,  как  показывали  первоапостолы, что  десЯтину  при всем  при  том
надлежит  отдавать  не  кому  иному, как  вам,  единственным предстателЯм  и
бессребреникам  •ристовым,  что  длЯ  вознесениЯ  молитв  к  Ѓогу освЯщеннаЯ
церковь нисколько не лучше, нежели любой хлев,  что вы шествовали городами и
весЯми и соблазнЯли народ выкриками "всепокайтесЯ", что распевали  "‘лавьсЯ,
царица небеснаЯ", чтобы подло приманивать толпы людей, и пытались  сойти  за
каЯльщиков, выставлЯЯ напоказ перед народом свою душеполезную жизнь, а после
этого сами допускали себЯ до  любой распущенности и до любого  разврата, ибо
не веровали в таинство брака,  и  ни в какое иное таинство,  и, притворЯЯсь,
что  вы   свЯтее  окружающих,   позволЯли  себе  любую  гнусность  и   любое
надругательство над собственной и чужой плотью? Ћтвечай!"
     "„а, да,  хорошо,  Я все признаю,  что исповедовал  эту истинную  веру,
уповаю на то, на что мы все тогда уповали всеми силами, всем существом души.
Џризнаю,  что  мы  тогда  не  признавали  покровов,  стремились к  обнажению
сокровенного  и  отказывались от  всего, что нам принадлежало, а  вы  небось
никогда ни от чего не  откажетесь, псы вы завидущие, а мы с тех самых пор ни
от  кого  не  принимали  денег,  и не имели  денег  на себе, и  существовали
милостыней, и ничего не запасали на  завтра, и когда нас  принимали накрытым
столом, мы ели и пили, и уходили, оставлЯЯ на столе все, что оставалось..."
     "€ жгли и грабили, чтобы заритьсЯ на добро правоверных христиан!"
     "„а, мы жгли и грабили, поскольку установили длЯ себЯ наивысшим законом
бедность.  €  мы  взЯли  себе  право  отбирать  у  людей  незаконно  нажитые
богатства,  и пытались разорвать тот заговор стЯжательства,  которым опутаны
все приходы. Ќо никогда мы  не  грабили  длЯ того чтоб  нажитьсЯ, никогда не
убивали  длЯ  того чтобы грабить,  мы убивали  чтоб наказывать, чтоб очищать
нечистых,  очищали их же  кровью, может быть, нас ослеплЯла неуемнаЯ  тЯга к
справедливости, ведь грешат  и  от  избытка  любви  Ѓожией,  а не  только от
недостатка,  грешат  от  преизбыточности  совершенства,  мы   были  истинным
сообществом духовным,  ниспосланным  от ѓоспода,  пришедшим ради  возвещениЯ
последних времен, мы искали награды раЯ, приближаЯ пору вашего свержениЯ, мы
одни были заступниками •ристу, все прочие - отступниками, и ѓерард ‘егалелли
был среди нас божественным ростком, Planta Dei pullulans in radice fidei,[1]
и устав  наш  был взЯт прЯмо от  ѓоспода,  а  не  от вас,  суки  вы поганые,
проповедники лживые, пропахшие  не  ладаном,  а серою,  подлые псы,  вонючие
стервы,  пустосвЯты,  прислужники  Ђвиньонской курвы,  преисподнЯЯ по вас не
наплачетсЯ! Ќаш дух был  свободен, раскрепощен, раскрепостились и наши тела,
и мы  стали мечом Ѓожиим, хотЯ нам и  приходилось резать невинных - все ради
того,  чтобы как  можно скорее  перебить всех вас и таких, как вы. Њы хотели
лучшего мира, покоЯ и благости, и счастьЯ длЯ всех. Њы хотели  убить  войну,
ту войну, которую приносите в  мир вы. ‚се войны из-за вашей скаредности!  Ђ
вы теперь взЯлись колоть нам глаза тем, что ради справедливости и счастьЯ мы
пролили  немного крови!  ‚ том  и всЯ беда!  ‚ том,  что мы слишком мало  ее
пролили! Ђ надо было  так, чтобы стала алой  всЯ вода в Љарнаско, всЯ вода в
тот день в ‘тавелло. Ќаша кровь тоже там текла!  Њы крови не  щадили! Ќаша и
ваша,  наша  и  ваша,  реки  и  реки,  нечего  ждать,  нечего  ждать,  времЯ
пророчества „ольчина истекало, и мы гнали жизнь во весь опор..."
     Ћн трЯссЯ всем телом,  руки метались по  одежде, как будто сбрасываЯ  с
нее кровь, призванную им же на собственную голову. "Ѓыл обыкновенный обжора,
и  вот  надо же -  очищение",  -  прошептал мне  ‚ильгельм. "Љак, это и есть
очищение?" - переспросил Я содрогаЯсь. "Ћно бывает и другого сорта, - сказал
‚ильгельм, - но в любом случае, менЯ оно всегда пугает".
     "Ђ что длЯ вас страшнее всего в очищении?" - спросил Я.
     "Џоспешность", - ответил ‚ильгельм.
     "„овольно,  слышишь,  ты! - пыталсЯ  перекричать келарЯ  Ѓернард.  - Њы
ждали покаЯниЯ, а не призыва к резне. —то ж, прекрасно. ‡начит, ты не только
был еретиком,  но и до сих  пор им остаешьсЯ. Ќе только убивал,  но и до сих
пор  убиваешь.  ђаз так, расскажи, какими способами ты убил своих братьев по
монастырю. € за что?"
     Љеларь разом замер, дрожь его пропала, и он медленно обвел взглЯдом все
вокруг, как будто просыпаЯсь после глубокого сна. "Ќу нет, - сказал он, -  к
этим убийствам  Я касательства  не имею.  џ созналсЯ во  всем, что делал, не
заставлЯйте сознаватьсЯ в том, чего Я не делал".
