 домой  на руках  кучер. Ћн передавал моего деда выездному  лакею, и
тот чистил  его скребницей  длЯ  лошадей,  отмывал,  брил и одевал  в чистое
белье. Џотом дед посылал своего личного секретарЯ купить  дорогое  украшение
и, пристыженный, поЯвлЯлсЯ  перед моей разгневанной бабушкой. € она, растаЯв
от подарка, а особенно от любви к этому шальному существу, прощала ему все.
     Ќаши  отношениЯ строЯтсЯ почти  по такой  же схеме.  ’ы исчезаешь. џ об
этом  узнаю. …сли  Я за границей, Я вылетаю первым же самолетом,  если нет -
веду  расследование и потом не посылаю за тобой кучера, а сажусь  за руль  и
еду.  ‘начала   нужно  оторвать  тебЯ  от  случайных  друзей,   развЯзных  и
прилипчивых,  потом - заставить тебЯ сесть в машину  и привезти домой. ‡десь
не  лакей  моет  и переодевает тебЯ  в чистое, а  Я.  ’ут  большое  значение
приобретают  размеры квартиры. Ќапример,  в узком коридоре Я должна проЯвить
особое  искусство,  чтобы ты не стукалсЯ слишком  сильно о стены. ‚  большой
квартире,   где  мы  живем  уже  шесть  лет,  мне   приходитсЯ  прибегать  к
акробатическим трюкам. ’ы бегаешь от менЯ по комнатам, и наконец, совершенно
обессиленные,   мы  все  же   заканчиваем  процедуру   переодеваниЯ.  Џросто
невозможно вообразить себе,  до какой степени человек может перепачкатьсЯ за
несколько часов пьЯнки. Џотом, поскольку у тебЯ нет личного секретарЯ, чтобы
купить мне подарок, ты объЯснЯешьсЯ со мной с пустыми руками. €  наверное, Я
люблю тебЯ  не  меньше, чем моЯ бабушка любила своего  взбалмошного супруга,
потому что Ярость  моЯ быстро спадает, и Я  легко прощаю. ’ы чувствуешь, что
виноват, и обещаешь, что такого никогда больше не повторитсЯ. €, напустив на
себЯ  побольше серьезности, Я выговариваю тебе за то, что  ты не подарил мне
как минимум по хорошей жемчужине за каждое свое художество.
     ќто было бы, наверное, очень красиво - жемчужнаЯ нитка до пупа...

     ’ы  едешь  на  машине  в Ђрмению с  „авидом -  приЯтелем,  который  там
родилсЯ. Ќи у одного из вас нет водительских прав, и  едете вы, естественно,
с запасом коньЯка в багажнике. ЂрмениЯ - это суроваЯ красота горных пейзажей
и чистота фресок, украшающих древние монастыри...
     Џри  выезде  из  Њосквы  все  трагично.  Њы  только  что  в  энный  раз
расстались,  ты ушел из театра после страшного скандала с  ‹юбимовым. Љ тому
же,  плохо вписавшись  в поворот, вы  несколько раз  переворачиваетесь через
крышу и остаетесь  невредимыми лишь потому, что, как ты говоришь, бог пьЯных
любит.  Ќемного  собравшись с  силами  и заменив бутылки, разбитые во  времЯ
невольного  каскада,  вы  снова  трогаетесь в  путь.  Њишель - жена  „авида,
которой, кстати,  принадлежит машина, - уже не знает, каким свЯтым молитьсЯ.
џ в  это  времЯ  еду  в Џариж и  узник) подробности эпопеи  лишь значительно
позже.
     Љак   только   попадаетсЯ  первый   монастырь,  ты  неловко   пытаешьсЯ
перекреститьсЯ.  ‚  третьем монастыре,  уже после четвертой бутылки коньЯка,
„авид  с  трудом удерживаетсЯ от  хохота: ты  стоишь на коленЯх,  в глазах -
слезы,  ты  громко  объЯснЯешьсЯ с высокими  ликами  свЯтых, изображенных на
стенах.   Ќакаленный   до   предела  величественными   пейзажами,   красотой
архитектуры  и  огромным  количеством  выпитого  вина,  ты  на  четвереньках
вползаешь в церковь. ’ы издаешь непонЯтные звуки, бьешьсЯ головой о каменные
плиты  пола. ‘пьЯну ты ударилсЯ  в  религию.  Џотом вдруг, устав  от  такого
количества разных  переживаний, ты  засыпаешь как убитый,  распластавшись на
полу.
     ќто единственный раз на моей памЯти, когда твое критическое отношение к
театральности православной  церкви тебе изменЯет. Џозже, рассказываЯ мне эту
историю, ты заключаешь:
     - ‡аставь дурака богу молитьсЯ - он и лоб расшибет.

     “  тебЯ  два сына от второго брака - Ђркадий  и Ќикита. Љогда  Я с ними
знакомлюсь, им примерно шесть и семь лет. џ удивлена твоим резким нежеланием
говорить  о  них. џ прошу  тебЯ познакомить  нас,  но ты говоришь, что  твоЯ
бывшаЯ жена не хочет, чтобы ее дети  встречались  с иностранкой, да  и  ваши
отношениЯ натЯнуты. џ чувствую, что здесь потребуетсЯ много терпениЯ. Њне бы
очень хотелось иметь возможность  общатьсЯ с твоими  сыновьЯми - Я вижу, что
ты и  сам мучаешьсЯ от всего этого. € потом, мои  трое мальчиков приезжают к
нам  на  каникулы,  ты  их  очень  любишь, но жалеешь,  наверное,  что  твои
собственные дети не с нами.
     Њой  младший сын,  которого  тоже  зовут  ‚ладимир, с  первых  же минут
знакомства  загораетсЯ  пламенной  дружбой к тебе. Ћн, как маленький зверек,
все  времЯ  жметсЯ к твоим ногам, рассказывает тебе  бесконечные истории  на
Языке, понЯтном только  вам двоим, постоЯнно  повторЯет  твое  имЯ:  ‚олодЯ,
‚олодЯ.  Ћднажды,  как раз накануне  приезда в Њоскву,  он сломал руку, и мы
ведем его  к  врачу, потому что  он жалуетсЯ на сильные  боли.  ЋказываетсЯ,
спицы, вставленные в кость мЯсником-хирургом, внесли заражение. ‡начит, надо
положить  его в больницу. Ќам жалко на него смотреть, потому что, не  говорЯ
по-русски, он совершенно терЯетсЯ среди детей в палате. ’ы договариваешьсЯ с
хирургом, чтобы  его положили отдельно.  ’аким  образом,  мы можем  посменно
дежурить возле него. ‚замен ты даешь небольшой концерт длЯ медсестер, врачей
и всех больных детей. ‚ладимир гордитсЯ тобой,  и его пребывание  в больнице
становитсЯ приЯтным до  такой степени, что однажды, оставив его в слезах, мы
буквально через несколько минут видим, как  он  организует футбольный матч в
коридоре, бьет ногой по резиновым игрушкам, возбуждаЯ оперированных малышей,
которые прЯмо с  капельницами  вылезают из палат посмотреть, - одним словом,
устраивает полную неразбериху на этаже, где отныне ему все позволено.
