’еперь они убеждены, что можно
оставить  менЯ  спокойно.  Ћни  уверены,  что  Я не убегу от них больше. Ћни
дадут  ‡иночке  возможность вздохнуть немного, а Я им за это отдаюсь вполне,
пойду в монастырь...
     Њонастырь, так монастырь! ЊоЯ душа спокойна. —его же еще мне желать?
     Џечально прошел этот вечер.
     ‚се  легли спать рано... ‡автра надо встать с восходом... Џоезд отходит
в  7 часов утра. џ тоже ложусь, но едва ли Я засну. ‚едь завтра решаетсЯ моЯ
судьба. ‡автра!


                                                      ‚ ту же ночь под утро.

     Њать Њанефа и “ленька спЯт за ширмами.
     ‚  шесть  часов  их  разбудЯт. ‚ шесть часов поднимутсЯ все, и начнетсЯ
суматоха.  ЏроснетсЯ  ‚алЯ  и  недоумевающе откроет свои не детски серьезные
глаза... ‘вернувшись клубочком, он тихо похрапывает на моей постели...
     ЃеднЯжка,  как  он горько наплакалсЯ вчера. - "’ы уезжаешь, тетЯ Љитти!
’ы уезжаешь!"
     ќтот  голосок  до  сих  пор  звенит в моих ушах... „а, Я уезжаю, милый,
маленький ‚алЯ!..


                                                            ЏЯть часов утра.

     Ѓагровое  солнце  встает  на  востоке.  Џоследнее  солнце моей свободы!
Џоследний час свободы, последний!
     ЊоЯ рука, вооруженнаЯ пером, дрожит, когда Я пишу эти строки.
     —ерез  три-четыре  днЯ  Я  уже  не  буду  на  воле.  —ерез четыре днЯ Я
проснусь в тесной монастырской келейке под звон обительских колоколов...
     Њать  Њанефа отвезет менЯ туда, не заезжаЯ в свой монастырский пансион.
€ никогда, никогда Я не увижу более свободного вольного старого леса!..
     Ќикогда! Ќикогда! Ќикогда!
     ќта  мысль  приводит  менЯ  в бешенство исступлениЯ... ЊенЯ, дочь леса,
лесовичку,  лишают  воли  лесной!  Ѓерут от жизни и замуравливают в каменные
стены ненавистной монашеской кельи!..
     Ђ что... если?..
     ‚се  спЯт...  Ќикто  не  услышит, как Я открою дверь и... и уйду, убегу
отсюда...
     Ћ,  Я скорее готова стать последней нищей и умереть с голоду где-нибудь
в лесу, нежели... нежели.
     ЃлагаЯ  мысль!  ђешено...  ухожу...  ухожу на волю, на свободу... “мрет
свободною ЉсанЯ-лесовичка... Џрощай, ‡иночка!.. Џрощайте, дети!..
     „ети?
     Ђ  они  не умрут с голоду разве, когда Я уйду? Њать Њанефа разгневаетсЯ
и  не  поможет  ‡ине.  Ќе  поможет ни за что. Џодумает, что та в заговоре со
мною  и...  и...  они  погибнут  от  голода  и  нужды,  как  погибали уже до
поЯвлениЯ   монахинь.  Ќет,  никогда  не  погублю  Я  ‡иночку  и  ее  детей.
ЉсанЯ-лесовичка,  пусть  теснаЯ кельЯ, пусть тюрьма... Џусть погибаю Я одна,
в тоске и одиночестве, но не другие...
     Ќе другие!..
     ‘траница дописана.
     ЏоследнЯЯ  страница!..  ‘олнце  заливает мансарду... ‡а ширмой шорох...
ќто  проснулась мать Њанефа... ‘ейчас проснутсЯ и все. Џеро падает из рук...
Њое сердце трепещет...
     ќто последние строки свободной Љсани...
     Џоследние!..
     Њилый дневник, прощай!
     ‘тарый лес, прощай!
     Џрощай, свобода, волЯ, радость жизни, ‡иночка, дети, все прощайте!..
     . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
     Ќа этом обрываетсЯ дневник Љсани.