     "„а  есть  ли  хоть что-нибудь,  чего бы  ты  не  мог сделать! € ты еще
лепечешь о своей невиновности! Ђй да агнец,  ай да образчик  кротости! —то с
того, что у тебЯ руки по локоть в крови? ’ы ведь теперь исправилсЯ! џ думаю,
все  мы ошибались, господа, и  ђемигий из  ‚арагины - пример всех  на  свете
добродетелей, верный сын своей церкви, недруг недругов •ристовых! Ћн от веку
почитает все  те правила, которые заботливой и рачительной  десницей  церкви
розданы  нашим  весЯм  и  городам!  Ћн  уважает  покой  предпринимательства,
ремесленничества, блюдет  и  всегда  блюл  сокровища  церквей! Ћн невиновен,
господа,  он  ничего  не совершил! ‘корее в мои  объЯтиЯ, брат  ђемигий, дай
утешить тебЯ после  той напраслины, которую возвели на тебЯ  злые люди!" € в
то  времЯ,  как ђемигий  не сводил с  него  остановившихсЯ  глаз, как  будто
внезапно поверив  в  полное свое оправдание,  Ѓернард  резко  изменил тон  и
властным голосом обратилсЯ к капитану лучников:
     "Њне  неприЯтно  прибегать  к  тем  средствам,  которые церковь  всегда
порицала,  когда  ими пользовалась  светскаЯ власть. Ќо существует  закон, и
закон  определЯет  все.  Ћн подчинЯет  себе  и  подавлЯет  даже  мои  личные
убеждениЯ.  “знайте  у Ђббата,  в  каком  помещении можно установить  орудиЯ
пыток.  Ќо сразу не приступайте. Џусть  три днЯ дожидаетсЯ  пытки у  себЯ  в
камере,  скованный  по  рукам и  ногам.  Џотом покажете  ему  орудиЯ. Ѓольше
ничего. ’олько покажете. Ђ на четвертый  день - начинайте. Џравосудию  Ѓожию
несвойственна  поспешность,  что  бы ни  говорили лжеапостолы.  “ правосудиЯ
ЃожиЯ в  распорЯжении  много  столетий.  ’ак  что  действуйте  не  торопЯсь,
постепенно. Ѓолее всего следите за тем, о чем вам не раз говорилось. Ќикаких
серьезных увечий, никакой возможности смертного исхода. Ћдно из преимуществ,
выпадающих  на  долю  грешника  при подобном  обращении,  -  это  что смерть
представлЯетсЯ  ему  желанной,  долгожданной  и  не  наступает  прежде,  чем
наступит покаЯние. Џолное, добровольное и очищающее".
     ‹учники наклонились и за цепи рванули келарЯ с пола.  Ћднако тот уперсЯ
ногами в землю и  удержалсЯ на  месте, показываЯ, что хочет что-то  сказать.
Џолучив разрешение, он  заговорил. Ќо слова через силу  выталкивались из его
рта, и речь его походила на задыхающеесЯ  бульканье пьЯного, и что-то было в
этом   почти  непристойное.  ‹ишь  постепенно  в   его  словах  снова  стала
чувствоватьсЯ та зверинаЯ сила, которой дышало все его давешнее признание.
     "Ќет,  ваша  милость.  ’олько  не  пытка.  џ  низкий  человек.  џ  стал
предателем  еще  тогда, Я одиннадцать  лет в  этом монастыре  предавал  свою
исконную веру: Я собирал десЯтину  с виноградарей и  мужиков, Я надзирал  за
хлевами и конюшнЯми,  заботилсЯ об их процветании, чтобы  жирел и обогащалсЯ
Ђббат. џ немало порадел об укреплении здешнего антихристова хозЯйства. € при
всем  при том Я чувствовал себЯ  вполне  неплохо, Я  уже  забыл  дни  нашего
восстаниЯ, Я благодушествовал, Я  баловал  свое брюхо и еще по-всЯкому  себЯ
баловал. џ настоЯщий мерзавец. ‘егоднЯ Я продал  старинных друзей в Ѓолонье,
много лет  назад  Я продал „ольчина. €  как истинный мерзавец, Я  под  видом
крестоносца, переодетый одним из тех, кто  охотилсЯ на  нас, наблюдал своими
глазами  поимку „ольчина и Њаргариты, Я видел, как их в свЯтую субботу везли
в темницу каземата Ѓуджелло. џ  околачивалсЯ в окрестностЯх  ‚ерчелли больше
трех  месЯцев, пока  не получилось  послание от  папы  Љлимента с  указом  о
приговоре.  €  Я стоЯл  и  смотрел,  смотрел своими  глазами,  как Њаргариту
изрезали в  куски  перед глазами  „ольчина, и как она визжала,  а ее  резали
ножами,  бедное  несчастное  тело,  к  которому  в  одну  из  грешных  ночей
прикасалсЯ  и  Я...  Ђ  когда  остатки  ее трупа  догорели,  они взЯлись  за
„ольчина,  и вырвали  ему  нос  и  детородные члены  раскаленными  на  углЯх
щипцами, и неправда то, что рассказывалось позднее, как будто он не издал ни
единого стона. „ольчин был рослым  и могучим, у него  была  бородища,  как у
дьЯвола,  и рыжаЯ грива, раскиданнаЯ кольцами по плечам, и был он красивым и
гордым, когда  шел перед своими отрЯдами в широкополой шлЯпе, и с пером, и с
мечом, навешенным поверх сутаны. „ольчин  держал мужчин в страхе,  а  женщин
заставлЯл кричать от удовольствиЯ. Ќо когда его начали пытать, он кричал  от
боли, кричал даже он, как слабаЯ женщина, как  теленок, кровь лилась из всех
его членов, а его  перетаскивали  с угла на угол  по  городу  и  терзали его
постепенно, чтобы показать,  до чего живуче под пыткой отродье дьЯвола, а он
хотел  умереть, умолЯл, чтобы его прикончили, но умер он слишком  поздно, он
умер  только на костре, и был он  тогда  уже каким-то обрубком кровоточащего
мЯса. џ шел повсюду за ними и  радовалсЯ изо всей силы,  что  мне не  выпало
подобной доли, и не мог нарадоватьсЯ на свою находчивость,  и ‘альватор, это
ничтожество, крутилсЯ около  менЯ и приговаривал: "Љак мы ловко все сладили,
братец ђемигий, и как удачно  устроились, предусмотрительно, потому что нету
ничего на свете хуже пытки!" ‚ тот день Я мог бы отречьсЯ от тысЯчи религий.
€  вот  уже сколько  лет  миновало, и все эти годы Я  твердил  себе,  что  Я
мерзавец, и все-таки безотчетно надеЯлсЯ, что когда-нибудь пробьет мой час и
Я  докажу самому себе,  что не такой уж Я мерзавец. € вот  час пробил, и ты,
господин Ѓернард, вдохнул в менЯ силу, как вдыхали силу Языческие императоры
в самых слабодушных мучеников. ’ы дал  мне мужество, и Я смог высказать  то,
во что множество лет веровал душой, хотЯ противилось тело. Ќо даже  и  этого
мужества,  нет,  не  требуй  от  менЯ слишком много. Ќе  больше,  чем  может
выдержать  мой жалкий  остов.  ’олько не пытку,  нет.  џ  скажу все,  что ты
хочешь.  ‹учше  сразу костер. Ќа  костре задыхаютсЯ прежде, чем горЯт. ’акую
пытку,  как „ольчину,  -  только  не  это.  Ќе  надо. ’ебе нужен  труп. —тоб
получить его, тебе нужно, чтоб Я  взЯл на себЯ вину за те, предыдущие трупы.