     ’вои отношениЯ с двумЯ другими моими сыновьЯми, €горем и Џетей, походЯт
скорее на  сообщничество.  ‘амый  красноречивый  эпизод происходит  однажды,
когда, вернувшись  домой, чтобы  переодетьсЯ  длЯ  вечера,  Я  нахожу  своих
мальчиков очень занЯтыми импровизацией ужина, который должен был приготовить
им ты, - в то времЯ мы живем одни, твоЯ мать в отпуске на море.
     Ћни  говорЯт  мне,  что ты ненадолго  отлучилсЯ,  по подъедешь попозже.
’огда Я беру такси, потому что машина у тебЯ - "ђено-16", которую Я привезла
из Џарижа и на которой ты научилсЯ  водить, - и отправлЯюсь на званый  вечер
одна.  ’ы  приезжаешь  гораздо  позже,  в  бледно-желтом  свитере, с мокрыми
волосами и  чересчур беспечным видом. ‡аинтригованнаЯ, Я спрашиваю тебЯ, где
ты был. ’ы говоришь, что  объЯснишь  потом. џ не  настаиваю. ‚ечер проходит,
симпатичный и теплый, но ты  отказываешьсЯ петь, ссылаЯсь на хрипоту, чего Я
раньше  никогда за тобой не  замечала... џ  буквально терЯюсь в догадках. Њы
выходим, и,  когда  наконец  остаемсЯ  одни,  ты  рассказываешь,  что  из-за
какого-то  наглого  автобуса  потерЯл  управление   машиной,  вылетел  через
ветровое стекло, вернулсЯ домой в крови, мои сыновьЯ заставили тебЯ  пойти к
врачу,  машина  стоит в переулке за  домом немного помЯтаЯ, но что  касаетсЯ
тебЯ - все  в полном порЯдке! € чтобы успокоить менЯ, ты быстро отбиваешь на
тротуаре чечетку.
     ’олько вернувшись домой,  Я понимаю всю  серьезность  этой аварии: весь
перед  смЯт,  машины больше нет. ’воЯ голова, на которой прилизанные  волосы
закрывают  раны, зашита в трех местах двадцатью семью швами. Џравый локоть у
тебЯ распух, обе  коленки похожи  на спелые баклажаны. Њои  два  мальчика не
спали,  чтобы присутствовать  при  нашем  возвращении. Ћни  потрЯсены  твоей
выдержкой. Ћсобенно  они гордЯтсЯ тем,  что  не выдали  вашей  общей  тайны.
‘оучастниками  вы  останетесь до  конца. ‘тав  взрослыми,  они будут лучшими
твоими адвокатами передо мной и,  как  в этот вечер семьдесЯт  первого года,
всегда будут защищать своего друга ‚олодю ото всех и наперекор всему.
     ‚ начале  нашей  совместной  жизни  ты мечтал  о ребенке. ђождение двух
сыновей,  навЯзанное  хитростЯми  твоей жены, котораЯ  сообщала тебе об этом
лишь  тогда, когда уже было поздно что-либо  предпринимать, привело  тебЯ  в
отчаЯние. џ же просто запрограммировала рождение сыновей,  почти  что день в
день,  Я боролась во ”ранции за право супружеских пар иметь  желанных, а  не
случайных  детей и никогда  не соглашалась родить ребенка  - заложника нашей
жизни.  Ќаше  положение, и без того трудное, было бы совершенно невыносимым,
если  бы  между  нами  было  маленькое существо. Ћн  был  бы  не  свЯзью,  а
препЯтствием,  он  воплотил  бы  в  своем  существовании  все  противоречиЯ,
которыми мы болели. ЊотаЯсь между ‚остоком и ‡ападом, он  никогда не смог бы
найти  своих настоЯщих  корней. Ќадо  сказать, что семьЯ  твоей бывшей  жены
долгие  годы внушала тебе,  что  нервнаЯ болезнь, которой тогда страдал твой
старший сын,  есть следствие твоего  алкоголизма. Ќо даже когда  выЯснилось,
что это не так,  тебе не удалось  уговорить менЯ. „остаточно было нас двоих,
чтобы тащить на себе  проблемы нашей семьи, и конец  нашей с  тобой  истории
подтвердил правильность  моего  отказа. ЋстатьсЯ без  отца в тринадцать  лет
было длЯ менЯ раной, от которой Я больше всего страдала в жизни.
     ђебенку, о котором ты мечтал, могло бы быть  от одиннадцати  до года  в
июле восьмидесЯтого.

     ‚  холле гостиницы  "…вропейскаЯ"  в  ‹енинграде  возвышаетсЯ  расшитый
золотом портье. ‚сюду -  остатки  былой  роскоши: красные ковры, хрустальные
люстры,   бронза,  изуродованнаЯ  электрическими  лампочками,  рассеивающими
желтоватый  свет. € к сожалению, по  всей гостинице -  неоны, ослеплЯющие  и
мрачные, режут глаз на фоне  остального великолепиЯ. ‚ довершение картины то
здесь, то там попадаетсЯ чуть ли не кухоннаЯ мебель с пластиковым покрытием.
‡ато  вдруг  увидишь  иногда какое-нибудь  очень красивое  трюмо, обычно - в
стиле  ампир,  дающее  представление  о том,  чем была  эта гостиница в свое
времЯ. Њы с удовольствием останавливаемсЯ здесь. ‚ гостинице хорошаЯ  кухнЯ,
и потом она очень удачно расположена: в самом центре города, совсем рЯдом со
‘мольным. ‡десь у нас много друзей - писателей, композиторов, художников. Њы
проводим  нескончаемые  белые  ночи  в  прогулках  по проспектам,  огибающим
роскошные  дворцы. Њы подолгу  останавливаемсЯ  перед  Ђдмиралтейством,  где
заседал некогда мой прадед -  адмирал Ѓалтийского флота. ’ебе  не  надоедают
мои рассказы, ты гордишьсЯ  тем, что мои корни  так глубоко уходЯт в русскую
землю,  твои  друзьЯ  тоже  слушают  с  интересом.  ‚  заключение  Я нарочно
спрашиваю их, не ЯвлЯетсЯ ли случайно партийный секретарь ‹енинграда товарищ
ђоманов потомком  императорской семьи? Ћн - твой  заклЯтый враг, он питает к
тебе  личную  ненависть,  котораЯ  всегда  отравлЯла   тебе   выступлениЯ  в
‹енинграде или в ‹енинградской области, даже когда ты приезжал на гастроли с
театром. џ слышала много отзывов о ђоманове  - и право  же,  редко  кого так
разделывали в пух и прах, как этого  товарища. ѓоворЯт,  что  фамилиЯ стоила
ему  поста ѓенерального секретарЯ, которого он упорно домогалсЯ. џ  не могла
не улыбнутьсЯ, узнав о том, что его прокатили.
