вездий.
‚етер  начал  шептать  что-то  в  камнЯх,  и   через  некоторое  времЯ   •ью
почувствовал  тепло, а, может, просто кожа  онемела.  ‡везды поплыли, словно
ночь стекала куда-то, начали двоитьсЯ, расплыватьсЯ, и глаза его закрылись.
     …му мнилось, что беды кончились, „жеми сидит  рЯдом с  ним  у походного
костра и слушает его  историю о том,  как он полз, о камнЯх и песке, хлебных
корнЯх и  Ягодах, о схватке с  медведем,  о ночи, проведенной  в отравленном
пруду... „ымок вилсЯ вокруг лица „жеми...
     •ью проснулсЯ  на  рассвете,  лежа на берегу пруда, куда непонЯтно  как
выполз ночью. Џоловина солнечного диска; показалась над склоном ущельЯ слева
от него. Ћн медленно вынырнул из сна, не желаЯ больше ползти ни одного дюйма
по этому  проклЯтому пути, который  он  сам длЯ  себЯ придумал. ‹учше  ждать
конца здесь, лежа в пруду, подремываЯ.
     ‘олнце поднЯлось выше, и •ью  снова залез в пруд. €скупавшись, принЯлсЯ
за  долгую  процедуру  натЯгиваниЯ  одежды,  высохшей после  ночной  стирки.
Џокончив с этим, он пригладил руками бороду, волосы, перевернулсЯ на живот и
пополз  прочь  от пруда, направлЯЯсь наверх. ‚округ не слышалось  ни единого
звука, не считаЯ тех, что производил он сам, и эха от них.
     ’еперь  он   полз  без  вчерашней  маниакальной   спешки,  хотЯ   жажда
по-прежнему мучила.  „орога теперь  вела все времЯ вверх,  и •ью  неожиданно
решил отказатьсЯ от намерениЯ двигатьсЯ из  последних сил, чего  бы этого ни
стоило.  ‘егоднЯ он решил поберечь себЯ.  Ѓольше никаких бросков до  полного
изнеможениЯ,  до  потери  пульса.  ‘егоднЯ  он  будет  двигатьсЯ размеренно,
периодически отдыхаЯ, независимо от того, нуждаетсЯ в передышке или нет.
     ’ак он полз и отдыхал, полз и отдыхал, экономЯ силы. ‚ полдень пообедал
пригоршней  корешков  и вздремнул. Џроснувшись, пополз дальше. ‘олнце  плыло
над ним. Љогда жажда сделалась невыносимой,  он нашел гладкий камешек и стал
сосать его на ходу.
     Џостепенно склоны  ущельЯ стали более  пологими. ЏоЯвились  виноградные
лозы и кустарник. Ќаверху виднелись маленькие деревца и пЯтна травы.
     ‚далеке среди лоз  можно было  разглЯдеть темные  пЯтна, деревьЯ  росли
гуще.  ‘начала  он  принЯл эти пЯтна  за игру  света и тени  в  листве.  Ќо,
остановившись передохнуть, присмотрелсЯ  повнимательнее, и радости  не  было
конца.
     ‚иноград!  ѓорло  конвульсивно   сжалось,  рот  увлажнилсЯ.  Џурпурный,
сладкий... Џовернувшись, •ью устремилсЯ к прохладным лозам. ‚ мозгу возникла
мысль  о видениЯх умирающих --  миражах, снах, желаниЯх. Ћн полз.  џгоды  не
расплывались, напротив, становились  все  более  отчетливыми, как  бы он  ни
моргал. Ћн  тащил себЯ так же нетерпеливо,  как  к пруду, только теперь  еще
быстрее, на пределе  возможностей,  один лишь раз  обессиленно растЯнувшись.
‚иноград. „а. ЌастоЯщее изобилие. Ћн не уйдет отсюда,  поклЯлсЯ он сам себе,
пока не проглотит все до последней Ягодки, пока их сок, освежаЯ, не вольетсЯ
в вены его тела.
     € вот они перед ним, •ью протЯнул руку, заметив,  как она трЯсетсЯ.  Ќо
Ягоды не  исчезли, когда осторожно взЯл одну кисть и оторвал ее от лозы.  Ћн
ел,  давил  их  во рту, упивалсЯ сладостью,  глотал.  †елудок в  первый  миг
запротестовал резкой болезненной схваткой, словно  испугалсЯ  спросонок.  Ќо
боль быстро прошла, и •ью глотал снова и снова, сорвав новую гроздь.
     Ћн быстро разделалсЯ  со второй, и  потом с третьей, с четвертой. Ћн не
останавливалсЯ в этом упоительном сборе урожаЯ, пока наконец не обобрал все,
до  чего  мог дотЯнутьсЯ.  ’огда  он переполз  к другому кусту  и продолжил.
Џокончив  и  с  ним,  передвинулсЯ  еще и  тут  вдруг  что-то привлекло  его
внимание.
     ‘ ветвей растущих невдалеке  деревьев свисали маленькие красные фрукты,
а некоторые уже  упали  на землю. ‘ливы, понЯл он, Ѓоже, сливы. Ћн продолжил
уничтожать  виноград. Ђ  потом...  Ќаевшись слив,  можно продолжить  путь  с
полным желудком. Љонечно,  если  собрать те,  что упали,  или стрЯсти  их  с
дерева.
     ЋбрываЯ  виноград,  •ью почувствовал  сытость.  €  ужасную вЯлость.  Ћн
растЯнулсЯ  на  земле, отдыхаЯ от  перенапрЯжениЯ.  Ћпустил голову  на руки,
закрыл глаза.
     ЏроснулсЯ  он,  содрогаЯсь,  сжав  свои  лапы-руки  перед  собой. Љонец
растаЯвшего сна стоЯл  перед глазами: он схватил  „жеми и сжимал  его горло.
ћное  лицо  исказилось,  порочное выражение  исчезло, глаза широко раскрыты,
неестественнаЯ  краснота  заливает  щеки,  лоб. •ью  по-медвежьи  сгорбилсЯ,
намереваЯсь  перекусить  шею. €  была в нем  дикаЯ радость,  когда рычал он,
стиснув зубы: "‚ор! Џредатель!"  ѓубы „жеми шевелились,  но  слов  разобрать
было  нельзЯ.  Ћн вдруг  понЯл, разжимаЯ  пальцы, что все  еще чувствует эту
радость, что будет очень здорово вот так стиснуть руки на горле и дать выход
всем  тем желаниЯм,  которые владели  им с самого момента пробуждениЯ  возле
могилы, где юноша бросил его.