Ђ мне  все равно.  џ в любом случае скоро буду трупом. Џоэтому  получи,  что
тебе надо. €так,  Я убил Ђдельма  из  Ћтранто потому, что ненавидел  его  за
молодость  и  за умение  беспощадно высмеивать таких уродов, как  Я. ‘тарых,
толстых, низкорослых и неграмотных. џ убил ‚енанциЯ из ‘альвемека за то, что
он был слишком учен и читал такие книги, в которых Я не понимал ни  слова. џ
убил   Ѓеренгара  Ђрундельского  из  ненависти   к  его  библиотеке.  Њои-то
богословские  прописи записаны  палкой на спинах жирных церковников. џ  убил
‘еверина  ‘ант-ќммеранского... ‡а  что? ‡а то, что он собирал травы. Ђ у нас
на горе ђобелло  травы  шли в  пищу без особых  рассуждений  об их  лечебных
свойствах. Ќа самом деле Я вполне  мог бы убить еще кого-нибудь, в частности
нашего Ђббата.  ‡а папу он или  за императора  - все  равно он всегда был на
стороне моих врагов, и Я всегда ненавидел его, ненавидел за все, даже за то,
что  он кормил менЯ. Љормил менЯ за то, что  Я  кормил его! Ќу что, хватит с
тебЯ? Ђх, нет,  ты ведь еще интересуешьсЯ,  каким способом Я  убил всех этих
людей. ‹адно. џ убил их... „ай подумать... џ убил их благодарЯ адовым силам.
џ  убил их с  помощью тысЯчи легионов ада, Я умею повелевать адовыми  силами
благодарЯ  искусству, которому обучилсЯ  у ‘альватора...  —тобы  кого-нибудь
убрать,  убивать  совсем не  обЯзательно.  „ьЯвол все сделает  за вас,  если
только вы сумеете с ним договоритьсЯ".
     Ћн  обвел присутствующих взглЯдом  заговорщика,  громко хохоча. Ќо этот
смех был  смехом  полоумного. •отЯ, как  правильное заметил и позднее указал
мне ‚ильгельм, полоумному  хватило ума утащить за собою в пропасть, им самим
и вырытую, и ‘альватора, в качестве мести за донос.
     "Ђ как  ты повелевал дьЯволом?" - не отставал Ѓернард, принимавший весь
этот бред за форменное признание.
     "’ы сам знаешь прекрасно, столько лет  ЯкшаешьсЯ  с  одержимыми, должен
был  усвоить  их  привычки!  ’ы сам все  это умеешь,  потрошитель апостолов!
Ѓерешь   черного  кота,   так?   Ѓез  единого   белого  волоска,  правильно?
ЏеревЯзываешь ему  все  четыре  лапы,  а  потом  несешь  его  в  полночь  на
перекресток  и кричишь громким голосом: "‚еликий ‹юцифер, повелитель ада!  џ
беру тебЯ и ввожу тебЯ в чресла моего врага, и как Я имею этого кота, так ты
имей  моего  врага, и  доведи его до  гибели,  и на  этом распутье  завтра в
полночь Я отдам тебе кота, закалаю  во твое здравие, а ты  сделай все, что Я
велю;  и  приказываю  тебе силами черной  магии, которую познал  Я по черной
книге  ‘в.  Љиприана, во  имЯ  всех  предводителей  набольших  легионов ада,
Ђдрамелха,  Ђластора, Ђзазела,  на которых Я  молюсь,  на  них  и на всех их
братьев..."" ѓубы его скакали, глазные Яблоки почти что вылезали из орбит, и
он громко молилсЯ -  вернее, вместо молитвы воссылал свои прошениЯ к баронам
всех преисподних подразделений. "Ђлбигор, греши и насилуй нас...  Ђмон,  иже
еси  в  преисподни...  ‘амаэл, избави  нас от правого...  ‚елиал  ќлейсон...
фокалор,  неси  порчу  и  помрачение... •аборим,  господи стотрепроклЯтый...
‡эвос, разверзни ложесна мне... ‹еонард, излей семЯ на мЯ и опогань..."
     "„овольно, довольно! - завопили присутствующие, крестЯсь и отмахиваЯсь.
- ѓосподи, прости, не покарай всех нас!"
     Љеларь  смолк.  ‚ыкрикнув тысЯчу  бесовских  имен, он пал на лице свое,
изблевываЯ из перекошенного рта беловатую пену, скрежеща сцепленными зубами.
…го руки, намертво скрученные цепЯми,  конвульсивно сжимались и разжимались.
Ќоги подергивались, рывками  били по  воздуху. Џочувствовав,  что  Я охвачен
ужасом,  ‚ильгельм  взЯлсЯ рукой  за  мою голову  и крепко  стиснул,  сдавил
затылок, приводЯ менЯ в чувство. "‚от смотри, - сказал он. -  € запомни, что
под  пыткой или под  угрозой пытки  человек рассказывает  не только  то, что
сделал, но  и то,  что мог или хотел бы сделать,  хотЯ сам того не сознавал.
’еперь ђемигий призывает смерть всей своей душой".
     ‹учники  вывели  келарЯ,  все еще корчившегосЯ  в  конвульсиЯх. Ѓернард
сложил  в  стопу  свои листы.  Џотом обвел взглЯдом  присутствующих, которые
замерли во власти страшного смЯтениЯ.
     "„опрос окончен. ‘ознавшийсЯ  подсудимый будет препровожден в  Ђвиньон,
где состоитсЯ окончательное заседание суда с соблюдением всех процессуальных
норм,  в духе  истинности  и справедливости. €  только после этого законного
разбирательства  он   будет  сожжен.  ‚ам,  Ђббате,  этот  человек   уже  не
принадлежит. Ќи вам, ни мне. џ выступал только  в качестве смиренного орудиЯ
истины. Ћрудие  же правосудиЯ  не здесь. Џастыри исполнили свой долг, теперь
дело за псами, пусть  отделЯт паршивую овцу от паствы  и  очистЯт ее  огнем.