     ‘ течением лет гостиница "…вропейскаЯ" утратила свое  спокойствие из-за
нашествиЯ  финнов.  –елыми  автобусами  они пересекают  границу и  буквально
захватывают город. ‚ пЯтницу вечером в ресторане невозможно найти свободного
места, в  гостиничном  баре Яблоку  негде упасть.  Њужчины и женщины сначала
опираютсЯ  на  стойку,  а  потом  уже  цеплЯютсЯ  за нее.  €  все  методично
накачиваютсЯ водкой. Љак только один  падает, следующий  занимает его место.
ЌаходЯ  зрелище  отвратительным и  не  особенно  педагогичным  длЯ  тебЯ,  Я
направлЯюсь  к выходу.  ‡десь  портье на  пару  с каким-то  дюжим  малым уже
загружают бесчувственные тела в  автобус, состоЯние которого  после  поездки
противно себе представить. ђаза два или три ты оборачиваешьсЯ, и Я замечаю в
твоих  глазах огонек зависти. ’ы  перехватываешь  мой  взглЯд  и  не  можешь
удержатьсЯ от смеха. џ беру тебЯ под руку, и мы весело отправлЯемсЯ гулЯть.

     “ тебЯ есть  тайнаЯ  страсть к. одному человеку, которым Я сама глубоко
восхищаюсь. Ћднажды, весь сиЯЯ от радости, ты  сообщаешь  мне, что ‘вЯтослав
ђихтер ждет  нас к чаю. џ редко видела, чтобы у тебЯ так светились глаза. ’ы
чрезвычайно старательно  выбираешь что надеть и все времЯ  спрашиваешь менЯ,
который  час.  Ќам и вправду  оказана великаЯ  честь.  ‘ ђихтером  мало  кто
встречалсЯ  у  него  в  доме  -  он  очень  замкнутый  человек  и  привык  к
одиночеству, к тому же он почти все времЯ  на гастролЯх. ’ы польщен тем, что
твои песни, твоЯ работа в театре нравЯтсЯ ему. ќто приглашение - своего рода
признание. ’ы, уличный  мальчишка с Њещанки, композитор, не умеющий записать
ноты, приглашен  самым  великим пианистом своей страны  -  какое счастье!  џ
познакомилась  с ђихтером в Џариже у моей сестры Ћдиль ‚ерсуа, его давней  и
страстной  поклонницы  и  близкой  подруги.  џ  тоже  робею,  поскольку,  за
исключением  этой короткой  встречи,  Я  видела  его  лишь  как восторженнаЯ
зрительница на концертах.
     Љак дети, мы переглЯдываемсЯ, прежде чем войти в подъезд красивого дома
в центре  Њосквы, где он  живет. Њы поднимаемсЯ по лестнице и звоним. ’ы  не
успеваешь опустить рук, старающихсЯ пригладить непослушные волосы, как дверь
открываетсЯ. ’ы  так и остаешьсЯ  стоЯть  - руки вверх. ‘едовласый великан с
мЯгкими   голубыми  глазами  протЯгивает  тебе  ручищи,  и  невозможно  себе
представить, что эти огромные пальцы умеют  скользить по клавишам, заставлЯЯ
их так  удивительно звучать! Њы входам в очень  большой светлый  зал.  ‡десь
стоЯт два черных роЯлЯ, несколько банкеток вдоль стены. Ќа  полу  разбросано
конфетти, разноцветный серпантин цеплЯетсЯ за ноги. Ќа банкетках -  бумажные
колпаки,  свистульки  и маски напоминают  о  том, что только-только кончилсЯ
праздник.
     -  ‘егоднЯ  ночью  Я принимал моих сокурсников по консерватории - всех,
кто осталсЯ в живых, ведь столько лет прошло. Њы веселились всю ночь, играли
в шарады... ђазве теперь умеют так веселитьсЯ? €демте, моЯ жена ждет вас.
     Џосле большого зала  по-восточному убраннаЯ комната,  где  накрыт  чай,
кажетсЯ особенно уютной. ЉрасиваЯ женщина, одетаЯ в темный шелк, здороваетсЯ
с нами глубоким голосом оперной певицы. џ замечаю, что ты  слегка покраснел.
‘жимаешь и  разжимаешь пальцы,  твой голос, еще  более  хриплый, чем обычно,
выдает  волнение. Њы пьем Янтарный чай из старинных  фарфоровых чашек и едим
тающее во рту домашнее печенье. ‚ разговорах о  том о сем  мы давно Џроводам
времЯ. €, волоча за собой несколько ленточек серпантина, приставших к обуви,
мы спускаемсЯ по лестнице, все еще находЯсь во власти волшебства.
     ‚  восемьдесЯт  четвертом  году  Я  буду  присутствовать  в  Џариже  на
репетиции  ђихтера.  Љогда  маэстро  подниметсЯ,  Я  подойду  к  нему,  и мы
посмотрим  друг на  друга долгим взглЯдом. ‘воими сильными руками он возьмет
менЯ за плечи, печально улыбнетсЯ и тихо скажет:
     - Ќужно всегда быть готовым умереть. ќто - самое важное.

     …динственный поэт,  портрет  которого  стоит  у  тебЯ на  столе,  - это
Џушкин.  …динственные  книги,   которые  ты  хранишь  и  времЯ   от  времени
перечитываешь,  -  это  книги  Џушкина. …динственный  человек,  которого  ты
цитируешь наизусть, -  это Џушкин. …динственный музей, в котором ты бываешь,
- это музей Џушкина. …динственный памЯтник, к которому ты приносишь цветы, -
это памЯтник Џушкину.  …динственнаЯ  посмертнаЯ маска, которую  ты держишь у
себЯ на столе, - это маска Џушкина.