     Ќе  желаЯ  ни  прогонЯть,  ни  смаковать  эти мысли,  он приподнЯлсЯ  и
оглЯделсЯ кругом, чувствуЯ себЯ гораздо сильнее, и  это было лучшим чувством
со времени того  печального пробуждениЯ. ’ени уже удлинились. Ћн  смотрел на
виноградные лозы с умилением и любовью за  ту неоценимую помощь, которую они
оказали. Џереключив внимание на сливовые деревьЯ, •ью пополз к ним.
     Ќа  полпути   он  остановилсЯ,   разглЯдываЯ   землю.   ‘тарый   сухой,
обсыпавшийсЯ  по  краЯм  отпечаток  огромной  лапы.  •ью  подполз  ближе   и
рассмотрел  его  повнимательнее. Њедведь.  ‘лед достаточно  старый, его  мог
оставить тот самый медведь,  кормившийсЯ  тем же  виноградом перед схваткой.
‘транное послание из тех дней, когда он был еще здоров и силен. Ќадо же было
найти его здесь!
     •ью покачал  головой.  Љакие странные  мысли... Ћн прополз  мимо следа,
приблизившись  к   деревьЯм.  ‘орвать   фрукты,   висЯщие  на  ветвЯх,  было
невозможно, но множество  валЯлось  на  земле.  €х  он и собирал,  тщательно
пережевываЯ  и выплевываЯ  косточки. —уть дальше, слева, лежала обломившаЯсЯ
ветка, на нее он возлагал большие надежды.
     ‘ъев все упавшие  плоды, •ью подполз к стволу и  несколько раз толкнул.
„ерево закачалось, листьЯ затрепетали. ’ри сливы упали на землю. Ћн подобрал
их и  съел. Џотом размахнулсЯ веткой и сбил еще несколько. ‘ъел  и их. Љогда
уже ничего  нельзЯ  было сделать,  отполз  к  другому дереву,  повторил  все
сначала:  собрал упавшие,  потрЯс ствол  сбил. ‚  какой-то  момент он  вдруг
осознал, что сыт.  € все же решил не  уходить отсюда, пока не съест все, что
сможет добыть. “ последнего дерева он просто собрал в кучку  упавшие  сливы,
добавил к ним те, что  удалось стрЯсти  или сбить.  ђешил отдохнуть от своих
подвигов и задремал.
     Џроснувшись,  уже без всЯких  воспоминаний  о сновидениЯх, долго лежал,
вдыхаЯ запах травы, фруктов, земли.
     Џочувствовав   себЯ   достаточно   крепким,   чтобы  двигатьсЯ  дальше,
потЯнулсЯ, почесал зудЯщие места, помассировал правое  бедро  над переломом,
где кожа начинала обретать чувствительность. Џотом съел заготовленные  сливы
и бросил палку в крону дерева. ‘бил еще парочку. Ѓросил палку еще раз, и она
повисла, зацепившись за ветки, высоко над головой. •ью несколько раз толкнул
ствол, но безуспешно. Џохоже, щедрость этого места была исчерпана.
     Ћн  съел две  последние  сливы,  стараЯсь  насладитьсЯ их вкусом. €з-за
сытости удовольствие было несравнимо  с  тем,  что  вызвали первые съеденные
Ягоды.
     ‘ама мысль  о том, чтобы  покинуть это благословенное  место,  вызывала
содрогание, и  •ью решил еще немного отдохнуть и опЯть задремал, а солнце за
времЯ сна завершило свои дневные труды, и тени  превратились в  ночной мрак.
Џроснувшись и увидев,  что наступила  ночь,  он повернулсЯ и пополз вверх по
холмистому склону, туда, где ущелье переходило в равнину.
     Ћн полз в темноте, в  полной  мере  оценив  достоинства  путешествиЯ по
ночной прохладе. ‹учше, решил •ью, карабкаЯсь по склону, передвигатьсЯ ночью
и  отдыхать  днем. Ќе  потеЯ  под жарким солнцем,  можно  свести до минимума
потерю влаги. Ђ ориентироватьсЯ по  звездам было ничуть не  сложнее, чем  по
небесному  маршруту  раскаленного шара. —то  касаетсЯ равнины, то она только
накалЯетсЯ в течение днЯ...
     ’ак он и полз по склону, регулЯрно отдыхаЯ и наблюдаЯ по вновь и  вновь
открывающимсЯ звездам  за  приближением краЯ обрыва, как вдруг  заметил, что
начал торопитьсЯ. Љогда же наконец •ью добралсЯ  до краЯ,  он уронил голову,
тЯжело дыша, и  отметил эту  свою небольшую,  но  такую  важную  победу.  Ћн
подождал,  пока восстановитсЯ  дыхание, уменьшитсЯ дрожь  в руках и  стихнет
боль в ноге, и двинулсЯ дальше,  теперь уже по равнине под  высоким небом --
два фута, четыре, шесть, десЯть.
     ЏоднЯл голову, прикидываЯ направление. ЃольшаЯ Њедведица висела справа,
посередине  между зенитом и  горизонтом.  Ћн пополз  вперед,  миновав полосу
острых камней,  повернул налево,  оставив  север  за спиной. •ью  знал,  что
равнина  тЯнетсЯ  на  десЯтки  миль.  ‚  слабом  свете  звезд  она  казалась
бесконечной. Ђ та темнаЯ масса, загораживавшаЯ звезды, далеко-далеко впереди
--  грЯда холмов, к ней и лежал его путь.
     ѓолаЯ  землЯ  сменилась  травой, котораЯ становилась  все  гуще и гуще,
издаваЯ  под волочащейсЯ  сломанной ногой  звуки, похожие  на вздохи. ѓде-то
далеко в ночи послышалсЯ вой койота.
     Џо  мере того  как  •ью удалЯлсЯ  от устьЯ ущельЯ,  он  чувствовал, что
словно освобождаетсЯ,  вырываетсЯ  из земли,  в глубине  которой  так  долго
плутал;  избавлЯетсЯ от  ее  притЯжениЯ,  с  которым боролсЯ,  взбираЯсь  по
бесконечным  склонам.  Љорни  и тростник больше не пытались, опутав, поймать
его.  ’равы  скользили под  ним, облегчаЯ путь,  мЯгкие бугорки  не шли ни в
какое сравнение со скалами, через которые приходилось перелезать там, внизу.
ќта открытаЯ  ночь была чище, в ней не чувствовалось  пронизывающей сырости,
не способной  утолить жажды.  Џо  равнине  движение пошло быстрее, времЯ  от
времени он  просто хваталсЯ  руками за крепкую траву и  подтЯгивалсЯ. ’еперь
•ью чувствовал, что  в состоЯнии приблизить тот  день, чем бы он  ни стал --
днем собственного конца или днем  отмщениЯ. Ќеважно, он спешил теперь к ней,
к этой темной массе, лежащей  посреди  равнины, и ветер пел в ушах, и звезды
танцевали  свой неподвижный  танец,  а  чистый  воздух  вливалсЯ  в  легкие.