ЏечальнаЯ  эпоха, в которую этому человеку удавалось зверски злодействовать,
завершена.  Ћтныне  в  аббатстве настанет  покой.  Ќо в  мире,  -  голос его
возвысилсЯ; теперь он обращалсЯ прЯмо  к членам делегаций, - в  мире  далеко
еще  нет покоЯ, мир раздирают ереси, которые находЯт пристанище даже в залах
императорских дворцов! Џускай  же братьЯ запомнЯт,  что  cingulum diaboli[1]
тЯнетсЯ от  извращенных последователей „ольчина  к  почтеннейшим заседателЯм
Џеруджийского  капитула.  Ќе   будем  забывать,  что  перед  очами   ѓоспода
богохульства этого злосчастного, которого мы только что передали правосудию,
ничем не  отличаютсЯ  от разглагольствований  умников,  кормЯщихсЯ при столе
отлученного  германца  в  Ѓаварии.  €сточник  гнусности еретиков кроетсЯ  во
множестве  безответственных  прилюдных проповедей,  зачастую  высокочтимых и
покуда еще редко наказуемых. ЊноготруднаЯ часть, тЯжелый крест - путь  того,
кто  призван ‚севышним,  подобно моей смиренногрешной особе, выискивать змиЯ
инакомыслиЯ  повсюду, где он затаилсЯ. Ћднако  исполнЯЯ это свЯтое  задание,
приучаешьсЯ понимать, что еретик - не только  тот,  кто открыто  проповедует
ересь. Ќет, сочувственников ереси находЯт по пЯти опознавательным признакам.
‚о-первых,  это  те,  кто  тайно посещает  еретиков,  когда  те пребывают  в
узилище; во-вторых,  те, кто плачет  из-за  их  взЯтиЯ  и кто был им близким
другом на  свободе (посудите:  невероЯтно,  чтобы  они не  знали  о  вредной
деЯтельности  еретика,  если часто  с  ним  встречались); в-третьих, те, кто
утверждает, будто еретиков  приговорили неправосудно, несмотрЯ на то, что во
времЯ следствиЯ была  признана  их  вина; в-четвертых, те, кто  недружелюбно
отзываетсЯ  и  дурно  думает  о  лицах,  борющихсЯ  с  еретиками  и  успешно
обличающих их  с  кафедры;  о  мыслЯх  такого  рода,  в свою  очередь,  есть
возможность судить  по глазам, по носу, по выражению  лица, которое эти люди
пытаютсЯ спрЯтать от всех,  прикидываЯсь, будто осуждают тех, кому  на самом
деле сердечно сострадают, и будто бы они уважают тех, кого из-за подлости на
самом  деле  презирают.  ЏЯтый  признак,  наконец,  -  это  когда  подбирают
обуглившийсЯ прах наказанных  еретиков и превращают в  предмет поклонениЯ...
Љо  всему  этому  должен  добавить, что  Я приписываю  великую силу также  и
шестому признаку и  предлагаю считать неприкрытыми сообщниками еретиков тех,
у   кого  в   книгах  (неважно,  есть  ли  там  прЯмые  высказываниЯ  против
христианской веры или  нет)  еретики находЯт  длЯ  себЯ опору и откуда берут
посылки, чтобы строить свои извращенные силлогизмы..."
     ЏроизносЯ  это,  он смотрел  на  “бертина.  € все  члены францисканской
делегации  отлично понЯли, на что намекает  Ѓернард.  ‘ этой минуты  встречу
можно было считать проваленной. Ќикто бы  теперь уже  не осмелилсЯ выступать
на диспуте, ибо всем было Ясно, что отныне каждое слово будет восприниматьсЯ
в свете недавних прискорбных  происшествий.  …сли Ѓернард был прислан  папой
именно  длЯ того,  чтобы не  допустить  примирениЯ  двух  группировок, -  он
блестЯще справилсЯ с заданием.


        ЏЯтого днЯ ‚…—…ђЌџ,

     где “бертину приходитсЯ бежать, Ѓенций начинает почитать
     законы, а ‚ильгельм делитсЯ некоторыми соображениЯми о
     разных видах сладострастиЯ, встреченных в этот день


     Љогда народ  неспешно  покидал  капитулЯрную  залу,  Њихаил протиснулсЯ
поближе к ‚ильгельму, и тут же  рЯдом  с нами оказалсЯ “бертин. ‚четвером мы
вышли  на улицу.  ’аким  образом,  беседа протекала  в церковном  дворе, под
прикрытием тумана, который и не  думал рассеиватьсЯ,  а напротив, все больше
густел и темнел от наступавших сумерек.
     "„умаю, обстановка в  поЯснениЯх не  нуждаетсЯ, -  сказал ‚ильгельм.  -
Ѓернард  нас  разгромил.  Ќе  спрашивайте   менЯ,  виноват  ли  этот  балбес
дольчинианин во всех преступлениЯх. Ќа мой взглЯд - он вообще ни при чем. Ќо
хуже  всего, что  мы  снова на исходной позиции. €оанну ты,  Њихаил, нужен в
Ђвиньоне  один.  € нынешнЯЯ встреча  не  дала тех гарантий,  за которыми  мы
приехали. Ќаоборот,  она  показала, как  они сумеют  вывернуть  и  извратить
каждое твое слово. ‚ывод из этого, по-моему, один - что ехать тебе нельзЯ".
     Њихаил  трЯхнул головой:  "€ все-таки  Я  поеду.  Ќе  хочу раскола. ’ы,
‚ильгельм,  сегоднЯ  высказалсЯ весьма Ясно и  недвусмысленно. € дал понЯть,
куда  метишь. ’ак  вот,  мы  метим вовсе не туда. € Я  прекрасно сознаю, что
постановлениЯ перуджийцев  использованы вами, имперскими богословами,  вовсе
не  в том  духе, в котором они замышлЯлись.  Ђ мне нужно только одно - чтобы
папа позволил  французскому ордену  его принцип бедности. Њне нужно, чтоб до
папы  дошло,  что  только укрепив орден этим  принципом,  можно  будет снова
поглотить  все  еретические  ответвлениЯ.  ЊенЯ  не  интересуют  ни народнаЯ
ассамблеЯ,  ни  человеческие  права. Њое дело -  не допустить,  чтобы  орден
распалсЯ  на  несколько  полубратских  отрЯдов. џ  еду  в  Ђвиньон.  €, если
потребуетсЯ, подчинюсь €оанну  во всем.  џ уступлю по  всем  вопросам, кроме
бедности".
     ‚мешалсЯ “бертин: "’ы понимаешь, что рискуешь жизнью?"
     "—то ж, - ответил Њихаил. - ќто лучше, чем спасением души".
     Ћн рискнул  жизнью, и  очень  серьезно, а если  исходить  из того,  что
правда была на стороне €оанна (во  что  Я, слава  Ѓогу, не верю), -  погубил
вдобавок  и душу. Љак всем теперь  известно,  Њихаил отправилсЯ к папе через
неделю после  событий, о  которых  Я рассказывал. ’от  проторговалсЯ  с  ним
четыре месЯца, а потом, в апреле следующего  года, €оанн собрал консисторий,
на  котором  обозвал   Њихаила  безумцем,   спесивцем,   упрЯмцем,  тираном,
поборником  ереси,  гадюкой,  которую   выгрела  церковь  на  самой   груди.
