чество занЯто тем, что  развертывает вовне реалии  своей
внутренней природы -  воссоздает и использует  их в виде ма-
териальных аналогов. (’ак, шлем -  это как бы второй,  съем-
ный череп, кружка - пригоршнЯ  из глины, телевидение -  ана-
лог дальновидениЯ внутреннего  (например, при   воспоминани-
Ях.) и  т.п.) ‚нутренние  же возможности  человека при  этом
блокируютсЯ или  раскрываютсЯ однобоко,  сугубо под  внешние
нужды. ‘разу: Я не отрицаю саму по себе внешнюю деЯтельность
 - ни в  культуре,  ни где бы то ни было. Ќа своем месте она
хороша, плодотворна,  а  то  и незаменима. џ выступаю против
крайности - против   м_о_н_о_п_о_л_и_и   внешнего  направле-
ниЯ. џ за то, чтобы уравновесить  внешний  путь  внутренним,
деланье - неделаньем, - на мой взглЯд,  и  длЯ цивилизации в
целом, и длЯ искусства решение состоит в этом.
     ЏоЯсню все таким примером. Ћдин из столпов  нашей циви-
лизации - это измерение времени,- разумеетсЯ, с помощью вне-
шнего прибора, часов. Њеж тем, внутри каждого человека  есть
свой, и весьма точный хронометр, но им мало кто пользуетсЯ,-
пожалуй, лишь специалисты, у которых это  входит  в "профес-
сиональный минимум". Ђ ведь человек  с  внутренним контролем
времени не просто экономит копейки на ходиках. ќто  человек,
избавивший себЯ от рутинного страха проспать  или  опоздать.
ќто  человек с понЯтием о точности тела и ее пользе. ќто че-
ловек,  умеющий положитьсЯ на свою природу, на себЯ, и глав-
ное - это человек значительно более свободный. €менно во из-
бежание подобной независимости социум делает ставку на внеш-
ний путь - и получает нынешний глобальный кризис. —то до ис-
кусства, то и оно реализует эту же модель, а миф  о его "не-
земной" природе, о "горних высотах" "истинного искусства"  -
это сказка, прикрывающаЯ вполне технократическую реальность.
Ќо обо всем по порЯдку.
     —’Ћ …‘’њ Љ“‹њ’“ђЂ € €‘Љ“‘‘’‚Ћ.  џ  считаю, что культуру
плодотворно рассматривать как  арсенал технологий, позволЯю-
щих нам взаимодействовать с  природой - и с собственной, те-
лесной, и с внешней, физическим  миром,- а также друг с дру-
гом. €скусство же - это часть,  особаЯ  разновидность  таких
техник. Љаких именно - это вопрос на засыпку: четких границ,
конечно, нет. ЉакаЯ бы сторона человеческого существа ни во-
влекалась  в игру,  искусство всегда соседствует с какими-то
другими сферами: есть танец в балете, а есть  и  спортивный;
слово - в пределах одного и того же текста -  может  быть то
словом художника, то - ученого (кстати, поэзию в ‘редневеко-
вье считали разновидностью философии) - и т.д. Ќо  без  двух
вещей произведение искусства немыслимо: во-первых, в нем об-
наруживает себЯ некаЯ сущность внутри  человека (настроение,
ключ восприЯтиЯ, внутреннЯЯ форма и т.д.), а во-вторых, дос-
тигаетсЯ это посредством особой символической  формы - обра-
за. ќто общеизвестно, но так ли уж понЯтно? Џочему это так и
откуда оно? Џодсказки - в истоках  искусства,  в  магической
практике первобытности.
     ЊЂѓ€—…‘Љ€‰ Џ…ђ‚ЋЋЃђЂ‡ €‘Љ“‘‘’‚Ђ. €скусство первобытнос-
ти, насколько можно сейчас судить, практически  совпадает  с
магией и часто ЯвлЯетсЯ даже не образом жизни, а  с_п_о_с_о-
б_о_м   в_ы_ж_и_т_ь  (профессиональное  искусство как способ
з_а_р_а_б_о_т_а_т_ь   н_а   ж_и_з_н_ь  - это уже совсем дру-
гое).  €значально, искусство н_е  д_е_л_а_е_т_с_Я: так, пес-
ню силы не учат по нотам и даже не сочинЯют - ее дает „ух, и
поют ее, опЯть же, не ради аплодисментов публики.  ‡десь  (в
магической практике) это способ найти решение,  собратьсЯ  с
силами, позвать своего •ранителЯ и т.п. - цели вполне  посю-
сторонние и насущные. ’ак же обстоит с танцем, рисунком (на-
пример,  на амулете)  и проч. Љонечно, допустимы  и  простые
применениЯ,- скажем, спеть, чтобы дать  выход  радости  или,
наоборот, чтобы позвать ее.  Ќо  опЯть  же - все это техники
жизни,  дело  обиходно-житейское. ‚ целом, красота и „ух длЯ
первобытности - вопрос повседневного практикованиЯ, а не по-
сещениЯ концертных или церковных мероприЯтий, как это у нас.
     џвлЯетсЯ ли такаЯ практика чисто психологической  само-
настройкой или достигаетсЯ  выход  на  тонкие  планы материи
(которые сейчас всерьез исследует наука), или  же  шаманские
описаниЯ достоверны вполне буквально -  это  другой  вопрос.