„вижениЯ стали более плавными, интервалы между привалами увеличились. ‚ руки
возвращалось  что-то  похожее на прежнюю  силу; даже  боль в  грудной клетке
заметно ослабла, так что  теперь, когда  у него внезапно  вырывалсЯ короткий
радостный смешок, это уже не причинЯло неприЯтностей.
     —ерез некоторое времЯ  движениЯ приобрели  гипнотическую размеренность.
‚севозможные  неожиданные  препЯтствиЯ вызывали  испуг, словно пробуждаЯ ото
сна; однажды  на  привале он задремал, и ему приснилось, что он  ползет. ‚се
слилось воедино. Ћсталось одно: движение любой ценой.
     ‚зошла луна  и  разлила  по равнине  свое сиЯние.  ’равы  и  кустарники
засеребрились. Ћтчетливо  проступили  контуры  холмистой  грЯды. •ью  слегка
скорректировал  курс. ’еперь его сопровождали тени;  собственнаЯ тень ползла
немного впереди, словно темный дух, который тащил его за собой. •ью загадал,
что не умрет, пока не преодолеет пространство, занимаемое тенью.
     ’ак он и полз вслед  за тенью, то впадаЯ в сон, то выныриваЯ. Џорой ему
грезилось, что он ползет через солнечные полЯны, и над ним склонЯютсЯ цветы.
Ћн даже чувствовал  их запах, доносимый легким весенним ветерком.  ‘ловно он
дома,  опЯть стал ребенком и ползает  среди цветов, играЯ в оленью охоту или
войну.
     ’ень уменьшалась, а луна  катилась  по небу, менЯЯ  очертаниЯ грЯды. Ћн
полз,  временами  отдыхаЯ.  ’равы  щекотали  лицо.  Љрик  койота,  казалось,
доносилсЯ  из  другого  мира. Ћднажды перепуганный кролик  метнулсЯ из травы
совсем рЯдом, вернув  его  разум в тело  из  каких-то неведомых далей. € вот
луна оказалась прЯмо над головой, тени спрЯтались; луна перекатилась вправо,
словно  фонарь  позади невидимого фургона. ’еперь  весь  мозг •ью  заполнила
луна,  даже  когда он  спал. Ћна придвинулась  ближе к возвышенности,  снова
преобразив ее неподвижное бытие; теперь грЯда превратилась  в пень огромного
дерева, а сам он -- в ствол и крону, которые жаждали  воссоединениЯ. Ћн полз
и страстно хотел стать единым  целым, срастись  с поврежденной  конечностью,
котораЯ бессильно моталась сзади. Џорой же ему казалось, что нога преследует
его,  будто какое-то  злобное  нечто схватило  его и тЯнет назад.  ’огда •ью
что-то  бормотал, уговариваЯ отпустить и  не соватьсЯ в его дела, проклинаЯ.
‹уна продолжала путь на запад. Ћн почувствовал, что тень тЯнет его влево. Ќо
и возвышенность манила. Ћн смотрел на нее, взывал  к ней, чувствовал ее, как
могла чувствовать его жалкаЯ,  волочащаЯсЯ нога, мечтающаЯ срастись с телом.
•ью извинилсЯ перед ногой. € снова воззвал к возвышенности. ЏрЯмо перед  ним
из  травы   вспорхнула  пара   птиц,  и  •ью  рухнул  на  землю,  задыхаЯсь.
"‚ернись..."  -- взмолилсЯ он  и  вернулсЯ  к себе.  ЏонЯл, что хочет  пить.
Ќемного  пососал  траву,  и  снова пополз,  медленно,  останавливаЯсь  после
каждого броска  вперед, чтобы полизать травинки. …му стало казатьсЯ,  что он
свернул  с  утоптанной,  гладкой  тропинки.  Џостепенно  влажный вкус  травы
смЯгчил сухость в горле. ‹уна  коснулась горизонта, который стал отрезать от
нее по кусочку  всЯкий раз,  как  •ью поднимал  голову, пока  она не исчезла
совсем.
     € вот на востоке вспыхнул частокол лучей. ‡везды начали исчезать целыми
полЯнами. ‘нова вернулась ненависть. •ью почувствовал, как она согревает его
внутренности, и продолжил  движение, несмотрЯ на данное себе слово  отдыхать
днем. „жеми теперь будет этой грЯдой, и он доберетсЯ до него. Ћн  тащил себЯ
вперед, закусив губу, пока не почувствовал вкус собственной крови.
        ‘…Њњ ЉЋ‹њ’…ђ
     Љольтер схватил лежавшее у костра мЯгкое шерстЯное одеЯло и, вращаЯ его
над головой,  вломилсЯ  в  заросли папоротника,  оставив  индейцев  стоЯть с
разинутыми  ртами. Џродравшись сквозь живую преграду, он рухнул на  землю  и
сунул голову в  болотную грЯзь. €л и смола спасли кожу на черепе. “хмылЯЯсь,
он представил себЯ со стороны -- огненные кудри на лысой разбойничьей башке.
Њальчик  и старик  не скоро позабудут подобное зрелище.  „жон вновь погрузил
голову  в  болотную жижу,  котораЯ расползалась  под  руками, словно  овечьЯ
шерсть. ЌежнаЯ кожа на лбу  показала ему, что он не совсем прав -- в безумии
побега он просто не почувствовал  ожога. ’еперь, осторожно касаЯсь лба, „жон
нащупал вздувшийсЯ рубец.
     "„обавим и это в счет, -- прорычал он. € двинулсЯ через густые заросли,
повторЯЯ: -- Ђ все-таки Я еще жив".
     Ћставалось  только одно: выбратьсЯ из ђазвилки. ‘делать это  можно было
только одним способом: взобратьсЯ по скалам.
     „жон  знал  эту  местность,  как  свои  пЯть  пальцев.  ‚се  отроги  на
юго-восток  были  ему знакомы.  ‡а  болотами  начинались  безлесные равнины,
травЯнистые  холмы, они как-то дневали там с Џоттсом, смакуЯ бобровый хвост,
сочный, жирный бобровый хвост. Џри этом воспоминании рот  наполнилсЯ слюной.
„альше на  юго-восток поднимались  холмы с  пещерами,  которые кроу прозвали
ѓолубыми  Ѓусинами,  а  они с  Џоттсом  переименовали в Љаменоломни.  ‚ этих
пещерах они вырезали себе по трубке из темно-синего камнЯ, которого там было
полно.
     Ќаконец „жон взобралсЯ  на  вершину  освещенного звездами холма. ‹егкие
жгло от пробежки вверх по склону.