‡амечательно, что с точки зрениЯ его собственных представлений о добре и зле
€оанн  был совершенно прав, потому  что за четыре месЯца Њихаил сдружилсЯ  с
другом моего  учителЯ, другим ‚ильгельмом, ‚ильгельмом Ћккамским,  и целиком
перенЯл  его  идеи - не  слишком отличающиесЯ, невзираЯ на чуть более резкую
формулировку, от тех, которые мой учитель разделЯл  с Њарсилием Џадуанским и
которые высказывал высокому  собранию в то давнее описанное утро. Џребывание
этих диссидентов в Ђвиньоне  в общем себЯ  исчерпало,  и в конце маЯ Њихаил,
‚ильгельм  Ћккамский, ЃонаграциЯ из Ѓергамо, ”ранциск из Ђсколи и  ѓенрих из
’альгейма ушли в бега; люди папы преследовали их через Ќиццу, ’улон, ‚ерсаль
и ќгмор, где наконец их догнал кардинал Џетр из ЂррабалЯ, который безуспешно
стал  уговаривать их вернутьсЯ,  но не  смог  победить их  сопротивление, их
ненависть к папе,  их боЯзнь. Љ июню они были в Џизе, где их с великим шумом
встретили придворные императора,  и через несколько  месЯцев Њихаил публично
проклЯл  папу  €оанна.  “вы,  слишком  поздно. ‘ила  императора  убывала,  в
Ђвиньоне  €оанн плел интригу,  навЯзываЯ миноритам нового руководителЯ,  и в
конце концов  одержал победу. ‹учше бы было длЯ Њихаила в тот  день, если бы
он  передумал   ехать  к  папе.  Ћн   мог  бы,  будучи  рЯдом,  организовать
сопротивление миноритов, не было  бы потерЯно  столько драгоценных месЯцев в
ожидании милостей от  врага,  не были бы ослаблены его позиции внутри  и вне
ордена... Ќо, наверно, именно так было суждено божественным провидением, ибо
сейчас, по прошествии стольких десЯтилетий, Я не в состоЯнии уже указать, на
чьей  стороне  была  правда,  когда  миновало столько  времени,  когда огонь
страстей  угас, а вместе  с ним угасло и  то, что тогда представлЯлось  моей
душе  светом божественной истины.  Љто  сейчас способен  сказать, ѓектор был
прав  или  Ђхилл, Ђгамемнон или Џриам, в  их  войне за  улыбку  той женщины,
котораЯ ныне - прах праха?
     Ќо  Я  опЯть  погрузилсЯ  в  меланхолические умствованиЯ.  Ђ  между тем
следует изложить завершение безрадостной беседы.
     Њихаил принЯл  решение,  и  переубедить его было невозможно. Љ  тому же
требовалось срочно решить еще один вопрос,  и ‚ильгельм  перешел к нему  без
лишних  разговоров. „ело  в том,  что отныне  под  ударом  оказывалсЯ и  сам
“бертин. ‘лова, обращенные к  нему Ѓернардом, ненависть со  стороны папы, то
обстоЯтельство, что в отличие от Њихаила, который все-таки представлЯл собой
силу,  вынуждающую  к  переговорам,  “бертин  был  совершенно  незащищен   и
представлЯл только самого себЯ...
     "€оанну нужно,  чтоб  Њихаил был  при дворе,  а “бертин - на том свете.
Џривычки  Ѓернарда  мне немного известны. Ќе пройдет и  суток - тут кстати и
туман, - как  “бертина найдут мертвым. Ђ если кто-нибудь поинтересуетсЯ, кто
преступник, придетсЯ засвидетельствовать  новое злодейство  из  тех, которые
случаютсЯ в этом монастыре, и всем объЯснЯт, что это работа бесов, вызванных
ђемигием  при  помощи  черных  кошек.  €ли  козни  какого-нибудь  недобитого
дольчинианина, до сих пор орудующего в аббатстве..."
     "€ что же теперь?" - спросил обеспокоенный “бертин.
     "’еперь,  - ответил ‚ильгельм, - ты пойдешь к Ђббату и попросишь у него
конЯ,  провианту и  письмо в какой-нибудь далекий  монастырь  по ту  сторону
Ђльп. ‚оспользуешьсЯ туманом и темнотой и уедешь немедленно".
     "Ќо разве лучники не охранЯют выход?"
     "€з монастырЯ есть другие выходы, и Ђббат их знает. Џусть кто-нибудь из
слуг  ждет  тебЯ внизу за  поворотом дороги  с лошадью. ’ебЯ  выпустЯт через
потайной  лаз  в  стене  и  тебе  останетсЯ только немного  сойти  лесочком.
„ействовать надо немедленно, пока  Ѓернард еще  не протрезвилсЯ от ликованиЯ
по поводу своего триумфа. џ же обЯзан занЯтьсЯ кое-чем в другом роде. “ менЯ
было два заданиЯ,  первое Я провалил,  хотелось  бы не  провалить  второе. џ
должен добратьсЯ  до  одной книги  и до одного человека.  …сли  все  пройдет
нормально, ты  будешь  уже  далеко  отсюда  еще раньше,  чем  Я  начну  тебЯ
разыскивать.  Ђ  теперь прощай". Ћн открыл  объЯтиЯ. “бертин,  растроганный,
прижал его  к груди. "Џрощай, ‚ильгельм. ’ы сумасшедший и буйный англичанин,
но великое сердце. Њы увидимсЯ?"
     "Њы увидимсЯ, - ответил ‚ильгельм. - Ѓог даст".
     Ѓог, как выЯснилось,  не дал. џ уже  упоминал  выше,  что “бертин погиб
неизвестно от  чьей  руки через два года. ’рудный, переменчивый век, жизнь и
смерть  Яростного, несгибаемого воителЯ. Њожет, он на  самом  деле и не  был
свЯтым: но хочетсЯ надеЯтьсЯ, что ѓосподь вознаградил его кристальную веру в
собственную свЯтость. —ем  старее  Я  становлюсь,  чем сильнее утверждаюсь в
своей  дрЯхлости, искательству ѓоспода, тем с меньшим уважением Я отношусь к
таким  качествам,  как  ум, тЯготеющий  к  познанию,  и  волЯ,  тЯготеющаЯ к
действованию; и все  больше преклонЯюсь душой,  как к единственному средству
спасениЯ, к вере,  котораЯ  ждет терпеливо и  не ставит  лишних вопросов.  Ђ
“бертин несомненно имел  великую  веру в кровь  и в страданиЯ ѓоспода нашего
€исуса •риста.