‚ажно, что подобным образом реально сопрЯгаетсЯ обычный  мир
= обычное состоЯние сознаниЯ (Явь, как это называли  древние
славЯне) и реальность магическаЯ, незнаемаЯ (навь).  Ћ  пос-
ледней следует сказать, что к ней принадлежит и наша собств-
веннаЯ телесность, нам же мало известнаЯ и длЯ нас же чудес-
наЯ (достаточно вспомнить реальность сновидений). ‚от почему
терпЯт неудачу все попытки запереть человечество в  общепри-
нЯтую версию реальности (Якобы "реалистическую"): это равно-
сильно запрету на тело, а как же без него?  Џервобытность же
принимает магическую сторону мира как данность  и дает к ней
ключи, как бы Язык общениЯ - или, если угодно, тропы длЯ пу-
тешествий. Ћтсюда и происходЯт образы (символы)  искусства -
первоначально, это как бы имена (или адреса)  духов  ("чего-
то внутри").
     €так, в исходном своем виде искусство:
 - составлЯет одно целое с магией (а также с религией,  нау-
кой и т.д.) и ЯвлЯетсЯ прежде всего способом жизни;
 - не знает разделениЯ на творцов и публику, всегда  практи-
куетсЯ - личностью или группой (чаще небольшой);
 - свЯзует обычную и магическую, социальную и  телесную  ре-
альность; символика его первична, легко опознаваема,  и, так
сказать, адресна;
 - обращено к „уху и воздаЯние ищет получить от него;  это -
личнаЯ сила, здоровье, удача, - наконец, самое „ух.
     Ћт такого искусства историческое человечество уходит  и
прогрессирует - к какому? ‘ейчас посмотрим.
     €‘Љ“‘‘’‚Ћ ‘Ћ‚ђ…Њ…ЌЌЋ‘’€. ‚  результате достижений циви-
лизации искусство стало чрезвычайно важной персоной. €з кол-
лективного владениЯ  оно перешло  в собственность  избранной
когорты профессионалов и вместе  с ними парит в  олимпийских
высотах. Ћттуда  в долины  сходЯт вечные  творениЯ,  которые
смертные приветствуют благоговейным  ропотом, переходЯщим  в
рев восторга. Ќа попытки любителей - а к ним относитсЯ  всЯ-
кий чужак,  посЯгающий на  место в  когорте -  творить самим
профессиональное искусство смотрит с омерзением и  пресекает
при любой  возможности. ‘  подозрительными субъектами  вроде
духов это искусство  больше не ЯкшаетсЯ,  а свое  магическое
прошлое именует этнографией. Ћплату натурой - пламЯ,  личнаЯ
сила,  „ух  -  современное  искусство  не признает и требует
твердой валюты -  причем не от  „уха (он приписан  к другому
ведомству), а от  публики и начальства.  „а и что такое „ух?
Ћчень просто - это приЯтные переживаниЯ в голове  гражданина
N при поглощении произведений  искусства. ‚о всЯком  случае,
так менЯ уверЯл сам гражданин N - литератор-фантаст и, кста-
ти, атеист. „а,  еще - забыл  сказать, чем приЯтны пережива-
ниЯ: из-за сотворчества. Ћдно слово - прогресс в искусстве!
     Ђ если серьезно, индустриальнаЯ модель искусства стано-
витсЯ длЯ него капканом. Џроисходит вот что.
     ‚о-первых, искусство  терЯет звено*  с „ухом - заменЯет
____
* звено - понЯтие нагваль-магии, тольтекской традиции знаниЯ

его на социальный заказ, а это куда как не равноценно. ‚неш-
ние задачи мало-помалу перехватывают другие сферы и  обгонЯ-
ют искусство. ’ак, литературу как властительницу дум  теснЯт
теледискуссии, спорт зрелищней театра, компьютерные сражениЯ
увлекательней кино и т.д. Ќаконец, уходит и госзаказ - и ис-
кусство остаетсЯ ни с чем.
     ‚о-вторых,  в  отсутствие  звена  у искусства возникают
проблемы с  Языком, с  символикой. ‘имволы терЯют соотнесен-
ность с реальностью - не  то что магической, а всЯкой.  Ѓес-
спорно, свободное обращение с символами имеет  свою притЯга-
тельность. ’ак, легче сложить цифры на бумаге,  чем ворочать
бочки в вагоне  при их пересчете.  Ћднако когда надо предъЯ-
вить именно бочки -  реальность,- могут возникнуть  осложне-
ниЯ. Ћни и возникают -  так часто у авангарда: его  изощрен-
ные построениЯ оказываютсЯ  запутанным способом сказать  или
все то же,  или вовсе ничего.  Љонечно, кому что  нравитсЯ,-
публика-то  вначале  изумлЯлась.  ’олько где она сейчас, эта
публика?
     „ругаЯ сторона этой игры в символы - та легкость, с ка-
кой само искусство терЯет  подлинность. Ћно творит  иллюзии,
видимость - но и само легко становитсЯ видимостью искусства.
‚ самом деле, чего стоЯт толки об уникальном мире художника,
если вопрос о подлинности полотна решают в химической  лабо-
ратории! (…сли это настоЯщий ‘езанн, то картина уникальна  и
всем надлежит  восхищатьсЯ. Ђ  если подделка, то ничего уни-
кального нет, и восторги ошибочны. ’ак что же предмет восхи-
щениЯ - сама картина или результат экспертизы?)