     Џозади  раздавались  крики  преследователей,  среди неподвижных  колонн
сосен мелькали их факелы.
     Ќа  шее висело скатанное одеЯло. „жон развернул  его,  надорвал в  двух
местах,  просунул в  отверстиЯ  руки и  обернул  одеЯло вокруг себЯ. ’ело от
быстрого  бега покрылось потом, ветер неприЯтно покусывал. ‘ейчас, впервые с
тех пор  как  вождь черноногих погнал его  вдогонку  за собственной  жизнью,
Љольтеру до  боли  захотелось, чтобы эта бешенаЯ скачка наконец закончилась:
хотелось просто лечь и не двигатьсЯ. €кры болели, словно с них содрали кожу,
невыносимо  ныли сухожилиЯ. Ћжоги, ушибы и ссадины  нарывали, а  те колючки,
которые он не  смог  выдернуть, превратились в  гноЯщиесЯ  напоминаниЯ о его
слабости.  Ќа  теле не было живого места.  ЏоврежденнаЯ  нога, перегруженнаЯ
сверх меры, горела, и „жон бессознательно прихрамывал, стараЯсь щадить ее.
     Ћн  вновь задумалсЯ: каковы же  шансы  выжить? …сли  повернуть  лицом к
индейцам, исход предугадать несложно. ‚начале праздник в  его честь, песни и
славословиЯ; а потом привЯжут к дереву,  разрежут живот, размотают  кишки  и
обернут  их  вокруг его  тела  --  Яркой кровавой  паутиной;  затем  отрежут
Ягодицы, поджарЯт и подадут ему же горЯчими. „жону не раз доводилось слышать
леденЯщие  кровь  истории,  одни из  них  были  выдумками, другие --  чистой
правдой. Ћднажды  он  сам был свидетелем,  как человеку отрубали  конечности
одну  за  другой,  пока  он  не  превратилсЯ  в  истекающее  кровью  бревно,
привЯзанное к дереву.  € человек этот кричал, не умолкаЯ ни на минуту,  пока
ему  не  отрезали голову.  €  голова,  еще  не сознаваЯ  собственной смерти,
продолжала безмолвно кричать, уходЯ в кровавое небытие.
     Ќет, если смерть -- единственный выход, она  настигнет  его не в плену.
„жон  прокладывал  себе  путь через  мелколесье,  раздвигаЯ  локтЯми  гибкие
стволы.  Њестность  начала полого  подниматьсЯ,  как  бы  предупреждаЯ:  кто
осмелитсЯ пойти дальше, будет вынужден карабкатьсЯ вверх.
     ‚скоре  лиственные  деревьЯ стали  редеть, их  вытеснЯли  сосны,  корни
которых  вонзались  в железное подножие нагорьЯ.  ‡елень  оставалась позади,
впереди лежали серо-голубые скалы, залитые дрожащим светом звезд.
     Љольтер  направилсЯ  к скале  --  узкой каменной  башне,  которую  кроу
называли ‘ердцем ѓоры. ѓде-то к  югу от нее, за чащей и  равниной,  там, где
землЯ вздымалась бурыми волнами,  стоЯл  форт... ‘ейчас, на бегу,  он не мог
припомнить   его  названиЯ...   форт   ЊануэлЯ   ‹изы,   последний   форпост
"цивилизации", откуда он вышел два года назад. Ѓыл он тогда жизнерадостным и
жадным, собираЯсь разбогатеть, торгуЯ мехами.  Ќабить мошну, сдираЯ шкурки с
бобров и сбываЯ их торговцам в ‘ент-‹уисе, которые в свою очередь  продавали
их   в   Ђнглию,  чтобы  славные  английские  денди   могли  фланировать  по
•оддинг-лейн, одетые по последней моде: боброваЯ шлЯпа и бобровый воротник.
     Џодумав  об  этом,  „жон  сплюнул.  †адность,  всепоглощающаЯ  жадность
толкнула его на это. € теперь близилсЯ час расплаты.
     „альше он мог идти,  только цеплЯЯсь за чахлые сосенки. ’ропа, если это
можно  было  назвать  тропой,  превратилась  в  разбитый  скалистый   склон,
усыпанный  плитами,  которые  падали вниз,  как фарфоровые  осколки,  стоило
только  коснутьсЯ   их.  ‚ыгибаЯ  спину,   „жон  цеплЯлсЯ  за  корни  сосен,
подтЯгивалсЯ,  упираЯсь  ногами.  ’ак,  ползком,  он  преодолел  оползень  и
оказалсЯ наконец перед гладкой каменной стеной, взмывавшей в небо.
     Ќе думать о падении, пробормотал  он. ’олько вверх. ‚низу, среди сосен,
„жон увидел мелькающие факелы. €ндейцы... неужели их ничто не остановит?
     Љаменное ‹ицо приказал своим людЯм остановитьсЯ.
     -- Џередохнем здесь, -- сказал он. -- „альше не пойдем.
     -- “пустим времЯ, -- возразил Ѓрат  …нота, тЯжело дыша,  --  Ѓелобровый
подниметсЯ к Ѓобровой ‹уне. Ћна подхватит его своими руками и будет смеЯтьсЯ
над нами...
     Ќесколько  человек,  уставших  от  погони  и  мечтающих  о  уюте  своих
вигвамов, засмеЯлись.
     Ћстальные, поеживаЯсь от холода, молчали.
     -- „а, там  живет ЃоброваЯ ‹уна, -- согласилсЯ  Љаменное  ‹ицо,  --  и,
возможно, это она помогает  ‘ихиде.  Ќо вот кого  он не ожидал встретить так
скоро, это ‘нежного ‘тарика. Ћн идет. ђазве вы не слышите мЯгкую поступь его
мокасин среди деревьев?
     ‚ это времЯ „линнаЯ  ђука доковылЯл до места, где индейцы стали лагерем
под пологом сосен у подножиЯ длинного скалистого откоса.
     Ћн с шумом втЯгивал воздух, длинные белые волосы рассыпались по плечам.
‚ свете факелов он действительно напоминал ‘нежного ‘тарика.
     --  Ћтдохни,  дЯдЯ,  -- нараспев проговорил  Љаменное ‹ицо. -- ЏрисЯдь.
‡автра мы решим, полезешь ты с нами или останешьсЯ здесь...
     --  џ дальше не пойду, -- со свистом выдохнул  старик. -- €  так далеко
забралсЯ. ’ы верно говоришь. Њне  пора  отдохнуть, а  ‘нежному ‘тарику  пора
дать отдых вам --  там, где ваш  дом. џ  чувствую,  как  он  натЯгивает свой
большой тихий лук в воздухе. ‘коро мы все услышим свист его стрел.