     ’воЯ  последнЯЯ роль - „он  ѓуан в  "Љаменном  госте". ’ы говоришь, что
Џушкин один вмещает в себе все русское ‚озрождение. Ћн - мученик,  как и ты,
тебе  известна каждаЯ подробность его жизни,  ты любишь  людей, которые  его
любили, ты ненавидишь тех, кто делал ему зло, ты оплакиваешь его смерть, как
будто он погиб  совсем недавно. …сли воспользоватьсЯ  словами  Ѓулгакова, ты
носишь  его в себе.  Ћн  -  твой кумир,  в  нем  соединились  все духовные и
поэтические качества, которыми ты хотел бы обладать.

     ... Ќа свете счастьЯ нет, но есть покой и волЯ.
     „авно завиднаЯ мечтаетсЯ мне долЯ -
     „авно, усталый раб, замыслил Я побег
     ‚ обитель дольную трудов и чистых нег.

     Љогда небо розовеет, позолоченные купола церквей вырисовываютсЯ  на нем
китайскими тенЯми и легкий  туман поднимаетсЯ над рекой, ты любишь побродить
по городу.
     ’епло  одевшись,  мы  собираемсЯ  пройтись  по  бульварам,  поклонитьсЯ
Џушкину.  Њы  гулЯем  по  аллеЯм,  обрамленным  по  обе  стороны  небольшими
старинными особнЯками пастельных тонов и восхитительными коваными решетками.
‡десь   растут  последние  большие   деревьЯ  в  Њоскве.  ѓулЯЯ,  мы  всегда
оказываемсЯ в одних и тех же местах, впрочем, это почти все, что осталось от
старого города: ‘адовое кольцо, бульвары, Ђрбат.  ќти улицы и переулки полны
очарованиЯ. Ќа Ђрбате мы пытались когда-то найти квартиру, но тщетно.
     Љак-то раз мы гулЯем по  ‘адовому кольцу, и  Я  наконец нахожу дом моих
родственников по отцовской  линии. Џо описаниЯм  одного  старого московского
приЯтелЯ моего отца  нам удаетсЯ вычислить то место, где раньше стоЯл дом, -
это  там,  где  находитсЯ  памЯтник  ЊаЯковскому,  несколько  новых  домов и
"‘овременник". Љак  же мы были удивлены, узнав, что театр был построен прЯмо
на месте особнЯка, где родилсЯ мой отец!... ’еперь сломали и театр.
     Њы часто ходим на  –ентральный  рынок  -  тоже по бульварам: нам  очень
нравЯтсЯ  здешнЯЯ  атмосфера,  шумы и  резкие  запахи. ‡десь можно купить  у
краснощеких  баб разноцветные  грибы,  свежий  творог,  Яйца, даже  иногда -
домашнее масло, мед и  разные крашеные  деревЯнные  игрушки. ‡имой - Яблоки,
сморщенные,  как  и  старухи, которые их продают, но такие  вкусные, если их
запечь в духовке с куском свинины  или  уткой. ‚ этой части города  есть еще
хорошие рестораны  -  "ЂрмениЯ",  "“збекистан",  "Ђрагви",  "Џекин",  где мы
устраиваем целые пиршества, а потом возвращаемсЯ домой пешком, объевшиесЯ  и
довольные.  €ногда мы идем на Љрасную площадь, особенно в разгар зимы, когда
на фоне  снега выступает собор  ‚асилиЯ-Ѓлаженного, у которого купола похожи
на  большие разноцветные леденцы. ‡десь в 1889 году крестили моего отца.  Њы
любим ходить в зоопарк.  Њне он кажетсЯ самым красивым  с мире, потому что Я
его хорошо знаю - мы  живем  неподалеку. Љогда  у нас есть немного времени и
открыта площадка молоднЯка, мы не можем оторватьсЯ от этих зверушек, невинно
играющих друг с другом: здесь и  волчата, и ЯгнЯта,  и тигрЯта, и медвежата.
ѓлЯдЯ  на  них,  можно  представить  себе,  каким  был бы  рай,  если бы  он
существовал.  Ќемного  дальше  мы  находим  наших   любимиц  -  двух  пум  с
серо-голубыми  глазами,  спокойнаЯ   величавость  которых  вдруг  нарушаетсЯ
стремительностью  прыжка. ‘  необыкновенной  легкостью они достигают высоких
веток мертвых  деревьев,  где  они спЯт целыми днЯми, свесив вниз хвосты. Њы
никогда не забываем заглЯнуть к волкам, таким несчастным в клетках, где  они
беспрерывно  ходЯт по  кругу, - скорее длЯ  того, чтобы  бросить им братский
взглЯд, чем чтобы восхищатьсЯ ими.
     „ругой  маршрут ведет  нас  на Ќоводевичье  кладбище.  ‡десь похоронены
многие великие  люди ђоссии. Љак и все православные кладбища  - это чудесный
сад. Ќет ничего печального или холодного в этом пространстве, где мы бродим,
перебираЯ имена, обрывки стихов или музыки. Њы всегда подолгу стоим у могилы
—ехова, длЯ менЯ - одного из самых великих. …му Я особенно благодарна за то,
что  он  мне  дал самое сильное счастье  в  моей театральной жизни,  когда Я
играла в "’рех сестрах"  с моими сестрами Ћдиль ‚ерсуа и ќлен ‚алье. € ведь,
снимаЯсь в фильме о —ехове  - "‘южет длЯ небольшого рассказа", - Я встретила
тебЯ, полюбила и вышла за тебЯ замуж...
     Ќо  самый  любимый,  не менЯющийсЯ  с  годами  маршрут  проходит  через
несколько  домов  за  городом.  Њы  идем  поприветствовать  старого  физика,
покровителЯ искусств - академика Љапицу. “  него дома стоит "вертушка", и он
может напрЯмую разговаривать с великими  мира сего -  вещь  невозможнаЯ  длЯ
обычного смертного.  ЃлагодарЯ  ему много  раз  удавалось  в  самой  крайней
ситуации спасти  спектакль. …го взглЯд  остаетсЯ в моей  памЯти, удивительно
нежный и сиЯющий.
     €ногда  мы  идем  на дачу к  Џастернаку.  ‡десь нас  принимает  Ѓриджит
Ђнжерер  - молодаЯ французскаЯ пианистка,  ученица хозЯина дома,  ‘танислава
Ќейгауза, твоего собрата по саморазрушению. ќтот дом хранит в себе сокровища
ослепительной и трагической эпохи двадцатых-тридцатых годов. Њы вместе  идем
на Џеределкинское  кладбище  поклонитьсЯ  могиле  Џастернака.  Ћн  так и  не
сдалсЯ, его профиль на барельефе выражает гордость и решимость, которые были
присущи ему всю жизнь.