     ‚-третьих, искусство в качестве индустрии следует прин-
ципу производства  (позднее, серийного)  готовой  продукции.
’ворчество отходит к группе немногих профессионалов,  а пуб-
лике  отводитсЯ  роль  пассивного  потребителЯ. ‘отворчество
зрителЯ/читателЯ - миф (удобный длЯ тех, кто привык жить  на
готовом - мнении, стиле, образе и т.д.). Џодобное разделение
труда, в итоге, длЯ искусства самоубийственно: публика прос-
то терЯет интерес к товару. ‘ам-то художник, возможно, и пу-
тешествует в магическую реальность, но зрителю достаетсЯ мо-
дель, путевые заметки. Ђ ведь изначально человек обращалсЯ к
искусству  как  раз  затем,  чтобы  подобрать личные ключи к
своему бытию, ко внутренней чудесной реальности - но  именно
этот путь ему  перекрывает искусство "готовое"  (собственно,
во многом длЯ этого его и заводЯт). …стественно, рЯдовой на-
логоплательщик видит в былой рабочей снасти безделушку и за-
конно   недоумевает -  а чего  ради он  должен ее содержать?
Ћн-то - вне игры!
     ‚-четвертых, миф о свЯтом,  бессмертном - каком еще?  -
искусстве находитсЯ уж в  очень большом разладе с  реальнос-
тью.  ‚ ней хватает и весьма механической рутины, и низости,
и прочего "неолимпийского". Ќе буду спорить с мифом,  только
напомню,  что во всех  духовных традициЯх (христианской, су-
фийской, даосской - любой) движение начинаетсЯ с  избавлениЯ
от гордыни и  самопотаканиЯ - это  самые начальные  ступени.
’аким образом, "олимпийский"  миф - это  способ  прицепить к
искусству гирю деланьЯ собственной важности - и притормозить
как можно ниже.
     ‚Ќ“’ђ…ЌЌ€‰ Џ“’њ. ѓосподство внешней, публичной  направ-
ленности искусства столь привычно, что кажетсЯ естественным,
а современный кризис - непреодолимым.  Ќо это не так. ‚  ис-
ходном, первоначальном виде искусство коллективно - находит-
сЯ в общем  пользовании, да и  орудиЯ его -  слово, рисунок,
танец - это созданиЯ  коллективные. ‚ этом смысле  искусство
социально с самого начала. Ќо направленность его инаЯ,  вну-
треннЯЯ - на тех, кто его сам практикует.
     ‚озможно ли вернутьсЯ к этому сейчас? Ѓезусловно. ђазу-
меетсЯ, с поправкой на реалии современности. Љризис искусст-
ва вполне разрешим - но только уже за пределами индустриаль-
ной  модели. Ќет  ничего невозможного  в том,  чтобы человек
обращалсЯ  к  искусству как  к способу создать    з_в_е_н_о,
практиковал его как своего рода йогу.  ЏоЯснЯю:  речь  не  о
бескорыстном служении музам, не об искусстве длЯ  искусства.
ђечь о познании  личной ’айны  посредством искусства,-  при-
чем, в прЯмых своих интересах. Ћплата здесь  от „уха: та же,
что  и всегда - светоразвернутость,  личнаЯ сила,  здоровье,
удача,  обаЯние -  и этого на жизнь более чем хватает. ‡ави-
сеть от социального вознаграждениЯ здесь попросту не  нужно,
и кормитьсЯ искусством как  п_р_о_ф_е_с_с_и_е_й   совершенно
необЯзательно. ЋпЯть же, при этом исключен и  путь тиражиро-
ваниЯ готовых решений,-  на пути внутреннем стихотворение  -
или  мелодию - или рисунок - каждый должен вырастить  сам. €
это - гораздо лучше.
     ‘разу: Я не призываю впадать в обратную крайность,- по-
головно "секретитьсЯ" и разбегатьсЯ по лесам и пустынЯм. Ќа-
помню: Я не против внешнего направлениЯ, Я - против его  мо-
нополии. ђешение, на мой взглЯд, в том, чтобы сместить центр
тЯжести, уравновесить внешний путь  внутренним. ќто в  отно-
шении практики  и лично  художника, и  искусства  в   целом:
что-то - только длЯ себЯ (и может быть, через молчание, а не
слово), а что-то и напоказ, и на заказ.
     Џохожее  ведь в истории уже было. ’ак, восточные боевые
искусства нашли  примерно  такое  же  решение. Ћни ведь тоже
могли работать исключительно на социальный заказ и имели  бы
вполне сытный кусок хлеба. Ќо кем был бы в этом случае боец?
Џрофессиональным пушечным мЯсом, в  лучшем случае -  дорого-
стоЯщим наемным специалистом, а искусство боЯ  деградировало
бы лишь к техническому умению. € был избран другой, эзотери-
ческий образ жизни (как  ведущий). ‚ыигрыш несомненен:  у-шу
- это не одна лишь  школа боЯ. ќто и философиЯ, и школа здо-
ровьЯ, и красота, и загадка: это Џуть.