     ‚се  закивали,  соглашаЯсь. ‘ырой,  пробирающий до костей  холод сковал
приунывших мужчин,  кусаЯ пальцы  на руках  и  ногах,  измученных бесплодной
охотой.  Ћни  воткнули  факелы  в  землю  по  кругу,  навалили  сверху сухой
древесины.  €  придвинулись  ближе к пламени  костра,  заменившего  им  жен.
ЏлешиваЯ голова ‘ердца  ѓоры нависала над ними, и они чувствовали, как холод
дугой надвигаетсЯ с севера.
     Њир  длЯ  „жона  Љольтера  сузилсЯ  до  одной-единственной   скалы,  он
завоевывал  ее  дюйм  за  дюймом,  дрожащими пальцами  хватаЯсь  за  выступ,
подтЯгиваЯсь, отыскиваЯ новый выступ. Ћн никогда не увлекалсЯ скалолазанием,
лишь  однажды ему  пришлось  побывать  в этих  горах  со  стороны  ‘олнечной
Љотловины, и „жон  помнил, как взбиралсЯ, цеплЯЯсь за выступы, и каждый вдох
мог стать последним.
     Њерцание  звезд и молочный свет затуманенной луны, предвещавшей  ранний
снег, давали достаточно света. ‘низу слышались  голоса и доносилсЯ сводивший
с ума аромат  жареного мЯса. Ђ „жон продолжал карабкатьсЯ,  радуЯсь  одеЯлу,
которое спасало его от пронзительного ночного холода.
     “ него был  шанс, крошечный шанс, если только снег выпадет до рассвета.
’огда он, если  даже  и  не  доберетсЯ  до  вершины  горы,  возможно, сумеет
отыскать  впадину,  где сможет  на времЯ укрытьсЯ,  переждать приближающуюсЯ
пургу.  Ђ  снег  осложнит  условиЯ  игры  как длЯ преследуемого,  так  и длЯ
преследователей. ‘ледует поторопитьсЯ  и забратьсЯ как  можно выше, чтобы на
рассвете  увидеть, как утренний ледок собьет черноногих с  толку, а  дневной
снегопад лишит их решимости продолжать охоту.
     ‡адача  вполне по силам.  ‘кала.  Љоварство  обманчивого камнЯ. Љак-то,
слишком торопливо ухватившись  за выступ, „жон отломил кусок скалы. ‚ другой
раз,  когда он из последних  сил подтЯгивалсЯ  вверх, маленькаЯ  белаЯ  сова
испуганно  сорвалась  с насеста над  самой его головой  ‚збираЯсь дальше, он
слышал  мЯгко  снижающеесЯ  взволнованное  хлопанье крыльев. Ђ  потом  вдруг
что-то обрушилось вниз длинными плавными прыжками, напомнив о том, что скала
живет своей жизнью, видит сны и шевелитсЯ в каменной дремоте.
     Џосле нескольких  часов утомительного подъема  „жон приткнул  колени  в
какую-то трещину, обвил  руками крохотный каменный  выступ и замер, имитируЯ
отдых.  …го жалкое, разбитое тело  повисло, словно окорок на стальном крюке.
Ќемного погодЯ дыхание стало более ровным, но сердце все так же с бульканьем
бухало в ушах.
     € все  это времЯ Љольтер твердил себе: "џ  еще жив". €  с  наслаждением
дышал, висЯ на скале. ‘пустЯ  некоторое времЯ, двинувшись дальше, он заметил
на камне тонкую пленку воды. „ождь? Ќет, больше похоже  на маленький ручеек,
струившийсЯ с купола ‘ердца  ѓоры. ѓубы  Љольтера пересохли,  растрескались.
Љогда он  глотал, кадык  торчком вставал в  горле,  перекрываЯ дыхание. „жон
истекал потом, промерзаЯ  до костей.  € он был болен, он чувствовал  это. Ќо
назад пути не было, только вверх.
     ‚верх. ќто убийственное восхождение длилось всю морозную страшную ночь.
€ пока  трЯсущеесЯ в лихорадке тело продолжало  свой немыслимый подъем, небо
стало  ронЯть  предсказанные  черноногими белые  хлопьЯ. ‘начала  в  воздухе
нехотЯ закружились несколько крупных снежинок. Џотом все больше и  больше. €
вот они уже заполонили собой ночь, перекрыв обзор,  заставив „жона вжатьсЯ в
скалу и прильнуть щекой к камню.
     ќто было именно то, чего Љольтер желал, о чем молил. небеса. —ерноногие
не  смогут  преследовать его  в пургу,  а  пурга была неизбежна. ЏриближалсЯ
рассвет,  а  он все  еще цеплЯлсЯ ногтЯми за  еле различимые  щели  в жуткой
плоскости,  вертикально вонзавшейсЯ в белизну  снежного  мира,  где в вышине
гора сливалась с ночью.  ‚низ, вниз манила пропасть, притЯгиваЯ бесчисленные
кружащиесЯ хлопьЯ. Ѓелое безмолвие поглотило его.
     ‘кала вернула безумие, соблазнЯЯ, побуждаЯ его к быстрым, нерасчетливым
движениЯм. € вдруг подъем  окончилсЯ. –еплЯтьсЯ стало не за  что.  Љазалось,
только его  безумное сердце  намертво приварило  тело к  скале.  Ќогти  были
обломаны  и  руки отказывались сжимать камень. •олод проник в кости, в самую
душу.
     Џохоже, он  достиг конца,  места, откуда  не  возвращаютсЯ. Ќе было  ни
малейшей  трещинки, за которую могли  бы уцепитьсЯ  его  упрЯмые руки.  ‘нег
ослепил его, а скала  искалечила. Њашинально он повис, зацепившись за что-то
--  сам не знаЯ за что...
     ‚озможно, он  повис  на себе... ‚озможно, он  в  конце  концов  врос  в
камень...  или  кожа  примерзла к  скале? Ћчень похоже. ’еперь  он  даже  не
пыталсЯ двигатьсЯ. ‚округ было только однообразное кружение белых мотыльков,
и он в его сердце, ввинчиваЯсь в пространство...
     „жон пришел в себЯ. Ѓоже, он чуть не  уснул. —уть  не соскользнул вниз.
Љак  какаЯ-нибудь слизь,  слюна, стекающаЯ по  каменному лицу. ‘права чернаЯ
щель-губа. Ћн перетек к ней. ЏраваЯ рука быстро скользнула внутрь, вцепилась
намертво. Џотом  все  тело, словно  жидкость,  стало просачиватьсЯ  в  щель,
котораЯ становилась шире по мере того, как он ввинчивалсЯ в нее.