         * —Ђ‘’њ Џџ’Ђџ * 

        ЌЂ ЏЋђЋѓ… ЌЋ‚Ћ‰ †€‡Ќ€


                                  ѓлава I

                      Ќа вокзале. ЌеожиданнаЯ встреча

     ЃледнаЯ,  с  темными  кругами  под  глазами, сходила по шаткой лестнице
ЉсанЯ  со  своей  мансарды  в сопровождении “леньки и матери Њанефы. ‡иночка
стоЯла  наверху  лестницы  и,  одной  рукой  обнимаЯ  детей, другой крестила
отъезжавшую.  €  ‡иночка,  и  дети  рыдали  навзрыд. Ћни хотели проводить на
поезд Љсаню, но этому решительно воспротивилась Њанефа.
     - Љ чему? „альние проводы - лишние слезы!
     ’ак  решила  монахинЯ,  и  облагодетельствованнаЯ  ею  ‡иночка не смела
возражать  ей.  ЃледнаЯ,  с  тусклым  взором  сходила ЉсанЯ. Ѓольшой, черный
платок и монастырского покроЯ платье делали ее неузнаваемой.
     Љ  воротам  подъехала  громыхающаЯ пролетка захолустного извозчика. ‚се
трое  сели  в  экипаж.  ЉсанЯ  поднЯла  глаза на окно мансарды. ‡аплаканные,
печальные личики детей закивали и заулыбались ей оттуда сквозь слезы.
     €звозчик  дернул  вожжами, и утлаЯ колЯска запрыгала по мостовой, прЯмо
на вокзал.
     ‚ этот ранний час на платформе вокзала было мало народу.
     ’ри  темные  фигуры  приютившихсЯ  в  уголку женщин не обратили на себЯ
никакого  вниманиЯ.  „о  поезда  надо  было  ждать еще добрый час. ђанее его
отхода  должен  был  прибыть поезд из того города, откуда четыре месЯца тому
назад приехали ЉсанЯ, ‡иночка и дети.
     ќтот  поезд  несколько  занимал теперь воображение Љсани. Њожет быть, с
этим  поездом  придет  письмо  от  Њиши?..  Њожет  быть,  деньги...  хотЯ бы
небольшаЯ  сумма,  собраннаЯ  труппой  длЯ  них...  „ай-то Ѓог! Џравда, мать
Њанефа  оставила  ‡иночке двадцать пЯть рублей, но этой суммы едва ли хватит
ей  и  детЯм  надолго.  •орошо,  если бы письмо пришло именно сегоднЯ, когда
‡иночка с мальчиками находитсЯ в таком отчаЯнии, потерЯв Љсаню.
     „евушка  так  погрузилась в свои мысли, что не заметила суматохи, какаЯ
обыкновенно предшествует приходу поездов.
     Ћна  очнулась  только  тогда,  когда,  громыхаЯ  и  сопЯ,  подкатило  к
дебаркадеру   железное  чудовище.  ‡азвонили  звонки,  засвистел  локомотив,
широко распахнулись дверцы вагонов.
     - Љорали!  Ќу,  конечно,  это  Љорали!  џ из тысЯчи узнаю эти глаза! Ћ,
дитЯ мое, что сделали с вами? —то это за монашеский костюм на вас!
     ЋшеломленнаЯ  ЉсанЯ поднЯла голову. Џеред ней стоЯла в изЯщном дорожном
костюме  Ќина  ЃелаЯ.  ‡а  нею  -  Њиша Љолюзин, улыбаЯсь во всю ширь своего
румЯного   лица.  ЉсанЯ  вздрогнула.  Љраска  бросилась  ей  в  лицо.  ѓлаза
загорелись.  Ћна  быстро  вскочила  со  своего места, схватила руки Ѓелой, в
безумном  отчаЯнии  сжала  их. Ћна хотела сказать что-то и не могла. ѓубы не
слушались, Язык не повиновалсЯ.
     ЃелаЯ  ласково  смотрела на нее. …е красивые, черные глаза покоились на
лице девушки. …е голос нежно звучал над нею.
     - ЊилаЯ!  ‚идите,  Я  сдержала  свое  слово! Џомните, Я говорила тогда:
"ђазыщу  вас хоть на дне морЯ". ‚от и разыскала. ‘пасибо, Њиша помог. Џрочел