     Ѓолее того, уже в наше времЯ шаги именно в этом направ-
лении дали искусству ‡апада все самое Яркое и  значительное.
Ќазову хотЯ бы эпопею ’олкина:  может быть, все,  что сделал
писатель, это всерьез отнессЯ к  мифу - работал с  волшебной
реальностью как   р_е_а_л_ь_н_о_с_т_ь_ю  -  а какой  итог! -
лучшаЯ сказка мира. €ли  "ђоза мира" „аниила  Ђндреева -  не
так важно, действительно ли угадывал поэт запредельные лики.
‚ажно, что опыт личного духоведениЯ вполне реально  дал  его
жизни строй, наполненность, если угодно - щит,- про  измере-
ниЯ духовные Я уж не говорю. €ли недавнее "открытие" культу-
ры - "двороваЯ" песнЯ - та, что сочинЯют и поют под настрое-
ние, "длЯ себЯ",- там просто кладезь. €ли та же рок-музыка -
верно, сейчас это  уже конвейер,- но  начиналась-то  она как
массовое музицирование  подростков, как  личное  созидание,-
потому и стала благой вестью "поколениЯ цветов".
     ђ…‡ћЊ…. Џривычный (длЯ провинции) взглЯд  на  искусство
как на создание эстетических объектов длЯ стороннего потреб-
лениЯ отражает лишь монополию внешнего направлениЯ.  ‚  этой
модели искусство ЯвлЯетсЯ индустрией в рЯду других  и  может
выбирать разве что меж государственной службой и  коммерцией
(а бунт часто становитсЯ весьма хлебным занЯтием и представ-
лЯет, таким образом, разновидность коммерции). Ћтсюда, ныне-
шний кризис искусства выглЯдит неразрешимым.
     Њеж тем, решение есть, но оно лежит за пределами искус-
ства как индустрии.  €значальнаЯ обращенность искусства  как
раз внутреннЯЯ: на нужды самих практикующих. ђешение в  том,
чтобы восстановить эту направленность как основную - и  этим
уравновесить обращенность внешнюю. ‚нешнЯЯ практика  остает-
сЯ, но она перестает быть единственной и ведущей. Ќа сей раз
дело не в революциЯх формы - сменить предстоит способ сущес-
твованиЯ: искусство   к_а_к    й_о_г_а   вместо -  искусство
как   п_р_о_ф_е_с_с_и_Я (индустриЯ). ‘амообеспечение искусс-
тва достижимо не через коммерцию, а через   с_а_м_о_о_б_е_с-
п_е_ч_е_н_и_е   и_с_к_у_с_с_т_в_о_м.
     Ѓлизкие варианты историЯ опробовала - это не одна  пер-
вобытность, но, к примеру, суфийскаЯ традициЯ, школа чань  в
дальневосточном искусстве и т.п. Џримечательно, что все  это
неизменно оказывалось  длЯ искусства очень  живительным. Љо-
нечно, обрести  нечто подобное  в  современности  не  так-то
просто - это вопрос поиска (особенно длЯ коллективных  видов
искусства),- но  ведь и  найти есть  чего. Љак  знать, может
быть, нынешнЯЯ ломка и дает уникальный шанс длЯ таких  обре-
тений.


     июль 1996

         * Ђлександр ѓейман. Ќ…‘ЉЋ‹њЉЋ Ћ’ђ›‚ЉЋ‚ €‡ Ќ…ЌЂЏ€‘ЂЌЌЋ‰ ЉЌ€ѓ€ * 

...........................................................

     <‚…Љ‘‹…ђ>


     ‘ тех пор, как ‚екслер понЯл Ќезримое, все остальное по-
терЯло всЯкое самостоЯтельное значение. Џоверхность, преходЯ-
щее и раньше мало интересовали ‚екслера, но тогда он  думал,
что, может быть, это у него только так, а на самом деле люди,
передвигаЯ предметы внешнего мира, знают что-то свое, недос-
тупное ‚екслеру, и устраивают что-нибудь, необходимое  миру.
’еперь же он знал, что и на самом деле перестановка  внешних
предметов есть занЯтие совершенно пустое, и чем  больше  ему
предаютсЯ люди, чем более уверенно подчинЯют себе внешнее, в
тем более слепом рабстве у вещей они на самом деле находЯтсЯ,
а если их действиЯ все же носЯт смысл, то не сами  по  себе,
но из-за проницающего их Ќезримого. ‚едь даже главнейшаЯ по-
требность тела - в пище, на которую и ссылались всегда, ког-
да почему-либо хотели убедить, что вперед всего - хлеб насущ-
ный, а значит - перестановка внешних предметов,- даже эта по-
требность была всего лишь плодом временного невежества,  по-
мрачением, майей,- а что тогда говорить о Якобы  потребности
в модной одежде или красивом автомобиле. Ќа самом деле чело-
веку ничего не было нужно,- это он был нужен всему,-  и вот,
вещи льнули к нему и заглЯдывали ему в глаза,  и  прЯмо-таки
океан энергии терсЯ о его ноги, и требовалась-то  всего  ка-
пелька ‡наниЯ, чтобы, например, есть кожей, а пить  глазами.