     Џотом  мы делаем крюк через  заваленную  всЯким  хламом, но уютную дачу
Ѓеллы Ђхмадулиной. Ђтмосфера здесь совершенно инаЯ. —увствуетсЯ, что внешний
вид  дома не имеет  никакого значениЯ  длЯ  хозЯев. Њебель  здесь совершенно
случайнаЯ, чистота сомнительнаЯ. Љошки и собаки  играют прЯмо  на кроватЯх с
детьми поэтессы. Ќа  стене прикноплена немного скрючившаЯсЯ фотографиЯ - это
двое очень  близких  друзей: Ѓулат Ћкуджава в  черном  костюме и  его жена с
начесом и в короткой  юбке. Љак говорит Ѓулат: "ќто когда мы были старыми, в
шестидесЯтом!" Ѓулатик, как  мы между собой его  называем, - твой  "первый в
свЯзке".   Ћн  первым   нарвалсЯ   на  неприЯтности   автора-композитора   и
исполнителЯ, профессии, котораЯ не ЯвлЯлась таковой в ‘‘‘ђ. Ћн был  одним из
немногих, кто всегда тебЯ поддерживал и защищал.
     Љогда  мы не находим  Ѓеллу,  стараЯ  бабка,  котораЯ сидит  с  детьми,
импровизирует обед из того немногого,  что у  нее есть. Њы едим все вместе -
дети  и взрослые,  кошки и собаки. ЏолучаетсЯ очень вкусно. …сли Ѓелла дома,
все  затихает  и лишь только слушает. ‡вучит ее неподражаемый голос, бледное
трагическое лицо  поднЯто  к небу,  шеЯ  напрЯжена,  вены как  будто  готовы
лопнуть  - это и боль, и гнев, и любовь. ‚ыпив немного вина, она разражаетсЯ
веселым  и  свежим  смехом, и времЯ,  остановленное  на  какой-то момент  ее
талантом, потекло вновь. Њы прощаемсЯ и спускаемсЯ к реке. ’ы берешь менЯ за
плечи,  и мы долго сидим лицом к  закату. ‚ завитках реки отражаетсЯ розовое
небо, вечерние звуки распространЯютсЯ в чистом  воздухе, ты  ищешь мою руку.
ќто - покой.

     ‚ конце длинной равнины, у самого горизонта,  прЯмо перед  нами  маЯчит
граница. џ тайком наблюдаю за тобой, ты сидишь очень прЯмо, не прислонЯЯсь к
спинке сиденьЯ,  и немигающими глазами смотришь вперед. ’олько ходЯт желваки
и побелели пальцы сцепленных рук.  Ћт  самой Њосквы  мы ехали  очень быстро.
ђазговор  становилсЯ  все более увлеченным и по  мере нашего продвижениЯ  на
‡апад переходил в монолог. Ђ теперь и ты замолчал. џ тоже сильно волнуюсь. “
менЯ  в  голове  прокручиваютсЯ  всевозможные  сценарии:  тебЯ не выпускают,
задерживают или даже запирают на  замок прЯмо на границе,  и Я уже воображаю
себе мои действиЯ - Я возвращаюсь в Њоскву, нет, во  ”ранцию, нет, Я остаюсь
возле тюрьмы и объЯвлЯю голодовку - чего только Я себе  не напридумывала! Њы
курим  сигарету  за сигаретой,  в  машине нечем  дышать.  Ќаконец,  пройдены
последние километры. џ сбрасываю скорость, мы приехали. џ вынимаю из сумочки
паспорт,  страховку, документы  на  машину и отдаю  все это тебе. ’ы  сильно
сжимаешь  мне руку, и вот мы  уже останавливаемсЯ  возле  пограничника. ќтот
очень  молодой  человек  делает  нам  знак  подождать и исчезает  в каком-то
здании, где контражуром снуют фигуры. Њы смотрим  друг на друга,  Я стараюсь
улыбнутьсЯ,  но у  менЯ что-то  заклинивает.  Њолодой человек  машет  нам  с
крыльца, Я подъезжаю к  зданию, резко скрежетнув  тормозами.  Њы  оба  очень
бледны.  џ не  успеваю выключить  двигатель, как вдруг со всех сторон  к нам
кидаютсЯ  таможенники,  буфетчицы,  солдаты  и  официантки  баров. Џоследним
подходит  командир поста. ‚округ - улыбающиесЯ  лица,  к тебе  уже  вернулсЯ
румЯнец, ты знакомишьсЯ с людьми и знакомишь менЯ. € тут же пишешь автографы
на  военных  билетах,  на  ресторанном  меню,  на  паспортах  или  прЯмо  на
ладонЯх... —ерез несколько минут мы оказываемсЯ в здании, нам возвращают уже
проштемпелеванные  паспорта, нас угощают чаем, говорЯт все наперебой.  Џотом
все  по  очереди фотографируютсЯ рЯдом  с нами перед машиной. ќто похоже  на
большой семейный  праздник.  Џовеселев, мы  едем дальше. € еще долго видно в
зеркальце,  как всЯ  погранзастава,  стоЯ  на дороге,  машет  нам  вслед. Њы
обнимаемсЯ  и  смеемсЯ, пересекаЯ нейтральную  полосу. ’у  самую нейтральную
полосу...

     ЏолЯки  держат  нас  недолго,  и,  как  только  граница  скрываетсЯ  за
деревьЯми,  мы  останавливаемсЯ.  ЏодпрыгиваЯ,  как  козленок, ты  начинаешь
кричать изо всех сил  от счастьЯ, от  того, что все  препЯтствиЯ  позади, от
восторга, от ощущениЯ полной свободы. Њы уже по ту сторону границы, которой,
думал ты,  тебе  никогда  не  пересечь.  Њы увидим  мир,  перед нами столько
неоткрытых богатств! ’ы  чуть не сходишь с  ума от  радости. —ерез несколько
километров мы снова останавливаемсЯ в маленькой, типично польской деревушке,
где нас кормЯт кровЯной колбасой с картошкой  и где крестьЯне смотрЯт на нас
с любопытством - их удивлЯет наша беспечнаЯ веселость счастливых людей.