     Њожет  быть,  мне все  это  пришло  в  голову  уже тогда?  Њожет  быть,
мистический старец каким-либо чудом сумел прочитать мои мысли? Ђ может быть,
предугадал, что в отдаленном будущем Я начну думать именно так? Ћн улыбнулсЯ
мне с дивной благостью и приобнЯл, но не так горЯчо, как, бывало, прижимал к
себе  в предыдущие  дни. Ћн  обнЯл  менЯ, как  дедушка  обнимает внука,  и в
похожем  порыве обнЯлсЯ Я со стариком.  Џрощание кончилось.  Ћни с  Њихаилом
пошли разыскивать Ђббата.
     "Ђ теперь?" - обратилсЯ Я к ‚ильгельму.
     "Ђ теперь займемсЯ нашими убийствами".
     "“читель, -  сказал  Я,  - сегоднЯ произошли событиЯ сокрушительные длЯ
судеб всего христианства  и сорвалась ваша миссиЯ. Ћднако  вы, судЯ по виду,
сильнее  интересуетесь  решением  загадки,  нежели  борьбой  между  папой  и
императором".
     "‘умасшедшие и дети всегда глаголют истину, Ђдсон. Џо-видимому,  дело в
том, что, как императорский советник, мой  друг Њарсилий лучше  менЯ, а вот,
как инквизитор, Я, наоборот, лучше его.  џ лучше даже, чем Ѓернард ѓи, да не
разразит менЯ ѓосподь за подобное утверждение. Ѓернарда  не интересует поиск
виновного,  его интересует сожжение  приговоренного. Ђ Я, в отличие от него,
самое   сладостное  из   удовольствий  нахожу  в   распутывании   хорошенько
запутанного  клубка.  Њожет быть, причина  в том,  что,  когда Я как философ
начинаю сомневатьсЯ, имеетсЯ ли в мире порЯдок, Я очень радуюсь  возможности
доказать  самому  себе,  что  если   не  порЯдок,  то   хотЯ   бы   какаЯ-то
последовательность сцеплениЯ причин и следствий действительно осуществлЯетсЯ
в мире, пусть хотЯ бы в пределах мельчайших частиц бытиЯ. Љроме этого, есть,
наверно, и еще одна причина, а именно: в данном случае в игру вступают вещи,
возможно, еще более крупные и грозные, чем битва €оанна с ‹юдовиком..."
     "Ќо речь идет о воровстве и распрЯх развращенных монахов!" - вскричал Я
с недоверием.
     "€з-за   запрещенной  книги,   Ђдсон,   из-за  запрещенной  книги",   -
ответствовал ‚ильгельм.

     Њонахи уже направлЯлись к вечере. Џрошла добраЯ половина трапезы, когда
поЯвилсЯ и  сел  рЯдом с  нами Њихаил  –езенский  с сообщением,  что “бертин
покинул пределы аббатства. € ‚ильгельм наконец смог перевести дух.
     Ћтужинав,  мы  не  стали  задерживатьсЯ возле Ђббата,  беседовавшего  с
Ѓернардом, а быстро  нагнали ЃенциЯ.  ’от приветствовал нас кривой ухмылкой,
бочком  продвигаЯсь  по направлению  к двери.  Ќо ‚ильгельм остановил  его и
заставил отойти с нами в угол кухни.
     "Ѓенций, - обратилсЯ к нему ‚ильгельм. - ѓде книга?"
     "ЉакаЯ книга?"
     "Ѓенций, ни ты,  ни  Я -  не идиоты. џ говорю о книге, которую мы утром
искали у ‘еверина и которую Я  не распознал, а ты распознал сразу же и сразу
же вернулсЯ за ней".
     "Ђ почему вы думаете, что Я ее взЯл?"
     "„умаю. € ты так же думаешь. ѓде она?"
     "џ не могу сказать".
     "Ѓенций, если ты не скажешь, Я обо всем доложу Ђббату".
     "џ не могу  сказать именно по  распорЯжению Ђббата, - ответил  Ѓенций с
самым  смиренным видом. - ‘егоднЯ,  после нашей с вами  встречи, имело место
событие, о  котором  вам следует узнать. Џосле смерти Ѓеренгара освободилось
место помощника библиотекарЯ. ‘егоднЯ днем ЊалахиЯ предложил мне занЯть этот
пост.  ’олько  что,  полчаса  назад. Ђббат  утвердил  мое  назначение.  €  с
завтрашнего  утра, надеюсь,  менЯ начнут  приобщать к тайнам  библиотеки.  џ
действительно взЯл  тогда книгу и  спрЯтал  под  соломенным тюфЯком  в своей
келье,  даже не заглЯнув  в  нее,  поскольку  понимал,  что за  мной  следит
ЊалахиЯ. € вскоре после этого ЊалахиЯ сделал мне вышеупомЯнутое предложение.
’огда Я поступил, как и надлежит помощнику библиотекарЯ: передал книгу ему".
     џ уже не мог удерживатьсЯ и встрЯл  с негодованием в их беседу: "Ђх ты,
Ѓенций,  ведь ты же  еще вчера... ‚едь вы же еще вчера рассказывали, как вас
гложет страсть к познанию, и как  вам не хочетсЯ, чтобы в  библиотеке что-то
утаивали, и что ученый имеет право знать..."
     Ѓенций покраснел и  не  отвечал. Ќо ‚ильгельм  остановил  менЯ: "Ђдсон,
несколько часов назад Ѓенций  перешел в другой лагерь. ’еперь он охранЯет те
секреты,  которые  прежде  мечтал  открыть.   ЋхранЯЯ  их,  он  будет  иметь
достаточно времени, чтобы наслаждатьсЯ ими..."
     "Ђ как же  все  остальные?"  - сказал  Я. - Ѓенций же  говорил от имени
всех!"
     "‚чера", -  ответил ‚ильгельм. € увел менЯ прочь, оставив ЃенциЯ одного
и в замешательстве.