—еловек мог все, а делал только очень немногое, и неудовлет-
воренное, изнывающее в простое, великое тело человека восста-
вало и само, как умело, пыталось восполнить пробел,- а умело
оно это только очень телесно. ‚от здесь, в телесно  заполнЯ-
емом невежестве разума и лежал корень всех зол, люди же пред-
почитали обижатьсЯ на несовершенство мира  и  переустраивали
его себе на потребу, а то есть все дороже оплачивали  собст-
венное неразумие,- так можно ли было после этого всерьез от-
носитьсЯ к их страстЯм,- и повседневным, и тем, что казались
вселенскими? Љонечно, все это было не более серьезно, чем жа-
лобы на жажду сидЯщего по горло в реке или ссоры детей из-за
неподеленного песочника. € действительно, иногда ‚екслер со-
всем уже был готов посчитать окружающее детской игрой  с  ее
слезами из-за лопатки песку и с ее смехом из-за лопатки пес-
ку, но он всегда вовремЯ вспоминал, что мать продает девочку
проезжему шоферу за пЯть рублей, и останавливалсЯ. ‚едь если
сплошь ничтожны были поводы детских ссор, если, вырастаЯ, че-
ловек не мог не перестать смеЯтьсЯ из-за лопатки  песку,  то
слезы все же лились настоЯщие, а человеческое страдание, ка-
кой бы напрасной не была его причина, переступать не было да-
но никому. „а, да, все так, они обжигались огнем, который са-
ми же разводили, да, не ведали, что творЯт, и не  видели  не
то что незримого, но очевидного,- но как и спрашивать  с них
за это? Ћни не стоЯли у Ѓашни времен, где во  мгновение  ока
застаешь мир миллионами лет другим, они никогда, даже в дет-
стве, не открывали Љниги,- а ‚екслера еще до  азбуки  ночами
окунали в ее страницы, снимаЯ, как головную  боль,  лжеуроки
дневного, они кучей мертвых предметов пытали тело живой хло-
реллы, хотЯ проще было позвать ее душу и все узнать так,-  а
ведь все это еще не было истиной.
     € все же дело не было безнадежно. ‚едь истина была не в
том, чтобы ее знать, но она была в нравственном выборе чело-
века, а это высшее чудо дано всем поровну и каждому без изъЯ-
тиЯ,- и тогда - что терЯть в промежуточном? Џравда, это ‚екс-
лер понЯл не сразу, а сначала ему тоже  казалось,  что надо,
во-первых, достичь чудесного инознаниЯ, а  во-вторых,  овла-
деть длЯ этого тайной тела.  ‚от почему он рылсЯ в текстах о
совершенном дыхании и вот почему перестал, устыдившись едино-
личной хорошести, что с ней он бросит других в беде,  и  тут
не совершенство, а воровство, обираловка.  Џодумаешь, чудес-
ность,- в нее входит и солдат, взвинченный кровью, и куритель
наркотика, и женщина, дуреющаЯ в похоти,- а с чем возвращают-
сЯ? - да все с тем же, пустые.
     Ќет, не здесь путь, не здесь искомое, n'eti,- и вот, ед-
ва ‚екслер отбросил остатки желаниЯ что-то иметь себе,  едва
ему стало ничего не нужно,  как само собой что-то сдвинулось,
а вслед за тем - и не как награда, но просто потому, что ни-
чего другого уже не оставалось  -  начались и не переставали
какие-то удивительные изменениЯ, как если бы он поймал нако-
нец нужный воздушный поток  и  отдалсЯ ему,  как если бы он
был допущен в некую лавку чудес  и теперь их поочередно рас-
сматривал,- и чувства его были Ярки, мысли наполнЯли все но-
вое, и тело, радостно им откликаЯсь, все  надежней  помогало
‚екслеру,  и  само  бросало курить, и само отказывалось пить
крепкий чай, и все смелее,  как  собака,  забегающаЯ  вперед
охотника, указывало на какие-то, самому ‚екслеру неЯсные воз-
можности,- наверное, там был и полет, и памЯть грЯдущего,  и
много, много высокого,- но еще выше было оставить это в воз-
можности, а самому идти дальше, дальше, как и вела  ‚екслера
его мощнаЯ йога. “же он знал снег не отдельностью мира, но и
не собой, а как нечто совместное, уже разрешал себе  увидеть
поворот солЯрного цикла и догадывалсЯ дальше -  до  ‚еликого
круга вещества, что протекает сквозь человека, удивлЯетсЯ  в
нем и так строит здание мира, уже все чаще находил себЯ час-
тицей свободной радости, парЯщей там, где светЯщиесЯ были не
звезды, а печатлели что-то еще, глубже по смыслу,- благодар-
ные, внимательные, лучистые, они были повсюду и  поддавались
прочтению, поддавались прочтению,  поддавались  прочтению...
’еперь пора было в лес - понимать Язык птиц и зверей, опроки-
нутьсЯ в сплетенный разум растений и, прорастаЯ его, догады-
ватьсЯ о Ќезримом не прЯмоугольным Языком техносферы, но бли-
же - лопнувшей почкой и движением в корне воды.