     Њы едем дальше, и  все совсем наоборот, чем в  твоей песне, где человек
умолЯет  не  уводить его  из  весны, мы едем на ‡апад, весна увлекает нас за
собой, деревьЯ покрываютсЯ бледно-зеленой дымкой, сквозь  прошлогоднюю траву
уже  пробиваетсЯ  новаЯ,  пригревает еще робкое  солнце. ’ы  вслух сочинЯешь
стихи.  ќто будет  поэма о  первом  путешествии.  ’ы  комментируешь все, что
видишь,  совсем  как  азиатский  акын.  Њы  приближаемсЯ  к ‚аршаве,  и  тон
становитсЯ   драматическим.   ‘начала   идут   сюрреалистические    описаниЯ
абстрактных  картин, образуемых  на  ветровом стекле раздавленными  мошками,
потом в  твоем воображении перед нами возникают, как часовые, солдаты второй
мировой  войны,  и,  наконец,  на  берегу  ‚ислы  ты  просишь менЯ  еще  раз
остановитьсЯ. ’ы долго разглЯдываешь город-мученик  и рассказываешь мне, как
два нескончаемо  долгих  днЯ  ЉраснаЯ ЂрмиЯ ждала на этом самом берегу реки,
пока в городе не завершитсЯ бойнЯ, - таков  был  секретный приказ. ’огдашнее
советское  правительство,  иначе  говорЯ  ‘талин,  хотело,  чтобы  во  главе
государства  оказались  только польские коммунисты,  прошедшие  подготовку в
Њоскве. Џоэтому не следовало мешать уничтожению местных коммунистов.
     €звестный польский актер „аниэль  Ћльбрыхский однажды вечером пробралсЯ
в  ’еатр на  ’аганке через  форточку, чтобы  посмотреть на тебЯ в "ѓамлете".
Ѓилета  у него,  конечно  же,  не  было,  а  спектакль  уже началсЯ, и двери
закрылись. Ћн  был  поражен  тогда твоим мастерством, а потом  перевел  твои
песни и исполнЯл их перед польскими слушателЯми. „аниэль - неутомимый  борец
и всегда оказываетсЯ  в самой  гуще  всех  государственных  дел.  ‘егоднЯ мы
должны ему позвонить, как только станем  подъезжать к ‚аршаве, чтобы он  нас
встретил и отвез к себе. Њы заходим  в  первую попавшуюсЯ гостиницу, говорим
по телефону  с  Њоникой,  его женой. ‘ ней мы пока не знакомы. Ћна сообщает,
что „анек снимаетсЯ в ‹одзи, это несколько  сот километров от ‚аршавы, и что
он будет  поздно вечером,  а она сама  сейчас  же выезжает нас  встретить. ‚
ожидании мы пьем кофе в баре гостиницы. —ерез некоторое времЯ к нам подходит
красиваЯ рыжаЯ женщина,  котораЯ почему-то страшно нервничает.  Џриехав в их
дом,  где все  уже готово к приему гостей, мы понимаем, что  произошло нечто
ужасное.  Џозже   выЯснилось,   что  гостиница,  из  которой  мы  позвонили,
совершенно  случайно  оказалась  местом,  где  „анек  в это  же самое  времЯ
проводил вечер  в  приЯтной  компании.  ЌесмотрЯ ни  на  что,  твое прибытие
удалось отпраздновать. ‚се  твои польские друзьЯ пришли тебЯ обнЯть - ‚айда,
•офман, ‡анусси и столько других, которые по-настоЯщему знают и любЯт  тебЯ.
‚ечеринка кончаетсЯ очень поздно. Ќа следующий день мы в стремительном темпе
пробегаем  по  центру  ‚аршавы, ты бросаешь  в кружку  длЯ  пожертвований на
реконструкцию старого города горсть монет, а Я - одно из моих колец, как это
делают  полЯки. ‡атем „анек садитсЯ в машину и едет впереди нас со скоростью
сто восемьдесЯт  километров в час по дороге на ‡апад. џ кое-как поспеваю  за
ним. '‚ нескольких километрах от границы с ‚осточной ѓерманией мы обнимаемсЯ
на прощанье.
     …ще   несколько  раз  мы  будем  в  ‚аршаве,  и  каждый  приезд   будет
удивительным, как и все эти люди, стремЯщиесЯ вновь обрести достоинство.
     ...  Џосле  бесконечных  объЯснений  „анеку  удастсЯ  получить  визу  и
приехать в  ночь  с двадцать седьмого на  двадцать восьмое июлЯ 1980 года  в
Њоскву. Њы снова соберемсЯ в нашей квартире, где все по-прежнему, только нет
тебЯ.  Њы  будем долго  говорить, и  Я пообещаю исполнить  их просьбу: прЯдь
твоих волос и горсть земли с  твоей могилы  ныне захоронены на родине людей,
которые любили тебЯ и которым ты отвечал тем же.
     €з-за  твоего несгибаемого  патриотизма  все,  что  хоть сколько-нибудь
могло задеть  образ ђоссии,  причинЯло  тебе  боль. —то  касаетсЯ событий  в
Џольше,  как  раньше в  ‚енгрии  и  —ехословакии, то здесь были и  споры,  и
горькаЯ критика,  и осуждение. Ќо вот событиЯ  в Ђфганистане вызвали в  тебе
отвращение.  € такую  боль - словно ты осознал наконец  предел  переносимого
ужаса. Ќадо сказать, что документальные кадры, которые ты видел за  границей
по телевизору,  действительно  были  ужасны:  афганскаЯ  девочка,  сожженнаЯ
напалмом, как маленькаЯ вьетнамка, и лица  солдат... Ќа этот раз это были не
те  смущенные и  растерЯнные лица  танкистов,  оккупировавших  Ѓудапешт  или
Џрагу. Њы узнали потом, что в Ђфганистане  экипажи  танков  сменЯлись каждые
двадцать четыре часа - столько было случаев депрессии и помешательства.
     Ќет, в восьмидесЯтом году у грЯзной войны больше не  было человеческого
лица. ќто будет твоей последней горестью.

     Ћднажды вечером  в Џариже  мы возвращаемсЯ после  репетиции  "ѓамлета",
которого ты должен играть через несколько дней в айо, и попадаем в огромную
пробку.  —ас пик  в самом разгаре. Њы застрЯли  и  уже  минут двадцать стоим
возле Ѓезонского  моста. ‚друг  какой-то  парень,  Явно не  в себе,  цеплЯет
мотоциклиста,  стаскивает  его  на асфальт  и,  словно  в приступе  безумиЯ,
ожесточенно набрасываетсЯ на мотоцикл. “ него окровавлены руки. Ћн бросаетсЯ
на машины,  бьетсЯ  головой в стекла. ‚ Ярости он  открывает дверцу соседней
машины,  вытаскивает  оттуда  пассажирку  и  начинает   ее  душить.  Њужчины
бросаютсЯ  к нему,  перепрыгиваЯ через  капоты -  машины стоЯт  впритык.  ’ы
порываешьсЯ выскочить, Я повисаю на тебе и кричу.
     - Ќе надо, ты - советский, ты не можешь быть замешан в драке!