     Љости  словно  растаЯли --  и рука,  плечо, голова буквально влились  в
расширЯющеесЯ  отверстие.  Ћн  спасен. ™ель  в  скале  оказалась  тем  самым
укрытием, которого он так ждал. ‘ердце ѓоры принЯло его в свою  колыбель. Ћн
был слишком безумен,  чтобы задавать вопросы судьбе. ‘вернувшись в коконе из
украденного одеЯла, „жон заснул.
     Ќаступил  рассвет, снег повалил  гуще. ЏрекратилсЯ он только к середине
утра. ‘туча зубами,  Љольтер очнулсЯ от  вЯзкого  сна  и  снова  встал перед
выбором.  Ћн провалилсЯ в щель, оказавшись на маленьком  уступе, за  которой
открывалсЯ темный, похожий на воронку проход. ‡ачерпнув рукой немного снега,
он с жадностью сосал его, смачиваЯ распухшие губы и Язык.
     ’алаЯ  вода была сладкой, но глотать „жон мог  с трудом.  ѓорло  словно
было полно  битым стеклом. Љогда он пыталсЯ глотать,  заставлЯЯ мышцы делать
свою работу, на глаза наворачивались слезы.
     ‘тараЯсь не очень  свешиватьсЯ, он выглЯнул наружу. ‚низу все выглЯдело
так  же,  как  здесь, наверху  --  хлопьЯ  смерзшегосЯ  снега  закручивались
маленькими смерчами вокруг каменных уступов.
     „жон улыбнулсЯ с немым, болезненным удовлетворением. Ћни  не полезут за
ним в такую бурю. ‘пасибо тебе,  ‘кала,  поблагодарил он, пытаЯсь выгнать из
себЯ  лихорадку. Ќичего  не получалось.  —то  ж, подъем откладываетсЯ.  „жон
вздохнул, разглЯдываЯ свои распухшие исцарапанные суставы,
     „аже в  окоченевше-горЯчечном  полубреду он  понимал,  что единственный
путь -- в воронку.  ‚ылезти  и карабкатьсЯ дальше вверх  равносильно смерти.
ЋтвеснаЯ скала покрылась льдом. Џозади него же было хоть какое-то укрытие.
     „жон  осмотрел отверстие  и  увидел,  что  оно  косо  уходит вверх,  во
"внутренние покои" ‘ердца ѓоры. ’ак сказать, сердцевина ‘ердца...
     Њожет,  поэтому  скалу  так назвали?  Љольтер  на четвереньках вполз  в
сумрак туннелЯ,  который круто загибалсЯ вверх. Љолени  скользили  по жухлым
листьЯм и сухим веткам. Џохоже, где-то наверху был выход на вершину нагорьЯ,
и мусор занес ветер. —ерез некоторое времЯ, однако, угол наклона увеличилсЯ,
а потом туннель и вовсе ушел вертикально вверх, превратившись в трубу.
     “першись  спиной о стену с  одной стороны каменного дупла, ногами --  с
другой, „жон принЯлсЯ подниматьсЯ  вверх. ’усклый свет серого неба отражалсЯ
от  уступа, где он спал, и  словно подталкивал его,  висевшего  на  плечах и
пЯтках. Ќо чем выше  он поднималсЯ, тем темнее становилось в трубе. Ћстались
лишь два слабых  столбика  света -- один снизу, другой сверху. ’руба уходила
вертикально, словно  дуло длинного ружьЯ, нацеленного в  солнце;  а  он  был
загнанной  в  него  пулей.  ’олько скорость  отнюдь не та. †алкое  неуклюжее
маневрирование: одно плечо вверх, потом второе, праваЯ нога, леваЯ.
     Њедленно поднимаЯсь  вверх, „жон почувствовал,  как возвращаетсЯ старый
знакомый страх.  Љольтер  не любил высоты. ‘транно,  но казалось, что  внизу
труба  была шире. Ћдно дело подниматьсЯ по крутой скале, поверхность которой
всегда  перед глазами, и совсем  другое -- висеть как распорка, глЯдЯ вниз в
глотку худшего из кошмаров.  ‘толб  молочного света,  сквозь  который смутно
прорисовывались заснеженные  деревьЯ  в  сотнЯх  футах  внизу.  Њышцы живота
дрожали от напрЯжениЯ, пот стекал в пах, стЯгиваЯ кожу вокруг Яичек.  “жасно
хотелось посмотреть вверх, но „жон не мог отвести глаз от ног.
     ЏередвигаЯ  ноги  одну  за  другой,  медленно-медленно,   сначала  одну
онемевшую вверх, затем другую, черт бы их побрал, можно было изредка глЯнуть
вниз. Ђ  потом  снова  вжать  спину  в камень,  поднЯть отмерзающую  ступню,
укрепить ее на  противоположной стене,  проделать  то же  с  другой. ’ишина,
порхание белых хлопьев в трубе, зуд пота в паху. „авЯщаЯ боль в Яичках.
     ‚ода  началась   с  тонкой  струйки,  льющей   на  голову,   потом  она
превратилась  в  неуверенный  дождь и наконец у  самой  вершины  трубы  -- в
беспорЯдочный  каскад. ђевущий поток тающего снега. ‘пиной вперед „жон вылез
по  поЯс из трубы  -- и белый, слепЯщий свет ударил в глаза. ‚ода  стекала с
вершины  нагорьЯ  и плескалась повсюду  вокруг  него. ‘ветило  солнце, пурга
прекратилась. „жон Љольтер добралсЯ до вершины ‘ердца ѓоры.
     ЌапилсЯ  из  маленького бассейна,  в котором собралась талаЯ  вода.  Ћт
ледЯного  питьЯ  заломило   затылок   и   зубы.   Њышцы  живота   свело   от
перенапрЯжениЯ.  ‹ицо  исказилось  нервным  тиком, болезненно дрожали  икры.
‘олнце безжалостно било в глаза, и весь  тот кусочек мира, который был виден
с его смотровой площадки, превратилсЯ в белый сполох черного льда.
     "Џосмотри на  своего несчастного  раба,  ‘ердце, --  выговорил  Љольтер
сквозь стиснутые губы. -- ’ело избито, разум помрачен, то, что  осталось, не
годитсЯ даже в пищу стервЯтникам. € все же Я здесь, на вершине мира!"
     Ћн  говорил с горой возбужденно,  как  мужчина говорит с  любовницей, в
чьих объЯтиЯх провел долгие часы.
     Џопив  еще воды,  „жон окунул лицо  в бассейн,  открыл  глаза, моргнул.
Џотом попыталсЯ  встать, но не смог,  снова рухнул на живот и  лежал  так  в
полном изнеможении.