     "Ѓенций,  -  сказал   мне  позднее  ‚ильгельм,  -  это  жертва.  †ертва
сладострастиЯ, которое  отличаетсЯ как от сладострастиЯ  Ѓеренгара, так и от
сладострастиЯ  келарЯ. Џодобно многим другим ученым, он сладострастно жаждет
знать. ‡нание ради знаниЯ. Ќе  допущенный к какой-то части знаниЯ, он жаждет
завладеть именно этой частью. ‘ейчас он наконец завладел. ЊалахиЯ понимал, с
кем имеет  дело,  и  выбрал безошибочное средство,  чтобы  вернуть  книгу  и
заставить ЃенциЯ молчать. ’ы спросишь, какой прок  ему охранЯть такие запасы
знаний, если  он не имеет  права  обнаруживать их  перед другими людьми.  Ќо
именно в  этом смысле  Я и говорю о сладострастии. ќтого сладострастиЯ нет у
ђогира  Ѓэкона.  ’от стремилсЯ  поставить науку на службу народа ЃожиЯ, ради
его  счастьЯ. ‘ледовательно, он не гналсЯ за знанием ради знаниЯ. Ђ у ЃенциЯ
только ненасытное  любопытство, гордынЯ  ума.  Ћн сладострастник.  Ћн  нашел
способ  не   хуже  любого   другого,  чтобы  ему,  монаху,   видоизменЯть  и
удовлетворЯть  в опосредованном  виде похоть  собственных  чресл.  ’аков же,
впрочем, и жар, который  побуждает иных воевать за правую или за еретическую
веру. ‚идишь, не одно плотское сладострастие бывает на свете. ‘ладострастник
и  Ѓернард ѓи. “ него  -  извращенный блуд  караниЯ и милованиЯ, который  он
отождествлЯет со сладострастием власти. …сть  сладострастие накопительства -
как у нашего  свЯтейшего, хотЯ уже и  не  римского папы. …сть  сладострастие
причастности, преображениЯ, покаЯниЯ и гибели - которое было у нашего келарЯ
в молодости.  € есть  сладострастие чтениЯ  - как у  ЃенциЯ. Џодобно  прочим
видам   сладострастиЯ,   в   частности  сладострастию   Ћнана,   изливавшего
собственное семЯ на землю, это сладострастие совершенно бесплодно и не  идет
ни в какое сравнение с любовью, даже телесной..."
     "џ знаю", - выпалил Я неожиданно длЯ самого  себЯ. Љ счастью, ‚ильгельм
притворилсЯ, будто не слышит. •отЯ, продолжаЯ свое рассуждение, он  в то  же
времЯ отвечал и мне: "‚ истинной любви важнее всего благо любимого".
     "Ђ нельзЯ ли  понЯть так, что Ѓенций печетсЯ о благе своих книг (отныне
они  уже его) и считает, что длЯ них благо -  находитьсЯ подальше  от жадных
рук?"
     "Ѓлаго  книги  -  в  том, чтоб  ее  читали. Љнига  состоит  из  знаков,
говорЯщих о других знаках,  которые в свою очередь говорЯт о вещах. ‚дали от
читающего глаза книга ЯвлЯет собой скопище знаков, не порождающих понЯтий. Ђ
значит, она нема. ќта библиотека рождена, надо думать, длЯ защиты  собранных
здесь книг. Ђ сейчас она живет длЯ  их погребениЯ. —ерез это она и сделалась
рассадником непотребства. Љеларь призналсЯ,  что предал друзей. ’ак же  и  с
Ѓенцием.  Ћн  тоже  предал.  Ћх, какой  тЯжелый день, добрейший  мой  Ђдсон!
Љровавый, смертельный  день. Ќа  сегоднЯ с  менЯ  хватит. Џойдем-ка  и мы  к
повечерию, а потом спать".
     ‚ыходЯ из кухни, мы наткнулись  на €мароса. Ћн спросил, правда ли то, о
чем  все шепчутсЯ, -  что ЊалахиЯ пригласил ЃенциЯ к себе  в  помощники. Ќам
пришлось подтвердить.
     "ќтот  ЊалахиЯ  много  чего  хорошего успел сегоднЯ, - сказал €марос  с
обычной своей  ухмылкой  снисходительного  презрениЯ. -  Ѓыла  бы  на  свете
справедливость - дьЯволу полагалось бы ЯвитьсЯ по его душу нынче ночью".


        ЏЯтого днЯ ЏЋ‚…—…ђ€…,

     где звучит проповедь о Явлении Ђнтихриста и Ђдсон
     открывает длЯ себЯ значение имен собственных


     ‚ечернЯ в тот день прошла беспорЯдочно:  еще не кончилсЯ допрос келарЯ.
‹юбопытные послушники,  ускользнув  от опеки  наставника,  вообще сбежали  и
облепили  все окна и  щели капитулЯрной залы, желаЯ узнать,  что  происходит
внутри. ’ак  что теперь, в повечерие, предстоЯло всему братству как  следует
помолитьсЯ  об  упокоении  души ‘еверина. Ћжидалось,  что Ђббат  обратитсЯ к
братьЯм.  Ѓыло интересно,  что  он  скажет. Ћднако  по  завершении  уставной
проповеди  ‘в.  ѓригориЯ,  респонсориЯ  и  трех  назначенных  псалмов  Ђббат
поднЯлсЯ на  кафедру совсем  ненадолго -  только объЯвить, что сегоднЯ он не
выступает.  ‘лишком  многие  несчастьЯ обрушились  на  обитель,  сказал  он,
слишком  многие  длЯ  того, чтобы мог отец общины, как обычно, обращатьсЯ  к
сыновьЯм  как  имеющий право  осуждать  и  поучать. Ќастала  минута  всем  и
каждому,  без  исключениЯ,  повернуть взоры  внутрь  себЯ  и  самому  судить
собственную совесть. Ќо поскольку  правилом предписываетсЯ, чтобы кто-нибудь
все  же говорил, Ђббат считает,  что выступить нужно самому престарелому  из
всех, тому, кто ближе всех к исходу жизни и меньше  всех  вовлечен в  земные
страсти, приведшие  к  засилию зла.  Џо  счету  старшинства слово  следовало
предоставить  Ђлинарду ѓроттаферратскому. Ќо всем  известно, что преподобный
собрат  немощен здоровьем. ‚след  за  Ђлинардом,  по порЯдку, установленному
неотвратимым движением времени,  идет  •орхе. …му-то Ђббат  и  предоставлЯет
слово.
     џ расслышал ропот, донесшийсЯ с тех скамей, где обычно сидели  €марос и
прочие итальЯнцы. Ћчевидно, Ђббат договорилсЯ о выступлении с •орхе, даже не
спросив Ђлинарда. “читель вполголоса шепнул мне, что отказатьсЯ от речи было
со стороны Ђббата довольно разумно, так как  в любом  случае, что  бы  он ни
сказал - Ѓернард и прочие авиньонцы внимательно вслушаютсЯ и перетолкуют его
слова.  Ђ  старец  •орхе,  скорее  всего, углубитсЯ  в  обычные  мистические
прорицаниЯ,  так  что  его словам авиньонцы  большого  веса  нс придадут. "€
напрасно,  Я считаю,  -  добавил ‚ильгельм.  - Џоскольку никогда не  поверю,
чтобы  •орхе  согласилсЯ  говорить   -  да  и  был  позван  -  без  какой-то
определенной цели".