     ’ы  пытаешьсЯ  вырватьсЯ,   но  уже   приехала  полициЯ,   сумасшедшего
свЯзывают, и в несколько секунд все кончено.
     ’ы с горечью смотришь на менЯ:
     - „аже здесь Я не имею права вести себЯ как свободный человек!...

     ‘идЯ  на  полу на  больших  подушках, мы  смотрим "’имона Ђфинского"  в
мастерском исполнении актеров Џитера Ѓрука.
     ’ебЯ моментально захватывает трагическаЯ красота зданиЯ, в котором идет
спектакль. Ќесколько  лет назад  театр сгорел, и после  пожара остались лишь
голые стены. ‡дание не стали восстанавливать, только заново настелили пол, и
все  пространство  превратилось  в  огромную  сцену,   где  актеры  как   бы
смешиваютсЯ  с  публикой и от этого  зрители напоминают детей,  усевшихсЯ  в
круг, чтобы послушать сказку. ’акаЯ обстановка как нельзЯ лучше подходит длЯ
представлениЯ  шекспировских  пьес. Ђ в этой, котораЯ обычно кажетсЯ слишком
длинной,   вдруг  возникают  одна  за   другой  сцены   такого  богатства  и
совершенства, что публика просит повторить их на бис. Њежду тем мы сидим вот
так,  прижавшись  друг  к другу, уже  больше  трех часов. ’ы  в восторге, ты
кричишь: "Ѓраво!" -  и, когда  зал  пустеет  и невысокий  человек  с  сигами
глазами и всклокоченными  седыми волосами направлЯетсЯ через сцену к нам, ты
бросаешьсЯ  его обнимать. Џитер Ѓрук -  настоЯщий  англичанин,  несмотрЯ  на
русское происхождение, и  твой порыв его  не на шутку пугает. Ћн  и так весь
красный,  а  уж тут  становитсЯ прЯмо-таки  Ярко-фиолетовым. Ћправившись  от
изумлениЯ, он  представлЯет  актеров,  которых ты  тоже долго  поздравлЯешь.
Џотом Џитер просит  тебЯ  спеть. ’еперь  приходит твоЯ  очередь  краснеть от
удовольствиЯ. ’ы  бежишь к машине за  гитарой,  все  актеры располагаютсЯ на
скамейках вдоль стен и  на полу. ‚ опустевшем театре,  где витает золотистаЯ
дымка  пыли,  громче  звучит   твой  голос,  заполнЯЯ  пространство  глухими
раскатами русских  слов.  џ вглЯдываюсь  в  изможденные усталостью лица,  на
которых после  спектаклЯ остались, кажетсЯ,  одни глаза. Ђктеры все как один
застыли в напрЯженных позах, подались вперед, стараЯсь не упустить ни слова,
ни ноты из песни. Ќо кто менЯ буквально потрЯсает - это сам Џитер: в течение
всего импровизированного концерта  он не отрываЯсь смотрит на  тебЯ  полными
слез  глазами  и  восторженно  улыбаетсЯ.  € когда час спустЯ мы выходим  из
театра, ты говоришь мне:
     - џ впервые пел на ‡ападе. ‚от видишь, это вполне возможно. ЊенЯ хорошо
слушали.

     ‚  глубине  двора,  в здании,  напоминающем старинную  конюшню, ты  уже
несколько дней записываешь свою первую заграничную пластинку. „оговорились в
два счета. ’ы отдал им авторские права  на двадцать пЯть песен, а фирма "ан
дю Њонд"  берет на себЯ всю техническую  организацию дела - и, надо сказать,
это  было достаточно смело с ее  стороны, потому что она выпускает пластинки
советских артистов,  и за подобный шаг на нее, конечно же, могли  посыпатьсЯ
упреки.  ”ирма  берет  на себЯ абсолютно  все -  от записи песен  до продажи
пластинки.
     Њы  не спим ночей, и оба  - в  состоЯнии крайнего возбуждениЯ. Ќаш друг
ЉостЯ  Љазанский,  который  перевел твои  песни  и  пел  их, - артист, очень
популЯрный в Ѓолгарии, позже вынужденный уехать из своей страны, - с любовью
занЯлсЯ аранжировкой. Џриглашены лучшие: Љлод Џави - гитара и Џьер Њорейон -
бас. ‚ы записываете двадцать две  песни. ‡вукооператор ђобер Џрюдон работает
точно  и  талантливо. ‚первые твой голос не  заглушаетсЯ  оркестром, а  даже
наоборот, гитары подчеркивают твой особый речитатив, и проигрыши удивительно
подходЯт  к словам.  ќти музыканты,  не  знаЯ  ни  единого  слова по-русски,
аккомпанируют так,  как если бы  они сами пережили все,  о чем ты поешь. Ћни
все понЯли.
     Њы проводим несколько дней, не выходЯ из студии. ќто настоЯщее счастье.
ђедко  твое воодушевление до  такой  степени  передавалось  всем  остальным.
‚ероника - Љостина  жена, певица с волнующим глубоким голосом, - тоже здесь,
мы  по очереди выполнЯем обычную работу поклонниц -  подаем кофе, бегаем  за
сандвичами и  сигаретами и всегда оказываемсЯ под рукой,  чтобы аплодировать
удачно записанной песне. ђабота  у вас тЯжелаЯ,  но такаЯ приЯтнаЯ, что  эти
несколько дней  пролетают  галопом, и долгожданнаЯ пластинка наконец готова.
”отографии на внутренней  стороне обложки были сделаны во времЯ записи. ’ы и
ЉостЯ - оба бородатые -  похожи на  потерпевших кораблекрушение. ѓлаза у вас
покраснели от  усталости, но вы блаженно  улыбаетесь. ’ексты  перевела  наша
подруга  Њишель Љап, она десЯть лет жила в ‘‘‘ђ  и  знает все твои песни. Њы
воспользуемсЯ  этими  переводами, чтобы через некоторое времЯ устроить  твой
сольный  концерт в ќлизе-Њонмартр.  Љ нашему крайнему удивлению,  этот  зал,
представлЯвшийсЯ нам слишком  большим,  потому что мы никак не рассчитывали,
что народ  повалит  толпами,  оказалсЯ  вдруг  тесным. ‡десь  собралась  всЯ
советскаЯ  колониЯ  Џарижа  с  женами и детьми  и довольно много  студентов,
изучающих русский. Ќо что самое удивительное, сюда пришли и обычные зрители,
быть может привлеченные русским именем на афише. Њы так никогда и не узнаем,
кто они, но, судЯ по аплодисментам, концерт им понравилсЯ.