мне  ваше письмо. ЃеднЯжка, что вы пережили! Ќу, теперь конец всему. Ќедаром
же  Я вас искала. ’еперь увезу вас с собою и ‡ину „олину тоже, и ее деток. џ
беру  вас  с  ‡иночкой к себе... џ сделаю из вас актрису, настоЯщую актрису,
такую,   какой  желал  вас  видеть  Ђрбатов.  ‚ы  отныне  принадлежите  мне,
Љорали... џ заменю вам Ђрбатова и...
     Ќо  тут  ей  пришлось прервать свою взволнованную радостную речь: перед
ней,  как  из-под  земли,  выросла суроваЯ фигура монахини. Њать Њанефа, все
времЯ  с бесстрастным лицом слушавшаЯ Ѓелую, теперь строгим голосом оборвала
ее:
     - Ќе  смущайте  девушку. €наЯ долЯ, чистаЯ и высокаЯ, уготована ей. Ћна
идет в монастырь.
     ЉсанЯ  и  ЃелаЯ  тихо  вскрикнули  в  один  голос.  Ћни в общей радости
встречи  забыли  о главном: о том, что Љорали была пленницей Њанефы и должна
идти в монастырь.
     ‹ицо  Ѓелой  стало белее снега. …е кроткие глаза принЯли вдруг жесткое,
почти злое выражение.
     Ћна положила руку на плечо Љсани.
     - „итЯ мое! Џравда ли это?
     —уть живаЯ от волнениЯ ЉсанЯ отвечала:
     - Џравда! Џравда! Ћ, зачем вы приехали так поздно!
     - Љитти!  Љитти!  ЃеднаЯ  детка! Ћбодритесь! - шепнул ей Њиша Љолюзин и
совсем уже тихо добавил: - вы увидите - мы отвоюем вас!
     ‚  это  времЯ  пронзительный  свисток  напомнил  о  приближении  нового
поезда.
     ‚ следующую же минуту он подполз к платформе.
     - ќто  наш  поезд.  Џора нам. …дем! - тоном, не допускающим возражениЯ,
произнесла  Њанефа.  Ћна  и  “ленька,  встав по обе стороны Љсани, старались
оттеснить ее от ее друзей.
     - …дем!  -  еще  раз проговорила Њанефа и, энергичным движением взЯв за
руку Љсаню, двинулась с ней к вагону.
     ќто  было  так неожиданно, что ЃелаЯ и Љолюзин опешили на мгновение, на
мгновение только. ‚ следующее мгновение ЃелаЯ уже очнулась.
     - Љорали!..  Љитти!..  Љорали!..  - крикнула она и рванулась к Љсане. -
„а объЯсните же вы, наконец, что все это значит!
     ЉсанЯ  хотела  ответить  и  не  успела.  ‘нова  мать Њанефа выдвинулась
вперед.
     - €звините,  сударынЯ,  -  произнесла  она  ледЯным  тоном, обращаЯсь к
Ѓелой.  -  ‚ы,  очевидно,  ошибаетесь и принЯли эту девушку за другую. ‡десь
нет никакой Љорали. ‡десь ЉсениЯ Њарко, моЯ воспи...
     „икий,  пронзительный  вопль огласил вокзал, дебаркадер и прилегающие к
ним улицы.
     - ЉсениЯ!..  Њарко!..  ЊоЯ ЉсанЯ!.. моЯ дочь!.. моЯ девочка! - не своим
голосом вскрикнула ЃелаЯ и протЯнула руки.
     —то-то  непонЯтное  происходило с Љсаней. …е мозг осенило одно быстрое,
как  сон,  воспоминание:  леснаЯ  чаща,  кусты  и  трава,  и  белаЯ женщина,
скользЯщаЯ  по  мху с двухлетней девочкой на руках... ЉакаЯ-то волна ударила
в  голову,  залила сердце... Ћна увидела вдруг, с поразительной Ясностью, то
же  лицо,  тонкое  и  прекрасное,  те  же  глаза, кроткие, печальные, полные
неизъЯснимой   любви...   ‚се   смешалось,   сбилось   в   одно   радостное,
блаженно-сладкое сознание...
     ЉсанЯ точно отделилась от земли и поднЯлась к небу.
     - Њама!  ’ы жива, моЯ мама! - вскрикнула она и без чувств упала на руки
Ѓелой.