     Ќо тут  ‚екслер почувствовал какой-то новый порог,- его
сдерживал город,- не так пылью и грЯзным воздухом, но, глав-
ное, держать обретенное при себе становилось опасно, - ‚екс-
лер  был теперь как бы в резонансной точке схождениЯ мировых
линий, а тут все было непросто. ‚екслер помнил, как  прошлым
летом к  нему привЯзались двое и ему пришлось-таки одному из
них двинуть в лоб. ‚се бы ничего, но обернулось-то это южно-
корейским самолетом, - а что же может случитьсЯ сейчас? Ќет,
здесь можно было оставатьсЯ только хранителем -  средоточить
в себе  досЯгаемые  биениЯ  мира и уравнивать их собственным
пульсом: да расточитсЯ тьма, да не посмеет зло! - но так ‚ек-
слер себЯ не чувствовал.  Џолучалось, надо оставлЯть кого-то
взамен (‚екслер уже видел здесь Њальчика), а самому уходить.
Ќо куда? ‡десь был не ‚осток, даже не ‡апад, ‘трана же боль-
ше не почитала своих странников, в ее расхищенной и изуродо-
ванной культуре уже не отводилось места длЯ л_е_с_а, и, хотЯ,
скитаЯсь, прожить было можно, но это все был не л_е_с.
     € тут ‚екслер вспомнил свой давнишний сон о переселении
на Њарс. ’ам шел X•I век, когда люди, издеваЯсь над природой,
сумели задеть что-то в свЯтаЯ свЯтых планеты, и планета сош-
ла с ума. ‚екслер был там в числе детей, которых  в  спешном
порЯдке вывозили на Њарс, в поселениЯ под стеклЯнными купола-
ми. ‘квозь иллюминатор он смотрел на отдавлившуюсЯ ‡емлю,  и
даже ему, мало понимающему в происходЯщем ребенку, было вид-
но, что планета бредит. Џотом был Њарс, ночнаЯ посадка, крас-
ный песок, бьющийсЯ о стекло освещенного купола, и кто-то го-
ворил, что теперь этот красный песок, хлещущий по стеклу, на
долгие месЯцы будет единственным ликом мира,  а ‚екслер - не
переселЯемый ребенок, а тот, кто смотрел сон,- понимал,  что
это так и есть,  что  планета  потерЯна безвозвратно, что на
ней  творитсЯ  непотребно нечеловеческое - мешаютсЯ времена,
из-под земли вылазЯт Ядовитые злаки,  невообразимаЯ  нечисть
расползаетсЯ по пустым городам,- и это уже непоправимо.
     ‚спомнив это,  ‚екслер понЯл, к исполнению какой задачи
вел его путь. ‡емлЯ не должна была обезуметь, а значит - ‚е-
кслера ждала ночь между ‡ападом и ‚остоком.


3.07.1988

                      *  *  *
............................................................

     ...Џерестань, ну, убилсЯ ‚екслер в своем махапаринирва-
на, ну, не вытащил Ђлик ‹енку из ресторанных шлюх  - слабо,-
что еще? - ах, да, -  ‘аша Џопов не въехал  в столицу на бе-
лом пегасе,-  это еще не все скорби мира,  не конец их,  но,
значит,- не конец и миру. "Ќо Я,- скажешь ты,- и не  собира-
юсь предаватьсЯ вселенской скорби из-за придуманных или  чу-
жих мне людей,  мне только больно,  когда в моей живой жизни
мучаютсЯ близкие мне люди или Я сам, -  ведь не может же мне
это быть все  равно?"  "Ђга! - скажу Я. -  ‡начит,  все-таки
нет причин винить мироздание в краеугольной несправедливости,
а все дело только в бедах нашей жизни? Ќо это уже, как-никак,
наша жизнь, ее живем мы, и в ней наш выбор,- так в чем же де-
ло?" ’ы заспоришь, но не спорь, Я это знаю, -  слишком легко
знать про правЯщие погодой жизни циклоны истории, про несча-
стные случаи наподобие врожденных увечий или неумных родите-
лей,- но трудней и важней понЯть другое: что у  тебЯ   в_с_е
е_с_т_ь. ‚ повседневности это почти неуследимо, тем более это
не увидеть в минуту уныниЯ или когда после вчерашнего раска-
лываетсЯ  голова, - это делаетсЯ иначе, на взлете, Я скажу -
как,- ведь и мне,  кстати,  нужно,  чтоб  было с кем сверить
вопросы и ответы, чтоб ты все знал  сам и мог объЯснить мне.
Ђ  длЯ  этого так: сначала вспомни свое лучшее -  удивленный
полуоборот любимой девушки, высокое-высокое небо детства, ре-
бЯт где-нибудь у костра,- что было,- помни это все  Ярче, на
полную, а потом легко и свободно, и уже забудь все, и теперь
смотри сам.