     џ  поднимаюсь  на сцену вместе с  тобой  и попадаю  в пЯтно света, пока
читаю французский  перевод твоих песен. Џотом мое световое пЯтно исчезает, и
видно только тебЯ. ЊенЯ всю  трЯсет. џ страшно волнуюсь за тебЯ и  чувствую,
что мы так близки с тобой сейчас! ‚первые мы вместе на сцене. ’ы играешь, не
жалеЯ сил, и, когда после многочисленных исполнений на бис ты скрываешьсЯ за
кулисами, у тебЯ в кровь сбиты пальцы.
     Џотом ты поешь несколько песен в большом концерте в ‘ен-„ени.  ‚ другой
раз  ты  участвуешь в  спектакле  на  большом  помосте  на празднике  газеты
"ћманите".  ‡десь  творитсЯ  что-то  невообразимое.   „вести  тысЯч  человек
расположились на газоне. ‚се ждут рок-группу, и, когда ты поЯвлЯешьсЯ один с
гитарой,  толпа свистит.  Ќо ты  начинаешь с "Ћхоты на волков", и твой голос
гремит  через  усилители.  Џо  толпе  проноситсЯ  короткий  шепот,  и  через
несколько  минут  наступает  внимательнаЯ тишина,  лишь  в  отдалении  шумит
Ярмарка.
     ‡акончив выступление, ты кланЯешьсЯ  под гром  аплодисментов и  идешь в
глубину сцены,  ко мне. “  тебЯ  за спиной  волнуетсЯ человеческое море.  ’ы
доволен и с гордостью говоришь мне: "џ мог бы петь сколько угодно - им  было
интересно слушать менЯ".
     Њаксим  ‹ефорестье  - наш друг, который  познакомилсЯ с тобой во  времЯ
поездки в ‘‘‘ђ и написал предисловие к твоей первой  пластинке, - приглашает
нас пообедать к себе домой. ‘ лукавым видом  взЯв гитару, он поет  нам  твои
песни  по-французски. Ћн перевел тексты, чтобы устроить нам сюрприз. ’ы  тут
же начинаешь  работать и, многократно повторЯЯ слова, наконец вполне  сносно
произносишь  французский текст.  ‘ твоим слухом и  чувством ритма  ты быстро
выучиваешь французский настолько, чтобы  объЯснЯтьсЯ без переводчика. ђабота
Њаксима ‹ефорестье не пропадет даром,  и твоЯ третьЯ пластинка, записаннаЯ с
Џариже при помощи  моего старого приЯтелЯ †ака “ревича, будет  начинатьсЯ  с
каждой стороны с песни на французском.
     ’вои  концерты  в  ‘Ђ будут еще более удивительными. ’ы даже  произнес
несколько  фраз  на  ломаном   английском  к  великой  радости  американских
зрителей.
     ‚ Њоскве  ты часто вынимаешь свои пластинки из укромного места, где они
спрЯтаны (потому что их  у нас тащили десЯтками), раскладываешь их на ковре,
долго рассматриваешь, иногда ставишь какую-нибудь на  проигрыватель, и глаза
у тебЯ подергиваютсЯ грустью:
     -  Љак  это здорово сделано, почему нельзЯ  так  же  хорошо  записывать
здесь, чтобы публика могла слушать менЯ ‘  этим качеством звука? Џочему Я не
могу выбирать песни без цензоров, ничего не опасаЯсь? Џочему?
     Љогда слушаешь сотни  написанных тобой  баллад, маршей, лирических тем,
приходишь в негодование  при  мысли, что ты так никогда и не был признан как
композитор. Ћфициальные лица не  считают тебЯ таковым  - вот и все.  € то же
самое  -   со  стихами.  Ќе  окончив   консерваторию,  ты  не  можешь   быть
композитором.  Ќе  окончив литературный  институт,  ты  не можешь  считатьсЯ
поэтом. Ќе имеЯ  печатных  работ, ты не  можешь вступить в ‘оюз писателей. €
так далее. Џорочный круг замыкаетсЯ  с безжалостной логикой. —еловек,  самый
известный в ‘‘‘ђ, ты сидишь  на полу и  грустно разглЯдываешь три конверта с
пластинками, разложенные на ковре в большой комнате.

     Ќа улице, где находитсЯ театр "ќберто", стоит небольшое светлое здание.
‡десь за  фасадом прЯчутсЯ ночной ресторан  и небольшаЯ гостиница. Ќа втором
этаже уже много лет живет человек, который относитсЯ  ко мне как к дочери, -
русский цыганский барон  в Џариже Ђлеша „митриевич. ќтот титул он, возможно,
присвоил  себе сам, но  величавость и  царственнаЯ  манера  держатьсЯ у него
соответствующие. €  потом, он  как никто умеет заставить рыдать свою гитару,
голос его,  кажетсЯ, прорываетсЯ  из самой глубины человеческого страданиЯ и
неизменно очаровывает ночных красавиц. Џосле бесконечных праздников, которые
мы устраиваем все эти месЯцы, пока играем в "’рех сестрах", все друзьЯ семьи
ЏолЯковых проводЯт  ночь у †ана Џиона - владельца  ресторана, которого мы  с
нежностью  называем нашей пЯтой сестрой. Ђлеша, влюбившись в атмосферу этого
дома, поселилсЯ здесь в маленькой комнатке на втором этаже.
     Ћднажды мы приходим сюда днем. „верь долго не открывают, потому что это
необычное времЯ  длЯ  ночных  завсегдатаев.  —ерез  несколько  минут  все же
щелкает  замок  и  /щерь открываетсЯ.  •рупкаЯ  фигурка  отходит  в  тень  и
исчезает. ‘  прошлой ночи осталсЯ  такой  сильный запах пепла, пота и духов,
что  нечем  дышать.  Џодруга  Ђлеши   -  молодаЯ  светловолосаЯ  и   бледнаЯ
француженка, котораЯ  из любви к нему проводит ночи, переодевшись в цыганку,
- говорит  приглушенным'  голосом: "Ћн  сейчас  спуститсЯ, подождите  здесь,
наверху очень тесно".
     ’ы сгораешь от нетерпениЯ. ’ы уже давно слушаешь его пластинку, которую
Я привезла в Њоскву. ’ы знаешь все свЯзанные с ним истории и анекдоты: ночи,
проведенные им,  моим отцом и Љесселем  в кабаре, советы  Ђлеши: "Ќикогда не
пей водки, когда нюхаешь кокаин", - мне было в ту пору тринадцать лет. Љогда
у „митриевичей украли все  их богатства и Я дала им  денег,  они принЯли мой
подарок молча - цыгане берут деньги как должно