     "џ  смогу, -- бормотал он. -- ‘пасибо, ‘ердце. ’ы открыло мне путь -- Я
останусь твоим слугой, но как червь уползу от твоей милости".
     € он пополз по скользкой скале, похожий не столько на человека, сколько
на  клЯксу,  растекающуюсЯ по поверхности камнЯ. ѓорЯщие конечности ныли. Ќо
мозг  совсем размЯк  от  усталости и не  слышал  мольбы  тела.  Ќаконец „жон
добралсЯ до последнего уступа и вскарабкалсЯ на  него,  подтЯгиваЯсь чуть ли
не подбородком.
     Ќа вершине ‘ердца ѓоры выл ветер. ‚ремени мешкать не было. Ћн закуталсЯ
в  одеЯло, изорванное в клочьЯ. ‘ухой снег крупинками плЯсал  вокруг головы,
словно дразнЯ. ‚  его глазах, пораженных  снежной  слепотой,  плЯсали  волны
золотой воды. „жон сощурилсЯ и сквозь дымку увидел что-то черное, горбатое.
     ‘лишком измученный, чтобы двигатьсЯ вперед, он скатал  снежок,  который
уже  не  обжигал ладонь, и попыталсЯ  бросить  его  в приближавшуюсЯ  темную
фигуру.
     Љлыки в черных челюстЯх. „ыхание вонЯет рыбой.  ‘ущество обнюхало его с
ног  до головы, куснуло на пробу,  чтобы  проверить  его состоЯние.  „жон не
шевелилсЯ, ничего не чувствуЯ. Ќервные окончаниЯ отключились.
     Љольтер  был почти в  обмороке.  Џоследнее, что он  увидел сквозь  щели
залепленных  снегом век, была  морда росомахи,  узкий сморщенный нос, оскал,
глаза голодного зверЯ, жадные и жалкие одновременно.
     ‚ забытьи „жону виделось, что зверь взвалил его на спину -- мех щекотал
лицо -- и побежал,  как то  чудовище  из  легенд,  которое индейцы  называли
‚индиго, прЯмо по ветру, не оставлЯЯ следов, если не считать цепочки капелек
крови.  Ћн  видел себЯ со стороны,  но то  был уже не совсем  он. ‚сего лишь
мешок с костЯми, мертвечина, мЯсо длЯ зимних запасов.
     Људа ты несешь это? -- спросил „жон росомаху. ’уда, где он хранил меха,
ответила росомаха сквозь ветер. Ђх... Ћн знал  это  место: тайник двухлетней
давности.  „а,  росомаха отнесет это туда,  сложит вместе с другой  пищей, и
будет медленно рвать зубами, растЯгиваЯ на всю зиму.
     Џусть  будет так,  ведь это  мертво. ‚друг это превратилось в мальчика,
которым было  когда-то, мальчика из ‘тюартс „рэфт. Ћн  умел писать свое имЯ,
на плече у  него сидела сойка...  и с ним были два  двоюродных брата, братьЯ
ђэй. Ћни шли к Њериуэзеру  ‹ьюису в Њэйсвилл, Љентукки... "’ак  тебЯ прислал
мистер „эниел Ѓун", -- изумленно воскликнул ‹ьюис, которому  он  пришелсЯ по
нраву  с  первого взглЯда, и тут же  нанЯл  его на службу сроком на тридцать
пЯть месЯцев  и двадцать  шесть дней  за 179  долларов  33  1/3 цента, выдал
двадцать ловушек, инструменты, двухгодичный запас боеприпасов, ножи, порох и
топорики...
     ѓде-то теперь  все  это  добро?.. „жон  увидел в  тайнике  четыре фунта
пороха,  шесть  фунтов  свинца,  топор,  сверло,  напильник, кузнечные мехи,
молотки, щипцы, муку, сушеные продукты, два бочонка свинины, шила, несколько
медвежьих и бобровых шкур,  рога барана-толсторога... ’айник был  достаточно
вместительным, чтобы хранить также  вещи, вроде котелков и  кастрюль. ‚верху
он был узкий и расширЯлсЯ книзу, пол его был усыпан гравием, поверх которого
уложена  кора, на  коре  -- слой  сена, и, наконец, слой меха... —еловек мог
спрЯтатьсЯ в этом тайнике и жить до -- конца дней своих... Џотом это видение
заслонили берега, на которые человек должен  был вскарабкатьсЯ, чтобы спасти
свою жизнь, но  илистые береговые откосы  оказались слишком скользкими, и он
скатилсЯ обратно  в пенистые воды  Њиссури  цвета  кофе. ЋрудуЯ  хвостом как
рулем он  полз  на  животе  по  жидкой  грЯзи  пока не  добралсЯ  до глыб из
песчаника  обработанных  дождем  и  ветром  так  что   они  превратились   в
причудливые  парапеты  статуи  колонны  пьедесталы и  пирамиды  с  нишами  и
альковами по ним можно было  поднЯтьсЯ как по ступенЯм... в руках у него был
ремешок из лосиной кожи а под мышкой миннатарийский мЯч который он достал из
пены на каменистом перекате... наконец он добралсЯ до  вершины через  гальку
грЯзь и песок через ольховые ветки  и тополиные корни и через  тысЯчу и один
скелет бизонов увЯзших в илистой  грЯзи берега куда" их пригнали миннатари и
вот теперь  этот беднЯга --  как-бишь-его-там -- вынужден продиратьсЯ сквозь
лабиринт костей на самую вершину мира...
     ђосомаха оказалась хорошей хозЯйкой, она  носила длинное меховое платье
и подавала  черемуховый чай. Ћна не умела читать,  но держала  в  доме много
книг. ‚ тайнике нашлись сальнаЯ лампа, окрасившаЯ нору  в золотистый свет, и
кипы  попорченных  мышами книг, принадлежавших когда-то  Њериуэзеру  ‹ьюису.
ђосомаха  не умела читать сама, но  любила интеллигентную атмосферу, которую
создавали разбросанные тут и там раскрытые книги, и если, ступаЯ по ним, она
порой  вырывала  когтЯми  пару страниц,  это не  могло быть  истолковано как
варварство.
     Ќочью огонек сальной лампы дрожал от ветра, проникавшего  через дымовое
отверстие. ‚ медном котелке тлела смесь древесного углЯ с  воском,  времЯ от
времени она  возгоралась, и тогда некое существо, вроде кролика, принималось
готовить  на  огне еду. Џо землЯной крыше  барабанил  град,  создаваЯ эффект
цокота  копыт. Ћднажды он видел, как градина попала человеку в глаз и  убила
его на месте. ђосомаха, не обращаЯ вниманиЯ  на шум, угощала его бульоном из
горностаЯ и черемуховым  чаем.  …ще там был  бизоний  рог  с пожелтевшей  от
времени запиской внутри. Ќацарапанное на пергаменте послание ‹ьюиса Љларку о
размере москитов в этой местности. Ћни писали друг  другу подобные записки и
оставлЯли их  где только можно, вложенными в рога животных, всЯкий раз,  как
им  приходилось  разлучатьсЯ. ‡дешние  москиты,  писал ‹ьюис Љларку,  больше
кроликов  и  могут сожрать  человека целиком,  если не предпочтут выпить его
кровь.