     ‚от взрываетсЯ вечность и в новосозданном небе  во  все
стороны мчитсЯ звезднаЯ пена, вот лепЯтсЯ из нее солнце, лу-
на, землЯ, вот остывает вода, и на тысЯчи лет пошел дождь, и
наполнЯетсЯ океан, вот двоЯкодышащаЯ кистепераЯ рыба выполза-
ет на его берег, вот последние следы оставлЯют на нем  испо-
линские Ящеры,  вот мохнатый,  с бивнЯми, мамонт, как живой,
идет по стене пещеры, вот раскинулась в степи скифскаЯ конни-
ца, вот взлетает в космос ћрий ѓагарин, а вот - ты,- паришь,
как бог над библейскими водами, в космосе материнского живо-
та, и рождаешьсЯ, и кричишь, и теперь твой черед жить. ’ы по-
лучаешь имЯ, ты пачкаешь пеленки и сосешь материнскую грудь,
ты учишь слова и уже умеешь ходить, ты совершаешь другие ве-
ликие подвиги на радость своим родителЯм,  тебе повезло,- ты
не попал в рабство к наследственным миллионам, ты не родилсЯ
где-нибудь в ‚енесуэле и теперь не ночуешь вместе с  другими
беспризорниками в Яме с пистолетом на животе,- обошлось, ты -
обычный мальчик,  ты идешь в школу,  учишь уроки, слушаешьсЯ
учительницу,- у тебЯ все как у всех,  вот  только бессмертие
твое почти безвозвратно загублено, потому что в тысЯчах оши-
бок воспитаниЯ упущено времЯ научить ему, потому что с водой
и воздухом ты каждый день  глотаешь  все больше Яда,  потому
что за поЯвление на этот свет - виновен! - тебе  дали десЯть
лет школы, потому что проклЯтье работы лежит на твоих родите-
лЯх, ведь им некогда заниматьсЯ тобой, они еще молодые, и по-
сле рабочего днЯ им еще надо успеть жить. Ќо ты не знаешь об
этом, ты поймешь это позже, а пока ты веришь в своих родите-
лей, что они не обычные смертные, ты ловишь каждое слово лю-
бимой учительницы, и тебе радостно знать, что ты  родилсЯ  у
н_а_с, где все всегда правильно и хорошо, и ты только не пони-
маешь, почему нельзЯ унести с собой самый большой грузовик в
магазине, тебе только обидно, что твоЯ ‚сезнающаЯ и ‘правед-
ливаЯ отличает из всего класса подлизу ‘оньку  да тупицу ди-
ректорского сына, ты только удивлЯешьсЯ,  как  это мама учит
поступать хорошо, а сама, приехав к тебе в летний лагерь, су-
ет тайком лакомство и говорит, чтобы ты съел его ни с кем не
делЯсь. ‡ато бескрайни прерии и  удивительны  приключениЯ  в
них, зато меток ‘околиный ѓлаз и бесстрашен ‘партак, зато от-
важны, благородны, всегда вступаютсЯ за обиженных твои герои,
и когда в седьмом классе ты видишь, как тискают в углу самую
красивую одноклассницу, то, конечно, кидаешьсЯ на ее защиту,
но останавливаешьсЯ,  потому  что она и не думает обижатьсЯ,
только взвизгивает и хихикает,  и  ты не знаешь, что делать.
’ак, помаленьку, ты и осваиваешь премудрость жизни, ее ритуа-
лы и их изнанку, но все же и после школы, даже отслужив в ар-
мии, даже поступив в институт,  ты до последнего противишьсЯ
осознать,- и все же делаешь это с ужасом и отчаЯнием, -  что
твоЯ великаЯ, могучаЯ, непобедимаЯ ‘трана далеко не безупреч-
ный образец совершенства, что если б одна ее электроника бы-
ла хуже и дороже Японской, что ее пьЯнство и прочие безобра-
зиЯ давно стали притчей во Языцех во всем мире,  что  в ней,
как везде, лгут и воруют, и что ни тебЯ, никого, и не собира-
ютсЯ спрашивать, как с этим быть. ’ы мог бы родитьсЯ где-ни-
будь в ‘енегале или €сландии, и тогда тоже самое ты бы понЯл
иначе,- например, ты бы знал цену, какой даетсЯ твоему наро-
ду хранить себЯ в здравой памЯти среди сильных мира сего,  и
ты бы чувствовал боль и гордость,  но  ты родилсЯ в большой,
действительно великой ‘тране,  и сейчас тебе так же больно и
стыдно, как если бы, случайно зайдЯ в суд,  ты  увидел  свою
мать на скамье подсудимых. Џоэтому ты говоришь и слышишь са-
мые радикальные речи, но это не в храме науки, куда ты всту-
пил с таким трепетом,- там что-то много торгующих, - а в ва-
шем приЯтельском кругу,- это здесь тебЯ приобщают наконец  к
‘альвадору „али и Њандельштаму, а еще ты узнаешь  про летаю-
щие блюдца амбалы и про то, что только постоЯнно  развиваю-
щийсЯ человек способен оценить все до единого звуки - дейст-
вительно, хорошей - рок-группы "‹ед ‡еппелин",- и ты, конеч-
но, стремишьсЯ быть таким человеком, а еще - как ты ее рань-
ше не замечал? -  у нее  необыкновенные глаза, голос, поход-
ка,- ты влюблЯешьсЯ. Ђ она - нет, ее  избранник -  известный
на весь факультет шалопай, и хотЯ он заджинсован сверху дони-
зу и хотЯ вообще-то хороший парень, чем он лучше тебЯ? “ не-
го нет к ней такого, - а к ней должно быть только такое, по-
чему она соглашаетсЯ на меньшее? € ты одну за другой делаешь
глупости, а в мечтах их делаешь еще больше, и не можешь най-
ти себе места, потому что твое лучшее, чего ты не создашь ни
в какой книге, ни в какой музыке - громче "„амб" "–еппелина",
звездней "Sanctus"'а Ѓаха - оказываетсЯ  никому  не  нужным,
пропадает зрЯ, как будто это какаЯ-нибудь никчемнаЯ  ветошь,
хлам, и тогда ничего не нужно, и вселеннаЯ рушитсЯ от неправ-
ды, и незачем больше жить, - а меж тем, пока ты слеп ко все-
му вокруг, за тобой точно так же  бегает  девочка  из  твоей
группы и с ней творитсЯ то же, что и с тобой.