                                  ѓлава II

                                 ‚ернулась!

     - Ћт счастьЯ не умирают!
     ’ак  сказала  ‡иночка, когда бесчувственную Љсаню привезли обратно в их
унылую  мансарду. Ќо не черные монахини привезли ее, а близкие друзьЯ, ЃелаЯ
и Њиша.
     ‘ама  ЃелаЯ,  или, вернее, Ђнтонина Ќиколаевна Њарко, едва держалась на
ногах от волнениЯ.
     Љогда  Њиша  объЯснил  наскоро  причину  ее волнениЯ ‡иночке, та только
всплеснула руками и бросилась хлопотать подле бесчувственной Љсани.
     - Ћт  счастьЯ  не  умирают...  Ћна очнетсЯ, ваша дочурка... Ћ, Ђнтонина
Ќиколаевна,  если  бы  заранее  знать  это  все,  -  смеЯсь и плача лепетала
по-детски ‡иночка.
     Ћбщими усилиЯми удалось привести Љсанию в чувство.
     Ћна  открыла  свои  большие  глаза,  увидела склоненное над ней дорогое
лицо и понЯла все.
     ‘муглые  руки в тот же миг обвили шею Ѓелой, и горЯчие губы прижались к
ее губам.
     - ЊоЯ  мама  жива!  ‚ернулась  моЯ  мама!  -  прошептала  она, дрожа от
восторга и любви.
     ѓрадом  поцелуев отвечала на ласки дочери Ђнтонина Њарко. € обе замерли
в объЯтиЯх друг друга.
     ‡иночка,  Њиша и дети незаметно скрылись, чтобы дать возможность матери
и дочери побыть одним.
     Ќаступили   острые,  блаженные  минуты  нечеловеческого  счастьЯ.  ђуки
матери   обвивали  чернокудрую  головку  Љсани,  тонкие,  прекрасные  пальцы
перебирали  ее локоны. Ѓольшие, любЯщие, восторженные глаза смотрели в глаза
девушки и не могли насмотретьсЯ.
     ЉсанЯ  целовала  руки  и  голову  матери,  прижималась  к  ее  груди  и
говорила, говорила, не умолкаЯ.
     Ћткуда  бралсЯ  поток  нежных слов, которыми она осыпала мать!.. ‹аска,
неведомаЯ  раньше угрюмой и озлобленной душе лесовички, теперь захватила все
ее сердце.
     - Њама...   роднаЯ...   голубка-мама...   цветочек  мой  лесной...  моЯ
звездочка  ЯснаЯ!  -  шептала  она и снова осыпала лицо и руки матери градом
исступленных поцелуев...
     Љогда  первый приступ острого счастьЯ миновал, Ђнтонина Њарко, волнуЯсь
и спеша, говорила Љсане:
     - „етка...  жизнь  моЯ...  с  тех  пор,  как Я оставила тебЯ малюткой у
Ќоровых  и  уехала  из  лесной  сторожки,  Я  не имела покоЯ... „ни и ночи Я
только  и  думала  о  тебе... Ћ, Я никогда не рассталась бы с тобою, если бы
исключительно тЯжелые обстоЯтельства не принудили менЯ к этому...
     €  она  рассказала Љсане о своей горЯчей дружбе с Њашей Ќоровой, о том,
как  она попала вместе с семьею лесника в графский лес и как, следуЯ советам
ЌиколаЯ  Ќорова,  опасаЯсь  подвергнуть  семью  лесника опасности и не желаЯ
есть даром чужой хлеб, уехала, доверив Љсаню своей подруге детства.
     - џ  уехала  работать,  работать  на тебЯ, - продолжала она, - уехала и
вновь  поступила  на  сцену,  которую  Я  покинула  длЯ  того, чтобы всецело
посвЯтить  себЯ  тебе...  покинула, несмотрЯ на то, что сцена увлекала менЯ,
что  Я  буквально ею жила, что чувствовала призвание к театру... Ќелегко мне
было  это сделать, но Я это сделала ради тебЯ... Ћднако забыть совсем, что Я
актриса,  Я была не в силах, потому что Я любила, горЯчо любила искусство...
’ы не можешь помнить, как Я, бродЯ по лесу, читала стихи, проходила роли...
     - Џомню!  Џомню,  мама!..  ’очно  сквозь сон Я вижу тебЯ там, в лесу...
вспоминаю даже слова!..
     - „етка  моЯ!  †емчужина  моЯ!..  џ  уехала далеко, поступила в один из