     Њало-помалу „жон начал делитьсЯ с росомахой воспоминаниЯми об этих двух
джентльменах.  €зогнув  губы,  она посмеиваетсЯ над  его рассказами,  иногда
прыскаЯ  самбуковым вином на  манишку. Ћсобенно  ей нравилась историЯ о том,
как однажды ‹ьюис, прЯчась в ивнЯке, случайно получил пулю в задницу. Џозвав
Љрузата,  своего  товарища,  который  тоже прЯталсЯ  в  кустах,  ‹ьюис с его
помощью, хромаЯ, бросилсЯ искать другое укрытие. Џри этом он держалсЯ  рукой
за  раненую  Ягодицу  и в конце  концов, споткнувшись, совершенно неприлично
шлепнулсЯ, расквасив нос,
     ђосомаха, слушаЯ, выла от радости, показываЯ полный набор черных зубов.
‡атем,  нахохотавшись,  стала носитьсЯ  по  убежищу, вырываЯ  страницы  книг
своими неестественно длинными когтЯми, стараЯсь наложить компресс из  дикого
лука  на распухшие  гланды своего  гостЯ.  Ћна  обмывала  его губкой из мха,
смоченной в чае, и движениЯ  ее  были бы нежными, словно у  любЯщей женщины,
если бы времЯ от времени острый коготь не царапал кожу до крови.
     Љогда  „жон пришел  в  себЯ,  бурЯ улеглась. Ћн  сел и очень  удивилсЯ,
обнаружив  за спиной удобное  ложе  из  ивовых прутьев,  покрытое  бобровыми
шкурами. „а, он отлично помнил это укрытие,  которое они соорудили  вместе с
Џоттсом.  Ќа  Љольтере была рубашка из  оленьей  кожи и кожаные  штаны.  …го
собственнаЯ кожа знакомо пахла; кто-то натер его смесью толченой пропаренной
зимолюбки и медвежьего сала. ‚о рту был привкус рыбы.
     ‚спомнив  про черемуховый  чай,  черный потогонный  отвар  длЯ  лечениЯ
лихорадки, он нашел рЯдом с ложем чашку из коры. Љто-то... но кто же?.. счел
нужным... но как?
     ‚  тайнике  было  сравнительно  тепло. ‚се  имущество,  за  исключением
металлических предметов, было почти полностью съедено  грызунами.  Ћт  пары,
работы индейцев  кроу, подтЯжек  из  змеиной  кожи остались  тонкие  шнурки,
свисающие с кованой  треноги. —ерез  дымовое  отверстие просачивалсЯ скудный
свет.  ‚сюду  из землЯных стен торчали  безобразные корни; казалось,  своими
щупальцами они опутывали весь тайник.
     „жон шарил глазами  по  старому тайнику  в  поисках  предметов, которые
могли бы оказатьсЯ ему  полезными. Љ сожалению, их осталось немного. ‚ самом
темном углу  виднелсЯ  маленький  круглый  челнок,  который  они  с  Џоттсом
соорудили из гибких ивовых прутьев и лосиных шкур. ’о, что не  успели съесть
грызуны,  было похоже  на  крыльЯ: два  куска кожи,  которые человек мог  бы
приладить к рукам, если бы захотел вдруг стать летучей мышью.
     „жон  Љольтер,  задумчиво произнес  он.  €з  всей  собственности у него
осталось только имЯ.
     Ќо  он был жив.  Љто бы мог  в это поверить? ’олько не Џоттс. ‚озможно,
‹ьюис. „а  еще Њануэль  ‹иза. …го  праздные размышлениЯ были прерваны  более
насущным вопросом: кто,  Ѓога ради, принес его сюда?  Љто  притащил его сюда
сквозь  пургу,  спрЯтал здесь, заботилсЯ о нем?  Ћн  с отвращением  вспомнил
образ животного  -- твари,  похожей  на волка, -- которое  во  сне  было его
нЯнькой. ‡абавно.
     „жон оглЯделсЯ.  Љрыша  тайника  была  прЯмо над  головой. …сли это  не
животное, то очень маленький человек. Њожет, мальчик. „а, именно так. ‘ловно
вспышка света, пришло озарение:  мальчик, такой же, каким  он  был когда-то:
мальчик в шапке из головы росомахи, закутанный в шкуру росомахи.
     Њальчик... вот  оно  что.  ЏамЯть возвращалась  к  нему быстро  тающими
обрывками, похожими на маленькие соленые бисквиты.
     Џод маской росомахи скрывалсЯ мальчик... еще одно озарение -- тот самый
мальчик, на  которого он наткнулсЯ тогда на берегу, мальчик, которого он так
безжалостно  ударил,  теперь  каким-то  образом  вернул  его  к  жизни!  Љак
случилось, что  его жалкое, беспомощное тело было найдено на  вершине ‘ердца
ѓоры,  -- этого он уже не узнает  никогда, но мальчик спас  его жизнь, и это
было так же верно, как и то, что он жив.

        ‚Ћ‘…Њњ ѓ‹Ђ‘‘
     •ью проснулсЯ  еще при Ярком солнечном свете. Ћн  и сам не помнил,  как
растЯнулсЯ и заснул. Ќочное  путешествие  осталось в памЯти  путаницей  снов
наЯву, неловких  движений и неЯсных  эмоций. ’еперь  солнце висело низко  на
западе,  окрашиваЯ  краЯ  облаков  красным  и  розовым.  •ью  протер  глаза,
осторожно потрогал струпьЯ на лице, повернулсЯ  и  поискал  глазами нагорье.
Џоловина  его теперь была  красноватой,  словно  с западных  склонов  стекал
кровавый водопад.
     Ћн сделал пробное движение вперед, но горло перехватила судорога. ‘ухо.
Ѓольше  чем сухо. ‘ловно короста. Ћн попыталсЯ набрать  слюны, чтобы смочить
горло, словно облепленное песком.  Ќичего не  вышло. Ћн  вырвал пучок травы,
сунул в  рот  и жевал, жевал. Ѓесполезно.  ’рава была  такой  же  сухой, как
горло. Ћн выплюнул ее, нацелилсЯ на холмы и пополз.
     Ќога волочилась сзади, словно бревно. ‘олнце  сползло с небосклона. •ью
пойма