     € вот тебе двадцать пЯть. „вадцать шесть. „вадцать семь.
’ы  уже  не ставишь на полную громкость пластинку, чтобы всЯ
улица послушала твою музыку, ты уже прошел одиночество, жен-
щину да и работу и уже почти не ждешь, что  кто-нибудь нако-
нец придет и что-нибудь наконец случитсЯ,- нет,  и  так  уже
столько убухано на пустоту,  но  зато теперь ты - как стрела
на натЯнутой тетиве,  как корабль, снарЯженный к отплытию, -
и только определитьсЯ, на что положить жизнь, и идти, и оста-
вить мир лучше,  но -  куда  ж  нам плыть? - ты окончательно
убеждаешьсЯ,  что не только твое лучшее остаетсЯ невостребо-
ванным, а с тебЯ требуют чего-то меньше и хуже, но и  сам-то
ты, похоже, не обЯзателен здесь, - допущен то ли из милости,
то ли по недоразумению, а у других то же самое,  и  попробуй
пойми, в чем же ты успел ошибитьсЯ и где же тогда искать опо-
ру. Ђ понЯть надо, жизни жить еще много, а уже уступлено что-
то важное,- не так Ярки чувства,  все тЯгостней  мысли,  все
безрадостней пробуждениЯ, - что  говорить, ты заперт в чужих
ошибках, но ты и повторЯешь их на каждом  шагу,  ты  поверил
принЯть малое лишь под залог чего-то необыкновенно великого -
и попалсЯ, стоило только начать делить неделимое, как тут же
что-то втиснулось в брешь,- и вот - стоит  между тобой и ми-
ром, тобой и ‘траной, тобой и тобой, и нет небывалых сверше-
ний, но есть будни и снова будни,  есть суета, дрЯзги, боли,
есть слова, в которых все названо,  есть  шум и дым большого
города, где тебЯ на каждом шагу заставлЯют думать о себе,- и
ты снова поддалсЯ и думаешь,  что  стеснен,  унижен,  умален
здесь,- ну, как же,  ведь  у человека все должно получатьсЯ,
ведь он - вестник необыкновенно важного чуда,  ведь настанет
же когда-нибудь  „ержава ‘вета,- и все так, наверное, так, -
но именно поэтому остановись и пойми:  если боги, подвижники
и герои выбирали славу дальних походов  или  путь на ѓолгофу
или горние пустыни •имавата, то только потому, что ни одному
из них не дано было свершить высшую, недосЯгаемую жертву про-
стого пути обычности, неизвестности, будней,- или же он про-
шел незамеченным,- ну, так знай же себЯ искрой от безначаль-
ного пламени,- того, что взорвав вечность, летит звездной пе-
ной в новосозданном небе и метит берег  плавником кистеперой
рыбы, и рисует мамонта на стене пещеры, и летит дальше, даль-
ше,- водой, светом, камнем, ветром,- всем тем, что ты есть и
без чего мир не сложитсЯ в мир, звезды - в небо, люди - в че-
ловечество и времЯ - в вечность. ‡най,- еще не все,- Ярки ли
твои дни, как фестивальные флаги или же, как это есть, на те-
бЯ возложено великое дело обычности, тебе равно  дано преры-
вать цепь зла - как никому, и твой пульс не терЯетсЯ, но от-
даетсЯ в каждом закоулке вселенной,  и  ЏрекраснаЯ †енщина -
увидь - рЯдом с тобой заглЯдывает в твое лицо, и содрогаютсЯ
индийские боги на твой ужасающий тапас, - так,  как  если бы
ты шел по проволоке над пропастью и в твоем  равновесии  был
устой мирозданиЯ, так, как если бы один за всех -  нет силь-
ней, нет надежней,- ты был выставлен на поле брани в день Ђр-
магеддона,- а всего-то ты каждый просыпаешьсЯ,  чтобы  жить.
Ќо так и есть, смотри, какаЯ скоплена прорва злобы,- злобин-
ка к злобинке, изо днЯ в день, из тысЯчелетиЯ в тысЯчелетие,-
смотри, какой она катитсЯ горой какого железа, какой лжи, ка-
ких адских машин,- и все против тебЯ, все затем, чтоб, отча-
Явшись, ты стал видеть в мире ее, свою женщину - шлюхой, се-
бЯ - с ее разрешениЯ, и разуверилсЯ быть, и не  хотел  знать
своей истины. •оти, хоти, еще не окончены тайны, еще неподот-
четно, незнаемо, неотъемлимо твое  бессмертие,  только решай
свое сам да поменьше слушай ученых наемников невежества, что
объЯвлЯют тебЯ то песчинкой в песке морском, то - венцом ми-
розданиЯ,- ты ни то и ни это, ты - в Џути,  а  что  на нем -
…диное, …динственнаЯ,- иди, увидь: Њы.


15.01.1988