провинциальных  театров,  под  фамилией  ЃелаЯ...  Њне  повезло,  талант мой
признали,  Я приобрела известность, славу... Ќо от тоски по тебе, моЯ ЉсанЯ,
Я  заболела...  ’руппа,  в  которой  Я служила, уехала, a Я осталась одна, в
больнице...   Њного  месЯцев  Я  пролежала  без  сознаниЯ...  Џотом  у  менЯ
развилась  чахотка,  и  менЯ,  все еще больную, бессильную, отправили на юг.
…два  поправившись,  Я  опЯть  стала  играть  по  театрам,  мечтаЯ об одном:
скопить  как  можно  больше  денег, чтобы обеспечить мою девочку, поехать за
тобою,   роднаЯ,   взЯть  тебЯ  из  дома  лесничего,  поселитьсЯ  где-нибудь
вместе...  Њое здоровье, наконец, окрепло настолько, что Я могла предпринЯть
дальний  путь к тебе... —то пережила Я за это времЯ - не выразить словами...
‘начала  Я  исправно  получала  письма от Њаши Ќоровой, котораЯ сообщала мне
подробно  о твоей жизни. Ќо неожиданно прервались вести от нее, а мои письма
Я  стала  получать  обратно: она умерла. ’огда Я забросала письмами ее мужа,
писала  знакомым,  обратилась к властЯм - но безуспешно: Ќоров не отвечал, а
знакомые,  наводившие  справки,  кратко извещали, что он, после смерти сына,
бросил  службу и уехал в ‘ибирь - но куда именно, никто не мог мне ответить.
Ќаконец  Я  получила  от  него  письмо,  в  котором он сухо сообщал мне, что
воспитывавшаЯсЯ  у  него  дочь  моЯ  умерла  в одном из отдаленных сибирских
городов,  и просил прислать немедленно деньги, израсходованные им на лечение
и  похороны...  џ  исполнила  его  желание, но... не поверила его сообщению.
‚нутренний  голос  говорил  мне,  что  ты жива, моЯ ЉсанЯ... мое дитЯ... моЯ
радость...  €  Я  стала  искать  Ќорова, стала искать тебЯ... Ћднако все мои
поиски  были  тщетны...  Ћн,  оказываетсЯ,  перекочевывал  с  одного места в
другое,  и  мне  не  удалось разыскать его следов... Ќо Я все-таки не терЯла
еще  надежды,  что  увижу  тебЯ,  что  ты  жива...  Њежду  тем слава моЯ все
росла...  џ  ездила, играЯ, из города в город... €грала и... молилась... „а,
Я много молилась, ЉсанЯ, чтобы ѓосподь помог мне найти тебЯ. € вот...
     Ђнтонина  Њарко  не  кончила своей речи, обвила руками красивую головку
дочери и зарыдала.
     ђыдала и ЉсанЯ.
     ќто были душу облегчающие слезы.
     ’еперь  уже  не  мать  Љсани,  а  она  сама,  всхлипываЯ,  поверЯла все
пережитое:   лесную   жизнь,   событиЯ   в  усадьбе,  пансионские  невзгоды,
стремлениЯ  Њанефы,  свои  успехи и горести на сцене, свой побег и заключила
рассказ  тем,  как она, длЯ спасениЯ подруги, согласилась добровольно идти в
монастырь в то времЯ, как всЯ она рветсЯ к сцене, к подмосткам.
     - Ќет!  Ќет!  џ не отдам тебЯ ни монастырской келье, ни сцене!.. „а, не
отдам  и  сцене!  -  почти  в голос вскрикнула Ђнтонина Ќиколаевна. - ‘цена,
дитЯ  мое,  несет мало радостей и много печалей... Ћ, Я это знаю по опыту!..
џ    мало    счастливых    людей    видела    там...   ЉакаЯ-то   внутреннЯЯ
неудовлетворенность,  духовный разлад господствует в душе каждого, служащего
этому  искусству... ’олько убежденные в своем призвании, недюжинные, крупные
таланты  должны вступать на подмостки сцены... ’олько таланты!.. Ќо даже длЯ
таких  актерскаЯ  жизнь  бывает  тернистой  и  трудной... € как много людей,
увлекающихсЯ  сценой, стремЯщихсЯ к ней, уходЯт разочарованными, разбитыми с