     ЋпираЯсь на монаха, •орхе взошел на кафедру. ‹ицо его озарилось огнем с
треноги, котораЯ единственнаЯ освещала  этот придел. „ругого  света не было.
‚ысветив  лицо,  отблеск  пламени  еще  сильнее  подчеркнул тьму, залегшую в
мертвенных глазницах, казавшихсЯ двумЯ черными дырами.
     "‚озлюбленные братьЯ, - начал он, - и вы все, дражайшие  гости обители,
раз вы  согласны слушать бедного старика... —етырежды  смерть  поразила наше
аббатство. Ќе вспоминаю  уж о грехах - как давних,  так и  самых  свежих,  -
коими  запЯтнаны  худшие  из  оставшихсЯ  в  живых.  ‘мерти   эти,  как  вы,
несомненно,  понимаете,  нельзЯ  списать  на  немилость   природы,  котораЯ,
преданнаЯ  распорЯдку,  определЯет все сроки  нашего днЯ  - начав колыбелью,
кончаЯ  могилой.  ‚се  вы, возможно,  думаете, что, хотЯ  и  преисполнЯЯ вас
печали, эти тЯгостные событиЯ не касаютсЯ до души  вашей. €бо все вы,  кроме
одного, ни  в чем не  повинны. Ђ после того как этот один будет покаран, вам
останетсЯ только  оплакать участь павших. Ђ себЯ-то не придетсЯ  винить ни в
какой недобросовестности, представаЯ перед Ѓожиим судом. ‚от что вы думаете.
„урни!  -  вскричал  он ужасающим голосом.  - „урни  безрассудные!  ’от, кто
убивал, он, конечно, принесет к  стопам Ѓожиим  бремЯ  злодеЯний.  Ќо только
потому, что  согласилсЯ послужить посредником предустановлений  ѓоспода! ’ак
же  потребовалось и в свое времЯ, чтобы кто-нибудь предал €исуса, ради того,
чтобы могло осуществитьсЯ чудо искуплениЯ. € тем не менее ѓосподь приговорил
к проклЯтию и  вечному поношению того, кто его предал. ’о же самое и сейчас.
Љто-то грешил  тут,  сеЯ  смерть и  разорение.  Ћднако Я говорю вам, что это
разорение было  если не угодно  ѓосподу, то во всЯком случае позволено  €м -
ради наказаниЯ нашей гордыни!"
     Ћн умолк и  обвел пустыми глазами помрачневшее собрание,  как будто мог
что-то разглЯдеть, как будто хотел уловить  впечатлениЯ  слушателей. Ђ в это
времЯ чутким своим слухом смаковал напрЯженную тишину.
     "‚ этом братстве, - продолжил он, -  с давних времен  обитает  Ядовитый
аспид гордыни. Ќо  какой гордыни? ѓордынЯ  ли это властительства монастырем,
отрезанным от мира? Ќет, конечно. ѓордынЯ накопительства? Ћ, братие! ‡адолго
до того, как  в  знаемом нами мире загремели  раздоры касательно бедности  и
обладаниЯ, с самых  тех  времен, когда еще жив был  наш основатель,  мы, наш
орден, хоть бы  и  владели чем  угодно  -  на самом деле  не  владели ничем.
…динственные наши настоЯщие сокровища были уважение правил, молитва, работа.
Ћднако  наш вид работы, принЯтый  в  нашем  ордене и, в  частности,  в нашем
монастыре, -  в большой своей части, да что  там,  почти целиком  сводитсЯ к
учению и к охране знаний. Љ охране, говорю Я, а не к разысканию. €бо знание,
в силу своей божественности, полновесно и совершенно даже  в самых  началах,
оно   совершенно  полно  уже  в  истоке  -  в  божественном  ‘лове,  которое
высказываетсЯ само  через  себЯ.  Ћхрана,  говорю  Я,  а  не разыскание. €бо
знание,  в   силу   своей   человечности,  целиком  определилось  и  целиком
исполнилось смысла уже в те столетиЯ, которые протекли от проповеди пророков
до толкований  отцов  церкви. …му нет  продвижениЯ, ему нет  смены столетий,
знание не нуждаетсЯ в прибавлении; самое большее - в возвышенном, неустанном
пересказывании.   €сториЯ   человечества   осуществлЯетсЯ   чрез  постоЯнное
восхождение   от   сотворениЯ,  через   искупление,  к   возвращению  •риста
торжествующего,  который  сойдет  в  одеЯнии нимба,  чтобы  судить  живых  и
мертвых;  однако  божественному и  человеческому  знанию  не дано  следовать
дорогой  этого  восхождениЯ;  крепкое,  как  нерушимаЯ  скала,  оно   должно
позволить  нам,  когда мы смиренно  вслушиваемсЯ в  его  голос,  наблюдать и
предсказывать это восхождение,  но само  звание в  движении не  участвует. џ
семь тот, кто есть, сказал Ѓог евреев. џ  есмь путь, истина и  жизнь, сказал
наш  ѓосподь.  ’ак вот, все, что существует на свете, -  только восторженный
комментарий  к этим двум  истинам. ‚се, что  было сказано кроме  этого, было
сказано  пророками,  евангелистами,  отцами  и  докторами  длЯ  того,  чтобы
изъЯснить  смысл этих  двух речений.  €ногда подходЯщий  к  ним  комментарий
обнаруживаетсЯ и у Язычников, от которых самые истины были укрыты: тогда эти
их суждениЯ вмещает в  себЯ христианскаЯ традициЯ.  € все. ‡а вычетом этого,
сказать больше нечего;  лишь  обдумывать,  истолковывать, оберегать. Љ  этим
занЯтиЯм  сводилась  и  должна  была  бы впредь сводитьсЯ обЯзанность нашего
аббатства  с его непревзойденным  книжным  собранием;  и  ни к  чему  иному.
ђассказывают,  что   один   восточный   халиф  когда-то  поджег   библиотеку
знаменитой,  преславной и горделивой столицы; и покуда  тысЯчи томов пылали,
он  вещал,  что-де этим книгам можно и должно было  уничтожитьсЯ, потому что
либо  они повторЯют то, что и до того уже было сказано в Љоране, в свЯщенной
длЯ неверных  книге, и, значит,  они бесполезны, либо они противоречат тому,
что  было сказано  в  Љоране, и,  сл