ее  подмостков!..  ’ы еще слишком молода, моЯ ЉсанЯ, чтобы вполне понЯть все
то,  что  ждет  тебЯ  в  театре... ’ы еще не знаешь жизни, не знаешь людей и
можешь  жестоко  поплатитьсЯ  за  твое  увлечение...  €  Я  надеюсь,  что ты
послушаешьсЯ   моего  совета:  моЯ  девочка  должна  прежде  всего  учитьсЯ,
закончить  свое образование. ‚едь и актрисе нужны знаниЯ!.. ’е, у которых их
нет,  -  это  жалкие,  ничтожные существа, которые могут пользоватьсЯ только
искусственным,  временным,  мишурным успехом... џ верю в твой талант, ЉсанЯ,
Я  поверила  в  него, когда еще не знала, не подозревала, что ты моЯ дочь. €
вот  поэтому  Я  и  настаиваю, чтобы ты только вполне взрослой, образованной
девушкой  решила  свою судьбу... Ђ пока... пока... ты будешь жить со мною. €
‡иночка,  и  дети ее, и Њиша - все поселЯтсЯ с нами... ‚се, кто любит тебЯ и
нуждаетсЯ  в  твоей  поддержке, будут около нас... ‡иму мы будем проводить в
столице:  ты  будешь  учитьсЯ,  будешь  заканчивать свое образование, Я буду
работать  в  театре...  Ђ  летом...  летом...  мы  вернемсЯ  к старому лесу,
который ты так полюбила... џ построю там дачку, и моЯ девочка...
     Њарко поцелуем договорила остальное.
     - Њамочка,  -  воскликнула,  рыдаЯ,  ЉсанЯ, - все... все... пусть будет
так, как ты желаешь... как ты решила!..
     - „итЯ  мое,  -  продолжала  Ђнтонина  Њарко,  -  а теперь помолимсЯ же
вместе  ’ому,  Љто так чудесно вновь соединил нас... ‚ моей жизни Я привыкла
каждое  радостное и горестное событие встречать молитвою. Ќадеюсь что и дочь
моЯ последует моему примеру.
     ЉсанЯ  с усилием оторвалась от груди матери и выпрЯмилась во весь рост.
Ћна  была  очень  бледна,  но  все  лицо  ее  сиЯло счастьем. Ћгромные глаза
горели, как алмазы.
     - Њама!  -  прозвучал  сильно  и  вдохновенно  ее молодой голос, - Я не
умела  молитьсЯ,  Я  не  знала …го... ’еперь Я знаю... ‚ ту минуту, когда ты
вырывала  менЯ  из рук Њанефы, Я, не подозреваЯ еще, кто ты, понЯла, что это
Ћн  послал тебЯ ко мне... Љогда Я узнала, что ты моЯ мама, Я вдвойне почуЯла
…го  милость... € теперь, когда "они" мои мучительницы, уехали, оставив менЯ
навсегда  в покое, Я чувствую, что не заслужила дарованного €м счастьЯ... €,
мама...  Я  хочу упасть на колени и рыдать, и молитьсЯ, и благодарить …го...
благодарить  слезами,  благодарить  моей  радостью,  моей любовью, всем моим
существом!
     - ЉсанЯ! ЉсанЯ моЯ!
     - „а,  мама! ’воЯ леснаЯ девочка умеет теперь и веровать, и молитьсЯ...
€ какаЯ радость, свЯтаЯ радость живет в ее душе!
     ЉсанЯ замолкла и прижалась к матери.
     …е  лицо  по-прежнему  дышало счастьем. ѓлаза, устремленные вдаль, тихо
сиЯли. ѓубы шептали что-то... Ћна точно молилась...
     Џрошла  минута...  другаЯ... Ћни стоЯли обе, и мать, и дочь, в глубоком
молчании, прижавшись друг к другу.
     Џервою очнулась ЉсанЯ.
     - „а,  да.  -  проговорила она, протЯгиваЯ вперед трепещущие руки, - ты
отвезешь  менЯ  к  старому  другу,  мама,  к нашему милому старому лесу!.. џ
знаю,  он  ждет менЯ... и менЯ, и тебЯ, нас обеих, мама... Ќехорошо, если мы
его  обманем...  џ  слышу,  он зовет нас... Љак шумЯт его деревьЯ, и лепечут
кусты  и  травы.  Ђ  цветы?  Љак  улыбаютсЯ они, как зовут нас, как манЯт...
Џридем,  милый,  придем  скоро,  скоро  и  скажем  обе  тебе,  нашему другу,
дорогому, верному другу скажем обе:
     - ‘тарый лес, здравствуй!